Don't look back in Anger/Оглянись не во гневе (гет)

Гермиона ясно чувствовала беспокойство Гарри, поинтересовавшегося её здоровьем. И от его голоса в животе щекотно запорхали бабочки.

— Я в порядке, просто плохо сплю. — Она открыла глаза и не увидела его завораживающих зелёных глаз, обнаружив, что её голова лежит на коленях Луны Лавгуд.

— Наверное, мне следовало сначала предупредить тебя. Впрочем, ты бы всё равно не поверила.

Случившееся промелькнуло в голове, и Гермиона резко её подняла.

— Гарри?

- Я здесь, с тобой.

Оглядывая комнату в поисках своего лучшего друга, Гермиона потянулась за палочкой.

— Как это возможно?

Луна подняла руку и мягко её остановила:

— Гарри, позволь мне объяснить. Ты можешь показать Гермионе всё, и она поймёт. Так вот, Гарри — дух-бродяга. Как и я.

— Гарри стал собакой?

— Нет, это не имеет никакого отношения к его крёстному отцу — да, я знаю про Сириуса. Кроме того, как и я, Гарри не знал, что он Скиталец, пока не стал им. Навык Скитальца позволяет духу (или, как говорят некоторые — душе) покинуть тело и отправиться в странствие. Прошлой ночью я нашла Гарри бродящим по здешним коридорам и пригласила в себя. Ночь он провёл со мной.

Просмотреть воспоминания Гарри оказалось гораздо быстрее, чем слушать объяснения Луны. Гермиона видела его путешествие в Азкабан и обратно, а также две неудачные попытки установить контакт в замке. Она уже собиралась просветить его по нескольким вопросам, когда последняя фраза Луны попала точно в цель.

— Ты провёл ночь с Луной... — к её тираде добавились новые воспоминания. — ...и сегодня утром тоже принимал с ней душ?

Луна решила немедленно положить этому конец.

— А ты сама принимала душ сегодня утром?

— Конечно, но какое это имеет отношение к делу?

— Ну, ты только что об этом подумала — и Гарри увидел это в твоей памяти. Так что теперь мы квиты. — Вздрогнувшая Гермиона густо покраснела, однако Луна не унималась:

— Ты была последней, о ком думал твой парень, когда я засыпала, и первой, о ком он подумал утром, когда я проснулась. Он очень тебя любит. Гарри стал моим единственным другом, и я более чем довольна.

Луна видела, как Гермиона разговаривает с Гарри, и даже слышала её неоднократные извинения, но ей хотелось, чтобы пара побыстрее перескочила эту ступеньку.

— Гермиона, прежде всего нам нужно помочь Гарри — его жизни угрожает очень серьёзная опасность. Надеюсь, ты согласна, что спасение Гарри — самое важное. Возможно, тебе придётся передать его обратно мне, чтобы ты могла связно мыслить.

С тех пор, как Гермиона на первом курсе подожгла мантию Снейпа, спасение Гарри навсегда стало для неё самым важным делом. Она скорее почувствовала, чем услышала смешок, когда Гарри мысленно заговорил:

- С удовольствием просмотрел это воспоминание — ещё раз спасибо, Гермиона. Ты же знаешь — я о том, где ты подожгла Снейпа? Но у меня просто нет слов, чтобы описать красоту другого воспоминания, которое я только что видел!

Гермиона хоть и покраснела, тем не менее, широко улыбнулась. А Гарри обнаружил, что может показать ей воспоминания Луны. Увидев, как маленькую блондинку зимой выгоняли из общежития на холод, Гермиона поняла, что всегда ей поможет. Правда, до сих пор сидела на полу, глядя на несколько странную девушку.

— Возможно, ты и права. Мне нравится, что Гарри здесь, во мне, но я совершенно не в силах одновременно общаться с ним и трезво мыслить. И как это сделать? А позже я смогу его вернуть?

Такой искренней улыбки Гермиона ещё никогда не видела. У неё уже сложилось впечатление, что у Луны в замке было не так уж много поводов улыбнуться. Наклонившись, Луна её поцеловала, и гриффиндорка сразу же ощутила потерю.

— О! Не могу поверить, как быстро я привыкла, что Гарри со мной. И как сильно по нему скучала, пока его не было. Возможно, нам придётся делить его до конца семестра. И главное — нужен план, как доставить его в Азкабан и обратно.

Чтобы вернуться к проблеме, о которой уже рассказал Гарри, Гермионе пришлось отвесить себе мысленного пинка.

— Луна, теперь у тебя два друга. И я с радостью присмотрю за твоим телом, когда вы отправитесь в Азкабан. Однако это вызывает много вопросов. Как часто Гарри нужно возвращаться в своё тело? И что будет, начиная с субботы, когда мы все разъедемся по домам?

— В идеале Гарри должен возвращаться каждую ночь. А как только закрепит навык, сможет найти нас, когда захочет.

И тут у Гермионы появилась идея.

— А как ты смотришь на то, чтобы провести часть каникул со мной? Я должна помочь родителям с отъездом из Британии, а ещё хочу, чтобы Гарри всегда мог меня найти.

— Гарри сумел найти дорогу сюда, поскольку думал о Хогвартсе как о доме. А теперь, когда побывал в нас, найдет нас, где бы мы ни были. Но я всё равно хочу погостить у тебя. Давай вечером напишу отцу. — И девочки, и Гарри пришли в восторг. И тут Луна заметила:

— Знаешь, Гермиона, ты хорошо восприняла новости. А то Гарри волновался, что ты захочешь сразу бежать к Дамблдору.

Гриффиндорка снова покраснела.

— Это был мой первый порыв, но Гарри быстро меня переубедил. Он простил меня за свой арест, и я выполню любые его пожелания. Но Гарри, насчёт Рона ты не прав — он здорово меня поддерживал. Он пытался пошутить, а я чуть не сломала ему челюсть. Честно говоря, я ужасно расстроилась. Дамблдор тоже пытается помочь, но я чувствую, у него есть собственные мотивы.

— Гарри согласен с этим и надеется, что ты никогда на него не рассердишься. Ещё он считает, что пришло время покинуть страну. А можно мне с вами?

Увидев широкую улыбку Луны, Гермиона взяла её за руку.

— Конечно можно. Полагаю, Гарри только что повторил?

Луна кивнула, а в её глазах стояли слёзы счастья — она не привыкла, что людям нравится её общество. Прежде чем изложить свой план, Гермиона сжала её ладошку.

— Если оставишь Гарри до обеда, а потом передашь мне, у меня будет время привыкнуть к нему в своей голове. Я схожу с ним на ужин, а потом мы отправимся в комнату, которую вам с Гарри показал Добби. А там всё приготовим, чтобы Гарри спокойно вернулся в Азкабан.

Поскольку остальные согласились, настало время действовать. Может, потому, что Гарри был с Луной, Гермиона, прежде чем они расстались, просто не могла не обнять маленькую блондинку.

— Увидимся за обедом, — пропела она, и равенкловка радостно попрыгала на первый урок. А Гермиона решила, что учиться в Хогвартсе закончила, поэтому до субботы может заниматься в библиотеке самостоятельно. Внезапно оказалось, что до отъезда на каникулы нужно сделать очень многое. Она написала родителям и попросила Хедвиг отнести письмо, надеясь, что умная сова успеет вернуться до завтра.

* * *

Гермиона направлялась на обед, переживая, что Луна и Гарри уже её ждут. Она собиралась провести остаток дня с Гарри, простившим её за необдуманные слова в Больничном крыле. А ещё он, похоже, хотел, чтобы она стала его девушкой. Хотя… это же Гарри! Скорее придётся проявить инициативу самой, позволив увидеть некоторые воспоминания, и дать понять, что она никогда не скажет "нет".

Но тут путь ей преградила группа слизеринок во главе с Панси Паркинсон. Похоже, её ждёт серьёзное испытание. И если Дэвис и Гринграсс, казалось, предпочли бы оказаться отсюда подальше, то Буллстроуд явно рвалась в бой.

— Грейнджер, если думаешь, что ты особенная, мы тебе покажем, что бывает с много возомнившими о себе грязнокровками.

— Буллстроуд, эту речь кто-то для тебя написал? Я почти вижу, как Драко дёргает за ниточки, открывая тебе рот.

— Оставь моего Драко в покое, сука! Он не запятнал бы себя такой как ты! — Панси так разозлилась, что практически выплюнула эти слова.

У единственной в коридоре гриффиндорки это вызвало саркастический смех.

— Видишь ли, Панси, я дотронулась до твоего парня всего лишь раз — в прошлом году, когда врезала ему по морде. Ты подходишь этому мелкому говнюку гораздо больше, а мне он отвратителен!

Когда казалось, драки не избежать, за спиной у слизеринок раздался голос:

— Гермиона, я тебя прикрою.

«Змейки» быстро обернулись и увидели Луну Лавгуд с палочкой в руке. Впрочем, это их ничуть не напугало.

— Чокнутая, это не твоё дело. Отвали! — рыкнула Миллисент и снова повернулась к Гермионе. Только вот Луна и не думала отступать.

— Если свяжешься с Гермионой, придётся иметь дело со мной. Она моя подруга.

— Ну, если ты так хочешь…- Миллисент бросилась на равенкловку, но успела сделать всего-то пару шагов.

За Petrificus Totalus последовали Expelliarmus и Incarcerous. Заклинания с невероятной скоростью слетели с палочки Луны и нашли цель. Сначала Миллисент полностью обездвижили, потом лишили палочки, а «на закуску» её спеленали волшебные верёвки. Миг, и она грохнулась на пол, словно подрубленное дерево.

Ловко выхватив палочку Буллстрод прямо из воздуха, Луна заткнула её за ухо прежде, чем крупная слизеринка с неприятным хрустом врезалась в каменный пол. А палочка Луны по-прежнему указывала на трёх слизеринок, не успевших даже «а» сказать.

— Кто-нибудь ещё хочет попробовать?

Луна действовала чисто в стиле Гарри — уж его-то «почерк» Гермиона сразу узнала. И теперь, с поддержкой Гарри-и-Луны, была готова ко всему.

— В чём дело, Паркинсон? Шансы уже не в твою пользу? Я предпочитаю двое против троих, а не четверо на одного. Это же тактика Пожирателей смерти, верно? Они ведь не сражаются, а просто сбиваются в стаю и наваливаются все на одного. Вы решили взять с них пример? Ну, кто хочет первым поставить грязнокровку на место? Гринграсс? Дэвис?

Те не решились не то что ответить, но даже взглянуть на гриффиндорку.

— Похоже, Паркинсон ты осталась в одиночестве. Ну что, готова?

— Успокойся, Грейнджер.

Теперь Гермиона стояла с ней лицом к лицу.

— Тогда зачем ты устроила засаду? Так вот, пристанешь ко мне ещё раз, узнаешь на собственной шкуре, чему я научилась за год тренировок с Гарри. Он сразился с Волдемортом вничью и сбежал. А если вы мне не верите, посмотрите в глаза своим отцам и спросите. В конце концов, едва ли не все они были на том кладбище.

Панси шевелила губами, но так и не издала ни звука. Ну а Гермиона выдала напоследок:

— После субботы ты меня больше никогда не увидишь. Так что держись от меня подальше — этого дерьма мне хватило за глаза.

Гермиона и Луна направились дальше по коридору, оставив троих слизеринок приводить в чувство распростёртую на полу Буллстроуд.

— Это было круто! — выпалила Луна.

— У меня возникли проблемы, но ты была великолепна!

— А это не я. Просто я позволила Гарри взять всё в свои руки. Честно говоря, не думаю, что могла его остановить, когда он увидел, что творится. — Казалось, Луна с кем-то спорила, и Гермиона точно знала, что происходит, — Гарри извинялся.

— Ты всё сделал правильно... Нет, всё хорошо... Думаю, теперь моя очередь помешивать зелье. С удовольствием за тобой наблюдала, но надо учиться самой.

Войдя в Большой зал, Луна попросила Гермиону придержать ей место, а сама направилась к преподавательскому столу. Ей нужна МакГонагалл.

— Да, мисс Лавгуд, чем могу помочь?

— Я хочу получить бланк заявления о переводе из Хогвартса. Я устала от издевательств — пришло время попробовать учиться где-то ещё. — Тут она небрежно вынула из-за уха палочку Миллисент и положила на стол. — Это палочка мисс Буллстроуд — она и ещё трое слизеринок решили устроить в коридоре засаду на мою подругу.

— Пятьдесят баллов с Равенкло и отработки со мной до конца недели!

Борясь с возмущением Гарри, Луна взглянула прямо на Снейпа.

— Ни на какие отработки я ходить не собираюсь. Хотите — исключайте. А что касается баллов… Равенкло меня не принял, так с чего мне переживать?

МакГонагалл попыталась взять ситуацию под контроль, ведь в зале присутствовали студенты Дурмстранга и Шармбатона. Негоже, чтобы они покидали Хогвартс с очень плохим впечатлением.

— Мисс Лавгуд, если у вас возникли проблемы, следовало обратиться за помощью к кому-нибудь из персонала.

— Ага, как вы помогли Гарри Поттеру, отправив его прямиком в Азкабан. Нет, спасибо, профессор, я просто уйду из Хогвартса. Мне ясно дали понять, что я тут лишняя, так какой смысл оставаться? И я советую всем, кто оказался в подобной ситуации, получить документы на перевод. Волдеморт вернулся, а Фадж — идиот, поэтому уже скоро всё пойдёт наперекосяк.

С этими словами Луна отошла от стола преподавателей и села рядом с Гермионой. Дамблдора в зале не оказалось, поэтому сдерживать Снейпа пришлось МакГонагалл. Когда баллы и отработки для студента пустой звук, у персонала действительно не оставалось никаких рычагов. А исключать того, кто в любом случае уедет через четыре дня, — пустая трата времени и сил. Кроме того, это ещё и очередное пятно на репутации Хогвартса, в котором школа точно не нуждалась.

Не прошло и минуты, как в Большой зал ворвалась разъярённая Миллисент Буллстроуд. Остальные девушки оказались явно не в состоянии сбить массивную слизеринку с избранного курса, и уж тем более — удержать.

Заметив светлые волосы, та направилась прямиком к гриффиндорскому столу.

— Чокнутая, у тебя есть кое-что моё. Отдавай, пока я руки-ноги тебе не переломала!

— Буллстроуд, да ты и с палочкой не справилась, так чего мне бояться сейчас?

— Потому что я тебя недооценила. Но в следующий раз не дам тебе ни шанса.

МакГонагалл встала из-за стола ещё в тот момент, когда чётверка слизеринок появилась в зале, и теперь привлекла их внимание:

— Следующего раза не будет, мисс Буллстроуд. Отработка со мной каждый вечер до конца семестра. И по пятьдесят баллов с каждой участницы этого нападения.

Две сотни рухнувших вниз изумрудов ещё сильнее взбесили Миллисент.

— Эта мелкая сучка забрала мою палочку! Я хочу её вернуть!

— Мисс Буллстроуд, ваша палочка останется у меня. Если она понадобится на занятиях, я передам её преподавателям. Но в конце урока они её заберут. Ещё пятьдесят баллов со Слизерина. И пока вы не вернётесь к своему столу, я так и буду снимать баллы.

Миллисент неохотно двинулась с места, но гнев заставил её резко возразить:

— Наслаждайтесь своей властью, пока можете. Только это ненадолго.

Эта вспышка стоила Слизерину ещё сотни баллов. А дальше МакГонагалл повернулась к Луне.

— Зайдите ко мне в кабинет после обеда, и я предоставлю нужные документы. — Только от её «львят» поступило уже три аналогичных запроса, а значит, придётся подключать Альбуса.

Поскольку благодаря Луне Равенкло потерял пятьдесят баллов, а далее Слизерин рухнул с первого места на последнее, в лидеры вышел Гриффиндор. Только вот её детеныши, похоже, не обратили на это ни малейшего внимания, что изрядно беспокоило Минерву. Кажется, до первого сентября Хогвартс может потерять немало учеников. Не помогало репутации лучшей школы Британии и то, что свидетелями этого безобразия стали студенты Дурмстранга и Шармбатона.

* * *

Рон нашёл Гермиону в библиотеке. Ей удалось-таки беседовать с Гарри мысленно, но она пока не понимала, что выражение её лица менялось, будто она с кем-то разговаривает. Неудивительно, что Рон встревожился.

— Эй, Гермиона, ты в порядке?

— Я в порядке, успокойся. И извини за вчерашнее. Обещаю больше никогда так не делать и готова искупить вину.

— Ну, это было чертовски больно. Но автограф Виктора Крама наверняка поможет.

Гермиона фыркнула.

— Держу пари — так и есть. Но, к сожалению, ничем не могу помочь. Понимаешь, на последнем задании Виктор попал под Империо, потом напал на Флер, а затем и на Седрика — пока его не оглушил Гарри. Мы-то знаем, что он за себя не отвечал, но сейчас он не может даже смотреть ни на меня, ни на Чжоу, ни на Флер. Поэтому его гораздо меньше смутит, если ты сам подойдёшь и попросишь.

— Но не для меня, — Гермиона снова фыркнула, что удивило Рона и побудило его задать следующий вопрос: — Значит, никакого Крама? — Рон уже собирался поспешно ретироваться, но улыбка подруги совершенно его обезоружила.

— Всё это заставило меня понять, что я — девушка Гарри. Пожалуй, и была давным-давно. Так что теперь просто осталось добраться до него и объяснить. — Подтвердив, что ждёт с нетерпением, Гарри заставил её улыбнуться ещё шире.

Рон тоже улыбнулся.

— С первой частью будут трудности, но я уверен, со второй вы легко справитесь. Да, а с Чокнутой вы когда успели подружиться?

— Вообще-то её зовут Луна, и она пытается помочь мне вытащить Гарри из Азкабана. А когда слизеринки загнали меня в угол, она прикрыла мне спину.

— Её отец владелец «Придиры», но там такое печатают! Никто не верит ни единому слову.

Выяснение отношений так увлекло Гермиону и Гарри, что до планов руки у них пока не дошли. Но теперь пора браться за дело.

— А поверят, если «Придира» напечатает письмо Гарри?

— Но это невозможно! Не забывай — он же в Азкабане. А если ты умудришься получить оттуда письмо, гораздо лучше отправить его мадам Боунс. Она возглавляет ДМП, и мой папа говорит, с ней никто не захочет связываться. Это она опубликовала заявление про Фаджа и его кто-она-там.

— Ладно, значит, понадобится два письма. Спасибо за помощь, Рон.

Такая решимость заставила его рассмеяться. Однако заявление, что это невозможно, похоже, Гермиону ничуть не беспокоило.

— Знаешь, что ты ненормальная? Гарри сидит в самой охраняемой тюрьме на свете, а ты хочешь получать оттуда письма? Это безумие!

— Не безумие, а просто сложно. Будь это легко, все бы так и делали. Кстати, можешь спросить Колина, найдётся ли у него фотография Гарри, которую можно использовать? Желательно недавняя, которую никто не видел. И обязательно скажи ему, что этим он поможет Гарри. Это точно его расшевелит.

Сейчас Гермиона выглядела лучше, чем в последние несколько недель, а в глазах появилась прежняя решимость. Поэтому Рон ничуть не удивится, если подруга справится. В конце концов, им троим с первого курса удавалось невозможное. И Рон отправился выполнять поручение

- Почему ты не рассказала ему обо мне? - Гарри ясно увидел ответ в разуме Гермионы и почувствовал, как она покраснела. - Ты совершенно права. Он бы не поверил, пока бы я не перелез в его голову, а с ним ты целоваться не хочешь. А чем это отличается от поцелуя с Луной?

- Луна — наш друг. Рон, конечно, тоже, но она понимает разницу между переходом и поцелуем. А вот Рон… вряд ли бы сумел или захотел. И вообще: теперь я твоя девушка, поэтому целовать другого парня не собираюсь. — Почувствовав, что последним признанием Гарри очень доволен, Гермиона продолжила:

- Чтобы уложить Буллстроуд в том коридоре, ты взял под контроль Луну. А можешь взять под контроль меня, чтобы написать письмо?

— Блестящая идея! Оно будет написано моим почерком, и ты поможешь подобрать нужные слова.

Они как раз заканчивали, когда появилась Луна. Но вместо того, чтобы попытаться всё объяснить, Гермиона просто «передала» Гарри, убедившись, что никто не видит. Спустя несколько мгновений у равенкловки загорелись глаза.

— Ох, это фантастическая идея! Но мы должны держать это в секрете, иначе Министерство попытается помешать папе напечатать письмо. Отправишь свой экземпляр мадам Боунс прямо сейчас или подождёшь, пока мы с Гарри напишем для «Придиры»?

— Думаю, мы подождём, и сова полетит сразу к обоим. А перед ужином надо отловить Колина. И ты права — надо держать это в секрете, только вот Рона я предупредить забыла.

— Давай просто пропустим ужин и попросим Добби принести что-нибудь в Комнату. Так мы отправим письма быстрее и будем готовы к тому, что предстоит сделать вечером.

* * *

Альбус беспомощно наблюдал, как в его кабинете два декана ведут словесную баталию.

— Нелепость! Ты сняла столько баллов, а даже не знаешь, что произошло.

— Но это не помешало тебе снять пятьдесят баллов с мисс Лавгуд.

— У девушки подходящее имя — Полумна. Наверно, они просто болтали, а она напала. Мисс Буллстроуд имела полное право сердиться, что у неё забрали палочку.

— Мисс Буллстроуд практически угрожала мне Тёмным лордом на глазах у всей школы. Что мне оставалось делать? Я не буду целовать подол мантии этого ублюдка! И целовать задницы его прихвостней тоже не собираюсь!

— Минерва, Северус, хватит! Северус, если не обуздаешь слизеринцев, неизвестно, сколько учеников покинут Хогвартс.

— И что тут плохого? — и Дамблдор, и Макгонагалл уставились на него как на сумасшедшего, вынуждая объяснить:

— Мисс Грейнджер, высказавшись в своём собственном приводящем в бешенство стиле, на самом деле права. Судя по тому, как обстоят дела на данный момент, ради её собственной безопасности у неё действительно нет иного выбора, кроме как покинуть и Хогвартс, и страну. Но сколько ещё народу в нашей школе находятся в такой же ситуации? Так разве не лучше, чтобы они увидели это уже сейчас, и за летние каникулы приняли хоть какие-то меры?

Это заявление ошеломило Минерву и заинтриговало Альбуса. Северус действительно олицетворял главные качества собственного факультета, и директор хотел услышать подробности.

— Я поговорю со слизеринцами и посоветую вести себя потише. И особо подчеркну, что если по их вине студенты других факультетов окажутся в Больничном крыле, они будут наказаны… если их поймают, конечно. Это позволит свести агрессию к словесным перепалкам. Тем не менее, я намерен снимать баллы с остальных факультетов, награждая моих подопечных даже за знание собственных имён, и это не обсуждается. Для Крэбба и Гойла это действительно достижение.

Видя, что Минерва не оценила юмора, Северус продолжил:

— Всё это должно донести до тех, кто после возвращения Тёмного лорда окажется в серьёзной опасности, что британское волшебное общество далеко не справедливо. Томящийся в Азкабане Поттер, безусловно, придаст этому факту правдоподобия. Мы знаем, что Тёмный лорд вернулся, а Министерство с подачи Фаджа его и пальцем не тронет. Так пусть уж лучше эти дети под нашим контролем получат представление о том, чем это может обернуться, а не Аваду в лоб в один прекрасный день.

— Северус, это просто блестяще! Минерва, ты согласна?

Не успела та ответить, как снова вмешался декан Слизерина:

— Минерва, я хочу, чтобы на людях ты делала вид, будто здорово на меня злишься. Мол, видишь, что творится в Хогвартсе, но бессильна это остановить. А чтобы это подтвердить, Слизерин должен получить Кубок школы. Заодно это укрепит мой авторитет среди детей Пожирателей смерти. Драко с огромным удовольствием расскажет отцу, каким образом выиграл Слизерин, и что профессор Макгонагалл пришла в ярость.

Директор согласился с такой тактикой.

— Вдобавок это подтвердит, что мы бессильны помочь. Как красноречиво и в то же время убедительно заметила мисс Грейнджер, Гарри кое с чем, к сожалению, знаком не понаслышке.

Это шло вразрез со всем, во что верила Минерва Макгонагалл, это противоречило основополагающим ценностям Гриффиндора, но всё-таки ей пришлось согласиться. Как заместитель директора школы-интерната, в первую очередь она отвечает за безопасность своих подопечных. А учитывая, что Фадж придерживается позиции "он не вернулся", покинуть Хогвартс — лучший способ обеспечить безопасность некоторых студентов. Ей даже не придётся притворяться, что она в ярости. Нет, она буквально кипит от гнева!

А ещё Альбуса и Минерву буквально поразило, насколько на самом деле они беспомощны в собственной школе.

* * *

Гермиона наблюдала, как Луна-и-Гарри сидит за столом и работает над письмом для «Придиры». Взамен более достоверной версии, которая вскоре дойдёт до мадам Боунс, они хотели, чтобы их работа напоминала газетную статью. А тут Луне и карты в руки.

Гермиона же сосредоточилась на фотографиях, которые они получили от Колина. У этого мальчика и правда настоящий талант. Снимок, который они выбрали для письма, Колин сделал сразу после первого задания. Гарри, всё ещё в порванной турнирной мантии, входит в гостиную Гриффиндора, где уже готовы приветствовать героя. Кадр самый подходящий — «Молния» в одной руке и золотое яйцо под мышкой другой. Весь исцарапанный и в синяках, но на лице сияет искренняя улыбка. И лишь немногие близкие друзья понимали, что это улыбка больше облегчения, чем счастья.

Однако больше всего ей нравилась фотография, на которой они с Гарри сидели на полу гостиной, склонившись над книгой. А у них за спиной на диване маячил Рон, однако гораздо больше интересовался закусками, чем какой-то там книгой. Гермиону настолько восхитила фотография Луны и её покойной матери, стоявшая у кровати Луны, что в Комнате появилась ещё одна серебряная рамка. Вставив туда снимок, она поставила её рядом с фотографией подруги.

Оглянувшись, Гермиона поняла, что Гарри контролирует тело Луны. Она узнала эту сосредоточенность на её лице, пока он-в-ней писал. Да и небрежный жест, чтобы скрыть свой знаменитый шрам, тоже хорошо ей знаком. И неважно, что шрам сейчас совсем на другом лбу. Луна с манерами Гарри прежде могла вывести Гермиону из себя, но после сегодняшнего дня для этого потребуется что-нибудь посерьёзней.

Она провела с Гарри более четырёх часов, и это вышли как совершенно замечательные, так и мучительно смущающие часы. Но после короткого утреннего опыта она хотя бы имела представление, чего ожидать.

В сознании каждого человека есть мысли и переживания, которыми он никогда не захочет делиться ни с кем другим. Но если ты делишь ментальное пространство с кем-то ещё, всё кардинально меняется. Желание "Я не хочу, чтобы он/а это видел/а" сразу же выводит скрываемую мысль на передний план, делая её доступной для «соседа». И уединиться никак не выйдет — ни она, ни Гарри понятия не имели, как защищать свои мысли. Вот почему оба испытывали мучительное смущение.

С другой стороны, они с Гарри теперь знали друг о друге больше, чем многие пары, живущие вместе десятилетиями. И, с точки зрения Гермионы, их дружба стала гораздо крепче. А ещё оба весьма заинтересованы сделать в отношениях следующий шаг, как только Гарри физически выйдет из Азкабана. Правда, их история как пары скоро начнётся и станет развиваться вдали от Хогвартса.

Одно можно сказать точно: Луна останется с ними. Эта малышка с Равенкло произвела на Гарри неизгладимое впечатление, и Гермиона, просмотрев его воспоминания, с ним согласилась. По их общему мнению, после смерти матери Луне выпала тяжкая доля. Отец явно её любил, но даже если оставить в стороне безутешную печаль в связи с потерей жены, Ксено Лавгуд оказался плохо приспособлен самостоятельно воспитывать дочь.

А издевательства над Луной в Хогвартсе оказались гораздо хуже Гермиониных. Да, наверно, даже хуже всего, что испытал Гарри в начальной школе! Однако Гарри по-хорошему потрясло, что Луна, похоже, ничуть не ожесточилась. Нет, она не оглядывалась в гневе, а с надеждой смотрела вперёд. А для Гарри, у которого так мало поводов для надежды, это не просто совершенно иное отношение к жизни — это откровение!

Оторвав её от размышлений, Луна села на кровать и «передала» ей Гарри.

— Так быстрее, чем объяснять, что мы написали. Заодно у вас будет время побыть вместе, прежде чем мы с Гарри отправимся в Азкабан.

— Луна, Гарри говорит, ты переживаешь по этому поводу?

— Пройти больше двухсот миль в своё первое путешествие — это неслыханно! А большая часть над морем — ещё сложнее.

— После первого в жизни полёта на метле МакГонагалл сделала Гарри ловцом Гриффиндора. Теперь он обгоняет драконов. Это же просто Гарри! Оставаясь с ним надолго, быстро привыкнешь.

— Сегодня нам предстоит путешествовать туда и обратно, а это около пятисот миль. До этого моя самая дальняя прогулка была около десяти.

Гарри сообщил Гермионе, как сильно нервничает Луна. А ещё она не привыкла, когда кто-то от неё зависит. Поэтому пока девушки собирались в совятню, Гермиона обняла младшую подругу.

— Всё будет хорошо. Просто доверься Гарри. И я верю, ты для него сделаешь всё, что в твоих силах. Ты замечательная, и ни Гарри, ни я без тебя не справимся. Завтра я надеюсь получить ответ от родителей, и тогда мы сможем подумать о лете вместе.

Поэтому, выходя из Комнаты, Луна чувствовала себя гораздо счастливей.

* * *

Страх Луны пропал ещё до того, как они пересекли Чёрное озеро. Раньше она никогда не бродила с кем-то ещё, а с Гарри оказалось очень весело. Тот летел со скоростью, о которой она даже не подозревала, и с энтузиазмом вёл её за собой. Даже полёт над Северным морем не вызвал никакого страха. Луна знала — пока она с Гарри, всё будет хорошо.

Она даже обрадовалась, что к тому моменту, как они добрались до Азкабана, зашло солнце. И поняла, что их путешествие заканчивается, когда Гарри начал сбрасывать скорость. Кроме того, чем ближе становилась тюрьма, тем сильнее угасал его энтузиазм. Казалось, угольно-чёрные стены Азкабана сами источали тьму, и даже свет не мог вырваться из их цепких лап.

Проходя сквозь стены камер, Луна увидела вблизи настоящее отчаяние. Пленникам нет ни спасения, ни передышки от безжалостного ужаса, внушаемого вездесущими дементорами. Большинство несчастных свернулись калачиком и стонали от боли. А когда Луна увидела, что Министерство осмелилось сотворить с Гарри, её ярости не было предела.

Вскоре парочка оказалась в камере, где лежало физическое тело Гарри. Точно так же, как научила его «переходить» от неё к Гермионе, теперь Луна помогла Гарри вернуться в собственное тело. И увидела, как гримаса боли исказила его лицо. Гарри и впрямь почувствовал себя ужасно: сведённые судорогой от длительной неподвижности мышцы, эффект дементоров плюс необходимость срочно воспользоваться ведром.

К счастью, ему удалось встать с кровати и избавиться от главной проблемы. Однако его дико смущало то, что Луна считала совершенно нормальными физиологическими функциями. Конечно, если она разделит с ним тело, пока он писает в ведро, его смущение будет зашкаливать. Покончив с этим, он снова плюхнулся на кровать. А потом минут десять разминал мышцы, чтобы суметь передвигаться по камере и отведать «деликатесы», которые здесь почему-то считались едой и питьем.

В деревянной миске оказалась какая-то жижа, а в другой такой же, видимо, питьевая вода. Жестоко обращаясь с Гарри, его мучители действительно не жалели сил. Увидев собственными глазами, как далеко готовы зайти эти монстры, чтобы сломить волю её друга, Луна едва не заплакала. Нет, не сейчас, а вот позже... Тут она заметила, что Гарри начал расслабляться, а через мгновение пригласил её присоединиться.

И она сразу же обратила внимание, что для борьбы с эффектом дементоров Гарри использует счастливые воспоминания. И обязательно расскажет Гермионе, что момент, когда он увидел её в душе, в самом деле помог её молодому человеку в трудную минуту. Она уже собиралась мягко подразнить Гарри по этому поводу, когда почувствовала ещё одно присутствие — и это не дементор. И что бы это ни было, его намерения — причинить Гарри как можно больше вреда. Щупальца чернейшего зла тянулись к его воспоминаниям и пытались извратить их в нечто ужасное.

Вместо того, чтобы помочь Гарри отбить эту атаку, Луна попыталась проследить эти щупальца до источника. И нашла место в сознании, напоминавшее какой-то кристалл (честно говоря, другого слова она подобрать не сумела). Однако настоящий шок испытала, когда заметила внутри этого мерзкого кристалла движение. Злобные красные глаза словно застывшего в янтаре существа сосредоточились на счастливых воспоминаниях Гарри о Гермионе.

Луна никогда в жизни не видела такого зла, поэтому далеко не сразу сообразила, что раздавшийся вопль ужаса — её собственный.