Don't look back in Anger/Оглянись не во гневе (гет)

Луна практически тащила Гермиону на поезд.

— Нам надо торопиться — он сейчас очень уязвим.

— Так же, как и ты...

— ...но у меня есть ты, чтобы за мной присматривать.

— Только когда отправится поезд. Придётся подождать, пока он хотя бы покинет станцию, иначе это слишком опасно.

Луна смирилась, и они нашли пустую карету. Правда, к ним присоединился полный решимости услышать объяснения Рон.

Поезд едва успел тронуться, как Луна растянулась на диване, положив голову Гермионе на колени и закрыв глаза. Та провела пальцами по светлым волосам, одновременно заговорив с Роном:

— Какое-то время мы тут будем одни — Луна сейчас не здесь.

— То, что Луна не от мира сего — вряд ли удивительно.

— Я этого не говорила.

Их спор закончился, не успев начаться — в купе ворвалась Джинни с палочкой наголо.

— Грейнджер, мы с тобой ещё не закончили. Что ты сделала с Луной?!

Рон встал, чтобы перехватить сестру, прежде чем начнётся драка. Воспользовавшись моментом, Гермиона бросила мимо него Ступефай. Но когда поймала оглушённую Джинни Левикорпусом и уложила её на противоположный диван, Рон взорвался:

— Ты что творишь?! Это же моя сестра!

— Я знаю, что она твоя сестра. А заодно единственный знакомый мне человек с характером хуже твоего. Я же тебе сказала — Луны здесь нет, и я должна её защищать. Поэтому не могу позволить Джинни швыряться заклинаниями, пока Луна не может защищаться сама. Будь добр, сделай так, чтобы казалось, будто Джинни спит. А потом я всё объясню.

Усадив Джинни у окна напротив Гермионы и устроив так, словно она и впрямь заснула, Рон снова «переключился» на подругу:

— Хорошо, а теперь рассказывай. И надеюсь, мне понравится то, что я услышу.

— Когда я сказала, что Луна сейчас не с нами, я имела в виду, что она в другом месте. Так вот, Луна может оставлять своё тело и бродить в виде духа, где захочет. Сейчас она отправилась в Азкабан, чтобы посмотреть, как отреагирует Министерство на эту статью в «Придире». Ну и с Гарри связаться, само собой.

— Ты хоть понимаешь, как безумно это звучит?

— Знаешь, я тоже сначала не поверила, но Луна рассказала мне то, что знал только Гарри. Готова своей магией поклясться, что Луна направляется в Азкабан, чтобы ему помочь! И не позволю ничему и никому ей помешать — даже если фамилия этого человека Уизли!

— Ты правда веришь Луне?

— Я провела последние ночи, оберегая её тело, пока она путешествовала в Азкабан. Она помогает Гарри бороться с влиянием дементоров, а заодно рассказывает мне, как он там. Думаешь, как нам удалось всё это провернуть?

Гермиона вовремя прикусила язык, всё-таки не проболтавшись, что Гарри тоже так умеет. Пока они никому не собирались раскрывать этот секрет.

Рон понимал, что ему рассказывают далеко не всё, но снова решил, что не сможет выдать того, чего не знает. И не думал, что у Луны хватит мозгов дурачить Гермиону... да и не только у неё.

— Рон, мне нужна твоя помощь. Как видишь, когда Луна навещает Гарри, она попросту беззащитна. Если Малфой и его головорезы заявятся со своим обычным визитом, мы должны её защитить. — Она знала, что в этом вопросе Рон всегда её поддержит. Хотя у него нашёлся ещё один:

— А как насчёт Джинни?

— У меня нет времени разбираться с её ревностью. Моя семья вынуждена покинуть Британию, потому что для нас здесь теперь опасно. Гарри вынуждают сделать то же самое. Волдеморт вернулся, а Хогвартс вместе с Министерством не слишком хорошо себя зарекомендовали, даже не пытаясь его защитить. А всё, что видит Джинни — её исчезающие шансы встречаться с Мальчиком-Который-Выжил. А вот опасности, которая угрожает Гарри, если он здесь останется, она в упор не замечает. И это её проблема, а не моя. Сегодня утром она подошла ко мне, желая затеять ссору, а потом зашла в наше купе, собираясь затеять драку — палочка-то уже в руке была. Так что извини, но у меня есть дела поважнее, чем ревность твоей младшей сестры. Гарри и Луна на меня рассчитывают, и я ни за что их не подведу!

После той ночи в лазарете, когда Гермиона схлестнулась с Дамблдором и МакГонагалл, Рон мог понять, почему Джинни — не более чем досадная помеха. Когда дело касалось защиты Гарри, Гермиона перешагнёт даже труп Рональда Уизли. Потом, скорее всего, пожалеет об этом, но колебаться не станет. Глядя на лежавшую Джинни, Рон подумал, что, наверно, лучше не будить сестру. Гермиона и Джинни как пить дать проклянут друг друга, и это плохо кончится.

— Итак, я тебя вижу в последний раз?

После такой резкой смены темы на глаза у Гермионы навернулись слёзы.

— Надеюсь, мы ещё увидимся. Мы с Гарри обязательно напишем. Просто не знаем, что нас ждёт.

Рон усмехнулся.

— Да мы никогда и не знали — просто шли вперёд, что бы ни случилось. Теперь ты едешь во Францию, а Гарри всё ещё торчит в Азкабане. Я вернусь в «Нору»… вроде, как обычно, но мы-то знаем, что нет. Всё меняется, и я не знаю, что с этим поделать.

Проходившие мимо и заглядывавшие в купе студенты видели, что Гермиона и Рон сидят и болтают, а на двух спящих девушек не обращали внимания. Спящие в Хогвартс-экспрессе — не такое уж редкое явление. Вот отсутствие Малфоя — это необычно.

А ларчик открывался просто: поскольку остальные факультеты Слизерин ненавидели, а Снейп их здесь не защитит, «змеи» держались тише воды ниже травы. Тем более, не только Луна с Гермионой в сентябре не собирались возвращаться в школу — за последнюю неделю немало студентов получили представление, насколько отвратительно обстоят дела в Хогвартсе. Поэтому в случае конфликта им ничего не грозило, а вот те, кто над ними насмехался, рисковали нарваться на нежелательный ответный удар — нежелательный для любого в слизеринской мантии.

* * *

Долорес появилась в Азкабане уже основательно взвинченной. Но то, что она там увидела, завело её ещё сильнее.

— Я же сказал — да, он просто лежит весь день в каком-то трансе. Но наверняка просыпается по ночам, поскольку утром еда и вода исчезают.

Сказать, что Долорес восприняла эту новость не слишком хорошо, — огромное преуменьшение. Поттеру уже полагалось превратиться в дрожащую развалину, а не спать, будто у него нет никаких забот. Всё это задумывалось как суровое наказание, но он, похоже, ничего вокруг не замечал. Ну и как, во имя Мерлина, его теперь сломать?

— Почему ты не рассказал? Какой смысл удваивать число дементоров, если он их просто игнорирует?

— Моя работа — держать его здесь, и ничего больше. Он здесь, не так ли? Хотел бы я, чтобы таких заключённых было побольше, — тихих, спокойных и без единой жалобы.

— Ты идиот, я как раз хочу, чтобы он жаловался! Чтобы двадцать четыре часа в сутки орал, зовя свою сдохшую мать, а он спит. Разбудите его!

Комендант покачал головой.

— Когда он впервые заснул, мы попытались. У нас ничего не вышло. Убедившись, что он жив и здоров, мы проверяли его каждые два часа. И видели, как он ел и пил. А после просто оставили его в покое.

— Я пришла сюда не для того, чтобы любоваться, как этот маленький говнюк дрыхнет. Либо ты его разбудишь, либо я.

— Вы так шумите, что и мёртвого разбудите. Можно поспокойней? А то некоторые тут поспать пытаются. Интересно, я-то думал, мне запрещено принимать посетителей. Знал бы, что вы придёте, так хотя бы в камере немного прибрался. — Гарри не открывал глаз и не повышал голоса, но результат вышел ошеломляющим.

Оба «гостя» вздрогнули, но Долорес пришла в себя первой:

— Проснулся, значит? Так вот, я хочу знать, как тебе удалось передать отсюда эту ложь.

— А я хочу знать, как человек вроде вас оказался у вершины власти. А то вы даже с людьми разговаривать не умеете. А ещё я хочу сейчас ехать на поезде с друзьями, но из-за вас и этого лишился. Знаете, я рано понял, что мы редко получаем то, чего хотим. И моё заключение здесь это только подтверждает. Так почему у вас всё должно быть по-другому?

Гарри по-прежнему лежал с закрытыми глазами, поэтому пропустил решительный ненавидящий взгляд Амбридж. И, конечно же, не заметил, как она достала из кармана маленькую бутылочку.

— О, ты расскажешь мне всё, что я хочу знать. Даже не сомневайся.

Её прервал комендант:

— Если собираетесь использовать сыворотку правды, мне понадобится письменный приказ. А ещё вам нужен целитель. Неспроста же применение веритасерума строго контролируют — им нельзя напоить просто так, по желанию.

Долорес пригвоздила его одним лишь пристальным взглядом глаз-бусинок.

— Министр магии поручил это расследование мне, а не тебе. А это значит, Поттер мой, и я могу с ним делать всё что заблагорассудится. Может, тебе вернуться в свой кабинет? Я уверена — у тебя есть неотложные дела, вот и займись ими. А не стой у меня над душой!

Гарри открыл глаза и увидел на лице коменданта жалость. Ему явно не хотелось уходить, но что тут поделаешь? А на прощание ему ещё и выдали пару ласковых. Или это была угроза?

— Да, если я обнаружу, что кто-то в Азкабане помог Поттеру передать эти письма, ты вместе с ними будешь долго и внимательно изучать одну из соседних камер изнутри.

— С тех пор, как вы бросили парня сюда, сегодня к нему впервые кто-то заглянул. Никто из моих людей не помогал ему рассказать правду всей стране. Чтобы запереть его здесь, вы на пару с министром так постарались, и ни хрена не вышло. Какая жалость! — с этими словами комендант развернулся и ушёл.

А разъярённая Амбридж сосредоточилась на лежавшем на кровати подростке.

— Ну, Поттер, теперь ты мой.

Petrificus Totalus позволил ей влить нужное количество сыворотки правды.

— Сейчас ты расскажешь мне всё, что вы задумали с Дамблдором. И про ложь, что Сам-Знаешь-Кто вернулся, тоже. Зачем-то вы это выдумали, верно? Вот сейчас и выясним.

* * *

Дамблдор понятия не имел, что делать, когда вошёл в свой кабинет и обнаружил на столе самый настоящий клад. Теперь он сидел за этим самым столом, окруженный "подарками", которые каким-то образом здесь появились. И конечно, это случилось уже после того, как Хогвартс-экспресс покинул Хогсмид.

Он вызвал Серую Леди, и та со слезами на глазах подтвердила, что это действительно диадема её матери. Только теперь на ней нет и следа отвратительной магии, которую наложил на неё Том Риддл. В итоге у Альбуса не осталось иного выбора, кроме как поверить остальным заметкам. А клыки василиска лучше почерка подтвердили, что Гарри просто не мог в этом не участвовать. Ведь кроме него больше никто не мог войти в Тайную Комнату и достать их.

Завтра он обыщет старую хижину Гонтов — безусловно, до этого крестража добраться легче всего. И если всё подтвердится, это, вне всякого сомнения, докажет правоту не такого уж анонимного источника. А поскольку это прекрасно вписывалось в его собственные теории о Волдеморте, Альбус уже не сомневался, что это правда.

Но его здорово смущало, каким образом Гарри заполучил эти знания. И как всё это оказалась у него на столе — мальчик ведь в Азкабане заперт. От страха по спине словно табун ледяных мурашек пробежал. Если Гарри всё это знал, что ещё ему известно? Мисс Грейнджер, Сириус и Ремус уже ему не доверяют. И если Гарри станут известны ещё какие-то секреты Альбуса Дамблдора, мальчик наверняка присоединится к этим троим.

Ладно, он подумает об этом позже, а сейчас на повестке дня встреча в заведении родного брата. Только вот до сих пор непонятно, что сказать собравшимся членам ордена. Молли наверняка его отчитает за то, что Гарри до сих пор в Азкабане. Можно подумать, он не пытается его оттуда вытащить. Да ему даже приближаться к мальчику запретили! Тем не менее, каким-то образом Гарри с ним связался, причём из Азкабана попал прямиком в кабинет директора, да ещё и Тайную Комнату по дороге посетив. Честно говоря, ситуация из почти невозможной становилась нереальной.

* * *

Глубоко вздохнув, Луна поднялась с колен Гермионы, практически до смерти напугав Рона. А увидев подругу в слезах, Гермиона сама чуть не расплакалась, но тут почувствовала, как в неё «вошёл» Гарри. Поэтому быстро обняла рыдавшую и дрожавшую Луну.

— Это было ужасно! Та ведьма, Амбридж, наверняка Пожиратель. Она наложила на Гарри Crucio!

Поскольку сейчас Гермиона слушала рассказ Гарри, равенкловку прервал Рон:

— Что?! Ты уверена?

Гермионе пришлось вмешаться, объяснив Луне, что именно она уже рассказала Рону:

— Рон знает, что ты можешь покидать своё тело. И что навещала Гарри в Азкабане.

Пытаясь прийти в себя, Луна цеплялась за Гермиону, словно за спасательный круг. Однако настолько переживала за Гарри, что больше ничего не замечала. Да, его дух сейчас внутри Гермионы, но если тело в Азкабане убьют, Гарри попросту исчезнет!

— Я появилась вовремя — Амбридж как раз выставила всех охранников, а затем дала Гарри сыворотку правды. И стала задавать ему нелепые вопросы про Дамблдора и какие-то заговоры. А ещё изо всех сил старалась выяснить, как Гарри передавал письма из Азкабана. Я помогла ему бороться с зельем, и он просто повторял, что Волдеморт вернулся. А когда он спросил, почему она ему не верит, ведь сама же дала сыворотку правды, Амбридж окончательно вышла из себя.

Сейчас Гермиона просматривала воспоминание Гарри, как Амбридж пришла к выводу, что цель оправдывает средства. Мол, она обязана всё выяснить, и Поттер ей поможет. Блеск удовлетворения в её глазах действительно пугал. Честно говоря, когда Амбридж вытащила палочку, создалось впечатление, будто она рада получить предлог помучить Гарри.

— Гермиона, после Круциатуса трещины становились шире.

Рон воспринял последнее замечание как очередную странность Луны, а вот Гарри и Гермиону эта новость встревожила. До Лондона примерно час езды, так что придётся ждать до вечера, чтобы вернуться и проверить тело Гарри.

Тем временем Луна всё-таки начала приходить в себя и просто не могла не спросить:

— Гермиона, а почему Джинни спит в углу?

* * *

Волдеморт не чувствовал себя счастливым, и кто-то за это заплатит. Он не сомневался, что его возрождение останется тайной, а тут этот журнальчик расписал его во всей красе, со всеми подробностями и до неловкости точно.

Люциуса срочно отправили выяснять, что именно творится в Министерстве, поскольку в статье оно тоже выглядело глупо, Волдеморт желал знать, какие меры они намерены предпринять, прежде чем принимать собственные. Увидев, что слуга вернулся и встал перед ним на колени, он нетерпеливо махнул рукой, разрешая Люциусу говорить.

— Господин, Поттер каким-то образом передал письмо из Азкабана. И зная, что «Пророку» такое напечатать не позволят, послал его редактору «Придиры». Ещё ему удалось отправить письмо Боунс. И там он перечислил всех ваших последователей, которые откликнулись на призыв.

— И как же Поттеру это удалось?

— Пока никто не знает. Фадж запаниковал и отправил Амбридж в Азкабан, чтобы допросить сопляка. Когда она вернётся, мы надеемся узнать больше.

Волдеморт погрузился в размышления, обдумывая свой следующий шаг. А что молчание действует на нервы его последователям? Неплохой бонус — пусть подёргаются.

— Люциус, иди и встреть своего сына. Оцени, как эту новость воспримут на вокзале, а позже я с ним поговорю. Мне не терпится услышать, как на это отреагировали в Хогвартсе, и соответствует ли версия Драко рассказу Северуса.

Люциус поднялся и покинул зал настолько быстро, насколько позволяли приличия. Если доставишь Тёмному лорду плохие новости, редко удаётся избежать его гнева. Поэтому уйти, не будучи проклятым, — неожиданная удача. Честно говоря, такого приятного сюрприза старший Малфой не ожидал.

* * *

Когда Хогвартс-экспресс достиг Кингс-Кросс, плачущая Гермиона крепко обняла Рона. Друзья решили попрощаться здесь, а не на платформе. Тем более, Рон собирался дождаться, пока Гермиона и Луна уйдут, и только потом приводить в чувство Джинни. Ведь если его сестра-сумасбродка затеет драку на платформе на глазах у родителей, ей несдобровать.

Кстати, он тоже пытался сдержать слёзы. Рон словно навсегда прощался с той, кто за последние четыре года стал для него практически семьёй. Будь здесь Гарри, наверняка все трое рыдали бы в три ручья. Правда, на прощание подруга попыталась его приободрить:

— Рон, мы же не прощаемся, словно никогда больше не увидимся. Мы обязательно будем на связи. И кто знает, может, скоро ты приедешь к нам в гости во Францию. По крайней мере, сможешь провести с нами часть каникул, как мы с Гарри когда-то в «Норе». Я не желаю терять одного из своих лучших друзей, а тебе ли не знать, какая я упертая, если что-то решила?

Рон таки сумел усмехнуться, но тут Гермиона поцеловала его в щёку. Его лицо вспыхнуло, цветом напоминая волосы, и Рон едва смог пробормотать "пока".

Девушки покинули вагон, и Гарри подтвердил, что Гермиона, как всегда, оказалась права.

— От поцелуя в щеку Рон чуть в обморок не упал. А если бы ты поцеловала его в губы, чтобы «передать» меня, у него бы мозги закипели. И он бы никогда не смирился, что после этого вы будете просто друзьями.

— Знаю, и чувствую себя просто ужасно... не из-за поцелуев — их я сохраню для тебя. Больше от того, что Рон знает — я не говорю ему всего, я просто не могу! Молли просто на него посмотрит и вытащит всё что угодно, не заглядывая в мысли.

— Надеюсь, она здесь, и быстро доберётся до Джинни. А то если несовершеннолетний попытается колдовать, Министерство будет цепляться ко всем. И плевать им, что на платформе защита стоит!

— Всё будет хорошо. — Гермиона сообразила, что произнесла это вслух, только когда рука Луны скользнула в её ладонь.

— Кого ты пытаешься успокоить — меня, себя или Гарри?

— Всех троих. Вот дерьмо! Глянь, кто стоит рядом с мамой и папой.

— Никогда не встречала твоих родителей, но предполагаю, ты про пару, разговаривающую с Дамблдором?

— Да. И это последний чёртов человек, которого я хочу видеть рядом с ними. Поттер, ты плохо на меня влияешь — раньше за такие слова я постоянно ругала вас с Роном.

Оба — и Гарри в её голове, и державшая за руку Луна, тут же сообразили, что последние слова — неудачная попытка пошутить, чтобы не потерять самообладания после очередного вмешательства Дамблдора. Пытаясь защитить своих родителей, Гермиона покидала Великобританию и Хогвартс, поэтому Альбус Дамблдор в их компании — не слишком приятное зрелище.

Впрочем, директора быстро заслонила бросившаяся к ней мать. И когда добралась до дочери, последовало «фирменное» объятие Грейнджеров.

— Боже, Гермиона, как ты выросла! Знаешь, профессор Дамблдор был так любезен, что проводил нас на платформу, поскольку это твоя последняя поездка на Хогвартс-экспрессе.

— Мам, поверь, профессор Дамблдор вовсе не любезен. Так он поступает только когда ему выгодно. Потратив время, он наверняка выкачал из вас всё что можно, а заодно навязал свою точку зрения. Ну что, профессор, вы заглядывали в мысли моих родителей? Или приберегаете эту «честь» для студентов предположительно под вашей опекой?

Привычно изобразив заботливого дедушку, Альбус легко прикинулся обиженным:

— Мисс Грейнджер, неужели вы настолько мне не доверяете, что можете так обо мне думать? Я просто хотел убедиться, чтобы ваши родители узнали, что Гарри заперли в Азкабане несправедливо. Не желаю, чтобы они считали вашего молодого человека убийцей.

Похоже, отец Гермионы только этого и ждал:

— И почему это о том, что у нашей дочери появился молодой человек, мы узнаём от директора школы? И это даже не тот мальчик, с которым ты ходила на рождественский бал. Гермиона, что происходит?

— Папа, Гарри мой лучший друг с первого курса. Мы собирались стать парой сразу после заключительного испытания турнира. Но даже поговорить об этом не успели, поскольку лично министр магии арестовал его, вытащив прямо из постели в лазарете. А Дамблдор стоял рядом, сунув руки в карманы. Поверь, если бы не это, вы бы с мамой уже многое услышали о моём замечательном Гарри. Мы даже поцеловаться впервые не успели, как его утащили!

Последняя фраза успокоила Дэна Грейнджера, и теперь он в свою очередь обнял дочь. Ну а Дамблдор сменил «мишень»:

— Мисс Лавгуд, а я и не знал, что вы с мисс Грейнджер так близки.

Впрочем, ещё одна бывшая студентка Хогвартса ничуть не смутилась:

— Я три года училась в вашей школе, и вы впервые со мной заговорили. Поэтому ничего удивительного, что вы не знали, что Гермиона и Гарри — мои лучшие друзья.

— Так вы и с Гарри дружите? И хорошо его знаете?

— Достаточно, чтобы понять, что он очень на вас зол. Ещё в конце первого курса Гарри задал вам вопрос, а вы отказались отвечать. Так стоила ли защита профессора Снейпа потери Дитя пророчества?

Альбус появился здесь в надежде получить кое-какие ответы, однако мисс Лавгуд только что подтвердила его худшие опасения. Хотя он до сих пор не имел ни малейшего представления, где Гарри это раскопал, и уж тем более — каким образом узнал о пророчестве за стенами Азкабана. Но больше никаких сомнений — мальчик не только об этом знал, но и, по примеру Волдеморта, обнаружил кое-какие детали.

Пока мисс Грейнджер знакомила подругу с родителями, Альбус никак не мог взять в толк, как поступить дальше. Во-первых, Гарри имел полное право злиться на него за скрытность. А во-вторых, не прибавит доверия и отговорка, что он слишком молод. А единственное утешение — Гарри всё-таки доверил ему разбираться с крестражами Волдеморта. Конечно, это не так много (особенно по сравнению с тем, что Гарри покинет Британию), но в данный момент больше Альбусу похвастать нечем.

От раздумий директора оторвал раздавшийся рядом насмешливый голос:

— Дамблдор, ты серьёзно? Маглы на платформе девять и три четверти? Знаешь, это слишком даже для тебя. Нечего делать этой грязи в нашем мире!

Увидев, насколько потрясло Гермиону гнусное оскорбление Люциуса Малфоя её родителей, Луна моментально парировала:

— Ты ведь уже пытался очистить Хогвартс от грязи при помощи уловки с василиском, но Гарри тебя остановил. Кстати, ты уже рассказал своему хозяину, что случилось с его дневником? Ведь Гарри Поттер проткнул его клыком только что убитого василиска. Ох и разозлится Волдеморт! Не хотела бы я оказаться на твоём месте.

Альбус Дамблдор на платформе девять и три четверти всегда привлечёт массу внимания. Вот Люциус и решил на этом сыграть, довольно громко издеваясь над старым дураком. Теперь же внимания со стороны родителей и учеников не просто стало больше — оно решительно нежелательное. Люциуса настолько потрясли эти разоблачения, что он даже ответить не сумел наглой девчонке. На самом деле, сейчас он слишком занят — оглядывался вокруг в поисках тех, кто может передать эти новости хозяину. Подставить другого Пожирателя, чтобы самому продвинуться наверх — это часть игры, и сам Люциус так поступал довольно часто.

Драко уже собирался высказаться в защиту отца, когда Гермиона нанесла упреждающий удар:

— Эй, хорек, кажется, тебе понравилось в штанах Крэбба? Ничего не хочешь рассказать?

Раздавшиеся вокруг смешки и хихиканье заставили обоих Малфоев покраснеть. Впрочем, и у Луны нашлось, что сказать по этому поводу:

— Наверно, неприятно, что именно Пожиратель смерти не дал тебе проклясть Гарри в спину. А в Азкабан Гарри бросило Министерство. И это меня называют чокнутой!

Дамблдор с восхищением наблюдал, как две юные ведьмы публично уничтожили Малфоев — главу семьи и наследника. Жаль, конечно, видеть обеих в последний раз. Но вот что Гарри Поттер наверняка последует за ними — самая настоящая катастрофа. И в настоящее время директор понятия не имел, каким образом её предотвратить.

Когда Малфои сбежали, поджав хвосты, к Грейнджерам подошла Амелия Боунс.

— Очень хорошо сработано, девушки. Слишком на многих влияет богатство Малфоя, поэтому ему позволяют делать всё, что угодно. Мисс Грейнджер, я знаю, вы твёрдо решили нас покинуть, но моё предложение помощи всё ещё остаётся в силе.

— Гермиона? — мольба в голосе Луны — ничто по сравнению с той, которая читалась в её глазах. Зная, что самостоятельно они справятся далеко не со всем, Гермиона кивнула подруге.

— Мама, папа, это мадам Боунс. Она глава департамента магического правопорядка Министерства магии. Не возражаете, если я поговорю с ней пару минут наедине? — Не оставалось никаких сомнений, что последнее слово адресовалось Дамблдору.

Её родители были умными людьми и прекрасно понимали, что в этой ситуации тоже не всесильны. На самом деле, они едва узнавали собственную дочь — оказывается, та выросла не только физически. Гермиона только что публично развенчала директора школы и человека, которого в последний раз они видели дерущимся с Артуром Уизли. Поэтому разрешили, но при условии, что беседа состоится на их глазах.

Отойдя в сторонку, Амелия едва успела наколдовать заглушающие чары, как первые же слова молодой ведьмы потрясли её до глубины души:

— Мадам Боунс, Амбридж сейчас в Азкабане пытает Гарри! Когда она не узнала ничего полезного, используя веритасерум, стала пытать его Круциатусом. Пожалуйста, Гарри никогда не хотел быть ребенком пророчества! Ему нужна помощь, а нам больше не к кому обратиться!

Собравшись с мыслями, Амелия задала вопрос, который так и вертелся у неё на языке. Да, после откровений из письма она поверила этой девушке. Тем не менее, есть более насущный вопрос, чем тот, как они связываются с человеком, запертым в крыле строгого режима Азкабана.

— Можете объяснить, почему не доверяете Дамблдору?

— Мы можем стоять здесь весь день, а у Гарри столько времени наверняка нет. Эта женщина, Амбридж — настоящая психопатка. Понимаете, Дамблдор знал, что пророчество о Волдеморте касается Гарри. Вот почему на него напали в младенчестве. Директор двигает Гарри, словно шахматную фигуру. И даже использовал его как приманку на этом турнире! А попутно утаивает жизненно важные вещи. Вот вы знали, что Волдеморт наделал крестражей? Вот почему он не умер. И Дамблдор это подозревал аж с Хэллоуина, когда погибли Поттеры. Так вы поможете Гарри? Поможете нам?

Глубоко вздохнув, чтобы хоть немного прийти в себя после таких откровений, глава ДМП решилась:

— Хорошо, я помогу мистеру Поттеру. Но взамен хочу точно знать, что происходит. — Амелия буквально кожей ощутила облегчение этой храброй девочки. А ведь та ещё и слёзы сдерживала изо всех сил.

— Мадам Боунс, помогите Гарри выбраться из этого страшного места, и мы ответим на любые вопросы. Но вам придётся поторопиться, иначе Амбридж попросту убьёт Гарри. И кошмары её мучить не будут.

Будучи не слишком высокого мнения о Долорес, Амелия прекрасно знала, что та обладала порочной чертой мстить всем, кто ей противоречит. Надо отправить Сьюзен домой, а потом действовать.

К тому моменту, как Гермиона вернулась к родителям, Дамблдор уже извинился и ушёл, поэтому все четверо направились в сторону выхода с платформы.

— Мама, папа, я знаю, у вас наверняка масса вопросов. И спасибо, что не требуете ответов прямо сейчас. Обещаю — мы сядем и всё обсудим.

Эмма видела, что и дочь, и её подругу явно что-то беспокоит. Можно даже сказать — девушки напуганы.

— Могу я хотя бы спросить, где Живоглот и чемоданы?

— А, их потом наш друг принесёт.

— Гермиона, Дамблдор ушёл слишком легко. Он столько времени потратил, а выяснил только, что я знаю о пророчестве. Должно быть что-то ещё — мы явно что-то упускаем.

— Согласна, но что именно?

— Ну, твой адрес он уже знает...

— ...но не куда мы едем, поскольку мы сами пока не знаем.

— Папа, это может показаться странным, но ты можешь поехать наугад? А потом где-нибудь остановиться, где нам не помешают?

— Надо просто посадить за руль твою маму — у неё это выходит совершенно естественно. Это называется заблудиться.

Садясь в любимый Range Rover отца, Гермиона почти улыбалась — все Грейнджеры знали, что за руль этого автомобиля он не пустит никого.

Вместо того, чтобы обижаться на семейную шутку, Эмма наблюдала, как Гермиона рассказывает Луне про ремни безопасности. И только потом задала следующий вопрос:

— Как считаешь, дорогая, нас могут преследовать?

— Вряд ли какой-то волшебник прыгнет в такси и закричит "Езжай за этим Рейндж Ровером!" Но есть и другие способы нас выследить.

Дэну это явно не понравилось, поэтому пришлось вмешаться:

— Гермиона, если мы в опасности, поговорить надо немедленно.

— Папа, я скажу, когда остановиться. И сделаю всё, чтобы защитить вас с мамой!

Взрослые взволнованно переглянулись, и Дэн попытался пошутить:

— Эмма, я-то думал, это мы должны защищать девочек?

Впрочем, Гермиона ответила совершенно серьёзно:

— Только не сейчас. Вы ведь даже не знаете, от чего нужно защищаться.

Они едва успели покинуть вокзал, как Дэн заехал на небольшую пустую парковку закрытого магазина.

— Ладно, дочь, рассказывай.

Та немедленно вышла из машины.

— Сначала надо позвать друга. Добби!

С хлопком появился маленький эльф.

— Грейнджи Гарри Поттера позвала Добби? Но Добби не думает, что она хочет, чтобы её вещи принесли сюда.

Надеясь, что родители не устроят немедленный допрос по поводу "Грэнджи Гарри Поттера" (но они наверняка ничего не упустили), Гермиона объяснила Добби, зачем позвала:

— Можешь проверить, следят ли за нами?

Эльф взмахнул ручкой, и на всех четверых вспыхнули шарики света. Дэн и Эмма вообще светились, словно рождественская ёлка!

— На всех следящие чары. Может Добби их убрать?

Услышав это, Дэн вышел из машины.

— Следящие чары? Как прослушка, что ли?

Домовик понятия не имел, о чём речь, но Гермиона подтвердила, что так и есть. А заодно представила Добби своим родителям.

Малыш поклонился.

— Вы — семья Добби. Добби и Винки гордятся, что служат такой замечательной семье!

Взглянув на отца, Гермиона покачала головой, предотвращая лишние вопросы — пока, во всяком случае. Тем более, у него появилась идея: указав на проезжавшие мимо машины и автобусы, Дэн поинтересовался:

— А можно не просто снять эти чары, а поместить их куда-нибудь ещё?

Кудахтающий хохот маленького эльфа легко подошёл бы какому-нибудь киношному злодею. И если бы Добби ещё и руки потирал или крутил нафабренные усы, поколения кинозрителей сразу бы узнали персонажа. А поскольку Добби, безусловно, хороший парень, это ещё сильнее подчеркивало, насколько в волшебном мире всё запутано.

— Добби нравится эта идея, Добби нравится его подлая новая семья!

Одно за другим заклинания оставляли помеченных и «приклеивались» к проезжающим машинам. Девушки видели крошечные шарики света, вылетающие из Range Rover и закреплявшиеся на автомобилях и автобусах, которые могли направляться в любую точку страны.

— Кажется, тут постарались и Пожиратели смерти, и Дамблдор. Но если они готовы наложить столько следящих чар на всех четверых, всё ещё смогут найти ваш адрес. Ехать туда небезопасно.

Гермиона согласилась с Гарри, и у неё появилась идея:

— Папа, ты ещё не продал бабушкин дом?

— Пока нет, но мы там не были давным-давно. Хотели продать его до переезда во Францию, только вот земля, наверно, стоит больше самого дома. Хочешь сказать, нам нельзя возвращаться домой?

— Думаю, и впрямь не стоит. Малфой не задумываясь заявится в гости со своими дружками-Пожирателями и убьет нас всех. И Луна, мама и я будем умирать долго. А тебя наверняка заставят смотреть. С точки зрения чистокровных фанатиков мы не имеем права жить. Луна чистокровная, но её объявят предателем крови и всё равно убьют. Малфой благодаря своим деньгам контролирует министра, так что от властей никакой помощи не жди. Мы должны уехать просто чтобы выжить!

Для Эммы это стало сигналом, что пора вмешаться:

— Если всё так плохо, предлагаю забыть про Ньюхейвен и ехать прямиком в Дувр...

— ...без багажа и, что ещё важнее — без паспортов? Нам нужно вернуться домой, чтобы хотя бы вещи собрать.

— Нет, папа, Добби и Винки обо всём позаботятся. И самое главное — если на дом нападут, они легко уйдут. — Чтобы поговорить с маленьким эльфом, Гермиона опустилась на колени. — Добби, можешь найти старый дом моей бабушки?

— Добби может найти все дома своей семьи.

Гермиона почувствовала, что Гарри взял инициативу на себя, чтобы тихо поговорить с эльфом.

— Заберите всё, что понадобится Грейнджерам, из их дома в Кроули. Возьмите столько, сколько нужно из моего хранилища, но дом нужно привести в порядок. И про защиту не забудьте. Когда мы туда доберёмся, всё должно быть готово.

— Добби и Винки приберут дом и приготовят ужин своей семье.

— Ребята, вы лучшие. Скоро увидимся.

Добби тут же исчез, а родители уставились на дочь.

— Пора уже кое-что выяснить. Можете начинать — похоже, впереди долгая дорога.

Желая успеть первой, снова вмешалась Эмма:

— А что это за маленький человечек? И когда он успел стать членом нашей семьи?

Устроившись рядом с Луной, Гермиона не могла не подумать, что это будет долгое путешествие.

* * *

Долорес ненавидела эти долгие лодочные «прогулки». Однако, в целях безопасности, это единственный путь в Азкабан и обратно. Мощная защита направляла прочь от скалистого острова все суда, кроме этой маленькой скорлупки. Возможно, она и не выяснила того, ради чего посетила Азкабан, зато утешала себя, что Гарри Поттер перестал быть проблемой.

После того, как сопляку каким-то образом удалось справиться с сывороткой правды, она применила иной метод. Его вопли стали музыкой для её ушей, но, к сожалению, «симфония» вышла невероятно короткой. Буквально через несколько мгновений он снова впал в транс. Это значительно снизило эффект Круцио, но Долорес была очень настойчива. И проклинала Поттера до тех пор, пока его глаза не вспыхнули красным. И бросила его беспомощно валяться на кровати. А уходя, оставила дверь камеры открытой. И как только в крыло строгого режима снова впустят дементоров, те быстренько это обнаружат.

Путешествие на лодке здорово утомляет, но, по крайней мере, она увозит несколько приятных воспоминаний. Однако прыгнувшие на борт четверо авроров, целитель и Амелия Боунс, едва судёнышко коснулось причала, и пять палочек, направленных ей в лицо, означали, что у Долорес появились причины для беспокойства.

— Что всё это значит?

— Амбридж, я забираю твою палочку...

— ...я а твой значок, Боунс. Министр лично послал меня в Азкабан с поручением — ты не имеешь никакого права вмешиваться!

Бросив разоружающее, Амелия ловко поймала палочку Амбридж.

— Считай, твоя карьера закончилась, — Долорес была сама уверенность.

Тем временем глава ДМП наколдовала Priori Incantatem. И обнаружила, что последнее заклинание — Непростительное.

— А это означает, ты останешься в лодке. Мы возвращаемся в Азкабан, и ты, возможно, останешься там навсегда.

— Я первый заместитель министра магии! По какому праву ты мне угрожаешь?

— По праву главы департамента магического правопорядка. Я стою на страже закона, который ты явно нарушила. Ты пытала этим проклятьем четырнадцатилетнего мальчика, следовательно, обеспечила себе билет в Азкабан в один конец.

— Корнелиус никогда этого не допустит — он дал мне карт-бланш.

— Это просто значит, Фадж умнее тебя. У него есть на кого свалить вину, а у тебя нет. Пометьте эту палочку как улику и наденьте на неё наручники. Извини, Солти, нам нужно обратно на остров.

Когда они отчаливали, лодочник довольно улыбался. Наконец-то эта сука получит своё! Конечно, он знал, кто сейчас единственный четырнадцатилетний мальчик в Азкабане. Этот кусок дерьма пытала Гарри Поттера Круцио?! Значит, покинет тюрьму только вплавь. Пусть его хоть уволят, но как только он доставит Амбридж обратно в Азкабан, ноги её в этой лодке больше не будет!

Конечно, они не собирались всю дорогу слушать разглагольствования Амбридж, чем им это грозит и какую страшную ошибку они совершают. Пять минут бреда — и её заставили замолчать. Приближаясь к крошечному островному причалу, они заметили коменданта, практически бегущего вниз по тропинке, чтобы встретить лодку. В ушах Амелии зазвонили тревожные колокольчики.

— Мадам Боунс, очень рад вас видеть. В тюрьме случилась беда, и это она виновата! — Его палец указывал прямо на Амбридж. А услышав следующую фразу, все понадеялись, что слух их обманул. — Гарри Поттера поцеловал дементор!