Большая ошибка Шерлока Холмса (джен)

Сегодня Джон вернулся в Лондон. После двух… нет, уже почти трёх лет отсутствия он снова шагал по какой-то там стрит по направлению к зданию Правительства.

Когда-то он сказал бы «магловского Правительства», но эти оговорки остались далеко в прошлом. Правительство в Британии было только одно. Возглавлял его премьер-министр. Ещё была королева. Он легко запомнил, тем более что все эти понятия и аксиомы уже были накрепко вбиты в его голову учителями в начальной школе и любившим читать и комментировать вслух газеты дядюшкой. Все эти мелочи вроде того, что деньги называются фунтами и пенсами и что для связи с другим человеком нужно «позвонить». Если честно, приятно было к этому вернуться.

До Правительства Джон не дошёл — он к нему и не собирался, вместо этого свернул за пару кварталов, миновал дом с уродливой великаноподобной женщиной на крыше, ещё дважды свернул и позвонил в дверь.

Автоматический звонок сработал, замок пикнул и открылся.

На четвёртом этаже работала миссис Томпсон, Элла, как она просила её называть, — доктор психологических наук. Он предпочёл бы обращаться к ней «доктор Томпсон», но не спорил.

Вообще-то Джон не слишком хотел посещать психолога. И не только потому что боялся оговориться (с оговорками давно покончено!), но и потому что сама мысль об обсуждении проблем и страхов с посторонним человеком казалась ему противоестественной.

Но это было настояние командира, можно сказать, последний приказ, и Джон собирался исполнить его в точности. Не то чтобы у него было так много дел, чтобы он жалел двух часов в неделю на эту болтовню.

Сегодня они говорили о доверии.

— Вы сообщили друзьям, что вернулись в Англию? —уточнила Элла мягко. Она всегда говорила мягко и немного раздражающе, но была куда лучше своей коллеги, Анны, которая жить не могла без розового цвета и завесила всю стену кабинета тарелочками с котятами.

— У меня их нет, — равнодушно пожал плечами Джон. Как раз это его не тревожило. Элла может думать о чём угодно, но Джону было неплохо в одиночестве. Не хорошо, возможно, но весьма неплохо.

— А как же брат?

— Он в курсе, — пожал плечами Джон. — Обрадовался. Телефон отдал, — он продемонстрировал потрёпанный смартфон со слащавой надписью «Дидди от Клары».

— Вы не желаете с ним общаться?

— Мне на него плевать, — честно сказал Джон. — И он похож на лысую свинью, когда напивается.

— Лысую? — переспросила Элла. Джон хмыкнул:

— Да, знаете, раньше я думал, что он похож на свинью в парике, но теперь… определенно лысая.

— Как насчёт друзей из университета или из школы? Может, хотите с ними увидеться?

На взгляд Джона, они просто теряли время.

— Мне вообще-то неплохо. Я жив, я в Лондоне, у меня есть квартира и пенсия.

— Вас мучают кошмары. И боль в ноге. Вы получили травму, Джон, и приходите ко мне, чтобы преодолеть её, вылечить. Я хочу вам помочь, но, — Элла вздохнула, — я не могу сделать всё за вас. Вам нужно самому вернуться к нормальной жизни, понимаете? Вот вам задание. Повидайтесь с любым из школьных приятелей. Просто поговорите о том, как дела — ничего больше.

Джон обдумывал это задание, лёжа дома и старательно оттягивая момент засыпания. Насчёт кошмаров Элла не соврала — они действительно его мучили, правда, куда дольше, чем она подозревала. Наверное, всю жизнь. Афганистан просто добавил новые сюжеты.

«Просто поговорите, ничего больше», — проворчал он недовольно, переворачиваясь на бок. Это будет забавный разговор. «Привет, Рон, я знаю, что пропал на двенадцать лет, но, может, выпьем чаю?» А может, ещё лучше: «Как дела, Гермиона? Нет, я не пропал без вести и жив». Дерьмовая идея. Они не виделись с июля девяносто восьмого — он даже не был уверен в том, как они теперь выглядят и чем занимаются.

Возможно, Элла и права. Того, от чего он сбежал, уже давно нет, так что можно просто написать им обоим, встретиться, посидеть, вспоминая школу. Может, у них уже и дети есть? Было бы здорово их увидеть.

Он знал, что они будут уговаривать его вернуться, но он не обязан это делать, в самом деле. Просто встреча старых друзей, а потом каждый снова вернётся к своей жизни. Он устроится в поликлинику или будет замещающим терапевтом. Возможно, даже и не в Лондоне. Его собственные средства постепенно подходили к концу: большая часть состояния ушла на то, чтобы создать Джона Х. Ватсона и оплатить обучение в медицинском университете. Конечно, был еще сейф Сириуса, но его он трогать не хотел бы.

Он так и не уснул, а утром решительно написал две почти одинаковые записки и задумался об отправке. Едва ли дом Рона и Гермионы (если они и правда поженились, как собирались) или два их разных дома (если они поняли, что не созданы друг для друга) находятся там, куда доставляют почту.

Он открыл ящик стола и достал небольшой мешочек, который почти никогда не открывал. Пошарил в нём. Мягкая ткань отцовской мантии обволокла руку, но он не поддался искушению её достать. Пальцы нащупали рукоять палочки. Она обожгла: сердилась за многолетнее пренебрежение. Тем не менее, стоило ему достать палочку, как она выплюнула в воздух сноп золотистых искр.

В ванной он потратил двадцать минут, кривляясь перед маленьким зеркалом, которое использовал для бритья, но всё-таки убрал все следы маскировки и, немного поколебавшись, нарисовал на лбу шрам — он удалил его в клинике пластической хирургии через год после окончания войны.

Подсознательно он боялся, что на Косой аллее в него станут тыкать пальцами, но в реальности всем было плевать. Он не настолько выделялся, чтобы его узнавали. Тем более без очков и с приглаженными волосами.

Только мальчишка в почтовом отделении подозрительно косился на него, пока Джон привязывал письма к лапкам сов, да мистер Фортескью, подавая мороженое, прищурился.

Мороженое было отменным. Джон умял две порции, прежде чем услышал за спиной два отчётливых хлопка и тихое: «Мерлинова борода!»

Он подавился мороженым и закашлялся — как же это комично звучало! Серьёзно, он ведь сам так никогда не говорил, правда?

— Глазам не верю… — он обернулся и увидел женщину, в которой только с большим трудом опознал однокурсницу и бывшую лучшую подругу Гермиону Грейнджер. Она выглядела как банковский работник, только вместо делового костюма на ней была мантия. Волосы зачёсаны назад, в тугой пучок. На ногах — туфли-лодочки. Как-то подсознательно Джон отметил стройные щиколотки, но быстро постарался их забыть. Это просто встреча старых друзей — ничего больше.

Рядом с Гермионой стоял рыжий здоровяк.

— Гарри, — пробормотал он и стал ненадолго очень похож на долговязого подростка Рона Уизли.

— Ну… Типа… Привет, — неуверенно сказал Джон и тут же был обнят с двух сторон и едва не задушен.

После восклицаний, приветствий и объятий они все наконец-то уселись за стол, и Рон выдохнул:

— Серьёзно, приятель, мы думали, ты уже не вернёшься!

— Это было отвратительно — так с нами поступить, Гарри Джеймс Поттер! — на восклицание Гермионы начали оглядываться зеваки, но Джон от них только отмахнулся. Он не то чтобы прятался или скрывался. А в нормальном мире его все равно никто не найдёт — так что пусть смотрят.

— Ну, я вроде как предупредил, — напомнил он.

— Ни записок, ни сообщений — ты просто пропал! Двенадцать лет, Гарри! — Гермиона начала нервно заламывать руки, а потом махнула официанту и заказала кофе с коньяком.

— Да, я знаю, — ответил он. Не так уж и нужно было ему объяснять, что он поступил по-свински. Но ему правда надо было исчезнуть. — Я собирался написать, как немного обустроюсь. И потом, когда Дадли помог с документами. И когда поступил в медицинский. И ещё… — он вздохнул. — Но для этого надо было прийти сюда. Снова стать…

— Собой? Ты — Гарри Поттер, что плохого в том, чтобы быть им? — спросил Рон.

— Я уже давно не Гарри Поттер, — отрезал Джон.

— Но ты вернулся, — проговорила Гермиона и коснулась его руки. — Пусть только сейчас, но ты снова с нами.

— Нет-нет-нет, — тут же пошёл он на попятный. — Я просто решил поболтать с вами о том о сём. Никаких возвращений.

— Хочешь сказать, ты посидишь тут, а потом опять исчезнешь? — рыкнул Рон. — Слушай. Мы все кого-то потеряли на войне. И нам всем досталось. Но мы живём, нормальной жизнью, вместе.

Тут Джон обратил внимание на то, что они сидят очень близко друг к другу, а потом его взгляд упал на обручальные кольца. Он выдал что-то вроде поздравления.

— Возвращайся, — ласково сказала Гермиона. — Ты нам нужен.

— Вот, — поднял палец Джон, — именно поэтому я и не вернусь. Я не хочу быть нужным как… Гарри Поттер. И потом, у меня пациенты. Им я тоже нужен, — это была маленькая ложь, на самом деле. Пока у него не было пациентов, но это ненадолго.

Они посидели ещё минут двадцать — обменивались скучными новостями, Гермиона говорила о своей работе, а после Джон взял трость, с которой не расставался с возвращения в Афганистан, встал, расплатился и собрался на выход. Домашнее задание Эллы выполнено на «отлично», так что можно было уходить, но Гермиона его задержала и сказала:

— Одно одолжение. Мелочь.

— Что? — он обернулся.

— Через три дня — второе мая, — «Нет, нет и ещё раз нет!» — подумал он решительно.

— Нет.

— Просто приди. Никаких речей, ничего такого — просто побудь там с нами.

— Это важно для нас, дружище, — поддержал её Рон. — И, думаю, им было бы приятно.

— А, чёрт с вами, — буркнул Джон. Как туда добраться?

— От Хогсмида поедут кареты. Ты правда придёшь?

Джон раздражённо клацнул тростью по плитке и сказал:

— Да, приду.

Элла будет довольна, вот уж точно. Не разводя больше болтовни, он аппарировал к себе домой, с наслаждением вернул Джону Ватсону его привычное лицо, спрятал палочку и пообещал, что после второго мая снова заживёт нормальной жизнью.

Этой ночью поспать всё-таки пришлось, но он почти не удивился, когда посреди жуткого воспоминания о ранении в Афганистане вдруг раздался ледяной голос: «Я убью тебя, Гарри Поттер!»

— Вам стоит туда сходить, Джон, — решительно объявила Элла. — Встреча выпускников — это нормальная часть нормальной жизни и отличная возможность побывать среди людей.

— Ладно, — согласился Джон. Он, правда, сомневался, что в нормальной жизни есть такое мероприятие, как сбор выживших во время войны в стенах средней школы, но раз Элла так считает — окей.

— Возможно, вам стоит позвать кого-то составить вам компанию?

— Вас, например? — хмыкнул Джон, за что тут же получил короткую отповедь об отношениях психотерапевта и пациента. — Шутка. Нет, думаю, не стоит. Схожу один, посмотрю, что там и как. Кто стал жирдяем, кто на ком женился, и всё такое. Сплошное веселье.

Эллу его ответ не слишком-то убедил, но она кивнула и пожелала удачи.

О, да, ему потребуется чертовски много удачи.

Хогсмид и Хогвартс совсем не изменились — да и с чего бы? Они стояли так уже тысячу с лишним лет. Только деревеньку сейчас заполняли толпы волшебников и ведьм, спешащих в школу. Джон готов был держать пари, что большинства из них во время битвы не видел.

Здесь его узнавали решительно все. Ему пожали руку раз триста ещё до того, как он подошёл к воротам, и все повторяли: «С возвращением, мистер Поттер!» и «Я так счастлив видеть вас, мистер Поттер!». Точно как в его первый визит в волшебный мир, в «Дырявом котле». Может, они считают, что это нормально для Гарри Поттера, — пропадать надолго, а потом появляться в самый нужный момент? Может, он у них как Супермен, появляется, когда надо кого-то спасти? Вообразив себя в трико, Джон фыркнул и поспешил избавиться от лишнего внимания.

Гермиона отыскала его почти сразу, стоило ему пересечь границу защитных чар. Она выглядела несколько встрёпанной и раскраснелась.

— Сумасшествие! Никакой дисциплины! — выпалила она. — Я тебя везде ищу, Гарри! Обратный портал, вот. Чтобы не будить жителей, — сунула ему в руку старый носок. — Пошли, министр начнёт через пять минут! — и, вцепившись в его руку, поволокла его за собой, даже не объяснив куда. Джон заковылял за ней со всей доступной ему скоростью.

Она притащила его к гробнице Дамблдора, возле которой уже высились трибуны. Чернокожий министр Кингсли едва не задавил его в медвежьих объятиях, и Джон зашипел Гермионе в ухо:

— Ты зачем меня сюда приволокла?

— Просто постоишь, — отозвалась Гермиона. — Тут все герои.

Ага, а ещё толпа министерских.

Как только Гермиона отвлеклась на другой объект, Джон попятился и отошёл подальше к гробнице.

— Правильно делал, что не ходил на эти сборища, — раздался позади голос. Джон обернулся и увидел смутно знакомое лицо. Прищурился.

— Не узнаёшь? — мужчина улыбнулся, и тут же сквозь глубокие мимические морщины и из-под седой чёлки выглянул главный весельчак Хогвартса — Джордж Уизли.

— Чушь, — пробормотал Джон, — сразу узнал. Как ты, приятель? — и крепко обнял Джорджа. Тот похлопал его по спине, подмигнул и сказал:

— Всё ещё симпатичнее Фреда, так что… Неплохо. Женился вот. На Анджелине Джонсон, помнишь такую?

— Лучший наш охотник, — улыбнулся Джон, — ещё бы!

— И лучший капитан. Извини, Гарри, ты тоже был неплох, но её задница… — они рассмеялись вместе, а Джон сквозь смех заявил:

— Где уж мне конкурировать с задницей Анджелины.

— Исключено.

Прогремел Сонорус, и они замолчали. Уже вечерело, и на фоне темнеющего неба ярко засветились трибуны.

— Если направить на него ещё больше света, он станет абсолютно чёрным, — шепнул Джону на ухо Джордж. И правда, освещение не пошло министру на пользу.

— Волшебники и волшебницы, добро пожаловать в Хогвартс, — разнеслось по окрестностям школы.

А дальше пошло про дружбу, единство и общую скорбь. В общем, скучно. Джон зевнул.

Нет, это не значило, что он не горевал по Ремусу. Или Тонкс. Или Фреду. Просто он реально не видел никакого смысла в этих речах и в том, чтобы собираться в Хогвартсе и грустить.

Он отошёл ещё подальше, прислонился спиной к дереву и взглянул на часы: ещё минут сорок-час, и можно будет уходить.

Конечно, в одиночестве его не оставили. К нему подошёл совсем уже старый, полностью седой и с дрожащими руками профессор Слизнорт. Его сфотографировал Колин Криви. Его сердечно обняла профессор МакГонагалл. Ему потряс руку Перси Уизли.

— Привет, Гарри Поттер, — пропели ему слева.

Луну не узнать было нельзя. В любом возрасте она оставалась собой — лунатичкой с огромными навыкате глазами и самой солнечной улыбкой.

— Жалеешь, что не выпил оборотное зелье? — не то спросила, не то сообщила она.

— Очень, — честно признался Джон.

— Там наливают шампанское и угощают десертом. Хочешь пойти?

Он с большим удовольствием последовал за ней. Луна ни слова не сказала о его отсутствии и ничего не стала рассказывать о себе, вместо этого завела совершенно бессмысленный, но прекрасный разговор о жёлтых знойных летучках (которых кто-то называет жёлтыми знойными липучками). Они встречаются в Британии исключительно летом и только в особенно жаркие дни, поэтому сейчас, пока стоит вечерняя прохлада, опасаться нечего.

— Потрясающе, — совершенно искренне сказал Джон, а когда ему в руки сунули тарелку с мармеладными тарталетками и тыквенным печеньем, его настроение улучшилось в разы.

Луна замолчала и полностью сосредоточилась на поглощении десерта, давая Джону возможность вспомнить, почему именно она всегда была идеальной спутницей для любой вечеринки.

Постепенно все пафосные речи закончились, и поминальный вечер начал превращаться в тусовку. Заиграла старомодная музыка, которая в представлении нормальных людей должна была бы отмереть годах эдак в шестидесятых, а у волшебников, похоже, оставалась неизменным трендом. Кое-где начали танцевать.

Джон опять глянул на часы и твёрдо решил, что через пятнадцать минут сбежит. А Луну попросит прикрыть — она не откажет.

А потом что-то взорвалось.

Джон пригнулся раньше, чем сообразил, что происходит, выхватил волшебную палочку. Кто-то закричал — истошно и испуганно. Загромыхал бас Кингсли: «Спокойнее! Всем спокойнее!», и почти неслышно ему вторила Гермиона: «Оставайтесь на своих местах!».

Заискрили порталы — особо мнительные бросились бежать, но спустя несколько минут паника более или менее утихла, и тогда Джон смог пробраться к очагу событий.

На поле для квиддича кто-то взорвал волшебный фейерверк — он всё ещё сиял наверху, образуя две буквы: «ГП». Прямо под ним стояла, придерживаемая заклинанием левитации, рама огромного старинного зеркала. Само оно было вдребезги разбито, осколки усыпали молодую траву. Прямо на них лежал мёртвый единорог. Ему перерезали горло, но Джон точно мог сказать, что сделали это уже после смерти — крови почти не было. Он наклонился над трупом, принюхался, осмотрел дёсны и зубы. Он не был ветеринаром и, тем более, магозоологом, но всё-таки был почти уверен, что животное отравили.

Рядом появилась Гермиона, тут же все прочие любопытные посторонились. Она замахала палочкой, и место преступления накрыл полупрозрачный купол. Джон оказался внутри.

— Гарри… — тихо сказала Гермиона.

— Нет, — твёрдо объявил он.

Они встретились взглядами.

— Это твое внимание кто-то хочет привлечь.

— Не интересует, — Джон нарочито повернулся к единорогу спиной.

— Но…

— Я обещал заглянуть на праздник. Заглянул. Спасибо, что пригласили, за коктейли и десерт, за речи и всё такое.

— Но Гарри!

— Что?

Она раздражённо сдула с лица выбившуюся из пучка прядь. Джон знал, что она хочет ему сказать, мог дословно угадать, и не ошибся.

— Это не случайно. Кто-то знал, что ты придёшь на праздник, и намеренно привлёк твоё внимание. Может, это хулиганство, но что если… Ты знаешь, о чём я.

— Волдеморт вряд ли сидел бы в тишине двенадцать лет, чтобы потом устроить посредственное шоу.

— В прошлый раз от него не было вестей десять лет! И единорог — он ведь тогда тоже начал их убивать. Гарри, ты нам нужен.

Она опустила голову. Джон ещё раз взглянул на единорога, на зеркало, на бывшую лучшую подругу и решительно достал из кармана портал-носок. Кажется, Гермиона думала, что он останется, но он сжал носок покрепче — и вскоре оказался на самой окраине Хогсмида, откуда сразу же аппарировал домой.

Элла его похвалила.

Не за то, что сбежал от проблем, а за поход на вечеринку и встречу с однокурсниками. Сказала, что он делает большие успехи. Джон подумал, что для особенно больших успехов ему неплохо было бы найти себе работу. Дадли предлагал поработать на него, но Джон отказался — кузен, конечно, не раз его выручал, но видеть его физиономию каждый день совершенно не хотелось. Тем более, пьяную физиономию.

Он сходил на пару собеседований, но ничего особенного не нашёл. Он не знал точно, что ищет. Может, по привычке, спасения жизней? Хотя, кажется, наспасался уже — на пятерых хватит. Возможно, стоит выбрать что-то нарочито спокойное, офисно-кабинетное? С больной ногой по пациентам не побегаешь.

Двух сов и трёх патронусов от Гермионы и Рона он остановил на подлёте и отправил обратно, а потом подновил защиту — чтобы опять перестать существовать для мира волшебников.

— Я думаю, вам надо осмыслить вашу настоящую жизнь, — в один из дней объявила Элла.

— О, она прекрасна, — сообщил Джон с некоторым скепсисом. Наверное, стоило тогда остаться. Он вообще сможет простить себя, если проморгает возвращение Волдеморта или что-то в этом роде?

— Я говорю серьёзно, Джон, — продолжила Элла. — Вам кажется, что вы всё ещё на войне. Она давит на вас, проникает в ваши сны, отравляет бодрствование. Вы слышите её в случайных шумах, видите во вспышках фейерверков.

Она говорила монотонно, а перед глазами Джона мелькали вспышки заклинаний, которые превращались во взрывы, и людей разрывало на куски прямо здесь.

— Джон!

Он очнулся.

— Вам стоит завести свой блог.

— Что за бред? Зачем?

— Чтобы видеть реальные события, которыми насыщена ваша жизнь. Чтобы понять их значимость.

Раньше он часто спорил с Эллой, но теперь просто махнул рукой. Толку от этой терапии — чуть, нога всё равно болит, и кошмары не уходят. Но ему не трудно.

Он завёл блог в тот же вечер, а на следующий написал в нём, тщательно обдумав весь прошедший день:

«Ничего не происходит».

На следующий день Джон съездил ненадолго к Дадли — посмотреть, в каком состоянии боров. Он был неплох — утверждал, что в этот раз уже наверняка бросит пить, планирует «мутить бизнес» и вернуть Клару. Его жена — худосочная блондинка, очень похожая на тетю Петунью, ушла пару месяцев назад. На взгляд Джона — давно пора бы.

— Не пороли тебя в детстве, Дадли, — наставительно сказал Джон, смахивая в мусорное ведро упаковки от чипсов, которыми был завален стол. — А стоило бы.

Дадли посмотрел на него грустно, поморгал поросячьими глазками и кивнул:

— Стоило.

На том и разъехались.

Оказавшись в Лондоне, Джон не поехал домой — ему там было не слишком уютно, а отправился в парк. Помнится, студентом он любил здесь гулять. Это было необычное такое ощущение: просто идти среди нормальных людей и чувствовать себя одним из них.

Он тогда много чего пробовал делать: пил кофе в пластиковых стаканчиках. Спускался в подземку и ездил из стороны в сторону. Пробовал рыбу с картошкой и кетчупом. Разглядывал девушек в коротких юбках.

Сейчас ему бы хотелось вернуть это ощущение свободы и раскованности. К сожалению, не слишком-то получалось. Элла говорила, что его преследуют воспоминания о войне, и, наверное, она была права. Но даже в парке ему казалось, что где-то вдали слышатся взрывы и автоматные очереди, а крики чаек легко было спутать с воплями раненых. Да ещё и проклятая нога ныла не переставая!

— Джон! — окликнули его, он обернулся и прищурился. К нему со всех ног спешил смутно знакомый толстяк. Круглые дурацкие очки, два подбородка, редеющие каштановые волосы — никакое узнавание не проходило, и тогда толстяк, подбежав поближе, назвался:

— Майк Стамфорд. Помнишь меня? Мы учились в Бартсе!

И тут Джон вспомнил. Во время стажировки в Бартсе он близко общался с Майком — добродушным парнишкой, внимательным и цепким. Он обещал стать хорошим хирургом.

— Майк! — Джон крепко пожал ему руку, и тот неловко заметил:

— Я разжирел, знаю.

— Нет, что ты! — неискренне сказал Джон, и Майк засмеялся.

Они взяли кофе и устроились на лавочке. На трость в руках Джона Майк поглядывал с сомнением, но вежливость не позволяла ему задавать вопросы. Зато он много говорил о своих студентах, нынешней жизни и планах. Потом спросил:

— Останешься теперь в Лондоне?

— На армейскую пенсию тут не разгуляешься, — ответил Джон и даже подумал, что Майк, может, сумеет ему помочь с поиском работы.

— В пригороде ты долго не протянешь, — прищёлкнул языком Майк. — Тот Джон Ватсон…

— Я уже не тот Джон Ватсон, — оборвал его он. И правда, он, похоже, оставил в Афганистане свою сумасшедшую весёлость истинно свободного человека, счастливца, которого выпустили из тюрьмы на белый свет.

Майк ненадолго опустил глаза, а потом с искренним участием спросил:

— Может, Дадли поможет первое время?

— Пф! — Джон мотнул головой. Дадли в его жизни и так было больше, чем хотелось.

— Ну… — Майк почесал затылок, — а если снять квартиру с кем-то в доле? Дешевле выйдет.

И тут Джон рассмеялся. В самом деле, не считая того, что он был волшебником, который притворяется магглом, существовала ещё тысяча причин, почему это — плохая идея. Он просыпается с криком от кошмаров. Он угрюмый. Ненавидит мыть посуду. Всюду ходит с палкой, которая мерзко клацает.

— Кто захочет со мной жить?

Майк осоловело моргнул и пробормотал:

— Странно.

— Что?

— Ты второй человек, который говорит мне это сегодня.

— И кто первый? — неуверенно переспросил Джон. Судя по лицу Майка, это был как минимум второй Ганнибал Лектер.

— С ним бывает непросто, если честно. Даже не знаю, уживётесь ли вы, но почему бы не попытаться, верно? Хочешь, съездим к нему прямо сейчас? Когда я уходил, он торчал у нас в лаборатории, и, зная его, это надолго.

— Он медик?

— Технически, химик, — уклончиво ответил Майк. — Он славный, на самом деле, только поначалу немного пугает. Но если привыкнуть, то становится ясно, что он хороший парень. Только… слегка того.

— Насколько?

Майк не ответил, и Джон, махнув рукой, поехал с ним в Бартс. В конце концов, потом можно будет написать об этом в блог, порадовать Эллу.

Бартс переменился почти так же сильно, как Майк Стамфорд — разве что в другую, в лучшую сторону. Его покрасили, подновили и оборудовали видеокамерами. Лаборатории расширили и оснастили техникой. Джон вошёл в одну из них вслед за Майком и пробормотал: «Как тут всё изменилось», — вслух, а потом заметил ещё одного парня. Ему было, наверное, столько же, сколько и Джону, или на пару лет меньше. Он был одет неподходяще для лаборатории — ни маски, ни халата, только чёрный костюм. Он мазнул по Джону недовольным взглядом, и тот искренне пожелал, чтобы этот парень не оказался потенциальным соседом.

— Майк, — буркнул парень, не открывая взгляда от пробирки, в которой шла какая-то сложная реакция, — одолжи свой телефон. У меня нет сигнала.

— Возьми городской, — Майк указал на аппарат посреди стола. Парень мотнул головой:

— Предпочитаю смс.

Джон вытащил свой мобильный из кармана и сказал:

— Возьмите мой.

— Мой старый друг, Джон Ватсон, — тут же поспешил сообщить Майк, ни слова не сказав о самом парне.

Тот цапнул телефон, мгновенно разблокировал, не спросив пароля, принялся что-то строчить и спросил:

— Афганистан или Ирак?

— Что? — тупо переспросил Джон.

— Это был Афганистан или Ирак, — и до Джона дошло, что тот имеет в виду его службу.

— Афганистан, — неуверенно сказал он, пытаясь понять: откуда? Он обернулся на Майка, но тот только хмыкнул, как будто такой реакции и ожидал.

Не то чтобы Майк в институте был специалистом по розыгрышам, но этот ему, кажется, удался. Не совсем понятно, зачем — но…

Что там именно «но», Джон так и не решил, потому что, вернув ему телефон, парень спросил:

— Скрипку выносите?

Скрипки рядом не было, и Джон несколько раз быстро моргнул, пытаясь понять, кто из них спятил.

— Я играю, когда думаю. Иногда молчу по много дней подряд. Соседям лучше узнать друг о друге худшее заранее.

— Соседям? Кто говорил о… Ты сказал ему про квартиру? — Джон круто обернулся к Майку, но тот, сдерживая смех, покачал головой. Тогда он снова посмотрел на парня и спросил:

— Тогда кто вам сказал?

— Я сам. Только утром жаловался Майку, что не могу найти никого, с кем бы снять квартиру в доле, а после обеда он приводит вас — старого друга, только вернувшегося с военной службы в Афганистане. Не так-то трудно угадать.

— Как вы вообще узнали про Афганистан! — этот парень сбивал его с толку. С некоторых пор Джон несколько настороженно относился ко всему странному, а он явно был воплощением странностей.

— Я присмотрел квартиру в центре, на двоих будет нормально. Встретимся завтра в семь вечера, а теперь, извините… — он хмыкнул, — похоже, я забыл в морге свою плеть.

— Так просто? Только встретились — и уже идём смотреть квартиру? — парень явно псих, но ведь и сам Джон может оказаться кем угодно, правда? Неужели не страшно предлагать жить вместе кому-то с улицы? Кому-то, кто прошел войну в Афганистане, просыпается от кошмаров, может быть, потенциально, убийцей или грабителем. Кому-то с волшебной палочкой, в конце концов.

— Что-то смущает?

— Мы ничего не знаем друг о друге. Ни имён, ни… Я даже не знаю адреса квартиры!

И в этот момент Джону стало очень неуютно. Парень впервые за всё время полностью сосредоточил на нём взгляд, просканировал, как лазером, взглядом пронзительно-голубых, похожих на свет патронуса, глаз, и выдал скороговоркой:

— Я знаю, что вы военный врач, были ранены в Афганистане. У вас есть брат, с которым вы в сложных отношениях. Может, вы запали на его жену, а может, вас раздражает, что он пьёт. Психотерапевт считает вашу хромоту психосоматической — и это совершенно верно, — он выдохнул, открыл дверь и, уже почти скрывшись за ней, заглянул обратно и прибавил: — Имя — Шерлок Холмс, адрес — Бейкер-стрит, два-два-один, «бэ».

И, чёрт бы его побрал, подмигнул.

Псих.

Джон не собирался снимать с ним квартиру, потому что он очень ценил нормальную жизнь. Ну, ладно, положим, Афганистан не был нормальным — он был страшным. Но теперь — всё. Ничего странного, необычного, удивительного…

И всё-таки, оказавшись дома, он вбил в гугл: «Шерлок Холмс» и почти сразу нашёл его сайт — «Метод дедукции».

«Я просто использую логику», — прозвучал у него где-то в голове голос Гермионы. С помощью логики Гермиона догадывалась о таких вещах, которые Джону даже и не снились. Может, Шерлок Холмс — просто продвинутая версия Гермионы?

И всё равно, он псих.

Сумасшедший.

Чокнутый.

Поддавшись странному порыву, Джон открыл блог и написал: «Сегодня кое-что всё-таки произошло». В нескольких словах описал эту встречу, а потом, твёрдо решив, что не станет соседом Шерлока Холмса, потому что это опасно, глупо и безрассудно, дописал: «Завтра мы идём смотреть квартиру. Я и Сумасшедший. Я и Шерлок Холмс».

Джон вышел из здания, где ещё несколько минут назад осматривал труп, в глубокой задумчивости. Шерлок Холмс, на первый взгляд — настоящий псих, при ближайшем рассмотрении оказался гением. А при ещё более близком — форменным психом, конечно.

Консультирующий детектив, чёрт побери. Так вообще можно? Взять и изобрести себе профессию, а потом заставить полицию бегать к тебе за советами? И ведь бегали, что бы там ни ворчала сержант с весьма аппетитной фигурой.

После побега Шерлока Джон чувствовал себя несколько растерянным. Он так долго и уверенно убеждал себя в том, что хочет спокойной нормальной жизни, а теперь сорвался с места при первом же намёке на приключения. Во второй раз, собственно. В прошлый он сбежал из терапевтической практики в военную хирургию. В этот — с армейской пенсии в какую-то пока непонятную авантюру. Но, чёрт возьми, оно того стоило. Впервые с момента ранения Джон чувствовал, что в сосудах у него кровь, а не мутная холодная субстанция, от дрожи в пальцах не осталось и следа, даже нога не так сильно болела.

Привычно опираясь на трость, он поковылял к трассе, надеясь там поймать такси, но не преуспел. Кэбы как будто нарочно игнорировали его, и всё, что ему оставалось делать, это двигаться вдоль шоссе по направлению к центру.

Зазвонил телефон.

То есть, Джон имел в виду, зазвонил уличный телефон в автомате. Он не был таким уж большим знатоком технологий, но никогда раньше не видел такого. Руководствуясь давно выработанным правилом по отношению ко всему странному, он прошёл мимо, но звонок повторился — на этот раз за дверью пиццерии. И в ещё одной телефонной будке. И в следующей.

Палочки у него с собой не было — Джон давно приучился не полагаться на неё, — как и пистолета, но всё-таки он подошёл к будке и открыл дверь. Аппарат продолжал трезвонить, и Джон снял трубку, подспудно опасаясь, что она окажется порталом. Но рывка под рёбра не последовало, так что он сказал, чувствуя себя очень глупо:

— Алло.

— Видите камеру на углу здания, справа от вас?

— Кто это? — переспросил Джон. Мелькнула мысль, что это Шерлок, но голос был совершенно не похож. Да и не стал бы детектив тратить время на дурацкие розыгрыши, когда у него труп женщины в розовом и настоящий маньяк-убийца.

— Камеру видите? — повторили в трубке.

Джон поднял голову и увидел, как камера медленно разворачивается в сторону дороги.

— Ещё одна на крыше слева, видите?

Эта и ещё две послушно, повинуясь чьей-то воле, развернулись так, что будка и находящийся в ней Джон полностью пропали из зоны видимости.

— Садитесь в машину, — велел голос, и Джон подчинился, хотя всё это ему решительно не нравилось. Машина оказалась чёрная, с тонированными стеклами, а водитель — как из фильмов про Джеймса Бонда, которые время от времени поглядывал Дадли в далёкие времена их детства.

«Хотели бы убить, уже убили бы», — оптимистично подумал Джон. Серьёзно, можно было просто выстрелить с большого расстояния, незачем возиться с камерами и машиной. Значит, будут разговаривать, но о чём? В маггловском мире Джон никому не интересен, а в магическом не пользуются телефонами и всем остальным. Так кому он потребовался?

Ответ он получил весьма скоро, когда его высадили в большом полупустом ангаре. Мужчина, который его ждал, оказался совершенно незнаком. Он был высок, с залысинами, в ужасно дорогом костюме и опирался на длинный зонт-трость.

— Садитесь, Джон, — проговорил мужчина, указывая на единственный стоящий посреди ангара стул. — Или вы предпочитаете Гарри?

Заготовленное: «Если вы такой умный, то почему не позвонили мне на мобильный?» застряло на языке.

— Что, простите?

— Ловкая маскировка. Но недостаточно ловкая, чтобы провести тех, кто действительно хочет знать правду.

— Кто вы такой?

Мужчина улыбнулся тонкой (Джон сказал бы «змеиной», если бы не помнил ухмыляющегося Волдеморта) улыбкой и сказал с участием:

— Нога, наверное, беспокоит. Сядьте.

— Я постою. Так кто вы? И почему вы не позвонили мне… на мой телефон? Я не прячусь.

— Тот, кто хочет избежать внимания Шерлока Холмса, должен идти на некоторые ухищрения… — он снова улыбнулся и заметил небрежно: — Вы не выглядите испуганным.

— А вы не выглядите пугающим, — холодно ответил Джон. Если этот, кем бы он ни был, знает его настоящее имя и прошлое, тем лучше. Тогда он должен знать, что на свете не так уж много вещей, способных испугать Гарри Поттера. И Джона Ватсона, разумеется.

— Да, конечно, — теперь он рассмеялся, — ваша храбрость легендарна. Знаете, «храбрость» — это такой мягкий синоним слова «глупость», — а потом, мгновенно став серьёзным, взглянул Джону в глаза рыбьим взглядом и спросил жёстко: — Что вас связывает с Шерлоком Холмсом?

Джон едва не рассмеялся. Серьёзно? Этот парень в костюме, управляющий камерами и знающий все тайны, интересуется их связью с Шерлоком Холмсом? Не волшебным миром, не тёмной магией, даже не тем самым Гарри Поттером, а Шерлоком Холмсом? Это было бы очень забавно, не будь это настолько странно и напрягающе.

— Ничего, — бросил он. — Мы познакомились… — прикинул, — вчера.

— Вчера познакомились, сегодня вместе сняли квартиру, теперь раскрываете преступления. Может, скоро нам ждать счастливого объявления в газетах?

— Вам что за дело?

— Меня интересует всё, что касается Шерлока.

— С чего бы? Не говорите, что вы его друг.

Мужчина покачал головой:

— Вы вообще можете представить себе друзей у Шерлока Холмса? Я ближе всего к тому типу друзей, которых он способен иметь.

— А точнее?

— Его враг. Он даже назвал бы меня «заклятым врагом» со своей любовью к преувеличениям.

Проклятье! Джон знал (выучил давно), что в обычном мире такого не бывает. Заклятых врагов и этого всего. И содрогнулся, вообразив, что Волдеморт вот так находит Рона или Гермиону и начинает допрашивать. Впрочем, старина Том не снизошёл бы до бесед, он бы уже ударил «Круциатусом», так что Шерлоку с заклятым врагом ещё повезло. Он детектив, а его заклятый враг, стало быть, преступник. Было вполне похоже: камеры, машина, ангар — глава преступного мира Британии, наверное, мог всё это провернуть, чтобы подобраться ближе к Шерлоку. Он должен либо начать угрожать, либо попытаться завербовать.

Всё-таки второе. От денег Джон отказался, подумав про себя, что не так-то много он и знает. Он не знает, например, о наследстве Сириуса и о сейфе Поттеров (пусть и опустевшем теперь).

— Меня это не интересует.

— «Трудности с доверием», — проговорил мужчина, извлекая записную книжку в кожаном переплёте, — так сказано.

— Что? — это было из заключения Эллы.

— Как вышло, что из всех людей вы Шерлоку Холмсу решили довериться?

Джон не знал, честно.

Пиликнул телефон. Под ледяным взглядом он достал его и прочёл сообщение от Шерлока: «Приезжай на Бейкер-стрит, если можешь». Потом следующее: «Если не можешь, все равно приезжай».

— Вытяните руку, — даже не приказал, а попросил мужчина.

«Тут опасно!» — ещё одно сообщение от Шерлока, и Джон почувствовал, как по телу прошла горячая волна. Надо было спешить!

Когда Джон все-таки подчинился просьбе, мужчина очень выверенным движением прикоснулся ладонью к кончикам его пальцев, измеряя тремор, и сообщил:

— В пределах нормы. Ваш терапевт считает, что вас преследуют воспоминания о войне… — да, так и говорила Элла. Но Джон уже знал, что этот тип влез в его медицинские файлы. — Прогоните её, она ошибается. Сейчас ситуация критическая, а руки у вас не дрожат. Война не преследует вас, — он сделал паузу, будто выбирая имя, — доктор Ватсон. Это вы преследуете её. Что ж, — очередная улыбка, — с возвращением, добро пожаловать в игру. И самое время выбрать, на чьей вы стороне, — развернулся и пошёл прочь.

«Я выбрал очень давно, когда мне было одиннадцать», — подумал Джон, но ничего не сделал, провожая взглядом удаляющуюся фигуру.

По дороге обратно он подумал, что надо бы забрать пистолет, прежде чем ехать к Шерлоку, и только тогда разглядел сопровождавшую его женщину. Она сидела на заднем сидении и не отрывала глаз от смартфона, но Джону это не помешало рассмотреть её длинные ноги, округлые бёдра, полную грудь и большие тёмные глаза. В вопросе женской красоты Джон был демократичен: его привлекали и высокие девушки, и низкие, и полные, и худые, и блондинки, и брюнетки. Единственное — он избегал встречаться с рыжими. Но эта девушка рыжей не была. И, определённо, она была очень красива.

— Как вас зовут? — спросил он, надеясь разговорить её. Да, она работала на бандита, но это ведь не делало её автоматически преступницей, верно? Она могла вообще не знать, чем он занимается, считать его чиновником или чем-то в этом роде.

— Антея, — ответила она, не глядя на Джона.

— В самом деле?

— Нет.

Вот и поговорили.

На всякий случай Джон предпринял ещё одну попытку, уже на самом подъезде к Бейкер-стрит, после того как забрал пистолет.

— Вы бываете свободны?

— О, — она улыбнулась, правда, не Джону, а телефону, — очень часто, — а потом всё-таки подарила ему один взгляд, указала на дверь машины и сказала с нажимом: — Пока, Джон.

На более доступном языке это значило: облом.

На Бейкер-стрит опасности не было. Там был только Шерлок, залепившийся никотиновыми пластырями, миссис Хадсон и розовый чемодан убитой женщины.

Джон расслабленно откинулся на спинку кресла и пробежал глазами написанное. Кажется, история для блога вышла неплохой — он и не думал, что так увлечётся пересказом раскрытого дела. Конечно, он опустил некоторые детали — пожалуй, читателям лучше не знать, как погиб злополучный таксист. Что там — Джон сам счёл бы за благо не вспоминать об этом, тем более что после Афганистана он дал зарок не убивать.

— Что делаешь? — отвлёк его от текста Шерлок. Не будучи увлечён расследованием, он превращался в пренеприятнейшего типа, которого вы бы точно не хотели видеть в своей квартире. Во-первых, он никогда не убирал чашки и тарелки. Во-вторых, он беспрестанно ныл и жаловался на скуку. В-третьих, он извлекал из скрипки такие звуки, от которых удавилась бы любая банши. И в-четвёртых, он начисто игнорировал необходимость ходить в магазин и хоть что-то делать по дому.

— Пишу в блог, — пожал плечами Джон.

— Скука, — бросил Шерлок и упал на диван. — Ску-ука! Что делают преступники? У них отпуск? Джон, я не могу сидеть без дела, у меня мозг ржавеет!

— Посмотри телик, — посоветовал Джон. — Порешай кроссворд. Помой посуду. Сходи в магазин — у нас фасоль закончилась, да и сыр пора покупать.

Шерлок смерил его презрительным взглядом, явственно дававшим понять, что именно консультирующий детектив думает о делах столь мелкого масштаба. Вышел куда-то, вернулся, держа в зубах штук двадцать сигарет, улёгся на диван, принялся осторожно укладывать сигареты в туфлю с изогнутым мыском и вдруг спросил:

— Джон Х. Ватсон, так?

— Угу, — согласился Джон, и тут у него по позвоночнику заструился холодный пот.

Что если скучающий детектив решит покопаться в его прошлом? Его брат, очевидно, в курсе существования магического мира, но Шерлок наверняка не знает. Он маггл похлеще Дурслей, если посмотреть — до мозга костей. Скажи ему, что в мире существует волшебство, и он придёт в ужас, если вообще поверит.

Конечно, в своих документах Джон был уверен. Но были детали, который такой наблюдательный человек, как Шерлок, мог бы заметить: какие-нибудь нестыковки, мелочи из рассказов о прошлой, ещё довоенной жизни, отсутствие школьных друзей…

— Как твоё второе имя? — спросил Шерлок настороженно.

— Не важно, — отозвался Джон таким тоном, как будто это был самый большой его секрет.

— Ха… — протянул Шерлок, явно заинтригованный. — Что-то не очень распространённое, иначе ты бы не стал скрывать. Ха… Хэ… Хи… Хамфри?

— Отвали, — фыркнул Джон. Мерлинова борода, Шерлок повёлся, как ребенок! Никакие другие вопросы его теперь интересовать не будут — ведь прямо у него под носом сидит живая, пусть и мелкая загадка.

Перебор имён увлёк Шерлока на три дня — как раз до тех пор, пока не подвернулось новое дело. А Джон тем временем решил во что бы то ни стало устроиться на работу: во-первых, ему требовались деньги, а во-вторых, он хотел по-прежнему хотя бы кусочек той самой нормальной жизни. Нормальные люди ходят на работу.

Он обновил резюме и разослал по клиникам — может, хоть что-то подвернётся. Увы, пока не подворачивалось — а сумма на карте стремительно уменьшалась, тем более что продукты приходилось покупать ему самому.

Откуда брал деньги его сосед — Мерлин, точнее, Бог знает. Но, во всяком случае, он точно нигде не работал, у полиции и клиентов вознаграждения не брал, зато никогда не скупился на такси и расходы вроде ресторанов. Джон как-то даже пытался заговорить об этом, но Шерлок начинал в такие моменты страдать глухотой. Зато когда карта самого Джона перестала работать, Шерлок просто вручил ему свою, вместе с пин-кодом, и начисто забыл об этом — потому что возникло новое дело.

Таксист с его пилюлями оказался просто детской задачкой по сравнению с тем, что они нашли в этот раз — китайская преступная группировка, канал контрабанды, наёмные убийцы. Джон начал жалеть о решении не использовать магию в мире магглов — насколько им было бы проще, если бы можно было вскрыть замок «Аллохоморой» и остановить полёт пули «Импедиментой»! Но он не собирался идти этим путём, даже если он казался легче.

«Я Джон Ватсон», — сказал он своему отражению в зеркале на следующее утро после того, как глава китайской группировки едва не отправила его на тот свет. Отражение согласилось — оно выглядело как Джон, улыбалось как Джон и точно как Джон хмурило кустистые брови.

«И это не так уж плохо», — добавил он, сполоснул пену с подбородка и вышел из ванной.

Постепенно жизнь налаживалась. Джон нашёл работу в клинике, пусть и только в должности замещающего терапевта, и, кажется, нашёл неплохую девушку. Сара была, во-первых, не рыжей, во-вторых, отлично готовила, и в-третьих, не шарахалась от Шерлока даже после того, как едва не пострадала во время его очередного дела.

Писать в блог становилось привычкой, а вот к Эмме ходить Джон перестал: не хотелось. Лучше было тратить освободившееся время на записи. От них в голове наступал порядок, жизнь обретала дополнительные краски и смыслы, а ещё они очень забавно бесили Шерлока. Детективу не нравилось всё, начиная от слога и заканчивая выбором названий, художественными приёмами и метафорами. Он критиковал каждую новую историю, но неизменно был первым читателем (даже опережал миссис Хадсон).

Воскресенье не предвещало ничего неожиданного. Шерлок улетел в Минск — на что-то, по его словам, «многообещающее».

Джон дописал ещё пару предложений в черновик истории про похищенные бриллианты, отставил ноутбук и задумался о том, чтобы спуститься к миссис Хадсон и выпить чаю. Или позвонить Саре и встретиться с ней — ради разнообразия, без мешающегося под ногами Шерлока и без приключений.

В любом случае, требовалось встать, и Джон уже опёрся на подлокотники кресла, но так и остался сидеть — дверь открылась, и на пороге гостиной появился Рон Уизли собственной персоной.

Какое-то время он ошарашенно разглядывал комнату и самого Джона, а потом выдохнул и сказал:

— Гарри, дружище, не узнал тебя.

Малодушное желание сделать круглые глаза и заявить: «Я не Гарри, вы кто такой?» — Джон подавил в зародыше. Разыскать его здесь было не просто трудно — почти нереально, но Рон это сделал, и вряд ли просто ради дружеской беседы.

— Закрой дверь, — сказал он, всё-таки встал и поморщился, когда Рон машинально бросил за спину заклятие, хотя мог бы просто протянуть руку.

— Непривычно тебя видеть таким… Не похож на себя.

Джон почувствовал, что закипает.

— Да, в этом смысл. Маскировка, маггловский мир, Рон, это тонкий намёк — я не хочу иметь дела со всем… волшебством. Не после того, что произошло. И не надо меня разыскивать, вламываться ко мне, писать мне…

— Два дементора атаковали Хогсмид, напали на ученика, — прервал его Рон. — Мальчика не успели спасти.

Джон закрыл лицо ладонью.

Он не имеет к этому отношения. Он ничего не может сделать!

— А месяц назад посреди Косой аллеи нашли девочку, обращённую в статую, и мёртвую кошку у неё в руке. Девочку расколдовали, но…

— Что ты хочешь сказать?

Рон растерянно сел в кресло Шерлока, сжал руки в кулаки и проговорил:

— Кто-то ищет тебя, Гарри. Всё началось на Дне Победы, помнишь единорога и зеркало? И твои инициалы в воздухе, помнишь?

— Возле… девочки тоже были инициалы? — уточнил Джон, представив, что на его месте находится Шерлок. Он бы это точно выяснил.

— Нет, но слишком очевидно. Статуя и кошка — очень красноречивый намёк. И дементоры… Третий курс.

— Три месяца — три случая? — нет, Джон не хотел в это влезать! Почему он вообще не полетел в Минск вместе с Шерлоком?

— Гарри, я не знаю, что делать, никто не знает, и Гермиона… — он выдохнул, — она считает, что тебе надо вернуться и попытаться его найти или выманить. Пока жертвами были единорог и кошка, можно было закрывать на всё глаза, но теперь это уже не шутка. Мальчик…

— Рон! — рявкнул Джон. — Очнись! — выдохнул. — Я ничего не могу сделать, раз даже Аврорат бессилен. Я не сыщик, не боец с тёмными магами и не…

Рон посмотрел на него тяжёлым, полным отвращения взглядом.

— Не Гарри Поттер, хочешь сказать? Ты просто трус.

Хлопок аппарации — и Рон исчез. Джон пошёл к холодильнику, достал бутылку скотча и выпил из горла.

С Сарой Джон поругался из-за пустяка. Он даже сам не был точно уверен, из-за какого. Возможно, дело было в двенадцати пропущенных звонках, а может, она обиделась на него за то, что в выходные Джон проводил время не с ней, а с Шерлоком.

Как бы то ни было, он расстроился бы из-за ссоры больше, не произойди всё то, что произошло.

Даже теперь, спустя несколько дней, сидя в кресле и делая запись для блога, Джон чувствовал, как по позвоночнику нет-нет, да и пробегают ледяные мурашки.

Злодей-консультант Джим Мориарти. Взрывы по всему Лондону. Холодное дуло пистолета, прижатое к виску. Руки, опутывавшие его тело взрывчаткой. Тогда Джон не боялся, честное слово. Во-первых, оставалась крошечная, почти жалкая надежда, что на стрессе вырвется подавленная магия и разметёт все эти дурацкие провода по сторонам. А во-вторых, в смерти не было ничего, что могло бы его действительно напугать.

Боялся Джон совсем другого. У него темнело перед глазами при мысли о том, что мог погибнуть Шерлок Холмс. Джон Ватсон не терял друзей до сих пор, только боевых товарищей, и только в Афганистане. Но Гарри Поттер был уверен: смерти ещё одного друга он не перенесёт. Он сбежал из волшебного мира для того, чтобы никогда больше не ощущать этого вынимающего душу страха: что кто-то из тех, кого он мог бы спасти, погибнет.

Видит Бог, если бы Мориарти решил выстрелить в Шерлока, Джон кинулся бы наперерез пуле. Он сам погибнет — ладно, он и так у смерти в долгу. Но только не кто-то другой на его глазах.

Джон отставил ноутбук и сдавил переносицу, в горле противно запершило.

Чтобы отвлечься, он решил помириться с Сарой и набрал номер. На другом конце ответил мужской голос, который обозвал его козлом и велел больше не звонить.

Джон прислушался к своим ощущениям и понял, что его это совсем не опечалило.

На следующий день его вызвали замещающим терапевтом в пригород, и в баре он познакомился с приятной девушкой по имени Джессика. Она тоже жила в Лондоне, читала Джойса и любила свою собаку. Про Джойса Джон слышал впервые, к собакам был решительно равнодушен, но её задорные кудряшки и ямочки на щеках не позволяли пройти мимо.

Отношения оказались лёгкие — в первую очередь потому, что Джон не стал знакомить её с Шерлоком.

Прошло чуть меньше месяца с того дня, как Мориарти исчез.

Было, похоже, только пять утра, когда Джона разбудил громкий стук в дверь. Он подскочил, и дверь тут же распахнулась, являя неприлично бодрого Шерлока, одетого по-уличному.

— Вставай, Лестрейд ждёт.

— Шерлок… — Джон зевнул, но быстро пришёл в себя. Он вообще был ранней пташкой. А вот видеть Шерлока с утра таким энергичным было… настораживающе. — Ты давно встал?

— Я не ложился. Быстрее, Джон, у тебя пять минут.

И скрылся за дверью.

Джон торопливо влез в джинсы и свитер, пригладил кое-как волосы, убедился, что чары личины держатся безупречно, и сбежал вниз.

Не говоря ни слова, Шерлок выскочил на улицу. Такси уже ожидало. Джон забрался на сидение следом за другом и спросил наконец:

— В чём дело?

— Дело… — пробормотал Шерлок, потом сфокусировал взгляд на Джоне и сказал, лихорадочно улыбнувшись: — Лестрейд нашёл нам что-то блестящее. Труп на дне пруда в Гайд-парке.

Джон скептически поднял бровь.

— Труп на дне? Утопленник?

— Нет, — довольно помотал головой Шерлок.

— Убили и бросили в воду?

— Не совсем.

Джон откинулся на сиденье и сказал:

— Выкладывай.

Шерлок, кажется, был не очень доволен тем, что Джон не захотел играть в угадайку, но всё-таки торжественно произнёс:

— Человек мёртв, но без видимых причин. Не удушен, не застрелен, даже, по мнению Андерсона, не отравлен. Зато спрятан в воду и привязан за ноги к коряге.

Что-то Джону в этом не понравилось. Он не знал, что именно, но его интуиция, в которую он твёрдо верил, вопила, что лучше всего им обоим немедленно развернуться и уехать домой, разойтись по комнатам и лечь спать. Но ни такси, ни тем более полного предвкушений Шерлока было не остановить, и Джону пришлось выходить из тёплой машины в серое промозглое утро, идти по аллеям Гайд-парка, проходить мимо заградительных лент, игнорировать недовольный взгляд Донован и останавливаться, наконец, возле покойника.

Это был парень лет восемнадцати-девятнадцати, у него были тёмно-каштановые волосы. Одет по-офисному: костюм, галстук, туфли. Только всё мокрое насквозь, а синюшный цвет кожи не оставлял никаких сомнений в том, что он мёртв.

— Его привязали к коряге. К ботинкам примотали скотчем гантели, — говорил Лестрейд торопливо, пока Шерлок разглядывал труп. — Получилось, что он почти стоял в воде. Так и нашли — заметили макушку.

— Как-то сложно, — фыркнул Шерлок, спускаясь к ногам и изучая ботинки со следами от скотча. — Причины смерти?

— Не установлены. Будем ждать вскрытия.

— Что скажешь?

Глаза Шерлока радостно блестели, и всё, что оставалось Джону, это присесть на корточки возле трупа, надеть перчатки и взяться за изучение. Руки, ногти, слизистые, глаза, мышцы… Взглянув ещё раз в лицо парню, Джон нахмурился. Что-то в этой посмертной судороге было знакомое. Плотно сжатые челюсти, распахнутые глаза. Даже вода не смогла изменить выражения ужаса на его лице.

— Ну, что? — поторопил его Шерлок, сбив мысль.

— Кхм, — Джон прочистил горло, — не больше девятнадцати лет, здоров, во всяком случае, на первый взгляд. Кажется, не курил. Вены чистые, не принимал наркотики. Судя по одежде, офисный работник. Думаю, он умер естественной смертью, а потом его… зачем-то привязали ко дну.

— Блестяще, — фыркнул Шерлок. — Как обычно, совершенно ничего важного.

Вскочив на ноги, он затараторил, по привычке бурно жестикулируя:

— Он студент, университет элитный, не в Лондоне, скорее на севере. Здесь проездом, возможно, навещал кого-то, возможно, разбирался с документами. Вечером пошёл в бар, явно его пригласили. Из бара он уже не вышел.

— Так его убили? — уточнил Лестрейд.

— Почему север? — спросил Джон, чувствуя, что какая-то очень неприятная догадка крутится у него в голове.

— Разумеется, убили, — Шерлок скривился, как будто вопрос инспектора оскорблял его лично. — Потому что он не переобулся, а купил новые ботинки. Вчера было жарко, он приехал с севера, в тёплой обуви, — и, оборачиваясь опять к Лестрейду, — личность удалось установить?

— Пока нет. Отправили ориентировки, ищем по базе, но…

Инспектор выглядел потерянным.

— Что это у него? — вдруг спросил Джон.

— Тату, — отмахнулся Шерлок, а Джон снова присел возле трупа и оголил правое предплечье. Это действительно было тату, самое обычное, сделанное краской или чем их там делают. Только рисунок не из традиционных.

Из раскрытого рта чёрного черепа выползала, свиваясь кольцами, змея.

Человек, который делал тату, никогда не видел прототипа своими глазами, только слышал о нём. Но все элементы присутствовали. Даже ощущение объёма.

Судорога и выражение ужаса теперь тоже были понятны. Был один способ убийства, который оставлял именно такие следы — и более никаких других.

Оставался один вопрос — зачем парня опустили на дно и привязали за ноги. На него ответ нашёлся сразу, едва Шерлок потребовал подводные фотографии. То, как парень висел, оплетённый водорослями, как вода колыхала его волосы, как тускло подсвечивалась кожа в первых рассветных лучах, не оставляло никаких сомнений.

Четвёртый курс. Турнир Трёх волшебников. Возрождение Волдеморта. Седрик, убитый заклятьем «Авада Кедавра».

Джон отнюдь не был удивлён, что личность убитого парня не смогли установить. Вероятнее всего, для маггловского мира его и вовсе не существовало, или же если он был магглорождённым, то последние его документы относились к окончанию начальной школы.

Шерлок был взбудоражен.

Он не ел (еду он себе позволял только в перерывах между делами, потому как сытость, по его словам, отупляла), не спал (потому что не было времени) и толком не разговаривал (только бормотал себе что-то под нос, вскрикивал и ругался). Джон был бы рад хоть ненадолго вырваться с 221б по Бейкер-стрит и провести вечер с Джессикой, но, во-первых, не представлял, как оставить Шерлока одного в таком состоянии, а во-вторых, не желал упускать ничего в этом деле.

Чёртовы маги.

Чёртова «Авада Кедавра».

Чёртов Рон с его откровениями. Джон предпочёл бы вообще ничего об этом не знать! Но он знал и постоянно думал о том, то эта смерть — в некотором роде на его совести. Это ведь его кто-то хочет заманить в волшебный мир.

— Джон! — раздалось из кухни. Шерлок выскочил в гостиную с горящими глазами.

Джон торопливо встал из кресла и спросил:

— Ты понял что-то?

— Да-да-да, — пробормотал Шерлок. — Это малореально, но иначе никак, всё сходится.

— Что именно? — представлялось невероятным, чтобы Шерлок разгадал эту загадку.

— Всё сходится отлично. Ужас, странное место, Риддлы, смерти девяносто седьмого — одно к одному, — он перешёл на невнятное бормотание.

— Одно к одному? — у Джона холодок прошёл по спине. Майкрофт знал о волшебном мире, но Шерлок? Шерлок должен был быть в неведении. В его картине мира однозначно не могло быть волшебников, летающих на мётлах и выпускающих заклинания из палочки.

Шерлок вскинул голову, его глаза расширились. Он посмотрел на Джона каким-то странным взглядом и сказал:

— Твоё второе имя — Хэмиш, да?

— Откуда ты…

— Нашёл свидетельство о рождении, — отмахнулся он. — Странное имя.

— Сказал человек, которого зовут Шерлок.

Взгляд Шерлока стал ещё более странным и даже каким-то тяжёлым. Он схватил с дивана пальто, накинул на плечи и сказал:

— Проверю кое-что, — и бросился вниз. Джон остался в гостиной, отчаянно ругая себя за то, что не пошёл за другом. Что Шерлок нашёл? Риддлы, странные смерти — не нужно было быть гением, чтобы понять, о чём речь. Магглы ведь писали об этих случаях в газетах. А Шерлок со своей гениальной памятью и фантастической внимательностью не мог этого упустить.

Чёрт.

Джон сел в кресло, сжал руки в кулаки и закусил губу. Он не знал, что делать, но делать что-то было нужно.

Запиликал мобильный — неопределённый номер. Джон снял трубку и почти не удивился, услышав холодноватый знакомый голос.

— Шерлок ушёл?

— Минут пять назад.

— Он скоро вернётся. Проследите, чтобы ничто не напомнило ему о случае в Гайд-парке, — и гудки.

Ошарашенный, Джон выпустил телефон, и он упал на пол, стеклом вниз. Господи, пожалуйста, пусть это будет не то, о чём он подумал!

Это было именно то самое. Шерлок вернулся домой удивительно спокойный и завёл любимую шарманку: «Скучно, чем заняты преступники, сколько можно сидеть без дела, мозг закисает», — и так далее. Будто бы он не бегал всю последнюю неделю с шальными глазами по Лондону.

— Поосторожней с телефоном, — бросил Шерлок через плечо, прежде чем скрыться в спальне.

Джон убрал телефон в карман, зашёл в комнату, вытащил из тайника волшебную палочку и снял маскировку. Это было уже чересчур. Шерлоку стёрли память, как будто он был…

Проклятье, он и был магглом. Для волшебников это значит практически «никем». Стоило ему подобраться к разгадке, как ему стёрли память — и сделают это снова, если он опять найдёт что-то неподходящее. А тот сумасшедший, который ищет Гарри Поттера, обязательно это «неподходящее» им подкинет.

Не позволяя себе задуматься о последствиях, Джон-Гарри запер дверь спальни и решительно аппарировал в «Дырявый котел».

Как и в прошлый раз, его не узнали. Серьёзно, Гарри Поттер пропал много лет назад, всем было плевать на него. Поэтому он сел за стол, попросил у мальчика-разносчика чаю и «Ежедневный пророк» и уткнулся в газету.

На первой полосе хмурила брови серьёзная и как-то совсем не похожая на себя Гермиона.

«Министерство магии повторяет: волшебный мир в безопасности», — гласил заголовок, а ниже шло: «Но так ли это?»

Гибель мальчика и взбесившиеся дементоры на Косой аллее взбудоражили общественность, «Пророк» писал о заговоре тёмных магов. Джон прочитал нервные, колючие строки, написанные каким-то подражателем незабвенной Риты Скитер и поспешно перелистнул страницу — только для того, чтобы нервно сглотнуть и едва не выронить газету.

Весь следующий разворот был посвящён ему. «Где же Мальчик, который выжил?» — вопрошал автор и далее в подробностях описывал детали биографии Гарри Поттера, пережитые им приключения, а также задавал множество риторических вопросов о его дальнейшей судьбе и о причинах, по которым он пропал из магического мира.

Дочитав, Джон отложил «Пророк», пригладил волосы, чтобы понадёжнее закрыть шрам на лбу, и задумался.

Он кинулся в волшебный мир, чтобы здесь найти все ответы. Привычка незамедлительно действовать требовала вскочить и куда-то бежать, но он сдерживал себя. Требовалось подумать.

Что бы сделал Шерлок, окажись он на его месте?

Шерлок спросил бы: «Зачем кому-то напоминать всем о Гарри Поттере?»

Джон почесал затылок. На самом деле: зачем? Бессмыслица. Кому может быть нужен Гарри Поттер?

Рону и Гермионе, например. Джон фыркнул. Вообразить себе бывших друзей, творящих что-то подобное, было невозможно. Нет, Гермиона могла бы разработать сложный план, чтобы привлечь его внимание, это как раз в её духе, но жертвы? Их она бы никогда не допустила. А Рон и вовсе не способен на такие комбинации.

Ещё Гарри Поттера искал бы Волдеморт — если бы только не был давно и решительно мёртв.

Пожиратели смерти? Хм. Джон задумался. Да, они ждали долго, но ведь многие сидели в Азкабане. Может, кого-то выпустили не так давно? Кого-то, кто решил поквитаться со старым врагом?

Эта версия показалась Джону крайне стройной — он даже пожалел, что не может поделиться ею с Шерлоком. Недолго думая, он поднялся и вышел на Косую аллею. В публичной библиотеке наверняка есть подшивки «Пророка» за последние, положим, полтора года — можно сделать список тех, кого выпустили из тюрьмы, и от него уже отталкиваться.

Публичная библиотека, разумеется, раз эдак в двадцать уступала библиотеке Хогвартса и выглядела весьма бедно. Впрочем, требуемый «Пророк» там, разумеется, был, и Джону выдали его без проблем. Разве что библиотекарша, молодая незнакомая ведьма, долго его разглядывала, покусывая накрашенные алой помадой губы. Джон оценил её фигуру, густые, пусть и завязанные в скучный пучок волосы и подумал, что, не будь у него Джессики и не будь библиотекарша волшебницей, он позвал бы её выпить кофе.

Но волшебницы были определённым и безусловным табу. Никакого волшебного мира (больше, чем необходимо).

Джон расположился за столом, наколдовал свет и принялся листать подшивку. Библиотекарша пару раз подошла к нему, чтобы спросить о чём-то, о чём не было никакой необходимости спрашивать, и Джон даже пожалел о своих принципах. Но принципы были крепки, и он дал понять, что занят.

За полтора года из Азкабана вышли семеро Пожирателей смерти — из тех, кто отбывал самые долгие сроки, но не получил пожизненного. Долорес Амбридж, Люциус Малфой, Людо Бэгмен (который, похоже, так и не сумел доказать свою невиновность), Альберт Ранкорн, Корбан Яксли и ещё двое, имена которых Джону были неизвестны.

Вот и список подозреваемых.

Кого-то он знал достаточно хорошо: например, можно было почти наверняка исключить Бэгмена. С него приключений однозначно хватит. Люциус Малфой ещё до попадания в Азкабан был болен и отчаянно устал. Вообразить, что теперь, спустя столько лет, он возьмётся за такую изощрённую месть… Нет, он, скорее всего, как и писал «Пророк», залёг где-то во Франции, отогревается и наслаждается возможностью нормальной жизни.

Амбридж... Джон старался не вспоминать об этой женщине и отчаянно пытался не злиться, что она, пусть и спустя годы, всё-таки вышла из Азкабана. Ей бы хватило злобы на любые убийства. Но зачем? Она уж точно не желала бы увидеть Гарри Поттера.

Джон попросил у библиотекарши пергамент, написал свой недлинный список, сделал к нему небольшую приписку и, дойдя до совятни, отправил Гермионе. Пусть сама проверяет.

А у него дел хватает: надо проверить, как Шерлок чувствует себя после «Обливиэйта», заскочить к Джессике и дописать историю «Пёстрой блондинки» для блога.

Сова не могла подлететь к Бейкер-стрит, зато нашла Джона на прогулке по Гайд-парку, где уже ничто не напоминало о происшествии. Бросив конверт, птица улетела, а Джон торопливо огляделся по сторонам и вскрыл письмо.

После многочисленных слов благодарности за помощь Гермиона переходила к делу и уверенно сообщала, что всех находящихся на свободе Пожирателей тщательно контролируют, но на всякий случай она уже проверила каждого и может гарантировать, что они ни при чём.

Джон выругался сквозь зубы и беспалочковым заклинанием уничтожил письмо.

Чего они от него хотят? Откуда он им возьмёт преступника? Он же не Шерлок, чёрт побери.

На мгновение мелькнула подлая мысль: рассказать всё Шерлоку и попросить его решить эту загадку. Но Джон отмёл её с негодованием. Стоит тому сунуться в магический мир, просто заинтересоваться им, и его собственный старший брат сдаст его обливиаторам. И если от внимания Министерства Магии ещё можно было ускользнуть, то скрыться от глаз Майкрофта Холмса, по мнению Джона, не представлялось возможным.

Чёрт. Чёрт. Чёрт.

Шерлок бродил по квартире как привидение в потёртом халате, что-то жевал на ходу, проводил параллельно два химических опыта и всеми силами выводил Джона из себя.

— Что ты пишешь? — спросил он, заглядывая через плечо.

— Блог.

Шерлок фыркнул:

— О чём? — блог его раздражал.

— О нас.

— Обо мне, — заскрипел диван.

— С чего ты это взял? — на самом деле, Джон и правда дописывал историю пёстрой блондинки.

— Текста много, — объявил детектив и засопел.

Джон машинально печатал, пытаясь понять: как бы ему задать Шерлоку задачу, не рассказывая правды. Почесал в затылке. Открыл новый документ. Всё, что нужно, это убрать магическую составляющую, так?

— Шерлок, — позвал он.

— М? — донеслось с дивана.

— Зачем кому-то заставлять некогда известную персону отказаться от инкогнито и вернуться в общество?

— Только не говори, что ты решил сочинять детективы. Блога более чем достаточно, там ты хотя бы перевираешь только половину фактов и всего две трети не улавливаешь.

— Нет, я… — он сглотнул, — видел сюжет по телевизору. Да. Вчера.

Телевизор Шерлок не любил.

— Поменьше смотри телевизор вместе с миссис Хадсон, — последовал ответ. Джон вздохнул. Он и не надеялся, что сработает. Эту задачку ему придётся решать самостоятельно.

На следующий день он предупредил Шерлока, что его вызывают замещающим терапевтом в Дублин и, дождавшись утвердительного кивка, вышел из квартиры только затем, чтобы спрятаться в подворотне, снять маскировку и аппарировать на Косую аллею. Впрочем, между магазинами вскоре шёл отнюдь не Гарри Поттер и не Джон Ватсон, а самый непримечательный волшебник в потёртой мантии.

Усевшись в кафе у Фортескью, волшебник завёл с владельцем беседу о том, какой ужас творится в волшебном мире, и тут же получил целый ворох подробностей: и про окаменение, и про дементоров, и про бездельников из Министерства.

— Неужели, — проговорил Джон задумчиво, — никто ничего не видел?

— Людей здесь много всегда, а в тот день были распродажи… У меня не протолкнуться, во «Флориш и Блоттс» толпы, «Ужастики» все облеплены детворой — тут не уследишь. Ребенка не сразу и заметили даже — мало ли кто замирает, раскрыв рот.

Джон выглянул на улицу и понял, что Фердинанд, пожалуй, прав: в дни распродаж, перед началом учебного года, на Косой аллее собиралось столько людей, что никаких концов не найдёшь. Да и времени много прошло. Была уже осень.

Он всё-таки аппарировал в Хогсмид, но и там ничего не нашёл — даже не понял, что искать. Чтобы подумать спокойно, он снял номер у мадам Розмерты, завалился на узкую жёсткую кровать и попытался ещё раз понять: кому надо, чтобы он вернулся обратно? И главное, зачем такие сложности?

За эту мысль он уцепился.

Хорошо, положим, кому-то, не важно, кому, нужно, чтобы Гарри Поттер вернулся в волшебный мир. Но зачем изобретать такую трудную схему? Многие знали его слабость: спасать других. Окажись в опасности Рон или Гермиона, появись угроза возвращения Волдеморта — и вот он, тут как тут. Но нет, преступник решил вспомнить все его приключения, уже получил столько жертв — зачем?

Зажмурившись, Джон выстроил цепочку событий, воображая, что это делает вместо него Шерлок.

Второго мая появляется мёртвый единорог, разбитое зеркало и надпись в воздухе: «ГП». Сейчас, вспоминая картину, Джон понимал, что все декорации были сделаны топорно и на скорую руку — как будто кто-то не знал, что Гарри Поттер будет присутствовать на торжестве.

Спустя некоторое время в двадцатых числах июня посреди Косой аллеи возникает окаменевшая девочка. В этот раз никаких указаний на Гарри Поттера нет, декорации отсутствуют.

В августе на мальчика нападают дементоры. Снова никаких упоминаний Гарри Поттера.

В начале октября в Гайд-парке обнаруживают утопленника с тёмной меткой. И в этот раз шансов, что он вообще об этом узнает, почти никаких — убийство происходит в мире магглов, никаких следов или упоминаний, разве что предположить, что кто-то знает о его соседстве с Шерлоком Холмсом. Но это просто невозможно! О том, что Джон Ватсон и Гарри Поттер — это один человек, знают единицы. Ну, кто? Дадли — но у него жена беременная и мозгов нет. Майкрофт — но его не могло быть на праздновании победы. Теперь ещё Рон; но подозревать его или Гермиону — это просто абсурд!

Джон перевернулся на бок и мрачно уставился в стену. Увы, он не был Шерлоком Холмсом, отнюдь. Он умел действовать, а вот решать логические задачки — для этого всегда находился кто-то другой.

На мгновение мелькнула мысль пойти со своим делом к Майкрофту. Он не менее проницателен, чем Шерлок, знает о волшебном мире, так что… Но представив, что придётся оказаться в долгу перед этим человеком с рыбьими ледяными глазами, Джон отмёл эту идею. Ни за что. Даже ради блага волшебного или ещё какого-то мира — нет и ещё раз нет.

Было уже поздно, когда пиликнул телефон — в смске от Шерлока был адрес и приписка: «Шесть тридцать».

Он попытался набрать друга, но связь в Хогсмиде ловила слишком плохо из-за близости Хогвартса. Понадеявшись, что Шерлок завтра все объяснит, Джон уснул, велев себе проснуться в пять тридцать.

Организм не подвёл — Джон подскочил с постели вовремя, быстро привёл себя в порядок, сделал зарядку, позавтракал в пустых «Трёх метлах» и аппарировал чуть в стороне от места встречи — но Шерлока не увидел. По этому адресу была, собственно, просто дорога, какое-то озеро, да ещё в стороне толпились полицейские.

Вернув маскировку, Джон аппарировал ещё раз — к ближайшей деревне. Где взял такси и подъехал к полицейским, параллельно набирая Шерлока. Тот взял трубку и велел:

— Включи скайп.

— Что?

— Скайп, — голос у детектива был заспанный. — И подойти к детективу Картеру.

— Ты где?

— Дома, где ещё.

В ходе абсурдного разговора оказалось, что ещё вчера Шерлок договорился с Джоном, что тот съездит на место преступления — отсутствие самого Джона в квартире его ничуть не смутило.

Переругиваясь по скайпу с лохматым Шерлоком, завёрнутым в простыню и хлебающим кофе из щербатой чашки, Джон прошёл по месту преступления, получил разъяснения от детектива и уж собирался было сворачиваться, но вдруг изображение Шерлока с экрана пропало. Вместе с этим что-то загудело сверху: к ним опускался вертолёт.

Молоденький парнишка-полицейский подскочил к Джону и сказал, не отрывая телефона от уха:

— Доктор Ватсон, это вам.

— Да? — Джон протянул руку к телефону, но полицейский помотал головой: — Нет, вертолёт вам!

Джон не отличался наблюдательностью, не был гением в разгадывании логических загадок и терпеть не мог ребусы.

Но он точно знал, с кем встретится, когда вертолёт долетит до места.

Предчувствие Джона не обмануло.

Вертолёт доставил его аккурат в центр Лондона, и на посадочной площадке его действительно дожидался Майкрофт Холмс. Он окинул Джона своим неприятным стылым взглядом, улыбнулся и сообщил:

— В Дублине весь день дождь, а все ваши вещи совершенно сухие, доктор Ватсон. Вы теряете бдительность.

— Все высохло в поезде.

— В самолёте, вы хотели сказать. В том самом, где подавали сладкое пиво и где разжигают очень большой камин, вероятно.

Джон почувствовал, как в душе поднимается и постепенно формируется отчаянное желание засветить старшему Холмсу в лицо кулаком. Однако он сумел это желание подавить. На самом деле, если быть совсем уж честным, Майкрофт ему помог.

— В том самом, — раздражённо согласился Джон, тщательно отряхнул одежду и вытер рукавом лицо (хотя никаких следов сливочного пива так и не обнаружил). — Зачем вертолёт? Чёрная тонированная машина уже не в моде?

Майкрофт издал звук, который должен был обозначать смех, и ответил:

— Разница только в скорости, доктор Ватсон. Прошу за мной.

Как вы думаете, куда Майкрофт привёл его? В Букингемский, мать его, дворец.

Джона усадили на диван, обитый шёлком и наверняка стоивший как половина «Молнии» (то есть, Джон хотел сказать, как половина BMW), и попросили подождать.

Майкрофт ушёл, зато к Джону вскоре присоединился Шерлок, замотанный в две простыни вместо одежды. И забывший надеть штаны. Почему нет, правда!

Увы, развитие у столь драматичного начала вышло скучноватым. От Шерлока всего лишь хотели, чтобы он пришёл на помощь королевской семье и выкрал у шантажистки чьи-то интимные фото.

Джон даже начал перебирать в уме членов семьи, но смутился и быстро от этого занятия отказался.

Он снова и снова вспоминал по порядку все преступления, пытаясь разгадать если не личность, то хотя бы мотив.

Зарезанный единорог у разбитого зеркала.

Окаменевшая девочка с мёртвой кошкой.

Мальчик, погибший при нападении дементора.

Юноша, убитый «Авадой» и утопленный в пруду.

Один месяц — одна жертва — один год Гарри Поттера в Хогвартсе.

Джон почти не заинтересовался сборами Шерлока, который, готовясь к встрече с шантажисткой, перемерил весь свой обширный гардероб, включая самые разнообразные спецовки, пятёрку маскарадных костюмов и плавки с аквалангом.

— Так и иди, — сказал Джон в этот момент. — Она от шока отдаст тебе все фотографии сама.

Шерлок ошпарил его недовольным взглядоми в итоге переоделся в свой обычный костюм, после чего объявил, что готов.

— Слушай, Шерлок… — проговорил Джон, пока они ловили такси, — а тебя бы заинтересовала серия преступлений, в которых каждое следующее — намёк на биографию известного человека?

На миг глаза Шерлока сфокусировались на Джоне:

— Что-то произошло?

— Нет, — поспешно ответил Джон, — это для…

— Не вздумай писать детективы, Джон. Это погубит тебя, — фыркнул Шерлок, и они наконец-то запрыгнули в машину. Ладно, не то чтобы Джон рассчитывал на успех. Но попытаться стоило.

Шантажистка Джона не слишком волновала. Он не сомневался, что Шерлок её обыграет. Сам план: под каким-то предлогом войти к ней в дом, разговорить, а потом устроить небольшой пожар, чтобы она выдала свой тайник, — казался ему блестящим. К вечеру это дело будет закончено.

Тревожный звоночек прозвенел, когда они вошли в дом.

Шерлок был слишком занят, изображая побитого викария, чтобы заметить что-то, но Джон не мог не ощутить прошедшего по коже холодка. Не ощутить — и не узнать.

Впервые за последние годы он действительно пожалел, что оставил палочку дома. Одно дело — бороться с маглами их же оружием. И совсем другое — вот так заходить в защищённый чарами дом.

Шерлок отправился в гостиную, весьма натурально постанывая и причитая, а Джон, совершенно сбитый с толку, отправился на кухню, разворошил для вида аптечку (хотя знал, что никакого лечения не потребуется — сам же бил, в конце концов), вернулся обратно и застыл, изучая хозяйку дома.

Совершенно голую.

И Шерлока, уставившегося на неё так, словно голую женщину видел впервые.

По счастью, женщина была ему незнакома. Было бы хуже встретить какую-нибудь бывшую однокурсницу. Так ещё можно было надеяться, что у неё просто любовник-волшебник, который и защитил её дом простенькой магией. Или она наносит маскировочные чары. Или это Пожиратель смерти под обороткой. Джон подавил нервный хохот при мысли о Люциусе Малфое, который превратился в женщину и теперь голышом расхаживает по фешенебельной квартире.

— Наденьте что-нибудь, — попросил Джон. — Хоть салфетку.

Как ни странно, никакого, даже лёгкого возбуждения он не чувствовал. Как будто на пустую стену смотрел. О Шерлоке нельзя было сказать того же. Он краснел, злился и молол чушь, но о деле не забывал.

Джон вышел из гостиной и, следуя плану, поджёг газету. Постепенно дым наполнил коридор, заорала пожарная сигнализация — и тут же замолкла, потому что её выбило выстрелом.

Даже с волшебной палочкой в руках Джон вряд ли успел бы что-то предпринять, когда со второго этажа спустились вооружённые люди. Сердце застучало громче, кровь побежала по телу, в глазах на короткое мгновение потемнело — но Джон сразу же взял себя в руки.

Его втолкнули в гостиную. Главный рявкнул:

— На пол!

Двое его подручных прижали стволы к головам Джона и шантажистки — чёртовой Ирэн Адлер или как там на самом деле.

Главный велел:

— Мистер Холмс, откройте сейф.

Джон пытался понять, успеет ли он откатиться в сторону и, например, беспалочковым отправить главного в полёт. Третий, скорее всего, пристрелит шантажистку или выпустит пулю в него. Или в Шерлока, что хуже.

— Я не знаю кода, — ответил Шерлок. Джон понял, что, как ни крути, Шерлока заденет выстрелом. И предупредить его не выйдет. Если бы выключить хоть одного…

— Я слышал, — продолжал главный, а Джон понял, что в его выговоре присутствует заметный акцент. Бесполезное знание, — она сказала, что вы в курсе.

— Если вы слышали, — почти прорычал Шерлок, — то знаете, что это не так.

— Я мог что-то пропустить, — оскалился главный. — Судя по вашей репутации, вы — нет. Мистер Арчер… На счёт «три» пристрелите доктора Ватсона.

Чёрт, чёрт, чёрт! Джон всё ещё не был уверен, что стихийная магия защитит его от пули. И не хотел проверять. Не сегодня, такого в планах не было!

— Я не знаю шифра! — ещё раз повторил Шерлок, а у затылка Джона возвели курок.

— Один.

«Протего максимум». Должно сработать даже без палочки, пуля отразится от купола, срикошетит в стрелка.

— Она мне его не назвала.

— Два.

— Клянусь, я не знаю шифра.

Главный ухмыльнулся:

— Я готов поверить в вашу искренность, — и скомандовал: «Три», — но Джон не успел произнести заклинания, как и человек с пистолетом не успел нажать на курок.

Шерлок выкрикнул:

— Стоп!

И повернулся к сейфу.

У Джона дрожали пальцы.

А Шерлок начал набирать код. Он умел впечатлять, чёрт его возьми, потому что… Он ведь точно не знал его! Однозначно! И всё-таки разгадал сейчас, в ситуации, когда многие другие вообще думать не смогли бы.

— Ватиканские камеи, — просто сказал он и, пригнувшись, открыл дверцу.

Спрятанный в сейфе пистолет под действием простого механизма выстрелил, Джон вскочил, Ирэн Адлер вырубила того, кто держал на прицеле её, а Шерлок — главного.

Всё кончилось.

Джон вытер пот со лба, осмотрел застреленного человека и даже почти не ругал Шерлока, когда тот вместо того, чтобы позвонить в полицию, несколько раз выстрелил в воздух.

— Осмотри дом, — велел друг, — выясни, как они вошли.

Джон взбежал по лестнице на второй этаж и почти не удивился, увидев раскрытое окно и оглушённую домработницу.

Потакая скорее своей паранойе, чем из реальных подозрений, Джон быстро осмотрел спальню, вещи на тумбочке и внутри неё, заглянул в ванную и почти что выдохнул с облегчением: ничего волшебного. А защитные чары… Что ж, у такой, как Ирэн Адлер, вполне мог быть любовник-волшебник. Эта версия ему нравилась.

Шерлок и мисс Адлер поднялись наверх через секунду после того, как Джон закрыл тумбочку.

— В… влезли здесь, — махнул Джон в сторону окна, чтобы у Шерлока не возникло вдруг вопросов, чем это Джон здесь занимался. — А она просто без сознания.

— Видит бог, — покачала головой мисс Адлер, — она к этому привыкла. Есть ещё задняя дверь, проверьте её, доктор Ватсон.

Джон нахмурился. Они нашли следы взлома, причём здесь… Но Шерлок уверенно кивнул, подтверждая её слова, так что Джон спустился вниз, нашёл дверь, подёргал её для верности, снова взбежал по ступенькам — как раз в тот момент, когда Ирэн Адлер произносила:

— Репелло маглетум.

Взгляд Шерлока затуманился. Джон кинулся вперёд, но Ирэн покачала головой:

— Не стоит. Не ожидала… доктор Ватсон.

— Кто вы такая, чёрт вас возьми?

Вместо ответа она махнула палочкой в сторону Шерлока:

— Петрификус Тоталус. Спасибо, дорогой, — она забрала телефон из окоченевших пальцев.

— Я спрашиваю, какого чёрта…

— Ш-ш-ш… — она улыбнулась. — Это не касается ни вас, ни Шерлока, ни даже… Гарри Поттера. Советую убираться отсюда, скоро здесь будет и полиция, и МАКУСА. И позаботьтесь о нём, сами знаете, как отвратительно действуют маглоотводящие чары направленного действия.

С телефоном в руках и в пальто Шерлока она исчезла. Джон опустился к другу, пробормотал:

— Финита Инкантатем Максимум, — и выдохнул с облегчением, когда тот обмяк и застонал.

Чёрт возьми. Во что они опять влезли?

Дома, уложив сопротивляющегося Шерлока в кровать, Джон отправился к себе в спальню, достал волшебную палочку и минут десять смотрел на неё. Надо было наложить защитные чары на дом. Хотя бы минимальные. Хотя бы для того, чтобы сумасшедшая ведьма-шантажистка не влезла в окно и не притащила за собой кого-то из Магического Конгресса.

К тому моменту, как Джон всё-таки решил, что магловский дом под магической защитой куда подозрительнее просто магловского дома и однозначно больше привлекает внимание, оказалось, что шантажистка к ним уже влезла. Похоже, исключительно для того, чтобы вернуть Шерлоку пальто.

В раздражении махнув на пальто палочкой и сказав:

— Ревелио, — Джон был почти разочарован. Пальто оказалось просто пальто. Ни следилок, ни проклятий.

Джон вернулся к себе, раздражённо написал короткое письмо, набросил на себя простую маскировку и аппарировал на Косую аллею.

Раз уж волшебники его нашли и беспокоят, то пусть хотя бы ответят, какого чёрта по Лондону как у себя дома расхаживают американские ведьмы, преследуемые МАКУСА.

По счастью, Гермиона ответила сразу, несмотря на позднее время — Джон не успел допить чай в кафе у Фортескью, когда к нему прилетела серая ушастая сова.

Гермиона благодарила за сведения и обещала разобраться: ни о какой Ирэн Адлер она до сих пор не слышала.

В приписке она спрашивала, не согласится ли Гарри встретиться с ней наедине.

Из чистой вредности Джон написал на обороте её письма: «Сижу у Фортескью. Можешь аппарировать, у меня есть ещё час».

И конечно, Гермиона не преминула воспользоваться этой возможностью. Через двадцать минут она села за столик, ни на секунду не усомнившись в его личности, несмотря на чары.

В этот раз она выглядела менее строго и собрано — видимо, он выдернул её из дома. Надо сказать, отсутствие пучка шло ей на пользу — она становилась мягче, женственнее и привлекательнее.

— Гарри, — улыбнулась она, протянула руку и сжала его ладонь.

— Давай кратко, а? — попросил он, отнимая руку. И без того знал, о чём она будет просить.

Гермиона вздохнула и проговорила:

— Я не знаю, за что ты так поступил с нами, Гарри. Мы были лучшими друзьями. Прошли через столько… А ты просто взял и исчез на двенадцать лет.

— Я предупредил, что ухожу. И я просто должен был.

Он выдохнул, пожалев, что встречается с ней у Фортескью, а не в «Дырявом котле». Там хоть выпить можно было.

— Ты не должен был, Гарри. Ты должен был быть здесь, с нами. Разгребать всё то, что наворотил Волдеморт со своими фанатиками.

Джон сказал бы ей, на чём именно он хотел бы вертеть эти обязанности. Но вместо этого приподнял руку и попросил:

— Об этом хватит. Что ты от меня хочешь сейчас? Извини, маховика времени, чтобы отправиться в прошлое и поправить чьи-то косяки, у меня нет.

Гермиона поджала губы, разом став похожей на молодую версию профессора МакГонагалл.

— Я прошу тебя помочь с поисками этого… сумасшедшего. Нет, подожди, не перебивай. Послушай. Кто-то явно указывает на тебя. Покажи ему, что он привлёк твоё внимание. Появись несколько раз в волшебном мире, зайди в Министерство. Если он увидит тебя… — Гермиона покачала головой, — он что-то предпримет, снова. Но мы будем готовы.

Джон покрутил эту мысль и так, и эдак, после чего уверенно заявил:

— Ни за что. Лучше подумай о другом.

Гермиона, явно недовольная его словами, чуть подалась вперёд.

— Я думал об этих случаях. Хорошо, про дементоров знали все. Про Турнир и смерть Седрика — тоже. Нападения василиска Дамблдор старался замять, о них были осведомлены только студенты. Максимум — их родители. Об окаменевшей миссис Норрис, думаю, знало ещё меньше человек. А про зеркало и единорога…

— Только кто-то, кто был к тебе близок, — кивнула Гермиона. — Я знаю. Уже думала об этом, но…

— Не хочешь подозревать друзей? — догадался он. — Люди меняются, Гермиона.

— Миссис Уизли, — обратился к ним Фортескью-младший, — сэр, мы закрываемся.

Джон расплатился и встал из-за столика с огромной радостью, которую Гермиона уж точно не разделяла.

Они вышли на пустую Косую аллею и неторопливо зашагали мимо закрытых лавок.

— Мой друг… — задумчиво проговорил Джон спустя пару минут, — сказал бы, что нужно искать мотив и не упускать детали.

— Твой друг — детектив-любитель Шерлок Холмс? — уточнила Гермиона, и Джон скривился.

— Откуда ты знаешь? Следишь за мной?

— Я сама стирала ему память после случая в Гайд-парке. Гарри… — она остановилась и потянула его за рукав, — надеюсь, ты ничего ему не говорил?

— Если и говорил, это моё дело, — буркнул Джон. Но потом добавил: — Конечно, нет. Он не любитель странностей, знаешь ли.

На лице Гермионы промелькнуло облегчение.

— Что касается мотива, — продолжила Гермиона, — ты прав. Его необходимо понять. Но единственное, что пока очевидно, так это желание преступника привлечь твоё внимание. И поэтому я должна повторить свою просьбу, Гарри…

Джон зажмурился и потёр руками глаза.

— Ладно. Один раз, ясно? Я один раз схожу в Министерство. И потом, на следующий день, покажусь на Косой аллее. Если это не сработает…

Вместо ответа Гермиона порывисто обняла его.

— Спасибо тебе! Я знала, что ты не откажешь! Тогда увидимся завтра в Министерстве?

— Послезавтра, — проворчал Джон. — У меня есть и другие дела.

Кажется, Гермиона и не сомневалась, что он выберет другой день, так что просто улыбнулась, коротко попрощалась и аппарировала.

На следующее утро Шерлок демонстрировал непривычно хорошее настроение. Правда, в его случае это означало, что он больше обычного доводил окружающих. И в особенности — Майкрофта, почтившего их своим визитом.

Майкрофт, разумеется, хотел получить фотографии — Шерлок не только не мог их отдать, но и, кажется, не особо желал искать Ирэн Адлер. Из этого Джон сделал вывод, что сумасшедшая шантажистка его действительно сильно зацепила.

А, ещё: она поставила ему в качестве звука оповещения об СМС свой эротичный стон. И слала сообщения пачками. Джон жалел, что у него нет ни фотоаппарата, ни видеокамеры: снимать лицо друга крупным планом.

— Итак, — шально улыбнулся Шерлок, когда Майкрофт всё-таки соизволил свалить из их квартиры, прихватив зонтик и разбрызгивая вокруг яд, — чем займёмся?

— Как ты себя чувствуешь? — уточнил Джон.

— Чувствую? — нахмурился Шерлок. — А, в смысле, после укола… Отлично. Обыкновенное снотворное, ничего больше.

Джон пожал плечами: укол — так укол. Значит, маглоотталкивающие чары сработали как надо.

— Есть какое-нибудь дело?

Шерлок нахмурился и раздражённо отодвинул в сторону чашку.

— Ничего! Опять ничего!

— А тот водитель? Из… к которому я вчера ездил в шесть утра. Что с ним?

— А… Скука. Дело закрыто. Бумеранг, выхлоп, тупые полицейские. Нужно что-то новенькое, а от Лестрейда, как назло, ни единого сообщения.

Шерлок встал и возбуждённо прошёлся по комнате. Схватился за телефон, судорожно потыкал в него. Отшвырнул на диван. Сел за ноутбук.

Джон допил кофе и развернул газету, краем глаза приглядывая за другом. Но тот вроде как ничего самоубийственного не предпринимал, только выкурил на кухне две сигареты и шёпотом обругал идиотами всех своих знакомых.

— Собирайся, Джон! — внезапно объявил он.

— Эм… — удивленно протянул Джон, — у нас появилось дело?

— Просто прошвырнёмся по магазинам.

Шерлок умудрился уже переодеться и теперь нетерпеливо постукивал носком ботинка по полу. «Прошвырнуться по магазинам», — что ж, это звучало достаточно угрожающе. Переодевшись, Джон уже собирался выйти из комнаты, но потом залез под кровать, достал коробку и вытащил из мешочка волшебную палочку. Сунул её во внутренний карман куртки. Убедился, что ничего не топорщится. И только после этого объявил, что готов к шоппингу.

В торговом центре на них не напали. Наоборот, это Шерлок пристал к Санта-Клаусу и сдал его в полицию, потому что тот воровал у детей телефоны. Стоит ли удивляться, что они так ничего и не купили?

Зато Шерлок выглядел довольным собой, и Джон решил, что оно того стоило.

— Я съезжу завтра к Дадли, проверю, как он там, — сказал Джон самым спокойным голосом.

Шерлок тут же обиженно нахмурился:

— Но у нас же дело!

— Эм… нет, Шерлок. Как раз нет, ты из-за этого Санта-Клауса побил.

— Завтра оно будет! — упрямо сообщил он.

— Значит, тебе придётся справиться без меня несколько часов. Главное, постарайся не повздорить ещё и с оленями, — хмыкнул Джон, усаживаясь в любимое кресло с газетой в руках.

Шерлок, как и предполагалось, обиженно улёгся на диван и уткнулся носом в спинку. В квартире воцарилась приятная тишина.

Итак, завтра — поход в Министерство.

Джон не мог даже вспомнить, когда был там в последний раз. Интересно, они восстановили золотой фонтан с кентавром, русалкой, эльфом и чародеем? Или поставили что-то новое на месте омерзительного монумента «Магия — сила»?

Заснуть в эту ночь Джон так и не сумел, крутился с боку на бок, а стоило ему закрыть глаза — как перед ним вставал зал Пророчеств в Отделе тайн, Сириус на коленях и хохочущий над ним Волдеморт.

Не важно, что Сириус никогда не бывал в этом месте — картина того, как Волдеморт его пытает, всё равно хранилась у Джона в памяти. И явно не в копилке со счастливыми воспоминаниями.

Он аппарировал из комнаты в шесть утра, в Дырявом котле снял комнату на час, переоделся, убрал маскировку и даже подумал о том, чтобы нацепить очки, но отказался от этой идеи. Зато шрам нарисовал.

Спустился вниз, выпил крепкого (и мерзкого, как во всех волшебных заведениях) кофе, позавтракал — и к восьми утра перешёл по камину в Министерство.

Здесь многое изменилось, надо сказать. Фонтан возвели заново, на этот раз — не золочёный, а белоснежный, мраморный. Над лицами потрудились лучше, чем предыдущие скульпторы: во всяком случае, ни русалка, ни кентавр, ни эльф неприязни не вызывали.

По раннему времени ещё было свободно. Джон неторопливо прошёл к стойке регистрации волшебных палочек и к большому удивлению увидел вместо дежурного чародея домашнего эльфа. Он был не в наволочке, а в нормальной одежде.

— Сэр по какому делу? — пропищал он, протягивая руку. — Могу я посмотреть палочку сэра?

— Гарри Джеймс Поттер. К главе департамента магического правопорядка, — Джон машинально протянул палочку, с изумлением разглядывая умелые манипуляции эльфа. Тот осмотрел инструмент, взвесил его, быстро что-то записал в огромной книге и отдал обратно со словами:

— Такая честь видеть знаменитого Гарри Поттера.

Джон убрал палочку в карман и осторожно спросил:

— Простите, а давно ли…

Уши эльфа приподнялись, он улыбнулся:

— Давно ли эльф работать в Министерстве волшебников, сэр? Пинки работать шесть лет.

Удержав при себе лишние вопросы о новых порядках, Джон прошёл по коридору к лифтам, про себя подумав, что, кажется, Гермиона добилась чего хотела.

Не встретив никого, кроме каких-то секретарей с бумагами, Джон без проблем добрался до офиса Гермионы.

Та уже была на месте (кто бы сомневался).

— Добилась отмены рабства? — улыбнулся он вместо приветствия. — Поздравляю, это здорово.

— Это… — Гермиона выглядела так, словно тоже не спала ночь, — не я. Это Рон. Ты не знал?

— Рон?

— Я начала карьеру в Министерстве и параллельно училась на юридическом в Магическом Оксфорде. А Рон работал с Джорджем и создал движение «Свободный эльф» имени Добби.

— Оу… — протянул Джон. — И… как это было?

— Тяжело, — улыбнулась Гермиона. — Волшебники не желали менять устоявшиеся порядки, но Рон… ты знаешь, он бывает упрямым и настойчивым, когда нужно. Он вовсю пользовался своим новым положением героя и деньгами, чтобы заставить людей слушать себя.

— Ты им гордишься… — пробормотал Джон. Он и сам чувствовал что-то вроде гордости за… наверное, уже бывшего друга. Но это объясняло, почему Рон с Гермионой до сих пор вместе. Рон сумел доказать ей, на что способен.

— Эльфы получают зарплату?

— Да, — кивнула Гермиона. — Небольшую, деньги им не нужны, но символически это очень важно. Кроме того, с каждым теперь заключается трудовой договор, который в любой момент может быть расторгнут по желанию одной из сторон. Эльфы не могут жить без магии, поэтому для безработных есть приюты в Министерстве, Мунго и Хогвартсе. Им есть куда пойти. Они могут сменить хозяина в любой момент или работать на организацию.

— Здорово! — искренне сказал Джон.

Гермиона встала из-за стола, выражение её лица изменилось. Она снова стала серьёзной, строгой и напряжённой.

— Так что, Гарри, ты готов?

— Конечно, нет, — фыркнул он. — Так что пойдём и сделаем, что нужно.

Джон не знал, в чём заключается план Гермионы, но, в общем-то, не сильно удивился, когда она неторопливо повела его по Министерству, как бы ненароком заглядывая в каждый отдел.

Часам к одиннадцати они вышли в Атриум, уже заполнившийся множеством волшебников и волшебниц. И тут (наверняка, так и было запланировано) с другого конца зала раздался громкий звонкий окрик:

— Гарри! Это ты!

Сквозь толпу к нему пробрался Колин Криви, принялся жать ему руку, словно и не видел полгода назад на праздновании победы над Волдемортом.

Разумеется, теперь на Джона обратили внимание все, даже те, кто не замечал его ранее.

— Гарри, неужели ты действительно вернулся? — спросил Колин, продолжая улыбаться.

Джон замялся, но Гермиона ткнула его в бок, и он сказал:

— Эм… ну, да. Что-то вроде того.

— Отлично! Мы тебя ждали, все мы, — он ещё раз пожал Джону руку и, попрощавшись, поспешил по своим делам. А Джон был вынужден ещё добрый час общаться с малознакомыми волшебниками и ведьмами. Все они были крайне рады пожать руку «самому Гарри Поттеру», и это было, на самом деле, крайне неприятно.

Когда Джон сумел вырваться, Гермионы поблизости уже не было, поэтому он счёл себя совершенно свободным.

Он уже собирался пройти к камину, как его осенила интересная догадка. Он подошёл к дежурному эльфу и спросил как бы невзначай:

— Пинки, Колин Криви работает в Министерстве?

Эльф пошевелил ушами, полистал книгу и ответил:

— Не работает, Гарри Поттер, сэр.

— А зачем он сегодня приходил?

Эльф снова полистал книгу:

— Увидеть Гарри Поттера, сэр.

— Спасибо, Пинки.

Джон отошёл от эльфа и задумчиво почесал затылок. Нет, конечно, он не подозревал Криви, скорее уж можно было предположить, что Гермиона сговорилась с ним, чтобы он привлёк к Гарри Поттеру максимум внимания. Но…

Но зато Джон задумался о том, что преступником может быть не кто-то из близких знакомых, а такой же фанат, как Колин. Колин знает про Гарри Поттера едва ли не больше, чем кто-либо другой. И сколько ещё таких фанатов в Британии?

Может, преступник — просто сумасшедший?

Джон отправился к Дадли и просидел у него ещё час, после чего на поезде вернулся в Лондон, но всё это время продолжал прокручивать в голове эту новую версию. К сожалению, если преступник — спятивший фанат, то, как любит говорить Шерлок, придётся ждать, пока он ошибётся.

Чёрт. Джон не хотел, чтобы из-за этого ожидания пострадал кто-то ещё.

Практически до самого Рождества было спокойно. Ну, насколько могут соединяться в пространстве одной квартиры Шерлок и понятие «спокойствие».

После долгих раздумий Джон всё-таки решил не говорить Гермионе о своей теории с фанатами. Во-первых, как неоднократно доказывал Шерлок, версии Джона бывали на редкость бездарны. Во-вторых, пока Гермиона всё равно ничего не смогла бы сделать: они не знали, как и где преступник проявит себя снова. Даже не были уверены, проявит ли. Джон бы дорого заплатил за то, чтобы это была просто череда нелепых совпадений. Или чтобы преступник случайно свернул себе шею. Или получил наследство и уехал в Америку.

Двадцать третьего декабря миссис Хадсон объявила, что не желает слушать никаких отговорок: Рождество они отпразднуют вместе. И она приготовит пунш.

Шерлок скривился, но всё-таки согласно кивнул, а Джон написал инспектору Лестрейду и пригласил заходить.

Грег в ответ скинул смс-ку: «Рад бы, но не могу. Едем в Дорсет с женой. Если сумеешь подпоить Ш., надень на него оленьи рога и сделай пару фоток. С меня пиво».

Вообразив Шерлока в оленьих рогах, Джон захохотал в голос и шепнул миссис Хадсон, чтобы она их где-нибудь раздобыла.

Двадцать четвёртого Лестрейд позвонил и спросил, действует ли ещё приглашение. Джон, конечно, подтвердил, что действует, а потом, спохватившись, позвонил Джанет и пригласил и её.

Пожалуй, это были первые отношения, которые у него так невыносимо не клеились. Джанет видела Шерлока всего дважды, но возненавидела сразу. Шерлок её, кажется, и вовсе не заметил. А сам Джон… Говоря откровенно, со всей этой магической чехардой у него просто не хватало времени и сил на то, чтобы быть внимательным бойфрендом. Он надеялся, что рано или поздно Джанет сама его бросит.

Двадцать пятого с утра Джон аппарировал на Косую аллею и, следуя договорённости с Гермионой, не таясь прошёлся по улице. Сейчас, когда здесь царил дух Рождества, улица была действительно сказочной.

Джон не мог не вспоминать самого себя ребёнком, свой первый поход за покупками с Хагридом, своё очарование волшебством. Он мотнул головой: сказка вышла какая-то недетская и невесёлая, в духе братьев Гримм, как минимум. Мальчик-сирота едет учиться в волшебную школу, где его пытается убить маньяк, на него нападают кошмарные твари. А в конце маньяк всё-таки добивается своего. И жили все долго и счастливо.

Джон заглянул во «Флориш и Блоттс», походил между стеллажами, но ничего даже не взял в руки: в самом деле, зачем ему «Наимощнейшие проклятия для жизни и путешествий», если он живёт в магловском мире, а путешествует на поезде или на самолёте?

В книжном его, разумеется, узнали. Продавец немного поболтал с ним о погоде и Рождестве и выразил, как и все, кого он встречал, надежду, что «Гарри Поттер действительно вернулся в родной мир».

А на выходе из «Флориш и Блоттс» на него напали.

Джон сам не знал, что за инстинкты заставили его резко дёрнуться в сторону, когда воздух начал густеть вокруг него, собираться в плотное серое облако.

Его потянуло за куртку, но Джон резко рванул её на себя. Мгновение — и облако исчезло с тихим хлопком, как от аппарации.

Джон выдохнул и, не обращая внимания на сгрудившихся зевак и взволнованного продавца из книжного, наклонился. На пороге магазина лежала небольшая, короче и уже ладони, металлическая пластина.

Джон вытащил палочку и осторожно поднял пластину левитацией. Она даже не дёрнулась, и Джон сумел внимательно её изучить. Сверху виднелось тёмное пятно, как будто раньше к пластине что-то крепилось.

Опустив пластину обратно на землю, он отправил патронус Гермионе.

Ещё полтора часа он потерял впустую. Гермиона явилась в компании трёх невыразимцев, которые немедленно принялись обследовать пластину, порог и землю вокруг, и шести авроров, которые взяли в оборот свидетелей и продавца.

Гермиона хмурилась, но молчала до тех пор, пока невыразимцы и авроры не закончили работу. И только отпустив их, предложила Джону пройтись.

— Какого чёрта? — спросил он. — Если я что-то понял, это была ловушка, которая аппарировала бы меня чёрт знает куда!

— Правильно понял. Бэнкс сказал мне то же самое. И добавил, что следов чрезвычайно мало. Кто бы это ни устроил, он создал высочайшего уровня колдовство. К тому же…

Она замолчала, и Джон вежливо подождал с минуту, что она скажет дальше. Но Гермиона, кажется, ушла в свои мысли, поэтому он напомнил ей о себе.

— А, да. К тому же, это не стандартный артефакт. Не что-то патентованное или находящееся в продаже. Как минимум, в Европе ничего подобного нет. И ещё… До этого я думала, что преступник хочет привлечь твое внимание к чему-то в магическом мире. Теперь выходит, что тебя выманивали, чтобы потом похитить.

— Кому я нужен? — выдохнул Джон. — Я уже давно не Гарри Поттер. Не герой пророчества, не избранный и прочее, и прочее. Я обычный…

— Я не знаю! — вздохнула Гермиона. Потом остановилась, повернулась к нему и схватила его за руки. — Прости, Гарри! — покачала головой. — Прости, Джон. Я не должна была этого делать. Не должна была вытаскивать тебя обратно в этот мир. Привыкла, что ты герой и всегда решишь все проблемы, заслушалась Рона и Джорджа, которые твердили, что тебе это пойдет на пользу, но получилось, что я просто подставила тебя. Хватит.

Она махнула палочкой, создавая вокруг них купол тишины.

— Мы справимся с этим сами, Гарри. Я не хочу, чтобы ты рисковал жизнью из-за мира, который уже давно тебе не нужен и не интересен.

— Ты неделю назад сама уговаривала меня вернуться! — удивился Джон. Гермиона посмотрела на него виновато.

— Уговаривала. Если бы тебя сегодня похитили или того хуже, убили бы… Это была бы моя вина. Я надеялась, что ты вернёшься. Мне… нам всем не хватало тебя. Но это была ошибка. Хорошо, что ты нашёл себе место в другом мире.

Она скомкано простилась с ним, крепко обняла и исчезла.

А Джон побрёл к выходу из волшебного мира, сам не понимая толком, куда идёт. Мысли его пребывали в совершеннейшем беспорядке.

Ещё вчера слова Гермионы принесли бы ему огромное облегчение: он ведь об этом и мечтал — чтобы его оставили в покое и позволили ему жить своей обычной магловской жизнью.

Но сегодня…

Это неудавшееся похищение всё изменило. Теперь версия с сумасшедшим фанатом уже не казалась рабочей. Кто-то намеренно выманивал его из мира маглов, выслеживал, чтобы похитить. А там… Нет, у Джона не было ни одной версии, чего мог хотеть от него преступник. Не убить, это точно: иначе на пороге «Флориш и Блоттс» лежал бы не неизвестный перемещающий артефакт, а взрывчатка или какой-нибудь проклятый предмет.

Снова в голову пришла мысль о Пожирателях Смерти. Может, кто-то из них нашёл новый способ воскресить хозяина, и ему понадобилась для этого кровь Гарри Поттера? Бред, конечно. Том Риддл aka Волдеморт умер, окончательно и бесповоротно. Джон сам видел его тело и сам уничтожил крестражи. С другой стороны, кто-то из Пожирателей мог и не поверить в гибель Волдеморта, решить, что раз он воскрес в прошлый раз, значит, сумеет воскреснуть и сейчас.

По пути к Бейкер-стрит Джон перебрал в голове два десятка версий, но было у него подозрение, что всё их Шерлок назвал бы «идиотскими».

Рождественского настроения не было ни капли. Но, чтобы не вызывать подозрений и не нарываться на расспросы, Джон припрятал у себя в комнате палочку, надел самый безвкусный рождественский свитер и включился в игру «Уговори Шерлока отпраздновать Рождество как все нормальные люди». Пока миссис Хадсон добилась от него только согласия спуститься в гостиную на время вечеринки, и это уже было большим достижением.

Разглядывая купленные домовладелицей оленьи рога, Джон вдруг вспомнил кое-что. В толпе на Косой аллее он видел Колина Криви. Конечно, он мог просто покупать подарки к Рождеству, но… не слишком ли часто они встречаются в последнее время?

Будучи подростком, Джон мог надолго погружаться в меланхоличные рассуждения, часами обдумывать одну мысль, иногда даже отключаясь от окружающего мира. С возрастом это прошло: он научился откладывать переживания в сторону, особенно если толку от них никакого не было.

Пока он не мог ничего предпринять, чтобы найти несостоявшегося похитителя. Так что, приняв горячий душ, он полностью включился в рождественскую суматоху.

Миссис Хадсон в итоге так и не сварила пунш, но они купили несколько бутылок вина и пива. Шерлок вытащил скрипку и, ради разнообразия, играл что-то крайне приятное для слуха. Музыка Джону была незнакома, и он предположил, что это сочинение Шерлока.

По молчаливому уговору не поднимали темы преступлений, так что Шерлок и Грег по большей части молчали. Зато миссис Хадсон рассказывала, как отмечала Рождество в Штатах пятнадцать лет назад. Как и все её истории, эта была слегка неприличной — что не помешало всем засмеяться. Даже Шерлок улыбнулся.

Самой недовольной из присутствующих ради разнообразия была Джанет. Шерлок перепутал её имя. Ну, говоря откровенно, он её оскорбил. Непонятно, специально или нет, но… Джон чувствовал, что должен будет потом ещё извиниться, раз этак десять. Или двадцать. И, может быть, снова дать Шерлоку по лицу.

Но пока он сидел в кресле, потягивал вино, лениво спорил с Шерлоком по поводу блога и отдыхал.

Миссис Хадсон попыталась напрямую уговорить Шерлока надеть рога, но он, разумеется, отказался.

Когда на лестнице раздался шум, все насторожились, но напрасно: это была просто Молли Хупер, решившая заглянуть в гости.

Кажется, Джон её никогда такой ещё не видел: она была в платье с открытыми плечами, ярко накрашенная, с пышной укладкой.

— Матерь божья! — воскликнул он, помогая ей раздеться, и тут же отвернулся, поймав недовольный взгляд Джанет.

— На дверях было написано: «Добро пожаловать», вот я и… — Молли робко улыбнулась, и Джону стало неловко. Чёрт, все знали, что она влюблена в Шерлока (за исключением Шерлока, разумеется). И все понимали, ради кого было надето платье.

За всех Джон бы не поручился, но он Молли искренне сочувствовал. Даже будучи другом Шерлока, он время от времени хотел его убить. Влюбиться в такого — тот ещё кошмар, должно быть.

И, что хуже всего, эта влюблённость явно действовала на Молли просто ужасно: в том смысле, что заставляла её нести чушь, краснеть и постоянно поправлять на себе одежду. Сам Джон ещё помнил это чувство (хотя и испытывал его в последний раз с… так, нет. Пусть будет — с Чжоу в четырнадцать лет).

Вот и сейчас Молли несла чушь, а Шерлок… что ж, он был в своем репертуаре. Обрадовал Грега сообщением о том, что его жена спит с учителем танцев. Заверил самого Джона, что Дадли так и не бросил пить. И наконец, сосредоточил своё внимание на Молли.

В случае с нормальным парнем это значило бы, что он её заметил и мило с ней побеседовал. Но Шерлок, разумеется, мило беседовать не умел, поэтому объявил:

— У тебя новый дружок, Молли, поздравляю!

Джон готов был спрятать лицо в ладонях. Тем более, что даже самому распоследнему кретину было ясно, что в этот раз Шерлок со своей дедукцией сильно ошибся.

— Ты идёшь к нему на свидание, — продолжил он.

— Шерлок! — одёрнул его Джон.

— Что, прости? — пролепетала Молли.

— И с подарком! — добавил Шерлок. Грег попытался переключить его внимание на выпивку, но… Кому и когда в последний раз удавалось переключить Шерлока, если тот оседлал любимого конька?

— Да бросьте! — он подскочил со своего места. — Неужели не видите? Неужели не заметили у неё в сумке подарок?

— Смени тему! — уже громче сказал Джон.

На Молли было жалко смотреть.

— Красивая лента, бант, — Шерлок приблизился к пакету. — Остальное завёрнуто наспех, значит это — для кого-то особенного.

Джон всерьёз задумался о «Ступефае». Или, может, заклятие «Оглохни» на всех, кроме Шерлока? И пусть рассуждает сам с собой. К несчастью, он давно решил не использовать магию на магглах. А после такого ещё и «Обливиэйты» придётся раздавать.

— Цвет обёртки созвучен с цветом помады, — заключил Шерлок, вытаскивая свёрток. — Неосознанная ассоциация, а возможно, и призыв.

Молли зажмурилась, а по лицу Грега можно было догадаться, что он рассматривает вариант огреть Шерлока бутылкой.

— В любом случае, — Шерлок сделал театральную паузу, — мисс Хупер думает о любви. И её намерения серьёзны, о чём говорит сам факт наличия подарка. Тут надежда на долгий роман, хотя, возможно, и беспочвенная. А на то, что свидание сегодня, намекают макияж и одежда, компенсирующие размер губ и груди.

Надо было использовать «Ступефай».

Впрочем, когда Шерлок удосужился посмотреть на открытку и прочесть, кому именно предназначен подарок, лицо у него приобрело такое выражение, словно он и правда словил заклятие. Если бы не несчастная Молли, Джон получил бы удовольствие от того, как великий детектив сел в лужу. Он действительно был шокирован. Интересно было бы знать, чем? Своим проколом или тем, что такого невозможного придурка, как он, кто-то может искренне полюбить?

— Ты всегда говоришь ужасные вещи… — сказала Молли. Она умудрилась не расплакаться и не потерять лицо. — Всегда.

— Мне очень жаль, — проговорил Шерлок в ответ. — Извини.

Кажется, наступал конец света. За всё время их знакомства Шерлок ещё ни разу ни перед кем не извинялся. Судя по лицу Молли, она тоже от него извинений не получала.

А Шерлок, приблизившись к ней, осторожно поцеловал в щёку со словами:

— С Рождеством, Молли Хупер.

И в этот момент раздался звук: громкий женский эротичный стон. Молли покраснела и принялась оправдываться, но Джон-то знал, чей это стон. И знал, что именно он означал.

— Пятьдесят семь.

Для волшебницы Ирэн Адлер неплохо пользовалась смартфоном.

Шерлок, разом забыв обо всём остальном, подошёл к камину и взял оттуда какую-то вещь. Джон не успел её рассмотреть, но применил дедукцию и догадался: подарок. Надо было ставить защиту на квартиру, чтобы в неё не могли влезть американские шантажистки.

— Извините меня, — буркнул Шерлок и поспешил скрыться у себя в комнате. Джон последовал за ним и услышал обрывок разговора с кем-то. Скорее всего, с Майкрофтом.

— Я имею в виду, ты найдёшь её тело.

Праздник окончился. Молли уехала по рабочему вызову, Шерлок собрался и ушёл следом за ней. Джону позвонил Майкрофт и командным тоном попросил проверить, не осталось ли в квартире наркотиков. Потом позвонил ещё раз и попросил не уходить никуда в течение дня: присмотреть за Шерлоком.

Грег уехал ещё до начала домашних обысков.

Джанет объявила, что они расстаются, и, по правде говоря, на её месте Джон поступил бы точно так же.

Только под утро, когда Шерлок снова заперся в комнате, а миссис Хадсон ушла к себе, Джон расслабленно вытянулся на диване и вспомнил о том, что случилось чуть меньше суток назад.

Глаза слипались от усталости, но перед тем, как уснуть, Джон дал себе слово, что найдёт преступника. Вытащит его из-под земли, выяснит, что ему нужно, поможет Гермионе отправить его в Азкабан, а затем…

Затем он наложит на квартиру на Бейкер-стрит самые сильные защитные чары, которые разрешены в магловских кварталах, и они с Шерлоком будут жить нормальной жизнью, гоняться за нормальными преступниками, а потом как нормальные друзья отмечать победу в нормальных пабах.

Смерть Ирэн Адлер, по-видимому, глубоко потрясла Шерлока. Он молчал, писал музыку, не ел, не спал и не реагировал, если с ним попытаться заговорить.

Джон был бы рад отлучиться в магический мир, но боялся надолго уходить, поэтому сидел в спальне с газетой и через открытые двери приглядывал за комнатой Шерлока.

Но Джон едва ли понимал, что читает. Все его мысли крутились вокруг преступления. Вот что могло бы отвлечь Шерлока! Но привлекать его было нельзя.

Джон снова и снова мысленно перечислял все факты, которые были ему известны. Даже попытался по примеру Шерлока уйти в себя, но, разумеется, не преуспел: у него-то чертогов разума не было.

В Новый год его терпение иссякло. Он решительно отложил газету и крикнул Шерлоку:

— Ты в порядке?

Тот не ответил.

— Я пройдусь, если что — звони!

Ответа опять не последовало, но Джон понадеялся, что где-то Шерлок сохранит эту информацию.

Он оделся, взял палочку и вышел из дома. Можно было бы аппарировать, но Шерлок мог заметить что-то подозрительное, услышать хлопок или и вовсе по состоянию пола и цвету ковра определить, что Джон никуда не уходил. Подкидывать детективу лишних улик не хотелось. Джон даже думать боялся о том, что будет, если Шерлок узнает правду о нём.

Джон планировал немного прогуляться, проветрить голову, а потом аппарировать к Гермионе (или вызвать её на встречу в каком-нибудь тихом месте), расспросить подробнее про то, что осталось от ловушки — в конце концов, это была их единственная зацепка.

Но этим планам сбыться было не суждено: стоило Джону отойти на пару метров от крыльца, как его окликнула незнакомая женщина. Не красотка, но эффектная, с пышным бюстом и стильной укладкой.

— Джон Ватсон?

— Да, — кивнул он. Конечно, после похищения стоило быть осторожнее, но женщина не спешила выхватывать палочку или швыряться артефактами.

— Есть планы на Новый год? — спросила она, улыбаясь. Эх, Джон прямо вот чувствовал, что не на свидание она намекает. Но пока идей, кто она и откуда, не было.

Впрочем, стоило женщине указать на подъехавшую чёрную машину, всё стало понятно: Майкрофт.

Странно, что в этот раз он не стал звонить. Может, решил напомнить о своей безграничной крутости?

Джон сел в машину и откинулся на спинку сидения. Женщина разместилась рядом с водителем.

Машина тронулась, и Джон принялся считать, успеет ли он и со старшим Холмсом поговорить, и с Гермионой увидеться. По всему выходило, что нет: наверняка Гермиона захочет отметить Новый год дома, а Майкрофт вполне мог бы задержать его на полчаса-сорок минут, плюс дорога в оба конца.

Ехали они долго.

Наконец, они остановились возле очередного ангара, женщина вышла и указала направление.

Джон вздохнул и пошёл, куда было сказано. Приближаясь к залу, объявил:

— Он пишет грустную музыку, не ест, не разговаривает, только спорит с телевизором. Я бы сказал, что у него разбито сердце, но — это ведь…

Джон осёкся. Его ждал не Майкрофт. Живая и вполне здоровая Ирэн Адлер шла к нему через весь ангар. Единственное, что в ней изменилось с предыдущей встречи, — это наряд. В этот раз она была одета, причём в мантию.

— Здравствуйте, доктор Ватсон, — произнесла она.

Сердце Джона забилось быстрее. Он опустил руку в карман и сжал волшебную палочку.

— Скажите ему, что вы живы.

— Не могу, — покачала она головой. — Он будет преследовать меня.

— А так буду преследовать я, — Джон понадеялся, что она поймёт намёк. Шерлок мог и не разыскать её в другом мире. Джон — точно сможет.

— О, я вам верю, мистер Поттер, — улыбнулась она. — Вы благородный человек.

— В морге лежало ваше тело. Сколько законов вы нарушили, пока устраивали подмену?

Женщина хмыкнула:

— Никаких заклятий, доктор Ватсон. Анализ ДНК верен так же, как и другие бумаги. Я знаю того, кто его делал. И его грязные страстишки. Я должна была исчезнуть. Вам это, наверное, знакомо.

— Тогда почему я вас вижу, хотя и не рвался?

На миг Ирэн растеряла свой апломб. Она обхватила себя руками за плечи и грустно сказала:

— Я допустила ошибку. Отдала Шерлоку на хранение один предмет. Помогите мне его вернуть.

— Нет уж.

— Ради его безопасности!

— Если она вас волнует, сообщите ему, что вы живы.

— Нельзя.

Джон махнул рукой:

— Тогда я за вас скажу. Но помогать вам не стану.

Он развернулся и пошёл прочь, а потом буквально чудом успел увернуться от луча заклинания. Выхватил палочку, и вовремя.

От следующего проклятия его спас щит.

— Чёрт вас возьми! — рявкнул Джон, посылая в ответ любимый «Экспеллиармус». — Мы в центре Лондона, что вы творите!

— Я отлично стираю память, доктор Ватсон! — ответила Ирэн, уклоняясь от красного луча. — Просто верните мне мою вещь!

Джон понятия не имел, как он в это влез. Здесь наверняка были камеры! Люди в машине могли что-то услышать! Чёрт, чёрт, чёрт!

Он отмахивался от заклинаний, изредка бросаясь чем-то лёгким и неопасным в ответ, и вдруг — попал. Ирэн упала на пол. Джон кинулся к ней, надеясь, что она не разбила себе голову. И пропустил короткое и чёткое:

— Империо!

По телу прошла тёплая волна, стало легко и приятно. Голова очистилась.

— Отлично, доктор Ватсон, — раздался внутри черепной коробки голос Ирэн Адлер, — а теперь принесите мне мой телефон. Уверена, вы знаете, где Шерлок его прячет.

Что ж, Джону повезло, что Ирэн Адлер — американка и не знает истории Гарри Поттера в деталях.

Джон сбросил принуждение, выпрямился, взмахом палочки обезоружил Ирэн, потом восстановил ангар и сказал:

— Просто сообщите ему, что живы.

Пару мгновений Ирэн как будто не понимала, что произошло, недоумённо разглядывая свои пустые руки. Медленно достала телефон и пробормотала:

— Что ему написать?

— Придумайте что-нибудь, — хмыкнул Джон. — Вы ему смс-ок послали тучу!

— Тут все тривиально, — вздохнула она и принялась зачитывать их. Это был… чёрт возьми, это был флирт! Настолько откровенный и очевидный, что даже такой пень как Шерлок с эмоциональным диапазоном куда ниже, чем у зубочистки или у Рона Уизли в пятнадцать лет (а это показатель!) должен был его распознать!

— Ну, вот, — Ирэн набрала сообщение. — «Я не умерла. Давайте поужинаем?»

Она отправила сообщение, и в тишине ангара раздался громкий эротичный стон. Ирэн дёрнулась, а Джон…

Ну, Джон впал в ступор. Как давно здесь Шерлок? Что он успел увидеть и услышать? И какого чёрта он вообще здесь делает? Джон кинулся на звук, но остановился. Пусть Шерлок уйдёт. Дома… они разберутся в этом всём.

— Я бы не стала… — поговорила Ирэн.

— Мда… — протянул Джон. — Я тоже, — он снова повернулся к ней, не таясь поставил защитный купол и полог тишины, добавил маглоотталкивающие чары и продолжил: — За ваши фокусы надо бы натравить на вас аврорат. Поверьте, несмотря на репутацию, ребята там не намного лучше, чем в МАКУСА, да и сотрудничают они неплохо, насколько я знаю. Стойте смирно, — повысил он голос.

Ирэн и правда дернулась, как будто собралась сбежать, но без палочки не решалась.

— Надо бы. Но я не сдам.

— Почему, позвольте узнать?

— Потому что Шерлок расстроится, если вы пропадёте. И будет вас искать.

— Вы ведь не сотрёте ему память, правда? Нет, — она улыбнулась, — вы слишком благородны для этого. Как у вас это называют?

— Гриффиндорство, — пожал плечами Джон. — Но вы ошибаетесь. Если будет нужно, я применю «Обливиэйт» без колебаний.

Ирэн вздохнула, опустила руки и спросила:

— Чего вы хотите?

— Как вы меня узнали? Кто дал вам информацию?

Джон спросил об этом наугад, но понял, что попал в цель. Зрачки Ирэн расширились.

— Я не могу вам сказать.

Джон демонстративно убрал палочку Ирэн во внутренний карман и вызвал патронуса. Она зажмурилась.

— Он убьёт меня, если узнает.

— Дементоры вас не убьют, конечно, — заметил Джон холодно, — но поверьте, их компания вам не понравится.

— Его имя не произносят лишний раз, доктор Ватсон.

— Где-то я это уже слышал. И даже не один раз. Дайте-ка угадаю, начинается на «Вол», а кончается на «деморт», — Ирэн шутку не оценила, так что Джон продолжил: — Не Мориарти ли зовут вашего информатора?

Этот парень до сих пор иногда посещал Джона в кошмарах. Не Волдеморт, конечно, но его финт со взрывчаткой в бассейне произвёл впечатление. Как и многочисленные взрывы.

— Он магл или волшебник?

— Я не знаю, — Джону показалось, что Ирэн говорит правду. — Скорее магл, во всяком случае, техникой пользуется отлично. А это такой навык, знаете…

— Знаю. Я сам до сих пор иногда не лажу с банкоматами.

Ирэн отошла к краю купола и присела на бетонный блок.

— Я никогда его не видела, только слышала голос. Но обычно он использует смс. У него есть информация обо всём, что происходит в Британии. Огромное влияние, большая сеть. Он сообщил мне о вас, когда предупреждал, что в дело вмешается Шерлок. Вот и всё, — она подняла голову и посмотрела на Джона снизу вверх, — большего я не смогла бы сказать даже под сывороткой правды.

— Не стоит нападать на меня со спины, — предупредил Джон, — у меня военное прошлое и расшатанные нервы. И знаете… Лучше бы вам уехать из Британии. Про телефон забудьте, — он протянул ей палочку, снял заклинания и дошёл до дверей ангара, прежде чем аппарировать. Конечно, не сразу домой. Вернуться лучше на такси — и понадеяться, что Шерлок не застал красочной дуэли.

Джон подходил к двери дома с гулко стучащим о рёбра сердцем. Он не знал, что его встретит. И понятия не имел, как будет объясняться. Что бы он ни говорил Ирэн Адлер, он не хотел стирать память Шерлоку. Это было бы… нечестно.

Но и оставить ему воспоминания о магической дуэли было невозможно.

Впрочем, от размышлений на эту тему пришлось отвлечься. Входная дверь была закрыта, но не заперта. И к дверному молотку крепилась записка. Рукой Шерлока было выведено: «Совершается преступление. Пожалуйста, беспокойте»*.

Пистолета у Джона с собой не было, но на всякий случай он переложил палочку в рукав и бесшумно вошёл.

В гостиной на диване сидела всхлипывающая и дрожащая миссис Хадсон. Возле камина на стуле обнаружился уже знакомый американец — избитый и с заклеенным ртом. Его под прицелом держал Шерлок.

— Боже мой, — проговорил Джон, — что здесь происходит?

— Американец напал на миссис Хадсон, — сообщил Шерлок, — я восстановил баланс во вселенной.

— О, боже! Вы в порядке? — Джон подошёл к миссис Хадсон и внимательно осмотрел её. У неё действительно была разбита щека, глаза опухли от слёз. Всё её тело сотрясалось от дрожи.

— Джон, — велел Шерлок, набирая какой-то номер, — отведи миссис Хадсон вниз и позаботься о ней.

— Шерлок? — Джон встал. Даже мысли о том, что Шерлок узнал его секрет, перестали его беспокоить. Американец должен был заплатить за это. Напасть на миссис Хадсон? — Ты объяснишь мне, что произошло? Пойдёмте, пойдёмте, миссис Хадсон, — он помог ей подняться, придерживая за плечи.

— Всё потом. Иди, — велел Шерлок, и Джон подчинился. Тем более что, пожалуй, любые методы, которые изберёт Шерлок для восстановления справедливости, будут гуманнее идей самого Джона.

Внизу Джон вытащил аптечку, заварил для миссис Хадсон крепкий сладкий чай, осторожно обработал ссадину на её лице.

Как раз когда женщина в десятый раз повторила, что с ней всё уже в порядке, раздался грохот. Джон и миссис Хадсон переглянулись.

— На мои мусорные баки… — удивлённо проговорила она.

Джон понадеялся, что выпавший из окна американец всё-таки жив.

Дальше было суматошно: миссис Хадсон вернула Шерлоку телефон Ирэн Адлер, который успела спрятать. Шерлок вызвал полицию и скорую: американцу явно нужна была врачебная помощь, а Джон почему-то не спешил её оказывать.

Лестрейд долго и нудно опрашивал их всех, наконец уехал. Миссис Хадсон ушла спать.

Джон поднялся вслед за Шерлоком наверх, плеснул себе на два пальца бурбона, оставшегося с Рождества: кажется, он сегодня нуждается в небольшой дозе алкоголя. Шерлок взял в руки скрипку и задумчиво уставился в окно.

— Шерлок… — проговорил Джон. — То, что сегодня было…

— Я мог догадаться, что она жива, — отозвался Шерлок. Джон сделал глоток. И что? Ни слова о магии? Ни единого намёка? Невозможно. Это же Шерлок! Он уж точно не промолчал бы. Разве что…

Он действительно ничего не видел. Он ведь приехал позднее. Когда Джон выходил из дома, Шерлок играл на скрипке. На то, чтобы одеться, поймать такси, проследить маршрут, наверняка ушло время. Он действительно мог приехать в самом конце. А маглоотталкивающие чары довершили дело, не позволив ему заметить очевидное.

Джон понимал, что, по-хорошему, нужно было убедиться, что всё именно так, но он никогда не дружил с легиллименцией. Поэтому сказал:

— Этот телефон… В нём ведь не только фотографии.

— Не только, — Шерлок настраивал скрипку и как будто бы полностью сосредоточился на этом процессе.

Джон помолчал и уточнил:

— Она жива… И как мы к этому относимся?

Вдали раздался бой часов. Шерлок выдохнул:

— С новым годом, Джон, — и заиграл незнакомую, но пробирающую до костей мелодию. Подумать только… Из всех женщин в мире он умудрился влюбиться в сумасшедшую американскую волшебницу-авантюристку. Взаимно ли? Кто знает. Ради безопасности этого мира — лучше бы нет.

Перед сном Джон сделал несколько записей в блоге — честно говоря, его это успокаивало и отвлекало.

А наутро пришлось сосредоточиться на проблемах волшебного мира.

Убедившись, что Шерлок засел в Бартсе сканировать телефон Ирэн и доводить Молли, Джон отправил Гермионе патронуса. И вскоре уже шёл рядом с ней по Косой аллее. По настоянию Гермионы Джон выпил Оборотное и теперь выглядел как кто-то из авроров. Узнать в здоровенном русом детине Гарри Поттера или Джона Ватсона было решительно нельзя.

— Ох, Гарри, — проговорила Гермиона, — может, с самого начала нужно было запретить тебе лезть в это дело, и ты тут же схватился бы за него?

Джон хмыкнул. Ну, откровенно говоря, обычно именно так он и влезал в приключения. Ждал, пока ему запретят что-то делать, и решительно нарушал запрет.

— Слушай… — он фыркнул, — я уже давно не Гарри Поттер, но… Я просто не могу поверить, что кому-то есть до меня дело. До сих пор. Я даже начал думать, что все эти твои случаи — просто совпадение, пока меня не попытались похитить.

Гермиона промолчала, а Джон продолжил:

— Возможно, это прозвучит бредово, но в последнее время я всюду встречаю Колина.

— Криви? Серьёзно?

— Знаю, звучит бредово, но он буквально везде! И он был моим фанатом, ты же помнишь.

Сначала Гермиона скривилась, как будто Джон сморозил чушь. Но потом выражение её лица резко изменилось. Она прикусила губу. Потёрла подбородок.

— Это, конечно, бред. Но Колин действительно знает о тебе кучу вещей. И, чисто теоретически, он мог бы найти тебя даже в магловском мире, он ведь маглорождённый. Но зачем ему это?

— Если бы речь шла только о привлечении внимания…

— То я сказала бы, что далеко не все довольны министром Шеклболтом. А появление Гарри Поттера могло бы изменить расстановку сил. Вокруг тебя легко собрать оппозицию. И хотя Колин не производит впечатление сильного политика, это могло бы иметь смысл.

— Но похищение всё путает, да?

Они какое-то время помолчали. Джон думал, сказать ли о Мориарти. И если сказать — то что?

— Ты когда-нибудь слышала имя Мориарти? — спросил он.

— Нет… А должна была? Кто это?

— Криминальный авторитет, магловский. Но он точно знает о магическом мире. И… и он знает, кто я. Знаю, это бред, но я подумал, что преступнику не обязательно даже ориентироваться в магловском мире, чтобы узнать, кто я и где скрываюсь. Достаточно выйти на тех, кто в курсе моего секрета.

— Я ничего не понимаю, Гарри, — выдохнула Гермиона. — Эта история выглядит как… как какой-то запутанный клубок разноцветных ниток. Никаких связей. И теперь этот твой Мориарти… Думаешь, наш преступник может общаться с магловским криминальным авторитетом?

Джон хмыкнул:

— Или с Майкрофтом Холмсом. Или ещё с кем-то, кто в курсе.

— Ну, Майкрофт Холмс уж точно не в деле, — улыбнулась Гермиона. — Наоборот, он дорого дал бы, чтобы изолировать магов от маглов понадёжнее.

Вдруг Джона озарило, и он спросил:

— Стой-ка. Это Майкрофт помог вам с Роном узнать, где я живу? Или… или это ты сказала ему, кто я…

Озарение как-то померкло. Ерунда получалась.

— Честно говоря… — Гермиона пожала плечами, — всё было не совсем так. Майкрофт наводил у меня справки о загадочном Джоне Ватсоне с ненастоящим именем и поддельной биографией. А я узнала тебя.

— Чудно, — отозвался Джон.

Что ж, хотя бы этот вопрос разрешился. К поиску преступника, правда, это не приблизило их ни на йоту.

Уже прощаясь, Гермиона пообещала установить за Колином Криви наблюдение.

(1) «Пожалуйста, беспокойте» — почему-то сумасшедшая озвучка от Первого канала перевела эту фразу как «Не мешать», хотя в записке английским по белому значится: Please disturb.

Январь Шерлок провёл продуктивно: он просвечивал телефон Ирэн Адлер на рентгене (нашёл блоки не то со взрывчаткой, не то с кислотой), курил, задымив всю квартиру, перебирал в уме и вслух варианты паролей всё к тому же телефону, походя поймал серийного убийцу и нашёл пропавший портфель с документами, бросил курить, сломал в гостиной дверь…

Джон успел в десять раз меньше. Конечно, он тоже участвовал в поиске убийцы и в поиске документов, но всё остальное время либо тратил на редкую и почти не приносившую дохода медицинскую практику, либо на газеты и телевизор.

Гермиона сообщила, что ничего подозрительного слежка за Криви не выявила.

Первого февраля Джон по своему обыкновению сидел в кресле в гостиной и читал утреннюю газету, Шерлок лежал на диване и страдал из-за отсутствия интересных дел, а миссис Хадсон смотрела у себя телик на максимальной громкости.

Вдруг Джон ощутил вибрацию защитных чар — как будто что-то стукнулось о невидимый купол.

Шерлок, конечно, ничего не почувствовал, но он заметил, как дернулся Джон, и тут же спросил:

— В чём дело?

— Ни в чём, — пожал плечами Джон, но отложил газету и вышел из гостиной.

— Ты куда? Эй? — окликнул его Шерлок.

— Хочу прогуляться, — отозвался Джон.

— Ты не надел куртку! — донеслось из гостиной.

Решив, что детективу он потом всё объяснит, Джон достал палочку и осторожно приоткрыл дверь.

Прямо посреди Бейкер-стрит стояла Гермиона. Стоило Джону выйти за купол чар, как она схватила его за руку и аппарировала.

Вынырнув из тугой воронки, Джон закашлялся и рявкнул:

— Какого чёрта! Ты с ума сошла? Думаешь, волшебная палочка даёт тебе право…

— Он снова объявился, — оборвала его Гермиона. — Извини, но у меня не было времени на политесы.

Джон тяжело выдохнул.

— Мне плевать. Ты не можешь просто… вот так похищать меня с улицы.

Он огляделся и понял, что оказался в рабочем кабинете Гермионы: он чем-то напоминал кабинет Майкрофта, в котором Джону как-то довелось побывать. Только портрета королевы не было.

— Прости. Но в этот раз всё очень серьёзно…

Раздражённо фыркнув, Джон сел на стул для посетителей и велел:

— Ну, давай, рассказывай.

Он не хотел даже думать о том, что нафантазирует себе Шерлок по имеющимся у него данным.

Гермиона опустилась в своё рабочее кресло и, не тратя время на предложение выпить чаю, сказала:

— Он ограбил Министерство. Отдел Тайн. Перебил все пророчества в зале… ну, — она хмыкнула, — те, что не разбили мы. Что-то сделал с Аркой Смерти. И забрал кое-что из хранилища артефактов.

— Можно было догадаться, — пробормотал Джон. — Стой, что он сделал с Аркой?

При мысли об этом жутком артефакте, отделявшем мир живых от мира мёртвых, Джону становилось дурно до сих пор. Перед глазами вставал Сириус, улыбавшийся так задорно — но в последний раз.

— Не знаю. Никто не знает. Испачкал каким-то порошком непонятного вида и свойства, лучшие невыразимцы не могут сказать, что он делает. Рядом насыпал дорожку из обычной соли.

Джон поскрёб в затылке. Бред какой-то. Разве что снова присутствует что-то, о чём не знают даже невыразимцы. То артефакт, то порошок. Либо у преступника есть сообщники, либо он сам — какой-то маньяк-экспериментатор.

— Лучше спроси меня, что взяли из хранилища.

Кажется, Джон не очень хотел этого знать, но всё-таки спросил.

— Пять предметов. Спектрально-астральные очки авторства Луны Лавгуд, сломанный маховик времени, делюминатор Дамблдора, воскрешающий камень и заспиртованную руку Волдеморта.

Джон закашлялся и уточнил:

— На кой ляд вам заспиртованная рука?

Гермиона пожала плечами:

— Невыразимцы… Им было интересно, вот и забрали.

— А воскрешающий камень… тот самый? Откуда он у вас?

Оказалось, подобрали — видимо, тоже было интересно.

— Я узнавала, он, кажется, не работает. Никаких призраков не вызывает, на заклинания не реагирует. Обычный камень.

— Значит, вы подобрали не тот камень, — пожал плечами Джон. — Я думаю, это всё обманка. В Министерстве искали что-то одно, конкретную вещь. А беспорядок у Арки и весь этот мусор — для отвлечения внимания.

— Не скажи, — возразила Гермиона. — Маховик времени — не мусор. Даже сломанный. А если наш умелец его починит… Но ты прав. Скорее всего, остальное взяли, чтобы сбить нас с толку.

— А если с помощью камня и заспиртованной руки он хочет воскресить Волдеморта? — предложил Джон. Гермиона рассмеялась, но, кажется, нервно.

— Не думаю, что это возможно.

— В случае с Волдемортом — возможно многое.

— Тогда мы снова возвращаемся к версии о его сторонниках?

Какое-то время они молчали, а потом Джон ругнулся.

— Не выходит! Кто мог знать про зал пророчеств?

Гермиона посмотрела на него с жалостью:

— На самом деле, почти кто угодно на нашей стороне и на их. Мы ведь дрались там с Люциусом Малфоем, помнишь? И нас было много. Кто угодно мог рассказать об этом кому угодно.

Для успокоения совести Джон сходил в Отдел Тайн. Гермиона показала ему и Зал Пророчеств, и Арку, и хранилище. Разумеется, ничего толкового Джон не увидел: преступник поленился подкинуть им визитку, а делать выводы по падению света на место нанесения дорожки из соли он не умел.

Вернувшись в кабинет Гермионы, Джон ещё какое-то время посидел в задумчивости, а потом, попрощавшись, аппарировал на угол Бейкер-стрит.

Шерлок никак не прокомментировал его отсутствие, и они провели оставшуюся часть дня, играя в «Клуэдо». К одиннадцати вечера Шерлок объявил, что жертва и есть преступник, обиделся на Джона, когда тот сказал, что это противоречит правилам игры, обиделся на правила игры и ушёл спать.

Джон сделал себе заметку: никогда не играть с Шерлоком в «Клуэдо». И из чистой вредности сделал об этом запись в блоге, после чего ещё немного поболтал с подписчиками: провал великого детектива в самой детективной настольной игре в мире всех повеселил.

Едва ли что-то могло отвлечь Джона от мыслей о загадочном преступнике. Причем, если Шерлок получал от таких головоломок искреннее удовольствие, что Джон скорее злился: и на Гермиону, которая втянула его в это чертово расследование, и на преступника, и, больше всего, на собственную тупость.

Шерлок жаловался, что Джон стал еще менее внимательным, чем обычно — и он был прав. Джону даже снились факты и улики, не говоря уже о том, что наяву он только ими и был занят.

И между тем, в конце марта произошло событие, заставившее Джона забыть о своем безнадежно тормозящем расследовании: в спальне Шерлока появилась Ирэн Адлер.

Как ни в чем не бывало она пробралась в дом, позаимствовала халат Шерлока вместо ночнушки и улеглась спать, а проснувшись, потребовала вернуть телефон.

Джон, уже давно не расставшийся с палочкой, поймал ее взгляд и покачал головой. Единственное, что мешало ему вызвать авроров, это беспокойство за память Шерлока.

Детектив же, напротив, чувствовал себя совершенно свободно: демонстрировал бесспорно потрясающие способности, вступал с Ирэн Адлер в словесные поединки и вдруг…

Сделал то, что обычно делал: забыл обо всем происходящем и глубоко погрузился в свои Чертоги разума.

Лично для Джона вся эта абракадабра — места в самолете, «Бонд-эйр» и «Ковентри», о прочее, о чем бормотал себе под нос Шерлок, — ни о чем не говорила. Зато Ирэн Адлер, кажется, ловила каждое слово.

— Вам пора уходить, — сказал Джон, не слишком-то беспокоясь за конфиденциальность. Уходя в Чертоги, Шерлок переставал реагировать на внешние раздражители. — До двери провожу.

Ирэн подняла на Джона большие глаза и посмотрела с мольбой. Джон задумался над парадоксом: он был достаточно падок на женский пол, особенно если женщины были не рыжими, но почему-то ровным счетом ничего не чувствовал, когда видел Ирэн Адлер. Она для него сложно вовсе не существовала. Шерлок же, до сих пор вообще не замечавший женщин (да и вообще других людей, помимо себя), буквально терял волю и разум, встречаясь с Ирэн. Еще чуть-чуть, и Джон заподозрил бы приворот, но этого «чуть-чуть» как раз и не было: в эмоциях Шерлока не было одержимости, безумия, это было просто… увлечение?

— Я не могу, — покачала головой Ирэн.

— Придется. Я вас тут не оставлю, — отрезал Джон.

— Боитесь, что я сделал ему больно?

«Или что не сделаете», — подумал Джон. Откровенно говоря, он пока не расставил на личной шкале состояния «Влюбленный Шерлок» и «Шерлок с разбитым сердцем», и не определил, какое из них более катастрофично.

— Хотите, я поклянусь, что не причиню ему вреда?

— Что-то я не вижу свидетелей, готовых принять вашу клятву.

Джон, кресло которого заняла Ирэн, разместился на табурете и приготовился ждать. Шерлок не шевелился, только изредка говорил сам с собой — смысла Джон пока не улавливал.

Где-то через полчаса Ирэн встала и вышла на кухню. Бросил взгляд на Шерлока, Джон последовал за ней, и она прошептала:

— Я должна с ним поговорить. Наедине. Это важно, доктор Ватсон!

Джон готов был сказать: «Нет», — но вовремя придержал язык. Ирэн Адлер была способна на многое. Здесь и сейчас она находила на их с Шерлоком территории, под наблюдением. А если уйдет, то сможет подкараулить Шерлока наедине.

— Палочку, — Джон требовательно протянул руку, и Ирэн без колебания положила на его ладонь волшебную палочку. — Вторую?

— Можете проверить, — вскинула голову Ирэн. И Джон, покосившись в сторону гостиной, отступил в сторону, так, чтобы его нельзя было увидеть через проем, и проверил. Ни невербальное «Акцио», ни такой же «Экспеллиармус» результатов не дали, так что Джон убрал палочку Ирэн в карман, вышел в гостиную и громко сказал:

— Пойду, прогуляюсь.

Шерлок ответил что-то неразборчивое.

Накинув куртку, Джон спустился по лестнице и пошел прочь, не сомневаясь, что Ирэн Адлер следит за ним через окно. Дошел до угла дома, пропал из поля видимости, наложил на себя дезиллюминационные чары, применил прекрасное «Оглохни», наследство покойного Снейпа, и аппарировал в черному ходу. Оттуда бесшумно, спасибо заклинанию, поднялся к себе в спальню, достал мантию невидимку и уже спокойно вернулся в гостиную.

Здесь ничего не поменялось. Шерлок бормотал что-то из Чертогов, а Ирэн сидела в кресле Джона и внимательно наблюдала за ним.

Джон встал возле камина, оперся на полку и приготовился ждать.

К третьему часу ожиданий проклял все, что только можно.

К началу четвертого у него заболела нога. Потом обе. Он сел на подоконник, но легче не становилось.

Шерлок все так же бормотал, правда, теперь еще и теребил струны скрипки. Ирэн молча сидела и ждала чего-то.

— Ковентри! — вдруг воскликнул Шерлок, его взгляд прояснился, обежал комнату. Брови сошлись к переносице: — Где Джон?

— Ушел несколько часов назад, — ответила Ирэн.

— Я только что говорил с ним…

— Да, — Ирэн улыбнулась, — он сказал, что такое бывает.

— Так что это за Ковентри?

Джону уже было не очень интересно, что это за Ковентри. Он хотел, чтобы Шерлок закончил свой ребус, а Ирэн покинула их дом. И желательно, страну тоже.

Оказалось, что Ковентри — это город, который британцы позволили разбомбить немцам во время Второй мировой, хотя и знали, как предотвратить бомбежку. Очень, очень свежая история.

— Вы имели кого-нибудь когда-нибудь? — поинтересовалась Ирэн, словно бы продолжая разговор про Ковентри. Джон порадовался, что заклинание «Оглохни» все еще действует, потому что он закашлялся. Шерлок не въехал.

Гибким грациозным движением переместившись на пол перед камином, чтобы смотреть на Шерлока снизу вверх, Ирэн принялась весьма умело приглашать его… кхм… на ужин. И надо было быть Шерлоком, чтобы спрашивать, зачем именно идти ужинать, если не голодец.

Джону хотелось провалиться сквозь землю.

Он ожидал заклинаний, угроз, интриг, но точно не того, что его гениального соседа попытаются развести на секс.

Когда Шерлок взял Ирэн за руку, отложив ради этого дела скрипку, Джон задумался: может, эти двое достаточно увлечены друг другом, чтобы не заметить тихий хлопок? Дело в том, что он не был уверен, что заклинание «Оглохни» будет действовать в момент аппарации. Впрочем, даже если хлопок они заметят, то вот открывшуюся и закрывшуюся дверь точно не одарят своим вниманием, правда? Потому что Джон категорически не желал быть свидетелем продолжения этих игр.

В тот момент, когда Джон принялся размышлять о варианте временной слепоты и глухоты для самого себя, появилась его спасительница — миссис Хадсон. А следом за ней — человек в костюме и с рацией на поясе. Либо бандит, либо, что вероятнее по реакции Шерлока, человек Майкрофта.

Он вручил Шерлоку конверт — и Шерлок проследовал за ним.

Ирэн Адлер осталась в комнате одна.

Джон колебался несколько секунд, решая, за кем именно ему следить, но потом решил, что за Шерлоком присмотрит Майкрофт. А вот Ирэн лучше было не упускать из виду.

Когда дверь за Шерлоком закрылась, Ирэн метнулась к окну. Постояла возле него немного, нагнулась к камину, отвернулся угол ковра и достала… Черт ее возьми, волшебную палочку.

— Гоменум Ревелио, — пробормотала она.

К счастью, мантия-невидимка, дар самой смерти далекому предку Джона, надежно скрывала от таких фокусов. Ирэн убедилась, что, кроме миссис Хадсон, в квартире никого нет, и направила палочку на себя. Халат поплыл, замерцал и превратился в маленькое черное платье. Еще пара взмахов палочки — и распущенные волосы улеглись в прическу (1).

Джон достал палочку, пытаясь угадать, что она сделает дальше. Он не знал ее мотивов, но готов был к любой гадости.

Пожалуй, кроме того, что она аппарирует в неизвестном направлении.

— Экспеллиармус! — успел выкрикнуть Джон, и палочка действительно скакнула ему в руку. Ирэн пропала. — Черт! — надо было быть полным кретином, чтобы упустить ее. — Черт! — повторил Джон и расстроенно опустился в кресло.

Примечание:

(1) — И это еще одно доказательство, что вселенные созданы друг для друга. В аэропорту Ирэн появилась минут на пять позже Шерлока, уже одетая в платье, с идеальной прической и макияжем. Либо на крыше Бейкер-стрит ее поджидал личный вертолет, либо время, которое у Шерлока ушло на дорогу, Ирэн потратила на наведение марафета, а к самолету просто аппарировала))

Давно Джон не допускал таких фееричных провалов. Искать Ирэн Адлер по всему Лондону было бессмысленно, а куда ушёл Шерлок, Джон так и не понял. Ну, не позвали же его во второй раз в Букингемский дворец, верно?

Так что, убрав мантию и отменив уже ненужные заклинания, Джон устроился в кресле и приготовился ждать.

Шерлок вернулся около часа ночи, и вид у него был крайне самодовольный.

— Джон! — позвал он. Джон подскочил в кресле и спросил:

— Что произошло? Где…

— Та женщина? — Шерлок пожал плечами. — Если ей сильно повезло, то в тюрьме. А если не повезло, то… Впрочем, это скучно.

— Постой, что произошло? — Джон едва успевал за мыслью друга. — Она поехала за тобой, да?

Он прикусил язык и едва не пошёл биться головой о каминную полку в манере проштрафившихся домовых эльфов. Какое ещё «поехала за тобой»?! Джон вообще не должен был знать, что происходило в гостиной. Его тут не было! Шансов, что Шерлок не заметит оговорку, не было никаких. Джон приготовился что-то сочинять, но Шерлок просто кивнул и продолжил как ни в чём не бывало:

— Я взломал телефон, — он уселся в своё кресло и довольно вытянул ноги вперёд. Подумав, снял пиджак и потянулся. Зевнул. В конце концов, даже гениям иногда надо спать. Возможно, именно усталость Шерлока спасла Джона от большого провала.

— Серьёзно? — Джон тоже сел в кресло и подался вперёд. — Как это вышло?

— Только не пиши в блог, — зевнул Шерлок. — Тот план, который я расшифровал ей сегодня…

О, да, этот тон и взгляд Джону были знакомы. Они означали, что Шерлок сел в лужу и крайне недоволен этим.

— Не важно. Пострадал большой проект Майкрофта и его самолюбие, так что я решил слегка задобрить братца. Тем более, что с паролем всё было просто.

Шерлок говорил не без удовольствия, но Джон чувствовал какую-то натянутость.

— Что это был за пароль? — спросил он и попал в точку: на лице Шерлока появилось недовольство, кажется, именно об этом он и не хотел говорить.

— Чушь, — фыркнул он. — Ничего важного.

— И всё-таки ты отгадал пароль, потратив последнюю попытку, да?

— Вообще-то, после того, как она сама разблокировала телефон, у меня снова было три попытки, но они и не понадобились, — детектив встал и объявил: — Пойду спать.

— Шерлок! — он обернулся уже от выхода из комнаты. — Что это было?

— Моё имя, — буркнул он и скрылся в коридоре. Джон покачал головой, не зная, как на это реагировать. Наверное, никак…

Убедившись, что рядом никого нет, Джон вытащил палочку и подошёл к окну. Учитывая, что за ним охотится неизвестно кто, а Шерлок — просто мастер попадать в неприятности, квартиру нужно было защитить. К сожалению, самое подходящее заклинание — «Репелло Инимникум» — привлекало слишком много внимания, поскольку выглядело как здоровенный купол. Магглы не заметят, но волшебники точно зайдут посмотреть на странную квартиру. Так что пришлось ограничиться запретом на аппарацию на всей площади квартиры и укреплением окон. Через дверь к ним приходило столько народу, что никакие чары не выдержат.

На следующее утро Шерлок объявил, что бросает курить, запретил Джону и миссис Хадсон давать ему сигареты и попросил помешать с покупкой таковых. И тут же, дождавшись робкого: «Отличная мысль, Шерлок», — от миссис Хадсон, уволок Джона на очередное дело.

— Лестрейд сказал, это нечто потрясающее, — сообщил Шерлок по дороге. Глаза его блестели в предвкушении.

Надо признать, войдя в квартиру следом за инспектором Лестрейдом, Джон и правда испытал потрясение. Что там, даже Шерлок не сумел сохранить серьёзную мину, а застыл на пороге комнаты, широко открыв рот от изумления. Его взгляд забегал вверх и вниз, потом перескочил на потолок, охватил стены — и снова устремился в центр комнаты.

— Что скажете, Шерлок? — спросил инспектор Лестрейд, убедившись, что приступ естественного изумления позади.

Впервые на памяти Джона Шерлок промолчал.

А Джон разглядывал стоящего посреди комнаты африканского слона в тёмной клетчатой попоне и пытался выдать хоть какую-то словесную конструкцию, начинающуюся не на «Мать вашу».

— Соседи вызвали дежурных из-за шума — он топал с утра и трубил, — проговорил Грег. — А дежурные уже позвали нас, потому что…

— Как давно вы занимаетесь отловом диких животных, инспектор? — подколол его Шерлок. Грег едва слышно застонал.

— Чтобы вытащить его отсюда, придётся разбирать внешнюю стену, — мрачно сказал Грег. — Но главное, я не понимаю, как, чёрт возьми, он вообще сюда попал!

Вопрос был верный. Спина слона почти касалась потолка, а его тело по длине занимало почти всю комнату. Метров семь, прикинул Джон. И три двадцать в высоту.

— Если он проломит перекрытия, будут жертвы, — сказал он вслух.

— Удивительно, что их ещё нет. Так что скажете?

— О чём? — Шерлок пожал плечами. — Я не занимаюсь слонами.

— Но как он сюда попал? Это вы объяснить сможете?

В некотором роде, Шерлоку было полезно почувствовать, что когда тебя считают ходячей энциклопедией — это не обязательно приятно и хорошо.

— Есть идеи, Джон? — Шерлок осторожно обошёл слона по кругу и хмыкнул.

— Никаких, — честно сказал Джон.

— Комната чистая. Слон появился здесь часа четыре назад. Окна… — достав лупу, он осмотрел подоконник и раму, — меняли последний раз двадцать лет назад, стену не разбирали. Потолок… — взгляд наверх, — тоже старый. Интересно…

Дальше Шерлок трогал, нюхал и чуть ли не лизал слона и все окружающие поверхности. Час допрашивал соседей, перерыл вещи владельцев и выяснил следующее: в квартире живёт мистер Тони Кэмпбел, мужчина лет тридцати пяти, офисный служащий. Увлекается историей. Последние год или чуть больше встречается с одной и той же женщиной, вроде как брюнеткой — во всяком случае, несколько раз её видели у него на балконе.

Что интересно, сам мистер Кэмпбел бесследно пропал — и теперь уже инспектор Лестрейд не мог спихнуть дело о слоне защитникам животных, даже если бы захотел.

— Становится интереснее, да? — азартно спросил Шерлок, когда они начали выяснять, не пропадали ли вещи Кэмпбела.

У Джона голова шла кругом.

Это было едва ли не самое странное дело в их практике.

— Всё на месте, кажется… — сообщил Лестрейд через час. — Ценные вещи, одежда, обувь. Как будто он вышел за хлебом.

— Не совсем, — довольно заметил Шерлок. — Вы упустили кое-что важное, инспектор. Пропал халат. А тут… Как интересно…

Из-под ноги переступившего слона Шерлок извлёк порванную чёрную тряпку. Короткое изучение позволил понять, что это — мужские трусы, свежие, только из стирки. Из разорвало, как будто владелец…

И тут Джон поймал взгляд слона. И внимательно посмотрел на клетчатую попону.

— Что ж, — сказал Шерлок, — здесь больше нечего делать. Инспектор, найдите любовницу Кэмпбела, проверьте его счета, документы, посмотрите список телефонных звонков. А мне нужно подумать. Джон… — Шерлок дёрнул плечом, — я поеду один, мне нужна тишина.

Джон ушёл из дома вместе с криминалистами, распрощался с Грегом и аппарировал обратно к слону. Тот смотрел совсем уж грустно и переминался с ноги на ногу. До Джона дошло, что до сих пор слон не загадил ковёр, а терпеть ему приходится уже долго.

— Ну, что ж, приятель, — пробормотал Джон, — надеюсь, тебе это не навредит. Фините Инкантатем.

Слон пропал, а на его месте оказался голый, только укрывающийся халатом мужчина. В квартире было несколько фотографий, так что Джону не составило труда опознать мистера Тони Кэмпбела.

— Ох, боже… — мужчина выдохнул, подхватил халат и кинулся прочь из комнаты, в туалет. Вышел оттуда через десять минут, откашлялся и произнёс: — Спасибо вам, мистер! Вы просто спасли меня!

— Как… это получилось? — спросил Джон. Кажется, пока они не привлекли внимания пары дежурных, но стоило быть поосторожней.

— Это всё моя невеста, — ответил Кэмпбел. — Я давно знаю, что она… ну… — он покосился на Джона, — ведьма. Так говорят?

— Лучше волшебница, но так тоже можно.

— Да, волшебница. Но недавно она мне рассказала всё. А вчера мы… повздорили слегка, она вышла из себя, и… — он развёл руками. — Сказала, что расколдует вечером.

Джон вздохнул и привалился к стене.

— Как зовут вашу невесту?

Кэмпбел покачал головой:

— Не скажу, простите. У неё будут неприятности, да? Но ведь… я не против. То есть, конечно, это было неприятно, но я сам виноват. И я не расскажу…

— Не в вас дело, мистер Кэмпбел, — ответил Джон. — А в полиции и толпе людей, которые тут кружились и пытались понять, как слон попал в квартиру.

На лице бывшего слона появилось упрямое выражение.

— Не скажу. Поймите, я люблю её, а если скажу, то её арестуют или что-то вроде того… Она говорила про ваши тюрьмы, я не дам её туда упечь! А вы… я вас знаю. Вы были с Шерлоком Холмсом, значит, вы — доктор Ватсон. Вы тоже из них, да?

По хорошему, нужно было вызвать авроров. Вот только тогда к Шерлоку придёт команда обливиаторов, а этого Джон не хотел.

Поэтому он сказал:

— Договоримся, мистер Кэмпбел. Вы сейчас забудете про меня и Шерлока, а я не сдам вашу невесту, — «Прости, Шерлок, — подумал он, — это дело останется нераскрытым. И я даже напишу про него в блог». — Обливиэйт.

Вечером Шерлоку позвонил Лестрейд. Сообщил о пропаже слона и нахождении Кэмпбела, который понятия не имел, где провёл весь день и всю прошлую ночь. Шерлок ещё два дня ходил надутым — невозможность разгадать загадку его злила. Но потом слон отошёл на второй план. Шерлок увлёкся поиском пропавшей картины, почему-то очень знаменитой, ради которой им пришлось как следует побегать по Лондону.

Вечером того дня, когда злосчастный «Рейхенбахский водопад» был найден, Джон, поднявшись к себе в спальню, обнаружил за окном сову. Та скинула на кровать письмо и улетела.

Конверт не был подписан, но определяющие заклятия не выявили ничего опасного, так что Джон вскрыл его. Внутри было короткое письмо:

«Прости за эту записку, Гарри! Нам надо поговорить. Я совершил большую ошибку, но теперь всё зашло куда-то не туда. Не могу написать всего из-за обета, но если мы встретимся, я попробую намекнуть, в чём дело, как на втором курсе тебе намекал на Тайную комнату эльф Добби (я его помню, кстати, ещё с занятий ОД. Он был классный). Как насчёт того, чтобы завтра в восемь посетить привидений в доме, где умер чёрный человек? Пожалуйста, не рассказывай никому о письме. Мне страшно. Колин Криви».

Записку Джон перечитал трижды. Место встречи он разгадал легко, но идти туда… Всё, что оставалось в нём от гриффиндорца Гарри Поттера, требовало отправиться на встречу, никому ничего не говоря. Но военный опыт Джона Ватсона твердил, что это наверняка ловушка. Так что, пожалев, что из квартиры теперь не аппарируешь, Джон вышел из дома, спрятался за углом и отправил Гермионе патронуса с просьбой встретиться немедленно. Спустя пару минут рядом появилась серебристая выдра и сказала:

— У Хьюго день рождения, я в Норе. Заглянешь?

Мимо прошли какие-то люди. Патронуса они не видели и не слышали, но вот на Джона покосились странно: он стоял за углом дома и пялился в пространство.

Когда они ушли, Джон крутанулся на месте и исчез с Бейкер-стрит.

Примечание

Я уверена, что сюжет со слоном из сериала (вторая серия третьего сезона) отсылает к известной английской идиоме про слона в комнате (elephant in the room) — так говорят об очевидной вещи, которую все дружно стараются не замечать. В контексте «Ошибки» этот слон приобретает новый смысл))

Джон аппарировал вслед за патронусом и угодил аккурат в большую лужу на границе защитных чар. Раньше он мог просто пройти сквозь них, а теперь… На пробу ткнув палочкой в то место, где должен был начинаться купол, Джон с изумлением понял, что из списка желанных гостей его никто не потрудился вычеркнуть.

Он шагнул вперёд, высушил ботинки и бодро зашагал по дорожке к «Норе».

Старый дом… Помнится, когда-то Джон, точнее, Гарри, обожал его. Была бы его воля — поселился бы вместе с Роном в комнатушке под самым чердаком, был бы рад даже компании обитавшего над ними упыря.

Тогда «Нору» ещё наполняла жизнь, бурлящая через край — двое взрослых и толпа детей умудрялись поднимать такой шум, что казалось, вот-вот начнут вылетать оконные стёкла.

Впрочем, сейчас тише не было. Джон обогнул кусты шиповника, из-под которых за ним внимательно наблюдал лысый, похожий на картофелину садовый гном, и услышал доносящийся из дома гвалт.

Дверь ненадолго открылась, дорожка осветилась ярким жёлтым светом — навстречу Джону заспешила маленькая худенькая фигурка.

Без рабочей мантии, в чьей-то старой большой куртке и с растрёпанными волосами Гермиона выглядела младше и куда больше походила на себя.

— Привет, Гарри! — улыбнулась она, впрочем, её улыбка тут же сникла. — Что случилось?

Вместо ответа Джон спросил:

— Сколько исполнилось Хьюго?

— Пять, — с нежностью ответила Гермиона. — Если хочешь, ты можешь…

Она не договорила, а Джон быстро помотал головой. Нет уж, меньше всего на свете Джон хотел заходить внутрь и разговаривать с Молли и Артуром. Они не виделись слишком давно и их разделило нечто слишком значительное.

— Молли была бы рада тебя увидеть, — словно угадав его мысли, сказала Гермиона.

Джон поёжился, хотя было не холодно.

— Не была бы, поверь.

— Никто тебя не винит, — Гермиона осторожно коснулась руки Джона. — И никогда не винил, что бы ты там ни думал.

— Достаточно этой темы, Гермиона, — Джон отнял руку. — Я покажу тебе кое-что, и ты сможешь вернуться на праздник.

Джон протянул ей записку от Криви. Гермиона прочла её раз пять, судя по тому, как вниз-вверх по строчкам бегали глаза.

— Ты разрешишь мне её забрать? Конечно, мы с тобой оба её потрогали, но могли остаться и старые отпечатки. К тому же, бумага, в отличие от пергамента, неплохо впитывает магическую энергию. Возможно…

— Забирай, конечно, — кивнул Джон. Гермиона, наложив на записку какие-то чары, убрала её в карман. Джон не сомневался, что Гермиона найдёт лучших специалистов и вытащит из этой записки всё возможное. — Но… что делать?

Гермиона поджала губы и спросила:

— Пройдёмся? — и, взяв Джона под руку, повлекла его за собой по дорожке вокруг дома. — Кто бы это ни написал, проигнорировать записку нельзя.

С этим Джон был согласен.

— Если это Криви, то… — Гермиона прикусила губу, — либо он знает преступника, либо сам замешан в преступлениях.

— А если не Криви? — спросил Джон.

— Тогда он заманивает тебя в ловушку. Вопрос в том, попытаться арестовать Криви прямо сейчас или дождаться указанного времени?

— Если это вообще не Криви, а его хотят подставить, то мы только спугнём настоящего преступника, — уверенно сказал Джон. Гермиона кивнула в знак согласия.

— Значит, завтра надо явиться на встречу…

После пары минут прогулки в молчании Джон объявил:

— В стороне я не останусь, даже не проси.

— Вообще-то, я как раз собиралась попросить тебя поучаствовать. Но лезть в Воющую хижину тебе нельзя. Сделаем так…

Джон, конечно, не был гением дедуктивной мысли, но план Гермионы угадал сразу и тут же отрезал:

— Ни за что. Не позволю кому-то рисковать из-за меня.

— Сунешься сам — пострадать может куда больше народу. Отправим под Оборотным матёрого аврора, на безопасном расстоянии, чтобы не засекли, расставим кордон. А ты… ты, тоже под чужой личиной, будешь наблюдать вместе со мной и невыразимцами, вдруг что-то заметим.

— Если этот твой аврор погибнет…

— То у тебя тем более не будет шансов. Сомневаюсь, что ты все эти годы упражнялся в боевой магии.

Звучало обидно, но справедливо.

— У меня есть пара ребят, которыми восхитился бы даже Грюм, — решительно продолжила Гермиона и, чуть обернувшись, махнула кому-то.

Джон тоже глянул на дом и заметил, что из окна на них смотрит Рон. Поймав взгляд Джона, тот вопросительно поднял брови и сделал приглашающий жест. Джон покачал головой. Рон пожал плечами и отошёл, закрыв занавески.

На втором круге вокруг дома план был полностью готов. Решили, что пара авроров прямо сейчас займётся незаметными поисками Криви, но в дом к нему соваться никто не будет. Команда из десяти человек оцепит Воющую хижину — большее количество вряд ли удастся надёжно спрятать. Аврор, которому предстояло изображать Гарри Поттера, выпьет первую порцию зелья в пять утра, час походит в новой личине и обменяется с настоящим Гарри палочками (преступнику известно о личности Гарри Поттера слишком много, чтобы рисковать всей операцией из-за такой детали). К семи утра к Воющей хижине прибудут Джон под чужой личиной (просто на всякий случай), Гермиона и трое невыразимцев, причём аппарировать не будут, а за полчаса камином переместятся в принадлежащий Министерству домик на окраине Хогсмида. В восемь лже-Поттер войдёт в старый домик. А дальше придется действовать по обстановке.

— Кажется, всё, — выдохнула Гермиона, плотнее закуталась в куртку и спросила:

— Может, всё-таки зайдёшь? Молли и Флёр испекли потрясающий торт, Чарли вырвался из Румынии… Даже Джордж сегодня почти прежний, обещал вечером фейерверк запустить.

— Эм… Нет, Гермиона. Не стоит, — отказался Джон. — Передай им от меня привет и… прости, что я без подарка.

— Чепуха, — фыркнула Гермиона, обняла его и быстрым шагом вернулась в дом.

А Джон, преодолев границу чар, аппарировал обратно на Бейкер-стрит.

Спать ему сегодня предстояло от силы часа три, а ведь ещё нужно было сочинить отмазку для Шерлока…

Шерлок, когда Джон вернулся, ещё не спал. Он окинул друга пристальным взглядом, поджал губы и объявил:

— Лучше переобуйся, а то сляжешь с простудой.

— Что…

— Ты промочил ноги пару часов назад. Ботинки высохли, но влага могла остаться. Будет некстати, если ты начнёшь чихать на деле.

Чёрт его возьми! Джон понятия не имел, как именно Шерлок угадал про промокшие ноги (пусть это и было не два часа, а всего двадцать минут назад), но всё-таки последовал совету, переоделся в домашнее, натянул на ноги тёплые носки и спустился в гостиную.

Шерлок сидел в кресле и выглядел… скучающим? Ну, конечно. «Рейхенбахский водопад» найден, чем теперь себя занять — совершенно непонятно. Не говоря уже о том, что Шерлок всё ещё не курил, а это паршиво сказывалось на его настроении.

— Я завтра в Дублин с утра, — сказал Джон.

— У нас дело! — возмутился Шерлок.

— Правда?

Вздохнув, Шерлок признался:

— Нет. Хотел на твоё лицо посмотреть. Но дело мне нужно… Возможно… — он сунулся в телефон, что-то полистал и довольно сверкнул глазами: — Возможно, я кое-что нашёл. Ну же, Джон!

Взгляд сделался почти заискивающим. Когда хотел, Шерлок мог быть тем ещё милахой. Увы, отменить операцию по поимке психа ради просьбы Шерлока Джон не мог, так что сказал:

— Я вернусь к середине дня. Уверен, за это время ты не влезешь в очередные неприятности.

Кажется, детектив обиделся, но едва ли серьёзно и надолго. Пожелав удачи с делом, Джон ушёл в спальню, запер дверь и заранее подготовился к завтрашней вылазке: проверил пистолет, почистил палочку, достал и засунул в карман куртки мантию-невидимку.

Проснулся он около пяти, тихо почистил зубы, побрился, вышел из квартиры самым нормальным образом и аппарировал в «Дырявый котел». Там, взяв комнату на час, поменял внешность и камином перешёл в домик, адрес которого ему вчера сообщила Гермиона.

В единственной комнате домика уже было шумно и людно, причём знакомых лиц, не считая Гермионы, не наблюдалось. Гермиона (в дорожной мантии и с собранными в пучок волосами, строгая, как профессор МакГонагалл), подошла к Джону, вырвала у того прядь волос, а взамен сунула ему в руки мешочек, в котором оказалось пять порций Оборотного зелья.

— Так много?

— Не знаю, как всё повернётся и сколько времени уйдёт… Волосы возьми у Антуана.

Молчаливый аврор со шрамом через всё лицо невозмутимо отрезал себе прядь заклинанием и положил волосы Джону на ладонь.

— Пока всё тихо, — доложил кто-то, судя по мантии и незапоминающемуся лицу, из невыразимцев.

— Ещё десять минут, и отправляемся на место. От дежурных отклик есть?

— У них тоже тихо, мадам, — отозвался ещё один невыразимец.

— Готов?

Джон всыпал пару волосков во флягу, спрятал остальные в карман и выпил дозу. Скривился, пережидая неприятные ощущения, набросил поверх куртки протянутую ему кем-то мантию и объявил:

— Готов.

Операция началась.

Джону оставалось только удивляться тому, как чётко спланировала всю операцию Гермиона. Он, конечно, не сомневался в её способностях, да и мозговым центром в их безумных приключениях всегда была именно она, но тут — другой уровень.

Аврор, изображавший Гарри Поттера, получил не только палочку с пером феникса и одежду, которую действительно мог надеть Джон, но и крошечный портал для срочной эвакуации, небольшой амулет, который каким-то образом по типу рации обеспечивал связь на небольшом расстоянии, и ещё чёрт знает что.

Других авроров, которые обеспечивали защиту по внешнему кругу, Джон не сумел разглядеть, но Гермиона заверила его ещё на базе, что они на месте. Его самого, как и Гермиону, и невыразимцев, тоже не было видно: на выходе из домика сухонький пожилой старичок направлял на каждого палочку и бормотал какую-то тарабарщину, после которой человек переставал быть видим или слышен.

Гермиона взяла Джона за руку и твёрдо повела за собой. Теперь они стояли в сотне метров от Воющей хижины и ждали.

Внутренние часы Джона ещё с войны работали неплохо, так что он про себя спокойно отсчитывал минуты. Было холодновато, но отнюдь не невыносимо.

Постепенно поднялось солнце.

До восьми оставалось, по прикидкам Джона, совсем немного времени. Вместо напряжения пришла расслабленность. Адреналин в крови привёл его в отличное расположение духа, дал сосредоточенность и внимательность. Откуда бы ни решил появиться преступник (или Криви, или кто угодно) — Джон знал, что не пропустит его.

Примерно без пяти восемь с громким хлопком посреди улицы аппарировал аврор, изображавший Гарри Поттера.

В характерной манере он огляделся по сторонам, сунул одну руку в карман мантии, повёл плечами и медленно двинулся к хижине. Любой, кто увидел бы его, сразу заметил бы его настороженность и готовность к решительным действиям.

Он обошёл предполагаемое место встречи по кругу, ещё раз огляделся, достал палочку и приблизился к двери. Толкнул её. Открыл заклинанием. Осмотрел дверной косяк и порог, ожидая подвоха вроде того артефакта-ловушки. Шагнул внутрь.

Джон подобрался.

Автор записки должен был явиться прямо сейчас. Если это действительно преступник, то он не станет аппарировать. Воспользуется порталом? Прилетит? Придёт пешком из Хогсмида, сделав вид, что просто гуляет по деревне?

За спинами Джона, Гермионы и невыразимцев постепенно начиналась обычная будничная жизнь.

Хлопали двери, открывались окна.

Раздавались голоса.

Издали было слышно, как с кем-то скандалит мадам Розмерта.

В девять Джон понял, что замёрз, а использовать согревающие чары не может — вдруг пойдёт пар?

К половине десятого стало ясно, что операция провалилась.

Ровно в десять Гермиона объявила отбой.

Аврорам был немедленно выдан ордер на арест Криви, Воющую хижину оцепили уже открыто.

К одиннадцати стало ясно, что Колина Криви в Лондоне нет. И в Хэмпшире, в доме его родителей, тоже. В газете, в которой он работал фотографом, Колина не видели с понедельника.

Он пропал, причём совершенно бесследно. Не колеблясь, Гермиона выдала ещё один ордер — на обыск в его квартире, и сама взялась его исполнять. Джон последовал за ней в маленькую холостяцкую квартирку на окраине Лондона, недалеко от пары волшебных переулков, но всё-таки в маггловском мире.

— Смотрим всё, — объявила Гермиона после того, как авроры закончили возводить вокруг квартиры защитные заклинания, — документы, личные записи — в первую очередь.

Джон оглядывался без особого любопытства — с Шерлоком он побывал во множестве домов, так что и здесь сориентировался быстро. Криви много времени проводил дома, много фотографировал — некоторые снимки, в основном нейтральные, висели на прищепках над столом и понемногу оживали. Джон, представляя, что рядом с ним ходит Шерлок, принялся просматривать фотографии: и те, что висели, и те, что стопками лежали на столе. В основном Криви снимал портреты — у него здорово выходили люди, как живые. Были и интерьеры, и кадры с какого-то мероприятия в книжной лавке.

Джона заинтересовал только один снимок, на котором был изображён он сам — ракурс казался странным, как будто… Присмотревшись к фону, Джон понял, что не ошибся — снимали действительно на Косой аллее и явно исподтишка. Впрочем, Колин был давним фанатом. Стоило ли удивляться?

Обыск не дал ничего: Криви вёл обычную жизнь, заполненную фотографированием. Ещё они узнали, что он часто заказывает пиццу, пользуется мобильным телефоном и до сих пор не забыл «Всевозможные волшебные вредилки»: в ящике стола они нашли капсулу с перуанским порошком мгновенной тьмы, пару блевательных батончиков, сломанный удлинитель ушей и выдохшиеся чернила со встроенной проверкой орфографии. Джон грустно улыбнулся: наверное, теперь они легко превратят «Рональда Уизли» в «Рундила Уозлика».

Правда, эти находки мало что давали.

Они переместились в кабинет Гермионы в Министерстве. Авроров Гермиона сразу же отпустила, а сама села за стол и вздохнула. Джон нахмурился и пригляделся. Гермиона была не просто расстроена, она выглядела… озадаченной и по-настоящему грустной. Поймав её взгляд, Джон вдруг почти забыл о деле и преступнике — эта новая, незнакомая Гермиона до боли напомнила ему его лучшую подругу. И она была готова вот-вот заплакать, наверное, только статус и привычка позволяли ей держать себя в руках.

Джон взял Гермиону за руку.

— В чём дело? Ты расстраиваешься, что он от нас ушёл? Но…

— Нет, Гарри, — Гермиона покачала головой, крепко сжимая его пальцы. — Прости, Джон. Тут другое. Дело в другом.

— Для тебя я всегда буду Гарри, — тихо сказал Джон. — Так что случилось?

Несколько долгих мгновений Джон думал, что она не ответит. Но она, поколебавшись, достала из сумочки знакомую Джону записку — ту самую, от Криви.

Записка светилась голубоватым светом, словно её покрывала тонкая плёнка. Джон взглянул на листок и не смог разобрать ни единого знака — плёнка искажала буквы до неузнаваемости, смазывала их.

Гермиона положила записку на стол и заговорила:

— То, что сегодня никто не пришёл, означает одно из двух. Либо с Криви что-то случилось, либо преступник узнал о засаде. Вчера, едва получив от тебя записку, я заколдовала её — видишь, это чары конфиденциальности. Стандартные, министерские, мы так закрываем все бумаги. Снять их можно только той палочкой, которой они наложены, или, — Гермиона хмыкнула, — крайне сложными отмычками из тех, что продаются исключительно в Лютном и исключительно из-под прилавка.

— Не понял… — Джон наморщил лоб. Гермиона запечатала записку чарами, а значит…

— Вряд ли кто-то узнал о месте встречи от меня.

— Не от тебя! — она помотала головой. — Слушай. Вчера я запечатала записку и сунула в карман куртки. Хотела сразу убрать в сумку, но Джордж запустил шутиху, а у Хьюго случился от неожиданности магический выброс. Пока я его успокоила, пока мы привели в порядок гостиную… — она сглотнула. — Я забыла переложить записку. Убрала только совсем поздно вечером, когда мы уходили домой.

Джон покачал головой. Он всё ещё не понимал. Записка ведь была защищена чарами, верно? И вряд ли у кого-то в доме Уизли нашлись бы магические отмычки из Лютного?

Гермиона посмотрела на Джона совершенно больным взглядом:

— Моя палочка слушается Рона, как его собственная. И вчера… Он брал вчера мою палочку, пока я утешала Хьюго. Я не сразу вспомнила, только сейчас…

Джон старым, уже совершенно забытым жестом запустил пальцы в волосы. Да нет, бред. Рон тут точно ни при чём. Да и… зачем ему?

— И… что мы с этим будем делать? — спросил Джон. Гермиона уже минут пять молча водила пальцем по подбородку и от этого вопроса встрепенулась, словно он вырвал её из глубокой задумчивости.

— Не знаю, Гарри, — вздохнула она. — Моего подозрения мало, да и…

Джон понимал её метания. Он сомневался, что за преступлениями стоит Рон, но если на минуту допустить, что это действительно он, то становится совершенно непонятно, что делать, как вести себя с ним.

— Нужно расставить что-то вроде ловушки, — проговорил он. — Чтобы знал только он. Если он придёт, значит…

Гермиона не ответила, её глаза подозрительно блестели.

— Гарри, мне нужно побыть одной. Подумать. Криви мы продолжим искать, разумеется. И я дам поручение перебрать все его бумаги, перечитать все письма — вдруг мы что-то упустили? — она встала, провела рукой по волосам, и Джон не стал спорить.

— Держи меня в курсе, — сказал он и камином перешёл в «Дырявый котёл». До Бейкер-стрит он добрался на общественном транспорте, но оказалось, что предосторожности были излишними: Шерлока не было дома.

Джон спрятал оставшиеся у него четыре флакона с Оборотным в мешочек из кожи моко (1) и переложил туда же мантию-невидимку.

Палочку оставил при себе — учитывая пропажу Криви, она могла пригодиться в любую минуту.

Шерлок вернулся под вечер и демонстрировал дурное расположение духа. Ему хотелось курить и было скучно. Ни сигарет, ни дела не было, так что он старательно выводил из себя окружающих.

Зато наутро его снова не было — он появился к полудню, весь в крови и с гарпуном в руках. Джон закашлялся, пытаясь сдержать не то возглас возмущения (как он мог пойти кого-то гарпунить и не позвать Джона с собой!), не то хохот.

— Мне скучно, — объявил Шерлок, смыв кровь и убрав гарпун.

— На сайте ничего нет? В почте?

Увы, лучшим из возможных вариантов была просьба расследовать пропажу светящегося кролика — и, надо сказать, после истории со слоном Джон совершенно не рвался изучать такого рода загадки. Пусть уж кролик светится… где-нибудь подальше от Шерлока с его чёртовой наблюдательностью. Достаточно того, что сам Джон с этим расследованием рискует быть раскрытым каждые полчаса.

— Это же потрясающе! — вдруг объявил Шерлок. — Звони Лестрейду.

Джон закатил глаза, но ему повезло: искать кролика они не пошли, потому что в дверь позвонили.

Шерлок сделал стойку, как почуявшая лисицу охотничья собака (нет, это не сравнение для блога, Джон правда ездил как-то на охоту, ещё в университете, и видел сходство своими глазами). По способу нажатия на кнопку звонка он умел определять, пришёл к ним гость, курьер или клиент.

Вошедшему было чуть меньше тридцати, Джон охарактеризовал его лицо как «заурядное». Но дело, которое он принёс, заставило серьёзно напрячься. Генри Найт — так звали клиента — рассказывал о чудовищной огромной собаке, убившей его отца двадцать лет назад. И о том, что он встретил эту собаку снова — совсем недавно.

«Мерлинова борода! — выругался мысленно Джон и тут же поправил себя: — Чёрт возьми! Мать вашу!» Ну, почему альтернативой светящемуся кролику оказалась монструозная собака с красными глазами?

— Генетический эксперимент? — не без азарта предположил Шерлок. Джон подавил желание закатить глаза. Да, он волшебник, видел самые невероятные вещи и даже побывал на том свете, но он тоже имел право во что-то не верить. И он отчаянно не верил в бога, инопланетян и генетические эксперименты. То есть, он не отрицал того, что наука способна на многое, читал про клонирование овечки Долли, но позволял себе не верить в том, что в секретных лабораториях учёные выращивают монстров вроде того, которого описывал Генри Найт. Зато он мог с ходу назвать пять магических объяснений этой проблемы, и ни одно из них ему не нравилось.

— Что вы увидели в Дьяволовой лощине, Генри? — спросил Шерлок.

— Это странное место, мистер Холмс, — ответил их клиент. — Заставляет тебя чувствовать изнутри такой холод, такой ужас…

Джон подумал о дементорах, и его передёрнуло.

— Поменьше поэзии, — фыркнул Шерлок, — хотел бы почитать что-то подобное, открыл бы переписку Джона с его девушками, она забавнее. Что вы увидели?

— Следы.

— Мужские или женские?

— Ни то, ни другое.

Шерлок откинулся на спинку кресла и, к облегчению Джона, сообщил:

— Так, понятно. Ваш терапевт прав, это детская травма. Скучно. До свидания.

Джон выдохнул. Отлично. Да, ему было жалко Генри Найта, и он считал, что его рассказ — не бред сумасшедшего. Но он отчаянно не желал, чтобы Шерлок занимался этим делом.

— Но следы! — попытался остановить Шерлока Найт. — Мистер Холмс, это были следы гигантской гончей!

Шерлок, уже ушедший из гостиной, вернулся обратно, взглянул на Найта и велел:

— Скажите это ещё раз. Точно то же самое.

— Я сказал… — Генри стушевался, — Мистер Холмс, это были следы гигантской гончей.

— Я беру дело.

— Прости, что? — переспросил Джон.

— Спасибо, что пришли ко мне, — довольно сказал Шерлок. — Очень многообещающе…

— Шерлок, но… Минуту назад следы были скучными, а теперь они — многообещающие?

— Дело не в следах, ты как всегда всё прослушал, — отмахнулся от него Шерлок. — Знаешь что-нибудь о Баскервилле?

В общем, никакие аргументы не помогли, и следующим утром они выехали с вокзала Паддингтон прямым поездом в Дартмур.

Три часа в пути — и они разместились в уже арендованном для них Генри Найтом внедорожнике. Шерлок прыгнул за руль, не переставая предвкушающе улыбаться. О сигаретах больше не было ни слова: теперь, когда его мозг заработал на полную катушку, стимуляторы не требовались. Джон, развалившись на сидении, смотрел в окно, за которым тянулись зелёные холмы, лесополосы и изредка мелькали деревушки.

Местность не производила мрачного впечатления. Возможно, лет сто пятьдесят назад здесь и правда могли водиться призраки и чудища, но сейчас, очевидно, их отпугивали ЛЭПы и сельскохозяйственные машины.

Первым делом они направились в деревеньку, где жил Генри Найт — он любезно предложил им пожить в его доме на время расследования. Как ни странно, в деревне было оживлённо: Джон ожидал провинциальной тишины, а не толпы туристов на площади.

Молодой парнишка что-то с увлечением им рассказывал.

Шерлок, выбравшись из машины, приблизился к группе, послушал байки, забежал в кафе и вскоре обогатил Джона сведениями о том, что гигантская собака и правда существует. Или же кто-то очень старательно пытается всех в этом убедить.

Генри Найт предоставил в распоряжение Шерлока Холмса (Джон отлично понимал, что идёт не особо ценным дополнением) целый этаж современного большого коттеджа. Шерлок занял угловую комнату и бросил Джону, прежде чем закрыть дверь:

— Едем в Баскервилль, собирайся.

Джон немного погуглил про него вчера перед сном: научно-исследовательский центр повышенной секретности в ведении Эм-оу-Ди (2), место, отлично подходящее для проведения тех самых генетических экспериментов, если они существовали.

Откровенно говоря, Джон был бы рад, если бы Шерлок доказал, что это сказки. В мире Джона хватало странностей и без выведенных магглами монструозных собак.

Кстати, о странностях: палочку пришлось убрать к мантии-невидимке. На военных объектах безопасностью не пренебрегали, Джон это знал по личному опыту, так что гостей вполне могли бы и обыскать. Так что — ничего странного или подозрительного при себе.

Пистолет тоже оставил — всё равно с ним в Баскервилль не пустят.

Через десять минут Джон был полностью готов — и вовремя. В комнату заглянул Шерлок, глаза которого сверкали маниакальным блеском, и сообщил, что им пора.

Дорога от деревни до базы занимала минут двадцать, и чем ближе они подъезжали, тем довольнее становился Шерлок. Посторонним это было бы не заметно, но Джон видел, как лицо друга постепенно приобретает почти что нежное выражение. Да уж, ничто и никого в своей жизни Шерлок не любил так, как нераспутанные головоломки.

— Почти на месте, — объявил Шерлок с азартом, когда они свернули на грунтовую дорогу, ведущую к внушительным воротам с вооружённой охраной.

— Как мы туда попадем? Не говори, что…

Придерживая руль одной рукой, Шерлок извлёк из кармана пластиковую карточку.

— Майкрофта. Я шарю по его карманам, когда он меня раздражает. Расслабься, — он убрал карточку обратно. — Будет весело.

(1) — мешочек из кожи моко — в переводе «Росмэна» — мешочек из ишачьей кожи, и после прочтения я представила себе кожи ишака. Ан нет, это не ишак, а магическая ящерка ишака. Есть ли тут игра слов? Моего английского не хватает на то, чтобы её распознать, так что оставлю оригинальное название.

(2) — Эм-оу-Ди — MoD — Министерство обороны Великобритании. Любят британцы аббревиатуры. Даже Майкрофт ими не брезгует («MoD man», — так он называет человека, который выболтал секретную информацию Ирэн Адлер)

Баскервилль изнутри выглядел как любая военная база: много спецтехники, много бритых ребят с отнюдь не бутафорским оружием, чисто выметенные и даже вымытые дороги и непримечательные корпуса.

Джон козырнул капитанским удостоверением, Шерлок продемонстрировал карточку, дающую максимальный уровень допуска, и их повели на экскурсию.

Если честно, Джон не знал, что именно Шерлок планирует здесь найти. Нельзя было просто спросить в лоб: «Простите, вы тут не выпускаете на местные болота генномодифицированную собаку? Ну, так, чисто случайно. Нет?»

Потому что если собака есть, то проверяющие из Лондона (то есть они с Шерлоком) должны о ней знать, хотя бы что-то. А если это всё-таки глюк мистера Найта, то на них тем более посмотрят как на сумасшедших. Да и не факт, к тому же, что на такой прямой вопрос что-то ответят.

Обойти же все лаборатории не представлялось возможным — Баскервилль был огромен, а Шерлок говорил, что у них всего двадцать минут до того момента, как Майкрофт узнает о проникновении в Баскервилль.

Они успели спуститься в одну из лабораторий — это было огромное достаточно прохладное помещение, у стен которого громоздились клетки с животными. За столами работали учёные в белых халатах. Одна из женщин возилась с белым кроликом, мужчина что-то делал с обезьяной. И, надо сказать, на ветеринаров они не особо походили.

Поболтали с женщиной, доктором Степлтон, о клонировании и генетических экспериментах. Позаглядывали в клетки под покрывалами. Шерлок сунул нос в подсобные помещения, а Джон попытался навести разговор на собаку с болот, но не преуспел.

На двадцать третьей, если верить точным часам на руке Шерлока, минуте в Лондоне узнали, что Майкрофт Холмс посетил Баскервилль, запросили подтверждение — и Шерлок с Джоном тут же оказались под прицелом автомата.

— Это ошибка, — максимально спокойно сказал Джон, хотя завывшая сирена и моргающие лампы тревожной сигнализации откровенно напрягали.

— И кто же вы такой… — майор Бэрримор, начальник Баскервилля, вгляделся в лицо Шерлока, сличая его со смазанной фотографией на удостоверении. — Едва ли Майкрофт Холмс.

— Это он, — твёрдо продолжал гнуть свою линию Джон. — Компьютерный сбой, я подготовлю отчёт по ситуации, майор.

— Какого черта здесь происходит?! — Кажется, майор был готов отдать приказ о немедленном задержании, даже если таких полномочий у него не было.

Помощь пришла, откуда не ждали.

— Я знаю, кто эти люди, — проговорил подошедший к ним сотрудник Баскервилля. Он представлялся им минутами пятнадцатью ранее. — Я, знаете, плохо запоминаю лица, но мистера Холмса забыть не мог.

Чёрт. Да уж, если он читал блог и знает, кто такой Шерлок, у них проблемы. Одно дело — просто влезть на секретную базу. И другое — влезть на неё, намеренно вынюхивая какие-то секреты.

— Ох, — начал было Шерлок, но мужчина (доктор Франклинд, вспомнил Джон) протянул ему руку со словами:

— Рад видеть вас снова, Майкрофт.

Они с Шерлоком обменялись рукопожатиями, вспомнили какую-то конференцию не то в Брюсселе, не то в Вене, и доктор Франклинд повёл Шерлока на выход, оставив майора и его людей в лёгком недоумении и с огромным количеством подозрений, которые нельзя было ни подтвердить, ни опровергнуть.

Джон тоже поспешил на улицу.

Едва они оказались вдали от бдительных военных, доктор Франклинд спросил:

— Дело ведь в Генри Найте, да? Думаю, так… Я знаю, он надеялся найти помощь, но не ожидал, что он обратится к самому Шерлоку Холмсу! О, не переживайте, — доктор улыбнулся, хотя Шерлок шёл прямо к машине, почти не обращая на него внимание, — я точно знаю, кто вы. Не вылезаю с вашего сайта. — И добавил, обращаясь к Джону: — Я и не узнал его без шапки. И ваш блог я тоже люблю, разумеется, доктор Ватсон. Эта история про розовое…

Он говорил и говорил, пока Шерлок не прервал его на полуслове:

— Вы знаете Генри Найта?

— Я лучше знал его отца, — ответил доктор тоном, которым говорят о хорошо знакомых людях, — он сходил с ума по теориям, которые строят вокруг этого места. Но он был хорошим другом. Слушайте… — они уже дошли до выхода и теперь привлекали пристальное внимание охраны, — я не очень могу говорить здесь, вот номер моего сотового*, если нужна будет помощь — звоните.

— Скажите-ка, доктор Франклинд, что именно вы здесь делаете.

Франклинд улыбнулся:

— О, я бы очень хотел вам рассказать. Но тогда мне придётся вас убить, — и рассмеялся собственной шутке.

— Это вы себя переоцениваете, — отозвался Шерлок холодно. — Тогда расскажите о докторе Степлтон.

— Не говорю плохо о коллегах.

— Вы могли отозваться о ней хорошо, — заметил Шерлок, — но вы этого не сделали.

— Похоже на то, — Франклинд развёл руками.

— Будем на связи, — Шерлок убрал номер телефона в карман, и они наконец-то покинули это неприятное место.

Сидя в машине, Джон задумался. Это было странно. Непривычно. Но очень похоже на то, что он уже испытывал раньше. Ему не хватало магии. Без палочки в кармане он чувствовал себя голым.

Чёрт возьми!

Больше десяти лет он не прикасался к палочке, жил как настоящий маггл, как нормальный человек. А теперь — пожалуйста. Несколько визитов в волшебный мир, десяток заклинаний, и он опять и часа не может без волшебства.

Чтобы отвлечься от этих мыслей, он сказал:

— Тот мэйл от девочки, Кирсти, о пропавшем светящемся кролике…

— Кирсти Степлтон, чья мать занимается генетическими экспериментами, — кивнул Шерлок, не сводя глаз с ровной мокрой дороги.

Кажется, худшие опасения Джона по поводу генетических экспериментов сбывались.

— Она заставила кролика своей дочери светиться?

— Выделила и внедрила флуоресцентный ген, простой фокус в наши дни.

— Значит…

— Значит, мы знаем, что доктор Степлтон проводит генетические эксперименты над животными, — довольно сообщил Шерлок. — Вопрос в том, не занималась ли она чем-то более смертоносным, чем кролики.

Оказавшись снова в своей комнате в коттедже Найта, Джон первым делом сунул в карман куртки пистолет, а вторым — достал из потайного мешочка и убрал во внутренний карман палочку.

С этим арсеналом он почувствовал себя куда спокойнее и увереннее, так что новая инициатива Шерлока — побывать в Дьяволовой лощине, — вызвала у него не напряжение, а некоторое предвкушение.

Генри Найта от перспективы побывать в месте из самого страшного своего кошмара потряхивало, но он и не думал отказаться. Он был готов на всё, чтобы узнать, что такое — эта проклятая собака, убившая его отца и почти доведшая его самого до безумия.

Шерлок же… делал то, что делал обычно, то есть поднимал повыше воротник пальто, загадочно хмыкал и всем своим видом показывал, что разгадка близка. Откровенно говоря, Джон обожал Шерлока в такие минуты. И хотел стукнуть, конечно. Такое вот опасное обожание.

— Выдвигаемся на закате, — скомандовал Шерлок, и Джон с ним согласился: двадцать лет назад на Найта напали ночью, второй раз собаку он видел ночью. А днём в лощину неоднократно ходили туристы, но ничего не обнаружили. Если эта тварь показывается только в темноте, искать её средь бела дня будет, конечно, безопасно, но бессмысленно.

Вооружившись фонариками, они вышли из дома, едва солнце опустилось за горизонт. Разговаривать не хотелось, так что шли молча, подсвечивая дорогу. Найт нервничал, но выглядел решительно. Джон запоздало сообразил, что они допустили ошибку. Надо было взять Найта с собой на короткую вылазку днём, осмотреть местность, а вечером пойти без него, вдвоём. Было бы спокойнее. В том, что они с Шерлоком сумеют себя защитить, Джон не сомневался, а вот если придётся прикрывать Найта — будет сложнее.

Эх, поздно придумал.

Они уже почти вошли в лес, как Джон услышал странный звук. Держа крепче фонарик, он обернулся. Кажется, просто ночная птица.

Вдруг вдали над холмами блеснул луч света. Ещё один. Замигал. Это больше всего было похоже на… Да, Джон не сомневался, это было похоже на морзянку.

— Шерлок! — позвал он, но Шерлок с Найтом уже ушли дальше и не услышали. Джон вытащил блокнот и принялся записывать, надеясь, что упустил не слишком много и сможет восстановить фразу. У-М-К-Р-А. Вот что получилось. Передача сигнала закончилась.

Подождав несколько мгновений, не будет ли второго сообщения, Джон убрал блокнот и поспешил следом за Шерлоком и Найтом. Но те как сквозь землю провалились!

Опасаясь кричать, Джон звал друга шёпотом.

— Шерлок!

Никого.

Они не могли уйти далеко, так что Джон быстро зашагал по широкой тропе, вслушиваясь в каждый шорох. Но лес просто жил своей жизнью. Кричали птицы, ветер шевелил ветви деревьев — никаких следов Шерлока. Куда они могли деться?!

Как будто холодало — или это у Джона всё внутри холодело при мысли о том, что его минутная задержка привела к чему-то чудовищному. Но ведь не могла собака напасть без единого звука! И Шерлок бы не сдался без боя, даже Найт — и тот хотя бы поднял крик.

Вдруг… что-то изменилось.

Это был не шум, не изменение температуры — что-то неосязаемое, что заставило Джона резко обернуться. И в ночной тишине раздался громкий протяжный вой.

Джон бросился бежать, но не от него, а навстречу ему. Потому что, видит бог, была слишком велика вероятность, что Шерлок где-то рядом.

Джон налетел на Шерлока и Найта внезапно, они были целы.

— Вы слышали это?! — выдохнул Джон.

— Мы видели её, — пробормотал Найт. — Мы её видели.

— Нет, — прервал его Шерлок. Он быстро шёл к выходу из леса, не замечая, похоже, ничего перед собой. — Я ничего не видел.

Найт охнул.

— Что? О чём вы?

— Я. Ничего. Не видел, — рявкнул Шерлок. И одного его тона было достаточно Джону, чтобы понять: видел. Он видел собаку. И это был не обыкновенный бродячий пес.

____

* Если мне не изменяет память, русский перевод как обычно пропустил все самое интересное. Франклинд говорит «cell phone», но британцы так не говорят. Они используют словосочетание «mobile phone». «Cell phone» — яркий американизм, который Шерлок, разумеется, замечает. Как это перевести на русский — ума не приложу, остановилась на варианте «сотовый», хотя он и не раскрывает всей прелести ситуации.

Снова была ночь. Только в этот раз не было времени на то, чтобы вслушиваться в странные звуки, скрипы и перекличку ночных птиц. Джон, Шерлок и Грег Лестрейд бежали со всех ног к Дьяволовой лощине и больше всего надеялись, что успеют.

Генри Найт решил покончить с собой, окончательно обезумев от страха. Если они не остановят его… Что ж, Джон сомневался, что сможет спать спокойно после этого.

Шерлок нашёл разгадку. К сожалению — слишком поздно.

Туман опустился на них резко, внезапно.

Джон крепче сжал пальцы на рукояти пистолета.

Генри Найт стоял посреди лощины, он тоже был вооружён и выглядел совершенно безумно.

— Генри, нет! — закричал Шерлок.

А Джон увидел его.

Фигура, закутанная в тёмный балахон, двигалась к ним из густого леса. Из-под балахона показалась склизкая, блестящая в свете фонарей, покрытая струпьями рука. Стало холодно. В ушах у Джона зашумело.

Шерлок что-то говорил Найту, но Джон не слышал: уши заложило, и всё, что он мог уловить — это далёкий надсадный женский крик.

Дрожащими руками Джон полез в карман куртки. Далеко, слишком далеко он положил палочку. А ведь теперь уже не до Статута, потому что либо он вызовет Патронуса, либо они все погибнут.

И вдруг — без хлопка, без звука — дементор потёк, начал менять форму, и на его месте возникла огромная собака с горящими красным огнём глазами.

Найт вскрикнул, Лестрейд выстрелил, собака прыгнула — и превратилась в Мориарти, который шагнул навстречу Шерлоку.

«Это не дементор», — подумал Джон.

Мориарти приближался, Шерлок тряс головой в попытках отогнать видение, Джон достал волшебную палочку, уже не таясь, и тут увидел за спиной Мориарти доктора Франклинда. Он смотрел прямо на Джона и чего-то ждал. Мориарти снова обратился собакой и зарычал, опять громыхнул выстрел, и Джон решился. Оттолкнув Найта в сторону, он закрыл его собой и встретился с собакой взглядом.

Мгновение — и дементор потянул к Джону трупные омерзительные руки.

— Ридикулус, — твёрдо сказал Джон, дементор запутался в своём плаще, зашатался — и растаял.

Туман пропал.

Шерлок, Генри и Лестрейд смотрели на Джона, и на их лицах читалось даже не недоумение. Это был глубочайший шок.

Джон стоял, так и не опустив палочку, и то открывал, то закрывал рот. Ему нечего было сказать. Вообще.

— Это туман, — вдруг произнёс Шерлок. Джон сунул палочку в карман, а Шерлок рявкнул: — Наркотик в тумане!

Все ожили, шок сменился напряжённостью.

Совсем рядом раздался низкий приглушённый рык. Грег выстрелил на звук, кто-то взвизгнул, а доктор Франклинд бросился бежать.

— Не дай ему уйти! — приказал Шерлок, и Джон рванул за ним следом. Доктор скакал по болотным кочкам с удивительной резвостью. Он, кажется, исходил эти леса вдоль и поперёк, потому что, несмотря на разницу в возрасте и армейскую подготовку, Джон отставал от него.

— Не заставляйте меня стрелять! — крикнул Джон. Франклинд сделал ещё прыжок — и исчез с шорохом.

Джон добрался до места, с которого он пропал, и увидел глубокую яму.

Ученый стоял в ней, уперевшись руками в колени, и тяжело дышал.

Джон спустился к нему, наводя пистолет.

— Не стреляйте, доктор Ватсон, — запыхавшийся Франклинд говорил с трудом. — Не стреляйте.

— Какого черта тут творится?!

Франклинд дернулся.

— Ваши друзья будут здесь совсем скоро. Пожалуйста, дайте мне уйти!

— И не подумаю. Что творится в этом вашем Баскервилле!

Франклинд разогнулся, выдохнул и проговорил жалобно:

— Пожалейте сквиба, доктор Ватсон. Вы не знаете, каково нам.

Боггарт в лесу. Сквиб в научной лаборатории. И что прикажете с этим делать?

— Шерлок отстаёт от нас на минуту, максимум — две. У вас мало времени, так что не стоит тянуть с объяснением.

И Франклинд заговорил: быстро, сбивчиво, испуганно. Про то, что вырос в штатах, где сквибов не оставляли в волшебном мире, а пытались адаптировать к маггловскому. Про увлечение наукой. Про переезд в Британию и полумагические разработки в лабораториях Баскервилля.

— Мы шифровали все файлы, нигде, клянусь, никаких следов. Я ничего никому не сделал!

Сзади уже слышался треск ломающихся веток, донеслись окрики: «Джон! Ты где?»

— А Найт? — спохватился Джон. — Вы сводили Генри с ума!

— Это не я, — полное добродушное лицо доктора исказилось в плаксивой гримасе. — Это боггарт его пугал, я лишь пытался убедить Генри забыть об этой истории, уехать отсюда.

«Джон!» — на два голоса. «Доктор Ватсон!» — чуть в стороне.

— А его отец? Тоже — не вы?

Он.

Джон не был Шерлоком Холмсом, но это было слишком очевидно.

— Он узнал обо мне, о моих экспериментах. И о магии. Увидел меня с палочкой. И боггарта тоже. Что мне было делать?

«Джон, где ты!»

— Вы не можете отдать меня полиции, доктор Ватсон! — сквозь мольбы прорвался другой, насмешливый тон. — И не отдадите. Позвольте мне уйти, и я вернусь в Штаты.

Джон поднял пистолет выше. У него было всего несколько секунд на решение. Дождаться Шерлока — значит отдать Франклинда полиции. Что именно он им расскажет? Но разве сохранность магического мира — это дело Джона? Разве он аврор? Он — помощник консультирующего детектива, который только что в очередной раз блестяще раскрыл дело.

Джон Ватсон больше всего на свете хотел передать подонка в руки полиции — благо, Лестрейд рядом и с радостью застегнёт наручники на запястьях парня, который хладнокровно убил лучшего друга на глазах у его шестилетнего сына, а потом едва не довёл этого сына до сумасшествия.

Гарри Поттер понимал, что справедливость важна, но не мог допустить, чтобы сквиб, занимавшийся незаконными магическими разработками в маггловской лаборатории, попал в полицию и выдал тайну, которую волшебники оберегали веками.

Дальше всё произошло очень быстро.

Шерлок, Грег и Генри Найт вылетели к оврагу, почти одновременно восклицая:

— Джон!

— Доктор Ватсон!

Франклинд подпрыгнул и кинулся бежать.

Лестрейд громыхнул:

— Стоять, полиция!

Джон прыжком преодолел овраг, пытаясь схватить Франклинда, и тот, оступившись, наступил на мину.

Шерлок среагировал первым, схватив Джона за шиворот и оттаскивая прочь. Лестрейд оттолкнул в сторону Найта, и все они едва успели укрыться в овраге, прежде чем прогремел взрыв.

Домой к Найту они вернулись только утром.

На место происшествия приехала полиция, потом её отстранили от работы хмурые подтянутые мужчины в однотипных чёрных пальто. Шерлок долго курил одну-единственную сигарету. Найтом занимались врачи скорой — он пережил сильное эмоциональное потрясение, но будет в полном порядке.

В комнате Джон переоделся, спрятал обратно в мешочек волшебную палочку, почистил пистолет, который так и не пустил в ход. А потом всё-таки нашёл в себе смелость зайти к Шерлоку.

Он ожидал вопросов, недоверия, обвинений — но ничего из этого не встретил.

Шерлок, успевший принять душ и причесаться, довольно сообщил:

— Дело раскрыто. Генри преподнёс мне отличный подарок.

— Как ты… — Джон сам не знал, что хочет спросить. «Как ты относишься к тому, что видел меня, размахивающего непонятной палочкой и бормочущего странные слова?» — Что ты… — «Что ты думаешь обо всем этом?»

— Я хотел бы исследовать этот туман, — сказал Шерлок, пропустив мимо ушей вопрос, который Джон так и не задал. — Жаль, Майкрофт уже наложил лапу на все образцы. Кстати, что ты видел? Ты махал руками и сказал что-то невнятное…

Джон посмотрел на Шерлока с удивлением. Он… чёрт, он не верил своим ушам!

— Я видел тварь из детского ночного кошмара, — сказал он. — А ты?

— Не важно, — отмахнулся Шерлок. — Я заказал нам билеты на поезд в час сорок три. Лондон ждёт, — он довольно подмигнул Джону и упал на кровать, растянувшись во весь рост.

Джон подумал, что, пожалуй, единственное, что до сих пор позволяет ему сохранять тайну, это категорическое неверие Шерлока во всякого рода мистику.

А в Лондоне Джон обнаружил у себя на кровати записку от Гермионы: «Свяжись со мной, как только сможешь. Мы нашли Криви. Его тело. Под меткой».

Это прозвучит смешно и нелепо, но до тех пор, пока Джон своими глазами не увидел мёртвого Колина Криви в морге при св. Мунго, он как будто не верил в то, что всё серьёзно.

Злился, переживал, думал, но, чёрт возьми, он скорее вёл себя как Шерлок — хотел разгадать эту загадку. А теперь, стоя возле тела, он чувствовал глухую отчаянную ярость.

Все соображения здравого смысла, всё его нежелание возвращаться в волшебный мир, его переживания — не имели никакого смысла. Он хотел только одного: найти ублюдка.

Потому что, Мерлинова борода, Колин Криви, чудом выживший во время битвы за Хогвартс, смешной, вихрастый, сохранивший и к тридцати пяти годам искренность и наивность, не должен был умереть.

Однако он умер. Из-за него.

Справившись с тугим солёным комом в горле, Джон посмотрел колдографии с места убийства. Астрономическая башня, тёмная метка в ночном небе и маленькая изломанная фигурка на земле.

— В Хогвартс беспрепятственно может попасть не так уж много людей, — сказала Гермиона, забирая у Джона снимки. — Попечители, педагоги, сотрудники некоторых отделов Министерства и… — она сглотнула, — герои войны. Все, кто награждён за вклад в Победу.

— Дай-ка подумать, — Джон тряхнул головой, — добрых несколько сотен человек.

— Думаю, не больше трёхсот в общей сложности.

Они замолчали, но Джон догадывался, о чём думает Гермиона. Нужно было проверить её подозрение, её жуткое, противоестественное подозрение насчёт Рона. До сих пор у Гермионы так и не хватило духа устроить проверку лучшему другу и любимому мужу. Джона самого корёжило от одной мысли об этом. Рон! Он должен быть вне подозрений.

— Если я ошиблась, — тихо сказала Гермиона, — даже не знаю, как смогу посмотреть ему в глаза.

Джон прочистил горло и сказал:

— Если ты не ошиблась, последствия будут хуже. При этом… — он вдохнул, — знаешь, сейчас, после смерти Колина, я почти уверен: тот, кто затеял это, хочет одного… Возродить Волдеморта. И это вряд ли Рон.

— Гарри…

— Посмотри, Гермиона! — Джон прошёлся из стороны в сторону. — Всё одно к одному. Все эти события, указание на меня… У Тома это всегда была больная тема. И такие подробности наших приключений знали не только мы. Он тоже отлично знал и о зеркале, и о единорогах, и о Тайной комнате. Дементоры — ну, о них наверняка рассказал Питер. За событиями Турнира он следил неотрывно. Дальше — тем более.

— Гарри! — оборвала его Гермиона. — Сначала ты говорил о его возрождении, а теперь… О том, что он сам как-то всем руководит? Едва ли он рассказывал Пожирателям Смерти в деталях, как проходил через испытания, устроенные школьными учителями для первокурсников. А про Тайную комнату и вовсе…

— Знало достаточно людей. Тот же Малфой, — для Джона как будто всё встало на свои места. Ну, конечно, Малфой! Только не старший, выпущенный из Азкабана, а младший, почти не пострадавший после войны. Теперь, когда его отец на свободе и в безопасности во Франции, он вполне мог начать действовать. Отомстить Гарри Поттеру и его друзьям, которые получили всё то, что так любил Драко: славу, уважение, внимание.

Джон немедленно озвучил свою догадку Гермионе, но та ответила скептическим взглядом:

— Зачем ему это?

— Зачем это Рону, раз уж на то пошло? — огрызнулся Джон.

— Вся эта история с возрождением Волдеморта — твоя фантазия, признай. Мы не можем считать это основной версией.

И тут Джона осенило:

— Воскрешающий камень! Ты сама говорила, что его украли из Отдела тайн. Мы решили, что его взяли просто для отвода глаз, но что если Малфой нашёл способ с его помощью возродить Волдеморта! И тогда, возможно, ему понадобился я… — Джон нахмурился, пытаясь поймать за хвост какую-то мысль, — чтобы этим камнем воспользоваться. Палочка и мантия служат посторонним, но плохо и с перебоями, может, с камнем — то же самое? Может, для ритуала им нужен я, но не потому что я — Гарри Поттер, а потому что я, — он выдохнул, — тот самый Повелитель Смерти из легенд?

Гермиона опустилась в кресло и бессильно откинулась на высокую спинку. Джон сидеть не мог — его переполняло лихорадочное возбуждение.

— У нас ещё остаётся Криви, — напомнила Гермиона. — И вот он уже никак не мог быть связан с Малфоем. И про встречу с ним знали только ты, я и Рон.

— Знаешь что, — Джон повернулся к Гермионе, — давай устроим проверку Рону — чтобы ты даже думать перестала про эти подозрения. А потом займёмся Малфоем. Надо проверить, существуют ли действительно какие-то, даже самые безумные ритуалы с Воскрешающим камнем, способные вернуть к жизни того, кто давно мёртв. И выяснить, что Малфой делает последние… Всё вот это время.

— Неплохой план, — как будто неохотно согласилась Гермиона. — Ритуал, конечно, поищем, и информацию по Малфою я сумею поднять. Но как проверить Рона?

Джон в который раз взъерошил волосы.

Дома на Бейкер-стрит Джона ждал Шерлок — и новое дело. Но, пожалуй, ещё никогда в жизни Джон не был так невнимателен, как во время поиска пропавшей картины из Национальной галереи. Во-первых, живопись Джона совершенно не интересовала — особенно если это не был говорящий портрет. А во-вторых, придуманный вместе с Гермионой план был слишком долгим и медленным, а Джон жаждал действия.

— Джон! — Шерлок вырвал Джона из размышлений за завтраком. — Газеты копируют моё фото в шляпе из твоего блога. Удали его оттуда.

И перед Джоном на стол, поверх недоеденной яичницы, действительно легла газета, первую полосу которой украшала фотография Шерлока в той самой дурацкой шапке с двумя козырьками.

— Опять ты в газетах? — Джон скривился. Ему нравилось жить тихо и незаметно, а если на Бейкер-стрит поселятся папарацци, станет нелегко.

Шерлок проигнорировал ворчание Джона, повторил просьбу про газету и спросил, что у них новенького.

Отодвинув в сторону газету и тарелку, Джон пересел в своё кресло, вытащил телефон, открыл почту и выругался — двести семнадцать писем! Со вчерашнего дня!

Глаза Шерлока блеснули азартом. Он потёр руки и спросил:

— С чего начнём?

Из-за нового дела о краже драгоценностей из закрытого сейфа в комнате, в которую никто не входил, Джон едва не пропустил проверку Рона.

Патронус Гермионы застал его ночью на крыше, в засаде.

«Я рассказала Рону кое-что о деле Криви, о найденных уликах и о том, где они лежат. Завтра всё будет ясно».

Во второй раз Джон стоял посреди квартиры Колина Криви. Гермиона вызвала его сюда в полдень.

Рядом топтался Рон — было не совсем понятно, зол он или растерян, а вот Гермиона не переставала бросать на него виноватые взгляды, полные мольбы о прощении.

— Короче, ребята, вы в заднице, — подвёл итог Рон их неловкому молчанию. — Ну, все мы.

— Точно, — согласился Джон.

По опыту работы с Шерлоком он знал: плохо не тогда, когда нет версий, а когда их слишком много. Чем больше версий, особенно не в самом начале расследования, тем больше шансов пойти по неверной дорожке.

Джон ещё раз оглядел комнату — гостиную и кабинет в одно и то же время. Повсюду лежала пыль: с момента пропажи хозяина никто не убирался.

«Пыль — надёжная подсказка», — говорил Шерлок. Джон потёр лоб и подошёл к столу: бумаги, которые они уже прочли не по одному разу, счета за квартиру, коробка из-под вьетнамской еды из ресторанчика внизу. Стол обычного маггла. Кроме…

— Вот чёрт! — ругнулся Джон. — А у него был компьютер?

Гермиона и Рон посмотрели на него удивленно.

— Маггловская штука для игр? — уточнил Рон.

— Вообще-то для работы, — поправила его Гермиона. — Нет, не находили. И пропустить такую махину не могли…

— Махину? — Джон едва удержался от оскорбления в духе Шерлока. — Тонкая плоская штуковина с крышкой. Или без крышки, с зеркальным экраном — у него мог быть планшет. И телефон ещё! Где его телефон?

Квартиру Криви прочесали заново, причём на этот раз не стали вызывать авроров. Джон лично переворошил все ящики стола, заглянул на все шкафы и, наконец, в прикроватной тумбочке нашёл небольшой старый ноутбук в плотном кожаном чехле. Потом заглянули в опись — там компьютер значился как «маггловский прибор уник., спальня».

Телефона дома не было, и Джон предположил, что он был у Криви, когда того похитили. Сунув ноутбук под мышку, Джон пообещал сообщить, что в нём найдёт, напомнил про Малфоя и ритуал — и вернулся на Бейкер-стрит.

— Нас ждут на награждении, — бросил ему Шерлок. — Тот бизнесмен слишком рад, что мы его вытащили.

— Награждение? — переспросил Джон. — Серьёзно? Дай угадаю, будет пресса?

— Уйма, — шально улыбнулся Шерлок и вдруг сощурился, раздул ноздри: — Ноутбук? Старая модель, барахлит аккумулятор, но владелец к нему явно привязан… Откуда он? Чей?

— Может, попробуешь угадать? — отозвался Джон, мысленно проклиная свою невнимательность. Как можно было заявиться к Шерлоку с чужим ноутбуком?

Мгновение — и ноутбук перекочевал к Шерлоку. Тот довольно снял с него чехол, внимательно изучив застёжку и материал, поднял аппарат на уровень глаз, посмотрел на заднюю крышку, проверил крепление блока питания, чуть ли не ткнулся носом в гнездо для зарядки, открыл, запустил — и перевёл на Джона взгляд, в котором читалась обида ребёнка, оставшегося без подарка на Рождество.

— Пароль?

— Понятия не имею, — пожал плечами Джон. — Это… — чёрт, а ведь пароль нужен! — это компьютер брата моего коллеги. Брат умер, и сын захотел посмотреть файлы. А пароля не знает. Вот, попросил меня помочь.

— Тебя? — острый взгляд детектива буквально впился в Джона. — Ты марки процессоров не различаешь и вечно ловишь вирусы на порносайтах.

В голову Джона пришла гениальная идея.

— Вообще-то тебя. Ты у нас гений.

— Что ж, — Шерлок уселся на диван, поставил ноутбук на колени и провёл пальцами по клавиатуре. — Поиграем. Владельцу лет сорок пять, не меньше — модель слишком старая. Обрати внимание… Её не меняли не из экономии, а просто в силу привычки. Ноутбук был в ремонте три… нет, четыре раза, причём меняли даже экран, а это дорого, дешевле купить новый компьютер. Значит, сентиментальность и привычка, которая не свойственна подросткам. Брат… старший, очевидно. Владелец относился к нему не просто аккуратно… болезненно аккуратно. Никаких крошек, только пыль между клавишами. Нет, он никогда не ел за просмотром сериала.

Джон расположился в кресле. Он обожал, когда Шерлок брался за работу, так что наблюдал за происходящим с искренним удовольствием. Причём оно усиливалось ещё и потому, что Шерлока удалось одурачить, пустить по ложному следу. Вы хоть представляете, как приятно знать, что даже Шерлок Холмс может ошибаться?

— Хм… — продолжал Шерлок. — Сентиментальный неженатый мужчина за сорок, очень аккуратный, жил один, не имел домашних животных… Молчи, не вздумай подсказывать! — рявкнул он, хотя Джон и без того молчал. — Бывал в разъездах. Ещё и этот чехол. Ручная работа, под заказ, но не от известного дизайнера. Хэнд мейд от любителя средней руки. Пароль должен быть связан с чем-то очень важным для него. Это не набор цифр и не день рождения, не номер медстраховки… Что-то личное.

Следующий взгляд, которым Шерлок удостоил Джона, был недовольным.

— Мне не хватает информации! — пожаловался он. Но Джон не успел ответить, потому что у Шерлока завибрировал телефон, и в трубку почти заорал взвинченный Грег Лестрейд. Суть его речи сводилась к тому, что если сукин сын Шерлок Холмс не явится на награждение в лондонской резиденции уважаемого бизнесмена, то он, Грегори Лестрейд, лично прикопает этого самого Шерлока Холмса в палисаднике на Бейкер-стрит.

— Чёрт! Не вовремя! — Шерлок безо всякого удовольствия отложил ноутбук и рванул к себе — переодеваться. А Джон схватил свою важную улику и поспешил к себе в спальню. Ему тоже надо было переодеться, но главное — требовалось спрятать ноутбук. Кажется, Джон уже знал пароль.

Всю церемонию награждений и поздравлений Джон провёл как на иголках. Во-первых, Шерлок откровенно нарывался на неприятности всякий раз, когда открывал рот. А во-вторых, Джон отчаянно хотел проверить компьютер Криви.

Его догадка была проста. Волшебники любят бумагу: письма, бумажные дневники, списки. А обычные люди предпочитают держать информацию в компьютере. Сам Джон в последние лет десять от руки разве что подпись в банке ставил да рецепты пациентам выписывал. Колин, кажется, тоже жил скорее в маггловском мире, и квартира у него была почти совсем обычная. Так что, возможно, он тоже предпочитал электронные дневники бумажным. А даже если нет — в ноутбуке могла быть переписка, аккаунты соцсетей, почта. И где-то с кем-то в беседе Колин мог рассказать что-то, что навело бы их на личность убийцы — по совместительству, их неуловимого преступника.

Как назло, Шерлок не спешил домой. Сунув в карман дорогущие запонки, он предложил пройтись. Вопреки обыкновению, из него не лилась потоком кипучая энергия. Не было и её противоположности — унылой тяжёлой апатии.

Пожалуй, Шерлок пребывал в редком для себя хорошем настроении, никак не связанном с поимкой очередного убийцы.

Вдвоём они шли по полупустой улице мимо дорогих домов и машин стоимостью в пять годовых зарплат врача. Шерлок в какой-то момент начал насвистывать незнакомый Джону мотив. Потом резко оборвал сам себя и сказал в пространство:

— Странно, что его нет.

— Кого?

— Мориарти. Он не появлялся после той ночи в бассейне. И я нигде не могу его найти.

— Вот уж по кому я точно скучать не стану, — буркнул Джон. Конечно, он понимал опасения Шерлока, но, вот честно, чем меньше Мориарти в их жизни — тем лучше.

— А он может и соскучиться. Странно, что так долго его нет.

Шерлок снова засвистел, а Джон лениво перевёл взгляд с таблички «Олд-Чёрч стрит» на вспыхнувший уличный фонарь и вздохнул. Если сейчас ещё и Мориарти проявит себя…

Джон боялся. До ужаса, до зубовного скрежета, до боли в ноге боялся, что он не успеет чего-то. Не успеет разгадать личность преступника, прежде чем тот нанесёт новый удар. Что не успеет понять, что Шерлок влез в новую игру. Что снова кто-то умрёт из-за его невнимательности и нерасторопности.

— Ошибки быть не может… — продолжил какую-то свою мысль Шерлок. Встряхнул головой, как будто отряхивался от воды, хмыкнул и спросил: — Домой?

«Ошибки быть не может», — думал Джон, запираясь у себя в комнате на Бейкер-стрит, накладывая на дверь отвлекающие внимание и заглушающие чары и открывая ноутбук Криви.

Он точно знал пароль.

«Гарри Поттер». Enter.

«Неверный пароль. Повторите попытку».

Джон неверяще смотрел на экран. Может, с маленьких букв? Нет? Тогда слитно, в одно слово! Снова нет? К счастью, система не блокировалась после нескольких неверных попыток, так что Джон пробовал и пробовал — тщетно. Просто пароль был не «Гарри Поттер».

И других идей у Джона не было.

Полежав немного без сна, он попробовал ещё «Деннис Криви», «Деннис», «Денни» — тоже без результата.

Кажется, Шерлок неправильно угадал ход мыслей Криви. Джон помотал головой: Шерлок — и неправильно? Чушь!

Видимо, он просто не может понять, что именно для Криви было «личным». Имя девушки? Следствие установило, что он ни с кем не встречался. Тупик.

Конечно, можно было попытаться разобрать компьютер, достать оттуда жёсткий диск и считать информацию, но Джон не был уверен, что справится с этим сам. Шерлок был прав, говоря, что в технике он профан. Конечно, он научился пользоваться компьютером, выходил в интернет и даже вёл свой блог, но продвинутым пользователем точно не был.

Мелькнула мысль попросить Шерлока, но её Джон отмёл как бредовую — детектив тогда уж точно сунет любопытный нос в файлы. Зато можно было отнести компьютер в мастерскую.

Решив, что именно так и сделает с утра, Джон всё-таки провалился в сон.

Разбудил его в половине пятого стук в окно. Ругаясь, поминая и чёрта, и Мерлина, Джон вылез из кровати и впустил неприметную серую сову, отвязал от её лапы конверт — и почтальонша тут же улетела обратно. Значит, ответ не нужен.

Конверт был пухлым, набитым бумагами. Окончательно вырвавшись из дремоты, Джон проверил посылку на наличие заклятий и ядов и вскрыл. Внутри оказалась записка от Гермионы и плотные листы бумаги, сплошь исписанные мелким почерком.

Отложив их в сторону, Джон начал с записки — и правильно сделал. Гермиона объясняла, что пятеро невыразимцев, экспертов по древним рукописям, справляются с поиском в этих самых рукописях быстрее, чем одна начитанная школьница — так что они нашли не только упоминание о ритуале, но и его полное описание (прилагается).

Подрагивающими руками Джон взял листы и начал читать.

Невыразимцы провели большую работу: они нашли, перевели со староанглийского и снабдили комментариями сложный ритуал. Он был даже сложнее того, с костью отца, плотью слуги и кровью врага, с помощью которого возродил Волдеморта Хвост. Хотя нечто общее между ритуалами было.

«Из плоти того, кто плоти не имеет, из тела без души и из души без тела, из разбитого отражения того, кто отражения лишился, из крови того, кто кровь никогда не проливал… волей того, кто умер, но жив».

Эта формулировка была записана в самом конце, после пространных размышлений и выкладок, как итог.

Джон запустил пальцы в волосы.

Плоть того, кто не имеет плоти… Заспиртованная рука Волдеморта, который сам уже плоти не имеет, поскольку давно сгнил и превратился в скелет.

Тело без души… Мёртвое?

Из души без тела. Тут совсем сложно. Только дементоры могут выпить душу. На мальчика напал дементор! Правда (Джон потряс головой, чтобы думалось лучше, но не помогло), никто не знает, можно ли выпитую дементором душу из этого дементора извлечь.

Из разбитого отражения… Зеркало! Разбитое зеркало на дне празднования Победы! Вот только откуда в этом зеркале могло появиться отражение Волдеморта, если он его действительно не имеет? Мелькнула мысль о чьём-нибудь боггарте, но Джон не стал её ни отбрасывать, ни принимать.

Дальше совсем просто: кровь того, кто кровь никогда не проливал — это кровь единорога.

И последнее: волей того, кто умер, но жив. Можно сказать, что речь идёт о привидении, но также это подходит ему самому, Джону Ватсону, некогда — Гарри Поттеру. Да, он не был мёртв в прямом смысле слова, но тогда, в битве за Хогвартс, его смерть, его жертва привела к тому, что Волдеморт и всё его войско не могли навредить защитникам замка. Возможно, с формальной точки зрения он действительно умер за них — и при этом остался жив.

Гермиона нашла отличное доказательство: кто-то действительно готовит возрождение Волдеморта во всём его могуществе. И Джон точно знал, кто.

Одевшись и спрятав записи в потайной мешочек, Джон крадучись вышел из квартиры, пробежался по пустой Бейкер-стрит до неприметного тёмного угла и аппарировал к дому Рона и Гермионы.

Защитные чары тихо звякнули, но без угрозы: при желании, Джон мог бы спокойно войти, однако он этого не сделал, оставшись стоять посреди поля и ёжась от холода. Вокруг на добрых пару миль не было ни других домов, ни населённых пунктов, ни дорог — вообще ничего, кроме заросшего заброшенного поля, леса и виднеющегося в предрассветной мгле озера.

Когда-то, ребёнком, Джон даже не задумывался об этом интересном моменте, а сейчас ему пришла в голову мысль: это магглы вынуждены строить дороги и держаться вместе. Волшебники могут оказаться там, где им нужно, за мгновение — и поэтому могут наслаждаться уединением.

Не то чтобы это было важно в ходе расследования — просто Джону подумалось, что в душе он скорее маггл. Ему здесь, в этой пустынной глуши, было неуютно.

Впрочем, скоро стало не до любования природой — из дома вышла, запахиваясь в тёплую мантию с мужского плеча, сонная Гермиона.

— Гарри? — она моргнула, и взгляд её стал цепким и сосредоточенным, — что-то случилось.

— Твоя сова. Где можно поговорить?

— М… — протянула Гермиона, — зайдёшь?

Джон вздохнул — и согласился. Это, по крайней мере, не «Нора».

О своём решении Джон пожалел сразу же — к обстановке просторной уютной гостиной явно приложила руку миссис Уизли (то есть, миссис Уизли, которая мама Рона, а не Гермиона). Здесь были и разномастные кресла с вязаными пледами, и вручную вышитая скатерть на столе, и, главное, часы, которые показывали не время, а состояние членов семьи. Сейчас все стрелки, кроме одной, указывали на отметку «Сон», а стрелка Гермионы качалась между положениями «Дома» и «На работе». Джон сглотнул тугой ком в горле и отвернулся от часов. Не хотел вспоминать, как…

Мда, кажется, у него ещё есть пара вопросов к психотерапевту. Если только он когда-нибудь найдёт в себе мужество их озвучить.

— Прости, — поймав его взгляд, сказала Гермиона и принялась преувеличенно энергично взмахивать палочкой, отдавая команды чайнику и чашкам. Потом сотворила заклинание тишины, села за стол и спросила: — Итак?

— Итак… — Джон отпил чай, сел поудобнее и озвучил Гермионе свои предположения и сомнения. — В том нападении дементора, кстати, не было ничего странного? — Он сам не знал, почему спрашивает об этом. Но отражение и душа были единственными пунктами, с которыми не было ясности.

— Лучше спроси, что там было нестранного, — покачала головой Гермиона. — Как и во всём этом деле. Дементор появился внезапно посреди оживлённой улицы. Началась паника. Кто-то успел вызвать патронуса, но тот не прогнал дементора сразу, хотя и атаковал.

— Бред, — нахмурился Джон, — как патронус мог не прогнать дементора?

— Я не знаю! — Гермиона шмыгнула носом, притягивая к себе чашку с чаем. — И никто не знает. Прибыли авроры, тоже призвали патронусы — и только тогда дементор отпустил мальчика и исчез. Мы сделали запрос в Азкабан, но ответа не получили — никто из дементоров не покидал своего поста. Или они не желали отчитываться перед Министерством.

— Сумасшедший дементор-изгой?

Гермиона подняла на Джона взгляд, сощурилась:

— Или что-то, что выглядело как дементор, вело себя как дементор, но дементором не являлось.

«Как боггарт в Баскервилле», — подумал Джон и подпрыгнул на месте. У них же ещё и загадочный порошок, и та ловушка — создания какого-то изобретателя.

Преодолев минутное колебание, Джон рассказал всё об их с Шерлоком приключении в Баскервилле.

Гермиона выглядела откровенно несчастной.

— Это дело… оно опутывает меня! — выдохнула она. — Как паутина.

— Нужно разыскать младшего Малфоя и допросить его, — твёрдо сказал Джон. — Я просто не знаю, кто ещё мог заварить эту кашу.

— Мы ищем, Гарри, — отозвалась Гермиона. — Только найти никак не можем. А для того, чтобы прийти с ордером к нему домой, нет оснований.

— Убийство того парня и Колина — не основания? Пусть расскажет, где был всё это время.

— Мы не можем… ох, — Гермиона встала. — Хорошо, ты прав. Если есть хоть малейшее подозрение, что Малфой связался с магглами, то у нас развязаны руки. По этому обвинению можно задержать любого. Завтра Малфой будет у меня на допросе. Придёшь?

— А я имею право?

— Никакого. Но ты можешь надеть мантию.

Джон отставил чашку и тоже встал, вытащил из кармана вещицу, про которую почти забыл. Показал Гермионе:

— У тебя ещё есть такой? — это был фальшивый галеон с собраний Отряда Дамблдора.

— Конечно!

— Шли сообщения через него. Совы и патронусы — это удобно, но слишком…

— Приметно. Мне надо было раньше догадаться.

Джон вернулся на Бейкер-стрит до того, как проснулся Шерлок, пробрался к себе в комнату и лёг спать, но очень скоро был разбужен.

Шерлок открыл дверь к нему с ноги и принялся тормошить Джона, повторяя:

— Началось, Джон! Началось!

Джон разлепил глаза, почувствовав какое-то дежавю, выругался.

— Что началось?

— Мориарти снова в игре!

В этот раз Мориарти выступил с масштабом — на всю страну. В одно утро он умудрился взломать Банк Англии, тюрьму Пентонвилль и сокровищницу Тауэра — после чего благополучно сдался в руки полиции.

Шерлок был вне себя не то от восторга, не то от ужаса, но чтобы понять главное, не требовалось обладать интеллектом Шерлока. Даже Джон отлично осознавал: Мориарти попал в тюрьму потому и только потому что захотел этого.

— И что теперь? — спросил Джон, когда Шерлок наконец-то выключил телевизор, где по всем каналам передавали новости о поимке Джима Мориарти.

— Теперь… — Шерлок потер руки, — мы будем играть в его игру, а параллельно — вести свою.

Шерлок и правда не забывал о Мориарти ни на секунду — одна из стен уже давно была завешена стикерами, фотографиями и записями, посвященными преступной сети Мориарти.

Джон в этом деле чувствовал себя слегка бесполезным, зато в тот же день взял ноутбук Криви и понес его в сервис ремонта компьютеров.

Молодой парень сказал, что работа займет пару дней, и Джон почти поставил подпись на бланке, как вдруг резко передумал и почти бегом покинул мастерскую. Идиот! Он боялся, что файлы увидит Шерлок — а если их увидит этот парень из сервиса? Джон не знал, что именно хранил у себя Колин Криви, но боялся, что это может быть информация о волшебном мире. Нет, отдавать ноутбук посторонним нельзя.

За день до судебного заседания по делу Джима Мориарти, на которое главным свидетелем обвинения вызвали Шерлока, Гермиона прислала через галеон сообщение: «Сегодня в три часа после полудня в моем кабинете». Вырваться сейчас с Бейкер-стрит было не проще, чем сбежать из плена: Шерлок не отпускал Джона ни на мгновение. Но услышав о срочном вызове из клиники, сказал:

— Поторопись только, — и проводил долгим внимательным взглядом, от которого Джон поморщился. Он давно уже не испытывал на себе проницательности друга — по-настоящему, а не просто в виде шутливых замечаний о невыпитом кофе, неудачном дне в клинике, новой девушке или встрече с коллегами в пабе.

Когда Шерлок смотрел на кого-то так: пристально, холодно, — это значило, что что-то его заинтересовало в человеке. Что-то показалось необычным. И, черт возьми, это было очень не кстати.

Понадеявшись, что Мориарти в достаточной мере занимает ум Шерлока, чтобы тот не отвлекался на размышления о своем друге и блогере, Джон вышел из дома и аппарировал ко входу в Министерство, прошел стандартную проверку и направился прямиком к кабинету Гермионы.

До назначенного времени оставалось еще полчаса. Гермиона была напряжена и немногословна — только показала Джону, где лучше сесть, чтобы не помешать и остаться незаментным. И чуть дрогнувшим голосом предложила чаю. Джон отказался и скрылся под мантией.

Малфоя привели двое крепких авроров. Он был без наручников и выглядел весьма лощеным — арест явно никак на него не повлиял. Только лицо было злое.

За прошедшие годы Малфой превратился почти в точную копию своего отца, и это еще больше убедило Джона в том, что в этой истории он замешан. Иррационально, да, Шерлок бы высмеял за такой вывод, но Джон чувствовал, что не ошибается.

— Мадам глава департамента магического правопорядка, — растягивая гласные, произнес Малфой, — польщен вниманием к моей скромной персоне.

Тон, однако, был отнюдь не вежливый и не почтительный.

— Мистер Малфой, — Гермиона расположилась за своим столом, а Малфою указала на стул для посетителей, — садитесь.

Он сел как на трон.

Авроры отошли к дверям, но держали палочки наготове. Да и Джон вытащил свою палочку из кармана, чтобы обезвредить Малфоя, вздумай тот дернуться.

— Вы знаете, почему вы были вызваны в мой кабинет, причем поспешно?

— Теряюсь в догадках… миссис Уизли, — эта фамилия прозвучала как оскорбление.

— Грейнджер-Уизли, мистер Малфой.

— О, прошу прощения, Грейнджер-Уизли, — его губы растянулись в гадкой ухмылке. — Тем не менее, я понятия не имею, зачем вы меня вызвали. Разве что, по обыкновению, хотите меня в чем-то обвинить.

— Вас пока никто не обвиняет, мистер Малфой. Однако есть подозрения, что вы участвовали в грубом нарушении Статута о Секретности. Эпизоды имели место… — и Гермиона перечислила даты всех нападений.

— Нарушении Статута? — Малфой посмотрел на Гермиону как на сумасшедшую. — Я не приближаюсь к магглам, можете не сомневаться. Что до ваших дат… Позвольте вспомнить…

Джон достал блокнот и начал записывать, благо, под мантией было просторно. Гермиона и вовсе поставила на лист Прытко Пишущее Перо, и только следила взглядом за тем, как оно фиксирует показания Малфоя. «Был дома с семьей», «находился за границей», «встречался с друзьями, кажется», «не помню точно, это было год назад! Впрочем, учитывая время, должен был находиться на собрании акционеров. А вы разве не знали, что Малфоям принадлежит крупнейшая винодельня магической Франции?»

Джон, перестав в какой-то момент записывать эти отмазки, крепко сжал руки в кулаки. Для Малфоя врать — что дышать. И нет сомнений, что семья, друзья и даже акционеры подтвердят его показания — потому что, если он и правда взялся воскрешать Волдеморта, то у него должны быть сообщники.

— Мистер Малфой, — проговорила Гермиона прохладно, когда закончила перечислять даты, — у меня нет оснований для вашего дальнейшего задержания. Благодарю за разъяснения. Ваши показания зафиксированы, специалисты их проверят. Напоминаю, что в сложившихся обстоятельствах у моего департамента есть право использовать «Веритасерум».

— В сложившихся обстоятельствах, мадам Уизли-Грейнджер, — улыбка Малфоя стала еще шире. — Могу я уточнить, в каких же? Я не нарушил ни одного закона. Я проживаю на территории другого государства. И я не имею никаких дел с магглами, в отличие… — он остановился, его ноздри раздулись от едва сдерживаемого отвращения, — от других волшебников. Если у вас нет конкретного обвинения, а его у вас, то никакие допросы с сывороткой правды проводить вы не имеете права. Спасибо за беседу, — он ернически поклонился и вышел, не встречая сопротивления. Гермиона дала знак аврорам его не задерживать, но проводить до выхода, а Джон, едва за аврорами закрылась дверь, скинул мантию и рявкнул:

— Какого черта?!

— Гарри! — Гермиона вскочила и обернулась к нему. — Ничего я ему больше не могу предъявить, он прав!

— Организуй за ним наблюдение! Постоянное. Пусть клятву даст какую-нибудь…

Гермиона опустила голову.

— Прости, Гарри. Я не могу. Это незаконно, и…

Джон вышел из кабинета. Он был просто в ярости. Да, он понимал Гермиону, но… черт, речь шла даже не о бытовом преступлении! Малфой готов был вот-вот воскресить Темного лорда, и тогда всем уж точно станет не до предписаний и регламентов.

Как назло, Малфой из атриума Министерства сразу же переместился куда-то камином, и догнать его было невозможно — Джон только проводил взглядом его фигуру, уносящуюся прочь в языках зеленого пламени.

Но сидеть без дела он был не намерен.

Обратиться за помощью к Рону?

Сразу представилось, как некогда лучший друг качает головой, разводит руками и говорит: «Прости, Гарри, но за такую слежку Гермиона меня убьет». Если бы только можно было все рассказать Шерлоку, проблема бы решилась мгновенно. Уж кто-кто, а он сумел бы придумать, как выследить Малфоя и доказать его виновность.

Так и не решив, что делать, Джон тоже подошел к каминам, зачерпнул летучего пороха, шагнул в огонь и сказал:

— Косая аллея.

Его закружило, пару раз стукнуло о чьи-то каминные решетки и мягко вытолкнуло в «Дырявом котле». Он только начал отряхиваться, как заметил вперед знакомые белые патлы.

Волшебная, почти немыслимая удача — Малфой тоже решил заглянуть на Косую аллею, и сейчас выходил из паба во дворик, ведущий в торговые кварталы.

Скрывшись от любопытных глаз за каминной трубой, Джон накинул мантию-невидимку и, стараясь не попасться никому под ноги (мантия делала его невидимым, а не бесплотным, в конце концов), поспешил следом за Малфоем.

К счастью, было затишье — до начала ажиотажа перед первым сентября оставалось еще добрых полтора месяца, и возле лавок бродили только немногочисленные домохозяйки.

Малфой не таился — шел строго посреди улицы с такой прямой спиной, словно проглотил шест, и время от времени водил головой из стороны в сторону: наверняка при этом брезгливо кривился.

Джон прибавил шагу и догнал его, после чего отстал на пять шагов — так, чтобы не привлечь внимания, но и не потерять из виду. Было достаточно легко предположить, что Малфой идет в Лютный переулок — именно там можно купить любую дрянь для темномагического ритуала. Но он миновал поворот в Лютный, даже не глянув туда, вместо этого остановился возле небольшого, но очень дорого отделанного магазина: «Волшебное кольцо». В витрине действительно были выставлены кольца: серебряные, золотые, из каких-то мерцающих металлов, с драгоценными камнями или без.

Малфой вошел внутрь, и Джону пришлось исхитриться, чтобы не остаться снаружи. Он замер возле одной из витрин, а Малфой уверенно подошел к немолодой женщине-хозяйке, учтиво поздоровался, сказал пару слов о погоде, а потом попросил:

— Посоветуйте что-нибудь изящное, дорогое, но чтобы не напоминало фамильную драгоценность. Что-то более современное… Подвеску или серьги, только не кольцо.

— Для юной леди? — переспросила хозяйка. Джон нахмурился, пытаясь понять, что происходит. А на лице Малфоя появилась очень нехарактерная для него улыбка, совершенно лишенная обычной брезгливости или насмешки.

— Для очень юной. Моей дочери исполнится девять на следующей неделе.

Пока Малфой и хозяйка ювелирного салона выбирали для девочки кулон, Джон стоял, не двигаясь. Да, он мог обвинить Малфоя в чем угодно. Мог следить за ним хоть сутки напролет. Вот только человек, у которого есть любимая дочь, не станет возрождать Темного Лорда — потому что знает, на что ее этим обречет. Он не повторит ошибки своего отца. А значит, версия, в которой Джон был так уверен, оказалась ложной — кто бы ни пытался вернуть к жизни Волдеморта, это не младший Малфой. Или теперь его надо называть «средний»?

Едва Джон вернулся домой, как всего внимание оказалось сосредоточено на Мориарти. Шерлока вызывали в суд главным свидетелем обвинения, и тот, кажется, нервничал.

— Пожалуйста, Шерлок… — Джон уже налил другу чай и даже попытался убедить поесть, разумеется, тщетно, — просто не дай суду повода тебя выгнать.

— Выгнать? — Шерлок фыркнул. — Я главный свидетель…

— Просто не зли их, хорошо?

Джон очень хотел, чтобы Мориарти провел за решеткой ближайшие лет двадцать. Парень, для которого взрывы — это милое хобби, просто должен сидеть в тюрьме. И когда речь шла о Мориарти, Джон в глубине души даже жалел, что Пентонвилль куда более приятное место, чем Азкабан.

В отличие от Джона, Шерлок, кажется, не слишком-то думал о том, как убедить присяжных дать Мориарти максимальный срок. Куда больше его волновал вопрос: зачем именно криминальный консультант сдался полиции.

— В этом должен быть смысл, Джон, — повторял Шерлок, расхаживая по комнате и не обращая внимания на холодный чай. — Он чего-то добивается, что-то хочет сказать…

— Он сумасшедший, — вздохнул Джон. — Может, в этом дело?

Шерлок его не услышал, зажмурившись, он перебирал в голове идею за идеей. Потом резко открыл глаза, посмотрел на Джона и сказал:

— В этом деле главный вопрос: зачем он это делает?

Джон мотнул головой. «Делает»? Не «сделал», то есть не «попал в тюрьму», а продолжает делать?

— Что ты…

Шерлок недовольно мотнул головой и выдохнул:

— Мотив, Джон! Подумай о мотиве. И о том, кому это нужно.

— Я не…

— Думай же, Джон!

— Шерлок, что вообще…

В гостиной повисла тишина. Шерлок смотрел Джону в глаза, как будто пытался передать какую-то мысль, которая от Джона решительно ускользала. Вздохнув, детектив сел на свое место, сложил пальцы домиком и проговорил медленно, раздельно, почти что по слогам:

— Пойми, Джон, никто, даже сумасшедший, ничего не делает просто так. Мотив есть всегда. Цель. И тот, кто ее преследует. Вместо того, чтобы подгонять факты под теорию, я всегда вывожу теорию из фактов… — откинув голову на спинку кресла, Шерлок взял в руки скрипку, ущипнул струны и продолжил обычным своим тоном: — Мориарти что-то хочет сказать этим всем. Не говори со мной больше, я должен подумать.

Джон поднялся к себе в спальню, запер дверь, как делал всегда в последнее время, лег на кровать и задумался. Слова Шерлока были действительно странными. Он говорил о Мориарти — или о чем-то другом? «Кому это нужно?» Кому нужно, чтобы… что?

«Вместо того, чтобы подгонять факты под теорию, я всегда вывожу теорию из фактов».

Если бы не совершенная нереалистичность такого предположения, Джон подумал бы, что Шерлок дает ему подсказку, но не в деле Мориарти, а в том, другом…

Ведь он и правда подгонял факты под теорию. Одна слежка за Малфоем чего стоит! Рассуждая логически, с холодной головой: Малфой не стал бы воскрешать Волдеморта. Он сам едва не погиб, когда Темный лорд жил в родовом поместье Малфоев. Но, боже правый, как же было бы хорошо, окажись преступником Малфой! Как же было бы просто!

Джон повернулся на бок и прикрыл глаза. Он чувствовал, что у него съезжает крыша. Волшебный мир сводил его с ума, заставлял совершать поступки, свойственные… Ну, по правде говоря, свойственные Гарри Поттеру, а не Джону Ватсону.

Джон не стал бы обвинять школьного врага просто из удобства. И он не стал бы подгонять факты под теорию — весь сам, без Шерлока, просто по своему военному опыту знал, как важен беспристрастный взгляд.

Снизу раздалась незнакомая мелодия — Шерлок сочинял, думая о своем деле, а у Джона в голове было мутно. Он пытается разгадать загадку уже слишком долго. Он устал. И он не Шерлок Холмс, черт возьми. Вот только отказаться, выйти из игры уже нельзя — потому что нельзя позволить убийце Криви и того парня из пруда остаться на безнаказанным. И тем более, нельзя ему позволить совершить новое преступление. О том, что следующей жертвой этого парня может стать сам Джон, думать не хотелось.

На левом боку лежалось не лучше, чем на правом.

«Этого парня». Почему он вообще решил, что преступник — мужчина? Ни один из фактов на это не указывал.

Гермиона проверила Рона — дала ему подслушать разговор об уликах и позволила письму с ними попасть в его руки. Он не прикоснулся к конверту, даже не заинтересовался им. Хорошо.

Но кто…

Черт! Джона тошнить начинало от таких версий, но кто, ради всего святого, проверил Гермиону?

Нет, это абсурдно. Зачем ей?

Пришла мысль, что как раз-таки у нее и может быть мотив. Она занимает видный пост в Министерстве, она честолюбива и умна. Возможно, она метит в министерское кресло, и ей просто необходима поддержка Гарри Поттера. Все это запутанное сложное преступление…

Что, если это просто ширма? Череда странных событий, цель которых — не провести ритуал шестисотлетней давности, а задержать Гарри Поттера в волшебном мире. Гермиона ведь знает: не будь этого преступления, и Джон снова скрылся бы в мире магглов. А так он вынужден постоянно быть в поле видимости, заходить в Министерство, бывать на Косой аллее. Эта версия объясняет и участие Криви: на первых порах Гермиона могла попросить его о помощи. Объяснить, как сильно волшебному миру не хватает национального героя. Криви в это поверил бы — да что там, он сам думал точно так же! Но потом дело зашло слишком далеко — и Криви раскаялся. Понял, во что его втянули. И решил объяснить Гарри все.

Записку он отдал Гермионе собственноручно. Она уже рассказала историю про Рона, но в первую очередь, записку прочла она. И ей не стоило труда задержать Криви, а потом разыграть постановку с долгим бесполезным ожиданием у Воющей хижины.

Видимо, страдания на тему: «Как можно подозревать лучших друзей», — Джон пережил с лихвой, когда под подозрением оказался Рон. Во всяком случае, сейчас мысль о Гермионе в роли автора этих безумных происшествий почти не вызывала отторжения.

Только вот Шерлок сказал, что нужно выводить теорию из фактов. И как раз этого Джон никак не мог сделать.

На следующее утро Шерлоку надлежало явиться в суд для дачи показаний по делу Мориарти. Джон, на время отбросив собственные мысли, еще раз попросил друга не злить суд и говорить только по делу, чтобы его ни в коем случае не отстранили. Шерлок, кажется, совет не услышал.

Ажиотаж вокруг ареста Мориарти и суда над ним был огромен: прямо возле дома Шерлока (ну, и Джона — за компанию) встречала толпа репортеров, через которую удалось пробиться к заранее нанятому кэбу с большим трудом.

У здания суда тоже было не протолкнуться: Шерлок поднял повыше воротник пальто, явно не желая светиться на камерах, Джон прикрыл лицо рукой, но все равно их добрую сотню раз сфотографировали и раз двадцать спросили, что они думают об исходе дела и о том «как Мориарти провернул это всё?».

— Сумасшедший дом, — выдохнул Джон, когда толпа осталась позади, за тяжелой дверью.

Шерлок хмыкнул, расправил воротник и ушел следом за секретаршей — готовиться. Другая секретарша проводила Джона в зал суда, где прокурор подробно и обстоятельно рассказывала присяжным о том, какое чудовище — Джим Мориарти. Он сам стоял на месте подсудимого и задумчиво улыбался, словно его не интересовало перечисление преступлений.

Джон сел с краю, у входа, чтобы, если что, быстро выйти сразу же после выступления Шерлока. И в какой-то момент его взгляд, бесцельно блуждающий, пересекся со взглядом Джима Мориарти. Джон вздрогнул — у криминального консультанта были темные, кажущиеся на таком расстоянии черными, глаза. И где-то в них, как показалось Джону плясал огонь. Конечно, это были просто отсветы — блики от ламп или что-то в этом роде. Но по спине Джона прошел холодок. Мориарти продолжал смотреть ему в глаза, как будто впервые заметил и впервые счел достойным своего интереса. Тогда, в бассейне, он смотрел только на Шерлока — Джон был не более чем инструментом давления, на его месте мог быть кто угодно. Но сейчас, сомнений не было, Мориарти изучал Джона как кого-то интересного.

Джон нахмурился, даже не думая отводить взгляд. Мориарти сядет за решетку. А он, Джон Ватсон, точно не боится таких как он.

Улыбка Мориарти стала чуть шире. Он показал зубы, облизнулся и отвернулся, полностью довольный собой и своими наблюдениями.

Речь Шерлока в суде была речью Шерлока. То есть, разумеется, друг пропустил мимо ушей все советы Джона и устроил выступление на любимую тему: «Вы — идиоты». Судья не оценил посыла, прокурор чуть не расплакалась, в зале поднялся невообразимый шум — и заседание прервали, не дав Шерлоку закончить речь.

Прокурор и свидетели обвинения, в том числе Шерлок, выступали всю первую половину дня.

Адвокат Мориарти управился за тридцать секунд, объявив:

— Защиты не будет.

Вернувшись домой, Шерлок устроился в любимом кресле, то и дело поглядывая на часы. Джон сел на диван, сам не понимая, чего ждать.

Но уж точно он не ждал того, что произошло: Мориарти признали невиновным и отпустили.

Немыслимо!

И теперь как-то по-новому Джон вспомнил его пристальный взгляд.

Примечание.

В сериале между освобождением Мориарти из зала суда и дальнейшими событиями проходит два месяца. Возможно, в этом есть какой-то смысл, но я очень сомневаюсь, что Джим просто решил скататься на Гоа перед финальным раундом, а все остальное у него должно быть готово — иначе в тюрьму он бы не полез. Да и разоблачения как-то эффектнее смотрятся на фоне недавних событий, а не через пару месяцев, когда про Шерлока и Мориарти все забыли. В общем, здесь я позволю себе отступление от канона.

________

Джон пытался снять деньги в банкомате, когда о своем желании встретиться ему сообщил человек, которого он видеть совершенно не желал — Майкрофт Холмс.

Разумеется, он сделал это в своей обычной манере, через терминал банкомата. Действительно, подумаешь, всего-то отследить человека на многолюдных улицах, вовремя взломать нужную систему и отправить сообщение в строго подходящий момент. Куда проще, чем позвонить или скинуть смс-ку, не так ли?

Машина с неизменной молчаливой Антеей, погруженной в свой такой же неизменный смартфон, доставила Джона куда-то в центр и вывесила возле роскошного крыльца со скромной табличкой: «Клуб «Диоген».

Учитывая все, что происходило вокруг: эффектный выход Мориарти из зала суда три дня назад, подозрения насчет Гермионы, свежий выпуск «The Sun» и общее неприятное предчувствие надвигающихся проблем, — загадки Майкрофта разгадывать совершенно не хотелось. Поэтому Джон, решительно поднявшись по ступенькам, вошел в просторную гостиную. В креслах по одному сидели мужчины и женщины, поглощенные кто бумагами, кто газетами. У кого-то на столиках рядом стояли чайные приборы. В трех каминах горел огонь. И висела полная тишина, нарушаемая только треском пламени и шелестом страниц.

— Извините, — обратился Джон ко всем сразу, — вы не знаете, где здесь Майкрофт Холмс?

Ответом ему были возмущенные взгляды — и молчание.

— Майкрофт Холмс! Он назначил мне здесь встречу…

В общем, Джон долго бы добивался ответа в этом дурдоме, если бы не появились швейцары, не подхватили бы его под руки и не вытащили бы из гостиной как нарушителя спокойствия.

Оказавшись возле лестницы, Джон поправил куртку. Один из швейцаров чуть поклонился ему и указал рукой на лестницу, после чего поднял на одной руке два пальца, на другой — один.

— Двадцать один? — уточнил Джон, заставив работника скривиться и быстро закивать, и пошел на первый этаж.

Майкрофт действительно ждал его в комнате с золотой табличкой «21» на двери. Войдя, Джон уточнил:

— Это было обязательно? Вот это все.

— И вам доброго дня, Джон, — улыбнулся Майкрофт одной из своих самых неприятных улыбок. — Надеюсь, вам это происшествие не доставило слишком много хлопот. Видите ли, клуб «Диоген»очень старый, здесь крепки традиции. Одна из них…

— Да я уж догадался. Полное молчание.

Майкрофт, наливая себе какой-то наверняка коллекционный виски, некоторое время продолжал рассуждать о политике и о пользе молчания, о Джон изучал лежащий на столике перед камином номер газеты.

Да, это был тот самый «The Sun», который с утра крепко подпортил Джону аппетит. И на который Шерлок только фыркнул, мол, это недостойно его внимания.

А вот Майкрофт, похоже, не был столь неосмотрителен.

— Вы уже это читали? — спросил Джон, беря газету и садясь в кресло.

На первой полосе прямо под шапкой располагался достаточно броский анонс: «Ожидайте эксклюзивный материал о Шерлоке Холмсе в субботнем выпуске». Источником назывался некий Брук — и, что Джону совсем не нравилось, даже Майкрофт не знал, кто бы это мог быть.

— Впрочем, — сказал Майкрофт, беря в руки несколько картонных папок, — я пригласил вас не за этим. Держите.

Одна из папок оказалась в руках у Джона. Он открыл ее и вгляделся в фотографию мужчины. Бритый налысо, здоровый, угрюмый. И (Джон готов был держать пари) опасный — иначе Майкрофт не вручил бы Джону его личное дело.

Так и оказалось.

— Сулеймани, — представил мужчину Майкрофт, — албанец, служил в карательном отряде. Опытный убийца. Поселился у вас за соседней дверью.

Следующей была Дьяченко Людмила, русская, тоже с любопытной боевой биографией — и снявшая квартиру напротив 221Б по Бейкер-стрит.

Отдав Джону оставшиеся две папки, содержавшие сведения о еще двух киллерах, внезапно решивших поселиться на Бейкер-стрит, Майкрофт внезапно коснулся плеча Джона. Задержал руку на несколько мгновений. Джон дернулся — и Майкрофт отошел в сторону.

— Думаете, это Мориарти? — спросил Джон, листая третью папку.

— Кто же еще, — пожал плечами Майкрофт.

— Если бы это был Мориарти… мы оба были бы уже мертвы.

Открыв четвертую папку, Джон замер.

Поверх досье лежал частый костяной гребень, в котором запуталось несколько короткий черных волосков.

Джон поднял взгляд на Майкрофта. Снова перевел на гребень. Какого черта? Майкрофт только слегка качнул головой и продолжил:

— Мориарти пообещал уничтожить Шерлока, он ни перед чем не остановится, — оно снова подошел к Джону, закрыл четвертую папку и слегка придавил пальцем обложку. Джон сам не понимал, что нес, лишь бы только закончить этот странный разговор. Зачем ему гребень? Вернее, не так. Зачем ему, черт возьми, сдались волосы Майкрофта Холмса!

Джон коснулся своего плеча — и с неприятной уверенностью понял, что Майкрофт только что снял оттуда его волос. Джон хотел было возмутиться, но промолчал. Как бы сильно ни бесил его Майкрофт, в одном он был уверен: как минимум, в столкновении с Мориарти Майкрофт — на их с Шерлоком стороне.

— Будьте осторожны, Джон. И присмотрите за ним, — сказал Майкрофт перед тем, как за Джоном закрылась дверь.

Чертов гребаный сюрреализм.

Ему не хотелось даже думать, в какой ситуации может понадобится нечто… нечто вроде превращения в Майкрофта Холмса посредством оборотного зелья. А уж как и зачем стал бы Майкрофт Холмс превращаться в Джона Ватсона — и вовсе отдельный вопрос.

Уже подходя к дому, Джон понял, что что-то не так: стояла полицейская машина, входная дверь была открыта. На ступенях лежал конверт, издалека напомнивший письмо из Хогвартса — плотная бумага, красная сургучная печать. Джон ощупал конверт: что-то мелкое, мягкое. Осторожно вскрыл — на землю посыпались хлебные крошки. Сердце в груди ёкнуло, но Джон решительно отбросил в сторону страхи. Их адрес знает половина интернета. Скорее всего, это чья-то дурацкая шутка. В любом случае, складывалось впечатление, что у Шерлока есть дела посерьезней хлебных крошек в конверте.

Так и оказалось.

Похищение детей американского посла из закрытой и охраняемой почище Форт-Нокса и Пентонвилля школы потребовало немедленных действий.

— Надо осмотреться, — объявил Шерлок и первым, даже не дожидаясь согласия Лестрейда и сержанта Донован, сбежал по лестнице, а Джон чуть задержался, чтобы положить на стол странный конверт.

Повернулся — и вдруг его взгляд за что-то зацепился.

Так бывает, когда мозг замечает что-то важное быстрее, чем успевает это осмыслить. Решив, что полминуты его подождут, Джон снова развернулся, оглядывая комнату.

Его взгляд упал на стену, которую Шерлок превратил в рабочую доску. Джон сделал пару шагов, присмотрелся.

Записи, фотографии, стрелки, схему, газетные обрывки…

Сегодня на стене появилась новая фотография. С нее на Джона внимательно смотрел Колин Криви.

— Джон! — раздался окрик Шерлока. Джон сжал зубы. — Джон! — повторился крик.

Криви уже мертв. А дети еще могут быть живы.

Джон быстро сбежал вниз.

Это был безумный, тяжелый, выматывающий и откровенно жуткий день. В другой раз Джон думал бы о том, как сядет у камина и начнет описывать новую историю в блоге. Потому что, черт возьми, об этом стоило написать. Детей американского посла похитили ночью, никто ничего не видел, не осталось никаких зацепок — кроме следов похитителя. Шерлок сумел не только отыскать их, но и расшифровать химический состав грязи на подошвах. А по этому составу — найти детей. Боже, это было настоящее чудо. Тем более, что, даже несмотря на нечеловеческую скорость, с которой Шерлок сумел распутать это дело, они едва не опоздали. Мальчика сразу же увезли в реанимацию. Девочка пострадала меньше, но у нее был тяжелый шок.

Однако в этот раз планировать рассказ для блога Джон не мог. Весь день он думал только о том, как спасти похищенных детей, но теперь, когда напряжение спало, он вспомнил о фотографии Криви на стене у Шерлока.

— Шерлок! — окликнул друга Джон. Тот мотнул головой. Джон догадывался, о чем он думает: почему спасенная девочка при виде него закричала? Но, откровенно говоря, эту загадку было прояснить проще, чем проклятую фотографию.

Остановив кэб, Шерлок сказал резко:

— Это мой, возьми следующий.

— Но… почему?

— Ты можешь заговорить, — и Шерлок захлопнул дверцу у Джона перед носом.

Черт возьми!

Отказавшись от идеи аппарировать, Джон спустя минуту поймал другой кэб и раздраженно назвал адрес. Машина тронулась по улице. Джон прижался лбом к стеклу, невидящим взглядом уставившись в пространство. Он почти не видел улиц сквозь частую морось, только яркие пятна огней изредка слепили и заставляли щуриться.

Что фотография Криви делала у Шерлока на стене, где даже самый маленький клочок бумаги был посвящен Мориарти? Вывод напрашивался один: Криви был связана с Мориарти. И эта связь должна была стать более явной, если только удастся вскрыть его ноутбук. Все упиралось в этот пароль! Джон перепробовал все, что только приходило ему в голову — тщетно! Но Шерлок сказал…

Джон едва не подскочил на сидении.

Шерлок не зря называет его идиотом! За дело! Конечно, пароль не «Гарри Поттер». Если Криви связан с Мориарти, то он знает, что Гарри Поттера давно нет. Пароль…

Гул мотора и шум дождя разорвали выстрелы.

Один.

Два.

Три.

Джон схватился за пистолет и рявкнул:

— Остановите!

Выскочил из машины в квартале от дома и увидел Шерлока, склоняющегося над трупом здорового лысого мужчины.

Джон подошел, даже не думая убирать оружие. Присмотрелся к погибшему.

— Это… тот албанский наемник, — сказал он. — Сулеймани.

Тронул пульс, хотя в этом не было никакой необходимости: с простреленным черепом обычно долго не живут.

Вызвал скорую и позвонил Лестрейду.

Шерлок пребывал не то в глубокой задумчивости, не то в шоке. И хотя пароль зудел у Джона на кончиках пальцев, он не решился оставить друга одного.

В тот момент, когда парамедики уложили труп на носилки, Шерлок сказал:

— Он умер, потому что я пожал ему руку.

— Что?

— Он спас мне жизнь, но не должен был касаться меня… Почему?

И Шерлок поспешил домой, поднялся по лестнице в гостиную и принялся лихорадочно мерить комнату шагами. Джон едва ли понимал хотя бы половину из его бормотаний, зато подошел к стене с записями. Поймав в бормотании Шерлока паузу, спросил:

— Кто это?

— Что?

— Кто это? — Джон ткнул пальцем в фотографию Криви.

— А, уже не важно. Он мертв.

— Он работал на Мориарти?

Шерлок посмотрел на Джон как на сумасшедшего и сообщил:

— Эти четверо киллеров здесь не для того, чтобы убить меня. Их задача — охранять мою жизнь. У меня есть что-то, что им нужно. Но если один из них попробует это заполучить…

— Остальные его убьют, — закончил Джон.

— В этом деле… — Шерлок снова опустил голос до невнятного бормотания, как бывало, когда он разговаривал сам с собой. — Прямо сейчас мы в объективе веб-камеры! — объявил он.

— Что у тебя есть… настолько важного? — спросил Джон.

— Когда у нас последний раз убирались?

Пока Шерлок вытаскивал из постели ничего не понимающую миссис Хадсон, Джон метнулся в свою спальню, достал ноутбук, открыл его и уверенно ввел: «Джон Ватсон».

«Добро пожаловать!» — сообщила операционная система, загружая заставку на рабочем столе — удивительным образом сфотографированный на маггловскую камеру Хогвартс.

У Джона дрожали пальцы. Проклятый послевоенный тремор, который, как он думал, давно оставил его, вернулся.

Быстро подключившись к wi-fi, он зашел в браузер — и вознес тихие хвалы господу, обнаружив, что Криви, как и сам Джон, не имел привычки удалять историю браузера и пароли.

— Джон! — послышался окрик.

— Минута! — отозвался Джон, кажется, совершенно не своим голосом, заходя в почту Криви.

Здесь было много всего: рассылки, письма с предложениями по работе (Криви, оказывается, работал фотографом в маггловском мире), сообщения от друзей с вопросами: «Как дела?» или «Что с тобой? Не могу дозвониться третий день…»

И почему-то не было отдельной папки «Зловещие планы» — очень не кстати, учитывая, что Шерлок внизу уже второй раз позвал Джона.

«Гарри Поттер», — вбил Джон в строку поиска по почтовому ящику.

Интернет чуть подвис, а потом на странице выпало три письма.

Без единой мысли в голове Джон открыл их одно за другим.

«Спасибо, что откликнулись на мою просьбу, мистер Брук! — было в первом из них. — Вместе с другом мы пытаемся найти одного человека. Его зовут Гарри Поттер, дата рождения — 31 июля 1980 года. До семнадцати лет жил в доме своих дяди и тети по материнской линии, их фамилия — Дурсль. Адрес… — Джон скользил глазами по строчкам, пропуская и без того знакомую информацию о месте своего жительства, — Мы потеряли с ним всякую связь и будем признательны за помощь в поисках. Прикрепляю фотографию».

Второе письмо было ответом — что Гарри Поттер сменил имя и внешность, и теперь зовется Джоном Хэмишем Ватсоном. Подпись: «Р.Б.» Почтовый адрес скрыт.

Третье тоже было от «Р.Б.», Брука.

«Кое-что в личности вашего Гарри Поттера меня заинтересовало. Заинтересует и вас. Ожидайте звонка. На вашем месте, я бы снял трубку».

— Джон!

Захлопнув ноутбук, Джон сунул его под кровать и сбежал вниз.

Руки уже не дрожали, но в голове было гулко и пусто.

«Р.Брук», который кое-что узнал о Гарри Поттере и пожелал поговорить с Колином. Который разыскал Гарри Поттера в мире магглов за три часа. И — почти наверняка — тот самый, который информировал Китти Райли о жизни Шерлока, помогая ей подготовить свой «эксклюзив».

Учитывая фото Криви на стене у Шерлока, Джон мог сделать предположение, которое ему совсем не нравилось, но которое имело огромный шанс оказаться верным. Под именем Брук мог скрываться Мориарти.

В гостиной миссис Хадсон растерянно рассказывала, где и как убиралась в последние дни. Но Шерлока интересовало только одно — пыль.

— Пыль?

— Пыль может обо многом поведать! Можно скрыть любые следы, но пыль… — Шерлок провел рукой по каминной полке и показал испачканные пальцы, — ее назад не вернешь.

— Господи, о чем он? — миссис Хадсон обернулась к Джону за поддержкой, которую он, увы, был решительно не в силах оказать.

Колин Криви работал на Мориарти. Мориарти знает, кто такой Гарри Поттер. Раньше, в их первую встречу, возможно, еще и не знал, но теперь — точно знает. Этот взгляд в зале суда — Мориарти оценивал Джона, потому что…

Его мысли были грубо прерваны дверным звонком. Миссис Хадсон кинулась открывать, а Шерлок торжествующе хмыкнул и забрался на стол — на верхней книжной полке он, кажется, отыскал то, что хотел.

В гостиную вошел Лестрейд — взмыленный и отчаявшийся. Джон мысленно застонал: он знал это выражение лица и знал, что оно означает. Полиции нужен Шерлок Холмс, а значит, они сейчас сорвутся с места и поедут куда-то…

— Нет, инспектор, — сообщил Шерлок, слезая со стола и убирая в карман что-то маленькое.

— Что «нет»?

— Вы хотите забрать меня в участок, — внезапно сказал Шерлок. Джон неверяще оглянулся на инспектора. — Мой ответ — нет. И давайте без лишних вопросов.

Что?

Джон посмотрел на Шерлока. Потом на Грега. О чем они вообще? Какой участок?

— Шерлок! — почти умоляюще протянул Лестрейд.

— Крик?

— Да.

— И кто это? Донован? Да, готов спорить, это Донован! — Шерлок отвернулся с таким видом, словно этот разговор ему надоел еще до того, как начался. — Причастен ли я к похищению? — он снова посмотрел на инспектора. — Ха, Мориарти умен.

Из всех случаев, когда в присутствии Шерлока Джон чувствовал себя туповатым, этот был самым неприятным. Потому что сейчас ничего не понимал он один. Даже Лестрейд знал, о чем речь!

— Он заронил сомнения, — Шерлок подошел к Лестрейду очень близко, — теперь она все время будет думать об этом… О, этому немногие могут сопротивляться. Нельзя убить идею, не так ли? Особенно если она уже поселилась здесь, — и Шерлок легко коснулся пальцем виска инспектора. Сел за компьютер.

Джон приоткрыл рот. То есть… Лестрейд на полном серьезе пришел арестовывать Шерлока за похищение ребенка? На том основании, что шокированный ребенок закричал при виде него?

— Фотография, — сообщил Шерлок.

— Ты пойдешь? — взмолился Лестрейд.

— Следующий ход. Сначала крик, а потом фото, как меня везут на допрос. Он будет уничтожать меня… дюйм за дюймом. Это игра, Лестрейд, и я не собираюсь в нее играть.

Лестрейд ушел. Джон следил, как он и Донован садятся в машину и уезжают, а Шерлок заметил:

— Им надо посовещаться. А потом они вернуться, чтобы обыскать квартиру и арестовать меня.

— Ты думаешь?

Вопреки ожиданиям, Шерлок ничего не предпринимал. Он сидел и ждал, а Джон… Джон ходил по комнате. Все это сводило с ума. Ему казалось, что полчища дементоров постепенно слетаются к Бейкер-стрит, а они с Шерлоком защищены только слабеньким Патронусом. Пока еще он их спасает, но его силы скоро иссякнут. И тогда их обоих поглотит отчаяние.

Зазвонил телефон.

— У меня ордер на арест Шерлока. Едем к вам, — сухо сказал в трубку Лестрейд. — Не знаю, что и сказать…

Джон тоже не знал.

Невидимые дементоры были близко.

Едва Джон положил трубку, в комнату вошла миссис Хадсон. Джон вздрогнул. увидев у нее в руках знакомый конверт: очень похожий на тот, из которого он с утра высыпал хлебные крошки.

— Совсем забыла об этом, — с улыбкой сообщила миссис Хадсон. — Было написано: «скоропортящееся». Такое забавное имя мне назвал, немецкое. Как из сказки.

Внутри обнаружился пряничный человечек, сгоревший и очень жалкий.

Шерлок разглядывал его очень долго, а потом просто бросил на пол.

В руках у Джона остался конверт: плотная пергаментная бумага, красная восковая печать. Джон присмотрелся — разумеется, герба Хогвартса на ней не было. На ней вообще ничего не было, и ему почему-то показалось, что это плохой знак.

Немного подумав, Джон поднялся к себе, спрятал в мешочек из кожи моко волшебную палочку и мантию невидимку. Галеон для связи с гермионой оставил: если что, объяснить полицейским происхождение странной монеты он сумеет. После продолжительных колебаний пистолет он тоже оставил в спальне. Против полиции он все равно не поможет.

Убедившись, что при нет нет ничего подозрительного, а обыск в комнате тоже не вызовет никаких ненужных вопросов. Джон снова спустился к Шерлоку.

А дальше мир благополучно покатился в тартарары. Лестрейд с командой поддержки защелкнул наручники на запястьях Шерлока, обвинив его в похищении детей.

Надутый индюк — шеф полиции — поднялся в гостиную, огляделся и обозвал Шерлока извращенцем.

Внизу гудели полицейские сирены, и Джон понял: он точно не может позволить Шерлоку остаться в одиночестве, так что безо всяких угрызений совести впечатал кулак в лицо индюка.

— Что, решил ко мне присоединиться? — хмыкнул Шерлок без удивления, когда Джона приковали к нему — на всю команду задержания нашлись только одни наручники.

— Представляешь, оказывается, нельзя безнаказанно дать по морде старшему суперинтенданту полиции, — пожаловался Джон.

— Мда, неловко вышло.

Удивительно, но стоя под мелким моросящим дождем, скованный с Шерлоком одними наручниками и осознавая весьма нерадужные перспективы встречи с британским правосудием, Джон чувствовал себя куда лучше, чем час назад. Вместо неприятного предчувствия катастрофы было скорее возбуждение, как перед боем.

— Залог внести за нас некому, — заметил он все тем же легким шутливым тоном.

— Меня как-то больше привлекает героический побег, — сообщил Шерлок — и тут же принялся действовать.

Раз — Шерлок хватается за рацию в полицейской машине и одним нажатием на кнопку обеспечивает всем полицейским несколько секунд недееспособности: от мерзкого писка даже Джон скривился, что уж говорить о тех, кому он транслировался прямо в уши.

Два — у ближайшего полицейского он отбирает пистолет.

Три:

— Леди и джентльмены, будьте добры опуститься на колени, руки за голову.

Четыре: для убедительности — два выстрела в воздух, и полицейские подчиняются. На лице Лестрейда Джон прочитал выражение почти священного ужаса.

И, наконец, пять: ко лбу Джона прижимается холодное дуло.

— Это мой заложник.

— Точно, — пробормотал Джон, — заложник, — и вместе с Шерлоком попятился прочь. — И что теперь?

— Сыграем в игру Мориарти. Пустимся в бега.

И они действительно бросились бежать по темным улицам, для удобства схватившись за руки. Полиция, должно быть, была у них на хвосте.

Шерлок не колебался ни мгновения, выбирая поворот или закоулок, перемахивая через мусорные баки и невысокие заборы. Он действительно знал Лондон как свои пять пальцев, а Джон, несясь рядом с другом, пытался решить: это уже подходящий случай, чтобы забить на Статут о Секретности и аппарировать вдвоем на другой конец Британии, или все-таки еще нет.

— Майкрофт мог бы нам помочь, — сказал он, когда они чуть притормозили, чтобы перевести дух.

Шерлок взглянул на Джона с негодованием:

— И забыть семейные разногласия? Не в этот раз.

Что ж, значит, и для аппарации не время.

Но Джон точно знал: если жизни Шерлока будет что-то угрожать, он не станет колебаться. В конце концов, в самом крайнем случае, «Обливиэйт» еще никто не отменял.

Джон вздрогнул:

— Там кто-то есть! Полиция!

— Нет… — Шерлок тоже бросил взгляд в глубину темного тоннеля, — это наш сосед с Бейкер-стрит.

Один из трех оставшихся киллеров, понял Джон.

— И что будем делать?

Твою же мать!

Джон и раньше замечал, что Шерлок редко советуется с ним, предпочитая принимать решения самостоятельно. Но сейчас, когда они были скованы наручниками, это было очень не кстати!

— Нам надо выпрыгнуть перед этим автобусом, — объявил Шерлок, рывком утягивая Джона за собой, и вот они уже стоят перед несущимся на них автобусом.

Джон зажмурился, чувствуя, что вот-вот аппарирует прочь, но тут в его плечо врезалось нечто тяжелое, отбрасывая в сторону.

Все трое: Шерлок, Джон и киллер-спаситель — упали на мокрый тротуар.

Шерлок выхватил пистолет и направил его киллеру в лицо.

— Что тебе нужно от меня? Говори!

Киллер, тяжело дыша. ответил:

— Он оставил это в вашей квартире.

— Кто?

— Мориарти!

— Что это?

— Компьютерный код-ключ!

— Конечно же, — Шерлок хищно улыбнулся. — То, что он продает. Программу, с помощью которой он влез в Тауэр. Он спрятал его, когда приходил.

Киллер ничего не успел ответить — прозвучало три выстрела: голова, сердце, снова голова. И он упал.

Шерлок рванул Джона за руку — и они снова побежали прочь, преследуемые воем полицейской сирены.

Когда им снова удалось остановиться в тени, в очередной подворотне, Шерлок коротко объяснил, в чем дело. С помощью кода можно было взломать любую систему, вообще любую. Чтобы одолеть Мориарти, нужно было ее найти.

— Он спрятал ключ на Бейкер-стрит! Надо пробраться туда и найти его!

— Там полно полиции, — напомнил Джон. — И зачем оставлять ключ тебе?

— Еще один способ запятнать мое имя. Я теперь лучший друг всех преступников.

Джон прищурился. Так вышло, что они остановились прямо у лотка с бесплатной прессой. Это был все еще утренний номер The Sun, который они обсуждали с Майкрофтом.

Взяв газету, Джон спросил:

— Ты это видел? Этот парень, Рич Брук… — черт, оказывается, там было имя! Тогда тот, с кем общался Криви, и этот источник эксклюзивной информации для желтой газетки — один и тот же человек!

Услышав имя, Шерлок напрягся.

— Ты его знаешь?

— Я знаю, куда мы пойдем, — невпопад ответил Шерлок, снова ухватил Джона за руку, и они пошли уже спокойно, как будто не опасались ничьих преследований.

У Джона в голове был хаос.

Мориарти знает о мире магии. Знает о Гарри Поттере. Колин Криви переписывался с Мориарти. И еще — этот друг, упомянутый в письме! Кто это?

Мало этих вопросов — вот еще! Что творится с Шерлоком, что замышляет Мориарти? И куда, черт возьми, они вообще сейчас идут?

Оказалось — в маленькую квартирку где-то в районе Эрлс-Корт. Шерлок, набросив на скованные наручниками руки шарф, без всяких колебаний остановил кэб и назвал адрес, который Джону не сказал ровным счетом ничего.

В квартире было пусто, дверь пришлось открывать отмычками.

Устроившись на диване, Шерлок вытянул ноги, накинул шарф на шею и принялся возиться с замком на наручниках. Он поддался спустя несколько секунд, и Джон уже хотел было освободиться, но Шерлок покачал головой, снова взял его за руку, повел за собой, погасил свет и ощупью пробрался обратно к дивану.

— Пусть наручники пока побудут на месте, — сказал он. — Думаю, ждать нам недолго.

— Кого мы ждем? — устало спросил Джон. — Шерлок, мне кажется, сейчас очень подходящее время, чтобы объяснить мне, что…

— Джон, просто пошевели мозгами.

Джон промолчал, и шерлок вздохнул. В темноте не было видно, но Джон готов был спорить, что детектив закатил глаза.

— Мы не можем пойти на Бейкер-стрит, потому что там полно полиции, а я почему-то не обладаю способностью становиться невидимым, — едко произнес он. — Значит, нам надо разгадать секрет кода иначе. Точно знает, что это за код, только один человек — Мориарти.

— Стой, мы ведь не…

Послышался еще один тяжелый вздох.

— Рич Брук — это Мориарти. Я уверен, именно он — информатор этой журналистки. Как ее…

— Китти Райли. И ты помнишь, не притворяйся. Так что, ты хочешь через нее найти…

— Тш!

Действительно, в коридоре послышались шаги. Кто-то остановился возле двери. Осторожно толкнул ее.

— Поздновато возвращаетесь с интервью, мисс Райли, — сказал Шерлок, когда в комнате резко зажегся верхний свет. Надо отдать ей должное. Она не вскрикнула и не испугалась, увидев у себя дома незваных гостей.

А вот Джон едва не утратил самообладания, когда в квартиру, отперев замок собственным ключом, вошел Мориарти: растрепанный, в домашней одежде и с пакетами из Tesco в обеих руках.

Они вышли на улицу, под вновь начавшийся дождь. Джон был шокирован. Он ожидал от Мориарти чего угодно, любой подставы, но точно не этого. Не игры в то, что Шерлок Холмс сам придумал все преступления и нанял актера на роль Мориарти.

Черт, не удивительно, что Китти Райли поверила. И ей поверят читатели The Sun — потому что это до дрожи убедительно.

Наверное, кроме Майкрофта, Джон был единственным человеком, который точно знал, что Мориарти — не изобретение Шерлока, а настоящий криминальный гений. И дело было даже не в том, что Джон знал шерлока как никто другой и знал о его способностях. Не только.

Просто Мориарти было известно о личности Джона Ватсона. А Шерлоку — нет.

— Это вообще возможно? Изменить свою личность, подделать документы, чтобы выставить тебя преступником?

Шерлок раздраженно шагал по улице. Джон буквально кожей чувствовал его злость и… страх. Хреново.

— Он знает всю историю моей жизни, в деталях и подробностях, — отозвался Шерлок. — Когда продаешь большую ложь — заверни ее в истину, и она станет правдоподобной. Вот что он делает! Ему понадобились сутки, чтобы зародить сомнение в людях!

— Это будет твое слово против его.

Джон еще раз просмотрел резюме Ричарда Брука, случайно прихваченные из квартиры мисс Райли. Увы, теперь уже «Обливиэйтом» не отделаться. Нельзя изменить память всей редакции газеты, а потом еще половине Скотланд-Ярда.

— Теперь все, что ему нужно, чтобы завершить игру, это…

Шерлок замер. Посмотрел на Джона. Его глаза распахнулись шире, зрачки, и без того большие в темноте, заполнили всю радужку.

— Шерлок?

Медленно, как в полусне, Шерлок отвернулся и проговорил:

— Я должен кое-что сделать.

— Что? Я могу помочь?

— Нет, — медленно покачал он головой. — Это личное.

И пошел прочь по улице, оставляя Джона черт знает где, с проклятыми резюме в руках.

Разумеется, Джон мог аппарировать. Только понятия не имел, куда. Куда ему идти? Точно не на Бейкер-стрит, где остались и мантия-невидимка, и палочка, и пистолет.

— Доктор Ватсон! — раздался окрик. Джон вздрогнул и обернулся. К нему подбежал парнишка лет четырнадцати. — Доктор Ватсон, это вам!

— Кто ты, черт возьми!

Вместо ответа парнишка протянул ему знакомый плотный конверт. Но вместо того, чтобы взять его, Джон цепко ухватил парнишку за ворот куртки.

Тот ойкнул, но, что характерно, поднимать шум не стал, только заморгал круглыми темными глазами.

— Кто тебе дал этот конверт?

На лице посыльного отразилась обида.

— Да я знаю, что ли? В интернете подработку взял. Предоплата, все дела. Прийти сюда, найти доктора Ватсона, который будет стоять один посреди улицы, отдать конверт.

— А конверт откуда?

— На почте забрал, по трек-номеру. Да пустите вы! — и парнишка вырвался из рук Джона. Тот и не удерживал его больше. История звучала правдиво, неясно было только одно.

— Когда ты взял заказ?

— Сегодня, часов в шесть… Ну, берете?

С чувством некоторой обреченности он забрал конверт, и парнишка тут же бросился бежать. Послышался рев мотора байка — и снова наступила тишина.

Конверт был точно такой же, и печать все та же, пустая. Осторожно сломав ее, Джон вытащить три статичные маггловские фотографии.

Он сразу узнал это место. Старый дом. заросших плющом, старое кладбище чуть в стороне. Но даже если бы и не узнал, попавший в кадр указатель точно подсказал бы ему, что это за место. Литтл-Хэнглтон, дом Риддлов.

Кто-то знал, что в это время Джон будет здесь, да еще и один.

Кто-то был уверен, что они с Шерлоком приедут к Китти Райли.

Мориарти.

И раз Мориарти знал о том, где искать Джона Ватсона, значит, именно он послал эти фотографии.

У Джона шла кругом голова.

Ему нужно было посоветоваться с кем-то, и пока кандидатур было только две: Гермиона и… Майкрофт.

Старшего Холмса видеть не хотелось категорически, но Джон не мог до конца отделаться от подозрений в отношении Гермионы, поэтому наступил на горло своим желанием и, убедившись, что рядом никого нет, аппарировал в центр города. Несмотря на поздний час, в офисе Майкрофта обнаружилась Антея, которая подсказала, где искать ее босса.

Спустя десять минут Джон уже сидел в личной гостиной Майкрофта Холмса в клубе «Диоген».

Мелочь, а приятно: визит Джона сумел удивить Майкрофта.

Для начала Джон положил на стол резюме Брука и сообщил:

— Китти Райли сделала свою домашнюю работу. Кто-то рассказал ей удивительно много о личной жизни Шерлока.

— Правда? — приподнял бровь Майкрофт.

— Вы вообще видели записную книжку своего брата? Там два имени, мое и ваше. И Мориарти не я информировал.

Майкрофт сел в кресло напротив, оперся ладонями в рукоять зонта и посмотрел на Джона с выражением какой-то жалобности на лице. Джон никогда его таким не видел.

— Майкрофт… — мягко проговорил Джон. Куда мягче, чем собирался, учитывая, что Майкрофт информировал Мориарти о жизни Шерлока. — Что происходит?

— Вас что именно интересует… мистер Поттер?

Джон положил поверх бумаг Брука фотографии дома Риддлов. Майкрофт взял их и внимательно изучил.

— Это мне доставили сегодня.

— Знаете, что это за место?

— А вы нет?

Майкрофт поднялся, отошел к камину и сказал:

— Джон, я не осведомлен обо всех деталях жизни магического сообщества. Я в него не вхожу. Я не могу прогнозировать почти ничего, когда дело касается…

— Волшебства?

Почему-то Джон подумал, что Майкрофту «слово на «в» произносить едва ли не труднее, чем всем Дурслям вместе взятым.

— Почему вы ушли из этого мира, Джон?

— Интересно, что этого вам Гермиона не рассказала… — пробормотал он.

— Она отказалась обсуждать эту тему, даже когда рассказывала о вас, чтобы я вас нашел.

Джон сцепил пальцы в замок. Он не хотел думать об этом, вспоминать об этом и тем более говорить. Но кажется, придется.

— Я… вы наверняка знаете о магической войне и о моей роли в ней. Да. Вот… В общем, я потерял много близких. Но я научился с этим жить. Собирался строить карьеру в аврорате. Это…

— Ваша полиция, да, я знаю.

— Отлично. Да… — Джон отвел взгляд. Попытался изучать огонь в камине, но глаза защипало. — Я собирался жениться. А потом узнал, что она мне изменяет. Не изменила один раз, а…

Черт, Джон не желал говорить об этом вообще ни с кем, но особенно — с Майкрофтом!

— Мы поругались. Я сбежал из волшебного мира, думал, мне нужно немного остыть… Зачем вам это? Не важно.

Джон тоже встал, налил себе какого-то очень дорогого бренди и глотнул, скривился.

— А когда вы остыли, она умерла, — закончил одной фразой историю Майкрофт, но не замолчал, а продолжил: — И вы сбежали навсегда, изменили личность, внешность. Напивались, дрались в пабах. Спрятали свою волшебную палочку. Думали о переезде, когда поняли, что даже под новым именем и среди новых людей вы остаетесь собой. Пытались встречаться с женщинами, но в построении отношений не преуспели. И тогда вам предложили поступить в армейский медицинский корпус. Вы надеялись, что в Афганистане сможете…

— Знаете что! — рявкнул Джон. — Идите вы нахер с вашим психоанализом!

— Джон! — Майкрофт повысил голос. — Джон, — уже тише, — кто-то знает о вашей страсти спасать людей.

— О ней знают все.

— Кто-то знает, что вы сделаете всё, чтобы спасти Шерлока.

Тихо трещал огонь в камине. Тикали большие уродливые старомодные часы.

— Мне нужна моя палочка.

С этими словами Джон, не думая больше о Майкрофте, аппарировал к Бейкер-стрит. Сосредоточившись, он сумел наложить на себя легкое беспалочковое дезиллюминационное, хотя и ощущал себя под ним совершенно ненадежно. Однако его хватило, чтобы пройти мимо дежурного полицейского на входе, подняться на первый этаж и забрать мешочек из кожи моко.

Решив, что он и так уже в бегах, Джон повесил мешочек на шею, палочку убрал в карман, пистолет сунул за пояс. И, не слишком-то беспокоясь по поводу засады в квартире, присел на кровать.

Дом Риддлов говорил однозначно: версия с возрождением Волдеморта была правильной с самого начала. И Джон с неотвратимостью понимал: Майкрофт прав в том, что связывает это дело с игрой Мориарти. В решающий момент кто-то обяжет Джона участвовать в ритуале, угрожая жизни Шерлока.

В какой-то момент в душе поднялся порыв немедленно аппарировать к Дому Риддлов и разнести там все к чертовой матери. Потом пришла идея разыскать Шерлока и утащить его на другой конец Англии. А если понадобится — то и дальше. Останавливало только одно: Шерлок — не тот человек, которого можно легко убедить скрыться. Чтобы он добровольно пустился в бега — по-настоящему? Ну уж нет. Чтобы он затаился, поменял внешность и имя? Никогда. И главное, Джон не сомневался: Шерлок не уйдет, пока Мориарти на свободе.

Внезапно в кармане потеплело. Джон достал галеон и прищурился, разглядывая надпись: «5 AM». Будильник на тумбочке показывал два часа ночи.

Место не вызывало у Джона сомнений, а теперь, значит, было и время.

Как-то лениво, уже почти без эмоций Джон отметил, что преступник отправил сообщение именно через фальшивый галеон. Интересно, что именно Гермиона знала о том, что Джон снова носит его с собой.

Но — нет. Джон сам в это не верил. Гермиона не стала бы воскрешать Волдеморта ни за что, ни за какие блага.

Поднявшись с кровати, Джон набросил на плечи мантию-невидимку, накрыл голову капюшоном и аппарировал в Хогсмид.

Осторожно прошел по тоннелю к Гремучей иве, беспрепятственно преодолел защитные чары и, пройдя немного по кромке запретного леса, оказался у озера. Здесь, в тени деревьев, стояла белоснежная гробница.

После войны ее восстановили, сейчас она выглядела нетронутой.

— Вингардиум левиоса! — шепнул Джон, и надгробная плита поднялась в воздух. В руках у Дамблдора, тело которого магия защитила от гниения и тлена, лежало то, зачем Джон пришел.

Джон тяжело выдохнул сквозь зубы. Когда он опускал сюда бузинную палочку, он был уверен — она ему не пригодится. Но сегодня, чтобы противостоять Волдеморту и тому, кто решил его возродить, ему понадобится вся возможная сила. И самая мощная в мире палочка, считающая Джона своим хозяином, не будет лишней.

Преодолевая невольный трепет, Джон твердой рукой забрал бузинную палочку из рук своего мертвого учителя.

Опустил надгробие обратно.

Убрал любимую палочку с пером феникса в мешочек из кожи моко и взмахнул бузинной.

Пальцы потеплели.

Палочка превратилась в пищащего резинового утенка.

Джон выронил утенка, и тот желтым пятном мелькнул и скрылся в высокой траве. Нет, конечно, это шутка. Розыгрыш. Какая-то ошибка. Джон отказывался верить своим глазам и, главное, он не желал соглашаться с собственными выводами.

Хотя на самом деле эта палочка всё расставляла по своим местам. череда случайностей и множество странностей складывались в единую картину. Этот ритуал, информация, которую мог знать только что-то очень близкий, загадочные изобретения, в конце концов!

Джон достал галеон из кармана и пригляделся к нему. «5 AM» все так же светились, привлекая внимание.

Конечно, тот, кто послал это сообщение, знал, что Джон его прочитает. В конце концов, в этой семье никогда не было тайн друг от друга. И то письмо Криви… Гермиона заподозрила Рона, хотя в доме было множество людей. На день рождения Хьюго собрались все многочисленные родственники Уизли, куда же без них.

День празднования победы, второе мая прошлого года — Джон заподозрил Криви, но ведь Колин был не единственным, с кем он общался!

Нужно было немедленно послать патронус Гермионе.

Джон снова достал палочку с пером феникса, вызвал своего серебряного оленя — и ничего не сказал.

Олень доверчиво ткнулся Джону в плечо бесплотным носом, повел умной головой, ожидая команды, но Джон не спешил ее отдавать.

Кое-что было совершенно непонятно.

Если он всё понял верно — то причем здесь, черт возьми, Мориарти? Переписка Криви, эти конверты — зачем? Нет, Джон и мысли не допускал, что это случайные совпадения.

— Прости, пока для тебя работы нет, — пробормотал он, позволяя оленю рассыпаться сияющими искрами.

Либо он снова ошибся в своих выводах, либо Мориарти точно знал, что именно сделает Джон.

Пнув лежавшего в траве утенка, Джон подумал, что второе вероятнее. А раз так — он не мог не просчитать, что Джон вызовет подмогу. И всё-таки не боялся этого. Да ведь у него был миллион способов этого избежать! Положить в могилу Дамблдора портал вместо палочки-надувалочки. Положить ту странную металлическую пластину в конверт вместо фотографий Дома Риддлов. Назначить встречу раньше!

И все-таки Мориарти — и тот, кто работает вместе с ним, — этого не сделал. Просчитался? Ошибся?

Едва ли.

С абсолютной уверенностью Джон уже знал, что именно будет поставлено на карту в этой игре. Жизнь Шерлока. В прошлый раз, когда Джон не пришел один туда, куда должен был, произошла катастрофа. Криви погиб. Возможно, реши Джон сделать всё сам, сыграть в навязанную преступниками игру, Колин остался бы жив.

В этот раз он так не рискнет. Только не Шерлоком. Майкрофт сказал ведь: кто-то знает, что Джон пойдет на всё, чтобы спасти своего друга.

Джон присел на могильную плиту, уперся локтями в колени и опустил голову на сложенные руки. Здравый смысл требовал сообщить Гермионе. Иррациональный страх говорил: это будет самая большая в его жизни ошибка.

Мориарти как будто забрался Джону в мозги и нашептывал там свои угрозы. Только это была не легиллименция и не какая-то мистическая связь: Шерлок сказал бы, что Джон слишком мнителен и эмоционален.

Шерлок!

Джон вытащил из кармана телефон и выругался, обнаружив, что связи нет. Вскочил с надгробия и поспешил обратно к потайному ходу. Пробрался в Хогсмид, оттуда аппарировал в Лондон и набрал смс: «Где ты?»

«Бартс», — пришел ответ через несколько секунд.

Джон закусил губу.

Надо пойти к Шерлоку и всё рассказать. С самого начала. Рассказать правду, показать любой фокус, хоть кролика из шляпы вытащить. И тогда вместе они переиграют и Мориарти, и…

И того, кого Джон думал, что может обвинить.

Спустя три минуты Джон уже шел по коридору госпиталя св. Бартоломея.

Шерлок обнаружился именно там, где Джон и планировал его застать: в лаборатории. Он сидел на полу, прислонившись спиной к бортику большого лабораторного стола, и играл маленьким резиновым мячиком. Каждый удар мячика по полированной поверхности шкафа отдавался гулким стуком.

— А, Джон, — лениво проговорил Шерлок. Джон запоздало подумал, что весь его вид крайне подозрителен: Шерлок наверняка заметил мокрые от росы джинсы, испачканный свитер, мешочек из кожи моко на шее, наконец!

Но сейчас Джона это не беспокоило. Он намеревался рассказать правду.

— Шерлок, — он прошел в лабораторию, закрыл за собой дверь и сел на вращающийся компьютерный стул. — Нам нужно серьезно поговорить.

Ответом было: «Тук, тук», — мячик отскакивал от стенки и прыгал Шерлоку в раскрытую ладонь.

— Это непросто для меня.

Шерлок следил за мячиком, и Джон испытывал от этого некоторое облегчение. Говорить о своем обмане, глядя в пронзительные голубые глаза друга, было бы труднее.

— Так вышло, что ты знаешь обо мне не всё. Вернее… Ты совершенно верно угадал ту часть моего прошлого, где был Афганистан и карьера военного врача. Но до этого было кое-что еще. Кое-что неожиданное. Дело в том, что я…

«Тук. Тук»

— Мне непросто об этом говорить, я понимаю, ты можешь не поверить, но я могу доказать тебе, что не сошел с ума. В общем, дело в том, что я волшебник.

Шерлок даже не повернул головы, продолжая бросать мячик, и Джон счел это хорошим знаком.

— Волшебный мир существует, но тайно. Мы… они… стараются сделать так, чтобы маглы, то есть неволшебники, ничего не узнали о магии. Я проучился семь лет в школе волшебства, и был в том мире… чем-то вроде героя.

«Тук. Тук. Тук».

— Мне было семнадцать, когда я победил самого опасного темного волшебника прошлого столетия. А потом… — нет, история Джинни тут точно не причем. — Потом я сбежал из того мира. Потратил много денег на то, чтобы создать себе не просто документы, а полноценную личность. Изменил внешность. Избавился от одного очень приметного шрама. Но мирная жизнь, кажется, не для меня. Дальше ты знаешь, — Джону очень тяжело давалась эта исповедь, но он утешал себя тем, что делает это ради благополучия Шерлока. — В этой истории с Мориарти всё сложнее. Он связан с кем-то из наших… то есть, из них. Из волшебников. И этот кто-то собирается провести очень опасный ритуал, чтобы… Но он не сможет провести этот ритуал без меня, понимаешь? И чтобы заставить меня провести его, они будут угрожать твоей жизни. Шерлок! Я понимаю, что тебе важно одолеть Мориарти, но сейчас на карту поставлено слишком многое. Нам надо скрыться.

«Тук. Тук».

— Шерлок?

«Тук».

— Ты меня слышишь?

Впервые за время разговора Шерлок оторвался от мячика и перевел взгляд на Джона. В его глазах сначала стояло какое-то странное выражение, потом в глубине зажглась привычная искра. Шерлок хищно оскалился, поднимаясь с пола.

— Компьютерный код — ключ к этому делу, Джон, — сказал он. — Мы сможем использовать его, если найдем.

— Использовать? — тупо повторил Джон.

— Он использовал его, чтобы создать себе новую личность. А мы используем — чтобы эту личность уничтожить. Он спрятал его где-то у нас в квартире, в день вынесения приговора.

Джон бессильно закрыл ладонью лицо.

Нет, этого не могло быть!

Шерлок не мог просто… просто прослушать весь его рассказ!

— Он трогал только яблоко…

— Что-нибудь писал? — спросил Джон, просто чтобы не молчать.

— Ничего.

Шерлок забарабанил по столешнице — и вздрогнул, как это обычно бывало, когда он находил разгадку. Замершие было пальцы снова задвигались, выстукивая какой-то ритм.

Джон отвернулся, потирая переносицу.

Шерлок находился сейчас в своем мире, и как его оттуда извлечь — было совершенно непонятно.

В тишине зазвонил телефон. Джон тут же поднял трубку — и похолодел.

— О, господи! — искренне воскликнул он.

— Шерлок! — безумные игры и ритуалы, кажется, откладываются. — Шерлок, ты меня слышишь?

— В чем дело?

— Звонили парамедики. Кто-то стрелял в миссис Хадсон, она ранена!

— Как?

— Наверняка один из этих киллеров! Едем к ней, она при смерти!

— Поезжай, — Шерлок устроился в кресле, с которого Джон только что вскочил, — я занят.

— Ты… — Джон не поверил своим ушам, — занят?!

— Думаю. Мне нужно подумать

— Ты… Она вообще для тебя хоть что-то значит? Не так давно ты чуть не убил человека, который ее слегка задел!

— Она просто моя квартирная хозяйка, — холодно отозвался Шерлок, глядя в пустоту перед собой.

Джон потряхивало, и он не знал уже, от чего больше: от страха за жизнь миссис Хадсон, от понимания того, что всё это может быть частью безумной игры Мориарти и… того, кто ему помогает, или от поведения Шерлока. Сегодня он просто перешел все границы!

— Она умирает! Ты… робот! Ладно, к черту всё. Сиди здесь один.

— Одиночество… — проговорил Шерлок, — единственное, что меня спасает.

— Нет, Шерлок, людей спасают друзья, — и Джон не отказал себе в удовольствии хлопнуть дверью.

Из Бартса он, наплевав на все предосторожности, аппарировал прямо на Бейкер-стрит.

Улица была тихой и пустой. Ни машины скорой помощи, ни зевак, ни полиции — пустота, закрытые двери, зашторенные окна.

Начинало светать.

Джон подбежал к двери, сунул было ключ в замочную скважину — и увидел под дверным молотком записку. Взял ее, развернул — и почувствовал, как его подхватывает крючком под ребра и тянет куда-то прочь.

Перед тем, как в глазах потемнело, Джон успел подумать: зря он всё-таки не послал Гермионе патронус. Она вряд ли отмахнулась бы от его слов, как это сделал Шерлок, и сейчас, возможно, у них уже был бы план.

Потом портал сдавил внутренности Джона, закрутил, заставил полностью потерять ориентацию в пространстве и чувствительно ударил о влажную землю.

— О, черт… — выдохнул Джон.

Он не путешествовал порталом уже давно, а этот, похоже, был еще и плохо настроен, во всяком случае, Джона откровенно шатало.

Поднявшись и справляясь с тошнотой, он огляделся и понял, где находится.

Прямо перед ним стоял старый и совсем уже ветхий Дом Риддлов. Глянув на часы, Джон увидел время: 4:10.

Кажется, кто-то решил не дожидаться назначенного часа.

Почти зная бесполезность этой попытки, Джон все-таки постарался аппарировать обратно в Лондон — но ударился о непроницаемый купол. Для пробы он попытался выйти за пределы запущенного сада — и снова наткнулся на невидимую преграду.

— Экспекто Патронум, — шепнул он.

Олень послушно появился из кончика палочки и выжидательно взглянул на Джона.

— Найди Гермиону Грейнджер. Скажи ей, что я в доме Риддлов. Скажи, что мне нужна помощь. И скажи… — патронус вдруг подернулся дымкой и растаял, не дослушав приказа. Кажется, кто-то предусмотрел все пути отхода.

Телефон ожидаемо не ловил сеть.

На смену всем сомнениям пришла военная холодная решимость. Джон проверил пистолет за поясом, взял в руки палочку и твердым шагом пошел вперед.

В бытность свою Гарри Поттером он строил столько планов и так часто наблюдал их крах, что успел научиться действовать по ситуации, не надеясь ни на чью помощь и поддержку.

Тому, кто ждет его в Доме Риддлов, стоило бы об этом знать.

Ничто не останавливало его, не было ни ловушек, ни препятствий. Джон спокойно поднялся по старому полуразвалившемуся мраморному крыльцу, толкнул незапертую дверь и вошел в темный пыльный дом.

Ранние рассветные лучи не проникали в пыльные окна, и Джону пришлось наколдовать «Люмос», чтобы видеть, куда он идет.

На полу в толстом слое пыли четко отпечатались чужие следы. Их было достаточно много, как будто кто-то часто ходил здесь. Следуя за этой цепочкой, Джон поднялся на первый этаж и остановился возле одной из дверей. Из-под нее пробивалась полоска света, но ничего не было слышно.

Будь Джон на месте преступника (назвать его по имени он всё еще не решался, словно это имя разом сделало бы реальностью окружавший Джона кошмар), он подготовил бы ловушку на входе. Что-то парализующее, например. Капкан. Или банальное заклятие «Остолбеней» в грудь. Так что выбивать дверь с ноги Джон не стал. Вместо этого он извлек из мешочка на груди мантию-невидимку, закутался в нее, отошел чуть в сторону, прижался к стене и заклинанием открыл дверь.

Она призывно распахнулась. Двигаясь бесшумно и очень осторожно, Джон заглянул внутрь.

Когда-то это была гостиная: на стенах еще сохранились потрескавшиеся пыльные пейзажи в деревянных рамах, перед большим камином стояло два массивных старых кресла в грязных чехлах.

Зато напротив камина стоял предмет, явно чужеродный: огромное, в полтора человеческих роста, зеркало. На полу возле него были разложены артефакты: фиалы, светящийся белый шар, знакомая Джону пластинка-портал, бузинная палочка и воскрешающий камень.

А рядом, прислонившись к стене, Джона ждал седой, изможденный, но буквально сияющий довольством Джордж Уизли.

Глядя прямо на Джона, как будто мантия-невидимка не была для него помехой, Джон сказал:

— Здорово, что заглянул, Гарри. Я тебя жду.

Джон чуть отступил в сторону, опасаясь нападения, и взгляд Джорджа безошибочно переместился вслед за ним.

— Ты можешь снять мантию, Гарри, я всё равно знаю, что ты здесь, и если захотел бы на тебя напасть, просто использовал бы…

От выпущенного луча заклинания Джордж просто увернулся. Мотнул головой и рявкнул:

— Хочешь спасти своего друга из лап Мориарти? Или можем подраться пока.

Джон тут же опустил палочку. Джордж хохотнул: в этом смехе не было ничего от искреннего заливистого хохота одного из близнецов Уизли. Напротив, вместо веселости слышались какие-то истерические нотки.

— Слушай, Гарри… — Джордж вздохнул и повернулся к нему спиной, касаясь рамы зеркала, — я не хочу лишних жертв, ты не думай. И я буду рад, если ты успеешь спасти этого парня, Шерлока Холмса. Мориарти псих, конченный, и точно хочет его убить. Я… — сквозь зеркало Джордж снова посмотрел на невидимого Джона, — я сделал вид, что согласен на условия, но все-таки вытащил тебя пораньше. Надеюсь, он не заметит маленького отступления от плана, мы успеем всё сделать, и я скажу тебе, откуда спасать твоего друга.

Джон скинул капюшон мантии и выдохнул:

— Ты чокнутый.

Джордж пожал плечами.

— Не так-то просто жить с половиной души, знаешь ли. Рон рассказывал мне про крестражи старины Тома… Думаю, если бы мою душу поделили не на две, а на семь частей, я бы тоже начал «Авадами» швыряться.

— Ты убил того парня! И… что насчет мальчика, из которого высосали душу?

Джордж вздохнул.

— Парня убил не я. Точнее… Я, но не совсем, — он в задумчивости погладил раму зеркала.

— Нет, Джордж, — Джон вздохнул. — Так не бывает. Ты либо убиваешь, либо нет.

— Говоришь так, словно у тебя большой опыт, — хмыкнул Джордж. — А как же постулат о том, что убийство разрывает душу?

— В тот момент у меня было два варианта: либо я разрываю свою душу, либо бомба разрывает тела троих моих армейских товарищей. Так что да — я убивал. И я этим не горжусь.

— Я тоже, Гарри, — Джордж снова повернулся к нему. — Тот парень просто оказался не в том месте и не в то время. Узнал слишком много. Колин проболтался.

— Смерть Криви тоже на твоей совести! — повысил голос Джон.

— Слушай, Гарри… — Джордж развел руками, — я могу еще часок постоять тут, исповедуясь и рассказывая в деталях, как дошел до жизни такой, почему пришлось пожертвовать тем мальчишкой и почему именно им. Можем поболтать про роль Криви. А хочешь, расскажу, как вытаскивать из человека душу или какой из головы Сам-Знаешь-Кого шикарный вышел ночник. Но у тебя мало времени. Уже половина пятого, а в пять двадцать три Мориарти планирует сбросить твоего друга с крыши. Он болезненно пунктуален, кстати, так что я уверен, уложится минута в минуту, секунда в секунду.

— Джордж, — они говорили как старые приятели, а Джордж, несмотря на явное безумие, казалось, сейчас был почти нормален, так что Джон решил рискнуть, — послушай, я видел этот ритуал. Это безумие. Я понимаю, что значит — потерять близкого человека, сам знаешь…

— Я помню тебя после смерти Сириуса. И после смерти Джинни. Ты был убит горем и всё такое. Но твои потери ничто в сравнении с моей. Знаешь… если бы мне кто-то предложил обменять жизни всех вас, всей моей семьи, всего человечества на одну — его, я бы спросил, где поставить подпись кровью. Так что не надо меня отговаривать.

Джону действительно было больно. Больно смотреть и больно слушать. Его сердце рвалось от жалости. Но Джорджа нужно было остановить. Пользуясь тем, что его тело все еще скрыто мантией-невидимкой, Джон положил руку на рукоять пистолета.

— А, важный момент, — охнул Джордж, как будто вспомнил о чем-то важном, — конечно, ты можешь меня попытаться убить, но я так просто не сдамся. И тогда я уже точно не скажу тебе, с какой именно крыши Мориарти планирует скинуть Шерлока. А к тому моменту, как ты взломаешь эту защиту, искать будет поздно.

Майкрофт сможет найти Шерлока, это не проблема. А Джон аппарирует куда угодно.

Джордж, кажется, видел его сомнения.

— Ты можешь рискнуть, Гарри. Или дать мне то, о чем я прошу, и мы с братом просто уйдем. Я расскажу тебе всё, все детали плана Мориарти: место, время, подскажу, где сидят снайперы, которые страхуют его. Или можешь рискнуть его жизнью...

О, да, он точно знал, что Джон не позволит погибнуть еще одному близкому человеку.

— Что, Мориарти тебе исповедовался?

Джордж фыркнул:

— Шутишь? Он параноик, не говорит о своих планах никому. Но ему так хотелось встретиться с живым волшебником…

— Ты влез к нему в голову? — охнул Джон.

— Там темный ужас, скажу я тебе. А теперь… ещё поболтаем, или займемся делом?

Джордж поднял с пола бузинную палочку и воскрешающий камень и протянул их Джону. Тот взял оба Дара Смерти. Бузинная палочка отозвалась не теплом, как обычно делала остролистовая, а жаром.

В груди поднялось желание напасть. Палочка будто бы убеждала: «Ты сильнее. Ты можешь его победить».

Время было уже без десяти пять.

Джордж может блефовать, говоря о защите. Но точно также он может и говорить правду. Он отличный волшебник, его чары уже в Хогвартсе снимали с большим трудом — чего стоило одно только болото в коридоре! Если Джон действительно застрянет здесь, Шерлок погибнет.

Джордж так жадно наблюдал за Джоном, что мгновенно уловил перемену в его лице. Расплылся в улыбке.

— Спасибо, Гарри. Ты не пожалеешь. Ритуал простой, я сделаю все сам. Ты должен только повернуть камень, когда я тебе скажу.

Обернувшись к зеркалу, Джордж любовно погладил свое отражение по щеке, отошел в сторону, чтобы было место, взмахнул палочкой — посреди гостиной появился огромный черный котел. Под ним весело заплясал лиловый огонь.

— Из плоти того, кто плоти не имеет, — проговорил Джордж чуть нараспев, поднял с пола шкатулку, извлек оттуда мумифицированный палец и бросил в котел. Джон закусил губу.

— Из тела без души… — из другой шкатулки был извлечен какой-то маленький предмет. По мановению волшебной палочки он дрогнул, начал изменяться и превратился в труп — того самого парня из озера в Гайд-парке. Труп отправился в котел. Варево позеленело.

— Из души без тела.

Светящаяся сфера взлетела в воздух, раскрылась — и какая-то странная субстанция, похожая на отсвет патронуса, упала на поверхность зелья, рассыпаясь искрами.

— Из разбитого отражения того, кто отражения лишился, — кажется, воздух начал густеть.

Обойдя котел, Джордж с силой ударил по зеркалу, и оно разлетелось множеством осколков. Подняв горсть, он бросил их в котел. Зелье стало солнечно-желтым.

— Из крови того, кто кровь никогда не проливал… — фиал с темной густой субстанцией тоже поднялся в воздух и перевернулся. В котел потекла кровь единорога. — Волей того, кто умер…

Дышать было уже очень трудно. Цвет зелья в котле Джон не мог бы назвать, как бы ни старался. Это была мешанина цветов, наполненная вспышками света и игрой тени.

— Но жив. Гарри! — Джордж обернулся. Если раньше он выглядел почти нормальным, то теперь смотрел совершенно безумно. — Камень, Гарри, или Шерлок Холмс разобьется.

Но даже если бы Джон передумал, всё равно уже не смог бы остановиться. Дары Смерти были слишком могущественными артефактами, они звали его, они требовали закончить ритуал, каким бы жутким он ни был.

И Джон повернул камень.

Он не знал, чего ожидал Джордж, но сам он точно не был готов к тому, что его обступят знакомые тени.

Мама, отец, Римус, Сириус — они выплыли из небытия и окружили его. Мама улыбнулась, как обычно, сквозь слезы. Папа положил руку ему на плечо и сказал:

— Ты теперь совсем на меня не похож, сынок.

— Мертвым нечего делать среди живых, Гарри, — произнес Сириус, глядя ему прямо в глаза. Теперь они были одного роста.

— Он не хочет туда, но у него нет выбора.

Джордж не слышал духов. Он озирался, вращая глазами в орбитах, его пальцы сжимались и разжимались. Палочка выпала из рук.

Джон посмотрел в раму зеркала — и охнул. В немногих оставшихся на месте осколках явно отражался кто-то, кого не было в комнате. Ярко-рыжие волосы, веснушки, задорная улыбка того, кто умер в девятнадцать лет и не успел ощутить на себе ужас жизни. Он не был бесцветным, как остальные призраки. Он был живым отражением. Джордж круто обернулся — и тоже увидел его.

— Фред… — прохрипел он, кидаясь к зеркалу. — Фредди! Вытащи его! — Джордж упал на колени. — Вытащи немедленно оттуда!

— Ему нужно просто протянуть руку, — подсказал отец.

— Протяни… — Джон не узнавал своего голоса, — руку. Ему.

Джордж это сделал. И Джон уловил тот момент, когда пальцы братьев сплелись.

— Фредди… — прохрипел Джордж.

— Я тоже скучал, — раздался голос Фреда. А потом братья потянули руки — каждый на себя.

Доли секунды Джордж еще сопротивлялся, осознавая свою ошибку, жажда жизни еще какое-то время держала его — а потом его тело осело на пол, два одинаковых духа встали за плечом у Сириуса. Им обоим было по девятнадцать.

У Джона из носа капала кровь, а глаза, кажется, застилали слезы. Или зрение испортилось. Во всяком случае, всё было как в тумане.

— Крыша госпиталя святого Бартоломея в Лондоне, Гарри, — прошептал один из близнецов. И, откровенно говоря, Джон не был уверен, какой именно.

— Защитный купол отменяется словами: «Славная вышла шалость», — сказал второй.

— Мне очень жаль, Гарри, — добавил первый.

И Джон убрал воскрешающий камень в карман.

Призраки исчезли.

Тело Джорджа лежало возле разбитого зеркала. В котле остывало мутное варево, которое так никому и не пригодилось. Направив на него палочку, Джон без колебаний сказал:

— Эванеско, — и добавил совершенно убитым голосом: — Славная вышла шалость.

На часах было пять двадцать.

И у него оставалось еще три минуты, чтобы спасти Шерлока.

Мантия-невидимка, заклятие «Оглохни» — и Джон аппарировал к госпиталю святого Бартоломея.

Заозирался вокруг — и почти сразу увидел Шерлока и Мориарти. Они стояли на крыше одного из больничных корпусов, у самого края, очень близко друг к другу, и о чем-то говорили. В руках ни у одного из них не было оружия, и со стороны могло показаться, что они ведут дружескую беседу. Но Джон не сомневался, какое окончание для этой беседы придумал Мориарти.

В душе у Джона бушевал настоящий вихрь чувств, страхов, вопросов — но сейчас было не время, чтобы его утихомиривать. Джон просто игнорировал его, как игнорировал и тупую ноющую боль в сердце, и горечь на языке. Он совершил еще одно перемещение — на крышу. Остановился в паре метров от Шерлока и Мориарти. Вытащил палочку.

И вдруг…

Нет, Джон просто не успел среагировать. Он не успел даже подумать о заклятье, когда Мориарти выхватил из кармана пистолет и выстрелил себе в рот, снося половину черепа.

С чавкающим мерзким звуком труп упал на залитую солнцем крышу. «Не может быть», — подумал Джон, но не успел облегченно выдохнуть, потому что Шерлок явно начал паниковать. Что-то пошло не так. Джон смотрел, как друг меряет крышу шагами, как кривится, морщит брови, заламывает руки, и понимал: каким-то образом Мориарти переиграл его.

Шерлок подошел к самому краю крыши и устремил взгляд куда-то вниз. Джон проследил за его взглядом — и не поверил своим глазам. Из такси выходил Джон Ватсон.

Шерлок набрал номер — и знакомый звонок раздался снизу, хотя Джон не сомневался, что его собственный телефон лежит у него в куртке.

— Джон… — проговорил Шерлок.

— Шерлок! Ты в порядке? — голос в трубке звучал панически и однозначно принадлежал Джону.

— Развернись и вернись туда, откуда пришел! — скомандовал Шерлок.

Лже-Джон возмутился, но подчинился, и тогда смог увидеть Шерлока.

Джон медленно потер подбородок. Кажется, он знал, кто именно сейчас разговаривает с Шерлоком. И надо признать, выходило у него достоверно. Вот уж в ком Джон точно не заподозрил бы актерского таланта.

Между тем, Шерлок говорил о том, что он — на самом деле мошенник, что он изобрел Мориарти, а из глаз явственно текли слезы.

— Считай этот звонок моей запиской, — между тем, сказал Шерлок. Джон стоял совсем рядом и видел то, чего не смог бы разглядеть его двойник с земли: дрожащие губы и влажные, причем не от ветра, глаза.

Черт возьми, у Шерлока действительно не было запасного плана на случай… того, что в итоге произошло. Чем бы это ни было.

— Люди ведь так поступают, — продолжил Шерлок, закусывая губу так сильно, что выступила кровь. — Оставляют записки.

— Оставляют записки… когда? — спросил в трубке лже-Джон так же изумленно, как это сделал бы Джон настоящий. — Нет, не делай этого!

У Джона горели кончики пальцев. Он не знал, какого черта здесь творится, но он догадался, что спектакль с двойником — не случайность. Что ему нельзя просто снять мантию-невидимку и спросить Шерлока, зачем это всё нужно. Остановить его, в конце концов!

— Прощай, Джон, — проговорил Шерлок, опустил руку с телефоном и разжал пальцы. Телефон упал вниз, наверняка разбиваясь вдребезги.

Джон подошел ближе. При желании он уже мог бы положить Шерлоку руку на плечо, но, конечно, не стал этого делать. Вместо этого он шепнул (рисковать, накладывая чары невербально, не хотелось):

— Конфундус.

Заклятие ударило по Шерлоку, и тот на мгновение замер.

— Вингардиум Левиоса.

Не позволяя Шерлоку, ставшему совсем легким, взлететь, Джон толкнул его в спину. Руку тут же рвануло под тяжестью, но Джон точно контролировал падение.

Оставалось каких-нибудь пять метров до земли — и Джон приподнял палочку вверх. Повинуясь заклинанию, Шерлок тоже чуть взлетел — а потом мягко спланировал на асфальт, скрывшись за какой-то невысокой пристройкой от глаз лже-Джона и зевак.

Сам Джон тут же аппарировал рядом. Из больницы выбежали врачи и медсестры, и Джон уже собрался было наложить «Конфундус» на всех них, но лже-Джон, упав на колени рядом с Шерлоком, одними губами шепнул:

— Пусть его увезут.

А потом зашелся в сухих рыданиях, требуя пустить его к телу друга.

Медсестры оттесняли его, но недолго. Лже-Джон схватил Шерлока за запястье, проверяя пульс — и Джон под мантией-невидимкой закатил глаза. Радовало, что этот самодовольный индюк все-таки не всеведущ. Сам Джон уж точно не искал бы пульс на запястье после падения с такой высоты. Он первым делом проверил бы сонную артерию.

Впрочем, это сделали за него врачи.

Кто-то выразил Джону соболезнования, сообщив, что Шерлок мертв: хотя Джон своими глазами видел, как едва заметно вздымалась его грудь. Он и глаза-то не открывал только потому что чары помех внушили ему невероятную сонливость.

Шерлока переложили на каталку и увезли — оставляя лже-Джона сидеть на асфальте рядом с очень натуралистичной лужей крови.

Джон пошел следом за каталкой — и тихо охнул.

Врачи и медсестры испарились.

Каталка стояла в темном коридоре. Шерлок, чуть похрапывая, лежал на ней, целиком накрытый простыней.

Воровато оглядевшись, Джон коснулся теплой руки друга, возобновил «Конфундус» — и аппарировал, куда пришло в голову.

Почему-то — на задний двор к Дадли.

Двоюродный братец тут же высунул голову из окна — и осоловело заморгал, разглядывая полувисящего в воздухе Шерлока (Джона под мантией он видеть не мог). Пару секунд в его голове происходили какие-то сложные мыслительные процессы, потом он улыбнулся и спросил в пустоту:

— Джон?

— Привет, Большой Дэ, — Джон скинул капюшон мантии, закинул руку Шерлока себе на плечо и пошел к дому. Он бы и в гостиную аппарировал, если бы только сам не поставил на жилище младшего Дурсля антиаппарационные чары.

— Ща, открою…

Дадли действительно отпер заднюю дверь, и Джон втащил Шерлока внутрь. Уложил на диван.

Дадли почесал лысую голову.

— Ты… это… его украл? — выдал он.

Иногда Джон задавался вопросом: каким образом Дадли дожил до своих лет? Сам факт его существования подтверждал возможность жизни без мозга. Тем не менее, у него были свои… достоинства.

— Найдется чего поесть? — спросил Джон. — И нет, я его не украл, а спас. И тебе потом подправлю память, чтобы никому не разболтал.

— Да я чего… — Дадли шмыгнул носом. — Правь. Я видел его по телику. Он детектив типа. Или мошенник. Или детектив-мошенник, я не врубился, — Дадли снова почесал голову и расплылся в улыбке: — Не, точно не мошенник, иначе ты б его не спас.

— Скорее всего, я бы всё равно его спас, Большой Дэ. Хобби у меня такое. Но он правда не мошенник. Так что там с едой?

Опустившись на диван рядом со спящим Шерлоком, Джон вздохнул. Сбросил мантию-невидимку. Он выбрал дом Дадли, потому что… откровенно говоря, потому что ему всё равно было некуда больше пойти. А ему нужна была передышка. Хотя бы маленькая. Он ведь не Шерлок, чтобы не есть сутками и держаться на одной только внутренней энергии.

У Большого Дэ обнаружились гамбургеры и диетическая кола. Нервно рассмеявшись от этого сочетания, Джон в три укуса умял один гамбургер, запил приторно-сладкой водой, которую так хотел попробовать в детстве и так и не сумел оценить, став взрослым, и протер глаза.

Сказывалась бессонная ночь.

Зазвонил телефон.

— Он с вами? — голос Майкрофта уже снова был его собственным. Действие Оборотного зелья закончилось.

— Вам придется объяснить, какого… — Джон зажмурился. — Ладно. Потом. Да, со мной. Что делать дальше?

— Завтра в четыре часа утра ему нужно быть на аэродроме Даминс-Холл. А вы можете возвращаться на Бейкер-стрит, проблемы с полицией улажены.

— Что…

— Позже, Джон.

В трубке раздались гудки. Джон сунул телефон обратно в карман и попросил Дадли:

— Можно я займу твою гостиную для колдовства на часок?

— Да ясное дело, можно.

Дадли встал, бросил грустный взгляд на оставшуюся еду и вышел из комнаты. Джон услышал, как щелкнул замок на кухне — не любил братец смотреть на волшебство. И кто мог бы его за это осуждать?

После этого Джон сложил мантию-невидимку, снял с шеи мешочек из кожи моко и, покопавшись, достал пузырек с оборотным зельем, который пылился там еще со времени неудачной засады в Воющей хижине. Потом извлек гребень с темными волосами.

Майкрофт Холмс был изумрудно-зеленого цвета и на вкус оказался отнюдь не таким мерзким, как можно было ожидать.

Одежда Джона тут же стала короткой, начала жать в талии и провисла в плечах. Взмахом палочки Джон превратил ее в подходящий по размеру костюм, поправил манжеты, убедился, что ничего волшебного в комнате не осталось — и толкнул Шерлока за плечо.

Тот проснулся не сразу. «Конфундус» подействовал на него сильно — наверное, потому что он был маглом. Однако через минуту-две он все-таки разлепил глаза и сфокусировал взгляд на Джоне. То есть, правильнее было бы говорить, на Майкрофте. Быстро осмотрел его с ног до головы. Сморщился, как от сильной головной боли.

— Как я выжил?

Джон понятия не имел, что отвечать, поэтому скопировал любимую позу Майкрофта и выдал:

— Сейчас это не имеет значения… — как он там Шерлока называет? — дорогой брат.

— Мне как будто что-то вкололи… Твоих рук дело? — Шерлок сел на диване, его взгляд обежал комнату. Брови поползли вверх. — Почему я в доме какого-то алкоголика с тяжелым прошлым и нездоровой привязанностью к матери?

— Здесь тебя точно никто не стал бы искать, — любопытно, голосом Майкрофта даже чушь звучала высокопарно. Тренировался он, что ли? — Как твое самочувствие?

Брови Шерлока поднялись еще выше. Потом медленно опустились. Он задумчиво постучал пальцем по губам, поднялся на ноги, схватил гамбургер и поспешно съел. Не морщась, запил колой, отбросил бутылку в сторону, взлохматил волосы и спросил:

— Итак, какой план?

«Кто ты и что ты сделал с Шерлоком Холмсом?» — подумал Джон, надеясь, что его лицо не выдаст изумления. Ни одного вопроса больше? Никаких догадок?

— Если ты в порядке, то сейчас ты переоденешься, чтобы тебя не узнали на улице, и я отвезу тебя в отель. Там ты отдохнешь, а завтра в пять утра прибудешь на аэродром Даминс-Холл.

— Чудно, — кивнул Шерлок. — Но я поеду один. В отель и так далее…

— Ты не можешь заселиться под своим именем! Для общественности ты слегка мертв.

Шерлок фыркнул:

— Кто сказал, что я собираюсь заселяться под своим именем? Не будь идиотом. Даминс-Холл, пять утра? Я собираюсь начать с Греции. Да, Майкрофт… как Джон?

Черт, это было неожиданно. Но что бы сказал Майкрофт?

— Он жив, этого достаточно.

— Скажи ему, что… — Шерлок покачал головой. — Лучше не стоит. Я ведь мертв, не так ли?

— Ты не сообщишь ему, что выжил?

— Для него это будет слишком опасно. Встретимся на аэродроме.

И этот невозможный человек просто вышел из дома, как будто совершенно не боялся, что его увидят.

«Для него это будет слишком опасно».

Что ж, когда они встретятся снова, Джон еще скажет ему, что думает по этому поводу. Но пока — пока он просто был рад, что Шерлок жив.

Спустя час, подчистив память Дадли и доев оставшийся гамбургер, Джон отправил Гермионе патронус.

И еще через десять минут уже сидел у нее дома, в гостиной, пил чай с молоком — и молчал. Гермиона неловко присела на краешек дивана. Рон прислонился к дверному косяку, не зная, куда деть руки.

А Джон всё не мог подобрать слова, которыми можно сказать им о том, что произошло.

— Не тяни, дружище, — наконец, нарушил тишину Рон. — Выкладывай уже.

— Это сложно… — Джон встал, отодвигая недопитый чай, подошел к Рону, положил руку ему на плечо и сказал — как прыгнул в ледяную воду: — Джорджа больше нет.

Он все равно не знал, как сказать об этом мягче и деликатней. Да черт возьми, что бы он ни сказал — ситуации это не изменит.

— Джорджа? — переспросил Рон с пустым непонимающим взглядом. — Нет?

— Это был он, с самого начала, — Джон повернулся к Гермионе, потому что смотреть в глаза Рону просто не мог. — Единорог, зеркало, оцепеневшая девочка, тот дементор… И Криви — тоже он.

— Гарри… — Гермиона тоже встала, нервно сцепила пальцы, — как это возможно? Зачем?

Джон хотел было начать говорить, но в горле стоял тугой соленый ком. С трудом проглотив его, он спросил:

— Есть омут памяти?

У Гермионы он был — совсем не такой роскошный, как у Дамблдора, просто небольшая каменная чаша без узоров. Но главное — он работал.

Коснувшись палочкой виска, Джон отделил воспоминание о своей встрече с Джорджем и опустил его в омут. А потом все втроем они нырнули в его глубины.

Переживать это во второй раз, пусть даже просто свидетелем, было сложно и больно.

У Рона в какой-то момент подкосились ноги, и Джон обнял его, поддерживая. Друг в ответ стиснул его плечо с такой силой, что, должно быть, оставил синяки.

Это были воспоминания Джона, поэтому Рон с Гермионой видели всё то, что видел он: духи умерших, отражение Фреда в разбитом зеркале, последнюю схватку двух братьев…

У Гермионы по щекам текли слезы.

И когда Джон из прошлого очистил котел «Эванеско», и воспоминание прервалось, она принялась шмыгать носом, как маленькая напуганная девочка.

В гостиной опустились прямо на ковер. Рон пробормотал: «Зато теперь они вместе».

Немного поколебавшись, Джон, у которого уже было время, чтобы пережить и осознать всё произошедшее, встал и нашел в шкафу стаканы и огневиски. Налил буквально по глотку — в терапевтических целях.

И только допив свою порцию, Гермиона спросила слабо:

— Почему так сложно? Я не понимаю, Гарри… Зачем так сложно?

Джон уже думал об этом, но ясной картины и у него не складывалось. Встав с пола, он прошелся вдоль стены и попробовал объяснить, как понял:

— Я думаю, что изначально плана у него не было. Был ритуал, были какие-то наработки, но не было ни воскрешающего камня, ни, главное, меня. Много лет у него ушло на то, чтобы разобраться с загадкой и…

— И научиться делать то, что нужно для ее решения, — тихо добавила Гермиона. Джон вспомнил слова: «Я мог бы рассказать тебе, как извлекать душу из человека», — и кивнул. Да уж, такого не пишут в «Расширенном курсе заклинаний».

— Потом он начал искать меня.

— Мы все время от времени начинали тебя искать, если честно, — подал голос Рон. — Но ты хорошо спрятался.

— И это останавливало Джорджа. Даже, возможно, заставляло вовсе отказаться от попыток, зажить обычной жизнью... Он был уверен, что правильно понял намек на Дары Смерти и того, кто ими владеет, и не готов был рискнуть и провести ритуал самостоятельно. Скорее всего, это была идея фикс.

— А потом…

— Потом я появился на праздновании победы. Мы тогда с ним поболтали, но недолго. Я потерял его из виду — а вскоре нашли зеркало и единорога.

— Зачем? — хрипло спросил Рон.

— Потому что он знал Гарри Поттера и надеялся, что это заставит его остаться, — ответила Гермиона вместо Джона. — У него ведь не было готово всё остальное, значит, ему нужно было держать Гарри где-то поблизости.

— Не вышло. И тогда…

Эта мысль пришла в голову Джону только что, но показалась на удивление верной:

— Это только догадка, но думаю, тогда он решил сделать Криви своим соратником. Не знаю, что он ему наплел, может, сказал, что я смогу воскресить его брата, а может, пообещал, что с моим возвращением в магическом мире настанут перемены…

Джон продолжал говорить: по одному он вспомнил каждый шаг Джорджа.

— Помнишь мертвую кошку? Думаю, это была тренировка заклинания-дементора. Или артефакта… Или любого другого способа, которым он вытаскивал душу. Он тренировался на кошке, а когда достиг цели, решил не избавляться от тела, а использовать его, чтобы привлечь мое внимание. Думаю, Криви сказал ему, что найти меня в маггловском мире будет непросто.

Идея повторения всех приключений Гарри Поттера наверняка показалась Джорджу многообещающей. Она позволяла отлично замести следы, сбить с толку любого, кто решил бы докопаться до истины. Именно ради следования этой идее он отложил проникновение в Отдел тайн — решил совместить с событиями пятого курса.

— Он, конечно, знал о наших подозрениях и о ходе следствия, — вздохнула Гермиона. — Он был частым гостем у нас… в последнее время. Мы радовались. Он казался воодушевленным и веселым.

— После того, как лже-дементор высосал душу из ребенка, Криви запаниковал. Он не желал даже возвращения брата такой ценой. Но Джордж наверняка следил за ним очень пристально. Или…

Не Джордж.

Ведь к тому моменту Колин уже привлек внимание Мориарти. Шерлок считал, что Колин работал на него — и возможно, так было на самом деле. Поняв, что Колин вот-вот сорвется и раскроет тайну, Мориарти сам убил его — или же вынудил Джорджа это сделать. В нужное время его тело послужило еще одним элементом постановки.

— Мне не дает покоя тот парень из озера… — Джон присел на край стола. — Откуда Джордж мог знать, что…

А, ну да.

Конечно.

Суперкод Мориарти.

С таким инструментом легко подкинуть нужному офицеру полиции нужное дело — и быть уверенным, что неугомонный Шерлок побежит на расследование и потащит с собой своего блогера.

— В Отделе тайн он специально взял голову Волдеморта, — продолжил Джон. — И думаю, специально что-то сделал возле Арки смерти. Ему нужно было только одно: чтобы его не остановили до тех пор, пока он не доведет свой план до конца. Я только… — он сбился. — Я одного не пойму: зачем столько шума? Можно было сделать всё тихо. Подготовить всё, что нужно, а потом просто заставить меня принять участие в ритуале… Так же, как он и сделал в итоге.

Ответа на этот вопрос ни у кого не было — знал его только Джордж Уизли, который уже никому и ничего не сможет рассказать. Может… Джон показал головой. Может, он хотел, чтобы его поймали и остановили? Где-то в глубине души. Или боялся, что проникновение в Отдел тайн всё равно не удастся оставить незамеченным, и предпочел заранее сбить с толку аврорат. Или не хотел упускать Джона из виду, боясь потерять в мире маглов — такие преступления, плотно связанные с Гарри Поттером, гарантировали, что он будет где-то рядом.

— Это безумие, — прошептал Рон. — На что он рассчитывал?

— Это как раз понятно, — сказала Гермиона. — На то, что, увидев живого Фреда, никто из нас не спросит, как ему удалось его оживить. Что мы будем слишком рады. И закроем глаза на всё остальное.

Это, пожалуй, звучало здраво. Кто из клана Уизли сказал бы хоть что-то, увидев Фреда — живого и невредимого? У кого хватило бы духу задавать вопросы?

— А то похищение? — вдруг дернулась Гермиона. — Вернее, попытка, помнишь? Портальная пластина на входе во «Флориш и Блоттс»?

— Криви, — уверенно сказал Джон. — Он уже тогда начал сомневаться в словах Джорджа и, наверное, решил поговорить — так, чтобы не привлечь внимания… — оу. Джон кашлянул. Криви боялся не Джорджа, а Мориарти, конечно. Поэтому решился на такое авантюрное похищение.

Они снова замолчали.

Потом Джон сказал:

— Я уничтожил зелье. Надо обыскать вещи Джорджа, изъян у него книгу, из которой он взял ритуал, и сжечь. Вся эта история… ей не стоит становиться достоянием общественности.

— Да, я понимаю, — сказала Гермиона. — Твое инкогнито…

— Плевать мне на это инкогнито, — покачал он головой. — Но я не хочу, чтобы Джорджа запомнили… этим. И тем более, не нужно, чтобы появились подражатели.

Еще немного посидев, Джон сказал:

— Мне надо идти. Есть еще одна встреча, еще несколько нерешенных вопросов… там.

— Конечно, — Гермиона обняла его на прощение. А Рон спросил — он все еще был потерянным и шокированным. Даже не скорбел: пока просто не мог поверить, что это правда.

— Гарри! — окликнул он его. — Как думаешь, у него могло получиться?

Джон ответил с полной уверенностью:

— Нет. Нельзя вернуть мертвых.

Кажется, Рону нужно было это услышать, потому что он выдавил слабую улыбку и кивнул своим мыслям.

Джон аппарировал в Лондон.

Он шел, сунув руки в карманы, по широкой оживленной Мерилебон-роуд, но почти никого и ничего перед собой не видел. Ему очень хотелось поспать, но сил возвращаться на Бейкер-стрит пока не было, пусть даже там и «всё улажено», как сказал Майкрофт. Идея снять номер в «Дырявом котле» тоже вызывала странное отвращение.

Не сразу Джон услышал автомобильный гудок. Обернулся — и застонал, увидев, что рядом с тротуаром движется знакомый черный мерседес.

Дверь открыл молчаливый водитель. Антея, привычно глядя в телефон, сказала:

— Садитесь, Джон.

И машина тронулась.

— Куда мы едем на этот раз? — спросил Джон, откидываясь на спинку сиденья и закрывая глаза. От усталости под веками мерцали красноватые круги.

— Недалеко, — неопределенно ответила Антея.

И правда, не прошло и десяти минут, как машина остановилась возле одного из правительственных зданий на Уайтхолл.

Антея молча проводила Джона в офис Майкрофта, дорогу к которому тот и так знал неплохо.

— Джон Ватсон, сэр, — Антея открыла дверь и посторонилась, пропуская Джона. Майкрофт кивнул и велел:

— Не беспокойте меня полчаса.

— Машина потребуется?

— Нет, доктор Ватсон доберется домой сам, — Майкрофт расплылся в неприятной улыбке, и Антея закрыла дверь кабинета. Улыбка тут же пропала с лица Майкрофта. Он повернулся к Джону и смерил его пристальным, очень внимательным взглядом.

— Вы отличный актер, — первым заговорил Джон. — Заслуживаете «Оскар». Даже я поверил.

Майкрофт если и уловил некоторый сарказм в голосе Джона, то решил его проигнорировать.

— Вы показали себя… с неожиданной стороны, доктор Ватсон. Я знал, что вы человек решительный, но, признаться, недооценил вашу находчивость и… возможности.

— Я мог не успеть, — резко сказал Джон. — У меня было три минуты. Что вы делали бы, если бы я не успел?

— Оплакивал бы брата, — сухо отозвался Майкрофт. — И прежде чем вы обвините меня в… — он улыбнулся уголками губ, — равнодушии или…

— В наплевательском отношении к родному брату, может быть? В том, что вы заигрались в свои дурацкие политические игры? — Джон старался не повышать голос, но видит бог, Майкрофт не помогал ему в этом.

— Да, именно. Так вот, прежде чем вы обвините меня в этом, я вас спрошу: как вы считаете, стоила ли ваша победа над тем волшебником нескольких одиночных жизней?

Джон промолчал. Это был болезненный и подлый удар.

— Я рад, что Шерлок выжил. Но главное, он сумел сокрушить Мориарти, который представлял собой угрозу национальной безопасности.

— Что теперь будет с Шерлоком?

— О, он вернется на Бейкер-стрит… со временем. Когда закончит дело.

— Я с ним.

— Боюсь, это невозможно.

Джон встретился с Майкрофтом взглядом. Это была непростая схватка, но отступать он не собирался.

— Вы не находили, Джон, что Шерлок удивительно… ненаблюдателен в некоторых вопросах? Умудряется игнорировать очевидное?

Джон вспомнил всё время жизни с Шерлоком на Бейкер-стрит, и невольно признал, что Майкрофт прав. Джон допустил столько проколов, а Шерлок даже не задал ни одного неудобного вопроса!

— Шерлок не просто не замечает магию. Он ее намеренно игнорирует…

— Потому что?..

— Потому что ненавидит. Ненавидит и не хочет знать, что она существует. В мире Шерлока магии нет.

Майкрофт заложил руки за спину и подошел к жарко горящему камину.

— Нас было трое детей, Джон, — продолжил Майкрофт медленно, словно сомневался, стоит ли об этом вообще говорить. — Я, Шерлок и младшая сестра — Эвр. Она всегда была… другой. Отличалась от нас. Шерлок обожал ее. Когда ей было одиннадцать, она получила письмо с приглашением в школу… думаю, вы знаете, в какую именно. Это был девяносто шестой год.

Кажется, Джон понимал, о чем речь.

— Она проучилась один год, перешла на второй курс… О её смерти мы узнали через несколько месяцев, под Рождество. Тело нам не отдали. Сказали: нечего отдавать. Шерлоку было тринадцать, и эта новость… плохо на него повлияла.

Джон не был в Хогвартсе в девяносто седьмом-девяносто восьмом годах. И не знал о том, что происходило. Не хотел знать, если честно.

— Через год дядя Руди сумел найти специалиста, который помог Шерлоку забыть о том, что сводило его с ума.

— Так нельзя.

— Это спасло его.

— Майкрофт! — Джон все-таки сорвался на крик. — Нельзя взять и стереть память о потерях! Люди умирают, черт тебя возьми, и с этим приходится жить!

Майкрофт ответил холодно:

— Я и живу. Но не пожелал бы такого Шерлоку.

— Всё, — оборвал его Джон. — Хватит. С меня хватит.

— Мистер Поттер!

Джон промолчал, тяжело отдуваясь, как после забега.

— Вы мне симпатичный, мистер Поттер. Не вынуждайте меня сделать то, о чем я буду сожалеть. Не приближайтесь к Шерлоку. Ему не нужно знать о ваших способностях.

— Значит, это ваша забота о нем?

— Именно. Спасибо, что уделили мне время, Джон.

«Для него это будет слишком опасно», — сказал тогда Шерлок. И Джон на минуту (нет, меньше, на несколько мгновений) подумал о том, что эти слова могли знать нечто иное. Что он догадывался обо всем этом — и знал о реакции Майкрофта.

Или же у Джона просто разыгралось воображение.

Не прощаясь, он аппарировал на Бейкер-стрит, сбежал от рыдающей над утренней газетой миссис Хадсон и закрылся в своей спальне.

Несколько часов сна.

А потом… Потом он решит, что делать.

Сборы и подготовка были недолгими.

Джон написал длинный пост в блоге. Выпил пива с Грегом Лестрейдом. Выслушал получасовые слезные извинения от Андерсона и от души послал его к черту. Два часа вытирал слезы Молли, убеждая её, что жизнь не заканчивается, и что всё еще будет хорошо. Потом, уже в компании Рона, проделал нечто подобное с Анджелиной Уизли, некогда Джонсон. Встретился с Майком Стамфордом и ребятами из университетской команды по регби. Помог миссис Хадсон разобрать вещи Шерлока и крепко обнял её на прощанье. Забрал у Гермионы воскрешающий камень и вместе с мантией-невидимкой и бузинной палочкой спрятал в свой почти пустой сейф в Гринготтсе. Побывал на похоронах, старательно убеждая себя, что это всё, разумеется, неправда, и в гробу лежит не Шерлок — труп был удивительно похож.

Пятого сентября в 18:30 из аэропорта Лондон, Хитроу вылетел самолет до Сиднея с одной пересадкой в Сан-Франциско. На борт вместе с другими пассажирами поднялся доктор Джон Ватсон — блогер и лучший друг знаменитого детектива Шерлока Холмса, оказавшегося мошенником и покончившего с собой неделю назад. В Сиднее у Джона Ватсона должна была начаться совершенно другая жизнь, никак не связанная с приключениями, расследованиями или другими странными и необычными вещами. Скучная обывательская жизнь врача-практика, который просто каждый день помогает людям — без героизма и стрессов.

Мало кто в Лондоне узнал, что практика у Джона Ватсона не началась: в день приезда в Австралию он попал в ДТП и скончался на месте. Грег Лестрейд, получив это известие с большим опозданием, вздохнул и сказал что-то вроде: «Смерть Шерлока его убила… В прямом смысле. Хороший был парень, Джон».

Так закончилась история доктора Джона Ватсона. Он сыграл свою роль и должен был уйти. Толку от него уже не было никакого.

Сидя в маленькой кафешке на Чарринг-кросс-роуд, в десяти метрах от входа в «Дырявый котел», Гарри Поттер жалел, что больше не ведет блог. Он бы написал Джону Ватсону отличную эпитафию — этот парень очень сильно ему помог.

Кофе на столике перед Гарри безнадежно остыл. Бросив вороватый взгляд по сторонам, он провел рукой над чашкой — с поверхности поднялся пар. Забавно, полгода назад он бы скорее заказал себе новый кофе, а теперь вот снова колдует. Как ни старайся, из волшебника магла не сделаешь. Он точно знает. Он пробовал.

На стол упала длинная тень. Гарри поднял глаза — и тут же опустил их, надеясь, что его взгляд не будет замечен. Но, конечно, ошибся.

— Свободно?

Не дожидаясь ответа, на стул напротив уселся Шерлок Холмс.

Он где-то потерял свое пальто и очень коротко постригся, так что узнать его со стороны по характерному силуэту теперь было нельзя. Но Гарри, конечно, узнал.

Шерлок, сложив руки в знакомом жесте, спросил:

— Как дела, Джон?

Гарри почесал в затылке. Нет, что рано или поздно Шерлок узнает о смерти Джона Ватсона в Сиднее и поймет, что смерть эта — фальшивая, он не сомневался. Но он не думал, что Шерлок разыщет его в Лондоне — особенно учитывая, что выглядел он снова как Гарри Поттер, только очков не было и шрам пластических хирург удалил безвозвратно.

— Да брось, это было легко, — отмахнулся Шерлок от незаданного вопроса. — У меня еще осталась моя сеть бездомных, а у тебя много привычек, которые сложно изменить.

Гарри поставил локоть на стол, уперся подбородком в кулак и спросил:

— Как твоя миссия?

— В самом разгаре, — глаза Шерлока фанатично блеснули. — Сеть Мориарти — это огромная паутина, накрывшая всю Европу. Каждое дело — опаснее предыдущего.

Гарри невольно ощутил, как у него дрогнуло сердце.

— Скажи мне честно… — черт, он не знал, как бы лучше сформулировать вопрос.

— Когда я понял, что ты из этих?.. — Шерлок сделал какой-то брезгливый жест. — Недели через две после нашего знакомства.

— И ты… — Гарри аж задохнулся от возмущения, — и ты даже не подал вида?

— Ну, это было достаточно забавно… — Шерлок примирительно поднял руки, предупреждая поток возмущения, — Джон, честное слово, я не мог сказать тебе, что знаю, из какого ты мира. Да этого было и не нужно, в конце концов, это же не мешало нам расследовать дела!

— Если бы я знал, что ты в курсе…

— На самом деле, — Шерлок стал вдруг очень серьезным, его жизнерадостный тон тут же пропал, — я боялся, что Майкрофт поймет кое-что…

— Майкрофт считает, что ты намеренно удаляешь из памяти всю информацию о магии.

— И я предпочту, чтобы он так и думал. Он считает, что я вытесняю всё, что может так или иначе напомнить мне Эвр — и это к лучшему.

Ох, черт…

Гарри потер пальцами щеку.

— Ты же не хочешь сказать…

— Я абсолютно уверен, что в истории Майкрофта наряду с правдой стоит очень большая ложь. По его инициативе мне как минимум дважды изменяли память — но я нашел следы вмешательства, — Шерлок встал из-за столика. — И когда с сетью Мориарти будет покончено, я намерен выяснить правду. Так что, Джон. Ты со мной?

Гарри положил на стол десятифунтовую купюру, тоже поднялся, в два глотка допил кофе и напомнил:

— Джон Ватсон погиб в автокатастрофе в Сиднее.

— И как тебя зовут теперь? — Шерлок прищурился, будто надеялся найти ответ на этот вопрос, анализируя мельчайшие детали внешности друга.

— Гарри. Гарри Поттер.

Шерлок серьезно пожал ему руку.

Их ждала Европа, сеть Мориарти, тайны Майкрофта — и еще множество других дел. Какие-то из них — очень простые. Другие — сложные и даже опасные. Иногда странные. Временами волшебные.

Но сомнений не было: вместе они смогут их распутать — знаменитый детектив, наркоман и временами невыносимый придурок Шерлок Холмс и его лучший друг — парень, который так и не вернулся с войны.

Гарри Поттер.

Конец

От автора

Шутка. Игра никогда не заканчивается, как говорил Шерлок. Но в этой истории я ставлю точку.

Большое спасибо всем, кто был со мной на этой непростом пути:

— гамме Arret, пусть даже она и оставила проект в процессе, без нее этой идеи никогда бы не было;

— бете Cactus Flower, благодаря которой мои тексты можно читать, не спотыкаясь о бесконечные опечатки, и которая почти научила меня ставить буквы ё там, где они особенно нужны;

— моему неустанному вдохновителю AlexReader, которая впервые в жизни не знала, чем всё закончится, но всё равно умудрялась помогать мне в работе;

— и конечно, вам, дорогие читатели — ваши комментарии, теории, версии и рассуждения поддерживали меня и давали лишний стимул выкладывать новые главы.

Эта история начиналась как эксперимент про ПТСР, а в процессе превратилась в экшн-детектив. И, пожалуй, я этому даже рада. Это самая динамичная моя история, писать ее было непросто, но очень весело.

Надеюсь, что вам она тоже доставит приятные эмоции.

С любовью, Авада