Большая ошибка Шерлока Холмса (джен)

Джон аппарировал вслед за патронусом и угодил аккурат в большую лужу на границе защитных чар. Раньше он мог просто пройти сквозь них, а теперь… На пробу ткнув палочкой в то место, где должен был начинаться купол, Джон с изумлением понял, что из списка желанных гостей его никто не потрудился вычеркнуть.

Он шагнул вперёд, высушил ботинки и бодро зашагал по дорожке к «Норе».

Старый дом… Помнится, когда-то Джон, точнее, Гарри, обожал его. Была бы его воля — поселился бы вместе с Роном в комнатушке под самым чердаком, был бы рад даже компании обитавшего над ними упыря.

Тогда «Нору» ещё наполняла жизнь, бурлящая через край — двое взрослых и толпа детей умудрялись поднимать такой шум, что казалось, вот-вот начнут вылетать оконные стёкла.

Впрочем, сейчас тише не было. Джон обогнул кусты шиповника, из-под которых за ним внимательно наблюдал лысый, похожий на картофелину садовый гном, и услышал доносящийся из дома гвалт.

Дверь ненадолго открылась, дорожка осветилась ярким жёлтым светом — навстречу Джону заспешила маленькая худенькая фигурка.

Без рабочей мантии, в чьей-то старой большой куртке и с растрёпанными волосами Гермиона выглядела младше и куда больше походила на себя.

— Привет, Гарри! — улыбнулась она, впрочем, её улыбка тут же сникла. — Что случилось?

Вместо ответа Джон спросил:

— Сколько исполнилось Хьюго?

— Пять, — с нежностью ответила Гермиона. — Если хочешь, ты можешь…

Она не договорила, а Джон быстро помотал головой. Нет уж, меньше всего на свете Джон хотел заходить внутрь и разговаривать с Молли и Артуром. Они не виделись слишком давно и их разделило нечто слишком значительное.

— Молли была бы рада тебя увидеть, — словно угадав его мысли, сказала Гермиона.

Джон поёжился, хотя было не холодно.

— Не была бы, поверь.

— Никто тебя не винит, — Гермиона осторожно коснулась руки Джона. — И никогда не винил, что бы ты там ни думал.

— Достаточно этой темы, Гермиона, — Джон отнял руку. — Я покажу тебе кое-что, и ты сможешь вернуться на праздник.

Джон протянул ей записку от Криви. Гермиона прочла её раз пять, судя по тому, как вниз-вверх по строчкам бегали глаза.

— Ты разрешишь мне её забрать? Конечно, мы с тобой оба её потрогали, но могли остаться и старые отпечатки. К тому же, бумага, в отличие от пергамента, неплохо впитывает магическую энергию. Возможно…

— Забирай, конечно, — кивнул Джон. Гермиона, наложив на записку какие-то чары, убрала её в карман. Джон не сомневался, что Гермиона найдёт лучших специалистов и вытащит из этой записки всё возможное. — Но… что делать?

Гермиона поджала губы и спросила:

— Пройдёмся? — и, взяв Джона под руку, повлекла его за собой по дорожке вокруг дома. — Кто бы это ни написал, проигнорировать записку нельзя.

С этим Джон был согласен.

— Если это Криви, то… — Гермиона прикусила губу, — либо он знает преступника, либо сам замешан в преступлениях.

— А если не Криви? — спросил Джон.

— Тогда он заманивает тебя в ловушку. Вопрос в том, попытаться арестовать Криви прямо сейчас или дождаться указанного времени?

— Если это вообще не Криви, а его хотят подставить, то мы только спугнём настоящего преступника, — уверенно сказал Джон. Гермиона кивнула в знак согласия.

— Значит, завтра надо явиться на встречу…

После пары минут прогулки в молчании Джон объявил:

— В стороне я не останусь, даже не проси.

— Вообще-то, я как раз собиралась попросить тебя поучаствовать. Но лезть в Воющую хижину тебе нельзя. Сделаем так…

Джон, конечно, не был гением дедуктивной мысли, но план Гермионы угадал сразу и тут же отрезал:

— Ни за что. Не позволю кому-то рисковать из-за меня.

— Сунешься сам — пострадать может куда больше народу. Отправим под Оборотным матёрого аврора, на безопасном расстоянии, чтобы не засекли, расставим кордон. А ты… ты, тоже под чужой личиной, будешь наблюдать вместе со мной и невыразимцами, вдруг что-то заметим.

— Если этот твой аврор погибнет…

— То у тебя тем более не будет шансов. Сомневаюсь, что ты все эти годы упражнялся в боевой магии.

Звучало обидно, но справедливо.

— У меня есть пара ребят, которыми восхитился бы даже Грюм, — решительно продолжила Гермиона и, чуть обернувшись, махнула кому-то.

Джон тоже глянул на дом и заметил, что из окна на них смотрит Рон. Поймав взгляд Джона, тот вопросительно поднял брови и сделал приглашающий жест. Джон покачал головой. Рон пожал плечами и отошёл, закрыв занавески.

На втором круге вокруг дома план был полностью готов. Решили, что пара авроров прямо сейчас займётся незаметными поисками Криви, но в дом к нему соваться никто не будет. Команда из десяти человек оцепит Воющую хижину — большее количество вряд ли удастся надёжно спрятать. Аврор, которому предстояло изображать Гарри Поттера, выпьет первую порцию зелья в пять утра, час походит в новой личине и обменяется с настоящим Гарри палочками (преступнику известно о личности Гарри Поттера слишком много, чтобы рисковать всей операцией из-за такой детали). К семи утра к Воющей хижине прибудут Джон под чужой личиной (просто на всякий случай), Гермиона и трое невыразимцев, причём аппарировать не будут, а за полчаса камином переместятся в принадлежащий Министерству домик на окраине Хогсмида. В восемь лже-Поттер войдёт в старый домик. А дальше придется действовать по обстановке.

— Кажется, всё, — выдохнула Гермиона, плотнее закуталась в куртку и спросила:

— Может, всё-таки зайдёшь? Молли и Флёр испекли потрясающий торт, Чарли вырвался из Румынии… Даже Джордж сегодня почти прежний, обещал вечером фейерверк запустить.

— Эм… Нет, Гермиона. Не стоит, — отказался Джон. — Передай им от меня привет и… прости, что я без подарка.

— Чепуха, — фыркнула Гермиона, обняла его и быстрым шагом вернулась в дом.

А Джон, преодолев границу чар, аппарировал обратно на Бейкер-стрит.

Спать ему сегодня предстояло от силы часа три, а ведь ещё нужно было сочинить отмазку для Шерлока…

Шерлок, когда Джон вернулся, ещё не спал. Он окинул друга пристальным взглядом, поджал губы и объявил:

— Лучше переобуйся, а то сляжешь с простудой.

— Что…

— Ты промочил ноги пару часов назад. Ботинки высохли, но влага могла остаться. Будет некстати, если ты начнёшь чихать на деле.

Чёрт его возьми! Джон понятия не имел, как именно Шерлок угадал про промокшие ноги (пусть это и было не два часа, а всего двадцать минут назад), но всё-таки последовал совету, переоделся в домашнее, натянул на ноги тёплые носки и спустился в гостиную.

Шерлок сидел в кресле и выглядел… скучающим? Ну, конечно. «Рейхенбахский водопад» найден, чем теперь себя занять — совершенно непонятно. Не говоря уже о том, что Шерлок всё ещё не курил, а это паршиво сказывалось на его настроении.

— Я завтра в Дублин с утра, — сказал Джон.

— У нас дело! — возмутился Шерлок.

— Правда?

Вздохнув, Шерлок признался:

— Нет. Хотел на твоё лицо посмотреть. Но дело мне нужно… Возможно… — он сунулся в телефон, что-то полистал и довольно сверкнул глазами: — Возможно, я кое-что нашёл. Ну же, Джон!

Взгляд сделался почти заискивающим. Когда хотел, Шерлок мог быть тем ещё милахой. Увы, отменить операцию по поимке психа ради просьбы Шерлока Джон не мог, так что сказал:

— Я вернусь к середине дня. Уверен, за это время ты не влезешь в очередные неприятности.

Кажется, детектив обиделся, но едва ли серьёзно и надолго. Пожелав удачи с делом, Джон ушёл в спальню, запер дверь и заранее подготовился к завтрашней вылазке: проверил пистолет, почистил палочку, достал и засунул в карман куртки мантию-невидимку.

Проснулся он около пяти, тихо почистил зубы, побрился, вышел из квартиры самым нормальным образом и аппарировал в «Дырявый котел». Там, взяв комнату на час, поменял внешность и камином перешёл в домик, адрес которого ему вчера сообщила Гермиона.

В единственной комнате домика уже было шумно и людно, причём знакомых лиц, не считая Гермионы, не наблюдалось. Гермиона (в дорожной мантии и с собранными в пучок волосами, строгая, как профессор МакГонагалл), подошла к Джону, вырвала у того прядь волос, а взамен сунула ему в руки мешочек, в котором оказалось пять порций Оборотного зелья.

— Так много?

— Не знаю, как всё повернётся и сколько времени уйдёт… Волосы возьми у Антуана.

Молчаливый аврор со шрамом через всё лицо невозмутимо отрезал себе прядь заклинанием и положил волосы Джону на ладонь.

— Пока всё тихо, — доложил кто-то, судя по мантии и незапоминающемуся лицу, из невыразимцев.

— Ещё десять минут, и отправляемся на место. От дежурных отклик есть?

— У них тоже тихо, мадам, — отозвался ещё один невыразимец.

— Готов?

Джон всыпал пару волосков во флягу, спрятал остальные в карман и выпил дозу. Скривился, пережидая неприятные ощущения, набросил поверх куртки протянутую ему кем-то мантию и объявил:

— Готов.

Операция началась.