Их секрет (гет)

Гермиона направилась к выходу из замка. Вокруг творился настоящий хаос… Никто не обращал на нее внимания, но сейчас это было к лучшему. Опустив голову как можно ниже, она ускорила шаг, и вдруг, уже у самого выхода, споткнулась о что-то. Гермиона в ужасе вгляделась в то, что было перед ней. Когда-то это было человеком. 

Зажженная палочка в ее руке опустилась, и Гермиона вздрогнула всем телом: на нее смотрели глаза Беллатрисы. Мертва, это ясно сразу… но никто не потрудился убрать с дороги тело. 

Гермиона оцепенела, невольно вспомнив, сколько раз Беллатриса издевалась над ней, пытала, но сейчас Гермиона не чувствовала никакого удовлетворения. То, что лежало у ее ног, больше не было Беллатрисой. Просто оболочка, которую дух покинул навсегда. 

Оказавшись на улице, Гермиона бросилась бежать, сжимая в руке сумку с ингредиентами. Пальцы в секунду задеревенели от холода, но эта боль лишь подстегивала, напоминая, что надо торопиться. 

Гермиона молилась только о том, чтобы ее не задержали по дороге Пожиратели или егеря. Палочку она держала при себе на всякий случай. Но, к счастью, ей никто не встретился… 

И, наконец, хижина показалась невдалеке. Гермиона вбежала внутрь. Там все было по-прежнему… Она осторожно опустилась на колени и проверила пульс Снейпа. Неловко поднялась. Ноги будто затекли, перестали повиноваться. Каждый вдох сопровождала боль в груди.

Гермиона направилась к камину нетвердым шагом. От усталости и шока кружилась голова. Она достала котел из сумочки, уменьшенной заклинанием, и наколдовала воду. Торопливо вывалила на стол ее содержимое. Долгие часы работы над антидотом не прошли даром. Во всяком случае, это приучило ее все время держать при себе ингредиенты для зелий, которые трудно достать. 

Гермиона застыла, тупо глядя на высыпанные ингредиенты. Деловито заправила за ухо растрепанные волосы. Нужно вспомнить рецепт, каждую деталь… Но из-за паники не удавалось сосредоточиться — мысли кружились и бились в голове, будто бабочки в ночи, ослепленные светом лампы. Гермиона вцепилась пальцами в край стола и наклонила голову. 

Безоар… Его всегда используют при отравлении. Нужно измельчить безоар.

Она принялась давить его в ступке. Затем высыпала в котел.

Смесь сушеных трав… Мандрагоры, конечно, нет, но можно заменить эссенцией из лаванды… 

Гермиона мешала зелье, периодически поглядывая в сторону Снейпа. Пот струился по лицу оттого, что она так близко к огню, и еще от жестокого страха, выворачивающего наизнанку. Гермионе так хотелось снова подбежать к Снейпу, но она заставила себя оставаться на месте. Лишь вытирала лицо время от времени рукавом толстовки, уже и так грязным от многочисленных падений и крови.

Добавить щепотку молотого рога единорога.

Дышать стало тяжело от густого пара. Гермиона отвернула голову, судорожно вдохнула и выдохнула. Руки будто отделились от нее, выполняя инструкции, которые удалось вытянуть из памяти. 

Помешать два раза по часовой стрелке. Потом два раза против часовой. 

И вот, зелье наконец готово. Гермиона перелила его в емкость и направилась к Снейпу. Ей страшно было смотреть на него, наверное, потому, что она боялась увидеть то же, что уже увидела в глазах Беллатрисы. Пустую, бездушную оболочку. 

Гермиона опустилась на пол. Дотронулась до груди Снейпа и наклонилась, прислушиваясь к дыханию. Нет, в нем еще была жизнь. Гермиона положила его голову к себе на колени и вылила противоядие на открытую рану возле ключицы. Начав взаимодействовать с ядом змеи, противоядие вспенилось, побелело. Но так и должно быть. Гермиона выдохнула — страшное напряжение, сковавшее все тело, немного ослабло. Конечно, это еще не значило, что Снейп выживет. Но теперь хотя бы есть шанс. Сжав руки на его теле, Гермиона наклонилась и коснулась лбом его лба. 

Исход битвы, победа над Волан-де-Мортом — все отошло на второй план. В этот момент Снейп стал центром всего для Гермионы. Единственное, чего она хотела по-настоящему сильно — чтобы он жил.

Гермиона выпрямилась, подняла мокрое от слез лицо к потолку. Мысли о том, что они не могут быть вместе, больше не имели значения. Гермиона чувствовала, как больно сжимается сердце от одной лишь мысли о том, что Снейп может умереть, и понимала: никакой преграды между ними больше не существует. Снейп - просто мужчина, которого она любит. И это — прежде всего. 

* * *

Больница Сент-Мунго пустовала в такой ранний час. Гермиона сидела на лавочке в коридоре. Она почти не двигалась с той минуты, когда целитель сказал ей подождать здесь. Вскоре ее тело заныло от напряжения, но Гермиона этого не замечала. 

Взгляд — отстраненный, усталый — остановился на табличке, висевшей на противоположной стене: «2 этаж. Ранения от живых существ. Укусы, ожоги, застрявшие шипы и прочее». За время ожидания Гермиона перечитала это название не один раз. 

Она трансгрессировала сюда сразу же, как только закончилась битва. Гарри убил Волан-де-Морта. Такая грандиозная новость, но Гермиона не могла как следует ею насладиться. Мысли были заняты другим.

Гермиона просидела в оцепенении еще какое-то время, как вдруг хлопнула дверь. Она вздрогнула и повернула голову. К ней направлялся целитель в обычном для этой больницы халате лимонного цвета.

Гермиона встала, только сейчас ощутив боль в затекшей спине и ногах. Целитель остановился перед ней; в глаза бросилась яркая вышивка на его халате: волшебная палочка и кость — герб магов-целителей.

— Мистеру Снейпу уже лучше, — сказал он с мягкой, ободряющей улыбкой. — И все благодаря вам. 

При этих словах что-то до боли сдавило грудь Гермионы, и она втянула воздух через нос - тогда давление чуть ослабло.

— Правда?.. 

- Да. Зелье, которое вы приготовили, замедлило действие яда, — добавил целитель. — Как вам это удалось? Вы посещали курсы зельеварения?

— Нет, — взгляд Гермионы по-прежнему ничего не выражал, но уголки губ слегка приподнялись. - Но у меня был хороший школьный учитель. 

Целитель хмыкнул и покачал головой, а затем добавил, что посещать пациента можно только на следующей неделе.

Он внимательнее всмотрелся в девушку, стоящую перед ним. На джинсах — пятна грязи, на лице — запекшаяся кровь от мелких царапин. Волосы, сплетенные в косу, растрепались. Гермиона, словно прочитав его мысли, смущенно коснулась рукой волос в попытке пригладить. 

— Отправляйтесь домой, — сказал он, взглянув в ее усталое лицо. - Все самое страшное позади. 

* * *

Прошло чуть больше недели. Снейп все еще был в больнице, но уже чувствовал себя лучше: мог вставать с кровати, ходить, но только на небольшие расстояния. Целитель запрещал ему много двигаться, опасаясь, чтобы не отошли повязки. Без них кровотечение неизменно начнется снова — яд Нагайны пока не давал ранам закрыться. 

О последних новостях Снейп узнал из «Ежедневного пророка». Волан-де-Морт был мертв. Как и Дамблдор. Никто больше не властен над его жизнью, кроме него самого. Разве не об этом он мечтал? Но теперь, когда мечта сбылась, Снейп не чувствовал счастья. Скорее неопределенность. 

Он не знал, как жить дальше. Так привык делать то, что требует от него долг, что уже не понимал, чего хочет на самом деле. Вернуться в Хогвартс? Наверное, нет… Снейп вдруг почувствовал резкий приступ боли и, повернувшись, вжался головой в подушку, задерживая дыхание. Надо переждать пару секунд, и отпустит. Так и случилось. Снейп глубоко вздохнул. 

До этого дня его жизнь была ограничена строгими правилами и распорядком. Занятия в Хогвартсе, обсуждение стратегии с Дамблдором, поручения Волан-де-Морта… Снейп не спрашивал себя, хочется ему так жить или нет: это не имело значения. Его желания и чувства были ничто в сравнении с целью, которой он служил: спасением магического мира.

Снейп не планировал свое будущее. Он и не рассчитывал всерьез, что оно наступит после того, как Волан-де-Морт узнает правду. Но его прогнозы не сбылись, и теперь он чувствовал, что все же должен посвятить свою жизнь чему-то особому, раз ему вернули ее тогда, когда он уже с ней попрощался. То, что Гермиона нашла его и вовремя приготовила зелье, было настоящим чудом, — по-другому он не мог этого объяснить. 

Когда он вспоминал о Гермионе, то чувствовал одновременно и нежность, и тоску. Как бы ему хотелось, чтобы она была рядом. Он мог бы сделать первый шаг, но… разве это не эгоистично — пытаться получить ее для себе, тогда как ей гораздо лучше будет с кем-то другим?

Может, Гермиона и приписывает ему какие-то идеальные качества, но Снейп никогда не питал иллюзий на свой счет. Он боялся разочаровать ее. Ведь тогда Гермиона оставит его навсегда, а потерять ее после того, как по-настоящему обрел, будет слишком больно. 

И вдруг мысли, медленно бродившие в голове, затихли. Снейп услышал шаги в коридоре и весь напрягся в ожидании, устремив взгляд на дверь. Наверное, это целитель. Он всегда приходил в это время, чтобы сменить повязки. И, действительно, дверь открылась через пару секунд, впуская тучного добродушного мужчину. Это был мистер Уиггинс. 

Во время обхода Уиггинс непринужденно болтал почти со всеми пациентами и, казалось, чувствовал себя не в своей тарелке, если молчал хоть секунду. Снейпа он раздражал неимоверно, но ему оставалось лишь терпеть, успокаивая себя мыслью, что скоро этот ад кончится, и он вернется домой. 

— Добрый вечер, сэр, — раздался голос Уиггинса с порога. — Как чувствуете себя, получше?

Снейп взглянул на него и присел на кровати, опираясь спиной на ее стенку; собрался выдавить из себя ответ, но не смог. Вслед за Уиггинсом в палату вошла Гермиона. Снейп невольно встретился с ней взглядом, и его будто окатило кипятком. 

— Да, к вам сегодня посетитель, — с улыбочкой сказал Уиггинс, наблюдая за реакцией Снейпа. - Я помог этой милой девушке найти вашу палату, — продолжил он тем же бодрым тоном. — У вас есть несколько минут, а я пока загляну в триста шестую — туда сегодня доставили пациента, пострадавшего от укуса какого-то животного. Оборотня, скорее всего… — он многозначительно приподнял брови, а затем посторонился, пропуская Гермиону в палату, и оставил их наедине. 

Снейп впился взглядом в лицо Гермионы, чувствуя, как ненормальное волнение полностью им завладело. Он не ожидал, что она придет. И был к этому не готов. 

Гермиона, облаченная как посетительница в лимонный халат, наколдовала стул и села напротив Снейпа.

Он какое-то время молчал, только смотрел в ее нежное лицо, обрамленное блестящимитемными волосами. И от одного наблюдения за ней Снейп почувствовал, как внутреннее тепло, точно облако, мягко окутывает его.

Она красива, подумал он, но не произнес ни слова. Снейп не умел и не любил говорить комплименты. 

Чувство, которое он так хотел подавить, вновь ожило, глухое ко всем здравым доводам. Снейп отвел взгляд в сторону. Лучше бы она не приходила. 

— Как вы себя чувствуете? — спросила Гермиона, пододвигая стул ближе к кровати.

— Ну, — Снейп не знал, что сказать, — не так уж плохо. Учитывая, что я вообще мог умереть…

Он невольно умолк, и внутри тут же заскреблось неудовлетворение: наверное, нужно добавитьеще что-то… Но ему совершенно не хотелось говорить с Гермионой о том, что он еще не оправился после ранения и до сих пор чувствует себя ужасно.

Снейп не понимал, как некоторые люди могут спокойно изливать душу тем, кого видят впервые: попутчикам в поезде, недавним знакомым. Он не мог поделиться чувствами даже с Гермионой, хотя к ней одной испытывал доверие. Что-то все равно его сдерживало. 

Последние дни он действительно провел в кошмаре. Был полностью истощен и морально, и физически. Яд змеи поразил внутренние органы. Первое время Снейп не мог дышать самостоятельно, только через вспомогательные трубки... Каждый день ему давали снотворное, но оно не помогало. Снейп не спал несколько дней. Не мог из-за боли. Всё, что ему оставалось, — лежать без движения, глядя в потолок. Пару раз он отключался от усталости, но почти тут же просыпался снова. И в эти мгновения... хотел умереть. Но судьба, как и всегда, осталась равнодушна к его желаниям.

Снейп все еще чувствовал отвратительную слабость в теле, и сама мысль о том, что Гермиона может увидеть один из частых приступов боли, что у него случались, была ему до одури невыносима. 

— Как ты меня нашла? — тихо спросил он, вновь взглянув на нее. 

Гермиона чуть наклонилась вперед. На лице отобразилось страдание, вызванное воспоминаниями, и в то же время нежность. 

— Случайно, — быстро проговорила она. — Оборотни напали на меня, я оказалась в Запретном лесу. Один чуть меня не укусил… Но в последний момент отпустил почему-то. Я хотела спрятаться в хижине и там нашла вас. 

Снейп отстраненно кивнул. 

— Чудо, что удалось приготовить противоядие, — обронил он. — Что ты использовала, как стандартный ингредиент? Златоцветник? 

При этом вопросе Гермиона несколько оживилась и покачала головой. 

— Нет, я его не нашла. Поэтому решила заменить соединением полыни и златоглазок…

— Вот как? 

— Удивлены, что получилось? 

Снейп коротко взглянул на нее и затем произнес:

— Нет. 

Он вспомнил о зелье, которое Гермиона приготовила втайне от него, чтобы избавиться от боли, даже не зная точного рецепта. Разве можно после этого сомневаться в ее способностях? Но Снейп не стал упоминать об этом случае, зная, что ей будет неприятно. 

— Почему Волан-де-Морт так поступил с вами? — вдруг спросила Гермиона, и Снейп перевел на нее рассеянный взгляд, отвлекшись от мыслей о противоядии. — Это же я не выполнила задание! Но меня никто не тронул — ни оборотни, ни Пожиратели, тогда как вас… 

Она так и не договорила, только тяжело перевела дыхание. Снейп не знал, что ей ответить. Но и говорить правду не собирался. Он не хотел, чтобы, узнав о его поступке, она жалела его еще больше. Или, что еще хуже, решила, что теперь перед ним в долгу! Впрочем, долг она вернула очень быстро, сама того не подозревая. 

Снейп слегка нахмурился, пытаясь продумать ответ, как вдруг случилось то, чего он так надеялся избежать: боль в одну секунду настигла его. Будто со всей силы зарядили по голове молотком. Снейп дернулся. В ушах зазвенело от удара. Он судорожно втянул носом воздух, пытаясь как-то оправиться, но не успел. Вторая вспышка боли. Снейп рвано выдохнул, зажмурился. 

Потом он услышал голос Гермионы, но в его оглушенной голове этот звук не складывался в слова. Он с усилием разомкнул веки и пробормотал: 

— Все нормально, сейчас пройдет…

Третий удар. Вздох замер в горле, и Снейп снова зажмурился. Потом выдохнул. 

Все-таки случилось, подумал он с досадой. Но следующего удара не последовало. Снейп постепенно приходил в себя, дышал тяжело и сбито, чувствуя, как боль рассеивается. А когда снова смог видеть и слышать, то обнаружил, что Гермиона сжимает его руку. Снейп уставился на этот знак безмолвной поддержки, а потом посмотрел Гермионе в лицо. 

Такая нежная и печальная. Пытается улыбнуться, но между бровей пролегла складка. И глаза — слишком выразительные, вдруг открыли ему правду. 

В них было нечто большее, чем просто сочувствие или благодарность. Снейп скорее ощутил это, чем понял, потому что все тело вдруг охватило приятное чувство восторга, ошеломляющего открытия… 

И его решимость все прекратить немного ослабла. Действительно ли так будет лучше? 

Тем не менее, он не позволил этой мысли окрепнуть и выпустил руку Гермионы. 

— Со мной все нормально. Не надо было тебе приходить. 

— Почему?..

И, действительно, почему нет? Снейп выдохнул, испытывая тупую, безысходную боль оттого, что вынужден сказать Гермионе правду, которую она совсем не хочет слышать. 

— Потому что нельзя жить одним днем, — он перевел дыхание. — Порой лучше отказаться от желаний, какими бы сильными они ни были, ради того, чтобы не пожалеть в будущем. Ведь, возможно, со временем ты поймешь, что ошиблась, но будет поздно. 

Взгляд Гермиона изменился. Она резко отстранилась, собираясь что-то возразить. И вдруг ручка двери опустилась с характерным щелчком. Уиггинс показался на пороге и вкатил за собой тележку с различными медицинскими принадлежностями. 

— А ведь это оказались совсем не оборотни, — сказал Уиггинс с таким видом, словно они и не прерывали разговор. 

Снейп слегка нахмурился, пытаясь понять, о чем он говорит, и только потом вспомнил, как Уиггинс, прежде чем уйти, упомянул пациента из триста шестой палаты. 

— Кто же тогда его укусил? — поинтересовалась Гермиона ровным тоном. 

— Так ведь не признается! — Уиггинс быстро присел на корточки, достал повязки и зелье снизу тележки и снова поднялся. — Но я подозреваю, что это какое-то недозволенное животное. Иначе бы рассказал…

Настало время менять повязки. Гермиона, сказав что-то на прощание, ушла. 

* * *

Прошел месяц после падения Волан-де-Морта, и магический мир постепенно возвращался к жизни. Раньше страх и затаенная угроза чувствовались в воздухе, заставляя реже выходить на улицу и быстрее возвращаться домой. Но теперь… все как будто вздохнули свободнее. Косой переулок вновь наполнился волшебниками, желающими купить книги, метлы, волшебные палочки… Магазины, не работавшие весь год, снова открылись и с радостью приняли посетителей. 

На лицах прохожих больше не было замкнутого, настороженного выражения. Теперь волшебники все чаще улыбались и останавливались прямо посреди улицы, чтобы обсудить с повстречавшимся знакомым последние новости. Жизнь постепенно становилась прежней.

Пожиратели смерти, как и другие приспешники Волан-де-Морта, были арестованы мракоборцами. Они находились под следствием, и Гарри, Рон и Гермиона должны были дать показания. 

Гермиона едва успела немного подлечить раны, когда сова принесла ей белоснежный конверт из Визенгамота. Они были приглашены как свидетели. 

— Я клянусь рассказать суду все, что известно мне по делу, и говорить только правду. 

Гермиона произносила эту клятву, находясь за трибуной Визенгамота. Коллегия судей собралась в полном составе и теперь впилась в нее грозными взглядами. Но Гермиона не чувствовала стеснения. И рассказала все, что ей было известно, как и обещала. Ведь, в конце концов, от нее не требовалось ничего, кроме правды. 

А потом пришло время для торжественных церемоний и награждений. Гарри присудили высшую степень отличия — награду героя войны. Гермиону и Рона тоже удостоили наград, хоть и более скромных. 

После этого журналисты начали всюду на них охотиться. Поджидали у выхода из министерства или Визенгамота и тут же заваливали вопросами. Поначалу Гермиона еще пыталась им отвечать, но потом поняла, что это не имеет смысла: они все равно напишут то, что сами посчитают нужным. 

— Это правда, что Альбус Дамблдор сам попросил Северуса Снейпа убить его? 

Только она открывала рот для ответа, как ее перебивали. 

— Вас действительно заставили подсыпать пыльцу Гарри Поттеру? Расскажите, как это было? 

— Это правда, что вас с Гарри Поттером связывают романтические отношения? Он уже сделал вам предложение?

Некоторые вопросы отнимали у Гермионы дар речи. Но журналистов было не остановить. Фейковая новость о свадьбе героя и героини войны быстро разнеслась по всем газетам и журналам и была с восторгом принята обществом. Гарри и Гермиона не раз опровергали ее, но это никого не интересовало. Стоило появиться вместе где-нибудь, и их колдографии публиковали в новом выпуске уже на следующий день. 

Этому нужно было положить конец, но Гермиона, чувствуя себя до крайности измученной, не находила в себе сил бороться еще и с журналистами. 

В надежде избежать назойливого внимания, Гермиона переехала в пригород Лондона. Он находился прямо посреди леса. Дома здесь были выстроены в ряд, почти вплотную друг к другу; их темные треугольные крыши устремлялись в небо. Через улицы перекинулись небольшие мосты, под которыми протекала река. 

Впервые за долгое время Гермионе было спокойно и хорошо. Она любила природу. Могла часами гулять по узким улицам, вдыхая свежий, и одновременно влажный запах земли. 

Никто не пытался сфотографировать ее исподтишка, не глазел на нее и не перешептывался взволнованно за спиной, думая, что она не слышит. Пресса осталась в Лондоне, а местным жителям не было до нее никакого дела. 

Гарри и Рон спокойно отнеслись к ее переезду. После поступления на подготовительные курсы в Аврорат их внимание сосредоточилось лишь на этом. Они тренировались по четыре часа в день, а все оставшееся время бурно обсуждали новые техники, которым их обучили мракобоцы. Но Гермиона не разделяла их энтузиазма. 

- Вы и так уже достаточно рисковали своими жизнями, зачем снова подвергать себя опасности?  — сказала она во время одного из семейных вечеров в Норе. 

Рон пробурчал что-то насчет того, что она вечно пытается их поучать, а Гарри, взглянув на нее сквозь очки, ответил:

— Да, это опасная работа, но поэтому она мне и нравится. Я привык рисковать. И уже не смог бы заниматься чем-то другим. 

Гермиона еще несколько раз пыталась их отговорить, но потом отказалась от борьбы, сочтя ее безнадежной. Что ж, пусть делают, что хотят, она их предупреждала!

С того момента они начали отдаляться друг от друга. Больше не было звена, что так крепко связывало раньше. Зло, против которого они так долго сражались, теперь пало. Для того же, чтобы продолжить общение, необходимы общие интересы, но у Гермионы с Гарри и Роном они кардинально отличались. 

Лето подошло к концу, сменилось осенью. И в это время, когда уже начинает холодать, и на улице не так приятно гулять, как раньше, Гермиона еще острее ощутила свое одиночество. 

Она навещала Снейпа, пока он был в больнице Сент-Мунго, но ни разу не видела его после. Из газет Гермиона узнала, что Снейп месяц назад покинул Лондон. 

Гермиону задело, что он даже не попрощался с ней, хотя она понимала, почему. Снейп вбил себе в голову мысль, что они не могут быть вместе, и с поразительным упорством следовал ей. Очевидно, его сдерживали все те причины, о которых он говорил раньше. Ну а, поскольку, общаться лишь по-дружески было невозможно, он решил совсем все прекратить.

Снейп жертвовал счастьем в настоящем ради того, чтобы не пожалеть в будущем — но оправдается ли жертва? В настоящем они были бы счастливы, а что будущее? Может и не наступить. 

Снейп считал, что поступает правильно, но как же он ошибался… Сколько раз за эти месяцы Гермиона мечтала просто увидеть его, поговорить. Она нуждалась в нем. Кошмары мучили ее бесконечно. Снова и снова ей снилось, что Снейп умирает, но на этот раз ей не удаётся его спасти. Или Волан-де-Морт каким-то чудом находит ее родителей в Австралии. Сны были разные по содержанию, но одинаково невыносимые. В каждом из них Гермиона оказывалась беспомощна и была вынуждена наблюдать за происходящим без возможности вмешаться. 

И справляться с этим приходилось в одиночку. Хотя, она знала, если бы Снейп был рядом, пережить это было бы намного легче. 

Гермиона пыталась смириться и оставить в памяти лишь самые теплые воспоминания о нем — не получилось. Жгучая обида вытеснила все остальное. Он страдал сам, подчинившись каким-то неясным страхам, и заставил страдать ее. Ему удалось загнать все чувства в самую глубь, в самый глухой и дальний угол, но Гермиона была на это не способна. Она не станет натягивать улыбку, когда хочется скрипеть зубами от злости. Не станет делать вид, что равнодушна к Снейпу и готова его отпустить, если всей душой стремится к нему. 

Возможно, именно поэтому Гермионе захотелось вернуться к людям, с которыми она может быть собой. Пришло время найти родителей. Конечно, она понимала, что своим появлением разрушит устоявшийся уклад их жизни. Но разве это не окупится тем, что они снова обретут друг друга? Обретут семью? 

И Гермиона приступила к сборам. Нужно было собрать вещи, привести в порядок дом и отдать ключи хозяйке, живущей по соседству. Это была премилая старушка, с которой они неплохо поладили. Гермиона оценила то, как она старалась не докучать ей излишним вниманием, но и не оставлять в полном одиночестве. Иногда приглашала к себе на чай, сама заходила в гости. И этого было достаточно для Гермионы, чтобы чувствовать себя комфортно. Не больше, не меньше. 

— Когда же ты вернешься? — спросила хозяйка, принимая из ее рук ключи. Она стояла в дверях, кутаясь в кардиган из белой шерсти и поглядывала на нее с любопытством. 

— Не знаю, — ответила Гермиона. — Но, если вернусь, обязательно сообщу. 

Старушка понимающе улыбнулась. Гермиона взялась за ручку чемодана и выкатила его на дорогу. Поскольку расстояние до Австралии было велико, Гермиона решила путешествовать на самолете, и уже вызвала такси. 

Вокруг было совершенно пустынно. И вдруг до Гермионы донесся звук шагов. Она повернула голову, сердце тут же болезненно сжалось. С такого расстояния Гермиона не могла видеть лицо незнакомца, но сразу же узнала его по походке. Снейп стремительно приближался к ней, и его темное пальто развевалось от ветра. 

Все тело Гермионы сковало волнением. Сегодня, как и вчера, и пару дней назад, она вспоминала о нем. И вот, он явился сам, не выдуманный, а реальный. Но для чего?

Гермиона наблюдала за ним резким отчаянным взглядом. Ей хотелось бы остаться равнодушной, но сердце уже предательски радовалось. Губы Гермионы искривились от досады, глаза вспыхнули. Ну почему ей не все равно? Столько времени прошло, чтобы смириться. Она настроилась на новую жизнь, впереди — поиски родителей, да и отменить Обливейт будет не так-то просто… Вот о чем следует думать! Снейп же одним своим появлением пробудил все былые чувства. Но Гермиона тут же попыталась их задушить. Лучше она сама это сделает, чем Снейп снова разрушит все надежды. 

Он подошел к ней. 

— Здравствуй, Гермиона. 

Она бросила взволнованный, пылающий взгляд на его лицо: губы, почти всегда иронично изогнутые, выражение темных глаз, немного усталое, будто говорящее о том, как много страданий он перенес. Но в движениях, в манере держаться, чувствовалась неистовая сила. Никакие страдания не могли уничтожить ее. 

Гермиона поздоровалась в ответ. Она чувствовала, что нужно еще что-то сказать, но не могла себя заставить. Наконец холодно бросила: 

- Как вы меня нашли? 

— Я давно пытался узнать твой адрес, — ответил Снейп. Он не мог не почувствовать ее враждебного настроения, но пытался сделать вид, что все так, как и должно быть. — С тех пор, как вернулся в Лондон. Но ты не отвечала на сообщения. Только недавно в газете появилась заметка, что ты живешь здесь. 

Гермиона ничего не ответила, только сжала губы. Да, она давно уже не проверяла галеон, пытаясь таким образом избавиться от мыслей о его обладателе. Но журналисты все-таки выследили ее. Решительно, от них нет спасения. Разве что на другом материке они не смогут до нее добраться. 

Снейп опустил взгляд на чемодан, который Гермиона сжимала побелевшей от напряжения рукой.

— Да, вы как раз вовремя, — озвучила Гермиона его мысль. — Еще пара минут, и мы бы разминулись. 

Снейп стал еще более сосредоточенным и мрачным. 

— Куда ты уезжаешь?

— Так, в небольшое путешествие, — Гермиона неопределенно повела плечами, пытаясь хоть чуть-чуть расслабиться. Ей не хотелось сразу же рассказывать ему обо всем после того, как сам он не спешил посвящать ее в свои дела. — Но немного времени у меня есть. 

Гермиона с трудом разжала замерзшие пальцы и, скрыв чемодан при помощи заклинания, направилась вдоль дороги. Снейп последовал за ней. На улице кроме них так никто и не появился. Не раздавалось ни звука, кроме криков птиц и шелеста деревьев, листва которых уже окрасилась в желтые и багровые цвета. 

Снейп молчал, обдумывая только что услышанную новость, и Гермиона заговорила первой:

- Значит, вы ушли из школы и теперь занимаетесь зельями? 

Она узнала это из газет. Вот зачем Снейп уезжал из Лондона — чтобы раздобыть редкие ингредиенты, почерпнуть новые рецепты… 

— Да. Так я принесу больше пользы, — помолчав немного, Снейп добавил: — Судя по отзывам учеников, которые иногда до меня доходили, я не сильно-то преуспел в преподавании, — и он усмехнулся, словно желая показать, что его нисколько не задевает подобная оценка.

— Правда? — отрывисто произнесла Гермиона, взглянув на него. -Я думала, мнение других вас не интересует. 

Снейп, очевидно, понял ее намек, но ответил все так же спокойно:

— Нет, не совсем. Я и сам был не в восторге от преподавания. А ведь для того, чтобы преуспеть в каком-то деле, нужно непременно его любить. 

Гермиона устремила взгляд на лес, виднеющийся впереди. Снейп, конечно, говорил правильные вещи, но ее только раздражал его невозмутимый тон. Казалось, одного неосторожного слова достаточно, чтобы все напускное спокойствие разлетелось вдребезги. 

Голос Снейпа вырвал ее из оцепенения, заставив вздрогнуть. 

— Ну, а как же ты? 

Гермиона прикусила губу. Ей одновременно хотелось так многое ему сказать, и, в то же время, она не знала, с чего начать. Знает ли она, что делать дальше? Нет. Забыла ли она его? Гермиона невольно замедлила шаг, пытаясь разобраться в том, что чувствует. Нет. 

Вздохнув, она уже собралась поделиться планами на будущее, хоть и довольно пространными, как вдруг Снейп огорошил ее новым вопросом:

— Надеюсь то, что пишут в газетах — неправда?

Гермиона сначала не поняла, что он имеет в виду, но, как только догадка обрушилась на нее, резко остановилась. В последнем выпуске журналисты снова не отказали себе в удовольствии немного пофантазировать на тему ее отношений с Гарри. 

Снейп тоже остановился. Гермиона перевела на него колкий взгляд. К чему эти вопросы? Ведь он уже все для себя решил. И смог сделать то, что так и не удалось Гермионе: подчинить сердце разуму, вытеснив оттуда все чувства к ней. 

— Вы имеете в виду помолвку? — произнесла Гермиона. — А если и правда, то что?

Снейп взглянул на нее, будто пытаясь проникнуть в самую душу, и ему это удалось. Он понял истинную причину, по которой Гермиона так взвинчена. Понял, что она лжет. 

Гермиона секунду смотрела ему в глаза, а затем, не выдержав, отвернулась. Конечно, Снейп обо всем догадался. И ей вдруг стало невыносимо стыдно, что она в который раз пытается сломить стену, которую он возвел между ними, и снова терпит поражение. Как бы ей хотелось, чтобы Снейп хоть на миг забыл обо всем, что их разделяет! Но это случилось лишь раз, и, видимо, больше не повторится.

Сжав губы, Гермиона развернулась и быстрым шагом устремилась к дому. Снейп окликнул ее, но она не обернулась. Снейп снова позвал ее. Гермиона почувствовала, что вот-вот хлынут слезы, и бросилась бежать. 

Но Снейп быстро ее догнал. Схватил за плечи, заставив остановиться. На секунду Гермиона оказалась в его власти, но быстро вырвалась и отступила, не желая поддаваться очарованию. 

— Что с тобой? — выкрикнул Снейп. — Что, в конце концов, происходит? 

— Прекратите это, — произнесла Гермиона сорвавшимся голосом, превозмогая слезы. — Хватит. То вы исчезаете, то появляетесь снова. Даете надежду, чтобы потом отобрать… Зачем вы спрашиваете обо мне и Гарри? Вы правда думаете, что я могу быть с ним, если… если все еще хочу быть только с вами? 

Снейп невольно сделал шаг к ней. Все его тело напряглось, в глазах вспыхнула тревога. 

— Но какая разница, — продолжила Гермиона, разрываемая стыдом и вместе с тем желанием сказать все, как есть, — если вы все равно не верите, что мы можем быть счастливы. 

— Ты же знаешь, почему я так поступил, — резко проговорил Снейп. — Почему уехал и решил все прекратить. Не потому, что хотел, а только ради тебя! 

— Тогда зачем вы пришли? — прошептала Гермиона, чувствуя себя до крайности вымотанной. — Что изменилось? 

Снейп ответил не сразу. Жадная тоска смотрела на нее из его темных глаз.

— Я не смог, — процедил он наконец. - Думал, что справлюсь, но невозможно справиться с тем, что сильнее тебя в сотни раз… Хотел увидеть тебя, и… не сдержался. 

Гермиона медленно подняла голову. Злость начала отступать. И сердце, уже, как ей казалось, мертвое, вновь забилось, отчаянно рванулось к нему. 

— Так, может, не стоило бороться? — произнесла она едва слышно. — Что плохого в том, что двое любящих людей хотят быть вместе? 

Снейп взглянул на нее, и Гермиона поняла: он готов поверить. И еще: он тоже ее любит. Сильнее, чем может выразить словами. 

Холодный ветер забрался под пальто, пронзил холодом, и Гермиона, больше не думая, шагнула к Снейпу. Обняла его за спину, прижалась к груди щекой. Ей сразу стало тепло и спокойно. Она закрыла глаза и почувствовала такой прилив счастья, какой ощутил бы измученный странник, наконец обретя дом. 

Сердце Снейпа билось прямо у ее уха. Он крепко обнял ее за плечи и склонил голову к ее волосам. Гермиона почувствовала нежность, затаенную в этом движении, и тихо вздохнула, не открывая глаз. 

Раздался звук подъехавшей машины. Такси остановилось невдалеке. Все еще находясь в объятиях Снейпа, Гермиона торопливо произнесла:

-  Я уезжаю в Австралию к родителям. Мы… так долго не виделись. И… нужно вернуть им память.

Гермиона не могла видеть выражение лица Снейпа, но почувствовала, как напряглось его тело. Спустя секунду он отстранился и беспокойно взглянул на нее. 

— Да, понимаю. В этом деле нужно быть осторожным, чтобы не повредить память. Тебе нужна помощь? 

Гермиона покачала головой.

— Я справлюсь. 

Снейп не настаивал, хотя по его лицу было видно, что он хочет еще что-то сказать. Настало время прощаться, но Гермиону вдруг охватила неловкость.

— Ну, — начала она, вздохнув, и снова умолкла. — Что ж… 

Она даже не знала, на сколько уезжает. Сколько времени понадобится на поиски, на восстановление памяти, на то, чтобы, в конце концов, просто побыть с семьей. Ей не хотелось давать пустых обещаний. 

Набравшись решимости, Гермиона взглянула Снейпу прямо в глаза. Его лицо было так близко, что Гермиона видела каждую черточку кожи. Она хотела сказать, что постарается поскорее вернуться, потому что любит его, но вдруг поняла, что это уже и не нужно. Он и так это знал. Взгляд его глаз дрогнул, потеплел. 

Времени не осталось. Секунда, отведенная на прощание, была невыносима, и Гермиона, желая ее прекратить, быстро потянулась к Снейпу и поцеловала. 

Он тут же решительно привлек ее к себе. Поцелуй стал глубоким, отчаянно страстным, потому что никто из них не знал, когда он повторится снова. Вздохнув, Гермиона сжала рукой волосы на затылке Снейпа, прижалась ближе, чувствуя, как плавится под его чуткими пальцами. С каждой секундой Гермиона все сильнее, неотвратимее растворялась в нем. 

Если это продлится хоть мгновение, она уже не сможет уехать. Она забудет о своих планах, и останется, чтобы принадлежать ему. Но она должна выполнить то, что собиралась. Должна.

Гермиона резко отстранилась со вздохом, задержав руки на его плечах. Потом отошла назад и смущенно рассмеялась. Давно уже она не испытывала такого счастья. 

Снейп смотрел на нее, тяжело дыша. 

— Обещаю, — сказала она дрогнувшим голосом, — что вернусь… к тебе.

Снейп улыбнулся уголком рта. В глазах отразилась горечь. Он выглядел так, будто испытывает физическую боль, отпуская Гермиону, и, вместе с тем, понимает, что это необходимо. Он пробормотал что-то на прощание, скорее всего, даже не отдавая себе отчета в том, что именно. Его горящий, отчаянный взгляд был прикован к Гермионе. 

— Я скоро вернусь, — повторила она и устремилась к машине как можно быстрее, боясь передумать. 

— Аэропорт Хитроу? — уточнил водитель, как только она расположилась на заднем сиденье. 

— Да, все верно. 

И они покатили по безлюдной дороге. Гермиона смотрела, как быстро мелькают пейзажи за окном: река, деревья с золотистой листвой. Ей было грустно оттого, что она вынуждена оставить Снейпа именно сейчас, когда по-настоящему обрела, но ее успокаивало другое: она обязательно вернется, как только исполнит свой долг. По-другому просто не может быть. 

* * *

Машина скрылась из виду, и Снейп побрел по дороге к ближайшей станции. Он не жалел, что приехал. Все эти месяцы, что он пытался забыть Гермиону, он не осознавал себя полноценным человеком. Да, он мог работать, чем-то заниматься, но делал все это не он, а лишь его оболочка. Некое подобие человека, который мертв внутри, но еще создает видимость жизни. Сердце все это время оставалось с ней, и Снейп пришел лишь затем, чтобы его вернуть. Чтобы вдохнуть полной грудью и почувствовать, что наконец-то жив. 

Вся борьба оказалась бессмысленна. Но Снейп не был проигравшим, ведь он столько всего обрел. Неясные страхи рассеялись. Теперь он знал: в каждом человеке есть потребность любить. Против нее он бессилен. Потребность эта может дремать время от времени, но, если ее разбудить, она не знает границ. Так произошло и с ним. После случая с Лили, он поклялся, что ни к кому больше не привяжется. Но теперь понял, что, может, одиночество и оградит его от новой боли, но счастливым уж точно не сделает. И все, что ему нужно — просто позволить любви быть. 

Постскриптум

И Гермиона сдержала обещание, подарив Снейпу счастье, которое он так редко встречал в жизни. Конечно, это не значило, что теперь он насовсем избавился от своей саркастичной манеры и открылся всей душой миру, который принес ему столько страданий. Но он смягчился к нему, ведь этот мир преподнес ему и величайший подарок — любовь.