Тёмная сторона луны (джен)

— Мне вот тоже не спалось, — сказал Мальсибер. — Ночь такая, что ли…

— Буря, — Скабиор сел поодаль на ступеньку выше. Не то чтобы ему хотелось разговаривать с Мальсибером — скорее не хотелось оставаться вновь наедине с собственными мыслями.

— Когда ветер воет так, я вспоминаю Азкабан, — Мальсибер продолжал смотреть на море.

Точно. Он же там сидел! Они тогда сбежали всей толпой — шума было… Скабиор покосился на Мальсибера и некоторое время разглядывал его, пытаясь отыскать на тонком загорелом лице какие-нибудь следы Азкабана. Сколько он там просидел? С дементорами?

— Долго вы там были?

— Лет четырнадцать, я полагаю, — сказал Мальсибер равнодушно. — Можно посчитать точнее.

— Что ж вы не сослались на Империо, как Малфои? — усмехнулся Скабиор. — Не сообразили? — смягчил он в последний момент готовое сорваться «мозгов не хватило?».

— Тех, кто говорил такое, проверяли, — Мальсибер повёл плечами. — Я не мог впустить их в свою голову.

— Что вы там храните, что стоило заключения в Азкабане? — Скабиору стало вправду интересно.

— То, что я умею, — Мальсибер обернулся, наконец. — И что до недавнего времени считал нашей семейной тайной. Не согласись я с обвинением, попытайся списать всё, что делал, на Империо Тёмного Лорда, я бы вынужден был позволить им проверить — и они увидели бы то, что у нас для простоты всегда называли семейным Империо — но что на самом деле мало отношения к нему имеет. Пусть я и не пользовался им, как правило, чтобы выполнять приказы Лорда — они всё равно увидели бы. А я этого допустить не мог. Это стоило, на мой взгляд, даже Азкабана… так я тогда думал, — добавил он негромко.

— А теперь не думаете?

— Теперь… — он вздохнул. — Честно? Нет. Не думаю. Потому что понимаю, что ни драккла бы они не поняли — во-первых, да и не увидели бы толком — во-вторых. Ну и в-третьих — даже если и увидели бы, то не поняли, как это сделать. А на все вопросы я бы мог ссылаться на того же Лорда, отвечая, что не понимаю сам, как это сделано… глупо, в общем. А страшнее всего то, что я этим погубил своих родителей, — с горечью и болью продолжил он, — и вместе с ними своего так и не родившегося брата. Хотя, может, его всё равно бы не было, если б я остался на свободе — я не знаю, — признал он. — Но мои родители бы выжили — и, вполне возможно, были живы до сих пор. Но я сел — а они не сумели это пережить. Сел просто потому, что я тогда считал, что уникален — и способен погубить весь мир, не меньше, — он усмехнулся и пробормотал: — Мерлин, каким я был кретином… Знаете, потом, в тюрьме, я чуть не сошёл с ума от понимания, что, не прими я эту метку, ничего бы не было. Вообще. Я спокойно жил бы… вот чего мне не хватало? Зачем я вообще во всё это влез? Я ведь даже и магглорождённых-то почти не знал… а потом, когда узнал о смерти родителей, к этому добавилась навязчивая мысль о том, что надо было плюнуть и попытаться выбраться, свалив всё на Империо. Или же вообще им рассказать, что я пользовался совсем не Непростительным — не уточняя, что так было не всегда — и к Мордреду все тайны. Это ощущение собственной ошибки было самым страшным… ошибки и вины. И осознание того, что с этим ничего нельзя поделать.

— Вы не выглядите особенно несчастным, — напряжённо проговорил Скабиор. — Что, к такому тоже привыкаешь?

— Привыкаешь ко всему, — ответил Мальсибер. — Легче, правда, не становится — просто научаешься не думать о подобном каждую секунду. Так же как и приучаешься не видеть тех, кого убил. Они всё равно приходят, разумеется — но уже не постоянно стоят перед глазами.

— И как именно вы этого добились? — Скабиор и сам не знал, хочет ли узнать ответ. И тем более — станет ли его использовать.

Нет, наверное.

— По-разному, — сказал Мальсибер. — Все это делают по-разному. Я пытаюсь отогнать их теми, кому смог помочь. Выходит не всегда, — он горько улыбнулся. — Жизнь спасённая не искупает жизнь погубленную — мёртвых не вернуть. С этим просто нужно жить — мне помогает ещё напоминать себе, что, если б это был не я, а кто-то из моих друзей, смог бы я простить? Себя прощать сложнее — но, как правило, на время это тоже помогает. А ещё я видел смерть, — добавил он задумчиво. — Так долго и так близко, что и привык к ней, и бояться перестал — и возненавидел. Прошлое не изменить — и никому не станет лучше, если я всю жизнь буду страдать и каяться. И вы тоже, — закончил он негромко.

— Вряд ли вы поймёте, — тут же ощерился Скабиор. — Я разрушил всё, что строил столько лет! И не только для себя — вам не понять, что значат для оборотней фонд и «Лес»!

— Не пойму, наверное, — Мальсибер не стал спорить. — Но кому-то разве станет лучше, если вас не станет? Репутацию оборотней это не спасёт, и семье вашей легче от этого не будет.

— А я, как всегда, не в счёт, — усмехнулся Скабиор, и Мальсибер, поглядев ему в глаза, кивнул:

— Не в счёт, я полагаю.

Как ни странно, от его спокойного согласия Скабиору стало… нет, не легче, но, во всяком случае, не хуже.

— Пусть не в счёт, — не стал он спорить. — Я не представляю, как я с этим буду жить — и зачем. Может, показательная казнь помогла бы… я не знаю.

— Думаю, не помогла бы, — возразил Мальсибер. — Только хуже стало бы. Знаете — я совсем не специалист в таких вопросах, но мне кажется, что единственное, что тут действительно могло бы исправить ситуацию — ваше оправдание.

— Угу, — издевательски согласился Скабиор. — И орден Мерлина в придачу.

— Ордена вам не дадут, — улыбнулся Мальсибер. — А вот оправдать вас могут, полагаю.

— Да с чего бы? — вдруг сорвался Скабиор. — Вы же сами говорили, что я был волен сам решать, делать, что мне захотелось, или нет! Какая разница, внушили мне это желание или оно было моим собственным, если я это сделал?! — он с размаха стукнул кулаками по ступеньке.

— Разница большая, — возразил Мальсибер до отвращения спокойно. — Люди сильно недооценивают силу желаний. Мало кто бы удержался — и не с вашим темпераментом. Это лишь…

— А вы говорите — оправдание поможет! — перебил, воскликнув, Скабиор. — Мы же звери — как сдержаться?!

— Я сказал о темпераменте, — переждав этот взрыв, сказал Мальсибер. — Зверь или не зверь — в данном случае неважно. Темперамент — вещь врождённая. На вашем месте не поддался б только человек, приучивший себя никогда не идти на поводу у собственных желаний — много ли таких? Да, мы все умеем сдерживаться — но мы все привыкли уступать самим себе. Исключения, конечно, есть, но они — редкость. Остальным же — вроде вас или меня — те, кто с вами сделал это, в сущности, шанса не оставили. Вас сначала разозлили — а потом подкинули мысль о том, кто виноват и как со всем этим покончить разом. А ещё… я не уверен, я пока что не залез так далеко — но, по-моему, ментальное воздействие всё же было. Не Империо, но некоторые мысли вам… вплели. Очень аккуратно — так, что вы их не опознали как чужие. Не поддаться этому коктейлю мог бы только подлинный аскет — много вы их видели?

— Я же понимал, что делаю, — упрямо проговорил Скабиор. — Я прекрасно всё осознавал — я помню! И…

— А вы уверены, что помните именно то, что было? — вкрадчиво проговорил Мальсибер.

Скабиор поперхнулся собственными словами и несколько секунд молча глядел на него, дыша тяжело и быстро. А потом потребовал:

— Объясните!

— С вами очень тонко поработали — и сделали куда больше, чем видится на первый взгляд, — заговорил Мальсибер. — У меня пока что нет полного ответа — я вам не скажу сейчас, что и как было сделано. Но я не думаю, что вы мыслили вполне независимо и ясно — потому что я пока что не встретил в вашей памяти ни одного сомнения. А это странно и, по-моему, не слишком достоверно. Не казните себя так — да, вы тоже виноваты, но, возможно, не так сильно, как вам кажется.

— Почему тогда другие менталисты ничего не обнаружили? — упрямо спросил Скабиор.

— Возможно, потому, что не туда смотрели… или потому, что воздействие было очень слабым. Или, может быть… возможно, тот, кто это сделал, сумел снова обойтись желаниями. Говорю же вам — я пока не знаю. Это сложно.

— Даже для такого гения, как вы? — зачем-то съязвил Скабиор.

— Даже для такого, — улыбнулся Мальсибер. — Я встретил более чем достойного противника — или, может быть, противников — но я постараюсь обыграть их. И вас вытащить.

— Вот за то, что вы не притворяетесь, что делаете это из сочувствия — спасибо, — Скабиор поёжился — мокрая одежда совсем не согревала, и холодный ветер пронизывал его до костей.

— Ох, простите, — Мальсибер вынул палочку и первым заклинанием высушил на нём одежду, а вторым наложил согревающие чары. — Да зачем мне лгать? Я обязан Гарри Поттеру — и должен вам за то, что с вами сделал. И потом, я действительно считаю несправедливым и неправильным такое отношение к оборотням — и порой мне кажется, что единственные нормальные люди в этом смысле собрались в Канаде.

— Почему? — почти против воли заинтересовался Скабиор.

— О, там очень интересные законы на сей счёт, — Мальсибер оживился. — В результате там для оборотней почти традиция сложилась идти в авроры и в целители — ну, не только, разумеется, но их там много.

— В авроры? — недоверчиво переспросил Скабиор.

— Да, в авроры, — Мальсибер улыбнулся и вдруг предложил: — А хотите, съездим на денёк? Посмотрим, как они живут — вы поговорите с главами общин… думаю, что я могу это устроить. Всё равно нам нужно прерываться — я не в состоянии работать с вами день и ночь, да и вы не выдержите. Чем вам просто так сидеть в пустом доме, поедем? А пока я дам вам почитать сборник их законов. Хотите?

— Да, хочу! — оживился было Скабиор — но потом его глаза потухли, и он сдал назад: — Хотя зачем… даже если вдруг меня и оправдают, вряд ли я смогу теперь хоть что-то изменить.

— Смотря как вас оправдают, — возразил Мальсибер. — И потом, кто же помешает вам стать кем-то вроде консультанта? А ещё, вы знаете, — добавил он, — люди куда больше любят тех, кто оступился и раскаялся, чем безупречных. Если мы додумаемся, как правильно всё это повернуть, это даже может послужить на пользу — может быть, не лично вам, но оборотням в целом.

— Ну да, — усмехнулся Скабиор. — Смотрите, как мы можем!

— Нет, не так, — возразил Мальсибер. — Смотрите, к чему приводят травля и стереотипы. Если б не они, внушить всё это вам было бы куда труднее — если вообще возможно.

— Вы ещё скажите, что я вообще жертва, — неприязненно скривился Скабиор.

— Непременно, — пообещал Мальсибер весело — и встал. — Что сказать Визенгамоту, мы подумаем — мне есть, с кем посоветоваться.

— Только вот не надо этого! — Скабиор тоже вскочил. — Себя можете жалеть, сколько вам захочется, а я отвечу за то, что сделал!

— Иногда ответить по закону проще, чем от этого уйти, — серьёзно и почти сурово сказал в ответ Мальсибер. — Ваше оправдание может спасти дело, которому вы отдали немало сил и времени — полагаете, оно того не стоит? Пойдёмте спать? — предложил он уже совершенно другим тоном. — Рассвет скоро… да и шторм утихает.

— Я хочу вернуться в тот, отдельный дом, — понимая, что нарушает все законы и все правила гостеприимства, почти потребовал Скабиор. — Это можно?

— Да, конечно, — неожиданно легко согласился с ним Мальсибер. — Я вас провожу, пойдёмте. Здесь недалеко.