Некромант Белого Альянса (джен)

— Так странно, — задумчиво протянула Банья, доедая кусок жареного мяса, — мне показалось, что тех собак коснулась магия некромантов.

— Да... — не то спросил, не то ответил Эсон, пытаясь понять, что сказала его собеседница.

Когда же молодой некромант осознал смысл сказанного, его руки мгновенно похолодели, а сердце невольно замерло на мгновение. Грудь словно обвили тысячи невидимых, но все равно широких и плотных лент, не дающих вздохнуть.

— Так именно поэтому ты сжег ты псину? Она была неживой? — взволнованно спросила девушка.

— Нет, она была обычной, — зачем-то ляпнул Эсон.

— Странно это, — Банья подняла свои огромные каштановые глаза вверх и укусила мясо.

— Мне тоже так показалось, — продолжил парень, стараясь отвести от себя подозрение. — Может, просто съели чего по пути?

— Вообще, логично, — не прожевав кусок, согласилась собеседница. — Они были ужасно худыми, может, правда, загрызли какого кролика с [Проклятой земли].

К озеру тянулся пологий песчаный спуск, желтым серпом опоясывающий ближнюю половину берега. Дальняя же часть поросла густой высокой травой, за которой было сложно понять, где заканчивался водоем и начиналась земля. Закатное солнце еще не успело окрасить облака рыжим пламенем, но неминуемо тянулось к макушкам густого леса на западе, пылающим алым диском отражаясь на ровной озерной глади.

Дальше на север за освещенной песчаной дугой и ярким солнечным блюдцем начинался густой лес. Толстые стволы деревьев поднимались из воды непроглядной черной стеной. Валежник перегородил речушку, из которой вытекало озеро, превратив все вокруг в непроходимое болото. Разглядеть что-то дальше было попросту невозможно — слишком густым и темным становился лес. Мрачным частоколом, он делил озеро на две противоположности, обозначая, где заканчиваются доступные простому человеку земли. Дальше начиналось царство чудовищных тварей, куда постоянно организовывались экспедиции из выдающихся учеников Белой Академии. Несмотря на серьезный подход к обучению и статус учеников, многие из экспедиций заканчивались провалом. Потому перед классом Баньи и Эсона стояла непростая задача — найти способ, как превратить опасные, проклятые некромантами пространства в обитаемые и полезные для Альянса земли. Но то были глобальные планы. Сейчас, с приближением сумрака, им предстояло вернуться в город.

Дети уже выбрались из воды и, не без помощи простых заклинаний огня и воздуха, сотворенных Эсоном, успели обсохнуть. Они стояли на сочной траве возле обложенной камнями ямы с догорающим костерком и медленно укладывали свои вещи в одинаковые невзрачные сумки, неудобно болтающиеся за их спинами всю дорогу.

Возвращение к воротам столицы заняло около полутора часов. Эсон не был уверен, сколько точно группа добиралась до города. Молодой профессор несколько увлекся сдиранием шкуры с убитого кабанчика, чтобы из нее изготовить замену отвратным заплечным мешкам. Парень обратил внимание на свой внутренний таймер, поддерживаемый магией, только на середине пути, когда тонкая тропинка вышла к неширокой, но куда более ровной дороге, идущей от основного тракта к ближайшей деревне.

Когда дети подошли к мосту, они опасливо переглянулись и начали вертеть головами в поисках собак.

— Не переживайте, — успокоил их Эсон, — они не вернутся сюда минимум несколько дней.

— А вот и вы! — из-за поднимающейся решетки ворот прокричал толстяк. — Я уж было подумал, что придется ждать вас до самой ночи. Но, спасибо, что вернулись невредимыми.

Ректор Белой Академии подозвал Банью, и они о чем-то поговорили. Из их диалога Эсон сумел расслышать несколько слов: некромант, заклинания, аура. Ректор академии и его подчиненная за время общения несколько раз посмотрели на молодого некроманта, заставляя парня нервничать. Эсон несколько десятков раз прокрутил в голове все события с момента своей стычки с собаками утром, но вспомнил лишь один момент, который мог выдать его класс.

Тяжело вздохнув, Кармел подошел к Эсону.

— Что же, — в голосе упитанного ректора прозвучало некоторое разочарование, но следующая его реплика прозвучала куда более оптимистично. — Наверное, мне стоит поблагодарить вас за второе спасение этого класса.

— Вы сейчас про муравьиные пещеры?

— Тогда, — Кармел провел своими короткими толстыми пальцами по нижней челюсти, изображая задумчивость, — еще и в третий. Второй за кабана, которого вы не подпустили к ученикам. Кстати, его шкуру, — ректор посмотрел за спину парня, откуда торчала свернутая в рулон кожа, — вы в праве оставить себе, либо, как профессор Белой Академии, можете сдать нашим ремесленникам. Разумеется, за вознаграждение. Если только вы не передумали, поработать у нас? — спросил он.

— Не передумал, — кивнул молодой некромант.

— Ну и замечательно, добро пожаловать, профессор Эсон, — улыбнулся Кармел и протянул парню толстый конверт с небольшим кошельком.

Внутри конверта оказалось удостоверение профессора — небольшая деревянная дощечка с вырезанными рунами и надписью:

«Белая Академия. Эсон. Профессор исследовательского корпуса 3.0».

В конверте также лежали бумаги с графиком работы, учебным планом, списком учеников, карта города и самой академии. В кошелек парень предпочел не заглядывать, но по тому, как горсть монет давила на ладонь, было несложно предположить, что в небольшом кожаном мешочке находится около двухсот медных монет.

— Вроде бы я ничего не забыл, — довольно сказал ректор, когда Эсон посмотрел содержимое конверта, — но если что-то понадобится, можете смело обращаться ко мне или спросить Банью. Пойдемте, я провожу вас до Академии. А завтра вам нужно будет поправить гардероб.

Простая рубаха с длинным рукавом из серой грубой ткани под плотным разгрузочным жилетом, усиленным тонкими хитиновыми чешуйками, неприметные прямые штаны и доходящие до щиколоток кожаные ботинки с гибкой деревянной подошвой идеально подходили для путешествий и остановок в лесу, — Эсон решительно не понимал, что не так с его гардеробом.

— Понимаю, вам может быть непривычно, — толстяк заметил растерянность во взгляде парня, — но в Академии к персоналу существует ряд требований, одежда в их числе. Не переживайте, Банья поможет вам, а во время особых тренировок, вы сможете использовать любую удобную экипировку.

Пройдя через ворота, ректор повел нового профессора по широким улицам столицы к Академии. Идти до нее оказалось неблизко — здание учебного заведения для одаренных было спрятано за белоснежными стенами кольца знати. А даже до него по прямой пришлось идти не один десяток минут.

Несмотря на поздний вечер, столица буквально кипела жизнью. Особенно это было заметно, когда Эсон прошел внешнее кольцо, представляющее собой широкий пустырь с тонкой полосой деревьев и редкими покосившимися избушками. В районе торговцев по улицам ходили сотни, а то и тысячи людей. Каждый шаг был освещен выточенными из белого камня фонарями, внутри которых ярко светили небольшие зачарованные кристаллы, разливающие яркий теплый свет.

Участок прямой дороги, идущей от ворот к замку, в кольце торговцев ничем не отличался от того, что был перед ним. Но теперь вместо поросших травой куч земли и мусора, между которыми ютились хибары бедняков по краям дороги тянулись обжитые дома.

Некоторые домики были совсем маленькими. Построенные из серого камня и дерева, они не всегда имели второй этаж, и совсем редкие могли похвастаться наличием стекол в окнах. Другие же целиком и полностью состояли из светлого камня, поднимались в высоту на два, а то и три этажа, тянулись вдоль дороги или уходили перпендикулярно ей на полторы сотни метров. В таких домах явно жила не одна семья.

Чем ближе к кольцу знати подходил Эсон, тем богаче и выше становились строения. Все чаще встречались дома из светлого, а иногда почти белого камня. У многих имелся подвал с небольшими окна, расположенными возле самой земли. На пути попадались рынки с десятками палаток, парень также отметил несколько ресторанов, пару гостиниц и около дюжины ночлежек.

И теперь, спустя почти два часа пешей прогулки, вокруг Эсона были роскошные дома, аккуратно сложенные из белого каменного кирпича, с высокими окнами закрытыми разноцветным стеклом. Они не были хаотично разбросаны, как лачуги бедняков, напротив, дома аккуратно обозначали улочки и внутренние территории, Эсон даже представил, какой сверху должен открываться вид на лабиринт с прямыми линиями улиц, аккуратно собранных в замысловатую картину.

Кольцо торговцев завершилось высокой белоснежной стеной, которая больше напоминала гигантский дом, опоясывающий самое сердце столицы. В стене виднелись окна и двери, местами из белоснежного камня вырастали такие же белоснежные пристройки, над которыми красовались вывески с названиями лавок и ресторанов.

За этой стеной начиналось кольцо знати — там обитали самые богатые люди, свободные граждане Белого Альянса, на фоне которых остальных можно считать лишь рабами. Впереди по главной дороге виднелся основательно обустроенный замок, высотой около шести этажей. Обитель правителей столицы была окружена еще одним кольцом белоснежных стен. Не доходя до замка, Кармел свернул с главной улицы на чуть менее широкую, но такую же ровную и светлую. Она шла дугой совсем рядом со стеной, отделяющей кольца торговцев и знати. По другую сторону дороги на расстоянии в сотню метров друг от друга располагались особняки местных богачей, отделенных друг от друга невысоким забором, над которым легко угадывались барьеры из защитных заклинаний.

Спустя еще час Эсон стоял возле вычурных металлических ворот Белой Академии. При свете фонарей на воротах угадывались кованые завитушки из металлических прутьев, но ничего конкретного кроме огромного размера ворот молодой профессор разглядеть не мог. Ректор легким движением руки открыл ворота, не касаясь их, и, пожелав профессорам и их классу доброй ночи, словно растаял в воздухе. Первой на территорию Академии зашла Банья, она попросила детей самостоятельно добраться до учебного корпуса и без промедления отправляться спать, затем обратилась к Эсону:

— Ваша комната уже готова, нам в главный корпус.

Девушка указала рукой на роскошное шестиэтажное здание с поднимающейся возле правой стены башней.

Сдержав желание обойти всю территорию Белой Академии и изучить каждое строение, Эсон, придав лицу максимально равнодушное выражение, неспешно последовал за своей провожатой в главный корпус.

За высокими деревянным дверями, ведущими в здание, оказался просторный зал, в котором сейчас было совершенно безлюдно и довольно темно. В серых сумерках, пробивающихся со стороны улицы в помещение через огромные витражные окна, было сложно разглядеть детали. Но даже так было понятно, насколько роскошным было это помещение. Здесь, по левую руку от входа, расположилась небольшая стойка, сейчас пустующая, дальше за которой висела огромная доска. По правую — расположились ряды скамеек и столов, тянущиеся от одного окна к другому, оставляя широкий проход ровно по середине зала. В углах виднелись черные проемы, ведущие куда-то вглубь здания. Выше нашлось место для балкона, а над ним, на два роста выше начинался деревянный потолок, опирающийся на частые каменные арки. Массивные арки без единого стыка, казалось, были отлиты из жидкого камня или выточены из огромной скалы. Они покоились на колоннах, выступающих из стен, белоснежных при дневном свете, но равномерно серых сейчас, в сумерках.

— Это, — Эсон, сделав небольшую паузу, закончил мысль, — впечатляет.

— Согласна, — почти шепотом ответила Банья. — Нам сюда.

Она повела нового профессора к дальнему проему у правой стены. Там оказалась неширокая лестница, плавно поднимающаяся на второй этаж. Банья повернула направо. Здесь начинался балкон с перилами, по бокам от которого угадывались очередные проемы ведущие на лестницу. Влево же уходил длинный коридор, ведущий сквозь главный корпус к башне.

Банья провела Эсона на последний этаж. Лестница закончилась узким коридором, идущим перпендикулярно подъему.

— Слева комнаты профессоров по магии, дальше направо — мастеров боя, — не дожидаясь вопроса пояснила Банья.

— А мы, стало быть, ровно по центру? — догадался Эсон.

— Да, — согласилась девушка, — хотя здесь потолки немного ниже, вид ничуть не хуже.

Она подошла к первой после поворота с лестницы двери и показала парню свое удостоверение, тот понял ее и достал свое. Банья быстрым аккуратным движением схватила молодого некроманта за запястье и потянула руку профессора к аккуратной выемке над ручкой двери. Что-то позади деревянной преграды щелкнуло.

— Так открываются комнаты. Соответственно войти можешь только ты и ректоры Академии, — прокомментировала девушка.

— Ого! — искренне удивился парень. — А расплачиваться так тоже можно?

— Вряд ли это возможно хоть где-то, — улыбнулась Банья. — До завтра.

Удостоверение девушки легло на двери напротив, и его владелица растворилась за дверью своей комнаты. Эсон вошел к себе и осмотрелся.

Небольшая каморка с низким, спускающимся к противоположной от двери стене, потолком, была темной и напоминала пещеру. Единственным светлым пятном здесь было широкое, от стены до стены, окно, через которое проникал тусклый свет с улицы. Парень провел взглядом по стенам и обнаружил рядом с дверью небольшое выступающее блюдце, предназначение которого было слишком очевидно. Он подошел к лампе и коснулся кристалла. На блюдце проступил едва заметный желтый ободок, затем, лежащий на нем кристалл взмыл в воздух, оторвавшись на пару миллиметров от подставки, вытянулся вверх и озарил комнату мягким желтоватым светом.

Теперь, в приглушенном свете, можно было разглядеть больше, чем простые очертания предметов. Широкая кровать у стены из светло-серого мореного дерева была аккуратно заправлена темного кофейного цвета покрывалом, поверх которого аккуратной стопочкой лежало белоснежное постельное белье и подушка. Ближе к окну, справа от кровати у самого изголовья, стоял небольшой ящик, переходящий в широкий подоконник. Ящик выполнял роль стола, о чем говорил стоящий рядом стул из темного дерева. Напротив кровати, ровно по центру левой стены, расположился высокий шкаф с двумя дверцами. Он, также как и кровать, был выполнен из белого мореного дерева и украшен витиеватым орнаментом.

Эсон осмотрел шкаф и ящик, убедившись, что они сейчас пусты, заглянул под кровать и поднял стул. Парень хотел подпереть им дверь, но заставил себя отказаться от этой абсурдной в данной ситуации затеи, но от того не менее привычной. Потушив свет, он прощупал мягкий, словно наполненный невесомой пеной, матрас. Спать на нем у Эсона пропало всякое желание, — слишком непривычными оказались ощущения. Парень недовольно фыркнул, вытаскивая из рюкзака плотный валик грубой ткани, лег на пол, подложив рулон под голову, и закрыл глаза.

Теперь, когда зрение не отвлекало внимание на ненужные детали, Эсон смог прислушаться к происходящему. Массивный пол и толстые стены почти не пропускали звук. Как парень ни старался, он не сумел услышать ничего полезного, словно его комната была отрезана от реальности непроницаемым для звука барьером. Расслабившийся разум ощутил твердый холодный пол, привычный валик под головой и с удовольствием подкинул картинку шестилетней давности.

Эсон еще пятнадцатилетний ребенок. День за днем он ждет своих родителей, то бесцельно вышагивая по опустевшему дому, то упираясь щекой в холодный шершавый подоконник из мягкого, рыхлого от времени дерева и тихо плача от одиночества и отчаяния повторяя: «Вернитесь, вернитесь, вернитесь». Шли дни, но его родители так и не возвращались. Поначалу сердце щемило от боли — в один момент он потерял всех, кем дорожил, — а когда та отступала, накатывал ужас, — класс некроманта и появившиеся способности не обещали ничего хорошего, особенно если подумать, что кто-то придет проверить, действительно ли не ошиблась комиссия, решив, что он бессильный. Что будет, когда кто-нибудь захочет перепроверить их решение? Но никто не приходил. И это вместе с болью приносило облегчение, отчего в душе разгоралось чувство отвращения к себе.

В первый день Эсон не обращал внимание ни на голод, ни на жажду, он не мог делать ничего, только ждать. Но у природы не выиграть — нехватка воды и еды сделали свое дело, отправив мальчишку в погреб и к колодцу. Потом пришло осознание, что теперь некому заботиться о хозяйстве, а еда постепенно заканчивалась. Так начались серые будни, направленные лишь на получение самого необходимого минимума. Прошла неделя, вторая, месяц. Боль и ужас притихли, хотя все еще заставляли тело нервно вздрагивать, когда приходил лекарь справиться о состоянии ребенка и сообщить, что новостей о его родителях нет.

На второй месяц любопытство побороло страхи, и Эсон взялся изучать полученные навыки. Он не хотел их использовать, но сильно сосредоточился, пытаясь понять, что дает [Восстановление разума], и невольно активировал его. Сознание сразу прояснилось, боль стала тише, мир вокруг словно приобрел краски. В голове сложилась простая и понятная картина, какие дела нужно успеть за сегодня, и что именно следует сделать, чтобы расправиться со ставшей невыносимой рутиной как можно скорее. Окрыленный этим осознанием Эсон за час справился с поставленными самим собой задачами и ощутил, что ему невыносимо сильно хочется сделать еще хоть что-нибудь.

Впервые за полтора месяца он выбрался дальше собственного двора и направился в лес, окружающий деревню со всех сторон. Вековые сосны обступали его со всех сторон, за ними уже не была видна деревня, вокруг царил лишь мрак, липкий, ужасный, пугающий. Действие заклинания сошло на нет, оставив ребенка в темноте вечернего леса. Откуда-то из-за спины раздался тихий удар, за ним еще один и еще. Каждый новый был все ближе и ближе. Эсон в ужасе обернулся, но за ним был лишь мрак, удар вновь раздался за спиной, на этот раз совсем рядом, некромант дернулся, пытаясь обернуться снова, но вместо этого почувствовал, словно кто-то стучит по его уху, мотнул головой и потерял равновесие, заорал, ощущая, как падает куда-то в лишенную дна бесконечную бездну.