Восемнадцать - четырнадцать (гет)

Солнце уже начало заходить за горизонт, окрашивая стены огромного замка в багрянец. На самом верху Астрономической башни стоял высокий человек в серебряной мантии. Он держал спину прямо, не боясь сильного ветра, что раз за разом достигал верхушки башни. Взгляд ясных голубых глаз поверх очков-половинок был неподвижен и сосредоточен. Альбус Дамблдор всматривался куда-то в бескрайнее небо, стараясь унять нарастающее волнение. Он ждал.

— Опаздывает, — тихо сказал он сам себе, поглаживая длинную седую бороду.

Никогда еще он не боялся так явно и сильно, никогда еще он не переживал так за чью-то жизнь, как сейчас. Казалось, кто-то огромный и незримый взял и сильно встряхнул его устоявшийся мир, смешав все краски воедино. В голове директора царил хаос, подстегиваемый волнением. Он стиснул в руке старые карманные часы и собрался было покинуть башню, как вдруг случилось нечто. Воздух зарябил, вслед за этим раздался гулкий хлопок аппарации, и перед Дамблдором появилась невысокая женщина, одетая в темно-коричневую мантию. Она деловито отряхнулась и, поправив очки в тонкой оправе, повернула голову в его сторону. Дамблдор облегченно выдохнул.

— Заставили вы меня поволноваться, — он слегка поклонился, — я уж подумал, вы не сочтете за честь прибыть сюда, мисс Уоллис.

— Ну что вы, Альбус, — она подошла к директору и крепко обняла его. — Разве я могу отказаться побыть здесь вновь, в этих стенах? Тут аж дышится по-другому. Почти ничего не изменилось, — она заинтересованно осмотрелась вокруг. — Все те же телескопы... Я слышала краем уха, что здесь произошло, но хотелось бы послушать, что скажете мне вы.

— Вы как всегда прямолинейны. Что же, тогда идемте, — директор и гостья направились к выходу. — Знаете, со дня нашей последней встречи вы как-то изменились. Сменили прическу? Точно, все хотел уточнить, как продвигается ваше исследование? Я слышал, что вы готовите что-то очень интересное.

— Вы мне льстите. А что насчет исследований... Результат еле сдвинулся с мертвой точки, Альбус, — их шаги раздавались гулким эхом внутри школы. Дойдя до передвижной лестницы, они остановились. — Психика человека очень капризный и сложный инструмент, но мы стараемся изо всех сил. Ради них в том числе…

— Лонгботтомы?

— Да, — лицо мисс Уоллис помрачнело, — у них нет точки опоры. Их разум аморфен, и боюсь, что пока их шансы на выздоровление равны нулю.

— А что насчет… — Дамблдор сжал руки, к горлу подступил комок, — насчет того, о чем я вам писал?

Несколько бессонных ночей выбили его из колеи. Он прикладывал немало усилий, чтобы устоять на месте и не упасть от истощения, однако он не мог, попросту не имел права сдаваться. Мисс Уоллис на его вопрос лишь пожала плечами. Она была сама невозмутимость, чего нельзя было сказать о директоре. Лестница услужливо подъехала к их ногам, и они вместе встали на последнюю ступеньку.

— Пока не увижу его своими глазами, не смогу ничего вам сказать. Батюшки, как же я соскучилась по этим лестницам, — она оперлась руками на перила и посмотрела вниз, туда, где были другие лестницы, что связывали нижние этажи. — Только вот криков и гула не хватает, не находите?

С этим Дамблдор мог с ней согласиться. Школа была пуста, не считая призраков. Летние каникулы были в самом разгаре, поэтому даже учителя покинули стены Хогвартса ради своих дел. Дамблдор взволнованно переминался с ноги на ногу, пока лестница услужливо опускала их вниз. Странное чувство прокралось в его сердце. Он боялся своих догадок, боялся того, что будет, если его мысли воплотятся в реальность. Легкая рука мисс Уоллис легла ему на плечо.

— Вы так переживаете за него? Оно и понятно, такое дарование. Как вы говорили, он весь в отца, но…

— Глаза у него от Лили, — Дамблдор тяжело вздохнул. — К сожалению, на его долю выпало слишком много невзгод. Не каждый взрослый справился бы с этим.

— Но он ведь гриффиндорец, таким пройдохам любое испытание в радость.

— Но не в этот раз. Я знал, что он бросится спасать своего крестного, однако не мог предположить подобного исхода. Если бы я не был настолько зациклен на предстоящем Турнире...

— Я посоветую вам заглянуть к нам, когда у вас будет свободное время.

Дамблдор улыбнулся в бороду. Слова бывшей ученицы невольно его позабавили, учитывая то, что все сводное время он уделял непрестанному наблюдению за Гарри. Однако сейчас его планы рушились, будто карточный домик. В его голове всплыли те жуткие крики, напуганные лица его друзей и то, кого они принесли через черный вход в лазарет. Тогда он не поверил своим глазам, он отказывался верить в случившееся. Сейчас его страх стал меньше, надежда все еще была, но сердце предательски екнуло.

Спустя десять минут ходьбы по пустым коридорам и наткнувшись пару раз на блуждающих призраков, они подошли ко входу в больничное крыло. Мисс Уоллис заметила, как на двери красовался массивный замок без замочной скважины, и непонимающе уставилась на директора.

— Вы… вы его заперли?

— Всего лишь необходимая мера, — Дамблдор коснулся палочкой замка, и он попросту растаял. — А теперь о главном. Пока Министерство занято шумихой по поводу Драконьего языка, никто не успел заметить, что стряслось с Гарри. Попрошу отнестись к данной ситуации со всей серьезностью. Я доверяю вам, вы одна из лучших магов, практикующих психоанализ, и я рассчитываю на вас.

— Хорошо, — мисс Уоллис осторожно прикоснулась к дверной ручке и открыла дверь. — Пожалуйста, сделайте так, чтобы Гарри вас не видел, я хочу немного с ним побеседовать. И пожалуйста, не вмешивайтесь, просто стойте рядом.

В больничном крыле, несмотря на ясную безоблачную погоду, было мрачно. Ветер, гулявший по палате, был неприятным и колючим, он словно прогонял непрошеных гостей, что решили посетить больного. Койки пустовали, аккуратно заправленные и стоявшие точно в ряд. Мисс Уоллис заинтересованно посмотрела на последнюю койку от двери. На ней явно кто-то недавно лежал — одеяло было смято и отброшено к спинке, подушка отсутствовала. Могло казаться, что человек, бывший тут до них, ушел, и здесь никого не было, однако среди давящей тишины, что царила в палате, едва различались чьи-то тихие всхлипы. Дамблдор, находясь под заклинанием отвода глаз, кивнул, видя замешательство гостьи. Медленно идя на источник звука, мисс Уоллис на всякий случай поправила рукав мантии. По мере продвижения вглубь больничного крыла, всхлипы становились все громче и отчетливее, и Дамблдор указал мисс Уоллис на неясную тень в углу лазарета. Там, за шторкой на полу сидел мальчик, сжимая в руках подушку. Непослушные, иссиня-черные волосы закрывали его лицо, оставляя видимым только нижнюю часть лица, покрытую слезами. Правая часть головы была перебинтована, скрывая какую-то рану. Мисс Уоллис подошла к нему и осторожно присела напротив.

— Гарри?

Мальчик резко поднял голову, отчего она от неожиданности чуть пошатнулась. Его изумрудные глаза были красными от пролитых слез. Подушка сморщилась от сильного сдавливания: Гарри явственно напрягся.

— К… кто вы?! — он диким зверем уставился на гостью, подобрав ноги поближе к себе. — Что вам от меня нужно?! Выпустите меня!

— Гарри, пожалуйста, успокойся и послушай. Меня зовут Эмбер Уоллис, и я просто хочу поговорить, — она протянула к нему руки и показала раскрытые ладони. — Давай поговорим, Гарри? Не бойся.

Гарри всматривался в ее лицо и постепенно его хватка начала слабнуть. Его худые острые плечи поникли. Вместе с ним успокоились и Дамблдор с Эмбер, одновременно вздохнув с облегчением.

— Как ты себя чувствуешь? — она осторожно протянула руку к его голове, однако за мгновение до неизбежного, поняла, что просчиталась. Гарри резко дернулся и вжался в угол. — О нет, не бойся, я не причиню тебе зла.

Всем своим видом он показывал свой страх перед ней. Дамблдор, помешкав, направил на Гарри палочку и стал беззвучно читать успокаивающее заклинание. Это вошло у него в привычку, поэтому он не сильно удивился его реакции. Со Снейпом все вышло куда хуже, тому пришлось применять магию, иначе тот выцарапал бы ему глаза. Эмбер повернулась к нему и недовольно нахмурилась. Дамблдор понимал ее недовольство, однако видеть, как Гарри бился в страхе, он не желал.

— Вижу, ты напуган. Позволь мне помочь тебе.

— Они то же самое мне говорили, — взгляд зеленых глаз метнулся в сторону замаскированного Дамблдора, отчего тот вздрогнул. Его голос вдруг стал холодным и сильным. — Они приходили и направляли на меня эти… штуки, — неожиданно он резко схватил Эмбер за руку и рывком вытащил из ее рукава палочку. — Помочь? И это вы называете помощью? Я знаю, кто вы такая! Вы любите копаться в чужих мозгах, верно?! Вам нравится это, не так ли?! Смотреть на других, будто они больные свиньи! Проваливайте!!!

Резкое дуновение ветра взволновало воздух в больничном крыле. После того, как крик Гарри прошелся эхом по пустующему лазарету, наступила тишина. Эмбер напряженно замерла, ее же собственная палочка смотрела ей в живот. Голос Гарри казался сдавленным, и Дамблдор понял, что он вот-вот расплачется.

— Это... это невыносимо. Я хочу к ним… так хотел… квиддич… чемпионат мира… — он безвольно опустил руку. Палочка выскользнула из его онемевших рук к ногам владельца. — За что со мной все это? Я же просто Гарри…

Эмбер, все же решившись, снова протянула к нему руку и мягко прикоснулась к его непослушным волосам. Гарри вздрогнул, но на этот раз отнесся к такому жесту более спокойно. Она мягко погладила его по голове.

— Пожалуйста, доверься мне. Я здесь по просьбе профессора Дамблдора. Он ведь хороший, верно? — он медленно кивнул. — Станет хороший человек просить о помощи плохого? Я думаю, что вряд ли. Ты тоже хороший человек, просто… у тебя в голове немного не прибрано. Позволь мне разложить все по полочкам, хорошо? Обещаю, что не буду применять магию. Просто разговоры, идет?

— Не прибрано?.. Значит, вы не будете издеваться надо мной?

Гарри посмотрел на Эмбер уже по-иному. Дамблдор нахмурился — тот холод в глазах, что появился, когда он схватил палочку, не исчез, однако все же плескался где-то на самом дне. Это стало для директора тревожным звонком, однако свои догадки он отложил до поры до времени.

— У меня и в мыслях не было такого, — Эмбер улыбнулась и встала на ноги. — Я зайду к тебе завтра, договорились? — она развернулась и как можно быстрее направилась к выходу. Уже перед самым выходом она не удержалась и обернулась, чтобы в последний раз посмотреть на Гарри. Тот молча смотрел на нее, сжимая подушку.

— Я помогу тебе, — прошептала она.

Едва она вышла из палаты, как Дамблдор схватил ее под локоть. От неожиданности вскрикнув, она увидела бледное лицо директора. Без всяких лишних слов он пошел прямо в лоб, не в силах больше ждать

— Ну? Что думаешь?

— Альбус, я не знаю, что за чертовщина с ним случилась, но хочу сказать одно — мне здесь придется задержаться. Я даже поговорить с ним толком не смогла, сейчас это бессмысленно.

— С разговорами мы еще успеем. Что ты скажешь о его состоянии? — его голос был тих.

— Все хуже некуда. Поначалу я подумала, что его подвергли Круциатусу, но в таком случае он бы полностью лишился рассудка, и это точно не Забвение, его взгляд осмыслен. Пока что мой вывод таков — часть его личности была полностью уничтожена... Альбус? — на ее оклик он судорожно покачал головой. — Альбус, я ведь еще не все вам рассказала.

Он посмотрел на нее поверх очков-половинок. Страх медленно разъедал его изнутри, но он не дал ему волю. Он почувствовал, как силы начали покидать его с каждым вздохом. Переборов себя, он как можно более спокойно спросил:

— Что-то еще?

— Просто хочу кое-что уточнить. Забвение ставит блок на воспоминания, лишая владельца доступа к ним. Я же говорю о полном уничтожении части его самосознания, его Эго. Он проявляет инфантильные черты характера, но это не страшно, за лето я смогу восстановить его умственные способности и вернуть уверенность. Меня беспокоит нечто иное, вы ведь тоже это заметили, когда он выхватил палочку из моего рукава. В его глазах было что-то не его, что-то… темное.

Альбус молча поднес руки к лицу и сцепил их в замок. Он был уверен, что ему показалось, но слова Эмбер заставили его задуматься. Он не смотрел на нее, он вообще никуда не смотрел. Мысли сбивались в кучу в голове старого волшебника. Немного погодя, он достал тонкую глиняную трубку, чем очень удивил Эмбер.

— Эм… профессор, вы что… курите? — Дамблдор, проигнорировав ее укоризненный взор, пальцем поджег табак и сладко затянулся. Ноздри защекотал приятный бархатистый дым.

— Мисс Уоллис, боюсь, я буду вынужден попросить вас пройти в мой кабинет. То, что я вам намерен сказать, позволит вам лучше понять мистера Поттера, а мне позволит продвинуться чуть дальше в своих догадках. Для нашего сотрудничества нам кое-что понадобится, но делать это здесь я не имею желания.

Не сказав ничего более, он развернулся и быстрым шагом направился к лестничному пролету. Эмбер едва поспевала за широким уверенным шагом директора, переходя порой на легкую трусцу. Не обращая на нее внимания, Дамблдор чеканил шаг, раскуривая трубку и вдыхая дым все глубже. Впервые за долгие дни появился луч света среди всего этого мрака, что навалился на него. У него созрел четкий план действий, и это его вдохновляло.

— Сэр, — Эмбер подбежала к нему, — а что вы думаете насчет инцидента с Драконьим языком? Терракт?

— Хм, — они одновременно встали на ступеньку лестницы, позволив той поднять их выше, — единственная школа Китая и одна из лучших во всем мире… Несомненно, это огромная потеря. Всех уцелевших учеников уже распределили по другим школам, к нам, к сожалению, попал только один выпускник. У нас учится мисс Чанг из Когтеврана, думаю, они найдут общий язык.

— Да, но…

— Девочка моя, даже разрушение школы не так опасно как то, с чем мы столкнулись.

Он не хотел так думать, но ее слова поставили жирную точку в его домыслах. Если все будет так, как он предполагал, то будущее всего магического мира было под угрозой. Дойдя до статуи в виде безобразной горгульи, Дамблдор широко развел руки и громко и четко произнес:

— Желе-шипучка, — статуя ожила и отпрыгнула в сторону, освобождая проход. — После вас, — он приглашающим жестом пропустил Эмбер вперед.

Та осторожно открыла дверь и очутилась в просторном помещении, заваленном всевозможными диковинными приспособлениями. Дамблдор оставил ее разглядывать настенные картины, что в свою очередь разглядывали ее, а сам быстро обошел свой стол и достал из столешницы длинное черное перо и кусок пергамента. Едва коснувшись руки, перо взмыло в воздух и, эффектно опустившись кончиком на пергамент, с сумасшедшей скоростью застрочило по пергаменту. Эмбер удивленно посмотрела на директора.

— Сэр, а кому…

— Уизли. Они хотели приютить его в Норе, однако Гарри вынужден будет останется здесь, в замке. Слишком небезопасно оставлять его у них, уж очень шумно у них порой бывает. Для его психики это будет слишком. А теперь, прежде чем мы начнем, я бы хотел у вас кое-что спросить. Вы ведь не против Непреложного Обета, не так ли?

Как он и предполагал, этот вопрос застал Эмбер врасплох, и неудивительно. Никто в здравом уме не стал бы вот так сходу давать клятву, и она в том числе. Подойдя ближе к письменному столу, она увидела потертую колдографию, что лежала на краю стола. Проследив за ее взглядом, Дамблдор взмахнул палочкой, и фотография резко уменьшилась до микроскопических размеров.

— Любопытство не порок, однако есть вещи, о которых некоторым людям лучше не знать. Так что вы скажете, мисс Уоллис? Готовы ли вы связать свою судьбу с этим мальчиком? Чтобы вы поняли, дав Обет, вы будете вынуждены остаться здесь как минимум на год, но зато взамен вы получите ценные материалы для исследования и мою рекомендацию. Что скажете?

— Умеете вы заинтриговать, — Эмбер усмехнулась, и, немного помешкав, протянула руку. — Кому, как не вам знать, что ради своих целей я пойду на все. К тому же, я с самого начала планировала здесь задержаться. Валяйте.

— Уж не привязались ли вы к нему? — Дамблдор направил на нее палочку и начал чертить в воздухе замысловатые символы. Она улыбнулась.

— То же самое могу спросить у вас, директор, — Эмбер чуть стиснула зубы, когда один из языков пламени лег ей на запястье. — Никогда не видела вас таким взволнованным.

— О, уверяю вас, мисс Уоллис, больше не увидите.

Едва тонкие языки пламени впитались в кожу женщины, Дамблдор тихо прошептал, будто обращаясь самому к себе:

— Я очень надеюсь, что этот разговор останется между нами. Вы ведь слышали о Сириусе Блэке?

— Хм, об этом все знают. Он сбежал из Азкабана, куда попал за жестокое убий...

— Это ложь, — Дамблдор подошел к высокой жердочке, на которой мирно спал большой феникс, — Сириус Блэк никогда не совершал подобного преступления. Скажу вам больше, он самый сильный человек из всех, кого я знал. Провести тринадцать лет в Азкабане и остаться человеком, это многого стоит, как думаете?

Часы мерно тикали в углу комнаты, скрадывая тишину. Эмбер непонимающе смотрела на директора. Дамблдор понимал, что в подобное сразу верилось трудно, но времени на разъяснения не было.

— Гарри тогда совершил сразу два поступка. Первый был благородным и от всего сердца, — он погладил феникса по ярко красному оперению. — Он и мисс Грейнджер воспользовались Маховиком времени и спасли заключенного. Поступок, на который едва ли отважился бы взрослый, однако далее произошло непредвиденное. Они попытались сдержать Питера Петтигрю, вступили с ним в поединок и проиграли. Гарри спасло только то, что мисс Грейнджер оказалась сообразительнее и привлекла на себя внимание гиппогрифа, натравив его на Петтигрю. Не смотрите на меня так, я вам уже сказал, что Сириус Блэк невиновен.

— Но что теперь с ним будет? — Эмбер внимательно следила за тем, как Дамблдор ходил взад вперед по кабинету, не в силах сдержать волнение. — Его голова была перевязана. Значит, туда...

— Да, все верно, — он подошел к окну и всмотрелся в багровое небо. — Заклятье Петтигрю угодило ему в голову. Гарри Поттера, которого знал весь магический мир, больше нет, — он повернул голову в сторону Эмбер. — Поэтому я прошу вас вернуть его в первоначальное состояние, пусть это и будет невероятно трудно.

По реакции Эмбер Дамблдор понял, что надеяться на чудо было бессмысленно. Его ученица выглядела хмурой и мрачной, что означало неминуемый крах его планам. То, чего он страшился больше всего на свете, начало сбываться. Последний луч солнца ярко вспыхнул на горизонте, осветив на краткое мгновение просторную комнату. Лицо Эмбер озарилось этим прощальным жестом солнца, и Дамблдор отметил, как годы все-таки испортили ее красоту, немилосердно оставляя ей лишь морщины. Эмбер тяжело вздохнула, будто смирившись со своей судьбой.

— Раз я дала Обет, то слово свое сдержу. Есть еще что-то, чего я не знаю?

— Да, есть, — Дамблдор закрыл глаза и тихо произнес, — он — крестраж.

Часы на стене пробили ровно восемь, и до кабинета дошло эхо от чьих-то криков со стороны больничного крыла.

— Давай еще раз.

Гарри неодобрительно посмотрел на Эмбер. По его мнению, было совершенно глупо и бессмысленно раз за разом махать палочкой впустую, его рука уже успела устать, отчего пальцы сводило судорогой. Палочка из остролиста постоянно выскальзывала из его ладони, что очень не нравилось Гарри, и после очередного взмаха он обреченно простонал:

— Это невыносимо!

Эмбер на его крик души лишь покачала головой. Она сидела в кресле напротив Гарри и с наслаждением уплетала тыквенное печение. Ей явно было чем заняться, подумал Гарри, с раздражением сравнив ее с толстой белкой.

— Прогресс у тебя уже есть, осталось отточить движения, — она запустила руку в пакет с печеньем, лежащий у нее на коленях. — То, что до конца нашего занятия осталось пять минут не означает, что можно расслабляться. Еще раз.

Гарри уже сбился со счета, сколько раз он повторял одно и то же. Даже перед переходными экзаменами он не готовился так, как сейчас. Зельеварение, история магии, астрономия, заклинания, трансфигурация, нелюбимая Гарри всем сердцем — все это разом навалилось на его хрупкие плечи. Он помнил слова Дамблдора о том, что ему предстояло наверстать потерянное за лето, однако он и предположить не мог, насколько это будет трудно. Переведя дух, он поднял руки вверх и сладко с хрустом потянулся.

Место, где они находились, отсутствовало на карте Мародеров, что поначалу повергло Гарри в настоящий шок. Когда он пришел сюда в первый раз, комната пустовала, было видно, что ей никто не пользовался давным-давно. Второе, что его поразило, так это масштабы Выручай-комнаты, как назвала ее Эмбер. Она была столь большой, что Гарри едва мог различить противоположную от него стену. Эмбер тогда заявила, что комната непостоянна и не имела истинного облика, подстраиваясь под нужды вошедшего. Тогда он ей не поверил, но по возвращению Гарри обнаружил совершенно другой интерьер, появилось много мягкой мебели, большой камин и целый шкаф со всевозможной снедью. И сейчас он смотрел, как Эмбер с непринужденным видом потрошила содержимое пакета, даже не подумав угостить его.

— Вкусно? — он засунул палочку за пояс мантии и принялся усиленно массировать отекшую кисть.

— А то. Здешние сладости просто изумительны, — по комнате разнесся громкий утробный рык, доносившийся из живота Гарри. — Ладно, закончим на этом. Не забудь плотно поужинать, хорошо? Больно ты худенький.

— Вы бы могли подсобить мне прямо сейчас, — заметил он как бы между прочим, на что Эмбер укоризненно покачала головой.

— Гарри, ты растущий организм, конфетами сыт не будешь. Кстати говоря, завтра ведь первое сентября. Волнуешься?

На ее вопрос он пожал плечами. Если бы она задала этот вопрос два месяца назад, когда он от одиночества готов был лезть на стену, то его ответ был бы очевиден, однако чем ближе подбиралось начало учебного года, тем явнее Гарри понимал, что, в общем-то, ему было вполне комфортно и одному. Такие знакомые лица Рона и Гермионы, его однокурсников, сладкое предвкушение полета на метле и тот незабываемый миг счастья, когда снитч трепещется в руке — в его сознании все это расплылось и, смешавшись воедино, образовало бесформенное пятно. Было ли это результатом его бесед с Эмбер или он попросту начал их забывать, Гарри не знал.

Эмбер улыбнулась ему и нарочито сварливо пробурчала:

— Ах ты лохматый негодник, они же волнуются за тебя.

— Да, — Гарри робко улыбнулся ей, — я знаю. Я могу идти?

— Отказываешься от разговора? — Эмбер, разочарованно хмыкнув, протянула ему круглый пузырек с густой жидкостью песочного цвета. Гарри, едва его увидев, скривился от ноющей боли в челюсти.

— О нет, опять...

— Не опять, а снова, — передав ему зелье, она встала и стряхнула крошки с колен. — Пей и можешь идти.

Он нехотя откупорил пузырек и, зажмурившись, вылил содержимое себе в рот. Тотчас же невыносимо кислый вкус заполонил все его сознание, и Гарри одним могучим рывком проглотил зелье. По телу прошла крупная дрожь.

— Бэ-э-э-э!

— Прекрати блеять, ты не барашек.

— Но ведь кислое же!

— Весь цимес в том, что состав зелья изменять ни в коем случае нельзя. Добавь в него хотя бы щепотку сахара, и оно тут же поменяет свои свойства, став ядом. Поэтому тебе надо пить его прямо сейчас.

— Это из-за того, что я болен? — Гарри прикоснулся к палочке, воткнутой за пояс. — Мисс Уоллис, то, что меня покалечил Петтигрю, могло как-то повлиять на мои магические способности?

Его палочка из остролиста после того случая стала ему как чужая: капризничала, не соразмеряла силы, порой отказывалась колдовать вообще. Пару раз Гарри добился от нее таких мощных заклинаний, какие могла выполнить разве что Гермиона, а иногда даже простейший Люмос давался ему с превеликим трудом.

— Вот именно поэтому тебе просто необходимо принимать это зелье, — Эмбер закрыла дверцу шкафа и подошла к Гарри. Он отметил, что даже несмотря на возраст, она была довольно милой, однако это не мешало ей поедать сладости в немыслимых количествах. — Ты нестабилен, Гарри, и палочка чувствует это. Ты помнишь, что тебе сказал мистер Олливандер? Не волшебник выбирает палочку...

— … а палочка волшебника.

— Да, все верно. Он это всем говорит, кто покупает палочки у него, и в чем-то мистер Олливандер прав. Ты и палочка связаны очень крепкими узами, и неудивительно, что она так реагирует. Думаю, со временем она образумится. Странно говорить о магическом инструменте, как о живом организме, не находишь?

Эмбер говорила беспечно, однако Гарри заметил тень беспокойства на ее ухоженном лице. Он попрощался с ней и вышел из Выручай-комнаты.

Осенние краски почти вытеснили атмосферу летних дней. Он чувствовал эти перемены в воздухе — он стал более глубоким и в то же время менее дружелюбным. Гарри медленно шел по коридору школы, невольно наслаждаясь тишиной и покоем, что было недостижимо в учебное время. Шум у Гарри сразу ассоциировался с Роном и близнецами — те наверняка будут еще долго шуметь, вернувшись с чемпионата мира по квиддичу. В каком-то плане ему стало немного завидно, но он искренне радовался за них. В голове Гарри всплыла все семейство Уизли, их приветливые лица и огненно-рыжие волосы. Он задумался, как к нему станут относиться после того случая. Дамблдор их наверняка успокоил, но успокоить миссис Уизли было очень проблематично. Он улыбнулся, вспомнив ее суровое лицо, когда она отчитывала Рона за угнанный фордик.

Гарри спустился на первый этаж и вышел во внутренний дворик. Легкий ветер приятно ласкал обросшую голову. Он подумал, что Эмбер была права — он действительно был лохматым, непослушные пряди превратили его голову в некое подобие гнезда. Поставив в уме галочку попросить Джинни его постричь, он неторопливо стал прохаживаться по тропинке. Пожелтевшие листья липли к подошвам ботинок, и Гарри остро ощутил, как быстро пролетело время с тех пор, как он прибыл сюда в первый раз. Тогда все было таким незнакомым и невероятным, что дух захватывало. Гарри краем уха услышал чье-то тихое бормотание, доносящееся за одной из клумб прямо перед ним. Обойдя ее, он увидел профессора Дамблдора. Тот непринужденно стоял напротив клумбы и поливал из лейки цветы, припевая себе под нос незатейливую шуточную песенку. Гарри прыснул. Он и раньше догадывался о чудачествах величайшего мага всех времен, однако сейчас тот больше походил на обычного старика, занятого любимым делом. Дамблдор повернул голову в его сторону и приветливо улыбнулся.

— Как дела, Гарри?

Лицо директора было добродушным, однако он все равно поежился. Взгляд из-под очков половинок просвечивал его словно рентген.

— Спасибо, профессор. А это ваша клумба? — он подошел ближе. — Немного запущена. Такими темпами сорняки задавят цветы, прополоть бы не помешало.

— О-о-о, а ты неплохо в этом разбираешься, — Дамблдор протянул руку и полил дальний кустик роз, — но увы, времени на садоводство нет. Просто помогаю своей коллеге, профессору Синистре.

Гарри решил умолчать, что каждодневные прополки под неусыпным контролем тети Петуньи вынудили его запомнить немало тонкостей.

— Прекрасная погода, не так ли? — Дамблдор опустил лейку. — Завтра обещают проливной дождь, стоит напоследок насладиться спокойным небом.

— Хагриду придется нелегко, — заметил Гарри, — ему ведь предстоит сплавляться вместе с первокурсниками.

— Профессору Хагриду, — мягко поправил его Дамблдор. — Даже если что-то случится, один из преподавателей будет дежурить на берегу.

— Главное, чтобы не Снейп.

Дамблдор на его презрительный ответ лишь покачал головой. Из-за кучных облаков выглянуло солнце, осветив лужайку. Гарри зажмурился от удовольствия, чувствуя, как солнечные лучи нежно ласкали его лицо.

— Скучаешь по друзьям? — он приоткрыл глаза и увидел, как директор смотрел на него.

— Если честно, то сам не знаю, — Гарри задумался. — Это ведь странно, правда? Как бы и очень хочется к ним, но в то же время...

— Душа требует покоя, — тот кивнул. — Не беспокойся, такое случается не только с тобой. На тебя просто навалилась осенняя тоска, плюс ты давно не видел своих друзей. Когда мисс Грейнджер и мистер Уизли тебя увидят, я уверен, ты будешь им рад.

— Сэр, а вы, — Гарри обеспокоенно взглянул ему в глаза, — насчет их...

— Не бойся, я попросил их никому не говорить о том, что случилось. Думаю, на них стоит положиться. А теперь марш мыться, кушать и в кровать. Хм-м, — он погладил свою длинную бороду, — думаю, в последний летний день все-таки можно тебя побаловать.

— О чем вы?

— Даю тебе разрешение на ванную старост, — Дамблдор игриво ему подмигнул. — Она на пятом этаже, четвёртая дверь слева от статуи Бориса Бестолкового. Пароль — «сосновая свежесть». Быть может, это станет тебе стимулом в дальнейшем.

Гарри охнул и, махнув на прощание рукой, стремглав понесся на пятый этаж. Сердце радостно забилось, и он в предвкушении горячей ванны выкинул плохие мысли из головы. Счастье было близко.

* * *

Про ванную старост среди младших курсов ходили легенды. Кто-то утверждал, что у бассейна не было дна, кто-то уверял, что ванная меняла свою форму каждый раз после помывки. Было это чушью или же нет, знали только немногочисленные счастливчики, и Гарри, волею хорошего настроения директора, стал одним из них.

Просторная комната, выполненная из белого мрамора, поражало воображение своим великолепием. Бассейн, находящийся посередине, так же был сделан из белого мрамора, и у Гарри язык бы не повернулся назвать его так. Скорее, он походил на небольшое озеро, судя по размерам. По его краям находились около сотни золотых кранов, украшенных самоцветами, а у ближнего края был расположен трамплин для ныряния. Комната освещалась свисающей с потолка великолепной люстрой с горящими свечами. Окна закрывали льняные занавеси почти до пола. На стене висела картина с изображенной на ней светловолосой русалкой на скале.

Гарри поспешно стянул с себя одежду и, оставшись в одних трусах, покрутил несколько кранов. Такого чуда он еще не видел — из одних кранов полились разноцветные струи ароматной горячей воды, из других вылетали целые облака воздушной пены. Особенно Гарри понравился маленький краник, открыв который, из него вылетела стайка маленьких пузырьков, что сразу же взмыли в воздух. Гарри тихо присвистнул. Бассейн, несмотря на свои колоссальные размеры, заполнялся очень быстро, и спустя пять минут помещение заволокло ароматным паром. Гарри полностью разделся и, пройдя мимо зеркала, решил остановиться. Он рукой провел по запотевшему стеклу и посмотрел на свое отражение.

Если и ранее он не особо отличался толщиной, то теперь походил скорее на призрака, чем на человека. Он глубоко вздохнул и скривился, увидев свой выступающий бочонок ребер. Второе, что сразу бросилось ему в глаза, это длинная белая прядь, что начиналась от макушки. Сколько бы Эмбер не закрашивала ее по его просьбе, на следующий день прядь опять белела. Из ее рассказов Гарри понял, что заклятье Петтигрю едва задело его макушку, одарив голову этим новшеством. Он поморщился, вспомнив, как ему было тогда больно.

— На один шрам больше, да, Гарри? — он обратился к своему отражению. — Невезучий ты человек.

Когда ванная все же набралась, он подошел к бортику и осторожно перешагнул через него. Вода была очень горячей, но не обжигающей. Гарри, постояв так немного, полностью погрузился в воду и расслабленно простонал. Тело, отягощенное постоянными тренировками с Эмбер, приятно замлело. Гарри возвел глаза к потолку и зажмурился. Он чувствовал, как усталость медленно покидала его тело, как вода смывала его пот и лишние заботы. Он уже потерял счет времени. Когда вода успевала остыть, Гарри дергал небольшой рычаг сбоку от всех краников, и вода в бассейне тут же нагревалась до прежней температуры. Постепенно от его усталости не осталось и следа. Он уже хотел было покинуть бассейн, как его отвлек посторонний звонкий звук со стороны трубы.

— Как водичка, красавчик? — Гарри от неожиданности ойкнул и, поскользнувшись, с головой юркнул под воду. Как только он вынырнул, то увидел над собой призрак девочки в огромных очках.

— МИРТЛ!

Она захихикала и аккуратно приземлилась на водную гладь. Ее взгляд что-то выискивал под водой, и Гарри от греха подальше подвинул как можно больше пены поближе к себе. Он знал, что Миртл на своем не остановится, однако больше его волновало другое.

— Ты что здесь делаешь?!

— Развлекаюсь, что же еще, — она сделала вид, что сдувает пену, — обычно я прячусь в сточной трубе и тайком наблюдаю. О-о-о, ты даже не представляешь, какие подробности я тут узнала...

— Обойдемся без них, — Гарри стало не по себе. Пена вокруг него начало потихоньку таять, и Миртл это заметила. Она коварно улыбнулась. — А как же твой туалет?

— А почему ты и твой друг с кошко-девочкой ко мне не заходите? — она ответила вопросом на вопрос . — Я ведь вас ждала-ждала-а-а, вот и не дождалась.

Он почему-то почувствовал себя виноватым перед всеми жертвами подглядываний этой извращенки. Миртл приблизилась к нему вплотную. Гарри поежился. Ее лицо было уже совсем близко, и ему ничего не оставалось, как заслонить свое лицо руками. Миртл разочарованно фыркнула.

— Ну ты и скучный. Я-то думала, что покраснеешь, запищишь в духе "не-е-ет, пожалуйста, мой первый поцелуй должен быть с живой девочкой", — она с наслаждением передразнила кого-то и хохотнула. — Ей богу, седьмой курс, а вел себя как маленький ребенок.

— Э-э-э-э, послушай, Миртл, я понимаю, тебе весело и все такое, но я, пожалуй, пойду. Закрой глаза, пожалуйста, — Гарри понимал, что иначе ее никак нельзя было остановить. Он оперся руками о бортик и дождавшись, пока Миртл закроет лицо ладошками, вышел из ванны. Того времени, пока он находился в ней, было вполне достаточно для приходя в себя. Полотенце нашлось в углу — белое и очень мягкое.

Дамблдор был в чем-то прав, подумал он, ради такой ванны стоило рваться в старосты. Гарри собрал свои вещи и собрался уходить.

— ТЫ ОПЯТЬ КОГО-ТО ПОТЕРЯЕШЬ!

Эхо от низкого и страшного голоса отразилось от мраморных стен, отчего воздух вокруг завибрировал. Гарри резко обернулся. Миртл зависла над ванной, ее глаза, прежде нахальные, зияли черными провалами, лицо исказила сеть черных трещин. Воздух будто втягивался внутрь призрака, лишая помещение тепла.

— Миртл?! — Гарри стало не по себе. — Ты чего, эй, Миртл!

Это наваждение длилось не более пяти секунд. Вскоре в ванной вновь стало тепло, а сам призрак вздрогнул и, проморгавшись, посмотрел на Гарри.

— В чем дело? У меня что-то на лице? — ее вид был совершенно нормальный.

Ему точно не почудилось, то, что он сейчас увидел, было схоже с профессором Трелони полгода назад. Тот же страшный голос, та же перемена в личности. Гарри сделал шаг навстречу призраку.

— Скажи, ты ведь сейчас только что сказала мне, что я опять кого-то потеряю, — его сердце бешено забилось от волнения. — Что ты имела в виду? Это предсказание?! Миртл?!

Однако привидение недоуменно смотрело на него, лишь хлопая глазами.

— Нет, — Гарри неуверенно попятился, — я... я, наверное, пойду.

Пока он шел в башню гриффиндорцев, его не покидало странное гнетущее чувство. Он никогда не верил в подобную чушь, как предсказания, но случай полгода назад заставил его мнение пошатнуться. Он недолюбливал Трелони, ее выходки всегда выходили для него конфузом, но ее слова тогда в точности сбылись, а теперь еще и странное поведение Миртл. Гарри остановился и посмотрел в окно. Последний закат лета мигнул на прощание — солнце скрылось за горизонт.

— Ты опять кого-то потеряешь... значит? — эти слова вертелись на его языке, и весь оставшийся путь он проговаривал их, словно мантру. Подойдя к портрету полной дамы он сказал пароль и дождавшись, пока портрет не отъедет в сторону, пробрался сквозь дыру в стене. Гарри кинул вещи на кресло около кровати, а сам с размаху плюхнулся на нее.

Очередной день успел подойти к концу, и Гарри был уверен, что четвертый курс будет не таким, как прошлые. Зная свое фантастическое умение влипать во всякие передряги, он осознавал, что и на этот раз судьба не обделит его вниманием. Слова Миртл все еще тревожили его, но он не стал ими забивать свою голову. Живот снова требовательно заурчал и Гарри спустился в гостиную, где на столе его ждали его любимые сэндвичи с тунцом. Взяв парочку, он вернулся в спальню и, немного подумав, достал из тумбочки карту Мародеров.

— Ну что же, — положив сэндвичи, он вытащил палочку из-под завалов одежды и коснулся ею пергамента, — торжественно клянусь, что замышляю только шалость.

Тотчас по пергаменту стали проявляться тонкие линии. Переплетаясь, они образовали детальную карту школы — истинная гордость шалопаев из прошлого.

— Ну-ка, посмотрим. Директор у себя, Эмбер в Выручай-комнате, — неторопливо ужиная, Гарри провел рукой по месту на карте, где, как он думал, она могла находиться. — Точно... Дамблдор как-то говорил, что он нашел комнату полную ночных горшков. Неужели...

Пошарив взглядом по карте еще какое-то время, он аккуратно сложил ее и положил на полку. Несмотря на раннее время, его глаза начали слипаться. Тяжелые тренировки вкупе с ванной подействовали на него словно хорошее снотворное, так что он решил не мучить себя и, доев сэндвич, юркнул под одеяло.

— Спокойной ночи, Гарри. Завтра будет шумно, — сон постепенно одолевал его, и он расслабился.

Уже отдаваясь в объятия Морфея, Гарри боковым зрением увидел какое-то движение на карте. Кто это был, он не разобрал, да его это и не волновало.

* * *

Солнце уже давно успело сесть, уступив свое место сумеркам. Ветер крепчал, заставив одинокого странника остановиться на холме. Этот человек, опираясь на длинный бамбуковый шест, глянул на необъятное темно-синее небо. Серые тучи постепенно сближались, собирались в одно невообразимо огромное черное полотно. Это служило хорошим знаком — близился дождь. Человек приподнял конусообразную соломенную шляпу, посмотрел на огромный замок, что стоял где-то вдалеке, и тихо произнес:

— Наконец-то. (кит.)

Ветер, взволновав траву у ног странника, унес его слова куда-то очень далеко...

Каждый ученик Хогвартса хотя бы раз задумывался, сколько всего неизвестного хранили в себе эти стены. Даже выпускники, обошедшие замок от и до, не могли со стопроцентной точностью заверить, что знали о нем все. Так, например, первый удар колокола мог достичь ушей только преподавательского состава, по крайней мере, так было до недавних пор.

Пока массивный колокол не переставая разносил низкий звон по коридорам замка, Гарри неумело поправлял красно-желтый галстук в полоску, и каждый раз тот норовил сбиться или сползти вниз. Это его злило и он умоляюще посмотрел на профессора МакГонагалл, что стояла рядом с ним, на что та укоризненно покачала головой.

— Мистер Поттер, это даже не смешно. Может, вы и шнурки не знаете как завязывать? — она все же помогла ему разобраться с удавкой на шее, легко взмахнув палочкой. — Относитесь серьезнее к своему виду. Неслыханно…

— Простите, профессор, — Гарри благодарно улыбнулся ей и встал рядом, — просто не могу сдержать волнение.

— Ну еще бы, только недавно вы входили в эти двери, а теперь стоите вместе со мной и встречаете учеников. И о чем директор только думает?

Гарри и сам хотел бы это узнать, однако нарастающий гул выкинул все лишние мысли из головы. Он чувствовал волнение и в то же время невероятную радость. МакГонагалл ободряюще хлопнула его по плечу.

— Просто стойте рядом и не позорьте меня перед первокурсниками. Хотя, думаю, это будет проблематично.

Толика правды в ее словах была, подумал Гарри, и на всякий случай пригладил волосы на лбу, скрыв шрам в виде молнии. Гул все нарастал, и спустя несколько минут массивные резные ворота медленно раскрылись, впустив внутрь замка ветер, дождь и промокших до нитки учеников. Они напирали друг на друга, силясь войти первыми и убраться подальше от того хаоса, что творился снаружи. Гарри ухмыльнулся — он еще с утра знал о кошмарной погоде и о том, что последует дальше, и не прогадал. Пивз, целый день готовя свой «мокрый» сюрприз, неожиданно появился из-за колонны и начал обстреливать незадачливых детей водяными бомбами.

— ПИВЗ! — рявкнула МакГонагалл и, уклонившись от очередного снаряда, резким движением палочки отправила того в нокаут. — А ну, убирайся отсюда! Ты дождешься у меня!

Отсмеявшись, Гарри начал наблюдать, как ученики, подойдя к нему и МакГонагалл вплотную, начали озираться по сторонам. Это заставило его вспомнить свой первый раз в стенах Хогвартса, тогда он волновался не на шутку, и судя по лицам совсем юных учеников, они тоже.

— Гарри, — он различил чей-то шепот в толпе, но тут декан Гриффиндора взмахнула рукой и наступила тишина.

— Первокурсники, сейчас вы пройдете в Большой зал, где состоится распределение по факультетам. Факультет, на который вы попадете, станет вашим домом на протяжении всего времени обучения. За заслуги и знания вам будут присуждаться очки, за наказания и нарушения они будут отниматься. Тот факультет, который наберет большее количество очков, получит кубок школы. Сейчас выстраивайтесь в одну линию и идем за мной. Остальных студентов, — она грозно посмотрела на рыжих близнецов, — попрошу не толпиться и встать после первого курса.

Гарри сразу же отошел в сторону, пропуская вперед до ужаса напуганных первокурсников, попутно ища глазами своих друзей. Сердце радостно забилось, едва он увидел мелькнувшую в толпе пышную гриву каштановых волос.

— Гермиона! — он почувствовал, как кто-то сильно сдавил его в районе ребер, заключив в крепкие объятия. — Давно не виделись! Как ты?

— Неплохо, Гарри! Я так соскучилась, — она сияла улыбкой, осматривая его с головы до пят. — Ты так вырос, надо же! Это профессор Макгонагалл сказала тебе стоять с ней?

— Нет, директор попросил меня. Значит, первокурсников не сплавляли на лодках?

— Хагрид сказал, что директор был обеспокоен погодой и решил не рисковать. Если уж мы промокли до нитки, то представь, каково было бы им.

— Да уж, ты права. Кстати, а где Рон?

Тут он заметил, как ее улыбка малость поблекла, а в глазах появилась тревога. Ничего не понимая, Гарри увидел последних, кто подошел ко входу в Большой зал. Это были Рон с Фредом и Джорджем, и судя по их виду они были явно чем-то обеспокоены, но увидев Гарри, тут же радостно улыбнулись ему.

— Здравствуй, дружище! — Рон сгреб его в объятья и похлопал по спине. — Ты как? Я имею в виду... ну... ты понял...

— Опять ты, дорогой братец, за свое, — Фред шутливо дал ему подзатыльник, — не видишь, Гарри сам вышел встретить тебя!

— Значит, все отлично, правда Гарри? — вторил ему Джордж, так же отвесив Рону подзатыльник. — Бьюсь об заклад, ты уже обшарил все закоулки замка...

— ... узнал тайные ходы...

— ... и секреты...

— ... может, расскажешь нам? — закончили они хором. Гарри не удержался и прыснул.

— Ну вы, ребят, не меняетесь, — он заметил, что кроме них в коридоре никого уже не было, — пойдемте, займем свои места, а то МакГонагалл рассердится.

— Кстати, Гарри, не подскажешь нам, что тебя подтолкнуло перекрасить волосы? — Фред с Джорджем переглянулись. — Неужели у тебя появился кумир? И кто же это? Неужели Малфой?

Гарри кинулся на них с кулаками. Хохоча и уворачиваясь, близнецы подхватили его за руки и потащили в Большой зал, несмотря на громкие протесты.

— Мальчишки, — Гермиона закатила глаза.

* * *

Ученики постепенно заняли свои места и стали ждать распределения. Сев на свое место, Гарри посмотрел на преподавательский стол, во главе которого сидел профессор Дамблдор и что-то говорил на ухо профессору Синистре. Снейп летучей мышью восседал напротив стола Слизерина, неусыпно наблюдая за поведением своих подопечных. Глядя на него, Гарри испытал странную смесь отвращения и благодарности. Как бы сильно он его не ненавидел, именно он, за исключением Эмбер и профессора Дамблдора, остался в замке и отпаивал его успокаивающим эликсиром.

— А где новый преподаватель защиты от Темных искусств? — спросила Гермиона, тоже смотревшая на профессоров.

Еще ни один преподаватель защиты от Темных искусств не продержался у них больше трех семестров. Гарри бы очень хотел, чтобы профессор Люпин преподавал у них и дальше.

— Может, они не сумели никого найти? — Рон заозирался по сторонам. — Черт, я голоден, скорее бы ужин.

Гарри посмотрел на Дамблдора и усомнился в том, что такой великий человек не смог найти замену. Соединив концы длинных тонких пальцев и положив на них подбородок, словно уйдя мыслями куда-то очень далеко, он устремил взгляд в потолок, глядя сквозь свои очки-половинки. Гарри тоже поднял глаза к потолку. Тот, благодаря колдовству, отображал все то, что в самом деле происходило в небе, и никогда еще он не видел его таким хмурым.

Тем временем Профессор МакГонагалл выставила перед столпившимися в центре зала первокурсниками трехногую табуретку и водрузила на нее необычайно старую, грязную, заплатанную Волшебную шляпу. Гарри посчастливилось видеть данное событие впервые в силу различных обстоятельств, никак не связанных с его желаниями. В первый год он сам проходил распределение, во второй год он вместе с Роном прилетел в школу на фордике "Англия" и получил за это неслабый нагоняй, а в прошлом году Гарри большую часть ужина провалялся в больничном крыле из-за дементора, появившегося в поезде.

— Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядите на табурет, — обратилась она к новичкам. — Когда Шляпа назовет ваш факультет, вы встанете и пройдете за соответствующий стол. Акерли, Стюарт!

По залу разнесся взволнованный шепот. Все уже были готовы к традиционной песне шляпы, что исполнялась каждый год, однако в этот раз распределение началось молча. Гарри повернул голову в сторону преподавательского стола. Дамблдор как ни в чем ни бывало смотрел в потолок, да и остальные преподаватели не показывали своего недоумения.

Тем временем вперед выступил мальчик, явственно дрожащий с головы до пят, взял Волшебную шляпу, надел ее и сел на табуретку.

— Когтевран! — объявила Шляпа.

Стюарт Акерли снял Шляпу и поспешил к своему месту за когтевранским столом, где все приветствовали его аплодисментами.

— Бэддок, Малькольм!

— Слизерин!

Стол в противоположном конце холла забурлил от восторга. Гарри видел, как хлопал Малфой, когда Бэддок присоединился к слизеринцам, и невольно заметил, что его неприятель с нескрываемым злорадством смотрел на Рона и близнецов. Фред и Джордж засвистели, как только Малькольм Бэддок сел на свое место.

— Это странно, — Гермиона закусила губу, — это очень-очень странно. Быть может… а, неважно.

— О чем ты? — Гарри заинтересованно посмотрел на нее.

— Ты разве не читал "Пророк"? Все об этом только и говорят.

— О чем говорят?

— Одна из Школ магии была разрушена, — Гермиона нахмурилась, — поверить не могу...

— Ты про Драконий язык? — подал голос сидящий рядом Невилл. — Бабушка мне рассказывала об этом, говорит, что она специализировалась на укрощении драконов.

— Сейчас все Министерство на ушах, — Рон переглянулся с однокурсниками. — Перси уже изрядно успел достать своими рассказами, как он со своим начальником все лето пробыл в Китае. Черт возьми, целая школа! Я думал, что такие места надежно защищены.

— Они и так защищены, — мрачно ответила ему Гермиона, — к примеру, Хогвартс с момента его основания постоянно подвергался нападению неприятелей и кочевников вплоть до введения Статута о секретности... — тут МакГонагалл грозно посмотрела на них, и они замолчали.

Когда последний ученик был распределен, в Большом зале поднялся привычный гул, который, впрочем, тут же затих. Профессор Дамблдор встал и, выйдя из-за стола, подошел к табурету с Распределяющей шляпой. Он что-то шепнул МакГонагалл, и та быстрым шагом направилась к задней двери. Зал замер — поведение профессоров было более чем подозрительным, а тем временем Дамблдор обвел учеников взглядом и заговорил. Его голос был тих, однако Гарри мог поклясться — его услышал каждый ученик в этом зале.

— Прежде чем мы приступим к нашему замечательному пиршеству, я хотел бы хотел попросить вас подождать еще немного. Наша школа взяла на себя обязательство протянуть руку помощи нашим зарубежным друзьям, поэтому эти стены станут новым домом не только для первого курса. Профессор МакГонагалл, пожалуйста.

Когда та открыла заднюю дверь за преподавательским столом, Гарри расслышал чьи-то легкие шаги, и спустя миг увидел, как в Большой зал вошел человек в совершенно незнакомой ему форме. Это была девушка маленького роста, одетая в длинное серое пончо до колен, полностью скрывающая руки. Ее лица не было видно из-за странной конусообразной шляпы. Дамблдор ободряюще приобнял ее и сказал ей несколько диковинных на слух слов.

В зале воцарилась тишина. Все как один наблюдали за тем, как гостья с одобряющего кивка директора осторожно села на табурет и, аккуратно сняв свою шляпу, показала всем свое лицо. Гарри почему-то сразу же сравнил ее с Чжоу, и результат был явно не в пользу первой. Лицо девушки было маленькое, аккуратное, с детскими чертами, и не шло ни в какое сравнение с красотой Чжоу. Единственное, что он подметил в ней — очень длинные, угольно-черного цвета волосы, они были стянуты в тугой хвост на затылке. Едва МакГонагалл опустила шляпу ей на голову, как не только макушка, но вся голова утонула в дряхлой ткани, отчего по залу прошелся смешок. Шляпы вздрогнула, прошамкала безобразным провалом вместо рта и заговорила. Понять, что именно она говорила, было невозможно, так что Гарри решил проследить за реакцией Чжоу. Та внимательно слушала Шляпу, порой кивая головой, и ее лицо постепенно светлело.

— Неужели…

— Когтевран! — шляпа выкрикнула это слово уже на английском.

Под шквал аплодисментов девушка встала и, взяв направление на особо бурные овации, направилась к столу когтевранцев. Гарри отметил, как Чжоу неотрывно смотрела на нее, сияя улыбкой.

— Везет же умникам, — Симус залихвастски присвистнул, — у них уже вторая китаяночка. Зуб даю, она в зубрежке посоревнуется с нашей Гермионой.

— Ха-ха, — та театрально закатила глаза, впрочем, не переставая хлопать в ладони, — зато Чжоу будет с кем поговорить на родном языке, это ведь здорово, правда?

Однако Гарри, смотря на новоиспеченную когтевранку, так не думал. Та, едва сев за стол, сложила руки на коленях и смиренно склонила головку. Падма Патил, что сидела рядом с ней, попыталась ее разговорить, но потерпела фиаско — видимо та либо вообще не знала английского, либо знала, но не желала общаться. Он мог ее понять — потерять в одночасье всех своих друзей, это было слишком тяжким бременем, чтобы вот так запросто забыть.

— А точно все будет в порядке?

— В порядке или нет, но эта китаяночка будет моей, чур не распускать лапы! — Симус вовсю пялился на нее. — Только вот жаль, что имени ее не назвали.

— А теперь, думаю, пора себя побаловать вкусным ужином, — Дамблдор взмахнул руками, и столы заломились от всевозможных яств. — Приятного аппетита!

Зал потонул в звоне посуды и оживленном гомоне. Рон начал уплетать все, до чего мог дотянуться, да и Гермиона на удивление не отставала, однако у Гарри совсем не было аппетита, его что-то начало беспокоить. Ему начало казаться, будто в знакомой ему мелодии была пропущена важная нота, от этого он чувствовал себя не в своей тарелке. Было ли это связано с отсутствием нового преподавателя по защите от Темных сил или неожиданным переводом ученика из другой школы — Гарри не мог понять. Рон с астрономической скоростью опустошал тарелки, Гермиона что-то обсуждала с сидящей рядом Парвати. Гарри был счастлив увидеть их снова, но все же то самое, очень мимолетное чувство проникло в его душу вновь, и ему как никогда прежде захотелось побыть одному, все обдумать. Его друзья еще не знали о том, что произошло в ванной старост, слова Миртл все никак не могли выйти у него из головы. Несмотря на то, что Гарри всецело доверял своим друзьям, он начал сомневаться, стоило ли им рассказывать об этом, учитывая то, каким Рон был хмурым совсем недавно.

Наконец, когда ужин подошел к концу, Дамблдор вновь встал со своего места.

— Теперь, я хотел бы объявить вам еще одну важную новость, — он улыбнулся множеству студенческих лиц. — В ближайшие месяцы мы будем иметь честь принимать у себя чрезвычайно волнующее мероприятие, какого еще не было в этом веке. С громадным удовольствием сообщаю вам, что в этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трех Волшебников.

Его слова произвели настоящий фуррор — зал буквально взорвался от восторженных криков.

— ДА ЛАДНО?! — оторопело произнес Фред Уизли во весь голос, подлив масла в огонь. Со всех столов донесся смех, даже Дамблдор понимающе хмыкнул.

— Нет, мистер Уизли, я вполне серьезен. За минувшие века было предпринято несколько попыток возродить Турнир, но ни одну из них нельзя назвать удачной. Тем не менее Департамент магического сотрудничества и магических игр и спорта пришел к выводу, что пришло время попробовать еще раз. Все лето мы упорно трудились над тем, чтобы в этот раз обеспечить условия, при которых ни один из чемпионов не подвергся бы смертельной опасности.

Главы Шармбатона и Дурмстранга прибудут с окончательными списками претендентов в октябре, и выборы чемпионов будут проходить на День Всех Святых. Беспристрастный судья решит, кто из студентов наиболее достоин соревноваться за Кубок Трех Волшебников, честь своей школы и персональный приз в тысячу галлеонов.

— Я хочу в этом участвовать! — Джордж не мог усидеть на месте, в его глазах буквально блестели эти самые тысяча галлеонов.

Он оказался далеко не единственным, кто, судя по всему, представил себя в роли хогвартского чемпиона. За столом каждого факультета Гарри видел людей, с не меньшим восхищением уставившихся на Дамблдора или что-то с жаром шепчущих соседям. Но тут директор заговорил вновь, и зал опять умолк.

— Я знаю, что каждый из вас горит желанием завоевать для Хогвартса Кубок Трех Волшебников, однако Главы участвующих школ совместно с Министерством магии договорились о возрастном ограничении для претендентов этого года. Лишь студенты в возрасте семнадцати лет и старше получат разрешение выдвинуть свои кандидатуры на обсуждение. Это, — Дамблдор слегка повысил голос, поскольку после таких слов поднялся возмущенный ропот, — признано необходимой мерой, поскольку задания Турнира по-прежнему остаются трудными и опасными. И еще, я не сомневаюсь, что вы будете исключительно любезны с нашими зарубежными гостями все то время, что они проведут у нас. А теперь уже поздно, и я понимаю, насколько для вас всех важно явиться на завтрашние уроки бодрыми и отдохнувшими. Пора спать! Бегом!

С громким шумом и стуком ученики поднялись на ноги и толпой хлынули к дверям в холл.

— Они не могут так поступить! — заявил Джордж Уизли, который не присоединился к людскому потоку в дверях, а остался стоять, с гневом глядя на Дамблдора. — Семнадцать нам исполняется в апреле, почему же нас лишают шанса?

— Они не помешают мне участвовать, — упрямо сказал Фред, тоже хмуро поглядывая на преподавательский стол. — Чемпионам позволено такое, о чем остальные и мечтать не смеют. И тысяча галлеонов награды!

— Пойдемте-ка, — предложила Гермиона. — Если вы не пошевелитесь, мы тут надолго застрянем.

Они направились к выходу из Большого зала. Гарри, немного помешкав, придержал друзей за рукава мантии. Подождав, пока остальные ученики покинут зону досягаемости, он спросил напрямик:

— Рон, что-то стряслось? — Гермиона от его слов напряглась, но он не придал этому особого значения. — Ты выглядишь невеселым.

— Рон, — Гермиона мягко коснулась его плеча, на что тот горько усмехнулся.

— Послушайте, я…

— О-о-о-о, смотрите-ка, кто тут у нас, — Гарри инстинктивно сжал руки в кулаки. До его ушей донесся до боли знакомый ненавистный голос, — шрамоголовый, грязнокровка и сын уголовника.

— Чт… нет! — он еле успел среагировать и схватил Рона за плечи, пока тот рвался с кулаками на Малфоя. — Да что с тобой?!

— Да ладно, Поттер, ты не знал? Похоже, что всему рыжему семейству еще долго предстоит питаться помоями, — Малфой скривил губы в отвратительной усмешке. — Папашку то арестовали, да, Ронни?

— Заткнись! — взбешенный Рон выхватил палочку, однако Гермиона среагировала быстрее.

— Экспеллиармус! — тонкая красная молния выбила палочку из его рук.

— Ой, как страшно. Ну, удачи тебе, выродок, — Малфой картинно всплеснул руками и вальяжно удалился, оставив Гарри наедине с друзьями.

— Твоего папу арестовали? — он не мог поверить своим ушам.

Рон поднял укатившуюся от него палочку и сунул в карман мантии. Былое ощущение спокойствия улетучилось, едва Гарри посмотрел на его лицо, что было темнее тучи.

— Ты ведь его знаешь, он просто помешан на магловских штуках. Отец работал сверхурочно, и это заметили "сверху". После повышения его перенаправили охранять особо важные артефакты. Один из них пропал, и всю вину повесили на... — его губы задрожали, — извини, я...

Больше он ничего не успел сказать — Гермиона решительно шагнула к нему навстречу и крепко обняла.

— Перестань, слышишь? — она похлопала его по спине. — Все образуется, постарайся не думать об этом, ладно?

— Ребята, — Гарри боролся с сомнениями, однако после того, как Рон раскрылся ему, то он решил последовать его примеру.

Он рассказал им все — его время в замке, беседы с директором, а так же случай в ванной старост. Реакция друзей была предсказуема — поначалу они были напуганы, но последняя новость заставила Рона нахмуриться, а Гермиону и вовсе скептически фыркнуть.

— И ты серьезно веришь в предсказания?

— Гермиона, ты не понимаешь, — Гарри взволновался не на шутку, — я тоже так считал до поры до времени, однако в тот раз Трелони предсказала про Петтигрю и Вол... Сами-Знаете-Кого, и это сбылось! Я... я отчетливо помню ее голос, — он вздрогнул и поежился, — и он в точности такой же, как был у Миртл.

Гермиона вдруг тихо охнула.

— В чем дело? — Рон недоуменно посмотрел на нее. Та надкусила ноготь на большом пальце, о чем-то размышляя.

— Гарри... если честно, я не верю в предсказания, но... возможно доля правды в этом есть... ты опять кого-то потеряешь... опять...

— Я думаю, надо посоветоваться с Сириусом, — он не хотел лишний раз беспокоить крестного, однако Дамблдор молчал, а помощи от четырнадцатилетних друзей было немного.

— Гарри, — Рон выглядел как никогда серьезным, — пообещай мне... нет, пообещай нам, что не станешь пытаться пробиться в чемпионы.

— Если ты не заметил, мне четырнадцать и...

— И успел заполучить философский камень, победить василиска и отогнать дементоров, будучи пораженным неизвестными чарами, — Гермиона взяла его за руку. — Рон прав, в последнее время с тобой творятся странные вещи.

Он всмотрелся в лица своих друзей. Рон, чей бледный вид совсем не походил на тот, что был раньше, Гермиона с решительным блеском в глазах. Он вздохнул и улыбнулся им.

— Обещаю... однако ничего гарантировать не могу.

* * *

Гостиная Гриффиндора все никак не могла успокоиться от оглушительной новости. Турнир Трех Волшебников! Событие поистине мирового масштаба, и где? В Хогвартсе! По такому случаю Фред и Джордж, все еще обиженные на слова Дамблдора, решили наведаться на кухню и притащили с собой всевозможной закуски и сливочного пива. Публика встретила такой щедрый жест радостными криками, и не прошло и часа, как в гостиной стало жарко. Однако не всем такое бурное веселье пришлось по нраву — Гермиона сразу же удалилась в спальню для девочек, не забыв напомнить о завтрашних занятиях. Так же не мог разделить со всеми восторг и Рон, самым первым уйдя с вечеринки. И, наконец, Гарри, у которого начала потихоньку болеть голова от шума.

Он уже готовился ко сну, разделся и, устроившись в кровати поудобнее, по привычке достал карту Мародеров.

— Кого ищешь? — появившийся в спальне Симус как мартышка прыгнул к нему на кровать.

— Тебе какое дело?

— Дай посмотреть, — Невилл и Дин, что зашли сразу за ним, расплылись в одинаковых улыбках.

— Уже все уши нам прожужжал про ту китаянку. Влюбился малый, — Дин пожал руками.

Гарри самому стало любопытно, так что он перелистнул карту и остановился на башне Когтеврана. Взяв ориентир на азиатские имена, он сразу же нашел Чжоу в своей кровати.

— Вот, вот она! — завопил Симус, за что получил в живот тычок палочкой.

— Не ори, Рон спит, — Гарри кивнул за одернутый полог, за которым спал его друг. — Так, где ты ее нашел?

Маленькая точка стояла около окна башни, как показывала карта, ее имя было подписано китайскими иероглифами. Как в случае с Чжоу, Гарри легонько коснулся палочкой по ее имени, и иероглифы перестроились на английский лад.

— Сяо... Цзинь Ши.

— Теперь доволен? — Гарри спихнул Симуса с кровати и одернул полог. — Спокойной ночи, герой-любовник.

Не став слушать его гневные высказывания, он погасил фонарь и очистил карту. Ранее он считал, что Хогвартс был единственным в своем роде, однако это оказалось не так. Гарри стало интересно, какими были студенты других школ, попутно вспомнив слова Дамблдора про Турнир. Он невольно представил себя на месте Чемпиона, держа в руках Кубок посреди бесчисленной ликующей толпы. Впереди стояла Чжоу с сияющей улыбкой, с таким прекрасным взглядом, полным обожания... Гарри был очень рад, что его мысли не мог никто увидеть. Устроившись в кровати поудобнее, он закрыл глаза. Сон медленно завладевал его разумом, Гарри потихоньку начал засыпать, и в последний миг в его сознании вспыхнуло лицо Миртл, ее рот, покрытый трещинами, и те слова, что впечатались в его сознание словно клеймо.

Ты опять кого-то потеряешь.

— ЭКСПЕЛЛИАРМУС! — Вспышка Разоружающего заклинания озарила полянку у небольшого озера в лесной глуши. — НЕ СМЕЙ, ТЫ, ТРУС!

— Гарри, НЕ НАДО!

Ярость кипела в его крови, заставив стиснуть палочку и решительными шагами идти прямо на Хвоста. Его обзор пульсировал от сильного сердцебиения и захлестнувшей его ненависти.

— Остолбеней! — он был так зол, что промахнулся, и заклятье угодило в сухое деревце, превратив ее в труху.

— Остановись, Гарри!

Раз за разом в его сознании вспыхивали слова Люпина о том, кто на самом деле предал его родителей, кто был виновен в его страданиях. Гарри повернул голову и посмотрел на человека, валявшегося у озера. Тощий, страшный, обросший, Сириус Блэк тихо стонал и пытался нащупать под собой палочку. Его крестный... его единственный родственник. Гарри заскрежетал зубами и с ненавистью посмотрел на крысоподобного человечка напротив него.

— Ты... ты снова хочешь отнять их у меня?!

— Гарри, я бы никогда... Нет! — оглушающее заклинание пролетело в дюйме от его головы, и Хвост упал. — Я бы ни за что не позволил тебе страдать, Гарри. Ты... У меня не было выбора...

Луна вышла из-за туч, осветив полянку холодным ровным светом. Гарри увидел, как Сириус беспомощно ворочался на земле, из его ран, оставленных Хвостом, сочилась кровь. От этого зрелища он рассвирепел еще пуще, и подняв палочку, нацелился прямо в сердце Петтигрю.

— Ты пришел за ним, верно? Ты пришел убить его! — его руки дрожали. — Не прощу тебя! Я... я убью тебя!

— Гарри! Скорее! — он услышал испуганный крик Гермионы позади себя.

До его ушей дошел странный скрежет, доносящийся с озера. Медленно повернув голову, он заметил, как вода начала с треском покрываться льдом. Неожиданно резкий порыв ледяного ветра сковал все его тело, и Гарри понял, что он опоздал. Перед глазами начало плыть, и в голове пронзительной нотой вспыхнул мамин крик.

"Нет, только не сейчас... нет..."

Он скрючился, все так же держа палочку направленной на Хвоста. Холод стал совсем невыносимым, и он поднял взгляд на небо.

Они неторопливо плыли по небу — большие, невообразимо пугающие, разнося повсюду мрак и отчаяние. Дементоров было около полусотни, если не больше. Гарри стало по-настоящему страшно — ранее ему удавалось отогнать Патронусом только боггарта, не говоря уж о настоящем дементоре, теперь же весь его план по спасению рушился у него на глазах. Ноги не выдержали и подкосились, Гарри упал, и одновременно с этим он услышал чей-то отвратительный хохот.

— Ты такой же, как и твоя мамаша, — мелькнула красная вспышка, и палочка выскочила из его окоченевших рук. Гарри слабеющим зрением увидел злорадную физиономию Хвоста. — Неужели ты думал, что я вот так возьму и раскаюсь? Или, может быть, паду ниц перед тобой?

— Экспелли...

— Конъюнктивитус! — Хвост сделал быстрое движение палочкой, и Гермиона закричала, схватившись за лицо. — Глазки закрывай, баю-бай, магловка! Я... нет, Поттер!

Гарри, кое-как набравшись сил, оттолкнулся руками от мерзлой земли и, схватив палочку, вскинул руку.

— Экспульсо! — вложенная злость материализовалось в ярко-алый шар, который стремглав понесся прямо в голову Петтигрю. Тот едва успел уклониться от мощного взрыва, его лицо исказила мерзкая гримаса.

— Ах, ты сучонок! Как же ты меня достал!!! — он завизжал и, пронзив морозный воздух палочкой, направил ее прямо на лоб Гарри.

Он не разобрал, что выкрикнул Петтигрю, однако то, что произошло дальше, надолго отпечаталось в его голове. Из кончика волшебной палочки неприятеля вылетел яркий лиловый луч и полетел прямо ему в лицо. Заклинание достигло бы цели, если кто-то с силой не толкнул бы его в бок. Вспышка света прошла у Гарри перед глазами, и голову будто кипятком обожгло сильной болью. Он закричал и упал на землю, до его ушей дошел клекот Клювокрыла вперемешку с воплем Хвоста. Гарри ужом извивался в траве, держась за голову, которая от боли была готова взорваться.

" — Отойди, мерзкая девчонка!

— Нет, только не Гарри, только не моего сына!

— Я в последний раз предупреждаю...

— Убей меня, убей лучше меня!

— Авада Кедавра!"

— А-А-А-А-А-А! МАМА-А-А-А! — Гарри рвал связки истошным криком, его буквально выворачивало наизнанку.

Весь мир смешался воедино. Он не чувствовал рук, не знал, где были его ноги, где находился сам, лишь голос Гермионы откуда-то издалека пытался вернуть его в чувство. Гарри хотел подать ей знак, сказать ей, чтобы она бежала, взяла с собой Рона и Сириуса, как вдруг новая порция боли заполнила его рассудок без остатка.

" — Отдай мне камень! Немедленно!

Когтистые руки схватили его за горло и подняли, будто Гарри ничего не весил.

— Такой слабак, и посмел остановить меня! Надо было содрать шкуру с твоей мамаши! Это было бы незабываемо! А теперь отдай мне камень, если не хочешь, чтобы ее смерть оказалась напрасной.

Тотчас резкая колющая боль пробежала по шраму; он чувствовал, что его голова вот-вот разломится напополам. Он вопил, отбиваясь как только мог, и, к его удивлению, Квиррелл отпустил его. Боль в голове утихла — он дико осмотрелся, чтобы понять, куда делся Квиррелл и увидел, что тот скрючился от боли и глядел на свои покрытые волдырями пальцы.

— Хватай его! ХВАТАЙ ЕГО! — пронзительно завизжал Волдеморт.

— Хозяин, я не могу держать его! Мои руки... мои руки!

— Так убей же его, дурак, и покончим с этим! — Квиррелл поднял руку, чтобы произнести смертельное заклятье, но Гарри, подбежал и инстинктивно ухватил Квиррелла за лицо. Запахло паленой плотью, и одержимый профессор завизжал на всю комнату.

— Идиот, камень, забери у него КАМЕНЬ! — голос Волдеморта эхом разнесся по комнате, перекрыв жалобный визг Квиррелла.

Гарри посмотрел на свои руки и понял, что тот не мог к нему прикоснуться. Он рванул Квиррелла за ворот мантии и другой рукой обхватил его голову, прижав к себе.

— Не-е-е-ет! — хором взвыли профессор и Волдеморт у него на затылке, и спустя миг тело профессора вспыхнуло."

Щеку резко обожгло сильной болью. Тело будто окунули в ледяную воду, и Гарри застонал.

— Гарри! Что нам делать?! — Гермиона помогла ему встать.

— Па... Патронус, Гермиона. Быстрее... вызови... Патронуса...

— Но я не умею, это не школьная программа! Что ты делаешь?!

Кое-как встав, он стиснул палочку в окоченевшей руке. Его шатало, тело болело и ломало. Внутри него творился хаос — мысли и реальность перемешались воедино. Гарри видел их — дементоры уже подлетали к Сириусу, один из них склонился над ним, готовясь применить поцелуй. Он вдруг ясно понял, что сейчас, в эту самую минуту, тот крохотный лучик счастья, что выглянул из-за черных туч, скоро исчезнет прямо у него на глазах. Он осознал, что все эти годы, все эти долгие мучительные годы он был не один, что был человек, который ради него терпел муки Азкабана. Гарри поднял слабеющей рукой палочку. У него было одно воспоминание — самое мощное, самое радостное, оно появилось совсем недавно, но уже успело зажечь в его груди яркий светоч. Гарри втянул носом мерзлый воздух и тихо прошептал:

— Экспекто патронум.

Полянку охватила невыносимо яркая вспышка — это все что успел запомнить Гарри перед тем, как вновь упасть на землю. Он почувствовал чьи-то мягкие руки у себя на лице прежде, чем его сознание утонуло в очень долгой, мучительной, всепоглощающей боли...

* * *

— Все хорошо, все хорошо, вот так, не бойся.

Гарри судорожно хватал ртом воздух, пытаясь прийти в себя. Эмбер аккуратно подложила под его голову мягкую подушку и дала ему кубок с шипящим зельем.

— Вот, выпей, — она наклонила кубок к его дрожащим губам. — Сейчас тебе полегчает, пожалуйста, потерпи немного.

— Я снова это увидел, я... я снова видел...

— Ну-ну, успокойся. Ты снова был там?

Кое-как придя в себя, Гарри осознал, что он лежал на полу Выручай-комнаты, рядом с креслом, на котором совсем недавно сидел. Осмотревшись, он успокоился — это было всего лишь видение, сейчас он был в безопасности.

— Скажи, о чем ты тогда подумал? Когда спасал своего крестного, — Гарри встретился взглядом с Эмбер, которая казалась обеспокоенной.

— Я... просто тогда подумал, что наконец-то я смогу освободиться от этого кошмара, что смогу зажить спокойной жизнью вместе с Сириусом у него дома...

— И что больше не нужно будет торчать все лето у Дурслей, — закончила за него Эмбер. Гарри кивнул. — Пусть это нельзя назвать воспоминанием, оно тебя выручило.

Силы медленными толчками возвращались к нему — зелье начало действовать. Эмбер помогла ему встать и всучила в руки огромную плитку шоколада.

— Чтобы обязательно ее съел, понял? Тебе пока что не стоит перенапрягаться.

— Но я не...

— Ты постоянно торчишь в библиотеке, Пинс мне все рассказала, — она нахмурилась. — Учеба только началась, а ты грузишь себя лишней информацией.

На это Гарри лишь поморщился. Тот холод, что он почувствовал снова, как тогда, в лесу, постепенно сходил на нет, однако он ощущал себя беспомощным. К тому же, его стало подташнивать. Гарри уже триста раз пожалел, что рассказал Эмбер о Миртл. Если раньше он видел ту ночь лишь обрывками, теперь вся картинка сложилась воедино благодаря ежедневным "обследованиям".

— Тебе нужно прийти в норму. Может, пропустишь завтра приезд делегаций? — на вопрос Эмбер Гарри покачал головой.

— Не хочу выделяться, — и невольно улыбнулся, видя, как она вскинула брови, — ну да, я и так у всех на виду.

— Наверняка ты будешь интересен иностранным гостям, — заметила Эмбер как бы между прочим, — особенно девушкам.

— О чем это вы?!

— Да так, о прелестях юности, — она хихикнула, — кстати, не забудь зайти к профессору Снейпу.

Гарри поежился. Он готов был поклясться, что на уме грозного зельевара была какая-то очень неприятная пакость, однако все его слова, весь его вид говорил об обратном. С момента начала учебного года Снейп ни разу не обозвал его глупцом, в его обращении к нему не было и намека на колкость или едкость. Профессора будто подменили — стал менее придирчивым, да и вообще складывалось впечатление, что Снейп стал походить на МакГонагалл. Впрочем, так было только для Гарри, к величайшему неудовольствию остальных.

— В таком случае я пойду, — он, немного пошатываясь, направился к выходу. Уже у самой двери его окликнула Эмбер:

— Гарри, — он обернулся и увидел, как та смотрела на него и мягко улыбалась, — помни, что бы ни случилось, тебе всегда готовы помочь. И держи нос по ветру, понял?

"Это как получится" — подумал он и вышел из Выручай-комнаты.

* * *

В Большом зале было не протолкнуться.

Куда бы Гарри ни шел, только и было слышно о турнире, заморских гостях и испытаниях. Конечно же, замок подвергся генеральной уборке — никогда еще он не видел школу такой чистой. Даже ржавые рыцарские доспехи сияли как новые. Если ученики были взбудоражены, то преподаватели явно нервничали.

Войдя утром в Большой зал, студенты на миг замерли — ночью на стены вывесили огромные флаги всех факультетов: Гриффиндорский — красный с золотым львом, Когтеврана — бронзовый орел на синем фоне, желтый с черным барсуком Пуффендуйцев и зеленое знамя с серебряной змеей Слизерина. Позади профессорского стола развевалось невероятных размеров полотнище с гербом Хогвартса: большая буква «X» в окружении льва, орла, барсука и змеи.

Завтракали молча. Рон, бледный и невыспавшийся, едва ковырял вилкой омлет. Гарри не стал его беспокоить, поэтому сделал вид, что с упоением уплетал яичницу с беконом, хотя сам был не голоден из-за шоколада Эмбер. Он ощущал, что между ними начала появляться стена. Он хотел хоть как-то подбодрить своего друга, но все варианты были смешны. Из раздумий его выдернула Гермиона, которая кашлянула и показала пальцем наверх. Гарри вскинул голову — к нему летела Букля.

— Это от Бродяги? — Рон с Гермионой не отрывали от нее тревожного взгляда.

Сова села на плечо Гарри, сложила крылья и устало протянула лапу. Гарри отвязал письмо Сириуса и убедившись, что сидевшие рядом близнецы были заняты обсуждением Турнира Трех Волшебников, шепотом прочитал друзьям письмо:

— «Добрый день, Гарри!

Прости, что раньше тебе не написал, за мной следили. Сейчас я в безопасности у себя дома, так что обращайся ко мне по любому поводу.

Я прочитал то, что ты мне написал. Знаешь, я не особо верю предсказаниям, но все же держись поближе к друзьям и не встревай в неприятности, хотя, зная Джеймса, ты явно унаследовал этот талант. Со мной связывался Дамблдор, он сказал, что тебя лечат, надеюсь, ты в порядке. Покуда он в Хогвартсе, тебе ничего не угрожает, но предстоящий Турнир — та еще головная боль. Сам понимаешь, ты мировая знаменитость, к тебе будет повышенный интерес, и это отнють не здорово. Будут и те, кто захочет тебе зла, Гарри, так что держи ухо востро. И еще кое-что: твоя сова очень ласковая и красивая, но в следующий раз поменяй птицу. Сириус».

— А сов менять зачем? — тихо спросил Рон.

— Букля очень выделяется среди других птиц, — мигом сообразила Гермиона. — Белоснежная сова, которая часто прилетает в одно и то же место, не может не привлечь внимание.

Гарри свернул письмо и сунул в мантию, не понимая, уменьшило ли оно тревогу или усилило. Чудо, конечно, что Сириусу удалось без происшествий вернуться в безопасное место.

— Спасибо тебе, Букля, — Гарри погладил сову. Сонно ухнув, она встрепенулась и улетела отдыхать в совятню.

В воздухе витало ощущение праздника. На уроках никто себя не утруждал, все мысли были о гостях из Шармбатона и Дурмстранга. Даже зельеварение показалось не таким противным, ведь урок сегодня кончался на полчаса раньше. После занятий деканы факультетов построили учеников в колонну, и все дружным шагом направились в Большой зал. Никто не мог сдержать свое волнение — ученики перешептывались друг с другом, преподаватели нервничали и неусыпно следили за порядком. Гарри шел рядом с Джинни. Тошнота, что отступила после вчерашнего обследования, вновь дала о себе знать, вдобавок к этому появилась головная боль, отчего шрам начал покалывать. Гарри уже пожалел, что не остался в гостиной; каждый шаг, каждый посторонний шум начал его раздражать, и больше всего на свете ему захотелось вернуться в библиотеку и зарыться в книги. Кто-то взял его за руку, и Гарри вздрогнул — маленькие пальчики стиснули его ладонь. Он повернул голову и увидел, как Джинни подмигнула ему.

— Чего нос повесил?

— Я... — Гарри не знал, что сказать, и тут он увидел, как Гермиона старательно прятала улыбку, — нет, ничего.

* * *

Сколько прошло времени с начала ожидания гостей, Гарри не помнил. Он чувствовал дискомфорт и желание уйти как можно скорее, ощущая себя лишним и совершенно ненужным, словно диссонанс в мелодичной песне. Общий гомон его раздражал, ему хотелось заткнуть всех хоть чем-нибудь, лишь бы этот гул не давил ему на уши. Очередной рвотный позыв вынудил Гарри скривиться, но он тут же опомнился и вернул своему лицу былое выражение. Сидящий рядом с ним Рон безучастно смотрел куда-то в стол. Гарри мог подумать, что и его друг чувствовал себя не в своей тарелке, учитывая то, что произошло в их семье.

Наконец, Дамблдор, до недавнего времени смотревший куда-то в потолок, вскочил и взволнованно произнес:

— Они уже здесь.

Зал зашумел еще пуще, и в следующий момент двери в Большой зал раскрылись, пропуская вперед гостью. Гарри искоса глянул на нее и обомлел от увиденного. Только один Хагрид мог бы сравниться ростом с вошедшей женщиной, впрочем, может потому, что он привык к Хагриду. Она неторопливо шла к преподавательскому столу и Гарри смог разглядеть ее повнимательнее. У нее было красивое лицо с оливковой кожей, темные волоокие глаза и крупный орлиный нос, блестящие волосы собраны в низкий пучок на шее. Дама была с головы до ног закутана в черную атласную мантию, на шее и толстых пальцах поблескивали превосходные опалы.

Дамблдор зааплодировал, ученики вторили. Многие вставали на цыпочки, чтобы лучше разглядеть великаншу, лицо которой расплылось в улыбке. Она подошла к Дамблдору и протянула сверкающую драгоценностями руку. Директор, и сам роста немалого, лишь слегка склонился для поцелуя.

— Дорогая мадам Максим! Добро пожаловать в Хогвартс!

— Дамблёдорр, — произнесла мадам Максим грудным голосом. — Надеюсь, вы пребываете в добром зд'гавии?

— О да, не беспокойтесь.

— Это мои ученики, — небрежно махнула она назад огромной ручищей.

Гарри, чье внимание было приковано к мадам Максим, только теперь заметил, что у входа в зал толпилась группа подростков лет пятнадцати-шестнадцати. Их было десятка полтора, и все они дрожали от холода в мантиях из тонкого шелка. Немного помешкав, они робко вошли в зал, явственно смущаясь под всеобщими взглядами. Стоило отметить, что в большинстве своем это были девочки, и это заметила мужская половина Хогвартса — парни не скрывали своих оваций. Гермиона с неодобрением смотрела на то, как Симус буквально выпрыгивал из штанов.

— Ты же говорил, что у тебя есть та китаяночка?

— Это да, но, черт возьми, посмотри на этих красоток! — его поддержали многие гриффиндорцы, на что она закатила глаза.

Когда студенты Шармбатона сели за стол Когтеврана, наступила тишина. Все стали ждать появления делегации другой школы. Гарри заметил, как Дамблдор нахмурился.

— Вам не кажется, что директор чем-то взволнован? — этот вопрос волновал не только его. Некоторые студенты недоуменно перешептывались, глядя то на директора, то на распахнутые двери.

Напряжение постепенно росло, и тут до ушей учеников начал доносится странный звук, будто некто огромный отбивал по земле ритм. Пламя свечей, что освещали Большой зал, задрожали в такт этому звуку, который постепенно нарастал. Ученики тревожно загалдели, однако директор не выказывал ничего против этого.

— Филч, распахните двери пошире, пожалуйста, — спокойным тоном сказал Дамблдор.

Тут Гарри понял, почему он потребовал это от завхоза. Спустя минуту в зал, чеканя шаг, вошли представители другой школы. Рослые и крепкие, с короткой военной стрижкой, они шли в ногу и абсолютно не заботились о том, как на них таращились остальные ученики. Одетые на них меховые шубы делали их еще больше, отчего даже Кребб с Гойлом в сравнении с ними выглядели тушканчиками. Гарри с удивлением обнаружил, что замыкающими шли девушки — небольшого роста, решительные, с сильным волевым взглядом.

— Что... это? — Рон недоуменно провожал строй взглядом.

— Дурмстранг, — мрачно ответила ему Гермиона, — военизированная школа, практикующая Темные искусства.

Человек, шедший самым последним, был одет совсем не так, как остальные ученики. В его одежде явно подчеркивался статус.

"Видимо, их директор" — подумал Гарри.

— Дамблдор! — радостно воскликнул он. — Как поживаете, любезный друг?

— Благодарю, прекрасно, профессор Каркаров.

Голос у Каркарова бархатный, с льстивой ноткой. Высокий, худой, как и Дамблдор, но седина короткая, а козлиная бородка с завитком на конце едва скрывает безвольный подбородок. Подойдя к Дамблдору, он взял его руки в свои и крепко тряхнул.

— Старый добрый Хогвартс, — он улыбнулся. Зубы у него были желтоватые, а улыбка не вязалась с холодным взглядом. — Как хорошо снова быть здесь... Знаете, Виктор всегда хотел здесь побывать, правда, Виктор?

Каркаров поманил одного из учеников, тот подошел. Гарри равнодушно окинул его взглядом, зато Рона как будто подменили. Он смотрел на гостя ошалевшими глазами, его губы твердили только лишь:

— Крам... черт возьми... это же... это же Виктор Крам.

— Кто?

— Ах да, Гарри, тебя ведь не было на чемпионате, — Рон восторженно смотрел на студента Дурмстранга. — Он самый лучший ловец в мире... и он еще учится! Надо будет взять у него автограф.

— Не веди себя, как дикарь, Рональд! — пробурчала Гермиона недовольно.

Наконец все заняли свои места, и профессор Дамблдор окинул зал взглядом.

— Добрый вечер, леди, джентльмены, а главное, наши гости, — наконец начал он, лучезарно улыбнувшись иноземным ученикам. — С превеликим удовольствием приветствую вас в Хогвартсе! Уверен, что вы хорошо проведете у нас время. Не сомневаюсь, вы уже успели оценить удобства нашего замка!

При этих словах одна из шармбатонских девушек, у которой на голове все еще был шарф, громко хихикнула.

— Официальное открытие Турнира, — как ни в чем не бывало продолжал Дамблдор, — состоится сегодня вечером, сразу же после ужина. Угощайтесь, дорогие друзья, на славу. Ешьте, пейте и чувствуйте себя как дома! — он сел, а Каркаров сейчас же наклонился к нему и о чем-то оживленно заговорил.

В зале прибавилось учеников тридцать, не больше, а казалось, яблоку негде упасть. Гости с любопытством осматривали зал и искренне восхищались убранством.

Гарри разрывался меж двух огней. С одной стороны он был голоден, вдобавок Эмбер своими обследованиями изрядно ослабила его организм, так что он очень хотел попробовать новые, неизвестные ему блюда, однако некстати подступившая тошнота не давала ему этого сделать. Рвотные спазмы то накатывали, то отступали, поэтому Гарри ничего не оставалось, как заливать желудок тыквенным соком. Его руки дрожали от слабости, и это заметила Гермиона.

— Тебе плохо? — она достала палочку. — Потерпи немного, — и прежде, чем Гарри успел возразить, она ткнула палочкой ему в живот. — Стома Либертатем!

Желудок резко перекрутило, по телу заструилось тепло, и он сразу почувствовал себя намного лучше.

— Ух ты, спасибо, Гермиона!

— Тебе надо поесть, выглядишь скверно.

"Это уж точно" — Гарри решил не терять даром времени и наложил себе полную тарелку. Настроение, что было ранее прескверным, стало улучшаться, и не прошло и десяти минут, как он со счастливой миной уплетал все, до чего мог дотянуться.

— Будьте доб'гы, передайте, пожалуйста, буйя-а-бес! — громко попросил чей-то голос.

Это была девушка, не сдержавшая смешок во время приветствия Дамблдора. Ее короткие светло-рыжие волосы обрамляли миловидное личико, и сейчас она выжидательно смотрела на них. Рон тут же покраснел до ушей. Взглянув на девушку, он открыл было рот, но вместо слов издал какое-то бессмысленное бульканье.

— Пожалуйста, — придвинул к ней блюдо Гарри, едва сдерживая смех.

— Вы уже поели?

— Д-да, о-очень вкусно, — заикаясь, проговорил Рон. Девушка весело подмигнула им, взяла блюдо и осторожно понесла к своему столу.

— Гарри, мне кажется, это вейла! Она просто потрясна! — осипшим голосом прохрипел Рон.

— О чем ты...

— Глупости, — возмутилась Гермиона. — Ты один уставился на нее с таким идиотским видом.

Но она ошибалась. Многие глядели вслед этой девушке, а некоторые, как и он, потеряли дар речи.

— Говорю тебе, она самая необыкновенная на свете девушка! — вертелся на стуле Рон, стараясь не упускать ее из виду. — В Хогвартсе точно таких нет.

— Кто такие вейлы? — Гарри заинтересованно посмотрел на рыжеволосую девушку. Она что-то оживленно говорила соседке по столу, лицо которой было скрыто под капюшоном.

— Гарри! И ты туда же! Почему все прямо с ума по ним сошли? От них не жди ничего хорошего, не дай им надурить себя, — Гермиона с хмурым видом тыкала ложкой в суп-пюре. — Вейлы не такие милые, какими кажутся, они очень хитрые создания, с ними могут потягаться разве что сирены.

— Слушайте, а почему вон та девушка в капюшоне? — вклинился в разговор Невилл. Она проследила за его взглядом и обреченно вздохнула.

— Думаю, в отличие от той, что обратилась к нам, та с капюшоном и есть настоящая вейла. Неудивительно, что она скрывает свое лицо, — Гермиона ткнула в бок Рона, который умудрился аж пустить слюни, наблюдая за студентками Шармбатона.

Скоро появились вторые блюда, и среди них опять незнакомые. Рон хорошенько рассмотрел светлое бланманже и слегка подвинул его вправо, но рыжеволосая девушка, наверное, была сыта, и бланманже не соблазнило ее.

Наконец, золотые тарелки опустели, и Дамблдор опять встал с кресла. Зал в ожидании замер.

— Торжественный миг приблизился, Турнир Трех Волшебников вот-вот будет открыт. Филч, — улыбнулся он, — ларец сюда, пожалуйста.

Филч, который до этой минуты прятался где-то в дальнем углу зала, тут же явился к профессорскому столу, неся в руках старинный деревянный ларец, инкрустированный жемчугом. Зал, зашумев, всколыхнулся. Филч осторожно поставил ларец перед Дамблдором, и тот продолжил объяснения:

— Туров всего три. Чемпионам предстоит продемонстрировать владение магическими искусствами, личную отвагу и умение преодолеть опасность.

При последних словах зал притих, затаив дыхание. А Дамблдор невозмутимо продолжал:

— В Турнире, как известно, участвуют три чемпиона, по одному от каждой школы-участницы. Их будут оценивать по тому, как они справились с очередным состязанием. Чемпион, набравший во всех турах самое большое число баллов, становится победителем. Участников Турнира отбирает из школьных команд беспристрастный выборщик — Кубок огня.

Дамблдор вынул волшебную палочку и стукнул по крышке ларца три раза. Крышка медленно, со скрипом открылась. Дамблдор сунул внутрь руку и достал большой, покрытый грубой резьбой деревянный Кубок. Ничего примечательного — не будь он до краев наполнен пляшущими синеватыми языками пламени. Дамблдор закрыл крышку, осторожно поставил на нее Кубок, чтобы все хорошо его видели.

— Желающие участвовать в конкурсе на звание чемпиона должны разборчиво написать свое имя и название школы на куске пергамента и опустить его в Кубок, — сказал он. — Кубок будет выставлен в холле. К участию в Турнире будут допущены только те, кто достиг семнадцати лет. А чтобы те, кому нет семнадцати, не поддались искушению, я очерчу вокруг него запретную линию. Всем, кто младше указанного возраста, пересекать эту линию запрещено. И последнее, — его взгляд посуровел, — желающие участвовать в конкурсе, примите к сведению — для избранных в чемпионы обратного хода нет. Чемпион будет обязан пройти Турнир до конца. Бросив свое имя в Кубок, вы заключаете с ним магический контракт, который нарушить нельзя. Посему хорошенько подумайте, действительно ли вы хотите участвовать в Турнире. Ну а теперь, кажется, самое время идти спать. Всем доброй ночи.

— Запретная линия! — воскликнул Фред, глаза у него возмущенно сверкали. — Ее наверняка можно обмануть зельем, ну, которое набавляет возраст.

— Дело не в возрасте, — возразила Гермиона. — Мы еще очень мало знаем насчет Турнира, да и нам такие состязания не по плечу.

— Говори только за себя, — обозлился Джордж. — Гарри, ты ведь хочешь принять участие в конкурсе?

Вспомнив лица Рона и Гермионы, а так же письмо Сириуса, он решительно покачал головой. Он поклялся не лезть на рожон, и слово свое собрался держать до последнего.

— Нет уж, даже не подумаю, — Гарри пригладил белую прядь. — Хватит с меня приключений. Ладно, пошли в башню.

Неожиданно кто-то грубо пихнул его плечом.

— Не стой на проходе, — это оказался Каркаров, он мельком взглянул на Гарри, и взгляды встретились.

Тотчас же резкая боль обхватила его голову будто раскаленными тисками. Гарри на миг аж ослеп, в глазах все поплыло, и одновременно с этим он почувствовал странный холод, сочившийся по его жилам.

Убей ублюдка...

Убей его...

Он здесь, он здесь, этот выродок...

Быстрее, пока не поздно...

— Что за... — Гарри пошатнулся. Шрам яростно запульсировал, раз за разом причиняя боль. В голове раненой птицей забился чей-то чужой страшный голос, буквально пропитанный ненавистью, и это ввергло Гарри в неимоверный ужас. Не обращая внимания на крики друзей, он стремглав выбежал из зала.

Ну же...

Он где-то здесь...

Впусти меня...

Он рядом...

— Нет, — Гарри схватился за голову, не в силах сдержать беспричинную панику, — нет... перестань...

Он не знал, чей это был голос, он хотел лишь одного — что бы боль исчезла как можно скорее, что бы не было так мучительно страшно. Ноги еле держали, страх затопил его сознание. Голос в голове слышался все отчетливее. Он смеялся.

Прими меня...

Быстрее...

Не можешь ты, так смогу я...

Быстрее... БЫСТРЕЕ!!!

— НЕ-Е-ЕТ! — Гарри с размаху на кого-то налетел и, потеряв равновесие, рухнул на каменный пол замка.

От сильного удара перехватило дух. Голос исчез, чего нельзя было сказать о его последствиях. Лежа на полу, он трясся от накатившей на него слабости и ужаса.

— Кто ты... кто ты... — зажмурившись, он впился ногтями в лицо, — мама... мама... а... а-а-а...

— Что с тобой? (фр.)

Кто-то мягко коснулся его лба, отчего Гарри вздрогнул и закричал. Он распахнул глаза и посмотрел на того, кто к нему прикоснулся. Это была та самая рыжеволосая девушка, она обеспокоенно вертела головой, крича что-то на французском.

— Флер, позови врача! (фр.) — она сняла галстук и расстегнула верхнюю пуговицу его рубашки. — Быстрее!

"Почему это происходит со мной?! Почему?!!" — Гарри сжал голову руками, стараясь хоть как-то заглушить боль. Он хотел забыться. Он чувствовал себя так же, как в ту ночь, и Гарри мог поклясться, что над ним уже зависли дементоры. Он судорожно вытащил палочку из рукава мантии.

— Экспекто патронум... Экспекто... — но это оказалось бессмысленно, и Гарри тихо заплакал. Он понял, что как бы он не хотел, он никогда не будет счастлив.

— Пожалуйста, помедленнее, мисс... Делакур, верно? — краем уха он услышал доносящийся издалека голос МакГонагалл. — Я не понимаю, что вы говорите! Я не... Поттер! Господи, что с вами?!

Она с несвойственной ей прытью подбежала к нему. Гарри сжал подол ее мантии и с силой прохрипел:

— Дамблдор... Снейп... пожалуйста...

— Все марш в постели! — она грозным взглядом обвела любопытствующую публику. — Быстрее! Поттер, можете встать? Уизли! Быстрее ко мне, помогите мистеру Поттеру. Забини! Отправляйтесь к своему декану, скажите ему явиться в кабинет директора немедленно! И поторопитесь!

— Рон, я... я...

— Ничего не говори.

Когда Гарри не без помощи побледневшего Рона встал на ноги, то заметил за спиной профессора чей-то силуэт. Он пытался всмотреться в него, однако слезы мешали его обзору и все, что он смог запомнить — это откинутый капюшон, смазанное лицо девушки и ее длинные белокурые волосы.

Все ещё трепыхаешься...

Словно мотылек, что тянется к свету...

Раз за разом бьешься о стекло лампы...

— Заткнись...

На что ты надеялся?..

На светлое счастливое будущее?..

Как самонадеянно...

Не-е-ет...

Ты всегда был один...

— Умоляю, перестань... Оставь меня!

Мне так жаль тебя...

Марионетка со спутанными нитями...

Пустая кукла...

Вскоре ты потеряешь всё...

И знаешь, почему?..

— Хватит... Нет...

— Альбус, я отказываюсь применять на нем легилименцию, это слишком рискованно!

— Северус, будьте же благоразумны.

Ты никто...

Ты никогда не был тем, кем хотел быть...

Но я могу помочь тебе...

— Переста-а-а-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!

— Эмбер, что с ним? Неужели...

— Черт возьми, да, оно вторглось в его сознание. Я попытаюсь поставить барьер, чтобы разделить их сущности. Все прочь из кабинета!

— Мисс Делакур, мисс Д`анджело, не соизволите пройтись со мной по замку? Как печально, что ваш приезд обозначился вот так...

— Быстрее, Альбус! НУ!

Какое разочарование...

Придется уступить на какое-то время...

Но знай, Мальчик-который-выжил...

Мы с тобой ещё побеседуем...

Ты хороший собеседник...

— УБИРАЙСЯ ИЗ МОЕЙ ГОЛОВЫ!

— Прости, дорогой, тебе пора поспать. Сомнаре!

* * *

Осень редко давала второй шанс робкому августовскому солнцу, но в этот раз решила сжалиться. После долгих дней, что несли в себе лишь ливни и сопутствующую хандру, наступило долгожданное затишье. Погода успокоилась, позволив студентам Хогвартса и его заморским гостям расслабиться и позабыть о том унынии, что ранее сопровождало их повсеместно. Грядущий Турнир разбавлял серые краски учебных будней, и это взбодрило всех — от первокурсников до преподавателей. К студентам Шармбатона и Дурмстранга относились с трепетом и почитанием, опасаясь оставить дурное впечатления. Пивз после выходки в начале учебного года больше не появлялся, что было в диковинку старожилам замка. Замок начал постепенно наполняться светом.

Даже в больничном крыле вместо привычной тишины и покоя стало шумно. Отчасти постарались близнецы Уизли — те еще не отошли от заявления о том, что к участию в Турнире будут допущены лишь совершеннолетние, и поэтому решили поставить директору бойкот. Раз за разом в крыло наведывались студенты всех факультетов и курсов с жалобами на огромные прыщи и икоту, а также на кое-что похуже, что говорило о постоянных провалах. Особенно доставалось Филчу — как-то раз его лицо мистическим образом окрасилось в нежно-зеленый цвет, чем успел напугать младшекурсников. Подобное очень не нравилось заведующей в больничном крыле мадам Помфри. Силясь успокоить неугомонных студентов, она то и дело с опаской косилась на пациента, что лежал вдали ото всех, накрытый теплым одеялом.

* * *

— Кошмарный потолок.

До его ушей доносились приглушенные звуки, как сквозь подушку. Перед глазами все плыло и размывалось, и Гарри, проморгавшись, распахнул глаза во всю ширь. Зрение его было слабым, однако теперь он отметил, что оно стало немного острее, но с другой стороны краски словно поблекли. Первое, что он увидел, это старую безвкусную лампу из хрусталя, и ему захотелось ее снять и выкинуть куда подальше.

«Раздражает».

Запах медицинских зелий и одеяло, отличное от того, что было в спальне, дали ему понять, где он находился. Кому, как не ему было знать эти стены — Гарри давно стал постоянным клиентом Помфри на ее беду. После философского камня, василиска и падения с метлы, находясь на высоте тридцати метров, Гарри даже загадывал, каким образом он очутится здесь снова, но очередная причина побила все его ожидания.

В палате было странно холодно, и несмотря на залитую осенним солнцем палату, Гарри не разделял позитива погоды, его бросило в дрожь, и он поежился. Голова казалась странно пустой, будто из нее выкачали содержимое. Гарри приложил руку к голове, туда, где находилась белая прядь, и закрыл глаза.

Что-то было не так, он чувствовал это. Его память о том вечере была обрывочной, отдельные эпизоды и вовсе были словно выкинуты. Он помнил лишь тот ужас, что двигал им, пока он мчался прочь из зала, и голос — тихий и страшный. Гарри вздрогнул от того, насколько сильно в нем чувствовалась жестокость и ненависть. Он сомневался, мог ли человек испытывать такие чувства в принципе.

"Что же было дальше..." — но как бы он не силился вспомнить, все было без толку. Сознание натыкалось на стену.

— Это... ненормально.

— Мистер Поттер! — к нему подбежала мадам Помфри. Она обеспокоенно окинула его взглядом, и облегченно опустила плечи. — Хвала небесам, очнулись.

— Да уж, благодарю, — проворчал он и, откинув одеяло, попытался сесть, но у него не хватило сил даже на это. — А сколько я здесь проторчал?

— Если посчитать этот день, то трое суток, — Помфри приложила ладонь к его лбу. — Ты идешь на поправку, сейчас принесу тонизирующее лекарство.

— Подождите, как... трое суток? — Гарри шокированно воззрился на мадам Помфри, но ей не дали ответить.

Двери палаты распахнулись, впуская новых посетителей. Ими оказались Рон и Гермиона, которые, едва увидев Гарри, сразу же быстрым шагом направились к нему. Тут Гермиона взглянула на него как-то совсем по-иному и, залившись краской, отвернулась.

— Эм... Гарри, мы рады тебя видеть, но... ты бы прикрылся...

Только сейчас до него дошло, что все это время он лежал в чем мать родила. От такого открытия он охнул и натянул одеяло до груди, на что Рон усмехнулся.

— Какого черта?!

— Ты очень сильно потел, — подошедшая мадам Помфри без тени смущения дала ему пузырек с ярко-красной жидкостью. — Выпей это. Так, МакМиллан, опять ты?! Что на этот раз? — она спохватилась и устремилась прочь, оставив их наедине.

— А почему вы не на уроке? — Гарри смотрел, как его друзья обеспокоенно переглянулись.

— Сегодня воскресенье, Гарри. Ты многое пропустил.

"Великолепно" — мрачно подумал он.

Если он действительно пролежал тут так долго, по школе сто процентов пошел про него слушок, что было совсем не здорово. И так на его голову свалилось уйма лишнего внимания, отчего все беды и сыпались на него, как из рога изобилия. Гарри устало протер глаза и осмотрелся. Его взгляд блуждающе прошелся по палате и остановился на огромной горе шоколада на прикроватной тумбочке. Он удивился — такое не заметить сразу было его явным достижением. Каких тут только сортов не было — начиная от белого пористого, заканчивая совсем уж немыслимым по толщине и количеству начинок плиткам. Так же, у основания этого великолепия громоздился пухлый кулек разноцветных конфет «Берти Боттс», и гора шоколадных лягушек.

— Это что такое...

— Мама прислала, — Рон схватил коробочку с лягушкой и, распаковав, откусил кусок, даже не удосужившись отломить руками. — Она волновалась за тебя, даже громовещатель мне прислала. Ну и стыдоба...

— Ничего не стыдоба, Рон! И прекрати чавкать, это неприлично!

— Помолфи, Гемиоа, Арри се рафно фсе не сьефт!

— Это точно, — отметил он, вскользь подумав, что миссис Уизли было сейчас очень нелегко. Озноб пробрал его до костей, и Гарри вынужден был завернуться в одеяло.

— Слушайте, вам не холодно? Тут как-то не очень тепло.

Гермиона, как и Помфри, приложила руку ко лбу и нахмурилась.

— Жара нет, так что все в порядке... вроде как. Тебе бы не помешало принять ванну.

— Нет, — он резко помотал головой к удивлению друзей, — никаких больше ванн. Только душ.

«Не хватало только опять наткнуться на Миртл».

По самочувствию он ощущал лишь слабость в теле, да и только. Теперь же его начал беспокоить этот непонятный озноб. Гарри вдруг вспомнил свои ощущения тогда, перед тем, как он выбежал из зала. Помимо голоса его преследовало нечто странное, чужое ему и абсолютно враждебное.

— Гермиона, слушай, а у василиска, случаем, не могло остаться потомства?

Он мог объяснить то, что произошло после ужина, только так.

— Я не особо увлекаюсь магическими созданиями, но думаю, это маловероятно, — она виновато улыбнулась. — Знаешь, василиск вряд ли относится к тем созданиям, которые беспокоятся о своем потомстве. У него немного другие... приоритеты.

— Ага, блуждать по канализации школы, да убивать студентов. — проворчал Гарри.

— А почему ты спросил?

Прими меня...

Убей ублюдка...

Гарри потряс головой и выдавил из себя улыбку. Рон с Гермионой переглянулись, в их глазах читалась тревога.

— Тебе точно полегчало? — Гермиона грустно посмотрела на него. — Если бы мы могли что-нибудь для тебя сделать...

— Все хорошо, давайте не будем об этом.

— Я все-таки...

— Я же сказал, все нормально! — Гарри с раздражением посмотрел на нее и тут же обмяк. Он не хотел повышать на нее голос, он и сам не знал, чем было вызвана эта вспышка, так что он прикрыл рот рукой и боязненно покосился на подругу, но ее это, кажется, никак не задело.

— Тогда я присоединюсь и помогу Рону, ты не против? — она взяла конфетку "Берти Боттс". — Ну-с, зеленая выглядит сносно, — она кинула конфетку в рот и, тут же поморщившись, поспешила выплюнуть ее обратно. — Фу, какая гадость! Даже не спрашивайте, что это! — она опередила своих друзей, которые недоуменно воззрились на нее.

Гарри хмыкнул. "Берти Боттс" всегда славились своим "разнообразным вкусом", поэтому он никогда не рисковал с этой сладостью. Он осмотрелся еще раз, и его внимание остановилось на здоровенном тролле, что лежал на койке у входа в палату. Голова его была перебинтована, так что Гарри не смог увидеть его лица.

— Слушай, Рон, — протянул он неуверенно, — тебе не кажется, что мы того тролля в туалете не до конца добили? — он указал на него пальцем.

Его друг проследил за рукой, и веснушчатая физиономия впервые за учебный год расплылась в довольной улыбке.

— О-о-о, Гарри, ты такое пропустил...

— Не понял? — он недоверчиво посмотрел на Рона, чье лицо буквально светилось от радости и самодовольства, затем на Гермиону, которая, к его изумлению, не отставала от Уизли.

— Эй-эй, что это с вами?

— Ну, во первых, это не тролль, а всего лишь Кребб, — Гермиона присела на край кровати, а Рон зашел за спинку, — а во-вторых, его вырубили.

— Че? — Гарри тупо уставился на нее.

— Ага, вырубили, — Рон подавился смешком. — Надо думать, что у тупоголового увальня в голове одни опилки, а тут вон как его — раз, и готов. Я даже не жалею, что пропустил прорицания и смог это увидеть.

— Раз, и готов... Да боже ж мой, скажите уже!

— Сейчас-сейчас, — Гермиона хихикнула, — вчера у семикурсников последним уроком было парное зельеварение — Когтевран со Слизерином. Падма мне рассказала, что Малфою пришла в голову идея разговорить новенькую... Сяо, кажется.

— И?

— Дебил Кребб перестарался, — Рон продолжал потрошить шоколадную гору. — Они подождали, пока она выйдет из класса, и этот увалень начал приставать к ней, пока Снейп не видел. Только вот откуда ему было знать, чему именно обучают в Драконьем языке...

— Он ее схватил за грудь, — Гермиона ликующе улыбнулась, — ну, а эта Сяо видимо не выдержала и зарядила ему ногой в голову.

— Она ЧТО-О-О-О?

— Ага. Ты только представь лицо Снейпа в тот момент.

Гарри аж перекосило от ужаса, едва он представил всю картину. Такое и в страшном сне бы не приснилось.

— И почему он ее наказал? Она ведь все правильно сделала!

— Рон, не говори ерунды, это очень серьезный проступок. Ей надо было сообщить своему декану, и тот разобрался бы сам!

— Ага, Флитвик против летучей мыши — о-о-очень честный поединок. И кстати, по твоему лицу не видно, что ты больно уж возмущена.

— Ну, с другой стороны вот так лапать девушку это...

— Свинство, — заключил Гарри. — Ладно, нечего тут задерживаться, как думаете?

Слабость в теле изрядно мешала ему переодеться, так что на выручку пришел Рон, вежливо попросив Гермиону «быстренько исчезнуть с поля зрения и не смущать его». Гарри мог резонно заметить, что смущался бы только он сам, но решил промолчать и с благодарностью принять помощь друга. Рон выручал его уже второй раз, и так же без единого слова.

Мадам Помфри долго препиралась, настаивая на том, что бы Гарри еще полежал хотя бы дня два, но совместными усилиями ее цитадель рухнула. Она всучила ему пузырек с перцовым зельем и Гарри, уже одетый, вышел из больничного крыла. Всю дорогу они непринужденно болтали друг с другом, позабыв о вечере приезда делегаций и о том, что мистер Уизли находился под арестом. Гарри почувствовал, насколько сильно он нуждался в друзьях. Профессор Дамблдор оказался прав — он действительно был рад их видеть. Дойдя до душевой Гарри попрощался с ними, а сам отправился мыться.

* * *

"Ты нестабилен..."

То счастье, что грело его сердце буквально недавно, медленно растаяло. Хоть Гарри и был рад своим друзьям, но радость постепенно уступило место стойкому чувству легкой злости. Не на них, не на кого-то конкретно — лишь пермаментное ощущение, которое не желало расставаться с ним ни на минуту. Масла в огонь подливал и постоянный озноб, который не сходил даже под горячей водой душа.

Гарри отрегулировал воду и сделал ее очень горячей, отчего кабинка быстро наполнилась паром. Вода должна была его немилосердно жечь, но ничего, кроме терпимой теплоты, он не почувствовал.

— Кто же ты такой? — он схватился за голову и начал с остервенением ее чесать, тормоша намоченные волосы. — Еще одного василиска я уже не осилю... черт.

Он хотел ответов, но натыкался лишь на новые вопросы. Гарри не желал, чтобы произошедший случай подался огласке. Зная Рона, он бы никогда не стал разглагольствовать о том, что стряслось, но за других он ручаться не мог. Гарри стиснул зубы и закрыл лицо руками. Как бы то ни было, все беды сходились на нем клином. Он притягивал их, как магнит, и от этого чувствовал себя отвратительным.

— Что же со мной происходит?..

«Ах, — Гарри вдруг вспомнил, с чего все началось, — ведь точно. Точно же...»

ТЫ ОПЯТЬ КОГО-ТО ПОТЕРЯЕШЬ.

— Эмбер, — он почувствовал, как в нем начала вскипать злость.

Конечно, если бы она не измывалась над его сознанием, если бы только ему помог Дамблдор, а не она со своими варварскими методами, такого бы не случилось. Он бы мог сейчас спокойно учиться и дальше, изредка тренируясь в Выручай-комнате, да попивая то ужасное кислое зелье. С волнением ждал бы начала Турнира, болел бы вместе со всеми за своего чемпиона, но нет, его потянуло на откровение, за что и поплатился.

"А стоило ли говорить вообще?" — Гарри приоткрыл глаза. — "Если так подумать, то это я лез на рожон все это время."

Он бы хотел смириться с этой мыслью, но тот голос в его сознании заводил Гарри еще пуще. Страх был, но совсем не тот что раньше, теперь к нему добавилась тревога — за себя, друзей и знакомых. Он выключил воду и вышел из душа.

Хогвартс пустовал, что было отнють не удивительно. Воскресенье, да еще и вечер — самый раз для посещения Хогсмида, или посиделок в гостиной, прихватив с кухни побольше вкусностей, подумал Гарри. Идя по коридору, он невольно вспомнил, как они с Роном на первом курсе жарили у камина зефир и с удовольствием лопали его, болтая о всякой всячине. Как же остро ему не хватало тех деньков, когда он не признавал в себе кого-то особенного.

— Да, — он прижал руку ко лбу, где находился шрам в виде молнии, — я просто Гарри, не более. Просто Гарри... Скоро мне полегчает, все будет хорошо... Наверное, все это просто один длинный кошмар.

Стараясь избавиться от тревоги, он задумался о Турнире. Такое грандиознее событие привлекло к себе внимание аж три школы. Сириус был прав — такой прекрасной возможностью совершить что-то ужасное было грех не воспользоваться. Предсказание Миртл, Турнир, тот голос — все это было неспроста. Гарри нутром чувствовал связь между ними, но зацепку не находил. Она ускользала от него, как кусок мокрого мыла из рук.

Его ноги привели в то самое место, где он столкнулся с той рыжей девушкой. Именно здесь он потерял рассудок. Он вспомнил последнее, что успел заметить тогда: прямо за спиной МакГонагалл стоял человек. Гарри даже не увидел его — он его почувствовал. От этого человека исходила какая-то странная обжигающая аура, она грела, притягивала и одновременно сдерживала его. Он вдруг захотел вновь ощутить это тепло на себе.

— Так это была ты, — он вспомнил, как на ужине за столом Когтеврана сидела девушка со скрытым под капюшоном лицом. — Вейла...

Гарри поставил в уме галочку расспросить у Хагрида об этих существах. Дело было даже не в академическом интересе — рядом с ней та сумасшедшая головная боль, что пронзала его разум, притуплялась, близость той девушки словно усмиряла ее.

«Надо поблагодарить ее. Да, точно.» — он решительно кивнул и хотел было направиться в библиотеку и почитать о волшебных созданиях Франции, как его отвлекли.

— Вы только посмотрите, кто тут у нас?

Гарри остановился и почувствовал сильное отвращение. Он хорошо знал этот голос — медленный, надменный, с тянущимися нотками. Он повернул голову и увидел его обладателя — тот сидел на каменном подоконнике и игрался с яблоком, подкидывая и ловя его рукой.

— Да это же сам Гарри Поттер! — он спрыгнул с подоконника. — Ну что, ты доволен? Ты теперь школьная знаменитость.

— О чем ты, Малфой? — его кулаки непроизвольно сжались, и его собеседник заметил это. Он наигранно отшатнулся.

— О нет, пожалуйста, не трогай меня, — он скривился в мерзкой усмешке, — хотя нет, не так.

Малфой сделал испуганное выражение лица, вытаращил глаза и схватился свободной от яблока рукой за голову, пародируя кого-то, и Гарри тотчас понял, кого именно.

— О не-е-е-ет, про-о-очь, уходи-и, — он засмеялся, — оста-а-авь меня, не надо! Тебя что, в мозг сношали? Хотя, — он поглядел на белую прядь на голове Гарри, — видимо, да. Ты жалок.

"Спокойно, спокойно, успокойся" — с превеликим трудом сдерживая себя от того, чтобы не наброситься на него с кулаками, он стиснул зубы.

— Знаешь, Малфой, тратить на тебя нервы это последнее дело, и знаешь, почему? — Гарри холодно посмотрел на него. — Потому что ты жалкий папенькин сынок. Передай привет своему папочке и мои пожелания поскорее покрыться плесенью, — он развернулся, собираясь уйти прочь. Шрам начал дергаться, не предвещая ничего хорошего. Гарри заставлял себя остыть и идти прочь, но шквал ненависти задерживал его, он словно шел против сильного ветра.

"Скорее в библиотеку. Читать... книги, много книг..."

— Я бы не разбрасывался такими словами, — громко произнес Малфой за его спиной. Гарри резко развернулся и увидел, как тот, хоть и раньше не отличался красками, побледнел еще пуще. Он явно его разозлил, — особенно если учесть, что твоя мамашка-магловка прямо сейчас кормит собой червей. Тупой выродок.

Гарри остолбенел — слова Малфоя скальпелем полоснули по его ушам. В голове опасно зазвенело, к рукам начала приливать кровь. Гарри ощутил даже не ярость, и не злость — нечто куда более темное и страшное. Он почувствовал, как это самое «темное», как тогда, начало разливаться по венам ледяным свинцом. Челюсть свело судорогой, и он тихо прошептал:

— Повтори, — Гарри двинулся к нему навстречу, смотря на Малфоя, но не замечая в упор. — Повтори...

— Да на тебя смотреть тошно, — тот напрягся, но все так же стоял на месте, — так и просишься, чтобы тебе вытерли сопли, вшивый ублюдок...

Этого было достаточно — тело Гарри инстинктивно рванулось ему навстречу. Доставать палочку и колдовать он не видел надобности — он с ревом вскинул кулак и ударил Малфоя в лицо. Он почувствовал, как под кулаком нежно захрустели кости носа, и его обладатель громко взвыл. Кровь брызнула в лицо Гарри, от этого он ощутил неведомое доселе мрачное удовольствие.

— КОРМИТ ЧЕРВЕЙ, ГОВОРИШЬ?! — он с силой рванул скрюченного Малфоя за галстук и со всей дури врезал ему другой рукой по сломанному носу, перекосив его. Малфой упал, вереща от боли, чем подлил масла в огонь — Гарри вошел в раж. — Я ТЕБЕ, ДЕРЬМА КУСОК, ПОКАЖУ, КТО ТУТ ЧЕРВЕЙ КОРМИТ!!!*

Посыпался град ударов — по лицу, шее, груди — ослепленный Гарри и не думал целиться. Он наконец-то понял, что за чувство его охватило — не ненависть, не оскорбление за маму, даже не отвращение. Он ощущал благодарность к Малфою — за то, что тот дал прекрасную возможность выпустить пар. Малфой никак не сопротивлялся — он плакал и пытался укрыться руками от серии ударов. Его палочка выскользнула из рукава, и Гарри машинально поднял ее.

— Смотри-ка, что тут у нас, — он повертел палочку в руках, — какая она вся блестящая, ухоженная. Под стать тебе, вонючий мужеложец, — и с рыком сломал ее напополам. Палочка вспыхнула — остро и прощально. — Тебе это больше не понадобится.

Он оттолкнул Малфоя от себя и облегченно выдохнул, чувствуя чужую кровь у себя на лице. Его больше ничего не волновало — возмездие, наконец-то, свершилось. Чувствовал ли он покаяние или страх за то, что натворил? Гарри закрыл глаза и вслушался в себя. Окружавшие звуки облепили его голову — эхо от скулежа Малфоя была для него лучшей симфонией. Эти три года под постоянными оскорблениями белобрысого поганца извели его, так что покаяния Гарри не ощущал, равно как и вины. Его руки болели и ныли, но Гарри чувствовал себя на удивление хорошо...

— Так-так, Поттер, — тихий ядовитый голос мигом вернул его с небес на землю. Гарри повернул голову и увидел того, кто к нему обратился. И тут же сжался.

К нему широкими шагами шел человек, которого он желал видеть меньше всего, его черная мантия развевалась словно пиратский флаг. Профессор Снейп на ходу достал волшебную палочку, и Гарри не успел даже воскликнуть — грубая магическая сила отшвырнула его прочь от слизеринца. Малфой застонал и руками пытался прикрыть начисто переломанный нос, и это заметил его декан. Он медленно перевел взгляд на Гарри.

— Что-то не припоминаю, чтобы мой факультет становился грушей для биться всяких избранных, — ярости Снейпа не было предела, — минус сто баллов Гриффиндору. Завтра жду вас в моем кабинете. И только посмейте не явиться, я шкуру с тебя спущу, уродец**.

Он взмахнул палочкой, и скрюченный на полу Малфой оторвался от земли. Гарри проследил взглядом за удаляющимся Снейпом. То умиротворение, что появилось после экзекуции, медленно исчезло, взамен к нему пришло понимание того, что он натворил.

— Это... это... — он посмотрел на свои окровавленные руки, перед глазами все поплыло, и его стошнило.

Я солгал...

_______________________________________________________________

* — Гарри от захлестнувшей его ярости перешел на змеиный язык.

** — Снейп в гневе обратился к нему на ты.

п/а: в фике содержится AU, просто напоминаю.

После дождливого сентября наступил ветреный октябрь, принеся за собой некоторые изменения. Будни Хогвартса избавились от уныния и сонной атмосферы, дав ученикам возможность немного расслабиться. То, что уже совсем скоро состоялся отбор чемпионов, повлияло на обитателей замка самым разным образом. Кто-то перестал думать об учебе вообще, некоторые гадали, кого именно изберут чемпионом Хогвартса, а некоторые, вроде ушлых близнецов Уизли, даже делали ставки. Сразу становилось понятно, что текущий год будет полон сюрпризов, и один из них, облетев всю школу, был на слуху уже почти месяц.

Гарри открыл для себя несколько новшеств, причем не совсем приятных. Первым и главным стала встреча с отцом Малфоя-младшего, Люциусом, в кабинете Снейпа. Гарри всегда казалось, что этот человек никогда не терял свою надменность и лоск, однако в тот вечер понял, насколько же он ошибался. Люциус тогда походил на раненного зверя, он рвал и метал, в голове Гарри до сих пор гремел его крик и те недвусмысленные слова, обращенные к нему. То, что его сына выписали буквально на следующий день, его мало волновало.

Так же Гарри периодически не мог попасть в Выручай-комнату, что стало для него вторым неприятным сюрпризом, равно как и молчание Эмбер. Весь месяц от нее не было и слова, и тот фальшивый галлеон, что служил Гарри в качестве маяка, никак не реагировал. Эмбер как-то говорила ему, что у нее появились неотложные дела, и исходя из этого Гарри чувствовал себя незащищенным.

Куда бы он ни шел, на него постоянно косились, он всем нутром ощущал на себе чужие взгляды — осуждающие, недоверчивые, а со стороны слизеринцев — откровенно враждебные. Перешептывания за спиной стали уже давно нормой, хотя поначалу Гарри это раздражало и нервировало, но близость друзей сдерживало его, не давая сорваться. Те старались следовать за ним повсеместно, занимая разговорами, и Гарри чувствовал их поддержку, однако чувство защищенности мигом исчезало, едва он переступал порог кабинета защиты от Темных сил.

Рон как-то заговаривал насчет того, кто же именно станет новым преподавателем, но результат переплюнул все их ожидания. Гарри почему-то был уверен, что новый преподаватель будет не без изюминки, и не прогадал. Им стал мракоборец в отставке по имени Аластор Грюм, и то, чему он учил и, главное, КАК учил, подвергло многих студентов в шок. Гарри же с пугающей ясностью понимал, к чему приводили его «уроки». С такой паранойей, как у Грюма, швырнуть пару раз порчей в кого ни попадя в совершенно неожиданный момент было уже обыденностью, отчего часть студентов, и Гарри в том числе, стали дерганными.

Все это накапливалось в его душе, и он опасался, что когда-нибудь просто не выдержит. От постоянной злости болела голова, из-за этого Гарри по ночам не мог заснуть, от недосыпа к нему опять возвращалась злость. У этого круга не было конца, и ему ничего не оставалось делать, как считать дни до выбора Чемпионов с надеждой на то, что от него наконец-то отвяжутся.

* * *

Из класса трансфигурации стали выходить вымотанные ученики, едва зазвенел колокол. Для них очередной урок оказался совсем не таким, какими они были на третьем курсе, отчего тот же Невилл постоянно уходил с занятий чуть ли не в слезах.

— Она совсем с катушек слетела, — Рон уныло вздохнул, — у меня сейчас мозг вскипит.

— Если ты не забыл, в следующем году нас ждет СОВ, — заметила Гермиона, на ходу поправляя сумку. — Тебе бы уже пора взяться за ум, если не хочешь потом жалеть до конца жизни.

— Ну уж нет, в нашей команде ты у нас главная всезнайка.

— Главная всезнайка? Я говорю о банальной учебе, Рональд. Позволь поинтересоваться, что ты делаешь по вечерам?

— Уж точно не забиваю свою голову всякой чепухой.

— А что, по-твоему, не чепуха? Квиддич?

— Гарри, объясни ей уже!

Он шел позади них, смотря куда-то в пол, и краем уха слушал их дебаты. Мысли Гарри были где-то очень далеко, и поэтому он не совсем понял, что к нему обращались. Он вздрогнул и посмотрел на Рона так, как будто видел впервые.

— О чем ты?

— Я говорю о том, что квиддич гораздо важнее!

— Но ведь его не будет в этом году из-за Турнира, — заметил Гарри, невольно отвернув голову от стайки шепчущихся девчонок, что во все глаза смотрели на него, — так что немного поучиться не помешает.

— О нет, и ты тоже, — Рон сокрушенно опустил плечи. — Тебя Гермиона покусала что ли?

В ответ он получил массивным учебником трансфигурации по голове. Рон ойкнул и резко повернулся к Гермионе; та старательно делала вид, что была непричастна, хотя это выглядело довольно глупо.

— Вот только не говори, что это не ты.

— О чем ты, Рон? Гарри, что происходит? — спросила она спокойным тоном. Гарри взглянул на нее и заметил, как она едва заметно мотнула головой. Он тотчас сделал серьезное выражение лица.

— Правда, Рон, тебе наверное показалось.

— Ой, а знаете что, идите-ка вы, — Рон фыркнул, — такими темпами и я стану ботаником.

— Ты говоришь так, будто это плохо!

Стараясь поддержать непринужденную беседу, Гарри боковым зрением видел, как на него пялились ученики, будто на какое-то чудовище. Он стиснул зубы и ускорил шаг, обогнав своих друзей.

— Эй, ты куда? — Гермиона потянула его за рукав мантии. Гарри обернулся и увидел ее взволнованное лицо. — Подожди нас.

— Я... эм... в туалет, — наобум соврал он, и ускорив шаг, оставил их наедине.

Он метался меж двух крайностей. Он ощущал вину за произошедшее, но в то же время Малфой явно заслуживал подобного. Гарри признался сам себе, что хорошенько врезать напыщенному белобрысому индюку руки чесались еще на первом курсе, а после того, когда понял, из-за кого именно пострадала Джинни, он отбросил все сомнения насчет их семьи. И все же…

«Когда же это закончится, — он стиснул лямку сумки, — скорее бы Турнир. Это невыносимо.»

Гарри неожиданно ощутил, как нагрелся фальшивый галеон у него в кармане брюк, дав понять, что его уже ждали. Сердце екнуло и забилось быстрее, когда он сорвался с места и, расталкивая всех на бегу, помчался на восьмой этаж.

* * *

— Давай-ка попьем чаю, а то на улице что-то прохладно стало.

Камин весело потрескивал, согревая Выручай-комнату ярким пламенем. Гарри отметил, что Эмбер, только что пришла, судя по дорожному плащу на ней. Она по-быстрому сняла с себя верхнюю одежду и приглашающим жестом показала ему на кресло около столика. От нее исходил запах медикаментов, вдобавок на сером свитере был приколот анимированный бэйдж с ее именем.

«Из Мунго, значит?» — настороженно подумал Гарри, сев в кресло.

Пока чайник мерно нагревался, Эмбер успела усесться напротив него и теперь неотрывно стала смотреть прямо ему в глаза. От этого он почувствовал дискомфорт и решил как-то разрядить обстановку. Пошарив взглядом по столу, он обнаружил на тарелочке несколько имбирных пряников. Схватив один, он принялся всухомятку давиться им, отметив, что тот был уж очень сладким.

"Какая гадость" — его аж перекосило.

— Как дела в школе? — судя по ее интонации, Эмбер уже была обо всем осведомлена. Гарри, чудом поборов пряник, отвел от нее взгляд и пробормотал:

— Нормально.

Эмбер продолжала буравить его взглядом и спустя какое-то мгновение заговорила:

— Значит, по-твоему, драка и сломанный нос это нормально? Северус все мне рассказал. Ты правда избил наследника Малфоев?

— Вы позвали меня, чтобы читать лекции? — он ответил вопросом на вопрос, отыгрываясь за ужасную выпечку. — Просто давайте продолжим лечение.

— Я позвала тебя сюда потому, что меня попросил об этом Дамблдор, он обеспокоен. И я, — она чуть нахмурилась, — тоже. Тебя поймала Пинс, когда ты пытался проникнуть в Запретную секцию. Мне это не нравится.

— Ах, вот оно что...

Повисло недоброе молчание. Гарри старательно отводил взгляд от Эмбер, которая, вне всяких сомнений была раздражена, хотя куда больше был раздражен он сам. Спустя столько времени он наконец-то пришел сюда, ища спасения, но вместо этого его начали отчитывать. Гарри, жертвуя собой, потянулся за печеньем вновь, но Эмбер перехватила его руку и сжала ее.

— Расскажи мне в деталях, что случилось. От твоего молчания не будет пользы...

— То же самое я хочу сказать и о вас, — в голове Гарри возник вопрос, что интересовал его уже очень давно. — Я тоже хочу знать, что со мной происходит, но вы молчите и только и делаете, что травите меня!

— Не путай травлю с лечением, — Эмбер встала и разлила чай в чашки. — Тебе с лимоном? Хотя нет, ты и так уже напился кислятины. Заварю тебе с ромашкой.

— Не увиливайте, пожалуйста, — в комнате резко повеяло холодом, и Гарри поежился. — Мне осточертело приходить сюда и просто следовать по указке.

— И с чего ты вдруг стал таким самоуверенным? — Эмбер нахмурено посмотрела на него. — То, что ты избил мальчика, еще не означает, что ты стал сильнее.

— От вашего лечения мне только хуже! И почему только директор не помог мне? — язвительно проворчал он, выплеснув свое недовольство на нее. Реакция последовала незамедлительно — Эмбер резко со звоном поставила чашку на стол, отчего Гарри вздрогнул.

— Если ты думаешь, что на тебе весь мир клином сошелся, то ты глубоко ошибаешься, — повысив голос, она осадила его. В интонации Эмбер слышалась неведомая раньше сталь и сила. — У Дамблдора полно других дел помимо тебя. А сейчас, покуда ты мой пациент, будь добр вести себя пристойно.

Чувства злости и раздражения внутри него от неожиданности отступили, к ним примешалось некое опасение. Гарри на какой-то момент смог разглядеть в ней совершенно другого человека, и до него дошло, что перед ним была все же опытный врач, а не его подруга. Он, взяв чашку, начал греть замерзшие руки, растягивая неловкое молчание.

Его мысли вернулись к прошедшей потасовке. Зная, насколько Малфои были скользкими личностями, он мог поклясться, что Артур Уизли из-за него еще успеет настрадаться. Хоть Рон и держался молодцом, но Гарри чувствовал, что тот на взводе, поэтому лишний раз старался с ним не заговаривать, чувствуя вину и грязь на себе. Он поднял взгляд на Эмбер и тихо заговорил.

— Я... я не просто разозлился на Малфоя. Я хотел причинить ему боль, много боли. — Гарри безучастно начал смотреть в точку над ее головой. — Может, Петтигрю меня проклял, и я становлюсь плохим?

Эмбер поставила чашку на стол и мягко взяла руки Гарри в свои. Несмотря на то, что комната была хорошо натоплена, он не почувствовал тепла. Она легонько провела большим пальцем по коже и заговорила, мерно выделяя каждое слово:

— Меня не волнует Малфой. Мне все равно на его отца, да и на остальных учеников. Меня волнуешь только ты. Ты мой пациент, а я твой врач. Просто доверься мне, хорошо? — дождавшись кивка, Эмбер продолжила. — Я вижу у тебя круги под глазами, тебе нужно хорошенько выспаться.

— Но я не могу, не получается. — Гарри почувствовал ком в горле, его губы задрожали. — Я постоянно чувствую такую… такую непонятную злость, я боюсь не выдержать. Это… это невыносимо.

Выручай-комната погрязла в тишине, лишь изредка нарушаемой треском поленьев. Он чувствовал на себе ее взгляд, но в отличие от остальных учеников, в нем не ощущалось колкости осуждения или недоверия. Гарри посмотрел на нее и замер — на глазах Эмбер навернулись слезы и она, почувствовав это, мигом утерла лицо рукавом. В воздухе повис конфуз, и Гарри не знал, что ему было делать. Если так подумать, то все их разговоры были только о нем, но ни разу о ней. Эмбер Уоллис была для него загадкой — врач, пришедший негаданно и протянувший руку помощи, и вместо того, что бы отблагодарить ее, он срывал на ней злость. Из раздумий Гарри вывел совершенно неожиданный вопрос:

— Что отличает нас от зверей?

— Разум, — мигом выпалил он, обескураженный сменой темы разговора.

— Близко, но не совсем то. Разум есть и у некоторых млекопитающих.

— Тогда... абстрактное мышление? — в голове мелькнуло знакомое определение из магловского учебника по биологии.

Улыбнувшись, Эмбер достала из сумки и протянула ему маленькую деревянную коробочку. Величиной коробочка не больше ладони, на крышке красовалась эмблема: скрещенная волшебная палочка и кость — символ Святого Мунго.

— Я могу открыть? — она на это кивнула, и Гарри осторожно отодвинул крышку. Внутри находились крохотные запаянные ампулы с темно-синей, почти черной жидкостью. Каждая ампула находилась в своей ячейке, не позволяя зелью упасть и разбиться. Также каждая ампула была пронумерована от руки. Гарри поставил коробочку на стол и достал одну из ампул, по величине которая была не больше мизинца.

— Осторожнее! Смотри не разбей, — видя явное беспокойство в глазах Эмбер, Гарри пальцами крепче сжал зелье, — оно готовилось около трех месяцев, сам понимаешь, насколько это огромный труд. Зелье носит название «Малинта», и оно станет следующим этапом твоего лечения.

Он невольно вспомнил, как Гермиона мучилась над оборотным зельем, и понимающе кивнул. Гарри аккуратно отломал припаянное стекло и принюхался к зелью. Пахло оно весьма специфически, но не сказать, что неприятно. С одобряющего кивка Уоллис он опрокинул содержимое пузырька в рот. Зелье было безвкусным, словно вода, но чуть более плотная и густая. Проглотив его, он закрыл глаза и прислушался к своим ощущениям.

Прошла минута, две, три, но ничего толком не произошло. Гарри открыл глаза и уставился на Эмбер, которая наоборот, была воодушевлена.

— Ну и что это такое? Оно не подействовало.

— О-о-о, Гарри, ты ошибаешься. Подействовало, и еще как.

— Но я ничего не почувствовал.

Вместо ответа она вытянула руку и пальчиком прикоснулась к его переносице.

— Ты перестал хмуриться, а это отлично, просто превосходно, — ее лицо ожило. — Чтобы ты сразу понял — «Малинта» не лечит.

— В смысле? — он недоуменно всмотрелся в пустую ампулу с синей капелькой на дне.

— А вот так. Гарри, нас делает людьми не что иное, как самоконтроль. Вспомни, почему ты ударил Малфоя?

— Я хотел, чтобы ему было больно...

— Именно. Ты захотел нанести ему вред, и ты ему нанес, не задумываясь о последствиях. — Эмбер налила чай в опустевшие чашки. — Я говорила тебе ранее, повторю еще раз — ты нестабилен. Гарри, когда я впервые тебя увидела, то поняла — «ты» был разбит. Мне приходилось собирать тебя по кусочкам, и до недавнего времени твое сознание восстанавливалось, но восстановление и укрепление — разные вещи. Твой рассудок, пусть и восстановленный, до недавних пор был плавающим, он растворялся то в страхе, то в откровенном ужасе, а теперь и в ярости.

— Поэтому я не смог сдержаться тогда, в день приезда делегаций? — Гарри стиснул ручку чашки, безучастно всматриваясь в напиток. Чай пах изумительно, только тепла он не нес, отчего по поверхности ходила рябь от дрожащих рук.

— Тогда ты позволил панике одержать верх, — Эмбер кивнула. — Ты разозлился на Малфоя, и это вполне естественно, ведь он оскорбил твою почившую мать. Я побоюсь показаться грубой в твоих глазах, но тот инцидент помог мне поставить точку в своих размышлениях.

— Вот оно как...

Прикоснувшись к белой пряди на голове, он задумался о том, что на ощупь она была мягче, чем его непослушные черные вихры, это отличие резко контрастировало и немного сбивало с толку. Видя это, Эмбер слегка улыбнулась.

— «Малинта» поможет тебе разделить мысли и желания на те, которые допустимо осуществить наяву, и те, которые по ряду причин осуществлять не стоит. Что делать дальше — решать тебе.

Настенные часы пробили четыре часа, разнося по комнате гулкий звон. Гарри смотрел в чашку с недопитым чаем, ощущая, как один из тревожных канатов в его голове лопнул.

«Значит, я просто не мог себя контролировать, — от этой мысли ему заметно полегчало. — Значит, я не стал плохим».

Но кое-что все-таки его волновало даже больше, чем недавняя вспышка агрессии. Гарри не знал, стоило ли ему обращаться с подобным вопросом, ведь в прошлый раз его откровение привело к печальным последствиям. Его душевные метания не остались незамеченными.

— Вижу, ты чем-то обеспокоен, — от Эмбер ничего не могло укрыться, подумал он.

— М-м-м, да, — Гарри все же решился. — Что вы думаете насчет... того голоса, о котором я вам говорил?

Разумеется, он не ждал от нее прямого ответа, и ее виноватый взгляд был тому подтверждение.

— Увы, Гарри, я не знаю. Если бы я только могла узнать, чем именно угостил тебя этот Петтигрю, то ты был бы уже здоров. Почти.

— Почти?

— Да, Гарри, психотравмы, как их не лечи, никогда не заживут. Тебе ли не знать об этом.

Даже такого намека хватило для того, чтобы понять, о чем она говорила. Он кивнул, и Эмбер протянув руку, ласково взъерошила его волосы.

— Тебе пора постричься, или ты хочешь стянуть их позднее в хвостик? Ах, ну да ладно. Не забывай пить «Малинту» каждый день по одной ампуле. Когда в коробочке останется две штуки, дай знать, я обращусь в Мунго за новой порцией. Надеюсь, Дамблдор вскоре прибудет в школу.

— Профессор, директора ведь нет в Хогвартсе, верно? — Гарри вспомнил второй вопрос, что волновал его. — Вы можете знать, чем он занимается?

Полено в камине резко и громко стрельнуло, обратив на себя внимание находившихся в комнате. Гарри искоса посмотрел на Эмбер. Блики пламени играли на моложавом лице врача, и он увидел в ее глазах неведомую ранее грусть, к его удивлению.

«Все-таки я ее совсем не знаю...»

— Нет, увы нет, — она перевела на него взгляд, и та грусть что застыла на какое-то мгновение на ее лице, исчезла без следа. — Кстати, я слышала, что скоро состоится отбор Чемпионов. Как думаешь, кто будет представлять школу?

Гарри уже точно знал, за кого будет болеть, однако озвучивать его имя он не хотел, особенно перед Роном и Гермионой, не желая слыть в их глазах предателем. Он улыбнулся, с удивлением обнаружив, насколько легко ему это далось, несмотря на целый месяц сплошного негатива.

— Уж точно не я.

* * *

После Выручай-комнаты в голове царил если не порядок, то уж точно равновесие. Гарри в какой-то степени был даже благодарен своему прошлому состоянию, которое позволило ему открыть для себя кое-что новое. Он все же нашел место, которое ранее было для него малопривлекательным не без причин. Квиддич, бестолковая суета, разбавленная смертельной опасностью и последующей реабилитацией — все это отводило глаза от этого места.

Он шел вдоль длинных и высоких полок, вдыхая полной грудью запах старой бумаги. В библиотеке царил мягкий полумрак, едва разгоняемый лампами, придавая ей оттенок загадочности. Гарри водил пальцами по книгам, вслушиваясь в этот тихий звук, ощущая рельеф корешков. Он только сейчас понял тягу Гермионы к книгам и тем знаниям, что они в себе хранили. Порой его самого удивляла такая резкая смена приоритетов, однако он объяснял это тем, что его мозг едва справлялся со стрессом, требуя тишины. Гарри после действия этого зелья отметил, что та постоянная легкая злость умудрилась исчезнуть вместе с неосознанной тревогой.

— Все-таки оно подействовало.

Он шел, склонив голову набок, и вчитывался в названия книг. Одно радовало — у них не было глаз, они не говорили гадости за его спиной, а самое главное — в библиотеке было тихо, что не могло его не радовать. Одна из книг привлекла его внимание, и он остановился.

— «Продвинутый сборник защитных заклинаний», — он достал ее из полки и, открыв книгу на первой странице, Гарри увидел штамп и надпись, выведенную от руки, — «не шк.». Ну-ка, — перевернув несколько страниц, он остановился на середине и уронил челюсть.

Таких сложных заклинаний он никогда еще не встречал. Тут были и различные отводы глаз, и отражения, заклятья увеличения и уменьшения веса матери, и разнообразные щиты. Новые заклинания завораживали его, однако были явно ему не по зубам.

— Это кем же надо быть, чтоб знать все это? — проворчал Гарри. — Ах, ну да, точно. Грюм…

Уже собираясь закрыть книгу, он остановил внимание на последнее заклятье из области щитовых чар. Написанное мелким шрифтом, оно терялось среди магических формул, что громоздились одна на другой.

— Инанимато протекто.

Звучало просто, однако судить мощность чар по формулировке заклинания было крайне глупо, подумал Гарри, вспомнив одно из непростительных, которое продемонстрировал всему классу Грюм.

Так как времени у него было предостаточно, Гарри решил не идти в башню, не хватало ему опять выслушивать за спиной всякую мерзость, даже среди своих сокурсников. Следом за «Продвинутым сборником» последовали «Исцеляющие зелья стран Востока», «История магии» Батильды Бэгшот и «Стандартный курс заклинаний». Усевшись за парту у окна, Гарри с удовольствием погрузился в чтение.

«Хотел бы я побывать в Запретной секции» — подумал он, искоса взглянув на ряд полок, закрытых дверью на замок.

Гарри хорошо помнил свой первый визит туда и лицо Гермионы, когда она явилась в гостиную с книгой про Оборотное зелье. Те знания, что хранила в себе Секция, были пугающими, но и в то же время любопытными. Это любопытство как-то раз переросло в то, что он попытался тайком проникнуть в Секцию снова, но как и ожидалось, безуспешно.

За окном неторопливо темнело, и все больше стало загораться ламп, поддерживая освещение в библиотеке. Посетителей было не очень много, что было Гарри только на руку. Неторопливо перечитывая страницы, он все более явно понимал, что за ним кто-то следил.

"Походу я становлюсь похожим на Грюма. Как он там говорил, — он нащупал палочку в рукаве мантии, — постоянная бдительность?"

Неожиданно взор резко потемнел, и все исчезло: кто-то накрыл его лицо ладошками.

— Угадай, кто? — игривый девичий голос был ему смутно знаком. Гарри поднял руку и прикоснулся к нежной мягкой коже чужих рук.

— Точно не Гермиона.

— Кто такая Гермиона?! — когда его взор стал опять чист, он поправил очки и повернул голову в сторону голоса.

Перед ним стояла девушка в синей шелковой мантии Шармбатона и с нескрываемым любопытством смотрела на него. Рыжие короткие волосы, круглые черты лица и большие выразительные зеленые глаза — все это сложилось мозаикой в голове Гарри, отчего он аж подпрыгнул на месте:

— Это ты! — и осекся, когда осознал, насколько тупо это прозвучало. Девушка это, видимо, поняла. Она звонко хихикнула, прикрыв рот ладонью.

— Оui, это я!!! Ох, excusez moi, я не п'гедставилась. Я Авелин, а ты 'Арри Потьер! — она скорее утверждала, чем спрашивала.

— Эм, вообще-то Поттер...

— Я так и сказала, ты 'Арри Потьер!

Энергия била из француженки ключом, чем резко контрастировала со спокойной обстановкой библиотеки. Гарри с раскрытым ртом смотрел как Авелин, аккуратно поджав под себя мантию, уселась рядом с ним, причем довольно близко от него. Она неотрывно пялилась на него во все глаза, отчего Гарри стало не по себе.

— Ч... чего тебе? — вместо ответа она протянула руку и отвесила ему неожиданно болезненный щелчок по лбу. — Ай, ты что?!

— Ну вот, ты взбод’гился, — она лукаво улыбнулась, — а то сидел и корпел над книжками как вурдалак.

— Я не вурдалак,— ответил Гарри недовольно, попутно ломая голову, чего же ей было нужно от него.

— Оui, не вурдалак, но ошшень на него похож. Я жду, когда ты извинишься.

— За что?!

— Это ведь ты в’гезался в меня тогда, помнишь? Я тебя по всему замку бегала, искала. — Авелин крепко схватила его под локоть. — Нашла!

— Ах это... прости, просто много чего произошло, вот я и... — Гарри честно не знал, что ей сказать, да и не мог — колоссальная доза неуемного оптимизма и энергии со стороны этой девушки подавляла все попытки внятно выразиться.

— Ой, да б’гось! — она запустила руку в его волосы и с явным наслаждением взъерошила голову. — Тебе пора под'гужиться с расческой. Так, — она порывисто встала, — вижу, что ты в зд'гавии. Вот.

Она протянула ему маленький конверт, запечатанный сургучом. От бумаги приятно пахло цветами, и на ощупь она была очень нежной и хрупкой. Гарри недоуменно воззрился на Авелин.

— Это еще что такое?

— Моя под’гуга п'госила передать тебе это. Видишь ли, она наполовину вейла, и уроки она не посещает, ну ты понял по какой п'гичине, — она страшно округлила глаза, напустив на себя побольше жути.

— Погоди, а это не та самая девушка в капюшоне? — до Гарри стало смутно доходить суть происходящего.

— Она самая! — Авелин кивнула и ехидно ухмыльнулась. — Она намеревается п’гинять участие в Турнире, ну не смешно ли? Все в’гемя торчит в карете. Настоятельно рекомендую поболеть за нее в Турнире, это даст тебе бонусные баллы.

— Не понял?

— Да так, — она махнула рукой и вприпрыжку направилась к выходу, — пока-пока, 'Арри Потьер.

В библиотеке остался лишь он наедине с книгами и недоумением. Было ли это действием «Малинты» или нет, однако Гарри чувствовал, как маленькое письмо начало приятно греть руку, словно он держал хороший бокал со сливочным пивом.

— Я Поттер...

В день выбора Чемпионов был объявлен выходной, все занятия отменили, к несказанной радости студентов. После затяжных недель сплошной учебы долгожданное событие стало словно подарком свыше. В замке было шумно — все то и делали, что обсуждали возможных участников, некоторые даже вспоминали недавнюю выходку близнецов Уизли, вздумавших состарить себя зельем и их конечный результат. Так же выходной день стал отличной возможностью для иностранных студентов лучше узнать быт Хогвартса — то тут, то там сновали мальчишки и девчонки Шармбатона, да и дурмстрангцы от них не отставали, с большим любопытством осматривая школу.

Гарри, Рон и Гермиона не стали засиживаться в замке и решили проведать Хагрида. Ранее из-за плотного графика это казалось весьма проблематично, и даже в выходные дни они повторяли пройденный материал, а Гарри, вдобавок — усердно оттачивал заклинания в Выручай-комнате. Поэтому друзья заранее отложили свои дела на потом, и после завтрака устремились к выходу из замка.

Хижина Хагрида находилась на опушке Запретного леса. Метрах в двухстах от хижины стояла гигантских размеров карета, в которой приехали гости из Шармбатона, и сейчас они вереницей лезли в нее по золотым ступеням. А неподалеку во временном загоне паслись слоноподобные крылатые кони. Гарри постучал в дверь хижины, и Клык тотчас откликнулся громким лаем.

— Давно пора! — Хагрид распахнул дверь. — Думал, вы уж забыли, где я живу.

— Прости, у нас было мало вре...— Гермиона от изумления поперхнулась, едва взглянув на лесничего. На нем был просто чудовищный коричневый костюм и оранжево-желтый в клеточку галстук. На голове у Хагрида царило нечто — он, видно, пытался укротить свои волосы с помощью дегтя и даже сделал пробор, разделив одну большую копну на две поменьше. Гермиона вытаращилась на него, но взяла себя в руки и спросила:

— А-а... как поживаешь?

— Ничего, ничего, — расцвел Хагрид. — Готовлю материал для новых занятий, да в лес хожу. Эх, бедолага Арагог, что-то начал хворать.

— Какой кошмар, — Рона аж передернуло, однако Гарри засомневался, что от сочувствия. Гермиона бросила выразительный взгляд на него, когда тот хотел было высказаться, глядя на фантастическую прическу.

— Да, — печально вздохнул Хагрид, — детишки то его все суетятся вокруг него, лапками гладят. Видать, тревожатся. Ладно, чего уж о плохом! Садитесь за стол, сейчас надумаю чего.

В хижине была всего одна комната. В углу стояла громадная кровать, застланная лоскутным одеялом. Возле камина под стать деревянный стол в окружении таких же стульев, под потолком висели копченые окорока и всякие птицы.

— Турнир значит, да? — лесничий поставил чайник и положил на стол наспех порубленный ореховый рулет. Оказывается, Хагрида волновалcя не меньше других. — Чуток погодите, — улыбался он, — и увидите такое, чего отродясь не видели. Первое задание... Но молчок, как бы оно... не проговориться...

— Ну скажи, Хагрид, ладно тебе... — подначивали ребята, но лесничий только тряс головой и улыбался.

— Не хочу... того... портить вам удовольствие. Одно скажу: славно придумано! И чемпионам как раз под силу! Вот уж не ожидал, что доживу еще до одного Турнира Трех Волшебников.

Гарри усомнился в его словах. Профессор Флитвик на своем уроке как-то раз заявил, что все состязания были построены исключительно на школьной программе, однако на последний Турнир это правило, видимо, не распространялось. Гарри успел наведаться в библиотеку и выведать из «Истории Хогвартса» информацию о прошлом Турнире. Тогда, в одном из туров Чемпионам предстояло сразиться с дементорами, а Патронус был далеко не из школьной программы.

Гостеприимный Хагрид пригласил друзей отобедать — перед их приходом он как раз зажарил кусок говядины. Гарри, откусив кусочек, недоумевающее пожевал его и понял, что вкуса у него практически не было. Рон и Гермиона вообще только поковыряли мясо: Гермиона обнаружила у себя в тарелке довольно большой коготь.

— Ну, как думаете, кто будет Чемпионом нашей школы? — Хагрид вовсю уминал рулет. — От Гриффиндора кто-нить вызвался?

— Только Анжелина Джонсон, — сказала она, — ей недавно исполнилось семнадцать.

— Ага, а от Пуффендуя этот красавчик Диггори, — Рон скривился, — куда ему до Турнира?

— А по мне, так он достойный кандидат, — неожиданно подал голос Гарри. — Не смотрите на меня так, Макгонагалл всегда им гордилась, так почему нет? И потом, любой чемпион будет достоин, только чтобы не Уоррингтон.

— Этот тролль из Слизерина? — настала очередь Гермиону перекоситься. — Ну уж нет, увольте.

— А что насчет других школ? — Клык положил морду на колени Рону, основательно их обслюнявив. — Дурмстранг по любому выдвинул Крама. Это же Виктор Крам! Иначе и быть не может!

— Он всего лишь игрок в квиддич, — фыркнула Гермиона. Она всегда предвзято относилась к этому виду спорта, называя его «варварским». И как всегда, эти слова вызвали у Рону целую палитру эмоций.

— Всего лишь игрок в квиддич, — передразнил он свою подругу. — Он не просто игрок, он... он артист!

Гарри смотрел на их перепалку и вспомнил про то письмо, что передала ему Авелин. Оно лежало у него под подушкой, такое маленькое, будто дышащее жизнью. Он успел его перечитать, наверное, раз сто, если не больше. Содержание было незатейливым, но эмоциональный посыл чувствовался в каждой букве, в каждой завитушке и точке. Когда Гарри становилось грустно, он перечитывал его вновь и вновь.

«Дорогой Гарри.

Это письмо написано на французском, но для тебя оно поменяет язык на твой родной. Надеюсь, с тобой все хорошо, и моя подруга Авелин тебя не слишком сильно достает. Я бы хотела узнать о твоем самочувствии лично, но, к сожалению, не могу. Остается только надеяться на то, что Авелин как всегда не потеряет письмо, и оно дойдет до адресата.

Тогда ты нас очень сильно напугал, но думаю, теперь тебе лучше. Я не знала, чем тебе можно было помочь, поэтому решила применить чары вейл, чтобы успокоить тебя. Ваш директор был очень признателен, но все равно ты выглядел нехорошо. Ответ писать необязательно, ведь мы можем встретиться во время выборов Чемпионов.

Флер Делакур.»

«Флер... Делакур», — легкая улыбка заиграла на губах Гарри. Он уже не помнил тех ужасов, что обрушились на него буквально недавно, все они растворялись, едва Гарри вчитывался в строки маленького благоухающего письма.

— Чего это ты ухмыляешься? — из наваждения его вывел подозрительный Рон.

— А, просто предвкушаю Турнир. Буду болеть за Седрика… и за Анжелину тоже, — добавил он, глядя как посуровел его друг.

Они безуспешно пытались выведать у Хагрида задание, гадали, кто из претендентов будет выбран и всё ли еще Фред с Джорджем бородаты. После полудня зарядил мелкий дождь. Было очень уютно сидеть у камина и слушать легкий стук капель по стеклу. Хагрид сел в кресло штопать носки, Гермиона же достала из сумки книгу и, раскрыв на нужной странице, углубилась в чтение к неудовольствию Рона.

— Ты что, и здесь собралась учить?

— Не учить, а читать.

— Ох, кстати, — Гарри вдруг вспомнил. — Гермиона, ты что-нибудь знаешь про заклятье Инанимато Протекто?

Та заинтересованно подняла на него взгляд, ее губы зашевелились, повторяя заклинание вновь и вновь. Видеть, как она пыталась вспомнить то, что возможно и не читала вовсе, выглядело забавно, подумал он. Наконец, она нахмурилась и сказала:

— Это школьная программа? — от такого вопроса Гарри невольно впал в ступор.

— А... это так важно?

— Ну разумеется! Какой смысл учить заклятья, не предусмотренные школой?

— Патронус спас нам троим жизни, — заметил Гарри как бы между прочим, — да и потом, это интересно.

— Ты опять лезешь на рожон? — подал голос Хагрид. — Вот почему всякий раз, когда случается непонятная чертовщина, вы впереди планеты всей? Этот Малфой постоянно ходит и, это самое, гневается! Да и Арагог еще от прошлой вашей выходки не отошел.

— Ну, тут еще можно поспорить, кто конкретно не отошел, — Рон аж побледнел, вспомнив тот ужас в Запретном лесу. Гермиона покачала головой.

— Тогда профессор Люпин обучал тебя, чтобы ты смог защититься от конкретной угрозы — дементоров. А сейчас тебе ничего не грозит, так что стоит ли забивать голову ненужным материалом? Лучше почитай что-нибудь из базового уровня.

Гарри осталось лишь согласиться с ней, однако он не решился ей сказать, что весь базовый курс он успел проштудировать за месяц. Не хотел навязывать ей чувство соперничества. Упоминание о Малфое оставило на нем неприятный осадок, и он молча смотрел, как Хагрид вязал.

В полпятого стало темнеть. Друзьям пора было идти в замок, праздновать Хэллоуин, но главное, чтобы узнать, кого Кубок выберет в чемпионы.

— И я пойду с вами, — сказал Хагрид, убирая штопанье. — Подождите секунду.

С этими словами он встал, пошел к комоду рядом с кроватью и зарылся в один из ящиков. Как вдруг Гарри в нос ударил сильный, неописуемо мерзкий запах.

— Хагрид, что это? — закашлялся Рон.

— А? — в руке лесничего был большой пузырек. — Тебе не нравится?

— Жидкость для бритья? — спросила Гермиона осипшим голосом.

— Одеколон. Хм, может, я это... чересчур перелил? Одну минутку, я скоро... — вконец смутился он и грузной поступью вышел из хижины. Из окна ребята видели, как Хагрид рьяно начал мыться над дождевой бочкой.

— Одеколон? — изумленно протянула Гермиона. — Не может быть!

— Глядите! — Рон вдруг показал в окно. Хагрид только что выпрямился и огляделся. Если и раньше щеки у него были красными, то теперь они полыхали, как пунцовые угли в камине. Все трое вышли из-за стола и осторожно, чтобы не видел Хагрид, посмотрели в окно: из кареты выходили шармбатонцы, возглавляемые мадам Максим. Слов лесничего не было слышно, но глядел он на великаншу затуманенно-восторженным взором. Гарри лишь однажды видел его таким, когда он любовался дракончиком Норбертом.

— Он идет в замок с ней! — возмутилась Гермиона. — А я-то думала, он нас подождет.

Даже не взглянув на хижину, Хагрид вместе с мадам Максим зашагал к замку.

Друзья покинули хижину, захлопнув за собой дверь. На улице было уже совсем темно, подул холодный ветер. Гарри, поплотнее закутавшись в мантию, вновь подумал о том письме, и ему стало немного теплее. Нетерпение и сладкая тревога — вот, что он чувствовал, идя в замок. Стоило ли ему зацикливаться на том, что произошло, когда совсем скоро он встретится с Флер Делакур? Гарри так не думал.

* * *

Освещенный свечами Большой зал был уже почти полон. Кубок огня стоял на преподавательском столе перед креслом Дамблдора. Фред и Джордж, опять с гладкими лицами, как видно, стоически перенесли разочарование. Трапеза была в самом разгаре — помимо прочих блюд, на столах возвышались искусно вырезанные тыквы со свечами внутри. Гарри, Рон и Гермиона, пройдя к своему столу, сели рядом.

— Надеюсь, он выберет Анджелину, — сказал Фред.

— Я тоже! — горячо откликнулась Гермиона. — Теперь совсем скоро узнаем!

Гарри все больше недоумевал. Вся едва выглядела просто изумительно, то тут то там стояли подносы с заморскими кушаньями, однако, как только он начинал есть, вкус еды постепенно притуплялся, смазывался, будто терял краски. Гарри чувствовал, что то или иное блюдо было соленым, или кисловатым, но оттенков вкуса различить он не мог, будто ел с заложенным носом. Вдобавок ко всему, его не покидало чувство холода, хотя он не верил в то, что в Зале действительно было зябко. Его руки немного покраснели и, надавив пальцем на ладонь, Гарри увидел оставшийся белый отпечаток, который постепенно краснел от приливающей крови.

«Это… странно», — подумал он и потянулся было к бокалу с клюквенным морсом, как вдруг чей-то громогласный крик испугал его до чертиков, отчего бокал упал на стол, разлив содержимое.

— ‘Арри Потьер!!! Э-э-эй! — повернувшись, он увидел, как ему энергично махала Авелин, она явно не могла усидеть на месте. — Эй, мы здесь!

— И как это понимать? — уши Рона покраснели. Гарри старательно делал вид, что вообще не был в курсе происходящего.

— Может, она ошиблась? — в такую глупость мог поверить только умственно отсталый. Рон, не веря своим глазам, уронил челюсть.

— Гарри, так ты ее закадрил?! — настало время ему орать на весь стол. Гарри опешил и прижал ладонь к его рту.

— Думай, что говоришь! — прошипел он, невольно вызывая неподдельный интерес со стороны гриффиндорцев. — Мы пересеклись с ней в библиотеке. И потом, она первая пристала.

Он повернул к ней голову. Авелин, поставив локти на стол, положила подбородок на ладони и теперь очень хитро смотрела на него. Гарри стало не по себе, он машинально вскинул руку ко лбу. Он все еще помнил тот болезненный щелчок по лбу. Авелин, видя это, заливисто захохотала и начала тыкать локтем соседку, сидящую рядом с ней. Гарри перевел на нее взгляд. У этой студентки Шармбатона мантия немного отличалась от мантий остальных студенток наличием вшитого капюшона.

«Это она!»

Гарри взволнованно смотрел на нее, стараясь вглядеться в темный провал под капюшоном, но тщетно. Авелин лукаво подмигнула и потянулась рукой к капюшону, но спустя миг скрючилась от боли и прижалась лбом к столу. Видимо, ее подруга не хотела выдавать себя.

Все вокруг ерзали на стульях, тянули шеи, вставали на ноги, всеми овладело нетерпение. Наконец золотые тарелки засияли первозданной чистотой. Зал шумел, гудел и вдруг смолк — Дамблдор поднялся с места. Сидящие по обе стороны от него профессор Каркаров и мадам Максим замерли в напряженном ожидании.

— Кубок огня вот-вот примет решение, — начал Дамблдор. — Думаю, ему требуется еще минута. Когда имена чемпионов станут известны, попрошу их подойти к столу и проследовать в комнату, примыкающую к залу. — Он указал на дверь позади профессорского стола. — Там они получат инструкции к первому туру состязаний.

Он вынул волшебную палочку и широко ей взмахнул; тотчас все свечи в зале, кроме тех, что горели в тыквах, погасли. Зал погрузился в полутьму. Кубок огня засиял ярче, искрящиеся синеватые языки пламени ослепительно били по глазам, Но взгляды всех все равно прикованы к Кубку...

Пламя вдруг налилось красным цветом, взметнулся столп искр, и из Кубка выскочил обгоревший кусок пергамента. Зал напряженно замер. Дамблдор, протянув руку, подхватил пергамент и громким, отчетливым голосом прочитал:

— Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам!

Зал содрогнулся от грохота аплодисментов и восторженных криков.

— Так и должно быть! — громче всех кричал Рон. Виктор Крам поднялся с места и, ссутулив плечи, вразвалку двинулся к Дамблдору, повернул направо и, миновав профессорский стол, исчез в соседней комнате.

Постепенно шум в зале стих, внимание всех опять приковано к Кубку. Пламя вновь покраснело, и Кубок выстрелил еще одним куском пергамента.

— Чемпион Шармбатона — Флер Делакур! — возвестил Дамблдор.

Не обращая внимания на всеобщие овации, Гарри резко посмотрел на студентку в капюшоне. Интуиция его не подвела — это действительно была она. Флер встала и не спеша направилась в сторону директора. Дойдя до него, Дамблдор что-то ободряюще ей прошептал, отчего она взялась руками за края капюшона и резким движением сняла его, показав всем свое лицо.

Если бы Гарри не был знаком с магией и волшебными существами, то с уверенностью мог бы сказать, что стоявшая перед всеми девушка была с другой планеты. По крайней мере, таких невероятных созданий он раньше не встречал никогда. Гарри заворожено смотрел на Флер, не в силах оторвать взгляд. Казалось, что краски в зале померкли, стали вдруг ненужными, когда рядом с ними находилось это сияющее чудесное видение. Ее длинные белокурые волосы мягкими локонами обрамляли головку, неописуемо прекрасные черты лица гармонично дополняли друг друга. Но больше всего Гарри запомнились ее глаза — большие, выразительные, цвета пронзительной синевы. Она легко улыбнулась Дамблдору, и по залу прошла волна взволнованного ропота. Все парни как один смотрели лишь на нее, и Гарри это не понравилось, однако он, вспомнив то письмо, мигом растаял.

«Так это от нее, — сердце сладко екнуло, — это ее письмо».

— Гарри, — Гармиона хлопнула ладонью по его голове, — очнись, и ты, Рон, тоже. Я же говорила вам, что она вейла, а вы на нее клюнули.

— Это просто невозможно, — хрипло просипел порозовевший Рон. — Это нереально.

Гарри в чем-то был с ним солидарен, но тотчас испытал непонятное раздражение, и не только на него. Он не хотел делиться таким чудом со всеми, чувствуя в себе эгоистичное желание скрыть ее ото всех. Он понял, почему носить капюшон ей было просто необходимо, и что она не посещала Хогвартс. Это было опасно — не только для нее, но и для окружающих. Он перевел взгляд на Авелин, и так смотрела на него как-то странно — понимающе и в то же время очень хитро.

— Вы только гляньте, как они расстроены! — воскликнула Гермиона, кивнув в сторону стола, где сидели шармбатонцы. Две девушки, спрятав лицо в ладони, плакали навзрыд. Флер Делакур удалилась в соседнюю комнату, зал опять утих. Приятное наваждение мигом испарилось, оставив после себя лишь мерное послевкусие. Гарри, несмотря на это, не унывал, ведь в письме говорилось, что они сегодня еще встретятся.

Напряжение усилилось, осталось только узнать чемпиона Хогвартса. Все опять повторилось. Огонь покраснел, посыпались искры, и из Кубка вылетел третий кусок пергамента. Дамблдор поймал его и прочитал:

— Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори!

— Ну почему он? Почему?! — возопил Рон. Кроме Гарри, его, однако, никто не услышал: взорвался криками стол Пуффендуя. Все до единого пуффендуйца вскочили на ноги, топали, вопили до хрипоты, приветствуя идущего к профессорскому столу Седрика. Аплодисменты не смолкали еще очень долго. Дамблдор, видя овации, понимающе улыбнулся и подождал, когда зал угомонится. После того, как последнее эхо от криков сошло на нет, директор, довольно улыбаясь, начал вступительную речь:

— Превосходно! Мы теперь знаем имена чемпионов. Я уверен, что могу положиться на всех вас, включая учеников Шармбатона и Дурмстранга. Ваш долг — оказать всемерную поддержку друзьям, которым выпало защищать честь ваших школ. Поддерживая своих чемпионов, вы внесете поистине неоценимый вклад...

Дамблдор внезапно осекся, и все сразу поняли почему. Кубок огня вдруг покраснел. Посыпались искры. В воздух взметнулось пламя и выбросило еще один пергамент, и Дамблдор, не раздумывая, протянул руку и схватил его. Гарри ощутил смутное беспокойство. Что-то подсказывало ему о том, что это как-то было связано с ним.

«Только не это, только не говорите мне...» — мысли забились у него в голове, видя, как директор поднес к глазам кусочек пергамента и воззрился на имя.

Повисла длинная пауза. Дамблдор смотрел на пергамент, весь зал смотрел на него. Наконец он кашлянул и прочитал:

— Гарри Поттер, — он обвел взглядом зал и громогласно рявкнул, — Гарри Поттер!

«Да вы издеваетесь...»

Дверь кабинета директора с пушечным грохотом распахнулась, впуская внутрь глав Дурмстранга и Шармбатона. Сказать, что они были разгневаны — ничего не сказать, что было неудивительно, ведь буквально десять минут назад произошло неслыханное событие. Следом за ним зашел директор Хогвартса.

— Дамблёдорр, как это понимать? — грохотала мадам Максим, направляясь к столу директора. — Мы намереваться играть честно, и что же это выходит? От Хогвартса два чемпион?! Неслыханно!

— Пожалуйста, будьте благоразумны, — он устало потер пальцами веки и подошел к камину. — Сейчас бессмысленно попусту сотрясать воздух, я уже связался с Краучем по этому вопросу.

— Я на такое не подписывался, — холодно прорычал Каркаров, он сложил руки на груди и начал смотреть на него исподлобья. — Какого черта тут вообще происходит?

— Игорь, бога ради, я и сам не понимаю...

— Ах, ну да конечно, вы не понимаете!

— Неуважение к старшим! — взревел портрет дородного краснощекого волшебника над головой мадам Максим. — В мое время такого бы никогда…

— Фортескью, довольно, — твердым голосом прервал его Дамблдор. Он перевел взгляд на директоров Шармбатона и Дурмстранга. — Я понимаю ваше недовольство, однако я и сам хочу выяснить, что к чему. Барти свяжется с нами с минуты на минуту.

Нарастающее напряжение, казалось, раскалило окружающий воздух докрасна, но обстановку разрядил скрип позади посетителей. Дверь в кабинет директора открылась, и в помещение вошел, прихрамывая, обезображенный до жути человек в потертом пальто.

— Альбус, я не помешал? — каркнул он, внимательно осматривая гостей большим магическим глазом. — Пока добрался сюда по этим ступенькам, чуть душу дьяволу не отдал.

— Благодарю вас, Аластор.

Каркаров, едва завидев вошедшего, будто взбеленился. Он подскочил на месте и, ткнув в него пальцем, проревел:

— А ЭТО что тут делает?!

«Это» подошел к нему вплотную. Несмотря на то, что Грюм был ниже его почти на голову, это не мешало ему с нешуточной угрозой смотреть на Каркарова, буквально втаптывая того в пол. Ощущение неприязни и раздражения заискрило между ними. Наконец, изуродованный гость криво ухмыльнулся и проговорил:

— О, кажется, ноют шрамы прошлого, да, Каркуша? — его волшебный глаз бешено начал вращаться. — Так я тебе с радостью помогу вспомнить, как ты...

— Аластор, довольно! — прикрикнул Дамблдор. — Мы собрались здесь не для этого. Ох, Барти!

В камине среди всполохов огня и углей появилось лицо волшебника — с аккуратной стрижкой, усами щеточкой и колючим деловым взглядом. Лицо внимательно обвело взглядом кабинет и воззрилось на Дамблдора, и, открыв рот, заговорило.

— Нет времени на болтовню, Альбус, перейдем сразу к делу. Ты сказал, что это что-то важное. Отбор состоялся?

— Да состоялся, и...

— Мадам Максим, пожалуйста, имейте терпение, — Дамблдор поднял руку. Он посмотрел Краучу в огненные глаза-угли и тихо молвил. — Только что Кубок огня выкинул имена Чемпионов. Четверых чемпионов, Барти. Двое от Хогвартса.

— Что ж, тогда тут и объяснять нечего, — Крауч фыркнул огненным языком пламени. — Кем бы ни был четвертый чемпион, отныне он так же участвует.

— Но ведь ему четырнадцать, он еще юн...

— Самому молодому победителю Турнира было двенадцать лет, пусть он и лишился к концу состязаний ног, — Барти нахмурился. — Решение Кубка окончательное, обжаловать его не получится. Контракт чемпиона и Кубка сильнее, чем Непреложный Обет, ты ведь сам это прекрасно понимаешь.

— Даже если четвертый студент это Гарри Поттер?

Крауч ошеломленно уставился на Дамблдора, но тут же взял себя в руки и твердо произнес:

— Даже если он. Мы проведем по этому поводу расследование, но на большее не рассчитывайте, мы все сейчас заняты Китаем. А сейчас простите, мне пора, — лицо вспыхнуло, и в камине остались полыхать лишь угли.

В кабинете повисло молчание. Все директора, даже портреты — все шокировано смотрели на камин. Каркаров подал голос первым — он скривился и ядовито прошипел:

— Магическое сотрудничество? Дружба народов? — он аж топнул ногой. — Альбус, ты с самого начала жульничал, признай это! Захотел урвать все лавры себе!

— Ты больной тупица, Каркаров, — остудил его Грюм, чем вызвал незамедлительную реакцию.

— Кто из нас тут болен!

— Кубок огня это тебе не безделушка с "Зонко"! Магической силы в нем вполне хватит, чтобы разнести к чертям небольшой городок. Чтобы повлиять на Кубок, нужно чрезвычайно мощное заклятье Конфундус, такое, которое даже Альбус не в силах наколдовать. Не в обиду конечно, — добавил он, глянув на директора Хагвартса, на что тот судорожно мотнул головой, прислонившись рукой к колонне.

— Аластор прав, при всем нашем желании мы не в силах вмешаться, — Дамблдор выпрямился и посмотрел на присутствующих, — единственное, что я вижу возможным сейчас — пустить все на самотек.

— То есть, le petit gar?on* будет чемпион Хогвартса? — возмущенно сказала Максим, не веря своим ушам. Дамблдор, пригладив бороду, нахмурился.

— Нет... нет... он не будет чемпионом от нашей школы. Аластор, ты ведь сказал, что сбить с толку Кубок можно только Конфундусом?

— Это лишь предположение, Альбус. Думаю, некто убедил Кубок, что в Турнире участвуют четыре школы, а не три.

— Тогда Гарри будет представлять четвертую школу, — Дамблодр устало упал в кресло и прикрыл ладонью глаза. — Надеюсь, это вас устроит, господа?

Спрашивать такое у них было глупо: мадам Максим была все еще возмущена, а Каркаров и вовсе взбешен, но выбора у них не оставалось. Они молча развернулись и вышли из кабинета, громко хлопнув дверью. Было слышно, как громкая мадам Максим недовольно восклицала на французском, и спустя несколько минут стало тихо. Фоукс, птица-феникс, встрепенулась и, вспорхнув, переместилась на спинку кресла директора. Дамблдор, гладя его оперение, задумчиво посмотрел на Грюма.

— Пожалуйста, проследи за Гарри какое-то время одним глазком, — на это экс-мракоборец сдержанно кивнул. — Бедному мальчику и так выпало чересчур много испытаний.

— Понял. А что будете делать вы?

— Завтра наведаюсь в Министерство в Отдел международного сотрудничества, попытаюсь уговорить Барти пересмотреть решение. А сейчас я попрошу оставить меня наедине.

На это Грюм только хохотнул и перевел волшебный глаз в сторону дальнего окна кабинета.

— В следующий раз используйте зелье, дамочка, — прокряхтел он и вразвалочку вышел из кабинета.

Недолго Дамблдор оставался наедине — воздух позади кресла зарябил, послышался шорох.

— Что-то меня выдало, — в следующий момент около окна появилась женщина, державшая мантию-невидимку в руке.

— Аластора не проведешь обычной мантией-невидимкой, — он встал и подошел к стеллажу, доставая палочку из рукава, — с его работой доверять глазам — последнее дело.

— Он довольно жуткий, — Эмбер перевела взгляд на Дамблдора. Тот стоял к ней боком, уперевшись руками о каменный постамент, на котором лежал Омут Памяти. Серебристые блики играли на его испещренном морщинами лице, отражались от очков-половинок. Директор безучастно смотрел куда-то вглубь Омута, не обращая на нее внимания.

— Альбус? — Эмбер окликнула его, но безрезультатно. — Вы позвали меня поговорить о чем-то.

Вместо ответа он поднес волшебную палочку к виску и медленно вытянул тонкую серебряную нить воспоминаний. Она прилипла к кончику палочки, и Дамблдор осторожно опустил ее в Омут. Тотчас по зеркальной глади пошла рябь, которая начала собираться в общую картину.

— Вы абсолютно правы, мисс Уоллис, — Дамблдор поманил ее рукой, — я хотел бы выслушать ваше мнение по поводу этого.

Когда Эмбер подошла к нему, она заглянула в Омут и увидела, как в нем парил обгоревший клочок бумаги с надписью «Гарри Поттер».

— Четыре чемпиона. Это, знаете ли, неслыханно, — тихо сказала она, — вы все-таки думаете, что это не Кубок виноват?

— Я доверяю Аластору и его опыту, и могу с уверенностью сказать — артефакт сбили с толку.

— Но зачем кому-то делать Гарри чемпионом? Только не говорите, что он примет участие.

— Ты ведь знаешь правила, — Дамблдор отвлекся от Омута и посмотрел на Эмбер серьезным взглядом, — Крауч все ясно выразил. Он примет участие.

— Ему четырнадцать, и он болен! Как его врач я категорически против его участия! — она уперла руки в бока.

— Знаю, — он задвинул постамент и закрыл его дверцей. Пройдя к столу, Дамблдор выдернул из хвоста Фоукса перо, отчего феникс недовольно щелкнул клювом. — Кстати, как продвигаются дела с лечением?

— Все плохо. Я начала давать ему «Малинту».

Дамблдор прекратил приготовления к отправке, он замер и воззрился на Эмбер настороженно и взволнованно.

— А вы, надеюсь, не сказали ему об истинном назначении этого зелья? — спросил он тихо. Эмбер сердито передернула плечами.

— Что оно выявляет и подавляет в волшебнике Темные силы? Нет, я перефразировала его формулировку. Крестраж и так влияет на его жизнь, Гарри до недавнего времени ходил как оголенный провод! Похоже, мой барьер не помог... И кстати, он однажды посетил Запретную секцию. Незаконно, разумеется. Угадайте, что он там вычитывал?

— Темные заклинания?

— Хуже, их создание, — Эмбер подошла к столу и оперлась на него руками, нависнув над директором. — Создание, Альбус! Магия крестража меняет его, и то, что он так быстро реабилитировался, не дает мне покоя. На это уходит явно не три месяца!

— Когда Петтигрю атаковал его неизвестными чарами, личность Гарри была травмирована, от нее отделилась некая часть — это мы поняли сразу, еще в начале вашего пребывания здесь, — Дамблдор встал и, держа перо феникса в руке, подошел к окну, где ранее стояла Эмбер. За окном царил мрак, подстегиваемый шквальным ветром, близился дождь. — Я полагаю, та пустота, что осталась после, была тут же заполнена сознанием крестража.

Эмбер нервно усмехнулась и мотнула головой.

— Я догадывалась об этом, в его поведении было слишком много... чужого. Так значит, все это время я не только "собирала" Гарри, но и кормила крестраж?

— Не совсем. Сейчас его личность целая, как и прежде, но она словно белый паззл с черной частицей. Если бы я только вернулся ранее... Вы правильно сделали, что дали ему «Малинту».

— И кстати об этом, — Эмбер подошла к нему ближе, не отводя от его лица глаз, — Гарри, да и мне тоже, стало интересно, куда вы исчезаете?

Она не ожидала, что он раскроет все свои карты, но на ее удивление, Дамблдор приподнял брови и с интересом глянул на нее.

— Если вам так любопытно, то так уж и быть, я покажу вам, — он отошел от окна, и, поманив Эмбер рукой, достал из полки в столе потертый маленький дневник. Посередине дневника зияла огромная дыра, словно его прожгли кислотой.

— Гарри как-то сказал мне, что в Тайной комнате к нему явился молодой Том Реддл, — он повертел его в руке и передал Эмбер. Та брезгливо подцепила его пальцами, кожей ощущая исходящий от вещицы холод. — Тогда меня посетили сомнения, что крестраж это не просто сосуд, оберегающий душу. Каждый крестраж охватывает определенный жизненный этап волшебника, сотворившего его. Этап дневника — обучение в Хогвартсе.

Часы пробили одиннадцать часов, разнося по кабинету мелодичный звон. Фоукс вспорхнул со спинки кресла и приземлившись на насест, нахохлился. Дамблдор, глядя на него, промолвил:

— Обижается всякий раз, когда я беру у него перо для трансгрессии.

— Вы уже тогда знали? О том, что у Волдеморта есть крестражи? — Эмбер настороженно смотрела в изможденное лицо директора.

— О да, мисс Уоллис, уже тогда, и мне многого стоило узнать об этом, — за окном грянул гром, по стеклу окна забарабанил дождь, сотрясая окно все сильнее, сверкнула молния. — Нужно быть готовыми ко всему, и думаю, ваша помощь еще пригодится. Что же, пока я не отправился, не хотите чаю? У меня как раз имеется дивный сорт прямиком из Китая.

Несмотря на заманчивое предложение, Эмбер покачала головой и нахмуренно посмотрела себе под ноги. Ее волновало множество вещей — Турнир, Гарри, то, что находилось в его голове. Она исподлобья посмотрела на директора, который мановением палочки направил созданную водяную сферу в чашку и не спеша заваривал чай. На языке у нее вертелся один вопрос.

— Выручай-комнату ведь используем не только мы? — она уже несколько раз не могла попасть в нее, и, по словам Гарри, тот тоже. Дамблдор вгляделся во всплывающие чаинки в чашке и неторопливо произнес:

— Да, все верно, одна ученица попросила предоставить ей место для тренировок. Думаю, Гарри пора познакомиться с мисс Сяо. Уверен, их знакомство принесет пользу.

______________________________________________________

* — маленький мальчик (фр.)

Незадолго до собрания директоров в кабинете Дамблдора.

Никаких аплодисментов не было и в помине, только жужжание, как будто в зал залетел рой рассерженных пчел. Кто-то встал, чтобы лучше рассмотреть остолбеневшего Гарри.

Тот подумал, что его хорошенько разыграли. Ну не мог же он и впрямь стать одним из Чемпионов? Он посмотрел на Рона и Гермиону. Рон пребывал в растерянности, Гермиона и вовсе казалась ошарашенной. Она встретилась с ним взглядом и легонько кивнула в сторону преподавательского стола.

— Иди, Гарри, — но тот будто примерз к скамейке, — быстрее, тебя ждут.

Он перевел взгляд на Дамблодра, который казался каменным изваянием. Кое-как вышел из-за стола и побрел прямо к кубку. Чувство комфорта и тепла шаг за шагом улетучивалось, оставляя лишь недоумение и легкий иррациональный страх. Гарри не боялся даже, что стал одним из чемпионов, но вот молчаливый директор вызывал у него опасения. Тот не улыбался, в его глазах не плясали прежние веселые искорки — на него смотрел мрачный старый волшебник. Жужжание становилось громче, взоры студентов сопровождали его, как лучи прожекторов.

Дойдя до Дамблдора, Гарри взял обгоревший кусочек пергамента и с изумлением осознал, что действительно, на нем красовались его инициалы, и что самое удивительное — они были выведены его же почерком. Спутать свою писанину Гарри не мог, но вот записка была выведена если не его рукой, то двойником уж точно.

— Сэр, — он поднял голову и посмотрел на директора, — я не понимаю...

— Тебе туда, Гарри, — Дамблдор указал на дверь сбоку от преподавательского стола. Никаких разговоров — просто краткое указание, что было так непохоже на него.

Гарри двинулся вдоль стола, оставив за спиной нарастающее недовольство студентов и откровенную тревогу и недоумение со стороны преподавателей. Отворив дверь, он очутился в небольшой комнате, прежде ему незнакомой. На стенах висели портреты волшебниц и колдунов, напротив находился красивый камин, в котором, постреливая, пылал огонь.

Лица на портретах повернулись к Гарри. Сморщенная, как печеное яблоко, ведьма выскочила из рамы, впрыгнула в соседнюю к волшебнику с моржовыми усами и что-то зашептала ему на ухо.

Виктор Крам, Седрик Диггори и Флер Делакур стояли у камина. На фоне яркого пламени их темные силуэты выглядели до странности внушительно. Крам, ссутулившись и о чем-то сосредоточенно думая, притулился к каминной полке. Седрик заложил руки за спину и глядел на огонь. Едва дверь захлопнулась, он повернулся и непонимающе уставился на Гарри.

— В чем дело? — спросил он. — Надо вернуться в зал?

Но тот даже рта не успел раскрыть, как вдруг дверь с треском распахнулась, едва не прибив его, и кто-то схватил его под локоть, протаскивая в центр комнаты. Гарри повернул голову и увидел побледневшего Дамблдора. Сзади него шли директора Шармбатона и Дурмстранга, их вид говорил о том что еще один шаг, и они набросятся на него.

— Что сие означать, мальчишка?! — прогрохотала мадам Максим тыча в него пальцем. — Дамблёдорр, это недопустимо! Я т'гебую зажечь Кубок снова. Два чемпион!

— Полностью согласен, — Каркаров выглядел чернее тучи, — Альбус, какого черта?! Мы же планировали играть честно!

— Я вас услышал, — Дамблдор повернул голову в их стороны, — однако мы должны учесть слово главного лица.

Гарри уже понял, что розыгрышем тут и не пахло. Никогда прежде он не видел директора таким взволнованным и серьезным. Тревога, ранее мирно спавшая внутри него, вырвалась на свободу, у Гарри задрожали губы.

— Я не понимаю, — он беспомощно посмотрел директору в глаза, — это все взаправду?

— Гарри, послушай меня, — он слегка встряхнул его за плечи не давая его хаосу вырваться наружу, — послушай внимательно. Тебя никто не винит, слышишь? Просто ответь мне честно — ты кидал имя в кубок или нет?

— Нет, сэр...

— Ты просил кого-нибудь из старших сделать это?

— Да разумеется, этот пти гарсон поп'госиль...

— Мадам Максим, — раздраженно оборвал ее Дамблдор и вновь повернулся к Гарри, невольно напугав того своим выражением лица. — Гарри...

— Я никого не просил, мне это не нужно, — Гарри силился взять себя в руки, но дрожь в коленях лишь усиливалась. Тревога постепенно разогревала внутри него пламя страха. — Профессор, что мне теперь делать?

Тот нахмурился и, окинув крайне рассерженных директоров взглядом, направился к выходу. Уже перед дверью, он посмотрел через плечо на чемпионов и тихо произнес:

— Пожалуйста, побудьте тут еще какое-то время. Минут через двадцать ваши наставники придут за вами. Гарри, — он посмотрел на него, — главное держи себя в руках. Обещаю тебе, я это просто так не оставлю.

В комнате остались лишь чемпионы. Воздух еще содрогался от пушечного грохота захлопнутой Каркаровым двери. Напряжение, оставленное после директоров можно было резать ножом. Гарри медленно подошел к колонне и оперся о нее рукой. Он стиснут ворот мантии, силясь успокоить расшалившиеся нервы.

«Так, успокойся, расслабься. Если Дамблдор говорит, что поможет, значит волноваться не о чем, — он горько скривил губы. — Да кого я обманываю, и этот год коту под хвост. Ох... — к горлу подошел ком, — почему опять я?»

Этот вопрос был для Гарри уже давно риторическим. Опять и опять, снова и снова Гарри находился в центре урагана. Едва он отошел от инцидента в лесу, как очередная передряга буквально выдернула его из зоны комфорта. Кто-то тряс его за плечо, но Гарри лишь отмахнулся и склонив голову, прислонился лбом о холодный мрамор колонны. Немного полегчало, но тревога не собиралась вот так просто уходить.

«И чего я, собственно, хотел? Я же Мальчик-который-выжил, — он стиснул зубы, — знаменитый Гарри Поттер. Ну что доволен? Теперь опять ты в центре внимания.»

Когда терпеть эту тряску плеча стало совсем уж невыносимо, Гарри резко одернул руку и, оторвав лоб от колонны, рявкнул:

— Может хватит, а?! — тряска прекратилась, и он, повернув голову, увидел бледного Седрика. Похоже, что он не ожидал такой реакции.

— Прости, сейчас все немного взвинчены, — Седрик понимающе кивнул, — ты выглядишь истощенным, может присядешь?

Гарри на это лишь мотнул головой. Ситуация с Малфоем начала повторяться, снова его начало донимать непонятное раздражение и мрачная злоба. Это было сигналом, как говорила ранее Эмбер, и Гарри, порывшись в кармане брюк, достал запаянную ампулу с темно-синей жидкостью.

— Что это? — заинтересованно спросил Седрик. Он смотрел на то, как тот сильно щелкнул по тонкому стеклу ногтем, отломав запаянный кончик ампулы.

— Пузырьковый сок, — грубо оборвал его Гарри, чувствуя очередную накатившую волну раздражения. — Тебе не обо что язык почесать? Почеши о стену.

Когда «Малинта» канула в пучину желудка, он зажмурился и ощутил, как вся злоба постепенно уходила прочь. Самочувствие пришло в равновесие. Он приоткрыл глаза, невольно отметив, что в комнате изначально было заметно ярче.

— Седрик, — он посмотрел на парня виновато, — ты уж извини, я...

— Да ладно, — он почесал затылок, и они улыбнулись друг другу, — лучше скажи, как ты это провернул?

Чувствовалось, что не он один хотел задать этот вопрос. Виктор Крам поднял голову и посмотрел на Гарри, а Флер, одиноко стоявшая около камина, искоса посмотрела на него. Видя, с каким упреком она глядела, Гарри вмиг стушевался.

— Ребят, я правда не знаю, — он посмотрел на каждого чемпиона по отдельности, — я не хочу участвовать. У меня и так скоро крыша поедет, — и невольно усмехнулся, почувствовав в своих словах самоиронию.

Разумеется, ему никто просто так не поверит, это он прекрасно понимал, так же, как не поверят остальные студенты Хогвартса.

— Может, кто-то подкинуть имя вместо тебя? — Флер повернула к нему голову и нахмурила бровки. — Может быть, это какой-то нехороший человек?

— Может быть, — вторил ей Гарри, невольно отметив, что дикий французский акцент вкупе с выражением лица делал ее просто невероятно милой. Он отогнал подобные мысли из головы, — хотя, нет... это точно так. Извините, я пойду.

Он не стал слушать что они скажут в ответ на его поспешное ретирование. Хоть "Малинта" и делала свое дело, ему все еще было не по себе. Седрик, Флер и Крам были взрослыми — это виделось сразу же при первом взгляде. А кем был Гарри?

Когда он вышел из комнаты, его слух потонул в криках со стороны Большого зала. Очень многие студенты были крайне недовольны тем, что Гарри стал чемпионом, они выкрикивали в его адрес такие оскорбления, какие он не слыхивал и за всю жизнь.

— И надо же было так вляпаться, — он прислонился к двери спиной, повернув голову в сторону зала. — Что же теперь делать?

Перед его глазами всплыли лица Рона и Гермионы, и Гарри почувствовал, как к глазам начали подступать слезы. Ему было плевать на то, что станет с ним в ходе Турнира, или был ли это заговор против него. Главное, что начало терзать его душу — он не сдержал своего обещания.

* * *

Холод.

Мрак.

Приглушенные звуки гремящих цепей.

Единственный источник освещения — прогорклый масляный фонарь в его руке.

Кругом было темно хоть глаз выколи, фонарь не давал много света. Несмотря на это, Гарри понимал, где он находился. Складывалось ощущение, что он бывал здесь бесконечное множество раз, вновь и вновь приходя сюда. Ноги сами несли его дальше по длинному узкому коридору. По обе стороны виднелись решетки, что было за ними — неясно, но оттуда тянуло могильным холодом. Гарри ускорил шаг, осознавая, что если он обернется или просто остановится — ему наступит конец. Он дошел до винтовой обшарпанной лестницы. Она не выглядела убедительной, но страх и опасение за свою жизнь вынудили его ступить на обветшалую ступеньку. Шаг за шагом, Гарри становился все увереннее, и спустя пару минут он довольно быстро начал спускаться все ниже и ниже. Холод усиливался — от быстрого темпа Гарри тяжело задышал. Облачка пара, сталкиваясь с его лицом, кратковременно давали крохи тепла, пока он спускался по лестнице. Монотонные ступеньки слились с бесперебойным стуком ботинок, но вот могильный мрак стал постепенно отступать, становилось все светлее. Причину Гарри отыскал сразу же — с внешней стороны винтового пролета все чаще и чаще стали попадаться факелы. Фонарь в руке был уже не нужен, однако Гарри не стал его оставлять, смутно чувствуя, что он еще понадобится ему.

Едва ступив на последнюю ступеньку, Гарри в очередной раз ощутил мощнейшее чувство дежа вю — ему это место было очень знакомым, даже не так. Он БЫЛ здесь, причем неоднократно. Он очутился в очень просторном помещении, напоминающем чем-то Тайную комнату, но с колоннами, идущими в два ряда параллельно друг другу. Словно приглашающий жест или путеводный знак, колонны подсказывали ему нужное направление.

До его ушей донесся лязг цепей где-то далеко впереди — как раз туда, куда вели колонны. Мягкий полумрак не давал возможности разглядеть источник шума, поэтому Гарри крепко стиснул ручку фонаря и побрел вперед. Становилось все холоднее, справа и слева веяло сквозняком. Лязг цепей становился все громче и отчетливее, и он вышел на широкое круглое каменное плато, посреди которого возвышалась стена — тоже из камня. Гарри однако привлекла не она, а кое-что иное, вернее, кое-кто. К каменной стене был прикован человек. Судя по размерам тела это был подросток — очень тощий, с непропорционально длинными руками и ногами. Его конечности были закованы в кандалы, цепи которых оказались вбитыми в стену. По паре цепей на каждой руке, по одной на ногах, и еще одна цепь сковывала горло. Едва Гарри подошел ближе, как тусклый свет фонаря упал на лицо заключенного. То, то было надето у него на голове, повергло Гарри в ужас.

Это была маска — ужасная, отвратительная. Маска изображала голову ворона в профиль, из виска заключенного торчал клюв, раскрытый в немом крике. Но самым страшным в этом головном уборе был глаз — на уровне глаза человека, кроваво-красный, немигающий, он внушал настоящий ужас. Вся маска была покрыта вздувшимися жилами и казалась живой. Гарри сделал шаг назад. К горлу подступила тошнота, он прижал руку ко рту, сдерживая рвотный позыв. Заключенный, видимо, услышал его. Он, гремя цепями, повернул голову в его сторону.

— А... а-а-а, — из маски донесся приглушенный хрип, — к-кто здесь... помогите, прошу вас...

Гарри застыл, не в силах пошевелиться. Как бы ему не было его жалко, куда сильнее ему хотелось убежать отсюда. Он сделал шаг прочь, но тут заключенный сжался, его плечи затряслись от тихого плача.

— Мамочка... папочка... — в его голосе было столько боли, что у Гарри сжалось сердце. — Это... это невыносимо...

— Кто ты? — он решился. Закованный юноша резко поднял голову в его сторону, глянув на Гарри ярко-алым вороньим глазом.

— Ты... мне знаком твой голос, — когда Гарри подошел к нему еще ближе, свет фонаря упал на его тело, и новый приступ тошноты потревожил его желудок. Он сразу понял — юношу было уже не спасти. Все его тело покрывали отвратительные струпья, из которых сочился гной. Каждое движение скованного разрывало его кожу.

Гарри осмотрел кандалы. Те выглядели внушающее, и не было ни малейшего шанса снять их с бедолаги.

— Прости, я... — он скрепя сердце отошел от него, — я не могу тебе помочь.

Плач резко оборвался, будто его не было. Юноша медленно подтянул к себе прогнившие ноги и попытался встать, но мягкие кости не выдержали, и ноги обломились как спички.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!

Гарри не понимал, что ему еще оставалось делать. Крик бедолаги разрывал тьму вокруг каменного плато и в то же время делал Гарри очень больно на душе. Он был прав — заключенного уже не спасти. Крик ни с того ни с сего оборвался, и ему на смену пришел высокий, леденящий душу хохот. Такая резкая смена сбила его столку и напугала до ужаса. Заключенный бился в конвульсиях, он хохотал и давился кровью, которая вытекала из-под маски.

— Помочь? Ты-ы?! — голос стал резким и омерзительным. — Тебе самому не смешно? ХО-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА!

— О чем ты?

Воздух резко упал в градусе, отчего Гарри затрясся от холода. Его очки покрылись инеем, и он снял их. Вопреки всему, зрение оставалось таким же четким, как и с очками, но Гарри не обращал не это внимания. Заключенный встал на колени и подал тело вперед, натянув цепи. Кандалы у горла сдавили его связки, отчего голос стал совсем нечеловеческим.

— Это ты-то хочешь помочь, хм? Мне так жаль тебя, — маска медленно покрывалась трещинами, из которых засочилась тягучая черная жидкость. Она капала и капала к ногам Гарри, подбираясь ближе, — а ведь ты скован похлеще моего. Эй, — маска с треском развалилась, и длинные черные патлы тут же упали ему на лицо, — посмотри на меня. Смелее...

Гарри, не смея противиться его воле, поднес фонарь поближе к лицу и пальцем отодвинул сальную прядь волос. Мгновение длиною в жизнь — и фонарь полетел вниз навстречу земле. Гарри отшатнулся и, судорожно ловя губами воздух, закричал так сильно и неистово, что горло пронзила сильная боль. Гарри не переставал, он кричал вновь и вновь, пока ему не вторил душераздирающий хохот.

Его хохот.

Хрипло дыша, он рывком вскочил с кровати и вскинул руку ко лбу. Шрам бешено пульсировал, раз за разом обжигая голову болью. Зрение медленными толчками возвращалось к нему, и Гарри осознал, что находился в своей кровати в башне Гриффиндора.

«Сон, — он облегченно выдохнул и обмяк, будто из него выкачали весь воздух, — это сон и ничего более...»

— Гарри? — раздался тихий напуганный голос откуда-то слева.

— Ох, Невилл, извини, ты тоже не спишь?

Ответа не последовало. Гарри ощутил, как пижама прилипла к его телу из-за холодного пота. Он встал с кровати и направился в сторону гостиной. Желание спать улетучилось мигом, поэтому он решил провести время с пользой, приняв душ.

— Задай им жару, Гарри, — раздалось из-за занавески сонно, — покажи им, что такое Гриффиндор.

«Прости, Невилл, — он вышел из гостиной, — нечего тут показывать.»

И как бы он не силился вспомнить, детали сна ускользали от него. Единственное, что он успел запомнить — то, как невыносимо сильно узник вонял.

* * *

Следующие несколько дней слились в сплошную черную полосу. Нечто похожее было на втором курсе, тогда многие подозревали Гарри в нападениях на школьников. Теперь же он ощутил в полной мере каково это — быть изгоем. На уроках никто не обращал на него внимания, все будто сговорились. Каждый раз идя по коридорам он ловил на себе взгляды полные насмешек и презрения, вдобавок у многих студентов появились самопальные значки, восхваляющие Седрика и одновременно унижающие его.

Пуффендуйцы, обычно дружившие с Гриффиндором, теперь изменили отношение не только к нему, но и ко всему факультету в целом. Это понятно, они считали, что Гарри покусился на славу их чемпиона Седрика Диггори. Пуффендуй не был избалован победами, а Седрик, как никто, завоевывал им награды, однажды и вовсе обыграл Гриффиндор в квиддич.

Он понимал пуффендуйцев, как бы это не было обидно. Они ведь болели за своего чемпиона. От слизеринцев ничего, кроме злобных выходок, он и не ждал. Малфой отныне даже смотреть в его сторону побаивался, зато его дружкам будто дали вольную. Когтевран же полным составом перешел болеть за Седрика.

Очередное утро для Гарри было малопримечательным — он молча ел в стороне ото всех, стараясь думать лишь о грядущих уроках, а не о предстоящем Турнире, недавнем кошмаре или о гневных выходках студентов в его адрес. "Малинта" держала его в узде, иначе бы Гарри давно исключили из Хогвартса за побои. Но что его раздражало и вгоняло в тоску, так это то, что вся еда, которую он пробовал, была безвкусной. Все вкусы — сладкий, соленый, горький и кислый — смешались в один. В никакой. От подобного расклада Гарри один раз не выдержал чуть было не расплакался. Тот груз, что навалился на него одним махом, был слишком неподъемным.

— Седрик, распишись на моей сумке, — до его ушей дошел восторженный девичий щебет, — тебе так идет эта челка.

— Ой, у меня есть только помада, — другая девушка была явно напористее, судя по голосу, — но ведь это ничего?

— Извините, у меня дела, — третий голос, бархатный и приятный, спустил девчушек с небес на землю, — давайте не сейчас.

Гарри краем глаза смотрел, как Седрик шел прямо к нему навстречу. Это, словом, видел не только он, отчего градус отвращения и гнева к его персоне только возрос.

«Не иди ко мне, стой, остановись, — Седрик несмотря ни на что шел к нему напролом. — Я ужасен, стой, не надо... ох, черт.»

— Здравствуй, Гарри, — он тепло улыбнулся ему. — Как поживаешь?

— Блеск, — тот вложил в одно короткое слово все то, что он чувствовал все это время. Но Седрика это, судя по всему, нисколько не тронуло.

— Послушай, всех чемпионов созывают в кабинет магловедения. Говорят, нужно провести осмотр волшебных палочек.

Внимание Гарри перешло на человека у входа в Большой зал. Это была Гермиона, она стояла сложив руки на груди и дожидалась кого-то. Едва на горизонте мелькнула рыжая шевелюра, как она схватила Рона за рукав и, бросив на Гарри беглый взгляд, потащила Уизли прочь из зала. Гарри понимал причину ее действий — она опасалась реакции Рона на то, как он прямо сейчас общался с Седриком.

— Чего осмотр? — он перевел взгляд на него и сделал вид будто плохо расслышал.

— Если ты поел, то пошли. Не волнуйся, нас освободили от занятий. Ах, точно, я просил остальных не носить значки, но их трудно уговорить...

«Не об этом лучше волнуйся, — мрачно подумал он, видя, как поменялись выражения лиц окружающих, видя его рядом с настоящим чемпионом Хогвартса.

Гарри впервые за все обучение пожалел, что коридоры в школе такие длинные, смежные помещения — такие большие, а лестницы — такие многочисленные. Казалось, с того момента, как он пошел вместе с Седриком в класс, минула целая вечность. Колкие взгляды не покидали его всю дорогу, пока они не дошли до нужного кабинета. Робко постучавшись, они с Седриком вошли в класс.

Он очутился в небольшой светлой аудитории. Большинство столов были сдвинуты в конец, образуя в центре пустое пространство. Гарри осмотрелся и обнаружил еще двоих чемпионов. Виктор Крам, по обыкновению, задумчиво стоял в стороне от всех. Засунув руки в карманы брюк, он смотрел в окно. Флер сидела прямо на парте и осторожно покрывала лаком палочку. Она подняла взгляд на Гарри, и хотя тот улыбнулся ей, она холодно оглядела его с головы до пят и опустила голову. Настроение Гарри медленно, но верно начало стремиться к нулю. Он недоумевал — казалось, что вовсе и не было того теплого маленького письма, что связывало их.

— Ох, это же он! — Гарри подскочил на месте от раскатистого моложавого голоса в углу комнаты. — А я уж боялся, что не увижу его.

К нему шел вприпрыжку высокий, немного полноватый мужчина в полосатой черно-желтой мантии, отчего у Гарри сложился стойкий образ с растолстевшей осой. Мужчина подошел к нему и, взяв его руку в свои огромные лапищи, с энтузиазмом встряхнул.

— Рад представиться, Людовик Бэгмен, но для вас мистер Поттер, просто Людо, — широкое как блин лицо так и испускало радушие.

— О, хорошо, — тупо ответил Гарри, не ожидая такого теплого приема. Людо энергично закивал головой.

— Конечно, хорошо! Вы ведь в курсе зачем вас сюда позвали? Необходимо проверить, в каком состоянии ваши волшебные палочки, нет ли поломок. Это ваш главный инструмент в соревнованиях. Специалист в этой области сейчас наверху с директором. После церемонии вас будут фотографировать. Познакомься, Рита Скитер. — Бэгмен жестом указал на женщину в алой мантии. — Она делает небольшой материал о Турнире для «Пророка».

— Не такой уж и небольшой, Людо, — поправила Рита, впившись взглядом в Гарри.

Волосы у нее были уложены в причудливое сооружение из тугих локонов, нелепо сочетающееся с массивным подбородком; очки были отделаны драгоценностями, а толстые пальцы, сжимающие крокодиловой кожи сумочку, красовались длиннейшими ногтями, покрытыми пунцовым лаком.

— Нельзя ли до начала церемонии взять у Гарри коротенькое интервью? — обратилась она к Бэгмену, не отрывая от Гарри глаз. — Самый юный чемпион, несомненно, прибавит статье живости.

— Разумеется! Гарри, ты не возражаешь?

— Возражаю, — протянул Гарри. У него были очень нехорошие предчувствия насчет этой дамочки. У Риты дернулась щека, но та тут же заулыбалась еще пуще.

— Ну ничего, тогда, возможно, как-нибудь в другой раз.

В кабинет вошли директора школ, о чем-то тихонько переговариваясь. Едва завидев чемпионов, каждый из них направился прямиком к ним. Гарри отметил, что Дамблдор выглядел измотанным, однако тот все равно тепло улыбнулся ему.

— Все в порядке, Гарри?

— Да, конечно, — рядом с ним он почувствовал себя защищенным. Он ощутил, что покуда директор был в Хогвартсе, ему ничего не грозило. Он обратил внимание на человека, что вошел в кабинет последним и изумленно округлил глаза. Это был Олливандер. Тот выглядел в точности так, каким его запомнил Гарри — невысокий, с растрепанной гривой седых волос и светло-серыми водянистыми глазами. Он прошел в центр комнаты и, поклонившись чемпионам, сказал:

— Добрый день, господа... и дама, — он улыбнулся Флер, — прямо сейчас пройдет стандартная процедура проверки палочек, после чего вы можете быть свободны. Эм, мадемуазель Делакур, верно? Начнем с вас, если не возражаете.

Флер Делакур легкой походкой подошла к нему и протянула палочку. Гарри отметил, что ее палочка была явно женская — нежно-бежевая, очень утонченная, рукоять палочки витиеватая, с орнаментом маленьких листьев и с завитушкой в утолщении рукояти.

— Хм-м, — протянул Олливандер, повертел ее в длинных пальцах как дирижерскую палочку. Из палочки по-сыпался сноп розовых и золотых искр. Мастер поднес ее к глазам и внимательно рассмотрел. — Ясно, — сказал он спокойно. — Двадцать сантиметров, не гнется, розовое дерево. Боже милостивый! Содержит...

— Волос с головы вейлы, моей матушки.

— Да... да, — сказал Олливандер. — Я никогда не использовал волосы вейлы в качестве сердцевины для палочек. Слишком уж они получаются темпераментные. Никого не подпускают к себе, разве что хозяина. Даже сейчас она лежит в моих руках, как сама не своя, видать, не любит чужих прикосновений. Но каждому свое, и если она вам подходит...

Мистер Олливандер пробежал пальцами по палочке, проверяя, нет ли царапин или каких неровностей.

— Орхидеус! — воскликнул он, из палочки выскочил букет орхидей, и он протянул их Флер. — Мистер Диггори, ваша очередь.

Флер поспешила на свое место, по пути одарив Седрика улыбкой.

— А-а, узнаю свое изделие, — заметно оживился мистер Олливандер, беря палочку Седрика. — Прекрасно ее помню. Содержит один волос из хвоста уникального экземпляра жеребца-единорога. Чуть не проткнул меня рогом, когда я дернул его за хвост. Тридцать пять сантиметров, ясень, хорошая упругость. Идеальный вариант для трансфигурации. Волосы единорога наделяют палочку исключительной преданностью и нетерпимостью к Темным искусствам, да... Регулярно ее чистите?

— Вчера вечером полировал, — улыбнулся Седрик.

Мистер Олливандер выпустил из палочки Седрика серебристую спираль дыма на весь класс, остался ею вполне доволен и пригласил на середину комнаты Крама.

Виктор Крам встал, повел плечами, ссутулился и вразвалку подошел к мастеру. Протянул палочку и, сунув руки в карманы, нахмурился.

— Ого... Ежели не ошибаюсь, творение Грегоровича? Прекрасный мастер, хотя стиль не совсем тот, какой... Ну, это ладно...

Он поднес палочку к глазам и тщательно рассматривал ее, вертя так и этак.

— Да... саксаул и сухожилие дракона? — метнул он взгляд на Крама.

Крам кивнул.

— Толстовата, довольно жесткая, двадцать семь сантиметров... Отличный выбор для мощных боевых заклинаний. Авис!

Палочка из саксаула выстрелила как ружье, из дула выпорхнула стайка щебечущих птичек и вылетела в окно навстречу солнцу.

— Отлично, — сказал Олливандер, возвращая Краму его палочку. — Кто у нас еще остался?.. Поттер!

Гарри поднялся с места, прошел мимо Крама и протянул свою палочку.

— О-о! — расцвел мистер Олливандер, глаза его вдруг вспыхнули. — Я очень хорошо ее помню.

И Гарри тоже помнил. Словно это было вчера.

Летом, три года назад, они вместе с Хагридом зашли в магазин мистера Олливандера купить волшебную палочку. Хозяин сделал все необходимые измерения и стал протягивать ему палочку за палочкой. Гарри перебрал, кажется, все волшебные палочки, взвешивая их на ладони, пока не нашел ту, что нужно — вот эту самую палочку из остролиста, одиннадцать дюймов длиной, содержащую перо из хвоста феникса. Мистер Олливандер тогда несказанно удивился, что Гарри и палочка так подошли друг другу. «Любопытно, любопытно», — бормотал он. Оказалось, что Фоукс, птица-феникс, подарила еще одно перо, что находилось в волшебной палочке Волдеморта.

Мистер Олливандер изучал его палочку дольше всех. Его взгляд остановился на небольшой выбоинке у основания близ рукояти и, подцепив ее ногтем, нахмурился.

— Не бережете вы себя, мистер Поттер, — он посмотрел на белую прядь на голове мальчика, — совсем не бережете.

— Ну, уж извините.

— Ах, какой тон, — Олливандер всплеснул руками и продолжил исследовать палочку. — Вы, юноша, заметно изменились. Хм-м... Будьте более аккуратны с ней, — он провел палочкой по воздуху, и спустя пару мгновений в классе появилось превосходное по красоте северное сияние, — она привязана к вам даже сильнее, чем вы думаете.

— Благодарю всех, — сказал стоящий рядом со стульями Дамблдор. — Чемпионы, можете идти по своим делам, раз уж вы освобождены от занятий...

— А снимки, Дамблдор, снимки! — заволновался Бэгмен. — Всех судей и участников! Что вы скажете, Рита?

— Да, конечно. Сначала всех вместе, — она опять впилась взглядом в Гарри, — а потом по отдельности.

Он запаниковал. Едва он уже собрался рассказать директору о том странном кошмаре, как ему помешали. Он попытался отбрыкнуться от Людо, но тот был очень уж мощным, его рука заграбастала его за шкирку и приставила рядом с Крамом. Коротышка фотограф, который мистическим образом появился будто из ниоткуда, приготовил здоровенную и ,несомненно, тяжелую камеру.

«На помощь, хоть кто-нибудь!» — взмолился Гарри, и его мольбы были услышаны.

Кабинет содрогнулся от оглушительного грохота — кто-то как следует постарался и распахнул двери аудитории со всей силы. Тотчас же в помещение влетел рыжий с синим вихрь, и аудитория содрогнулась уже во второй раз, но только от громогласного вопля:

— 'АРРИ ПОТЬЕР, ВОТ И Я-Я-Я-Я-Я! А... а-а-а, — Авелин осеклась и испуганно посмотрела на директоров, а те в свою очередь весьма и весьма заинтересованно смотрели на нее. Лицо девушки стало цветом как ее волосы. — Упс, пардон... ну, это самое... я пойду, да?

— Стоять, бояться, — Дамблдор игриво подмигнул. — Надеюсь, у вас есть разумное объяснение, что же вам нужно от «'Арри Потьера»?

Настало очередь Гарри пунцоветь. Он злобно посмотрел на нее, мечтая как-нибудь придушить эту наглую француженку. На его взгляд та только хихикнула и показал ему язычок. Дамблдор лишь развел на это руками.

— Ох уж эта молодость. Мисс Скитер, думаю, можно позволить нашим чемпионам побыть наедине, как думаете?

Она явно так не думала, подметил Гарри, та была готова вцепиться директору в лицо. Она лишь улыбнулась и вышла вместе с Людо и коротышкой фотографом, за ними последовали директора и Седрик с Крамом. Авелин искоса посмотрела на Гарри и стала как бы невзначай бочком пробираться к выходу, но не тут то было — парень схватил ее за ворот мантии.

— Ну и как это понимать?

— А что? Я соскучилась, — Авелин надула губки, — вечно ты где-то ходишь, рыщешь словно вурдалак. Вот и Флер тоже походу от тебя заразилась, б'годит по школе, как упыриха-а-ай! — в нее прилетело несильное Оглушающее заклятье. — Ну ты то чего?!

— Думай, что говоришь, — Флер хмуро посмотрела на нее и направилась к выходу, — тебе пора повз'гослеть, Д'анджело.

Это уж точно, подумал Гарри. Авелин была словно неугомонный ураган — сносила все на своем пути, попутно ухитряясь извиняться и делать только хуже. Он уже был наслышан о ее подвигах, в частности пожар в кабинете зельеварения был ее рук дела. Авелин приложила пальчик к губам, и до нее снизошло озарение.

«Так, стоп, остановись!»

Авелин ухватил Флер за руку, и, рванув, подтолкнула ее в сторону Гарри. Ни он, ни тем более Флер такого не ожидали, однако Гарри каким-то чудом удалось устоять на ногах, приняв падение девушки на себя. Та тихо охнула, и когда Флер подняла голову, их взгляды встретились.

Все мысли мигом вышибло у Гарри из головы. Казалось, он утонул в этих пронзительных синих глазах, и не сказать, что он был против. Мимолетный запах ее духов защекотал ноздри, и Гарри наслаждался яблочным ароматом, ощущая себя будто в благоухающем саду. Впрочем, этот миг оказался недолог — зрачки Флер сузились, кожа на переносице сморщилась в гармошку, и он понял — она была очень-очень зла.

— Авелин, радость ты моя, — пропела Флер, отойдя от Гарри. Ему показалось, что за ее спиной мелькнули крылья, отчего он даже проморгался, — не соизволишь объяснить, что это сейчас было? (фр)

— Порыв любовной ст'гасти-с, — та вытянула губки трубочкой и пожала плечами. — Ты упустила хороший шанс, девственный цветочек. (фр)

— Я убью тебя, — Флер в ярости кинулась на свою подругу, и они выбежали из кабинета. — А ну иди сюда!

А Гарри так и стоял как вкопанный, не в силах даже сдвинуться с места. И угораздило же его влюбиться вот так необычно...

— Вы весь в отца, Поттер.

Гарри вздрогнул и, подняв голову, посмотрел на человека, что стоял к нему спиной. Этот человек очень быстро, но скальпельно точно резал тонким ножом громовую траву, не забывая при этом периодически помешивать зелье в котелке. Недаром говорили, что бесконечно смотреть можно было на три вещи — как горит огонь, течет вода и как мастер занят своим делом. Северуса Снейпа по праву можно было назвать мастером, однако это не меняло факт того, что его слова полоснули Гарри по ушам будто бритвой.

— Простите?

— В своем стремлении к славе и почитанию он зачастую переступал грань дозволенного, — он одним махом опрокинул мелко измельченную громовую траву в котелок и приподнял голову, — но кто бы мог подумать, что вы переплюнете его...

Гарри стиснул зубы и вцепился в подлокотники кресла, на котором сидел. Как бы он хотел сейчас вылить содержимое кипящего котла на сальные волосы Снейпа. Тот будто знал, как задеть за живое, с чем он успешно справлялся.

— Простите, но я думаю, что вы ошибаетесь, — Гарри невольно вылил всю желчь в последнее слово, — сэр.

На этот выпад Снейп лишь скривил губы в едкой усмешке. Непохоже было, что слова Гарри его задели.

— Все именно так, как я и говорил. Стать чемпионом в Турнире Трех Волшебников, да еще и в четырнадцать лет, это, знаете ли, поступок невероятного храбреца... или заносчивого идиота, — от таких слов Гарри вспыхнул как спичка, но внезапно накалившуюся обстановку разрядил звук склянок за дверью в подсобную кладовую. Спустя миг дверь открылась, и в подземелье кое-как ввалилась Сяо Цзинь Ши.

Неся здоровенную стеклянную бочку, куда Сяо со своим миниатюрным телом сама могла уместиться, она немного пыхтя продвинулась мимо Гарри к стеллажу с другими банками и поставила ее на пол. Гарри от появления еще одного студента запнулся и замер. Неловкая ситуация, впрочем, мигом разрядилась, когда Сяо, косо взглянув на него, стукнула по бочке пальчиком. Гарри только сейчас разглядел ее вблизи и невольно отметил темные круги под ее глазами.

— На сегодня достаточно, — профессор Снейп лениво повернул голову в ее сторону, — вон отсюда.

Она коротко поклонилась и, бросив взгляд на Гарри, вышла из подземелья. Тот сразу понял — не одному ему плохо спалось по ночам.

— Думаю, мистер Поттер понимает, по чьей инициативе он не оказался наказан, как и мисс Сяо?

Дамблдор — первое, что мелькнуло у него в голове, вытеснив беловолосую красавицу Флер. Не было такого человека, который мог как-то повлиять на такую неприятную личность, как Северус Снейп, кроме как директор школы. И все же... все же...

— Малфой сам был виноват, — он взглянул на него исподлобья, — если бы он держал язык за зубами...

— Лучше бы вам заткнуться, Поттер, — Снейп резко развернулся и двинулся на него, выплевывая слово за словом. — Шрама на лбу вам недостаточно? Разгневать главу семейства Малфоев — каким же надо быть придурком? Вы явно пошли в отца...

— Перестаньте вмешивать сюда мою семью! — Гарри задрожал от ярости. — Он гораздо храбрее и добрее, чем вы!

Повисло молчание, нарушаемое лишь бульканьем в котелке. Два человека, таких ненавистных друг другу, застыли. Гарри понял, что перегнул палку, что, как бы то ни было, а Снейп оставался его учителем, но сил терпеть издевательства он не мог. Пускай он оскорблял его, но вот унижать отца — другое дело. Это было непозволительно.

— Вот как, — Снейп первым нарушил молчание и взглянул на белую прядь на голове Гарри, — стало быть, лишь на нем... любопытно... забавно...

— Ч... а? — Гарри от таких слов лишь разинул рот. Он смотрел, как профессор подошел к котелку и, достав из кармана крохотный пузырек, снял пробку. — О чем вы? Сэр?

Но тот проигнорировал его слова, он аккуратно провел палочкой по дыму, который поднимался от зелья, и тот приобрел форму конусообразной спирали. Спираль закручивалась и становилась все плотнее, затем медленно осела на поверхность зелья. Гарри увидел, как оно медленно меняло цвет — из грязно-рыжего в глубокий, темно-синий цвет, и тут до него дошло.

— Это ведь...

— Надо же, вы только сейчас до этого додумались? Похоже Петтигрю знатно поджарил вам мозги, — Снейп тут же поднял ладонь вверх, пресекая попытки Гарри вмешаться в разговор. — Так уж вышло, что я осведомлен о вашей проблеме. Поэтому Дамблдор попросил меня вести с вами помягче, хотя это... трудно.

«А уж как мне трудно...»

Гарри по сигналу зельевара подошел к котелку и заглянул в него. Непроглядная чернота, лишь по краям переходящая в цвет индиго. Именно оно держало его в узде, помогая отсеивать все мысли на хорошие и непозволительные. «Малинта» — его спасение. Он принял от Снейпа заполненный пузырек и направился к выходу.

— Учтите, Поттер, — когда он обернулся, тот снова стоял к нему спиной, вытягивая из виска какую-то серебряную прядь, — Люциус так просто не оставит то, что вы избили Драко. Для него он в первую очередь наследник, а не сын.

Неизвестно почему, но именно последние слова всерьез зацепили Гарри. Уже поднимаясь по винтовой лестнице, в его голове отчетливо слышались те слова. Люциус, при всей своей мерзкой натуре, имел связи в Министерстве, это он понимал очень отчетливо, раз уж ему однажды чуть не удалось отправить Дамблдора в отставку. Гарри оставалось лишь надеяться на лучшее, но как только он поднялся по лестнице в коридор школы, как его надежды рассыпались прахом.

О каком спокойствии можно было говорить вообще, когда скоро вот-вот состоится Первый тур, а Гарри и понятия не имел, что делать? Растерянность — вот то слово, что могло описать все его состояние. Все случилось настолько быстро и сумбурно, что он до сих пор не осознавал, что вообще происходит. Раз за разом он проходил мимо учеников с оскорбительными значками и недоумевал. Ему даже порой казалось, что проверка волшебных палочек была лишь ненавязчивым сном. Уж по крайней мере то, что на него обратила внимание Флер Делакур, лишь подтверждало это. Едва он подумал о ней, как студенты в коридоре замерли и как один повернули головы в его сторону.

Гарри уже спиной почувствовал, как сзади него шло самое настоящее чудо. Он повернул голову: так и есть, тонкая и хрупкая фигура в небесно-голубой мантии будто плыла по воздуху, склонив головку. Из-за капюшона ее лица не было видно, и Гарри почему-то этому очень обрадовался. Он знал, что ее красота была опасной, так как после прилюдного показа своего лица во время избрания чемпионов, желающих ее, именно желающих, не было отбоя. Это злило Гарри, подливая масла в огонь его больного разума.

Как только они поравнялись друг с другом, до его ушей дошел тихий шепот:

— Привет, (фр.) — простое слово обожгло Гарри будто кипятком, он остановился и почувствовал, как к лицу приливала краска.

Он все еще помнил легкий запах ее духов и пронзительные синие глаза, что были так близко. Флер уже давно и след простыл, а он все стоял и смотрел ей вслед, напрочь не замечая колких взглядов в его адрес. Не на них шалопайка Авелин толкнула это дивное сокровище, и осознание этого вынудило Гарри улыбнуться. Эффект был незабываемым — многие студенты будто желчью подавились, какие у них было выражения лиц.

Он брел по коридору и краем уха слушал последние новости в Хогвартсе. Собственно, все вертелось вокруг Первого тура, чемпионах, какой Гарри был урод и о Флер. Злость и раздражение потихоньку начали вскипать внутри Гарри, особенно после явных намеков в разговорах на секс. Это было дико, он даже представить не мог себе такое...

К горлу Гарри подошел ком, в глазах начало темнеть. Это был верным признаком того, что организм требовал «Малинты». Гарри судорожно начал копаться в карманах брюк, попутно думая, насколько же он стал зависим. Будто наркоман в ожидании дозы, Гарри был сродни ему. Когда маленький пузырек оказался у него в руке, он отвинтил пробку и поднес его ко рту, как вдруг он замер.

Было еще что-то помимо злости. Что-то явно нехорошее, даже по меркам состояния Гарри. Такое случилось с ним впервые — не злость брало верх, нет, куда более опасное.

Мрачное любопытство.

Голова тяжелела, наполнялась грязью и мусором, жуткими мыслями и бредом. Уголок губ Гарри начал дергаться, его тело стало гнуться к земле, но Гарри упорно сжимал зельице в руке. Он хотел знать, что же именно давало ему это лечение, почему ему не становится лучше, даже несмотря на то, что он лечился довольно долго. И самое главное — почему у него побелела лишь одна прядь и чем это было вызвано. Хоть в коридоре уже никого не было, Гарри не ощущал себя одним. Был кто-то еще.

Паранойя постепенно усиливалась. Гарри резко обернулся, внушив самому себе, что за ним следят. Одновременно с этим ему вдруг захотелось расхохотаться и, добежав до туалета девочек, забить одну из студенток до полусмерти.

Почувствовать кровь на своих руках.

Ощутить на губах вкус сладкого счастья.

Взять ее...

Подчинить ее себе...

Сломать ее...

Флер...

— Это не мое, не мое, — он затряс головой, желая и не желая пить «Малинту». Его разрывало на части нечто неизвестное и страшное, — остановись, пожалуйста...

Едкий резкий страх за Флер тут же вразумил Гарри, он дрожащими руками выдернул пробку и опрокинул содержимое в рот.

— Уходи прочь из моей головы, — процедил Гарри, стиснув белую прядь. Он хотел вырвать ее с корнем, растоптать, однако сейчас было не до этого. Голос постепенно тих, растворялся, исчезал вместе с нахлынувшим хаосом. — Пошел ты...

Он чувствовал себя чудовищем. Даже не так — он ощущал чудовище ВНУТРИ СЕБЯ. Это его второе я — уродливое, искаженное, с вечно застывшей улыбкой, изуродованное. Гарри удивлялся самому себе, как он до сих пор не сошел с ума и даже умудрялся не обращать внимания на то, что он болен. Тешил себя мыслями о том, что он такой же, как и все.

Не такой же.

— Гарри?

Мальчик увидел, как к нему направлялся огроменный бородатый мужчина в кротовой шубе. От каждого его топота каменный пол содрогался. Гарри мысленно выругался и по быстрому размял деревянные мышцы лица, чтобы Хагрид не видел его панику. Он не хотел заставлять волноваться еще одного близкого ему человека.

— Что ты здесь делаешь? — он подождал, пока лесничий подойдет к нему, и улыбнулся. — Давно не виделись, правда?

— Ты чегой это, Гарри? Я ж, эт самое, твой учитель, — Хагрид почесал макушку огромной ручищей. — Ты что-то бледный. Хорошо хоть кушаешь?

— Ага, — тот кивнул, не осмелившись ему сказать, что давно уже потерял вкус пищи. — Соплохвосты растут?

Жгучие соплохвосты, гордость Хагрида и бешеная головная боль для студентов, они стали школьной знаменитостью. Дошло аж до того, что даже дурмстрангцы, эти осведомленные в области опасных знаний студенты, старались даже не заговаривать о том, ЧТО они увидели на уроке по уходу за волшебными созданиями. Гарри их отлично понимал — не каждый день увидишь нечто, что с ног до головы увенчано всем, что может тебя убить. Однако Хагрид души в них не чаял, нянчился с ними, как с маленькими детками.

— Растут, растут, — он даже хлопнул в ладоши от радости, — ух, подожди, они еще удивят тебя!

— Эм, нет, спасибо, — Гарри даже отшатнулся, но тут слова Хагрида вынудили его застыть. — Стой, погоди. Как ты сказал? ЕЩЕ удивят? Хагрид, это ты про... — он подождал, пока мимо них пройдет стайка младшекурсниц, и когда в коридоре остались лишь они вдвоем, понизил голос, — ты про Первый тур, да?

Выражение лица Хагрида стало ему знакомым — обреченное и виноватое одновременно. Такое же лицо он видел, когда тот проболтался про Пушка три года назад. Это было знаком, и Гарри ухватился за слова лесничего.

— Ты для этого их растишь?

— Зря я это сказал, — пробормотал Хагрид в бороду, — ох зря... Ладно, раз уж ты об этом, — он наклонился и тихо сказал Гарри на ухо, — приходи ко мне в хижину в половину первого ночи. Возьми с собой мантию-невидимку. Думаю, ты должен знать.

— Должен знать о чем? — но Хагрид тут же выпрямился и направился прочь, не говоря ни слова. — Эй, ты куда? Хагрид!

Тот будто оглох, даже не повернулся в его сторону. Гарри проводил его взглядом, и когда тот скрылся за поворотом, опустил взгляд. Он уже ощущал на себе постепенно приближающуюся депрессию. Снова назрел давно интересующий его вопрос...

— Почему опять я?

* * *

— Сиди смирно, — Гермиона недовольно ворчала себе под нос, держа палочку в одной руке и прядь рыжих волос в пальцах другой. Рон скривился.

— Ты же вроде говорила, что умеешь стричь, — своего отражения он не видел, так как в гостиной Гриффиндора зеркал не было в принципе.

— Ну, ножницами да, но я слышала, что все маги-стилисты не притрагиваются к магловским инструментам.

— С твоими мозгами и в стилисты? — Симус задумчиво наблюдал за парочкой. Гермиона высунул кончик языка и старательно, как дирижер, водила палочкой по кончикам огненно-рыжих волос. Рон же сидел на табурете и вцепился руками в седушку. — Эй, Ронни, тебе горшок принести?

— Заткнись, — буркнул тот недовольно. — Самое главное это убрать челку. С ней я выгляжу как баба.

— Правильно, правильно, — в гостиную вломились Фред с Джорджем и по очереди отвесили тому подзатыльник. Гермиона пискнула. — А то еще замуж не выйдешь, малышка Ронни.

— Идиоты... ну что там? Гермиона?

— Ой, ничего, — она с ужасом смотрела на криво выстриженный затылок и повернула голову в сторону человека, что лежал на диване. — Гарри, как... тебе?

Но он не ответил. Все его внимание было уделено потрепанному свитку пергамента со своими пометками. Гарри уже понял, что проникать в Запретную секцию еще раз было чревато, так что он успел собрать самую нужную информацию. Касалась она раздела магии, которой в школе не станут обучать еще лет сто, так думал Гарри. Гермиона покосилась на свиток и нахмурилась.

— Опять ты его сюда притащил? Ты играешься с огнем, ты в курсе?

— Да-да, конечно, — он глянул на нее поверх записей. — Ничего, что Первый тур на носу? Я не знаю, что мне делать и какой будет тур.

— И поэтому ты хочешь создать свое заклинание?

Он уже имел провальную попытку поговорить с ней на эту тему. Провальной она оказалась потому, что Гермиона тут же в пух и прах разнесла его идею, ссылаясь на то, что для этого нужен опыт и немалый магический потенциал. В чем-то она была права, он был всего лишь школьником, да и откуда в четырнадцатилетнем подростке могла быть большая сила?

«Интересно, а у Дамблдора есть самодельные заклятья?» — подумал он, глядя, как Рон с непередаваемым выражением лица щупал свою макушку, наливаясь краской, — «По-любому есть, с его-то силой. Эх, мне бы узнать еще какого-нибудь волшебника, кто делает свое волшебство...»

Он посмотрел на пергамент еще раз. Очень часто, особенно на первом курсе, он замечал, что абсолютно все заклятья делились на две категории — лучевые и мгновенного действия. Исключением был Патронус, и тут-то Гарри понял, что школьный курс был сильно ограничен. Возможности магии были куда шире, чем то, чему их обучали. Эмбер сетовала на него за то, что он допоздна засиживался в библиотеке, но Гарри не понимал ее недовольство. Он ждал помощи от Гермионы, которая тоже была книголюбом и прочитывала их от корки до корки, но его настигло разочарование — ту книгу, которую он брал в руки, она не могла прочесть по вполне понятным причинам, да и судя по всему, не собирается в будущем.

— Ты говоришь так, будто это плохо, — он бережно свернул пергамент в трубочку.

Он истерся и выцвел, так что Гарри подумал перенести записи в какой-нибудь блокнот или тетрадь. Рисунок он вывел на бумаге очень старательно, желая запечатлеть его до мельчайших подробностей. Он знал, чего хотел от возможно будущего заклятья — пластичности, многофункциональности и убойной силы. Это был клинок, рукоятью которого служила волшебная палочка.

Заклинание в сознании Гарри было сточено и сглажено, будто морская галька. Он повторял его как мантру, как оберег, и это срабатывало. Даже пару часов назад, когда Гарри решил не пить лекарство и после того, как Хагрид ушел, его самодельное заклинание в какой-то степени спасло его. Другим хорошим знаком стало то, что как-то раз, после прочтения такой мантры его мантия отслоилась в месте, где лежала палочка.

Гермиона вернула Рону отстриженную прядь и начала стричь заново. По ее виду можно было сказать, что она недовольна, она нахмурилась и уставилась куда-то в пол. Гарри махнул на нее рукой, подумав, что эти двое хорошо спелись.

Спать он вовсе не собирался. Снейп, приветствие Флер, очередной приступ, а самое главное — встреча с Хагридом — это было слишком для одного дня. Ему вполне хватало и Грюма, который, видимо, совсем был не в ладах с головой. Испытывать на студентах Империус было непозволительным действием, но раз Дамблдор его покрывал, значит, он ему доверял.

— Гарри, иди сюда, — Гермиона осмотрела макушку Рона, и как только он встал, она кивнула на табурет, — если уж собрался ходить с гривой, то вид ее должен быть ухоженным.

— Вовсе не собирался, — пробурчал он, однако послушно сел и положил руки на колени, — к тому же расческа тут бессильна.

— Это потому, что вам с Роном плевать на то, что у вас на голове, — она мягко провела гребнем по волосам Гарри, к его удивлению. — Причесаться это ведь нетрудно, верно? Что нам делать с твоей прядью?

— Убери ее, — тут же мрачно ответил ей Гарри. Она доставляла ему массу хлопот и ненужного внимания. И так к нему уже был повышенный интерес, и такая эксцентричность на его макушке только усугубляла ситуацию. — Состриги ее под корень, пожалуйста.

Почему-то в своих проблемах с головой он винил именно ее. Возможно, ему казалось, что эта прядь было пропитана злом, и от которой нужно было поскорее избавиться.

— Ну хорошо, — протянула Гермиона неуверенно и, аккуратно подцепив пальцами прядь, провела по ней палочкой. — Чего? Не поняла?

— Что такое?

— Гарри, она... не состригается.

— Что значит "не состригается"? — он завертел головой, за что получил легкий подзатыльник. Гермиона раздраженно потянула за прядь и несколько раз провела палочкой поперек, но результат оказался нулевым.

— Да что же это?

Это было странным, подумал Гарри, он встал и, оставив озадаченную Гермиону, молча вышел из гостиной. Полная Дама на это промолчала, лишь недовольно поерзала в своем портрете. Куртку он не брал, одно из новых выученных заклятий могло поддерживать температуру его тела, не давая ему замерзнуть.

Его тело менялось — медленно, но верно. Ранее он не замечал этого, однако теперь, суммируя все, что с ним происходило, Гарри понял это весьма отчетливо. Зрение становилось острее, но теряло краски, потребность в еде постепенно исчезала. Гарри временами просыпался уже сытым, что порой вводило его в ступор, пища же становилась пресной. Но самое главное изменение коснулось его биоритма — днем он ходил сонный и вялый, ночью же будто открывалось второе дыхание, и Гарри мог прочитать целую книгу за ночь, запомнив все до последней буквы. Что он, собственно, и делал.

Поначалу он хотел было забить тревогу, однако его остановили два фактора. Первый — то, что Эмбер сразу же начала бы новый курс лечения, а это могло вылиться в то, что было с ним во время приезда гостей. Второй и самый главный фактор — Гарри это нравилось.

— Поскорее бы выпал снег, — он чуть ухмыльнулся своим мыслям и пошел к движущимся лестницам.

Чудовище пробудилось.

Гарри в очередной раз убедился, что мантия-невидимка, подаренная ему от отца — стоящая штука. Когда спальня Гриффиндора провалилась в сон, он аккуратно встал с кровати, переоделся и, накинув на себя мантию, выскользнул из гостиной. Коридоры пустовали — в точности, как и летом, когда Гарри остался в одиночестве наедине со своим недугом. Он широкими шагами направлялся к выходу, стараясь шуметь как можно меньше и молясь не наткнуться на вездесущую миссис Норрис. Уж ее-то провести мантией было проблематично. К счастью, удача была на его стороне, и он благополучно выбрался из замка.

На улице было темно, хоть глаз выколи. Единственным источником веста впереди был крохотный огонек вдали. Гарри понял, что Хагрид тоже не спал. Те слова, что лесничий сказал ему совсем недавно, подстегнули его ускорить шаг и чуть ли не бежать. Тот явно что-то знал о первом туре, и если это действительно было так, Гарри готов был даже перетерпеть хоть три урока подряд наедине с соплохвостами.

Рядом с хижиной Хагрида находилась огромная карета Шармбатона. Внутри нее тоже горели огни, оттуда донесся голос мадам Максим.

«И чего это им не спится?» — подумал Гарри недовольно.

Когда он подошел к двери хижины, он услышал, как лесничий что-то напевал себе под нос. Однако гораздо раньше в нос Гарри ударил омерзительный запах того самого одеколона. Он скривился от невыносимой вони и, подойдя к двери, быстро постучался.

— Это ты, Гарри? — Хагрид отворил дверь и огляделся по сторонам.

— Да, я, — Гарри проскользнул внутрь и стянул с голо¬вы мантию. — Что случилось?

— Есть... э-э... что-то показать.

Хагрид пребывал в необычайном волнении. В петлице у него была гвоздика, похожая на огромный артишок. Хагрид больше не употреблял для волос деготь, но, несомненно, пытался сегодня причесаться — в волосах у него застряло несколько зубцов от расчески.

— Что показать? — подозрительно спросил Гарри, стараясь отвести слезящиеся глаза от его шевелюры. — Это ведь насчет первого тура?

— Короче, идем со мной, накинь мантию, веди себя тихо-тихо, — Хагрид открыл дверь и шагнул во тьму ночи. К удивлению Гарри, лесничий повел его к шармбатонской карете.

— Зачем, Хагрид...

— Ш-ш-ш!.. — он поднес палец к губам и триж¬ды постучал в дверцу кареты, украшенную скрещенны¬ми золотыми волшебными палочками. Им открыла сама мадам Максим в накинутой на плечи шелковой шали. Увидев гостя, она улыбнулась.

— Что, 'Агрид, уже пора? — улыбнулась она.

— Бом-свар, — поздоровался Хагрид и, не спуская с великанши восхищенных глаз, помог ей спуститься по золотым ступенькам. Мадам Максим закрыла за собой дверь, Хагрид предложил ей руку и они пошли вдоль изгороди, за которой паслись гигантские крылатые кони.

Совершенно сбитый с толку, Гарри бежал за ними, боясь отстать. Он явно чувствовал себя лишним на их... свидании, но все же последовал за ними. Его любопытство и волнение попросту не дали ему свернуть на полпути.

— Куда вы меня ведете, 'Агрид? — игриво поинтере¬совалась мадам Максим.

— Вам понравится, — Хагрид прямо таки светился от счастья как начищенный медяк, — не сомневайтесь. Но о том, что увидите, молчок. Вам это знать еще рано...

Парочка продолжила путь по опушке леса, описывая дугу, пока озеро и за¬мок не скрылись из виду. Неожиданно послышались громкие голоса людей и сразу же свирепый душеразди¬рающий рев. Хагрид повел мадам Максим вокруг отдельно стояв-шей купы деревьев, Гарри поспешил за ними. На какую-то долю секунды ему почудились яркие костры, вокруг них сновали люди... И тут у Гарри отвалилась челюсть. Он уже понял, что ожидало его в первом туре.

По загону, огражденному крепкими брусьями, ходи¬ли на задних лапах четыре огромных злобного вида дра¬кона, издавая громоподобный рык, из клыкастых пастей вырывались в темное небо яр¬кие языки пламени.

«Какого... черта!» — первое, что пришло на ум Гарри. Это было неправильно, это было попросту дико — такого он никак не ожидал увидеть. Колени начали подкашиваться. Даже если Дамблдор заверил, что все задания были связаны со школьной программой, но... драконы! Это было вне его понимания, Гарри просто ловил губами воздух и тупо смотрел на огромных чудищ. Серебристо-голубой с длинными острыми рогами скалился на волшебников и щелкал зубами. Зеленый, покрытый гладкой чешуей, извивался и топал могучими задними лапами. У красного шею украшала бахрома из тонких золотых пик, он выдыхал огонь в виде огромных грибов. Был еще гигантский черный, больше других похожий на ящера, он находился совсем рядом. Не менее тридцати волшебников, семь или восемь на каждого дракона, старались утихомирить их, крепко держа в руках цепи, прикрепленные к толстым кожаным ремням, опоясывающим шеи и лапы драконов.

Задрав голову, Гарри смотрел в глаза черного дракона: чудище изрыгало жуткие, леденящие кровь вопли.

«Мне конец...»

— Назад, Хагрид! — крикнул волшебник у забора, натягивая цепь. — У хвостороги скверный нрав, она злее некуда!

— Какая красавица, — ласково проговорил Хагрид.

Все драконоводы вынули волшебные палочки.

— Отключись!— из палочек огненной ракетой вылетело Усыпляющее заклятие, осыпав звездным дождем чешуйчатые бока драконов. Ближайший к Гарри дракон опасно заколыхался на задних лапах, его пасть раскрылась в беззвучном рыке. Очень медленно дракон повалился на землю и упал со страшным грохотом.

— Хотите взглянуть поближе? — обратился переполненный чувствами Хагрид к мадам Максим, и они подошли к самому забору.

С Гарри же было достаточно. Он неслышно развернулся и побежал вдоль опушки к замку. Теперь ясно, что ему предстояло — сразиться с драконом. Гарри нервно засмеялся, подумав, что раз уж он с василиском управился, то с летучей огнедышащей тварью и подавно. И пускай она больше василиска, умела летать и пускать пламя на большое расстояние...

— Черт, ох черт, — он остановился, и уперев руки в бока, согнулся. Сердце колотилось как бешеное и вовсе не от бега.

Испуг и недоумение — гремучая смесь из этих чувств обуревала его. Все-таки Турнир никак не был увеселительным мероприятием. В нем действительно гибли люди.

«Может, еще все обойдется...»

Когда первая волна страха отступила, Гарри призадумался. Если он просто пойдет и попросит у директора помощи, то это будет явным жульничеством. Ни Седрик, ни уж тем более другие чемпионы вряд ли так поступят. Одно дело узнать о туре, совсем другое — готовиться к нему.

— Успокойся, — он хлопнул ладонями по щекам, — главное, что есть наводка, и это хорошо, да... ха... ах-ах-ах-ах-а-а!

Вторая волна страха принесла с собой истерику, и Гарри не в силах был с ней совладать. Вдобавок ко всему, к нему вернулось чувство уязвимости, прямо как тогда, в больничном крыле летом. Аккуратно присев на корточки, Гарри позволил панике захлестнуть его с головой. Звук истеричного смеха смешался с драконьим пением со стороны леса.

* * *

Насколько удивительными были студенты Хогвартса, Шармбатона и Дурмстранга, не ведавшие о том, какое зрелище ждало их впереди. Это незнание было так сладко и волнительно для них, что Гарри бы все отдал ради того, чтобы просто оказаться на их месте. Он шел к столу Гриффиндора, однако сам он находился вовсе не в Большом зале. Он все еще был там, на опушке леса, рвал сухую траву руками и давал волю эмоциям. Гарри не помнил, во сколько он пришел в гостиную, однако было уже засветло. Из-за этого ему так и не удалось сомкнуть глаз. Гарри, дойдя до скамейки, плюхнулся на ее край и, поставив локти на стол, обхватил голову руками.

Он знал свою проблему. В отличие от дементоров, против которых было всего лишь одно заклятье, драконы ставили Гарри в тупик. Если бы только он знал их слабое место, то тогда было бы гораздо проще.

«Нужно написать об этом Сириусу» — Гарри взъерошил волосы и проморгался, отгоняя сонливость.

— Вот ты где!

Было ли это верным решением или нет, Гарри уже было не до этого. К нему уверенными шагами шла Гермиона, видно, очень рассерженная. За ней плелся Рон. Гермиона дошла до места, где он сидел, и с ходу отвесила ему хороший подзатыльник.

— Ай! За что?!

— Ты прекрасно знаешь за что, Гарри Поттер, — прошипела она, садясь напротив него. — Рон мне все рассказал. Куда ты ходил этой ночью?

Гарри бросил взгляд на своего друга. Тот старательно отводил взгляд, однако непохоже было, что он чувствовал угрызения совести.

— Я не хотел вас беспокоить...

— А вышло наоборот, дружище, — Рон сел рядом с Гермионой, — мы волнуемся за тебя. Все в порядке? Ты очень бледный.

— Нет, не в порядке, — Гарри снял очки и протер глаза. — Хагрид сегодня ночью позвал к себе в хижину. Ну, в общем, — он поманил пальцем, и друзья придвинулись к нему ближе, — в первом туре будут драконы.

— ДРА... — Рон осекся от тычка Гермионы. — Прости, что ты сказал?

Гарри в красках описал им свои похождения. Единственное, что он опустил, так это его реакцию на такую новость. Не хватало, чтобы они разволновались еще пуще, подумал он, видя, как вытянулись их лица после новости.

— Погоди, погоди, — Гермиона нахмурилась и стала наматывать на палец непослушную каштановую прядь волос, — как ты сказал? Драконы? Они ведь были злыми, не так ли?

— Ну, я не обратил на это внимание, мне вполне хватило их вида, — пробурчал Гарри, не понимая, к чему она ведет. Та прикусила губу, но за нее продолжил Рон.

— Мой брат Чарли занимается драконами. Когда мы с семьей отдыхали в Египте, он мне рассказал, что если сравнивать по поведению самцов и самок, то самки раз в двести злее, пускай они и меньше в размерах. Особенно злыми они становятся сразу же после кладки яиц.

— Думаешь, это будет как-то связано с туром? — Гермиона бросила на него косой взгляд. Рон пожал плечами.

— Ну, судя по тому, что рассказал Гарри, в туре будут драконихи. А ты что думаешь?

Они посмотрели на него. Тот даже не знал, что и сказать. В своих попытках разобраться самому он позабыл о своих друзьях. А теперь, едва он рассказал им, то догадка появилась тут же.

«Я просто идиот... боже.»

— А что, если, — Гарри даже приободрился, — что, если в туре драконихи будут охранять яйца? И чемпионам нужно будет перебить их всех до единого?

— Ох, это как-то... жестоко, верно? — Гермиона переглянулась, убеждаясь, что их никто не подслушивает. — Кстати Гарри, я кое-что выяснила насчет голоса, который ты слышишь. Это не василиск.

Гарри замер и ошеломленно посмотрел на нее во все глаза. Тот вопрос, что прозвучал вскользь давным-давно, уже вылетел у него из головы. Неужели Гермиона все это время искала способ помочь ему? Он почувствовал, как в груди начал разливаться раскаленный свинец.

— И... почему же?

— Василиск не дает потомства. Вообще, — Гермиона достала из кармана кусок пергамента и беглыми каракулями. — Я попросила МакГонагалл раздобыть кое-какую книгу о магических созданиях в Запретной секции. Не спрашивайте, как я это умудрилась сделать, — видя, как Рон встрепенулся, она подняла руку, — отличницей быть порой выгодно. Издавна это существо было создано путем алхимического вмешательства, поэтому его размножение невозможно.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, думаю, что все василиски это штучные экземпляры, — Гермиона указала на одно из предложений в каракулях. — Кстати, василиск является антиподом угадай какого существа? Феникса!

Гарри тут же вспомнил Тайную комнату. И правда, Фоукс тогда был будто сам не свой, с какой ненавистью он полосовал морду гигантского змея. Видимо, противоположностями они были как раз из-за того, что феникс имел возможность рождаться бесконечное число раз, подумал Гарри, в отличие от василиска.

— Гермиона, — Рон восхищенно посмотрел на нее, — ты просто нечто.

— Спасибо, — она чуть порозовела, но тут же стала серьезной, — так что Гарри, твой голос в голове это не василиск, однозначно.

С одной стороны это было здорово, но с другой лишило его разумного объяснения, что за чертовщина лезла ему в голову. Гарри благодарно улыбнулся Гермионе. Было крайне неразумно с его стороны убегать от проблем, даже не посоветовавшись со своими друзьями. В конце концов, именно они — Рон и Гермиона — были с ним с первого курса, даже раньше.

— Ладно, — он потянулся и встал, — скоро начнутся занятия. Пойдем?

— Ага, зельеварение, а следом защита от Темных сил, — Рон скривил физиономию, — хуже быть не может.

«Это как сказать...»

Гарри был готов вытерпеть хоть десять уроков зельеварения подряд, чем выйти один на один с огнедышащим чудищем. Поэтому Гарри решил после уроков полностью заняться самоподготовкой, к тому же Эмбер скоро должна была вернуться.

* * *

Но его планы немного поменялись. Выручай-комната оказалась запертой, как бы Гарри ни пытался туда попасть. Вновь повторялось то, что было ранее — прямо сейчас там кто-то находился. Кто-то, кто был осведомлен о возможностях этой комнаты, однако Гарри терялся в догадках, кто это мог быть. Вариантов было немного — Добби, Эмбер, Дамблдор. Всё. Первый вариант он отсек сразу же, второй, в принципе, тоже. Оставался только директор, но только что ему нужно было от нее?

— Черт, — Гарри в последний раз прошелся мимо стены и забросил это дело, решив прийти сюда позже.

Иного выбора не осталось, кроме как топать в библиотеку. Касательно вопроса драконов наверняка найдется большое количество книг. Гарри очень на это надеялся, поэтому он решительно ускорил шаг.

— Эй, вонючка-Поттер, — Малфой, что шел к нему навстречу, нарочито сильно толкнул его плечом, когда они поравнялись, — ну что, готов поджариться, а? Только не делай такую физиономию, я знаю, что будет в перв...

— Я все хотел спросить, — Гарри резко взбеленился, он остановился и посмотрел тому в спину, — чьей палочкой пользуешься? Хм?

Удар попал в цель. Малфой резко обернулся и состроил физиономию, будто вот-вот расплачется. Этого хватило — Гарри хмыкнул и со словами: «Удачи, девонька» продолжил свой путь. Как ни странно, но их роли поменялись — теперь он притеснял Малфоя, и это было необычайно легко, как бы там Снейп не злился из-за этого.

«В первую очередь для него он наследник, а не сын...»

Из раздумий его вырвало очень необычное, мягкое ощущение. Его лицо вдруг оказалось прижатым к чьей-то женской груди. Нос защекотал приятный аромат женских духов, и до ушей донесся нежный голос:

— Ну как тебе? Н’гавится? — он тут же отпрянул и обнаружил перед собой Авелин, с удовольствием уминающую яблоко. — Приветик!

— Какой к черту приветик? — Гарри осознал, что произошло буквально несколько секунд назад, и покраснел. — Ты ненормальная!

— Это я тебя зарядила энергией любви, — она подмигнула и с хрустом откусила от яблока, после чего протянула его Гарри. — Будешь? Это называется косвенный поцелуй. Ну-у-у же.

Он не переставал удивляться ее легкомыслию и придурковатости. По слухам, она вполне неплохо училась, но вот поверить в это было проблематично.

— Тебе что, доставляет удовольствие издеваться надо мной? — проворчал он недовольно. Авелин хохотнула и запустил в него яблоком.

— Не только над тобой, дорогуша, но еще и над Флер, — она ехидно улыбнулась. — Ну ты помнишь, да? Кстати, она той ночью потом до-о-олго ворочалась. Мне даже стало интересно, что же она делала под одеялом.

— Ты чт... — Гарри почувствовал, как у него начали гореть уши. — Дура!

Авелин захохотала и ткнула его в живот.

— Пове-е-е-елся! Ладно, пошли, — она подхватила его за локоть и силком потащила вперед, — наведаем нашу принцессу, а то она все в’гемя торчит в библиотеке.

— Да погоди ты, — Гарри попытался отцепиться, но не тут-то было. Как раз в это время по лестнице спускался Рон. Он замер, едва завидев их и, хитро подмигнув, отсалютовал ему. — Спаси меня Ро-о-он!

— Не спасай его, Ро-о-он! — громогласно рявкнула Авелин, напугав прохожих студентов.

Гарри опешил. Вот так вести себя с человеком, которого знаешь всего ничего… Или на это была какая то скрытая причина? Авелин будто прочла его мысли и улыбнулась.

— Знаешь, я вот хочу, чтобы вы с Флер как надо под’гужились, — она уже не тянула его за собой, — п’госто Флер, как бы тебе сказать, она… похожа на тебя.

— Ч-чего?

— Ну да. Во Ф’ганции дела с полулюдьми обстоят гораздо печальнее, чем у вас в Англии, — они прошли мимо аудитории трансфигурации и немного сбавили шаг, — особенно если речь идет о вейлах. Их не любят. Ошшень.

— Это поэтому она носит капюшон? — на этот вопрос Авелин замялась.

— Н-ну, нет... Если Флер захочет тебе об этом рассказать, она расскажет. В общем, в Шармбатоне из-за ее п’гоисхождения ее очень долгое в’гемя чурались.

Гарри тут же понял, к чему она вела. Его положение во многом было похоже на то, о чем она рассказала. Однако было как-то странно — чтобы такую, как Флер, и опасались?

— Но она ведь... — Гарри осекся под пристальным взглядом Авелин, — она ведь стала чемпионом, а это здорово.

Авелин промолчала, и он впервые увидел на ее лице тень сомнения. Когда они дошли до библиотеки, прозвенел колокол.

— О, а это значит...

— Да, теперь можно идти в Хогсмид, — Гарри вошел в библиотеку и придержал для Авелин дверь, — ты там была?

— Non, но ошшень хочу, — она кому-то помахала рукой, — о, вот и она. Пошли!

Как бы он не готовился увидеть ее снова, он потерял дар речи, едва посмотрев на нее.

Гарри не мог представить себе, что Флер избегали. Из-за того, что в библиотеке не было ни души, она решилась откинуть капюшон, и теперь ее локоны свободно лежали на хрупких плечах. Услышав Авелин, она подняла голову и тут же перевела взгляд на него. Гарри невольно замер.

— Ты опять своевольничаешь? — она чуть нахмурилась. — От тебя одни проблемы, Ави. (фр.)

— Ой, да ладно тебе, — она беззаботно махнула рукой и направилась к ней, ведя за руку Гарри, — лучше вот, поздоровайся. И не дуйся, тебе это не идет. (фр.)

— Я вовсе не дуюсь, — она кивнула Гарри, — П’гивет.

— Ох, эм... здравствуй, — Гарри тут же покраснел от собственной тупости.

«Здравствуй?! Серьезно???»

Но Флер, видимо, отнеслась к такому неловкому приветствию спокойно. Она отложила книгу в сторону и сказала:

— Она тебя еще не вымучила?

— Вообще да, порядком, — Гарри даже моргнул от удивления. Он-то считал, что у него возникнут какие-то трудности в общении с ней, однако такого не было. Он даже чуть улыбнулся. — Она всегда такая?

На это Флер задумчиво посмотрела на свою подругу и выдала:

— Думаю, с пеленок.

— Эй, я здесь вообще-то! — воскликнула Авелин. — Флер, ты тоже хороша! Вспомни первый курс Шармбатона, когда ты постоянно ошибалась дверью в туалет и лезла к мальчиша-а-а-а-а-а-а! — она вскричала от жалящего заклятья Флер. — Дура, больно же!

— Опять ты?! — взревела мадам Пинс, появившаяся откуда ни возьмись, она таращилась на покрасневшую Авелин. — Сколько книг ты мне сожгла! Прочь отсюда! Кыш!

— А что я-то сразу?! — та вспыхнула моментально.

Их препирания переросли в негодующие крики, поэтому Гарри и Флер попросту отошли как можно дальше от них.

— Я думала, что она оставит свою п’гивычку палить книги в Шармбатоне, — Флер скептически изогнула бровь, — эта дура вместо пальца водит по страницам палочкой.

— Флер, в первом туре будут драконы.

Гарри выпалил это машинально. Он хотел отложить этот разговор на потом, но вот не получилось. Флер повернула голову в его сторону, и он в очередной раз залюбовался чертами ее лица.

— Вообще-то я знаю, мне уже рассказали.

— И ты не боишься? — он внимательно следил за ней, но она лишь улыбнулась.

— Совру, если скажу, что нет. Даже не так, — она опустила взгляд, — мне очень ст’гашно, но я чемпион, и поэтому готова ко всему.

— Вот... как.

Он и не задумывался о том, что чувствовали другие чемпионы. Что чувствовал Крам, внешне похожий на вековой дуб? Тот наверняка тоже испытывал страх, несмотря на многочисленные крупные матчи по квиддичу. Страх, каким бы частым он не был, не дает возможности привыкнуть к нему. А Седрик? Знал ли он о драконах?

* * *

Большую часть времени они молчали и бродили в поисках той или иной книги. Авелин уже не было и в помине, и Гарри только сейчас понял весь коварный замысел рыжей непоседы. Стараясь не отвлекаться на это, он рыскал в поисках информации о драконах. В одной из книг он вычитал о главной их слабости — их глаза. У него возникла идейка выучить слепящее заклятье, однако усомнился, хватит ли у него сил. В последнее время он то и делал, что пытался воссоздать в голове его самопальное заклятье, но каждый раз терпел фиаско. Ему чего-то не хватало, словно главного компонента.

Те драконы в лесу не на шутку его встревожили. Особенно его напугал покрытый шипами крылатый ящер. Тот представлял угрозу как со стороны морды, так и со стороны хвоста. Гарри с содроганием подумал о том, что не повезет тому, кому попадется именно он.

— Ты готовишься? — от мыслей его отвлек неожиданный вопрос Флер. Гарри встрепенулся и посмотрел на нее. Та стояла и просто смотрела не него.

— Да... да, конечно.

— Кстати, я наслышана, что ты хорошо летаешь на метле. Может, поп’гобуешь использовать это?

— Ну, не так хорошо, как Крам, — Гарри смущенно почесал затылок. — А это ничего, что ты помогаешь своему врагу?

— Сопернику, — тут же поправила его Флер, покачал пальчиком. — К тому же, будет неинтересно, если один из чемпионов сдастся на полпути.

Кажется, Гарри стал понимать, почему Кубок выбрал ее. Несомненно, в ней был дух соперничества, причем соперничества доброго, без злого умысла. У нее явно был козырь в рукаве, который она при всем желании никому не покажет. Может, она хочет того же и от других чемпионов?

— Ну, посмотрим, — он машинально вскинул руку и прикоснулся к белой пряди на голове, и это увидела Флер. Она удивленно вскинула брови. — Ах, это... долгая история.

— Понятно, — после непродолжительного молчания, она выдала, — выглядит нелепо.

— Это мягко сказано, — пробурчал Гарри, потянув за белый волос, — вечно из-за нее я у всех на виду.

— По-моему, не из-за этого, — Флер повернулась к нему спиной и начала ставить книги на полку. Когда она поднялась на цыпочки, взгляд Гарри остановился на ее тонкой талии, и он поспешно отвернулся, покраснев. — П’госто тебя знают даже во Франции. Ты знаменит.

Он не хотел такой славы. Быть известным тем, что лишился родителей, но при этом выжил сам, и то по необъяснимой причине — это не было известностью. Гарри скорее походил на диковинный экспонат, чем на знаменитость. Он решил промолчать и уткнулся в книгу, что держал в руках. То ли зрение начало его подводить, толи с книгой было что-то не так, но буквы в тексте прыгали и сливались с другими.

«Китайский огненный шар — разновидность драконов, обитающих, преимущественно на северо-западе Китая и Монголии. Строение кислотных желез в ротовой полости дают дракону возможность изменять поток пламени от обычной кинжальной струи до массивного огненного гриба, за что и получил такое название. Единственный вид драконов, где самец по своему поведению злее самки. Характерные отличия от остальных видов — морда и голова увенчаны загнутыми шипами, окрас чешуи варьируется...»

Дальше Гарри прочесть не смог — зрение резко поплыло, голова пошла кругом, отчего Гарри пришлось опереться спиной на полку. Он проморгался и уставился в текст. Сквозь слезы он заметил как буквы медленно перестраивались, проталкиваясь друг к другу пока наконец не выстроились хлипкой паучьей цепочкой.

— Какого... — его шепот осекся.

— Ты что-то сказал?

Гарри не обратил на Флер внимания, он смотрел на страницу фолианта. Слово все еще блекло на бумаге, вызывая у Гарри рвотный спазм. Слово совершенно чужое и незнакомое ему. Одновременно с этим ему послышался чей-то очень тихий девичий смех, и Гарри вновь посмотрел на паучьи буквы.

ДЖУМИПЕР.

После того как зазвонил колокол, извещая об окончании занятий, коридоры школы потонули в шуме. Студенты выходили из кабинетов недовольные, некоторые в смятении, в особенности старшекурсники. Они явно не ожидали такого объема заданий.

— Это натуральное издевательство, — из кабинета защиты от Темных сил буквально вывалился Рон, весь растрепанный и очень не в духе, — этот Грюм совсем с ума сошел. Практиковать Имперус на учениках!

Гермиона устало протирала глаза, идя с ним рядом. Грюм заставил ее прикинуться белкой, отчего все ее тело болело из-за резких движений. Впрочем, весь класс вытворял нечто невразумительное, так что урок с очень большой натяжкой можно было назвать веселым.

— Ты прав, ох... впереди еще прорицания, — от ее слов Рон и Гарри, что шел неподалеку, одновременно скривились.

— Я не пойду, — Гарри среагировал мгновенно, — если что, у меня болит голова, ладно?

Такая глупая отмазка не прокатила бы со многими преподавателями, но Трелони — отдельный случай. Для нее любые его страдания были лишь в радость. И что самое смешное — у Гарри действительно побаливала голова с самого утра. Немое недоумение Гермионы он решил проигнорировать и, махнув на прощание, рванул вверх по лестнице.

Тратить время на бесполезные уроки вроде прорицания он не мог, так как первый тур был все ближе. Огнедышащие твари маячили у него перед глазами, и ему не оставалось иного выхода, как искать информацию по ним, да усиленно тренироваться. Сумка тяжело давила на плечо: Гарри позаботился об этом еще с утра, заскочив в библиотеку. Несмотря на то, что студенты шли навстречу ему, Гарри упорно шел против течения, пока, наконец, не вышел на лестничные пролеты.

Остальное похождение до восьмого этажа он провел уже в тишине. Коридор пустовал, стены казались безликими, однако Гарри знал, что одна из этих стен хранила в себе тайну. Подойдя к ней, он положил руку на холодный камень.

— Так, кажется... — он трижды прошел мимо стены, — мне нужно место для тренировок...

Его ждало разочарование — дверь не появилась, как и раньше. Это означало одно: кто-то прямо сейчас был внутри. Давнее любопытство проснулось внутри Гарри, и он начал пробовать все возможные варианты, но ни один так и не подошел.

— Что же это... — он раздосадовано стукнул кулаком по камню, ощущая тупую боль. — Да кто же ты такой?

Только не сейчас, подумал он. Ему нужно было срочно уединиться, обдумать как следует, каким образом он будет противостоять дракону, а самое главное — вспомнить, что произошло в библиотеке, когда он был с Флер. Нечто очень важное выпало у него из головы, но как бы он не силился вспомнить, он натыкался лишь на блок.

«Пожалуйста, откройся, — Гарри закрыл глаза, — неужели это так тру... стоп! Стой-стой-стой!»

— Ну, точно же, — от внезапной догадки он улыбнулся сам себе, — не может ли это?..

Если он был прав, то способ попасть в комнату напрашивался сам собой, и был очень прост. Гарри трижды прошел мимо стены и, остановившись на середине, промолвил:

— Хочу уединиться.

Тотчас из стены начала медленно появляться двустворчатая резная дверь. Гарри даже удивился, насколько это было просто, но куда больше он задумывался, кому же именно понадобилось уединяться. Когда дверь появилась, Гарри осторожно приоткрыл ее и проскользнул внутрь, и тут же обомлел.

Весь интерьер изменился до неузнаваемости. Ему показалось, что он ошибся дверью, случайно перенесся далеко на восток, попав в традиционный китайский дом. Нос тут же защекотал аромат незнакомых пряностей и чая. Однако самым большим открытием для Гарри стал человек посреди комнаты на тренировочном коврике.

«С... Сяо?..»

Она сидела к нему спиной на идеальном шпагате и медленно опускала корпус тела вниз. Ее сильная, с сухими связками мышц спина с легким хрустом изогнулась и напряглась. Далее Сяо сделала куда более, как думал Гарри, невероятное — оперлась руками на пол и медленно сводя ноги, попросту встала ну руки. Она бы могла спокойно увидеть его в перевернутом положении, но Сяо смотрела строго в пол и не замечала гостя.

Гарри же стоял и не знал, куда себя деть: такое зрелище он видел впервые, к тому же он заметил, что, несмотря на ее маленький рост, в Сяо чувствовалась сила. Он понял, почему не мог прийти сюда ранее. Их тренировки попросту совпадали по времени.

«Значит, ей рассказал Дамблдор?..»

А девушка тем временем встала на ноги и по-прежнему стоя к нему спиной начала разминать корпус, наклоняясь вправо и влево. Тут Гарри решил все-таки намекнуть ей, что она не одна, и кашлянул. Он ожидал резкого поворота, даже попытки ударить его, отчего инстинктивно напрягся, но он просчитался. Сяо просто повернула голову в его сторону и посмотрела на него.

— Эм... ну как бы... привет?

Ее губы зашевелились, Сяо неотрывно смотрела на него. Наконец она медленно приподняла брови и тихо сказала:

— Ты хозяин?

— Э?.. Прости, я не понимаю, — Гарри только и мог, что пожать плечами. Сяо на это нахмурилась и, немного напрягшись, выдала:

— Комната. Хозяин. Ты? — она ткнула пальцем на него. Гарри от такого аж подскочил.

— Нет-нет, что ты!

Этого было ей более чем достаточно. Она отвернулась от него и продолжила разминаться.

«Видно, ее ничуть не смущает мое присутствие».

Хотя даже Гарри бы смутился, делая разминку в таком облегающем костюме. Сяо совершенно спокойно встала в вертикальный шпагат и, обхватив вскинутую ногу руками, стала тянуть ее к голове. Этого для Гарри было достаточно, но как только он подумал было прийти сюда позже, как дверь в комнату отворилась.

— Цзинь, извини, что задержалась, я буквально на пять минут. (кит)

Это была Чжоу. Она увидела его, и через краткий миг они оба одновременно выпалили:

— Ты что тут делаешь? — от такой синхронности Гарри и Чжоу прыснули.

— Я вот забегаю сюда порой, чтобы проведать Цзинь, — она посмотрела на нее, как та медленно тянула спину. — Директор рассказал ей и мне об этом месте и попросил не разглашать про это. Но я смотрю, ты тоже знаешь?

— Да, я... — Гарри почесал затылок. Причину своих посещений он рассказать ей не мог по той же самой причине, поэтому решил сменить тему, — а эта комната всегда так меняется?

Пока Эмбер не было, он по возможности заходил сюда по разным причинам, и каждый раз обстановка и содержимое комнаты менялось. Как-то раз он забрел в немыслимую по масштабам кладовую, правда, долго походить по ней он не сумел — у него внезапно начала болеть голова и тошнить. Вдобавок ко всему в голову настойчиво лез отвратительный высокий писк, поэтому с экспериментами он решил тогда покончить.

— Не знаю, честно, — Чжоу подошла к своей подруге поближе и хлопнула по плечу, после чего сказала ей несколько слов на китайском. — Раз уж ты нашел нас, то давай я вас представлю. Гарри, это Сяо Цзинь Ши.

Та уже прекратила разминаться и, повернувшись, протянула ему ладонь совсем как мужчина. Гарри от такого немного оторопел, но быстро пришел в себя и в свою очередь протянул ей ладонь. Ее рука была шершавой и мозолистой, а рукопожатие — сухим и крепким. Сяо посмотрела на его лоб, где под прядью скрывался шрам и произнесла:

— Ты знаменит.

— Вот как? — Чжоу скрыла смешок, видимо неуклюжий ответ Гарри ее позабавил. — Н-ну хорошо, я тогда попозже приду.

Одной загадкой меньше, подумал он, направляясь к выходу. Для него теперь осталось выяснить, чем был связан странный пробел в его памяти в библиотеке, и кто был виноват в его участии в турнире.

Турнир...

— Ох, точно, — озарение поразило его будто молнией.

Чжоу встрепенулась, видя, как Гарри быстрым шагом шел к ним. Она хлопнула Сяо по плечу, и та обернулась, с удивлением наблюдая, как его взгляд был прикован непосредственно к ней.

— Эм, как бы, — он остановился и, переборов волнение, выпалил, — ты ведь драконоборец?

Брови Сяо медленно поползли вверх, она даже раскрыла рот от удивления, но спустя миг нахмурилась.

— Это громко. Говорить так, — она отвела от него взгляд, — Чжоу... — она сказала несколько фраз на китайском, и Чжоу, кивнув, продолжила за нее.

— Гарри, Цзинь сказала, что она училась не сражаться с драконами, а усмирять их. Видимо, для нее это большая разница.

— Ох, прости, — Сяо просто коротко покачала головой, — тогда если тебе не трудно, могу я попросить тебя о помощи? Просто я не смыслю в драконах, а в учебниках больше воды, чем пользы.

Чжоу быстро и испуганно посмотрела на Сяо. Уже после своих слов Гарри понял, что надавил на больное место. За всей этой суматохой он и позабыл, из-за чего именно Хогвартс принял студента издалека, хотя забыть такое было верхом бестактности. Сяо прикрыла глаза и вновь покачала головой.

— Чего... — она посмотрела на Гарри куда более серьезно, — чего... ты хотеть?

— Чего я хочу? — в ответ на его удивленный тон Чжоу что-то спросила у нее.

Пока они переговаривались, он задумался над этим вопросом. Когда еще он не учился в Хогвартсе, да и вообще не знал о существовании магии, он представлял драконов некими огромными существами, выдыхающими пламя, но на этом его воображение вставало в тупик. Тогда он представить себе не мог, насколько они были злыми, устращающими, их крылья — огромными, и чешуя — непробиваемой. И как он собрался противостоять им? Из непродолжительного раздумья его вывела Чжоу.

— Гарри, может не стоит? Для нее это очень больно...

— Нет, — Сяо неожиданно взяла Чжоу под локоть и выжидающе посмотрела на парня, — говорить, что тебе надо.

— Ох, я тогда буду переводить, — Чжоу чуть улыбнулась Гарри, — хорошо?

— Хм, — Гарри призадумался. Он видел решимость Сяо, однако не мог понять, почему она решила вот так сразу помочь практически незнакомому человеку. К тому же он был солидарен с Чжоу, эта тема явно была для Сяо болезненной, но упускать такую возможность он не собирался. — Скажи ей, что мне нужен совет по поводу противостояния дракону один на один. Есть ли нечто, что может сдержать дракона, хоть и ненадолго? Я нашел лишь Конъюнктивитус.

После того, как Чжоу перевела ей эти слова, Гарри сжался — Сяо посмотрела на него как на сумасшедшего и гневно процедила несколько слов. Разумеется, он не понял, что она сказала, но по эмоциональному позыву он догадывался. Чжоу виновато посмотрела на него и сказала:

— Эм Гарри... если вкратце и опуская некоторые... неформальные слова... в общем она сказала, что ослеплением ты лишь разозлишь дракона еще сильнее, пусть и выведешь его из строя.

— Тогда что насчет сна?

Сяо немного остыла и призадумалась. Она стала теребить рукой тугой хвост на затылке, после чего повернулась к Чжоу и что-то сказала.

— Она спрашивает, какого именно дракона тебе поставили в туре? — Гарри икнул, он не ожидал услышать подобное.

— Погоди... а разве не на всех драконов действует Сомнаре? — Сяо на это покачала головой и уже на английском начала перечислять ему, загибая пальцы.

— Китай, шар. Украина, сталь, брюхо. Перу, два, хвост. Фин... лан... дия, белый, снег.

Гарри от такого впал в ступор. Оказывается, он не знал о драконах вообще ничего. Он-то думал, что они были лишь чудищами все как один. Чжоу посовещалась с Сяо и, тронув Гарри за плечо, сказала:

— Может, ты придешь к нам попозже? Цзинь тренируется здесь в понедельник и четверг, так что как надумаешь, то приходи.

Это было разумно, подумал он. Глупо было вот так с ходу требовать решения его проблемы. Он посмотрел на Сяо. Если отбросить явную усталость от тренировки, у нее был тяжелый и несчастный взгляд. Может быть потому, что Гарри лишком зациклился на себе и своих проблемах, однако только сейчас он осознал, что не одному ему было худо. Перед ним стоял человек, который потерял своих друзей и место, которое она могла назвать своим вторым домом, а может, даже и первым, как Гарри считал Хогвартс.

Он улыбнулся Чжоу и Сяо и сказал:

— Хорошо, я тогда загляну к вам, — Гарри помахал им на прощание и вышел из комнаты.

Он оперся спиной о стену и задумался. Остальные чемпионы уже знали о драконах, во всяком случае, Флер уже знала. Гарри прикусил губу. Уже по поведению Каркарова он понял, что тот ни за что не успокоится, пока не доведет Крама до конца тура, а это означало, что Крам тоже был в курсе. А что насчет Седрика? Если он один примет участие в туре неосведомленным, это будет нечестно.

— Хотя какая к черту честность? — он горько усмехнулся, — когда чемпионы заранее знают, что их ждет. И от Хогвартса два чемпиона.

Он неспроста стал участником Турнира. Если в этом состязании гибли люди, то вывод напрашивался сам собой.

— Кто-то хочет моей смерти, — он сжал мантию в районе сердца, — но кто?..

Этот кто-то был внутри Хогвартса. Кто-то, кто по неясным причинам ненавидел Гарри настолько, что пошел на крайние меры и одурачил один из могущественных артефактов. И тут Гарри вспомнил, что сказал ему Снейп.

«Люциус так просто не оставит то, что вы избили Драко…»

— Вот оно что...

Он судорожно улыбнулся, хотя никакого счастья он не испытывал. Зло всегда возвращалось к тому, кто совершил зло, и Гарри почувствовал это на своей шкуре. Но даже если Люциус действительно был как-то замешан, то как он провернул нечто подобное?

Позади него раздался негромкий щелчок, и появившаяся дверь позади него распахнулась.

— Ой, ты еще здесь, Гарри? — Чжоу немного испуганно отпрянула, — прости.

— Нет, что ты, — он замялся. — Ты сейчас на занятия?

— Ага, — она помахала на прощание и умчалась прочь.

В коридоре стало тихо и безлюдно. Все студенты в данный момент корпели над учебниками или

слушали лекции. Гарри же стоял посреди коридора и, посмотрев на окно, прикрыл глаза. Вокруг него творилось столько непонятного, что от этого он начал уже уставать. Ну почему он никак не мог вспомнить, что было в библиотеке? Каждый раз, когда он пытался вспомнить, как его голова начинала кружиться, и становилось больно в районе белой пряди.

* * *

За много миль от Хогвартса.

Эмбер раздраженно отряхнула мантию от снега. Добираться до места назначения было всегда проблематично, а теперь, когда поднялась метель, теперь и подавно. Пальцы ног давно отмерзли, и теперь Эмбер немного корчилась и переминалась с ноги на ногу, стоя у большой резной двери.

«У этих начальников что, пунктик на пустую роскошь?» — подумала она и троекратно постучалась.

Ответа не последовало, что привело Эмбер в еще большее раздражение. Она стала колотить по двери до тех пор, пока человек, что находился по ту сторону двери, не гаркнул:

— Сколько можно?! Не сейчас, я занят!

— Сэр, вас вызывают «сверху»!

— Он меня вызвал? — уже притихшим голосом ответил человек, следом за этим последовал звук отодвигаемой мебели.

Дверь тут же распахнулась, и Эмбер пришлось немного отойти в сторону, пропуская вперед высокого чуть сгорбленного человека. Хоть он и старался держать спину прямо и выглядеть солиднее, Эмбер все же отметила, что ему было страшно, что заставило ее слегка улыбнуться. Это выглядело немного нелепо, и все сотрудники точно думали так же, что неудивительно. Роберту Уоллингсону, новоиспеченному начальнику Отдела Тайн, приходилось выслуживаться, и перед кем — мелким заносчивым выскочкой.

Весь свой путь оба провели молча. Эмбер шла и думала, что же могло разозлить его настолько, что потребовалось личное присутствие Уолингсона, у того аж по виску пробежала капелька пота.

Роберт и Эмбер вышли в очень длинный широкий коридор без окон, освещаемый лишь люстрами. Они прошли мимо безликих дверей, коих было превеликое множество, и спустились по винтовой лестнице вниз, в атриум.

Если в коридоре было относительно тепло, то атриум сквозил холодом. Проходя мимо колонн, Эмбер начала всматриваться в сияющий столп голубого света далеко впереди. Изменений она не наблюдала, поэтому ей оставалось лишь тешить себя мыслями о том, что он вызвал их не по поводу Джумипер. Они подходили все ближе, и все сильнее становился ветер. Вихрь голубого пламени разносил сквозной ветряной шквал по всему помещению, отчего шум только усиливался.

— Вы заставляете меня ждать, Уоллингсон, — как только они подошли к человеку, что стоял около столпа света, как тот лениво повернул голову в его сторону, — разве я не говорил вам, что минута опоздания будет стоить вам года жизни?

— Прошу великодушно простить меня, — Роберт низко поклонился ему, — у меня и в мыслях не...

— Кончай уже, старый кретин, — несмотря на завывающий вихрь, Эмбер отчетливо его слышала. Человек поплотнее запахнулся в светло-серую мантию и наконец-то повернулся к ним. — Я тут узнал кое-какие подробности. Один из моих подопечных сообщил мне, что она вошла в контакт с Гарри. И это произошло почему-то раньше, чем успели опомниться ваши невыразимцы.

— Я не... — старик осекся под взглядом холодных зеленых глаз, — я не понимаю... Она должна была пробудиться, как только Гарри Поттеру наступит семнадцать.

Эти слова лишь усугубили ситуацию. Парень подошел и размашисто ударил старика по щеке, отчего тот охнул и прижал к лицу ладонь. Худшие опасения Эмбер сбылись. То, над чем она и команда Роберта работали столь долгое время, не оправдали ожиданий. Парень встряхнул руку, будто измазал ее в слизи. Он выглядел очень раздраженным.

— Если это так, то объект пробудился оттого, что нарушено равновесие... стало слишком много дряблого света. Уоллис!

— Да, мой господин, — она низко поклонилась ему.

— У меня к вам всего два вопроса. Первый, — он посмотрел на нее, — касательно Гарри. Каковы успехи?

— Я стараюсь приложить все усилия, чтобы сдержать разбушевавшийся крестраж. Гарри пока что не поддается его влиянию, однако его увлечения изменились.

Роберт, ничего не понимая, смотрел то на нее, то на парня. Тот выглядел очень нездоровым — очень бледный, иссохшийся, вкупе с пепельными волосами он походил на старика куда более чем он сам.

— Хорошо, хорошо... Не спускай с него глаз. Второй вопрос касается «пешки»...

— Объект исправно исполняет свои обязанности. Предположительное окончание приготовлений намечено на конец турнира. Сэр, — Уоллис взглянула на него исподлобья, — а что делать с... ну вы поняли.

— Просто сотрите память. Гарри слишком рано знать о том, что ждет его в дальнейшем.

Все трое повернули головы в сторону столпа. Там, если приглядеться внимательнее, находилось нечто, не поддающееся описанию. Это нечто постоянно меняло форму, размер, цвет, становилось то плавным, то резким, то твердым, то вдруг растворялось в голубом огне.

— Она волнуется, — Роберт осмелился первым подать голос, — думаю, как только Волдеморт возродится, равновесие ее успокоит.

— Ее беспокоит не это, кретин. Она влюбилась.

Парень тихо засмеялся и, заложив руки за спину, на каблуках повернулся к врачу.

— Уоллис, я хочу, чтобы Гарри забыл о том, что с ним стряслось. Такое знание плохо сыграет нам на руку.

— Слушаюсь, — Уоллис низко поклонилась. — Разрешите идти?

— Да. А вы останьтесь, Роберт. Надеюсь, я сделал вас начальником Отдела Тайн не зря.

Прежде чем подняться по лестнице наверх, Эмбер повернулась в сторону столпа. Хрупкая маленькая фигурка в сером все стояла напротив субстанции, и женщина поняла, насколько он был одинок.

— Ты нашел спасение... в ней? — она с сожалением отвернулась. — Мне жаль тебя.

Эмбер уже знала, что Джумипер принесет больше вреда, чем пользы, но озвучить свои мысли она не осмелилась.

Как бы Гарри не старался отвадить свои мысли о предстоящем туре, но дни все шли, конец ноября приближался стремительно, равно как и нарастающая тревога у него в груди. И если студенты Хогвартса, Шармбатона и Дурмстранга ликовали и радовались такой спасительной отдушине, как первый тур, то чемпионы не могли разделить их эмоций. Уже не раз Гарри в коридорах видел Седрика, и его поведение заметно изменилось. Куда-то пропало обаяние и харизма, Седрик выглядел напряженным и бледным. То же самое касалось, видимо, и Флер. Дошло до того, что Гарри после их встречи в библиотеке ни разу ее не увидел, впрочем, как и Авелин, что было очень странно. Та ранее не упускала возможности поизмываться над ним.

От волнения у Гарри совсем пропал аппетит, сон для него стал единственным спасением, но даже он не помогал, а скорее мешал. Сны для него стали будто колючей розой — пусть организм и отдыхал, но вот то, что ему снилось, вряд ли можно было назвать нормальным. Из-за этого каждое утро Гарри просыпался слегка одуревшим и очень не в духе.

Как назло, преподаватели стали терроризировать чемпионов по поводу их готовности к первому туру. Дошло до того, что даже профессор Бинс как то раз отвлекся от занудной лекции и поинтересовался у Гарри, готов ли он. И во всем этом безобразии его спасало три аспекта — помощь друзей, лечение Эмбер и Сяо Цзинь Ши, неожиданно протянувшая руку помощи. Однако главный толчок к решению проблемы с драконом подал ему Хагрид.

Дело было на уроке по уходу за магическими созданиями. Не обращая внимания на соплохвостов, которые жгли все, что было в радиусе десяти метров, Хагрид радостно сообщил, что они (драконы) уже готовы к туру. Видя, с какой любовью во взгляде он все это рассказывал, Гарри неожиданно осенило.

Сяо тогда изрядно удивилась, однако согласилась помочь, но с одним условием — Гарри должен был назвать всех драконов, что он видел тогда в лесу. С горем пополам вспомнив, какие там были, его попросту выпроводили из комнаты. Такой поступок лишь сильнее ввел Гарри в ступор. Он-то надеялся лишь на совет, но никак на такую объемную помощь. Так или иначе, время близилось к началу «представления», и, наконец, наступило двадцать четвертое ноября.

* * *

Большой зал бы забит битком, аж яблоку негде было упасть. Ученики галдели так, что уши закладывало, они были счастливы, испытывали радостное предвкушение. Чувствовал ли себя так Крам, который сидел на краю слизеринского стола, или Седрик, поникший, со стиснутой челюстью, пялившийся в тарелку с кашей? Уж точно нет, подумал Гарри, сцепив руки в замок под столом. Он тряс ногой, будто играл на барабане. Волнение то наступало, то отступало, и это несмотря на убойную дозу Малинты, прописанную Эмбер накануне тура. Уже по тому, насколько она выглядела уставшей и изнеможенной, он понял, что лишних вопросов лучше ей не задавать.

— Поттер, время пришло, — Профессор Макгонагалл быстрым шагом подошла к нему. Все, кто был в Большом зале, смотрели на них во все глаза. — Пора готовиться к первому туру.

— Иду. — Гарри поднялся — вилка со звоном упала на тарелку.

— Удачи тебе, Гарри, — прошептал чей-то знакомый голос откуда-то сбоку.

На это он лишь коротко кивнул и вместе с профессором Макгонагалл покинули зал. Ей тоже было не по себе: лицо встревоженное, посеревшее. Когда они сошли по каменным ступеням и вышли во двор, Макгонагалл опустила руку ему на плечо.

— Не бойся, — сказала она. — Держись молодцом. На случай осложнений дежурят волшебники... Главное, сделай все, что можешь, плохого о тебе не подумают. Ты как, в порядке?

— Да, конечно, — это была явная ложь. Его колени дрожали, ко рту начала подходить тошнота.

Весь последующий путь они провели в молчании. Ни друзей, ни Эмбер рядом не было, и груз на его плечи лишь возрастал. Гарри почувствовал, насколько он был маленьким и беззащитным перед тем, что его ждало. Подойдя к опушке леса, он услышал громогласный рев одного из драконов и тихо охнул.

«Спокойно, успокойся, ты слышал Макгонагалл, все будет в порядке» — Гарри еще раз прокрутил в голове выученные заклинания и поправил небольшой пояс, сокрытый под мантией. Флаконы держались крепко и были намертво закупорены, так что на данный момент угрозы для Гарри не было. Они с профессором дошли до палатки.

— Войдешь сюда к другим чемпионам, — явно дрожащим голосом сказала профессор. — Будешь ждать своей очереди. Там мистер Бэгмен. Он объяснит вам, что делать... Счастливо тебе.

— Спасибо, — безучастно произнес Гарри. Макгонагалл удалилась, и он вошел внутрь.

Несмотря на то, что палатка снаружи была маленькой, внутри Гарри ждал просторный шатер, скудно обставленный дешевой мебелью. Две скамейки, зеркало, маленький столик с графином воды. Гарри как только посмотрел на него, ощутил немыслимое уныние. В углу на низком деревянном стуле сидела Флер. Ее длинные светлые волосы стянуты в хвост, сама девушка была бледна как привидение, на ее лбу была испарина, но, несмотря на это, Флер явно держалась молодцом. Она повернула голову в его сторону и просто моргнула в знак приветствия. Рядом стоял прислонившись к деревянной балке Виктор Крам. Еще более хмурый и мрачный, он напоминал грузную скалу. Если иностранные чемпионы были неподвижны и старались проглотить гнетущее волнение внутрь себя, то Седрик явно не мог усидеть на месте. Он ходил взад-вперед по комнате, заламывая руки. Увидев Гарри, он слегка улыбнулся, Гарри ответил тем же, с трудом двигая мышцами лица, которые точно одеревенели.

— Привет, Гарри! — радостно воскликнул Бэгмен, едва зайдя с противоположного входа в шатер. — Входи, входи! Чувствуй себя как дома!

Бэгмен был одет в старую мантию с черно-желтыми, как у осы, полосками. Толстый, веселый, он выглядел карикатурой в окружении бледных, напряженных чемпионов.

— Итак, все в сборе. И я сейчас сообщу вам, что делать! — бодро заявил Бэгмен. — Когда зрители соберутся, я открою вот эту сумку. — Он поднял небольшой мешочек из красного шелка и потряс им. — В ней копии тех, с кем вам предстоит сразиться. Все они разные. Каждый по очереди опустит руку и достанет, кого ему послала судьба. Ваша задача — завладеть золотым яйцом.

Гарри облегченно выдохнул, хотя расслабляться было рано. Уже то, что чемпионам не нужно было сражаться с драконом, было хорошим знаком. Седрик кивнул, дав понять, что понял, о чем речь, и вновь принялся ходить по палатке.

Очень скоро послышался топот множества ног. Зрители шли, шутя, смеясь, возбужденно переговариваясь. Тем временем Бэгмен развязывал шелковый мешочек.

— Леди, прошу вас, — объявил он, предлагая мешочек Флер.

Она подошла к судье и опустила внутрь руку, после чего вынула крошечную точную модель валлийского зеленого с биркой номер два на шее. Флер не выказала ни малейшего удивления, скорее осознанную обреченность. Гарри оказался прав: мадам Максим ей все про драконов рассказала.

Вторым выбирал Крам. Ему выпал китайский огненный шар с номером три. Крам не моргнул и глазом, просто смотрел под ноги.

Седрик вытащил сине-серого шведского тупорылого под номером один, и Гарри понял, что его ждало, какое чудище было припасено для него. Он сунул руку в мешочек — венгерская хвосторога, номер четыре. Гарри взглянул на дракониху — та растопырила крылья и оскалила крошечные клыки.

— Ну вот! — сказал Бэгмен. — С этими драконами вам предстоит встретиться. На шее у дракона номер очереди. Всем ясно? Тогда вынужден вас оставить, я сегодня еще и комментатор. Мистер Диггори, по свистку первый войдете в загон, ясно?

Прозвучал свисток.

— Ох, уже?! Боже! Что-то я заговорился, пора бежать! — спохватился Бэгмен и поспешил прочь.

Седрик с силой хлопнул себя по щекам и решительно вышел навстречу дракону. Гарри, Флер и Крам услышали, как снаружи взревели зрители. Значит, Седрик уже в загоне встретился лицом к лицу с живой копией своего дракончика.

Будучи самым последним в участии, Гарри уже осознал свое незавидное положение. Как говорила ранее Эмбер, человек при определенных стрессовых условиях может «перегореть»: морально, а затем и физически обмякнуть, потерять волю. Чем дольше человек испытывал волнение, тем выше был шанс потухнуть, и Гарри был как раз на пути к этому.

Каждую попытку Седрика подойти к шведскому тупорылому зрители встречали воем, криками и улюлюканьем. Крам по-прежнему сидел, глядя в пол. Флер, как ранее Седрик, встала и начала расхаживать по палатке.

— Ну! Еще чуть-чуть... мимо!!! Он идет на риск! Давай же!!! Эх! Умный ход — жаль, не сработал!

Спустя пятнадцать минут оглушительный рев возвестил, что Седрик перехитрил дракона и схватил золотое яйцо.

— Превосходно! — кричал Бэгмен. — Молодец! А сейчас оценки судей!

Но результат не назвал. Наверное, судьи показали оценки только трибунам. Вновь раздался свисток.

— Осталось трое! — провозгласил Бэгмен. — Мисс Делакур, прошу!

Флер задрожала с головы до ног и что-то быстро и тихо пролепетала на французском. Она покинула палатку с высоко поднятой головой, сжимая в руке палочку. Гарри и Крам остались вдвоем, сидели в разных углах, избегая взгляда друг друга.

Все началось сначала.

— Не уверен, что это мудрая тактика! — донесся веселый комментарий Бэгмена. — Близко!!! Совсем близко!!! Ну, как так можно?! Скорее потуши пламя!!! Внимательней надо! Черт!!! Думал, сейчас схватит! Вторая попытка!!! НУ!!!

Три минуты, и опять взрыв аплодисментов. Значит, Флер тоже справилась, подумал Гарри. Показывают оценки, тишина... очередная овация... и третий свисток.

— Мистер Крам, ваш выход! — объявил Бэгмен.

Крам, ссутулясь, вышел, и Гарри остался один.

Никогда еще он не был в таком напряжении: сердце колотилось как бешеное, пальцы дрожали от страха, и как будто никакой палатки не было — он будто видел и зрителей, и единоборство с драконом.

— Это было вполне ожидаемо! ДА! Крам призвал метлу! Вот это дерзость!!! Здорово!!! — кричал Бэгмен. Крики его заглушил жуткий рык китайского огненного шара, трибуны стихли. — Ну и нервы! Не человек, а машина! Он взмыл! Знаете, я сомневаюсь, кто летает лучше, дракон или этот человек! БРАВО!!! Да!!! Он схватил яйцо!!! Так быстро, настоящий ловец!

Аплодисменты сотрясли морозный воздух, как будто разбилось огромное зеркало. Крам завершил раунд неожиданно быстро, настала очередь Гарри.

Он поднялся на ватных ногах, смутно осознавая происходящее. Он ждал... ждал... ждал...

Раздался свисток.

Гарри вышел из палатки, чувствуя, как страх накалился в нем добела. Он брел мимо деревьев, брел, брел и, наконец, дошел до загона.

Все предстало перед ним как в размытом сне. В последние дни с помощью волшебства воздвигли трибуны, с откуда на Гарри смотрели сотни лиц. В другом конце загона на скале, как огромная курица на яйцах, восседала хвосторога. Крылья ее были полураскрыты, свирепые желтые глазки не мигая смотрели на злоумышленника. Громадный чешуйчатый хвост, как у ящера, и весь в пиках, бил по промерзлой земле, оставляя глубокие, метровой длины следы.

— Фу-у-ух, — Гарри втянул носом морозный воздух и плавно выдохнул. Он прогонял страх, сжимал его до размера снитча, как его учила Эмбер. Помогло это или нет, но теперь краски к нему вернулись, вместе с ясностью.

Хвосторога чуть подалась вперед, внимательно и настороженно глядя на то, как Гарри медленно, шаг за шагом приближался к скале. Его рука аккуратно скользнула за пазуху, после чего Гарри расстегнул лямку и вытащил пояс. На нем было восемь флакончиков — по паре разного цвета. По напутствию Сяо, он вытащил из секции два грязно-бурых флакона, пояс же мягко опустил на землю. Как только он выпрямился, хвосторога сделала первый ход.

Гарри едва успел отскочить и спрятаться за камень. Его спина ощущала немыслимый жар от струи пламени, выпущенной из пасти драконихи. Сердце прыгало где-то у горла, липкий ужас заполонил его сознание, отчего Гарри как можно сильнее стиснул флакончики и зажмурился.

«Гаси страх, как тебя учили... давай, ну же, — за камнем раздался звук рассекаемого воздуха: чудовище взмыло в воздух, — ох черт, черт, черт!»

Новый огненный залп не оставил ему возможности хоть как-то действовать, так что Гарри попросту вжался в скалу, спиной чувствуя, как камень постепенно грелся. После того, как огонь угас, Гарри резко вынырнул из-за камня и, обегая скалу с яйцами, со всей силы швырнул один флакончик в противоположную сторону. Звук бьющегося стекла он пропустил мимо ушей, не до этого было — перед ним маячило золотое яйцо. Хвосторога издала пронзительный вопль и рванула в сторону разбитого флакона, где на его месте витало бурое облако.

«— Афродизиак?

— Должно помочь. По два на дракон. Разные, — Сяо протянула ему пояс с помещенными секциями, — действие короткое. Бежать.

— Это как-то... — Гарри не знал, что сказать на это. Попытаться надурить дракона таким способом было очень необычно, но Сяо, видимо, знала что делала.

— Не бояться. Справиться, — она отвернулась и направилась к небольшому столику, где стоял маленький фарфоровый чайник с ароматным чаем и одна глиняная чашка. От такой сервировки так и веяло одиночеством.

— А где Чжоу?

— Она... с ним.»

Гарри хрипло дышал, он обжигал легкие холодным ноябрьским воздухом. Ноги давно онемели, но он заставлял себя бежать изо всех сил. Страх подстегивал его, заставлял гнать на полную, вдобавок зрители ахнули, и его накрыла тень.

— Чт... — дракониха, опомнившись от дурмана, пикировала прямо на него, разинув пасть. Бежать или уклоняться было поздно, поэтому он резко развернулся и, вскинув палочку навстречу струе пламени, выдохнул: — Фламио Протего!

Ярко-алые Щитовые чары впитали большую часть пламени, однако Гарри будто вдавили в землю. Он упал и поспешно перекатился. Хвосторога вернулась на гнездо и взревела так, что по стадиону разнесся обеспокоенный ропот зрителей, после чего все стихло.

Руки гудели и ныли от такого удара по огненному щиту. Гарри хрипло задышал и откашлялся. В его левой руке покоился последний флакон.

— Что же ты... ох, — бок пронзила сильная боль, — только не сейчас...

Он решил последовать по прошлому методу, но несколько иначе. Откупорив флакон, он палочкой поднял его в воздух и направил его Отталкивающими чарами высоко-высоко в воздух.

— Давай же, пугало, лети, ну-у-у! — Гарри не сводил взгляд с хвостороги, которая переводила взгляд то на дурманящий шлейф, то на него. — Лети, курица, давай же, пожалуйста.

И она не выдержала. В тот миг, когда дракониха взмыла в воздух, Гарри заскрежетав от боли зубами, рванул к гнезду. Уже добежав до него, он осознал еще одну трудность — на гнездо нужно забраться, а это было очень проблематично. Рывок за рывком он поднимался все выше, и в то же время все громче становились вопли рассерженной донельзя хвостороги.

«Сейчас или никогда, — когда она оказалась совсем рядом и приготовилась пикировать, Гарри рывком вскочил на небольшое плато, вскинул руку и...

Он опоздал. На плато он был уже не один — на него смотрела его смерть. Ярко-желтые глаза смотрели с такой ненавистью, что Гарри замер. Это был его конец. Зрители что-то кричали, Бэгмен надрывался над микрофоном, но все звуки притупились, смазались.

«Прямо как тогда, — все силы отхлынули от горящих мышц, когда пасть дракона начала открываться, — Ах...»

СТОЙ...

Дракон, зрители, судьи, ветер — все вмиг остановилось. Гарри во все глаза смотрел, как дракон, не понимая, что происходит, приблизил к его лицу свою морду. Несмотря на тот ужас, что Гарри испытал минуту назад, голова сквозила пустотой, и словно ослабший блеклый пульс, в его сознании эхом бился голос — такой знакомый, и чужой одновременно.

Мамочка... Папочка...

Ааа...

Мне так плохо без вас...

Трус...

Лили, бери Гарри и БЕГИ!..

Падаль...

Это невыносимо...

Идиот, забери КА-А-А-АМЕНЬ...

Сгинь...

Хвосторога тут же будто с ума сошла. Она отшатнулась и издала крик полный отчаяния. Все звуки вернулись в прежний фон, голову Гарри опалил холодный мерзлый воздух. Зрители ликовали, и Бегмен закричал:

— Гарри, не мешкай, бери яйцо!

Он прозрел — цель тура лежала прямо перед ним, и он, не раздумывая, схватил золотое яйцо. Тут же раздался пронзительный свист.

— Гарри Поттер справился с заданием! Итак, все чемпионы прошли во второй тур!

* * *

В палатке было очень шумно — чемпионы и их директора чествовали победу. На первом месте оказался Виктор Крам за самое быстрое окончание своего испытания, а так же он единственный из участников, который не получил даже царапины. Каркаров громогласно распевал болгарские народные песни, чем весьма раздражал мадам Максим. Она хлопотала над ожогами на голове и лице Флер. Те не хотели сходить от бадьяна, и это ввергло полувеликаншу в шок. Флер же сидела, впившись в скамейку руками так, будто хотела вырвать ее часть и унести с собой.

Гарри сидел вдали ото всех и, укрытый пледом, трясущимися руками держал кружку с горячим шоколадом. Две минуты назад Дамблдор покинул него и направился к судьям пересмотреть его результат. Сам же Гарри не испытывал беспокойства насчет подсчета очков. Он отходил от эмоционального потрясения, он трясся и вовсе не от холода. В сравнении с тем же василиском, сразиться с драконом было куда страшнее, так как он заранее знал, что его ждало, и что это было необратимым. Сейчас же, когда кошмар был позади, Гарри, стуча зубами, осматривал чемпионов.

Крам выглядел на удивление оживленным, на его лице сияла благодарная улыбка. Седрик сидел на скамье, обнимая какую-то девушку, и Гарри приглядевшись, охнул. Это была Чжоу. Она кивала и что-то говорила ему в ответ, она выглядела счастливой.

Однако все внимание Гарри было приковано к мадам Максим и Флер. Те, к его изумлению, переругивались. Флер представляла собой жалкое зрелище — голова опалена, спекшиеся волосы коркой обхватывали ее голову, на лице красовался огромный ярко-красный ожог с небольшими пузырьками. Ей должно было быть больно от своего эмоционально живого лица, но Флер гневно ткнула своего директора пальцем и продолжила тираду.

«Чего это она?» — Гарри встал и на ватных ногах приблизился к ним.

— Эм, простите, — он вклинился в перепалку, и те замерли, — Флер, я...

— Уйди, 'Арри.

Такого холода в ее голосе он не слышал никогда. Не то, чтобы он обиделся, но немного неприятный осадок все же остался. Он достал из кармана мазь против драконьих ожогов, специально врученную ему от Сяо.

— Должно помочь, — и он оставил шокированную Флер и Максим наедине со своими проблемами.

Гарри вышел из палатки, и хотел было прогуляться вдоль опушки, как некто подлетел к нему и сдавил с такой силой, что он пискнул.

— Ох, боже мой, Рон! Он здесь, — Гермиона отпустила его, ее вид был измученный и взволнованный. — Ты как, в порядке? Это было ужасно! Как только судьи додумались до такого?

— Гарри, — Рон был бледен, — ты... ну... как сам?

Вместо ответа тот подошел к нему и крепко обнял.

— Лучше не бывает, дружище, — Гарри отстранился и широко улыбнулся своим друзьям, — ох, я очень голоден.

— Фред с Джорджем готовят вечеринку в честь твоей победы над драконом! И знаешь что? МакГонагалл дала добро, ты представляешь?!

Гарри лишь засмеялся с выражения лица Гермионы, но даже если он ликовал, нечто глубоко внутри него натянулось. Он не знал, что же ему думать о том, что случилось в конце тура. Тот голос, он...

«Меня спас?.. — Гарри запустил руку в непослушные черные волосы и растрепал шевелюру. — Да что же ты такое?..»

Странный голос объявился снова, однако помимо него он услышал еще один — отчетливый, сильный, он назвал его имя.

«Это папа, — Гарри стиснул дрожащие губы, — папа...»

— Ты чего? — Гермиона чуть толкнула его в бок.

— Нет, просто, — он посмотрел на своих друзей и впервые за долгое время широко и искренне улыбнулся, — дракон и правда был кошмарен.

— Кстати, — Рон вытащил из кармана письмо и протянул его, — Букля прислала тебе это, и... ну... в общем, посмотри.

Хлипкая серая бумага, местами промокшая, но что самое важное — в углу конверта была надпись: «От Бродяги мини-Джеймсу».

— Кое-кто волновался о тебе, — Гермиона улыбнулась, — я бы на твоем месте не мешкалась с ответом.

«Ты права, черт возьми», — Гарри быстро спрятал письмо в карман и отвернулся в сторону загона.

Он мог бы сейчас всерьез задуматься о том, что произошло в загоне, он мог бы прямо сейчас пойти к Дамблдору и все рассказать, однако сейчас он хотел не этого. Гари желал простого спокойствия как никогда прежде, поэтому он дал себе волю и приложил руку к карману с письмом. Тяжелый груз, что давил на его плечи, исчез, позволив ему вздохнуть спокойно.

Пронзительный визг в очередной раз разнесся по всей спальне Гриффиндора. Гарри захлопнул яйцо и под крики Симуса: «Ну хватит уже!» провел пальцем по исцарапанной поверхности. Ответ на то, что его ждало во втором туре, крылся внутри трофея, однако Гарри наткнулся на стену. Дураку было понятно, что так просто подсказку не получить.

— Пойдешь с нами в Три метлы? — Дин и Невилл одетые стояли у выхода, — сегодня у Розмерты скидка.

— Нет, идите без меня, — Гарри, сидя на кровати, похлопал по золотому яйцу, что держал между коленей. Друзья понимающе кивнули и вышли из спальни.

Помимо загадки, которую так уместно всучил чемпионам Бэгмен, Гарри выходить порой попросту боялся. Его пугала такая резкая смена отношения к нему со стороны остальных студентов. Если ранее все считали его жуликом и выскочкой, то теперь только ленивый упускал возможность вспомнить подробности его противостояния с хвосторогой. Такая поразительная смена гнева на милость пугала Гарри. Исчезли оскорбительные значки, что так часто мелькали в толпе, приколотые к нагрудным карманам, другие факультеты, за исключением Слизерина, стали к Гарри гораздо более терпимее и дружелюбнее.

Первый тур, каким бы кошмарным он ни был, пройден, до следующего было еще полно времени, но Гарри решил уже сейчас начать разгадывать подсказку. Что-то ему подсказывало, что с этим лучше не откладывать в долгий ящик, дабы подготовиться, а не надеяться на кого-то.

«Кстати о помощи», — Гарри отложил яйцо в сторону и достал из полки карту Мародеров. Как и всегда, после произнесения пароля на пергаменте стали проступать тонкие линии и надписи. После того, как Гарри прошелся взглядом по всей карте, он сделал вывод, что Сяо и Чжоу на данный момент находились в Выручай-комнате. Их на карте не было.

— Флер и Авелин где-то... — он провел пальцем по карте, — здесь.

Две француженки были за пределами школы неподалеку от кареты, как он и предполагал. Спустя неделю Гарри так и не смог нормально поговорить с Флер, вторую же он не видел гораздо дольше. Насчет нее были серьезные опасения, так как от Авелин можно было ожидать чего угодно.

Пусть Гарри и справился с первым туром, нельзя сказать, что блестяще. Своим методом борьбы с драконом он выдал себя с головой. За всей этой суматохой Гарри позабыл главное правило тура — против дракона выходить только с волшебной палочкой. Но даже если так, он не сильно волновался — ему было главное попросту пережить тур.

В окно кто-то тихо постучался, и Гарри, переведя взгляд, увидел Буклю. Она нетерпеливо прищелкивала клювом и с укором смотрела на своего хозяина, так что он поспешил впустить ее внутрь.

— Ты что-то больно долго, — как только он открыл окно, сова перелетела на прикроватную тумбочку и устало протянула лапку с привязанной запиской.

Писал Сириус, понял Гарри по почерку и бумаге, так что медлить он не стал. Отвязав клочок бумаги, он сел на кровать и с волнением вчитался.

«Сегодня в одиннадцать вечера в Кабаньей голове. Никому не говори, разве что тем двоим. Бродяга»

И все. До ужаса простое, но это письмецо заставило Гарри улыбнуться. Сегодня он наконец-то сможет встретиться со своим крестным. Для него это было высшей наградой спустя то, через что он успел пройти. Рука сама потянулась к белой пряди на голове.

Она ему мешала, она выделяла и без того известного Гарри. Дошло до того, что какой-то первокурсник после первого тура уломал студента из старших курсов покрасить ему одну из прядей в белый цвет, чем вверг Гарри в краску. Если честно, не такого он хотел, после Запретного леса и Миртл его душа требовала покоя, самого простого покоя и равновесия, но вместо этого вокруг него начали твориться непонятные вещи, и чем дальше, тем страннее. Самой большой загадкой для него был голос в голове. После того случая во время приезда делегаций он боялся его, он страшился даже думать о том, чтобы он проявил себя снова. Может именно поэтому он охотно согласился на терапию зельями.

Гарри встал с кровати и подошел к окну. За окном открывался удивительный вид на заснеженную опушку Леса. Мальчик задумался. Он не хотел признавать то, что было у него в голове, но последний инцидент невольно заставил его мнение пошатнуться. Вне всяких сомнений — голос тогда его спас. Тот вскрик «СГИНЬ!» и последующая реакция дракона была тому подтверждением, хотя Гарри не мог представить, что именно могло так напугать дракона.

Послышались шаги со стороны входа, и спустя пару мгновений в спальню ввалился Рон с тяжелой сумкой наперевес, он выглядел явно запыхавшимся. Заметив своего друга, он замер.

— Ты не пошел в Хогсмид? — на этот вопрос Рон отвел взгляд и коротко покачал головой.

— Настроения нет, — сухость в его голосе не понравилась Гарри.

— Что-то случилось?

В ответ — тишина. Рон стоял, вцепившись в лямку сумки, стараясь не смотреть на Гарри, его лицо словно окаменело.

— Первогодки сошли с ума, — он перевел взгляд на свои ботинки, — они поголовно начали отбеливать волосы. Как у тебя.

— Держу пари, Фред с Джорджем постарались, — Гарри попытался отвести разговор от опасной темы. Он догадывался, к чему шел разговор с учетом того, как долго Рон молчал.

— Да, ты прав, наверное, — он глянул на письмо в его руке. — Ночное свидание? Здорово.

— Это от Сириуса и... стоп, свидание? О Чем ты?

— По школе стали идти слухи, — на последнем слове Рон помрачнел еще пуще, — что ты начал встречаться с Флер Делакур.

Гарри икнул. Не то, что бы он не представлял ее и себя вместе, но это были лишь безобидные фантазии, не более.

— Это всего лишь сплетни, Рон, — он покачал головой, чувствуя, как предательски загорели щеки. — Кстати, что это у тебя в сумке?

Безобидный вопрос неожиданно возымел противоположный эффект. Рон озлобленно посмотрел Гарри и направился к своей кровати. Плюхнув сумку на тумбочку, он лег и задернул ширму, отгородившись от друга. Толика злости кольнула его.

— Эй, перестань чудить! Да Флер никогда бы не посмотрела в мою сторону, — и тут же скривился от своих слов. Что правда то правда — она была будто из другого мира. — Да и потом, я...

— Не оправдывайся, — послышалось приглушенно, — я тебе верю.

«Да что с тобой?!»

— Тогда объясни мне, хватит постоянно отмалчиваться, — по спине Гарри пробежал холодок. — Рон, что-то ведь случилось с... с мистером Уизли?

— Его отпустили, — но не успел тот обрадоваться, как следующие слова вернули его с небес на землю, — папа под домашним арестом. Мы переехали к Биллу.

— Вот... как.

— Не надо меня жалеть, хорошо? Мы справимся. Передавай привет Сириусу.

Их дружба была под угрозой, опасность витала между ними, поэтому Гарри решил не усугублять ситуацию, а просто забрал мантию-невидимку, оделся потеплее и вышел из комнаты.

* * *

Хогсмид вечером пустовал. Отсутствовала та суета, крики, веселый смех — в общем все, что было неотделимо от волшебной деревеньки. Идя под мантией-невидимкой, Гарри старался выбирать наиболее вытоптанные в снегу тропинки, чтобы не оставлять следов. Хоть улочки и пустовали, ему нужно было перестраховаться ради Сириуса.

«Хогсмид... черт возьми, ты серьезно?» — Гарри шел довольно долго, поэтому слегка запыхался.

По его мнению, крестный нашел не самое удачное место для встречи, если не сказать, что самое неудачное, учитывая его положение. Опасный преступник, сбежавший из Азкабана разгуливает по Хогсмиду — это было верхом беспечности. И все же Гарри не мог дождаться. С их последней встречи прошло уже довольно много времени, и у него было много того, что он хотел бы сказать Сириусу.

Дойдя до главной площади. Гарри услышал чьи-то голоса и поспешил спрятаться за стену одного из домиков, и только потом понял, что в принципе делать это было бессмысленно, будучи находясь под мантией. Он вслушался и замер: голоса ему показались очень знакомыми.

— Не понимаю, Альбус... позволить мальчишке участвовать и дальше, несмотря на жульничество!

— Ты слышал Барти, Игорь. Его решение довольно мудрое, не находишь? Ух, похоже, последний бокал был лишним...

Гарри нахмурился. В его сторону, судя по голосам, что становились все громче и отчетливее, шли директора. Он поправил мантию, опасаясь, что Дамблдор его как-то раскусит.

— Мудрое? Не в этом дело! Он смухлевал и...

— Можно подумать, ты играешь честно, Каркаров, — послышался еще один голос — скрипучий и неприятный, — а то я перед первым туром совершенно случайно наткнулся на «Молнию» неподалеку от опушки Леса. Еще так старательно замаскированную, и что-то мне подсказывает, что она явно не Поттера…

— Думай что хочешь, Грюм. Господи, без глаза ты еще страшнее...

Голоса все стихали, а Гарри все стоял, вжавшись в стену и смотрел себе под ноги.

«Как будто меня волнует результат тура, — он выглянул из-за угла и быстрым шагом направился в сторону Кабаньей головы, — больше делать нечего».

По сути, эта победа принадлежала Сяо, так что Гарри не шибко то был горд собой.

"Кабанья голова" неприветливо встретила его пыльной витриной и кривой вывеской. В отличие от "Трех метел", где всегда царил хаос и шумное веселье, "Кабанья голова" сквозила пустотой. Может, именно поэтому его крестный выбрал это место, подумал Гарри. Несколько раз глубоко вздохнув, дабы унять волнение, он вошел в трактир.

Жутковатый полумрак никуда не делся, несмотря на горящую масляную лампу, подвешенную к потолку. Абсолютно все столики были пусты, на некоторых из них еще стояла грязная посуда. Уныние так и витало в воздухе, но Гарри не обращал на это внимание. Его взгляд был прикован к человеку в потрепанном сером плаще в самом дальнем конце трактира. Тот, не показывая лица, слегка поднял ладонь, и Гарри рванул к нему.

— Сириус! — едва крестный встал, как Гарри, не задумываясь, крепко его обнял, отметив, что тот немного поправился.

— Ох-ох, так и с ног сбить недолго!

— Ты сумасшедший! Тут неподалеку Грюм ошивался, а если бы он тебя заметил?

— Но ведь все обошлось, не так ли?

Сириус улыбнулся, и когда они сели за стол, налил себе в стакан дымящуюся жидкость багрового цвета. Гарри раскрыл рот.

— А-а-а...

— Огненный виски. Отогреваюсь после Азкабана, — Сириус отсалютовал стаканом и, выпив все залпом, выдохнул большое облако пара. — Ух-х, хорошо. Ты уж извини, что я так внезапно.

— Нет-нет, что ты, но, — Гарри взволнованно посмотрел на бутылку, которая была уже наполовину пуста, — это нормально?

С тех пор как они виделись в последний раз, его крестный заметно изменился. Лицо поправилось, практически исчез тот колючий взгляд, да и одет был на порядок лучше. Видя, как Гарри его разглядывает, он усмехнулся.

— Я вернулся в свой дом на площади Гриммо. Та еще рухлядь, но все же своя крыша над головой. Не волнуйся, — он поднял руку, отвечая на немой вопрос Гарри, — дом полностью защищен всеми маскирующими чарами. Меня не найдут.

— Ну. Раз так...

— Лучше расскажи мне про первый тур, — Сириус чуть подался вперед, — ты писал, что там будут драконы. Ну?

Гарри рассказал ему все — начиная с того, как ему помог Хагрид, и заканчивая выставлением результатов. Единственное, что он опустил — свою встречу с Сяо. По его мнению, это была лишняя информация, да и Сириус под действием огненного виски вряд ли бы понял. Тот задумчиво всматривался в грани стакана, и после того как Гарри замолчал, ответил:

— Сжульничал значит, хм-м-м, — внезапно он откинул голову и захохотал, — ох, ты точно копия Джеймса! Ну надо же.

— Эй, это не смешно, — пробурчал Гарри, — мне тогда было страшно.

— Понимаю тебя, но дальше будет только сложнее, понимаешь? Старайся слишком сильно не забивать этим голову. А то еще с ума сойдешь, — он метнул взгляд на голову крестника и цокнул языком. — Этот урод Петтигрю еще поплатится за то, что он сделал с тобой... с нами.

Гарри вновь увидел в нем узника — его взгляд опустел и стал стеклянным. Спеша разрядить обстановку, он схватил бутылку с виски и приманив чарами еще один стакан с барной стойки налил немного виски. Сириус тут же опомнился и схватил его за руку.

— Эй-эй! ТЫ что это удумал?

— Отмечаю победу над чудищем, — Гарри улыбнулся. Видя недоумение на лице крестного, — кстати, ты не боишься? Хогсмид ведь близко к Хогвартсу.

— Я уже ничего не боюсь. Ты-то рядом.

Эти слова были для Гарри как бальзам на душу. Он улыбнулся и, сцепив руки в замок, посмотрел в окно. Несмотря на позднее время, на улице было светло, начал идти крупными хлопьями снег.

— Зима в этом году пришла рано. — Сириус проследил за его взглядом. — Ты уж не забывай писать, ладно?

— Ну разумеется!

— Кстати, — крестный сощурился, и Гарри понял, что далее пойдут вопросы совершенно в другом ключе, — кто-нибудь уже нравится? Зуб даю, уже в кого-то втюрился. Ну-у?

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — Гарри чуть покраснел, на что Сириус хохотнул, и плеснул виски не в один, а уже в два стакана.

— Ты как раскрытая книга. Ну-ка, попробуй, но только один раз, — после его слов Гарри с некоторой опаской посмотрел на содержимое стакана и, выдохнув, осушил виски.

Тут же из ушей повалил пар, а голова чуть не взорвалась от неведомых доселе ощущений. Гарри передернулся и выдохнул огромное облако. Сириус одобрительно показал большой палец.

— Ну, тебе хватит. Многие «примерные» родители осудили бы меня за то, что я спаиваю своего крестника, но знаешь — я-то не примерный.

— Ага. Ты пьяный, — всего один стакан начисто развязал Гарри язык и очистил голову. — Ну, есть та, которая мне нравится, да.

— О-о-о-о, выкладывай, — прежний огонек зажегся в глазах Сириуса, и Гарри решил дать Сириусу возможность побыть счастливым.

— Ну, я ее не понимаю. Она... она... — он замялся, — то спокойная, то какая-то холодная. А потом может ни с того ни с сего накричать, вот.

— Женщины, они такие непостоянные, — Сириус развел руками, забыв, что держал стакан с виски, так что все содержимое разлетелось по трактиру, — вот взять хотя бы твою маму. Лили была сущим ангелом, всем помогала, у кого какая беда — она тут же старалась выручить. Да... — он слегка улыбнулся и задумчиво посмотрел на Гарри, — Лили была прекрасным человеком для всех, кроме дурака Джеймса.

— ЧТО?! — Гарри аж вскочил. Такое известие никак не укладывалось в его голове. Он почти каждый вечер перед сном смотрел на колдографию, где его родители кружили в танце. Они были счастливы, а то, что сказал сейчас Сириус, шло вразрез с его представлениями.

— А ты как хотел? Джеймс ее добивался о-очень долго, и всегда терпел поражение. Идиот, — он хихикнул, — ну, его методы тоже были далеки до идеала. Но где-то в середине шестого курса он добился своего, и даже больше — Лили в него влюбилась.

Гарри жадно слушал его, желая еще больше. Он никогда не знал своих родителей, и со слов Дамблдора он не мог сложить воедино представление о них. Сириус же в одночасье лечил его сердце и помогал узнать их.

— Да, классное было время... На седьмом курсе он сделал ей предложение, и она согласилась, пусть и не сразу. Сам понимаешь, учеба и все такое. Их считали лучшей парочкой того времени, хотя Джеймс был скорее рядом с ней слюнтяем и дураком, а Лили постоянно его учила.

— Расскажи мне о маме еще, — с губ Гарри сорвалась вожделенная фраза, — пожалуйста!

Сириус прервался и посмотрел на Гарри совсем по иному. Не было и тени веселья и дурачества — лишь понимание и сожаление.

— Твоя мама... Лили... знаешь, есть люди, которые по своим убеждениям отворачиваются от кого-то, стараются не замечать себе во благо. Лили же была не такая. Знаешь, пусть мы и были Римусу друзьями, но настоящую помощь он получил именно от нее. Когда его только начали подозревать, именно она, а не мы с Джеймсом, заступилась за него. Думала о других чаще, чем о себе. А еще она была очень сильна в зельях.

— Зельях? — Гарри удивился. — И что же в них такого интересного?

На это Сириус улыбнулся.

— Ты говоришь как Джеймс. Тот тоже не понимал, ну он всегда отличался чрезмерным тугодумием. Но, как бы то ни было, он изменился, узнав, что Лили носит тебя.

Слова сплетались в фразы, фразы в диалоги. Гарри и Сириус, изголодавшиеся по искреннему общению и родственной связи, болтали без умолку обо всем, что только лезло в голову. Хогвартс, Турнир, квиддич, премудрости ночных свиданий (Гарри взял несколько советов себе на ум), учеба и многое другое — запас все не иссякал. Сириус же в свою очередь рассказал Гарри о том, как он затеял генеральную уборку в своем доме на площади Гриммо. На немой вопрос крестника тот немного замешкавшись сообщил, что после уборки будет ждать Гарри на каникулы. Такая новость очень обрадовала и согрела его получше, чем огненный виски.

— Мы отошли от темы, мини-Джеймс, — Сириус хлопнул в ладоши, — кто же твоя дама сердца? Только не увиливай, ясно?

Гарри и не думал. Перед ним сидел человек, которому он мог доверить самое сокровенное. Сириус округлил глаза и пригладил бородку.

— Знаешь... ну дела... ну прям... француженка, — на кивок крестника он обмяк и опрокинулся на спинку стула, — Гарри, мое тебе почтение. Ты переплюнул Мародеров и оторвался в лидеры. Погоди... ты сказал "полувейла", да?

— Что-то не так? — Гарри увидел тень беспокойства на его лице, — она хорошая.

— Я и не спорю, но... Ты же знаешь про них, не так ли? Хочу поставить тебя в известность — каким бы замечательным ты, Гарри, не был, для вейл семья всегда будет на первом месте.

— Не понимаю...

— Для них самое главное — община, целостность рода. Вейлы очень придирчиво выбирают себе партнера, и как только они это сделают, то связывают свое сердце с ним, влюбляясь один раз и на всю жизнь.

— О... погоди-ка, а ты откуда это знаешь? — недоверчиво вскинул бровь Гарри.

— Ты не поверишь, но в школе у меня было «превосходно» по уходу за волшебными созданиями. Я даже как-то подумывал стать магозоологом, но вот не получилось.

Он помрачнел и налил себе еще стакан. Гарри обдумывал его слова, но его отвлек порыв ветра за окном, поднявший столп снега. Хоть в пабе не было холодно, он все же поежился.

— Ветер крепчает, — Сириус приложился к стакану и, поставив его на стол, шумно выдохнул, — зима, чую, будет на редкость суровой. Хотя до Азкабана ей будет далековато.

Он стушевался — покрасневшими глазами уставился на грани стакана, в его взгляде был мрак. Гарри очень не хотел, чтобы он вновь переживал те ужасы, поэтому он добавил в голос побольше бравады и сказал:

— Все теперь хорошо, — он улыбнулся крестному, — жду не дождусь когда я приеду к тебе. За меня не переживай, я практически выздоровел. Думаю, Дамблдор даст разрешение...

— Вот оно что, ха? — совсем охмелевший Сириус посмотрел на него исподлобья, — Дамблдор... ну да, понятно...

— Эм, Сири...

— Ненавижу его.

Два слова — короткие, резкие, как удар хлыста — разнеслись по помещению. Гарри показалось, что он ослышался. Казалось, что их произнес некто совершенно чужой и незнакомый, но никак не крестный. Столько скрытой злобы и ярости он не слышал еще никогда. Сириус смотрел на столешницу и... всё. Он замер, стиснув зубы. Гарри очень этого не хотел, он противился этому, но все таки он вновь увидел в нем того самого жуткого мужчину в лохмотьях заключенного.

— Ненавижу его… ненавижу…

— Эй, смотри, там Гарри…

— Что ты имел в виду?..

— Эй, Гарри!

Большой Зал кипел жизнью. Занятия только-только закончились, поэтому все студенты вне зависимости от школ собрались по расписанию на обед. Звон тарелок, гомон и смех плотным кольцом стиснули голову худого мальчика со шрамом в виде молнии на лбу. Гарри уткнулся взглядом с практически пустую тарелку и размышлял. В его мозгу вновь и вновь мелькали подробности недавней встречи с Сириусом, в частности его слова и то выражение лица, с каким он их произнес.

— Что же тебя так разозлило? Погоди-ка…

— Эй, отозвался бы, — Рон и Гермиона только что вернулись с травологии — от обоих сильно пахло древесной смолой и почему-то бензином. Рон тут же накинулся с ложкой на ближайшие к нему блюда, а Гермиона взволнованно посмотрела сначала на него, а потом на Гарри и сказала, — почему ты пропустил урок? Профессор Стебль сказала явиться тебе после уроков.

Он вздрогнул и посмотрел на нее так, будто видел впервые.

— А?

— Ты хоть слушаешь меня? — Гермиона раздосадованно посмотрела на Рона, который весьма успешно стараясь на смотреть в сторону Гарри, пожирал гуляш. — Что на вас нашло?

— Рональд верит в глупые байки, — от этих слов уши его друга покраснели, — о том, что я и Флер Делакур встречаемся.

Отчасти, он был благодарен Гермионе за то, что та выдернула его из затяжных раздумий по поводу слов Сириуса. Так что смена темы немного помогла разгрузить его голову. Гермиона нахмуренно уставилась на него.

— А ты с ней?..

— Да нет же! Это бред, послушай саму себя, кто станет встречаться с таким, как я? — искренние слова разбились о лукавую улыбку подруги.

— Ты бы поаккуратнее с такими словами, ведь скоро… а хотя нет, ничего, — она поспешно отвернулась и принялась за еду. Такая недоговоренность уязвила Гарри и он придвинулся к ней поближе.

— Продолжай, — но та сделала вид, что ничего не услышала, — это нечестно, знаешь ли.

— А по твоему честно уходить из замка, никому ничего не сказав, хм?

Гарри бросил уничтожающий взгляд на Рона. Тот прекрасно знал, куда он шел тогда, но его детская обида, по всей видимости, помешала ему рассказать обо всем Гермионе. Раздражение и злость нахлынули на него.

— Ах вот оно что, ну теперь то все понятно. Ладно, в общем, слушай, — и он вполголоса рассказал Гермионе о том, что произошло в Кабаньей голове.

Гарри знал, что все, что касалось логики и здравомыслия, Гермиона шла впереди них с большим отрывом. Он и сам пытался порассуждать на счет слов Сириуса, но все его догадки вставали в тупик. Гермиона же призадумалась и, посмотрев куда-то выше головы Гарри, сказала:

— Знаешь, а ты прав. Это действительно странно. Ну, повод его возненавидеть у него появился до того, как он сел в Азкабан, так как иначе это было бы глупо — злиться на человека, который помог провернуть свое спасение. А что насчет школы?

Гарри задумался. По словам крестного, его школьные годы были временем сплошного хаоса и сумбура, так что вряд ли пребывание в Хогвартсе могло хоть как-то отразиться на его отношении к Дамблдору.

— Слушай, Гарри, а это не могло случайно быть связано с Азк… — тут она замерла и посмотрела куда-то вбок, ее челюсть медленно отвисла. Гарри повернул голову по направлению ее взгляда и замер.

Перед ними стояла Флер. Это заметил весь Гриффиндорский стол, да и не только он — некоторые ученики из других факультетов, а то и школ, с недоумением и завистью смотрели на то, как первая красавица Шармбатона, сложив руки за спиной, стояла рядом с Гарри. Ее лицо было полностью спрятано под капюшоном, и Гарри отметил, что на ее шее все еще остались розовые следы от не до конца заживших ожогов.

— Эм…

— Вот, — Флер протянула ему сжатый кулак, и как только Гарри в растерянности подставил руку, на его ладонь мягко опустился пустой пузырек из-под мази. Гарри тут же в нем узнал ту самую мазь, которую Сяо впихнула ему в пояс, этот же пузырек благополучно перекочевал стараниями Гарри к Флер. — Она помогла. Извини за те слова. И спасибо.

Раздалось непонятное бульканье — это Рон подавился гуляшом и теперь сосредоточенно боролся за свою жизнь, откашливаясь, тем самым испортив момент. Гарри дождался, пока Флер под изумленными взглядами не перейдет к столу Когтеврана, после чего повернулся к Гермионе с ее ехидной ухмылкой и выдал:

— Я просто дал ей мазь.

— Но она ведь тебе нравится, не так ли? — судя по тому, как он дернулся, Гермиона сделала для себя выводы. — Впрочем, не только тебе. Я бы на твоем месте поспешила.

— Ты о чем это? Эй! — но Гермиона уже встала и направилась к выходу из Зала. — Она что-то недоговаривает. Тебе так не кажется, Рон?

— А ты? — его друг оторвался от еды и искоса посмотрел на него. — Есть что сказать?

Гарри растерянно уставился на него — несмотря на прежнюю неуклюжесть, Рон вмиг посерьезнел. Такая резкая смена поведения ввела Гарри в ступор, но в ответ ничего не успел сказать — дверь в Большой зал громко хлопнула и в помещение решительным быстрым шагом вошла Сяо Цзинь Ши. Она высматривала кого-то среди учеников, начисто проигнорировав приветствие Чжоу. У Гарри почему-то были очень нехорошие предчувствия, так как Сяо по большей степени искала человека из гриффиндорцев. Их взгляды встретились, и девушка, ускорив шаг, направилась прямо к нему.

«Мне конец», — единственное, что успело промелькнуть в его голове, но он просчитался.

Сяо подошла к Рону и уставилась на него так, будто хотела убить взглядом. С ее губ тихо сорвалось:

— Рон… Визли? — тот, вздрогнув, непонимающе уставился на нее и испуганно кивнул.

— Н-ну, вообще-то Уизли, но…

Более он ничего не сказал — маленькая, но сильная Сяо схватила его за ворот рубашки и, буквально выдернув бедолагу с места, потащила его к выходу. Со стола Слизерина раздалось глумливое улюлюканье, перекрывая крики Рона. Гарри мог только ему посочувствовать — как-то раз он заходил в Выручай-комнату и попал под разгар ее тренировки. Сяо ногами в прыжке разбивала стеклянные сферы, поднятые в воздух магией Чжоу, тогда же он узнал, что, как оказалось, это было лишь базовым упражнением. Да и рукопожатие Сяо каждый раз, как они виделись, было далеко не девичьим. Можно сказать, они подружились, но только вот девушка постоянно молчала или говорила односложно.

«Вот уж друзья у меня, — он поднес к губам кубок с соком и блуждающе прошелся взглядом. Его внимание привлек человек за столом Когтеврана. — А это еще кто?»

И тут же подавился. В невысокой рыжеволосой девчонке он умудрился не узнать Авелин. Та смотрела на него, потягивая сок с трубочки, и хитренько щурилась. Ее прическа кардинально поменялась — отросшие волосы она решила попросту стянуть на макушке, отчего ее голова напоминала молодой ананас.

Гарри неловко помахал ей рукой. Несмотря на то, что та доставала ему немало хлопот, они давно уже не виделись. Авелин ответила тем же, после чего допив сок, встала и, подмигнув ему, направилась к выходу.

Мысли вернулись в свое русло, наполнив голову недавними событиями. Его начали терзать три вещи. Первая — загадка золотого яйца. Как бы он ни бился с ним, ничего, кроме визга, он не получил, чем порядком поднадоел жителям гриффиндорской башни. Вторая вещь относилась к словам Гермионы, и возможно, она была как-то связана с Флер. Третья же не на шутку захватила ум Гарри. Что-то шло вразрез с его представлениями и ставило в тупик. До сего момента он и не мог себе представить, чтобы Альбус Дамблдор, такой уважаемый всеми человек, мог зародить в ком-то настолько сильную ненависть.

— Сириус, — Гарри стиснул голову рукой, — что же с тобой произошло? Может быть… да нет, это невозможно…

У него была одна догадка, но она была крайне нелогичной, особенно после всего того, что с ним произошло на третьем курсе. Как бы то ни было, он хотел убедиться кое в чем, прежде, чем перестанет сомневаться.

* * *

Сильный толчок в спину. Всполох пестрых листовок. Лопнувшая резинка для волос. Боль от удара о землю. Насмешливые крики вслед. Застилавшие взор блеклые белые волосы. Звон ожерелья на шее. Смех. Языки пламени. Запах горелой бумаги.

Для нее все шло по кругу уже который день. Она встала, отряхнула ноги и, поправив бело-синий в полоску галстук, стала оглядываться. Вокруг нее витал пепел от подпаленных листовок, которые она так усердно готовила всю ночь. От недосыпа ее спасало то, что делала она это бессознательно.

— Это будто снег, — она подняла руку, и комок пепла приземлился на ее ладонь, — хм-м. Пропустила обед, — пальцы босых ног сжались и разжались. — Точно! Как там Хлыст?

Она развернулась и чуть вприпрыжку направилась прочь под неодобрительные взгляды сокурсников.

Когтевран всегда славился своим умом, находчивостью, рациональным мышлением, и именно эти рамки никак не могли принять этого человека. По мнению многих студентов вороньего факультета, в голове Луны Лавгуд было слишком много ненужной информации и беспокойной суеты. Она выделялась хотя бы тем, что выглядела так, будто совсем недавно пережила падение с большой высоты и, чудом оставшись в живых, искала свои обронившие мозги. И что самое главное — она знала об этом.

— Эй, это же полоумная...

— Не показывай на нее пальцем, а то заразишься и тронешься умом...

— Жуть какая...

«Коленки болят, — Луна безучастно посмотрела на содранные в кровь голые ноги, — нельзя появляться перед Хлыстом в таком виде», — она провела палочкой по ссадинам. Ранки зажили, однако место касания тут же начало обрастать серебристым мехом.

— Забавно, я как будто фавн.

Она запустила пальцы в длинные, спутанные и тусклые белые волосы и, растормошив их, вприпрыжку направилась прочь из замка.

Она знала, что о ней думали. Чувствовала на себе их взгляды, слышала шепотки за ее спиной, легкомысленные усмешки в ответ на ее мысли и доводы. Несмотря на все это, ей было даже забавно наблюдать за тем, как ее не понимают. Уж во всяком случае мозгошмыгов в их головах было кошмарное количество.

Вне школьных стен она втянула носом морозный воздух и направилась к опушке. В очередной раз Луна поняла, что с нелюдьми у нее была некая особая связь. Они неосознанно тянулись к ней — будь то звери доброго Хагрида или же создания Леса. Негромкий клекот со стороны опушки заставил ее сердце забиться быстрее, и она побежала босиком по рыхлому снегу, не замечая холода под ногами.

Что-то явно случилось.

Клекот повторился, но уже настойчивее и громче. Луна стремительно обогнула поваленное дерево и выбежала на полянку, где находился Хлыст. Она обвела местность взглядом и замерла — один из фестралов настороженно подходил к ее другу все ближе. Луна замахала руками.

— Привет, ты что тут делаешь? — зверь повернул голову в ее сторону. — Ты же детеныш? Где твоя мама?

Она очень любила фестралов. Те казались ей будто пришельцами из другого мира, явно не отсюда. Подойдя к нему поближе, она нежно погладила его тощую шею и прошептала:

— Тебя напугал Хлыст? Но он ведь не страшный, совсем нет, — в ответ на это за спиной Луны раздался вскрик и звук выброса пламени, — а я все Цзинь расскажу. Вот, — достав из сумки кусок мяса, она мановением палочки разделила его надвое и отдала их своим друзьям. Луна прихлопнула фестрала по спине и шепнула, — ну все, тебя ждет мама.

Когда детеныш неторопливо покинул полянку, она повернула голову. Хлыст проглотил мясо моментально и теперь выжидающе смотрел на сумку. Зная его аппетит, Луна виновато покачала головой. Та половина куска тоже предназначалась ему, так что она чувствовала некое чувство сожаления перед своим товарищем.

— В следующий раз принесу больше, — она показала содержимое сумки, — эльфы такие добрые.

Хлыст благоразумно промолчал. Луна не удержалась и, обойдя его сбоку, уселась на его спине. Седло отсутствовало, так что чешуя доставила ей легкий дискомфорт. Хлыст же сперва дернулся, потом поняв, кто его оседлал, успокоился и сел на землю.

Из всех обитателей Леса и зверей Хагрида, Хлыста она полюбила сильнее всех. Даже среди драконов он слишком уж выделялся — карликовый, с длинным и тонким хвостом и когтистыми передними лапами, он походил на гадкого утенка. Быть может, поэтому Луна так сильно к нему привязалась, из-за того что он напоминал ей себя. Точно такой же непонятый, странный, неправильный. Цзинь как-то сказала ей, что из-за этого дракониха-мать хотела его попросту сожрать. Для многих это было бы шокирующим известием, но Луна тогда пожала плечами. В древности люди поступали точно так же.

— Цзинь хорошая мама, правда? — Луна прильнула к худой спине дракона, — так заступается за тебя. Ты для нее, как для меня кизляки.

Когда она наклонилась чуть сильнее, из-под одежды выбилась ее цепочка, висевшая на шее. Над рыхлой землей, словно маятник, закачался маленький мутно-белый камушек в виде сердечка. Ранее тусклый, теперь он отбрасывал мягкие блики на рыхлый снег. Это показалось Луне очень странным. Такое от своего украшения она видела впервые. Вместе с этим откуда-то далеко донесся приглушенный шепот. Словно эхо, он искажался, теряясь между деревьев, растворяясь в воздухе. Различить голос было трудно, однако Луна смогла почти моментально. Не было такого человека, кого она могла забыть, даже если она не была с ним знакома. После очередного всполоха шепота, Луна спрыгнула со спины и, оставив Хлыста одного, неспеша двинулась навстречу.

Он манил ее, интриговал своей недосказанностью. Она любила такие вещи, быть может поэтому ее любопытство росло тем больше, чем Луна быстрее шла к источнику. Ноги давно онемели от холодного снега, но она не обратила на это внимания. Выйдя не овальное плато, она замерла.

Зрелище перед ней предстало необыкновенное. Судя по всему, здесь когда-то развернулось некое побоище — пару деревьев были раздроблены, на некоторых виднелись глубокие царапины от когтей. Эхо чьих-то голосов вспыхивали и гасли, исходя из странной лиловой дымки посередине плато. Будто легкий газ, дымка меняла свою форму, растекалась по всему плато и собиралась воедино.

— Этого быть здесь явно не должно, — Луна заинтересованно подошла ближе, — думаю, стоит написать об этом папе.

В тот момент, когда она приблизилась к дымке вплотную и протянула руку, в сознании девочки зазвенел тревожный колокольчик. Сама по себе дымка выглядела безобидной, но вот что-то вдруг подсказало ей, что касаться ее было плохой идеей. Следуя зову, Луна начала убирать руку, но лиловый след внезапно расширился, и пальцы окутались светом.

Тут же Луну скрючило, все тело прострелило болью так, что та ослепла. Сил вскричать не было, равно как и встать. Она судорожно силилась вздохнуть, зажмурившись. Это было невыносимо, но тут весь очаг боли перенаправился ей в голову, и Луна не выдержала.

— Ма-а-а... ма-а!..

"Худой мальчик катался по земле, извиваясь ужом. Его бледные руки стиснули голову так, что готовы были ее оторвать. С его уст лилась непонятная бессвязная речь.

— Гарри, о боже, Гарри! — девочка с копной непослушных каштановых волос с ужасом пыталась его вразумить, но тщетно, — очнись, прошу тебя!

Огромная тень накрыла их с головой. Гиппогриф, весь в крови и саже задумчиво смотрел на них, будто ожидая команды. Девочка вскинула голову и, заикаясь, пролепетала:

— Клювик, хороший мой... пожалуйста, прошу тебя... Рон у опушки, он ждет нас, пожалуйста! — ее голос задрожал, и она заплакала. — Клювик... без Рона я не справлюсь...

И могучий гиппогриф, склонив голову, резко развернулся и взлетел ввысь. Девочка уже не сдерживала слез, она скрючилась над своим другом, который перестал извиваться, а просто уже бился в агонии. Одна из его прядей медленно белела.

— Лили... Лили, хватай Гарри и беги... беги... Гарри, — бессвязная речь чередовалась со странными фразами, сказанные чужим, утробным голосом..."

Луна вскричала сильнее, и уже другая картина хлынула ей в мозг — странная, до боли знакомая.

"Женщина металась по дому, размахивая палочкой, накладывая всевозможные защитные и сигнальные чары. Периодически она смотрела на девочку, прикованную цепями к креслу. Та без страха или злости смотрела на нее. В ее глазах было любопытство.

— Это не сработает, черт, они уже рядом...

— Ло, черт возьми, что ты творишь?! — Мужчина с длинными пепельными волосами вбежал в гостиную, как раз туда, где и находилась женщина. — Бога ради, хотя бы сейчас объясни мне, что происходит? — он бросил взгляд на девочку, и его лицо исказилось от ярости. — ЧТО ТЫ СДЕЛАЛА С ШЕРИЛ?!

— Прости меня, Ксено, — она резко развернулась и направила на него палочку, — Петрификус Тоталус!

Мужчина замер в той же позе, что и стоял. Женщина опустила палочку и с сожалением посмотрела на него.

— Так нужно. Да... так нужно.

Она подошла к креслу и встала на колени перед прикованной девочкой. Стены задрожали и начали трескаться, с потолка посыпалась побелка. Видя это, женщина засуетилась. Она накинула на шею девочки цепочку.

— Когда-нибудь ты поймешь меня, — на ее глазах застыли слезы, — быть может, даже простишь.

Она подняла палочку.

— Мам?

— Все-таки я..."

Все исчезло. Резкий порыв ветра вырвал Луну из той реальности, где она была только что. Все ее тело онемело и промокло от растаявшего снега, к горлу подобрался кашель. Краем глаза Луна заметила, что та таинственная дымка исчезла, освободив плато от своего присутствия. Она была одна — наедине с тем, что в ней осталось.

* * *

Мадам Пинс укоризненно бросила взгляд на мальчика, сидящего у окна. Несмотря на то, что библиотека закрывалась через двадцать минут, складывалось такое ощущение, что для посетителя отсутствовало само понятие времени. Вокруг него чего только не было — газетные вырезки, учебники, справочники — и во всем этом он рылся, вычитывал, искал.

Гарри скомкал очередную бесполезную газетную статью. В ней то и делалось, что восхвалялось Министерство магии и очернялось имя его крестного. Пускай ему и стоило больших усилий раздобыть прошлогодние выпуски, в них было больше воды, чем пользы.

— Ладно, — он протянул руку к справочнику, — теперь посмотрим здесь.

Он искал зацепку, хоть какую-то нить, что связывала Сириуса и Дамблдора. Два человека, столь важных для него, и настолько противоположных — было что-то, что послужило причиной ненависти первого. Сомнений не было — за этим стоял Азкабан. Мысль о том, что именно Дамблдор посадил Сириуса, отпала сразу же после того, как Гарри вычитал, что слушание проводил Бартемиус Крауч, и это добавило еще больше дегтя в Турнир.

Он устало протер глаза и с хрустом потянулся. Нельзя было сказать, что ему стало лучше. Голос пропал, раздражительность и злоба сдерживалась зельем, вдобавок Эмбер перестала мучить его голову и намекнула как-то, что вскоре будет последний этап лечения. Вроде бы все было прекрасно, однако язык не поворачивался назвать свое состояние таковым. Внутри Гарри разрасталась путаница. Он не знал, что думать о себе. Кем он являлся, что за «нечто» сидело у него в голове, каковы мотивы того, кто подставил его и заставил участвовать в Турнире.

Глаза вновь забегали по строчкам, и снова все не то. Мало того, что в книгах мало упоминалось дело его крестного, так если и упоминалось, то вскользь, будто незначительное действо, хотя тогда, да и сейчас имя Блэка все еще гуляло на слуху. Гарри взъерошил волосы и откинулся на стуле, задрав голову к потолку.

— Ненавидишь, значит? — он нахмурился, представив образ директора. — Это странно. Это же... Дамблдор.

Те слова ввели его в замешательство. Он не понимал многих вещей, был слишком маленьким для взрослых дел, но все же что-то не давало ему покоя. Еще раз посмотрев на книги он, зевнув, встал и, сложив их стопкой, понес к полкам. Груз на руках становился все меньше, и когда оставалась последняя книга, Гарри замер. Осознание пришло к нему настолько резко и нежданно, будто по голове ударили обухом.

Среди сплетен и слухов, а самое главное, интриг, на первом месте стоял человек, которого Гарри опасался как огня, всячески избегая при первой же возможности. Мальчик рванул к одной из секций библиотеки и, достав «Будни Ежедневного пророка», открыл первую страницу.

— Над этой книгой трудились лучшие сотрудники газеты «Ежедневный пророк», — глаза быстро забегали по буквам, — нет, не то... нет... да где же... вот она!

Глаза в толстых очках уставились на другие глаза в очках. Гарри тут же захотелось захлопнуть книгу и швырнуть ее куда подальше, но сдержался и под омерзительной колдографией нашел сноску.

— Маргарет Скитер, один из ведущих журналистов «Пророка». Ее острое перо всковырнуло не одно грязное дело, выведя на чистую воду таких, как... так... — он опустил взгляд ниже, — ...так же в начале карьеры принимала участие в нескольких крупных слушаниях: по делу Игоря Каркарова, Августуса Руквуда и Сириуса Блэка в качестве секретаря...

Он опустил руку с книгой и безучастно посмотрел в окно напротив него. Чувство озарения и пустоты поселились в его сердце, стерев радость от встречи с Сириусом без остатка.

п/а: автор в поисках свободного времени и хорошей беты, так что главы пока что будут выходить с такой вот скоростью.

Выручай-комната в этот раз была ярко освещена, в особенности в центре. Складывалось ощущение, что Гарри с Сяо находились на импровизированной арене. Быть может, именно этого та и добивалась, подумал он, на дрожащих ногах поднимаясь с пола. Каждый вдох приносил острую боль в боку, но к ней Гарри мало помалу привык. К чему он привыкнуть так и не смог, так это к ошеломляющей скорости своей оппонентки и пробивной силе ее ног. Даже спустя час после начала занятий он с трудом улавливал ее движения, из-за чего постоянно падал.

— Выдохся? — Сяо стояла напротив него и спокойно смотрела на потуги Гарри удержать себя на ногах. В ответ он криво ухмыльнулся.

— Думаю, да. Ты удивительная.

На комплимент Сяо только коротко кивнула. Гарри давно отметил, что она явно из тех людей, кто был скуп на эмоции. Цзинь подошла к нему и прощупала каждое место столкновения с ее ногами. Маленькие руки тщательно и осторожно обследовали ушибы, после чего Сяо отстранилась и удовлетворительно кивнула.

— Травм нет. Ты молодец. Держишься достойно.

Прошло две недели с момента, как Гарри встретился с Сириусом, и с каждым днем тревога и волнение в груди юноши лишь возрастало. Вдобавок ко всему второй тур медленно, но верно приближался, чего нельзя было сказать о решении загадки золотого яйца. Быть может, поэтому Гарри решил уже второй раз обратиться к Сяо за помощью, и не прогадал. Скверное настроение и мрачные мысли буквально выбивались ее хлесткими ударами. Забитые мышцы и пот застилали разум, давая ему отдохнуть, да и потом, Гарри нашел в тренировках нечто вроде умиротворения.

Сяо подошла к невысокому столу и стала наливать в чашки чай. Чайник она держала высоко, и звук льющегося кипятка разносился по обширной комнате. Гарри любопытства ради подошел поближе, и в нос ударил насыщенный крепкий аромат густо-зеленого напитка.

— Чай?

— После тренировки полезно. Пей, пока горячий.

Для него это было в диковинку, однако Гарри не стал спорить и просто принял чашку из ее рук. Чай обжигал горло, заставляя потеть еще пуще, лоб быстро покрылся испариной.

— А это обязательно? — на это Сяо промолчала и направилась обратно к центру комнаты. Она легла спиной на каменный пол и закрыла глаза. — Эм...

— Тебе такое рано, — тихо проговорила она, ставя точку в их сегодняшней встрече. Она никогда не говорила "до свидания" или "до завтра", но ему нутром было понятно, когда следовало покинуть ее зону.

Гарри посмотрел на нее с благодарностью и сожалением. Он не знал, как он мог бы отплатить ей за ее доброту. По сути она не обязана была помогать ему с туром, так же как и с тренировками. Сяо просто молча соглашалась, не прося ничего взамен.

"Все-таки, ты невероятна".

Дверь в комнату отворилась и в зал юркнула небольшая фигура. Когда она дошла до освещенного зала, Гарри узнал в посетителе Чжоу. Та тоже его заметила и, робко улыбнувшись, положила сумку на пол.

— Привет, Гарри. Сяо, ты простудишься, если будешь лежать на холодном полу, — но та проигнорировала замечание. Чжоу на это лишь хмыкнула и, посмотрев на Гарри, покачала головой.

— Сильно она тебя? — девушка подошла ближе, и он ощутил легкий запах жасмина, исходящий от нее. Ее легкая рука, такая непохожая на руку Сяо, чуть коснулась его скулы, и Гарри сморщился от боли. — Ой, прости.

— Д-да ничего, — он отвернулся, пряча порозовевшие щеки, — пройдет. Как ты?

Буквально месяц назад он и подумать бы не мог, что будет общаться с ней вот так просто. Чжоу ему нравилась и как девушка и как игрок в квиддич. Тогда, после матча на третьем курсе, он заинтересовался ей, однако теперь, поняв, что она была с Седриком, ему хватало и простого общения. Чжоу тяжело вздохнула.

— Учеба не дает покоя. Стали задавать очень много.

— Ну ты ведь с Когтеврана, тебе должно быть по плечу, — на это Чжоу чуть скривилась.

— Есть у нас студентка из Когтеврана, которая держится на волоске от исключения. Не знаю, может ты слышал — Луна Лавгуд. Да и потом, родители настаивают на том, чтобы я стала целителем.

— Ого, — только и смог вымолвить Гарри на такое заявление. — Но ведь это трудно, да? Ну, я имею в виду резать людей...

— Ой, нет, что ты, — Чжоу с улыбкой замахала руками, — прости, я знаю, ты вырос среди маглов, но целители лечат колдовством по большей мере. Это интересно, не находишь?

— Как квиддич? — от такого сравнения оба прыснули. Они хорошо понимали, что квиддич был куда интереснее. Чжоу заинтересованно глянула на Сяо, которая как неживая развалилась на полу и сказала:

— Я ее порой боюсь. Слишком суровая она бывает... но я рада, что вы сдружились.

Настенные часы пробили четыре часа, отчего Гарри спохватился. В его планы входил поход в Хогсмид, а перед этим в душ, да и в гостиную нужно было заскочить. Он виновато посмотрел на Чжоу, а та понимающе кивнула.

— На улице метель. Будь осторожнее.

* * *

Снять одежду было той еще задачей. Гарри кряхтел и кривился, когда снимал с себя футболку. Старые и новые синяки ныли от каждого движения, но несмотря на это, Гарри чувствовал себя хорошо. Пусть он и тренировался всего две недели, ощущение собственного тела у него несколько поменялось. Стоя перед зеркалом, он оглядел грудь и бока. На них, будто брызги от чернил, красовались разномастные синяки и ссадины. Часть из них практически сошла на нет, некоторые только-только стали проявляться. Гарри содрогнулся от мысли, сколько же пришлось вытерпеть Сяо до сего момента.

Горячая вода давала истинное наслаждение избитому тощему телу. Уставшие мышцы приятно млели, пока Гарри растирал руки мочалкой. Он невольно сравнил ощущения с тем, что он испытывал в начале учебного года. Тогда он едва различал температуру воды, сейчас же вроде все было в норме. Гарри после окончания первого ура не раз задавал себе вопрос, что же с ним происходит, в чем была истинная причина его перемен. Сейчас, когда его состояние пришло в норму, он задумался над тем, как же ему нужно было реагировать на то, что произошло в загоне с драконом. Голос в его голове был не пугающим, наоборот, он давал силы.

— Какого черта? — он закрыл глаза и постарался вслушаться. вода из душа поливала его обросшую голову, капли воды сбегали по лицу к подбородку. Кроме ноющей боли в мышцах и приятного тепла, Гарри не ощущал ровным счетом ничего

"Интересно, изменятся ли они через месяц-два? — он глянул на худые намыленные руки, — было бы здорово."

Он рвался в Хогсмид, причем не просто так. Кроме "Трех метел", "Зонко" и прочих радостях, у него была цель, и эта цель по слухам периодически мелькала в деревушке. Кто бы мог подумать, что на того, кто привык охотиться, будет охотиться кто-то еще. Гарри снова скривил лицо, едва представив у себя в голове ее образ. Но как бы он ее не любил, именно она была связующим звеном. Она знала, что стряслось с Сириусом.

"Ненавижу его..."

Теперь, спустя две недели, тревога внутри него возросла и посеяла щепотку сомнения в директоре. Быть может Гарри мыслил слишком узко, но он не мог сложить дважды два.

— Похоже Сяо была права, — он закрыл лицо ладонью, — я и впрямь гриффиндорец.

* * *

Декабрь принял свою обязанность слишком близко к сердцу. За такой короткий промежуток времени Хогсмид замело так, что без помощи ударной дозы магии обойтись попросту было невозможно. Крыши домиков и магазинов волшебной деревеньки обзавелись увесистой снежной шапкой, периодически награждая зазевавшихся учеников массивной атакой. Ветер же только усиливался, и без повязанного на лицо шарфа на улице находиться было кошмарно. Ученики перемещались между магазинами мелкими стайками, прижимаясь друг к другу, дабы не снесло ветром. Тем было страннее то, что как раз в этот момент посещения Хогсмида участились.

Гарри трижды в сердцах поблагодарил Гермиону за то, что та показала еще на прошлом курсе Влагоотталкивающие чары. Очки давали прекрасную защиту от летящего снега, так что ему не приходилось щуриться. Обмотанный вокруг рта и носа шарф уже успел намокнуть от дыхания и налипшего снега, даруя малость неприятное ощущение. Где-то впереди маячили "Три метлы", куда он зачастил, отчего Розмерта не раз кивала ему в знак приветствия.

"Рону бы такое не понравилось" — вскользь подумал он. В последнее время его друг стал еще мрачнее и на попытку поговорить с ним тот лишь огрызался и уходил без объяснений. От такого расклада Гарри злился и, поставив в уме галочку разобраться с этим, доковылял до трактира.

После шквального ветра и холода "Три метлы" показались раем. Тепло, неповторимый уют и запах имбиря с медом окружили промерзшего худого мальчика. Крупная дрожь пробрала Гарри до костей, пока он шел к своему излюбленному месту. Пускай народу было немало, одинокий столик в самом конце трактира всегда оставался незанятым.

— Снова ты? — раздала чуть ворчливый голос с барной стойки, и спустя миг Гарри увидел подскочившую мадам Розмерту с коробкой в руках. — Ей богу, с тебя выручки никакой, хоть бы что покрепче заказывал. Хотя ты еще слишком мелкий.

На это тот лишь улыбнулся и скинул с себя холодную куртку. Заказав бокал сливочного пива, Гарри обвел взглядом трактир. Тот был куда больше "Кабаньей головы", и по атмосфере кардинально отличался от второго. Тут всегда было шумно, весело, но при этом еще ни разу не происходило ничего выходящего за рамки приличия. Мягкий полумрак только придавал заведению шарма. Гарри мельком увидел в тени парочку, сидящую напротив окна. Те держась за руки, что-то шептали друг другу и смущенно улыбались. Он отвел взгляд и приложился к пиву.

"Ты чего разнервничался? Они имеют на это право, они ведь встречаются" — Гарри всмотрелся в содержимое своего бокала.

Он не мог лгать самому себе на этот счет — не один раз он представлял себе, как они с Флер вот точно так же сидят за столиком, мило беседуя, держась за руки. Он отчетливо запомнил запах ее духов, когда Авелин глупо подшутила над ними. Никто не просил ее так поступать, это было очень по-детски с ее стороны, но именно это стало отправной точкой. Быть может, хитрая Авелин знала это и специально решила поиграть на его эмоциях, но тем не менее, Гарри порой ловил себя на том, что каждый раз, когда он сидел в Большом зале, его взгляд тянулся к столу Когтеврана, где сидели представители Шармбатона.

"Если так подумать, то она при всех отдала мне мазь, — он взъерошил волосы, — ага, размечтался. Хотя... мои мысли, мои правила."

— Гарри Поттер, — до его ушей донесся чьи-то шепотки, — смотри, он здесь.

— Ну так дерзай.

— Но все же...

— Да что ты как трусиха!

— Но я ведь...

К нему шли две девушки со слизеринского факультета. Он невольно напрягся — от враждующего Слизерина можно было ожидать чего угодно, особенно после случая с Малфоем. Одна из девушек так и не сняла шарф, оставив шею и подбородок закрытыми. Другая выглядела довольно хмурой и все время чуть подталкивала первую.

— Что-то не так?

Девушки переглянулись и одновременно кивнули, после чего та, что с шарфом протянула ему кусок пергамента и автоперо.

— Вот.

Гарри перевел взгляд с нее на предметы на столе, потом обратно на нее. Мозги со скрипом и сыплющейся трухой начали медленно приходить в движение.

— Здорово, а это зачем?

— Поттер, ты реально туп, как пробка, — раздраженно буркнула вторая девушка, — неужели непонятно?

— Эм, — он правда не знал что думать, но на сей раз ему помогли.

— Да распишись ты уже!

Он еще раз перевел взгляд с пергамента на девушку в шарфе и его осенило. Он по-быстрому расписался на пергаменте, и когда они уже были достаточно далеко от него, Гарри краем уха услышал:

— Только не говори, что ты рассчитываешь на него. Тебя подымут на смех.

От стыда и смущения он не знал куда себя деть. Мало того, что на него смотрели ближайшие столики, так еще все они стали свидетелями его сказочной тупости. Конечно, он тут же оправдал себя тем, что не каждый день у тебя вот так просят автограф как у какой-нибудь знаменитости, но тут же помрачнел. Он уже был ею — Мальчик-который-выжил, самый молодой ловец в команде по квиддичу, про внеклассные подвиги Гарри даже вспоминать не хотел. А желание-то у него было совсем простым: ничем не выделяться, быть обычным.

— Ох, Барри, на улице черт знает что, ей богу, — в трактир зашла еще одна парочка, и все мысли, все внимание Гарри разом сфокусировалось на них. Высокая женщина в ядовито-зеленом пальто и красной шапке тут же взбаламутила внутри него тревогу. Перед глазами вспыхнула вырезка из книги.

"Маргарет Скитер", — он исподлобья смотрел на то, как эта женщина, едва усевшись, тут же достала свое орудие уничтожения — Прытко Пишущее Перо. Оно уже не раз было нацелено на него, и только череда случайных обстоятельств спасала его от экзекуции. Сейчас же он морально был готов ко всему, так что когда их взгляды встретились, Гарри не дрогнул. Взяв со стола недопитый бокал с пивом, он неторопливо встал и направился прямиком к дьяволу. Не сказать, что дьявол был особо против, поэтому едва Гарри уселся напротив, Рита широко улыбнулась.

— Добрый вечер, мисс Скитер.

— Ох, ну не надо так формально! Просто Рита, — она кинула быстрый взгляд на его лоб. — Как поживаешь? Голова не болит?

— Всё лучше не бывает, — хотя его тон говорил совсем иначе. Гарри знал, что она все равно раздует из его слов небылицу, но решил продолжить. — А чем вы занимаетесь?

— Ой, ну разным. — та махнула рукой и показалась беззаботной, однако Гарри отметил, что ее взгляд был цепок и колюч. — Дорогуша, тебя в последнее время совсем не видно. Прячешься?

— Не совсем. Разгадываю загадку золотого яйца, — что было недалеко от истины.

— О, и как? Есть сподвижки? Какие-нибудь идеи? — ее глаза вмиг загорелись, и Прытко Пишущее Перо с неуловимой скоростью заметалось по блокноту. Это Гарри не понравилось.

— Знаете, оно напрягает...

И не только его, подумал он. Рита Скитер была мастером распускать слухи, как тайно, так и в открытую. И как только ей получалось уходить от обвинений безнаказанной, оставалось загадкой, чем только прибавляло ей наглости. Так что Рита только мило улыбнулась и откинулась на спинку дивана.

— Ну, раз уж ты подсел, то это нужно отметить, — она махнула рукой, подзывая Розмерту. — Ты что будешь, душка?

Гарри всего передернуло — и от того, как его оклеймила эта женщина, и от ощущения привкуса огненного виски, который после встречи с Сириусом так и не исчез. Видя ярый напор Риты, он сдался и заказал еще один бокал сливочного пива. Та недолго думая заказала целую бутыль темного рома. На его немое изумление Рита снисходительно ответила лишь:

— Сойдет.

Гарри не спешил. Он нутром чуял, что со своим собеседником нужно было быть настороже и ждать удобного момента. Скитер трещала без умолку обо всякой чепухе, никак не связанной с ее работой. Какую сумочку приобрела, как ловко надурила одного лавочника, какие скидки можно было получить в Лютном переулке — и прочее, прочее, прочее... От бесконечного трёпа у Гарри начала ныть голова, но терпел. Он не мог остановиться на полпути, хоть ему и стало страшно. Когда же Рита глянула на него совсем не так, как полчаса назад, то он понял — время пришло.

— Я бы хотел кое-что у вас узнать, — его голос предательски дрогнул, но Скитер это не волновало. Она покрутила в руке наполовину наполненный стакан с ромом и задумчиво вгляделась в грани стекла. Спустя минуту она все же дала ответ, будто нехотя.

— Ты же знаешь, лапочка моя, что ничего не дается просто так, так что если уж хочешь что-то узнать, то будь добр внести плату.

— Плату? Какую? Деньги? — столь невинный вопрос оживил Риту и вывел из полукоматозного состояния. Она схватилась за бока и захохотала, чем привлекла к себе внимание посетителей. Ее напарник, прежде незаметный, встрепенулся.

— А-ха-ха-ха, ты такой наивный. Нет, деньги мне не нужны. А вот интервью... да, отлично. Интервью сгодится, — ее глаза сузились и словно прошили Гарри насквозь, точь-в-точь как Дамблдор. — И тему я выберу сама. Идет, солнышко?

Вот тут-то он перепугался не на шутку. Это было слишком рискованно — доверять свою судьбу в школе этой ведьме, даже не зная, располагает она какой-либо информацией. Это была игра слепую, и Гарри отчетливо это понял. Но одно дело понять, совершенно другое — унять гложущую его тревогу и тоску на сердце, так что стиснув зубы, он просто кивнул. Похоже, Рита и не ждала другого ответа, лишь снисходительно улыбнулась и, подперев рукой подбородок, уставилась на него.

— Так что же ты хочешь узнать?

— Эм, я, — Гарри унял резкую вспышку паники и постарался взять самообладание под контроль, что было непросто, — я вычитал, что вы были секретарем на слушании Сириуса Блэка.

— Да-а-а, было дело, помню, — Рита скептически изогнула бровь. — Стало быть, интересуешься им, хм?

Гарри очень боялся того, что она начнет расспрашивать его, почему же его так заинтересовала эта тема и прочее, но Рита словно прочла его мысли и вяло отмахнулась.

— Расслабься. Мне неинтересно, зачем тебе это нужно. Ты волен распоряжаться знанием так, как хочешь. Как и я.

— Да... что тогда было на слушании? — его сердце стучало где-то в районе горла. Чтобы занять себя чем-то, Гарри начал жадно пить пиво большими глотками. Руки тряслись, выдавая его с головой, но задумчивая Рита, видимо, ушла в себя и бездумно смотрела в столешницу.

— Если бы в Министерстве существовала книга рекордов, то слушание Сириуса Блэка, думаю, стало бы самым коротким за всю историю Визенгамота. Знаешь, тогда все были как на иголках, всем было страшно за свою жизнь и жизнь своих близких. И Блэк стал своего рода отдушиной.

— Отдушиной?

— О да, все как один с ненавистью смотрели на этого оборванца, и неудивительно, учитывая что он натворил.

Гарри как-то резко вдруг захотелось огреть ее чем-нибудь тяжелым, лишь бы она впредь не заикалась насчет его вины. Дремавший внутри него гнев пробудился с новой силой, но он заставил его ненадолго отступить и как можно более спокойно спросил:

— Хорошо, слушаю.

— Делом заправлял Барти Крауч, который, как ты уже понял, является одним из судей на Турнире, хоть его и не видно сейчас, — Рита откинулась на спинку и осушила стакан залпом. В ее глазах зажегся былой энтузиазм, она словно была там, прямо сейчас. — Так вот, тогда Крауч был ярым карьеристом и до поста министра ему было рукой подать, и он бы стал им, если бы... ну да ладно. Крауч Блэка ненавидел так же сильно, как Блэк Крауча, хоть этого мне не понять, из-за чего же именно. Барти после прочтения дела сразу же решил вынести вердикт, но Блэк тогда заявил, что за него решил поручиться сам Альбус Дамблдор.

Гарри показалось, что он ослышался. Сморщив брови, он все пытался осилить то, что мгновение назад сказала подвыпившая Скитер. Той явно удалось заинтриговать его, та прямо светилась от радостного возбуждения. Прочтя всю палитру эмоций на лице Гарри, она понимающе кивнула и продолжила.

— Тогда все были в шоке. Чтобы такой великий человек, да решил заступиться за преступника, однако действительно все так и было. В канцелярию было отправлено письмо с заявкой на присутствии на слушании в качестве защитника. Имя свидетеля защиты...

— Профессор Дамблдор... — деревянными губами завершил Гарри. Рита резко подалась вперед и приблизила губы к его уху.

— Именно. Это было странно, однако далее произошла куда более странная вещь. Альбус Дамблдор попросту не явился.

Раздался грохот — опрокинутый стул привлек к себе много лишнего внимания, равно как и невысокий худой мальчик с побледневшим перекошенным лицом.

— Чт... почему? Почему он не явился? Он ведь поручился за него, он ведь должен был быть там! Что случилось?! — его интонация росла пропорционально нарастающему смятению. Рита очень пристально вгляделась в его лицо. Быть может, она уже сделала для себя кое-какие выводы, но Гарри было на это глубоко наплевать. Скитер вздохнула и пожала плечами.

— А ничего не случилось. Приговор вступил в силу спустя пять минут после начала слушания. Блэка уволокли дементоры в Азкабан. Позднее Дамблдор подал заявку на аппеляционный суд, но никому не было до него дела. Вот и все. Сядь, пожалуйста, — и бросив многозначительный взгляд на своего напарника, Рита и Гарри остались наедине.

Рита взяла его стакан и налила немного рома, после чего с небольшим сомнением подвинула его Гарри, у которого на душе скребли кошки. Он посмотрел на стакан с темной жидкостью, но никакого желания травиться этой гадостью у него не было. Рита сняла очки и устало протерла глаза.

— Меня называют чокнутой лживой ведьмой, но у меня с детства обостренное чувство интуиции, и оно говорит мне, что бородатый тот еще святоша. И кстати говоря, я выяснила, почему он отсутствовал на слушании.

Скорее всего, ничего не понимающий мозг Гарри заставил его подорваться и резко вскинуть голову. Он хотел привести мысли в порядок, разобраться с тем хаосом, что принесли ее слова. Рита это поняла и ухмыльнулась сама себе.

— Что ты знаешь о Геллерте Грин-де-Вальде? Зуб даю, по истории магии ты полный профан, — с этим высказыванием она попала в точку, чем заставила его немного посветлеть и улыбнуться.

— Квиддич мне роднее.

— Не сомневаюсь. Что ж, В 1945м году он и Дамблдор сошлись в дуэли, где второй одержал победу. Грин-де-вальд же оказался заточен в своей же собственной тюрьме — Нурменгарде.

— А причем тут Сириус Блэк и Грин-де-вальд? — Гарри непонимающе глянул не нее, и Скитер раздраженно фыркнула. Видимо, она не любила, когда ее перебивали на самом интересном месте.

— Не торопи события, а то передумаю. Во время слушания дела Блэка Геллерт попытался сбежать.

— И остановить его...

— Именно. Явился сам Дамблдор. Он видно посчитал, что Министерство Сам-знаешь-с-кем едва справляется, а ту еще и угроза прошлого поколения. И куда смотрела стража?

Гул в трактире постепенно угасал — ученики расходились кто куда, близился комендантский час. Спохватившись, Гарри решил поторопить Риту, которая, напротив, вальяжно развалилась на диванчике, полностью довольная ситуацией. На его языке вертелся вопрос, который он хотел задать еще с самого начала.

— Откуда вы все это знаете? — на что получил хитрый прищур и не менее хитрую улыбку — Скитер явно не собиралась раскрывать свои козыри.

— А вот это, молодой человек, не ваше дело. Я и так тебе рассказала то, за что некоторые журналюги подавились бы галстуками. Ну, как бы то ни было, я добилась своего. Ура мне!

— Простите?

— Очернила великого Альбуса Дамблдора в твоих глазах, — громогласно рыгнув, она даже не попросила прощения и продолжила. — Гарри, я не верю добрым и пушистым людям, этаким поборникам справедливости. От них так и веет лицемерием.

"Директор... лицемер?" — он не знал, что и думать. Нельзя было сказать, что он верил всему, что только что услышал, но теперь, после того, как он поглубже узнал подробности прошлого Сириуса, крупица истины все же была.

"Прошло же тринадцать лет, так почему его не освободили? Если профессор Дамблдор знал, что он невиновен, то... черт!" — шрам начал дергать ноющей болью.

— Так-с, ладно, — громкий хлопок в ладоши вывел его из прострации. Гарри тупо глянул на взъерошенную Скитер, и та хищно расплылась в отвратительной улыбке. — Когда тебе будет удобно дать интервью? Уверяю, это будет нечто!

— Почему, Дамблдор? Почему?!

Кругом была тьма, ей не было края. Там, где находились эти двое было холодно, тихо и ужасающе пусто. Этих двоих словно вырвали из реальности и силком запихнули в непроглядную клоаку. Они видели друг друга — высокий старец с длинной седой бородой стоял и смотрел на то, как другой человек, скованный цепями, силился встать, но его попытки были тщетны. Очередной лязг цепей нарушил создавшуюся на миг тишину.

— Ты же обещал! Ты обещал мне!

Кровь капала с его ободранных кандалами щиколоток. Представить трудно, насколько ему было больно, но узник походу этого не замечал. Он пожирал взглядом человека напротив себя, который безучастно смотрел на его потуги добраться до него.

— У меня не было выбора, Сириус, — голос был тих и печален, — мне пришлось так поступить.

— Тебе пришлось... тебе пришлось... ты, ублюдок! Сними их с меня!!! — запах гниющей плоти начал медленно распространяться вокруг них. Кандалы не просто растерли бедняге ноги — они занесли заражение, отчего ступни начали покрываться струпьями. Человек, именуемый Сириусом, завопил и скорчился на земле в позе младенца. Тощие ободраные руки обхватили цепи и безуспешно стали дергать, в попытках освободиться. Дамблдор закрыл глаза.

— Я правда... ничем не могу помочь тебе...

— Спаси меня! Спаси их! ТЫ ЖЕ МОЖЕШЬ ЭТО СДЕЛАТЬ! ТАК ПОЧЕМУ?! — Сириус заплакал от отчаяния. -

Почему ты медлишь? Что с тобой?! Ну же, быстрее!

Но старец не сдвинулся с места. Он медленно поднял руку и запустил ее под мантию, доставая палочку. Сириус осекся, наблюдая за тем, как Дамблдор направил ее на него.

— По... постой, что ты...

— Это было неизбежно, ты же знаешь. Так нужно... — однако в глазах его не было ни сожаления, ни грусти. — Помеху нужно устранить, пойми. Круцио!

* * *

Гарри вздрогнул и проснулся. Сказывалось ощущение, что его насильно окунули в прорубь, мелкая дрожь пробрала его тело. Перед глазами все смешалось, поэтому он проморгался и скривился — прилипшая от холодного пота рубашка давала отвратительное чувство. До его ушей дошли чьи-то шепотки, которые, однако, тут же осеклись.

"Где это я?"

— В кабинете трансфигурации, — будто прочитав его мысли, ответил строгий со стальными нотками голос. — На уроке, мистер Поттер.

Гарри пугливо поднял голову и замер. Профессор МакГонагалл возвышалась над ним словно скала. Она буравила его взглядом, после чего отчетливо и громко произнесла:

— Домашнее задание на доске. Потрудитесь на этот раз, молодые люди, — недоумевающий Гарри услышал удар в колокол; стало быть, занятия закончились, а он продрых весь урок. — А вы, мистер Поттер, задержитесь-ка на несколько минут. У меня к вам есть разговор.

Под смешки однокурсников он схватил сумку и, вяло перебирая ногами, поплелся к преподавательскому столу. МакГонагалл быстро обошла столешницу и, уперев руки, исподлобья посмотрела на него. Как только в аудитории не осталось ни одного ученика, она тут же обмякла и устало протерла глаза.

— Я понимаю, что вам сейчас несладко, но... почему именно на моем уроке? — Гарри выпал в осадок — от прежней суровой МакГонагалл не осталось и следа. — В школьном расписании есть отведенное время для сна. Вам и этого не хватает?

— Нет, я... — он вовремя остановился и потупил взгляд. Не мог же он ей сказать, что в последнее время засиживался допоздна то в библиотеке, то в Выручай-комнате, где из него выбивала всю дурь Сяо. Из-за этого приходилось спать буквально на ходу, и вдобавок к этому на носу маячил Второй тур. Профессор покачала головой.

— Ты готов? — ее вопрос прямо в лоб слегка ввел его в растерянность. — Признаться, я была поражена Первым туром. Драконы! А вы ведь еще дети.

Гарри чуть улыбнулся. Сейчас она своим беспокойством очень напоминала ему миссис Уизли.

— Я уже разгадал загадку и знаю что делать, я поговорил с Невиллом, — что, кстати говоря, не было ложью. Он действительно разобрался, что делать с золотым яйцом, пусть и случайно. На это МакГонагалл с подозрением сощурилась.

— С мистером Лонгботтомом? Хм, ну раз вы так решили, то пусть будет так. Ладно, тогда перейдем к главной теме.

— К главной теме? — у Гарри почему то было очень плохое предчувтсвие. МакГонагалл строго взглянула на него и задала вопрос:

— Как у вас дела с танцами?

Ему показалось, что он ослышался. Он-то думал, что его отчитают за сон во время урока, что было вполне ожидаемо, но никак не это.

— Простите?

— Танцы. Тан-цы. В данном случае вальс, — похоже, что профессор была абсолютно серьезна. — Это очень важно, особенно когда на носу такое событие.

Кажется Гарри осознал, что сейчас творилось в аудитории, что витало между ним и МакГонагалл, а именно недопонимание. Он понятия не имел, к чему она вела, поэтому решил попробовать сначала.

— Эм, профессор, если честно, то я не совсем понимаю, при чем тут танцы и мой сон на уроке...

— А они никак не связаны, — она взмахнула палочкой, и мелок начал выводить на доске слова, — кстати, хорошо что вы напомнили. В качестве наказания я жду от вас доклад на тему: "Открытия трансфигурации 18го столетия".

Гарри получил двойной удар — и от штрафного домашнего задания, и от того, что он увидел на доске. На ней большими красивыми витиеватыми буквами было выведено "СВЯТОЧНЫЙ БАЛ". Осознание того, что его ждало, пришло мгновенно. Гарри залился краской.

— Я-я не танцую!

— Еще как танцуете, — МакГонагалл нахмурила брови. — Это древняя традиция, и я не позволю вам просто так проигнорировать ее. Само собой, для танца нужен партнер.

Он уже понял к чему она вела. Гарри нужно было найти девочку для танца, а это означало, что впереди его ждало по-настоящему страшное испытание. Его сердце забилось чаще.

— Я не смогу...

— Сможете, мистер Поттер, и я не потерплю предательства с вашей стороны. Вы одолели дракона, так что сможете найти спутницу. Я на вас надеюсь, так как сообщаю вам первым эту новость. На следующем занятии будет открытый урок, посвященный танцам, попробуйте только не прийти. А теперь ступайте.

МакГонагалл осталась в своем репертуаре, подумал Гарри, направляясь к выходу из аудитории. Объявив эту новость как вид наказания, она отыгралась за его сон во время занятия. Гарри посмотрел на нее. Та собирала книги в стопки совсем как магл — без помощи волшебства, руками. Она повернула голову в его сторону.

— Вы что-то хотели, мистер Поттер?

— Да, я... — в голове всплыл кошмар, который приснился ему буквально десять минут назад. Он заставил его вспомнить то, что произошло в "Кабаньей голове, а затем и в "Трех метлах". Он все еще хотел знать, что произошло тогда, почему все так обернулось. — Нет, ничего...

Он мог положиться только на одного человека. Этого человека Гарри знал очень давно, так что он заслужил доверия. Это был он сам.

* * *

После того, как школе стало известно грядущее событие, все вокруг кардинально поменялось. Атмосфера буквально гудела от предстоящего события. Естественно, на учеников это сказалось в первую очередь — все до единого внезапно осознали, что бок о бок с ними учатся не только их сокурсники, но и потенциальные пары. И если младших курсов это коснулось мало, то вот про старшие курсы так сказать было нельзя. Мадам Помфри раздраженно фыркала каждый раз, когда к ней в Больничное крыло приводили очередного бедолагу, отравившегося приворотным зельем. Одну девочку пришлось срочно госпитализировать в больницу святого Мунго с передозировкой Амортенции. Чем ближе было Рождество, тем безумнее были выходки, отчаяннее попытки найти хоть кого-то.

Гарри в душе паниковал и метался из стороны в сторону, стоило ему взглянуть на студенток, проходящих мимо него во внешнем дворике. Он сидел на скамейке и тщетно пытался собраться смелости и пригласить кого-нибудь. Мысль о Флер он тут же отклонил, так как знал, что скорее в аду выпадет снег, чем она согласится пойти с ним, и это его очень растраивало. Он понимал, что они были птицами разного полета. Его взор вдруг загородила чья-то тень.

— Тебе не холодно? — Гермиона присела рядом с ним и потерла ладоши, предварительно подышав на них. — Эта зима какая-то уж очень суровая.

Гарри с неуклонностью танковой башни повернул голову в ее сторону и промямлил:

— Пойдем со мной на бал.

Гермиона замерла и посмотрела на него с сожалением и пониманием.

— Прости, но меня уже пригласили еще позавчера, — призадумавшись, она добавила с еще большим сожалением, — и Рон тоже уже пригласил, так что ты единственный кто... ну, ты понял.

Без пары. Это клеймо Гарри носил уже три дня с тех пор, как школу потрясло грядущее событие, и с его приближением это клеймо сияло все ярче. И хотя он был чемпионом, знаменитостью, все же он оставался обычным мальчиком, втянутым в суровое и безжалостное испытание под названием "найди девушку". Серьезно, до недавних пор он и не задумывался о том, что с той же самой Гермионой можно не только дружить и клянчить домашнее задание, и это осознание буквально расширило его кругозор до огромных масштабов.

— Кстати говоря, почему бы тебе не пригласить Фл... ой, прости, — Гермиона осеклась, увидев его страдальческий взгляд, — просто я заметила что, кроме как с тобой, она с парнями не разговаривает.

Сердце радостно бухнуло у него в груди. У Гарри еще был шанс, и он как назло сейчас вспомнил, что Флер по факту всегда передвигалась по школе с накинутым капюшоном, опасаясь, как бы ее чары не вышли из под контроля.

— Думаешь, я... ну, — он покраснел, и явно не от мороза. Гермиона хихикнула.

— Гарри Поттер, убийца василиска, дважды помешавший Сам-знаешь-кому возродиться, пасует перед девушкой, — она встала и поправила юбку. — Мне так кажется, что мы для тебя монстры какие-то.

— Это не так!

— Ну, тогда вперед! Я, знаешь ли, была поражена, когда Рон пригласил Лаванду, но та не стала долго думать, так что у тебя-то уж точно все получится. И прекращайте дуться друг на друга, уже тошно!

Она гордо вздернула носик и, обхватив руками книжки, ушла от Гарри прочь, оставив того наедине с внутренней борьбой.

Со слов Гермионы ему стоило прямо сейчас рвануть на поиски Флер и пригласить ее, но все же нечто его останавливало. Это нечто зародилось в нем буквально на днях и успело разрастись до больших размеров.

Застенчивость.

Если посудить, то из всех Чемпионов Гарри был самым "нетоварным". Седрик красив, умен, у него в школе был свой фан-клуб, он в буквальном смысле лицо Пуффендуя. Флер показала свое лицо лишь однажды, во время ее избрания в Чемпионы Шармбатона, но даже этого хватило с лихвой. Про Крама Гарри и вспоминать не хотел — тот был тем еще светилом, затмевающим вообще всех. И он — Гарри Поттер. Пусть он и был Мальчиком-который-выжил, это не давало ему ничего, кроме проблем.

Дорога к Большому озеру заняла у него достаточно времени, так что Гарри успел порядком замерзнуть, благо выученное заклинание согревающего пламени не давало ему озябнуть. Он впервые прогуливал занятие, но так получилось, что это занятие представляло собой кривляние старой карги с нелепыми очками, так что он не шибко-то чувствовал стыд. Трелони ему никогда не нравилась.

Озеро было безмолвным. Его спокойная гладь походила на отполированное стекло. Гарри сел на поваленное деревце и окинул взглядом черную гладь. Судя по тому, что именно поведало золотое яйцо, ему предстояло окунуться под воду и найти нечто очень ценное ему. Ничего, кроме Большого озера не лезло в голову, поэтому Гарри заранее позаботился о том, как именно ему предстоит держаться под водой. Горький опыт с Первым туром заставил его продумать запасной план, так что Гарри уже не особо волновало, что будет дальше. Больше всего его тревожили две вещи — бал и слова Скитер, и если первое событие было вещью однозначной, то вот про вторую так сказать вряд ли было можно.

Он чувствовал, как ходит по кругу вокруг очень важной вещи, чего-то, что дало бы ему ответы на все вопросы. Было бы проще закрыть на это глаза и готовиться ко Второму туру, к тому же Скитер дала объяснение тому, что произошло между его крестным и директором.

"Тогда мне бы не приснилась подобная чушь, — он снял шапку и взъерошил отросшие черные волосы с белой прядью. Голову охватила приятная прохлада, остудившая его мысли. Так или иначе он настраивал себя на лучшее, хотя после всего, что с ним стряслось, он на это уже не надеялся.

— Ударили странными чарами, напугала Миртл, подвергся панике, избил Малфоя, регулярно пичкал себя зельями, а теперь и танцы, — он загнул пальцы и тяжело вздохнул, — в самом деле, вокруг одни хлопоты...

Его думы прервал слабый удар по макушке чем-то маленьким и легким. Чуть вздрогнув, Гарри повернул голову и увидел крохотный предмет, что успел укатиться от него на большое расстояние.

— Шишка?

— И что мы тут делаем, месье Потьер? — он резко обернулся и увидел, как к нему направлялась Авелин. Одетая в бежевое пальто, она обмотала шею и часть лица шарфом, так что Гарри мог видеть лишь ее глаза и выбившуюся из-под шапки рыжую челку. — Не ожидала тебя застать здесь.

— Как и я тебя, — он подвинулся, и Авелин аккуратно уселась рядом. — Прогуливаешь?

— Не люблю руны. Скукотища, — она потянулась и широко зевнула. — Я бы сейчас повалялась в кроватке, да съела бы чего легкого. Ваша кухня это нечто!

— А разве в Шармбатоне хуже? — Гарри немного удивился, на что та лишь отмахнулась.

— В нашей академии лишь французская кухня, и это бесит. Зато теперь я могу вдоволь отъесться, особенно на Святочном балу, — Авелин аж зажмурилась от предвкушения.

— Опять этот бал...

— Тебе не нравится?

— Не то чтобы, — он немного замялся, но продолжил, — просто... постоянно только и слышно про этот бал, все с ума сошли.

Авелин промолчала и кинула взгляд на Озеро. Сейчас, когда ее лицо было спокойно, что казалось невероятным, Гарри понял, что она была весьма привлекательной, хотя не так, как Флер. Если Флер завораживала своей красотой, то Авелин скорее дразнила. Она искоса глянула на него и заговорила.

— Ну, Гарри, сам подумай. У старших курсов одни занятия, экзамены, выбор п`гофесии. Это тяжело, не не так ли? А тут тебе и Турнир, и возможность обзавестись парой, а может даже не только на один вечер, — Авелин заболтала ногами, отшвыривая от себя снег, — это здорово.

— Ну... может быть, — Гарри надел шапку и спрятал руки в карманы куртки, — только всё равно все с ума посходили.

— Хм, — Авелин заискивающе посмотрела на него, после чего сказала без всякой жалости, — Флер уже пригласили, и она согласилась.

Это было ударом ниже пояса. Гарри будто ударило током. Он замер и посмотрел на Ави так, будто она предала его, на что та нахмурилась и, вытянув руку, щелкнула его по лбу.

— Не смотри так на меня. Сам виноват, что не наб`гался смелости. Дуралей. Эх-х, — она задумчиво уставилась в небо, — если честно, я рада за Флер. После всего, что с ней случилось в академии, она, должно быть, счастлива вот так зап`госто быть здесь.

— О чем ты? — Гарри вспомнил ее слова ранее, что вейл недолюбливали во Франции, — ты ведь не о...

— О том, Гарри, о том. Я немного приврала, когда сказала про вейл. У нас их поп`госту ненавидят, но у Флер хватило смелости п`гинять решение пойти в академию, несмотря на возражения родителей.

"Вот значит как" — после ее слов он понял, что они все же были очень разными. Гарри до одиннадцатилетия и знать не знал о магии, и поэтому письмо из Хогвартса стало для него полнейшей неожиданностью. Флер же наверняка знала о Шармбатоне и приложила столько усилий чтобы попасть туда. Гарри глянул на Авелин. Девушка казалась ему беззаботной, однако один момент он понять не мог.

— Как ты с ней познакомилась? — та удивленно вытаращилась на него, но после чего лишь улыбнулась.

— Когда нас разбирали по факультетам, у нас с ней была потасовка. Знаешь ли, в отличие от вашей школы, у нас в Шармбатоне есть предел набора на один факультет. Так уж получилось, что места туда, куда хотели мы с ней, было лишь на одну персону. Вот мы и под`гались с ней прямо на глазах у Максим, — Авелин хохотнула, увидев реакцию Гарри. — А ты как думал? Разные страны — разные порядки.

— И что потом? Вы подружились? — он не мог поверить своим ушам. Ладно Авелин могла помахать кулаками, но чтобы Флер?!

— Не совсем. Весь первый курс мы с ней цапались и люто ненавидели друг друга, но каникулы все изменили. Проще говоря, мы соскучились друг по другу и потом мало-помалу стали нормально ладить.

Порыв ветра заставил их съежиться и, видя беспомощность девушки, Гарри достал волшебную палочку.

— Лака́рнум Инфлама́ре, — прямо перед ними возник небольшой костерок оранжевого пламени. Его тепло волнами прошлось по телу Гарри, согревая и придавая сил. Авелин захлопала в ладоши.

— Ого-о, да ты талантлив,— она протянула ручки поближе к огню и зажмурилась. — Хоть этого и не скажешь поначалу, но ты умеешь делать девушкам приятное. Прости за двусмысленность.

— О чем ты? — на этот вопрос она вскинула голову и долго всматривалась в его лицо, но не выдержав больше, захохотала.

— Ты все-таки такой милый. Не смей меняться и оставайся таким всегда, понял?

Гарри смутно заподозрил, что она над ним издевается и уменьшил пламя до размеров искорки, на что Ави чуть ли не в слезах кинулась на него с мольбами вернуть как все было. Лишь после того, как костерок вернул свой размер, она успокоилась.

"Вот же настырная..."

— Спасибо тебе, Гарри, — она серьезно посмотрела на него и встала с деревца. — Знаешь, я уже готова была опустить руки от отчаяния. Я хотела чтобы Флер побольше радовалась и чувствовала себя менее скованной, и ты дал ей это. Правда, спасибо тебе, — ее легкая рука сняла шапку и взъерошила голову Гарри, — и постригись. Длинные волосы ничего тебе не дадут, кроме ненужного пафоса и старомодности.

— Тогда постриги меня, — он улыбнулся и натянул шапку до бровей, — раз ты разбираешься, что мне идет, а что нет.

Авелин замерла и посмотрела на него очень странно. В ее взгляде не было ни капли насмешки или озорства. Она словно ждала чего-то, о чем он был должен догадаться, но увы, он не понял. Девушка отвела взгляд и тихо сказала:

— Я ужасно стригу. На балу ты убедишься в этом.

Первая снежинка упала Гарри на кончик носа. С неба крупными хлопьями медленно падал снег. Снежинки цеплялись друг за друга и кружили до тех пор, пока в конечном итоге не падали на сугроб, смешиваясь в цвете.

"Они тоже танцуют" — подумал Гарри.

* * *

Пробуждение было крайне болезненным. Едва она открыла глаза, как яркий свет лампы вынудил ее зажмуриться. Голова звенела и была переполнена изнутри, будто ее накачали воздухом. Приоткрыв глаза, она огляделась. Больничное крыло пустовало, или, по крайней мере, она так думала. Где-то вдали слышались чьи-то голоса, но девочка различала их с трудом, будто сквозь подушку.

— Еще одного мозгошмыга словила, — присев, она протерла глаза и уставилась на больничную пижаму, — ужасный цвет. У мадам Помфри нет вкуса.

— Очнулась, наконец.

Когда Луна повернула голову, то тут же поняла, что ошиблась. Она была не одна — рядом с ней на стуле сидела невысокая женщина в медицинском халате. Что было примечательно, так это то, что она смотрела на Луну с неприкрытой враждебностью и презрением.

— А вы кто? — Луна по-доброму ей улыбнулась ей. — Я вас не видела. Может быть, вы морщ...

— Я скажу тебе лишь одно, Лавгуд, — женщина резко выхватила палочку и приставила к ее глотке, словно нож, — не суйся не в свое дело, иначе тебя ждет то же, что и тв... а, неважно, — она разочарованно опустила плечи, хотя Луна понятия не имела, к чему та клонила. — И держись подальше от Гарри Поттера, иначе я убью тебя.

Когда она встала со стула, девочка успела заметить, как на ее халате блеснул золотистый бэйдж с инициалами:

"Уоллис Э."

Кабинет трансфигурации всегда казался довольно просторным помещением, однако в этот день МакГонагалл явно постаралась и расширила его настолько, насколько это было можно, причем без всякого волшебства. Все парты были убраны, мишени для практики — отодвинуты. Стулья теперь стояли в два длинных ряда параллельно друг другу. По центру ближе к доске располагался исполинских масштабов граммофон, и Филч, который крутил в руках пластинки, выглядел на его фоне лилипутом. Сама же профессор грозно смотрела на то, как в класс заходили ученики, попутно недоумевая и изумляясь. Так как Гарри уже знал, что их ждало, то его никак не мог покинуть вселившийся страх. Ему все еще предстояло найти партнершу для танцев, а если еще МакГонагалл заставит его танцевать при всех, это будет апофеозом стыда. Зная ее, этого можно было ожидать.

Класс постепенно заполнялся учениками, гул постепенно нарастал, и когда он достиг своего пика, профессор махнула рукой, и он тут же стих.

— Я весьма опечалена тем, что вместо занятия по трансфигурации проводится открытый урок, однако это не означает, что я проигнорирую любое нарушение дисциплины с вашей стороны, — ее взгляд вполне ожидаемо остановился на близнецах, — думаю, мы друг друга поняли. А теперь, дамы и господа, рассаживайтесь по местам. Нет-нет, — она покачала головой, когда Гермиона и Гарри попытались сесть рядом. — Мальчики и девочки отдельно, мисс Грейнджер, вам на другую сторону.

Гермиона пожала плечами, оставив Гарри между близнецами Уизли. Рядом с этими двумя он чувствовал себя не в своей тарелке. Он знал, на что они были способны, но те, кажется, не были настроены на шутки.

Когда наконец все студенты уселись на свои места, профессор МакГонагалл скрестила руки на груди и заговорила.

— Итак, молодые люди, сегодня я бы хотела поговорить с вами о мероприятии, которое произойдет вот-вот на днях. Такое событие нельзя назвать обыденным или ежегодным, поэтому я прошу... пока что прошу, — она грозно сверкнула очками, — не позорить честь нашей школы перед заморскими гостями. Святочный бал — неотделимая часть Турнира, на ней три школы забывают о соперничестве и укрепляют дружественные отношения. Одним из видов такого укрепления это танцы.

По залу прошел взволнованны гул, однако он тут же осекся, когда профессор продолжила.

— Младшие курсы от первого до третьего не могут принимать участия, как бы это ни было для них печально, однако сообщаю вам, что из этого правила есть исключение. Если старшекурсник или старшекурсница пригласит кого-либо из младшего курса, то его участие возможно. А теперь о главном.

Ее взгляд остановился на Гарри, который не знал куда себя деть. Тревога и страх завладели им, когда профессор направилась прямиком к нему.

— Как вы знаете, что от Хогварста было выставлено два Чемпиона. Разумеется, нам очень важно, чтобы наши чемпионы показали себя с самой лучшей стороны. Что ж, — она глянула На Гарри. — Как у вас дела с танцами, юноша?

"Юноша" готов был провалиться сквозь землю. Все взгляды были устремлены на него, отчего Гарри смущался и не мог промолвить два слова вместе. Близнецы незаметно показали большие пальцы, отчего Гарри стало только хуже. МакГонагалл, видимо, не обратила на это внимания, поэтому подлила масла в огонь, заявив:

— Ну хорошо, тогда мы прямо сейчас и проверим.

— Что... простите?

— Филч, — она кивнула, и завхоз поставил пластинку. Заиграла приятная мелодия в темпе вальса. — А теперь, мистер Поттер, пригласите меня на танец.

— Ч.. что?! — по залу волной прошлись смешки и улюлюканья. — Простите, профессор, но я...

— Смелее, иначе ваша партнерша в вас разочаруется. Как вы уже поняли это репетиция.

— Но почему при всех...

— На балу будет куда больше народу, а учитывая ваш характер, лучше потренироваться сейчас, -МакГонагалл сердито прошлась взглядом по ликующей злорадствующей аудитории и ядовито добавила, — после мистера Поттера пойдут другие пары, не переживайте.

Овации тут же стихли.

— Ну же, — Гарри неловко положил одну руку на плечо, второй потянулся к руке профессора, но та покачала головой, — правую руку мне на талию.

— Куда?!

Без церемоний она перетащила ладонь Гарри себе на талию, а вторую руку взяла в свою.

— Запомните это положение, если не хотите опозориться, — но Гарри уже чувствовал себя опозоренным, — а теперь ловите ритм и начинайте танец.

Для него это было так же выполнимо как и просьба "съешь Луну", но он набрался смелости и не без помощи МакГонагалл начал движение. Казалось, что у него начало что-то получаться, как вдруг он с размахом наступил ей на ногу.

— Ой! Простите, — на что та стиснула зубы и качнула головой. Успокоившись, он продолжили танец, и снова его нога приземлилась на ее, — прошу прощения, я...

— Ну уж нет, мистер Поттер, — они отстранились, и Гарри увидел краем глаза, как близнецы изо всех сил стараются не заржать, как, впрочем, и все парни. — Придется создать для вас манекен для тренировок. Думаю, мисс Делакур не скажет вам спасибо...

Это стола последней каплей. Гарри вспыхнул и опустил голову, чувствуя, как его спину буквально прожигают взгляды девчонок. Парни же вмиг сменили выражения лиц, став откровенно враждебными.

МакГонагалл, видимо, поняла, что ляпнула не то и взяла ситуацию под контроль.

— А теперь настало время для вас, дамы и господа. Мистер Лонгботтом, прошу.

Гарри, не чувствуя своего тела, подошел к своему месту и плюхнулся на стул. Его руки дрожали, на щеках пылал румянец.

Джордж наклонился к его уху и прошептал:

— Теперь ты от нас не отвертишься.

Когда спасительный звонок соизволил освободить смущенных и откровенно повеселевших студентов, Гарри направился прямиком к преподавательскому столу. Он не мог надерзить своему декану, но вот высказаться все же имелась возможность. Гарри подождал, пока класс не освободится и начал первый:

— Зачем все это было? Вы ведь мне сказали искать пару, вот я и...

— Ищешь?

Он тут же запнулся и потупил взгляд. Искать он искал, но вот ничего кроме глупого хихиканья, да многозначительных взглядов в ответ он не получал. Ему как-то раз взбрела глупая идея, что всех девчонок в школе лепили как на подбор. Исключения, конечно, были (Гермиона, Флер, Ави, Сяо), но их можно было по пальцам пересчитать. Отчаявшись, Гарри даже сунулся к Сяо, однако та ловко отмазалась, прикрывшись тренировкой, и, как она выразилась, отсутствием платья. Причем во второе он верил более охотно. Сяо умудрилась отличиться и в школьной форме, наплевав на юбки и перекроив мужские брюки под себя. И, как ни странно, ей шло.

— Ищу, профессор, просто... — он почесал голову. МакГонагалл понимающе на него посмотрела и ответила:

— Ну, не все дается с первой попытки. Твой отец, светлая ему память, что только не делал, чтобы добиться расположения юной мисс Эванс. Давно это было... Но не суть, — она стала серьезной. — Недопустимо, чтобы один из Чемпионов пришел открывать бал один. Будешь с огром танцевать. Шутка.

Шутить она не умела, подумал Гарри мрачно. Его тут же подымут на смех и оклеймят словечками, коими порой разбрасывались близнецы.

Худая рука МакГонагалл легла ему на плечо. Когда их взгляды встретились, профессор чуть улыбнулась и сказала ободряющим голосом:

— Бал будет лишь один раз. Не упади лицом в грязь.

Легче сказать, чем сделать, невесело подумал он, когда выходил из аудитории. Не обращая внимания на шум толпы в коридоре, он брел смотря себе под ноги. Снова его посетило тревожное чувство того, что скоро ему придется несладко. Так же было и с драконом, да в общем то, всегда. Гарри совсем ушел в свои мысли и не заметил, как толкнул кого-то плечом.

— Ох, прошу прощения, — опомнившись он увидел Фреда и ДЖорджа. Те переглянулись и посмотрели на него одинаковым глумливым взглядом.

— Признаться Гарри, танцор из тебя так себе, — Фред сложил руки на груди. — И где та несчастная, которая обречена мазать себе ноги бадьяном?

— Да, Гарри, ты бы заранее подготовился, но если хочешь, то мы можем взять на себя эту нелегкую ношу, — Джордж подмигнул ему. — Все медикаменты мы возьмем с больничного крыла.

— Очень смешно, — мрачно ответил Гарри, — вы то уже, небось, нашли с кем идти.

— Конечно, Фред идет с Анжелиной, а я с Кэти. Ну а что насчет тебя? Даже Ронни обзавелся малышкой. А вот и он, герой любовник.

В этот момент откуда-то сбоку промелькнула еще одна рыжая шевелюра. Рон, даже не взглянув в сторону их компании, ссутулившись побрел прочь. В другой раз Гарри пожал бы плечами, но сейчас это почему-от задело его за живое. Он оставил близнецов и направился вслед за другом. Волнение росло тем больше, чем ближе Гарри был к Рону, и как только до них оставалось шагов пять, он громко сказал:

— Может, хватит? — это подействовало, и тот остановился. — Тебя в последнее время не узнать.

— Тебе то какое дело? — от неожиданно сильной злобы в его голосе Гарри замер — он явно не ожидал такого. — Лучше пошел бы позабавлялся со своей вейлой, или что вы там еще делаете.

Ступор прошел очень быстро, и сейчас оба друга чувствовали друг к другу одно и тоже. Гарри постарался не воспринимать его слова близко к сердцу, хотя другая его сторона потребовала незамедлительно вздернуть нахала. Он подошел и положил руку ему на плечо, стремясь успокоить, но Рон в этом, видимо, не нуждался. Он резко спихнул руку и рывком повернулся к нему. Его веснушчатая физиономия выражала обиду и гнев.

— О, неужели у тебя нашлось время и на меня?

— О чем ты? — хотя Гарри уже догадался, о чем он. — Ты же знаешь, что у меня...

— Да-да, конечно, у тебя Турнир и все дела, а еще надо приударить за Делакур и повыпендриваться перед остальными. — Рон зло огрызнулся и ткнул его в грудь. — Тебе самому не стыдно?

Каждое его слово резало Гарри словно затупленным ножом. Он и не догадывался, как он выглядел со стороны, но это было уже неважно, потому что тот гнев, что он вместе с Эмбер старался усмирить зельями и беседами возвращался, медленно, но верно. Гарри почувствовал, как на виске забилась жилка, в такт ей стал пульсировать его обзор. Рыжая физиономия стала ему противной, и он процедил:

— А за что мне должно быть стыдно? За то, что меня насильно запихнули в этот Турнир? За то, что каждый раз, когда я пытаюсь жить нормальной жизнью на меня обрушиваются всякие испытания? — он неторопясь двигался к нему навстречу, тыкая ему в грудь пальцем, от чего Рону оставалось лишь пятиться. — Признаться, я тебе завидую. Странно звучит?

Рон осекся и отвел взгляд. Нельзя сказать, что он пристыдился, но сдаваться он не собирался.

— Вся наша семья на взводе...

— У тебя зато она есть, — обрубил Гарри, — так что прекращай ходить как обиженная принцесса и готовься к балу.

— А ты, я смотрю, уже приготовился, да?! Забавляешься со своей шлюховейлой? Да ты просто зациклен на себе! Оглянись вокруг, все то и дело, что помогают тебе! Гермиона ночами не спит, пытается найти зацепку насчет твоей тупой башки! Даже Бродяга вдалеке от тебя готов на все, чтобы спасти твою шкуру, а ты... Да пошел ты.

Прежде, чем Гарри успел осмыслить то, что сказал ему лучший друг, тот уже успел смешаться со школьной толпой. Ярость закипела в его жилах, глаза задернулись пеленой, и больше всего на свете ему захотелось прямо сейчас догнать его и сотворить то же, что и с Малфоем. Он даже сделал пару шагов навстречу, но нелегким усилием заставил себя застыть.

"Какого хрена, ты..!"

— С таким лицом только на суд идти, мальчишка.

Прежде чем Гарри успел развернуться, как сразу два фактора — стук металлической ноги по полу и ни с чем не сравнимый, будто прожигающий взгляд волшебного ока заставили его понять, что позади него стоял самый мрачный и нелюдимый тип замка. Професссор Грюм обводил магическим оком стены коридора, здоровый же глаз вперился в лицо мальчика.

— Поттер, юркий ты болванчик, в кой-то веки я тебя выцепил. За мной, — тон его каркающего голоса не давал ни малейшего права противиться его воле.

Гарри, подавив вспышку агрессии, поплелся за Грюмом. Не успела одна беда свалиться ему на голову. так внезапно подвалила вторая. Слова Рона все еще гремели в его голове, и он каждый раз злился и злился. Рыжий недоумок и понять даже не мог, через что ему приходится проходить. В кой-то веки Рона выдернули из зоны комфорта, а теперь он решил сорваться на него. А знал ли он, что Гарри испытывал, когда встречался с Квирреллом, когда сошелся в бою с василиском, когда отразил атаку сотни дементоров, когда его мозг поджарила бывшая крыса... Для рыжего все это было красочными словами, он и понять не мог, как все это время Гарри было страшно.

"Будто мне это надо, идиот, — он прикоснулся ко лбу, где покоился старый шрам, — не об этом я мечтал..."

За весь путь Грюм ни разу не повернулся, да ему и незачем было. Гарри шел вслед за ним, как послушный козлик. Он еще ни разу не был в его кабинете, чего нельзя было сказать о кабинетах других преподавателей по защите от Темных искусств, поэтому когда они оказались напротив двери, он насторожился.

— Ох уж эта дебильная архитектура, трижды заблудишься, пока найдешь нужный кабинет. Или это я склеротик, — Грюм достал израненной рукой ключ и отворил дверь. — Заходи.

Как только Гарри очутился в его кабинете, то тут же раскрыл рот от удивления. Невольно вспомнилась остановка у других преподавателей. У Квиррелла повсюду были алхимические ингредиенты и просто море чеснока, Локонс мог похвастать ужасающей коллекцией картин самого себя и горами книг о нем же. Профессор Люпин обычно каждый раз приносил в класс какое-нибудь новое интересное темное создание, так что нетрудно было догадаться, откуда он их брал. Но то, что увидел Гарри сейчас, было вне всякого воображения.

Вдоль стен находились разнообразные приспособления, назначение которых он не хотел знать и в помине. У дальней стены красовались прибитые газетные вырезки с выделенными словами. Около стола стоял стенд с многочисленными устройствами, которые то тихо щелкали, то тикали. Грюм вразвалку добрался до единственного стула и тяжело плюхнулся. Блеснуло серебро — металлический протез, неотъемлемая часть самого Грюма, со скрипом отсоединился от культи. Профессор аккуратно положил его на стол и, видя изумленное лицо Гарри, хмыкунл:

— Издержки профессии. Помню, знатное Взрывное заклятье я тогда словил. Ну да ладно. О, заинтересовало?

Отведя взгляд, Гарри увидел волшебные палочки, выложенные пирамидкой на столе. Они сильно отличались от тех, что он видел раньше — гораздо короче и тоньше, все они были одной формы и цвета. На его немой вопрос Грюм лишь кивнул, и Гарри осторожно взял в руки одну.

— Профессор, это ведь точно волшебные палочки?

— Открытие тибетских монахов-колдунов. Так называемые палочки-нулевики. Они никому не принадлежат и могут служить в равной степени всем магам.

— А такое бывает?

— Как видишь. Их крепят к предплечью, чтобы те не мешали искусству рукопашного боя. Удобно, — он откинулся на спинку стула и отдышался. — Ну что, Поттер, повздорил с рыжим Уизли?

Вопрос вернул Гарри вновь туда, в коридор. Он помрачнел и положил палочку обратно. Плохое настроение только ухудшилось, и теперь ему как никогда сильно хотелось побыть наедине. Грюм, видя это, понимающе покачал головой.

— Он может говорить тебе все что хочет, как и ты ему. Забери себе, — он кивнул на стол, где лежали палочки, — на досуге изучишь повнимательнее. Ты ведь пристрастился к внешкольной программе, не так ли?

Гарри испуганно вздрогнул и покосился на преподавателя. Он не исключал возможности того, что будет пойман им, ведь даже мантия-невидимка не могла спасти от всевидящего ока Грюма. Грюм же лишь хохотнул и хлопнул в ладоши.

— Знаешь, я просмотрел книги, что тебя заинтересовали. Защитные чары и создание заклинаний, да? Недурно, но не уверен, что для тебя это посильно. Так или иначе, что у тебя со вторым туром?

Еще один камень навалился на плечи Гарри. Он старался сильно не думать о том, что его ждало впереди, но теперь, когда вопрос все-таки прозвучал, чертов Турнир всплыл перед глазами.

— Все в порядке, я уже знаю, что нужно делать и как делать, — Гарри спокойно улыбнулся, — да и потом, время еще есть...

— Самая большая ложь из всех, что я слышал, — Грюм презрительно фыркнул и двумя глазами вперился в его лицо. — Время очень скоротечно, и скоро ты это поймешь. На твоем месте я бы спал с палочкой под подушкой.

Холодок пробежал вниз по спине Гарри. Обычные слова от учителя параноика оказали на него огромное воздействие. Как никак перед ним был тот, кто видел смерть очень часто, поэтому он тихо ответил ему:

— Мы ведь в Хогвартсе, так что все будет в порядке, — на что получил язвительную улыбку.

— Про Лонг Ше тоже так думали, однако целая чертова школа провалилась под землю, в буквальном смысле. Что же до Хогвартса, — он поманил пальцем, и когда Гарри приблизился к нему, он продолжил, — среди преподавателей ведется расследование. Не может быть простой случайностью твое имя в кубке. Кто-то приложил к этому руки.

— Но кто?

— Кто-то, кому от тебя что-то нужно. Не обязательно смерть, потому что смерть это самая тупая и примитивная вещь. Нет, дружок, я прямо печёнкой чувствую, внутри этих стен творится просто грандиозная чертовщина, и вот это, — он резко вскинул руку и выдернул из белой пряди на голове Гарри несколько волосков, — это эпицентр. Знаешь, ко мне подходила эта девчушка с гнездом на голове. Как ее... Грейнджер. Она сказала мне, что магия не подействовала на твои волосы.

— Гермиона приходила к вам?! — для Гарри это было большим изумлением. Грюм повертел белые волоски и сощурился.

— Она явно была чем-то встревожена. Боялась, что ты опять слетишь с катушек, чуть ли не плакала. Странно... магия не подействовала, но физический контакт запросто.

— Простите, — Гарри направился к выходу, едва сдерживая эмоции, — я к вам попозже зайду.

— Зайдешь ко мне еще раз, мальчишка, когда понадобится. Собственно, за прядью ты мне и сгодился.

Не желая слушать его каркание, он захлопнул за собой дверь и слепо побрел вперед по коридорам школы.

Волнение и стыд жгли его затылок. Несмотря на те слова, что Рон бросил ему в лицо, несмотря на то, что он оскорбил Флер, часть того, что он сказал, отрезвляюще подействовало на него. Он и вправду в последнее время совсем не думал о своих друзьях. Приближающийся бал, Второй тур, тренировки в Выручай-комнате, занятия, плюс посиделки в библиотеке — за всем этим Гарри забыл о самом важном.

"Что за чертовщина меня изменила?" — он в который раз дотронулся до белой пряди, хотя он уже знал ответ. Это не заклятье поменяло его. Он сам стал таким. Отстраненным, мрачным, ищущим ответы на вопросы, которых он не знал.

— Вот гадство.

— Какое гадство? — не успел он опомниться, как его глаза накрыли чьи-то мягкие ладони. Раньше это бы сработало, однако Гарри был наготове.

— Обыкновенное. Привет, Ави, — он обернулся и замер, так как совершенно ее не узнал, — что за...

За все время, что Гарри провел с Авелин, да и собственно за время, что она провела в Хогвартсе, он в своей голове сложил вполне четкую картинку, вспоминая ее. Теперь же все в ее внешности разительно отличалось. Ранее короткие волосы стали длинными и волнистыми, на ее лице появился легкий макияж, да и вела она себя немного не так, как раньше, без бросающегося в глаза баловства. Авелин стояла и удивленно смотрела на него, будто не понимала, что происходит.

— Тебе плохо? — она дотронулась до его лба рукой. — Выглядишь ст`ганно.

— Я это тебе хотел сказать, — ляпнул он, за что получил знакомый подзатыльник, — ой, прости.

— Нельзя такое говорить девушке, осёл. Готовлюсь к балу, — ответила она сердито. — Тебе бы тоже не помешало. Пошли.

— Э-э... куда? — за что чуть не получил еще раз. Авелин походила на сердитую кошку.

— Я обещала тебя постричь, так что молчи и топай за мной.

* * *

"К... какого черта?"

Эта мысль стала квинтэссенцией всего, что происходило вокруг него в данный момент. Во-первых, он находился не в Хогвартсе, а в карете Шармбатона, во-вторых, он никак не ожидал что внутри карета будет похожа на общежитие. Самым большим шоком стало то, что обычная стрижка не без старания Авелин превратилась в развлекательное представление. Вокруг них с удобством расселись по меньшей мере пятнадцать человек, и все (!) девочки. Ну и вишенкой на торте стало то, что местом проведения его "преображения" стала, собственно, комната Флер и Авелин. Первой в помещении не было, однако Гарри от этого легче не стало. Прямо сейчас он старался не вдыхать легкий приятный запах женских духов, так же он силился не смотреть на лукавые и хитрые лица студенток Шармбатона, а они как назло перешептывались исключительно на французском. Авелин приготовила ножницы и расческу и, встав сбоку от прикованного к стулу Гарри, торжественно объявила:

— Сегодня вы станете свидетелями чуда — главный задохлик школы превратится в мегамачо. Созерцайте, и лапы прочь.

После таких смелых слов она начала свое дело. Не то, чтобы Гарри боялся результата ее работы, но все-таки ему было немного тревожно. Он слышал, как щелкали ножницы, чувствовал, как его голова в какой-то мере становилась свободнее. И всякий раз он чувствовал легкие и очень теплые руки Авелин. Та не издавала и звука, видно была полностью погружена в работу, подумал он, поэтому закрыв глаза, Гарри погрузился в раздумья.

То, что сказал ему Грюм, не было похоже на ложь. Преподаватели в последнее время относились к нему мягче и старались лишний раз на наваливать на него груду работы. Может быть, они таким образом пытались не слишком обременять его перед Вторым туром. Странным было то, что сильного волнения, как перед Первым туром, Гарри не испытывал. Он думал об испытании, как об игре в квиддич — да, это волнующе, но не настолько, чтобы паниковать. Вспомнилось лицо Рона и ете болезненные слова в его адрес. Сейчас Гарри понял, что в поисках новых знаний он совсем позабыл о тех, кто ему дорог, но от размышлений его отвлекла Авелин, когда провела по его лбу рукой и подняла челку.

Щелк! Щелк! Щелк! Гарри немного боялся того, каковы будут его ощущения при отрезании белой пряди, однако не было даже зуда.

— Так, а теперь, — взмах палочки откуда-то сзади, и его голову охватил вихрь, — уберем обрезанные волосы. Ну, как-то так.

Когда он открыл глаза, то с удивлением обнаружил, что челка больше не мешалась, лоб был открыт. Он прошелся рукой по волосам. Все тот же кавардак, как и прежде, но по ощущениям было гораздо лучше. Гарри взглянул на Авелин, которая складывала инструменты — она легонько улыбалась чему-то у себя в голове. Зрительницы уже покидали комнату, хихикая и щебеча что-то на родном языке, так что они остались наедине.

— Теперь ты похож на человека, — она отстегнула ремни, удерживающие его на стуле, — если еще поработать с лаком, то на балу ты будешь крут как никогда.

— Незачем было меня сковывать, — Гарри встал со стула и помог убрать комнату. — Я бы не сбежал, ты знаешь.

— Конечно, знаю, но все равно это было забавно. Я могла бы постричь тебя налысо. Одни уши бы торчали, — Авелин хихикнула, но тут же отвела взгляд, — ну ладно, тебе ведь в библиотеку надо.

Точно такое же выражение лица как и тогда на Озере, и даже прядь она заправляла за ухо так же. Гарри лихорадочно стал думать. Это не могло быть простым совпадением. Тогда они говорили о Флер и о том, как они двое подружились, но было что-то еще. Что-то очень важное, связанное с...

Он понял.

"Я все-таки еще ребенок."

— Ави.

— Хм?

— Ты пойдешь со мной на бал?

Ее лицо начало меняться как в замедленной съемке. Гарри ожидал, что она начнет отшучиваться и как всегда затискает его до полусмерти, однако Авелин вела себя куда более странно. Она распахнула глаза во всю ширь, ее губы задрожали.

— П-прости, что... ты меня приглашаешь? — Гарри услышал ее сдавленный шепот. Его сердце и так билось как сумасшедшее, а после ее реакции ему захотелось повернуть время вспять.

— Если ты не хочешь, то я... ну, тогда, — к лицу хлынула кровь, он с запозданием понял, что только что ляпнул, — я...

— Пойду, — она широко ему улыбнулась и кивнула, ее глаза блестели, — да, точно... а теперь можешь сделать кое-что прямо сейчас?

— Д-да, конечно.

— Чеши в замок!

Когда Гарри вышел из кареты, краем уха он сумел различить чьи-то истеричные крики на-французском.

В комнате царил мрак. Камин едва справлялся со своей задачей, и пусть он был немал, он все же не мог осветить огромные просторы помещения. Всполохи пламени кидали яркие блики, играя с тенью человека, сидящего в кресле напротив. Этот человек был задумчив, зол, но в то же время его лицо уже давно не покидала победоносная ухмылка. Его планы, его месть свершилась как по маслу, что и следовало ожидать. Риск был очень велик, как и были велики затраты на подкуп и шантаж, но это того стоило.

— Еще вина, — вкрадчивый тихий голос тут же утонул в вязкой тишине, но тот, к кому это было адресовано, его услышал. Маленький сгорбленный эльф-домовик доковылял на израненных кривых ногах до кресла. В его ручонках покоилась запыленная бутылка с бордовой жидкостью. Щелчком пальцев пробка мягко вышла из горлышка, и мигом спустя бокал в руке сидящего у камина наполнился до краев.

Люциус любил такую беспрекословную покорность. Предыдущий домовик был позором для его семьи, раз посмел восстать против него. Злость снова вскипела в его жилах, подстегиваемая терпким вином. Ему захотелось прямо сейчас вернуться в злосчастную школу и выбить все дерьмо из дрянного мальчишки, и лишь осознание того, что он предпринял, тешило его. Ему не придется марать руки, за него это сделают они.

— Подумать только, какая жалость, — его губы растянулись в змеиной улыбке, — что же ты скажешь на это, Поттер?

* * *

Выручай-комната как всегда отличилась. Не успел Гарри привыкнуть к шуму и гаму внутри стен школы, как его встретило спокойствие и тишина. Комната была пуста, за исключением небольшого столика посередине, да женщины в дорожном плаще. Она быстро собиралась куда-то, но бросив косой взгляд на мальчика, остановилась.

— Здравствуй. Извини, что выдернула тебя перед балом, я примчалась буквально на двадцать минут. Хотела тебя увидеть, — Эмбер оценивающе оглядела его с головы до пят, после чего вынесла вердикт. — Неплохо выглядишь. Наконец-то ты пострижен.

«Можно подумать, это какое-то достижение» — подумал он, но все равно улыбнулся. Парадная мантия, присланная ему от Бродяги, Гарри сразу же приглянулась. Она была ему великовата, но пара заклинаний и скептический взор Гермионы быстро исправили эту оплошность. Во всяком случае, Гарри в сердцах поблагодарил Сириуса за то, что он не прислал ему «нечто», совсем как у Рона.

— Вы прибыли или уходите?

— Увы, ухожу. В Мунго у моего пациента случился рецидив, как некстати. Начал отдирать обои и с аппетитом есть, эх. Порой мне кажется, что скоро я так забегаюсь, ну да ладно. Кстати, это мой подарок тебе.

Гарри у самого пола едва успел поймать небольшой сверток. Едва поймав, он изогнул бровь — сверток был тяжелее, чем показался на первый взгляд. На его вопросительный взгляд Эмбер кивнула, и он стал разворачивать подарок. В его ладони сверкнуло стекло.

— Духи? — маленький флакончик с бледно-розовой жидкостью неслабо удивил Гарри. Эмбер улыбнулась и ответила:

— Да, и не совсем обычные. Присмотрись к флакону. Видишь? — И правда, на дне флакона покоилось нечто маленькое и темное. Гарри встряхнул флакон, и вещица, взмыв к поверхности, медленно осела обратно.

— Что это?

— Зуб тригонита, один из компонентов Малинты. Его свойства схожи, но в гораздо более слабой форме. Я боюсь, что от сильного волнения у тебя сорвут вентили.

— Спасибо, — не став долго ждать, Гарри прыснул духи на шею. Запах был некрепким, легким, слегка пряным, и в целом приятным, во всяком случае, ему понравилось.

А вот то, что ему не понравилось, так это последние слова Уоллис. Гарри то думал, что его лечение подходило к концу. Он больше не чувствовал необъяснимой злобы, паники, голоса в его голове не было уже очень давно. Могло казаться, что все, что с ним произошло, казалось кошмаром, не более, но Эмбер, видимо, так не считала. Оно понятно, его лечащий врач проводила профилактику, но ему от этого легче не стало.

— Тебя что-то беспокоит? Ах да, прости, забыла. Бал. — Эмбер внимательно вгляделась в его лицо, отчего Гарри почувствовал себя неловко. Ему даже подумалось, что с его прической что-то не так, и уже было вскинул руку поправить волосы, как ее второй вопрос вверг его в шок. — Ты целовался?

— Чт... Нет! — тут же в его мозгу нарисовалась Флер, и это вдвойне его смутило.

«Почему всегда, когда разговор касается таких тем, я вспоминаю именно ее?»

— Ну, все ещё впереди. — Эмбер, вопреки его ожиданию, не стала смеяться, лукавить или еще что. — Любовь это очень важная и нужная вещь в стадии взросления. Думаю, бал даст тебе прекрасную возможность, так что дерзай, будь счастлив!

— А могу ли я?

С этим вопросом его голову посетил мрак. Последние события то и дело выбивали Гарри из колеи, заставляли только делать, не думать, оставляли после себя лишь горькое послевкусие. Петтигрю, Турнир, его собственная нестабильность, ссора с Роном — он хотел, чтобы все оставалось как прежде, чтобы все это было лишь дурным сном. Эмбер, видя его метания, подошла и положила руку ему на плечо. Легкая тяжесть и тепло немного успокоили мальчика и поселили чувство защищённости.

— Гарри, я знаю, что ты имеешь в виду. Скажем так, нет такого человека, который делал бы только хорошее. Ты можешь стараться делать другим добро, но в тоже время причинишь зло другим. Это относится так же и к самим людям.

— Ко всем? — на его вопрос Эмбер утвердительно кивнула.

— Абсолютно. К тебе, твоим друзьям, даже… даже в Сам-Знаешь-Ком есть что-то хорошее, по крайней мере, было когда-то. Твоё "хорошее" это верность, честность, способность побороть свои страхи и вытерпеть боль, которую не пересилит даже взрослый.

— А что насчёт плохого? — Она тяжко вздохнула и прикрыла глаза. Видимо, она не хотела этого говорить.

— Гарри, ты нерешительный. Может, я задену твоё самолюбие, но так оно и есть. Ты мечешься между тем, что хочется и тем, что правильно. Я ни в коем случае не виню тебя, ведь твое детство было не сахар, да и потом, ты еще ребенок, но будь немного увереннее. Ты слабый, но одновременно и сильный. Это и делает тебя тобой.

— Как-то сложно, — Гарри нахмуренно вгляделся в пол, пытаясь переварить информацию. Если подумать, то у него не было возможности быть инициатором чего-либо.

— Ну, психика человека весьма сложная штука. — Эмбер пожала плечами и тут же спохватилась. — Только не вздумай сгоряча лезть на рожон, ладно? Не хватало, чтобы ты полез искать виновного. Да, Гарри, я знаю, что Аластор тебе наболтал, не смотри на меня так, поэтому прошу тебя — наслаждайся балом и… найди свое счастье.

Часы на ее запястье засветились и заискрили всеми цветами радуги. Эмбер ойкнула, когда одна из искр попала ей на руку. Спохватившись, она продолжила собираться.

— Прости меня, что-то я заболталась. Кстати, во время Второго тура прибудет Альбус, уверена, у тебя есть к нему вопросы.

Это уж точно, подумал Гарри. Он посмотрел, как Эмбер вышла из материализовавшейся в стене странной двери, после чего засунул флакон с духами в карман. У него было много вопросов к директору, и самый главный — почему человек, будучи невиновным, проторчал в Азкабане тринадцать лет, и все это время его главный союзник не потрудился спасти его?

* * *

И снова его уши потонули в шуме, снова он оказался посреди суеты бескрайнего масштаба. То тут, то там носились огалтелые парочки, кто-то кого-то искал, кто-то кого-то терял, кругом царила атмосфера сумбура и легкой паники, которая усиливалась по мере продвижения к Большому залу. Гарри сам стал заражаться таким настроем, отчего волнение и тревога заставили его настойчиво выискивать среди пестро наряженных студентов Авелин. Успех был менее, чем нулевым, что и следовало ожидать от такой девушки, как она. Масла в огонь подлил тот факт, что из всех студентов не было ни одного Чемпиона, лишь он. Седрик, Крам и Флер как в воду канули, и потому все внимание переключалось на него. Гарри сбился со счета, сколько раз с ним поздоровались, похвалили наряд и спросили, с кем он идет. Благо Авелин не успела всем растрепать, благодарно подумал он, пробираясь к входу.

— Гарри, да ты красавчик! — кто-то приветливо хлопнул его по плечу. Анжелина одобряюще показала большой палец вверх. — Ждешь свою голубку? Ну, удачи!

"Это смущает. Ну где же ее носит?!" — взмолился он, однако его отвлек еще один знакомый голос.

— Привет, Гарри, — резко повернувшись, он обнаружил первого Чемпиона помимо себя, и это неслабо его успокоило.

— Седрик! И...Чжоу? Здорово выглядишь!

На ней было серебристое китайское традиционное платье, которое, безусловно, очень ей шло. Да и Седрик в строгом классическом фраке, выглядел солидно. Оба держались за руки и приветливо улыбались всем в округе. Гарри даже стало немного завидно. Они очень подходили друг другу, вероятно, они стали парой после Первого тура. Седрик кому-то помахал рукой, после чего наклонился к его уху и тихо произнес:

— Гарри, профессор МакГонагалл сказала Чемпионам с парами собраться отдельно перед входом. Ты не в курсе, для чего?

— Может, зачтёт лекцию, как обычно?

Оба прыснули.

— Да, она может. Жду не дождусь начала, — Седрик аж светился от радости, чего нельзя было сказать о Гарри.

Его буквально пожирало волнение и страх. На подобных мероприятиях он никогда не бывал, он не знал даже, как элементарно себя вести, а уж то, что ждало его впереди и вовсе заставляло его ноги трястись. Когда Диггори покинул его, Гарри начал безуспешные попытки унять дрожь в коленях. Ему казалось, что он посреди огромного пестрого буйного моря, что вот-вот его захлестнет с головой волна, и он никогда более не всплывет на поверхность. Несколько раз его толкнули, от постоянного шума гудело в ушах, вопреки словам Эмбер, до счастья ему было очень далеко. Авелин не опаздывала даже — она будто исчезла.

Красное платье. Черный фрак. Черная парадная мантия. Синее платье. Абсолютно нелепый смокнинг. Белое платье, запах лака для волос и духов. Смех. Гул. Всполохи магического пламени над головами. Мини-салюты. Поцелуи. Смех. Гарри находился внутри этого эпицентра без права вырваться и побыть одному. Для него это было бы самой ценной наградой, а не Кубок и прочее. Как же сейчас он завидовал тем, кому не надо было рисковать своей жизнью в Турнире, тем, для кого Турнир — лишь развлечение и отход от обыденных школьных будней. Он мог их понять, в то время как они его нет. Особенно Рон… Гарри поискал в толпе знакомую рыжую шевелюру, он хотел посмотреть, вырядился ли Уизли в тот самый кошмар, но один нюанс его остановил и выбил землю из-под ног. Среди бушующего моря, откуда ни возьмись, появился крохотный белый островок. В прямом смысле белый — на него смотрела студентка, которую он видел впервые. Легкое, будто их воздуха сделанное платье вкупе с худыми ручками и ножками делали ее похожей на привидение. В ее глазах сквозила пустота, а белоснежные волосы никак и ни с чем нельзя было спутать. Гарри машинально вскинул руку и дотронулся до пряди. Мощнейшее чувство дежа вю заполнило его разум. Как будто он не должен был забыть нечто важное. Он неуверенно сделал шаг ей навстречу, но после того, как перед ним прошел один из студентов, девочка пропала.

"Ее волосы... — он не мог ошибиться, это было попросту невозможно, — Стоп, как же это..."

— Не может быть... это... Грейнджер!

Толпа предусмотрительно расступилась за спиной озадаченного Гарри, и как только он повернулся на изумленный возглас Парвати, то понял, почему та так отреагировала. Он не узнал свою подругу. Никто не узнал.

За три года, проведенных в Хогвартсе, с ним произошло кучу всякой всячины, от назначения его ловцом в сборную Гриффиндора, до назначения Чемпионом, и из-за этой кутерьмы Гарри попросту не замечал очевидных вещей. Сейчас же очевидный факт того, что Гермиона была не только умным студентом и верным другом, но еще и девушкой, пришел к нему в голову нежданно негаданно, отчего Гарри не много не мало изумился. Гермиона кардинально отличалась от той лохматой заучки, что постоянно оттирала от ладоней засохшие чернила. Нет, перед шокированной публикой предстала самая настоящая принцесса в легком розовом шелковом платье, с аккуратной прической, с немного неловкой, но радостной улыбкой. Однако не успел Гарри оправиться от шока, как он глянул на ее партнера и постарался не уронить челюсть.

Под руку ее держал Виктор Крам. Рядом с миниатюрной Гермионой облаченный в алую опрятную форму, болгарский Чемпион выглядел просто исполином. Уж во всяком случае он-то точно не даст в обиду свою спутницу, подумал Гарри, провожая их взглядом. Поставив в уме галочку расспросить подругу о таком событии, он собрался с мыслями чтобы дальше стоять как истукан и ждать своего часа. Впрочем, он вовремя это сделал, потому что буквально затылком почувствовал мягкий свет. Гарри уже понял, кто шел следом, ему не надо было смотреть на толпу зевак, которые чуть не попадали на каменный пол, ему не стоило вслушиваться в легкий стук каблучков. Он знал, кто шел ко входу в Зал.

"Флер…"

В этот раз ее лицо видели все, как бы Гарри этого не хотел. Сразу вспомнились слова Авелин про то, что она ужасно стрижет, но ему так не показалось, глядя на ее короткое каре. Они с Ави словно поменялись местами, скопировав прически друг у друга, но тем не менее Гарри мог поклясться, что Флер с любой прической будет прекрасна. Белокурые волосы контрастировали с черным платьем, что подчеркивало идеальную фигуру. На тонком пальчике поблескивало кольцо с синим камушком.

— Эй, это же Роджер Дэвис…

— Капитан когтевранцев по квиддичу. Повезло парню…

Гарри мог с ними согласиться, но куда сильнее его начало грызть чувство собственной ущербности. Оно и правда, куда ему было до такой девушки. Может быть, ему и правда стоило перестать витать в облаках и тешить себя глупыми надеждами. Когда Флер и Роджер прошли ко входу, Гарри понял что их всех Чемпионов без пары остался только он. Это, к слову, поняли все студенты в холле, и теперь множество пар глаз прожигали его насквозь, что было очень некстати для Гарри.

"Ави, ну скорее" — взмолился он, не в силах выдержать такое наказание, и в этот раз его мольбы были услышаны. Вперемешку с французской руганью и мелким дробным стуком каблуков из-за угла коридора выскочила — именно выскочила — раскрасневшаяся Авелин в синем платьице. Гарри даже не стал зацикливаться на ее наряде и внешнем виде, который пусть и был очень недурен; ему хотелось оторвать этой рыжей бестии уши и поменять их местами. Та остановилась посреди изумленной толпы и схватилась за бок.

— Пардон, ох. Это было экст'гемално...

— Черт возьми, где ты пропадала!? — зашипел Гарри как рассерженный кошак. — Это уже не смешно!

— Искала свои туфельки. Флер после п'гиготовления оставила сущий бардак в комнате. Извини, ладно?

Понять и простить времени уже не оставалось. Чемпионы со своими партнерами встали перед входом в Большой зал, дожидаясь своего момента. Теперь, когда отступать было некуда, Гарри пообещал самому себе, что если он выдержит это испытание, то купит себе огненного виски, чего бы это ему ни стоило.

* * *

Однако он и подумать не мог, чем все это обернется. Он не помнил, как зашел в изумительно преображенный Большой зал, он не смог увидеть, кто на него смотрел в ожидании танца. Все это казалось ему чем-то уж совсем нереальным, что было весьма иронично, учитывая то, что он находился бок о бок с магией. Его мозг будто отключился и заново заработал только тогда, когда Авелин ущипнула его за ухо.

— Ай!

— Как танцевать, знаешь? — она внимательно посмотрела на него, в ее голосе слышалось волнение.

— Немного, — просипел Гарри, потому что иначе проговорить он не мог. К горлу подошел ком, по спине пошел холодный пот при виде того, как приглашенный дирижер поднял палочку, готовясь обрушить на Чемпионов всю мощь оркестра.

— Хорошо, — под руководством Авелин, Гарри положил одну руку ей на талию, другой взял за руку ее. Пальчики Авелин дрожали, и Гарри мягко стиснул их, на что девушка благодарно улыбнулась. Грянул вальс, и все завертелось.

И вместе с этим Гарри пришло в голову, что как странно все происходит в жизни. Гораздо страшнее вальса было его ожидание, то же самое с драконом, то же самое перед каждым матчем по квиддичу. Сейчас, когда он кружил в танце, волнения не было вовсе, наоборот, он очень быстро пришел в себя и начал получать удовольствие от танца. Не без косяков, но все же Гарри уверенно вел Авелин, а та и не думала возражать, лишь изредка тихо поправляя его. Гарри заметил, как ее лицо и кончики ушей порозовели, и это сделало ее еще привлекательней.

"Если так подумать, то я мало что знаю о ней…"

Усталости от танца не было и в помине. Гарри не обращал внимания на то, как на него смотрела многочисленная публика, ему было все равно. Все его внимание нацелилось на то, как бы не отдавить своей партнерше ногу, чего он реально страшился. Авелин была не из тех девушек, которые при всякой неприятности робели. Но нет, танец проходил без травм и увечий, и это его радовало. Ави смотрела ему куда-то в район шеи, изредка бросая взгляд на лицо, но тут же опуская его снова. Гарри уже потерял счет времени, но вот последний такт был сыгран, и зал потонул в море аплодисментов.

— Ты просто умница, — Авелин, отстранившись, подмигнула, — для новичка сойдет.

— Спасибо, — благодарно выдохнул Гарри.

В это время на центр зала выбежал никто иной, как Людо Бэгмен в черно-желтой мантии и поклонившись на все четыре стороны с улыбкой заговорил:

— Леди и джентльмены, рад видеть вас сегодня на этом замечательном событии. Как вы все знаете, совсем скоро состоится Второй тур, где нашим Чемпионам предстоит побороться за лидерство, однако сейчас давайте же отбросим дух соперничества! — под аплодисменты он подошел к профессору Синистре и галантно протянул руку. Это, видимо, послужило сигналом для дирижера, поэтому спустя мгновение заиграла новая мелодия, более спокойная и светлая. Профессора, дав Чемпионам отдохнуть от стресса, как будто в сговоре заполонили танцпол. Авелин придирчиво оглядела танцующего Бэгмена и вынесла вердикт:

— Он старомодный. Начинается ещё один танец, ты как? — Гарри в ужасе вытаращился на нее, отчего та сморщилась и хлопнула его по плечу. — Все с тобой ясно. Поняла, пошли отсюда. Поговаривают, в пунш кое-кто подлил Амортенцию, не хочешь исп'гобовать? Да я пошутила!

Ажиотаж постепенно сходил на нет, потихоньку сменив обстановку в целом. Музыка лилась нескончаемым потоком, сменяя ритм и настроение, от резвой и порывистой, до очень мелодичной и душевной. Насчет Амортенции Авелин явно преувеличила, но все же чистым пунш точно не был, иначе Гарри никак не мог объяснить то, что через полчаса с начала бала студенты ходили раскрасневшиеся и очень уж веселые. Впрочем, именно поэтому он не притронулся к питью и еде, опасаясь за себя. Авелин же ни в чем себе не отказывала и после того, как выхлебала четыре стакана пунша подряд, куда то запропастилась. Гарри же остался в гордом и благоговейном одиночестве сидеть на стульчике у стены прямо под пихтой. После пережитого стресса и усталости в ногах чувствовалась слабость, но он был ей рад. Худшее было позади, и в данный момент Второй тур его мало волновал.

Он поразмыслил над словами Эмбер насчет "быть счастливым". Гарри глянул на запыхавшуюся Гермиону рядом с Крамом. Ее счастье было в знаниях, логике, способности постоять за себя. Так просто, и в то же время так для нее важно.

"А что же счастье для меня?" — подумал Гарри, глядя на свои ладони.

Он хотел верить, что его свет был в семье, но свою семью он потерял еще в младенчестве. Он испытывал смешанные чувства, когда каждый раз смотрел на колдографию с родителями. Он очень хотел, чтобы они жили, чтобы они поговорили с ним, обняли, утешили, но в то же время Гарри испытывал тоску.

В его мыслях поселилась та самая девочка в белом платье. За весь бал он ни разу её не увидел, она как в воду канула. Ошибиться он не мог — её волосы и его прядь были практически неотличимы. Даже если это было не так, та девочка могла быть зацепкой, и он решил обговорить эту тему с Эмбер.

Послышался звон разбитого бокала. Гарри поднял голову и с недоумением увидел, как Авелин за руку тащила в его сторону упирающуюся Флер. Он вскочил с места и гаркнул:

— Ты что делаешь!!?

— Смотри-ка, какая она милашка. Э-э-э-э-э-эй! Флёр, козочка моя недоеная, посиди с нами!

— Ты не могла бы вести себя прилично хотя бы сегодня? От тебя разит алкоголем, — Флер кое-как отцепилась от Авелин и влепила ей неслабую оплеуху, после чего с достоинством поправила платье, и только после этого повернула голову в сторону Гарри:

— Дай угадаю, это она тебя постригла?

— И тебя тоже?

— Вышло одинаково ужасно, — Гарри и Флер хмыкнули.

— Эй, я вообще-то здесь! — прошипела Ави обиженно. — Ты лучше не забудь уб'гаться в комнате, а то от тебя остался бедлам. Кстати говоря, — она хитро прищурилась, — Флер, а что ты чувствуешь к Гарри?

Фраза словно щелчок кнута. Гарри напрягся и настороженно перевел взгляд с пьяненькой Ави на Флер. Та не удосужилась посмотреть ему в глаза или как-то подать знак, однако зацепка для мальчика была — ее покрасневшее ушко.

"Погоди… не можеть быть… или ты тоже пила?"

— Сколько раз тебе повторять — это не твое дело. Прошу меня извинить, — так и не повернувшись в его сторону, Флер быстро покинула их, шипя гадости на французском. Авелин разочарованно вздохнула и пролепетала:

— Гарри, лапушка, здесь душно, пойдем-ка прогуляемся.

— А как же танцы?

— В бездну их.

* * *

Школа пустовала, хотя то тут, то там вприпрыжку мелькали парочки, держась за руку. Ни для кого не было секретом то, что бал послужил отличной возможностью скрепить себя узами с кем-либо. Уж во всяком случае чудодейственный пунш работал не хуже Амортенции, подумал Гарри, проходя мимо затаившейся парочки за углом. Полумрак только играл на руку праздновавшим студентам. Он расслышал неподалеку тихое хихиканье и звук спадающей одежды.

— Что-то стало жарковато в школе, правда, Ави? — он нервно потеребил галстук, посмотрев на свою спутницу. Та шла и смотрела куда-то в пол, проигнорировав его попытку к бегству.

— Это так здорово... — ее голос был тихим и неуверенным, что совсем не вязалось с ее характером.

— Хм?

— Я п'го бал. В Шармбатоне порой п'говодили занятия по танцам, но это ни в какое сравнение не идёт с этим. Да, да… Кстати, ты готов ко Второму туру? Ты выглядишь уставшим.

— Столько всего навалилось. — Гарри немного удивился такой сменой темы. Ави выглядела взволнованной, она теребила ткань платья и старалась не смотреть ему в глаза. — Я хочу, чтобы этот год закончился поскорее.

— А вот это было обидно. Мы ведь летом уезжаем. О, точно. — ее лицо вдруг посветлело. — Почему бы тебе не навестить нас на каникулах? Само собой, без переписки ты никуда не денешься, но мы могли бы...

— Ты серьёзно? — он ахнул.

Гарри буквально наткнулся на невидимую стену. Само собой, за границей он никогда не был, ему даже это не снилось, но теперь, когда Сириус был его крестным, ничто не могло помешать ему свалить из дома Дурслей на каникулах и побыть с Авелин, а главное, с Флер подольше. Радостное возбуждение охватило его голову, выбив все мысли из головы.

— Абсолютно серьезно. Я даже уже успела обговорить все со своими родителями. Они очень хотят поговорить с Мальчиком-который-выжил, хотя они мало понимают английский.

— Я… я хочу! — по правде Гарри был готов рвануть прямо сейчас. Авелин, видя его настрой, широко улыбнулась.

Они вдвоем дошли до каменной арки, выходящей на балкончик. Было довольно холодно, поэтому Гарри достал палочку и произнес согревающее заклятье. Их обоих окружило бледное красное кольцо, внутри которого стало очень тепло и комфортно. В последнее время палочка стала его слушаться как надо, даже более, что не шло ни в какое сравнение с тем, что было летом. Это его искренне радовало, особенно если учесть то, что он засиживался допоздна и заучивал новые формы магии. Авелин подошла ближе и слегка прижалась к нему сбоку. Из-за выпитого чудо-пунша ее глаза блестели и были немного рассеянными. Щеки Авелин покраснели, так же как и нос, придав девушке шарма. Сейчас она выглядела совсем не так, как в будни.

Гарри же застыл как изваяние. Он не знал, как ему реагировать на ее поведение, однако его подсознание знало. Он уже догадался, что она была далеко не трезвая. Авелин молча смотрела на Луну, вышедшую из-за декабрьских туч, мягкий свет отражался в ее глазах. Она явно боролась с чем-то внутри себя, девушка стиснула губы, и наконец-то решилась.

— Уверена, Флер будет рада, если ты п'гиедешь. Заметил ты или нет, но ты ей понравился, по крайней мере, как друг, а это немалого стоит, зная ее, — голос ее был ломким и безжизненным.

— П… правда? — Гарри бы обрадовался, но Авелин мигом его ввергла в смятение и смущение, она подошла так близко, что он мог запросто посчитать веснушки под ее глазами. Аромат ее духов и пунша смешался, став сильным и дурманящим. К его лицу прилила краска, внизу живота появилось странное волнение. Авелин взглянула ему прямо в глаза. Время замерло.

— И я тоже буду рада, — после чего резко приблизилась и мягко коснулась губами его щеки…

Совсем близко к его губам.

Ноги едва не подкосились, сердце застучало как бешеное. Гарри не мог поверить в то, что лучилось мгновение назад. Он смотрел на присмиревшую Авелин и силился осознать то, что она поцеловала его. Место поцелуя было еще влажным, и контраст с его алым лицом только подчеркивал место прикосновения. Он дрожащим голосом пролепетал:

— А… Ави, ты… — но она приложила пальчик его к его губам.

— Я… дальше мне нельзя, п'гости, — ее голос был сдавленным, и весь ее вид говорил, что она вот-вот заплачет, — п'гости, п'гости… они ведь для Флер… п'гости… ох, что же я… — и не в силах больше себя сдерживать, она резко развернулась и убежала прочь, оставив ошеломленного и возбужденного Гарри одного.

За много миль от Хогвартса...

 

— Этот чай ужасен на вкус, Уоллис.

В огромной пещерообразной комнате они были одни. Женщина отвлеклась от фигуры в центре столпа света и перевела взгляд на столик. Тот стоял совсем близко к каменному провалу, что вел к самому началу столпа. За ним, вальяжно закинув ногу на ногу, сидел ее непосредсвенный начальник и читал "Пророк". Трудно было предсказать его реакцию на ее появление и на ситуацию в целом — из-за газеты его лица попросту не было видно.

— Лучший сорт в Косом переулке, между прочим, — ее неловкое оправдание вызвало лишь смешок. Человек в кресле перевернул страницу и хмыкнул. — Вы зачем-то меня вызвали, Эфеб, не так ли?

Не каждый мог обратиться к нему вот так просто, но Эмбер могла. Ей хватало дерзости и наглости перечить, возможно, самому могущественному и опасному человеку во всем мире, и тот, видимо, не возражал. По крайней мере не подавал виду. Он отложил газету в сторону и, ткнув на нее пальцем, глумливо произнес:

— Вам бы стоит поучиться у клана Сяо по части чая. Ах да, они практически все сгинули во время обвала школы. Печально, весьма печально, ну да ладно. Как бы то ни было, Люциус Малфой оказывается тот еще фрукт, раз смог провернуть такое.

— В министерстве догадаются, — и, не выдержав, Эмбер сорвалась. — Эфеб, черт возьми, это просто абсурд! Как, КАК такое вообще могло произойти?! Как этот бред смог дойти до постановления?!

Эфеб тихо засмеялся и неспеша налил себе еще чаю. Видать, у него было хорошее настроение, и это учитывая то, что недавняя новость могла неслабо помешать его планам. Блик от столпа света упал на его лицо.

— Я уже проинформировал наших коллег в Болгарии и Франции. Они успели надавить на их министерства, чтобы те не возникали. Да и Игорь с Олимпией не такая уж прямо серьёзная проблема, — не глядя на нее, он кинул в чашку несколько кусочков сахара, и легким мановением пальца чай в чашке быстро закружился. — Эмбер, не вам волноваться о том, кому заткнуть рот. Ваша цель — заткнуть рот Гарри, не забывайте это.

— Да, но…

— Но? — от вкрадчивого голоса начальника ей стало не по себе.

Она знала, на что был способен этот бледный, будто больной, человек. На днях он щелчком пальцев буквально стер в порошок неугодного ему сотрудника, без эмоций, жалости или презрения. Он просто перешагнул через чью-то жизнь, будто та ничего не стоила. Эмбер его боялась, но в то же время ей было любопытно. Это опасное любопытство рано или поздно заведет ее в могилу, но она была ученым, и любое наблюдение в итоге окупалось. Эфеб хмыкнул и встал с кресла.

— Уоллис, я порой задаюсь вопросом, не зазнались ли вы? Вы очень ценный сотрудник и терять вас было бы неразумно, однако помните, — он взял с тарелки яблоко, и под его взглядом оно как в ускоренной съемке завяло и скукожилось, — и вас можно заменить. Вспомните Лорейн и не повторяйте ее ошибок.

Эмбер смиренно склонила голову, что Эфебу явно понравилось.

— Не стоит. А насчет новости скажу так — овцы поблеют и успокоятся. Повторюсь, ваша задача это проконтролировать, чтобы Гарри не сошел с правильной дорожки. Кстати, как он?

— Принимает Малинту, усердно учится, влюблен в Делакур, — она не успела толком ничего добавить, как вдруг Эфеб согнулся напополам и захохотал так, что по всей огромной пещере разнеслось его эхо.

— Ох, как это забавно, — он вытер слезы и отмахнулся от недоумевающей Эмбер, — это я так, о своем. Ну надо же, он проявил симпатию к этому чудовищу, ну что за извращенец. Хотя, зная его прошлое…

Он явно что-то недоговаривал, причем не в первый раз. Эмбер посмотрела на его лицо, и в которое мгновение увидела тень глумливой жестокости на его лице. Эфеб был человеком загадкой для всей организации. Так же загадкой было нечто, застывшее в столпе пламени посреди пещеры. Это нечто, если приглядеться, уже стало напоминать очертания человека. Проследив за ее взглядом, Эфеб понимающе закивал головой.

— Все идет так, как и должно. Механизм уже запущен. Эх, — он вытянул руку и остановил ладонь в дюйме от столпа света, — а ведь Гарри даже не подозревает, какое чудище живет внутри него.

— Вы про крестраж? — на ее вопрос Эфеб лишь криво ухмыльнулся.

— Пфф, нет, крестраж лишь катализатор. Совсем скоро, я чувствую это, у нашего замечательного Гарри Поттера начнутся галлюцинации. Интересно, выдержит ли он, поддастся ли соблазну?

— Как его лечащий врач, я не могу пропустить Ваши слова мимо ушей, — Эмбер подошла к нему ближе, напрягшаяся, словно вытянутая струна, — я думала, вы просвятили меня в курс дела.

Ее собеседник не потрудился даже повернуть голову в ее сторону, он все так же стоял к ней спиной и смотрел на нечто в центре вихря магии. Эмбер вспыхнула.

— Быть может, мне стоит все рассказать ему, чем мы тут занимаемся, чем ВЫ тут занимаетесь? — это возымело эффект, и Эфеб повернулся в ней. — У всего должен быть предел.

— Да, я знаю, — сказал он тихо и вкрадчиво, неторопясь подходя к ней. Шаг за шагом этот больной бледный человек был все ближе к Уоллис, а та с каждой секундой все явственнее ощущала исходящую от него угрозу, — я знаю это. Так же я знаю то, что вы с Лорейн Лавгуд не особо ладили, и что именно вы сдали ее местоположение нам.

Они были друг к другу так близко, что могли услышать сердцебиение друг друга — спокойное и размеренное Эфеба, и хаотичное Эмбер. Она не могла смотреть ему в глаза, она боялась потерять саму себя. Ноги не выдержали и подкосились, она упала. Эфеб снисходительно посмотрел на нее сверху вниз и вернулся к столику.

— То-то же. Учтите, что ваше карьерное продвижение в святом Мунго зависит от успеха моих планов, — он неторопливо налил себе чаю, стоя спиной к ней. — А пока что следите за Гарри и проконтролируйте, чтобы Лавгуд не контактировала с ним. Это важно.

Эмбер поднялась на ноги и боязливо посмотрела в его сторону. Бог знал, что за мысли царили у него в голове. Все что ей оставалось, это слепо слушаться его приказам.

— Я поняла.

— Хорошо, — он бросил взгляд через плечо, — кстати говоря, как там поживает наша "пешка"? Есть известия?

— В ожидании. Петтигрю сообщил ему, что возрождение Реддла запланировано на июнь…

— Как раз во время последнего тура, — Эфеб согнулся и затрясся в беззвучном смехе, — ох, это будет незабываемо. Я… мне уже не терпится увидеть лицо Гарри, когда он вмиг потеряет все. Я аж возбудился…

И все-таки он был настоящим дьяволом, подумала Эмбер, глядя, как он влюблённо смотрел на нечто бесформенное в бликах белого пламени. Дьяволом жестоким, беспринципным и несчастным.

* * *

Несмотря на позднюю ночь, на балконе царил мягкий полумрак, скрашиваемый лунным светом. Слабые блики играли на губах девушки стоящей напротив него, отчего те мягко блестели, будто зазывая.

— Я уду очень рада, если ты приедешь, — голос был сладок и приятен, как ночной дождь. Парень, не зная куда себя деть, стоял как вкопанный и смотрел, как объект его обожания, его любви томно смотрел на него чуть склонив голову. — Странно да? Теперь мне очень хочется лета.

— М-мне тоже, — подумать только, сейчас его голос был глубже и мужественнее чем раньше. Гарри, стоящий напротив Флер, разительно контрастировал с ней. Будто черное и белое, они были разными, но это их лишь красило.

Флер прикрыла глаа и подошла к нему ближе. Гарри ощутил, как ее маленькие пальчики коснулись его руки. Странно, но такое мимолетное касание разожгло в нем огниво небывалых масштабов. Прямо сейчас он мог пойти на дракона наголо, куда там — на нескольких сразу. Его любимая благоухала как только что сорванный цветок, и ему хотелось вдыхать его аромат полной грудью. Даже без пунша он был опьянен ей, и что-то ему подсказывало, что магия вейл тут была совсем не причем. Собрав волю в кулак, он перехватил ее пальчики и взял ее за руку. Ее ладонь была нежной, хрупкой и очень теплой, и Гарри не мог представить, что такое хрупкое создание могло справиться с драконом. Флер вздрогнула, но не отстранилась и не показала своего недовольства, напротив. Она будто выжидала.

— Потанцуем? — на предложение Гарри она широко улыбнулась и спокойно кивнула. Места для вальса было немного, поэтому они просто медленно закружили под светом Луны.

— Ты ведь знаешь, как вейлы выбирают себе мужчину? Мы не имеем права на ошибку.

— И?

Флер прижалась к нему и уткнулась лицом в область его шеи. Сердце Гарри пропустило такт, если не два. Он явственно ощутил аромат ее духов, ее горячее дыхание, быстрое волнованное сердцебиение, тепло и мягкость ее груди. Этого было достаточно для того, что бы растаять, и если бы данное испытание ввели в Турнир — Гарри бы его завалил. От близости Флер Гарри ощутил, как к лицу прилила кровь, и не только к лицу. Его начало разрывать двойственность. Он хотел отодвинуться, чтобы она не прознала, но и страшился рушить такой момент.

— Гарри, — Флер подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза, — я…

Ее губы были слишком блико. Мозг уже не работал — он понял лишь, что и ее к нему тянуло, словно магнит. Он, не смея дышать, медленно приблизил к ней свое лицо. Он чувствовал, как ее сердце билось как птица в клетке. Она улыбнулась ему и обхватила его лицо ладошками. Время остановилось.

— У тя есть че попить?

— Ха??! — Гарри округлил глаа. Флер удивленно посмотрела на него и переспросила:

— Ну попить. Зря я вчера пуншом нажрался.

Прежде, чем Гарри успел вскричать от подобного расклада, как все вокруг смешалось в однообразную кляксу, а самого его выдернуло прочь.

* * *

— КАКОГО!.. — первое, что успел он увидеть когда открыл глаза — взъерошенного бледного Симуса с галстуком, обвитым вокруг лба. От подобного зрелища к его горлу подступил ком, и он просипел. — Слезь с меня, придурок!

В нос ударила отвратительная, удушливая смесь из перегара, вонючих носков и пота. Держась за рот, Гарри поспешил к окну и рывком открыл его. В спальню тут же ворвался ветер со снегом, отчего Симус в сердцах высказал свое мнение о Гарри. Тому уже было плевать.

"Черт, так близко, так близко, — он испытывал странную смесь из восторга и жестокого раочарования. — Ну не смог Симус подождать еще немного, еще бы чуть чуть и…"

На его лицо приползла широкая самодовольная улыбка. Как бы то ни было, этот Бал ему запомнится надолго. Пусть даже он и был с Флер лишь во сне, реальность была ничуть не хуже. Он дотронулся до щеки, туда, где вчера прикоснулась губами Авелин. В ногах тут же появилось тонна неуемной энергии, Гарри захотелось с криком и хохотом скакать по кроватям, распевая гимн Хогвартса, но вовремя остановился. Он осмотрелся вокруг — Невилл все еще спал, не потрудившись снять лакированные ботинки, Симус как зомби бродил в поисках "че попить", Дина не было. Гарри перевел взгляд на кровать Рона. Тот тоже отсутствовал.

"Как, интересно, у него прошел бал?" — но тут же, вспомнив те слова в адрес Флер, выкинул его из головы.

Часы на его руке тихо прозвенели, оповещая прием лекарства. Гарри вприпрыжку дошел до своей тумбочки и, напевая себе под нос, достал ящичек с запаянными ампулами. Достав одну, он всмотрелся в темно-синюю жидкость и призадумался. Эмбер говорила ему, что его лечение практически подошло к концу, и что симптомов как ранее больше не будет. С другой стороны он вспомнил те ощущения, когда он повременил с приемом зелья и как это для него обернулось.

— Но это было давно, — Гарри легкомысленно пожал плечами, — я уже здоров, потом приму.

На часах было уже девять, стало быть, пришло время завтрака. Радостное волнение охватило все его естество, и, по скорому собравшись, он выскочил из спальни.

Несмотря на то, что за окном царила мрачная и унылая погода, Гарри был весел как никогда. Могло казаться, что он вытянул из погоды всю радость, Гарри буквально распирало предвкушение. Он, едва сдерживая улыбку, топал в сторону Большого зала, периодически здороваясь со знакомыми. Те, в свою очередь, не разделяли его настроя, вяло махая в ответ. Следующим летом он вырвется из тесной клетки и помчится во Францию. Франция! Еще совсем недавно для него это было попросту недосягаемым соблазном, но только не теперь.

Авелин его поцеловала. Его впервые кто-то поцеловал, и эти ощущения просто взрывали ему мозг. Он снова прикоснулся к щеке — туда, где вчера его чмокнула Ави — и заулыбался как идиот, но ему было все равно. И тут же настроение подкосилось от факта того, что так он мог предать свои чувства к Флер. И вновь радость взмыла в нем до невиданных высот.

— Надо будет расспросить Гермиону, как у нее прошло, — решительно сказал он сам себе, и опять его радость улетучилась от мысли о Флер.

Стало быть, он нравился Авелин, иначе она бы так не отреагировала, иначе она бы не согласилась пойти с ним на бал, и не было бы того поцелуя. Гарри задумался. Если так подумать, то она всегда подшучивала над ним, прикалывалась, и все-таки это скорее было проявлением своеобразной заботы. Он тут же вспомнил, как она его стригла в карете и схватился а голову.

"Какой же я идиот!" — когда все встало на свои места, стыд и смущение обручем охватили его голову, к ушам прилила кровь. Он и в самом деле был еще ребенком, раз не понял все с самого начала.

Теперь он не знал, как поговорить с ней. Следовало ли ему притвориться, что ничего не произошло, или попытаться поговорить с ней об этом — Гарри метался между двумя этими крайностями. Он видел спасение лишь в одном — если Гермиона смилостивится и поможет ему советом. И все же вновь глупая улыбка посетила его лицо, вновь неописуемая легкость заполнила его организм, он чуть ли не вприпрыжку шел к Большому залу. Сонные мятые лица студентов преображались от недоумения, едва те смотрели в его сторону. Гарри уже понял, что для него значило счастье.

Атмосфера в Большом зале была кардинально противоположной его настроению. Студенты, будь то из Хогвартса, Шармбатона или Дурмстранга, сидели вялые, помятые, сонные, на головах некоторых девочек царил настоящий бум, такой, что они могли составить конкуренцию разве что Гермионе. Вспомнив ее, Гарри стал всматриваться на стол Гриффиндора. Среди зомби в школьной форме он различил всклоченную каштановую густую шевелюру. Приблизившись к ней, Гарри с облегчением выдохнул.

Та принцесса, которую он застал вчера, исчезла, уступив место такой знакомой ему подруге. Едва сев рядом с ней, она без всяких лишних слов придвинула ему кубок с соком и что-то невнятно пробурчала под нос на тему того, какой он бодрый. Вместе с этим на Гарри напал голод, и он с удовольствием накладывал себе в тарелку все до чего мог дотянуться.

— Как тебе бал, Гермиона? — она глянула на него так, будто желала его, мягко скажем, исчезновения.

— Прекрасно, — тон же ее говорил о многом, — и какой только идиот подлил в пунш огненный виски? Да еще и смазал вкус заклятьем.

Гарри бросил взгляд на потрепанных близнецов Уизли. Те даром времени не теряли и вовсю ворковали со своими партнершами по танцам. Фред, или же Джордж, искоса глянул на него и очень хитро улыбнулся. Гарри не стал говорить Гермионе о своей догадке во благо близнецам.

— Кстати говоря, как ты умудрилась... ну... ты и Крам... — но осекся под уничтожающим взглядом.

— Вякнешь еще раз за столом — получишь.

Улыбнувшись про себя, он посмотрел на стол Когтеврана. С самого начала приезда Когтевран сидел бок о бок с французскими студентами, вот и сейчас, шармбатонцы вяло зевали и клевали завтрак бок о бок с "синими". Гарри было огорчился, так и не увидев знакомую фигуру в капюшоне, но тут его взгляд остановился на Авелин. Та тоже вернулась с небес на землю — без макияжа, взлохмаченная, с неуклюжим пучком на голове, она с непередаваемым выражением лица ела кашу. Подняв голову, она взглянула на Гарри, их взгляды встретились. Сердце Гарри забилось быстрее, и он поспешно отвернулся, равно как и Авелин.

"Ну и как мне с ней себя вести?" — просто так нельзя было выкинуть из головы их поцелуй, и они оба прекрасно это понимали. К тому же Гарри помнил ее реакцию после и радость поубавилась.

По залу прошлись шепотки. Гарри было удивился, но тут понял, в чем дело. Все внимание студентов было приковано к Флер. Едва войдя в зал, она, не смотря ни на кого, шла прямо к нему. Радости Гарри это не доставило — Флер была бледной, очень взволнованной и напуганной. Он уже понял, что ни к чему хорошему это не вело.

— Флер, — он привстал, когда она подошла к нему. Все студенты замерли и смотрели в их сторону. Девушка была без капюшона, но на ее пальчике поблескивало колечко с синим камнем. Это все, что успел в ней заметить Гарри, так как она сказала:

— Идем, за мной, это очень важно. Пожалуйста, — не обращая внимания на удивленный шепот, со стороны, Гарри поднялся с места и вместе с ней двинулся в сторону выхода.

Он не на шутку встревожился. Радостные мысли испарились легко, как эфир. Никогда еще он не видел ее такой взволнованной, обычно Флер держалась безэмоциональной. Сейчас же на ней не было ни капли спокойствия. Гарри едва успевал за ее быстрым стремительным шагом. Они шли по коридору в сторону движущихся лестниц.

— Что-то произошло? — сам того не замечая, его голос задрожал.

— П'гошлой ночью случилось что-то ст'гашное, — Флер нахмурилась, — мадам Максим будто не в себе. И еще, — она повернула голову в его сторону, — она сказала, что в этом виноват ты.

— Я? — ему было не в первой слышать подобные обвинения в свой адрес, но из уст его любимой это прозвучало в сто раз больнее, — но я не понимаю...

— Я тоже, 'Арри. Нам сказали соб'гаться в кабинете директора, — они дождались, пока лестница подъедет к их ногам, но ступать на нее Гарри не спешил, чем удивил Флер. — Что с тобой?

— Погоди, ты хочешь сказать, что... Дамблдор здесь? — он уже видел ответ в ее взгляде. Человек, с которым он хотел поговорить очень давно, был в замке.

— Мне п'госто сказали позвать тебя. П'гости, — она с печальным видом отвернулась от него.

Добраться до коридора, ведущего к горгулье, им удалось очень быстро во многом потому, что они чуть ли не бежали. С каждым шагом его сердце колотилось все сильнее. Ему было страшно и в тоже время любопытно. Говорить пароль не было обходимости — она уже отскочила в сторону, открывая проход к винтовой лестнице. Как только они поднялись по ней к двустворчатой двери, Гарри, задержав дыхание, постучался.

* * *

Дверь распахнулась тут же, открыв перед ним с Флер безрадостную картину — весь обзор закрывала мадам Максим, которая выглядела по-настоящему жутко. Гарри не успел пискнуть, как ее рука без всяких усилий схватила его за шиворот и, приподняв, понесла в центр кабинета.

— Сейчас ты нам все объяснишь, мальчишка, — Максим отпустила его и грозно скрестила руки на груди.

На Гарри смотрело несколько пар глаз. В кабинете были все Чемпионы — Крам, Седрик, пришедшая Флер встала у окна. Так же Гарри ощутил на себе взгляд Грюма и профессора Снейпа, что стоял на втором ярусе кабинета. У камина стояли Людо Бэгмен и мистер Крауч, и их лица были более чем мрачными. Мадам Максим встала рядом с Каркаровым, а тот, отбросив былой лоск, зашипел:

— Ну что, доигрался, прихвостень Дамблдора? — эти слова полоснули Гарри по ушам, и его охватила злость. Прежней растерянности уже не было — его мозг спасительно нашел врага в лице козлобородого волшебника. Гарри как можно более спокойно произнес:

— Что-то случилось? Почему все так смотрят на меня? — но их дискуссию прервал мощный хлопок и всполох пламени на втором ярусе.

Перед собравшимися в кабинете предстал никто иной как Альбус Дамблдор. Гарри, едва глянув на него, тотчас понял — ему нездоровится. Серая потрескавшаяся кожа и усталый взгляд старили его лет на двадцать не меньше. Снейп вовремя подхватил старика под локоть, дабы тот не упал. Дамблдор обвел взглядом публику и, остановившись на Гарри, легко улыбнулся, как ни в чем не бывало.

— Вижу, вы все собрались. Хорошо, очень хорошо, — он аккуратно спустился не без помощи профессора зельеварения, — хотя хорошего мало, как вы уже поняли. Барти, тебе слово, — и с явным облегчением плюхнулся в свое кресло. Ему точно нездоровилось, подумал Гарри, но тут же переключился на мистера Крауча. Тот коротко кивнул на слова Дамблдора, обвёл взглядом всех присутствующих и заговорил:

— Теперь, когда все причастные лица наконец-то собрались, можно будет огласить на этот раз официально, — он переглянулся с донельзя мрачным Бэгменом и объявил, — отныне Министерство решило непосредственно вмешаться в дела Турнира Трех Волшебников и внести некие коррективы.

— Коррективы? — Гарри ошеломленно посмотрел сначала на Дамблдора, но тот, зажмурившись, легко тряхнул головой, затем на Крауча и понял, что это добром не кончится, и он оказался прав. Следующие слова Крауча вгрызлись ему в мозг намертво, словно сверло в стену.

— На закрытом заседании глав Министерств магии Болгарии, Франции и Великобритании, а так же при участии начальников отделов международного магического сотрудничества, было внесено допущение в правила Турнира Трех Волшебников. Это допущение включает в себя полный контроль министерств за проведением Турнира, а главное — введение одного дополнительного тура.

Крики, яростные взгляды, препирания, всполох опрокинутых бумаг на столе, вымученный вид Дамблдора, удрученные лица Чемпионов — всего этого Гарри не видел и не слышал. В его мозгу эхом отдавалась последняя фраза Крауча, и с каждым эхом его голова тяжелела. Ища спасения, он, дабы не запаниковать, начал лихорадочно думать. Все, что ему нужно было, все его спасение было в его мыслях.

"Спокойно, этого не может быть... нет, это правда. Иначе бы нас здесь всех не собрали, верно? Думай, Гарри. Как до такого дошло? — мутным взглядом он увидел, как Каркаров и Максим тыкали в него пальцем и надрывали глотки. — Ах, точно, их можно понять. Четыре тура это уже слишком. Стоп, главы министерств? Фадж?"

В его мозгу нарисовался пухловатый улыбчивый мужчина с котелком на голове.

"Точно, он ведь главный, но... если так посудить, его главенство не помешало два года назад проигнорировать ложные обвинения на Хагрида и директора, ведь они были не причастны к Тайной комнате... ах..."

Каждый удар сердца погружал его в такой уже знакомый холод. Словно давний друг, его объятия бережно обняли его голову. В глазах пропали краски, и все, что он чувствовал — мрачное понимание. Гарри начало казаться, что его руки намокли, он подвигал ими, но чувство никуда не исчезло. На губах пристал терпкий медный вкус. Он хорошо его знал — он познакомился с ним в конце второго курса.

Мысли сбивались в кучу, наседали друг на друга, и с каждой мыслью Гарри все сильнее и четче понимал, в чем смысл его лечения. В голове зародился тихий, но настойчивый писк, и он потихоньку креп, как сорняк.

"Тайная комната... все началось... точно, этого бы не было... Джинни... но как тогда?.. — новое озарение пронзило его голову, — Малфой... Добби. Точно же. Малфой. Люциус. Ох, — Гарри бросил исподлобья взгляд на Снейпа, который встал между Дамблдором и Каркаровым, и на повышенных томах что-то ему втолковывал, — он прав, ну точно же... как он говорил?"

Для Люциуса Драко в первую очередь наследник, потом только сын, так просто он это не оставит.

"Значит, Люциус. Тогда понятно, у него тогда хватило влияния надавить на Фаджа, ныне он пошел дальше. Ради чего четвертый Тур?.. А, понятно, я же разбил его сосунку лицо... что сын, что отец, оба поступают подло, особенно этот мерзкий пидор... СТОП, ЧТО?!"

— Гарри, ты как, в порядке?

Из лабиринта мыслей его выдернул чей-то обеспокоенный голос. Он потряс головой, и перед Гарри предстало сразу две новости. Первая — все поголовно со страхом смотрели на него, и второе — из его носа на пол капала кровь. Дамблдор, задавший вопрос, махнул палочкой, и кровотечение остановилось.

— Господа, я понимаю, вы все в шоке. С Корнелиусом что-то не так, в последнее время он очень взолнован.

— Может, его кто-то того… Империусом? — подал голос Грюм, но Дамблдор покачал головой.

— Нет, его охрана очень надежна. К тому же, если бы проблема была только в ней...

— Если бы пти гарсон Поттер не сжульничал, то этого бы не п'гоизошло!!! — вскричала яростно мадам Максим. — Сначала два Чемпион, потом какие-то зелья в первом Туре, а теперь это!

— Не вам говорить о честности.

Гарри уже понял, что эти холодные как лед слова слетели с его уст, он осознал, что все, что он испытывал прямо сейчас не было ни тактом, ни вежливостью по отношению к этой женщине, отнюдь. Лишь старомодная злость. Лицо полувеликанши побагровело, но от немедленной экзекуции Гарри спасла, неожиданно, Флер. Её резкий, похожий на птичий клекот, гневный голос мигом остудил атмосферу в кабинете.

— Вы ведете себя по-детски! Конечно же, чем лучше разобраться во всем случившимся, лучше найти игрушку для битья, — она ткнула в свою директрису пальцем, — это отв'гатительно.

— Что? Флер, милая, разве ты не понимаешь? — опешившая Максим, равно как и все, во все глаза смотрела на разгневанную девушку, которая, видно, едва сдерживала свою иную форму. — Да ясно как божий день...

— Нет, не ясно, — резкой, скальпельно острой фразой она обрубила перепалку, и повернув голову в сторону Гарри, добавила, — я ему верю.

— Прекрасные слова, мисс Делакур, — тихо похлопал в ладони Дамблдор, прерывая дискуссию, пока она не переросла в нечто большее, — однако не следует терять голову, особенно вам, миледи. Господа, у нас еще есть время подать апелляцию, так что буду рад вашей компании завтра в Министерстве, — он посмотрел на разозлённых Максим и Каркарова. Те лишь фыркнули и направились к выходу. — Что же касается Чемпионов, то я освобождаю вас ныне и до конца года от занятий ради самоподготовки. А сейчас, прошу вас оставить меня и мистера Поттера наедине.

Когда Чемпионы и профессора покинули кабинет, Дамблдор тяжело выдохнул и спрятал лицо в ладони. Гарри неотрывно смотрел на него, испытывая самые противоречивые чувства. Счастье от того, что он вернулся, ненависть за Сириуса, раздражение за то, что тот никогда ни о чем не договаривает, смятение из-за его состояния — рой мыслей бились в его черепушке. Тот глянул на него и тихо сказал:

— Тебе бы умыться, Гарри, — тот только сейчас осознал, что его рот был полностью в крови. Гарри достал платок и наспех оттер кровь. Дамблдор кое-как встал с кресла и, скособочившись, дошел до странного вида чаши и прикоснулся к виску волшебной палочкой.

— Что теперь будет, профессор? — на его ответ тот, зажмурившись, вытянул из виска странную серебристую субстанцию. — Ведь раньше Министерство и так заправляло Турниром.

— Не так, как сейчас, Гарри, — директор прислонился к каменному постаменту, чтобы не упасть. — Отныне правила ужесточатся, а насчет дополнительного Тура — вопрос спорный. Если нам удастся переубедить Корнелиуса, то третий Тур вы увидите летом. Пока мы одни, пожалуйста, ни во что не впутывайся. В моё отсутствие много чего произошло.

"Если нам удастся", — холод просочился в его мысли, его губы зашевелились:

— Куда вы вечно уходите? Почему вы выглядите так? Почему вы...

"Не помогли Сириусу", — он заскрежетал зубами и опустил взгляд. Дамблдор долго всматривался в него, мальчик понял это по тому неловкому чувству, когда Грюм просвечивал его своим оком.

— Прости, Гарри, но пока ты не готов к ответам на эти вопросы, — он тяжело вздохнул и отошел от чаши, которая рябила и пускала блики на стены, — но я обещаю тебе, когда настанет время, я сам тебе все расскажу. А пока что отдыхай, выглядишь неважно, хотя не мне это говорить.

Злость подкралась к Гарри, он сжал кулаки и посмотрел, как Дамблдор шел к своему столу, едва пошатываясь. И даже если старик напротив него должен был внушать жалость и желание помочь, ничего, кроме гнева, Гарри к нему не испытывал. Он развернулся и направился к выходу, понимая, что не вытянет из него ни слова больше. Уже у самой двери, когда мальчик положил руку на узорчатую ручку, он услышал позади себя голос:

— Ты принимаешь лекарства?

Он обернулся. Ясный взгляд голубых глаз встретился с помутневшим зеленых. Пауза тянулась долго, очень долго, и Гарри чувствовал внутри себя борьбу. Будто он сошелся в схватке со своими старыми идеалами и постепенно брал над ними верх. Наконец, он разлепил губы и с кроткой улыбкой произнес:

— Разумеется.

— Хорошо. Удачи в следующем туре, Гарри. Буду держать за тебя кулаки.

Обратный путь он помнил смутно. Он брел куда-то, сталкивался с кем-то, что-то бурчал в знак извинений. Он словно ослеп, потерял нить, по которой шел. Он был абсолютно опустошен изнутри, и эту пустоту надо было чем-нибудь заполнить. Слова Крауча прогремели вновь, вызвав сильную боль в висках. Гарри остановился и, прислонившись спиной к стене, стиснул руками голову.

И сейчас, когда в его сознании царил хаос, подконтрольный лишь большими усилиями, Гарри вспомнил далекие слова своего лечащего врача.

Малинта не лечит.

И снова он шёл по тому длинному тёмному коридору, снова его вело чувство страха, что словно подгоняло его. Хриплое дыхание, по мере спуска по винтовой лестнице, отдавало все больше пара. Ему хотелось развернуться и мчаться прочь, но пути назад не было — к спине непреклонно подкрадывалась всепожирающая пустота. Она, словно ластик, стирала за собой то, где буквально несколько секунд назад был Гарри. Поэтому у него был только один верный путь — вперёд.

Массивная каменная стена хорошо освещалась трещиной высоко над потолком пещеры. Идти до стены было довольно долго, но даже сейчас, едва Гарри бросил на неё взгляд, понял — что-то было не так. С тех пор, как он был здесь в последний раз, многое поменялось, в частности то, что прикованный узник бесследно исчез. Гарри подошёл ближе. Ужасный смрад гниющей плоти и тухлой крови так же испарился, да и вообще складывалось впечатление, что никогда и не было того несчастного человека с маской ворона. Кандалы, в которые он был обычно закован, теперь сияли своей чистотой, на них не было ни пятна ржавчины. Это Гарри не понравилось. Ему в принципе все здесь не нравилось, в частности то, что его вновь атаковало чувство дежа вю. Сколько раз он был здесь? Третий? Десятый? Пятидесятый? Он, как и узник до недавнего времени, был прикован к этому месту.

— Ты снова пришёл, воронёнок.

Гарри резко обернулся на источник звука, но встретил лишь пустоту. Эхо прошлось по огромной пещере и затихло, оставив после себя лишь дрожащий воздух. Мальчик насторожено отошёл от стены и медленно обвел помещение взглядом. Страх просочился в его кровь. Он был здесь. Тот самый полутруп находился рядом с ним, каким-то чудом освободившись от оков. Гарри, сглотнув, громко спросил:

— Где ты? Что тебе нужно от меня? — ответом послужил тихий низкий смешок. Его оппонента явно позабавила дрожь в голосе и в ногах Гарри.

— Мне от тебя? Вот уж не думаю, что мне что-то нужно от тебя, мой маленький воронёнок, — голос становился то тише, то громче, он словно пульсировал, обвивался вокруг головы Гарри, не давал расслабиться и будто сводил с ума, — скорее наоборот.

— Наоборот? Что за черт?! Почему я здесь? Отвечай! — и вновь в ответ лишь смех. Страх уступил место злости, и он пошёл на поводу эмоций.

Снова и снова он оказывался здесь, напротив своего разлагающегося оппонента, вновь и вновь его пугала мысль о том, что то лицо под маской все-таки было его собственным. Однако сейчас он хотел разорвать этот круг. Если страх замораживал, стеснял движения, то злость на откровенную издевку, напротив, жгла его и давала сил.

— Как много вопросов... От тебя одни хлопоты, Гарри Поттер. Впрочем, неважно. Скоро над тобой вершится суд, на котором тебе будет дано право выбрать...

— Просто выпусти меня отсюда!

— ...и когда этот момент настанет, у тебя не будет права отказать мне.

— Я никогда не приму у тебя помощь, — после всего увиденного, Гарри дал себе понять, что жди беды от этого уродца.

— Но ведь именно я по-настоящему заботился о тебе все-е-е-е-е эти годы, — мальчик почувствовал, как на его плечо легла рука, и весь его пыл иссяк. — Ну-у же, Гарри, невежливо стоять к своему спасителю спиной, да-а?

По его плечу стало растекаться нечто, что даже при сильном желании нельзя было представить как кровь или ещё что-либо. Гарри медленно повернул голову, взгляд зелёных глаз встретился со взглядом других зелёных глаз, и он закричал.

* * *

В библиотеке царило одно негласное правило — нужно было всегда соблюдать тишину. И если в обычных библиотеках в мире маглов это ещё можно было понять, то в библиотеке Хогвартса это правило было попросту абсурдным. Любой старшекурсник, получив доступ в Запретную секцию, прекрасно это понимал и пытался переубедить вечно взъерошенную мадам Пинс, но та была непреклонна. Уж она-то должна была понять, что часть книг имели свою волю, голос, характер и зачастую забавлялись, пугая студентов своими криками.

Лишь одной студентке Пинс давала поблажку, видя, насколько серьёзно та относилась к книгам. Эта самая студентка шла со стопкой книг и растравляла их по полкам, параллельно бросая злой взгляд на подскочившего бледного паренька в круглых очках и взъерошенной шевелюрой. Тот был окружён неряшливо разбросанными по столу книгами.

— Нашёл место для сна, — Гермиона поставила последнюю книгу на полку и села напротив него. — И что это за книженции? Они все про... зелья? Какая муха тебя укусила на этот раз?

— Хм? Готовлюсь ко Второму туру, что же ещё, — Гарри хмуро воззрился на свою подругу, — завтра мне предстоит на час погрузиться под воду, знаешь ли.

Это было ложью. Способ справиться с туром он уже давным давно нашёл, так же, как и разгадал загадку золотого яйца. Поначалу Гарри хотел воспользоваться заклятьем Воздушного пузыря, пока однажды не наслышался от Невилла об одном удивительном растении, что ему подарила его бабушка. Так что теперь, когда жабросли были замаринованы в банке, дожидаясь своего часа, пришло время разобраться с другой, более насущной проблемой.

Малинта. После того, как в кабинете директора Гарри узнал о дополнительном Туре, внутри него что-то поменялось. Его будто кто-то встряхнул и показал на что-то пальцем, и это что-то Гарри и искал. Он перерыл практически все книги о зельях в библиотеке, но так и не нашёл даже упоминания о Малинте, словно его не существовало в помине. Отсюда следовал невеселый вывод — его пичкали самопальщиной.

— Ты выглядишь скверно, Гарри. Уверен, что справишься с туром? — Гермиона озабоченно взглянула на него. — Нет, правда, ты какой-то побитый.

— Ну, с Первым туром я как-то справился, справлюсь и со Вторым, — он вяло улыбнулся, разумно опустив тот факт, что его уже довольно давно натаскивала Сяо, выбивая из него всю дурь. Кое-что он так же не хотел ей говорить.

Гарри перестал пить Малинту совсем. Правильно это было или нет, он не знал, но он шел на поводу своего любопытства. Тот приступ во время приезда делегаций всплывал в его памяти каждый раз, когда он смотрел на ампулу с синей жидкостью. Гарри понимал, что это могло нанести ему еще больше вреда, что рано или поздно он мог стать неконтролируемым психом, однако сравнивая себя в то время, когда он принимал лекарство и время после отказа, второе было куда... реальнее. Гарри помнил, как первое время он жутко бредил и на двое суток запер сам себя в Выручай-комнате. После этого периода его организм, конечно, восстановился, однако Гарри будто избавился от ненужного хлама. Мысли стали чётче, голова стала мыслить более здраво, и вместе с этим палитра красок снова пропала, так же, как и вкус еды. Ему не нравилось то, что творили Эмбер и Дамблдор, но ничего не мог с этим поделать. Тренировки Сяо и попытки создания собственного заклинания его изматывали, но Гарри надеялся, что результат рано или поздно оправдает себя.

— Не будь таким легкомысленным, ты прошёл Первый тур благодаря жульничеству, второй раз такое не сработает, — Гермиона полистала учебник по "Экзотическим зельям Средней Азии", — сегодня ложись спать пораньше.

— Ты что, моя... — Гарри осекся, но тут же выкрутился,— сестра что ли?

— Нет, но мне осточертело смотреть на своего вампироподобгого друга, — она встала и, глянув на него сверху вниз, властно сказала. — Идем. Нас ждут "Три метлы".

"Походу, она боится конкуренции" — вслух он, правда, озвучивать мысль не стал, боясь за своё здоровье, так что ему пришлось разложить книги по полкам и позволить Гермионе вести себя навстречу "Трём мётлам". Походу ему и правда нужно было расслабиться. Он засунул руку во внутренний карман мантии, где покоилось письмо. Раз так, то пропустить стаканчик сливочного пива перед отправкой не было большим грехом.

* * *

По мере приближения Второго тура холода только набирали обороты, глумясь над Чемпионами. Пока Гарри вместе с Гермионой добирался до Хогсмида, они оба успели околеть, благо согревающее заклинание Гермионы не дало им совсем зачахнуть. Как и ожидалось, на улицах волшебной деревеньки было не так уж много народу — все студенты ломились в тёплые уютные помещения, не желая мерзнуть на улице. Но даже так, были смельчаки, которые решили бросить стихии вызов, находясь под снегопадом. Проходя мимо них, Гарри то и дело слышал о том, как они говорили о дополнительном туре. "Пророк" с известием вышел уже довольно давно, и все в школе выстроили не одну теорию, каким именно будет новый тур. И разумеется, ведро помоев досталось и Гарри, в котором практически все видели виновника.

— Н-не обращай на них вним-м-мания, — у Гермионы от холода начал заплетаться язык, — он-н-ни н-ничего не п-понимают.

— Да уж, — только и смог вымолвить Гарри. Только то, что сказала Флер тогда в кабинете, позволяло ему держаться. Он перевёл взгляд на Гермиону, чьё лицо было полностью обмотано шарфом.

"Ниндзя?" — у него возникло непреодолимое желание сорвать с неё шарф, и когда он уже протянул было руку, Гермиона, бряцая зубами, проговорила:

— Эй, это же...

Они были не единственными, кто стоял у входа в "Три метлы". Прямо напротив входа, запрокинув голову, стояла какая-то коротышка и всматривалась в вывеску, переминаясь с ноги на ногу. Гарри было насторожился, что же здесь делает младшекурсница, но тут ребёнок повернул голову в его сторону, и у него отпало всякое желание даже думать о Сяо, как о мелкой.

Он знал настоящую силу её рук. Без всяких преувеличений он осознал, что при желании она могла убить человека с одного удара. Раз уж Сяо умудрилась вырубить Крэбба, своими пропорциями похожего на резной шкаф, то это было вполне реально. Сейчас же она стояла и хмуро смотрела на них двоих, что выглядело малость нелепо. На ней было зимнее маленькое пальтишко и совсем уж неподходящая цветастая вязаная шапка с огромным помпончиком. Гарри аж разинул рот, глядя, как пушистый шар трясся от порывов ветра. Опомнившись, он заговорил первый.

— Привет, Сяо. Ах да, Гермиона, я вас представлю. Сяо Цзинь Ши, мой э-э-э...

— Тренер, — буркнула та под нос и протянула ей руку.

Гарри уже знал, что сейчас будет, поэтому не шибко удивился, когда его подруга скорчила лицо во время рукопожатия. Хватка у Сяо была явно мужской.

— Эм-м, может зайдём внутрь? — растирая ладонь, предложила Гермиона.

— Пойдём, — Гарри подошёл к двери и, пропустив девушек вперёд, зашёл в таверну.

* * *

За день до Второго тура в таверне было очень людно. Это объяснялось тем, что все занятия были отменены, дав студентам возможность расслабиться. Гарри, не обращая внимания на воззрившихся на него Ли Джордана и Симуса, пробирался к столику у окна. Запах сливок и корицы приятно щекотал его нос, и Гарри надеялся, что хотя бы здешнее пиво не поменяло своего вкуса. Он обернулся и увидел, как Сяо, стиснув кулаки, вжала голову в плечи. Для неё это было, походу, испытанием — находиться в таком людном месте, зная её замкнутый характер. Когда троица уселась, Гермиона подозвала официантку.

— Как же здесь шумно, ужас, — она растирала замершие щеки ладонями, — ну, это неудивительно. Гарри, ты как, волнуешься?

Как бы он не дружил с ней, сейчас он меньше всего хотел чьей-то заботы. К тому же, того волнения, что было перед Первым туром, не было и в помине. Гарри вспомнил, как он истерил после новости о драконах, и это вызвало у него раздражение. Сейчас он был сосредоточен на более насущных делах.

Когда к их столику подошла официантка, Гермиона начала делать заказ, Сяо же боязливо осматривалась по сторонам, то и дело вздрагивая от очередного взрыва хохота.

— Я... не понимать, — она недоуменно воззрилась на то, как Ли на спор выдул целую пинту сливочного пива под громкие овации сокурсников, — я правда не понимать.

— У вас на родине такого не было?

В ответ на вопрос Гарри та отрицательно замотала головой и нахмурилась.

— У нас не бывает каникул. Мы тренируемся. Всегда. И поэтому я не понимать.

— Ну, это легко исправить, — стараясь сгладить мрачную атмосферу, встряла Гермиона, пододвигая ей только что принесённый бокал, — вот, держи.

Гарри самому стало интересно, что из этого выйдет. Видеть её, насупленную маленькую воительницу, распивающую сливочное пиво, было для него в диковинку. При нем она пила разве что традиционный чай. Сяо с неподдельным интересом посмотрела на содержимое бокала, затем на Гермиону, потом опять на бокал. Та тут же поняла и стала учить её, как правильно пить. Гарри отвлёкся и увидел, как на него смотрела компания из Дина, Невилла и Рона. У последнего было виноватое выражение лица, однако он все еще не мог забыть те слова в адрес Флер. Он понимал, что его друг впервые испытал серьёзный стресс, связанный с арестом отца, да и сам по себе по характеру Рон был завистлив, но это не давало ему право прилюдно оскорблять ту, кого Гарри любил. Рон поспешно отвернулся, едва их взгляды встретились.

"Опять убегаешь?"

Тем временем Сяо, собравшись с силами, поднесла бокал к губам и начала методично опустошать содержимое под тихую поддержку Гермионы. Гарри удивлено смотрел на то, как Сяо медленно запрокидывала голову, и как только её бокал опустел, она поставила его на стол.

— Ну как?

Та опустила голову, и Гарри не смог сдержать улыбку. На маленьком и точеном хмуром лице девушки красовались пышные пенные усы. Они настолько не вязались с ней, что это выглядело до абсурдного смешно. Гермиона и вовсе засмеялась, а после достала зеркальце. Дальше произошло то, чего Гарри уж точно не ожидал. Сяо, воззрившаяся на своё отражение, медленно растянула губы в неуклюжей улыбке. Её лицо мигом преобразилось, став добрее и светлее.

— Ты ведь за этим сюда пришла? Было любопытно? — этот вопрос от Гарри вернул Сяо прежний облик, к его разочарованию.

— Это очень... занятно. Да, — она кивнула и опустила лицо, пряча его в шарф, однако Гарри успел заметить, как покраснели кончики её ушей.

— Кстати говоря, — Гарри перевел взгляд на повеселевшую Гермиону, — что у тебя с Крамом?

Это волновало не только его, Святочный бал до сих пор находился на устах студентов трех школ. Тогда отношения между студентами претерпели явственные изменения. Это ощущалось буквально на следующий день после Рождества. Тогда атмосфера в замке была словно пропитана неловким молчанием, смущением и волнующим трепетом. Не обошлось и без интересных слухов, виновницей одного из которых была Гермиона. Как и ожидалось, она покраснела.

— А что у меня с ним? — но тут же осеклась под взглядом Гарри. Поняв, что ей не выкрутиться, она опустила плечи и устало вздохнула. — Ох, как же меня это достало. Надо было не соглашаться.

— Так это он тебя пригласил?

— Ну... да, в библиотеке. Не смешно, — Гарри не смог подавить улыбку. Это было очень похоже на неё, зная её страсть к учебе, которая передалась и ему. — Он сказал мне, что давно на меня посматривал, ну и... Стоп, я что, на допросе? Давай лучше поговорим о том, как ты умудрился зацепить "Ходячее Бедствие Шармбатона".

Гарри, в это время попивавший сливочное пиво, чуть не захлебнулся. Откашлявшись, он недоуменно воззрился на самодовольную Гермиону. Дураку было понятно, что она так отомстила, но это он отодвинул на второй план.

— Как ты сказала?!

— Нет, ты, видимо, издеваешься надо мной. Уже давно эту девушку так называют, и недаром. Она подпалила кабинет Снейпа, умудрилась разбить два телескопа, выпустила на волю соплохвостов, и — представь себе — напугала Пивза. — Гермиона вошла в раж, рьяно загибая пальцы. — Пивза, Гарри! Я не знаю, что у неё на уме, но если она сговорится с близнецами, то быть беде!

— Ты преувеличиваешь, Авелин хорошая, — и тут же он осекся, вспомнив, как она толкнула Флер на него, и что из этого вышло. В самом деле, этой рыжей бестии не сиделось на месте. — Ну, правда, ей нужен курс успокоительных.

Он не понимал её. Авелин поначалу казалась ему гиперактивной и жизнерадостной непоседой, но после того поцелуя на Святочном балу все перевернулось. До недавнего времени она его избегала, так что поговорить с ней возможности не было совсем. Вероятно, он упускал какую-то важную деталь, или он был попросту слишком туп.

— Все это, конечно, хорошо, однако, — Гермиона серьёзно посмотрела на него, — ты ведь чем-то обеспокоен?

Вот что значила дружба с главной заучкой Хогвартса. Та была не только умницей, но ещё и прекрасно понимала чувства других, и это порой Гарри пугало. Он и в самом деле хотел поговорить с ней кое о чем. Он глянул на Сяо, которая, по-видимому, вошла во вкус и заказала себе ещё сливочного пива. Как бы она не помогала ему, он засомневался, стоило ли ей доверять. С другой стороны он понимал, что её мало что волновало, кроме разрушения её школы, так что он решил начать с главного.

— Гермиона, скажи, ты ведь знаешь, как патентуют новые зелья?

Она медленно подняла бровь вверх. Для неё было более, чем странным — выслушивать от своего друга такие вопросы. С другой стороны Гарри видел, что новые темы для разговоров ей нравились, поэтому в её глазах зажегся огонёк интереса.

— Ну, это очень и очень непросто, — та задумчиво покрутила стакан, — видишь ли, перед тем, как новое зелье допустят до патента, его очень тщательно проверяют в Союзе Зельеваров, а так же оно проходит контроль Министерства и Ассоциации святого Мунго, отвечающего за лекарственные зелья. Я имею в виду, проверяется степень силы зелья, уровень опасности, а так же возможные видоизменения при комбинации различных добавочных компонентов.

— Добавочных компонентов?

— Возьмём, к примеру, Оборотное зелье, — при упоминании о нем лица Гарри и Гермионы синхронно сморщились. Они оба хорошо знали, какое же оно было чудовищное на вкус. — Так вот, у него очень много определенных условий, не выполнив хотя бы одно, его свойство меняется, сильно отдаляясь от оригинала. С Сывороткой правды все ещё строже — мельчайшая оплошность превращает зелье в опасный яд. Так что создать новое законное зелье очень трудно.

— Значит, если в общем реестре оно не значится...

— То оно не прошло проверку... А что такое? Ты опять решил "создать" какую-то чепуху? — Гермиона подозрительно прищурилась, но Гарри замахал руками.

— Нет, что ты, я лишь создаю заклинание, — и тут же прикусил язык под уничтожающим взглядом карих глаз.

Как бы она не хотела, что бы он не своевольничал, в последнее время он добился некоторых успехов. Теперь, при произнесении заклинания, воздух вокруг палочки начинал рябить и создавать что-то вроде вытянутого вихря. Пока что это было его пределом, но даже это радовало Гарри.

А вот слова Гермионы о незаконных зельях сильно его зацепило. Он ещё со случая в кабинете директора понял, что это его "лечение" было фикцией. Ну не могло это лечение превратить его в амебу, к тому же по существу, пусть у него и случился припадок давным давно, после отказа от Малинты его чувства обострились. Об этом Эмбер не знала, или делала вид, что не знала, и Гарри было на руку то, что она в данным момент отсутствовала. Единственный человек, к которому он мог обратиться по поводу зелья, был Снейп, но сразу два фактора отметали эту идею. Первый факт — именно этот человек варит ему Малинту, а значит, он в курсе всего происходящего. Второй — Снейп ему не нравился.

— От Бродяги есть известия? — Гермиона наклонилась к нему поближе. — Ты ведь знаешь, эта новость, ну...

В ответ Гарри молча достал из внутреннего кармана запечатанное письмо. Девушка сразу все поняла.

— Это ему? — он кивнул. — Надеюсь, у него все хорошо.

— Он вернулся в свой дом и проводит генеральную уборку, — Гарри улыбнулся и тут же нахмурился, — хотя после статьи в Пророке он прислал мне письмо и сказал, что рванет сюда, как только освободится.

— НЕЛЬЗЯ! — Гермиона вскочила, чем перепугала народ в таверне. Неловко извинившись, она села на место и тихо зашипела. — Ни в коем случае! Это очень опасно, особенно сейчас!

— Я это знаю. Он — нет. Я ведь его крестник, а тут дополнительный тур и... и вообще.

Гермиона мягко улыбнулась ему.

— Он заботится о тебе как может, ты же знаешь. А насчёт дополнительного тура... Я думаю, на Фаджа надавили...

— Малфои!

— Да не Малфои! — она раздраженно гаркнула на него. — Другие министры! Тебе не надоело?

— Нет, но...

— Ты постоянно твердишь, что это Люциус все подстроил, и, может быть, так оно и есть, но тебе не кажется, что банальная месть за сыночка слишком притянутая причина тратить деньги и рисковать шкурой?

— На втором курсе он не побрезговал ведь...

— На втором курсе, Гарри, дело ограничилось Визенгамотом, а сейчас сразу три Министерства!

Он досадливо цокнул языком и отвернулся. С недавних пор он был одержим мыслью о том, что Малфои успели и здесь подпортить ему малину. Гарри ненавидел их всей душой, и сейчас он задумался о том, что тогда набить рожу младшенькому было хорошей затеей. И все же после того, как его руки оказались в крови Малфоя, ему стало страшно. Пойдя на поводу своих эмоций, он чуть было не перешёл черту, благо Снейп оказался рядом.

— Я тоже их не люблю, в частности за то, как они меня называют, но, — Гермиона повернула голову и посмотрела в окно, — не стоит терять голову и зацикливаться на необъективной проблеме. Это, к слову, твоя главная слабость. Кстати, уже темнеет. Ты бы поспешил.

Гарри посмотрел в окно. И правда, уже начало темнеть, а добираться до совятни было довольно долго. Помахав на прощание Сяо и Гермионе, он наспех оделся и выскочил на застуженную улицу, грудью ощущая письмо Сириусу.

* * *

До совятни был путь неблизкий, и пока Гарри шёл, снегопад закончился, стало потихоньку темнеть. Ему было любопытно, какая погода будет завтра, и насколько холодным будет Большое озеро. Из рассказов Невилла Гарри понял, что вместе со способностью быстро перемещаться под водой, жабросли также давали терпимость к низким температурам. Невилл был лучшим студентом по травологии среди четвёртого курса, так что его слова были весьма и весьма убедительны.

Другое дело сам тур. Из песни русалки Гарри смог разузнать, что ему за час необходимо было отыскать нечто ему очень дорогое. Ориентируясь такой скудной информацией он понял, что вся суть тура будет состоять в поисках, нежели в прямом столкновении, как в Первом туре. Подумав об этом, к Гарри вернулось прежнее волнение, но оно было скорее спортивным, чем истеричным. Что ни говори, ему пошли по нраву такие изменения.

Ноги уже начали уставать, когда он подошёл ко входу в совятню. Это было небольшое каменное строение цилиндрической формы с небольшими проемами в стенах. Внутри помещения всегда царил шум. Совы, эти красивейшие создания, редко затихали одновременно. Вот и сейчас, когда Гарри поднимался по лестнице, то услышал громкий шорох перьев и клёкот недовольных птиц. В одном из них он узнал свою сову, Буклю. Был и ещё один источник звука, который сова издать никак не могла. Это была чья-то тихая речь на иностранном языке. Гарри ни с чем не смог спутать этот нежнейший легкий голосок, и поэтому не сильно удивился, когда, войдя внутрь, он увидел Флер. Та в одной руке держала распечатанное письмо, а другой заботливо гладила большого напыщенного филина. Птица явно была горда собой — распушила перья и задрала клюв кверху. Флер с доброй улыбкой щелкнула его по клюву и хихикнула. Гарри замер. Прежде он никогда не видел, что бы она так себя вела, но ему вмиг понравилась такая Флер. В ней было что-то неприкрыто детское, невинное, и то, как она мягко гладила филина по макушке, вызвало у Гарри улыбку.

Как не вовремя одна из сов издала громкий клёкот, заставив девушку вздрогнуть и обернуться, но вместо птицы увидела черноволосого изнуренного паренька.

— Эм, привет, — Гарри с сожалением смотрел, как её выражение лица вмиг вернулось в уже привычное холодное.

— Зд'гавствуй, — Флер спрятала письмо в карман куртки и быстрым шагом направилась к выходу. Это сильно задело Гарри за живое. Он не понимал её, её поведение разнилось от вполне открытого, до холодного, как сейчас.

Он слышал звуки удаляющихся шагов, и шанс поговорить с ней ускользал. Кто знал, что могло случиться завтра, так что он хотел услышать её голос ещё.

— Флер! — он выскочил на улицу и догнал девушку. Та остановилась, стоя к нему спиной. — Я хотел бы поблагодарить тебя... ну, за то, что ты тогда сказала, помнишь? В кабинете директора.

— Помню, — последовал её тихий ответ. Она опустила голову, — что-нибудь ещё?

В её голосе был холод. Она будто специально отталкивала Гарри, держа его на расстоянии. Он вспомнил слова Авелин о том, что он ей нравился как друг, но сейчас те слова походили на шутку. Он предпринял ещё одну попытку.

— Знаешь, все в школе с ума посходили. Твердят, что...

— Перестань, пожалуйста, — Флер повысила голос и стиснула письмо в руке, — я знаю, ты не виноват в том, что отныне туров четыре. И вряд ли ты специально кинул своё имя в Кубок. Я долго размышляла об этом, думала, кто же ты для меня, очень долго. Пусть ты стал чемпионом по чьей-то прихоти, но даже если так, — она обернулась, и Гарри увидел в её голубых глазах суровую решимость, — даже если это и так, то ты — мой соперник. И во что бы то ни стало, я одолею тебя.

Слова Флер ещё гремели в его голове, хотя она давно ушла. Гарри смотрел ей вслед и почувствовал себя дураком. Зациклившись на себе, он напрочь отказывался понимать чувства других, той же Флер. Теперь все встало на свои места.

В отличие от Первого тура, который проводился рано утром, Второй тур было решено перенести на вечер, дав Чемпионам выспаться и собраться с силами. Это, в свою очередь, вызвало бурю негодования от лиц студентов, которым не терпелось насладиться зрелищем. Как только была дана команда собраться у входа в Большой зал, воцарилась паника. Все стремились встать впереди, поэтому уладить ситуацию "вызвался" Грюм. Результат был более, чем ожидаемым — студенты выстроились по ранжиру, боясь даже пискнуть.

Идти пришлось до небольшого причала у озера. Гарри хорошо знал это место — зимой он любил стоять на причале и смотреть, как вокруг него неспеша летала Букля, изредка приземляясь ему на плечо. А летом это было излюбленным местом Хагрида, которому нравилось порой порыбачить. Сейчас же причал ломился от количества людей.

— Страшно? — Гарри повернул голову. Сяо шла рядом с ним, поодаль от остальных студентов.

— Не особо, — что было правдой, — бывало и страшнее.

Однако пусть он и тешил себя, отказ от Малинты дал о себе знать. Чувство "тяжелой головы" никуда не исчезло, ему хотелось лечь на кровать и просто стиснуть голову руками.

Мимо проходили студенты разных курсов, факультетов, школ, они здоровались с ним, желали удачи, а некоторые девушки с Шармбатона ещё и подмигивали. Гарри улыбнулся им. Как бы то ни было, больше всего негатива в свой адрес он услышал от студентов Хогвартса, и то по большей мере Слизерин изливался, да и от дурмстрангцев. На последних ему было глубоко плевать, за все обучение он ни разу не разговаривал с ними, то ли дело светлый и жизнерадостный Шармбатон.

Рона и Гермионы не было ни на завтраке, ни после в гостиной Гриффиндора. У Гарри сложилось неприятное чувство, что они и были тем самым "призом", но эта идея была слишком уж дикой. Всю дорогу Гарри и Сяо провели в тишине, и он был благодарен девушке за это. У Цзинь была одна очень хорошая черта, которая ему нравилась — она всегда знала меру общения. Вот и сейчас, Гарри сконцентрировался на туре, и Сяо это поняла. Дойдя до лодок, они остановились и поприветствовали Хагрида. Тому явно была по душе работа контроллера.

— Привет, Гарри, — он добродушно улыбнулся в бороду, — я смотрю, ты бодренький, небось хорошо подготовился?

— Лучше не бывает, — он коротко кивнул, — Хагрид, это Сяо.

Полувеликан вначале не понял, к чему тот вёл, пока не наклонил голову и не увидел насупившуюся маленькую студентку.

— Ой прости, я, это, Рубеус Хагрид, зверушками заправляю, вот.

Сяо не ходила на уроки по магическим созданиям, так что их встреча была первой. Она, как обычно, протянула руку, но Хагрид в своей свойственной манере, поступил иначе — он попросту сунул ей в ладонь указательный палец. Гарри прыснул, но промолчал.

— Ну ладно, удачки тебе в туре. Это самое, не утони там, — Хагрид помахал ему на прощание огромной лапищей, и Гарри с Сяо отчалили на лодке.

Озеро предстало перед ними в небольшом видоизменении. Помимо ровной водной глади черного цвета, оно могло похвастать четырьмя исполинскими деревянными помостами, что возвышались над водой. Гарри пригляделся повнимательнее и увидел маленькие точки на разных ярусах помоста.

"Это... люди?"

Значит, именно оттуда ему предстояло начать своё путешествие в глубину. Он приложил руку к карману, где покоились в колбочке жабросли. Он не знал, какие именно трансформации ждало его тело, но надеялся на относительно безболезненный итог. Чем ближе они подплывали к помосту, тем сильнее росло в нем волнение. Едва лодка остановилась у края, к ним подскочил Людо Бэгмен и протянул руку.

— Так-так, мистер Поттер, вот и вы, — он помог ему забраться на помост и предложил было помощь Сяо, но та справилась и сама, — ну что, готовы?

— Просто дайте мне спокойно закончить тур, — Гарри надоело уже слушать одни и те же вопросы заново. Людо был его противоположностью — энергичный, улыбчивый упитанный мужчина резко контрастировал с напряженным бледным юношей.

— Ну-ну, мой мальчик, расслабься, — он ободряюще тряхнул Гарри за плечо и повел того к судьям на второй этаж помоста, — сейчас предстоит небольшая проверочная процедура, не бойся.

Едва Гарри подошёл к судейскому столу, то в сердцах послал Бэгмена. Как тут не бояться, когда на него одновременно воззрились Дамблдор, Каркаров, Максим и Крауч. Первый казался добродушным, но Гарри старался избегать прямого контакта взглядами. Причина была проста — он стал лгать, причём лгать осознанно, понимая, что идёт по тонкому льду, но даже так, это было лучше, чем вслепую идти за Эмбер и директором. Каркаров был мрачен и сердит, впрочем, как и обычно. Максим свысока окинула его взглядом да и только. Крауча же будто подменили — он выглядел растрепанным и рассеянным.

Людо снова куда-то отошел, чтобы спустя пару минут вернуться со всеми тремя оставшимися чемпионами.

— Итак, господа и дама, сейчас судьи хотели бы записать метод, по которому вы будете держаться под водой аж целый час, — он приглашающим жестом показал на директоров. — Ничего сложного, верно?

Когда рядом с Гарри встала Флер, он ощутил кожей её ауру. Вчерашние слова всплыли в его памяти, и взглянув на девушку, он понял, что та взялась за тур всерьёз. Флер казалась выше обычного, в её глазах была решимость и сила.

"Походу я и правда для неё лишь соперник".

— Ну-с, мистер Диггори, — Седрик вышел вперёд.

— Уважаемые судьи, я решил, что заклятья Воздушного пузыря мне вполне хватит.

Пока директора делали записи у себя на пергаментах, Гарри искоса оглядел обстановку вокруг. За столом судей стояло по два человека в черный кожаных плащах и палочкой наготове. Их лица были беспристрастными, но Гарри видел в их взглядах готовность действовать в любой момент.

"Авроры, значит? И ещё этот бред с проверкой методов... Ах да, помнится, Дамблдор сказал, что Министерство отныне будет совать нос глубже чем обычно. Интересно."

Далее вышла Флер.

— Я тоже решила воспользоваться заклятьем Воздушного пузыря, а также неполным превращением ног в хвост.

Мадам Максим незаметно подмигнула той, и настало время Крама. Тот вразвалочку вышел вперёд.

— Неполное превращение. Акула, — буркнул он и, ссутулившись, вернулся на своё место. Теперь судьи смотрели на Гарри, вызвав у того сильное раздражение. Он сделал шаг вперёд и процедил:

— Жабросли.

— И это все? — на вопрос Каркарова, Гарри почему то не выдержал и вспыхнул.

— Вам этого мало? Или это опять вне правил? — но Дамблдор поднял руку, прерывая в начале эту полемику.

Его это бесило — то, что на него вечно смотрели как на идиота и то, что не на кого было выплеснуть свой негатив. Гарри не стал дожидаться команды судей, он спустился вниз, где его уже поджидал Бэгмен. Тот сразу начал что-то ему втирать, но Гарри лишь вяло отмахнулся от него и подошёл к трамплину.

— Значит, отсюда, — он вгляделся в непроглядный мрак водной глади, — мне уже холодно.

— Теперь стой здесь и жди сигнала, — приставучий Бэгмен прошёл мимо него с другими чемпионами к лодкам.

Время тянулось медленно, как густой мёд. Порывы ветра бросали Гарри в дрожь, и это ещё он был в одежде. Вокруг него ревела набежавшая толпа, гудели вувузелы, скандировались стишки, в частности любимое всеми "Поттер — смердяк", а Гарри хотелось лишь одного — вырвать вувузел у одного из ревунов и сломать его об его голову. Стресс, ранее подавленный, стал вытекать наружу. Руки начали медленно подрагивать, и Гарри, ища спасения, достал колбочку с жаброслями и стиснул её в руках. Наконец, раздалось утробное эхо.

— ДАМЫ И ГОСПОДА, ДО НАЧАЛА ВТОРОГО ТУРА ОСТАЛИСЬ СЧИТАННЫЕ МИНУТЫ! ПОКА НАШИ ЧЕМПИОНЫ ГОТОВЯТСЯ, ХОЧУ ВАМ СООБЩИТЬ, ЧТО ТЕ БИНОКЛИ, ЧТО ВАМ ВЫДАЛИ НА ПОМОСТАХ, ПОЗВОЛЯТ СМОТРЕТЬ СКВОЗЬ ВОДНУЮ ГЛАДЬ! НАПОМИНАЮ ВАМ, ЧТО ЦЕЛЬ ТУРА — НАЙТИ ОТНЯТОЕ У ЧЕМПИОНОВ СОКРОВИЩЕ!

"Великолепно — Гарри с кислой миной стянул с себя форму, оставшись лишь в майке и плавках. Он проверил специальное крепление палочки на голени и стал дожидаться команды. — Мой позор увидят все. Блестяще."

Как назло, подул холодный ветер, заставив Гарри, да и впрочем, всех чемпионов содрогнуться. Одновременно с этим краем глаза он увидел яркую вспышку. Обернувшись, Гарри зарычал — Рита Скитер кокетливо пошевелила пальчиками и достало Прытко Пишущее Перо.

— Ах ты... — но вот прозвучал выстрел, и все началось.

Три чемпиона синхронно прыгнули в воду, четвёртый же, как дурак, стоял на трамплине и методично жевал скользкие жабросли. Те казались по консистенции похожи на резину, и пока он их прожевал, публика начала улюлюкать и смеяться.

— Ну давай же, быстрее, — Гарри нетерпеливо забил ступней, — быстрее!

Захотел быстрее — получил, как просил. По горлу резко полоснуло чем-то острым, заставив парня схватиться руками за шею, параллельно с этим он оглох и начал чувствовать сильное давление, будто ему на лицо положили тяжелую подушку. Публика зашлась смехом.

— Вам стоит трижды подумать прежде чем глотать жабросли, мои дорогие! — Бэгмен был весел, в отличие от Гарри, который собрался с силами обматерить его, но вместо этого его ноги подкосились, и он камнем упал в воду.

И правильно сделал. Как только он оказался под водой, то его ступни плавно вытянулись в ласты, а между пальцами рук выросли перепонки. Гарри несмело вздохнул. Вода прошла через жабры на горле, дав телу как следует насытится кислородом, и вытолкнулась обратно. Холода не было и в помине — напротив, лишь приятная теплота. Все посторонние шорохи доносились с сумасшедшей скоростью — вода улучшала звукопроводимость, и для неподготовленного Гарри это была лишняя нагрузка. Он закрыл глаза и прислушался к себе. Его сердце гремело, словно молот, бивший по наковальне. Отсчитав десять ударов, он открыл глаза и начал свой путь.

Спустя пять минут после погружения объявился первый и серьёзный противник — отсутствие хорошей видимости. Дальше пяти метров все начинало мутнеть и размываться, так что Гарри не мог разогнаться по полной. Второй противник вытекал из первого. Несмотря на постоянные проверки направления, Гарри не знал, куда же именно ему плыть. Только сейчас он понял, что суть задания "плыви куда-то, спаси кого-то" можно было приравнять к "расколи кирпич пальцем".

— Вот уж удружили, — пораскинув мозгами, он решил не ошиваться близ поверхности, а доплыть до самого дна.

Счёт времени давно сбился, и пока Гарри бессмысленно плыл, он ушёл в себя. Перед его глазами мелькали лица знакомых ему людей. Озлобленный пьяный Сириус и его слова ненависти к директору, недвусмысленные намёки Скитер, лживая докторишка Эмбер с её вшивым зельем, Флер, что своими поступками сама себе противоречила, Сяо, чья выдержка вызывала у него не восхищение даже, а скорее, недоумение. Уже который раз он был вовлечён в чью то игру, финал которой мог значить его гибель. Кому он мог довериться полностью? Рон уже не входил в этот список, Гермиона, как и он, с головой ушла в учебу. Нет, не так — это он последовал за ней, ища спасение. Он полюбил Авелин за столь небольшое время знакомства, но даже ей он не мог рассказать то, что он чувствовал, а чувствовал он бессилие.

"Ищи, где наши голоса звучать могли бы..."

Его спасение пришло нежданно негаданно — он едва успел различить еле слышное эхо красивого мелодичного голоса, и Гарри со всей скоростью поплыл на этот маяк. Он пересёк огромное поваленное дерево, из которого высунулась уродливая голова гриндилоу, проплыл мимо стайки рыб и через некоторое время он очутился на месте, где, по его предположениям, была русалка.

"Ну, конечно же, здесь никого" — Гарри вслушался. Через несколько мгновений эхо появилось снова, но на этот раз чётче. Он не стал ждать и рванул со всей силы.

Он нашёл спасение от безделия — цель, что ускользала от него раз за разом, была куда лучше ощущения беспомощности. Скорость, что он развил и плохая видимость в конечном счёте сыграли с ним злую шутку — едва он обогнул заросли водорослей, как натолкнулся на трёх водяных.

Мимо его уха со свистом пролетел трезубец, оцарапав кожу. Гарри выругал себя за неосторожность и быстрым движением достал из крепления палочку. Его противники смотрели на него горящими злыми глазами, и один из водяных поплыл прямо на него с мечом наготове. Это стало сигналом.

— Релассио! — струя кипятка угодила бы в цель, однако водяной в последний момент изогнул тело, пропуская заклятье мимо себя. Это вызвало у Гарри спортивный азарт.

Когда на него разом накинулись трое водяных, он резко нырнул вниз, пропуская противников над собой, после чего резко развернулся и выпалил парализующее заклятье в спину одного из трех. Тот камнем рухнул ко дну, и в следующий миг Гарри пришлось уворачиваться от серии размашистых ударов мечом. Вода делала своё дело — клинок двигался медленнее, дав время собраться. Очередной взмах меча — и вот уже Гарри вывел из строя ещё одного. Последний водяной здраво оценил ситуацию и попросту ретировался.

— Бежишь? Ну давай, удачи, — Гарри перевёл дух и стиснул палочку крепче. Эйфория от первой победы дала о себе знать.

Первый бой был успешно выигран, однако расслабляться было нельзя. Дураку было ясно, что глубины таили в себе нечто более опасное, чем стайка водяных. Собравшись с мыслями, он вслушался. Сквозь плотную тишину пробивались невнятные шорохи, и это вынудило его напрячься.

"Думай... думай."

— Ты движешься не туда.

Сердце Гарри подскочило к глотке, и он ошалело заозирался. Источник звука нашёлся быстро — призрак хмурой пухлой девчонки в огромных очках с любопытством смотрел на него.

— МИРТЛ! — вместо звука из его рта вырвался пузырь воздуха, но призрак, походу, прекрасно его понял. Миртл кокетливо хихикнула и покачала пальчиком

— Ну-ну, не будь таким букой. Я ведь намерена помочь тебе. Ты плывешь не туда, развернись и ускорься, а то не успеешь.

— Спасибо, но... что ты здесь делаешь? — Гарри засомневался, нужен ли ему её ответ, и не прогадал. Миртл широко улыбнулась.

— Да я сидела в туалете, думала о том о сём, ну и меня кто-то смыл... Эй, ты куда!

"Вот дура!" — он рванул что есть сил, едва успевая уворачиваться от грозных водорослей и коряг. Ему точно не стоило задавать ей лишние вопросы. Вроде Миртл и была чудачкой, однако ее слова тогда, в ванной старост неслабо его напугали.

Его путешествие растворилось в монотонных поисках. За все это время Гарри несколько раз проверял направление, сталкивался с морскими обитателями, увидел где-то вдали огромную тень, походившую по своим очертаниям на кальмара, успел обстрекаться о щупальца медуз и снова брал направление. Азарт сменился скукой, лишь изредка разбавляемой вспышками волнения от пения русалок. Время тянулось долго, долго, долго...

Долго...

До ушей Гарри внезапно дошло сразу два звука — мелодичное эхо прямо по курсу, и отчаянный крик откуда-то справа. Гарри сразу узнал в крике голос Флер. Махнув рукой на дальнейшее продвижение, он стремглав понёсся спасать чемпионку, молясь про себя, чтобы с ней все было в порядке. Крики становились громче, к ним примешалась французская ругань.

"Быстрее, быстрее же!" — он разогнал своё тело до предела, поле зрения сузилось до размеров точки, водоросли на его пути нещадно разрывались от его заклятий, пока наконец, он не прибыл на место.

Две русалки сплелись друг с другом в схватке не на жизнь, а насмерть. Одна из них, уродливая, вся в чешуе, брала верх над другой, белой и прекрасной. Времени на заклятья не было — Гарри, разогнавшись, пинком отшвырнул уродливую русалку от Флер. В ноге тут же отдало болью, заставив его скривиться.

"Ну давай, иди сюда" — он неотрывно смотрел на настоящую русалку. Та медленно кружила вокруг них, выжидая время для атаки, вот только она никак не могла узнать манеру боя Гарри. Он не дал ей ни малейшего шанса на атаку — воссозданные из кончика палочки путы обвили её тело, и Гарри, поднатужившись, раскрутил её и вышвырнул вон.

— Ты в порядке? — отдышавшись, он обратился к Флер. Девушка была израненной, но держалась достойно. Она молча показала на свой рот и покачала головой.

"Черт, она не понимает меня. Ладно, тогда так" — Гарри прикоснулся губами к кончику палочки и вытянул огненную вереницу, при помощи которой написал перед Флер свой вопрос. Та коротко кивнула и показала на циферблат своих наручных часов. Гарри понял, что прошло уже сорок минут, и нужно было торопиться. Он показал ей большой палец и хотел было плыть дальше, как вдруг чьё-то тонкое красное щупальце обвило шею Флер, и спустя миг девушка исчезла из его поля зрения.

Все произошло настолько быстро, что Гарри встал в ступор. Секунду назад Флер, целая и невредимая, смотрела прямо на него... Кровь вскипела в его жилах. Он ощутил, как ходил по лезвию ножа, боясь сорваться, но все же ярость затопила его рассудок. Приток адреналина дал ему силы рвануть с такой мощью, что он ощутил, как его мышцы затрещали от напряжения. В поле зрения мелькала чья-то бесформенная фигура, что тащила его любимую Флер. Девушка пыталась хоть как-нибудь ослабить тиски вокруг своего горла, но это было тщетно. Гарри постепенно стал догонять, и он уже направил палочку, чтобы уничтожить взрослую особь гриндилоу, как новая напасть выбила из него весь дух.

Они проплывали мимо торчащей со дна одинокой скалы. Гриндилоу пронёсся нарочито близко к ней, и Гарри в безмолвном ужасе увидел, как Флер, будто в замедленной съёмке, с сокрушительной силой ударилась спиной об острый край камня. Вслед за этим, из её рта вырвались пузыри запасаемого воздуха, заклятье Воздушного пузыря рассеялось, и девушка обмякла как тряпичная кукла. Перед глазами Гарри предстал кровавый шлейф, и его перемкнуло. Он сжал палочку с такой силой, что её рукоять треснула, после чего он направил её на гриндилоу и взревел:

— БОМБАРДА! — голова чудища тут же разлетелась вдребезги.

"Флер, нет..." — бледная фигура канула на дно. Гарри подплыл к бесчувственной девушке и, стараясь на отдать себя панике, наколдовал огромный воздушный пузырь. После чего он мягко погрузил Флер вовнутрь и забрался сам.

Воздуха внутри пузыря было хоть отбавляй, и силы тяжести в пределах пузыря не работали. Гарри приобнял мертвенно-бледную Флер за талию и почувствовал, как по его руке засочилось нечто тёплое, густое, пугающе понятное.

— Ох, нет, — его руки было полностью окрашены её кровью, — что же это...

Времени не было совсем, поэтому Гарри аккуратно повернул Флер к себе спиной, и его чуть не вывернуло. Острый край скалы пропорол спину, оставив после себя огромную уродливую рану от лопатки до бедра, из неё хлестала ярко-алая кровь. Стараясь удержать в себе позыв, Гарри провёл палочкой по рваной плоти, шепча самые мощные исцеляющие заклятья, какие он мог только вспомнить. Кровь остановила своё течение, замерла, и как в перемотке фильма, стала затекать обратно. Рана уменьшалась в размерах, и вскоре на её месте образовался розовый шрам.

И Флер вскричала от той боли, что разом обрушилась на неё.

— Н... не могу... дышать, — когда Гарри повернул её к себе лицом, она скривилась от боли и стиснула его майку. В её глазах не было ничего кроме паники, — воздух... я не могу... вздохнуть... по... м... ги мне...

ТЫ ОПЯТЬ КОГО-ТО ПОТЕРЯЕШЬ.

"Только не сейчас! Только не её!!!"

Она забилась в агонии, задыхаясь и безмолвно плача. Разбираться, почему она не могла нормально вздохнуть, времени не было — он схватил окровавленными руками её лицо и придвинул к себе. Мгновение — и его губы встретились с её. Гарри со всей силы наполнил легкие Флер воздухом, после чего отстранился и затараторил:

— Задержи дыхание, не смей выдыхать, не переживай за своего пленника, я его заберу с собой.

Флер поначалу округлила глаза, но затем судорожно закивала. Гарри выбрался из пузыря и подплыл под него.

"Хоть бы получилось!"

— Асцендио!

Воздушный шар с раненой Флер стремглав понёсся к поверхности и через несколько секунд исчез с поля зрения. По его телу прошла шоковая волна и он только сейчас понял, что он сделал. Он посмотрел на свои руки. Вода смыла с них всю кровь, но стойкое чувство никуда не исчезло. Гарри задрожал от мысли, что бы было, если бы он не встретил её.

"Расслабься, расслабься, все в порядке... — он зажмурился и свернулся в позу эмбриона. Произошедшее не давало его сознанию стабилизироваться, в голове молотом гремели крики Флер. — Успокойся, ей помогут", — и рванул ко рту рукой. Рвотный спазм пробрал весь его организм, когда он вспомнил ту жуткую рану на её спине. Он потряс головой и попытался переключиться на что-то другое. Его спасение вновь пришло тогда, когда его не ждали. Он в очередной раз услышал эхо поющей русалки.

Добирался до нужного места Гарри уже обессиленный. Очень много сил у него отняли исцеляющие чары, да и плыл он уже довольно долго. Он взял свои слова обратно — это испытание было куда сложнее дракона. Где находились Седрик и Крам, Гарри мог только гадать. Проплыв над очередной скалой, он добрался до огромного разваленного амфитеатра. Посередине находились четыре массивных деревянных столба, что никак не вписывались в общую картину. Гарри оглядел их и увидел четырёх человек, крепко привязанных у основания столбов.

— Это и есть сокровища? — парень заскрежетал зубами. — Уроды!

Слева направо были привязаны Гермиона, Чжоу, Рон и Авелин. Гермиона походила на банши, её кожа будто светилась. Чжоу, казалось, просто спала, но спала мертвенным сном. Рон побледнел настолько, что на его лице исчезли веснушки. Авелин выглядела беспомощной, с уголка её рта тянулась ниточка мельчайших пузырьков.

"Абсурд! Как такое можно было допустить?!" — Гарри прикоснулся к лицу Рона. Тот был холоден как лёд, и это взбесило его не на шутку.

Рядом мелькнула чья-то тень. Гарри выхватил палочку, но как оказалось, зря — это Седрик приплыл, чтобы забрать с собой Чжоу. Он палочкой испепелил веревки и, подхватив девушку, направился к поверхности.

Гарри нацелился на путы:

— Диффиндо, — те разорвались с гулким треском, после чего Рон мягко соскользнул по столбу вниз.

Гарри аккуратно подхватил его за пояс, и в этот момент он увидел получеловека-полуакулу. Она неслась прямиком к Гермионе, а когда она доплыла, то своими острыми зубами просто перегрызла столб. Спустя минуту Гарри остался один.

Времени было мало — вода становилась холоднее, перепонки на руках порвались и отцепились от пальцев. Медлить было нельзя, жабросли уже отыграли своё.

"Пока что здесь никого. Стоит рискнуть? — Гарри посмотрел на Авелин. — Флер выбыла, все остальные уже уплыли. Черт, как невовремя!"

— Диффиндо!

Двойной груз истратил все его силы, не отплыв от столбов и десяти метров. Ласты превратились обратно в ноги, что ещё пуще замедлило подъем. Краем глаза Гарри видел, как к нему со всех сторон стали стягиваться русалки, тритоны, водяные и гриндилоу. Все они как один скандировали: "Только один пленник!" Сразу стало понятно, что он не сможет выбраться, так что Гарри рывком подбросил Рона и Ави и, направив на них палочку, вложил в последнее заклинание всю оставшуюся силу:

— Асцендио!

Его угасающий рассудок успел запечатлеть, как двое пленников исчезли из-под воды. Гарри улыбнулся. Убаюканный руками и щупальцами, он шёл ко дну, заботливо стиснутый обитателями озера. Паника сменилась пугающей апатией. В глазах темнело, телу становилось все холоднее.

"Значит, вот как? Я умру здесь?"

Вот уж не думаю...

Знакомый до боли голос, что мучал его долгое время, вернулся к нему под самый конец его жизни. Как старый друг у постели умирающего больного.

Не обманывай себя...

Ты ведь хочешь жить...

Хочешь...

"Я... не хочу... умирать" — тело резко стало тяжелым, и Гарри закрыл глаза.

Последнее, что он смог подумать перед тем, как полностью погрузиться в спасительную тьму это то, что он был очень счастлив тогда, в хижине посреди моря, держа в руке письмо из Хогвартса. И голос, тихо отсмеявшись, ответил ему.

Ещё не время, мальчишка...

Ещё не время...

* * *

— Ты волшебник, Гарри.

Маленький мальчик смотрел на огромного бородатого мужчину и не мог поверить своим ушам.

— Но это странно... Мои родители тоже были волшебниками?

— ГАРРИ!

— Конечно! И ты станешь им, уверяю тебя, ведь скоро ты будешь учиться в лучшей на свете школе волшебства...

— КТО-НИБУДЬ, ПОМОГИТЕ МНЕ!..

— ...и директор у него величайший маг всех времён...

— ОН ДЫШИТ! ХВАЛА НЕБЕСАМ!

— Альбус... Дамблдор...

— ГАРРИ!

Щеку обожгло резкой болью. Тело заныло от судорог и спазмов, просто пошевелиться уже было достижением. Он медленно открыл глаза и ощутил себя не в своей тарелке. На него смотрели все судьи, а так же мадам Помфри. Она закрыла глаза, и на лицо парня упали слезы.

— Он очнулся... он живой...

Дамблдор смотрел на него без всякого намёка на доброту, как раньше. Он был обеспокоен чем-то, но, в отличие от остальных директоров, держал себя в руках.

— Мистер Поттер, потрудитесь обьяснить мне, что произошло, — мистер Крауч грубо отпихнул Помфри и встряхнул его за плечи. Лицо судьи было злым и мрачным. — Как вы это сделали? Что вы предприняли? НУ?!

— Я не... — Гарри откашлялся от мокроты и скривился, — о чем вы?

— Мы, по-твоему, совсем олухи, дрянной мальчишка?

— Игорь, успокойся.

— Иди к черту, Альбус!

Но Гарри уже не слушал их. Он смотрел на то, куда указывал мистер Крауч, куда смотрели все без исключения, и ему стало не по себе.

Посреди Большого озера красовалась огромная воронка из застывшей воды. Это не было льдом по определению — просто казалось, что Гарри смотрел на снимок. Около воронки вода застыла в бушующем состоянии, как будто Кто-то усиленно бил по её глади палкой и заставил замереть.

— Что это... — все, что Гарри смог выдавить из себя перед тем, как обессиленно обмякнуть.

— Мистер Поттер, боюсь, я вынужден вас арестовать за использование Темной магии, — Крауч стиснул его запястье. — Теперь сомнений нет в том, что вы причастны к вмешательству в Турнир.

п/а: присутствует ООС Крауча.

И вновь судьба подготовила для него неприятный подарок.

Его организм, едва отошедший после длительного пребывания в холодной воде, трясся и ныл. Гарри во все глаза смотрел на судей, на лицах у которых читалось лишь осуждение. Даже Дамблдор глядел на Гарри с недоверием. И как по щелчку пальцев шум беспокойной толпы разом накинулся на его уши: ученики что-то кричали, показывали на Озеро пальцем, кое-кто фотографировал. Больше всего недоумения вызывал у Гарри озверевший мистер Крауч. Тот будто сорвался с цепи, его глаза горели фанатичным пламенем, будто он своим действием надавил на его больную рану. Рука Крауча до того сильно сжало его кисть, как последующая боль вмиг отрезвила парня. Отрезвила и разозлила.

— Пустите меня! — он попытался выдернуть руку, но разница в силе была очевидна, вдобавок это только раззадорило судью. — Какая к черту темная магия?! Я не понимаю!

— Скоро поймешь. Авроры, — он кивнул фигурам в кожаных плащах, и те незамедлительно подались вперед, — доставьте его в кабинет директора. Альбус, — Крауч глянул на очень мрачного и сердитого Дамблдора, — вы пройдете со мной. Пора Министерству узнать, чему вы здесь обучаете на самом деле.

Ситуация выглядела до того скоротечной и нелепой, что у Гарри от накатившей истерии начал дергаться уголок рта. Все это было слишком нереальным. Его настроение разделяла и остальная публика — она гудела, кто-то из толпы выкрикивал его имя, среди роя голосов Гарри различил своих друзей.

«Неужели это взаправду? — видя, как к нему подходили авроры, Гарри напрягся. — Это невозможно. Невозможно!!!»

Но, мельком глянув еще раз на Озеро, он усомнился. Судя по масштабам, такое мог сотворить разве что очень сильный волшебник, кем он не являлся; по его спине пробежали мурашки. Сомнений не было — ОНО опять вмешалось в его жизнь, в очередной раз вытянуло из пропасти. Тот голос в его голове за миг до потери сознания — тот же, что и во время приезда делегаций, такой же, как и во время Первого тура, только его тон разительно отличался. Именно оно, а не Гарри, сотворило подобное с Озером.

Из мимолетных раздумий его вырвал Крауч, который уже ни на что не обращал внимания. Он потащил Гарри за собой напролом в сторону лодки, словно буксир. Босые мокрые ноги проскальзывали по деревянному полу, парень всеми силами упирался, отказываясь воспринимать всё за должное. Ища спасения, он начал озираться по сторонам, но никто не сдвинулся с места. Все оказались слишком напуганы и растеряны, чтобы сделать хотя бы шаг вперед. Они, как и Гарри, были бессильны. Внезапно перед его глазами мелькнула чья-то рыжая шевелюра.

"Рон? Нет, — вперед выскочила девушка — босая, с накинутым одеялом, ее личико было перекошено от злости. — Ави!"

— Месье Крауч! — она едва стояла на ногах от слабости, но спину держала прямо. Ее голос дрожал, как и она сама. — Вы делаете поспешные выводы...

— Это не вам решать, — голос судьи был резок и холоден, как скальпель, — возвращайтесь к медсестре. Авроры, за мной!

"Ави, не надо, — видя, как изменилось ее лицо, Гарри понял, что дерзкий характер собрался повести ее дальше, — ты сделаешь только хуже!"

— На каких основаниях вы его забираете? Эй, вы слышите?! — ее гневные возгласы, впрочем, были благополучно пропущены мимо ушей.

До лодки оставались считанные шаги, сердце Гарри заметалось в бешеном ритме, его взгляд запульсировал, по спине пошел холодный пот. Крики Авелин стали размытыми и приглушенными. Он стал преступником, как и Сириус когда-то — также не по своей вине. Сил сопротивляться уже не было, и в этот момент нечто иное пошло ему навстречу. Тихий голос с издёвкой вклинился в его голову, переплетения слов начали наслаиваться друг на друга.

Слабак...

Падаль...

Трус...

Мерзость...

Сопляк...

Посмотри на себя...

Жалкое зрелище...

Отвратительно...

Крылья ощипаны...

Клюв сбит...

Хилый птенец...

Твое наказание...

Твоя трагедия...

Будет не сейчас...

Холодный ветер обжег затылок Гарри, нечто прострелило повоночник параличом, и глаза мальчика будто кто-то накрыл прозрачными холодными ладонями. Страх отхлынул, на его место плавно перетекла странная, чуждая ему смесь из решимости, злости и просто немыслимой свирепости. Худая тонкая рука, схваченная Барти Краучем, медленно провернулась в его руке, и теперь уже парень держал того за запястье.

— Какого!.. — Крауч с недоумением наблюдал, как рука Гарри становилась все крепче и сильнее, покрываясь белесыми вздувшимися венами. Вслед за этим из его уст вырвался крик — словно его рука угодила в тиски. — Да как ты смеешь?!

— Куда смотрит Министерство, назначая на столь высокую должность такого маразматика, как ты?

А между тем внутри Гарри царила настоящая борьба. Мгновение назад его в мягкой форме попросили выйти вон. Он был лишь наблюдателем, чьё тело так легко и непринуждённо взяли под контроль. Вздохи, взгляд, поворот головы, интонация и манера речи — всё это было не его. То, чего он боялся, вышло из тени. "Гарри" резко разжал пальцы, и Крауч упал на пол. Ни сожаления, ни страха перед лощеным стариком у него не было и в помине. Он уничижительно смотрел на судью сверху вниз, и его губы самопроизвольно скривились, копируя Снейпа.

— Вы не аврор. Равно как и... эти, — "он" насмешливо окинул взглядом напрягшихся волшебников с палочкой наготове. — Никогда не видели четырнадцатилетнего пацана, играющего в Моисея? Вам самим не противно срываться на ком-то, не выяснив причины? Хотя, вам не привыкать, правда? — неописуемая, буквально парализующая ненависть вскипела в его жилах.

— Гарри, что ты!.. — Гермиона попыталась вклиниться, но её перебили.

— Закрой рот, — "он" бросил на неё взгляд, от которого та испуганно съежилась. "Его" злость переплелась со злостью Гарри, сцепилась в стремительной реакции и слилась воедино. Оковы, коими он сковал сам себя, спали. От прилившей к голове крови его взгляд покрылся красной пеленой. Он подождал, пока Крауч встанет на ноги, после чего не дал тому и шанса открыть свой рот.

— Не вовремя вы начали играть в справедливое Министерство, мистер Крауч. Может, расскажете о спонсировании Люциуса Малфоя в продвижение дополнительного тура? Или факт сокрытия побега Грин-де-Вальда? Но самое главное — беспричинное заключение человека в Азкабан.

Лицо Крауча менялось с каждым вопросом. Несложно было догадаться, насколько сильно тот был зол. Все находившиеся на помосте во все глаза смотрели на него, не понимая, о чем говорил Гарри. Каркаров с опаской поглядывал на судью, у которого затряслись руки от едва сдерживаемых эмоций. Наконец, он сглотнул, силясь унять дрожь, и сдавленно ответил:

— Ваши слова, мистер Поттер, весьма благоприятно повлияют на грядущем слушании. Вы давно были у нас под подозрением, но сейчас все стало на свои места. Альбус, — он нервно глянул на окаменевшего Дамблдора, — теперь я жду от вас подробных объяснений касательно ученика, оскорбившего министерского сотрудника.

— А они не понадобятся. Исключите меня из школы.

На помосте стояла такая тишина, что каждый мог различить едва слышимые всплески воды. Шок, неверие, недоумение — на лицах очевидцев эти эмоции заиграли всеми красками. "Гарри" мельком глянул на Рона и Гермиону. Те, как и все вокруг, не могли произнести и слова, они просто стояли и во все глаза смотрели на своего друга. Он чуть улыбнулся краем рта.

Дорожишь ими?..

Любишь их, не так ли?..

Жаль...

"Остановись, пожалуйста, — Гарри своими глазами видел, как на него смотрел Крауч, Дамблдор и весь преподавательский состав, — я не хочу этого!"

Неужели?..

Я был с тобой все эти годы...

Я знаю, насколько тебе всё это осточертело...

И знаешь что?..

Ты просто омерзителен...

Лицемер...

"Я не хочу уходить отсюда! Здесь мой дом!"

Хех...

Уже нет...

Контроль над сознанием стал крепче стали. "Гарри" неотрывно всматривался в глаза Дамблдора, и спустя несколько мгновений почувствовал легкое дуновение внутри головы. Этого он стерпеть не смог и резко захлопнул свое сознание. От такой дерзости директор дернулся назад, и это "Гарри" позабавило. Теперь Дамблдор был в курсе происходящего — парень все знал.

— Хотите доказать мою вину? Пожалуйста, — он подошёл к краю помоста, где валялась его палочка. Подняв её, он ощутил отчуждение с её стороны. Подойдя к озверевшему Краучу, он протянул руку. — Приори Инкататем подойдёт?

Все неотрывно смотрели на судью и изменившегося до неузнаваемости худого паренька. Крауч заозирался, видя ожидающие взгляды. Никакой поддержки, впрочем, ему никто не выказывал, напротив, после шока очевидцы поняли, насколько груб был его поступок. Он достал свою волшебную палочку и указал на палочку Гарри.

— Приор Инкатато!

Из кончика волшебной палочки Гарри вылетел полупрозрачный вихрь. Он тут же обрёл кристаллическую форму и, застыв, стал медленно вращаться посреди помоста. Периодически по вихрю проходили разряды чёрной молнии.

"Что ты наделал?!"

Спас тебя...

Дважды...

"Дважды?! О чем ты? — Гарри вновь попытался вырваться, но безуспешно. — Ты оскорбил госслужащего, выставил меня идиотом. Пусти!"

Только не говори, что не мечтал об этом...

Ты ведь давно хотел этого...

— Пока вина не доказана, мистер Поттер будет под моей юрисдикцией, — Дамблдор встал между ними и положил руку парню на плечо, — его арест пока откладывается, Барти. Прости его, ему пришлось пережить колоссальный стресс, нервы сдали. Как и у всех нас.

Крауч перевел тяжёлый взгляд с Гарри на Альбуса. С налитыми кровью глазами, встопорщенный, обозлённый, он вызывал лишь презрение. Поняв, что проиграл, он стушевался: видимо, он понял, что ему не следовало поступать так опрометчиво. Он стряхнул с рукава большого жука, поправил галстук и бросил взгляд на шрам Гарри.

— Мы передадим это дело Ликвидаторам заклятий, — он нацепил на голову котелок, — а насчёт его поведения...

— Право наказывать учеников было и остаётся за преподавателями Хогвартса, — Дамблдор сжал руку на плече, — декан Гриффиндора с ним поговорит, а мадам Помфри выпишет успокоительное.

Он краем глаза посмотрел на парня. Теперь, когда гость в голове Гарри оказал тому услугу, напряжение между ними двумя можно было замерить счетчиком. Истинные эмоции парня высвободились, и теперь недоумение и гнев были его всем. И дело было даже не в отказе от Малинты — он все понял сам.

Внезапно помост разорвал истошный пронзительный крик. Словно раненая птица, откуда-то за толпой кричала девушка. И рука на плече ослабила хватку.

Упало полотенце — там, где мгновение назад был Гарри. Уже на бегу он чувствовал, как по его мышцам расходилось ощущение рвущейся ткани. К телу вернулось былое восприятие; холод незамедлительно начал резать его кожу. Тот жесткий контроль постепенно угасал, и Гарри всеми силами торопил это. Он проходил сквозь толпу, краем уха слыша тревожные шепотки, но на это ему был плевать. Он, словно мотылёк, двигался к, возможно, единственному лучику света среди всего этого ужаса. Крик повторился, и едва выбежав из толпы, Гарри увидел страшное.

Даже стоя на коленях, мадам Максим была выше своих студентов, поэтому он не сразу приметил хрупкую маленькую куклу рядом с ней. Флер, уткнувшись лицом ей в живот, лежала на деревянном полу и тихо подвывала. Её элегантный серебристый купальник был алым от пропитавшей крови, она была всюду — на спине, полу, ногах. Девушка содрогалась при каждом вздохе, терпя, несомненно, невероятно сильную боль. Гарри пошатнулся.

— Теперь участников действительно трое, — голос директрисы был подобен рыку тигра. Она подняла голову, и от выражения её лица ему захотелось утопиться. — Вы добились своего. Дружба народов? Международное сотрудничество?! ЧУШЬ СОБАЧЬЯ!

Девушка задрожала с головы до пят и повернула к нему голову. Кислотный ужас прожег парня изнутри — на него смотрела совсем не та Флер, которую он знал.

* * *

Маленькие босые ноги переступали по холодному каменному полу школы. Худющая беловолосая девочка в ночной рубашке ковыляла по опустевшему коридору Хогвартса, одной рукой опираясь о стену коридора, другой же стиснув голову. Она была единственной, кому пришлось пропустить Второй тур из-за болезни. Сейчас же нечто страшное гнало ее прочь на улицу. Луна Лавгуд скрипела зубами каждый раз, когда новый импульс боли и чужого страха отдавался в ее черепной коробке. Одновременно с этим перед глазами вспыхивали обрывки воспоминаний, которые были явно не ее. От этого ей было еще страшнее.

— Где они? Где все? — Луна боязливо оглянулась за спину. — Это нехорошо. Нехоро... Ай!

"— Дамблдор! Убить Дамблдора!

— Рон, помоги мне, ему плохо!

Долговязый рыжий парень поспешно слез с гиппогрифа и, хромая, доковылял до девушки с каштановой шевелюрой. Она придерживала за голову третьего — бледного, бьющегося в конвульсиях и жалкого. Прядь его волос медленно белела.

— Нам нужно доставить его к директору! Черт возьми! — длинный рыжеволосый парень сжал рану на лодыжке.

— Потерпи, прошу тебя! Петтигрю успел смыться!

— Порой тот, кто желает тебе только добра, гораздо опаснее того, кто хочет твоей смерти, Гаррррррррррри, — губы мальчика шевелились неестественно и жутко, — да-да... да-да-да-д""№:?;*;"(*;?;?!**?6///!;%;!!!

— ДА ЧТО С НИМ ТАКОЕ?! — рыжий округлил глаза. Весь его вид говорил о том, насколько тот был напуган. Он во все глаза смотрел на то, как лежащий на земле стал изгибаться и биться затылком о корень дерева.

— О-о-о-[j[f[b[f###!

— Остолбеней! — девушка с пышной шевелюрой направила палочку на голову безумца, и спустя мгновение тот успокоился. — Нет времени, нет времени, о-о-х!

..."

— Это не мое! Не мое! — Луна споткнулась о выбоину в полу и с грохотом упала на пол. Удар о камень отрезвил ее, и наваждение исчезло; кровавая дымка перед глазами рассосалась, дав прежний обзор. Рубашка прилипла к худой спине от холодного пота, ее всю трясло.

Что-то случилось с ней тогда, после похода в Запретный лес. Уже второй раз она становилась невольным очевидцем страшных и необъяснимых вещей. Старые кошмары возвращались — пусть и не сразу, но Луна смогла смириться с тем, что она помнила себя только с девяти лет. Что же было дальше — выжженный пробел. Она собралась с силами и, оперевшись на тоненькие ручки, кое-как поднялась на ноги.

— !!!

Ее уже ждали. Та женщина с холодным злым взглядом шла к ней, на ходу доставая палочку из кармана халата. Вскоре Луна оказалась впечатана в стену, на ее цыплячьей шее сомкнулась рука Эмбер Уоллис.

— Что ты увидела? — доктор прижала палочку к щеке девочки. — Ну! Говори!

И впервые за очень долгое время Луне Лавгуд стало по-настоящему жутко. Отошли на второй план разговоры о морщерогих кизляках, исчез ее вечный полузадумчивый взгляд. Она стояла на цыпочках и во все глаза смотрела на женщину, чьё презрение давило на нее не хуже ее самой.

— Я не... знаю,— просипела Луна, — я просто наткнулась в лесу на что-то странное и...

— Лорейн все-таки сделала это с тобой, хех, — Эмбер выдернула прядь белоснежных волос и поднесла к глазам. — Образцовая мать, ничего не скажешь. Наверное, задавалась вопросом, почему ты мало себя помнишь? И почему тебя воспринимают как ненормальную? Оно и понятно — наспех намалеванный холст будет отличаться от произведения искусства. Как бы то ни было, своего слова я не забыла, — она отпустила Луну, — скажешь Гарри хоть слово, и ты труп. И не вздумай говорить кому-либо обо мне, хотя тебе все равно не поверят.

Когда Уоллис, пройдя по коридору, завернула за угол, Луна с каменным лицом достала из-под ночной рубашки кулон, висящий на шее. Маленький камушек приятно грел своим светом, и это стало последней каплей. Луна Лавгуд сжала его в ладони, медленно села на пол и заплакала.

— Ничего нельзя предпринять?

Колючий ветер прошелся внутри крытого деревянного моста. Гарри съежился, стараясь спрятаться в куртку чуть ли не целиком. Держа в окоченевшей руке Сквозное зеркало — подарок Сириуса — он всматривался в него, периодически переступая с ноги на ногу. Крестный не стал более заморачиваться с письмами, и теперь смотрел на Гарри сквозь призму стекла.

— Ее не стали транспортировать в святой Мунго, Помфри сделала все сама, — он огляделся, но никого в округе не было, — весь Хогвартс стоит на ушах.

— Ну еще бы, — Сириус печально вздохнул. — Ты-то как?

Вопрос был риторическим — никогда раньше он не чувствовал себя так паршиво и разбито. Даже то, что он отмазался от неиллюзорного тюремного срока, ничего не значило после того, через что ему предстояло пройти. Слухов стало еще больше, причем не очень приятных. Теперь Гарри был для многих студентов балующимся Темной магией нечестным хулиганом. Смеха ли ради, но он прекрасно понимал их чувства — те подняли тему Крауча, вели ее дальше, пока была возможность. Шармбатонцы же были озабочены совершенно другим — они на скорую руку собирали свои вещи. Той радости в их лицах, когда они бродили по замку ранее, не было и в помине. Гарри нахмурился и с укором посмотрел на своего крестного сквозь Зеркало.

— Не смотри на меня так. Я волнуюсь за тебя. — сказал Сириус. — Была бы возможность, я бы…

— Даже не думай, — осек его Гари на полуслове, — оставайся на Гриммо, пожалуйста!

— Совсем не скучаешь по Бродяге, да? — в его голосе мелькнула обида, и это заставило Гарри вскипеть.

— Давай я напомню тебе, кто ты, не в мои глазах, а среди остального населения. Ты...

— Да-да, конечно, убийца-психопат, знаю, — Сириус поморщился и потер отросшую щетину, — но мне плевать на мнение окружающих.

— Я очень надеюсь, что не плевать на мое. Прошу тебя, не лезь на рожон, — поняв, насколько иронично это прозвучало, Гарри невольно усмехнулся. Видимо, это понял и Сириус.

— Ну да, куда уж мне. Значит, крауч, — Сириус нахмурился, — видать, под конец карьеры у него совсем крыша слетела.

— Он и раньше был таким?

— Уж поверь мне, Грюм в плане психики рядом с ним — невинная овечка. В мои времена Крауч еще тогда ра­ботал начальником Департамента по магическому законодательству. Его даже прочили на место Министра магии, и неудивительно. Барти Крауч сильный волшебник, ему почти нет равных в волшебстве — и в жажде власти. Нет, Волдеморта он не поддерживал, — поспешил сказать Сириус, заметив выражение лица Гарри. — Барти Крауч всегда был про­тив черной магии. Но тогда многие были против, а на самом деле...

— То есть он действовал жестко?

— Хм, — кресный пригладил отросшие волосы на лице и солидарно кивнул. — Не знаю, может, мето­ды Крауча и были хороши в самом начале. Его быстро повышали по службе, и он начал настоящую охоту на сто­ронников Волдеморта много лет назад. Крауч отвечал жестокостью на жестокость, можно сказать, он был таким же беспощадным и жестоким, как и те, кто были на стороне Волдеморта. У него были свои сторонники, многие считали, что он поступает верно, много кто из волшебников хо­тел, чтобы он занял пост Министра магии. Потом Волдеморт вдруг исчез, и все думали, что скоро Крауч ста­нет министром. Но тут-то все и рухнуло.

Гарри не мог не заметить, как Сириус старательно пытался спрятать злорадную ухмылку. Он мог его понять — после всего того, что случилось с его крестным, ему только и оставалось, как радоваться несчастью.

— Что случилось?

Сириус мрач­но улыбнулся.

— Семейная драма, которая потом неслабо ударила по его психике. Так или иначе, он по повадкам схож с Грюмом — едва почует хотя бы отголосок Темной магии, как его тут же срывает с цепи. Это, видимо, и произошло на помосте.

Гарри мог лишь кивнуть на это. Он много думал о том, стоило ли ему говорить о том, что же на самом деле случилось. Он боялся рассказать обо все Сириусу, зная его, тот точно сорвется с цепи. Меланхолия напала на парня, чувство уныния захватило все его естество.

— В Хогвартсе творится какая-то чертовщина, я не могу это объяснить, — он хмуро всмотрелся в Зеркало, — но то, что я участвую в турнире это ненормально. И... я чувствую вину за Флер, — его руки задрожали, и вряд ли от холода.

— Так, не начинай.

— Но ведь если бы она не отвлеклась на меня, если бы...

— Нет! — голос Сириуса окреп, он серьезно посмотрел на Гарри, который вмиг стушевался. — Ты сделал все правильно. Благодаря тебе она жива, не забывай об этом. Что сказала Помфри?

— Трещина в позвоночнике. Такое магией не лечится, — Гарри было очень трудно произнести эти слова, и Сириус, видя это сквозь призму стекла, виновато опустил взгляд.

— Понятно, жаль девочку. Думаю, она очень старалась попасть на Турнир. Она была достойна, раз кубок ее выбрал.

Он и без него это знал. Если подумать, то из всех законных кандидатов, тяжелее всего приходилось именно Флер. Без возможности нормально общаться, ходить, скрывая лицо, ловить на себе множество любопытных и не очень приятных взглядов — то еще испытание. Гарри как никто другой понял, насколько ей было тяжело, а если к этому добавить то, что сказала ему Авелин насчет ее репутации в Шармбатоне, то и вовсе невыносимо. Нужно было иметь очень сильную волю, чтобы выдержать все это, и Гарри видел в ней отныне не только хрупкую девушку. Внезапно сбежать из Хогвартса на ее родину стало попросту нестерпимым. Он хотел увидеть Флер прямо сейчас, неважно, что там думали о нем шармбатонцы, да и все студенты. После инцидента на Озере, где Гарри оскорбил высокопоставленного чиновника, ему было уже все равно. Страх перед более сильными исчез, равно как и всякое уважение.

— Этот турнир просто... — Гарри заскрипел зубами. — Я раньше считал Хогвартс своим домом, но теперь...

— Гарри, успокойся, — но Сириус только подлил масла в огонь. Былой гнев вскипел в нем вновь.

— Успокоиться? — тот глянул на крестного с нескрываемым осуждением. — Говорит человек, который без вины проторчал в тюрьме тринадцать лет!

Тень прошлого легла на лицо Сириуса, на мгновение вернув того самого истощенного, озлобленного, маниакального заключенного. Его голос ясно дал понять, что те чувства, что таились в нем, не угасли.

— Это мое дело! — Сириус процедил эти слова, нахмурившись. — Мое и Дамблдора. Точка.

— Ну да, конечно...

— Гарри, то что произошло со мной, произошло ТОЛЬКО со мной, и у меня есть веские доводы не любить Дамблдора, но он директор Хогвартса, и пока он остается им, ты в безопасности. Все ученики в безопасности.

В мозгу Гарри как фейерверк, вспыхнула одна знакомая личность, донимавшая его весь второй курс.

— Скажи это Элизабет Миртл, — Не дав Сириусу возразить, Гарри повысил голос. — Дай-ка я тебе напомню, на втором курсе я сражался с василиском. Это чудище убивало взглядом, и по очень странному стечению обстоятельств в Тайной комнате оказался двенадцатилетний мальчик, не способный даже оглушить магией! В безопасности?! Да ты рехнулся!

Каким же он был идиотом, подумал Гарри. Сколько раз ему пускали пыль в глаза, стараясь замаскировать то, что творилось вокруг. Ранее он наивно думал, что очутившись в мире магии, он оставит позади проблемы маглов с их лицемерием, дискриминацией и травлей. Как оказалось, имея дар или не имея, люди что там, что здесь были теми еще сволочами. Уже тот факт, что от него утаили его собственного крестного, говорил сам за себя.

— Тебя послушать, так это все специально подстроили. Можно подумать, ты сам не лез геройствовать! Вот уж точно, ты копия Джеймса.

Гарри осекся и отвел взгляд. Он не отрицал того, что в трудную минуту он не мог усидеть на месте, зная, что кому-то грозит опасность, но теперь опасность грозила ему самому, и в этот раз голос ему не поможет.

— Так или иначе, решение я принял, — Гарри подождал, пока Сириус осмыслит то, что его крестник сказал ранее. Он и сам хотел немного остыть для следующей новости.

— Ты о чем это?

— Пока статья Риты Скитер не вышла, а она выйдет, я хочу сказать тебе сам. — Сердце Гарри пропустило пару ударов, но он твердо решил идти дальше, — я не вернусь в Хогвартс.

Он ожидал чего угодно — криков, осуждающего взгляда, уговоров, угроз — но Сириус лишь недоуменно вскинул бровь. Это Гарри неслабо насторожило.

— Если это такая шутка, то не смешно, — Сириус провел рукой по обросшему лицу. — Хоть ты похож на Джеймса, но шуточки у тебя не очень.

— Шуточки? — теперь настал черед Гарри недоумевать. — Нет, я не шучу! Хогвартс пропитан ложью, я не хочу оставаться в этом гадюшнике!

— Так, стоп-стоп, подожди! — Видимо, только сейчас до крестного дошло, к чему вел Гарри, и всполошился.

— И не подумаю! Я постоянно чувствую на себе чьи-то взгляды, это нервирует, а ещё, — он едва не оговорился о том компаньоне, что был с ним на протяжении всего курса, — просто забудь. Я в Хогвартс ни ногой. И ты меня не переубедишь.

Возникло неловкое молчание. Оба — что крестный, что крестник — не смотрели друг другу в глаза. И не то, что бы Гарри чувствовал себя виноватым за свои слова, напротив, он не видел в них ничего предосудительного. С другой стороны, Сириус был той нитью, что связывала его с родителями. Наконец, молчание оборвалось.

— Ты и правда похож на Джеймса. Такой же упрямец, — Сириус одарил крестника тяжелым взглядом. — Летом жду тебя на площади Гриммо, поговорим с глазу на глаз. А пока не дури, осталось два тура, верно?

— Был бы один, если бы кто-то не... Потом поговорим.

На мосту они были не одни. Гарри успел различить звук чьих-то легких шагов, хотя силуэт человека был еще очень мал. Отказ от Малинты дал о себе знать — когда человек подошел к нему ближе, то Гарри без ошибок определил, кто к нему направлялся. Рыжие растрепанные волосы, голубая форма Шармбатона и развязная не женская походка.

— Ави! Что ты здесь делаешь?

— П`гофессор Дамбледорр п`госиль найти тебя. Он вызывает тебя в свой кабинет.

На нее было больно смотреть. Гарри не видел ее буквально день после окончания тура, но даже этого хватило для того, что изменить Авелин до неузнаваемости. Бледная как мел, с обветренными губами и запавшими покрасневшими глазами, она походила на душевнобольную. Она дрожащими руками теребила ремешок зимнего пальто и старательно отводила взгляд от лица Гарри. Тот понимал, насколько сильно она любила и дорожила Флер, и то, что произошло во время Второго тура, сломало ее.

— Ну как ты? — глупый неуместный вопрос сорвался с языка Гарри прежде, чем он осознал, что ляпнул. Ави же, к его счастью, никак не отреагировала.

— Ну, вот и все. Через пару дней мы отп`гавляемся об`гатно, — она опустила взгляд, уголки ее губ нервно вздрогнули, стараясь выдать это за улыбку.

— Ави, я...

— Нет, не надо, не надо, — она замахала руками, — я не виню тебя, Гарри. Никто из Шармбатона не винит, нап`готив, мы благодарны. И, думаю, что Флер тоже...

Ее подбородок задрожал, и она закрыла глаза, стараясь унять очередную порцию слез. Гарри не знал, что между ней и Флер произошло такого, что их дружба была настолько крепкой, но то, что она так за нее переживала, было достойно похвалы.

«Точно не как мы с Роном...»

— Где она?

— В больничном крыле, — Ави шмыгнула носом и тут же встрепенулась, — но пожалуйста, хотя бы ради меня, не ходи к ней. Ты сделаешь ей только больнее.

— Хорошо, я понял.

И это шло вразрез с тем, что он намеревался сделать. Даже больше — Ави могла его возненавидеть. Но, как бы то ни было, Гарри хотел хотя бы попытаться.

— Но ты ведь все равно п`гиедешь к нам летом?

Он поднял взгляд. Авелин переминалась с ноги на ногу, не в силах справиться с волнением. Для нее этот вопрос, видимо, был очень важен. Гарри уже и забыл о том, как он дал ей то обещание, и ему стало совестно.

— Да, разумеется, — он старался улыбнуться ей, но его лицевые мышцы уже позабыли, как это делать.

— Перед отъездом я напишу наши адреса, чтобы твоя сова, ну ты понял... надеюсь, что хотя бы писать будешь, — она судорожно покивала головой, так же как и он, изобразила некое подобие улыбки, а затем развернулась и, не попрощавшись, устремилась от него прочь.

Никогда ранее кабинет директора не вызывал у Гарри стойкого чувства неприязни. Стоя посреди округлой комнаты, он исподлобья смотрел на то, как профессор Дамблдор вытаскивал кончиком палочки из виска серебряную субстанцию. Вогнутая чаша на каменном постаменте отбрасывала яркие блики на лицо сморщенного старика. Сейчас, в эту самую секунду, профессор казался по-настоящему старым и больным, но это не могло одурачить парня. После событий на помосте, ничего кроме раздражения и злой жалости он к нему не испытывал. Очередная прядь воспоминаний канула на поверхность, и чаша заиграла новыми красками.

— Барти временно сложил с себя пост судьи, — директор чуть повернул голову в стону Гарри. — Нелегко признать, но он повел себя крайне неразумно. Людо займет его пост как полноценный судья, а не как помощник.

— Ясно, — его собеседнику было, впрочем, как-то все равно на отстранение Крауча, равно как и на Бэгмена. Он стоял и неотрывно смотрел на Дамблдора, выжидая. — Вы позвали меня для этого, сэр?

— Не совсем, — их диалог прервала сова которая постучалась в окно кабинета. Директор быстрым шагом дошел до окна и впустил птицу вместе с прохладным ветром. К лапке совы был привязан свернутый в трубочку свежий номер «Ежедневного Пророка». Как только Дамблдор отвязал газету и развернул ее, Гарри понял — дело дрянь. На него смотрел он сам с перекошенной от гнева физиономией. После минуты молчания Дамблдор укоризненно покачал головой и молча передал выпуск ему.

— Думаю, мисс Скитер постаралась на славу, Гарри.

Тот уже ничего не слушал. Его взгляд пробегался по строчкам газеты, и его брови все выше и выше ползли вверх. Он догадывался и писательских способностях этой женщины, но в этот раз она явно прыгнула выше своей головы.

Мальчик-У-Которого-Сдали-Нервы.

Не так давно Школа чародейства и волшебства Хогвартс провела на своей территории Второе испытание Турнира Трех Волшебников. Как вы уже могли знать, решение провести Турнир было выдвинуто с целью укрепления дружбы народов, но так ли это на самом деле? Второй тур оказался для очевидцев весьма непредсказуемым, а финал — шокирующим. Вишенкой на торте стала выходка Бартемиуса Крауча, главы департамента Международного. Надо признать, что даже несмотря на позорное прошлое, этот человек нашел в себе смелости испоганить свою репутацию еще больше. По словам очевидцев, выдвинув абсолютно беспочвенное обвинение против Гарри Джеймса Поттера, Барти Крауч начал вести себя в крайней степени неадекватно. Стоит ли говорить, что ныне упомянутый Гарри Потер, известный в широких массах как «Мальчик-который-выжил» вообще не должен был принимать участие в Турнире, так как ему еще нет семнадцати лет. Лицемерие и невежество Министерства проступило открыто, особенно после продвижения дополнительного тура. Политика этого аппарата власти становится совершенно не очевидной и бессмысленной — куда смотрят судьи, когда несовершеннолетний, и, к тому же, больной (sic!) юноша вынужден участвовать в таком варварском мероприятии, как Турнир Трех Волшебников, где ранее гибли люди? И вместо проведения открытого расследования, Министерство решает уравнять количество туров с количеством участников.

Но это еще цветочки. Альбус Дамблдор, известный так же как директор Хогвартса, а по совместительству, глава Визенгамота, сделал вид, что так оно и должно быть. Задается вопрос — а что же на самом деле замышляет это светлая персона? По моим личным наблюдениям, директор Хогвартса находился в длительном отсутствии, не соизволив поставить в известность даже преподавательский состав. И является ли совпадением то, что именно Гарри Поттер, такая небезызвестная и экстравагантная личность, стал участником Турнира?

— Ты ведь разговаривал с ней, не так ли? — оторвав взгляд от газеты, парень обнаружил, что Дамблдор все это время неотрывно смотрел на него. — Мой совет тебе, Гарри, остерегайся этой женщины.

Но у Гарри на это было свое мнение.

— Если честно, то я... — он сжал газету в руках, — не думаю что Рита ошибается. Напротив, в ее словах есть доля истины. Она рассказала мне про слушание Сириуса, — поколебавшись, добавил он.

Дамблдор от его слов помрачнел. Он неторопливо подошел к столу и уселся на него сверху, после чего устало снял очки. Было видно, насколько сильно он вымотан — темные круги под глазами от недосыпа и серая потрескавшаяся кожа говорили о многом.

— Ты, вероятно, винишь меня, Гарри, — не дав тому раскрыть рот, он понял руку. — На твоем месте я бы, возможно, поступил так же. И я так же сожалею, что не смог ничего поделать. Признаться, меня до сих пор гложет мысль о том дне. Но знаешь, — он нахмурился и уставился в пол, — в жизни нельзя все разделять на черное и белое, равно как и нет абсолютно правильных поступков. Мисс Скитер ведь рассказала тебе о Геллерте, не так ли?

— О побеге Грин-де-Вальда? Да, — Гарри хмуро смотрел на то, как Дамблдор водрузил очки-половинки обратно и сложил руки на груди. — И все-таки я...

— Я сожалею, правда, но... ты не представляешь, насколько сильно тогда был напуган народ. Люди боялись выйти на улицу по вечерам, опасаясь за свою жизнь. Само имя Волдеморта вводило в ужас. Представь себе, если бы в одно время с этим Геллерту удалось бы сбежать... Я не мог этого позволить. Я сделал выбор.

Настенные часы в кабинете пробили шесть часов. Дамблдор, погруженный в мрачные раздумья, вздрогнул от мерного, гулкого звона, равно как и Фоукс — громадная птица-феникс, сидевшая на жердочке. Гарри и Дамблдор смотрели на него, пока тот, встрепенувшись, не перелетел поближе к окну.

— Ему не особо по нраву этот звук, — переглянувшись с парнем, он чуть улыбнулся, — неважно в каком он обличье — птенце или взрослой особи.

— Но вы ведь пытались добиться освобождения Сириуса? — этот вопрос не давал Гарри покоя. — Ведь было столько времени.

— Пытался, и не один раз, — Дамблдор слез со стола, — но все мои апелляции разбивались о скалы. Министерство тогда не сравнится с тем, что оно представляет сейчас. Четырнадцать лет назад Аврорат был тесно связан с политикой. Любое неповиновение наказывалось быстро и жестко. И даже если бы я вмешался в судебный процесс, это мало бы что изменило, Гарри.

Дверь в кабинет отворилась, пропустив внутрь еще одного человека. Этот человек отряхнул мантию скорее ради приличия, а не по необходимости, и обвел комнату взгляду. Едва взглянув Эмбер в глаза Гарри понял — та была в бешенстве.

— Простите, что отвлекаю вас, но — она львиным взглядом впилась ему в лицо, — разве ничего необычного ты не замечаешь? Может, посмотришь, наконец, на монету?

Со всей этой суматохой Гарри давным давно позабыл о том, что он все еще находился в стадии «лечения». Под пристальным присмотром Уоллис он порылся в карманах брюк и вытащил фальшивый галлеон. Когда Эмбер нужно было встретиться с Гарри, она накладывала определенное заклятие на свой галлеон, и тут же галлеон у Гарри начинал светиться розовым цветом. Сейчас же монета была будто из доменной печи — она полыхала багрянцем.

— После тура я очень хотела тебя увидеть, но раз так легли карты, — она перевела взгляд на директора, — не возражаете, если я с ним поговорю прямо здесь?

Ответом послужил молчаливый кивок. Гарри напрягся, от этой женщины можно было ожидать чего угодно. И разинул рот — Эмбер достала из сумочки так хорошо ему знакомую Карту мародеров.

— Откуда она у вас?!

— В твоем положении я бы не задавала лишних вопросов, — Уолис буравила его взглядом, — но раз уж тебе интересно, то это заслуга твоей знакомой.

— Мисс Грейнджер была весьма обеспокоена твоим самочувствием, Гарри, — Дамблдор подошел к Эмбер, -

несколько раз она хотела поговорить со мной, и в последний разговор не смогла сдержать слез.

По голове его как будто огрели дубиной. Он силился осмыслить то, что сказал ему Дамблдор, но все равно получалось преотвратно. Закрывшись ото всех, заперев самого себя в Выручай-комнате, он напрочь игнорировал своих друзей, и чем ближе был тур, тем чаще он это делал, и ему не могло прийти в голову, что Гермиона настолько сильно переживала за него.

— Да-да, это все очень мило, но меня беспокоит другое, — Эмбер подошла ближе. — Что. Ты. Делал. В Запретной. Секции?

У Гарри перехватило дыхание. Он так сильно старался скрыть тот факт, что раз за разом проникал в ту секцию и вычитывал недозволенную информацию, и вот теперь он попался. Он старался сохранить спокойное выражение лица, но дергающиеся пальцы его выдали. Это, впрочем, быстро приметила Эмбер и опустила плечи.

— Гарри, послушай. Возможно сейчас ты видишь во мне тиранку, которая ограничивает твою свободу, но это не так. Доступ к Запретной секции дается на втором семестре пятого курса, если мне не изменяет память. Ты еще не готов к таким знаниям, а если еще учитывать твое состояние, то и подавно. Мы волнуемся за тебя.

«Ну да, конечно, — Гарри перевел взгляд на директора, — только что-то не припоминаю, что бы из сочувствия лезли в голову.»

Даже будучи под контролем ИМ, он отчетливо прочувствовал, как Дамблдор пытался проникнуть в его сознание. И это разозлило его, как и всегда. Эмбер же вновь полезла в сумочку, и едва он увидел, что именно она из нее достала, как тут же понял, что на этот раз ему не отвертеться.

— Теперь ты будешь принимать лекарства ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО при мне, — она протянула ему запаянный пузырек с темно-синей жидкостью, — а так же наши занятия возобновляются и усиливаются. Я просчиталась, думая, что ты здоров. Альбус мне рассказал о твоей выходке.

Гарри с опаской смотрел на Малинту. Как бы не было приятно снова окунуться в это инфантильно-стабильное состояние, даруемое зельем, сейчас ему это не было нужно. Напротив, ему было хорошо сейчас — даже несмотря на то, что НЕЧТО взяло его тогда под контроль. Ведь в конечном счете, ОНО спасло его, чего не скажешь о лечении Эмбер. Он перевел взгляд на директора, который, как и Уоллис, выжидал.

«Черт, ну хорошо...»

Он неуверенно протянул руку и принял от врача зелье. Откупорив пузырек, Гарри поднес его к губам. Он уже и не помнил, сколько раз он делал подобное, но уж точно впервые не по своей воле. Он опрокинул содержимое пузырька в рот.

— А теперь глотай, — Эмбер нахмуренно воззрилась на него, — ну же.

Ему ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Давление со стороны этих двух было совсем невыносимым. Гарри сглотнул и почувствовал, как Малинта медленно кануло в его желудок. Время пошло.

— Могу я идти? — он постарался сделать максимально спокойное и расслабленное выражение лица. Директор на вопрос лишь кивнул, и вскоре Дамблдор и Эмбер остались наедине.

Гарри шел по коридору Хогвартса, с каждым ударом сердца ускоряя шаг. Он прекрасно понимал, что раз у Эмбер отныне была Карта Мародеров, то все его похождения были как на ладони. Но и он не хотел оставлять все, как есть. Все сильнее и сильнее ему хотелось попросту вырваться из этого места, и от этого Гарри становилось лишь больнее. Не так давно он считал школу своим настоящим домом, где у него были друзья, строгие родители в лице преподавателей (кроме Снейпа, разумеется), где он мог чувствовать себя хоть кому-то нужным. Теперь же он хотел разорвать цепи, что связывали его с Хогвартсом.

— Быстрее, быстрее, — бежать он не мог, это сразу бы стало видно на Карте, и ему ничего не оставалось, как идти. Едва он дошел до поворота, как Гарри рванул рукой ко рту, и двумя пальцами стал вызвать у себя рвотный рефлекс.

Получилось далеко не сразу. С каждым позывом его будто перекручивало через мясорубку, но вот с последним позывом вышла и синяя жидкость, не успевшая всосаться в кровь. Гарри тяжело откашлялся и вытер рот от слюны.

— Да щас, угх... разбежались, — он достал дрожащей рукой палочку и направил ее на результат своих действий. — Эванеско!

Когда пол оказался идеально чист, Гарри прислонился спиной к стене и медленно сполз. Ощущения слабости не покидали его тела. Он внимательно вслушался в тишину замка.

«И что же теперь делать?»

У него было лишь два варианта. Идти во лжи дальше или сдаться и принять все как есть. Но разве после всего, что с ним случилось, не становится очевидным, какой выбор он должен сделать?

«Точно, — Гарри встрепенулся, — Флер...»

Несмотря на то, что он едва не вылетел из школы, даже несмотря на то, что он очень любил уроки Люпина, его план, затерявшийся в голове после сегодняшних событий, вновь всплыл на поверхность. Его суть была очень проста, но в то же врем Гарри рисковал. Рисковал по-настоящему, ведь один неверный шаг, и ему уже не отвертеться. Не ради себя, но ради Флер, он был готов, он хотел этого. Никогда ранее он бы не подумал, что он зайдет настолько далеко ради дорогого ему человека.

Его ждали Темные искусства.

* * *

Пусть за стенами Хогвартса и было холодно, снег постепенно начал таять. То тут то там проявлялись несмелые проталины, делая опушку Запретного леса похожим на далматинца. Луна шла к своему необычному другу, старательно обходя проталины, боясь испачкать свои башмаки. После встречи с той страшной женщиной ей все меньше хотелось находиться в замке. Это, впрочем, пошло Хлысту по нраву, ведь теперь она с ним виделась гораздо чаще. Вот и сейчас, стараясь выбросить из головы тот разговор с мисс Уоллис, Луна быстрым шагом шла вглубь леса, абсолютно не страшась за себя.

Найти дракончика не составляло особого труда, девочка шла навстречу утробному рыку зверя. Она всегда знала, что Хлыст был голоден, раз так рычал, поэтому припасла с собой немного мяса.

— Потерпи, потерпи, — говорила Луна, скорее, сама себе, ибо она жуть как хотела к нему, — сейчас...

Внезапно рык прервался. Это насторожило ее не на шутку, поэтому она, чуть помедлив, рванула со всех ног. Пусть Хлыст и был драконом, но обитатели леса не все и не всегда проявляли симпатию. Она знала это не по наслышке, когда её чуть не затоптало стадо фестралов. Обогнув пару деревьев, она вышла на уже знакомое ей плато и остановилась.

Как оказалось, она зря паниковала. Хлыст, нескладный китайский дракон, ел с рук своей законной хозяйки. На его фоне Сяо выглядела совсем миниатюрной. Можно было подумать, что та совсем еще ребенок, не будь она старше Луны на шесть лет. Цзинь повернула голову в ее сторону.

— Я знала, это ты, — она пристально посмотрела на сумку, — пришла кормить?

— Я подумала, ему одиноко, — Луна стащила сумку с плеча и расстегнула молнию, — вот и решила зайти. Не помешаю?

Сяо на это покачала головой, да и куда ей было — Хлыст уже вовсю заинтересованно принюхивался к сумке Луны. Она раздосадовано нахмурилась — Цзинь держала дракона на строгой диете, поэтому неудивительно, что в последнее время тот был очень уж довольным.

— Ты добрая, — она погладила Хлыста по морде, как и Луна, — правда.

— Он мне нравится, — девочка слегка улыбнулась, — смотря на него, я понимаю, что не я одна... неправильная. Это ведь странно, да?

— Он не странный. Он нормальный, — Сяо и Луна обменялись непонимающими взглядами, — я готовить его к отлету.

— К отлету?

На сердце Сяо стало мрачно. После весьма удручающего по всем параметрам Второго тура ей пришло письмо с родины. Ее содержание вгрызлось в голову, как клещ, из-за чего девушка умудрилась пропустить несколько тренировок. Ранее это показалось бы ей вопиющей халатностью, но не сейчас.

— Я... скоро улетаю, — она похлопала Хлыст по спине, — надолго. Может, навсегда.

— Ясно, — на лице Луны мелькнуло сожаление, — жаль, конечно. Ты мне нравишься. Случилось что-то плохое, так?

Одну из черт Лавгуд Сяо поняла уже давно, и все же каждый раз, когда та разила своей проницательностью, ей это не нравилось. Вот и сейчас, беловолосая худая девочка во все глаза смотрела на нее. Наконец, она сдалась.

— Да, случилось. Расследование Драконьего языка, — она нахмурилась и, подняв голову, всмотрелась в пасмурное небо. — Стал известен виновный. Сяо Лонг Вэй, глава нашего клана.

Из-за скудного освещения больничное крыло скорее напоминало склеп. Он медленно шел вдоль кроватей, сокрытый мантией-невидимкой, скрывая в себе чувство беспокойства. Было довольно странно видеть их пустыми, учитывая то, что замок не всегда был дружелюбным. Шорох мантии был почти не различим, но все же Гарри старался идти как можно тише, и дело было даже не в требованиях лазарета. То, что он намеревался сделать, было за гранью дозволенного. Гарри знал, то в эту самую минуту за ним через Карту Мародеров могла наблюдать Эмбер, но пока что его спасал распорядок дня, во всяком случае, правил он не нарушал.

Его цель нашлась сразу же — вдали ото всех коек освещаемая одинокой лампой, что только лишь подчеркивало отчуждение. Она лежала боком к нему спиной, ее судорожные вздохи сопровождались мелкой дрожью. Гарри тотчас вспомнил кровь на помосте и его невольно передернуло. Он не хотел больше видеть такое — ни сейчас, ни в будущем. После явно неудачного вдоха, Флер застонала и съежилась.

«!!!»

— Мисс Делакур, пора принимать лекарство, — Гарри аж вздрогнул — полностью переключив свое внимание на нее, он и забыл о медсестре: из-за ширмы вышла мадам Помфри, держа в руках дымящееся зелье.

— Не... не хочу, — но та лишь покачала головой.

— Не время капризничать, дорогуша. Тебе нужно выспаться, так что возражения не принимаются, — как заботливая мать, она помогла Флер выпить зелье, поддерживая ее голову, после чего выключила лампу и пожелала добрых снов.

Когда она отошла от кровати, Гарри бесшумно обошел изголовье и не вытерпев, посмотрел ей прямо в лицо. Даже несмотря на то, что девушка выглядела донельзя измученной, все равно она в его глазах была прекрасной.

— Кто... здесь... — внезапно она дернулась, испуганные глаза метнулись в сторону Гарри. Он не мог как-либо себя выдать, так как был надежно сокрыт, и все же это заставило его напрячься. Поняв, что шифроваться больше не было необходимости, Гарри легким движением руки снял с себя покров. Как только Флер увидела, кто именно стоял перед ним, она резко зажмурилась.

— Уходи, пожалуйста!

В ее голосе был страх, и это Гарри обеспокоило. Он сжал и разжал руки — жест, давший ему некое подобие расслабления, хотя быть спокойным рядом с ней он не мог просто физически.

— Не буду ходить вокруг да около и скажу сразу, — он сделал глубокий вдох, — Флер, я пришел извиниться. То, что произошло в Озере, было не по твоей вине, а по моей.

И сразу с его плеч свалилась целая гора. Он долго винил себя, не мог нормально заснуть, кошмары сопровождали его каждый раз, стоило Гарри хоть на немного прикрыть глаза. На его руках еще чувствовалась горячая алая кровь Флер, а ее взгляд тогда резал ему сердце.

— Ты... пришел сюда... ради этого? — Флер болезненно выдохнула и скорчилась. — Я буду благодарна, если ты меня оставишь.

Ему это не понравилась. Ему не нравилось то, насколько она поменялась за такой короткий промежуток времени. В его глазах она была сильной и прекрасной одновременно, а сейчас она попросту сдалась, и это его злило. Он хотел разобраться со всем прямо сейчас, пока было еще время.

— Знаешь, в совятне ты сказала мне, что я твой соперник, и что ты несомненно победишь меня. Но ты же сказала мне, — он сжал кулаки, — что соперник отличается от врага. Не знаю, что именно побудило тебя изменить решение, однако я заставлю тебя передумать.

Гарри понял, что совсем скоро он нарушит закон, и что в дальнейшем у него могут быть большие проблемы. Он мог лишиться права обучаться в Хогвартсе, мог потерять доверие окружающих. С другой стороны, стоило ли ему дорожить всем этим? Школа перестала быть для него вторым домом, а что насчет окружающих...

«Успокойся, — обойдя кровать, Гарри пододвинул табуретку, что стояла у изголовья и присел. — Ты ведь долго готовился. Ты справишься».

Невозможно точно сказать, как долго он искал нужное заклинание. В своих попытках докопаться до нужной информации не одна книга была буквально выпотрошена, прием не только обычные учебники шли в ход. Гарри проштудировал материал из Запретной секции и нисколько не удивился, когда всё необходимое он нашел именно там. Нечто столь отвратительное попросту не могло быть в школьной программе. Он посмотрел на мокрый от пота затылок Флер.

— Что тебе сказала мадам Помфри? — он и не заметил, как сказал это сиплым от волнения голосом.

— ...

— Хорошо, тогда скажу я, — он достал из рукава палочку, — твоя рана не подлежит обычному заживлению, так как она относится к исключительным случаям, вроде потерянных конечностей или родовым проклятиям.

— Если ты сейчас же не уйдешь, я закричу, — Флер повысила голос и тут же пискнула от стрельнувшей боли в пояснице.

— Как скажешь.

Гарри закрыл глаза и вслушался в себя. Веки от хронического недосыпа дрожали, сердце от мысли, что именно он намеревался сделать, забилось сильнее. Он поднял руку с палочкой и провел кончиком по закрытым глазам — этому он научился у Сяо, которая после каждой тренировки осматривала свое тело... иным способом. Вот и сейчас, едва Гарри открыл глаза то понял — сработало.

Флер перед ним в буквальном смысле потускнела и стала полупрозрачной. Её кровеносная система, напротив, была видна отчетливо и ярко. Кровь бегло проходила по сосудам, гоняемая сердцем. Оно билось быстро и надрывно, четко прослеживались круги кровообращения. Зрелище было жуткое и непонятное.

«А если так? — парень моргнул, — ох...»

Сосуды резко погасли, и на сей раз перед ним предстал ярко-белый скелет. Гарри смотрел на Флер, будто на рентгеновский снимок. После того, как он моргнул в третий раз, перед ним, наконец-то, открылась нервная система Флер. Хитросплетения бледно-зеленых нитей охватывали все ее тело — всё за исключением спины. Гарри невольно обратил внимание на ее поясницу. Складывалось стойкое ощущение, будто «поток» нервных окончаний кто-то пережал руками, пропуская лишь тоненький ручеек. Проводимость не была потеряна полностью, как думал Гарри ранее, однако если бы все было так просто, Флер уже давно встала на ноги.

"Как я и думал..."

— Знаешь, я очень долго думал по поводу Турнира, и насчет того, кто должен быть победителем в этом безумии, — его голос дрожал и был слабым. Он сомневался до сих пор, стоило ли ему это говорить, однако раз начал, то отступать было некуда. — Точно не я, я вообще в принципе не должен быть Чемпионом. Седрик представляет школу и свой факультет, но больше он показывает сея. Про Крама я вообще молчу, он и так знаменитость.

Это то, что он на самом деле думал. Не он один отметил чересчур бурную реакцию студентов на приезд Крама, все в округе будто с ума сошли. Гермиона была с ним солидарна, периодически вразумляя будто околдованного Рона. Что касается Серика, то тот с самого начала не был обделен вниманием. Гарри посмотрел на беззащитную девушку и закрыл глаза.

— Победа нужна тебе. Не ради самой себя, но ради вейл.

— Что...

— Авелин рассказала мне о ситуации во Франции, а так же через что тебе пришлось пройти, — ему было страшно даже на минуту представить, через какие гонения перешла Флер. Он стиснул руки. — Я участвую в Турнире не по своей воле, так что делать я могу все, что угодно. Первый тур дал мне понять, что отстранить от тура меня не могут, а раз так, то я помогу тебе выиграть.

Он играл с бомбой, и прекрасно об этом знал, так что не особо удивился, когда Флер чуть ли не вскочила с кровати, шипя от боли. Пусть она и лежала к нему спиной, выражение ее лица было понятно и так.

— Поможешь? Поможешь?! — голос смешался с птичьим клекотом, отчего Гарри напряженно метнул взгляд в сторону комнаты Помфри. — Я всю свою жизнь готовилась, терпела выпады со стороны сокурсников, и тут пришел ты, такой весь правильный, и протянул руку помощи?! Да за кого ты меня держишь?!

— За покалеченную девушку, на чьи плечи легло слишком много. Прости, — он достал палочку, — но я церемониться не намерен. Петрификус Тоталус!

Раздался приглушенный рвущийся звук, и девушка мгновенно застыла.

— Не... не смей... да как ты...

«Паралич не сработал?! — Гарри насторожился, но тут же вспомнил вычитанный материал из учебника Хагрида. — А-а-а, точно. Полукровки.»

Химеры вроде Флер априори более устойчивы к чарам, что шло вразрез с планами Гарри. Времени было мало — окончание учебного дня было не за горами, вдобавок Гари не знал точно, сколько времени займет это самое «лечение». Еще раз окинув окаменевшую Флер виноватым взглядом, он схватил за край одеяла и рывком его стащил.

«Я точно извращенец» — но он тут же обомлел, увидев то уродство, что располагалось вдоль всей спины Флер. Широкий, ярко розовый, огромный рубец буквально перемешал кожу и мышцы девушки, оставив после себя нечто неописуемое. Звук рвущейся плоти до сих пор преследовал Гарри с того момента в Озере, и это зрелище лишь напомнило ему тур. Он протянул руку и осторожно коснулся края раны, медленно водя пальцем по всей длине.

"Это... это просто ужас"— хотя более ужасным было то, что он только что парализовал девушку и скинул с нее одеяло, оставив в одном нижнем белье. Как только он зациклился на этом, как его взгляд прошелся ниже поясницы и остановился на розовой ткани.

Он впервые видел девушку практически полностью обнаженной. Он, Гарри, четырнадцати лет от роду, сейчас испытывал ни с чем не сравнимую палитру чувств, наблюдая за такой картиной. И теперь его разум легко и непринужденно «убрал» рубец из воображения.

— Я... уб... бь... тбя...

Тихий, полный смущения и злости голос Флер мигом вернул его с небес на землю. И вместе с этим Гарри ощутил омерзение самому к себе.

«Я не за этим сюда пришел! Успокойся, — он накрыл ноги Флер одеялом, хотя ехидный мозг будто специально не желал забывать вид ее трусиков, — нашел что запоминать. Соберись!»

Он положил ладонь на спину Флер, там, где нервные окончания гасли и бледнели. На их фоне подсвеченная рука Гарри была сродни фейерверку. Левой рукой Гарри сделал несколько петлевых движений между другой рукой и спиной Флер, и начал по памяти тихо, но отчетливо проговаривать заклинание. То, что он успел вычитать и выучить, походило больше на обряд, чем на обычную магию. Старый язык, не переводимый ни на один язык мира, изрядно подпортил Гарри нервы, когда он учил его, заставлял по нескольку раз переписывать и перечитывать. Это было сродни пытке, но он знал, на что шел, и вот, спустя почти минуту после начала, легкий зуд сковал правую ладонь Гарри.

"Получилось?"

Из его мизинца и безымянного пальца стали очень медленно, но верно выползать его нервные окончания. Похожие на зеленых сороконожек, они начали извиваться, ища новую цель. Гарри палочкой провел вдоль поясницы Флер, показывая место назначения. Как только его нервы сплелись в месте «разрыва» на спине у Флер, Гарри облегченно выдохнул. Он и не заметил, как покрылся испариной: всего одно заклинание, но по ощущениям было будто Гарри вновь тренировался вызывать Патронуса.

"Хоть бы сработало" — «перебитый ручеек» начал постепенно набирать мощь, проводимость крепла. Это говорило о многом.

— Флер? — сняв парализующее заклятье, Гарри приготовился к справедливой гневной тираде о том, каким уродом и извращенцем он был, но девушка молчала. Это напугало Гарри даже сильнее, уж лучше бы она кричала. Флер вздрогнула и очень неуверенно, медленно подтянула к себе сначала одну ногу, затем вторую. Гарри моргнул и переключился на мышцы. Ослабшие ноги девушки медленно наливались кровью и силой, но до прежнего состояния было еще далеко. Гарри перевел взгляд на спину. Источник ее недуга выглядел здоровым, трещины не было — Помфри и не такое вылечивала.

"Странно, что на улучшение проводимости понадобилось так мало, — встав со стула, он поднял мантию-невидимку и накинул на себя, — я где-то просчитался?"

Когда в больничном крыле остался лишь пациент и медсестра, тишину нарушили всхлипы и тихая ругань, понять которую могли немногие.

* * *

Уже идя по коридору школы под мантией, Гарри смотрел на свое запястье. Сжав кулак, он увидел, как безымянный палец согнулся наполовину, образовав крюк, мизинец же не согнулся вовсе. Гарри засунул палец в рот и с силой укусил, но боли, как он и ожидал, не было.

— Транспозиция плоти, значит...

Ждать реакции Флер он не стал по нескольким причинам. Это было слишком личным и волнующим для него, так что Гарри был попросту не готов. Собрав всю свою храбрость в кулак на восстановление, остаться хотя бы на минуту для него было уже слишком. Время поговорить он еще найдет, а пока его мысли вернулись к изначальной точке.

Он запутался. В его понимании Темные искусства априори несли вред, однако в данной ситуации он не мог рассматривать содеянное как преступление. В действительности были ли Темные искусства абсолютным злом или нет, Гарри не мог знать. Но он вылечил ее, он помог Флер, и не лечебной магией. Что будет дальше, оставят ли ее в замке или все-таки переведут в Мунго — неизвестно, но он надеялся на лучшее.

— Пожалуй, нужно вычитать еще, — сказал он сам себе, попутно поняв, что бонусные баллы на его зачисление в Шармбатон уже есть.

* * *

Зал разрывал крик, от которого содрогались каменные стены. Все, кто находился рядом, с трудом сдерживали панику, однако их начальник нисколько не был удивлен. Он, скрестив руки на груди, смотрел, как бесформенная субстанция внутри столпа света корчилась и пульсировала.

— Не стоит беспокоиться, джентльмены, — Эфеб снисходительно окинул взглядом побледневших служащих, — небольшой сдвиг в работе, ничего страшного. Уоллис где?

— О-она в Хогвартсе, сэр.

— Ах, ну да. Я накажу ее потом за этот маленький прокол. Джуми! — он протянул руку прямо к ней. — Я знаю, ты злишься, но прошу, прояви терпение... Ну вот.

Его рука в буквальном смысле этого слова растаяла по локоть, едва Эфеб коснулся взбесившейся субстанции. По полу расплескалась странная смесь из расплавленных костей, мышц и лиловой крови. Ее владелец, однако, не показал и намека на боль.

— Ну? Успокоилась? — когда Джумипер пришла в норму, Эфеб посмотрел на свой обрубок, из которого уже начал появляться зачаток для будущей руки. — Понимаю, из-за чего ты в бешенстве.

Он и сам был недоволен. Гарри вышел из-под контроля Эмбер, и это донельзя раздражало его.

— Балуется Темной магией, значит? Второго плохиша нам только не хватало, баланс сил и так сбит. Ну ничего, летом все закончится, — он еще раз бросил взгляд на столп света.

Его Джумипер, его дитя, уже начала его узнавать. Совсем скоро, и дело останется за малым, Эфеб аж улыбнулся сам себе, предвкушая грядущее.

«Это будет незабываемо. Точно.»

* * *

Внутри стен Хогвартса было определенное время, ощущаемое практически семи студентами. Это время несло за собой легкое предвкушение после тяжелого учебного дня (особенно у старших курсов). Вместе с этим оно гарантировало всплеск активности. Именно в этот миг, через пятнадцать минут после отбоя, Гарри стремительным шагом шел к портрету Полной дамы. На замечания картин висевших вдоль стен коридоров, ему было плевать. Свою цель он осуществил, и ее результат отдавался немым отеком в правой руке. Сожалел ли он о содеянном? Разве что самую малость. Он знал на что шел, тем более на кону стояло пребывание его Флер в Хогвартсе. Он попросту не мог озволит себе упустить столь дивное чудо.

Полная дама встретила его взглядом легкого осуждения, но после правильного пароля незамедлительно пропустила его внутрь. Не успел Гарри протиснуться сквозь округлую дыру в стене, как тут же ощутил тепло гриффиндорской гостиной. Порадоваться возвращению у него, правда, не получилось, потому что резкое чувство напряжения и угрозы заставило его замереть. Что-то было не так, он понял это сразу.

«Я становлюсь похожим на Грюма, — подумал он недовольно, — не хватало еще и паранойи сверху».

Но дело было вовсе не в паранойе. Уже проходя мимо камина, он увидел чью-то приземистую тень. Кто-то кого-то ждал. Нечто подсказывало Гарри, что именно его, и через миг его догадки подтвердились. Тихий девичий голос приморозил его к полу.

— Вот и ты, наконец.

Свет очага гостиной пал на гневное лицо Гермионы Грейнджер. Было ясно одно — она всеми силами пыталась хоть как-то контролировать свои эмоции, но у нее это получалось из рук вон плохо. Она скрестила руки на груди и уставилась на Гарри.

— Что-то случилось? Я опоздал совсем на чуть-чуть, — тот попытался перевести разговор в другое русло, но не тут-то было.

— Прости, Гарри, но так больше продолжаться не может, — Гермиона сделала шаг к нему навстречу.

— О чем ты?

— Ты прекрасно знаешь о чем! — раздался голос у него за спиной.

Гарри, даже не оборачиваясь, понял, что и Рон подключился к Гермионе. Тот стоял на входе в спальню и держал в руке свернутые в трубку исписанные листы. Гарри скривился.

— Взялся за учебу, наконец? Похвально, — непонятное раздражение нахлынуло на него, переводя взгляд с Рона на Гермиону. — Спокойной ночи.

Рон так и остался стоять на месте, мешая Гарри пройти. Это его начало конкретно злить, он сделал широкий шаг вперед и приготовился толкнуть рыжего, да посильнее, однако свет камина упал на скрученные листы, и это выбило из Гарри воздух. Он узнал — всё то, что он так кропотливо выискивал, перечитывал, переписывал, таил ото всех — весь его материал покоился в руках у Рона. Это ослепило Гарри, он пошатнулся, к глазам прилила кровь. Кто-то посмел копаться в его личных вещах, и это сделал Уизли.

— Как ты... — от плохо сдерживаемой ярости он заклокотал.

— Я вынуждена сообщить обо всем декану. Раньше мы закрывали глаза на то, что ты изучаешь дополнительный материал, это нормально. Но это, — Гермиона обошла его и встала рядом с Роном, — это перешло все границы.

Двое его друзей смотрели на то, как Гарри буквально плавился изнутри от концентрированного негатива. Он никому не мешал, никого не трогал — так почему же в его жизнь так беспардонно лезли со своими нравоучениями?!

— Это ты так решила? — он бурвил взглядом девушку. — Не лезь не в свое дело.

— Лучше это сделаю я и профессор МакГонагалл, чем... — Гермиона осеклась под взглядом Гарри.

— Чем кто? Договаривай. Хочешь сказать, что я преступник?

— Я не...

— Именно это она и имела в виду! — Рон, ранее молчавший, резко вышел вперед и встал к Гарри вплотную. — Мы несли тебя на руках тогда, в конце третьего курса и ты не знаешь, как себя вел! Не лезь не в свое дело? Да что бы с тобой стало, если бы не мы?!

— Гарри, если тебе трудно, мы можем помочь, как и всегда...

Ложь...

Тревожный писк в голове, зудящая правая рука, выпады друзей в его адрес, лживый Турнир и его последствия — как снежный ком, все это слилось воедино и вспыхнуло. Гарри резко выкинул ладонь вперед и толкнул Рона к ступеням. Тренировки Сяо дали о себе знать — тощий парень без проблем рухнул на лестницу, выронив листовки.

— Что со мной стало, если бы не вы? Ой, да брось! Не ты ли подсел ко мне в поезде, а, рыжий?! -

Гарри не заметил, как его голос креп и рос. — Не льсти себе! Помочь? Нет, спасибо. Что бы со мной не случилось, это вас не касается, понятно? — он метнул взгляд на Гермиону, которая от увиденного сменила гнев на желание разреветься.

— Не... касается? — она округлила глаза и отшатнулась. — Мы ведь всегда были вместе...

— Запомни кое-что, Гермиона, — он подошел к ней и ткнул ее в грудь пальцем. — Можешь ябедничать кому угодно, рассылать всем листовки о том, какой Гарри Поттер нехороший, раз учит не то, что нужно. Просто держись от меня подальше, а не то мало ли — прокляну ненароком. Ах, и еще, — он махнул палочкой, и его записи впорхнули к нему на ладонь. — Вздумаете сблизиться с Флер или Авелин — пожалеете.

— Гарри, я прошу тебя... — Гермиона смотрела в пол, его подбородок дрожал, скрывая бурю, — просто остановись.

Он замер. Это правда, что она волновалась за него даже больше, чем стоило. Не раз она выручала его из беды, помогала советом, но даже если так, ее последний выпад был перебором. Сказать хоть слово у Гарри, увы, не вышло. Обостренное чувство опасности вновь словно взвыло, и со стороны лестницы послышался резкий свист рассекаемого воздуха.

— Остолбеней!

— Нет! — двойная алая вспышка осветила углы гостиной. Палочка Рона взмыла к потолку и, ударившись о люстру упала к ногам Гермионы. Палочка в ее руках тряслась как при болезни Паркинсона. — Что вы оба делаете?! Я вас не узнаю! — она замотала головой в сторону перекошенного от злости Рона, и Гарри, который был готов сожрать того с потрохами. — Неужели нельзя... просто вернуть все, как было?!

Она все же не выдержала. Вечно холодная, расчетливая Грейнджер попросту сдалась и, опустив плечи, заплакала.

— Видишь, до чего все дошло?! — Рон стиснул зубы. — Эта все твоя нездоровая тяга к приключениям. Чтоб ты знал — пока ты дрочил у себя в Выручай-комнате, Гермиона места себе не находила от беспокойства. Впрочем такому куску говна никогда не понять. Делай что хочешь, читай что хочешь, хоть сдохни! Ты прав, зря я подружился с тобой. Пошел ты.

Он подошел к плачущей подруге и приобнял за плечи. Еще раз бросив на Гарри презрительный взгляд, он оставил его наедине с ненавистью, трясущимися руками и болью в шраме.

Авелин Д’анджело с удрученным вздохом подняла взгляд к потолку Большого зала. Она давно подметила всю необычность архитектуры Хогвартса, но этот особый потолок она прилюбила больше всего. Сейчас на нем не было ни облачка, солнечный свет заливал огромное помещение, отчего все тарелки и приборы ярко сияли. Впрочем, на душе у девушки было все далеко не так светло и радостно. Ави успела подцепить хандру, даже несмотря на резкое потепление и массовый сход снега, зато её давняя подруга, напротив, приняла перемену в воздухе близко к сердцу. Флер сидела с ней побоку и вовсю уминала свой обед, мало смущаясь пялившихся на неё студентов. Авелин быстро метнула взгляд на её руку и расслабилась — семейное кольцо Делакуров поблескивало на её мизинчике, а это означало, что мужчины близ её подруги были в безопасности. Сделанное на заказ, оно высасывало бушующие внутри вейлы чары, на время делая ее, можно сказать, обычным человеком.

— Никак не наешься? — скучающе протянула она, глядя на то, как Флер опустошала вторую тарелку. Она, в принципе, понимала причину ее волчьего аппетита — Флер восстанавливала силы и потеряные килограммы.

— Спина ещё плохо держит, — она отстранилась от еды, — до Тура осталось совсем чуть-чуть, надо быть готовой. Вдобавок ещё это кольцо отнимает силы.

Ави неодобрительно нахмурилась. Следующий Тур был все ближе и ближе, и атмосфера кругом начинала постепенно накаливаться. Так было и перед первым, и перед вторым состязанием, но что конкретно Авелин не нравилось, так это моральное состояние Флер. Та тщательно старалась что-то от неё утаить, но ее выдавал изнуренный и тревожный вид. К тому же по школе ещё гулял отголосок недавно прогремевшего события, добавляя Флер излишней нервотрепки.

Мадам Максим не стала отзывать делегацию Шармбатона, равно как и отстранять её от Тура. Такая новость взбудоражила не только их академию, но и весь Хогвартс в целом. Внезапное исцеление Флёр, правда, поставило под сомнение серьезность её раны, но Авелин с ее врождённым даром «убеждения» поработала над студентами на славу. Как бы то ни было, та подметила какую-то странность в своей подруге, в её поведении. Едва встав на ноги, Флер изменила свой гардероб, распорола и сожгла вшитые в форму капюшоны и стала заниматься настолько усердно, что одногрупницы не могли оттянуть её от занятий и после отбоя. Как только она потянулась к очередной тарелке, как Авелин перехватила её руку.

— Да остановись ты! — она зашипела как рассерженная кошка. — Мне не нужна в подругах жирная курица!

— Я не жирная, — та недовольно нахмурилась, — просто готовлюсь к Туру. Максим дала понять, что испытание будет сложнее предыдущих вместе взятых. Поэтому я много ем, а не потому что жирная, — Флер сердито пихнула свою подругу в бок.

— А ты чего завелась? Думаешь, Гарри разлюбит тебя с твоими обвислыми боками?

И замерла в ожидании реакции. Ави играла с огнём и прекрасно об этом знала. Сразу после выписки любое, даже ненароком брошенное упоминание Гарри вызывало у Флёр волну раздражения и злости. Авелин была неглупой девочкой и догадалась, что к выздоровлению ее подруги лапку приложил именно он. Раз Гарри вызывал у Флер такие эмоции, то страшно было представить, что он там с ней сделал. И сейчас ее подруга крепко сжимала кубок с водой, лицо девушки напряглось.

— Да ладно тебе, расслабься, а то запор схватит, — Ави дождалась, пока Флер поднесёт кубок ко рту и с удовольствием на французском выстрелила. — Ты любишь его?

Всё в радиусе метра оказалось забрызгано водой. Флёр, едва откашлявшись, посмотрела на неё с такой свирепостью, что та поняла — это могли быть последние минуты в её жизни. Однако после для неё это оказалось не так уж важным — важно было то, что милейшие, чуть оттопыренные ушки Флер запунцовели.

— Послушай, я не дура. Это ведь он помог тебе, верно? — она пошла на опережение, не дав той раскрыть рта. — Это не поймёт только ленивый. И чтоб ты знала, вся наша делегация шепчется о вас двоих, они уже представляют вас у алтаря. К тому же, мы все видели, как ты отправляла Гарри то миленькое письмецо в начале семестра.

— Чт... а? — Флер очень недоверчиво глянула на рыжую бестию. — Хочешь сказать, что ты не шепчешься с ними? Ты?! (фр.)

— Ни в коем случае, — она замотала головой, — я вас уже давно вижу в посте... так, убери её! — поспешно добавила она, видя, как разъяренная Флер выхватила палочку. — Нет, серьёзно! (фр.)

Но от экзекуции её спас мальчик, возникший возле них так тихо и незаметно, словно появился в воздухе. Девушки, глядя на его полное неуемного восторга лицо и огромный фотоаппарат в руке прикусили язык. Хоть они и тараторили на французском, их разговор был не для лишних ушей.

— Тебе чего, малшик? — Авелин кокетливо улыбнулась и накрутила прядь волос на палец. Не то, чтобы ей был интересен этот малолетний шкет, разве что чисто из-за спортивного интереса. Раньше она могла посоперничать с Флер по притязательности, пока та не начала «не контролировать» свои чары. Вот и сейчас она раздосадованно цокнула — пацан завороженно пялился на Флер, начисто проигнорировав ее, и это несмотря на кольцо. От раздражения она резко вскинула руку и ущипнула его за щеку.

— Ку-ку, мы здесь.

— Ох, я Колин Криви, из факультета Гриффиндор, — тот аж подпрыгнул от неожиданности и перевёл взгляд на неё. — Здрасьте. Эмм, т-там в кабинете трансфигурации всех Чемпионов собирают, хотят провести беседу, — он смущенно отвёл взгляд от Ави, которая уже в открытую строила ему глазки.

— Перестань, — Флер шикнула на неё. — Скажи судьям, что мы скоро будем. Мерси.

Всего одно слово заставило Колина засиять как рождественская ёлка. Ави, едва подняв себе настроение, а заодно и самооценку, с сарказмом закатила глаза. Что ещё можно было взять с полувейлы, из-за которой в Шармбатоне в своё время перессорилась половина женского коллектива. И тут же с ехидцей хмыкнула — оставшаяся половина люто ненавидела её. Было чем гордиться, так сказать.

— А вы случаем не видели Гарри Поттера? — Колин едва оторвал взгляд от Делакур. — Нигде не могу его найти...

И не только он. За весь месяц четвертый Чемпион ни разу не появился в Большом зале, да и не только в нем. Ави искала его везде, где только можно было, но тщетно. Складывалось чувство, что он попросту исчез, испарился. Даже преподаватели порой тревожно перешёптывались на эту тему. Ави так же приметила ещё один момент — его друзья, рыжий Визли и девочка с непроизносимой фамилией ходили как в воду опущенные. Что-то между ними явно произошло, и это что-то было куда серьезнее дружеской ссоры.

— Нет, не видели. Топай, давай, шкет. Зайка, составить тебе компанию? — когда Флер начала вставать со скамьи, Ави встрепенулась.

— Будто ты отстанешь от меня в случае отказа, — буркнула та и взяла лежащий рядом с ней костыль, — ты же выклянчила у Максим место помощницы.

— Из чисто благородных побуждений, тыковка.

— Я тебе не тыковка!

* * *

Кабинет трансфигурации пустовал. Девушки вошли внутрь, и Авелин тут же с размаху плюхнулась прямо на парту пятой точкой.

— Всегда хотела так сделать!

Сказать ей Флер в ответ ничего не успела — почти сразу же за ними вошли Седрик с Крамом. Диггори выглядел весьма обеспокоенным, зато Крам, как и прежде, казался непоколебимым.

Часы на стене уже успели протикать не один десяток раз. Чемпионы молча ждали судей, задумавшись кто о чем. Седрик стоял у окна и смотрел в сторону Запретного леса. Крам прислонился к стене и скрестил руки на груди. Ави же украдкой смотрела на подругу. Та держалась спокойно и собранно, как и всегда, но только лишь на первый взгляд. Ее челюсть была крепко сжата, меж бровей виднелась складка — кто знал, о чем думала Флер в данный момент. Авелин могла лишь догадываться, но самое кошмарное решила не брать в расчёт. Слишком уж много дерьма случилось с Делакурами и случается прямо сейчас — союз человека и вейлы во Франции всегда сулит дискриминацию. Она стиснула зубы. Что бы она не делала ради неё, она всегда останется лишь подругой, неспособной хоть как-то помочь. За дверью послышались голоса. Чемпионы встрепенулись и, как один, направили взгляды на выход из аудитории. Гул и топот ног нарастал, и вскоре дверь в кабинет распахнулась, одного за другим пропуская вперёд судей. Людо, эта толстая пчела, как и прежде был весел и беззаботен. Каркаров и Дамблдор о чем то тихо перешептывались, но войдя в кабинет, умолкли. Последней вошла Максим. На ее лице девушки впервые увидели тревогу, которая, впрочем, мигом улетучилась, едва директриса увидела свою Чемпионку.

— Как ты? — она подошла и ласково взъерошила Флер волосы.

— Все хорошо, мадам.

— И это замечательно, замечательно, — Бэгмен удовлетворительно хлопнул в ладоши, — рад видеть вас в здравии. Ну, почти, — он глянул на приставленный к парте костыль.

— А наш маленький малшик придёт, Дамблдор? — Максим повернула голову в сторону донельзя уставшего директора Хогвартса.

— Мистер Поттер уже введен в курс дела, так что в его присутствии нет необходимости. Он готовится, Людо.

Ави быстро глянула на встревоженную Флер. После второго Тура их директриса сказала всем из делегации, что Министерство отныне будет шнырять тут и там. Исчезновение Гарри на могло остаться для них незамеченным, и, судя по недовольному лицу Бэгмена, того не проинформировали, где находится Гарри.

— Мы вернёмся к этой теме позднее. Итак, господа и дама, — Людо обвёл взглядом всех присутствующих, — думаю, вы уже в курсе того, что вас ждёт в испытании? Ваши директора уже должны были сказать вам тренировать Патронуса, не так ли? — он обвёл присутствующих взглядом. Судьи все как один закивали. — Чудесно, чудесно!

«Вовсе не чудесно, старый ты хер! — Ави с испугом покосилась на побледневшую Флер. — Слабая спина? Кольцо?! Что за бред! А я-то ломала голову, почему тебя нигде не сыскать в послеобеденное время! Патронус! — она перевела взгляд на Максим. — Она же... она же ведь...»

— Министерство, впрочем, решила дать поблажку нашим Чемпионам, о которой я скажу чуть позже, — закончил Бэгмен.

— Ох, как это благородно с их стороны, — Каркаров цыкнул языком. — Ничего, что эту кутерьму заварили именно они? По правилам должно было быть три Тура!

— Игорь, — Дамблдор покачал головой, внимательно слушая Людо.

— Мда, так вот, — судья достал из внутреннего кармана мантии листок бумаги с гербовой печатью, — так как этот Тур не был изначально запланирован, Министерство дало добро ввести вас в курс дела. Третье испытание пройдёт через две недели на территории Запретного леса. Альбус уже позаботился о том, чтобы его обитатели на время перебрались на окраину. Суть испытания проста — в самой глуши будет установлен фонарь, и задача Чемпионов — коснуться его.

— И... и все?! — Седрик, да и Крам тоже недоуменно воззрились на судью, на что тот лишь усмехнулся.

— В первом Туре нужно было заполучить яйцо, а во втором нырнуть под воду, молодой человек, вы забыли про нюансы, нюансы!

— И что на это раз? — Каркаров глянул на него исподлобья.

— Чемпионам будут мешать дементоры, разумеется. Вокруг фонаря на определенных расстояниях будут очерчены Патрональные круги, один внутри другого. Между этими кругами будут располагаться дементоры, и их количество будет расти по мере приближения к фонарю. Однако суть тура в другом — едва какой-либо из Чемпионов первым пересечёт этот самый защитный круг, как он исчезнет.

— И дементорам дадут волю, — подытожила Максим, приобняв подошедшую к ней Флер. Бэгмен кивнул.

— Все верно. Дементоры не могут сами пересечь границу и покинуть дозволенную им территорию, но как только защита спадёт, они не станут ждать. Так что отстающим Чемпионам будет все сложнее и сложнее. За каждое пересечение круга даётся пять баллов, тому кто первым сможет прикоснуться к фонарю достанется тридцать баллов, второму — двадцать, третьему — десять, четвёртый не получит ничего. Суть этого тура в том, насколько сильно Чемпионы хотят победить. Пусть это и внешкольная программа, нужное заклятье всего одно.

«С которым Флер не справится!»

Ави хорошо ее знала. Отличница, примерная и покладистая, Флер была хороша во всем — кроме Патронуса. На ее памяти та ещё ни разу не смогла призвать хотя бы легкий дымок, несмотря на все усилия.

— Из Министерства скоро прибудет загонщик, нужно будет с ним составить кое-какой акт, Альбус, — сказал Бэгмен, — касательно ограждающего купола.

— Загонщик?! Постойте-ка! — Каркаров вдруг побелел. — Людо, ты хочешь сказать, что...

— Игор, в чем дело? — Максим встревоженно посмотрела на Каркарова, который вцепился в свою бородку мертвой хваткой.

— Я скажу тебе, в чем дело, — он исподлобья буравил взглядом Людо. — Я знаю этих людей. Загонщики обучены Патронусу на высшем уровне, и работают они только в одном месте. Дементоры прибудут из Азкабана, верно?

— Из Азкабана, разумеется. На время тура их перевезут сюда. Около пятидесяти, если не ошибаюсь.

Эффект от сказанного не заставил себя долго ждать — Максим моментально налилась краской, Игорь и вовсе шагнул к Бэгмену навстречу.

— Альбус, ты... и ты допустил такое? — Максим глянула на него так, будто тот влепил ей пощёчину. — Пятьдесят дементоров под боком у детей! Да ты с ума сошёл!

— Олимпия, прошу, умерь пыл, — Дамблдор был сух и зол, — я и сам не в восторге от такой перспективы. В прошлом году Министерство уже отправляло к нам дементоров, — он свирепо воззрился на стушевавшегося Бэгмена. — Ни один из стражей Азкабана и на пушечный выстрел не приблизится к ученикам, чья бы это школа ни была. Мы ведь это обсуждали, Людо?

— Д-да, разумеется... А теперь я хотел бы поговорить с Чемпионами.

Крам, Седрик и Флер напряглись. Бэгмен поменялся в лице, став предельно серьезным.

— Как я ранее и говорил, Министерство даст вам поблажку. Забегая вперёд, хочу сказать, что за предыдущие Туры вы зарабатывали баллы не просто так. Их количество сыграет важную роль в последнем, четвёртом состязании. Грядущий Тур предоставит шанс отстающим Чемпионам набрать недостающие баллы, следовательно, у вас есть право отказаться в его участии.

— Отказаться?! — Максим и Каркаров недоумевающе переглянулись. Бэгмен на это лишь поднял руку.

— Дослушайте до конца. Право отказаться от Тура лежит ТОЛЬКО на плечах Чемпионов. Никакая агитация со стороны школы неприемлема. К тому же, дабы избежать полного отказа от участия всех Чемпионов, было введено правило обнуления всех баллов.

— То есть, если все мы откажемся, то все, что мы заработали, пропадёт? — Седрик переглянулся с Дамблдором, и тот на это чуть кивнул. — Тогда какой смысл было давать эту «поблажку»? Ты либо учавствуешь, либо признаешься школе в трусости.

— Юноша, вы меня плохо услышали, — Бэгмен покачал головой. — За данным решением не должно стоять чьё-то мнение. Только ваше.

Авелин умоляюще посмотрела на Флер. Даже если та откажется от участия, Максим ее поймёт, как и вся делегация. Наверняка их директриса думала о том же, кому, как не ей знать о ее проблемах. Если бы Ави была на месте Флер, то отказ бы последовал незамедлительно, но...

— Я отказываюсь, — послышался громкий низкий голос.

Все директора и Чемпионы повернули головы в сторону Крама. Тот скрестив руки на груди, глядел на Людо. Не нужно было говорить, как на это отреагировал Каркаров, тот аж отступил на шаг.

— Ой, Виктор, ты что это... — Игорю казалось, что его ученик пошутил, но беда в том, что Крам не умел шутить, — ты...

— Бэгмен сказал, что участие в туре не обязательно. Раз так, я не хочу.

— Но Виктор...

— Лучше полетаю на метле, — с этими словами он, чуть сгорбившись, вразвалочку дошёл до двери и вышел из аудитории. Стало тихо.

— Одну... одну секунду, — у Каркарова от такой выходки задергался глаз, — я сейчас его верну.

Когда в аудитории стало на одного директора меньше, Бэгмен сделал пометку в блокноте.

— О чем я и говорил. Теперь любопытно узнать, что думаете вы? — он вкрадчиво посмотрел на Флер и Седрик.

— Об отказе и речи быть не может, — Диггори сжал зубы, — нас выбрал Кубок, значит, мы достойны дойти до конца, и неважно, три испытания или четыре. Я участвую.

— Вот это боевой дух, Альбус, — Людо показал большой палец и чирканул в блокноте. — Сказать по правде, прибывшие сюда авроры подглядывают на вас с одобрением, юноша, так что имейте это в виду. Мисс Делакур? — Бэгмен повернул голову в ее сторону. — Ждём ответа от вас.

На ее лбу выступила испарина. Флер пугливо глянула на мадам Максим, словно ища помощи. Авелин хотела было возразить, но брошенное Флер заклятье Онемения сыграло с ней злую шутку.

«Откажись, откажись, дура!!! Я знаю, ты не справишься, ну же!»

— Я не отступлюсь... нет, — послышался тихий, безжизненный голос. Флер смотрела в пол, ее дрожащие пальцы выдавали в ней сильнейшее волнение. Мадам Максим с облегчением выдохнула, явно опасаясь за неправильный выбор. Зато Ави про себя была готова рвать и метать.

— Чудно, чудно, — ещё одна закорючка появилась в блокноте Бэгмена. — Что же, раз вы двое... ах да, Альбус, а...

— Участвует, — коротко ответил Дамблдор, сведя кончики пальцев.

— Вот как, — Людо немного опешил таким быстрым ответом, но быстро оправился, — ну хорошо. Раз трое участников изъявили желание побороться за дополнительные баллы, то настало время небольшой проверки. Как представитель Министерства, я обязан проконтролировать, чтобы вы справились с Туром. Итак, мистер Диггори.

В дополнительных объяснениях никто не нуждался. И так стало понятно, к чему вёл Бэгмен, и это Ави очень не понравилось. Теперь, когда появилась необходимость вызвать Патронуса, она боялась теперь и за то, что Флер не справится. Седрик немного побледнел, когда взоры судей устремились в нему, но палочку поднял твёрдо, не сомневаясь в своих силах.

— Экспекто Патронум!

Аудитория мгновенно заполнилась искрящимся дымом, посреди которого донёсся веселый озорной лай. Дым быстро сгустился и принял форму собаки корги. Людо ухмыльнулся, когда этот светящийся батончик подбежал к нему и игриво цапнул за носок ботинка. Седрик перевёл дух и отменил заклятье.

— Что ж, мистер Диггори явно не хочет уступать в грядущем Туре. Как и ожидалось, вы блестяще справились с нешкольной программой, — судья подмигнул ему, но тут же стал серьезным, — мисс Делакур, прошу вас.

Авелин бросила тревожный взгляд на свою подругу. Та, вялая и бледная, подняла палочку вверх. Весь ее вид говорил о том, что она сдалась.

— Экс... Экспекто патронум.

Ничего. Ни зверя, ни дыма — совсем ничего. Мадам Максим обеспокоенно подалась вперёд, но ее остановил Дамблдор. Флер же почти до крови прокусила губу, вскинула палочку снова.

— Экспекто патронум! — на этот раз результат был, но совсем неубедительный. Легкий серебристый дымок кое-как сгруппировался в размытый птичий образ и тут же растаял.

— У мисс Делакур будет ещё достаточно времени для подготовки, — Альбус подошёл к девушке и положил руку ей на плечо, — и потом, как никак, она совсем недавно встала на ноги. Она справится, Людо, — он улыбнулся, но Бэгмен, написав что-то в блокнот, покачал головой.

— Быть может, это и так, но на данный момент она не готова. Мадам Максим, проконтролируйте, пожалуйста, готовность мисс Делакур к Туру.

Ави не стала слушать выяснения отношений между судьями. Все ее внимание было уделено белой, как снег, Флер. Та стояла, будто изваяние, не шелохнувшись, и лишь губы снова и снова шептали одно слово. Ави, вслушавшись, почувствовала, как по ее спине пробежали мурашки.

Габриель.

Она знала причину, отчего Флер подавлена так, что Патронус у неё был очень слабый. Не раз и не два Авелин была в гостях у Делакуров, и каждый раз ей было неловко наблюдать ситуацию в этой семье. Даже не так — все было прекрасно, но кое-что резало взгляд, оставляя на душе болезненный отпечаток. У Флер же от этого, скорее, внутри была рваная рана.

— ...мистер Поттер примет участие в Туре, не сомневайтесь.

— Кстати, Альбус, ты так и не сказал. Что с ним стряслось?

— Ему нездоровится, — на вопрос Максим он ответил просто, — и появились некие проблемы с правой рукой. В последний раз мальчик не смог сжать руку в кулак.

И Ави увидела, как Флер медленно прижала свою ладонь к пояснице. Догадаться было нетрудно — Гарри опять что-то натворил.

* * *

Кабинет трансфигурации быстро опустел, оставив внутри себя напряженную атмосферу. Флер и Авелин вышли самыми последними. Ави неторопливо шла по коридору, смотря на бредущую впереди подругу; та шла медленно, ссутулясь, почти всем телом опираясь на костыль. Весь ее вид выдавал в ней боль и одиночество, и Авелин это не нравилось. Она замедлила шаг и остановилась.

— Ты ведь сейчас думаешь о ней, не так ли? (фр.) — следом за ней остановилась и Флер, ее руки крепко сжали древко костыля. — О Габи. Другие не знают об этом, кроме Максим и меня. О том, что...

— Это не играет никакой роли, — резко оборвала Флер, не удостоившись повернуться, — до Тура две недели, ещё есть время...

— Кого ты тут пытаешься надурить? За две недели забыть то, что видела столь долгое время? Забыть Габи?! — Авелин быстрым шагом подошла к ней и заглянула в глаза. — Посмотри на меня. Тебе ведь тяжело, может, не стоит?

— Не стоит что? — та нахмурилась. — Предлагаешь все бросить? Развернуться на полпути? Если бы я делала это ради себя...

Ави округлила глаза. Раньше она уставала слышать от своей подруги, что та всем покажет, на что способна, вопреки своей крови. Теперь же ее слова шли вразрез со старыми речами. Столь резкая перемена и таинственное выздоровление значило лишь одно.

— Что тебе наговорил Гарри? Это ведь его рук дело, верно? Твою рану не смогла залечить Помфри...

— Я знаю!!! — внезапный крик Флер отдалённо напомнил птичий клёкот. — Я ведь его не просила, и это меня раздражает! Какого черта?! Меня всё в нем бесит! Меня бесит то, что он вечно лезет в самое пекло один, всегда! Бесит, что строит из себя героя-спасителя, хотя ему самому нужна помощь!!! И даже несмотря на всё это, у него есть силы помочь гребаной химере, вроде меня! — ее плечики задрожали. — Мы ведь оба лишенцы, но почему... он...

«Не стал эгоистом, как ты.» — закончила за неё Ави.

Она, наконец, поняла, что в данный момент испытывала ее подруга. Сейчас, когда она увидела и услышала то, что творилось у неё на душе, всё встало на свои места. Не злость или неприязнь, Флер жгла обычная зависть. Она завидовала Гарри, Мальчику-который-выжил, тому, кто лишившись всего, шёл по жизни дальше. Флер же, сколько Авелин ее знала, застопорилась на себе и больной Габриель, не видя ничего впереди. Это разозлило Авелин ещё пуще, поэтому она без всякой жалости решила выбить клин клином. Она глубоко вздохнула и, прикрыв глаза, молвила:

— Я люблю его. Люблю Гарри, — костыль в руке Флер задрожал, — после третьего Тура я намерена предложить ему встречаться.

— Что... ты... — у Флер аж затряслись губы от такой неожиданной атаки, но Ави и не думала прекращать.

— К тому же, пока ты крутилась вокруг Роджера Дэвиса, я и Гарри поцеловались, — она немного приукрасила подробности, но и этого хватило, чтобы отправить подругу в нокаут, — так что выпендривайся дальше. Не любит она его, бесит он её, как же! Если это будет необходимо для того, чтобы встряхнуть тебя, то отныне, дорогая, мы с тобой соперницы.

На самом верху Астрономической башни было очень ветрено. Сквозняк, этот непрошеный гость, сильно обдувал маленькое крытое помещение, из-за чего стекла тихо дребезжали. Этот довольно неприятный звук вынудил мрачную Сяо встрепенуться и потеплее запахнуться в пальто. Она знала, что перелет обещал быть долгим, и даже кажущейся теплой погода не могла обмануть чутье девушки. Она стояла впритык к парапету и смотрела на безоблачный закат. Времени оставалось совсем чуть-чуть, так что Сяо решила хотя бы на краткое мгновение отбросить суету из головы ради представшего перед ней вида. Даже у себя на родине она и в помине не видела такой чарующей красоты. Быть может, отчасти оттого, что фактически все ее время уходило на учебу и тренировки, и, переехав сюда, его стало больше. Ранее подобное было для нее неслыханным, но не теперь.

Сяо сжала поручень парапета. В ее жизни появился дисбаланс, выбивший ее из только что протоптанной колеи. Прямо сейчас она ощущала, что ее судьба стремительно шла под откос. Их лидер, их "отец", их защитник в одночасье стал для нее предателем и убийцей. Жгучая тяжелая обида и горе вновь прожгли ее сердце, не оставив места хотя бы толике хороших воспоминаний и чувств. Она отчетливо помнила тот день, когда ее, брошенную и тяжело больную, нашли в каких-то темных трущобах "его" люди. Ее вылечили, дали новую фамилию и цель в жизни. Ранее фамилия Сяо значила для нее очень многое, и Цзинь носила ее с гордостью, но теперь же это походило скорее на несмываемое клеймо.

"Это несправедливо, — она стиснула зубы и зажмурилась. — Почему?.. Отец, что же ты натворил."

Казалось невероятным, чтобы целая школа была стерта с лица земли, но для Сяо это было не так. Она прекрасно знала, что, вернее, "кто" был под замком, глубоко в недрах пещер. Сложив все воедино, ей стало понятно, что кроме как Лонг Вэя, никто бы не смог разбудить "его". Внезапно воздух тихо задребезжал, оповещая Цзинь о постороннем человеке.

— Я знала, что ты будешь здесь, — раздался мечтательный голос позади нее.

Даже не оборачиваясь, Сяо сразу же поняла, что Луна Лавгуд умудрилась найти ее даже здесь. Она чуть повернула голову в ее сторону. Странная, но в то же время сопереживающая, Лавгуд выглядела стушевавшейся и будто помятой.

— Готовлюсь к отбытию. Не простудись, — добавила Цзинь, окинув взглядом тонкую одежду Луны. Сяо не без боли на сердце в очередной раз убедилась в том, что эта девочка душевнобольная.

— Это ничего, — Луна непринужденно махнула рукой, — Помфри меня любит. Хотя говорит, что я несу порой чушь, но мы ведь оба знаем, что это не так, да? — от того, как она уставилась на Сяо, той стало не по себе. Снова она не могла понять, как ей реагировать на слова Луны, но та ответа вовсе не ждала.

— Ты ведь не вернешься?

— Не знаю, — Сяо чуть улыбнулась, — но есть идея остаться лаборантом. Снейп злой, но он гений.

— Все гении немножко злые, но это потому, что они слишком много знают, -Луна встала рядом, — поэтому побыть глупым это даже хорошо. А профессор Снейп он не злой, он будто... ранен, очень глубоко, — она приложила тонкую руку к груди, — вот здесь. Будто что-то страшное случилось в прошлом, и от этого он такой замкнутый. Вы с ним очень похожи на этот счет.

Сяо уже давно отметила феноменальную способность Лавгуд "чувствовать" людей. Быть может, поэтому эту девочку все чурались и порой жестоко издевались, пытаясь скрыть от нее свои страхи. Ее отталкивали снова и снова, но вместо того, чтобы зачерстветь и озлобиться, Луна словно не замечала всех колкостей в ее адрес. В первый же день после распределения Сяо на Когтевран и вечернего ужина, это тощее, бледное, немного сумасшедшее создание подошла к Цзинь и обняла — без слов и каких-то намеков. Дико — возможно, но то объятие немного ослабило ту тяжкую ношу, что лежала у Сяо на плечах.

— Жаль, что ты уходишь.

— Мне тоже. Никогда еще я не видела такого великолепного места, — луч закатного солнца мягко погладил ее по лицу и, прощально мигнув, скрылся за горизонтом. — Наверное, я слишком зациклилась... За всей суетой мы порой не замечаем прекрасного.

— У тебя хороший английский, — на это Сяо вынужденно улыбнулась.

— Чжоу натаскала. Ваш язык очень легкий, китайский в разы сложнее, — печаль слегка сжала ее сердце. — Ах, точно...

Внезапно над ними раздался утробный раскатистый рык. Луна подпрыгнула от удивления, когда увидела, как откуда-то сверху к ним выглянул молодой карликовый дракон.

— Ой, Хлыст!!! — та аж запищала от радости и поспешно обняла его чешуйчатую морду. — Ты почему прятался от меня?

— Он спал, впереди очень долгий перелет, и он это знает, поэтому я дала ему волю спать сколько захочет.

— Хлыст, видимо, счастлив.

— Он счастлив оттого, что ты кормишь его шоколадом, — недовольно пробурчала Сяо, наблюдая, как Луна как бы между прочим достала что-то из кармана и начала пихать тому в пасть. — Зачем?

— Нравится ему, — ответила она просто, — я и в дорогу ему собрала. Смотри, он радуется, — Хлыст от наслаждения аж прищурился.

Луна гладила дракона по голове, прижавшись лбом к его морде и что-то тихо шептала себе под нос. Один больной ребенок прощался с другим больным ребенком. Если до этого подобное поведение Сяо посчитала бы за слабость, то после своего визита в Хогвартс и знакомства с Лавгуд поняла, что это далеко не так. Она тяжело вздохнула и протянула руку.

— Ладно, так уж и быть, — приняв от девочки кулек, Сяо свистнула, и Хлыст слез с крыши. — Солнце уже село, нельзя отставать от времени.

— А нельзя аппарировать?

— Отсюда нельзя, плюс у него очень большая защита от магии, без расщепа перенестись не выйдет.

Повисло неловкое молчание. Оба прекрасно понимали, что их встреча уже подошла к концу. как бы Сяо не хотела скинуть с себя оковы разрушенной школы, она знала, что останется его узницей навечно.

— Стало быть, прощай? — она замерли, смотря друг другу в глаза. Момент длился буквально пару секунд, но этого хватило, чтобы сказать о многом.

— Мне кажется, мы еще увидимся, не здесь, так в другом месте.

— А я успею соскучиться, очень сильно. Ты мне нравишься, и Хлыст тоже, — Луна в последний раз прошлась рукой по чешуйкам на шее дракона.

"Я тоже..."

Перебравшись через парапет, Сяо без тени страха соскочила вниз и приземлилась прямо на седло. Давно забытое чувство полета захватило ее с головой, на какой-то момент стерев из памяти самые мрачные моменты из ее жизни. Хлыст издал радостный рев, выпустил в воздух облачко дыма и рванул ввысь. Цзинь простила ему такую вольность, ведь дальше на это у него не будет времени совсем. Слегка пришпорив своего верного друга, она взмыла еще выше и в последний раз глянула на замок.

"Когда-нибудь, Гарри, мы еще увидимся."

* * *

— Ну и что это такое?

Двое — молодой и нездоровый и низка и запыхавшаяся — стояли друг напротив друга, не зная, с чего начать. Вернее, эта проблема была у растерянной, испуганной и покрасневшей от бега Эмбер Уоллис. Эфеб же знал наперед главный мотив их незапланированной встречи, и сам факт этого доводил его до состояния плохо контролируемого бешенства. Эмбер, отдышавшись, молвила:

— Сэр, я смиренно прошу у Вас прощения, случилось нечто, чего я не могла ожидать...

— Это я уже знаю, — ответил он тихо и вкрадчиво. — Дамблдор в курсе вашей маленькой авантюры?

— Нет... разумеется нет, никто его не информировал, — Уоллис пискнула от ужаса, едва взглянув в глаза своему начальнику. Тот покачал головой.

— Это хорошо. Мне не нужна лишняя заноза в заднице, с лихвой хватает и вас, дорогуша.

"Дорогуша" едва не словила сердечный приступ, услышав, с какой интонацией говорил с ней босс. Она пугливо перевела взгляд на еще одного посетителя рядом с ними. Повисший в воздухе, бездыханный, белый, как новый холст, находился главный виновник их встречи. Свет от взбесившегося синего столпа играл бликами на лице Гарри Поттера, делая его похожим на одно из школьных привидений. Эфеб проследил за взглядом Эмбер и едва заметно дернул пальцем.

— Ну?

— Сэр, я... не подозревала, что крестраж в его сознании займет столь огромную нишу. Дамблдор отправил его ко мне в отделение Святого Мунго, но там... мальчик спятил.

— Конкретнее, Уоллис, конкретнее.

— Он... — Эмбер сглотнула и отошла на шаг назад, равно как и Эфеб шагнул вперед. — Он помешался. Ногтями исцарапал стены палаты, начал есть свои пальцы и волосы. Кровать и вся мебель в палате витали в воздухе, хотя я забрала у него палочку.

Никогда ранее она не сталкивалась с нечто подобным. Разумеется, она впервые лечила человека, одержимого крестражом, но для нее видеть в палате "это" стало верхом ее понимания. Эфеб молча слушал ее, затем подошел к Гарри и окинул его взглядом.

— Вот уж не думал, что встречу тебя так рано, мальчик, — он сочувствующе посмотрел на белую прядь, прилипшую к потному лбу. — Столько испытаний, столько боли. Печально...

Эфеб взял праву руку Гарри и внимательно всмотрелся. Эмбер не осмелилась даже слова лишнего вставить, ибо ее жизнь в данный момент висела на волоске. Она хорошо знала, насколько ее начальник мог быть жестоким, когда что-то шло не по его плану.

— У него не хватает нервных окончаний на пальцах, Уоллис, — тот мягко коснулся парализованной части руки Гарри, и ее заволокло сиянием. — Теперь получше. Если ты заметила, что он начал играться с недозволенной ему игрушкой, почему не поставила в угол?

— Я...

— Не сейчас.

Она в немом ужасе видела, как ее шеф без каких-либо колебаний поднял ладонь и медленно положил ее на лоб Гарри. Мгновение — и пальцы Эфеба в прямом смысле этого слова прошли сквозь плоть и череп мальчика. Тот распахнул веки, обнажив мутные глаза, но Эфеба это ничуть не смутило. Он начал копошиться рукой в мозгах, а у Гарри от таких манипуляций задергалось лицо. Время тянулось очень медленно, и когда это кошмарное представление окончилось, Эмбер облегченно выдохнула — ее начальник вытащил руку из головы Гарри и демонстративно вытер ее об его же кофту.

— Крестраж больше не помеха, этого должно хватить.

И тут Уоллис поняла, чем запахло в огромной пещере. Настало время платить за свой прокол, и она не прогадала.

— Потрудитесь объяснить, как это вы умудрились не уследить за ним, с Картой Мародеров то? Много дел в Мунго?

— Нет, сэр, я... — она хотела возразить, но воздух вокруг вдруг резко набрал в весе, всю пещеру накрыл тихий и страшный гул.

— Заткнись и слушай, — разъяренный и взбешенный Эфеб медленно шел к ней, и давление на Эмбер росло, так же как и парализующий ужас. — В этом мире я устанавливаю правила, я решаю, какие законы будут принимать министры и прочая шваль, — он пинком отправил чайный столик в далекий полет, — и уж тем более не тебе перечить моему слову, ёбаная подстилка.

Из ушей Эмбер начала сочиться кровь от избыточного давления, она заметила, как воздух вокруг Эфеба зарябил, но ей было на это все равно — все её естество кричало о том, что она сейчас умрет самой страшной и мучительной смертью. Ее колени подкосились, и она упала на каменный пол, не в силах поднять голову и посмотреть на Эфеба.

— Я дал тебе четкий указ, — его голос стал тише, но отнюдь не из-за послабления, — оберегай Гарри до лабиринта, в школе ведутся приготовления по его присутствию на кладбище. Только ты не справилась.

Она все же набралась смелости поднять голову и посмотреть на него. Горящие ярко-лиловые глаза прожгли ее голову насквозь, убрав даже мизерный шанс на спасение. Эфеб скривил губы.

— Мне стоило бы перемешать твои внутренности, а потом заставить их выблевать, и моли всех известных богов, чтобы я этого не сделал, лицемерная шлюха. ВСТАТЬ!

Когда давление спало, Эмбер вскочила на ноги и, держась за кровоточащий нос, судорожно отошла. Эффект от наказания был ей ощутим сполна — от страха она обмочилась. Эфеб, глянув на ее юбку, видимо, это понял и брезгливо сморщился.

— Вы, люди, все как на подбор — мелочные, жадные, ничем не отличаетесь от червей под моими ногами, — он схаркнул и плюнул Уоллис на туфли. — Ты собирательный образ всего дерьмового, что есть в человеке. Вытурить тебя из Мунго?

Сердце Эмбер сковало льдом. Кому, как не ему было знать, что больница была смыслом всей ее жизни. Даже не так — она и была ее жизнью.

— Сэр, прошу Вас, это больше не повторится.

— Захлопни пасть, — Эфеб глянул на донельзя разозленную Джумипер и нахмурился. — Как-то я держал у себя под боком одну замечательную предсказательницу. Ее предок, кстати, преподает в Хогвартсе, но не суть. Так вот, судьба наделила ее даром и проклятьем одновременно. Она предсказывала будущее со скальпельной точностью, но НИКТО не верил в это. Никто, кроме меня. Я давно знаю свою судьб, как и твою.

Он подошел к Гарри и пальцем приподнял его левую руку, после чего ухмыльнулся и повернулся к Уоллис, но на сей раз на его лице не было и тени улыбки.

— Тебе осталось не долго. Если хочешь жить — остерегайся Северуса Снейпа. Забирай Гарри и проваливай.

* * *

Он стремительным шагом мчался по коридору, начисто игнорируя шарахающихся от него студентов. Снейп шел с каменным лицом, взирая на всех свысока, как и всегда, но внутри он рассыпался от тревоги. Долгие годы тишины разорвал внезапный крик — его позорное клеймо, Черная Метка, стала жечь. Это подгоняло и торопило его, и едва прозвенел колокол об окончании урока, Северус пулей выскочил из кабинета, не успев дать домашнего задания. Он был обязан доложить обо всем Дамблдору, прямо сейчас. Последний раз, когда Метка разъедала его руку, было в ту роковую ночь, когда погибла его Лили, и теперь что-то страшное могло произойти вновь.

Дойдя до горгульи и сказав пароль, он решительно толкнул дверь рукой.

— Альбус, это срочно! Я... — и замер.

Все в кабинете было перевернуто вверх дном. Каждая книга, каждый прибор, свиток — все это покоилось на полу. Северус выхватил палочку и медленно прошел внутрь кабинета. Терпя боль, он прислушался. В аудитории царила тишина, прерываемая шуршанием крыльев Фоукса. Снейп настороженно глянул на портреты. Все присутствующие либо спали, либо находились по ту сторону. Это, а так же спокойный феникс дали ему понять, что нападения не было. На втором ярусе послышался шорох бумаги и чье-то кряхтение. Северус без промедления рванул по лестнице наверх и, наконец, увидел директора.

Если бы тот не подал звука, могло показаться, что Дамблдора в кабинете не было в помине, но не это напрягло Снейпа. Директор выглядел как будто не в себе — глаза навыкате вчитывались в какую-то старую газетную вырезку, сам Дамблдор сидел на полу и, сминая в руках бумагу, бормотал что-то под нос.

— Мракс... Марволо...

— Альбус! У меня срочная новость.

— А? — тот вздрогнул и, заозиравшись по сторонам, вперился рассеянным взглядом на своего посетителя. Видимо он не сразу приметил, что стряслось и кто пришел, поэтому еще некоторое время прибывал в отключке. — Северус? Что случилось?

— Это я у вас хотел спросить, — желчно ответил он, — но это подождет. Альбус, Метка. Она начала жечь.

— Да, я в курсе, — Дамблдор с кряхтением поднялся на ноги и скомкал газету. — Не смотри на меня так. В школе есть еще один обладатель Метки, и он уже отчитался.

— Игорь? Как? Когда?! — Снейп от такой новости опешил. Его клеймо активизировалось буквально только что, и Каркаров просто физически не смог бы успеть доложить директору. На его вопросы Дамблдор взглядом указал ему на Сквозное зеркало на полу около стопки книг.

— Северус, не переживай, есть дела куда важнее...

— Не... что?! Где мальчишка?

— Все под контролем, он в Мунго, — Альбус проницательно взглянул тому в глаза. — Весьма удивлен услышать от тебя слова сочувствия к Гарри.

— Какое к черту сочувствие?! Поттера нет в школе одновременно с этим! — и он закатал рукав.

Уродливое клеймо словно обуглилось, черная змея медленно шевелилась, баюкая череп. Дамблдор тяжело взглянул на Метку и отвернулся.

— Понимаю, почему ты так напряжен, однако уверяю тебя, Мунго не менее безопасное место, чем Хогвартс.

На этот счет Снейп сильно сомневался. Он пристально всматривался в лицо директора, и ему на ум приходили все новые и новые вопросы.

— Что вы читали? Это ведь вы устроили, да? — Альбус на это лишь кивнул и, достав палочку, провел ею в воздухе. Вещи тут же начали летать по кабинету, занимая свое исходное положение.

— Искал, Северус, искал нечто очень важное и нашел.

— И, разумеется, эта находка не для простых умов?

Они смотрели друг другу в глаза, и Снейп отчетливо понимал, что между ними росла пропасть. Он не ведал, что творил Дамблдор за кулисами, но от его действий или бездействий страдал, возможно, самый важный человек в его жизни. Альбус покачал головой.

— Пока я не удостоверился в подлинности полученной мной информации, ничего сказать не могу. Прости.

И этого Северусу хватило сполна. Не попрощавшись, не сказав даже слова, он быстрым шагом дошел до двери, а на его душе скребли кошки. Весь этот спектакль был очередным доказательством того, что свое отдельное расследование он начал не зря.

Под его ногами скрипели старые доски половицы. Коротышка, всем своим видом так отчетливо напоминавший крысу-переростка, отбрасывал на стены поместья незаслуженно огромную тень. В одной руке, скрюченной и беспалой, он держал масляный фонарь, служивший крохотным маяком во мраке поместья Реддлов, другая же сжимала небольшую глиняную флягу. Хвост старательно пытался стереть из своей памяти то, через что ему пришлось пройти буквально минут пять назад. Он понимал, что это было крайней необходимостью, что без этого его господин умрет, едва появившись на свет, иначе не сносить ему головы в будущем. Его господин…

Очередная дрожь отвращения пробрала рыхлое, нескладное тело Петтигрю, едва он вспомнил объект кормежки. Что змеиное молоко, что «нечто» в гостиной особняка было слишком жутким и страшным, но Хвост был согласен и на это, лишь бы была крыша над головой. Он остановился и вслушался в тишину. Тринадцать лет он провел в облике крысы, тринадцать счастливых лет без забот, с пропитанием, ночлегом и полной безопасности под боком у Уизли. Жалел ли Хвост, что вмешался в размеренную жизнь Сохатого? Да, отчасти, но то была жалось не терзающая, но мимолетная, словно при виде надвигающихся туч вспомнить, что не взял зонтик. Он всегда был крысой, но что с того? Из всей четверки Мародеров только он нашел свое пристанище. Джеймс давно кормит червей вместе с его Эванс, Блэк пусть и сбежал, дальше Гриммо он высунуться ныне не сможет, но самая незавидная судьба была у Лунатика. Нищий, потрепанный, гонимый и отвергаемый всеми оборотень — куда бы он ни сунулся, исход для него был уже предрешен до конца жизни.

За окном давно царила ночь. Хвост вспомнил, что совсем скоро состоится дополнительное испытание, подстроенное Малфоем. Никогда бы он не подумал, что холеный аристократишка мог так извернуться ради своей цели. Так или иначе, все шло согласно плану. Их информатор в Хогвартсе делал свое дело, и уж очень хорошо, раз до сих пор не был раскрыт. Вспомнив, кто именно шпионил внутри стен школы, он едко усмехнулся. Никто, даже Грюм со своим глазом, даже Дамблдор не могут даже представить, кто пакостит у них под носом. Его повелитель пошел своим главным козырем.

Дойдя до двери он тихо постучался и вошел внутрь. Маленькое помещение было хорошо натоплено, от камина исходил приятный жар. Все внимание Хвоста, впрочем, было обращено на большое кресло, повернутое к нему спиной. Он прекрасно знал, «что» там покоилось, ждало его с голодом в глазах и на губах. Он осторожно обошел кресло сбоку и остановился.

— Мой господин…

— Ты опоздал, Хвост!

Тихий, шипящий, режущий уши шепот утонул в треске поленьев в камине, но Петтигрю прекрасно все расслышал. Он не имел права не услышать это мерзкое, маленькое, серое чудовище. Волдеморт приоткрыл глаза и впился взглядом во фляжку.

— Две минуты, мой дорогой Хвост, целых две минуты… Для тебя это миг, но для меня целая вечность. Скорее!

— Прошу меня простить, вот, сейчас.

Он осторожно приподнял головку «младенца» и поднес горлышко фляги к его рту. Самое мерзкое, тошнотворное, жуткое и немыслимое, что приходилось делать Петтигрю в своей жизни раз за разом — слышать, как густое молоко Нагайны под звуки глотков постепенно пропадает из фляги. Он всеми силами старался сдержать рвотные позывы и дрожь в теле, с нетерпением ожидая финала. Волдеморт оторвался от фляги и тихо выдохнул.

— Тебе ведь противно, не так ли? Видеть меня таким немощным и жалким, доить Нагайну и кормить меня ее молоком, закупорив себя в этих стенах. Понимаю, понимаю…

Петтигрю в испуге сжался и замер. Даже пребывая в таком теле, Темный Лорд мог с легкостью наказать его Круциатусом, палочка из тиса всегда была при нем.

— Ты не предан мне всей душой, мой дорогой Хвост, я могу видеть это в твоих глазах, — «младенец» перевел взгляд на пламя камина. Алые языки заиграли бликами на столь же алых глазах. — Скорее страх, а не преданность движет тобой, но это не так уж важно. После моего возвращения ты будешь вознагражден.

— М-мой господин…

— Круцио!

Петтигрю никак не ожидал подобного расклада, но за миг до экзекуции он увидел, как тисовая палочка дернулась в его сторону. Тотчас миллионы раскаленных игл пронзили все его тело. Хвост упал и, визжа, стал кататься по полу.

— Верещишь, как резаная свинья, Хвостик, — сквозь свои же крики он расслышал злобный, высокий голос. — Две минуты! Ты опоздал, и это твое наказание!

Пытка завершилась так же внезапно, как и началась. Петтигрю с превеликим трудом кое-как поднялся на ноги и осторожно глянул на кресло. Палочка смотрела в потолок, отчего он с облегчением выдохнул . Он передумал. Ему захотелось рвануть отсюда куда подальше, не видеть больше этих стен, Нагайну, никого. Вновь стать крысой, сбежать в канализацию, а после как-нибудь вновь прибиться в зоомагазин, где его купят и принесут в уютный теплый дом. Но нет...

Пламя камина загорелось ярче, отчего во всей комнатке стало светлее и жарче. Всполохи пламени стали хаотично собираться в лицо. Хвост понял, что их информатор вышел на связь.

— Мой лорд, наконец-то появилась возможность связаться с Вами. Мое столь долгое молчание недопустимо, — голос был искаженным, смазанным, он прыгал то вверх, то вниз.

— Не будем ходить вокруг да около, — Волдеморт приподнял тонкую сухую ручку, — нет в этом нужды. Последние новости из школы?

— Хогвартс весь на ушах, мой лорд, завтра состоится Тур, мой Лорд, — голос стал чуть громче, будто кто-то с той стороны придвинулся к камину. — У меня слишком мало времени, следить за мальчишкой в последнее время стало слишком опасно. К тому же его в данный момент нет в школе.

— Что? Куда? Где он, говори мне! — Волдеморт сощурил змеевидные глаза. — Я хочу знать всё.

— В Мунго, мой господин. Старик Дамблдор вместе с какой-то врачихой отправили его туда. Мне не удалось разузнать причину, но кое-какая информация у меня все-таки есть, — лицо на миг исчезло из пламени, но тут же вернулось вновь. — Прошу меня простить. Так вот, Поттер ныне балуется Темной магией, с ее помощью он поставил на ноги Чемпионку Шармбатона.

— Темная магия... интересно, — Волдеморт на какой-то миг нахмурился и умолк. — Что-нибудь еще?

— Пока нет. Из-за карты Мародеров передвигаться по школе стало очень трудно. Я боюсь, что скоро меня вычислят.

— Карта?! Какая еще карта?

— М-мой лорд, позвольте… — Хвост подошел к камину ближе. — Такая карта действительно есть. Я и еще трое студентов создали ее в школьные годы. Она, — он осекся под пронзительным взглядом Волдеморта, — она показывает каждого, кто находится внутри замка и близ его территории. Она показывает настоящее имя и фамилию.

— Ты идиот, Хвост, — сказал он как само собой разумеющееся. — Ты хоть понимаешь, как эта вещица может помешать моим планам? Где будет находиться лабиринт? — бросил он своему слуге по ту сторону камина.

— Поле для квиддича, это стартовая площадка. Очевидно, что сам лабиринт не поместится внутри него и будет размещен дальше. Петтигрю, я не до конца в курсе насчет этой карты. Ты сказал, что она показывает близлежащие территории. Поле учитывается?

— Н-нет… кажется, — и тот понял, что допустил грубую ошибку. Мелькнула палочка, и его отшвырнуло прочь.

— Кажется? КАЖЕТСЯ? — Волдеморт, судя по тону его голоса, был взбешен не на шутку. — В моем плане не должно быть этого слова! А ты, — он повернулся к камину, — выкради карту любыми методами. Это очень важно, и как только ты это сделаешь, сожги ее. Нам ни к чему лишние хлопоты.

— Да, мой лорд. Позвольте задать вопрос, — тот ничего не ответил. — На церемонию Вашего восхождения мне нужно прибывать, или остаться в замке?

— Оставайся в тени до самого конца, — Волдеморт покачал головой. — Дамблдор и его псы будут начеку, не выдавай себя. Позже ты получишь свою награду, — полено в камине громко треснуло, пламя утихло, и лицо исчезло.

В комнате воцарилась тишина. Хвост хотел было сделать шаг навстречу креслу, но почему-то вместо этого попятился. Нечто тянуло его назад все сильнее и сильнее , и вот уже Хвост пятился, спотыкаясь о свои ноги, пока его спина не коснулась стены особняка. Ничего не понимая, он предпринял попытку вернуться на свое исходное положение, но не успел он сделать и трех шагов, как его впечатало в стену снова, но с куда большей силой.

«Что за... что это за заклинание такое?!» — у него не было ни капли сомнения, чьих рук это было дело. Он силился оторваться от намагниченной стены, но это сыграло с ним злую шутку — его голова с сухим стуком проломила дерево стены.

— Все идет не так, как я планировал, — Волдеморт соединил кончики пальцев ручек, игнорируя хрипы и стоны чуть ли не вросшего в стену Хвоста. — Это мне не нравится. Давненько такого не было. Ну ничего, скоро все закончится. Ах да, точно.

Колоссальная сила резко перестала мучить Хвоста.

— Впредь знай свое место, — когда прощальные слова были произесены, он понял, что ему дозволено выйти.

Снаружи комнаты было куда холоднее. Хвост и не заметил, как покрылся испариной. Его лорд был зол и обеспокоен, и теперь ему нужно было следить за каждым своим словом, дабы не нарваться на кое-что похуже.

* * *

Третий тур был запланирован на ночь, так что у студентов день был полностью свободен. Привыкшие вставать в одно время и в одно время завтракать, ныне можно было наблюдать картину небольшого контролируемого хаоса. Студенты весь день шлялись где попало, забегали на обед и ужин, учебники и тетради, разумеется, никто не открывал. Конечно, были и живые исключения — Гермиона Грейнджер все так и занималась по расписанию, вызываю глумливую реакцию у одногрупников.

Авелин же для хаоса и повод был не нужен. Эта выскочка могла создать компактную (а иногда и масштабную) вакханалию на ровном месте, с причиной или без. Ходячее Бедствие Шармбатона весьма умело оправдывала свое название, однако все это было лишь на поверхности, ибо за маской непоседы и рохли она пыталась скрыть тревогу. Она очень боялась грядущего испытания, и еще больше беспокоилась за Флер. Та то и делала, что вызывала Патронуса, но все без толку. Башня Когтеврана постоянно была в серебристом дыму — Флер занималась и днем, и вечером, и ночью после отбоя. Ави понимала, что ей не по силам достучаться до Флер сквозь ее неприкрытое упрямство. То, что Флер гробила свое здоровье, мало ту волновало, поэтому, идя рядом с ней вдоль опушки Леса, Авелин с жалостью всматривалась в серое лицо подруги.

— Может, ты все-таки передумаешь? — она уже знала ответ, но на всякий случай решила попробовать. — Никто не станет тебя винить, все видят, как ты стараешься.

— Посмотри на делегацию Дурмстранга. Не станут винить, говоришь? — коротко ответила Флер.

Ави прикусила язык. И правда, почти сразу же после объявление Крама о своем отказе от участия, дурмстрангцы, мягко скажем, ошалели от подобного расклада. Каркаров и вовсе сошел с катушек, орал и плевался слюной на своих подопечных за всякую мелочь. Все это сказалось и на Хогвартс в целом, слухи не заставили себя долго ждать. Видимо, Флер не хотела, чтобы за спиной говорили и о ней.

— Привет, девчонки, — они услышали громкий голос позади них. Обернувшись, Ави и Флер увидели Седрика. Он казался очень взволнованным, но видно, что он держался молодцом. — Как вы?

— Ми хорошо поживайт, — Авелин хлопнула его по плечу. — Какой ты высокий. Ну что, волнуешься?

— Да, конечно, — Седрик улыбнулся, но тут же помрачнел. — Не знаю даже, чего и ожидать в дальнейшем. Дементоры… это ужас. Ладно, встретимся на старте, — и он оторвался вперед.

— Мда, ему обаяния не занимать.

Все студенты, в отличии от них, были в очень приподнятом настроении. Они галдели, кто-то кого-то догонял, близнецы Уизли и вовсе нашли повод для продажи своих штучек-свистелок. И народ, собственно, отказываться не стал. Играла музыка, вдали слышался чей-то звонкий хохот.

— Нет, ну ты посмотри, всем прямо не терпится посмотреть на грядущий пизд… Флер?— Ави встрепенулась. Она не заметила, как ее подруга ускорила шаг и ушла далеко вперед. — Эй, постой, погоди меня!

— Почему ты все время такая? Вечно влипаешь во всякую чертовщину!— шипела Флер сквозь зубы. — От тебя порой шуму больше, чем от церковного хора! Ты можешь вытащить шило из своей задницы и просто молча идти рядом?! (фр.)

Авелин обиделась.

Шли они, казалось, целую вечность, по крайней мере, так представлялось Флер. Она чувствовала себя совсем не так, как перед прошлым Туром. Тогда она твердо верила в свои силы, знала, что при какой-либо неудаче у нее точно будут запасные варианты действий, уж смекалке ей не занимать. Так было ровно до сего момента. Этот Тур явственно дал понять суть своего коварства — каким бы искусным волшебником не был человек, это не играло никакой роли. Одно заклинание — звучало просто, но факт того, КТО именно был противником заставлял Флер постепенно сжиматься он едва контролируемого страха. Страх был врагом, и для нее он был непобедимым.

Она почувствовала чью-то теплую ладонь на своей руке. Ави, все это время молчавшая, слегка улыбнулась и кивнула. Та знала, что сейчас Флер нуждалась именно в этом.

— Буду держать за тебя кулаки, — Авелин посмотрела на вход в палатку Чемпионов. — Мне дальше нельзя, пойду на трибуну. (фр.)

— Хорошо, — Флер судорожно кивнула, — и спасибо тебе.

"Ну, вот и все. Соберись!" — она хлопнула себя по щекам и протянула руку к ткани палатки, но ее опередили. Чья-то короткая мощная рука с шишковидными пальцами ухватила Флер за кисть и втянула внутрь.

Рассмотреть обстановку помещения изнутри помешала ослепительная вспышка камеры. Слух Флер утоп в мерзостном слащавом голосе.

— Божечки, кто это тут у нас! — Рита Скитер с наигранным удивлением осмотрела ее с головы до пят. Взгляд на миг остановился на ногах, и лицо репортерши перекосилось от зависти. — Ах, какое личико, просто загляденье!

Скитер кудахтала как курица наседка, но ее глаза хищно бегали по внешнему виду Чемпионки, силясь найти хоть что-нибудь. Флер мгновенно узнала этот взгляд. Она хорошо его знала, именно такие взгляды кидали практически все студентки Шармбатона в начале ее обучения. Само собой, ей это не понравилось.

— Ты как, готова к Туру? Это будет очень очень…

— А-а-а, а вот и вы! — Бэгмен все это время стоял рядом и, видимо, его терпение лопнуло. Он громко кашлянул, не дав Рите продолжить свой натиск на радости Флер. — Итак, мисс Делакур! Выглядите уставшей, оно и понятно. Сделайте все, что в ваших силах... мистер Диггори! — в палатку вошел Седрик и моментально отвернулся от Скитер, пожиравшую его взглядом. — Вы что-то припозднились. Отбивались от фанаток? — и он громогласно захохотал, хотя это, вкупе со сложившийся ситуацией, было абсолютно неуместно.

— Ну-ну, Людо, юность это сила, ныне нам неподвластная, не нам направлять ее в нужное русло, — послышался голос позади них. Флер обернулась и увидела у входа в палатку Альбуса Дамблдора. Он обвел взглядом присутствующих людей и остановился на Скитер. Его нахмуренные брови для Риты были весьма веским аргументом поскорее исчезнуть из поля зрения директора Хогвартса, что она и сделала, одарив Чемпионов жадным взглядом. Флер восхищенно глянула на него. От мадам Максим ей не раз доводилось слышать о том, что этот человек по праву носит титул величайшего волшебника всех времен. И если одним только взглядом директор умудрился вышвырнуть настырную Скитер куда подальше, то Флер в слова Максим охотно поверила.

— Людо, только что мы с Игорем и Олимпией обговорили детали Тура, его начало через пять минут. Если позволишь, — Дамблдор проницательно глянул на Бэгмена, — я бы хотел пообщаться с Чемпионами с глазу на глаз.

Людо было замешкался, но спорить не стал и быстро вышел из палатки.

— У вас есть еще немного времени, — Дамблдор проследил, чтобы их никто не слушал, а после чего жестом пригласил Флер и Седрика вместе с ним присесть на скамью. — Боже, никогда бы не подумал, что Турнир все-таки состоится, да еще и в Хогвартсе, — он с мягкой улыбкой посмотрел на Чемпионов. — Для зрителей, безусловно, это повод для торжества, кроме тех, кого выбрал Кубок. Ваша решимость по праву заслуживает восхищения.

— Профессор... сэр, — Дамблдор повернулся к встревоженной донельзя Флер. — Не хватает еще одного Чемпиона.

Седрик, сжав губы, смотрел куда-то себе под ноги. Наверное, он тоже размышлял об этом. Директор после слов Флер будто потускнел — он снял очки-половинки и протер глаза. Девушка отчетливо увидела, что он хоть и казался бодрым, Дамблдор был все же очень стар, и годы, пусть и запоздало, начали брать свое.

— Да, мисс Делакур, вы верно подметили. Мистер Поттер на данный момент в пути и скоро присоединится к нам. Я бы хотел, что бы вы присмотрели за ним после окончания Тура.

— Я? Но почему? — она осеклась под пронзительным взглядом синих глаз. — Ох... вы знаете.

— Нетрудно догадаться, — он улыбнулся в бороду, в отличие от Седрика, который судя по недоуменному лицу понятия не имел о чем они говорят. — Гриффиндор всегда принимал в свои ряды тех, кто обладает чувством долга, самопожертвования и сострадания. Черты, характерные Гарри, не так ли? — на этот вопрос флер чуть кивнула, улыбнувшись краем рта. — Хотя порой безрассудства ему не занимать, но что поделать? Ох уж эта юность... А теперь к делу. Чемпионы, — Флер и Седрик напряглись от того, каким серьезным стал Дамблдор, — признаю, что могу пойти вразрез с правилами, но постарайтесь не спускать Гарри с глаз.

— Хорошо, профессор, но, — Седрик чуть подался вперед, — что с ним не так? Он внезапно пропал, школа только об этом и гудит.

Директор замешкался, и они это увидели. Он казался растерянным, как маленький ребенок, что шло вразрез с его видом.

— Он... на его долю выпало множество невзгод, которые не каждый взрослый смог бы выдержать. Поэтому я прошу вас... — его слова прервал торжествующий рев трибун снаружи. Дамблдор встрепенулся. — Ох, уже время? Ну все, время пришло!

Флер, как и он, пришла в себя, и вместе с этим вернулся страх перед Туром, став сильнее и настойчивее.

"Остальное потом, Гарри тоже... сейчас Тур" — она вместе с Седриком встала со скамьи. Опустив голову, она посмотрела на кобуру на бедре. Палочка была при ней, готовая послужить делу хоть сейчас. Дойдя до выхода из палатки, она глубоко вздохнула и вышла наружу.

Все было в точности как в Первом Туре. Те же трибуны, те же зрители, овации — это было Флер не ново. Изменение было лишь в ландшафте — вместо скалы перед ней предстали три тропинки, ведущие в самую загадочную и жуткую часть территории школы. Флер догадывалась, почему лес прозвали Запретным. Сквозь стволы деревьев дальше не было видно практически ничего — перед ней была сама бездна, и от этого ей стало не по себе. Флер быстрым шагом подошла к мадам Максим.

— Ну-ну, девочка моя, не волнуйся, — она потрепала Флер по макушке. — Это испытание будет очень быстрым, просто не останав...

— ИТАК, ДАМЫ И ГОСПОДА! — шум трибун заглушил раскатистый, усиленный магией голос Бэгмена. — ПРИВЕТСТВУЕМ ВАС НА ТРЕТЬЕМ ИСПЫТАНИИ ТУРНИРА ТРЕХ ВОЛШЕБНИКОВ! НАШИ УВАЖАЕМЫЕ ЧЕМПИОНЫ УЖЕ В КУРСЕ, НО ДЛЯ ВАС Я ПОВЕДАЮ О СУТИ ТУРА! — Бэгмен под аплодисменты публики указал рукой на опушку леса. — ГЛУБОКО ВНУТРИ ЗАПРЕТНОГО ЛЕСА НАШИ СУДЬИ СООРУДИЛИ КОНЕЧНУЮ ЦЕЛЬ — ВОЛШЕБНЫЙ ФОНАРЬ! ВОКРУГ ФОНАРЯ СОЗДАНЫ КУПОЛА ИЗ ЭНЕРГИИ, СДЕРЖИВАЮЩИЕ СТРАЖЕЙ АЗКАБАНА! ВЫ С ПОМОЩЬЮ БИНОКЛЕЙ СМОЖЕТЕ УВИДЕТЬ ВСЕ, ЧТО ПРОИСХОДИТ В РАДИУСЕ ПЯТИДЕСЯТИ МЕТРОВ ОТ КУПОЛА! ЗАДАЧА ЖЕ ЧЕМПИОНА ПРОСТА: НУЖНО ДОБРАТЬСЯ ДО ФОНАРЯ И ПРИКОСНУТЬСЯ К ЕГО СТОЛБУ! ОДНАКО!!! — он обвел трибуны взглядом. — ПРИ ПЕРЕСЕЧЕНИИ КАЖДОГО КУПОЛА ЗАЩИТА СРАЗУ ЖЕ СПАДЕТ, ДАВ ВОЛЮ ДЕМЕНТОРАМ! ЗА КАЖДОЕ ПЕРЕСЕЧЕНИЕ КУПОЛА ЧЕМПИОНУ ПРИСВОЯТ ОЧКИ, ОДНАКО БОЛЬШЕ ВСЕГО ОЧКОВ ПОЛУЧИТ ТОТ, КТО ДОБЕРЕТСЯ ДО ФОНАРЯ ПЕРВЫМ. А ТЕПЕРЬ, ПОПРИВЕТСТВУЙТЕ НАШИХ ЧЕМПИОНОВ! ФЛЕР ДЕЛАКУР, ШАРМБАТОН!

Зрители торжествующе взревели. Флер под их гнетом сжалась.

— СЕДРИК ДИГГОРИ, ХОГВАРТС! — на этот раз лавры достались уже ему, хотя тот, как и она, не был особо рад этому, он был бледным, на его лице блестела испарина.

После оваций в адрес Диггори трибуны тревожно зароптали, и не удивительно. Не хватало одного человека, того, кто как в воду канул, не появляясь на публике. Флер всматривалась в окружение, отметив, что Дамблдор уже пять минут, как ушел в палатку. Приглядевшись, она увидела, что внутри палатки помимо длинной тени была еще одна: маленькая и худая. Ее сердце забилось чаще. Она хотела его увидеть, узнать, что с ним все в порядке.

— И-И-И, НАКОНЕЦ! ГАРРИ ПОТТЕР! — Бэгмен, явно смакуя реакцию зрителей, широким жестом указал на палатку, откуда вышли двое. Первый не вызвал у Флер никакой реакции, второй же заставил ее застыть в ступоре. В ее сторону шел человек, по всем признакам абсолютно здоровый, за исключением подростковой худобы и изрядно побелевшей головы.

Седрик в полуобморочном состоянии занял тропинку справа, Флер досталась левая сторона. Гарри же встал на центральную тропинку, начисто игнорируя Флер. Она всматривалась в его лицо, увидела его пустые, "мертвые" глаза и поняла — ему не просто "нездоровится".

— А ТЕПЕРЬ, ЛЕДИ И ДЖЕНТЛЬМЕНЫ, ДА НАЧНЕТСЯ ТУР! — и под выстрел пушки трое рванули навстречу лесу.

Не один раз преподаватели говорили своим студентам остерегаться Запретного леса. ругая и наказывая всякого, кто по своей храбрости или глупости порывались ступить на недозволенную землю. Как бы это не было парадоксально, Хогвартс, этот оплот надежности и безопасности, в одночасье соседствовал с одним из самых опасных мест на свете, особенно сейчас. Лес был постоянным напоминанием того, что каким бы сильным не был человек, перед лесом он становился попросту никем. Бегущая сломя голову Флер отчетливо это понимала. С момента начала Тура прошло всего несколько минут , но ей казалось, что время как будто специально растянули. Хруст заиндевелой травы под ногами шел в такт с судорожными вздохами Флер. Морозный ночной воздух резал ее легкие, и от этого она очень быстро вымоталась. Периодически она останавливалась, чтобы перевести дух и унять неистово бьющееся сердце. В очередной раз она притормозила и ухватилась за бок, вслушиваясь в звуки леса. Она вспомнила слова мадам Максим о том, что накануне Тура всех зверей и прочих обитателей по возможности разогнали и огородили, но Флер интересовали не они. Ей постоянно мерещились чьи-то протяжные хриплые вздохи: ни Седрик, ни Гарри так делать явно не могла, отчего у Флер сложилось параноидальное тревожное чувство.

Никогда в жизни она не видела дементоров живьем, лишь слухи доходили до ее ушей. То, как менялись лица тех, кому "посчастливилось" их повидать, пугало ее до чертиков. И то, что дементоры охраняли сам Азкабан, говорило о многом. Эти невеселые мысли подстегивали Флер бежать без оглядки, так быстро, как только она могла. Она боялась леса, он давил на нее своей тишиной, мраком, пустотой. Он делал ей больно почти что физически. Позволить этом месту быть рядом со школой, где учились дети, по мнению Флер, было безумием. Добежав до огромного раскидистого дуба, она остановилась о оперлась рукой о его ствол.

— Хух, черт... Фу-у-ух... Направление! — палочка взмыла в ее руке и показала прямо. — Отлично.

Она вспомнила слова Бэгмена о куполах, но их не было рядом и подавно. Видимо, Чемпионам для начала нужно было хорошенько вымотаться перед встречей с противником. Уставший волшебник мало что мог сделать против стражей Азкабана. Флер почувствовала, что что-то изменилось вокруг.

— Неужели это?.. — она набрала воздух в легкие и медленно выдохнула. Ее дыхание в виде пара устремилось вверх и рассеялось без следа. — Стало холоднее. Они уже близко.

Она долго думала насчет Тура и своей подготовке к нему. В какой-то момент Флер прислушалась к словам Авелин. Та была права, ее сил все-таки недостаточно для этого испытания, а раз так, то девушка решила слукавить. Если бы ее мать увидела, то по шапке Флер получила бы славно, но сейчас была не та ситуация, где этого следовало бояться. Она окоченевшими пальцами взялась за колечко на ее пальце и медленно его сняла.

Тотчас звуки стали глубже, зрение четче, и вместе с этим холод заявил о себе несколько иначе. Порыв ветра пробрал ее до костей, отчего Флер задрожала.

— Угх... как же холодно, — собравшись с силами, она устремилась вперед, в самую гущу леса. Краем уха она расслышала смазанный крик Седрика, после чего последовала голубая вспышка — Диггори встретился с дементором.

Флер ускорила темп бега, не желая отставать от других Чемпионов. Силы вейлы в ее крови придали ей энергии, обострили ее чувства, но насколько ей этого хватит, она не знала. Седрик уже успел встретиться с противником, а от второго участника не было никаких сигналов.

"А сможет ли он вообще вызвать Патронуса?"

Флер уже знала ответ — нет. Гарри не вписывался в понятие "здорового" человека никоим образом. Она тут же отогнала дурные мысли прочь, и очень вовремя. Когда она добежала до лесного оврага, ей показалось, что ее с головой окунули в ледяную прорубь. Они были здесь.

Как в немом кино, Флер в замешательстве смотрела на то, как эти существа медленно, неторопливо выглянули из-за деревьев. Их было двое, похожие друг на друга как две капли воды: непропорционально высокие, тощие, в рваных черных мантиях, капюшоны скрывали их лица, если они вообще и них были. Вокруг них, казалось, застыл сам воздух, сам лес, сама жизнь. Флер попятилась и медленно опустила руку к палочке. Та, давно почувствовав опасность, чуть не обожгла девушке руку, но она, стиснув зубы, заглушила боль и начала лихорадочно соображать.

— Поступление в Шармбатон... давай, ну же... — она резко выхватила палочку, — Экспекто...

И не успела. Один из дементоров с головокружительной скоростью подлетел к Флер и наотмашь выбил палочку у нее из руки. Она закричала, но не от боли — второй дементор не заставил себя долго ждать: подлетев, он схватил ее за горло. Флёр в панике заметалась, начала сучить по земле ногами. Хоть рука дементора и выглядела тонкой, хватка была просто чудовищной.

— Ты... не смей! — она обхватила его руки своими, но тут началось самое страшное.

Эти двое склонили к ней свои лица, послышался затяжной хрип. В голову Флёр вклинились воспоминания, которые она хотела забыть навсегда. В уши врезались крики ее мамы, спустя миг перед глазами мелькнуло старое видение.

— Нет, нет, пожалуйста! — она завертела головой, не в силах выдержать эту пытку.

- Мадам Делакур, осталось совсем чуть-чуть!

— Господи, НУ ЖЕ! — женщина на больничной койке тужилась что есть силы, вот-вот готовясь дать миру новую жизнь. Акушерка раздвинула ее ноги шире и воскликнула:

— Мадам, уже появляется головка, вы сможете! Тужьтесь!

Это продолжалось недолго, но... вслед за криками родившей Апполин раздался истошный вопль акушерки, явно не от радости. Ведь она увидела, кого родила вейла, что за существо появилось на свет...

— Мадам Делакур! Что же это?! — она в ужасе посмотрела на белую как снег мать, а затем на девочку-подростка, стоявшую у дверей палаты.

— Мама?

— Не-е-ет!!! — Флёр из последних сил сжала костлявую руку дементора и направила свою кровь к пальцам.

Мелькнула вспышка, и она упала на мерзлую землю. Вслед за этим раздался мерзкий визг — дементор пытался сбить со своей руки багровое пламя, но Флёр знала, что у него ничего не выйдет. Пламя вейлы будет гореть до тех пор, пока она не передумает, а она даже не думала его гасить. Девушка подобрала палочку с земли и завопила:

— Она моя Габриель, ты, мразь! Экспекто Патронум! — ее радость за то, что у неё есть такая хорошая сестренка, что она жива и невредима забурлила в ней и переродилась в маленькую сияющую сойку. Издав клёкот, птичка с остервенением начала кружить над дементорами, поражая их волнами от пения. Те поняли, что проиграли и поспешили убраться восвояси. Флёр упала на колени и с облегчением выдохнула. — Я смогла. Я сделала это.

Сойка взмыла ввысь и растворилась, и слабость сдавила Флёр намертво. Она опёрлась руками о землю и начала считать стекающие с лица капли пота. Это, как ни странно, успокаивало ее, дало ей подтверждение, что она жива.

— Это безумие, — она кое-как поднялась на ноги и засунула руку в карман штанов, — настоящее безумие.

Мадам Максим не прогадала с гостинцем. Флёр достала шоколадный батончик и принялась его жевать, игнорируя рвотные спазмы. Сладость давала ей сил и то тепло, которого ей так не хватало.

Она осознавала, что могла увидеть это. Знала, но все равно не была к этому готова. Пробегая мимо деревьев, она глушила боль в своём сердце, не давая ей захватить разум. Как Бэгмен и говорил, основным противниками были не дементоры, но то, что они вызывали, и это было Флёр не по зубам. То, что она единожды сумела отбиться, не давало ей полной уверенности, что последующие встречи с дементорами окончатся так же. Так или иначе, Кубок выбрал ее, она Чемпион, и с этой мыслью Флёр мчалась вперёд все дальше и дальше. Из раздумий ее вывел настойчивый и странный запах, который не вписывался в общую картину Запретного леса. Она замедлилась и подошла к небольшой полянке. В нос ударил сильный запах гари, идущий от изрубленных и сожжённых деревьев. Флёр увидела, что на них тлели огненные рубцы, а это означало то, что кто-то сделал их недавно, и этот «кто-то» не Седрик. Патронус такого сделать точно не мог.

— Гарри...

Как она и предполагала, он не в силах вызвать стража, следовательно, Гарри решил бороться с противником альтернативными методами.

«Дементоры это холод, значит, против них работает огонь, — Флёр вспомнила визги напавшего на неё противника. Она окинула взглядом выжженную полянку, — тут все логично...»

Только вот одного она понять не могла — каким же сильным и горячим должно быть пламя, чтобы погасить мертвенный холод дементоров. Уже то, что Гарри поднял ее на ноги явно Темной магией, являлось тревожным звонком. Внезапно ей захотелось увидеть его. Флёр хотела посмотреть на него, поговорить, утешить...

— Так, соберись, — она потрясла головой, — сейчас не время.

— Экспекто Патронум! — она вновь услышала крик Седрика, а затем произошло то, чего она не ожидала, по крайней мере, сейчас.

Флёр уже давно разглядела вдали голубоватое свечение первого купола. Однако сейчас, в ту самую секунду, этот маяк прощально прощально вспыхнул и угас. Кто-то из Чемпионов добрался до первого барьера, умножив неприятности вдвое. Воздух мгновенно стал холоднее, отчего Флёр всю передернуло.

— Да чтоб тебя! — она выругалась сквозь зубы и помчалась дальше.

Теперь передвигаться стало гораздо труднее, и на то были свои причины. Во-первых, сам воздух стал плотнее и тяжелее, и от этого Флёр чаще останавливалась чтобы перевести дух, к ее неудовольствию. Она и так отставала, а теперь угнаться за парнями, которые чисто физически были ее сильнее, стало практически невозможно. Во-вторых, даже если дементоров не было поблизости, из-за их скопления у Флер «потяжелела голова» — порой ей мерещились размытые тени, шорохи, всхлипы, что вкупе с первой причиной давало ее организму «веселое, бодрящее» ощущение. Из-за этого она чувствовала, что невольно взращивала в себе иррациональную паранойю. В-третьих — банальный страх. Каждый шаг давался Флёр вместе со схваткой с ним, и трудно было сказать, кто побеждал. Кислотный ужас впивался в неё и не собирался отпускать.

— Да что за черт... — она достала палочку и положила на ладонь. — Направление!

Палочка во второй раз взмыла вверх, и Флёр поняла, что сбилась с пути — кончик палочки смотрел влево. Девушка выругалась и тут же навострила уши. Она услышала чьи-то быстрые шаги. Кто-то из Чемпионов шёл прямо к ней, и почему-то у Флер екнуло сердце. Предательское девичье чувство, столь неуместное в данной ситуации, пробрало ее с головы до пят, заставив ее думать вовсе не о туре.

— Гарри? — тихо спросила она и потухла. Светя перед собой палочкой, к ней вышел Седрик. — Ох, это ты...

— Флёр, ты цела? — он отвёл палочку в сторону. — Я... о-о-ох.

Она забыла надеть кольцо обратно, отчего все ее чары обрушились на ослабшего измученного парня. Его глаза застекленели, он сделал пару шагов навстречу, вытянув руку. Флёр поспешно надело колечко на палец, спасая и себя, и Седрика.

— Прости, я не хотела! — Седрик на это покачал головой и провел ладонью по лицу. — Как ты?

— Хреново, если честно, — он заозирался, из его рта валил пар, — надо быть начеку до самого конца.

— Погоди, ты пересекал барьер?

— Нет, мне пришлось сделать крюк, увязались дементоры. И это не ты, так?

Они оба уставились друг на друга. Ответы на свои вопросы они прочли на своих же недоумевающих лицах.

— Значит, Гарри, — Седрик нахмурился. — Ты не замечала ничего странного вокруг? Выжженной местности, например?

— Да, было дело, — Флер кивнула, — ты тоже?

— Да. Я шел по его следу и наткнулся на дементора, — его всего передернуло. — Я не знаю, что у него на уме, но... черт возьми, дементора разрезало!

— Значит, нам надо ускориться, — девушка отогнала скверные мысли из головы, — Седрик, по правилам мы должны двигаться раздельно.

— Понял, расходимся, — он ободряюще хлопнул ее по плечу, — рад видеть, что с тобой все в порядке, — и побежал от нее прочь в глубь леса.

"Куда там в порядке, — она прикусила губу, — я не в порядке..."

Ее опасения подтвердились — Гарри перешел черту. Сначала ее спина, теперь вот это. Его не было в школе так долго, а затем его привели обратно, будто ничего не случилось. Флер ничего не понимала, и от того, что он объявился, легче не стало.

"Ты любишь его?" — как назло, она вспомнила слова Ави. Флер и сама не знала, что она чувствовала к нему. Целая палитра чувств и эмоций были у нее в голове, едва она вспоминала его — симпатия, дружба, соперничество, зависть, недопонимание — все это перемешалось и слилось воедино в нечто бесформенное и очень мощное. Ей было бы куда легче, если бы она просто дружила с ним, или симпатизировала, или даже ненавидела, но все было так, как было. И у нее были смутные подозрения, что внутри этих чувств постепенно, как гусеница в куколке, зрело нечто...

Подул порывистый ветер, потревожив кроны деревьев. Шум листвы заставил бежать мурашки по спине Флер. Она побежала дальше, огибая деревья, перепрыгивая ямы с одной мыслью — поскорее закончить все это и вернуться назад. Мысли об окончании испытания грели ее, давая возможность для хорошего Патронуса.

Но она просчиталась. Уйдя в себя, Флер сглупила и позабыла о главном — противник мог появиться откуда угодно, и это случилось. Пробегая мимо дерева, она почувствовала резкий холод, и дементор, все это время летавший высоко в воздухе, стремительно спикировал на нее. Времени обдумывать у нее не было, поэтому она быстро развернулась и направила палочку в воздух.

- Вспыхни! — мощный всполох пламени вбил Флер в землю, отчего она упала, дементор же в последний момент увернулся от заклинания и склонился над ней. Флер не стала дожидаться особого приглашения, поэтому просто просунула палочку тому под плащ. — Экспекто Патронум!

Всполох голубого света на какой-то миг осветила дементора изнутри, и она увидела, что скрывалось у него под капюшоном. Увидела и завопила от ужаса. Ее все перекосило, она скорчилась на земле закрыла лицо руками. Даже когда дементор давно ретировался, Флер продолжала лежать на земле в позе эмбриона.

— Я хочу домой... — вся ее бравада рассыпалась вмиг, сквозь навернувшиеся на глаза слезы она увидела, как второй барьер погас. — Мама, я хочу вернуться к тебе. Габи... — она по-детски захныкала.

Мама, ее мягкая добрая мама, даже несмотря на все невзгоды, она оставалась сильной всегда. Флер вспомнила ее первый визит в Шармбатон после того, как ее старшая дочь поступила туда. Мама тогда увидела ее, зареванную, на крыльце школы, утешила и сказала слова, ставшие для Флер смыслом жизни. "Неважно, какая кровь в тебе течет, неважно, что о тебе думают другие. Ты — это ты, так гордись этим" — вот, что она тогда услышала. Если бы она увидела Флер сейчас...

— Пожалуйста, хватит... — холод и стужа начали сковывать ее, — я больше не хочу...

Она крепилась очень долго, но последней каплей стало то зрелище. девушка подняла палочку и нацелилась в небо, туда, где кружили дементоры. Никто ее не осудит, подумала она, глотая слезы, и приготовилась пустить сигнальный огонь.

"Все хорошо... я сдаюсь... все хорошо... я сдаюсь..."

Душераздирающий крик пронесся эхом по чаще леса и смолк — внезапно и обрывисто. Заклинание Флер, вместо того, чтобы взмыть вверх, влетело в дерево, оставив обугленный отпечаток. Флер округлила глаза и вскочила на ноги. Так кричать мог только один человек, ей уже доводилось слышать его в день прибытия делегаций.

— Гарри... — она сделала робкий шаг и, когда крик повторился, рванула со всей прытью. — Гарри!

Бежать ей пришлось долго. Флер мчалась вперед, перепрыгивала торчащие корни, одна из ветвей больно хлестнула ее по лицу, по щеке начала идти кровь. Резкая боль лишь подстегнула Флер бежать дальше. Она выскочила на местность, лишенную деревьев, и остановилась. Эта полянка хорошо освещалась лунным светом, изредка принимая тень от пролетавших мимо дементоров. Если за ее пределами лес от ветра гнулся и трясся, полянка сохраняла свою неподвижность. Лишь трава слегка шевелилась от ветра... и от человека, скрючившегося на земле. Не было никаких сомнений, кто это был, но все же Флер не решалась к нему приблизиться. Гарри вел себя странно — он дергался, извивался, катался по траве, сминая ее, утробно рычал и хрипел. Его тощие руки при этом сохраняли неподвижность, намертво вцепившись в волосы. Благодаря лунному свету Флер увидела, что голова Гарри дополнилась еще несколькими белыми прядями. Парень задрожал и выгнулся дугой:

— Кх-х-х-х! — из его рта пошла пена, глаза закатились, а сам он схватился за горло. Флер не смогла больше терпеть такое зрелище и подбежала к нему.

Она расстегнула ворот мантии и с превеликим трудом расцепила его руки. На шее у Гарри остались синюшные следы. Флер пару раз ударила его по щекам, стараясь привести его в чувство.

— Давай, ну же! — она приложила ухо к его грудной клетке и вмиг побелела. Пульс отсутствовал. — Что?! Нет, нет, нет-нет-нет-нет-нет...

Она вспомнила уроки своего отца — сложила руки, приставила чуть правее того места, где по идее должно было быть сердце, и стала с силой надавливать. Тут же сказался пробел в знаниях и ее собственная тупость — в школе ее класс проходил азы лечебной магии, тогда же Флер отсутствовала по болезни, а самой учить было лень.

"Давай, давай, давай! — она разжала его рот и прижалась к его губам своими. С силой выдохнув, она отстранилась и принялась за массаж снова. — Очнись, пожалуйста! Ну!!!"

Флер краем уха расслышала уже знакомый затяжной хрип, но она сработала наперед — она выхватила палочку, представила Гарри целого и невредимого, и выпалила:

- Экспекто Патронум! — когда из ее палочки выпорхнула сойка, она крикнула ей. — Летай вокруг нас, отпугивай их!

Гарри всем своим видом буквально кричал о том, что он был мертв. Белый, окоченевший, с синими губами, застывший в неестественной позе, он не подавал никаких признаков жизни. Флер начала вновь массировать ему сердце, упрямо игнорируя кошмарные мысли. Она не верила, она не хотела верить в это. Еще столько всего она хотела услышать от него, рассказать ему, повидать школу не с Ави под боком, а с ним. Гусеница в куколке уже давно преобразилась, и Флер, с нарастающим отчаянием в душе смогла принять и осознать это. За всей завистью, недопониманием и ревностью, было столь простое, и столь же сложное чувство, которое она то игнорировала, то внушала себе, что это "не оно".

— Хватит, это не смешно, вставай! — Флер приложилась ухом к его груди. — Не смей оставлять меня у тебя в долгу, ты, маленький засранец!

Когда она в очередной раз склонилась к нему, чтобы провести искусственное дыхание, ее мольбы были услышаны... наверное. Гарри встрепенулся, а затем резко и сильно укусил ее за нижнюю губу. Флер испуганно отстранилась, чувствуя, как по ее подбородку стекает теплая кровь. Гарри медленно приподнялся и, встав на руки и ноги, прижался к земле. Все его движения трудно было назвать человеческими, и уж точно не глаза — его взгляд отливал зеленоватым свечением. Его рот был в крови Флер, и теперь он перекосился в усмешке:

- Ах, наконец-то... хух... я смогу прогу... блять!.. ся... — он хрустнул шеей. — Дай мне...

— Ч-что?! — пискнула Флер, стискивая палочку. Она в ужасе отстранилась от него подальше, не в силах усмирить холод в ногах.

- ДА-А-АЙ МНЕ-Е-Е-Е!!! — Гарри тугой пружиной рванул к ней на руках и ногах, как дикий кот. — МНЕ, МНЕ, МНЕ-Е-Е!

- Остолбеней! — красный луч угодил ему прямо в лицо, но и только. Никакого эффекта это не возымело, Гарри повалил Флер на траву и начал руками с немыслимой силой рвать на ней одежду.

"Нет, пожалуйста" — Флер была слишком шокирована, чтобы сопротивляться Гарри, который обезумел в край — срывая с нее верх, разгрызая свои губы зубами, орошая ее кровью, буравя ее пустым взглядом.

- Да-а-а-а, — он на миг застыл и окинул ее взором. Лунный свет падал на ее юное, сильное, упругое тело, на ее шею, живот, небольшую грудь с бледно-розовыми сосками. От такого зрелища он растянул рот в отвратительной гримасе и медленно потянул к ней свои руки.

— Пожалуйста... не надо! — Флер со слезами на глазах пыталась прикрыться, но руки Гарри обхватили ее кисти и с силой развели в стороны.

Патронус угас, обдав их холодом. Быть может, это послужило сигналом, на парень вдруг замер, а затем посмотрел на Флер совершенно иначе. Он вскрикнул и отскочил от нее прочь. Он споткнулся о свои ноги и рухнул на землю.

— Что ты делаешь?! ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?!

- Это то, чего ты давно хотел, Гар-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-и-и-и-и-и-и-и-и, — из его уст шло сразу два голоса — напуганный, разозленный, и едкий и отвратительный. - Ты давно хочешь ее трахнуть, отодрать до крови, сделать ее своей! Насиловать днями и ночами! Я знаю тебя, как никто другой, мой маленький извращенец.

— ЗАТКНИСЬ, ЗАТКНИСЬ, ЗАТКНИСЬ! УБИРАЙСЯ! — он повернул гоову в сторону ошарашенной Флер и с мольбой в голосе проговорил. — Убегай скорее, пока не поздно, а не то я ВЫЕБУ ТЕБЯ ПРЯМО ЗДЕСЬ! Пошел прочь из моей головы!!!

Флер стало дурно. Никогда ранее она не видела подобного зрелища. Все происходило настолько быстро и невозможно, что ей показалось, что она сбрендила. Часть ее требовала незамедлительно последовать просьбе Гарри и бежать отсюда куда подальше, другая же часть боролась с этой идеей.

- НАДО ЖЕ, ЩЕНОК РЕШИЛСЯ ПОТЯВКАТЬ! ЕЩЕ НЕДАВНО ТЫ ССАЛСЯ ПОД СЕБЯ В ПАЛАТЕ СВЯТОГО МУНГО, ЗВАЛ СВОЮ СДОХШУЮ МАМОЧКУ, КЛЯЛСЯ В ЛЮБВИ ЭТОЙ БЕЛОБРЫСОЙ ПОТАСКУХЕ! А КАК ЖЕ Я?! — "Гарри" с ненавистью глянул на девушку, и та попятилась. — Я ВСЕ ЭТИ ГОДЫ ЗАЩИЩАЛ ТЕБЯ, Я ДАВАЛ ТЕБЕ СИЛЫ, Я БЫЛ ВСЕМ, Я-Я-Я!!! Ошибаешься, — тон его голоса резко поменялся. — Если бы только тебя не было... если бы только МЕНЯ не было... — и он упал на траву, скрывшись из виду.

По спине Флер пробежал холод. Дементоры тут были не причем, было кое-что другое. Все поле зрения сузилось до размеров точки. Эти же слова она говорила себе каждый раз, когда в ее жизни наступал непроглядный мрак. Она двинулась навстречу Гарри, а тот лежал на траве лицом вниз, шепча себе что-то под нос.

— Гарри...

— Я хочу... кто-нибудь... — его затрясло от тихого плача.

Такое зрелище подкосило бы любого здравого человека, но Флер давно была не "здравой", да и человеком тоже. Что-то очень горячее зародилось у нее в душе. Чувство, что обжигало ее щеки, подсказывало, что ей нужно было делать и как поступить. До дементоров Флер уже не было дела — она просто взмахнула палочкой, и из нее вылетела целая стайка соек, закруживших вокруг полянки. Ее не волновало даже то, что Седрик пересек последний барьер. Она медленно подняла палочку и коснулась ей пряди своих волос. Легкое движение руки, и на ее ладонь упала отсеченная белая прядь. Чувство радости и печали сковали ее голову, ведь то, что она собиралась сделать, изменит ее жизнь навсегда.

— Услышьте меня, мама, папа, мои предки, предки моих предков, — Флер сложила прядь поуже, — я предстану на ваш суд, я готова к Слову, я... — она глянула на Гарри, который от наплыва бесконтрольных эмоций потерял сознание, и закрыла глаза, — я выбрала.

Тепло ее руки передалось пряди, и та начала собираться в широкое кольцо. Собравшись, прядь начала очень медленно сужаться, и Флер услышала множество тихих шепотов — духи вейл услышали ее. Когда она открыла глаза, на ее ладони покоилось тонкое белое колечко — символ начала и конца. Ее сердце забилось чаще, когда Флер аккуратно взяла руку Гарри и надела его на его указательный палец. Как только дело было сделано, девушка откинула голову, силясь вздохнуть поглубже. Как человек, заходя в прорубь, не может набрать в легкие воздуха, так и Флер, погрузившись в эмоции и чувства Гарри, не могла перевести дух. По ее щекам побежали слезы, смывая ее пот и кровь.

Время шло долго и мучительно. Сойки справлялись со своей работой, отпугивая заглядывавших в гости дементоров, и это давало немного времени на отдых и приведение в чувство. Флер молча смотрела на парня, что пришел в себя, а теперь мирно спал, зная, что на его раненую душу кладутся швы. Ее поступок был и опрометчивым и нет одновременно. Она не знала, как ему можно было помочь, кроме как "этим", однако, пусть и сделав выбор, Флер не печалилась. В глубине своей души она, скорее всего, хотела этого — связать себя с таким же, как и она, одиноким, нездоровым, слабым, в надежде, что они друг друга смогут вылечить. Что Флер, что Гарри, они оба были исключениями из толпы, теми, на чьи плечи взвалилась нежеланная ноша — презираемая химера и Мальчик-который-выжил. Раньше она думала, что титул единственного, кто пережил Убивающее проклятье, был судьбоносным и уникальным, делающим его владельца эталоном, но, повстречав этого худющего, немощного юношу с очками на пол лица, поняла, насколько сильно она ошибалась. Гарри с самого начала их знакомства оказался гораздо ближе и роднее всех, кого она знала. Причина была буквально на поверхности: остальные видели в ней объект желания, вещь, сущность идеальной красотки и сердцеедки, и только этот искалеченный паренек разглядел в ней всю суть, отбросив внешнюю оболочку. Любовь и гнев, радость за его жизнь и злость за то, что он уже дважды видел ее голой, сильнейшая эмпатия и полное непонимание — гремучий коктейль из противоречивых чувств атаковали ее, пока она смотрела на него.

— Флер? — он встрепенулся и, вяло поднявшись, сел на траву. Гарри уставился на нее и тут же отвернулся. — П-прости, вот, — он протянул ей свою мантию.

Луна на небе скрылась за тучами, отчего полянка погрузилась во мрак, но Гарри все равно сумел различить наготу Флер. Та поспешно накинула на себя мантию и повернулась к нему спиной.

— Я ужасный человек, — сказал он тихо, — тебе нужно держаться от меня подальше. Боже, что я наделал...

— А что я-то натворила, — прошептала Флер себе под нос, ощущая прилив крови к ее щекам. — Как ты себя чувствуешь?

— Не знаю, — Гарри закрыл лицо руками, — вроде лучше. Хм? Кольцо? — он отстранил руку и всмотрелся в ладонь. — Откуда?

— Старые семейные традиции, — она нашла в себе силы и повернулась к нему, — помогает очистить голову от ненужной грязи.

— Грязи... — он отвел взгляд и помрачнел. — Флер, я... ты уже заметила, что со мной не все в порядке. Ладно, если бы это тревожило только меня, но...

— Больше не будет, — она перебила его, — с этим кольцом твоя голова будет в порядке. Даю тебе слово, — эти слова заставили ее грустно улыбнуться, к большому недоумению Гарри.

— Ты не понимаешь! Я не знаю, что со мной! Пожалуйста, я не хочу, чтобы "я" навредил тебе еще больше, — его взгляд невольно опустился в район ее груди и он зажмурился. — Просто... просто давай покончим с этим туром.

От этих слов Флер охренела. Слишком много было поставлено на кон, отступать она уже не могла, и вместе с "тем самым" чувством в ее крови вскипела чудовищная злость и упрямство. Она подошла к нему и больно ткнула его в грудь, едва не оставив на одежде обугленную дырку.

— Ты! Я не знаю, что за тараканы у тебя в голове, но я тебя спасла от них уже дважды! И это еще не считая того, что ты напугал меня до ужаса! — она раз за разом тыкала пальцем в его грудь, отчего Гарри поспешно пятился. — Ты меня уже достал! Ты как эта хренова игрушка на пружине внутри подарочной коробки! Мне интересно, что еще ты выкинешь? С тобой явно не соскучишься, учитывая, что я дружу с ебанутой Авелин! Вечные сюрпризы! Твою мать!!! — она закричала, кожей чувствуя тепло от колечка на пальце Гарри, и это только подлило масла в огонь. — Кто тебя просил помогать мне со спиной?! Думаешь, что я такая наивная слабая дурочка?! Я Чемпион Шармбатона, а не писаная девица, чтоб тебя трижды гром поразил, Гарри-мать-того-за-ногу-Поттер!!! — она подняла руку и сильно щелкнула его по лбу, туда, где был шрам в виде молнии. — И поехавшему кретину внутри своей черепушки передай, что в этот раз ему повезло, что застал меня врасплох! Ты меня раздражаешь! Ты меня бесишь! — а у самой по щекам текли слезы, чувствуя, что несмотря на ее ядовитые слова, кольцо на пальце Гарри сияло все ярче и ярче. Она утирала руками лицо, не желая смотреть ему в лицо, видеть его, и в то же время сильно этого желая.

— Прости...

— За что ты, черт возьми, извиняешься? — она хлопнула себя по щекам. — Все. Хватит. Успокоилась. Уходим отсюда, и ни слова до конца тура.

Флер шла впереди, Гарри сзади, и оба молчали, не в силах выдавить из себя хоть что-то. Девичье чувство кричало Флер развернуться и поцеловать его, но она с какого-то черта сдерживалась. Упрямство боролось с любовью, и пока-что выигрывало.

Пока что.

* * *

Добираться до конца маршрута было легче по многим причинам. Флер бежала впереди, направляя своих соек вдаль и ввысь, Гарри же мчался в пол оборота, и вместе с этим сияющий олень пробегал вокруг них по спирали, отпугивая деменоров с низин. Тепло сразу от нескольких Патронусов согревало воздух, и уже этого было более, чем достаточно. Флер не бежала даже — она парила над землей, окрыленная приливом сил. Она смогла выговориться, хотя небольшой груз еще оставался, и она очень хотела обрушить его на зеброподобную голову парня позади нее. Теперь она и он "связаны", и что-то Флер подсказывало, что Гарри это понял. Ее симпатия к нему вытесняла все прочие чувства, кроме чувства смущения, конечно.

— Я-я ничего не видел, — девушка расслышала тихий сбивчивый голос. Она резко остановилась и развернулась в его сторону.

— Ты что, мысли мои читаешь?! Развидь! Забудь!

— Я не хотел, — он аж попятился от смущенной и злой Флер, — у меня в голове...

— В таком случае я достану этого придурка и выбью из него всю дурь! — она не заметила, как ее руки начали покрываться искрами.

— Смотри, фонарь! — на лице Гарри явно было видно, с каким облегчением он отвел ему разговора. Он уж точно корил себя за то, что вообще сказал об этом.

И правда, спустившись по тропинке, они обнаружили небольшой уличный фонарь, ни к селу ни к городу торчащий посреди леса. Столб был покрыл тонким слоем инея — видимо, из-за холода дементоров — и красовался одиноким отпечатком ладони. Седрик уже закончил свое испытание.

— Нам тоже пора, — Флер и Гарри подошли к столбу и протянули руки. Флер устало выдохнула и сказала. — Ну что, на счет три? Раз, два...

— Я люблю тебя.

Слова кувалдой ударили ее по голове, заставив в неверии воззриться на смущенного Гарри. Она это давно уже поняла, задолго до того, как надела на его палец кольцо, однако не догадывалась, что он отважится сказать ей об этом напрямую.

— Что ты... — но он, первым прикоснувшись к столбу, не успел ничего толком сказать и попросту исчез. — Ну уж нет!

Флер впечатала свою ладонь в столб. Пейзаж леса рассыпался у нее перед глазами, уступив взамен трибунам. Тепло и свет охватили ее тело, а уши зазвенели от торжествующего рева зрителей. Мадам Максим подбежала к ней и крепко обняла.

— Ох, моя хорошая, ты справилась!

— ПОЗДРАВЛЯЮ ЧЕМПИОНОВ С УСПЕШНЫМ ОКОНЧАНИЕМ ТУРА! — Людо прервал крики с трибун и поднял руку. — НАШИ ДОСТОПОЧТЕННЫЕ СУДЬИ УЖЕ ГОТОВЫ ВЫНЕСТИ ВЕРДИКТ! ГАРРИ ПОТТЕР СУМЕЛ ПЕРЕСЕЧЬ ОДИН БАРЬЕР! — трибуны начали было ликовать, но Бэгмен вновь поднял руку. — МИСС ДЕЛАКУР, К СОЖАЛЕНИЮ, НЕ СМОГЛА ДОБРАТЬСЯ ДО БАРЬЕРОВ, ОДНАКО ОНА ПРОДЕМОНСТРИРОВАЛА НЕПРЕВЗОЙДЕННОЕ МАСТЕРСТВО ВЛАДЕНИЯ ПАТРОНУСОМ, ПОЭТОМУ СУДЬИ РЕШИЛИ ДАТЬ ЕЙ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ БАЛЛЫ! И-И-И НАШ ПОБЕДИТЕЛЬ! СЕДРИК ДИГГОРИ! ДВА БАРЬЕРА И ПЕРВЫЙ, КТО ДОБРАЛСЯ ДО СТОЛБА!!!

Флер уже мало волновало, кто там был победителем. Она выискивала глазами Гарри, а когда нашла, направилась прямиком к нему. Тот разговаривал о чем-то с Дамблдором, но и его она тоже проигнорировала. Гарри, едва увидя ее ,покраснел.

— А... Флер, — он потупился, — послушай, я...

— Нет, это ты послушай!!! — она пнула его в ногу. — Тебе так нравится делать меня своей должницей?! Вылечил меня, носишь мое кольцо, ты даже видел меня... мою... а, черт!

— Эм, мистер Поттер? — Дамблдор высоко поднял брови и с неподдельным интересом посмотрел на юношу, который был краснее помидора. — Вас ведь выписали?

— Сэр, это не то, что вы думаете, — пролепетал он, и Флер не выдержала.

— Именно то, что думает, — язвительно сказала она и, схватив его за шею, сильно чмокнула его в губы. — Вот, держи. Я тоже тебя люблю. А сейчас стой здесь, я позову Скитер. Не одной же мне гореть со стыда!

Дни и ночи сменяли друг друга, плавно приближая студентов к лету. Казалось бы, славная пора для того, чтобы пользоваться беззаботным временем. Вдобавок ко всему, бремя экзаменов на сей раз было со студентов снято, что не могло не радовать, однако школу охватила хандра. Теплая погода и ясное небо были противоположны чувствам тех, кто сновал по коридорам, кабинетам, подземельям и башням Хогвартса. Юноши и девушки ходили вялые и сонные, и если у тех, кто мог похвастать парой, настроение еще как-то держалось на плаву, то одиночкам приходилось гораздо хуже. Дошло до того, что от тоски группа студентов разных курсов и школ успели основать собственный кружок хора. От подобного расклада ушел в астрал даже профессор Флитвик, но потом, как оказалось, небезызвестная Авелин Д`анджело ухитрилась спереть из хранилища Снейпа зелье депрессии и, забавы ради, распылила его волшебством по всей школе. Когда она смогла это сделать а, главное, как выкрала зелье, известно ей одной, однако кто-то из младших курсов обмолвился, что ей в этом деле помогал Пивз. Прошло уже немало времени, а эффект от ее проделки держался до сих пор.

Но не всем посчастливилось пасть жертвой несносной бестии. Были и те, кто был готов к ее проделкам, и даже больше. Два человека знали заранее, что такое могло произойти, поэтому все свое свободное время проводили вне стен школы, благо погода им это позволяла. Вот и сейчас эта пара ютилась у холма рядом с Большим озером, расстелив на траву плед. Еще один плед — потоньше и меньше — укрывал беловолосой девушке плечи и спину. Гулял прохладный ветер, так что в планах Флер заболеть уж точно не было. Девушка поправила ткань пледа и опустила голову. На ее коленях мирно посапывал худющий и бледный парнишка в круглых очках. Гарри, как отметила Флер, завел странную привычку засыпать где угодно и когда угодно, пусть и ненадолго. Сейчас он спал уже минут двадцать, так что она знала, что он вот-вот проснется. Флер отметила, что спящий Гарри выглядел сильно моложе своих скромных лет, отчего у нее порой складывалось чувство, будто она встречалась с детсадовцем. Впрочем, кое-какие мысли отметали подобные ощущения, в частности то, что Гарри вытворил с ней в Запретном Лесу. Уже два месяца они были вместе, но Флер так и не узнала от него, что за чертовщина с ним творится. Она поняла лишь одно — все беды у него из головы, что у него ментальная травма, вызванная магией, но больше ничего. Это немного обижало Флер, и она раздосадованно стукнула пальчиком по его щеке. С другой стороны, винить его она точно не могла, ибо она тоже кое-чего недоговаривала.

Гарри чуть вздрогнул во сне и нахмурился. Легкий порыв ветра сдул с его лба челку, обнажив шрам в виде молнии. Сейчас он походил больше на рубец, его края покраснели и покрылись тонкими капиллярами. Это Флер очень не нравилось, ведь раньше такого точно не было. Она провела пальцем по линии шрама и остановилась посередине.

— Ты ведь уже не спишь? — ответа она, конечно же, не услышала. — Ну хорошо, значит, у меня развязаны руки.

— Не сплю я, — он проморгался и насупленно глянул на нее. — Поинтересуюсь, а что ты намеревалась сделать?

— Уже ничего, — она зажала ему нос пальцами, — и хватит дрыхнуть, мне скучно.

— Ну, я не Ави, — ответил он, и вдруг резко вскинул руку. Его пальцы достигли щеки Флер и хорошенько ущипнули.

— Ай!

— Удовлетворена? Твоя месть свершилась? Эта чокнутая баба от меня отстать не может. Мало мне неприятностей, да?

— То есть, ты хочешь сказать, что моя компания стала вдруг неприятностью? — Флёр грозно сощурилась. — Хорошо, учту.

— Да не ты! Скитер! Я уже не знаю, где мне прятаться от неё.

— Так не прячься, какой в этом смысл? В школе о нас уже все знают, — она оперлась на руку и зажмурилась от солнечного света. Гарри невольно залюбовался ее фигурой, мягкими белокурыми волосами, спадающими на ее хрупкие плечи и спину. Его взгляд сместился вниз, туда, где начиналась ткань легкого синего платьица, но не из-за подростковых эмоций. Лопатки Флёр были обнажены, и край широкого шрама показывался наружу.

— Как твоя спина? — он встретился с ней взглядом. — Не болит?

— Нет, все в порядке, — она мягко улыбнулась. — Гарри, послушай, меня правда волнует, что с тобой происходит.

От этих слов он помрачнел. За то время, что они были вместе, он рассказал Флер практически все, кроме самого неприятного. Это не было связано с недоверием, просто Гарри боялся, что Флер примет все слишком близко к сердцу. Он чувствовал ее недовольство по этому поводу, хоть она не подавала виду. И вот сейчас Флер посмотрела на него так же, как и всякий раз, когда их разговор заворачивал к его проблеме.

— Флер, я... — ее теплая ладонь легла на его руку и чуть сжала, — не подумай, что я скрываю, но...

— Знаю, ты не хочешь, чтобы я волновалась, и это нормально. Просто мне важно знать, о чем ты думаешь.

Гарри посмотрел на нее, увидел тревогу в е глазах и сдался. Как бы он не хотел держать все в себе, настойчивость Флер была куда сильнее. Он приподнялся и взъерошил отросшие волосы.

— Что бы ты чувствовала, если, скажем, открыв комнату, обнаружила бы еще одну, но с двумя дверьми? Что бы ты сделала, обнаружив, что за любой из дверей находятся точно такие же комнаты?

— Наверное, растерялась, — Флер непонимающе выгнула бровь, — но я бы постаралась найти выход любой ценой.

— Просто это относится ко мне напрямую. У меня столько вопросов, что даже найдя ответ на один из них, их станет только больше, уверен. Я болен уже очень давно, и только твое кольцо меня спасает, — Гарри мягко провел пальцем по ее подарку. — Благодаря ему чудовище в моей голове больше не показывается.

— У тебя раздвоение личности? — она посмотрела на его волосы, которые по расцветке уже напоминали зебру. Гарри покачал головой.

— Нет, когда "оно" вторгается в мой разум, я не отключаюсь. Я все вижу, все слышу. Тогда, после Второго тура "оно" видело моими глазами. И мне кажется, что это связано с моим шрамом.

— Шрамом?

— Да, — он потянулся рукой ко лбу и задумался. — Флер, это звучит довольно бредово, но что если... что если Волдеморт нашел способ создавать лазейки, удерживающие его на этом свете? Дамблдор уверен, что рано или поздно он вернется вновь, и эти "якоря" помогут ему в этом. Это уже случалось, — в ушах зазвенел эхом рев василиска. — Два года назад я уже сталкивался с подобным. Дневник показывал Волдеморта, и Дамблдор знает об этом. Может быть, когда Волдеморт напал на мою семью, он создал в моей голове эту самую лазейку...

— Не думай так, — Флер мягко прикоснулась рукой к его щеке, — ты это ты, и даже если все так, как ты и говоришь, мы найдем способ тебя защитить и вылечить. Мадам Максим уж точно что-нибудь придумает.

Гарри чуть улыбнулся. Он понял, что она имела в виду под этими словами. Сегодня вечером он планировал написать заявление на переход в другу школу. Формально, Дамблдор не имел бы права его останавливать, к тому же даже его крестный, Сириус, нехотя согласился на переезд. Но, зная директора, юноша был уверен, что он был нужен ему по какой-то неизвестной причине. Все, что Дамблдор делал, сводилось к причинению Гарри вреда, а копать под него не было ни времени, ни сил, ни желания, поэтому просто перевестись в другую школу он счел наилучшим вариантом. Наилучшим во всем, и в первую очередь, из-за Флер. Думая о том, как он с ней будет летом отдыхать во Франции, грело его душу и снимало тяжесть с головы. Он запустил руку в волосы. Теперь, когда белых прядей стало гораздо больше, он задумывался о том, как бы их покрасить.

— Хотела у тебя спросить, — из раздумий его вывел голос Флер. — Ты ведь пропадал в Мунго, так?

— А, да, — он кивнул. — Не переживай, меня ничем не пичкали, просто поместили в одиночную палату и обследовали. Мне гораздо лучше.

— Да, но когда я видела тебя в начале последнего Тура, ты был сам не свой. И потом, что ты вытворял с дементорами.

— Только не говори, что тебе их жалко, — Гарри спонтанно фыркнул, но осекся под ее взглядом. — Слушай, у меня не было другого выбора, я не мог вызвать Патронуса, не то, что сейчас, — он достал палочку. — Экспекто Патронум.

Ему не нужно было копаться у себя в голове, выискивая счастливые воспоминания — Флер, находившаяся рядом, давала ему мощный источник энергии, поэтому вылетевший из палочки шар света моментально перевоплотился в грациозного оленя. Флер, видя это, хихикнула, и вот уже к оленю присоединилась маленькая бойкая сойка, которая тут же уместилась у оленя на рогах. Этот тандем всегда забавлял Флер, ведь Гарри, несмотря на свой нездоровый вид, умудрялся вызывать своего защитника по поводу и без, а куда он, туда и она. Внезапно Флер замерла и напряглась.

— О боже, опять. Только не это.

— Что такое?

— Похоже, что наше время наедине подошло к концу.

Гарри уже понял, из-за чего она так напряглась. Объект ее недовольства шел к ним чуть вприпрыжку, насвистывая себе под нос незатейливую песенку, и как только Гарри поднял голову с колен Флер, свист резко стал, скажем так, похабным.

— Может, сбежим? — Гарри с мольбой посмотрел на свою возлюбленную, но ее колкий взгляд лишил его последней надежды. Как бы сильно она его не любила, у Флер еще были обидки в его адрес, из-за чего ему не раз прилетало, казалось бы, в самый спокойный момент их общения. Вот и сейчас он прикусил язык под гнетом ярко-синих глаз. Его пассия была настроена серьезно.

— Нет, мой хороший, останемся, — она миленько улыбнулась, не отрывая от него взгляд. — Ави моя подруга, с чего мне сбегать?

— Говорю тебе, я тогда ничего не видел! — он побагровел, понимая, что терпит поражение, впрочем, не в первый раз.

— Не увидел что?!

Этот вопрос прозвучал не только с уст Флер. Авелин, добравшись до них, переводила свой пылкий взгляд с одной персоны на другую. Гарри поежился — уж слишком сильно Ави походила на Скитер в подобные моменты. Она теребила пальчиками босых ног траву и с максимально возможной для нее ехидцей косилась на Гарри. Ее Интуиция в который раз не подвела.

— Флер, я... — он попытался было встать, но рыжая лисица пресекла даже намек на его бегство.

— Стоять! Сидеть! Флер, моя тыковка, а я тебя повсюду ищу, — Ави с наигранным удивлением глянула на свою подругу. — Все воркуете?

— Ворковали бы дальше, если бы не кое-кто, — парировала Флер, — и сколько раз тебе напоминать, чтобы ты не называла меня так? Тебе заняться нечем? (фр.)

— О-о-о-, я тоже так могу, — Ави звонко хохотнула с явным удовольствием переключилась на родной язык. С удовольствием потому, что этим самым ей давалась лишняя возможность поводить за нос одного человека, — а то мы как не родные, ей богу. Английский просто ужасный язык, грубый и безыдейный, тьфу. А, кстати, — она искоса глянула на Гарри, — уже видела его птенчика? (фр.)

— Умолкни, пигалица, — Гарри широко зевнул и с хрустом потянулся, — а то, не дай бог, заразишь своей тупостью. (фр.)

— Че-е-е-е-е-е, — Д`Анджело от такого расклада чуть не споткнулась на ровном месте и, вся пунцовая, медленно повернулась к Флер. — Так, это что такое...

— Сюрприз, тыковка, — Флер отметила отличное произношение Гарри, и от этого расплылась в широкой улыбке. Вдобавок ко всему ей представился тот редкий случай, когда ее подругу застали врасплох, так что настроение у нее поднялось моментально. — Через месяц от него и не такое услышишь, так что на твоем месте я бы завязывала с подколами на французском.

Ави с дрожащими губами посмотрела на ухмыляющегося Гарри. Тот явно был доволен собой, он переглянулся с Флер, и они оба хихикнули. Она спросила:

— Когда ты успел, м? Ты же постоянно где-то пропадаешь!

— Сразу же после окончания тура, — ответил он язвительно, — так что у Флер теперь есть союзник.

— Что... — она осеклась и перевела взгляд на его руку. На пальце переливалось тонкое колечко, отражая на солнце мягкие блики — символ истинной связи. Ави поняла, что потерпела сокрушительное поражение, и что ей теперь ничего не светит, поэтому решила оставить свои потуги. — Ясно, неважно. Тебя искал твой директор и наша мадам Максим. Это касается твоего переезда в Шармбатон, я полагаю.

— Сейчас? — он переглянулся с Флер, та покачала головой. Для нее, видимо, это тоже было неожиданностью. Пусть Гарри и знал, что этот разговор рано или поздно состоится, по крайней мере, он рассчитывал на конец Турнира, а никак не сейчас.

— Да, дорогуша, так что ноги в руки и пошел. Нет, — Авелин увидела, как ее подруга, встав, начала сворачивать плед, — оставь. Хочу тоже полежать, помечтать о том о сем.

— Может быть о том, как тебя обнимает парень? — с легкой насмешкой прощебетала Флер. Ави на это состроила кислую мину и ловко парировала.

— Скорее о том, как меня обнимает Га-а-а-а-а-а! Все, поняла! Молчу! — она по своей привычке перегнула палку, забыв о том, что такие шуточки отпускать в присутствии Флер ныне опасно, причем в прямом смысле — вейла, связавшая себя с мужчиной, не особо терпит чужого посягательства. Флер же, едва услышав, что она пыталась сказать, резко повернула к ней голову, на ее пальцах пробежали искры, оставив на пледе темные пятна.

"Вот уж понесло дамочку, — Авелин боязливо посмотрела той в глаза, — не поздоровится Гарри, если он загуляет на стороне. Хотя, даже если просто посмотрит не туда, куда надо."

* * *

Ловить на себе чужие взгляды ему уже доводилось, и не раз, так что Гарри без всякого стеснения шел по коридорам школы, ведя Флер под руку. Та и не думала скрывать свои эмоции, напротив, всячески ему подыгрывала, строя из себя гордую леди. Гарри знал, что ей это очень нравилось, а уж ему-то как. Совсем недавно он и подумать не мог, что подобное могло с ним случиться, и он не верил своему счастью. Конечно, поначалу его смущало то, что Флер была старше его по возрасту, но потом он увидел ее совсем с другой стороны. За неприступным холодом и спокойствием таилась нежная, ранимая девичья душа, которая расцветала всякий раз, когда они оставались наедине. Ему нравилось ее смущение и робость, когда он ее обнимал. По его просьбе Флер не снимала кольцо с синим камнем, потому что он боялся своих же эмоций. Ему хватало простого присутствия ее рядом, чтобы ощущать себя самым счастливым человеком на свете.

Они остановились около холла с передвижными лестницами. Флер слегка стиснула его руку и тихо проговорила:

— А что, если... не одобрят? — она с опаской глянула не него. — Ты ведь предполагаешь такой вариант?

— Конечно, — Гарри кивнул, — более того, Дамблдор предпримет все возможные попытки, чтобы удержать Мальчика-Который-Выжил в Англии как можно дольше. Я ему нужен, и он не отступится.

— Но тогда...

— И я тоже не отступлюсь, — он глубоко вздохнул, борясь с нарастающим волнением. — Надоело полагаться на него, на то, что он придет и выручит. Хотя, если честно, его воздействие на меня делает только хуже... в той или иной степени. Представляешь, я даже смирился с тем, насколько я ненормальный.

— Гарри...

— Даже если я получу отказ, то сбегу, надо будет — то с боем.

— Тебе четырнадцать, — она покачала головой, — не дури, мадам Максим на нашей стороне, я с ней говорила, она только рада, и не потому, что ты Мальчик-Который-Выжил. Ты тот, кто поставил меня, Чемпионку Шармбатона, на ноги, хотя не должен был. Это многого стоит.

— Ну, если ты так говоришь, — он слабо улыбнулся и кивнул, — ладно, будь что будет.

— Гарри?

Знакомый голос дошел до его ушей, когда он уже готов был поставить ногу на подъехавшую лестницу. Даже не оборачиваясь, он понял, что вместе с Роном Уизли была еще одна персона.

"Куда уж без нее" — подумал он и повернул голову. Интуиция не подвела — эти двое стояли вместе и смотрели на него. Рон, нескладный и угрюмый, и Гермиона с птичьим гнездом на голове вместо прически. Все как и прежде, отметил он, но не с восторгом или ностальгией, скорее с раздражением. Оба выглядели взволнованными.

— Привет, — Гермиона улыбнулась ему и, не дождавшись ответной реакции, продолжила, — мы слышали о твоем намерении.

— Ближе к делу, — ответил он, всматриваясь в ее лицо. — Что ты хочешь?

— Если ты уже все решил, то нам бы очень хотелось... хотя бы до конца этого года, — Гермиона покосилась на Рона, — как и прежде наладить отношения. Если ты не против.

— Вот оно что, — Гарри прищурился. — Насчет тебя у меня нет особых претензий. Я знаю, что ты за меня волновалась, поэтому делала то, что делала. Если ты хочешь, то не имею ничего против. Вдобавок ко всему, я тогда сам вел себя некорректно в твой адрес.

— Правда? — она было засияла, он осеклась под его взглядом.

— Я говорил "насчет тебя". Ронни, — он косо глянул на стушевавшегося парня, — тебе есть, что сказать?

Уизли выглядел так, будто вот-вот расплачется.

— Прости, что был резок с тобой...

— Да не мне, дебил! — рявкнул Гарри. — Тебе не кажется, что поливать грязью человека за его спиной это подло? Не делай вид, будто не знаешь, о чем я. Флер, — он повернулся к ней, — это может быть неприятно, но выслушай.

Она с одобряющего кивка подошла поближе к этим двоим, не особо понимая, что к чему. Рон, бледный и жалкий, уже понял, чего Гарри добивался. Он, стараясь не смотреть Флер в глаза, залепетал:

— Я прошу прощения за то, что говорил в твой адрес...

— А что ты говорил? — Флер нахмурилась и напрягла ладонь.

— Я... я называл тебя шлю... шлюховатой вейлой.

В следующий миг раздался звук мощной пощечины. Рон обхватил горящую щеку руками и отвернулся, чтобы не показывать всем свои слезы. Гарри знал, что тот это заслужил, но все же в его сердце кольнуло от подобного зрелища. Флер отряхнула руку и, окинув Рона тяжелым взглядом, подошла к нему обратно.

— Вот теперь другое дело, знаешь же, что это не просто так.

Флер была слишком горделивой, чтобы он решал за нее проблемы, к тому же она вряд ли была рада, если бы он полез на друга с кулаками. Она не была беззащитной девочкой и могла постоять за себя и свою честь.

— Ты точно уже решил? — Гермиона грустно посмотрела на него, пока Рон справлялся со стыдом. — Может, передумаешь?

— Впереди еще три курса, страшно представить, что еще выкинет наш обожаемый директор, — хмыкнул Гарри, — так что чем дальше я от этого места, тем лучше.

— А как же Сириус? Это как-то...

— Мы и так держим связь, плюс он поговаривал, что не прочь приударить за француженками, — парень призадумался, — хотя с его наколками это будет проблематично.

— У моего папы есть прелестные татуировки, — молвила Флер, отчего Гарри опешил и вытаращился на нее, — нет-нет, он не сидел. В общем, увидишь.

— Увидит? Что... — Гермиона чуть округлила глаза, но потом все поняла, и уголки ее губ вздрогнули. — О-о-о, понятно. Что ж, хорошо, наверное.

— Раз мы все решили, то встретимся в гостиной Гриффиндора, — Гарри махнул им рукой на прощание. — Там и поговорим.

Они вдвоем встали на первую ступеньку лестницы.

— Давно хотела ему вмазать, — после того, как они начали подниматься, Флер подала голос, — и не потому, что он меня обозвал. В Шармбатоне про меня и не такое говорили. Просто как может друг бросить своего товарища в беде?!

— А что про тебя говорили в школе?

— Эй, ты меня вообще слушаешь? — она насупилась. — Боже, Гарри, неужели тебе это настолько интересно?

— Ну-у...

— О господи! Я якобы закрутила интрижку с преподавателем, чтобы меня не отчислили из-за того, что я воровала редкие алхимические ингредиенты. Немыслимо!

— Точно немыслимо, — он, покраснев, покачал головой, — страшно представить, что ты с ними всеми сделала после такого слуха.

— Я? Пф-ф, ничего, — она горделиво вздернула носик, — ты бы лучше узнал у Ави, что она с ними сделала.

Гарри содрогнулся. Он позабыл, что у Флер был мощный и неадекватный союзник, который ради своих целей мог вытворить что-угодно.

— В следующий раз тебя буду стричь я, — она укоризненно и ревниво глянула на его макушку, — моя семья уже давно не ходит к парикмахеру, пока я дома. Вот увидишь, получится здорово. Кстати говоря, ты уже думал, где будешь жить во Франции?

Интонация Флёр как бы говорила — что бы он не сказал, в итоге все уже было решено заранее. Ее французский нрав уже дал понять, что с местом жительства все улажено, и что этот вопрос Флёр задала так, для галочки.

— В гостинице? — промямлил Гарри, надеясь на авось, на что та закатила глаза.

— Серьезно? Ты что, боишься моей семьи?

— Н-нет, нисколько! — он замотал головой, подумав про себя, что совсем недавно они только начали встречаться, а дело уже близится к знакомству с четой Делакуров. Кольцо на его пальце в ответ на такие мысли резко нагрелось и слегка обожгло кожу. Ему едва понравились такие мысли. Флёр это почувствовала и прищурилась.

— Зря не боишься. Отец очень мягкий человек, но мою маман лучше не тревожить лишний раз. Она чистокровная вейла, в отличие от меня.

Не то, чтобы Гарри был против, он ее очень любил, но жить под одной крышей с настоящей вейлой ему было страшновато. Даже Флёр, будучи полукровкой, воздействовала на него более чем.

— Расслабься, — она протянула руку и взъерошила его волосы, — ее чары уже нашли свою цель. Мне порой кажется, что маман не хватает своей любви к отцу. Хотя, — он было расслабился, и она с ехидцей добавила, — все равно будь начеку. Женщины коварные создания, а уж "мы" и подавно.

— О, мы прибыли! — побагровевший Гарри поблагодарил небеса за предоставленную возможность слинять от неловкого разговора. Они вдвоём вышли в длинный коридор, в конце которого виднелась статуя в виде горгульи. — Идём?

По мере продвижения по коридору волнение усиливалось с каждым шагом, и даже мягкая рука Флер не справлялась с его тревогой. Его ноги ослабели и начали дрожать, сердце прыгало где-то у горла, но Гарри заставлял себя идти вперёд. Он должен был это сделать, пока его дух не испарился. Подойдя к горгулье, он несколько раз глубоко вздохнул и тихо произнёс:

— Тыквенный пирог, — горгулья ожила и резво отпрыгнула в сторону, дав возможность в очередной раз посетить тот самый кабинет. Он постучался в деревянную дверь и решительно толкнул ее рукой, не дожидаясь ответа.

Их уже ждали. В самом кабинете было тихо, даже причудливые инструменты вдоль стен не издавали ни звука. Единственное, что нарушало тишину, так это двое в центре комнаты. Дамблдор сидел за столом и что-то тихо говорил Максим. Мадам стояла рядом и, оперевшись рукой о столешницу, внимательно его слушала. Впрочем, они оба отвлеклись и перевели взгляд на вошедших. Гарри пропустил Флёр вперёд и закрыл дверь трясущейся рукой.

— Мистер Поттер, мисс Делакур, — Дамблдор приветливо кивнул и указал на стулья напротив стола, — прошу, присаживайтесь. Интуиция подсказала мне, что нужны два стула, — он переглянулся с Максим, и та ухмыльнулась.

— Это точно, Альбус. Турнир, несмотря на его огрехи, дал некоторым людям некоторые возможности.

— Мадам, пожалуйста, — Флёр смущённо глянула на директрису, — это лишнее. (фр.)

— Я просто рада, что у тебя все хорошо. Итак, нет нужды говорить, зачем мы здесь собрались, верно?

Гарри кивнул. Он давно хотел этого и был рад, что на его стороне были союзники, и не абы кто. Дамблдор погладил бороду и задумчиво произнёс:

— В истории Хогвартса крайне редко доходило до подобных инцидентов. Не хотелось бы, конечно, чтобы подобное происходило на моем посту. Гарри, — он глянул на юношу, — ты уверен в своём решении?

— Да, безусловно, — от молчания его голос стал сиплым, он откашлялся и продолжил, — ещё со Второго тура я твёрдо решил, что хочу сменить школу.

Руки юноши сковало холодом, а память услужливо подсунула ему те самые фрагменты из жизни. Чудище в его голове, пусть и утихло, но оставило неизгладимые отпечатки. Гарри вновь прочувствовал ту силу и тот страх, что сломили его и подчинили своей воле. Меньше всего на свете он хотел, чтобы это повторилось вновь, не говоря уже о том, что если бы не Флер, то он попросту сошел бы с ума в Запретном лесу. Его рассудок нуждался в абсолютном покое, чего он не мог получить здесь, в Хогвартсе.

— Тебя что-то не устраивает? — Дамблдор сомкнул кончики пальцев воедино. — На все ведь есть причина, и если это так, я бы хотел выслушать тебя.

«Ах, ты... — Гарри чуть не задохнулся от нахлынувшего гнева, едва услышал слова директора. К его лицу прилила кровь, он так крепко сжал кулаки, что ногти до крови впились в ладони. Давно позабытая ярость, оттеснённая любовью и заботой Флер, показала себя вновь, его шрам предупреждающе запульсировал. — Будто не знаешь, старый пёс!»

Вслух же он не стал излагать свои мысли, а посему резко ответил:

— У меня нет претензий насчёт качества образования. Здесь преподают мастера своего дела... даже Снейп, — признался он с неохотой.

— Профессор Снейп, Гарри, — поправил его Альбус, — значит, дело в другом.

— Дело в другом, — он кивнул и продолжил, нещадно гася свою злобу, — все дело в безопасности.

— В безопасности? — Дамблдор приподнял брови.

Колечко на пальце Гарри чуть кольнуло его кожу, словно умоляя его не делать опрометчивых поступков. Оно уже хорошо знало своего носителя, который вот-вот был готов броситься на директора. Парень внутри клокотал, пытаясь всеми силами держать спокойное выражение лица.

— Именно. Простите меня, профессор, вы постоянно всех убеждаете, что нет места безопаснее Хогвартса, но это, — он указал на свою голову, — а так же это, — Гарри закатал рукав, обнажив на предплечье округлый шрам от укуса василиска, — говорит об обратном. Быть может, для других студентов эти стены и безопасны, но для меня нет. Эта школа — сущий ад. Хотя нет, студенты здесь тоже в опасности, Миртл тому подтверждение.

- Солнце, — Флер боязливо покосилась на него, но он продолжил. Его явно занесло.

— Вы держали гигантского трехголового пса бок о бок с детьми, вы не были в курсе о змее, убивающей взглядом, которая ползала, считай, по школе. Вы позволили дементорам вывернуть меня наизнанку, словить проклятие, а последствия "лечения" вашего доктора отзываются во мне до сих пор. Но не это стало последней каплей, — он глянул на серьёзную мадам Максим, — вы позволили мне участвовать в этом сраном цирке шапито, которое по опасности переплёвывает все мною перечисленное.

«Вы лжец, — хотел было он добавить, но на его колено легла мягкая рука, и он остановился. Кровь кипела в его жилах, застилая взор кровавой пеленой. Наверное, со стороны он выглядел жутко, но это была не его вина. — Ну и что скажете?»

— Если опустить некоторые жаргонизмы из речи, то безусловно, все, что перечислил мистер Поттер, имело место быть. Вы можете в полной мере высказывать своё недовольство в адрес моей некомпетенции. И это действительно так — в погоне за своими личными целями я упустил самое главное: вашу сохранность. Однако, перевод в другую школу конкретно вас крайне затруднителен. Я бы сказал, практически невозможен.

В ушах Гарри зазвенело от спокойных, размеренных слов Дамблдора, которые по своей силе были страшнее самого громкого крика. Разумеется, он знал, что отказ был вполне возможен, но чтобы вот так сразу... Он собрался с силами и дрожащим голосом произнёс:

— Что вы имеете в виду?

— В вашем присутствии здесь заинтересовано Министерство напрямую. Без согласия Министра я не могу передать ваше личное дело мадам Максим.

— Что?! — воскликнули одновременно Флёр и Гарри. Первая была в крайнем шоке, она с мольбой воззрилась на свою директрису, второй же вскочил со стула. — Что за глупость?! Я для них талисман?! Разменная монета?! Как он смеет держать меня в неволе?! — ярость, поутихшая было из-за недавнего шока, вернулась обратно. — Вы понимаете, что в любом раскладе я здесь не останусь?!

— Мсье Поттер, в этом нет нужды, — после молчания заговорила Максим. — Так как ваш случай особенный, за вас поручится посол нашего Министерства. На днях он должен прибыть на переговоры.

— Без его отмашки у меня связаны руки, — Дамблдор покрутил в ладони перо, — единственное, что мы можем сделать, это написать заявления от наших имен и от вашего.

— Он делает, что хочет, — Гарри заскрипел зубами, — даже дополнительный Тур одобрил, и ради чего? Поиздеваться надо мной, нет, над всеми Чемпионами!

Повисла неприятная пауза, ведь каждый понимал значение его слов. Министерство стало отдельным государством, и не здравый смысл породил недавний Тур, но деньги. Все просто и цинично. Для Фаджа он был почётной медалью, которой можно было похвастаться перед другими Министрами. Рассуждая так, даже если бы Крауч арестовал его в конце второго Тура, Фадж не позволил бы делу продвинуться дальше.

— Мистер Поттер, — он посмотрел на Дамблдора, — вдобавок ко всему есть ещё кое-какие нюансы. Вообще проживание, например, капитал, незнание французского языка — это очень серьезно.

— Капитал у меня есть, его мне оставили родители, насчёт языка, то за это не волнуйтесь, меня уже учат. А что касается проживания, — Гарри щекой ощутил взгляд сидящей рядом Флёр, — я найду, где мне жить.

— Хм? — директор чуть подался вперёд и посмотрел на его руку. — Хм-м? Ясно, найдёте.

Максим взорвалась громогласным хохотом, сильно напугав присутствующих. Полувеликанша схватилась за живот и зычно смеялась, периодически поглядывая на Флёр, у которой запунцовели ушки.

— Ох, мсье, скорее жильё вас найдёт, если уже не нашло, — Максим вытерла слёзы. — Флёр, солнце, надеюсь, твои родственники не отпугнут его, хотя он уже от тебя никуда не денется. (фр.)

- Мадам!!! — Флёр вспыхнула. — Не говорите, пожалуйста, такие вещи!!! (фр.)

— Ну-ну, — Дамблдор приподнял руку, взывая к спокойствию, — мы немного отошли от темы. Мистер Поттер, нам осталось лишь ждать вестей от посла французского Министерства. Пожалуйста, — он кивком указал на развернутый пергамент, лежащий на столе и перо, — мы уже написали обращение, теперь ваша очередь.

Гарри посмотрел на бумагу. Почему-то сейчас вся его отвага решила дать заднюю. Пусть он к этому и готовился морально, когда дело до этого дошло, он замешкался. Флер, видя это, решила подбодрить его, она взяла его ладонь в свою и аккуратно сжала.

— Все хорошо, — она чуть стиснула его пальцы. — Никто не будет тебя осуждать, если ты все

решил. Верно, мадам?

— Безусловно.

— Ты права, — он выругал сам себя за свою робость и придвинулся ближе к столу. — Подскажете мне, как правильно написать?

Перо скрипело по пергаменту, ведомое тихим голосом мадам Максим. Гарри чувствовал на себе взгляд Дамблдора, но продолжал выводить букву за буквой. Кто знал, какие мысли были в голове у его директора, но вряд ли позитивные. Чем ниже Гарри спускался по пергаменту, тем легче ему становилось, самое страшное было уже позади, и теперь он эмоционально выдохся. Ему хотелось дописать скорее это треклятое письмо и выскочить пулей из этих стен с Флер под руку. Гарри знал, что даже если он был нездоров, даже если он представлял потенциальную угрозу, для него ныне настали лучшие времена. И пускай впереди был заключительный Тур, он окажется для него последним испытанием, доказательством того, что он достоин. Когда последнее слово было написано, он поставил точку и отложил перо.

— Что же, мистер Поттер, дело сделано, — Дамбдлдор принял у него пергамент, движением палочки высушил чернила и свернул лист в трубку, — теперь, если вы не против, я хотел бы кое-что обсудить с мадам Максим.

Гарри и Флер поняли, что их пребывание здесь подошло к концу и их просят выйти. Они не очень-то сильно и сопротивлялись этому, так что они дружно встали, кивнули директорам и быстрым шагом направились к двери.

— Профессор, — Гарри взялся за дверную ручку, но остановился и повернул голову, — скажите...

— Да?

"Что с расследованием насчет Кубка Огня?" — хотел было он добавить, но нечто заставило его зависнуть на мгновение и потрясти головой.

— Нет, ничего, — он решительно открыл дверь и посмотрел на свою девушку. — Дамы вперед.

— Мерси, — Флер игриво хихикнула, — ты молодец.

"Надеюсь, что так, — подумал он, когда он вышел из кабинета, — очень на это надеюсь".

* * *

В небольшой комнате с низкими потолками едва теплился свет, но ему хватало и этого. Погруженный в раздумья, человек стоял посреди помещения, скрестив руки на груди. В его голове хаотичным роем бились догадки, одна невероятнее другой. Какие-то из них тут же отметались, другие совмещались, подпитываемые доказательствами. Все это подталкивало его мыслить глубже и вдумчивее, взвешивая за и против. Не то, чтобы ему это было в новинку, однако целая череда событий вынуждала его поднапрячь извилины. Человек окинул взглядом беспорядок на своем рабочем месте. Повсюду были раскиданы исписанные корявым почерком листы бумаги. Задачу, которую он взвалил на себя, трудно было решить даже ему, но упорство сдвинуло его с мертвой точки.

— Реакция на базовые медицинские компоненты отсутствует, — бормотал он себе под нос, — по словам Уоллис, основа изготавливалась в Мунго, однако сертификат она мне так и не показала. Она не давала сварить зелье с нуля, лишь добавлять оставшиеся ингредиенты и давать его мальчишке. Все, с чем я работал, не вызывает сомнений, — Северус разобрал завал у себя на столе и, схватив один из листов бумаги, поднес его поближе к глазам, — тогда почему эта "база" не реагирует на пыльцу сирены? Даже самые простые и слабые зелья дают реакцию в той или ной степени... — он поднял голову, — невозможно, чтобы Малинта была полностью безопасной... нет реакции... не реагирует на пыльцу... хм?

У него складывалось ощущение, что его водят за нос. Как человек, сваривший тысячи всевозможных зелий, большую часть из которых он испытал на себе, как тот, кого опасается даже Дамблдор, пусть и в его ремесле, для него этот вызов невозможно было игнорировать. Северус ловил себя на мысли, что он копает слишком глубоко, и что его решение лежит на самой поверхности.

— Если так подумать, — Снейп потер подбородок, — Уоллис, помнится, еще в школе удивляла преподавателей своим необычным умом. Уоллис... Уоллис и та девочка... девочка?.. Лорейн, кажется.

Он вспомнил свои школьные годы, и от этого на его душе стало стократно гаже. Хогвартс в его годы юности был скорее клеткой, чем домом. Разве что библиотека его выручала, и то не всегда, в частности, когда псу Поттеру старшему вздумалось притаиться со своей компашкой. Опустив мрачные мысли, Снейп начал вспоминать тех, кто в его голове отложились едва-едва. Обе девочки были из Пуффендуя, обе сидели на первых партах, и только одна могла тягаться с ним в зельях, не считая, конечно, еще кое-кого.

— Эта Лорейн, помнится, вечно злила Слизнорта, — Северус нахмурился, — а Уоллис частенько списывала у нее рецепты зелий... что могло разо... ох.

Он вспомнил, так резко и ясно, что перед его глазами едва не сверкнула вспышка. Конечно же, Горация Слизнорта могло вывести из себя лишь одно — запрещенные Министерством и здравой логикой эксперименты с компонентами. В мозгу Северуса всплыло еще одно лицо. Как бы он не ненавидел своего отца и его "кровь", именно эта кровь дала последнюю подсказку.

— Вот оно что, — кровь прилила к его лицу, — фармацевтика маглов...

Вот почему пыльца сирены не давала реакции. Если хотя бы один компонент был "неправильным", или немагическим, то реакции можно было не ждать. Северус усомнился в своих умственных способностях, раз не подошел к проблеме с другой стороны, но теперь все встало на свои места. Подобных чувств он не испытывал очень давно, его очерствевшее сердце налилось силой и гневом.

— Пичкаем мальчишку магловскими медикаментами, а, Уоллис? — Снейп стиснул зубы. — Теперь все будет гораздо проще.

Дело осталось за малым — разобраться, как "сломали" Кубок Огня, если он имел абсолютную защиту от магического вмешательства. Даже Грюм со своим опытом и паранойей не смог ничего сделать. Северус мановением палочки сложил разбросанные листы в стопку, испепелил их и направился к выходу. Он твердо решил, что раз он раскусил Уоллис, понять, что стало с Кубком, ему тоже по силам.

"Лили, прости меня, — он поднял руку и через ткань мантии прикоснулся к маленькой металлической вещице на груди, — я во всем разберусь. Обещаю".