Взаимовыгодное предложение (гет)

Северус вытянул ноги у камина, чувствуя, как от глотка свежесваренного кофе с ложкой бальзама узел на затылке — следствие почти бессонных ночей — разжимается. На сегодня он решил прерваться, все-таки не железный, да и не хотелось привлекать к себе лишнее обеспокоенное внимание. У ног мирно дремал мопс, похрапывая во сне, даже кот вел себя мирно, сидя на подоконнике и глядя на снег. Супруга сидела в кресле напротив со своим альбомом и старательно что-то черкала целым набором карандашей.

Благостная тишина.

Он сделал еще глоток кофе, растерянно оглядывая гостиную в черном крепе. Вроде и похороны были, и время уже неумолимо идет вперед, а все равно не оставляет ощущение неправильности, какого-то дурного сна наяву, где все не на своих местах. Порой по ночам в кабинете ему слышались шаркающие старческие шаги за дверью, будто бы тетка бродила по дому, как в былые времена, и ворчала на племянника, что посмел, шельмец, портить запас свечек. Но стоило только взяться за ручку двери, как все стихало, а после оказывалось причудливой игрой воображения. Только бесстрашие Живоглота, который с наглым видом проникал в его кабинет и сворачивался клубком в свободном кресле, и собственный здравый смысл давали полковнику ясно понять — это все отзвуки горя.

И вот теперь росло смутное ощущение, будто бы миссис Шоу просто отошла за шитьем, оставив их одних. Но цепкая память давала понять — это все блажь; тетка в последнее время жаловалась на ревматизм в коленях и лишний раз не двигалась, сидя в своем кресле близ камина. Отблески огня привычно освещали то кресло, которое теперь обзавелось новой, молодой хозяйкой. И в руках этой леди гораздо чаще мелькали книги или письменные принадлежности, нежели шитье или вязание.

Невольно вспомнился недавний разговор о мадам Бовари. Миссис Снейп дулась на него остаток дня, а ночью показательно принесла грелку (в которой уже отпадала необходимость, ведь их спальню как следует протопили, как и другие жилые комнаты) и отвернулась к своей стороне полога, буркнув «спокойной ночи». Как он заснул, Северус не помнил, но проснулся привычно уже от того, что затекла рука, которую с силой сжимала его бесстрашная жена. Поутру они ограничились светской беседой, полдня Снейп проторчал в кабинете, опять без всякого успеха изучая старые счета и какие-то пометки о делах поместья, покуда не заболела голова.

Взгляд остановился на сосредоточенном лице миссис Снейп, которая старательно рисовала спящего мопса. На миг она подняла свой взгляд и тут же уткнулась в альбом, несколько смутившись.

Северус вздохнул про себя — никогда бы не подумал, что спор из-за несуществующей женщины будет занимать теперь его мысли. Как натура рациональная и здравомыслящая, полковник Снейп понимал, что любви в его браке не было, и было бы глупостью требовать чувств не столько от себя, сколько от нее. Он осознавал и то, что Гермиона в этом браке тяготится без возможности выбраться куда-то дальше, чем окрестности Визардшира в одиночестве. Он понимал и тот факт, что порой его просто терпели, не выказывая этого явно; видел, как рутина засасывала ее, рождая привычку, которая была еще не столь сильна, чтобы изничтожить все ее свободные порывы души. Все эти условия жизни были почти списаны с миссис Снейп, а значит, и предполагали известный поворот событий, тем более предпосылки имелись — мистер Уизли был хоть и печальным, но вполне ярким примером пылкой первой любви.

Взгляд Северуса снова скользнул по лицу молодой женщины.

Во всяком случае, он был с ней честен. Она просила этой честности, и Снейп счел необходимым высказать свою точку зрения, дать понять жене, что не в его привычках и обычаях терпеть в семье адюльтеры. Перед глазами был не самый достойный пример в виде Люциуса Малфоя, который регулярно попадался на всяких интрижках и платил за это крупные суммы, чтобы его леди Малфой была неотразима.

Но вот был ли он услышан?

Его несколько обнадеживало заявление миссис Снейп насчет ее непринятия предателей — мистер Уизли не сможет теперь добиться и ответной строчки, если отправит ей письмо. И все же… все же… Разница в возрасте — это один из недостатков, которые потом служат фундаментом для стены недовольства, недопонимания и отчуждения. И все же он ей доверял, понимая, что Гермиона как особа разумная оценит это по достоинству.

Поль всхрапнул и шевельнулся во сне, Северус наклонился и почесал питомца за ухом. Гермиона отложила карандаши и даже улыбнулась ему:

— Подавать ужин?

— На ваше усмотрение, — чуть улыбнулся он, допивая свой целебный кофе.

— Думаю, не стоит отступать от заведенных порядков, — кивнула она, убирая все свои принадлежности и разглаживая складки на черном платье.

— Я за порядок, миссис Снейп, но не за жесткую дисциплину, — мягко напомнил ей Северус.

Вместо ответа ему был понимающий кивок. Миссис Снейп бережно прижала к груди альбом, вышла из гостиной и отдала распоряжения по поводу ужина. Старый дворецкий, выслушав поручение, лишь покачал головой — новые порядки пошли, нет того рачительного подхода, какой был при старой миссис Шоу. И виной всему было приказание подать яблочный пирог, посыпанный корицей, а также приготовить наваристый суп на мясе с косточкой — нет бы удовольствоваться суповым набором из курицы! — и, конечно, тушеное мясо для молодого хозяина, чтобы после, не дай бог, не мучила изжога. И это не говоря о том, что молодая хозяйка нашла в кладовой орехи и часть из них превратила в засахаренные, а часть вообще пустила на сладкую ореховую пасту! Но все, что оставалось старому дворецкому, так это ворчать себе под нос, ибо знал, что мастер Снейп хоть и смирный с виду, а нрава весьма крутого — как сказал, так и сделай, иначе и быть не должно. Вот и приходилось подчиняться его жене, ведь то кукушка ночная, коя, как известно издревле, дневную перекукует.

Дворецкий, не переставая ворчать и укоризненно мотать головой, пошаркал на кухню, хмуро передал распоряжения и лишь махнул наотмашь рукой на все вопросы Мэри — эта новая служанка тоже ему не нравилась своей живостью и резвостью, с какой она исполняла все приказы своей сумасбродной хозяйки. Но у той тоже оказалась защита, и даже не молодая миссис Снейп, а Шелдон, который как-то ясно дал ему понять, что не стоит критиковать девушку за ее радушный нрав. Старик на то лишь поджал губы и хмуро подумал, глядя на державшихся рядом Шелдона и Мэри, что скоро придется хозяевам искать еще прислугу, коль эти двое вздумают пожениться да детей завести. А то все лишние траты да хлопоты…

За столом прислуживал Шелдон, избавив старого дворецкого от таких хлопот, чем несколько смягчил мрачный настрой старика. Ужин проходил в молчании, каждый из супругов был занят своей трапезой. Полковник Снейп с аппетитом, присущим здоровому мужчине в самом расцвете сил, разделался со своим ужином и как обычно поблагодарил свою супругу за грамотно составленное меню. Миссис Снейп с улыбкой приняла все похвалы и даже поцелуй в щеку, коим не преминул ее одарить супруг.

Уже в гостиной, цедя маленькими глоточками чай, Гермиона огляделась и, удостоверившись, что они одни, тихо спросила у Северуса:

— Как продвигается разбор документов?

Снейп оторвался от своей книги и поднял на нее взгляд.

— Архив оказался больше, чем я предполагал. Прибавьте к этому то, что я практически блуждаю в темноте, не зная, что конкретно я хочу найти. У меня имеется лишь предположение, что причина смерти миссис Шоу спрятана среди старых бумаг.

Гермиона помедлила, прежде чем уточнить:

— Но какие все же у вас доказательства, что смерть от чьей-то руки? Ведь констебль ничего не заподозрил.

Северус смерил ее таким взглядом, что миссис Снейп снова ощутила себя малолетней школьницей, которая посмела неправильно просклонять слово «конь» на латыни. Но его взгляд все ж несколько смягчился — ведь он не посвящал свою супругу в столь деликатные детали как анализ крови, заключение Люпина, а также собственные исследования в области химического состава яда.

— Если вам интересно, я могу перечислить доказательства.

Гермиона слегка кивнула, подаваясь вперед из кресла.

— Первое, — Северус показательно загнул указательный палец, — анализ остатков заварки показал наличие чужеродной индийской специи. Второе, цвет кровяных корпускулов, в последних медицинских альманах их начали называть эритроцитами, бледно-розовый, что свидетельствует о химических процессах стороннего характера. И третье… — тут он вздохнул и покосился на Гермиону, несколько побаиваясь реакции, — доктор Люпин произвел вскрытие и выяснил, что смерть произошла от асфиксии дыхательных органов, вызванных их параличом, которые и повлекли за собой и остановку сердца.

Он ожидал, что миссис Снейп хотя бы ахнет от последнего факта, испуганно забормочет «помилуй, Господи» и даже перекрестится, но Гермиона сидела тихо, словно оцепенев. Она какое-то время молчала, потом как-то странно, почти жалостливо скуксилась и кивнула, признавая его правоту.

— Несомненно, убийство… — почти прошептала она.

Северус кивнул, допивая свой чай.

— А кто бы это мог сделать?

— Вот это я пытаюсь выяснить, как и причину, — спокойно напомнил он ей. — К сожалению, круг знакомых моей тетки достаточно велик. И в подозреваемых можем оказаться даже мы.

— Это еще почему? — возмутилась Гермиона. — Мы не желали ей зла!

— Наследство, миссис Снейп, — снисходительно пояснил Северус. — Тетушка благодаря своему рачительному подходу скопила немалую сумму, прибавьте к этому дом и доход от поместья.

— Но… вы и так ее единственный наследник, — пробормотала сбитая с толку миссис Снейп.

— И? Разве это помешает мне до времени завладеть ее имуществом? — усмехнулся он. — Вы же не знаете, вдруг у меня долги, которые нужно срочно покрыть, или любовница, кою я не хочу терять и потому планирую купить ей дом в окрестностях Визардшира?

При последнем доводе Гермиона ощутила, как начинает закипать. Все ее существо охватила настоящая злость, некая ревность к этой несуществующей женщине, которая посмела бы вмешиваться в их семейные дела.

— В таком случае зачем жениться? — сухо бросила она. — Если есть уже одна женщина, к чему другая?

От Северуса не укрылась эта перемена в голосе, осанке, даже во взгляде, который стал резким, колючим и пронизывающим. Все это указывало на то, что миссис Снейп это по меньшей мере неприятно… Для него такая реакция была удивительна — ведь его супруга всегда отличалась сдержанным нравом.

— В конце концов, это лишние траты, — презрительно продолжала Гермиона, повернув к нему голову.

— Вы правы, — покладисто кивнул Снейп. — Я порой и сам не знаю, зачем некоторые джентльмены заводят любовниц… может быть, это блажь. А может, и любовь.

Тут он откровенно слукавил, чтобы избежать дальнейших намеков, объяснений и прочих зыбких взглядов, вследствие которых миссис Снейп окончательно бы оскорбилась, приняв многое на свой счет. Все-таки Северус уважал свою молодую жену и не хотел никоим образом обидеть или задеть ее чувства, искренне полагая, что Гермиона не виновата в своей скованности, призрачно граничащей с холодностью.

— Мне не понять, — несколько смягчилась Гермиона.

Северус усилием воли сдержался, чтобы не перевести стрелки — а как же любовники жен этих самых джентльменов? Ведь те не гнушаются даже присутствием супруга, которому представляют этого самого любовника как друга семьи. Он потер переносицу — все снова упиралось в тот аспект, который он отчего-то не решался и даже несколько стыдился раскрывать своей жене.

— Хотя… все должно иметь объяснения, — миссис Снейп пожала плечами и подлила ему чаю.

— Объяснение может быть одно — влечение как следствие пресыщенности спокойной, сытой жизнью, — Снейп поблагодарил ее кивком.

- Влечение?

— Именно, — он сделал маленький глоток. — Вспомните ту же мадам Бовари. Ее поступки можно ёмко объяснить именно таким… выражением.

Гермиона тяжело вздохнула, понимая, что Снейп не забыл тот разговор и что его тоже многое наверняка задело.

— А само влечение — ничто иное, как просто физиология, животный инстинкт, — продолжал Северус, видя тень вины на лице супруги.

— Я… я слышала, как на проповеди преподобный Альбус говорил, что… — тут она покраснела, — что брак — это узаконенная похоть…

Он сдержал легкую усмешку, спрятав ее в глотке с чаем.

— Институт брака как раз и придуман, чтобы регулировать страсти рода человеческого… Ну и для контроля имущественных отношений. Если бы не брак и семья, то не было бы никаких как прав наследования, так и норм воспитания, например…

— Вы хотите сказать, что… человечество не ушло бы далеко от животной стаи?

Северус лишь отсалютовал ей чашкой.

— А еще мы бы никогда не увидели чудо прогресса.

Гермиона оценила внезапно добротность кресла, на котором она сидела, уютный жар камина и крепость стен старого поместья, что было для них сейчас пристанищем.

— Хорошо, — чуть улыбнулась она. — Ваши доводы достойны любого философского диспута.

— А вот в этом мне еще участвовать не приходилось, — хмыкнул Северус.

— Держу пари, вам не приходилось и держать речь на суде?

— Кхм… тут не совсем.

— О чем вы? — вскинула удивленно брови Гермиона.

— Да так, — Снейп поставил чашку на стол. — Была история. Только это был трибунал, — и словно устыдившись такой откровенности, он несколько помрачнел. — Не берите в голову, дела прошлые.

Миссис Снейп не решилась расспрашивать дальше, вместо этого она лишь кивнула и отнесла сервиз на кухню. Оказывается, ее супруг имеет множество каких-то тайн, связанных с его службой в Индии… Интересно, каких и почему он не делится ими с ней? Решив, что пока не время для такой откровенности, миссис Снейп отложила эту загадку на время и со спокойной душой отправилась наверх.

Уже лежа в постели, Гермиона прислушивалась к ночной тишине, где слышалось мерное дыхание спящего человека. Мысли роились ужом вокруг вечернего разговора — а вдруг ее муж действительно имел когда-то длительные связи с женщинами, и брак все разрушил? Миссис Снейп попыталась честно представить любовницу Северуса, но выходило плохо. Наверное, она должна быть высокой, статной дамой, чтобы выглядеть равной, а не чем-то посторонним. Наверное… она должна быть яркой — брюнеткой или даже рыжей. Точно, рыжей (с недавних пор миссис Снейп придерживалась убеждения, что рыжеволосые всегда не верны), холеной красавицей с высоким положением в обществе и… недюжинным умом, чтобы поддерживать беседу с ним. Прибавить к этому добродушный нрав и легкий характер, и портрет готов.

Гермиона нахмурилась и даже несколько разозлилась на себя — ведь любовница Снейпа выходила божеством, неким идеалом, к которому следовало бы стремиться. И значит ли это, что ей просто оказали большую услугу, сохранив ее репутацию?.. Это было решительно невозможно — но и недостойную женщину тоже представить было нельзя. Хотя существенным недостатком гипотетической любовнице можно было бы вменить, например, измену. Тут миссис Снейп всерьез задумалась — а таков ли Северус, чтобы соблазнять чужую жену?

Она метнула ревнивый взгляд на мужскую макушку и снова уставилась в потолок. В чем была досада, так это в невозможности узнать о добрачных связях мужа или каким-то образом выудить эту информацию из него самого. Хотя… наверняка Северус хранит ей верность, ведь все это время почти неразлучны. Да и человек он честный, вряд ли станет ставить под удар ее репутацию и свою собственную…

И все же Гермионе было горько от того, что нет у них пылких чувств, которые бы упрочили их союз и побудили хранить верность не только из-за долга, но и из-за любви друг к другу. В себе она не сомневалась — чувство долга, обостренной справедливости не давали ей и тени мысли, чтобы увлечься кем-то, даже мысленно. Образ Рональда до брака был безжалостно изгнан из памяти и наглухо растоптан в глубине души, дабы не было и тени соблазна тосковать о несбывшемся и подрывать оказанное ей доверие со стороны Снейпа.

И все-таки… каков мог быть Северус с этой… женщиной? Гермиона снова глянула искоса на спящего мужа и тихо вздохнула. Может, он дарит этой женщине ее любимые цветы? Скажем, гиацинты или жасмины. Целует ей руку, обязательно внутреннюю сторону ладони. Она с лукавой улыбкой одаривает его ответным поцелуем в губы, чувственным и наверняка страстным, потому что для нее каждая встреча — это радость. Как и для него, если он прижимает с силой ее к себе, не тая своих чувств. И каждый поцелуй разжигает все больше и больше пламя страсти, от чего она буквально тает в его объятиях и позволяет все больше и больше, пока не…

Сонное дыхание рядом резко прервалось, заскрипели простыни, и Гермиона даже забыла, как дышать, когда Снейп перевернулся навзничь. Она аккуратно разжала сведенные судорогой пальцы на одеяле и попыталась выровнять дыхание — надо же так задумалась, что попросту вжилась в роль этой самой несуществующей любовницы…

Какой стыд мечтать и думать о таком.