Восемнадцать - четырнадцать (гет)

И снова он шёл по тому длинному тёмному коридору, снова его вело чувство страха, что словно подгоняло его. Хриплое дыхание, по мере спуска по винтовой лестнице, отдавало все больше пара. Ему хотелось развернуться и мчаться прочь, но пути назад не было — к спине непреклонно подкрадывалась всепожирающая пустота. Она, словно ластик, стирала за собой то, где буквально несколько секунд назад был Гарри. Поэтому у него был только один верный путь — вперёд.

Массивная каменная стена хорошо освещалась трещиной высоко над потолком пещеры. Идти до стены было довольно долго, но даже сейчас, едва Гарри бросил на неё взгляд, понял — что-то было не так. С тех пор, как он был здесь в последний раз, многое поменялось, в частности то, что прикованный узник бесследно исчез. Гарри подошёл ближе. Ужасный смрад гниющей плоти и тухлой крови так же испарился, да и вообще складывалось впечатление, что никогда и не было того несчастного человека с маской ворона. Кандалы, в которые он был обычно закован, теперь сияли своей чистотой, на них не было ни пятна ржавчины. Это Гарри не понравилось. Ему в принципе все здесь не нравилось, в частности то, что его вновь атаковало чувство дежа вю. Сколько раз он был здесь? Третий? Десятый? Пятидесятый? Он, как и узник до недавнего времени, был прикован к этому месту.

— Ты снова пришёл, воронёнок.

Гарри резко обернулся на источник звука, но встретил лишь пустоту. Эхо прошлось по огромной пещере и затихло, оставив после себя лишь дрожащий воздух. Мальчик насторожено отошёл от стены и медленно обвел помещение взглядом. Страх просочился в его кровь. Он был здесь. Тот самый полутруп находился рядом с ним, каким-то чудом освободившись от оков. Гарри, сглотнув, громко спросил:

— Где ты? Что тебе нужно от меня? — ответом послужил тихий низкий смешок. Его оппонента явно позабавила дрожь в голосе и в ногах Гарри.

— Мне от тебя? Вот уж не думаю, что мне что-то нужно от тебя, мой маленький воронёнок, — голос становился то тише, то громче, он словно пульсировал, обвивался вокруг головы Гарри, не давал расслабиться и будто сводил с ума, — скорее наоборот.

— Наоборот? Что за черт?! Почему я здесь? Отвечай! — и вновь в ответ лишь смех. Страх уступил место злости, и он пошёл на поводу эмоций.

Снова и снова он оказывался здесь, напротив своего разлагающегося оппонента, вновь и вновь его пугала мысль о том, что то лицо под маской все-таки было его собственным. Однако сейчас он хотел разорвать этот круг. Если страх замораживал, стеснял движения, то злость на откровенную издевку, напротив, жгла его и давала сил.

— Как много вопросов... От тебя одни хлопоты, Гарри Поттер. Впрочем, неважно. Скоро над тобой вершится суд, на котором тебе будет дано право выбрать...

— Просто выпусти меня отсюда!

— ...и когда этот момент настанет, у тебя не будет права отказать мне.

— Я никогда не приму у тебя помощь, — после всего увиденного, Гарри дал себе понять, что жди беды от этого уродца.

— Но ведь именно я по-настоящему заботился о тебе все-е-е-е-е эти годы, — мальчик почувствовал, как на его плечо легла рука, и весь его пыл иссяк. — Ну-у же, Гарри, невежливо стоять к своему спасителю спиной, да-а?

По его плечу стало растекаться нечто, что даже при сильном желании нельзя было представить как кровь или ещё что-либо. Гарри медленно повернул голову, взгляд зелёных глаз встретился со взглядом других зелёных глаз, и он закричал.

* * *

В библиотеке царило одно негласное правило — нужно было всегда соблюдать тишину. И если в обычных библиотеках в мире маглов это ещё можно было понять, то в библиотеке Хогвартса это правило было попросту абсурдным. Любой старшекурсник, получив доступ в Запретную секцию, прекрасно это понимал и пытался переубедить вечно взъерошенную мадам Пинс, но та была непреклонна. Уж она-то должна была понять, что часть книг имели свою волю, голос, характер и зачастую забавлялись, пугая студентов своими криками.

Лишь одной студентке Пинс давала поблажку, видя, насколько серьёзно та относилась к книгам. Эта самая студентка шла со стопкой книг и растравляла их по полкам, параллельно бросая злой взгляд на подскочившего бледного паренька в круглых очках и взъерошенной шевелюрой. Тот был окружён неряшливо разбросанными по столу книгами.

— Нашёл место для сна, — Гермиона поставила последнюю книгу на полку и села напротив него. — И что это за книженции? Они все про... зелья? Какая муха тебя укусила на этот раз?

— Хм? Готовлюсь ко Второму туру, что же ещё, — Гарри хмуро воззрился на свою подругу, — завтра мне предстоит на час погрузиться под воду, знаешь ли.

Это было ложью. Способ справиться с туром он уже давным давно нашёл, так же, как и разгадал загадку золотого яйца. Поначалу Гарри хотел воспользоваться заклятьем Воздушного пузыря, пока однажды не наслышался от Невилла об одном удивительном растении, что ему подарила его бабушка. Так что теперь, когда жабросли были замаринованы в банке, дожидаясь своего часа, пришло время разобраться с другой, более насущной проблемой.

Малинта. После того, как в кабинете директора Гарри узнал о дополнительном Туре, внутри него что-то поменялось. Его будто кто-то встряхнул и показал на что-то пальцем, и это что-то Гарри и искал. Он перерыл практически все книги о зельях в библиотеке, но так и не нашёл даже упоминания о Малинте, словно его не существовало в помине. Отсюда следовал невеселый вывод — его пичкали самопальщиной.

— Ты выглядишь скверно, Гарри. Уверен, что справишься с туром? — Гермиона озабоченно взглянула на него. — Нет, правда, ты какой-то побитый.

— Ну, с Первым туром я как-то справился, справлюсь и со Вторым, — он вяло улыбнулся, разумно опустив тот факт, что его уже довольно давно натаскивала Сяо, выбивая из него всю дурь. Кое-что он так же не хотел ей говорить.

Гарри перестал пить Малинту совсем. Правильно это было или нет, он не знал, но он шел на поводу своего любопытства. Тот приступ во время приезда делегаций всплывал в его памяти каждый раз, когда он смотрел на ампулу с синей жидкостью. Гарри понимал, что это могло нанести ему еще больше вреда, что рано или поздно он мог стать неконтролируемым психом, однако сравнивая себя в то время, когда он принимал лекарство и время после отказа, второе было куда... реальнее. Гарри помнил, как первое время он жутко бредил и на двое суток запер сам себя в Выручай-комнате. После этого периода его организм, конечно, восстановился, однако Гарри будто избавился от ненужного хлама. Мысли стали чётче, голова стала мыслить более здраво, и вместе с этим палитра красок снова пропала, так же, как и вкус еды. Ему не нравилось то, что творили Эмбер и Дамблдор, но ничего не мог с этим поделать. Тренировки Сяо и попытки создания собственного заклинания его изматывали, но Гарри надеялся, что результат рано или поздно оправдает себя.

— Не будь таким легкомысленным, ты прошёл Первый тур благодаря жульничеству, второй раз такое не сработает, — Гермиона полистала учебник по "Экзотическим зельям Средней Азии", — сегодня ложись спать пораньше.

— Ты что, моя... — Гарри осекся, но тут же выкрутился,— сестра что ли?

— Нет, но мне осточертело смотреть на своего вампироподобгого друга, — она встала и, глянув на него сверху вниз, властно сказала. — Идем. Нас ждут "Три метлы".

"Походу, она боится конкуренции" — вслух он, правда, озвучивать мысль не стал, боясь за своё здоровье, так что ему пришлось разложить книги по полкам и позволить Гермионе вести себя навстречу "Трём мётлам". Походу ему и правда нужно было расслабиться. Он засунул руку во внутренний карман мантии, где покоилось письмо. Раз так, то пропустить стаканчик сливочного пива перед отправкой не было большим грехом.

* * *

По мере приближения Второго тура холода только набирали обороты, глумясь над Чемпионами. Пока Гарри вместе с Гермионой добирался до Хогсмида, они оба успели околеть, благо согревающее заклинание Гермионы не дало им совсем зачахнуть. Как и ожидалось, на улицах волшебной деревеньки было не так уж много народу — все студенты ломились в тёплые уютные помещения, не желая мерзнуть на улице. Но даже так, были смельчаки, которые решили бросить стихии вызов, находясь под снегопадом. Проходя мимо них, Гарри то и дело слышал о том, как они говорили о дополнительном туре. "Пророк" с известием вышел уже довольно давно, и все в школе выстроили не одну теорию, каким именно будет новый тур. И разумеется, ведро помоев досталось и Гарри, в котором практически все видели виновника.

— Н-не обращай на них вним-м-мания, — у Гермионы от холода начал заплетаться язык, — он-н-ни н-ничего не п-понимают.

— Да уж, — только и смог вымолвить Гарри. Только то, что сказала Флер тогда в кабинете, позволяло ему держаться. Он перевёл взгляд на Гермиону, чьё лицо было полностью обмотано шарфом.

"Ниндзя?" — у него возникло непреодолимое желание сорвать с неё шарф, и когда он уже протянул было руку, Гермиона, бряцая зубами, проговорила:

— Эй, это же...

Они были не единственными, кто стоял у входа в "Три метлы". Прямо напротив входа, запрокинув голову, стояла какая-то коротышка и всматривалась в вывеску, переминаясь с ноги на ногу. Гарри было насторожился, что же здесь делает младшекурсница, но тут ребёнок повернул голову в его сторону, и у него отпало всякое желание даже думать о Сяо, как о мелкой.

Он знал настоящую силу её рук. Без всяких преувеличений он осознал, что при желании она могла убить человека с одного удара. Раз уж Сяо умудрилась вырубить Крэбба, своими пропорциями похожего на резной шкаф, то это было вполне реально. Сейчас же она стояла и хмуро смотрела на них двоих, что выглядело малость нелепо. На ней было зимнее маленькое пальтишко и совсем уж неподходящая цветастая вязаная шапка с огромным помпончиком. Гарри аж разинул рот, глядя, как пушистый шар трясся от порывов ветра. Опомнившись, он заговорил первый.

— Привет, Сяо. Ах да, Гермиона, я вас представлю. Сяо Цзинь Ши, мой э-э-э...

— Тренер, — буркнула та под нос и протянула ей руку.

Гарри уже знал, что сейчас будет, поэтому не шибко удивился, когда его подруга скорчила лицо во время рукопожатия. Хватка у Сяо была явно мужской.

— Эм-м, может зайдём внутрь? — растирая ладонь, предложила Гермиона.

— Пойдём, — Гарри подошёл к двери и, пропустив девушек вперёд, зашёл в таверну.

* * *

За день до Второго тура в таверне было очень людно. Это объяснялось тем, что все занятия были отменены, дав студентам возможность расслабиться. Гарри, не обращая внимания на воззрившихся на него Ли Джордана и Симуса, пробирался к столику у окна. Запах сливок и корицы приятно щекотал его нос, и Гарри надеялся, что хотя бы здешнее пиво не поменяло своего вкуса. Он обернулся и увидел, как Сяо, стиснув кулаки, вжала голову в плечи. Для неё это было, походу, испытанием — находиться в таком людном месте, зная её замкнутый характер. Когда троица уселась, Гермиона подозвала официантку.

— Как же здесь шумно, ужас, — она растирала замершие щеки ладонями, — ну, это неудивительно. Гарри, ты как, волнуешься?

Как бы он не дружил с ней, сейчас он меньше всего хотел чьей-то заботы. К тому же, того волнения, что было перед Первым туром, не было и в помине. Гарри вспомнил, как он истерил после новости о драконах, и это вызвало у него раздражение. Сейчас он был сосредоточен на более насущных делах.

Когда к их столику подошла официантка, Гермиона начала делать заказ, Сяо же боязливо осматривалась по сторонам, то и дело вздрагивая от очередного взрыва хохота.

— Я... не понимать, — она недоуменно воззрилась на то, как Ли на спор выдул целую пинту сливочного пива под громкие овации сокурсников, — я правда не понимать.

— У вас на родине такого не было?

В ответ на вопрос Гарри та отрицательно замотала головой и нахмурилась.

— У нас не бывает каникул. Мы тренируемся. Всегда. И поэтому я не понимать.

— Ну, это легко исправить, — стараясь сгладить мрачную атмосферу, встряла Гермиона, пододвигая ей только что принесённый бокал, — вот, держи.

Гарри самому стало интересно, что из этого выйдет. Видеть её, насупленную маленькую воительницу, распивающую сливочное пиво, было для него в диковинку. При нем она пила разве что традиционный чай. Сяо с неподдельным интересом посмотрела на содержимое бокала, затем на Гермиону, потом опять на бокал. Та тут же поняла и стала учить её, как правильно пить. Гарри отвлёкся и увидел, как на него смотрела компания из Дина, Невилла и Рона. У последнего было виноватое выражение лица, однако он все еще не мог забыть те слова в адрес Флер. Он понимал, что его друг впервые испытал серьёзный стресс, связанный с арестом отца, да и сам по себе по характеру Рон был завистлив, но это не давало ему право прилюдно оскорблять ту, кого Гарри любил. Рон поспешно отвернулся, едва их взгляды встретились.

"Опять убегаешь?"

Тем временем Сяо, собравшись с силами, поднесла бокал к губам и начала методично опустошать содержимое под тихую поддержку Гермионы. Гарри удивлено смотрел на то, как Сяо медленно запрокидывала голову, и как только её бокал опустел, она поставила его на стол.

— Ну как?

Та опустила голову, и Гарри не смог сдержать улыбку. На маленьком и точеном хмуром лице девушки красовались пышные пенные усы. Они настолько не вязались с ней, что это выглядело до абсурдного смешно. Гермиона и вовсе засмеялась, а после достала зеркальце. Дальше произошло то, чего Гарри уж точно не ожидал. Сяо, воззрившаяся на своё отражение, медленно растянула губы в неуклюжей улыбке. Её лицо мигом преобразилось, став добрее и светлее.

— Ты ведь за этим сюда пришла? Было любопытно? — этот вопрос от Гарри вернул Сяо прежний облик, к его разочарованию.

— Это очень... занятно. Да, — она кивнула и опустила лицо, пряча его в шарф, однако Гарри успел заметить, как покраснели кончики её ушей.

— Кстати говоря, — Гарри перевел взгляд на повеселевшую Гермиону, — что у тебя с Крамом?

Это волновало не только его, Святочный бал до сих пор находился на устах студентов трех школ. Тогда отношения между студентами претерпели явственные изменения. Это ощущалось буквально на следующий день после Рождества. Тогда атмосфера в замке была словно пропитана неловким молчанием, смущением и волнующим трепетом. Не обошлось и без интересных слухов, виновницей одного из которых была Гермиона. Как и ожидалось, она покраснела.

— А что у меня с ним? — но тут же осеклась под взглядом Гарри. Поняв, что ей не выкрутиться, она опустила плечи и устало вздохнула. — Ох, как же меня это достало. Надо было не соглашаться.

— Так это он тебя пригласил?

— Ну... да, в библиотеке. Не смешно, — Гарри не смог подавить улыбку. Это было очень похоже на неё, зная её страсть к учебе, которая передалась и ему. — Он сказал мне, что давно на меня посматривал, ну и... Стоп, я что, на допросе? Давай лучше поговорим о том, как ты умудрился зацепить "Ходячее Бедствие Шармбатона".

Гарри, в это время попивавший сливочное пиво, чуть не захлебнулся. Откашлявшись, он недоуменно воззрился на самодовольную Гермиону. Дураку было понятно, что она так отомстила, но это он отодвинул на второй план.

— Как ты сказала?!

— Нет, ты, видимо, издеваешься надо мной. Уже давно эту девушку так называют, и недаром. Она подпалила кабинет Снейпа, умудрилась разбить два телескопа, выпустила на волю соплохвостов, и — представь себе — напугала Пивза. — Гермиона вошла в раж, рьяно загибая пальцы. — Пивза, Гарри! Я не знаю, что у неё на уме, но если она сговорится с близнецами, то быть беде!

— Ты преувеличиваешь, Авелин хорошая, — и тут же он осекся, вспомнив, как она толкнула Флер на него, и что из этого вышло. В самом деле, этой рыжей бестии не сиделось на месте. — Ну, правда, ей нужен курс успокоительных.

Он не понимал её. Авелин поначалу казалась ему гиперактивной и жизнерадостной непоседой, но после того поцелуя на Святочном балу все перевернулось. До недавнего времени она его избегала, так что поговорить с ней возможности не было совсем. Вероятно, он упускал какую-то важную деталь, или он был попросту слишком туп.

— Все это, конечно, хорошо, однако, — Гермиона серьёзно посмотрела на него, — ты ведь чем-то обеспокоен?

Вот что значила дружба с главной заучкой Хогвартса. Та была не только умницей, но ещё и прекрасно понимала чувства других, и это порой Гарри пугало. Он и в самом деле хотел поговорить с ней кое о чем. Он глянул на Сяо, которая, по-видимому, вошла во вкус и заказала себе ещё сливочного пива. Как бы она не помогала ему, он засомневался, стоило ли ей доверять. С другой стороны он понимал, что её мало что волновало, кроме разрушения её школы, так что он решил начать с главного.

— Гермиона, скажи, ты ведь знаешь, как патентуют новые зелья?

Она медленно подняла бровь вверх. Для неё было более, чем странным — выслушивать от своего друга такие вопросы. С другой стороны Гарри видел, что новые темы для разговоров ей нравились, поэтому в её глазах зажегся огонёк интереса.

— Ну, это очень и очень непросто, — та задумчиво покрутила стакан, — видишь ли, перед тем, как новое зелье допустят до патента, его очень тщательно проверяют в Союзе Зельеваров, а так же оно проходит контроль Министерства и Ассоциации святого Мунго, отвечающего за лекарственные зелья. Я имею в виду, проверяется степень силы зелья, уровень опасности, а так же возможные видоизменения при комбинации различных добавочных компонентов.

— Добавочных компонентов?

— Возьмём, к примеру, Оборотное зелье, — при упоминании о нем лица Гарри и Гермионы синхронно сморщились. Они оба хорошо знали, какое же оно было чудовищное на вкус. — Так вот, у него очень много определенных условий, не выполнив хотя бы одно, его свойство меняется, сильно отдаляясь от оригинала. С Сывороткой правды все ещё строже — мельчайшая оплошность превращает зелье в опасный яд. Так что создать новое законное зелье очень трудно.

— Значит, если в общем реестре оно не значится...

— То оно не прошло проверку... А что такое? Ты опять решил "создать" какую-то чепуху? — Гермиона подозрительно прищурилась, но Гарри замахал руками.

— Нет, что ты, я лишь создаю заклинание, — и тут же прикусил язык под уничтожающим взглядом карих глаз.

Как бы она не хотела, что бы он не своевольничал, в последнее время он добился некоторых успехов. Теперь, при произнесении заклинания, воздух вокруг палочки начинал рябить и создавать что-то вроде вытянутого вихря. Пока что это было его пределом, но даже это радовало Гарри.

А вот слова Гермионы о незаконных зельях сильно его зацепило. Он ещё со случая в кабинете директора понял, что это его "лечение" было фикцией. Ну не могло это лечение превратить его в амебу, к тому же по существу, пусть у него и случился припадок давным давно, после отказа от Малинты его чувства обострились. Об этом Эмбер не знала, или делала вид, что не знала, и Гарри было на руку то, что она в данным момент отсутствовала. Единственный человек, к которому он мог обратиться по поводу зелья, был Снейп, но сразу два фактора отметали эту идею. Первый факт — именно этот человек варит ему Малинту, а значит, он в курсе всего происходящего. Второй — Снейп ему не нравился.

— От Бродяги есть известия? — Гермиона наклонилась к нему поближе. — Ты ведь знаешь, эта новость, ну...

В ответ Гарри молча достал из внутреннего кармана запечатанное письмо. Девушка сразу все поняла.

— Это ему? — он кивнул. — Надеюсь, у него все хорошо.

— Он вернулся в свой дом и проводит генеральную уборку, — Гарри улыбнулся и тут же нахмурился, — хотя после статьи в Пророке он прислал мне письмо и сказал, что рванет сюда, как только освободится.

— НЕЛЬЗЯ! — Гермиона вскочила, чем перепугала народ в таверне. Неловко извинившись, она села на место и тихо зашипела. — Ни в коем случае! Это очень опасно, особенно сейчас!

— Я это знаю. Он — нет. Я ведь его крестник, а тут дополнительный тур и... и вообще.

Гермиона мягко улыбнулась ему.

— Он заботится о тебе как может, ты же знаешь. А насчёт дополнительного тура... Я думаю, на Фаджа надавили...

— Малфои!

— Да не Малфои! — она раздраженно гаркнула на него. — Другие министры! Тебе не надоело?

— Нет, но...

— Ты постоянно твердишь, что это Люциус все подстроил, и, может быть, так оно и есть, но тебе не кажется, что банальная месть за сыночка слишком притянутая причина тратить деньги и рисковать шкурой?

— На втором курсе он не побрезговал ведь...

— На втором курсе, Гарри, дело ограничилось Визенгамотом, а сейчас сразу три Министерства!

Он досадливо цокнул языком и отвернулся. С недавних пор он был одержим мыслью о том, что Малфои успели и здесь подпортить ему малину. Гарри ненавидел их всей душой, и сейчас он задумался о том, что тогда набить рожу младшенькому было хорошей затеей. И все же после того, как его руки оказались в крови Малфоя, ему стало страшно. Пойдя на поводу своих эмоций, он чуть было не перешёл черту, благо Снейп оказался рядом.

— Я тоже их не люблю, в частности за то, как они меня называют, но, — Гермиона повернула голову и посмотрела в окно, — не стоит терять голову и зацикливаться на необъективной проблеме. Это, к слову, твоя главная слабость. Кстати, уже темнеет. Ты бы поспешил.

Гарри посмотрел в окно. И правда, уже начало темнеть, а добираться до совятни было довольно долго. Помахав на прощание Сяо и Гермионе, он наспех оделся и выскочил на застуженную улицу, грудью ощущая письмо Сириусу.

* * *

До совятни был путь неблизкий, и пока Гарри шёл, снегопад закончился, стало потихоньку темнеть. Ему было любопытно, какая погода будет завтра, и насколько холодным будет Большое озеро. Из рассказов Невилла Гарри понял, что вместе со способностью быстро перемещаться под водой, жабросли также давали терпимость к низким температурам. Невилл был лучшим студентом по травологии среди четвёртого курса, так что его слова были весьма и весьма убедительны.

Другое дело сам тур. Из песни русалки Гарри смог разузнать, что ему за час необходимо было отыскать нечто ему очень дорогое. Ориентируясь такой скудной информацией он понял, что вся суть тура будет состоять в поисках, нежели в прямом столкновении, как в Первом туре. Подумав об этом, к Гарри вернулось прежнее волнение, но оно было скорее спортивным, чем истеричным. Что ни говори, ему пошли по нраву такие изменения.

Ноги уже начали уставать, когда он подошёл ко входу в совятню. Это было небольшое каменное строение цилиндрической формы с небольшими проемами в стенах. Внутри помещения всегда царил шум. Совы, эти красивейшие создания, редко затихали одновременно. Вот и сейчас, когда Гарри поднимался по лестнице, то услышал громкий шорох перьев и клёкот недовольных птиц. В одном из них он узнал свою сову, Буклю. Был и ещё один источник звука, который сова издать никак не могла. Это была чья-то тихая речь на иностранном языке. Гарри ни с чем не смог спутать этот нежнейший легкий голосок, и поэтому не сильно удивился, когда, войдя внутрь, он увидел Флер. Та в одной руке держала распечатанное письмо, а другой заботливо гладила большого напыщенного филина. Птица явно была горда собой — распушила перья и задрала клюв кверху. Флер с доброй улыбкой щелкнула его по клюву и хихикнула. Гарри замер. Прежде он никогда не видел, что бы она так себя вела, но ему вмиг понравилась такая Флер. В ней было что-то неприкрыто детское, невинное, и то, как она мягко гладила филина по макушке, вызвало у Гарри улыбку.

Как не вовремя одна из сов издала громкий клёкот, заставив девушку вздрогнуть и обернуться, но вместо птицы увидела черноволосого изнуренного паренька.

— Эм, привет, — Гарри с сожалением смотрел, как её выражение лица вмиг вернулось в уже привычное холодное.

— Зд'гавствуй, — Флер спрятала письмо в карман куртки и быстрым шагом направилась к выходу. Это сильно задело Гарри за живое. Он не понимал её, её поведение разнилось от вполне открытого, до холодного, как сейчас.

Он слышал звуки удаляющихся шагов, и шанс поговорить с ней ускользал. Кто знал, что могло случиться завтра, так что он хотел услышать её голос ещё.

— Флер! — он выскочил на улицу и догнал девушку. Та остановилась, стоя к нему спиной. — Я хотел бы поблагодарить тебя... ну, за то, что ты тогда сказала, помнишь? В кабинете директора.

— Помню, — последовал её тихий ответ. Она опустила голову, — что-нибудь ещё?

В её голосе был холод. Она будто специально отталкивала Гарри, держа его на расстоянии. Он вспомнил слова Авелин о том, что он ей нравился как друг, но сейчас те слова походили на шутку. Он предпринял ещё одну попытку.

— Знаешь, все в школе с ума посходили. Твердят, что...

— Перестань, пожалуйста, — Флер повысила голос и стиснула письмо в руке, — я знаю, ты не виноват в том, что отныне туров четыре. И вряд ли ты специально кинул своё имя в Кубок. Я долго размышляла об этом, думала, кто же ты для меня, очень долго. Пусть ты стал чемпионом по чьей-то прихоти, но даже если так, — она обернулась, и Гарри увидел в её голубых глазах суровую решимость, — даже если это и так, то ты — мой соперник. И во что бы то ни стало, я одолею тебя.

Слова Флер ещё гремели в его голове, хотя она давно ушла. Гарри смотрел ей вслед и почувствовал себя дураком. Зациклившись на себе, он напрочь отказывался понимать чувства других, той же Флер. Теперь все встало на свои места.