На Плотве – сквозь огонь (джен)

Сардол был поселком рыбаков, стоящим как раз над крутым поворотом, который Черноводная делала с запада на юг на полпути от зловещих дверей царства мёртвых к заливу Бельфалас. Он был самым удалённым от Эрекского камня местом, которое поручено было посетить ведьмаку. Поэтому Геральта не удивили слова местного солтыса Аматона и его жены Меллиен — той самой сестры Сарнира:

— Мы ничего не слышали о Мертвецах со Стези, ведьмак, и надеемся, что всё так и останется. У нас сейчас достаточно проблем в Сардоле.

Было заметно, что прямо посреди единственной улицы селения собралась толпа встревоженных гондорцев. Протолкавшись к центру, Геральт увидел, что причина их беспокойства была более чем веская.

В круге стояли двое кметов — судя по топорам, лесорубов, — и лежал бездыханным человек, которого они принесли в Сардол. Ведьмак присмотрелся к мертвому мужчине и увидел характерные крупные колотые раны, как если бы его убили двойным ножом с загнутыми, как крючки, лезвиями.

— Жвалы арахноморфов. Зараза, — вырвалось у Геральта. Только великих пауков ему в Гондоре и не хватало.

— Чего, господин?

— Укус гигантского паука, вот чего. Милсдарь Аматон, давно в ваших краях завелось вот это? И как близко оно подходит к Сардолу?

— Пауки издревле оплетали своей паутиной пещеры под Тарлангом, — солтыс показал рукой на громадную гору, отвесно поднимавшуюся над огородами Сардола. — Но они крайне редко выползают наружу из своих подземных логовищ. Теперь же... Это уже пятый наш земляк, умерший или пропавший в лесах на Тарланге. Опытный охотник. Но там исчезали и подпаски, и старики, ушедшие собирать хворост.

— Мордор им, поганцам, подколдовывает, вот они и прут, — басовито прогудел кто-то из толпы. — Уже вторую неделю. Сперва на скотину кидались, потом и на человека начали. Кабы не пришлось Сардолу сниматься с обжитого места, господин... Ведьмин?

— Ведьмак, — уточнил Геральт. — Я готов заняться пауками — конечно, не задарма.

— Мы народ небогатый, — ответил Аматон. — Могу предложить на самый край по восемь келебов за одного паука, а коли не хватит, додадим продовольствием и бражкой.

Геральт покривил нос: всё-таки уничтожение арахноморфов в пещерах стоило явно дороже.

— Да тут не только пауки, господин хороший! На южной дороге, где отродясь ни одного паука не видали, неладное — двое охотников поехали в Бельфалас шкуры продавать, и только их и видели! Да ещё бочки у меня с пристани какие-то твари воруют... — встрял Гордир, смотритель местного причала.

— И ещё одна просьба, — вступила в разговор милсдарыня Меллиен. — Я боюсь даже представить, но что, если... Мёртвые всё таки добрались и до нашего конца долины и выживают пауков из их нор — или же и вовсе с ними заодно? Я прошу тебя поискать в пещерах Лингрота все, что могло бы заставить этих тварей спятить. Мне бы хотелось, чтобы мои догадки оказались неверными.

Меллиен вынула из ушей серьги и положила их на ящик перед ведьмаком.

— Настоящий жемчуг. Отцовский свадебный подарок, в самом Дол-Амроте покупали.

Ведьмак, тяжело выдохнув, кивнул: "Заказ взят". Ни разу в его практике от Каэдвена до Шира клиенты не отдавали последнее или самое дорогое за пустяки или фантазии.

Подъём по крутым склонам Тарланга тяжело давался даже выносливой роханской Плотве. К тому же никто в Сардоле не согласился стать Геральту провожатым к пещерам Лингрота — стародавнему паучьему гнезду. Аматон просто мрачно напутствовал его вслед: "Там не ошибёшься".

Наконец, сделав немалый крюк на север, поднявшись в гущу тарлангского леса и проехав обратно на юг, ведьмак увидел того, кого искал. Один из местных охотников лежал на поляне, раскинув руки, его тело было испещрено многочисленными ранами от хелицер. Видно было, что он пытался убежать.

— Нетипично, Плотвичка, — сказал ведьмак. — Арахноморфы крайне редко убивают жертву просто так — потом обязательно утащат к себе в паутину и выпьют досуха. А его просто загрызли и бросили. Или же кто-то пытается изобразить пауков и запугать сардольцев?

Тем не менее, ведьмак все-таки принял "Иволгу" на случай, если обитатели Лингрота решат и его покусать. К этому эликсиру Геральт присовокупил небольшую порцию "Пурги". И не напрасно — пройдя еще сотню примерно шагов к югу, он услышал шевеление в кустах.

Пауки здесь были не крупнее, чем, например, в пещерах Агларонда, а уж конкуренции с панцирными арахноморфами южного Лихолесья и ущелья Келебранты и подавно не выдерживали — две серо-зеленые тонконогие твари размером с краснолюда каждая быстро проиграли бой. Преодолев кусты, ведьмак едва не споткнулся еще об один труп, зато увидел в скале частично затканную паутиной тонкую трещину — это, видимо, и был вход в печально известный Лингрот.

Страховидлы в подземных ходах Лингрота оказались слегка покрупнее, но бой с ними для многоопытного Геральта большой сложности не представлял — даже с раздувшейся от обжорства королевой арахноморфов. А вот с пропавшими сардольцами все было гораздо хуже. В основном от них остались только кожа да кости, качавшиеся в ловчих сетях во мраке. Только в одном коконе ведьмаку попался еще живой подросток-подпасок, которого пришлось еще и провожать к выходу.

Когда от ведьмачьего меча пал геройской смертью с десяток восьминогих, Геральт обнаружил боковой туннель, из которого веяло странной, не характерной для этого места промозглостью и холодом. Туннель вёл в закут пещеры, оставшийся не затканным паутиной. Потому что того, что там обосновалось, опасались даже обнаглевшие от магии Саурона пауки.

В сыром и затянутом туманом подземелье был воздвигнут алтарь из человеческих костей и черепов — в той же стилистике, что и алтари на Стезе Мертвецов, подсвеченный теми же гнилушками и окруженный теми же курильницами с запахом тления. А на алтарном камне в извращенной позе лежал скелет человека. Отдельно от него на том же камне лежал череп.

"Курва", — подумал Геральт. — "И эти здесь".

Но стоило ведьмаку нагнуться к костям и попробовать изучить их потщательней, как раздался грозный и очевидно загробный голос на прижизненном языке клятвопреступников:

Кто смеет тревожить мёртвых?

Прямо через конструкцию из костей, вытянув клинок в сторону Геральта, выплывал призрак в характерных лохмотьях.

Беги, пока можешь.

Могущественный союзник примкнул к нам!

И когда Тьма поглотит всё, мы наконец освободимся от проклятия!

Но клятвопреступника не предупредили, что ведьмак носил с собой еще и серебряный меч. Призрак горца едва не пробил роханскую кольчугу, но несколько ударов серебряным лезвием оставили от него только темно-синие клочки эктоплазмы. А когда с обитателем Стези Мертвецов было покончено, ведьмак принялся крошить капище, знаком Аард разломав костницу, повалив и потоптав ногами гнилостные курильницы.

Как ни странно, ничего не произошло. Из обломков костницы раздался только тихий жалобный вой... и быстро закончился.

Выбравшись наконец из Лингрота на свежий воздух, Геральт все-таки покопался в убитых пауках — их яд в малых дозах входил в местную версию "Черной крови". Кроме этого, в мрачном ельнике на Тарланге ведьмака уже ничего не держало.

— Владычица, что это? — шарахнулась в Сардоле Меллиэн от ведьмачьего мешка, который Геральт принес предъявлять солтысу. Аматон, посмотрев, отшатнулся тоже — из него торчали трофейные лапы арахноморфов.

— Вы оказались правы, милсдарь солтыс. Пауков действительно подгоняли и науськивали призрачные любители потанцевать по ночам у камня Эрека.

Кряхтя, Аматон полез в какой-то сундук, вылез оттуда с каким-то кисетом и отсчитал ведьмаку шестьдесят четыре келеба — а заодно и жемчужины из пресловутых серег.

— Думаю, после отдыха господин ведьмак займётся исчезнувшими на дол-амротском тракте?

— Почему бы и нет, — сказал Геральт, прикинув, надолго ли ему хватит серебряных монет с Белым Древом на аверсе.

Пообедав копчёным сигом, ведьмак двинулся дальше вдоль Мортхонда — на юг. Черноводная здесь образовывала каскад из трёх живописных водопадов подряд, грохотавших среди чёрных елей.

За водопадами пейзаж долины сильно изменился. Ёлки в ущелье ушли резко вверх, уступив на берегах реки место конусам кипарисов, кронам тополей и буков. Здесь было теплее, чем в Морладе и у Эрекского камня. С моря уже поддувало солёным ветром. Шёпот Мёртвых за каскад почти не доносился — вместо него стрекотали цикады. Чувствовался юг.

Солнце уже клонилось к заречным горам Анфаласа, когда Геральт нашёл то, что искал. Кмет из Сардола лежал в суховатой траве. Приглядевшись, ведьмак понял, что он уже не встанет — его горло было перегрызено. И судя по всему, поработал тут не горный лев и уж тем более не паук, а самая прозаическая собака крупной породы. Плотва испуганно фыркнула.

— Что, Плотвичка, тоже вспомнила баргеста из Баскервиля? — подбадривающе сказал ей ведьмак. — Это не баргест, это обычная бойцовая псина. Медальон не реагирует.

Вскоре показалась и псина — здоровенный палевый клыкастый кобель, рычащий что твои водопады на Мортхонде. Она кинулась на Геральта раньше, чем тот успел сложить знак Аксий, и едва не сбила с ног. Но когда ведьмак взялся за меч, вторая попытка собаки загрызть ведьмака кончилась для нее плачевно.

"Кто же тебя на меня спустил?" — задумался Геральт, глядя на две половинки свирепого пса.

Прячась за камнями, ведьмак начал красться дальше вдоль дороги на юг. Вскоре он увидел второго пропавшего сардольчанина, загрызенного, очевидно, такими же псами. А еще минут через десять Геральту открылась низина, забаррикадированная брёвнами и камнями. Тут, похоже, обитали хозяева злой собаки.

В низине был разбит чей-то лагерь — штук шесть шатров, изукрашенных дорогими индиго и пурпуром. Над ним реяли мрачные кроваво-бордовые знамёна со скрещёнными кривыми мечами, очевидно не гондорские. Люди внутри тоже были непохожи на подданных наместника Дэнетора — более смуглые и губастые, с причудливыми прическами и чубами, некоторые наголо обритые, в свободных рубахах и вовсе безразмерных штанах из ядовито раскрашенной материи. Они ржали, пили что-то способствующее ржанию и переговаривались на неизвестном Геральту языке, в котором изобиловали "х" и "з".

"Похоже, война пришла в самую глубину Гондора, — рассудил ведьмак. — Мертвецы терроризируют Мортхонд с севера, а эти пришельцы — с юга. Накер его знает, кто это, но очень вероятно, что они в дружбе с Сауроном".

И тут Геральт заметил в лагере ещё кое-что — отдалённый маленький чёрный шатёр, казавшийся почти незаметным. Из него выбралась тощая фигура, даже на таком расстоянии мрачная. Фигура держала в руке чародейского вида посох, и при встрече с ней вояки в беспредельных штанах вставали.

"Важная птица. Наверняка их магик. Уж не он ли служит связным для Мертвецов?".

Ведьмак как можно незаметнее отпрянул от низины и начал пробираться к Плотве, пока на неё не напала очередная злая собака. Через минуту он уже скакал под синеющим сумеречным небом к водопадам, где рассчитывал без опаски скоротать ночь. Несмотря на успешную охоту на арахноморфов, ночевать в Сардоле Геральту как-то не хотелось.

Между тем из-за сосен Тарланга за Белым Волком наблюдала еле заметная в темноте фигура в доспехах и в шлеме, провожая его взглядом, пока ведьмачья спина с двумя мечами не скрылась за склоном горы.