Цунами (гет)

Один солнечный зайчик запрыгнул в чашку с остывшим чаем и скрылся за бортом, второй подбирался по скатерти к сочной груше в тарелке, полной фруктов. Налетел ветер, ветви рябины пришли в движение, свет и тень на столе поменялись местами, и все зайчики разбежались кто куда.

Гермиона смахнула с развёрнутой газеты упавший рябиновый черешок, унизанный перистыми листиками. Она была так поглощена чтением свежего выпуска «Придиры», что не заметила приближение Регулуса. Он негромко кашлянул, чтобы привлечь её внимание.

Гермиона вскинула на него глаза и улыбнулась.

Кричер уже маячил неподалёку в надежде попасть в поле зрения хозяина, но не отваживался самовольно подойти.

— Доброе утро, — поприветствовала Гермиона.

— Утро? — переспросил Блэк. — Вообще-то, почти полдень.

— Я зачиталась и потеряла счёт времени.

— Тогда тебе явно не хватает часов.

— Кричер! — крикнула Гермиона, позволив домовику приблизиться.

— Подать мисс Гермионе ланч? — услужливо предложил тот на опережение.

— Было бы кстати. Твой хозяин тоже не откажется, правда?

Эльф с тоской и обожанием воззрился на Блэка.

— Правда, — мягко сказал Регулус и занял свободный стул.

— Как прикажете.

Эльф исчез — торопился угодить. От хлопка аппарации нападавшие листья взметнулись вверх, нарушив роскошный осенний ковёр.

За неделю пространство вокруг владений Эйгенграу совершенно преобразилось. Багровые пятна мха окончательно вытеснили травы на подступах к дому, а прохлада фонтана стала неприятной. Гермиона попросила Кричера перенести столик для отдыха поближе к кромке леса. Гриндевальду перестановка пришлась не по душе. Ему не нравилось, когда над головой что-то нависало…

— Сегодня Кричер — сама любезность, — произнёс Регулус.

— Только не вздумай хвалить.

— Почему?

— Потому что ты им недоволен, — пояснила Гермиона, перевернув страницу «Придиры». — Он старается быть послушным, чтобы вернуть твоё расположение. Эта мотивация оказалась более действенной, чем угроза его жизни.

Регулус покачал головой.

— О чём пишут в свободной прессе?

Свободной? Смешно! С тех пор как Гриндевальд взял Лавгудов под своё крыло, «Придира» не мог похвастать неподкупностью.

— Аврорат задержал опасного вампира, нападавшего на людей под покровом ночи.

— Вот как?

— Пишут, что он подозревается в убийстве волшебника по имени Питер Петтигрю. Кажется, ты как-то упоминал о нём…

Гермиона открыла нужный разворот и показала Регулусу снимок вампира, сделанный во время задержания. Клыки, безумные глаза, кровь, стекающая по подбородку… Серое лицо монстра со вздувшимися венами. В таком виде все кровососы похожи друг на друга. Даже если Сириус видел убийцу Петтигрю, то этого снимка хватит, чтобы убедить его, что преступник найден. Много ли вампиров в Британии?

— Некий Сангвини. Как видишь, предполагаемого убийцу нашли, взяли на месте очередного преступления. Он напал на женщину в магической части Эдинбурга, но не успел довести начатое до конца. Департамент правопорядка снова на высоте.

— Зачем он это сделал? — допытывался Блэк. — Зачем сломал Петтигрю шею, если хотел выпить его кровь?

Гермиона неопределённо повела плечами. Её голос оставался ровным.

— Кто поймёт логику этих кровопийц? Он был в завязке почти сотню лет. Сорвался, напал, потом передумал… Не знаю. Главное, мистер Шотт тут ни при чём.

Регулус безучастно кивнул.

Гермиона направила палочку на чашку и произнесла согревающие чары. Аромат мяты усилился, перекрыв запах палой листвы.

— У тебя новая палочка?

— Ах да.

Она погладила лакированную рукоятку большим пальцем.

— Что случилось со старой, — поинтересовался Регулус, — из виноградной лозы?

— Она перестала меня слушаться, — Гермиона выдала заготовленную ложь. — Это настоящее горе, если ты понимаешь… Для волшебника нет вернее помощника, чем выбранная в детстве палочка. Может, когда-нибудь она вновь мне повинуется, а пока пришлось приобрести новую.

— Она из рябины?

Гермиона не сумела скрыть удивление.

— Как ты догадался?

Блэк тепло посмотрел на неё.

— Это дерево над твоей головой так и льнёт к тебе, Гермиона, будто чувствует родственную душу. Его ветви пытаются добраться до твоего плеча, а листья так и норовят погладить волосы… Ты не замечаешь тех, кто тянется к тебе.

Гермиона выпрямилась и оглянулась на деревце. Рябина и правда клонилась к ней.

Появился Кричер с подносом и принялся расставлять принесённые лакомства.

— Есть другие новости? — спросил Регулус. — Как себя чувствует Лорелея?

— Гораздо лучше. Супруг от неё не отходит, исполняет любой каприз.

— Она вызывает восхищение! Когда ты сказала, что вы с ней были в пещере и она добровольно выпила зелье, я долго не мог в это поверить.

— Да, поразительная женщина, — потупившись, пробормотала Гермиона.

Проклятье! Она же хотела рассказать ему о Непростительном. Струсила.

— Я попросила её помочь мне с выбором наряда для званого ужина, и, кажется, это подействовало, как лекарство. Она тут же развела кипучую деятельность и… Постой! Только не говори, что мне нужен маскарадный костюм для Хэллоуина!

Регулус вежливо улыбнулся.

— Наряд на твоё усмотрение. Моих родных ничего не смутит, разве что ты предпочтёшь образ леди Годивы⁽¹⁾.

— Или костюм развратной колдомедсестры? — пошутила Гермиона, подыгрывая ему, но Регулус лишь приподнял бровь. Он с самого начала был чем-то озабочен. Чувствовалась его взвинченность. Может, переживал, что она опозорится? — Мне не хочется быть белой вороной на званом ужине и сильно выделяться, поэтому я волнуюсь.

— Я не люблю Хэллоуин, — отрывисто сказал Регулус. — Не люблю маски. Однако Рабастан в восторге от костюмированных вечеринок. Он тоже приглашён, и он не простит мне пренебрежение традициями. Но ты не должна сидеть как на иголках. Ты моя гостья — остальное не имеет значения.

— Ты уверен, что моё присутствие необходимо?

— Да, — произнёс Регулус. — Иначе мне не видать покоя. Тяжело быть наследником большой семьи и главной надеждой на продолжение рода. Мы должны кое-что прояснить, Гермиона. Я благодарен тебе за то, что ты согласилась прийти на готовящийся ужин… Ты ведь уже поняла, по какой причине моя бабушка настаивает на твоём присутствии, верно? Я говорил тебе раньше: у моего брата слишком длинный язык, но что сделано, то сделано.

Всё это время он держал руки в карманах, а теперь достал небольшой квадратный футляр и положил его на столешницу. Сердце Гермионы подпрыгнуло к горлу. Она уставилась в чашку, но в руки взять не решилась. Пальцы онемели. Мир сузился до пятачка земли, ограниченного двумя мягкими стульями.

Регулус с каждым словом всё больше и больше хмурился.

— Ты можешь войти в дом Блэков в качестве моей доброй знакомой, подруги, выручившей меня после рейда, соратницы… Называй как хочешь. Тогда я велю Сириусу помалкивать и воздержаться от любых неуместных комментариев. Окончательно всё опровергну. Или же… Или представлю тебя как девушку, к которой, по сложившемуся в семье мнению, я… неравнодушен. Мы подтвердим все неосторожно сказанные прежде слова Сириуса. В этом футляре подарок, который мужчинам моей семьи принято делать своим избранницам.

Гермиона не отводила глаз от кружащихся в чашке листьев мяты. В висках застучала кровь.

— Существует традиция — дарить волшебнику на совершеннолетие часы, — продолжал Регулус, удерживая на коробочке руку. — Это символ того, что повзрослевший ребёнок теперь вправе распоряжаться своим временем. Блэки считают, что самое ценное, что один человек может дать другому, — это его время. Там часы, Гермиона. Я заказал их для тебя. Дальше решать тебе.

Она хотела на них взглянуть. Хотела больше всего на свете. Какие они? Какого цвета металл? Или ремешок из кожи? А циферблат? Римские цифры или арабские? Без цифр? Какие глупые мысли! Что за мелочность? Смысл сказанного медленно достигал её сознания, тело не слушалось, в горле пересохло.

Регулус убрал руку с расписанной крышки футляра, и на неё тотчас вскарабкался родившийся в пятнах света новый солнечный зайчик.

Время.

Время…

Время — это то, чего Гермиона дать не могла. И принять — тоже.

Листья мерно срывались с ветвей и вальсировали в воздухе, осыпая скатерть вокруг, как бездушные слетевшиеся зеваки.

— Это как-то поможет нашему делу? — спросила Гермиона, сбросив оцепенение и поймав себя на том, что перешла на шёпот.

Блэк испытующе смотрел на неё.

— Нет, Гермиона. Никак.

— Никак, — глухо повторила она в надежде, что звуки сами собой перестроятся и обретут иной смысл.

— Возможно, даже помешает, так как привлечёт к тебе дополнительное внимание, — губы Регулуса тронула уничижительная улыбка. — Я хотел узнать, есть у тебя или Гриндевальда какие-то мысли на сей счёт, но раз вы оба не видите пользы в новом для тебя положении… Итак, мы будем придерживаться первого варианта?

Умом она понимала, что логических причин поддержать второй попросту нет.

— Я поговорю с Сириусом, — пообещал Регулус, разломив печенье, принесённое Кричером, и бросив обе половинки в сторону.

Спрыгнувшая с дерева белка схватила один кусочек и погрузилась с ним в кучу ярких листьев. Шорохи, шелест, хруст, пение птицы на границе леса — все звуки вернулись. Исчезла та мучительная камерность, что мешала Гермионе трезво мыслить.

Белка не отличалась скромностью альпийского вольпи, она вынырнула из листвы и снова скрылась, взмахнув хвостом. Этот акробатический приём повторился ещё дважды. Чёрные глазки-бусины грызуна выискивали вторую половину печенья в кружевных тенях. Когда Гермиона отвлеклась от забавного зверька, помогшего ей сдержать слёзы, футляра на столе уже не было.

— Сириус сейчас обеспокоен из-за крестника, — отчуждённо проговорил Регулус. — Гарри Поттера.

— Крестника? — скрепя сердце переспросила Гермиона и опустила взгляд, смутно догадываясь, что вопросы на этом не закончатся. Регулус был дотошен донельзя. Гермиона ощущала себя так, словно шла через топь без проводника и даже без слеги⁽²⁾. Кочка, кочка, провал, омут, кочка… Словесные манёвры давались всё труднее, а каждая новая ложь — довесок, камень в её походном рюкзаке. — Крестины — маггловский ритуал. Это необычно для волшебников.

— Прекрасный шанс для моего брата подчеркнуть свою инаковость. Этот мальчик может быть связан с пророчеством, которое жаждет заполучить Тёмный Лорд из Отдела тайн. Я только что рассказал об этом Гриндевальду, но он не заинтересовался. Это странно, учитывая, что он сам обладает неким даром предвидения, ты не находишь? Он мог бы отнестись к этому серьёзнее.

— Сам-Знаешь-Кто не сможет заполучить пророчество, ведь Отдел тайн хорошо охраняется. К чему волноваться?

— Но у Повелителя есть карманный невыразимец.

— Ты имеешь в виду Руквуда?

Гермиона поняла, что сморозила глупость. Регулус уставился на неё, чуть приоткрыв рот.

— Ты знаешь имя этого Пожирателя смерти?

Конечно, она знала. Она знала всех. Записи Грюма познакомили её со всей свитой Волдеморта. Невыразимец Август Руквуд не носил метку, риск разоблачения был слишком велик, и мог бы ускользнуть от правосудия, но его на суде сдал Каркаров. Неосведомлённость Блэка была понятна.

— В Ордене Феникса были догадки на его счёт, — солгала Гермиона, призвав на помощь всю свою сообразительность. Стремясь затушевать досадный промах, она сварганила единственную удобоваримую отговорку. — Мне рассказывал мой друг.

— Значит, Ордену известно о Руквуде? — уточнил Регулус, отряхивая руки от крошек.

— Видимо, да.

На секунду ей почудилось, что на его лице отразилось раздражение. Регулус отвернулся, потеряв интерес к обсуждению.

— Не терпится увидеть тебя на ужине, Гермиона. Не забудь, что в полночь все гости снимают маски.

* * *

Гермиона приблизилась к двери кабинета Гриндевальда и различила два голоса, обменивающихся репликами. Если первый принадлежал самому австрийцу, то второй… Треск огня и гул каминной сети сказывался на звучании, но всё же Гермиона узнала того, кому принадлежали характерные отрывистые фразы: Бартемиус Крауч переговаривался с Гриндевальдом через камин. Она не понимала, о чём речь. Слова отказывались укладываться в голове. Какая-то магия, направленная против желающих погреть уши.

Гермиона начала кусать заусенец на указательном пальце. Дурацкая привычка, от которой никак не избавиться, спутница душевных треволнений.

Регулус ушёл, а с ним улетучилось её спокойствие. Тем более Кричер не смог удержаться и кинулся ему в ноги, умоляя забрать с собой. Хозяин обещал подумать. Домовик утёр слезы и долго насупленно таращился на Гермиону, поди, обвиняя её во всех своих мыслимых бедах. Не заступилась, не похвалила. И самая большая несправедливость, пожалуй, заключалась ещё и в том, что она была допущена в дом Блэков, хоть того и не хотела, а он, жаждущий вернуться в родные пенаты, не имел права покинуть поместье Эйгенграу ни под каким предлогом.

Неожиданно дверь сама по себе гостеприимно отворилась, и Гермиона заглянула в кабинет, из вежливости не переступая порог, пока её не позовут.

Очаг весело потрескивал. Яблоневые полешки источали дивный аромат, к которому примешивался запах чистой магии — его ни с чем не спутать. Гриндевальд подпихнул одно полено кочергой, вызвав тучу яростных искр.

— Вы говорили с мистером Краучем, и я не посмела вам мешать, — любезным тоном отчиталась Гермиона, не дождавшись приглашения.

— Он спрашивал моего совета, — сказал волшебник, и на его губах появилась лисья улыбочка. — Бюрократическая мелочь, но важен сам факт… Неплохо для калеки и беглеца, а?

Он смеялся над ней. Советник кандидата в министры, помощник руководителя департамента правопорядка… Слишком мелко для такого человека, чтобы тешить тщеславие. Чего же он хотел от Крауча?

— Вы говорили с Регулусом? — спросил Гриндевальд.

— Да. Возможно, я совершила ошибку, хотя пока не понимаю, к чему это может привести, — призналась Гермиона. — Я назвала ему имя шпиона Волдеморта в Отделе тайн, думала, оно ему известно, ведь Регулус вошёл в ближний круг. Оказалось, Риддл не склонен держать все яйца в одной корзине и дозирует информацию.

Гриндевальд поморщился и прислонил кочергу к решётке.

— Ваша оплошность стоит мне хода в выстроенной партии. Я хотел приберечь Руквуда в качестве козыря и выдать его Краучу немного позже. Нельзя выкладывать все карты сразу. Теперь мне придётся сообщить ему о Руквуде. Крауч разоблачит мерзавца-ренегата и заработает поддержку остальных невыразимцев. Это хороший ход, но есть риск, что Бартемиус возомнит себя важной вольной птицей…

— К чему спешить?

— К тому, что кто-то может разоблачить Руквуда раньше и снять все сливки.

— Регулус на нашей стороне, — напомнила Гермиона. — Кому он может рассказать?

— Да, на нашей, но я не могу доверять тому, кто от меня что-либо скрывает, — едко отозвался Гриндевальд, приведя коляску в движение. Толкая колёса, он объехал письменный стол и занял излюбленное место спиной к оконному проёму. — Регулус Блэк не так-то прост. Вы знаете, что он участвовал в нападении на создателя волчьего противоядия?

Гермиона слышала только об одном волшебнике, разрабатывающем лекарство от ликантропии, и тот погиб в собственном доме во время неудачного эксперимента.

— Вы имеете в виду Дамокла Белби?

— Его самого. Только не говорите, что поверили в несчастный случай?

— Регулус его не убивал. Я уверена!

Гриндевальд приподнял седые брови.

— Похоже, с вами он чуточку более искренен, но известно ли вам, что этот учёный жив? Нет. Вижу, что нет. Регулус скрыл это от вас, как и от меня.

— Может, он счёл это не столь важным…

— Он это скрыл, — с нажимом повторил Гриндевальд. — Блэк где-то спрятал Белби, помог залечь на дно. Впрочем, пока Регулус нам полезен, я готов закрыть глаза на его юношеские порывы. Сейчас он принёс сведения о переговорах с великанами. Мне есть над чем подумать.

— Пожиратели смерти пытаются переманить их на свою сторону. В моём времени им это удалось.

— Перебить великанов можно за одну ночь, если обзавестись такой целью. Поддержка группы гигантов где-то в Ирландии не сыграет роли на поле боя. Это политическая проблема, которую мне следует решить. Я не собираюсь давать Волдеморту ни единого повода для радости.

— Вы уверены, что делаете это ради победы над ним? — иронично спросила Гермиона. — А не наслаждаетесь игрой в поддавки, срывая планы Риддла и упиваясь властью над Краучем?

Камень в броши Гриндевальда запульсировал, выпустив шипы, один из которых прорвал ткань его сюртука. Лацкан в том месте побурел, пропитавшись выступившей кровью. Гриндевальд ничего не предпринимал, чтобы её остановить. Он сосредоточился на шокированной Гермионе, не сводящей глаз с проснувшегося камня.

— Я делаю это, чтобы загнать Тома в угол и лишить его сторонников, эмоционально дестабилизировать, — твёрдо проговорил Гриндевальд. — Это всё, что мне по силам, покуда мы не заполучили все крестражи. Я верен клятве. Я верен.

Камень замерцал, постепенно принимая прежний спокойный оттенок. Шипы исчезли, словно вросли внутрь.

Гриндевальд коснулся груди в том месте, где осталась неглубокая, но кровоточащая колотая рана. Наверняка ему больно, но Гермиону это не волновало. Тем не менее она поинтересовалась:

— Мне позвать Уолду?

Её уже не удивляла склонность Гриндевальда к излишнему драматизму. Он не упускал случая притвориться немощным, словно «полудохлая» рыба на дне пруда, которая только и ждёт желающих полакомиться её плотью мальков-паразитов, а потом открывает пасть и заглатывает всех купившихся на трюк.

На этот раз Геллерт отказался от помощи.

— Нет.

— Хорошо. Итак, вы собираетесь сорвать переговоры…

— Я кое-что придумал, — уклончиво ответил Гриндевальд, осмотрев собственные испачкавшиеся пальцы. Он хрипло хохотнул и взглянул на Гермиону. — Мне понадобится мастер ядов и вампир, чтобы отправиться в горное поселение.

— Что вы задумали?

— С чего бы мне докладывать? Вам, защитнице эльфов, я тоже не могу до конца доверять. Почему о том, что вы приглашены на званый ужин к человеку, закрывшему меня в тюрьме, я узнаю от его внука, а не от вас, моей помощницы?

Гермиона притворно-любезно улыбнулась.

— Всего лишь ужин.

— Не юлите. Вы решили, что я воспротивлюсь, не так ли? Поначалу я так и хотел, но вас бы это не остановило. Идите. Блэки в родстве с Малфоями, но не секрет, что сильно их недолюбливают. Постарайтесь за светской беседой вызнать, где Малфои могут хранить свой фамильный гобелен.

— Разве сведений миссис Бэгшот недостаточно? Она составила их генеалогическое дерево, как вы и хотели.

— Мне нужен зачарованный гобелен! — настаивал Гриндевальд. — Изыскания Батильды ничего не стоят, если их не подкрепить неоспоримым доказательством!

— Доказательством? — переспросила Гермиона. — Что это даст? Не думаете же вы раскрыть всему миру родство Малфоев с магглами? Это разозлит их, но не сломает.

Однако собеседник не собирался участвовать в допросе, что тут же и продемонстрировал, развернув коляску вполоборота.

— Я не люблю загадывать наперёд, если не уверен в результате. Вы всё узнаете позже.

Она подумала о Регулусе. Прежде чем уйти, он несколько минут безмолвно сидел за столиком. В его глазах владычествовала зима. Блеск их радужки вобрал дневной свет, но взгляд оставался холодным, непроницаемым. Ему не шла осень, как не шёл красный цвет или гриффиндорский шарф. Он выглядел чужаком. В его присутствии Гермиона нервничала. Едва ли её скупые ответы удовлетворяли Блэка. Неприятно очутиться на его месте.

Она попыталась снова завязать разговор:

— Скажите, зачем вы помогаете Краучу? Вы же его презираете.

— Презираю? Ну что вы. Ценю и оберегаю. Рано или поздно Волдеморт поймёт, что за всеми неудачами и сорванными планами кто-то стоит… Бартемиус — мой щит, и я старательно его укрепляю, потому как первый удар Том обрушит именно на него, решив, что всё дело в Крауче.

Взглянув на настенные часы поверх её головы, Гриндевальд в свойственной ему начальственной манере произнёс:

— Хорошо повеселитесь на вечере и принесите мне сладостей.

— Вы могли бы попросить фрау Блоксберг испечь что-то вкусное к чаю. Она чудесно готовит!

Гриндевальд сварливо изогнул верхнюю губу.

— Ваша кулинарная кудесница давеча выдала, что у меня, мол, ги-пер-гли-ке-ми-я. Отвратительное словцо! Застревает в зубах. Как и все прочие названия, которые магглы дают болячкам. В Средние века фантазия народных масс была куда богаче. Чего стоит «чёрная смерть» или «пляска святого Витта»… А «Антонов огонь»? А «малая парша» и «ведьмина корча»…

— Предположу, что методы лечения в те времена были не менее впечатляющи, — вскользь заметила Гермиона.

Гриндевальд замолчал на полуслове, а потом рассмеялся.

— На празднике Блэков вы будете чувствовать себя как дома.

* * *

Лорелея сказала, что распущенные волосы Гермионы как нельзя уместно будут смотреться на вечере, посвящённом самому зловещему дню года. Так себе комплимент.

Платью из дорогого бутика Гермиона предпочла чёрную блузку с повторяющимся узором из крохотных белых летучих мышей и юбку-солнце тёплого песочного оттенка, поверх которой вниз от широкого пояса уходил слой светлой шифоновой вуали — сверкающей, как паутинка на солнце. Чёрные туфли кровожадно прищёлкнули трёхдюймовыми каблуками — стоило только бросить взгляд. Чтобы сунуть в них ноги, привыкшие к удобной обуви, в которой можно в случае чего удрать от инфернала, требовалась доля отваги. Да и вообще, с каждой минутой Гермиону, примерившую маску, одолевало всё большее беспокойство.

Она аппарировала к воротам корнуольской обители Блэков и буквально через пару секунд услышала справа хлопок. Рядом появился мужчина средних лет со следами «гусиных лапок» у глаз — следствием частых улыбок.

— Здравствуйте, мистер Гринграсс! — воскликнула Гермиона, обрадовавшись знакомому лицу.

Волшебник как следует присмотрелся. Она сделала шуточный реверанс.

— Мисс Грейнджер? Не ожидал вас увидеть! Вы тоже приглашены?

— Так и есть. Регулус — мой близкий друг.

Аурелиус Гринграсс улыбнулся. Он ей нравился. И не только потому, что мутил воду по указке Гриндевальда. Приятный человек. Так и не скажешь, что юрист.

— А его отец — мой близкий друг. Мы с Орионом учились в одно время, но на разных факультетах.

— Дайте-ка угадаю! Вас Распределяющая шляпа наверняка отправила на Равенкло.

— И слава Мерлину! Я жуткий клаустрофоб. В «катакомбах» Слизерина таким делать нечего. Последние пятнадцать лет я исправно пишу жалобы в Департамент образования и требую перенести уроки зельеварения из подземелий в хорошо проветриваемый класс. Скоро придут результаты проверки службы санитарного надзора по благополучию волшебников.

— Скоро? — переспросила Гермиона, памятуя, что в годы её учёбы воз был и ныне там.

— Года через два, — ответил Гринграсс, рассмеявшись. — Они все там под чарами стазиса.

Домовой эльф открыл им ворота, пропищал заученные любезности и предложил свои услуги проводника во владения Блэков. Зелёный особняк, вынырнувший из-за группки деревьев, манил огнями в окнах. В саду, сколько охватывал глаз, не было ни одной ровной лужайки — только грубость форм и естественная дикость природы. Фонарики на ветвях напоминали золотые серёжки. Яблони целиком облетели. Ах, как сладко пахли их плоды в середине лета! И как давно это было!

Гермиона поднялась на крыльцо и застенчиво улыбнулась стоящему у парадных дверей человеку. Верхнюю часть его лица закрывала маска, черновато-синяя — тон в тон к плащу в стиле короля гоблинов⁽³⁾. Регулус поймал её взгляд, но прежде поприветствовал мистера Гринграсса. И только когда Аурелиус прошёл в дом, Блэк непринуждённо предложил ей локоть. Она зацепилась за него.

— Я опоздала? — спросила Гермиона, услышав гул голосов более расторопных волшебников и волшебниц.

— Нет, это другие пришли рано.

Она не питала иллюзий: Регулус по-доброму над ней издевался.

Когда они вошли в зал, Гермиона облегчённо выдохнула: хозяева обошлись без помпезности. Никаких гирлянд из чёрных роз, костяных подсвечников и тыквоголовых гомункулов, а гости хоть и были одеты нарядно, но без излишней театральности.

Гермиона неплохо ориентировалась среди Блэков, благо миссис Тонкс показывала ей семейные фото. Волшебница в лиловой мантии и с чучелом горлицы на шляпе — Друэлла, а дородный мужчина рядом — её супруг. Серый балахон на нём выделялся простотой и неуместностью, но ни самого Сигнуса, ни остальных гостей ничего не смущало. Может, это его маскарадный костюм? Человек решил примерить образ молочного кувшина.

— Впереди Руперт Макмиллан — он второй заместитель министра и племянник моей бабушки, — на ходу проводил экскурс Регулус. — Самый важный гость на торжестве. С Гринграссом ты, как я понял, уже знакома.

Он вёл её по залу, предупреждая, кто есть кто, подходил к родным и знакомил, позволяя ей обратиться к каждому по имени и предстать в лучшем свете.

— Это Поллукс Блэк, — сказал Регулус под тяжёлую поступь вошедшего в зал пожилого джентльмена грозного вида. — Мой дед по линии матери.

— У него на груди медальон со знаком Гриндевальда.

— Разумеется. Традиционный атрибут, чтобы довести Арктуруса до белого каления. А вон там дядя Сигнус. Не заговаривай с ним тет-а-тет. Он обладает методом гипноза, как и все его собратья из секты «Мать-магии».

— У него на каждом пальце по перстню, — прошептала Гермиона, видевшая подобное только в фильмах, где султан или шейх тяготел к драгоценностям.

— Личные заморочки. Родовые кольца. Не обращай внимания. Это он ещё не начал искать обращённых. Дядя Сигнус у нас…

— …с прибабахом, — закончил настигший их Сириус. — Вы непозволительно громко сплетничаете! Это так неприлично! Я тоже хочу.

Регулус закатил глаза.

— Возле окна стоит миссис Мальсибер, — продолжил он, проигнорировав пристроившегося к ним брата.

— О Мерлин! — вырвалось у Гермионы.

— В чём дело?

— На свадьбе Лорелеи она пыталась сосватать мне своего сына.

Регулус враждебно глянул на женщину, которая держала сигарету в длинном мундштуке и громко смеялась над шуткой Гринграсса.

— Её пригласил папа. Элеонора Мальсибер — подруга моей матери. Насчёт её сына можешь не беспокоиться. Он сейчас занят делами со своим отцом.

— Развлекаются с дамами покрупнее, — вставил Сириус. — Ух ты! Я только сейчас увидел дедушку. С ума сойти! Он даже свой протез сменил на деревяшку, чтобы сойти за пирата. И косичку заплёл на бороде. Вот это я понимаю! Только придурковатого попугая не хватает на плече.

— Зачем ему попугай, когда есть ты? — хмыкнул Регулус. — Тебе не пора встречать своих гостей?

— Ага! — Сириус улыбнулся и озорно подмигнул Гермионе. — Вы тоже прекрасно выглядите, мисс. Может, у меня есть шансы заполучить ваше сердце, если вы, как оказалось, абсолютно свободны?

Регулус возмущённо открыл рот, а Гермиона рассмеялась.

— Я слышала об одном волшебнике, из тщеславия похищающем дамские сердца, а потом он⁽⁴⁾ влюбился в заколдованную старушку. Может и вы поищете такую?

Сириус вздохнул и посерьёзнел.

— Уже нашёл. Ладно, кажется, я вижу Ремуса. Надо перехватить его раньше, чем он пойдёт на попятную. Я и так его еле уговорил сюда прийти.

Сириус откланялся, поспешив навстречу Люпину, похожему на выпускника старшей школы из не самого респектабельного района. Гермиона с рассеянной улыбкой смотрела крёстному друга вслед, как вдруг ощутила на себе сердитый взгляд со стороны фуршетного стола. Рабастан Лестрейндж был похож на Регулуса — те же маска и плащ, но выражение лица… Этот парень мог проделать в ней несколько дырок глазами, не отрываясь от поедания сырного шарика.

— Рабастан считает тебя мошенницей из-за трюка с чашей Хаффлпафф на свадьбе Роули, — объяснил Регулус ей на ухо. — И он уверен, что ты хочешь меня окрутить, если понимаешь…

В Гермионе проснулось чувство неловкости.

— Я знаю, что ты имеешь в виду.

— Реджи, милый, представь нам свою спутницу!

Регулус не дал Гермионе убрать со сгиба локтя ладонь и вместе с девушкой обернулся к седовласой женщине, держащей под руку Ориона Блэка.

— Отец! Бабушка, — вкрадчиво промолвил Регулус. — Это Гермиона Грейнджер.

— Здравствуйте, миссис Блэк. Очень приятно, мистер Блэк.

На контрасте с Лестрейнджем Мелания показалась Гермионе самой милой пожилой леди на свете.

— Чудесно! Какое у вас замечательное имя! Королевское! — сказала та, глаза её сияли ярче россыпи нанизанных на золотые нити алмазов, закрывающих «венерины кольца» на шее. — Я слышала о вас от своих внуков только хорошее и очень хотела увидеть. Вы долго скрывались! Ну ничего. Где же вы познакомились с Реджи?

— В читальном зале.

— Во «Флориш и Блоттс», — ответил Регулус одновременно с Гермионой, после чего оба переглянулись и одарили друг друга натянутыми улыбками.

— В читальном зале книжного магазина, — уточнил Регулус.

— Где же ещё… — хмыкнул подошедший к ним Рабастан.

— И это всё? — Мелания была разочарована. Она щёлкнула веером и быстро-быстро им замахала. При каждом колыхании воздуха всё отчётливее ощущался аромат парфюмерной воды. — Никаких подробностей? Ничего необычного?

Регулус коротко усмехнулся.

— Гермиона уронила глобус.

— Похоже, прямиком тебе на голову, — вполголоса буркнул неугомонный Лестрейндж.

— Мы разговорились и обнаружили много общих интересов, — спохватилась Гермиона. — Оказалось, мы посещаем один и тот же книжный клуб любителей истории…

Поболтав ещё немного о пустяках, мистер и миссис Блэк удалились.

— Осторожнее с ней, — посоветовал Регулус, убедившись, что бабушка не слышит. — Хоть и люблю её всем сердцем, я должен предупредить: она пользуется колдовскими духами с добавлением зелья Григория Льстивого… Так бабушка располагает к себе гостей. Парфюм быстро выветривается, а хорошее впечатление остаётся.

— А ты не хочешь познакомить Гермиону со своей матушкой? — ехидно спросил Рабастан. — Впечатлений будет ещё больше.

Взгляд Регулуса заледенел. Рука под пальцами Гермионы напряглась.

— Я сделаю это, когда посчитаю нужным.

Лестрейндж стушевался и густо покраснел. Ему хватило присутствия духа вытолкнуть из горла извинения:

— Прости. Мне не стоило этого говорить.

— Да, не стоило.

Рабастан неловко потоптался на месте, решая философский вопрос: «уйти или остаться». Через некоторое время, полностью овладев собой, он зашагал прочь.

— Он собирался поддразнить тебя, а не обидеть, — примирительно заметила Гермиона.

— Да, он хотел обидеть тебя, — отчеканил Регулус, дав понять, что оправдывать Лестрейнджа не стоит, и чересчур бодро потянул её к столу с закусками. — Ты когда-нибудь пробовала глазные яблоки из желатина?

— Джейн! Джейн! — На Гермиону налетел большой жёлтый «цыплёнок». Нимфадора в вызывающе ярком платье цвета тыквы крепко обняла её за талию и прижалась щекой к животу. — Я так рада тебя видеть! Хоть одно нормальное лицо. Зову-зову, а ты не отзываешься. Я испугалась, что обозналась.

— Джейн — это моё второе имя, — пробормотала Гермиона. Меньше всего она ожидала встретить тут этого ребёнка. — Но если хочешь, для тебя я всегда буду Джейн, так же как ты для меня — Тонкс.

— Тонкс? — переспросила Дора, подняв на неё глаза, и широченно улыбнулась. — Класс! Мне нравится! Это гораздо лучше Нимфадоры!

Сириус подкрался к девочке сзади и защекотал. Звонкий смех сотряс зал, распавшись на хрустальные осколки.

Подошедшей Андромеде пришлось шикнуть на дочь. Сириус приподнял Тонкс, извернувшуюся угрем в его руках, чмокнул в лоб и опустил на пол.

— Ну что, Дора, покажешь Гермионе самую крутую хэллоуинскую маску?

— Я теперь Тонкс! — объявила Нимфадора и хитрюще улыбнулась.

Она облизала губы и состроила гримасу — одну из тех безобразных рожиц, про которые строгие родители говорят «не корчи, а то такой и останешься». Глаза её стали жёлтыми с чёрными щёлками зрачков. Дополнили картину обвислые ослиные уши. Страшно и смешно одновременно — в духе Бродяги и Тонкс, которую Гермиона знала. Регулус сделал круглые глаза, таращась на племянницу.

— Первоклассная жуть! — Сириус показал большие пальцы.

— Дора, я просила тебя вести себя прилично, — устало вздохнула миссис Тонкс. — И в тот момент у тебя были нормальные уши.

— А, по-моему, здорово! — Ремус Люпин протянул зардевшейся девочке карамельное яблоко на шпажке. — В Хогвартсе мы и не такое видели.

— И делали! — добавил Сириус, разразившись хохотом.

— Здравствуй, Андромеда, — сказал Регулус.

— Добрый вечер, кузен, — дружелюбно откликнулась та. — Давно не виделись. Кажется, последний раз в июле…

— Да.

Андромеда просияла.

Эльф, подпоясанный полотенцем, подёргал спутника Гермионы за плащ.

— Госпожа Вальбурга зовёт, госпожа хочет выйти к гостям.

Лицо Регулуса осветила улыбка.

— Извините, я скоро вернусь, — сказал он, обратившись к окружающим, и стремительным шагом покинул зал вместе с эльфом.

Нимфадора уже увидала что-то необычное на пролетевшем по воздуху подносе и вприпрыжку понеслась за ним, потащив за собой Ремуса. Андромеда, присобрав метущую пол юбку, поспешила за ними.

Гермиона обернулась к Сириусу.

— Как тебе удалось… Я хочу сказать, что не ожидала увидеть здесь Тонксов, учитывая отношение твоей семьи…

Сириус потянул себя за лацканы пиджака и задрал нос до потолка.

— Вот такой вот я влиятельный малый! Если честно, стоило мне обмолвиться, что дочка Меды и Теда — метаморф, как все старички, зубастые кракены, свернули щупальца. И Меда уже не предательница крови, и Дора — само очарование, и происхождение Тонкса уже не такое возмутительное. Жаль, он сам не смог прийти. У него смена в Мунго.

— И где же эта девочка-метаморф? — донеслось откуда-то слева.

— Слышишь? Что и следовало доказать, — весело подытожил Сириус. — Принести тебе шампанского? Это только с виду оно похоже на сопли, потому что все бокалы зачарованы. Я уже попробовал.

Гермиона покачала головой и вскоре осталась в одиночестве.

Этот вечер сильно отличался от званого ужина Гриндевальда. Все здесь друг друга знали. Никто не смотрел косо на Друэллу, опустошавшую тарелку с пирожными, не шептался за спиной перебравшего мистера Макмиллана… Это большая семья, где у каждого были свои причуды — безобидные и не очень. И хорошо, что сегодня те, у кого «не очень», здесь не появились.

Перед Гермионой возник Пинки с подносом, полным традиционных продолговатых печений с пластинками миндаля, имитирующими ногти.

— «Ведьмины пальцы», — произнесла Гермиона, представив, как сгребает их в сумочку, а затем достаёт по одному и выкладывает на стол перед Гриндевальдом. Он же просил стащить десерт.

— «Маггловы пальцы»! — поправил домовик и прижал уши к голове, испугавшись собственной наглости.

Гермиона мрачно усмехнулась.

— Интересно, от чего же зависит название?

— От того, кто будет это есть, — сказал Ремус, оказавшийся снова поблизости. Он улыбался, несмотря на то, что тяжело дышал. — Тонкс заставила меня побегать.

— О-о! — протянула Гермиона елейным голоском. — Это она умеет.

Эльф протянул угощение и Люпину, но тот вежливо отказался.

Справа от них шла оживлённая дискуссия. Сигнус и Поллукс Блэк пытались что-то втолковать слегка опьяневшему заместителю министра. Там же был и Лестрейндж, который изо всех сил старался влиться в компанию «кракенов».

Гермиона невольно прислушалась.

— Что ты такое говоришь, Сигнус? — ахнул мистер Макмиллан, от возмущения расплескав из фужера вино. — Отменить «Хогвартс-экспресс»?! Как это ты себе представляешь?

— Легко и просто, легко и просто, Руперт! Давно пора отказаться от этой груды металла и разобрать рельсы! У нас есть камины, порталы, да хоть кареты! Мы не должны уподобляться магглам, которые любят всё большое, шумное и железное.

— Нельзя этого делать! — заявила Гермиона, вклинившись в разговор. — И уж тем более заменять поездку на экспрессе «каминными прыжками».

Мужчины воззрились на неё, как на заговорившего фестрала. Первым отмер Рабастан.

— С удовольствием послушаем ваши доводы.

Макмиллан поддержал его снисходительным кивком. Несколько гостей заинтересовались происходящим и приблизились к группе спорщиков.

— Речь идёт о детях. Вы хотите, чтобы камином в Хогвартс добирались школьники, которые путают «Импервиус» с «Империусом» и не знают, куда ставить ударение в фонетической формуле чар левитации?

Регулус не преувеличивал: с Сигнусом Блэком, отцом Беллатрисы, и правда лучше не оставаться наедине. От его взгляда хотелось бежать.

— Можно отправлять учащихся порталами!

— И потом почти месяц лечить их от портального недуга? Дети страдают им в пять раз чаще взрослых.

— В таком случае можно задействовать магический транспорт!

— Что я слышу? Социальный диспут! — Отец Регулуса сдержанно улыбнулся Гермионе. — Я склонен согласиться с мисс Грейнджер. Вы, кузен, упомянули волшебный транспорт. А он у нас есть? «Ночной рыцарь» — та же груда металла. Ковры-самолёты запрещены, а с метлой не каждый взрослый волшебник сладит. Регулус тому пример.

Гермиона вернула Ориону улыбку. Поразительно, как несколькими фразами он поднялся в её рейтинге Блэков на несколько позиций.

— К тому же, путешествие на поезде помогает магглорождённым волшебникам быстрее проникнуться волшебными реалиями, — воодушевлённо продолжила она, — познакомиться со сверстниками и подготовиться морально…

— Можно просто не пускать отродье магглов в школу, — буркнул Поллукс Блэк.

— Не пускать, говорите вы. Запреты, запреты, запреты… Знаете, к чему это приведёт? К появлению десятков не контролирующих выплески магии волшебников. Обскуров! Их будет невозможно не заметить. Магглы не смогут это проигнорировать. Таких детей быстро вычислят и подвергнут опытам.

— Ну и что же? — перебил Лестрейндж. — Какое нам дело?

— Что эти магглы там наисследуют? — рассмеялся Сигнус. — Мать-магия не позволит!

Сборище толстолобых ретроградов и ксенофобов! Что их могло растормошить? Только страх за собственные шкуры.

— Всё ещё верите сказкам о тупоголовых простецах, которые пускают слюни, ходят под себя и пахнут, как свиньи? — хмыкнула Гермиона. — Пора бы определиться. Вы боитесь что магглы запачкают вашу мантию или что сотрут волшебный мир в порошок нажатием одной кнопки? Статут о секретности рухнет. Сегодня мы можем привлечь магглокровок на свою сторону, завтра это сделают магглы. Если только вы не предлагаете убивать всех магглорождённых заранее.

Волшебники вздрогнули. Потрясение от последней фразы обратило противников Гермионы в статуи. Переглядки в поисках виноватых не помогали. Можно подумать, она совершила открытие, поймала кого-то из них за руку, подвела к убитому ребёнку и вопросила: «Ну, и кто это сделал?»

— Хлёсткая речь, мисс Грейнджер, — мрачно проговорил Орион Блэк, нарушив тишину, достойную музея восковых фигур.

— Возможно, вы и правы… Гриндевальд, например, никогда не призывал к истреблению магглорождённых, — прохрипел Поллукс. — Поезд так поезд. Пусть гремит себе дальше. Никому не мешает.

— Идёмте в столовую! — объявила Мелания Блэк, взмахом палочки распахнув двери в смежное помещение. — Хрустящий оленёнок восстанет инферналом, если мы его не съедим!

Сириус выпучил глаза.

— Хорошо, что я не пригласил сюда Джеймса.

К столу спустилась Вальбурга Блэк — волшебница, которую Гермионе доводилось прежде видеть только на картине, большую часть времени спрятанной за пыльной занавеской. Мегера на холсте её пугала, но бледная тонкогубая женщина, занявшая место возле Ориона, вызывала разве что жалость. Регулус придерживал её за локоть, шептал что-то на ухо. Он был счастлив. Понимала ли она хоть слово? Наверное… да. По крайней мере, она не разучилась пользоваться столовыми приборами.

Гермиона села между Ремусом и Сириусом, Регулус — рядом с родителями на другом конце стола.

Эльфы расстарались на славу, подав столько всего, что разбегались глаза. Гермиона положила на колени салфетку.

— В конце ужина папа предложит сыграть в «Монополию», — прошептал Сириус, приставив ребро ладони к уголку рта. — Не вздумай соглашаться.

— Почему?

— В прошлый раз, когда дедушка Поллукс проиграл контрольный пакет акций железной дороги, дело дошло до поножовщины.

Ремус, услышавший Бродягу, закашлялся, стараясь замаскировать рвущийся наружу смех.

— Где вы учились, мисс Грейнджер? — спросила Мелания Блэк всё тем же ангельским голосом.

— В Дурмстранге.

Поллукс Блэк обратил взор на Гермиону.

— Дурмстранг — колыбель великих волшебников, революционеров, философов. Надеюсь, там ещё помнят имя Геллерта Гриндевальда?

У него клин на нём, что ли, сошёлся?

Над столом повис душераздирающий скрипучий звук — Арктурус Блэк завозил зубчиками вилки по опустевшей тарелке.

Регулус с тревогой посмотрел на Гермиону. От вопроса исходил неприятный душок провокации.

— Помнят, — сказала она, посчитав, что нашла ответ, способный устроить обоих дедушек Регулуса, ведь каждый поймёт его по-своему. — Несмотря на то, что этот человек так и не закончил учёбу официально.

— Недоучка, — презрительно бросил Арктурус.

— Недоучка, поставивший мир на колени, — огрызнулся Поллукс.

— Кто такой этот дядя Гриль Де Валяй, про которого сейчас говорят? — спросила Дора, повернувшись к Сириусу и не удосужившись понизить голос.

— Вот оно — маггловское воспитание во всей красе, — проворчал Сигнус.

— А зачем ребёнку знать о военных преступниках в столь нежном возрасте? — заступилась за внучку Друэлла. Чучело горлицы на шляпе тоже возмущённо пискнуло.

Ремус промокнул губы салфеткой и тихонько сказал:

— До «Монополии» доживут не все.

1) Годи́ва — англосаксонская графиня, которая, согласно легенде, проехала обнажённой по улицам города Ковентри ради того, чтобы её супруг снизил налоги для подданных.

Вернуться к тексту

2) Слега — шест для хождения по болотам.

Вернуться к тексту

3) Король гоблинов Джарет — персонаж и главный антагонист фильма «Лабиринт».

Вернуться к тексту

4) Хауэлл Дженкинс из Уэльса — волшебник, персонаж сказки «Ходячий замок» Дианы Уинн Джонс.

Вернуться к тексту