Мой домашний ягуар. Игра в танец (гет)

Морд-сит чужда ласка и нежность, и никакие поцелуи и объятья не в состоянии вскружить нам голову. Тем более поцелуи от тех, кому мы не доверяем. Локи я не доверяю. Я могу желать его сколько угодно, но я не стану ему помогать, а, уверена, именно в этом причина всей его «романтики». Он переносит нас на крышу башни морд-сит, под тёплый обволакивающий свет огромной луны, под сильные дуновение ветра, где его объятия (как кстати) становятся ещё более необходимыми. Это все явно призвано усыпить мою бдительность, вот только я не дурочка. И если Локи не любит играть по чужим правилам, то и я тоже. Поэтому я игнорирую все его попытки усыпить мою бдительность и поднимаю важный для меня вопрос.

— Ты видел, как девчонка крала шкатулки Одена, и да, ты не отнял их для себя, но ты и не вернул их для лорда. Не уверена, что этот факт поможет тебе в переговорах.

Пусть не думает, что у меня в голове пусто. Я морд-сит, и я думаю всегда прежде о деле, а уж потом об удовольствии.

— Тебе хочется говорить об этом? — Локи выглядит растерянным. Он пытается меня поцеловать, но я отстраняюсь.

— Ты считаешь, что проблемы нет? Делаешь, что хочешь: то помогаешь мне, то позволяешь, чтобы лорду Ралу причинили вред, то насмехаешься, то ласкаешь. На тебя хотят надеть Рада-Хань, но и это для тебя очередная шутка. А я хочу поговорить о важных делах, уж прости. Благосостояние лорда Рала важно для меня, и твоё отношение к вашему сотрудничеству заставляет меня тревожиться.

Локи издаёт тихий вздох и выпускает меня из объятий.

— Верна своему лорду. Все как всегда.

В его голосе столько разочарования, что это оскорбляет. Ему бы хотелось, чтобы я не была верным воином? Но кем бы я тогда стала? Помощницей в его тёмных делишках? Неожиданно ко мне приходит понимание того, к чему был весь этот фарс по дороге в Народный Дворец. Нет, он вовсе не пытался сделать меня лучше или свободнее, он хотел привлечь меня на свою сторону. Чтобы помогла ему. Предала лорда. Эту подлость я ему не прощу.

— Вопреки всем твоим чаяньям, я всегда была верна лорду и всегда буду, — с вызовом отвечаю я.

— Что он сделал с тобой? — в голосе трикстера горечь. Ну конечно, он ведь так «беспокоится» за меня.

— Что он должен был сделать со мной? Уж не лгал мне, по крайней мере, миллионы раз, как это делаешь ты.

— Ты совсем не понимаешь?! — его крик сливается с ветром и уплывает в сторону гор. — Ты не видишь, когда тебя используют?

— Вижу, не сомневайся. — Я складываю руки на груди, сильнее кутаясь в его камзол. Ногам все равно холодно, и я невольно вздрагиваю.

— Слушай, — Локи снова говорит тихо. — Я обещал свою лояльность твоему лорду, не обещал быть ему верным. Лояльность моя заключалась в том, что я не помог девчонке красть шкатулки, но и бросаться их отбирать я тоже был не обязан. К тому же, мы ещё не заключили соглашения, и взамен я не получил ничего от вашего лорда, кроме бесконечной попытки лишить меня магии. И это ты меня стыдишь?

В чем-то он прав, но все равно доверять ему было бы самой большой глупостью на свете.

— Ты недоволен тем, что на тебя пытаются надеть ошейник, но не уходишь, хотя волен сделать это. Что тебя держит? Что такого особенного есть у лорда Рала, что ты готов терпеть все неудобства? Что-то для покорения мира, ты сказал. Но в то же время возможность обладать шкатулками ты отверг, а что может быть сильнее и важнее их?

Локи молчит, а скулы его особенно остры, и дело не в освещении. Он обдумывает свой ответ, сомневается, можно ли мне сказать, либо решает, как подостовернее мне солгать.

— У него есть моя вещь. Когда я попытался сместить с трона брата, отец отнял эту вещь у меня и низверг в Мидгард, — он замечает мой непонимающий взгляд и поясняет: — Сюда. И ваш лорд, не будь дураком, этой вещью тотчас завладел. Только подчинить её ему не под силу, она слушает лишь меня. Рал, естественно, не знает всего этого, но, догадываюсь — он близок к пониманию деталей.

— Зачем говоришь мне это? — обрываю его я. — Не боишься, что выложу все лорду Ралу?

Тонкие губы трогает усмешка.

— Я не рассказал тебе ничего, что стоило бы скрыть, — говорит он. — И все равно я знаю — ты не расскажешь.

Может и не расскажу, но только потому, что эта информация не особо и полезна.

Я подхожу к краю крыши, отсюда как на ладони вижу сад, в котором ещё несколько минут назад мне было так хорошо и уютно. Сейчас там чёрной тенью мечется Констанция, смешно. Пусть сестра по эйджилу побегает немного, после её вызывающего поведения у синей комнаты я даже рада её очередному провалу.

— Что будешь делать дальше? — вопрос звучит натянуто, голос уставший.

Ему стоит таких трудов говорить со мной? Ещё раз убеждаюсь, что все его действия — лишь ложь, очередная хитрость. И, кажется, играть ему надоело. Не знаю, намеренно ли Локи отталкивает меня, явно демонстрируя всякое отсутствие интереса, либо он настолько устал от своего образа, что неосознанно делает это?

— Представим на минутку, что тебе действительно есть до этого дело, — я оглядываюсь на него. Стоит на противоположном краю, хмурится. — Буду служить. Ты ожидал иной вариант? Нет, я не брошусь к твоим ногам бессловесным рабом. Я все так же буду верна своему лорду, как бы ты не пытался это изменить.

Губы Локи соединяются в одну тонкую линию, а взгляд становится ещё более хмурым и злым.

— Я знаю это, Кара, — тон холодный, почти стальной. — Я хотел узнать, останешься ли ты при дворце или отбудешь по очередному поручению?

Он протягивает руку, предлагая отойти от края. Я делаю это, но не потому, что хочу оказаться рядом, а для того, чтобы Констанция ненароком не заметила меня.

— Так все же? Есть планы?

Он подходит ближе и становится рядом, вперивая взгляд в бесконечную череду гор на западе.

— Тут уж, как лорд Рал скажет, — отвечаю я, развернувшись в том же направлении. Ночь светлая, и можно разглядеть отделено торчащие каменные пики. Грозные, опасные. Эти места богаты мрисвизами и гарами, а ещё — не знаю, правда или нет — говорили, что там обитает огромный красный дракон.

Однажды мне довелось направиться в эти горы, туда сбежал один питомец. Отчаянный и глупый, предпочёл смерть прозрению. Нашла его там, вернее части его. Растерзанный в клочья, крылатые твари знатно пировали.

Сейчас же это место кажется довольно спокойным, несмотря на то, что в свете луны я замечаю взметнувшуюся уродливую тень длиннохвостого гара.

То место кажется мне более уютным, чем эта крыша. Там бы никто не устраивал мне допросов.

— А ты? Станешь опричником лорда Рала, засядешь во дворце или направишься покорять мир?

Не то, чтобы мне было интересно, но тишина угнетает.

— Тоже как поведется. Как договоримся с твоим лордом. Зависит от того, готов ли он принять мои условия.

Я усмехаюсь. Наивный, лорд Рал не станет принимать условия тщеславного божка. Он пытается привести Срединные Земли в состояние мира, и ставить этот самый мир под сомнения из-за пустых амбиций Локи он точно не будет.

— Приготовься к отказу, — отзываюсь я.

Он кивает.

— К этому я готов, Кара. Всегда готовлюсь к худшему, это избавляет от ненужных разочарований. Вот сейчас я, например, готов к тому, что ты потребуешь вернуть тебя в твои покои, и этот вечер кончится.

Я могу приказать это, но зачем? Я намеренно искала его, и несмотря на наше натянутое общение, я признаю потребность, которую испытываю. Отказывать себе в удовольствии из-за какой-то глупой гордости я точно не собираюсь.

— Ты прав, — отвечаю я. — У меня в планах потребовать от тебя этого.

Разворачиваюсь к нему и кладу ладонь на его грудь, ощущая под пальцами биение его бессмертного сердца.

— Вот только я хочу, чтобы и ты переместился со мной.

На лице Локи вспыхивает удивление. Еще бы, такого он явно не ожидал посреди грызни. Хотя, у нас разве бывает иначе?

Он стоит, опустив руки по швам, присматривается. Словно не верит.

— Вот как? Преданная лорду, но заинтересованная мной?

— Тебя это удивляет? Ты же считаешь себя самым-самым, неужели ты думаешь, что мне

не любопытно, так ли это? — пропускаю ладони ему за шею и легонько подталкиваю его к себе навстречу.

Это приглашение Локи принимает. Союзник, враг — не все ли равно? В некоторых вещах верность роли не играет, только желание.

* * *

Локи проснулся от того, что солнечный свет лизнул его лицо. Рядом спала Кара, опустив голову ему на грудь, и Локи улыбнулся, теснее прижимая её к себе. Такая упрямая и жёсткая, сейчас она была беззащитной и уязвимой. Он любовался её ресницами, отбрасывающими длинные тени на её загорелую кожу, пухлыми губами, немного приоткрытыми. Захотелось коснуться их своими, но Локи испугался, что разбудит её, нарушит идиллию. Боялся, что все закончится, раскрошится, как стекло. Он погладил ее по обнажённой спине, скользнув пальцами по гладкой нежной коже. От неё так приятно пахло, и он врылся носом в её волосы, прикрыв глаза. Он не знал, что ощущает, что чувствует к ней, но знал, что это больше, чем интерес, больше чем желание и больше, чем симпатия. Нет, такие как он не влюбляются столь безрассудно, но то, что он не хотел терять её, было ясно как день. Это было новое, необычное чувство. Он явно заигрался, переусердствовал, вот только почему-то совсем об этом не жалел.

— Так и будешь пялиться на меня? — Кара зашевелилась и подняла на него лицо.

— А ты так и будешь язвить по поводу и без? — конечно, Локи и не ожидал от неё иного приветствия, но надеялся хотя бы на улыбку. Кара не улыбалась.

Он запустил пальцы в её распущенные локоны, придвинувшись для поцелуя, но она резко села, обрывая всю прелесть утра.

— Одевайся, скоро прибудет лорд Рал. Если ты не забыл, у вас впереди важное соглашение.

Локи недовольно изогнул губы.

— Ты когда-нибудь думаешь о чем-то, кроме своего служения?

Вопрос Кару оскорбил, и она, вскочив на ноги, принялась одеваться поспешно и резко.

— О чем должен думать разящий меч? О чем думает стрела, пронзающая плоть? Я — оружие моего лорда, — она замерла на миг и оглянулась, чтобы встретиться с ним взглядом. В зеленых глазах скользил холод.

Локи этот взгляд не понравился.

— И если на то пошло, — продолжила она, — романтические бредни не для меня. Насытившись, я уже не стану ловить крошки — мне это не интересно.

— Прекрасно, — отрезал Локи, потеряв всякое желание о чем-либо говорить. Он щелчком вернул на себя одежду и встал у окна.

— Не так уж и хороши морд-сит, как о них толкуют, — выплюнул он, наблюдая за рассветными лучами. Уродливыми лучами нового уродливого дня.

Кара его замечание проглотила, но, подумав немного, ответила: — В тебе тоже нет ничего божественного и удивительного. Просто мужчина из тысячи таких же.

Она лгала, но осадить его следовало.

— О, не сомневаюсь, ты знаешь, о чем говоришь! — Локи развернулся к ней и бросил в ее сторону гневный взгляд. — Сколько их было? Счёт за сколько сотен уже перешёл?

— Тех, кого я ломаю, у меня в жизни уж точно было больше, — прошипела она и схватила с тумбочки эйджил. Приблизившись к магу, ткнула оружием ему в живот. Со всей возможной силой, мучительной, разрывающей даже ее. Локи мог сбежать. Переместиться, либо переместить её, но он принял удар.

Прикосновение эйджила мигом прожгло дыру в камзоле, добралось до кожи, опалило живот. Локи лишь сцепил зубы, принимая все пытки, которым Кара намеревалась его подвергнуть. Сегодня жалило намного сильнее, чем в прошлые разы, и он задумался, что такими методами она бы рано или поздно смогла сломать его, попади он ей в руки. Он и сейчас был в ее руках, и это был его выбор.

Кара ощущала, как по эйджилу и пальцам стекает вязкая кровь. Видела ожог, а запах горелого мяса бил в нос. Она ненавидела Локи за то, что он вынуждает её делать с ним это. Она хотела, чтобы он сбежал, отбивался, ругался, делал хоть что-то, но он просто стоял и терпел боль, которая была обоюдно невыносимой.

Вспомнилось ущелье, где он лежал, умирающий, среди десятка мрисвизов. Кара не готова была к его боли тогда. Она не могла терпеть эту боль сейчас. Безрассудное желание, которое явно не пристало морд-сит, вывернуло ее наизнанку. Желание прекратить то, что сама и начала, отпустить всю грубость, которой Локи ее наградил. Она не могла причинять ему боль. Рука не слушалась. Кара злилась: своим терпением Локи выиграл этот бой, и она принимала это, как принимала и то, что вопреки всей его грубости, она все еще не насытилась им.

Отбросив эйджил почти с ненавистью, Кара подалась вперёд, обвивая опаленной ладонью гибкую шею, притянула к себе его лицо, его губы. Локи ответил. Ответил той, которая мучила его только что. Той, которая ни во что не ставила его бóльшую часть времени. Он отвечал ей, забыв о пытке, от которой кожа почернела и обуглилась, о крови, пропитавшей рубашку и камзол. Он не думал ни о её словах ему, ни о своих словах ей. Он просто целовал ту, которая целовала его, и это было именно тем, чем он хотел заниматься.

— Да ты издеваешься… — Констанция шире распахнула дверь и смогла более внимательно рассмотреть парочку.

На Каре был тот самый полупрозрачный халатик, что и вчера, а распущенные волосы струились по спине, заканчиваясь у поясницы. Морд-сит не подобает выглядеть «вот так», и этот вид заставил Констанцию еще сильнее нахмуриться.

Питомец же, измазанный собственной кровью, и вовсе выглядел несуразно и не на своем месте.

Морд-сит прищурилась. Она ничего не понимала. Не понимала, как возможно, что не обученный пленник уже пришел к полной покорности. Не могла понять, как после пережитой пытки он может желать поцелуев с той, что его мучила, будучи не сломленным. С таким Констанция сталкивалась впервые. Она только вошла, так что не могла сказать наверняка, проделывала ли Кара перед этим какой-то трюк, но что-то ей подсказывало, что у сестры по эйджилу никаких тайных трюков не наличествует.

Кара несколько долгих секунд смотрела на Констанцию, борясь с желанием врезать той хорошенько, но наконец взяла себя в руки и, сделав к сестре по эйджилу несколько шагов, сокращая тем самым расстояние между ними до вытянутой руки, холодно бросила: — Ты вошла без стука. Думаю, что тебе стоит выйти за дверь и дождаться приглашения.

Глаза Констанции округлились, она не ожидала, что её станут так бесцеремонно выпроваживать.

— Дождаться приглашения?! — вспыхнула она. — Я всю ночь искала его, ты в курсе?

— Твоя головная боль, не моя, — ответила Кара, складывая руки на груди.

Локи это забавляло. То, как две женщины сцепились из-за него, было похоже на увеселительную программу. Он стоял, хищно улыбаясь, и после каждой новой реплики растягивал губы все шире.

Констанция ещё немного повозмущалась, но Кара была тверда, как скала, отвечала спокойно и равнодушно. За шестнадцать лет среди морд-сит она научилась не только отвечать на выпады, но и не пропускать их через себя. Все слова сестры по эйджилу проходили мимо, не достигая цели. Констанция сдалась.

— Приведи моего питомца к воротам через четверть часа, — велела она. — Лорд Рал прибывает немного раньше.

Она хотела было уйти, но голос Локи догнал её.

— Я не твой питомец.

Констанция хмыкнула. Она понимала, что в этой борьбе Кара приблизилась к нему больше, чем она, и морд-сит, кажется, знала, как на этом сыграть.

К прибытию Даркена Рала Кара успела облачиться в бурый костюм и собрать волосы в косу, и теперь ждала появления господина у ворот рядом с Констанцией. Та бросала на неё гневные взгляды, потому что Кара пришла одна. Локи предпочёл отправиться в свои покои, так как не счёл Рала достойным какого-либо приветствия с его стороны. Кара это приняла, но вот Констанцию распирала ярость. Однако её успокаивало то, что на этих двоих у неё был заготовлен план, и его исполнение сулило ей похвалу от лорда.

Трубы возвестили о приближении кареты ещё тогда, когда она только мелькнула вдалеке. Все морд-сит, что прибыли к воротам, опустились на колени и начали чтение молитвы.

«Магистр Рал ведет нас. Магистр Рал наставляет нас. Магистр Рал защищает нас. В сиянии славы твоей — наша сила. В милосердии твоем — наше спасение. В мудрости твоей — наше смирение. Вся наша жизнь — служение тебе. Вся наша жизнь принадлежит тебе», — чуть нараспев и в один голос повторяли они. Вновь и вновь, пока карета господина не оказалась у ворот.

Даркен Рал неспешно ступил на дорожку, взгляд его пробежался по стройным рядам морд-сит, остановившись на миг сперва на Констанции, а затем на Каре. Взгляд обеих был направлен в землю, и они простояли бы здесь хоть целые сутки, прикажи он им. В верности этих женщин Даркен Рал не сомневался, и все же ни с одной из них рядом он не нашёл Локи Лафейсона. Асгардец стал его головной болью не меньше, чем Искатель, особенно теперь, когда шкатулки Одена исчезли из дворца. Он знал, что трикстер пришёл с обменом, и если со шкатулками Рал чувствовал себя увереннее, то сейчас он не ощущал себя возможным противостоять хитрости божка. О договоре не могло быть и речи. Когда речь шла о защите всей Д’Хары, магистр не мог допустить, чтобы какой-то чужак с маниакальными наклонностями обладал большими возможностями, чем он сам. Рал не смог бы защитить своих людей, пожелай трикстер поработить их. И он не хотел поступать подло, но не видел иного выхода — на того нужно надеть ошейник. То, что Лафейсона не было у ворот, говорило о том, что с поставленной задачей Констанция не справилась, и Рал был недоволен.

Он прошёл вперёд, прошелестев шелком своих одежд и, подойдя к темноволосой морд-сит, приподнял её лицо. Констанция ответила ему преданным взглядом, который говорил о том, что она готова сделать все для благополучия своего господина, даже умереть во славу его. Даркен Рал подумал, что это всегда успеется, а посему просто велел ей встать.

Констанция поднялась на ноги, встала в стойку, заложив руки за спину. Рал погладил её по щеке. Красивая и жестокая, с ней было хорошо проводить время.

— Как обстоит приручение, дорогая? — спросил он низким немного хриплым голосом.

— Питомец дик, мой господин, — нехотя призналась она. Хотелось добавить, что у неё есть планы, но при остальных сестрах по эйджилу говорить этого не стоило. Особенно при Каре. На нее-то сейчас и было обращено внимание магистра.

— Кара, — обратился к ней Даркен Рал, отталкивая Констанцию. — Ты довезла кровь?

— Да, мой господин, — Кара дерзнула поднять лицо без разрешения, и не увидела гнева в его глазах. Она встала и подошла ближе. — Кровь передана Джиллеру, он очищает её. Путь был долгим, она успела задохнуться в таре. Волшебник обещал, что вернёт ей первозданный вид очень скоро.

— Хорошо, — Рал кивнул. Кровь исповедниц была очень ценным ингредиентом при создании специального зелья. Это зелье должно было защитить его от влияния исповеди, нужно было лишь немного усовершенствовать тот эликсир, что уже был у его опричника. — Приведи ко мне Лафейсона.

Услышав, что этот приказ магистр отдал Каре, а не ей, Констанция возмутилась: — Но я…

Рал не дал ей договорить, приставил ладонь ко рту и кивнул Каре, чтобы та выполняла. Коротким жестом он поднял остальных морд-сит с колен и велел им удалиться. Это же коснулось и Трианы, которая все это время стояла за его спиной. Когда возле ворот не осталось совершенно никого, Даркен Рал, положил ладонь на поясницу Констанции и подтолкнул её к фруктовым деревьям. Двое стражников последовало за ними на почтительном расстоянии, говорить можно было без проблем.

— Неужели я плохой правитель, дорогая? — спросил Рал с лёгкой грустью. — Неужели я не заслуживаю хоть немного твоего старания?

— Мой лорд, — только и успела сказать Констанция, но Даркен Рал заговорил вновь.

— Неужели нельзя было за это время найти к трикстеру каких-либо путей? Мне очень неприятно разочаровываться.

— Я не подобрала путей, но нашла того, кто сделает все за нас.

И морд-сит поведала магистру все, что успела узнать о странных отношениях Кары со строптивым питомцем.

— Они целовали друг друга, закрыв глаза, мой лорд, — добавила она, чтобы Рал понял, о каких странностях она говорит.

Даркен Рал слушал внимательно, время от времени кивая и хмыкая. Нет, он нисколько не был удивлён, что Кара разделила ложе с трикстером, но закрытые при поцелуе глаза показались ему более, чем занятными.

— Думаешь, она наденет на него Рада-Хань? — уточнил он, цепляясь за мысль подчинённой, с каждой минутой все больше обретающую смысл и краски.

— Кто, как не она? Пока что никто другой не смог приблизиться к нему и на тридцать шагов.

— Быть посему, — согласился Рал и направился в сторону дворца. Ему предстояло встретиться с врагом лицом к лицу, эта встреча будоражила кровь и заставляла сердце учащенно биться в предвкушении.

* * *

То, что лорд Рал поручил мне привести Локи, имеет очень большое значение. И пусть на первый взгляд это лишь банальное сопровождение, я вижу в этом приказе нечто большее — позволение мне лично обучать его. Уверена, что обучение не потребуется, двое сильных мира сего на взаимовыгодных условиях наверняка придут к соглашению. Так или иначе, но их сотрудничество неизбежно. Тот предмет, который Локи жаждет получить, вполне можно обменять на шкатулки Одена. Что стоит богу лжи и иллюзий найти пропавшие шкатулки и вернуть их в Народный Дворец? Это будет лёгкий обмен.

Я подхожу к синей комнате, и вчерашние стражники, завидев меня, тут же отходят в сторону, давая мне полную свободу. Я вхожу в комнату без стука и обнаруживаю Локи читающим. Он сидит на подоконнике, свесив одну ногу наружу и лишь мельком отмечает моё присутствие. Наверняка, магический клон, снова прикрывает отсутствие оригинала. Вооружаюсь примеченным на столике яблоком и швыряю его в фантом. Голова даже не поворачивается ко мне, лишь рука выбрасывается в сторону. Пальцы ловят яблоко, сжимаясь вокруг блестящей зелёной кожуры.

— Благодарю, как раз проголодался.

Зубы с треском врезаются в шкурку, Локи откладывает книгу и, перекинув ногу через подоконник, спрыгивает на пол.

— Дай угадаю — твой лорд ожидает меня? — он подходит ко мне и приближает яблоко к моим губам, я отвожу его ладонью.

— Я пришла не в игры играть, — напоминаю я, Локи пожимает плечами и снова принимается за яблоко.

— Свои игры мы уже отыграли, — говорит он, прожевав. — Теперь на доску вступает новая фигура, и она, в отличии от тебя, ходит не на одну клетку.

Он прав, лорд Рал — наш Ферзь. Теперь, когда в игру вступает он, пешке вроде меня остаётся лишь ждать его победы.