Их секрет (гет)

Теплое, легкое дыхание весны чувствовалось в воздухе. Снейп любил это время года больше всего. Когда солнце еще не так безжалостно палит землю, как летом, и день заканчивается не так быстро, как зимой.

Но, с другой стороны, с течением времени приближалась и печальная миссия, которую Дамблдор возложил на него. Снейп знал, что выполнит все, что от него требуется, но с каждым днем на сердце становилось все тягостнее, все невыносимее.

И развеять это чувство не получалось. Раньше Гермиона приходила в нему, и они могли хоть немного поговорить. Но все прекратилось. Снейп знал, что так будет. Знал, что они — совершенно разные люди, которые случайно оказались на одном пути. Теперь же их пути разошлись.

Снейп пытался себя убедить, что его нисколько это не беспокоит, но игнорировать внутреннюю пустоту, возникшую с недавнего времени, не получалось. Снейп будто лишился чего-то важного. И не мог восполнить этот пробел ничем другим.

Ближе к вечеру он иногда выходил в Запретный лес, чтобы собрать растения для зелий. Ученики почти не забредали туда, опасаясь наказаний. Но сегодня, спускаясь по холмистому склону, Снейп вдруг заметил кого-то у озера. Девушка сидела на камне к нему спиной, и была так погружена в книгу, что не замечала ничего вокруг.

Снейп неосознанно подошел ближе. Он узнал Гермиону, и внутри что-то ощутимо вздрогнуло. Мгновенно все убеждения в том, что Гермиона совершенно его не интересует, стали жалкими и ничтожными в сравнении с тем радостным волнением, что Снейп испытал, просто увидев ее.

Опомнившись, он решил пройти как можно быстрее к лесу, но, приблизившись еще на пару шагов, остановился. С более близкого расстояния Снейп заметил, что волосы Гермионы собраны в небрежный пучок, обнажая шею.

В такие моменты, когда ни она, ни кто-либо другой не могли стать свидетелями его восхищения, Снейп мог на мгновение отдаться ему. И он смотрел. Смотрел истосковавшимися глазами на ее шею, ровную спину, волосы, блестевшие под лучами солнца, и не мог это прекратить.

Но Гермиона, видимо, почувствовала его взгляд. Она подняла голову, обернулась… Снейп дернулся. Хотел уйти, но раздумал. Слишком поздно… Он вдруг ощутил себя застигнутым на месте преступления. В сущности, он и был преступником, посягающим на ценность, что не принадлежит ему. Все верно.

Гермиона захлопнула книгу и, улыбнувшись, махнула рукой. Снейп не знал, как реагировать, и в итоге ограничился сдержанным кивком. Посчитав, что все приличия соблюдены, Снейп развернулся и продолжил путь к лесу, но заметил краем глаза, что Гермиона встала и направилась к нему.

— Добрый вечер, — сказала она. — Сегодня хорошая погода… Решили прогуляться?

Снейп дернул плечами, явно нервничая. Он не останавливался, и Гермионе пришлось ускорить шаг, чтобы догнать его.

— Прогулки для тех, кому совсем нечем заняться. Я всего лишь хотел собрать полынь и несколько цветков руты. Запасы нужно пополнять время от времени…

— Ну да, понимаю…

Снейп чувствовал пристальный взгляд Гермионы на себе, но отказывался отвечать на него. Казалось, как только он это сделает, ее теплые карие глаза понимающе усмехнуться, и она обо всем догадается: о всех его тайных мыслях, чувствах, желаниях… Поэтому все усилия Снейпа уходили на то, чтобы придать своему лицу как можно более сдержанное, невозмутимое выражение.

— Я могла бы помочь вам, — сказала Гермиона. — В конце концов, мы довольно много ингредиентов потратили на антидот. У вас ведь закончились запасы в том числе из-за этого…

— Верно, — произнес Снейп, — но вам лучше остаться здесь. Нехорошо забывать о правилах, будучи старостой, мисс Грейнджер!

— Я, наоборот, очень хорошо о них помню, — невозмутимо отозвалась Гермиона. — Ученикам можно ходить в лес только в сопровождении преподавателей. Так что, если вы пойдете со мной, я ничего не нарушу.

И, не дожидаясь его возражений, Гермиона ускорила шаг. Она увидела куст полыни впереди и подбежала к нему.

Снейп шел за ней. В лесу все будто дышало свежестью и прохладой, и вокруг не раздавалось никаких звуков, кроме криков птиц и шелеста листьев, вызванных дуновением ветра. Воздух был влажным, насыщенным запахом хвои и прелых листьев. Верхушки деревьев почти закрывали небо, но все же, кое-где проглядывали облака.

Гермиона тем временем присела на корточки и, срезав растение при помощи палочки, протянула Снейпу.

Он молча взял его и положил в сумку. Потом, переборов странное стеснение в груди, с трудом произнес:

— Как ваша рука? Метка больше не беспокоит?

Гермиона сдержанно улыбнулась.

— Нет… Интересно, значит ли это, что проклятие спало?

Снейп задумался на секунду и затем произнес:

— Ни в чем нельзя быть уверенным. Скорее всего, да, но… это проклятие, которое Темный лорд создал сам. Только ему известно, как оно действует. Поэтому я бы на вашем месте не спешил сообщать Поттеру правду.

Гермиона кивнула и молчала в задумчивости какое-то время. Снейп быстро взглянул на нее, пытаясь за эту секунду как можно четче запомнить ее черты: гладкую кожу персикового оттенка, не такую бледную, как у него, а будто наполненную внутренним теплом, с едва заметными веснушками. Светлые карие глаза. Темные волосы, собранные в пучок.

— Я иногда думаю вот о чем… — сказала Гермиона, обратив к нему взгляд. — Все равно рано или поздно Волан-де-Морт узнает, что его план не сработал. Что же будет тогда?

Снейп почувствовал, как очарование, которое он испытал только что, рассеивается, и тревога заползает в сердце.

— Мисс Грейнджер, каждый день и так полон своих забот, а вы еще беспокоитесь о будущем. Очевидно одно: лучше ни вам, ни Поттеру, не попадаться ему на глаза. Когда Темный лорд узнает правду, плохо придется всем…

Гермиона понимающе кивнула, и грусть отразилась в ее глазах. Что ж, прозвучало чересчур мрачно, но правдиво. Никто не знает, что будет завтра.

Но кое-что Снейп все-таки знал наверняка. Гермиона казалась ему удивительным созданием. При том, что внешне она была хрупкой и беззащитной, внутри нее заключалась настоящая сила. Она могла стойко вынести даже самое жестокое испытание, но Снейп хотел оградить ее от этого. Здесь, в этом жестоком мире, ей нужна защита.

Снейп никогда особо не беспокоился о себе. Его незадавшаяся судьба будто была делом решенным. Оглядываясь назад, жизнь казалась ему чередой мрачных событий, нелепых случайностей… Он сделал неправильный выбор. Предал, но потом раскаялся. И посвятил свою жизнь искуплению.

Но Гермиона была совсем другой. Она всегда знала, что правильно, а что нет, и никто не мог сбить ее с верного пути, даже Волан-де-Морт. Она всегда оставалась собой.

Внезапно раздался гром, и молния разрезала небо. Они поспешили к замку. Волосы Гермионы намокли, как и кофта, и джинсы, но она не расстроилась. Наоборот, стоило им оказаться в замке, она коротко рассмеялась, убирая рукой дождевые капли с лица, пытаясь восстановить дыхание после бега. Ее звонкий смех отскочил эхом от стен, и Гермиона взглянула на Снейпа светящимися глазами.

Снейп стоял, чувствуя, как потяжелела намокшая мантия, и, наблюдая за внезапным весельем Гермионы, смог лишь слегка раздвинуть губы в полуулыбке.

Снейп попрощался с Гермионой и, вернувшись к себе в комнату, понял: прежняя тоска по Лили прошла, уступив место другому чувству. Лили осталась для него светлым образом, воспоминанием о чувствах, которые он испытал. Часть его всегда будет принадлежать ей. Он доведет начатое дело до конца и сделает все, чтобы защитить ее сына. Но в этом мире — реальном, ему нужна Гермиона.

И, как только Снейп решился хотя бы мысленно озвучить свое желание, как тут же понял всю его неосуществимость. И почему он всегда выбирал женщин, которыми не мог обладать?

Снейп медленно подошел к окну. Сквозь него проглядывали очертания деревьев, склоняющихся от ветра. Снейп смотрел на эту картину, бездумно постукивая тонкими, худыми пальцами по подоконнику. Взгляд его был неподвижен.

Он понял, что проиграл. Позволил чувству к Гермионе не только родиться, но и окрепнуть. Теперь подавить его будет сложнее. Но он должен сделать это, должен, чего бы ему это не стоило.

Казалось, чьи-то невидимые, ласковые руки подталкивают его всё ближе к пропасти. С каждым днем — всё ближе… Нужно выстоять. А иначе — он погиб.

* * *

Гермиона понемногу привыкала к жизни, свободной от влияния Волан-де-Морта. Она подозревала, что это затишье ненадолго, но не хотела отравлять тревогой редкие моменты счастья. Действительно, человек быстро человек привыкает к хорошему. Теперь Гермиона с трудом могла вспомнить, что еще совсем недавно умирала от боли. Память оказалась милостива. И только шрамы на теле говорили об обратном.

Гарри, убедившись, что Гермиона не виновата в произошедшем с Малфоем, быстро успокоился. Сначала он еще пытался призвать к порядку Малфоя и Джинни, но это оказалось не так-то просто. Узнав, чем все обернулось, Джинни лишь повела плечами с самым невинным видом, который только может быть.

- Разве я знала, что этот ублюдок Малфой использует Империо? Я думала, у них с Гермионой что-то есть, и всего лишь хотела, чтобы ты, Гарри, сам во всем убедился! 

Гарри не устроило это объяснение, но спорить дальше он не стал. Джинни разочаровала его, окончательно и безнадежно. 

И теперь все силы были направлены на то, чтобы добиться исключения Малфоя из школы. 

— Он применил непростительное заклинание, его место в Азкабане! — возмущался Гарри.

Но у Дамблдора на этот счет было другое мнение. Он лишь назначил Малфою отработки до конца года. Для исключения же требовались доказательства, но Гермиона не могла их предоставить: ее воспоминания не получилось восстановить.

Конечно, у Гермионы возникло подозрение, что Дамблдор по какой-то причине просто не хочет исключать Малфоя из школы. И, как показало следующее событие, не напрасно.

В субботу утром кто-то отравил Рона. Его тут же доставили в больничное крыло и вызвали колдомедика из больницы Сент-Мунго. Благодаря тому, что все отреагировали оперативно, его жизнь удалось сохранить, но Гарри, Гермиона и Джинни чуть не умерли от волнения и весь день провели в больничном крыле.

Они вышли оттуда только около девяти часов вечера. Опасность для Рона миновала, но он все еще был очень слаб, поэтому остался под присмотром мадам Помфри до завтра.

Гермиона была слишком взволнована, чтобы рассуждать трезво, но одно она все-таки понимала: здесь не обошлось без Малфоя. Еще одно неудачное покушение в его исполнении, но на кого? В любом случае, и Кэти, и Рон выжили лишь по счастливой случайности. Так что Малфоя нужно остановить немедленно, пока он не искалечил всех в этой школе, пытаясь подобраться к своей настоящей цели.

— Гермиона, ты идешь? — Гарри застыл возле лестничного проема, глядя на нее с нетерпением.

Гермиона мотнула головой.

— Нет. Встретимся завтра.

Гарри слегка помедлил, но потом кивнул и быстро спустился по лестнице. Гермиона почувствовала легкий укол в груди — еще месяцем ранее он непременно предложил бы снова пойти с ним, а сейчас отреагировал так, будто и не надеялся, что она ответит по-другому. 

Между ними многое изменилось после того случая с Малфоем. С каждым днем они отдалялись друг от друга, становились все более чужими. Прежней близости не существовало. И, однако, никто из них не пытался этому препятствовать, просто наблюдал со стороны - молча и безучастно. 

Конечно, им стоило поговорить. Выяснить раз и навсегда: нужно ли пытаться возродить то, что уже умерло, или принять это, как факт, и двигаться дальше?

Оба понимали, что глупо вот так отмалчиваться, и все равно тянули с разговором. Но как бы они ни пытались сделать вид, что все нормально, как бы ни пытались не замечать проблему, она от этого не исчезала, наоборот, встала стеной между ними. Расставания не избежать — каждый из них это понимал. 

Но Гермиона постаралась прогнать эту мысль, как обычно. Сейчас ее волновало другое.

Нужно найти способ повлиять на Малфоя. Гермиона уже опасалась действовать самостоятельно, помня, чем это обернулась в прошлый раз. Нужно, чтобы это сделал кто-то, кто имеет для Малфоя хоть какой-то авторитет. Больше не раздумывая, она спустилась в подземелья.

Снейп открыл дверь не сразу. За время, пока она ждала в коридоре, Гермиона успела пожалеть, что не предупредила его через галеон. Но сейчас, когда речь шла о безопасности учеников, это казалось чем-то лишним, на что не стоит тратить время.

Наконец, Снейп открыл дверь, заставив ее чуть отступить. Полоска света упала на ее лицо в полумраке коридора. Гермиона хотела сразу же сказать что-то, но слова замерли в горле. Она растерялась, потому что… Снейп выглядел по-другому. Белая рубашка уже успела измяться за день, а несколько верхних пуговиц были расстегнуты. В его облике чувствовалось что-то небрежное, а Гермиона привыкла видеть его собранным, и непременно в черной мантии, в которую кутались в школе как преподаватели, так и ученики.

— Мисс Грейнджер? — он на секунду замер. — Что-то случилось?

Гермиона тут же почувствовала себя неуверенно. Обычно это случалось редко, но рядом с профессором Снейпом она почему-то сразу же начинала казаться себе неловкой и незначительной.

— Я хотела поговорить.

Снейп нахмурился.

— Это так важно? Вы не предупреждали, что придете.

Гермиона кивнула. Какое-то время Снейп еще колебался, но потом все-таки впустил ее.

Гермиона кратко рассказала о происшествии с Роном. Снейп, впрочем, и сам об этом знал.

— И как же Поттеру удалось нейтрализовать яд? — спросил он.

— Гарри использовал безоар. Прочитал о нем в учебнике Принца-полукровки, — губы Гермионы дернулись — ей все еще не нравилось, что Гарри продолжает читать этот учебник, хотя, стоило признать, в данном случае он принес пользу.

Снейпа отчего-то повеселил этот факт.

— Видите, не так уж и плох этот учебник, — заметил он со вздохом. — Вы уверены, что это тоже дело рук Малфоя?

— Я в этом не сомневаюсь! — горячо произнесла Гермиона. — Сначала кто-то подсунул Кэти проклятое ожерелье, теперь — послал Слизнорту отравленную медовуху. По-моему, во всем этом наблюдается закономерность!

Снейп отвел взгляд в сторону, размышляя.

— Я попытаюсь что-то сделать, — пробормотал он. — Хотя, надо признать, Драко не сильно-то доверяет мне. Особенно после того случая, когда мне пришлось забраться к нему в голову, чтобы узнать правду о вас. Но… я с ним поговорю.

Гермиона едва заметно кивнула.

— Хорошо.

Снейп пожал плечами и направился к подсобному помещению, прилегающему к кабинету.

— Это всё, мисс Грейнджер? Или у вас есть ещё какие-то вопросы? — спросил он резко.

Гермиона вдруг почувствовала невыносимую тоску. Он говорил так, как будто хочет поскорее от нее избавиться.

— Всё, — тихо сказала она.

Снейп смотрел на нее какое-то время, а потом ушёл в комнату. Гермиона медленно надела сумку на плечо. За окном уже совсем стемнело, и она видела лишь верхушки деревьев, колышущиеся от ветра. Прошло несколько минут. Гермиона не двигалась с места, бездумно теребя ремешок сумки. Ей не хотелось уходить.

Она направилась к комнате, из которой лился свет, ступая тихо. Снейп не сразу заметил ее. Он стоял к ней спиной, опёршись руками о стол. Рубашка обтягивала его широкие плечи. Гермиона заметила бутылку с виски на кухонной полке. Снейп налил жидкость в бокал и залпом выпил. Потом налил еще.

— Профессор Снейп, — позвала Гермиона, постукивая пальцами по дверному косяку.

Он вздрогнул и обернулся. Сначала его взгляд был настороженным, но потом он усмехнулся и как ни в чем не бывало поднес бокал к губам и сделал пару глотков.

— Значит, вопросы все-таки остались, — прокомментировал он и опустил руку с бокалом. — Они у вас хоть когда-нибудь заканчиваются?

Гермиона слегка прищурилась.

— У меня всего один вопрос. Я хотела спросить, все ли у вас в порядке.

Она постаралась, чтобы голос звучал не слишком сочувственно, потому что Снейп был способен перекрутить её благие намерения в непонятно что. Вот и сейчас она ожидала, что Снейп скажет, что это не её дело, но с его лица постепенно сошло насмешливое выражение, словно он задумался о чем-то.

— Вам это правда интересно?

Гермиона невольно выпрямилась, подхваченная надеждой.

— Да.

Снейп промолчал и этим словно еще больше подчеркнул тишину, что была здесь. Гермионе ничего не оставалось, кроме как ждать, что он скажет дальше. С каждой секундой неловкость все возрастала, и Гермиона уже успела пожалеть, что влезла в его дела. Наконец, он глухо произнес, не глядя на нее:

— Почему ты стоишь там? Садись.

В этот момент стеснение в груди Гермионы ослабло. Она отошла от двери и села за стол.

— Хочешь чай? — Снейп все еще стоял за ее спиной.

— Да, — ответила Гермиона, чуть развернув к нему голову.

Снейп принялся готовить напиток. Гермиона сильнее обернулась к нему. Ее вдруг охватило предвкушение и любопытство. Она уже давно подозревала, что Снейп что-то скрывает от нее, но сейчас он, похоже, настроен сказать правду.

— Скажите… это как-то связано с Волан-де-Мортом?

Снейп не торопился с ответом. Казалось, он был полностью поглощен приготовлением чая.

— Ну, не только тебе Темный лорд дает задания, — ответил он спустя какое-то время. — И решиться на них иногда бывает… тяжело, — он развернулся и, поставив перед ней чашку, сел напротив нее.

— И что же он поручил вам? — гнула свое Гермиона. Паззл в ее голове уже начал складываться, но она хотела, чтобы он сам ей это сказал.

Снейп недоверчиво усмехнулся.

— Я не могу вот так просто это с тобой обсуждать. Достаточно того, что я уже сказал.

Гермиона тяжело выдохнула. Он невыносимый! Постоянно делает вид, что ему не нужна ничья помощь, но Гермиона знала: это не так. В противном случае он ни за что не разрешил бы ей остаться.

Она поднесла чашку к губам и сделала пару глотков, раздумывая.

— А ваше задание случайно не связано с Малфоем? — спросила она, глядя на него. Она уже достаточно изучила Снейпа, чтобы знать: если не спросить прямо, он обязательно уйдет от ответа.

— При чем здесь Малфой?

Гермиона вздохнула, приготовившись к долгому объяснению.

— Ну, как мы видим, Малфой пока не сильно преуспел в выполнении задания, и оно, очевидно, непростое, раз требует стольких усилий. Со стороны Волан-де-Морта было бы логично поручить его кому-то более опытному, в том случае, если Малфой не справится. Например, вам, — Гермиона уставилась на Снейпа, надеясь застать какую-то смену эмоций, но он продолжал выглядеть невозмутимо.

— Очень интересно, — вкрадчиво проговорил он. — И что же такого, по-вашему, он поручил?

— Когда произошел несчастный случай с Кэти, я сразу подумала, что ожерелье предназначалось не ей, — начала Гермиона, сцепив руки на столе перед собой. Она была рада наконец поделиться своей версией событий, ведь до этого у нее не было такой возможности. — Ее подруга Лианна позже это подтвердила. Очевидно, что ни Рон, ни Кэти не являлись целью преступника. Кэти просили передать ожерелье, Рон так вообще выпил медовуху по чистой случайности! Второе покушение тем более доказывает, что цель не была достигнута в первый раз, и преступник, совершенно отчаявшись, решился на этот шаг!

Гермиона умолкла. Она смотрела на свои сцепленные руки на столе, и знала, что Снейп сверлит ее взглядом, ожидая продолжение.

— До сегодняшнего дня я даже не предполагала, кого на самом деле пытается убить Малфой. Но потом… Гарри сказал в больничном крыле, что Слизнорт изначально хотел подарить эту медовуху Дамблдору, — теперь Гермиона подняла взгляд на Снейпа. Он был все так же серьезен.

— Сначала это казалось мне безумием, но потом… — Гермиона на секунду прикрыла глаза. — Стоит признать, Дамблдор — единственный, кто мешает Темному лорду подобраться к Гарри. Единственный, кто представляет для него реальную угрозу. И, если убрать его, Гарри уже никто не защитит...

Воцарилась тишина. Снейп смотрел на жидкость, мерцающую в бокале.

— Что ж, предположим, это правда, — наконец сказал он. — И что вы сделаете в таком случае? Расскажите Дамблдору о том, что против него зреет заговор в его же собственной школе? — Снейп не двигался, глядя куда-то в сторону, мимо нее.

— Нет, я этого не сделаю, — произнесла Гермиона. Снейп медленно развернул к ней лицо. В глазах — серьезность и напряжение. Гермиона продолжила: — Я не желаю вам смерти, представляете? — она слабо улыбнулась, и заметила, как его губы тоже тронула едва заметная улыбка. — Я боюсь за вас, когда вы подвергаете себя опасности. И я не хочу, чтобы кто-то причинил вам боль. Я хочу только, чтобы… вы были счастливы. Надеюсь, когда-нибудь вы это поймете.

— Довольно оптимистичный прогноз, если, как вы считаете, я собираюсь убить человека.

— Убить? — Гермиона приподняла брови. — Не думаю, что это можно так назвать.

— В каком смысле?

— Мне сразу не понравилась его обожженная рука, а потом я наткнулась на это проклятие в книге «Наитемнейшие искусства».

Вот теперь на лице Снейпа возникло искреннее удивление.

— Ради Мерлина, откуда она у вас?

Гермиона усмехнулась.

— Я решила извлечь хоть какую-то пользу из своего пребывания в поместье, и, когда вы принесли мне палочку, сходила в библиотеку.

Снейп взглянул на нее с недоверием, а затем хмыкнул.

— Не сказал бы, что это поступок здравомыслящего человека...

Гермиона пожала плечами, не зная, что еще сказать. Она понимала, что Снейпу нелегко решиться на такой поступок по многим причинам. Во-первых, он хорошо относится к Дамблдору. Во-вторых, все непременно возненавидят его и будут обращаться с ним как с предателем и убийцей, хотя это неправда. Но также она понимала, что говорить об этом Снейпу нет никакого смысла — он сам все знает и понимает.

— Ладно, — Снейп вдруг поднялся. — Уже поздно.

Гермиона тоже встала. Она не знала почему, но все внутри нее внезапно забилось от волнения.

— Да, конечно...

Она направилась к выходу, ощущая спиной, что Снейп идет за ней. Стол и парты потонули во мраке, и только тусклая полоска света соединяла подсобное помещение с выходом из кабинета.

Гермиона остановилась у двери и обернулась. Она хотела попрощаться и вдруг поняла, что стоит слишком близко. Слова не шли — вместо этого Гермиона уперлась взглядом в воротник рубашки Снейпа, на секунду испытав неловкость. Все мысли в голове пораженно стихли.

Снейп тоже смотрел на нее не отрываясь, и в этот момент в его глазах было только одно: нежность. Гермиона замерла. Ее вдруг пронзило осознанием того, что сейчас произойдет. И как только Снейп наклонился к ней, чтобы поцеловать, она, не думая, подалась навстречу.

Снейп тут же положил руку на талию Гермионы, привлекая к себе, и она ощутила острое удовольствие от этого прикосновения. Вздохнула и прижалась ближе. Ее рука сначала сжалась на его плече, а потом переместилась на шею.

Гермиона уже начала забывать, какими могут быть прикосновения, когда они не несут злого умысла. Слишком свежи были в памяти моменты наказаний Волан-де-Морта и Беллатрисы. Это заставляло ее избегать любых проявлений тактильности. И особенно это чувство усилилось после того, как Гарри в попытке прочесть ее воспоминания причинил ей боль.

Сейчас же это чувство прошло. Все было по-другому. Мир сузился только до ощущения его губ на своих, и вздохов, дрожащих между их губами.

Гермионе хотелось, чтобы Снейп был еще ближе, но в то же время это казалась чем-то абсолютно нереальным, как сон, который может оборваться в любой момент.

Снейп сильнее прижал ее к себе за талию, и Гермиона почувствовала, как ее снова пронизывает возбуждение. Тело вдруг стало очень чутким. Она едва удержалась, чтобы не застонать. Здравые мысли в ее голове звучали все тише, пока не умолкли совсем.

Снейп жадно целовал ее снова и снова. Она отвечала ему, задыхаясь сбитым, дрожащим дыханием. В какой-то момент Гермиона почувствовала себя абсолютно сумасшедшей, потому что вдруг поняла, что, оказывается, давно этого хотела...

И вдруг за дверью раздался какой-то грохот. Гермиона вздрогнула, и Снейп отстранился от нее, отступив на шаг. Это отдалось досадой внутри. Гермиона снова почувствовала сквозной ветер, гуляющий по кабинету. Ей стало неуютно.

— Что это? — пробормотала она.

— Разбилось что-то, — ответил Снейп изменившимся голосом. Потом открыл дверь и вышел в коридор. Гермиона последовала за ним.

Тусклый свет в коридоре все равно слепил глаза после пребывания в темноте. Гермиона невольно сощурилась и устремила взгляд поверх плеча Снейпа: белая статуя всадника была опрокинута, и над ней парил Кровавый барон — привидение Слизерина.

— Это что еще такое? — пробормотал Снейп.

Привидение в кровавых одеждах невозмутимо обернулось к нему.

— Это проделки Пивза. Как всегда — сделал гадость и, как только я прилетел на шум, сбежал.

Пивз действительно только и занимался тем, что усложнял всем жизнь: то устроил наводнение на третьем этаже, то, набрав полную сумку пауков, выпустил их в Большом зале во время завтрака. Аппетит тогда у всех был испорчен...

— Пусть только попадется мне, — произнес Снейп. — Я найду способ, как наказать Пивза, и то, что он и так мертв, его не спасет, — обратился он к привидению.

Кровавый барон величественно кивнул и уплыл вглубь коридора.

Затем Снейп принялся склеивать статую при помощи заклинаний. Гермиона предложила помочь, но Снейп сказал, что и один прекрасно справится, и, поскольку время позднее, ей лучше отправиться к себе. Гермионе ничего не оставалось, как последовать его совету. Она была слишком взволнована и хотела побыть одна.

* * *

Кое-как ликвидировав урон, нанесенный Пивзом, Снейп вернулся к себе в кабинет. Внезапное вмешательство полтергейста избавило его от объяснений, но ненадолго.

На самом деле Снейп не знал, что сказать Гермионе. Он чувствовал растерянность, бессильную злость... Ведь обещал же себе сделать всё, чтобы не допустить этого! Так что же с ним случилось? Что это за чувство, внезапно прокравшееся в него так ловко, что он и не заметил. Но и вытравить его из себя уже не мог. С каждым днем оно прорастало все глубже.

Это чувство вспыхивало каждый раз, когда Снейп думал о Гермионе. Он пытался подавить его. Но, как бы он ни убеждал себя, как бы ни хотел подчинить свои желания здравому смыслу, все оказалось бесполезно. Оказалось, что он — всего лишь человек, и никакие логические доводы не могут заставить его отпустить Гермиону и не стремиться к ней каждую секунду.

Именно это чувство вытягивало на поверхность все хорошее, что когда-либо было в нем. Может, Снейп и не смягчился по отношению к другим людям, но он стал лучше для Гермионы. Он сам не мог это объяснить.

Снейп не считал себя хорошим человеком. Хоть и для благой цели, но ему так часто приходилось лгать Волан-де-Морту, что в какой-то момент это стало частью его. Никогда не показывать свои истинные чувства. Не открываться никому. Снейп уже не мог так просто от этого избавиться.

Ложь, пустота, одиночество — вот какой была его жизнь. Он всегда работал до изнеможения, чтобы, когда голова коснется подушки, заснуть в то же мгновение, и не думать ни о чем, не оставаться наедине со своими мыслями. Он стал черствым и циничным. Он так сильно погряз во всем этом, что был уверен: ему уже не спастись.

Но рядом с Гермионой все начинало меняться. Тусклая реальность преображалась во что-то красочное, полное надежд. И сегодня, — впервые за столько лет, Снейп почувствовал то, чего жаждал больше всего на свете: чтобы его понимали и принимали без осуждения. Теперь Гермиона знала о нем самое худшее. Знала, что он способен убить, пусть и во имя высшей цели. Снейп сам к себе испытывал отвращение. Но Гермиона — нет. Узнав об этом, она не отвернулась. 

Только рядом с ней Снейп чувствовал, что не мертв внутри, а все еще жив, и что его душа не очерствела, а способна чувствовать. И любить.

Да, он хотел бы ее любить. Но… это было невозможно. Снейп это знал.

* * *

Весь следующий день Гермиона думала только о том, что случилось вчера. Внутри поселилась тревога, какая бывает, когда не можешь получить четкий ответ и зависаешь в промежуточном состоянии, не зная, что ждет тебя дальше — счастье или абсолютный провал.

Гермиона не ожидала, что Снейп поцелует ее, но нельзя сказать, что это было полной неожиданностью. Еще во время их встречи у озера она почувствовала, что, кажется, нравится ему. Снейп часто смотрел на нее, хоть и взгляд был очень сдержанный. И в его темных глазах проскальзывало восхищение — искреннее, неподдельное, несмотря на все попытки Снейпа его скрыть. Но Гермиона все равно заметила. И впервые за долгое время ощутила себя по-настоящему красивой и желанной.

А теперь еще и поцелуй. Когда Гермиона увидела Снейпа в Большом зале на завтраке, все внутри вздрогнуло. Ей стоило больших трудов не измениться в лице и не смотреть на него каждую секунду. Казалось, если она сделает это хоть раз, то тут же себя выдаст.

Но Снейп был спокоен, как и всегда. В сторону гриффиндорского стола он не смотрел. И делал это не специально — просто гриффиндорцы никогда не вызывали у него теплых чувств.

Гермиона пыталась разглядеть в нем того самого мужчину, что поцеловал ее вчера, но не могла. Прежде всего, Гермиона видела в нем преподавателя. Строгого профессора, которому нужно оказывать уважение, даже если он не совсем прав, и уметь вовремя прикусить язык, чтобы не разозлить его. Никогда они не были на равных. Гермиона не могла общаться с ним так запросто, как с Гарри и Роном. И не на секунду не забывала, что он — учитель, а она — ученица. Осознание этого надежно сдерживало ее. Она не могла сказать все, что думает, и часто проглатывала все непроизнесенные слова, готовые сорваться с языка.

Но временами Гермиона все-таки видела в нем просто мужчину. Когда они, спасаясь от дождя, вбежали в замок, и Снейп смотрел на нее с кривоватой, смущенной улыбкой. Или вчера, когда он нуждался в простом дружеском разговоре, поддержке. Когда он целовал ее и прижимал к себе. Называл по имени.

Вот тогда что-то отзывалось внутри Гермионы. Но подобное случалось лишь изредка, и то Гермиона не была до конца уверена, не показалось ли ей. Преподавателем же Снейп был и оставался всегда. И сейчас выглядел как человек, абсолютно к ней равнодушный.

В первой половине дня Гермиона еще ждала от него каких-то действий. Она постоянно проверяла галеон — не появилось ли сообщения? Но ребро монеты оставалось чистым. Хотя, Гермиона знала, если бы Снейп хотел, он мог бы написать ей в любой момент.

К вечеру она перестала проверять галеон. Чтобы хоть как-то отвлечься, начала перерисовывать руны в конспект. Это было кропотливое занятие — здесь важна каждая деталь, и Гермиона так сконцентрировалась, что перестала думать о Снейпе.

И как раз в этот момент ощутила жжение галеона в кармане. Она отложила перо. Беспокойство волнами накатывало на нее. Ей вдруг стало страшно — что он скажет? И, главное, с кем она будет говорить, с профессором Снейпом или… просто Северусом Снейпом?

Он впустил ее в кабинет сразу же, как только она постучала, и, поздоровавшись, прошел внутрь. Гермиона сделала то же самое.

— Статуя выглядит как новенькая, — сказала Гермиона, смущенно улыбнувшись. Внутри все дрожало от волнения, и Гермиона прилагала огромные усилия, чтобы казаться спокойной.

Снейп криво усмехнулся.

— Ну и сволочь же этот Пивз. Так спрятался, что его теперь не найдешь…

Гермиона отстраненно кивнула. Улыбка сошла с лица Снейпа, сменившись серьезным выражением. Гермиона почувствовала эту перемену и напряглась в ожидании.

— Гермиона, — сказал он, глядя на нее, — я хотел извиниться за то, что было вчера. Я… не должен был этого делать.

Гермиона отвела взгляд от Снейпа. Ее страх исполнился.

— Почему вы извиняетесь? — спросила она, грустно усмехнувшись. — Вы же хотели этого, и я тоже.

И это была правда. Даже сейчас, несмотря на его ужасные слова, на то, что он намеренно держался от нее на максимальном расстоянии, несмотря на его холодный взгляд, словно заранее предупреждающий, что к нему лучше не приближаться, Гермиона хотела бы, чтобы он поцеловал её снова.

Снейп вздохнул.

— Это тебе сейчас так кажется. Но есть правила. Мы должны им следовать.

— Но вчера вы как-то об этом не вспоминали, — безжалостно заметила Гермиона. — Не надо говорить, что вас так уж волнуют правила! Я ни за что в это не поверю!

Что он такое говорит? Гермиона почувствовала, что еще секунда, и она задохнется от стыда и обиды.

— Знаете, — вдруг сказала она, подняв на него прямой взгляд, — если вы просто ничего не чувствуете ко мне, то так и скажите!

Лицо Снейпа дрогнуло, словно от внутренней боли.

— То, что я чувствую, не имеет никакого значения, — проговорил он. — Я намного старше тебя. Я… твой преподаватель. И ты знаешь, что меня ждет, если Драко не выполнит задание.

— Я это знаю, — прошептала Гермиона, чувствуя, что глаза наполняются слезами. — Я всё понимаю. Но что я могу сделать? Что мне сделать с тем, что я чувствую?

Сердце выбрало его. Ему невозможно было ничего объяснить, на него не действовали никакие логические доводы.

— Или то, что я чувствую, тоже не имеет значения? — спросила Гермиона с вызовом.

Снейп покачал головой.

— Ты не знаешь, что говоришь. Ты еще слишком…

— Что? — Гермиона вскинула голову. — Почему вам легче сказать, что я маленькая, глупая, и что я ничего не понимаю, чем признать, что… — она запнулась под его пристальным взглядом и судорожно сглотнула; горло сдавило от волнения, но она продолжила, прилагая усилия, чтобы голос не дрожал: — признать, что… я могу что-то чувствовать к вам?

Ну вот, она все же сказало то, что шло из глубин ее сердца. И после этого признания почувствовала себя странно опустошенной. Сердце колотилось так сильно — вот-вот разорвется. Кровь ударила в лицо; хотелось дотронуться до щек пальцами, чтобы хоть немного охладить.

Ее признание стерло с лица Снейпа невозмутимое выражение, но лишь на секунду — он быстро овладел собой и выпрямился.

— Что ты можешь чувствовать ко мне? — он недоверчиво усмехнулся. — Благодарность? Признательность? Ты еще слишком молода и неопытна, и можешь принять за любовь что угодно.

Гермиона с болью наблюдала за ним. Неправда. Она не могла так сильно ошибаться.

Но Снейп продолжил, не глядя на нее. Он хотел высказать мысль, которая давно его тревожила:

— Бывает и такое, что люди влюбляются в некий образ, созданный воображением, а потом понимают, как мало он имеет схожего с реальностью, и… разочаровываются.

— Значит, вы боитесь разочаровать меня? — тихо спросила Гермиона.

Снейп странно усмехнулся.

— Я думаю, это неизбежно. Ты почти не знаешь меня. И наверняка думаешь обо мне лучше, чем есть на самом деле.

— Как же я могу узнать вас, если вы все время закрываетесь, лишая такой возможности? — в словах Гермионы проскользнул горький упрек.

Снейп ничего не ответил. Он смотрел в пол и, спустя пару неловких секунд, тихо произнес:

— Я всего лишь пытаюсь поступить правильно.

Гермиона пожала плечами. Правильно — кто это решает?

— Нет, — прошептала она. — Вы ошибаетесь.

Гермиона знала: всё уже не будет, как раньше. Она не сможет сделать вид, что ничего не было, и общаться с ним, как с обычным преподавателем. Этого теперь будет мало.

Но Снейп не мог предложить ничего большего. Он уже все решил — это было видно по упрямому выражению его лица. Гермиона поняла, что пытаться переубедить его бессмысленно. Он действительно верил, что поступает правильно.

Гермиона выпрямилась. Внутренняя боль нарастала, становясь невыносимой. И злость тоже. Почему, ну почему он все решил за нее? Но, если Снейп уверен, что им не стоит больше встречаться, ей остается только смириться. Попытаться уничтожить свои чувства так же, как он.

Снейп смотрел в сторону. Вымученный, усталый взгляд темных глаз.

Гермиона, не говоря больше ни слова, вылетела из кабинета. И, только оказавшись в своей комнате, расплакалась уже по-настоящему.

* * *

Северус Снейп убил Альбуса Дамблдора. Эта новость потрясла всё магическое сообщество — от клерка до министра. Школой овладела паника. Некоторые родители, не дожидаясь окончания учебного года, тут же забрали своих детей домой. У Гермионы тоже это просто не укладывалось в голове, хоть она и знала, что так будет.

За завтраком место Снейпа пустовало. Вместо него там сидел Руфус Скримджер — новый министр. Гермиона молча пила горький кофе, стараясь не смотреть лишний раз на преподавательский стол. Все внутри нее сжималось и ныло.

За эти месяцы они больше ни разу не остались с профессором Снейпом наедине. Он не изменил своего решения, и, особенно поначалу, Гермионе очень его не хватало. Она скучала по их общению, скучала по нему. Но Снейп ограничивался лишь парой реплик на уроке, и то без всякого эмоционального окраса. Он вел себя так, будто между ними и правда никогда ничего не было.

И в какой-то момент Гермионе действительно начало казаться, что все, что было, происходило не с ними. Она больше не смела к нему приближаться: просто наблюдала, когда была такая возможность — в Большом зале или на уроке. И вот теперь его место опустело.

Похороны Дамблдора назначили на десять утра. После завтрака вся школа вместе с делегацией из министерства отправилась к Черному озеру. Там, прямо на траве, уже были расставлены стулья в несколько рядов, и волшебники, тихо переговариваясь, принялись занимать места.

Гермиона с Гарри и Роном сели поближе к озеру. Началась церемония. Гермиона время от времени поглядывала на Гарри. Для него это был настоящий удар. Он очень любил Дамблдора.

Сначала Гарри держался вполне хорошо, но уже под конец Гермиона заметила, как он, не отрываясь, смотрит на гробницу, и по его щекам текут слезы. Гермиона сжала его руку и коротко на него взглянула. Гарри очень нуждался в поддержке.

Как только церемония окончилась, все начали подниматься, и звук отодвигающихся стульев потонул в звуке сотни голосов.

Гермиона обернулась к замку.

— Как подумаю, что мы можем сюда не вернуться… — произнесла она и поежилась от прохладного ветра. — Неужели Хогвартс действительно закроют?

— Может, и не закроют, — отозвался Рон.

— Я не вернусь в школу, даже если она откроется снова, — сказал Гарри.

Рон удивленно на него посмотрел, но Гермиона ожидала, что он это скажет.

— И что же ты будешь делать? — спросил Рон.

— Займусь поисками оставшихся крестражей, — ответил Гарри, глядя на белую гробницу Дамблдора, отражавшуюся в воде по другую сторону озера. — Он хотел этого от меня, поэтому и рассказал о них все.

Наступило долгое молчание. Толпа уже почти рассеялась — все нестройными группками возвращались в замок.

Гермиона, взглянув на Рона, обратилась к Гарри:

— Мы пойдем с тобой.

— Нет…

— Ты говорил нам когда-то, что у нас есть время отступиться, если мы захотим. Но мы этим временем не воспользовались, так?

Гарри еще какое-то время спорил, но потом был вынужден признать, что вместе они скорее справятся с заданием. Гермиона была настроена решительно. Она знала не понаслышке, каким опасным может быть Волан-де-Морт.

Наконец, Гарри и Рон устремились к замку, а Гермиона замешкалась у озера. Она долго смотрела на свое отражение в воде — темное и неровное из-за слабых волн, вызванных ветром. Ее рука в кармане сжала галеон, по которому они раньше связывались с профессором Снейпом. Она не знала, зачем до сих пор хранит его — теперь он был бесполезен.

Она поднесла руку с зажатым в ней галеоном к темной воде — одно движение, и озеро поглотит его. Казалось, если она избавится от вещи, которая напоминает о Снейпе, она сможет избавиться и от мыслей о нем, раз и навсегда. Это было так просто, но пальцы словно задеревенели. Она не могла разжать их, хотя и очень хотела.

И вдруг в голове прозвучали слова Снейпа:

— Я сохраню его. Чтобы ты всегда могла меня найти.

Гермиона поспешно опустила руку в карман. Нет, она не может его выбросить. Пока существует хотя бы призрачный шанс, что галеон оживет от вибрации, вызванной его сообщением, она будет носить его с собой.