Некромант Белого Альянса (джен)

Раннее утро группа встретила среди толстых деревьев с густыми кронами, едва пропускающими сквозь себя свет. Первые солнечные лучи скользили по макушкам высоких деревьев, аккуратно пробирались между листьями и лишь иногда по прихоти судьбы тонкими блеклыми струйками падали на землю, отражаясь в миллионах крохотных капель росы, покрывшей верхушки зеленых великанов. Внизу же предрассветный туман еще не рассеялся, не успел собраться в холодные капли и висел плотной стеной, по которой тут и там струились тонкие желтые полосы первых солнечных лучей. Стволы деревьев уже покрылись тонкой пленкой из собирающейся воды, зеленые великаны жадно впитывали в себя те крохи влаги, которые подарила им ночь, готовясь к очередному сухому жаркому дню. Но уже на расстоянии пальца от коры туман собирался молочно-белой пленкой, и между деревьями на узких извилистых тропках, где едва помещался один человек, он был все еще достаточно густым, чтобы не давать даже самому острому глазу увидеть дальше вытянутой руки.

Двигаться в таких условиях было действительно сложно. Тут и там под ногами мешались тонкие сухие ветки, которые с громким треском взрывались под ногами, выскакивали из-под ступней и разлетались в разные стороны, порой открывая под собой неглубокие ямы, провалившись в которые, можно получить неприятные травмы от растяжения и вывиха до полноценного перелома. Крутые склоны были покрыты тонким слоем воды, образовавшей скользкую пленку, под которой лежали сухие, скользящие друг по другу листья. Каждый шаг в таких условиях грозил превратиться в неконтролируемое падение. А частые деревья, похожие друг на друга как две капли воды могли превратиться в непроходимый лабиринт, стоило кому-нибудь только оторваться хоть на десяток шагов от группы.

И хотя сейчас, после ночного перехода, все уже привыкли наступать осторожно и плавно переносить вес, группа двигалась медленно, делая частые короткие остановки. Эсон старался вести учеников так, чтобы те не уставали, и постоянно менял порядок колонны, не давая долго оставаться в середине, где было легко расслабиться и перестать обращать внимание на важные детали. Большую часть времени группа двигалась молча, лишь иногда Эсон обращал внимание учеников и Баньи на особенности формирования столбов тумана вокруг деревьев, на особенности поведения отдельных деревьев, чьи корни жадно впитывали влагу и мелких животных, следы которых несколько раз попадались на пути.

С восходом солнца густой туман потерял плотность, и тонкие струи солнца превратили темные бесцветные силуэты ночного леса в осязаемые образы, просвечивающие через толстое белесое полотно мягкими едва уловимыми цветами. С каждым новым шагом лес позади терялся в клубах парящей в воздухе влаги иссеченных вертикальными золотыми струями, скрывающими за собой детали. Лес впереди надвигался на людей быстрыми рывками, выкидывая из белого тумана, словно стрелы, зеленые влажные листья на редких упругих ветках. Одна из веток зацепилась за одежду Ната, изогнулась крутой дугой и на следующем шаге мальчишки, быстро распрямившись, словно хлыст, ударила Терну. Она вскрикнула от неожиданной жгучей боли, тут же закрыв рот руками, чтобы не дать себе закричать еще громче.

— Прости, — пошептал Нат.

Терна недовольно зашипела растирая руку, поперек которой уже виднелась тонкая алая полоска, поверх которой выступили крохотные капли крови.

Эсон дал команду на очередной привал и за несколько минут отдыха рассказал, как подобные оплошности могут погубить группу, выдав ее местоположение или даже убив одного из участников. Сразу после поучительной лекции группа принялась собирать образцы земли и листьев, — они довольно далеко углубились в проклятые территории и сейчас было важно отслеживать состояние всех окружающих вещей. Банья рассчитывала, что пройдя по полосе проклятой некромантами земли удастся понять, расширились ли зараженные территории, и причину, по которой на деревню напали монстры. По всем описаниям, что услышала алхимик, монстрами были подвергшиеся проклятью варги, которые напали на кого-то заметно крупнее. Но за часы похода группа не нашла ни намеков на причину, по которой изменились варги, ни даже следов недавней стычки. Лес, куда ни глянь, представлял собой однообразное зелено-коричневое полотно, покрытое молочной дымкой. А земля и растения вокруг ничем не отличались от тех, что росли вне проклятых территорий. Этот факт настораживал профессоров и старого солдата, заставляя их постоянно держаться в напряжении. Дети же, хотя и осознавали серьезность ситуации в меньшей степени, расценивали происходящее как часть тренировок, где от них требовалась максимальная сосредоточенность на деталях.

— Щипет, — Терна подергала Эсона за рукав и указала на место удара веткой.

Профессор остановил группу и приказал ждать его, стараясь по мере сил отслеживать движение вокруг с помощью маны. Он сделал полсотни шагов вперед, повернул направо, пройдя еще несколько десятков метров, вернулся обратно и прошел в другую сторону. Туман вокруг почти рассеялся, он уступил место полумраку. Под ставшие густыми кроны деревьев лишь местами пробился солнечный свет. Смена белесого тумана на серые силуэты произошла неожиданно. Эсон вернулся к группе и обнаружил, что здесь все еще царил редкий молочный туман, а лес вокруг пылал яркими красками.

— Дальше будет сложнее, — констатировал профессор и продолжил. — Вспомните, как вы накапливали ману внутри себя и постарайтесь собрать ее вокруг себя. Без этого двигаться будет опасно.

Почти час ушел у детей на попытки окружить тела маной, за это время они порядком измотались и было решено устроить привал, отдохнуть и перекусить. Оставив детей под присмотром Баньи, Эсон и Ферир дошли до места, где дневной свет внезапно обрывался, а мир дальше погружался в серый бесцветный мрак.

— Твоих сил хватит, чтобы всех защитить? — с нескрываемым сомнением в голосе спросил старик.

— Вряд ли, но только тут мы сможем собрать нужные образцы. Без этого возвращаться в город нельзя.

— У нас есть еще несколько дней, мы вдвоем вполне могли бы дойти сюда и сделать все сами. Нехорошо подставлять под удар детей, да и Банья не сможет помочь, если что-то пойдет не так... Когда все пойдет не так.

— Мы дойдем до второго барьера, возьмем на самой границе образцы земли и повернем обратно. Сомневаюсь, что мы столкнемся хоть с кем-то из местной фауны.

— Как скажешь, — пожал плечами Ферир, — но мне не нравится эта идея.

Набрав земли и сорвав несколько листьев в темной области, они вернулись к группе. Еще через час, когда ученики отдохнули, а Эсон убедился, что все могут поддерживать покрытие маной, группа двинулась вперед.

Залитый дневным светом лес пестрил всевозможными оттенками зеленого, бил в глаза пышущей жизнью листвой и пробивающейся через перегной травой. Солнце приятно грело после ночной прохлады, а легкий спокойный ветерок обдавал пьянящей лесной свежестью, окутывал густыми пряными запахами коры, обдавал тонкими бодрящими нотками цветов. Озорные шарики недавнего тумана собирались на листьях в стаи, сливались в крупные капли воды и быстрыми змейками стекали по веткам, напитывая толстую грубую кору влагой. В один миг все закончилось.

Стоило группе переступить через невидимый и неощутимый даже маной барьер проклятия, как все буйство жизни пропало. Сам воздух словно стал тяжелее, пропитался густой липкой тьмой. Она противной слизью вливалась в ноздри, драла горло и застревала в легких, мешала дышать, заставляла паниковать на каждом вдохе, от нехватки кислорода и накатывающего чувства удушья. Свет закончился. Пробивающиеся совсем рядом, в паре шагов позади, лучи солнца словно боялись пройти в это залитое тьмой место, обходили его стороной, оставляя лес в сером лишенном всяких цветов полумраке. Сочный, пышущий жизнью лес сменился мрачным давящим частоколом из практически черных стволов с сухими ломкими ветвями, которые с хрустом падали на землю при каждом неосторожном шаге. Здесь не было ни следа солнца или влаги, жизнь покинула это место.

Убедившись, что каждый защитил себя маной, Эсон повел группу вперед. Двигаться стало сложнее, чем ночью или ранним утром в густом тумане. Сразу возле деревни лес не был достаточно плотным, да и живность там была не опаснее пары лисиц. Здесь же деревья буквально старались врасти друг в друга, борясь за крохи питательных веществ, еще оставшихся в сухой пыльной земле. Лишенные листьев деревья кололи глаза ранами на хрупких сухих стволах, — нехватка влаги и пищи иссушала вековых гигантов, отнимала у возможность роста, не позволяла набраться сил и закрыть смолой вырванные голодными животными куски ломкой тонкой коры. Здесь и там деревья были обглоданы до самой сердцевины, поверх которой можно было различить лишь тонкие потеки жидкой кашицы, так и не ставшей смолой.

Повстречать в этом иссушенном безжизненном лесу можно было как голодную стаю волков, так и кого-нибудь заметно крупнее и опаснее. Кроме того существование на проклятой территории накладывало неизгладимый отпечаток на все живое, делало хищников более свирепыми и опасными, чем их сородичи в обычных лесах. Каждый неосторожный шаг, каждый лишний звук мог привлечь ненужное внимание местных обитателей. И для детей, впервые выбравшихся в столь опасное место, находиться здесь, даже под присмотром прожившего в проклятом лесу несколько лет Эсона, было равносильно самоубийству. Профессор порадовался про себя, что его ученики не осознают всей опасности. Через час неспешного продвижения вглубь мрачных земель Эсон дал команду на привал. В этот раз группа отдыхала почти сорок минут, трижды сменив караульных. За это время дети под присмотром Баньи собрали образцы местной почвы, упаковали в недавно изготовленные склянки ветки, листья. Елима даже нашла небольшой цветок, но ей хватило смекалки не прикасаться к нему и позвать Эсона.

Крохотный цветок с длинным стеблем, украшенным сложенными высокой чашей лепестками и тонкими серо-фиолетовыми листьями неспроста вызвал опасения у ученицы. Пурпурный аковит — красивое многолетнее растение, которое способно парализовать человека от простого прикосновения к хрупкому бутону. Его пурпурные лепестки легко рассыпаются в пыль от слабого давления пальцев, пыль же мгновенно впитывается кожей и разносится с кровью по всему организму, сковывая его за считанные минуты. Листья аковита не менее опасны. Тонкие серые с фиолетовыми прожилками листы подобны острой бритве, легко разрезающей плоть и оставляющей в ней миллионы крохотных игл, наполненных ядом. Невзрачный цветок украшает себя единственным бутоном лишь раз в несколько лет всего на пару недель. За время цветения аковит собирает вокруг себя множество мелких и не слишком разумных травоядных, которые с удовольствием кидаются на единственные сочные листья в этой безжизненной земле и тут же умирают, отдавая свою жизнь цветку. Но несмотря на всю опасность, пурпурный аковит высоко ценится алхимиками и лекарями. При правильном использовании единственный ядовитый бутон в умелых руках превращается в сотни и сотни зелий, одни останавливают кровотечения, другие избавляют от болей, третьи лечат от редких и опасных недугов. Листья же обладают наркотическим эффектом и используются как для получения удовольствия, так и в изощренных пытках.

Радости Баньи не было предела, особенно когда она увидела рядом со взрослым цветком еще три совсем молодых растения. Недавно выросшие аковиты не выдержали конкуренции с уже взрослым сородичем, им не хватило сил впитать в себя достаточно питательной массы, чтобы вырасти, и все три цветка едва успели отрастить еще не раскрывшиеся бутоны, истратив на них все свои силы.

Немного посовещавшись, девушка подготовила десяток склянок, и созданные в кузне лагеря щипцы со стеклянными насадками для губок. Сорвать раскрывшийся хрупкий бутон с длинного сильного стебля было сложно. Руки Баньи тряслись от волнения, и чем сильнее она пыталась заставить себя успокоиться, тем меньше тело ее слушалось. Толстые стеклянные губки коснулись стебля, и девушка попыталась сжать щипцы. Но пальцы предательски дрогнули, роняя на землю инструмент. Выдохнув, алхимик вновь взяла в руки щипцы и потянулась к дорогому цветку. Она вновь не рассчитала силы и сжала стебель слишком слабо, и когда стеклянные губки поползли вверх к бутону, они не оборвали цветок, вместо этого грубый инструмент смял нижние лепестки, грозя превратить их в опасную пыль, которая в лучшем случае осядет на землю, а в худшем поднимется ветром и полетит в столпившихся вокруг девушки ученикам.

Банья закрыла глаза и медленно глубоко вдохнула. Покрытая холодным потом влажная рука тряслась, стараясь удержать ставшие скользкими металлические щипцы. Выдох. Мышцы напряглись, стараясь погасить дрожь. Пальцы неуверенно надавили на тонкие полоски железа, вдавливая стеклянные губки щипцов в стебель под самым бутоном — опустить их ниже Банья побоялась, ведь второй неудачи бутон бы не выдержал. В повисшей тишине раздался тихий едва уловимый слухом щелчок. Пурпурные лепестки закачались на стеклянных насадках, уверенно падая куда-то влево. Быстрым движением девушка схватила колбу и, стараясь не двигать щипцами, поднесла емкость к цветку. Стекло недовольно звякнуло, столкнувшись с бритвенно-острыми листьями, и приняло цельный бутон, надежно защитив его прозрачными стенками. Банья сделала быстрый вдох и довольно улыбнулась, поспешив закупорить склянку.

Собирать упавшие на землю бутоны оказалось проще — они еще не успели раскрыться, потому были защищены толстыми листьями, которые не позволяли ценным лепесткам повредиться. Еще меньшей проблемой оказались листья — алхимик перебивала их попавшейся под руку палкой и затем аккуратно собирала в склянки. Самый крупный бутон и три листа было решено отдать Акадении, как результат экспедиции. Денег, которые можно выручить с продажи одного лишь цветка должно хватить, чтобы оплатить все затраты на обучение бессильных детей. Остальное же по всем правилам и законам считается добычей экспедиции, и только ее участники могут распоряжаться добытым богатством.

После сбора, Банья рассказала, какие растения еще могут быть опасны, а какие необычайно полезны. С энтузиазмом дети принялись обыскивать землю вокруг стоянки, но так ничего и не нашли. Несмотря на давящую мрачную атмосферу ситуация с аковитом прибавила ученикам уверенности в собственных силах, и следующие полчаса группа двигалась достаточно быстро.

— Стоп! — прошипел Эсон и скомандовал стоящему в конце колонны Фериру. — Возвращай их, немедленно.

Тьма вокруг профессора мгновенно сгустилась превратившись в непроглядный мрак, сдавила грудь, не давая вздохнуть. Пространство вокруг превратилось в черную смолу, в которой застывали движения и звуки. Эсон скомандовал отходить, но сам едва мог расслышать собственные слова. Тело онемело, отказалось двигаться. Верх и низ сначала поменялись местами, а уже через секунду профессор не мог с уверенностью сказать, стоит ли он сейчас на ногах или висит в воздухе — все чувства в мгновение отказали, оставив сознание наедине с мраком. «Мы не могли подойти к третьему барьеру», — мелькнула у него в голове мысль. Эсон попытался вдохнуть воздух, но не почувствовал его движения. Он задержал дыхание. Секунды без единого ориентира медленно перетекали одна в другую, неохотно, с тяжелым скрипом мыслей складываясь в десятки. Десять секунд раз, десять секунд два, десять секунд три, десять секунд... Минута прошла мучительно долго. Но вот в легких появилось легкое теплое покалывание, сигнализирующее о нехватке воздуха. Эсон выдохнул и снова вдохнул. Легкие вновь наполнились кислородом, давая понять профессору, что вокруг него все еще обычный воздух. Эсон медленно отвел ногу назад, стараясь не поднимать ступню, приставил к ней вторую. И в этот момент тьма растаяла так же внезапно, как и окутала профессора, а сам он осознал, что летит куда-то назад.

— Поймала! — голос Баньи возле самого уха оглушил Эсона.

— Вытащили, — с облегчением пробубнил Ферир, — а я говорил.

Эсону потребовалась секунда, чтобы понять, что его держит Банья, не давая упасть. Он посмотрел вниз, обнаружив, что его руки прижаты к телу петлей, за которую его только что вытащили. Найдя глазами ноги, профессор качнулся и уверенно встал, схватил алхимика за плечо, не давая девушке упасть от небольшого, но все же ощутимого, толчка.

— Профессор, что это было? — Елима без тени страха остановилась в шаге от того места, где Эсона окутал мрак.

— Четвертый барьер проклятия, — ответил Эсон.

— После победы над некромантами, — начала объяснять Банья, — здесь осталось их проклятие, которое бесконтрольно расползалось по землям Белого Альянса. И чтобы его хоть как-то удержать, в самый центр проклятых земель отправили трех великих героев, которые ценой своей жизни поставили пятый барьер, запечатавший проклятие. Но сила некромантов была настолько велика, что она просачивалась даже через барьер. На проклятые земли отправили еще четыре экспедиции, каждая из которых ставила защитные барьеры, которые до сих пор сдерживают распространение проклятия некромантов.

— Разве мы прошли первые три барьера? — удивился Аспир.

— Ну, первый, наверное, был, когда профессор Эсон научил нас защищать тело маной, — предположила Стота.

— Тогда пройти барьер было довольно неприятно, — заметил Сумле, — но больше подобные ощущения не возникали.

— И это приводит к выводу, — вмешался в размышления учеников Эсон, — либо второй и третий барьеры уничтожены, либо мы нашли какую-то аномалию. В любом случае надо взять образцы оттуда, хотя бы почву.

— И как ты предлагаешь это сделать? — Ферир недовольно сжал губы в полоску.

— Я зайду туда еще раз, — уверенно ответил Эсон.

Он не дал группе времени на возражения и быстро обвязал веревку вокруг талии, обернулся один раз, осматривая окружение и стараясь запомнить детали, опустился на четвереньки и быстро пополз к границе, где начиналась тьма. Увидеть эту границу даже на расстоянии вытянутой руки было невозможно, — мрачный однообразный лес выглядел одинаково во все стороны. Потому профессор полагался только на свою память. Он вытянул руку вперед и быстрым плавным движение подтянул к ней корпус. Когда тьма вновь собралась вокруг него, Эсон двинулся назад, выискивая точно место, где он терял свои чувства и не мог ориентироваться. Найдя его, профессор уверенно вытянул руку и ножом выкопал небольшой кусок земли, который тут же отправился в склянку. Повторив это еще несколько раз, Эсон решился заползти чуть глубже. Стараясь действовать по памяти он вонзал нож в землю снова и снова, уходят вглубь зоны абсолютной тьмы. После шестого удара он отполз назад и осмотрел места, где его инструмент взрыл землю, — расстояния между ударами оказались совсем крохотными. С третьей попытки профессор собрал вырытую землю в склянки, сумев наполнить емкости за границей мрака.

— Профессор, — Нат обратился к Эсону, когда тот запаковывал образцы, — а можно мне войти туда?

— Думаю, — Эсон продумал, как можно будет вытащить Ната, — если совсем ненадолго, то можно. Только тебе придется собрать вокруг тела заметно больше маны.

Четверть часа понадобилась Нату и Сумле, чтобы собрать вокруг себя более плотный слой маны. Первым через границу переступил Сумле. Он сделал всего один шаг и замер. Отсчитав десять секунд, Эсон вытащил ученика, тот стоял не в состоянии сказать ни слова с широко раскрытыми от ужаса глазами.

[Восстановление разума.] — некромант помог мальчишке прийти в себя.

— Нат, ты все еще хочешь пойти? — выразила беспокойство Банья.

— Да, — уверенно кивнул ученик, затягивая петлю на поясе.

Нат подошел вплотную к границе мрака, закрыл глаза, собираясь с мыслями и сделал шаг. Пугающая тьма давящим покрывалом укутала тело мальчика, сжала легкие, парализовала мышцы. Теперь он понимал, почему его друг, Сумле, замер после первого же шага — накатившее чувство ужаса не давало мыслить, не позволяло двигаться. А непроглядный вездесущий черный туман блокировал зрение, сбивал все ориентиры, не позволяя понять, где верх, где низ. Тьма окутывала вся тело липкой тяжелой слизью, в которой невозможно было почувствовать движения собственного тела, даже дыхание, казалось, остановилось. Свыкнувшись с этими ощущениями Нат активировал [Слабый радар].

Тьма в негодовании отступила, подернулась рябью, открывая взгляду крохотный, в полметра диаметром, пятачок серой земли под ногами. [Слабый радар.] — Нат активировал способность еще раз, и еще, стараясь расширить область действия. Но с каждым отвоеванным сантиметром тьма становилась все плотнее и уже на третьей активации превратилась в непробиваемую каменную стену, которая, тем не менее, послушно отодвигалась с каждым движением Ната. Мальчишка сделал уверенный шаг вперед, и видимое пятно послушно подвинулось за ним, открывая под ногами сухие стебли травы. Вытащив из рюкзака склянку, Нат собрал образец и довольно легко сориентировался, как ему нужно выйти. Сделав шаг он вышел из мрака, одновременно отключая радар. В ногах Нат почувствовал слабость, а тело начало покалывать из-за ослабевшего покрытия из маны.

— Молодец, Нат, — подхватил мальчишку Эсон, — а теперь срочно уходим отсюда.