Цунами (гет)

Регулусу было непросто сосредоточиться на разговоре двух седовласых волшебников, которые не виделись больше тридцати лет. Под озорным взглядом молодой темноволосой женщины со смеющимися глазами он ощущал себя не в своей тарелке, хотя старался не подавать виду. Регулус мысленно сравнил себя с породистым щенком, которого тщательно оценивают перед покупкой, и он не имеет права запутаться в лапах. Лорелея Забини не могла оставить ни одного мужчину равнодушным. Даже Хуго, сидящий чуть поодаль, то и дело посматривал на красавицу и оттого невпопад поддакивал сэру Гектору, не замечая сердитое пыхтение Уолды.

— «Серебряных копий»⁽¹⁾ больше не существует, — с тоской в голосе поведал мистер Дагворт-Грейнджер своему товарищу в кресле-каталке. — Дуэльный клуб закрылся и стал историей.

— Неужели мракоборцы постарались и всё-таки прикрыли лавочку?

— О, мой друг, всё гораздо проще. Многие члены клуба уже померли от старости, остальные едва волочат ноги — и то песок сыплется, так что ходить на встречи клуба стало просто некому. Ты был самым молодым из нас, Геллерт, и, как я вижу, остался верен себе и снова вооружился волшебной палочкой из осины.

Гриндевальд ласково погладил рукоятку новой палочки.

— Это дерево меня любит.

Гектор кивнул и с тёплой улыбкой обратился к Гермионе, занимавшей место на софе напротив:

— А ваша палочка, юная леди? Из какой она древесины?

— Виноградная лоза, сэр.

— Как необычно! Палочки из виноградной лозы выбирают целеустремлённых волшебников и волшебниц, обладателей гибкого ума…

— С каких это пор ты стал разбираться в палкоделании, Гектор? — с дружеской ехидцей поинтересовался Хуго.

— С годами твои поразительно отвратительные манеры только усугубились, — сварливо откликнулся гость. — Не так давно я выпустил статью о применении виноградных листьев, веток и корней в колдомедицине. Я изучил множество источников, даже труды Олливандера. Далеко не всех, дорогой Хуго, виноград интересует исключительно в жидком виде.

— Не припоминаю ничего подобного в «Вестнике зельевара». Говоришь, что выпустил не так давно. Это сколько? Десять лет назад? Двадцать?

— Не обращайте внимания, — промурлыкала Забини, наклонившись к Регулусу и открыв обзор на зону декольте. Белый шёлковый шарф на её шее не скрывал, а скорее подчёркивал достоинства женской фигуры. — Эти трое знают друг друга сто лет. Закадычные друзья — как старые супруги: не столько бранятся, сколько тешатся.

— Какие заклинания вам лучше всего удаются, Гермиона? — продолжил расспросы Дагворт-Грейнджер. — Оборонительные, созидающие, преобразующие?

— Пожалуй, последние.

— А как обстоят дела с зельеварением? — строгим тоном экзаменатора спросил Гектор, хотя глаза его по-прежнему улыбались, а морщинки вокруг них только множились.

Гермиона, сама скромность во плоти, лаконично ответила:

— Неплохо.

— Иногда при приготовлении Феликс Фелицис в паре, идущем из котла, чувствуется запах аммиака. Как вы это объясните?

— Насколько я знаю, в зелье удачи используют скорлупу яиц окками. Это чистейшее серебро. Некоторые поставщики нарочно протирают скорлупу водным раствором аммиака, чтобы та больше блестела.

Гектор покивал. Ответ его устроил.

— Как избежать ожогов при употреблении зелья собачьего дыхания?

— В «Расширенном курсе зельеварения» Либациус Бораго рекомендует заранее принять мятную эссенцию, но в учебнике Прин… в другом источнике я прочитала, что достаточно ментоловой конфетки за час до приёма зелья.

Гектор наградил Гермиону аплодисментами, и Хуго с Уолдой ему вторили. От Регулуса не укрылся нежный румянец на щеках Грейнджер. Ей поразительно шло лёгкое смущение. Обычно она чуть ли не кичилась своим умом и способностями.

— Прекрасно, мисс Грейнджер! Прекрасно! Похоже, у вас был хороший учитель.

Гермиона ответила полуулыбкой.

— Прекрасный мастер и отвратительный педагог.

— Тогда у вас талант. Мисс Грейнджер, вашего дедушку случайно звали не Гипсенором?

— Нет, сэр, — с удивлением произнесла Гермиона.

— Может, тогда бабушку величали Орседикой? — в голосе Дагворт-Грейнджера засквозила надежда. — Нет?

— Увы.

— Как жаль, — огладив бороду, рассеянно пробормотал Гектор.

— Расскажите о вашей палочке, — игривым шёпотом попросила Лорелея, привлекая внимание Регулуса тем, что тронула его предплечье. — Сколько в ней дюймов?

— Двенадцать. Кипарис и сердечная жила дракона, — сказал он, не понимая, почему эта женщина звонко рассмеялась и покачала головой.

— Я нашёл удивительную помощницу, — произнёс Гриндевальд. — Однако ты совсем засмущал её, Гектор.

— У меня и в мыслях не было! Просто мне, старому бирюку, редко выпадает шанс свести знакомство с талантливой молодёжью. — Гектор оценивающе посмотрел на Регулуса, будто прикидывал, можно ли причислить его к оной. — Вот уж не думал увидеть здесь кого-то из Блэков. Не подумайте плохо, юноша.

— Ну что вы, сэр. Ещё месяц назад я и сам не представлял, что окажусь в подобной компании.

Гриндевальд хрипло рассмеялся.

— Будь осторожен, Гектор. Блэки — весьма обидчивые натуры с долгой памятью.

— И всё-таки, Геллерт, как же тебе удалось выбраться из камеры? Ума не приложу!

— Всё благодаря магии свитка мистера Блэка. Регулус освободил меня из Нурменгарда, и в знак благодарности я собираюсь помочь ему и мисс Грейнджер свести счёты с человеком, который называет себя Волдемортом.

— В последнее время, — сказала Лорелея, — всё меньшее число людей осмеливаются произносить его имя. Одни говорят, что это приносит беду, другие — что оно заколдовано.

— Только не говорите, что вы в это верите! — ахнул Хуго.

— Возможно, причина в том, что ты никогда не знаешь, кто тебя услышит. — Забини пожала изящными плечиками. — Всё-таки беседы о Волдеморте обычно весьма специфичны. Пожиратели смерти — так величают себя его последователи — скрывают свои личности. Они могут быть поблизости, а ты не узнаешь об этом, пока люди в жутких масках не постучатся в дверь.

Регулус усмехнулся, и Гермиона бросила на него предостерегающий взгляд.

Гектор медленно, словно ветхое деревце на ветру, покачал седой головой.

— Признаться, я почти ничего не знаю о Волдеморте. Кажется, он какой-то политический смутьян… Это не он приковал себя к композиции Магического Братства в Атриуме в знак протеста против повышения цен на Летучий порох?

— Мастер долго не выбирался из своей лаборатории, — объяснила Регулусу Забини. — Я так удивилась, когда он сообщил, что собрался навестить старого друга в Гастингсе. Какая удача, что он взял меня с собой! В моей семье о герре Гриндевальде всегда отзывались с восхищением!

— Надеюсь, вы хорошо понимаете, с кем имеете дело, милочка, — вклинилась Уолда. — Der Schwatzhafte schadet sich selbst⁽²⁾. Не забывайте, как следует обращаться к хозяину дома.

— Господин Эйгенграу, — покладисто произнесла Лорелея. — Не переживайте, фрау Блоксберг. Я довольно умна.

Внезапно раздался глухой звук удара. Почтовая птица стучала в окно — сначала робко, затем всё увереннее.

— Этот бесстыжий дилетант поставил на меня чары слежения! — возмущённо воскликнул Гектор, подслеповато прищурившись и рассмотрев сову. — Как иначе эта дурная птица меня нашла?

Гермиона поспешила к окну и подняла ставни, позволив пернатому почтальону влететь в помещение.

Сова сразу выбрала нужный курс и приземлилась на стол точно перед Дагворт-Грейнджером, с осуждением покосившись на тарелку с фруктами. Кажется, она предпочла бы им миску с мышами.

— Вы знаете, от кого она? — спросила Уолда, погладив птицу по голове.

— Конечно! Это птица Горация Слизнорта!

— Профессора Слизнорта? — удивился Регулус.

Гектор угрожающе затряс волшебной палочкой перед клювом совы.

— Чем же он вам так не угодил? — спросила Гермиона.

— Да будет вам известно, мисс Грейнджер, что в конце пятидесятых я учредил «Сугубо Экстраординарное Общество Зельеварителей»! — с нескрываемой гордостью произнёс Гектор. — Собираемся мы редко: всех разметало по свету. Кроме нас с Хуго, есть ещё семь признанных мастеров. Было восемь, но Флимонт Поттер⁽³⁾ недавно скончался от драконьей оспы. И теперь этот Слизнорт, этот ловчила… Он набивается занять место Флимонта! Дилетант! Он не понимает, что быть зельеваром — призвание. Это вечное превозмогание, поиски идеального рецепта! Я два десятка лет прожил отшельником в горах, изучая свойства редких волшебных трав. А этот Слизнорт лишний раз не поднимет задницу от стула. Тьфу! Пусть даже не мечтает оказаться в «С.Э.О.З.»!

Гриндевальд обратил взор на Регулуса:

— Вы назвали его профессором.

— Да, — откликнулся тот. — Гораций Слизнорт — декан факультета Слизерин. Он работает в Хогвартсе, преподаёт зельеварение.

— Гораций атаковал мастера рекомендательными письмами от самых разных волшебников, — добавила Лорелея, потянувшись за персиком. — Из отправленных им сов можно создать авиационный полк.

— Ничего удивительного! У него куча «полезных» знакомых по всей стране. Он основал в школе собственный клуб, куда приглашает детишек из влиятельных семей, — проворчал Гектор, припечатав под конец: — Бездарностей!

Регулус поморщился.

— Тут наше мнение не совпадает, сэр.

Дагворт-Грейнджер раздражённо отмахнулся.

— Похоже, мистер Слизнорт — очень любопытный персонаж, — переглянувшись с Гермионой, проговорил Гриндевальд. — Я хотел бы с ним познакомиться.

Регулусу показалось, что между этими двумя произошло негласное соглашение.

Гермиона заставила Гриндевальда помогать, но Регулус видел, что в этой девушке ещё слишком много тайн. Была ли она честна с ним до конца? Нет. Об этом не было и речи. Личная помощница Гриндевальда. Этому хромоногому козлу она наверняка выложила всё, что знала о крестражах. О подобной искренности Регулус мог только мечтать.

Лорелея ненароком коснулась его колена бедром. Он невольно вдохнул цветочный аромат её духов, смешавшийся с запахом сочного персика в руке красавицы, когда она подалась ближе и негромко поделилась:

— Мой отец, потомок семьи Борджиа⁽⁴⁾, тоже является членом сообщества. Но он ни в какую не желал меня учить искусству зельеварения, так что мне пришлось умолять Гектора.

— Как же вы его уговорили взять вас в ученицы?

— Я умею убеждать, — загадочно промолвила Забини.

Гермиона, видимо, услышала её, когда проходила мимо, чтобы выпроводить птицу, и нарочито громко фыркнула.

— Отец всегда говорил, что у меня талант переговорщика, — добавила Лорелея, пропустив звук мимо ушей. — Регулус, вы случайно не проголодались? У вас такой глубокий, внимательный взгляд. Хотите персик? Я отрежу вам кусочек.

Нож без усилий вошёл в мякоть фрукта.

Забини улыбнулась, да так, что Регулус почувствовал волну жара, тронувшую его шею, будто за спиной распахнулось окно в выжженный солнцем сад.

— Как поживает ваш сынишка? — Голос Гермионы прокатился по телу холодным душем. Грейнджер вернулась на диван, пересев ближе к Регулусу и предоставив старичкам возможность всласть поперемывать кости своим знакомым.

На лице Лорелеи не дрогнул ни один мускул, улыбка не померкла, но почему-то перестала казаться Регулусу приятной. Гостья перевела взгляд на Гермиону.

— Прекрасно поживает. Спасибо, что спросили.

— Наверное, сейчас с ним много хлопот? Пелёнки, подгузники, плач день и ночь. Он же родился… — Гермиона с задумчивым видом постучала себя пальцем по губам, — …в апреле, если не ошибаюсь?

— Верно. Блейз растёт на удивление крепким и беспроблемным ребёнком, — Лорелея прикрыла рот ладонью, скрывая кокетливый смешок. — И, как и многих мужчин в моём окружении, его больше всего интересует моя грудь.

Регулус был не властен над своими глазами. Он вообще несколько одеревенел.

— Ваш супруг, вероятно, счастлив, получив наследника? — вежливо осведомилась Гермиона.

Забини отложила персик, но не нож.

— Мой супруг скончался. Драконья оспа, знаете ли.

— Ох! — Гермиона драматично прижала ладонь к сердцу. — Примите мои соболезнования. Вы сильно его любили?

Регулус ощутил острое желание выбраться наружу вслед за совой профессора Слизнорта в попытке спастись с судна, зажатого между Сциллой и Харибдой⁽⁵⁾. Удивительно, но ни Грейнджер, ни Забини, поглощённые светской беседой, даже не заметили его скоропалительного бегства. Одна лишь Уолда приподняла брови при его отступлении из гостиной.

Регулус действительно устал. Устал от шума, волнений и игры на публику. Он соскучился по дому, по пастиле Феты, ворчанию Кричера, запаху книг и стуку спиц бабушки Мелании, по огромной ванной на Гриммо и спокойному голосу отца, когда тот зачитывает письма в кабинете.

Услышав шаги за спиной, Регулус неохотно оглянулся.

Гермиона.

— Знаешь, это было уморительно! — Она откровенно хихикала. — Видел бы ты своё лицо, когда миссис Забини предложила тебе угощение. Мерлин! Твой взгляд такой глубокий и голодный. Ничего не напоминает? Да вы покраснели, мистер Блэк.

Регулус возвёл очи горе.

— Очень смешно.

— Ну ничего, — похлопав его по плечу, с деланным сочувствием сказала Гермиона. — Так бывает при недостатке опыта общения с женщинами.

Он резко обернулся, готовый дать нахалке бой. Однако все слова разом улетучились. Регулус никогда не видел Гермиону такой, как сейчас, когда она впервые так непринуждённо смеялась в его присутствии.

— Интересно, если бы ты увидел Риту Хейворт⁽⁶⁾, снимающую перчатку, тебя бы пришлось откачивать?

Регулус смешался. Он знал только одну Риту — ту, что бойко обсасывала светские сплетни в колонке «Пророка». Дабы сменить тему, он спросил:

— Лучше поговорим о тебе. Мне показалось, или ты несколько предубеждена в отношении миссис Забини? Неужели это ревность, Гермиона?

— Вот ещё! Я всего-навсего спасала тебе жизнь. Эта мартовская кошка тебя приманивала. Уж я-то знаю, видела подобное, когда Лаванда… В общем, неважно.

— Нельзя ставить крест на женщине только потому, что она стала вдовой.

— Один раз, но не семь, — вполголоса пробормотала Гермиона и уже громче добавила: — Что-то мне подсказывает, что её муж отправился на тот свет не без помощи распрекрасной супруги.

Регулусу оставалось лишь дивиться такой упёртости.

— Она же сказала, что он скончался от драконьей оспы.

— А ещё она сказала, что является потомком семьи Борджиа. Родриго Борджиа не просто так носил прозвище «Аптекарь Сатаны»! — скрестив руки на груди, стояла на своём Гермиона. — А этот трюк с персиком…

Регулус потерял логическую нить.

— Трюк?

Гермиона деловито кивнула.

— Коронный приём Лукреции Борджиа. Чтобы избавиться от надоевшего любовника, эта дамочка наносила смертельный яд на одну сторону лезвия ножа. Чистой стороной она отрезала кусочек фрукта себе, а отравленной — простофиле, которого угощала.

— Думаешь, Забини хотела меня отравить?

— Хуже, — мрачно посулила Гермиона. — Для начала она хотела тебя обольстить, женить на себе, а уж потом отправить к праотцам, прикарманив большую часть содержимого сейфа Блэков.

— Ты так говоришь, как будто она паучиха, готовая выпрыгнуть на меня из засады.

— Выпрыгнуть она готова разве что из платья, — хмыкнула Гермиона.

— Значит, это была забота обо мне? — уточнил Регулус.

— Конечно! Ты мне ещё нужен.

— Раз уж ты сама заговорила об этом, я хочу знать наши ближайшие цели.

У него было столько вопросов! Миллион. Должен ли он задать их и добиться от Грейнджер ответов или смиренно ждать, когда она сама захочет ему всё рассказать? И настанет ли этот день когда-либо?

— Уверен, герр Эйгенграу запретил тебе откровенничать со мной, но всё же…

— Я понимаю, — мягко перебила Гермиона. — Ты хочешь знать. Я обещала, что расскажу тебе об остальных крестражах, и намерена сдержать слово. Наберись терпения.

Регулус хотел ей верить. И это его пугало больше всего.

* * *

Лампы на стенах зажглись, приветствуя вернувшегося Регулуса. Снаружи уже стемнело, но и в светлое время суток в Лондоне не было и намёка на летнюю жару. От стен в прихожей на Гриммо веяло прохладой.

Поднос для писем на журнальном столике пустовал — отец забрал корреспонденцию. Регулус заметил на полу неподалёку корешок, оторванный по линии перфорации, — хорошо знакомый корешок конверта из Министерства.

Штрафы, выписанные Сириусу за использование магии на глазах у магглов, до сих пор приходили на Гриммо, и Орион старался разобраться с ними раньше, чем младший сын их увидит.

Регулус раздражённо поджал губы. Хотелось выругаться, но громкий звук разбудит женщину на картине. После того как он зачаровал портрет Вальбурги, изображённая на холсте мегера, лишённая возможности разгуливать по другим картинам, либо спала, либо сквернословила.

Кричер не вышел встречать хозяина — значит, помогал Нарциссе в мэноре.

Тем лучше. Кричер мог быть излишне навязчивым, а Регулус нуждался в тишине и покое. После встречи с Тёмным Лордом у него не было ни минуты передышки. Повелитель пребывал не в духе, и его настроение отдавалось покалыванием в метке. Тёмного Лорда огорчила не столько смерть Гиббона, сколько проигранная Дамблдору «битва».

Голова немного кружилась. Регулус списывал недомогание на побочку от сыворотки правды. С изяществом мешка картошки он привалился к стене родного дома и закрыл глаза, прислушиваясь к собственному дыханию.

В буфете копошился запертый там боггарт. Лампы в рожках поочерёдно шипели: то ли вели беседу на парселтанге, то ли пытались вызвать зловещие силы из-под пола.

Странный скрипучий звук сверху никак не вписывался в общую картину мира.

Регулус распахнул глаза. Рука в тот же миг нырнула за палочкой.

Его раскрыли! Тёмный Лорд проследил за ним и обо всём узнал. Он не прощает предателей.

Регулус застыл у подножия лестницы, затаил дыхание.

Бежать — самое разумное решение. Но благоразумие сразилось с безрассудной гордостью и с разгромным счётом проиграло: Регулус пошёл наверх.

Он миновал несколько пролётов и приблизился к двери своей комнаты. Табличка с предостережением, которую он повесил семь лет назад, не помешала незваному гостю попасть в спальню. Регулус толкнул приоткрытую дверь и шумно выдохнул, узнав в нарушителе спокойствия бывшего школьного приятеля.

Эван. Всего лишь чёртов Розье, сидящий за письменным столом.

— Кто тебя впустил? — Регулус не спешил опускать палочку.

Эван отложил журнал по квиддичу, который беззастенчиво позаимствовал из верхнего ящика стола, и улыбнулся.

— Твой отец. Оказывается, мистер Блэк не знает о наших… разногласиях.

Регулус повернул обратно к выходу.

— Он отправился в дом Блэков в Корнуолле! — тотчас окликнул его Эван. — Если не веришь, можешь поискать по комнатам, но я никогда тебе не лгал.

— Что тебе нужно, Эван? — устало спросил Регулус, смерив Розье угрюмым взглядом.

— Пришёл повидать старого друга и стрясти восемь сиклей, которые ты задолжал мне за волшебную палочку. — Эван вольготно откинулся на спинку стула, подхватив со стола весело звякнувший мешочек, и развязал его тесёмки, сунув любопытный нос внутрь. — Плюй-камни? Ты сто лет не играл.

— Всего два года.

Эван закатил глаза, потеряв интерес к находке.

— И как я продержался в Хогвартсе в компании двух редкостных зануд?

— Я играл, пока существовал кружок, — заметил Регулус. — Он закрылся после смерти Мэри Макдональд. Ты должен её помнить. Она погибла по твоей вине.

— Она погибла, потому что узнала о Чёрной метке. Твоя неосторожность стоила жизни этой маленькой грязнокровной ведьмочке. Тёмный Лорд одобрил мои действия. Ты не можешь сомневаться в его словах.

Не было сил пререкаться. Не было желания спорить.

Взгляд упал на изуродованные пальцы на правой руке Эвана. Тот заметил это и сжал их в кулак.

— Тебя долго не было. Слышал, ты выторговал у Селвина международный порт-ключ на двоих…

— Селвин не умеет держать язык за зубами! — выплюнул Регулус.

— Реджи, неужели ты дорос до нормального свидания с девушкой? Добро пожаловать во взрослый мир! Что такое? Только не говори, что пытался впечатлить её фразочками в духе твоего братца. У тебя этот номер не пройдёт, к нему в обязательном порядке прилагается туповатая улыбочка Сириуса и абсолютная уверенность в том, что ты несёшь. Попробуй подарить ей цветы, быть с ней загадочным, равнодушным и молчаливым. Я француз — я знаю, о чём говорю.

— Дружеские советы, да? — с сарказмом спросил Регулус.

— Почему бы и нет. Когда-то мы были друзьями, — пожав плечами, произнёс Эван. — А помнишь, как на шестом курсе ты проиграл Мальсиберу пари и он потребовал купить что-нибудь экстравагантное в «Твилфитт и Таттинг»? Я тогда здорово тебя выручил, Реджи. Сам бы ты загнулся от стыда ещё на пороге магазина.

— Не называй меня Реджи, — ледяным тоном отозвался Регулус, выложив перед ним горсть сиклей. — Здесь девять. Дополнительный — за пузырёк костероста. Что ещё обсудим, Эван? «Пукающие подушки» Эйвери? Подштанники Снейпа? Или дружно вспомним, в какой предмет превратился снитч в моей руке во время матча с Равенкло? Сириус тогда смеялся до колик.

Розье вздохнул. Он попытался улыбнуться, но потерпел неудачу. Получилась невнятная гримаса.

Эван обратил внимание на снимок, пылящийся на столе, — колдография Сириуса в компании трёх его друзей. Поттера и Люпина братец, стоявший между ними, обнимал за плечи. Петтигрю ютился справа от троицы и держал сразу две школьных сумки. Все четверо улыбались, но Сириус ярче всех. Эта карточка — то немногое, что Регулус успел спасти от матери, когда та при очередном приступе сжигала любые изображения старшего сына.

— Всё хотел спросить, как поживает твой братец? Слышал о нём что-нибудь любопытное?

Чтобы Эван интересовался Сириусом? Это что-то новенькое.

— Если так печёшься о нём, можешь предложить ему оплачивать штрафы за неправомерное использование магии. Они приходят каждую неделю целыми стопками.

— Волшебство на глазах у магглов? Такими темпами Сириус закончит свои дни в Азкабане, — усмехнулся Эван, проигнорировав недовольную мину Блэка.

— Только не при Дамблдоре в составе Визенгамота.

— А-а-а, — протянул Розье, будто был разочарован. — Под крылом такого защитника ему и впрямь бояться нечего. Я уж думал, Сириус наигрался в благородство и одумался.

— Одумался?

— Орден Феникса — разномастный сброд, собранный директором со всех концов страны. На месте твоего неугомонного братца я бы там заскучал.

Регулус не согласился:

— Это не про Сириуса. Он будет стоять на своём до последнего вздоха, но не признает ошибки. Он отдаст свою жизнь за любого дурака из Ордена. Сириус никогда не предаст своих друзей!

— Люди меняются, — с прохладцей обронил Эван. — Ты же изменился.

Он не понимал. Никто не понимал Сириуса Блэка лучше Регулуса. Ни Поттер, ни Люпин, ни Петтигрю.

— Мой брат — самое упрямое, толстолобое и верное существо на свете.

— Если ты так говоришь… — Эван сгрёб монеты в ладонь, последний раз мазнул взглядом по снимку с гриффиндорцами и поднялся на ноги. Когда он был у двери, Регулус отметил, что Розье немного прихрамывает.

— Это ты был в штаб-квартире Ордена вместе с Гиббоном!

Эван сложил руки на груди и, посмеиваясь, ответил:

— Хотя твоя догадка верная… Реджи, ты же не думаешь, что кто-то из фениксовцев смог бы меня ранить?

Регулус немного помолчал. Вывод напрашивался один.

— Тёмный Лорд наказал тебя за провал. Он не должен был…

Взгляд Эвана заледенел.

— Вот поэтому такие, как он, становятся великими, а такие, как ты, — нет. Никто не может указывать ему, что должно. Тёмный Лорд верит в меня. Если бы ты знал, что я сделал, если бы видел… — Эван заносчиво вскинул голову. Его синие глаза потемнели от возбуждения. — Помнишь Барти Крауча, ранимого ботаника на год младше? Конечно, да, ведь он посещал ваш дурацкий кружок. Барти всё время жаловался на своего отца: «Папа меня не любит», «Папа забыл о моём дне рождения», «Папа не пришёл провожать меня на поезд»… Барти был готов его возненавидеть — хватило бы малости. И знаешь что? Я ему её дал. Превратился в его папашу и высказал ему, какое он ничтожество!

— И что? Эта выходка доставила тебе удовольствие?

— Удовольствие? Нет. Я привёл нового сторонника под знамя Тёмного Лорда, сына его злейшего врага, — вот что в итоге доставило мне удовольствие!

Регулус покачал головой и с горькой усмешкой сказал:

— Считаешь, у тебя много общего с Тёмным Лордом? Надеешься, что когда-нибудь он заметит, какой ты талантливый сукин сын? Оценит твою преданность? О, Эван, может, ты видишь себя его преемником на костяном троне? Спешу тебя огорчить: Повелителю не нужны наследники, преемники, не нужен никто. Он собирается жить вечно.

Эван сцепил зубы, по его лицу заходили желваки, портя природную красоту. Он открыл рот, но женский крик, раздавшийся со стороны лестничной клетки, помешал ему обрушить гневную отповедь на Блэка.

— Мама…

Регулус вылетел из спальни и побежал вниз, пока не наткнулся на Вальбургу, осевшую на ступени первого этажа. Высокий грузный мужчина с на редкость уродливой рожей надвигался на неё с крестьянскими вилами в руке. Он словно сошёл со средневекового гобелена об охоте на ведьм. Обе Вальбурги визжали: одна настоящая, бившаяся в истерике в руках подскочившего к ней сына, и вторая, нарисованная.

Регулус загородил собой мать, и страшный человек с хлопком исчез. На его месте появился черноволосый мальчик, размазывающий слёзы по лицу. Его тщедушная фигурка со сломанной палочкой в руке дрожала рябью в воздухе, но отказывалась исчезать.

— Ридикулус! — воскликнул Регулус.

Слёзы ребёнка превратились в зелёные клейкие сопли. Ладошки моментально прилипли к щекам.

Произнесённого заклинания хватило, чтобы дезориентировать боггарта и последовавшим «Флиппендо» втолкнуть его обратно в буфет.

Вальбургу била дрожь.

— Где он?!

— Всё хорошо, мама. Зачем ты открыла буфет? На нём были сильные чары…

Вальбурга не желала успокаиваться.

— Он схватил его! Маггл схватил Сириуса! — надрывалась она. — Он пронзил его вилами! Я видела кровь! Столько крови…

— Это морок боггарта. Нет никакого маггла, мама, — увещевал её Регулус.

Неожиданно повисла тишина. Вальбурга перестала дёргаться и кричать. Она резко затихла, глядя куда-то поверх его плеча. Регулус повернул голову, проследив за её взглядом, и увидел Сириуса.

— Я здесь, — сказал старший брат с лихим видом. Он приподнял руку в знак приветствия. — Скучали по мне?

Глаза Вальбурги наполнились слезами.

— Паршивец! — воскликнула она, тыча в сына пальцем. — Ты сбежал! Ты бросил нас ради грязнокровок и магглолюбцев! Я не приму тебя. Тебе здесь не место.

— Но я же вернулся! Я понял, что заблуждался. Дамблдор вёл нас в никуда. Ты была права, мама. Во всём права.

Сириус попытался взять Вальбургу за локоть, помочь ей подняться с пола, но Регулус ударил его в плечо.

— Не трогай её!

— За что? Я хочу помочь! — потирая место, в которое пришёл удар, возмутился подошедший.

— Это не помощь. Кого ты хочешь обмануть? Ты не Сириус! Ты даже не похож на него, несмотря на то что нацепил его лицо! — прокричал Регулус. — Тебе никогда с ним не сравниться.

— Как и тебе, — прорычал Эван, вернув себе настоящий облик.

— Убирайся, — со смертельной злобой процедил Регулус.

Розье молча обошёл рыдающую Вальбургу и скрылся в прихожей. Хлопнула дверь.

— Ты прогнал его! Как ты мог, Регулус? — тотчас накинулась мама.

— Я…

— Он образумился, в кои-то веки Сириус явился просить у меня прощения.

— Его здесь не было.

— Ты лжёшь! — прохрипела Вальбурга. — Вы все считаете меня ненормальной. Я видела его. Он был здесь.

— Мама.

— Это магглы его забрали. Они ждут возможности напасть, всё время заглядывают к нам в окна.

Она с невиданной скоростью вскочила на ноги и кинулась к окнам, хватаясь за шторы. Резкие рывки, треск ткани… Правое крепление гардины вышло из стены, конструкция накренилась, грозя упасть на голову.

Регулус попытался оттащить мать от портьеры, но без толку. Она цеплялась, цеплялась, цеплялась… Он сдался, выпустив её из объятий, и направил палочку ей в спину.

— Империо!

Руки Вальбурги повисли вдоль тела плетьми. Спина выпрямилась, а крики стихли. Регулус взял мать за локоть и потянул прочь от окна. Она пошла.

Он проследил за её взглядом. В оконном стекле дрожали их отражения: мать и сын. Оба в чёрном. Два инфернально-бледных лица в свете слабого, едва дышавшего пламени ламп, разбросанных по периметру гостиной. Комната была словно подвешена вокруг них в пустоте. Они смотрели друг на друга в прямоугольнике оконной рамы.

— Прости, — проглотив ком в горле, прошептал Регулус и поцеловал мать в висок с седой прядью, выбившейся из высокой причёски. — Прости меня. Это для твоего же блага, иначе ты навредишь себе. Ты — разрушение. Я… Я ненавижу тебя. Ненавижу. И люблю… Когда-нибудь ты поправишься. Когда-нибудь мы снова будем семьёй.

Ответом стала блуждающая улыбка на дорогом сердцу лице.

Регулус помог матери сесть в её любимое кресло, стараясь не замечать отметины от ногтей на подлокотниках — следы безумия, спавшего в ней под действием Непростительного проклятья.

Регулус опустился перед Вальбургой на колени, сжал тонкие пальцы в ладонях.

— Скажи мне, чего тебе хочется? Может, завести твою любимую шкатулку? Сделать чай?

Он поймал на себе пустоту её тёмных глаз. Безумие вычерпало разум Вальбурги Блэк большой медной ложкой и сыто облизнулось, оставив внутри звенящий мрак. В кресле была кукла без набивки. У куклы нет своих желаний.

— Поспи, мама. Я знаю, тебя часто мучают кошмары. Отдохни от них хотя бы один вечер.

Пламя камина зелёными искрами рассыпалось в очаге. Угольки подпрыгнули и застучали о решётку, падая обратно в пепел. Отец ступил на ковёр и отряхнул полы мантии. Регулус внутренне сжался. Сейчас бы загородить от него матушку, точно от боггарта. От стыда и злости на самого себя он не знал, куда девать глаза, все движения казались неестественными. Желудок скрутило узлом.

— Вы здесь? — удивился Орион.

— Маме захотелось посидеть в любимом кресле. Она уснула, — выпрямившись, тихо отозвался Регулус. — Перед этим я рассказывал ей о том, как познакомился с Гектором Дагворт-Грейнджером. Ты слышал о нём?

— По-моему, это чудаковатый волшебник, специализирующийся на зельях.

— Так и есть. Профессор Слизнорт мечтает впечатлить его, чтобы тот принял его в свой закрытый элитарный клуб.

— Это напоминает мне другую историю, — хмуро отозвался Орион. — Эван тебя дождался?

— Да, отец. Мы сыграли с ним партию в плюй-камни, и он ушёл.

Регулус не представлял, что способен столь складно врать.

— Кто выиграл?

— Никто.

Орион ощупал взглядом женскую фигуру, сидящую к нему вполоборота. Неужто заподозрил что-то неладное?

— Дедушка просил передать, чтобы ты навестил его как можно скорее. У него важные новости. Он просто светится. Речь о какой-то книге сомнительного содержания. Регулус, ты же знаешь, что я не одобряю увлечение тёмной магией. Поговорим об этом завтра, иначе боюсь, что Вэл проснётся. Давно не видел её такой расслабленной. Тебя долго не было.

— Я выполнял задание.

Отцу не нравилось это слово. Регулусу с некоторых пор — тоже.

— Главное, что с тобой всё в порядке, — всё же сказал Орион. — Со всем остальным мы справимся.

Регулус проводил его взглядом, надеясь, что поступь отца на лестнице не растревожит старуху на портрете. Осталось взмахнуть палочкой и погрузить первый этаж в темноту. Лампы погасли, но в очаге ещё гуляли изумрудного цвета огоньки, до последнего вгрызающиеся в рассыпающиеся головешки.

Регулус зачерпнул горсть Летучего пороха из чаши на каминной полке и ступил в очаг.

— Дом Арктуруса Блэка, Корнуолл!

* * *

— Ага! — торжествующе воскликнул Арктурус Блэк, едва абрис фигуры внука отразился на каминной кладке. — Я так и знал, что ты не утерпишь и объявишься у меня. Проходи скорее!

Регулус вышел из камина и прикрыл глаза рукой, давая им время привыкнуть к яркому свету.

— Гримуар Буллока! — Дедушка потрясал книгой, словно блюститель веры перед кающимся грешником. — От него ещё пахнет пылью Мюнхенской магической библиотеки!

— Вам удалось его выкупить?

— Самый сложный торг в моей жизни. Легче забрать яйцо у драконихи, чем чёртову стопку прошитой бумаги — у чокнутых книжных червей! Пришлось вспомнить старые методы и прибегнуть к благотворительности.

Регулус вымученно улыбнулся. Дедушка редко пребывал в таком хорошем настроении. Он даже не использовал ругательства и притоптывал протезом.

— И почём сейчас благотворительность?

— А-а… — Дедушка махнул рукой, напугав собирающего сажу с пола Пинки. — Не дороже, чем новое колье твоей бабушки. Подойди! Я немного полистал… Уверен, это то, что мы искали. Крестражи, внук! Здесь точно про них написано! Чтобы разобрать формулировки, потребуются часы или даже дни, но мы на верном пути!

Регулус взглянул на «Тайны наитемнейшего искусства» — чудище из сморщенной кожи и чернил. Гримуар разбух, будто страницам внутри было тесно. Казалось, он бы с радостью открылся, явив гнилое содержимое миру, но тугой ремень, опоясывающий обложку, сдерживал его дурные порывы.

— Он что-нибудь делает? — спросил Регулус и сам не заметил, как перешёл на шёпот.

— Ты про книжонку? Нет. Видимо, магия повыветрилась, ведь «Тайны наитемнейшего искусства» давно не открывали. Гримуары питаются эмоциями своих читателей, этот давно подох от голода. Разит от него соответствующе.

Регулус протянул руку к книге, но в последний момент остановился. Дотрагиваться до неё не хотелось.

— Вы собираетесь изучить гримуар самостоятельно?

Арктурус расплылся в лукавой улыбке.

— Возможно, я дам тебе прочесть несколько страниц.

— Вы показывали книгу папе?

— Ориону? Зачем? В тёмных искусствах он полный профан! Твой отец не отличит Империус от Ступефая. Подожди, у меня кое-что есть. Помнишь письма твоей тётки?

— Вашей дочери Лукреции? — решил поддеть Регулус.

— Да-да, этой заблудшей овцы. Похоже, Риддл не лгал — он и правда потомок Салазара Слизерина. Через Гонтов.

— Разве род Гонтов не вымер?

Арктурус самодовольно хохотнул, точно скупил все железные дороги в «Монополии» и «разорил» домочадцев.

— Распространённое заблуждение! — заявил он и вынул из кипы бумаг снимок грузного и косоглазого мужчины, напоминающего тролля. В его искривлённом оскалом рту не хватало нескольких зубов. А ноги — два полена… Из таких можно сделать пару крепких подставок для зонтов.

— Кто это?

— Морфин Гонт, — не без удовольствия объяснил дедушка. — Постоялец Азкабана. Осуждён за убийство магглов в сорок третьем. Последний живой родственник Тома Риддла. Рядом с ним тебе покажется, что от гримуара Буллока пахнет розами.

Регулус вытаращил глаза.

— Вы его видели?

— Видел. Друг Ориона, Аурелиус Гринграсс, лучший общественный защитник в Магической Британии. Он устроил мне встречу с Морфином. Не думал, что на азкабанских харчах можно так раздобреть…

— Но зачем вы к нему ходили? — недоумевал Регулус. — Этот человек пробыл в тюрьме дольше, чем Геллерт Гриндевальд!

— Уж точно не для того, чтобы поглазеть на опустившегося потомка Салазара Слизерина, — сердито пробормотал дедушка. — Я расспросил его о перстне, которым Риддл хвастался перед однокурсниками в школе. Оказывается, это кольцо в самом деле имеет некую ценность. Оно передавалось в роду Гонтов по мужской линии на протяжении нескольких веков. Морфин до сих пор остро переживает пропажу фамильной реликвии, а когда я упомянул имя его племянника, забрызгал слюнями половину камеры. Совершенно чокнутый.

— Вы думаете, кольцо Гонтов — крестраж? — напрямик спросил Регулус, сопоставив факты.

Арктурус просиял и утвердительно качнул головой.

— Вероятность весьма высока!

— Всего лишь догадка…

Дедушка вытащил ещё какой-то листок с каракулями.

— Морфин был так любезен, что нарисовал пропавший перстень — это облегчит нам поиски. Взгляни. Раньше я думал, что символ на камне — знак подлеца Гриндевальда…

— Невозможно! — воскликнул Регулус. — Этому кольцу не одна сотня лет.

— Молодец! Есть ещё одна вещь, заинтересовавшая меня после разговора с Гонтом, — сказал дедушка, наслаждаясь вниманием внука. — Медальон, который его сестра стащила из дома. Ещё одна реликвия Салазара Слизерина. Надо поспрашивать на чёрном рынке. Такие вещицы там бесследно не проходят…

Сердце Регулуса подпрыгнуло. Медальон! О нём говорила Грейнджер.

— Вы никогда не задумывались о том, что крестражей может быть несколько?

Арктурус перестал улыбаться. Регулус понял, что совершил ошибку. Благодушие деда стремительно катилось в пропасть. На его лице читались тревога и раздражение.

— Только сумасшедший пойдёт на это… — мрачно произнёс он, — …разделить душу на множество частей. Две — уже больше меры. Я привык реалистично смотреть на вещи.

— Вы правы, — поспешил поддакнуть Регулус, но было уже поздно. Идея, будто паразит, мигом укоренилась на подкорке Арктуруса Блэка и отравила ему всякую радость от приобретения злополучного гримуара. Он начал искать курительную трубку — верный признак душевного волнения.

Регулус корил себя за неумение держать рот на замке. Меньше всего ему хотелось подвергать родных опасности. Было бы лучше, если бы дед навсегда оставил свои планы по шантажу Тёмного Лорда. Гриндевальда хотя бы не жалко. Он может сгинуть вместе с Риддлом — Регулус плакать не станет.

Сейчас его занимало другое: есть ли сокровище Гонтов среди возможных крестражей в списке Гермионы Грейнджер? Если нет, стоило ли ставить её в известность?

1) «Серебряные копья» — тайный клуб дуэлянтов. Его членом мог стать только владелец осиновой волшебной палочки.

Вернуться к тексту

2) Болтун сам себе вредит. (нем. пословица)

Вернуться к тексту

3) Отец Джеймса Поттера, известный зельевар, создатель снадобья «Простоблеск».

Вернуться к тексту

4) Борджиа — знаменитый испано-итальянский дворянский род, из которого вышли два римских папы. Борджиа травили врагов ядом «кантарелла».

Вернуться к тексту

5) Морские чудища из древнегреческой мифологии.

Вернуться к тексту

6) Рита Хейворт — звезда Голливуда эпохи 40-х годов. Снималась в фильме-нуаре «Гильда», в одной из сцен её героиня исполняет стриптиз, всего лишь снимая с руки длинную атласную перчатку. Сцена стала культовой.

Вернуться к тексту