Свет в окне напротив (гет)

Утро началось с повального нашествия сов. Мое вчерашнее обещание Поттеру разблокировать почту стало сразу казаться опрометчивым. Вся корреспонденция делилась на три неравные группы. Большую часть составили письма неизвестных адресатов. Их я просто сжёг. Изучать общественное мнение на голодный желудок категорически не хотелось.

Вторая группа включала письма заказчиков. Эти пришлось читать. Восемь клиентов уведомляли о том, что с сегодняшнего дня не нуждаются в моих услугах. Здесь всё было ясно. Меньше заказов — меньше работы. Минерва Макгонагалл демонстрировала поддержку в своей привычной манере:

«Северус! Нам понадобится ещё дюжина дополнительных порций Костероста до конца года».

От Малпеппера ожидать реакции не стоило: газет он не признавал.

Третью группу составляли письма от Поттера, который ещё вчера прислал сбивчивую и эмоциональную записку. Её общий смысл сводился к тому, что освободитель магического мира готов защищать профессора Снейпа до победного конца. В письме, отправленном вдогонку, тема была развернута. А сегодня утром я читал уже готовую речь адвоката на судебном процессе. «Человек — это не только его поступки. Это то, к чему он пришёл, совершая эти поступки». Интересно, где Поттер откопал эту фразу? И что я должен был на это ответить? Перечислить причины, которые, наконец, пошатнут неукротимую веру «золотого мальчика»? Составить развернутую исповедь на три свитка?

Поттер не понимал, что появление ещё одной статьи о моих новых старых прегрешениях ничего не меняет. Какая разница, что скажут люди, если я вообще не желаю, чтобы обо мне говорили? Азкабан? Возможно это лучший выход. Ни милосердного оправдания, ни заслуженных проклятий. Только приговор.

В итоге я отправил Поттеру письмо. Пусть хотя бы не подозревает меня в попытке бегства.

А теперь — к Мерлину всю корреспонденцию. Пора оставить мысли о призрачном будущем, и заняться реальным настоящим.

Мисс Грейнджер и её магия... Можно выдать Поттеру пошаговую инструкцию дальнейших действий. При участии своей решительной супруги и самой Гермионы, он как-нибудь справится.

Зелье для Люциуса… До его окончательной готовности осталось каких-то девять дней работы. Стазис может перечеркнуть все усилия. Но мисс Грейнджер больше не должна мне ассистировать. Теперь, в свете статьи Скитер, её присутствие в моём доме будет выглядеть довольно скверно. Просто поразительно, что за двадцать лет преподавательской практики меня ни разу не обвинили в домогательствах, а вот стоило выйти в отставку…

Рассуждая о сиюминутных делах, я успел одеться и сейчас обнаружил, что облачился в старый сюртук «профессора Снейпа». Символично. Часы пробили девять, и я направился в лабораторию. Попробую обойтись без ассистента…

К моему удовольствию, никто сейчас не мог увидеть, как я нарушаю свой же запрет на использование волшебной палочки в зельеварении. Для пробы я зачаровал пару ножей и поставил на огонь основу Бодроперцового зелья. С нарезкой проблем не возникло. Ингредиенты благополучно перекочевали в котёл. Деревянный черпак какое-то время ритмично помешивал содержимое… Взрыв раздался неожиданно. Варево в одну секунду взлетело на потолок и теперь медленно капало оттуда фиолетовыми тягучими каплями обратно в котёл, непостижимым образом устоявший на треножнике. Вот так. Главное, чтобы об этом никогда не узнал Лонгботтом. Впрочем, от меня он точно ничего не услышит. Разве что здесь внезапно материализуется мисс Грейнджер… Сядет с утра пораньше перед контрактом и проникновенно объяснит ему, что профессор Снейп был неправ. Создаст портал в никуда, и её разнесёт на атомы… Так. Что там девочка думала о возможности вызвать тахикардию у злобного профессора? Через три секунды я был в библиотеке. Перечёркивая пергамент с текстом контракта, я испытал смутно знакомое чувство горечи. Что не так? Ах, да. Теперь она не сможет использовать вассальную магию. Бессмысленные сантименты... Подпись… Всё. Пора работать.

Я не успел закрыть дверь библиотеки. За спиной раздался грохот, и по стенам заплясали отблески синего света. Моей хвалёной реакции хватило лишь на то, чтобы развернуться, выдернуть появившуюся Грейнджер из-под лавины падающих книг и слегка замедлить их падение.

— Идиотка! — прошипел я. — Как вы вообще сюда попали?

— Здравствуйте, профессор, — спокойно отозвалась она, разглядывая впечатляющие последствия своего появления. — После работы я здесь обязательно приберусь.

На время я потерял способность не то что говорить, но и думать. Гермиона Грейнджер аккуратно высвободила свою руку из моих пальцев и направилась к двери. Чувствуя себя гостем в собственном доме, я последовал за ней. В полутёмном коридоре непрошеная гостья остановилась и поинтересовалась:

— Я могу зайти в лабораторию?

— Нет, — слово потребовало от меня невероятных усилий. Происходящее походило на галлюцинацию, которая вот-вот развеется, и на месте Грейнджер останется пустота. — Контракт аннулирован. Сейчас вы спуститесь на первый этаж и с помощью камина отправитесь обратно на площадь Гриммо.

— Сомневаюсь, сэр, — она знакомо тряхнула своими невозможными волосами и на мгновение стала напоминать саму себя. — Думаю, мы сэкономим время, если я, не дожидаясь ваших дальнейших вопросов, сразу сформулирую ответы. Во-первых, у меня не получится сейчас вернуться, потому что каминная сеть в доме заблокирована, а обратный портал и аппарация туда невозможны. Гарри в аврорате. Дома только Джинни. Она не сможет изменить уровень безопасности самостоятельно. Пока вы будете вести переписку, пройдёт пара часов. За это время я вполне успею выполнить свои обязанности.

— С сегодняшнего дня я не нуждаюсь в ваших услугах, мисс Грейнджер!

— Вы напрасно меня прерываете, сэр! Потому что, во-вторых, вы обязаны были уведомить меня о досрочном расторжении договора, по крайней мере, за одну неделю, а день его расторжения считается рабочим днём. Таким образом, формально, я всё ещё ваш ассистент, сэр. В третьих, не закончив зелье, которому отдали столько сил и времени, вы нарушаете принципы мастера Зелий, изложенные в вашей любимой «Магии зельеварения».

Она стояла очень прямо. Речь, лишённая обычной торопливости, звучала уверенно и сдержанно, а выражение лица напоминало о скульптурах мадам Тюссо. Мне захотелось встряхнуть её, накричать, напугать, только чтобы стереть эту неестественную маску. Такую отвратительно знакомую. Ну, конечно…

— Вижу, вам понравилась тотальная окклюменция?

— Не более чем вам, профессор. И, кстати, ваша попытка пробить мой блок — очень болезненна. Если сомневаетесь в моей личности, лучше задайте какой-нибудь вопрос.

— Хорошо. Допустим… Чем вы вытеснили память о дочери в воспоминаниях своих родителей?

Она вздрогнула, и в глазах, наконец, вспыхнула злость. Щиты распахнулись. Я успел увидеть достаточно, чтобы пожалеть об этом.

— Убедились? — снова спокойный ровный голос.

— Благодарю за содействие, мисс Грейнджер.

Пора было заканчивать затянувшуюся комедию.

— Вы сказали всё, что хотели?

— Да.

— Полагаете, что добились ожидаемого результата?

Грейнджер усмехнулась. Коротко и жёстко.

— Когда вы научитесь замечать тех, кто рядом с вами, сэр? Пусть они не вызывают у вас горячей любви и радостных воспоминаний, но это те люди, которым вы не безразличны.

Я собирался бросить очередную саркастическую фразу, но в памяти неожиданно всплыли слова:

«Знаешь, Мэри, раз Снейп тебе так нравится, бери и занимайся его перевоспитанием сама».

«Я бы так и сделала, если бы он замечал кого-нибудь, кроме тебя...»

Наверное, я долго молчал. А потом… просто открыл дверь лаборатории и пропустил Грейнджер вперёд.

* * *

То, что портал сработал, я поняла, когда увидела в вязком тумане глубоко внизу контуры библиотеки профессора. А потом меня на приличной скорости впечатало спиной в книжные полки. С трудом устояв на ногах, я попыталась оглядеться, но жёсткий рывок за руку вновь лишил меня равновесия.

— Идиотка! — прозвучал где-то над ухом резкий голос. — Как вы вообще сюда попали?

Когда комната замедлила вращение, я обнаружила себя в объятиях мастера Зелий. Вокруг, обтекая созданный им невидимый купол, с тихим шелестом медленно падали книги.

Спокойно. Вдох-выдох. Освобождаем сознание. Ставим блок. Полный блок. Три. Два. Раз. Выпрямляемся.

— Здравствуйте, профессор. После работы я здесь обязательно приберусь.

Никогда не видела у Снейпа такого лица. И никогда так не радовалась его сердитой физиономии. Запястье саднило. Останутся синяки. Но нам, волшебницам, это ведь не страшно?

Замирая от собственной наглости, я обошла книжный курган и направилась в коридор. То, что профессор не попытался меня остановить, тревожило, но я собиралась играть ва-банк. И для начала нужно было убедить Снейпа не отправлять меня назад.

— Я могу зайти в лабораторию?

— Нет. Контракт аннулирован…

Продолжая пререкаться с профессором, я снова и снова задавала себе один и тот же вопрос: как я действительно здесь оказалась? Несчастный контракт, на который я так старательно напирала сейчас в своих аргументах, вероятно, обладал безграничным интеллектом, если создал портал наперекор чётко выраженной воле работодателя… Но факт оставался фактом. У меня получилось!

— Вижу, вам понравилась тотальная окклюменция? — реплика Снейпа прозвучала неожиданно и резко.

— Не более, чем вам, профессор! — парировала я, и в то же время я почувствовала, как Снейп бесцеремонно пробивает мою ментальную защиту. Он что, проверяет меня? Пытаясь сохранять спокойствие, я сказала:

— И, кстати, ваша попытка пробить мой блок — очень болезненна. Если сомневаетесь в моей личности, лучше задайте какой-нибудь вопрос.

— Хорошо. Допустим… Чем вы вытеснили память о дочери в воспоминаниях своих родителей?

Гад. Как он может?! Ведь знает же… От обиды и злости защита мгновенно лопнула. Мама, папа, дом, Хогвартс, Рон, статья…

Нет! С трудом мне удалось восстановить спокойствие и вновь заблокировать сознание. Снейп этому не препятствовал. Значит, и правда проверял. Параноик.

— Убедились?

— Благодарю за содействие, мисс Грейнджер! — теперь он уже не выглядел растерянным или озадаченным. — Вы сказали все, что хотели?

— Да.

— Полагаете, что добились ожидаемого результата? — эта обманчивая мягкость голоса появлялась у профессора только перед разгромными отповедями.

Отлично. Сейчас меня не только прогонят, но и дадут развёрнутый анализ моей стратегии поведения. С чего я взяла, что этот упрямый мизантроп нуждается в моей поддержке? Что он вообще хоть в ком-нибудь нуждается? Внутри как будто щёлкнул выключатель, и весь авантюризм сегодняшнего утра куда-то испарился, оставив только бесконечную усталость. Снейп стоял рядом: неприступный и непроницаемый, как всегда. Только сейчас я поняла, что впервые за эти месяцы он вновь облачился в свой чёрный сюртук с кошмарным количеством пуговиц. Человек-броня. Не пробиться. Не достучаться. Не доказать. Неожиданно у меня вырвалось:

— Когда же вы научитесь замечать тех, кто рядом с вами, сэр? Пусть они не вызывают у вас горячей любви и радостных воспоминаний, но это те люди, которым вы не безразличны.

Прозвучало резко. Впрочем, Снейп, кажется, ничего не услышал. Он смотрел куда-то поверх меня, и я с трудом удержалась, чтобы не оглянуться.

А потом… Он просто открыл передо мной дверь и отошёл в сторону…

Лаборатория сегодня выглядела живописно. Но никто не собирался мне излагать curriculum vitae* фиолетовых жирных клякс на потолке, пригоревшей мерзости в котле и разлетевшейся вдребезги этажерки с флаконами. Ну и ладно. Предположим, что я не любопытная.

В голове пульсировала одна мысль. «У меня получилось!» Что именно получилось? Снейп меня не выгнал? Вернулась магия? Я создала сложный портал по слепку Протеевых чар? Высшая магия, кстати! Не важно. Главное, что я сейчас здесь. И это правильно. Не знаю почему. Я посмотрела на своего работодателя и вздрогнула, встретив ответный взгляд.

— Приберитесь для начала здесь, мисс Грейнджер.

Оригинальный способ диагностики. Не для меня же он устроил эту локальную катастрофу?

— Вингардиум Левиоса! Репаро! Экскуро! — магия потоком изливалась с моих пальцев в палочку Снейпа. Я почти не ощущала ее воздействия, но продолжала произносить формулы и вычерчивать векторы, подчиняя себе давно утраченную силу. — Темпоре ретрозум! Эванеско!

Беспорядок закончился раньше, чем мне хотелось. Я проверила свой барьер и повернулась к профессору.

— Всё, сэр.

Вместо ожидаемых фанфар и салюта по случаю возвращения магии Снейп молча протянул мне инструкцию. Последовательность действий удалось заучить только с четвёртого раза. Готово. Я прошла к шкафу с ингредиентами и собрала на подносе составляющие зелья, необходимые на этом этапе. Выглядели они страшновато. Особенно неприятно смотрелся флакон с кровью. Но именно его профессор без комментариев взял с подноса и вернул на полку. Немногословность, ага…

Работа в лаборатории привычно успокаивала, заставляя отбросить лишние мысли. Я так и не сумела понять, что именно создаёт Снейп при моём скромном участии. Судя по составу, зелье обладало огромным количеством взаимоисключающих эффектов. Оно усиливало сопротивляемость организма и одновременно делало его уязвимым, вызывало к жизни самые низкие животные инстинкты и пробуждало высокие чувства, возвращало надежду и погружало человека в полное отчаяние. Это было похоже на загадку сфинкса. А ещё — на самого Снейпа. Дойдя до этой метафоры, я на долю секунды замешкалась с добавлением очередного ингредиента, заработав сердитый взгляд от своего патрона. А вот не расслабляйся, Гермиона! Если уж влезла в эту историю, изволь соответствовать правилам игры! А правила предполагали, что я здесь нахожусь исключительно по служебным обязательствам. И никаких метафор. Когда подошло время добавить кровь, Снейп завернул рукав сюртука, освобождая левое запястье, и аккуратно провёл по коже острым лезвием ножа. Я зажмурилась. Сказать, что после войны у меня появился страх крови, было бы преувеличением. Но вот кровь конкретно этого человека… Слишком хорошо я помнила Визжащую хижину. Понадеявшись, что всё уже кончено, я открыла глаза и увидела, как Снейп повторяет то же самое с правым запястьем.

— Мисс Грейнджер, — его полный яда голос вывел меня из полуобморочного состояния, — не соблаговолите ли помочь?

Могла бы и сама догадаться, что неудобно залечивать порезы самому себе.

— Извините, сэр. Конечно.

Выхватив палочку, я подошла к профессору, но встретила его взбешённый взгляд:

— Собираетесь повторить погром, который устроили в библиотеке? Уберите это немедленно. Бадьян на второй полке слева.

Проклиная собственное тупоумие, я бросилась за лекарством. Только вот интересно: кто здесь до меня махал палочкой над зельями?

Одна капля на левую руку. Лёгкий дымок — и на коже Снейпа появился тонкий шрам. Капля на правое… На месте уже затянувшегося пореза возникла серебристая лента, охватившая запястье. Снейп вздрогнул и прикрыл странное явление манжетой. Ещё одна загадка из серии «вы и сейчас ничего обо мне не знаете»? Где-то я читала о подобных знаках. Кажется, бадьян временно проявляет обязательства, связанные с долгом крови…

— Придите в себя! — раздражённо рявкнул Снейп, возвращаясь к работе.

Сегодня он гораздо больше напоминал Ужас Хогвартса, и дело было вовсе не в сюртуке. Снейп грубил и срывался. Оскорблял и задевал за больное. Как будто Невилл опять не дочитал инструкцию. Как будто на важном этапе испорчено зелье. Как будто что-то пошло не по плану… Что-то? Да всё! Включая моё появление в его доме. Профессор злился на меня, на Гарри, на Скитер, на Каркарова. На то, что позволил выйти ситуации из-под контроля. Что может быть хуже для двойного агента со стажем?

Тем временем я потушила огонь под котлом, заполнила пробирку ярко-синим зельем и протянула ее Снейпу.

Он провел стандартные пробы, записал параметры в лабораторный журнал и повернулся ко мне.

— Синий цвет, мисс Грейнджер. Синий цвет символизирует фантазию. Безудержный полёт человеческой мысли. Полёт, способный породить и вдохновение ученого, и болезнь безумца. Однако, чаще всего, фантазия — всего лишь самообман. Попытка спрятаться от нежеланной правды.

Вряд ли выражение моего лица сейчас можно было назвать интеллектуальным. Услышать от мастера зелий такую поэтическую речь было так же невероятно, как получить от Малфоя открытку к Рождеству. Но в следующее мгновение Снейп решил вернуться к более привычному для меня образу.

— Вы вообразили, что можете безнаказанно принимать решения, идущие вразрез с моими указаниями? Это было самонадеянно, безответственно и непорядочно, — я попыталась возразить, но Снейп прервал меня раздражённым жестом и продолжил, — да, непорядочно. В том числе, по отношению к вашим друзьям, которым вы за эти три часа даже не попытались сообщить о своём местонахождении.

Кошмар. Я действительно забыла о Джинни. Теперь она уж точно проснулась и поняла, что я исчезла. Как вообще дом отреагировал на мое перемещение? Увидев мой испуг, Снейп недобро ухмыльнулся и замолчал.

— Сэр, могу я попросить…

— Сделать это за вас? Нет. Надеюсь, что урок пойдёт вам на пользу. Заметьте, хотя аппарация в дом на площади Гриммо невозможна, ничто не мешает аппарировать к порогу дома. И я бы предпочёл, чтобы это произошло как можно быстрее.

Манипулятор! Но я тоже так умею.

— Нет, сэр. Я не знаю, когда смогу поговорить с вами в следующий раз. А мне необходимо обсудить всё, что касается моих магических способностей. Как вы уже заметили, дело явно сдвинулось с мёртвой точки.

Окинув меня взглядом, в котором явственно сквозило отвращение, Снейп кивнул.

— Только не здесь. Отправляйтесь в библиотеку. Тем более, вы, кажется, собирались навести там порядок.

* * *

Порой мне удавалось раскрутить Снейпа на интересный разговор в библиотеке. Но не сегодня. В отличие от деловой тишины лаборатории, здесь его молчание было тягостным. Я даже засомневалась, помнит ли ещё профессор о моем присутствии. Он методично осматривал каждую книгу и отправлял на законное место. Я старательно пыталась делать то же самое, но выходило гораздо медленнее. Почти каждый фолиант хотелось, по крайней мере, бегло пролистать. Когда моя спина заныла от постоянных наклонов, я устроилась на полу, рядом с тающим книжным курганом.

Скоро меня отконвоируют на площадь Гриммо. Там будет любопытная Джинни и сердитый Гарри. Или наоборот: сердитая Джинни и любопытствующий Гарри. Как повезёт. А Снейп останется здесь, в своём желанном одиночестве. Безумное упрямство этого утра казалось сейчас романтической глупостью.

— Вознаграждение за полный срок контракта будет сегодня перечислено на ваш счёт в Гринготтсе, — сообщил вдруг Снейп, не отрываясь от своего занятия.

— Спасибо, сэр. Куплю себе большой чёрный рояль, — огрызнулась я.

— Чем обязан такой реакции?

Профессор отложил очередную книгу и внимательно посмотрел на меня. Окклюменция, окклюменция, не пропадай!

«Я слегка расстроена тем фактом, что вы не сдержали своего обещания, сэр…» Нет. Совсем нытьё. Попробую по-другому.

— Зелье ещё не готово, а вы всеми силами пытаетесь от меня избавиться, не объясняя причин.

— Вам не ясны причины?

— Нет.

— И где вы растеряли свой интеллект? В Англию вернулся Пожиратель Смерти, готовый предоставить неопровержимые свидетельства моих преступлений в Первую магическую войну. Или вы уже забыли, как публикации Скитер влияют на жизнь?

Несмотря на все усилия, спрятать ухмылку мне не удалось. Брови Снейпа тут же совершили знакомое упражнение.

— Я не собираюсь менять мнение о человеке из-за слов лживой тараканихи и трусливого сибарита.

— Вот как? Значит, вы полагаете, что статья — ложь, не стоящая вашего внимания?

Я отложила книгу и посмотрела на Снейпа. И начала говорить осторожно, словно ступая по минному полю…

— Думаю, там есть и ложь, и правда.

— И в чём же ложь?

— Равнодушие. Они утверждают, что люди для вас ничего не значат. Но это не так. Вчера я весь день думала об этой истории. И представляла себя на месте девочки, — Снейп дёрнулся, как от пощёчины, но промолчал. — Я не знаю, каким человеком вы были двадцать лет назад, сэр. Но уверена, что вы не убивали ради удовольствия.

— И какое умозаключение заставило вас прийти к такому выводу?

— Обычно садисты — люди с фальшиво обходительными манерами. А вы — желчный сварливый человек. Это плохо сочетается с истинной жестокостью…

— Синий цвет, Грейнджер! Фантазия, которой вы себя успокаиваете.

— Нет, сэр. Предположение, следующее из наблюдений. Равнодушный и жестокий маг не стал бы возиться все это время с бесполезным сквибом.

— Вы пропускаете одно существенное уточнение: если бы он не преследовал своих целей.

— Неужели? Соскучились по палочке Беллатрисы? Больше вы ничего не приобрели. Как ассистент я оказалась вам не нужна ещё до окончания процесса.

— Обстоятельства изменились.

— Да. И равнодушный жестокий человек разорвал контракт с Грейнджер, чтобы невольно не подставить её под удар прессы? Несмотря на упущенную выгоду? Судя по сегодняшнему состоянию лаборатории, вы пытались продолжать варить зелье самостоятельно. И у вас ничего не вышло.

— Забываете о субординации, мисс Грейнджер?

— Интересно, какую субординацию вы имеете в виду, сэр?

Снейп резко поднялся и отошел к окну. Не поворачиваясь, он заговорил бесцветным голосом:

— Вы играете с огнём, Грейнджер.

— Это игра по вашим правилам.

— Не ваша игра.

— Синий цвет, сэр. Теперь вы ушли от темы в мир фантазий и зыбких предположений.

— Неужели? Тогда я упрощу задачу. Что конкретно вы хотите услышать?

— Правду?

— Пересказать мою биографию до первого падения Тёмного Лорда? Или до второго?

— Как… умерла та девочка?

Его рука с силой сжала палочку. Я представила, как он оборачивается и произносит непростительное заклятие. Но Снейп только отрывисто сказал:

— Хлоя… Её звали Хлоя.

* * *

Когда я предложил Грейнджер самой задать вопрос, я не сомневался, что именно она спросит. Была какая-то странная справедливость в том, чтобы рассказать об этом именно ей. Единственной, кто не пытался подогнать меня под собственные представления о моей персоне. Не пытавшейся выбирать: сволочь или святой.

…Это было в конце шестого курса. Сразу после экзаменов. Он вызвал меня через Люциуса. Я очнулся на следующий день в поместье Малфоев с ощущением полного краха, но, абсолютно не представляя, что именно произошло. Лорд не вспоминал обо мне две недели. За это время Люциус предложил мне помощь в поисках жилья, а часть ближнего круга перестала замечать меня при встречах. Воспоминания восстанавливались медленно. Но однажды они вернулись…

— Скажи, Северус, почему ты готов служить мне?

— Мой Лорд, вы поведёте волшебников к их истинному предназначению.

— Нет, Северус. Ты здесь, потому что ненавидишь. Ненависть переполняет тебя. Отец-магл, втоптавший в грязь мать-волшебницу… Ничтожные враги, которые нападают из-за угла… Но есть ещё кое-что... Мне рассказали об одной грязнокровке, к которой ты неравнодушен…

— Мой Лорд!

Его вторжение в мой разум было быстрым и почти безболезненным. Воспоминания мелькали калейдоскопом, вызывая почти забытые нежность, боль и отчаяние. В какой момент я восстал против этого натиска, пытаясь защитить единственное, что имело смысл и значение?

— Ты пытаешься помешать мне, Северус? Мне?

Боль. Гнев. Снова боль…

— Тебе придётся избавиться от этого, Северус. И как можно быстрее. Я не люблю ждать.

Мир разлетелся на тысячи осколков, и наступила блаженная пустота.

Через два месяца тренировок я научился ставить полный барьер окклюменции. На создание преграды-невидимки ушло почти три года. Лорд трижды устраивал проверку и трижды я уступал, признавая свою слабость. Лили вышла замуж за Поттера и вступила в Орден Феникса. По-прежнему ли я хотел стать обладателем Метки? Да. В тщеславных мечтах я видел себя рядом с властелином, пришедшим к власти. Гриффиндорские мерзавцы умирали, и я убеждал Лили принять мою помощь и покровительство. Оставалось лишь немного доработать эту фантазию и представить её Лорду как желание обладать чужой вещью. И великодушный Лорд Волдеморт милостиво обещал удовлетворить прихоть своего слуги.

— Ты готов служить мне, Северус?

— Да, мой Лорд.

— А если бы тебе пришлось выбирать?

— Я не испытываю сомнений, господин.

И Мальсибер, и Эйвери рассказывали о ритуале. Я произносил нужные слова, почти не задумываясь.

— Тебе придётся убедить меня в этом, Северус. У нас гостья. Смотри!

Я понимал, что Лили уже взрослая женщина, но при виде маленькой рыжеволосой девочки меня охватила паника.

Она была без сознания. Заклятие удерживало её в воздухе.

Лорд тем временем продолжал:

— Мне было жаль лишать тебя обещанной игрушки. Этой Лили. Но я нашёл выход. Дочь грязнокровки и магла. Жизнь за жизнь.

Я продолжал стоять на коленях, и он опустил ребенка на мраморный пол.

Девочка начала просыпаться. Она села и оглядела зал скорее с любопытством, чем испуганно. Наконец, её глаза остановились на мне, и я услышал в своём сознании:

— Ты кто? Волшебник?

— Да.

— А я Хлоя. Я хочу домой. Это плохой сон.

— Не бойся. Сейчас ты ещё раз заснёшь, и сон закончится.

— Убей её!

Обернувшись, девочка увидела Тёмного Лорда.

— В одну секунду удивление на её лице сменилось ужасом. Хлоя закричала: тонко и отчаянно. Она подбежала ко мне и вцепилась в колени, желая спрятаться от презрительного взгляда. Я накрыл её мантией и произнёс заклинание. Маленькое тельце девочки обмякло, и я положил её перед собой.

— Почему так, Северус? — задумчиво спросил Лорд.

— Я исполнил вашу волю, мой Лорд. Авада требует ненависти и немалых магических затрат. Заслуживают ли маглы таких усилий?

Тонкие губы изогнулись в подобии улыбки:

— Протяни руку, Северус. Будь верен до смерти…

На улице опять начался дождь, и его капли рисовали узоры на запотевшем стекле… Говорить было трудно. Грейнджер, сознательно или нет, сняла свой ментальный барьер. Даже отвернувшись, я чувствовал её страх и постепенно угасающую надежду. Закончив говорить, я долго вслушивался в наступившую тишину, пытаясь найти отголоски ужаса, отвращения, презрения, ненависти… Но не ощущал ничего.

Не в силах больше выносить молчания, я спросил:

— Вы это хотели услышать?

Вновь — ничего. Я, наконец, заставил себя повернуться и увидел, что Грейнджер отчаянно мотает головой, закрыв лицо руками.

— Нет, — голос Грейнджер прозвучал глухо. — Я надеялась, что вы как-нибудь… выкрутились.

Теперь она смотрела на меня. Глаза блестели, но слез в них не было.

— Выкрутился? Тайком вынес девочку и оживил её?

— Не знаю.

— Я предупреждал о неуместности фантазий на мой счет. Мне ещё раз повторить, что вы представляете на моем месте выдуманного персонажа?

— Зато вы больше не сможете сказать, что я ничего о вас не знаю.

Что-то я перестал понимать в жизни. Последняя фраза показалась мне верхом бессмыслицы.

— Хотите узнать что-нибудь ещё?

Грейнджер прошептала:

— Ей было больно?

— Нет.

— А родители?

— Их убили раньше. При нападении… Пора возвращаться, мисс Грейнджер. Ваши друзья волнуются.

Она упрямо помотала головой.

— Не сейчас. Пожалуйста…

В её мыслях метались вопросы, которые она не решалась задать.

— Забыли, как пользоваться окклюменцией?

— Нет. Подумала, что это будет нечестно.

— Вы знаете ответы, мисс Грейнджер. На сегодня с меня достаточно.

— Но, сэр…

— Сейчас. Вы. Должны. Уйти.

— А… книги?

— Прекратите изображать милосердную идиотку. У вас это выходит отвратительно.

Её сознание, наконец, захлопнулось:

— Хорошо, сэр. Я правильно понимаю, что вопросы о палочке и магии мне стоит перенести на следующий раз?

Следующий раз? Следующий раз?! Она вообще меня слушала?

Грейнджер сейчас походила на птенца-подростка: нескладная, встрёпанная, тщетно пытающаяся вести себя по-взрослому. И этому цыплёнку я только что исповедался в том, о чем молчал даже наедине с собой?

— Слушайте, вы, мать Тереза! Никакого следующего раза не будет. У меня осталось не так много времени, и я намерен провести его, как считаю необходимым. Без шефства скаутов. В доме, который мне бы хотелось считать своим, а не филиалом гостиной Гриффиндора. Всё, что здесь было сказано — было сказано с одной целью: избавить вас от иллюзий. Если вам мало, могу добавить другие истории. Желаете узнать, как умерла Чарити Бербидж? Как выбралась из Азкабана Беллатриса Лестрейндж? И прекратите хвататься за нелепую мысль о моей природной доброте. То, что вам кажется хорошим отношением, было всего лишь результатом обязательств. К счастью для меня и для вас, сегодня это закончилось…

В этот момент сильная боль рванула правое запястье, и я почувствовал брешь в защите дома. Еще один гость. В подтверждение этого внизу раздались шаги и хорошо знакомый голос завопил:

— Профессор! Профессор Снейп! Гермиона пропала!

______

* curriculum vitae (лат) — «путь жизни», краткое жизнеописание.