Мой факультет и другие фрики (джен)

Если раньше Снейп в потрясающей нелюбви, возникшей между жизнью и им самим, еще сомневался, то теперь он в этом печальном факте уверился. Его обложили со всех сторон.

Дамблдор доставил в школу зеркало Еиналеж (и не боится ведь, что кто из студентов свихнется, случайно наткнувшись на этот, Мордред его дери, "проявитель желаний"). Более того, директор прозрачно намекнул Северусу, что тому не следует слишком уж свирепствовать в ночных дозорах — особенно в отношении Поттера. "Мальчик проявляет вполне обычное любопытство, это естественно," — благодушно улыбаясь, поведал ему Дамблдор. — "Пройдет со временем." Конечно, пройдет. Долго такие дураки не живут. Будь у них даже феерическое везение и галлон "Феликс Фелицис".

И насчет Поттера — ох, не любопытничал он. Создавалось впечатление, что некто (узнать бы, кто — чертов дуэльный кодекс!) изрядно попотел, чтобы вынудить мальчишку прийти в тот коридор. На что расчет? Банальное устранение? Бред. Куда как проще и незаметнее просто столкнуть с лестницы. Или с Астрономической башни. Несчастный случай, небрежное отношение к технике безопасности и ветшание архитектурных элементов. Потребовалось показательное убийство? Недостаточно продумано. Так же, как и с метлой.

Зачем такой нелепый план? Слишком много факторов, способных помешать его исполнению. Дети могли не зайти так далеко в коридор; цепь (абсолютно целая, Снейп проверил!) дала бы им фору, чтобы убежать; наконец, пес мог схватить первым кого-то другого — не Поттера. На матче — то же самое. Шесть игроков своей команды и судья непосредственно на поле, преподаватели и старшекурсники на трибунах — хоть кто-нибудь, да подхватил бы. Гарри Поттер, Избранный же, так-его-растак.

— Северус, — раздается над ухом шепот мадам Помфри. — Мне нужно поговорить с тобой. О Гарри. Не зайдешь в лазарет после занятий?

Снейп, не прислушиваясь особо, угукнул. Для мадам Помфри он готов на все: прийти, уйти, сварить, заспиртовать... Но сейчас его больше занимает таинственный злоумышленник.

Ничего, никуда этот гад не денется. По следу отыщется. Снейпа охватил какой-то отчаянный азарт. Вероятность совпадения "аромата" магии — ниже, чем для точного повторения отпечатков пальцев. Так что он, Снейп, выходит на охоту за Темным Лордом. Звучит, очевидно, невероятно. Чтобы Темный Лорд вступил в границы Хогвартса — и никто об этом не знал? Даже Дамблдор, у которого кабинет оснащен почище спецотдела Аврората? Чтобы спрятался в замке — и ни одно привидение, ни один портрет не заметил его?

Теоретически, конечно, все возможно. Помнится, Темный Лорд закончил дни своей славы бесплотным духом. Появился тайный сторонник, отыскавший его и поместивший в подходящий артефакт? Создал сосуд для духа — типа голема, например? Сам впустил Лорда в свое тело?

Увы — или к счастью? — теория критики не выдерживала. Метка была спокойна. За десять лет она ничуть не изменилась. Значит, где бы Темный Лорд ни был, он, что называется, не активен. Но откуда тогда столь четкий след? Неужели то самое совпадение? Через десять лет — и при непосредственном участии Поттера? Свежо предание, но верится с трудом.

Голова все еще была тяжелой — это все последствия вчерашнего эксперимента с ольфакторным составом. Он, конечно, добросовестно "обнюхал" каждого мало-мальски сильного мага. Пришлось поторопиться, чтобы совпало с вылазкой в Хогсмид — Снейпу вовсе не улыбалось сойти с ума от переизбытка "запахов" чужого волшебства. Правда, и того, что осталось, было лишку: профессора фонили так, что отголоски вчерашнего Северус ощущал до сих пор. От Квиррела, например, разило не вечерним "походом к Розмерте" (Снейп мстительно отметил желтизну глаз коллеги — стопроцентный признак того, что Антипохмельное тому все же пришлось выпить), а гиацинтами. От этого удушливо-сладкого запаха хотелось на стену лезть. Скорей бы закончилось собрание...

— ...еверус, что думаете? Северус!

Ах да, вот и головная боль номер один. Последний в семестре педсовет. Чего, ну чего хотят все эти люди?

— Северус, вы в порядке? — директор, как всегда, великолепен. — Неужели вас не заботят табели первокурсников?

Именно. Важнейшая проблема — что за бумажки привезут домой сопливые негодники. Наверняка Минерва опять злится, что по Зельеварению ее студенты получают к семестровым "Удовлетворительно" еще и язвительные комментарии... Нет, стоп, в этом году у них есть Грейнджер. "Превосходно" (тут никуда не денешься), и в рекомендациях преподавателя — "Демонстрирует пламенный энтузиазм." Продолжит так же — и в конце года аналогичную запись получит, с припиской: "Аттестована на отлично."

— Как так можно, Северус? — Минерва потрясала в воздухе какой-то бумаженцией. — Это же ваш ученик, в конце концов!

А вот это уже интересно.

— Позволите ознакомиться? — осведомился он и протянул руку.

Первая леди Гриффиндора возмущенно фыркнула:

— Нет, Северус, этот опус заслуживает того, чтобы его зачитали вслух!

Снейп на это только прикрыл глаза. Уважай он МакГонагалл меньше, так и закатил бы. Иногда декан Гриффиндора была просто невыносимой.

— "Замкнут. Апатичен. Прилагает недостаточно усилий к освоению предмета," — озвучила Минерва, прожигая Снейпа взглядом. — "Пренебрегает установленными правилами. Слабо заинтересован в делах факультета."

Ее глаза метали молнии.

— Как вы думаете, коллеги, о ком это? — едва не прошипела она. — О ком?

Снейп вздохнул. Громко. И очень зря — это стало последней каплей, переполнившей и без того невеликую чашу терпения Минервы МакГонагалл:

— Это он, представьте, о Поттере! Это Гарри Поттер — пассивен? Это Гарри — лентяй? Это он, Мордред и Моргана, дела факультета ни во что не ставит?

Ее ноздри гневно раздувались. Казалось, еще немного — и профессор зашипит, как разозленная кошка. Снейп смотрел на нее угрюмо, другие преподаватели — с удивлением разной степени выраженности.

Минерва МакГонагалл бросила пергамент на стол и припечатала ладонью — звонко, дерево еще долго гудело:

— Он узнал о волшебном мире полгода назад! В самом деле, какой негодяй, что не удовлетворяет высоким стандартам нашего дорогого мастера зелий! Разумеется, плевать он хотел на факультет — подумаешь, в дождь и в снег выходит на поле, чтобы тренироваться. Три раза в неделю, Северус! Три вечера, когда ребенок мог развлекаться, он уделяет команде! И ты не можешь не признать, что он талантлив в квиддиче! Что свое время и свой талант он отдает факультету!

Видимо, она запамятовала, с каким пылом сама же заталкивала мальчишку в команду.

— И при том успевает учиться! И никогда — слышишь, Северус! — никогда он не попытался увильнуть от занятий. Всегда со сделанным домашним заданием, всегда готов ответить, всегда честно старается. Да, получается не сразу. Так не все рождаются гениями, Северус! И Мерлин не с первого раза чаровал!

Ее пламенная речь возымела-таки действие: преподаватели зашептались.

— Мистер Поттер, на мой взгляд, вполне прилежный ученик, — робко заметил Филиус Флитвик. — Его чары притом не лишены изящества... А какая фантазия в применении!

Да уж, фантазия. Это он наверняка о Великолепных Летающих Доспехах и Троллевой Башке. История прочно вошла в список самых популярных сплетен Хогвартса.

— Пренебрегает правилами! Мерлином клянусь, Северус, это ни в какие рамки не лезет! — возопила МакГонагалл на полтона выше. — Можно подумать, он тебе отвечает в твоей же язвительной манере! Или котлы взрывает! Ты даже Лонгботтому не такую разгромную характеристику выдал!

— Августа и без того не заблуждается насчет внука, — огрызнулся Снейп. — Ему зельеварение нужно исключительно ради того, чтобы позвать авроров, реши кто купить у него запрещенные ингредиенты!

Тут он не кривил душой. С Августой Лонгботтом он еще в начале года пообщался. Невилл учит теорию и пытается по мере сил не убиться на практической части — и на пятом курсе они со Снейпом расстаются. Будущему владельцу крупнейшего в Англии Гербологического сада углубленное зельеварение ни к чему.

— Так что мешало оставить в покое Гарри? — щеки у Минервы не то что побагровели — побурели. — Чем он так тебе насолил, что ты решил опозорить его не перед классом — и не хмыкай, даже мои студенты это заметили — но еще и перед опекунами?

Опозорить, как же. С каких это пор отвечать на вопросы — пусть и не совсем точно — считается постыдным? А что насчет опекунов — зная Петунью, Поттера не спасет и десяток "Превосходно". Да и кто сказал, что милейшая миссис Дурсль вообще станет читать хогвартский табель...

— Мы условились, Северус, мы еще в начале года условились: мы будем всячески помогать Гарри. И что ты творишь? Именно ты — его декан, его прямой наставник! Если бы только было возможно оспорить вердикт Шляпы, я бы потребовала немедленного перевода Гарри на мой факультет!

Снейп выслушивал эту отповедь молча.

— Миневра, не стоит так жестко... — это вступила Помона Стебль. Но МакГонагалл было не остановить:

— Что так — и возразить нечем? Ты ведешь себя недостойно звания преподавателя, Северус. Я знаю, почему ты так ненавидишь мальчика. Только ты — о, только такой, как ты мог пронести злобу через года и выместить свои мелкие обиды на Джеймса Поттера на бедном ребенке...

Северус терпел долго. Но тут он, сам того не ожидая, взвился:

— Я? Вымещаю злобу? Минерва, ты ни слова не сказала, когда сын твоего драгоценного Поттера едва не убился на метле! Более того, ты радостно дала ему разрешение продолжать эти выкрутасы в воздухе! Далее, идиотический поединок с троллем — это от кого Слизерин получил пятнадцать баллов? За те полчаса, пока я отчитывал вашего драгоценного Поттера? И финальный аккорд — мальчишку проклинают на глазах у всей школы, но это ерунда: мы же должны продолжать матч! И то, что паршивец сиганул с метлы — так это достойно поощрения, он же поймал дурацкий мячик!

Кажется, поначалу он орал. Но сейчас его голос затих, и оттого звучал еще более зловеще:

— Продолжайте в том же духе. Мальчишка с радостью сдохнет за чертов волшебный мир, если его попросят. Или за квиддичный матч. Или — что там потерял Лонгботтом? — за стеклянный шарик. Мальчик тихий, вежливый. Безропотный. Вы, главное, хвалите его почаще. И на Тисовую улицу написать не забудьте.

Кажется, у него даже получилось не хлопнуть дверью, покидая учительскую.

* * *

Снейп влетел в свой кабинет в настроении самом дрянном из всех возможных. И, конечно же, первым на глаза ему попался Поттер. Чертов Избранный, Мальчик-который-выжил. Не для того ли, чтобы помереть чуть позже, но с куда большей помпой?

— Мандрагора, — рыкнул он, вспомнив, что сам же и обрек себя на ежевечернее созерцание Джеймса Поттера в миниатюре. Подарок к Рождеству, Мордред вас всех дери. — Очистить, натереть и размять.

Выплюнув эти слова, Снейп рывком выдвинул стул и сел за стол. Горы бумажной работы не убывали. Эссе, контрольные, табели эти мордредовы...

Поттер ретировался за последнюю парту, не переставая бормотать: "Да, сэр" да "Извините, сэр". Тут же склонился над столом и начал ковыряться с мандрагорой. Ничего, пусть повозится. Кожура толстая, плотная, мандрагор полно. Паршивцу полезно заняться чем-нибудь, не связанным с риском для жизни.

О да, мальчишка его бесил. Бесил нестерпимо и невероятно.

Он с потрясающим упорством пытался угробить себя — иначе не скажешь. Мало того, что эти усилия поощрялись безбашенной МакГонагалл — и, по всей видимости, придурочным Уизли, с которым поганец водил дружбу — так теперь появился еще один жаждущий поттеровской крови.

Слизеринцам Снейп вроде все доходчиво объяснил. Плюс еще Флинт — он не позволит, чтобы "верткого мелкого" вынесли вперед ногами. Не тогда, когда у его команды появились шансы на победу. Когда дело касалось квиддича, пятикурсник Маркус становился непримиримей МакГонагалл. Может, освежить самым горячим почитателям пожирательского дела память, напомнить, что Поттер — неприкосновенен?

Нет, мальчишка просто нарывался. Он раз за разом влипал в неприятности — и что Снейп слышал, вытаскивая засранца оттуда? "Извините, сэр." Это выводило из себя почище шуточек Джеймса.

"Извините, сэр."

Он всегда предельно вежлив. Мил и приятен в общении, чтоб его. Готов лабораторию прозакладывать, если мальчишка не очаровал еще каждого преподавателя в замке. Очаровательный, обходительный и такой несчастный... У Стебль, должно быть, так руки и тянулись пожалеть ребенка.

Он, Снейп, к счастью, никогда не заблуждался насчет вежливости. Все-таки почти два десятка лет с Люциусом общается. Вежливость с реальным отношением имеет примерно столько же общего, как пес с вервольфом. Если Поттер умеет подпустить в свой вид достаточно искренности, чтобы впечатлить своими манерами МакГонагалл — его счастье.

Легилименция, хоть она и не сродни эмпатии, весьма помогает в определении этой самой искренности. Снейп от мальчишки не видел никаких проявлений настоящих чувств. Мерлин с ним, пусть бы ненавидел, как его дружок-гриффиндорец, или беззвучно страдал от несправедливости, как Грейнджер. Мог бы бояться, как растрепа Лонгботтом — все хоть бы показал, что чувство самосохранения имеется. Хоть что-то живое и понятное.

Но нет. Он будет молча кивать или бубнить свои "Дасэры". И ноль эмоций.

Хотя — нет. Однажды Поттер был искренним. Когда он рассказывал о своем видении связанных с Темным Лордом событий. Правда, реакция мальчишки была более чем странная.

Чувство вины. Огромное, давящее и всепоглощающее. И стыд — только никак не за то, что учудил на матче, нет. За что-то другое.

Мерлин, ну почему нельзя применять легилименцию до малого совершеннолетия? С Поттера станется найти проблем на свою голову задолго до четвертого курса. Да что там, он уже в драккловом дерьме по самую макушку.

От размышлений Снейпа отвлек шум воды. Мальчишка покинул свое место и теперь возился над каменной раковиной.

— Поттер, чем вы заняты?

И прозвучало слишком резко, и вставать было совершенно не обязательно. Но МакГонагалл свято уверена, что он срывает зло на мальчишке — что ж, можно так и сделать.

— Все нормально, профессор, сэр, просто нож отмываю.

Уже закончил? На парте столько мандрагоры — работы еще на пару часов минимум. Снейп подошел ближе, набирая в грудь побольше воздуха для гневной отповеди — и осекся. Струйка воды была подкрашивалась не столько ржаво-рыжим соком мандрагоры, сколько кровью.

Мальчишка, заметив взгляд Снейпа, тут же развернулся. Нож — все в тех же липких мандрагоровых пятнах — сиротливо лежал около стока.

— Простите, профессор, сэр... Я не испачкал уже очищенное, честное слово...

Правую руку он накрыл левой и прижал к мантии — точно пытался скрыть свою рану. Снейп потянулся к нему:

— Поттер, вы...

А вот теперь мальчик отпрянул. На краткий миг в его глазах мелькнул страх, но он тут же вернул свое обычное — никакое — выражение лица.

— Виноват, сэр. Извините, пожалуйста, сэр.

Воплощение смирения и абсолютной покорности. Глаза полуприкрыты, лицо безвольное — как у покойника. Опять. Черт.

Снейп почувствовал, как в нем поднимается тошнотворная волна гнева. Эта маска Поттера выводила его из себя более, чем все остальное.

— Сядьте! — рявкнул он, едва не подкрепив свои слова направляющим толчком. — И, Мордред вас дери, покажите мне уже свою руку!

О, вот теперь он получил поттеровские "настоящие чувства". Мальчишка поднял глаза и посмотрел на него с таким удивлением, словно у профессора выросла вторая голова.

Длилось это, правда, не дольше нескольких секунд. Он снова склонил голову — ни дать ни взять почтительный домовой эльф — но хоть руку протянул.

Р-резчик по мандрагорам, черт побери! Большой палец пересек длинный и, судя по всему, глубокий порез — а кровь, в полном соответствии со свойствами сока мандрагоры, останавливаться не собиралась.

Снейп пробормотал: "Акцио!", и беспалочковые чары доставили ему необходимый препарат. Руки почему-то тряслись, так что помимо пореза он осыпал порошком и свою, и поттеровскую мантию. Зато кровотечение наконец остановилось.

— М-м-м... Профессор, сэр, а что это было? — тихо и вроде бы неуверенно поинтересовался Поттер.

Снейп вздохнул и отпустил его руку:

— Безоаровый порошок.

— Но, сэр... М-мандрагора, она же... не яд? Безоар не должен действовать... наверное?

Снейп снова встретился глазами с мальчишкой. Сейчас тот напоминал помойного кота: настороженный, зажатый и готовый удрать в любой момент. И в то же время — жаждущий узнать. Хотя, кажется, он ожидал сейчас скорее пинка, чем ответа.

— Безоар — это вам не только универсальное противоядие. Во-первых, безоар, как пористая субстанция, хорошо впитывает жидкости. Во-вторых, он стимулирует образование тромба. И в-третьих, пусть вас не путает название — в безоаровом, помимо порошка собственно безоара, присутствует пыльца бадьяна и кровохлебки. На самом деле состав назван не по главному компоненту, а по имени создателя — он был изобретен румынским зельеваром по фамилии Bezoar.

— Э-э, спасибо, сэр.

И повисла тишина.

Снейп с тоской оглянулся на часы — до отбоя еще далеко. Отпустить Поттера сейчас — и ломать голову, дошел ли он до общежития? Так, что-то паранойя одолевает...

Скоро придут пятикурсники. Выпросили-таки дополнительные лекции перед экзаменами. Вопрос только, чем задержать здесь Поттера?

Взгляд упал на книжные полки — и проблема решилась сама собой.

— Ознакомитесь со свойствами и применением безоарового порошка, — отчеканил Снейп, положив перед оторопевшим Поттером увесистый гримуар.

Мандрагору он собрал. Во избежание. А то Поттер как-то очень странно на нее косился.

То, что успел, он сделал, как ни странно, правильно. Толщина снятого слоя, ширина корковой ленты, выбор терки...

Случайность — или..?

ПРИМЕЧАНИЕ: Рубедо — заключительный этап создания философского камня, состоит в достижении просветлённого сознания, слияния духа и материи. А по Юнгу — проявляется в точке, в которой человек обнаруживает свою истинную природу.