Восемнадцать - четырнадцать (гет)

п/а: присутствует ООС Крауча.

И вновь судьба подготовила для него неприятный подарок.

Его организм, едва отошедший после длительного пребывания в холодной воде, трясся и ныл. Гарри во все глаза смотрел на судей, на лицах у которых читалось лишь осуждение. Даже Дамблдор глядел на Гарри с недоверием. И как по щелчку пальцев шум беспокойной толпы разом накинулся на его уши: ученики что-то кричали, показывали на Озеро пальцем, кое-кто фотографировал. Больше всего недоумения вызывал у Гарри озверевший мистер Крауч. Тот будто сорвался с цепи, его глаза горели фанатичным пламенем, будто он своим действием надавил на его больную рану. Рука Крауча до того сильно сжало его кисть, как последующая боль вмиг отрезвила парня. Отрезвила и разозлила.

— Пустите меня! — он попытался выдернуть руку, но разница в силе была очевидна, вдобавок это только раззадорило судью. — Какая к черту темная магия?! Я не понимаю!

— Скоро поймешь. Авроры, — он кивнул фигурам в кожаных плащах, и те незамедлительно подались вперед, — доставьте его в кабинет директора. Альбус, — Крауч глянул на очень мрачного и сердитого Дамблдора, — вы пройдете со мной. Пора Министерству узнать, чему вы здесь обучаете на самом деле.

Ситуация выглядела до того скоротечной и нелепой, что у Гарри от накатившей истерии начал дергаться уголок рта. Все это было слишком нереальным. Его настроение разделяла и остальная публика — она гудела, кто-то из толпы выкрикивал его имя, среди роя голосов Гарри различил своих друзей.

«Неужели это взаправду? — видя, как к нему подходили авроры, Гарри напрягся. — Это невозможно. Невозможно!!!»

Но, мельком глянув еще раз на Озеро, он усомнился. Судя по масштабам, такое мог сотворить разве что очень сильный волшебник, кем он не являлся; по его спине пробежали мурашки. Сомнений не было — ОНО опять вмешалось в его жизнь, в очередной раз вытянуло из пропасти. Тот голос в его голове за миг до потери сознания — тот же, что и во время приезда делегаций, такой же, как и во время Первого тура, только его тон разительно отличался. Именно оно, а не Гарри, сотворило подобное с Озером.

Из мимолетных раздумий его вырвал Крауч, который уже ни на что не обращал внимания. Он потащил Гарри за собой напролом в сторону лодки, словно буксир. Босые мокрые ноги проскальзывали по деревянному полу, парень всеми силами упирался, отказываясь воспринимать всё за должное. Ища спасения, он начал озираться по сторонам, но никто не сдвинулся с места. Все оказались слишком напуганы и растеряны, чтобы сделать хотя бы шаг вперед. Они, как и Гарри, были бессильны. Внезапно перед его глазами мелькнула чья-то рыжая шевелюра.

"Рон? Нет, — вперед выскочила девушка — босая, с накинутым одеялом, ее личико было перекошено от злости. — Ави!"

— Месье Крауч! — она едва стояла на ногах от слабости, но спину держала прямо. Ее голос дрожал, как и она сама. — Вы делаете поспешные выводы...

— Это не вам решать, — голос судьи был резок и холоден, как скальпель, — возвращайтесь к медсестре. Авроры, за мной!

"Ави, не надо, — видя, как изменилось ее лицо, Гарри понял, что дерзкий характер собрался повести ее дальше, — ты сделаешь только хуже!"

— На каких основаниях вы его забираете? Эй, вы слышите?! — ее гневные возгласы, впрочем, были благополучно пропущены мимо ушей.

До лодки оставались считанные шаги, сердце Гарри заметалось в бешеном ритме, его взгляд запульсировал, по спине пошел холодный пот. Крики Авелин стали размытыми и приглушенными. Он стал преступником, как и Сириус когда-то — также не по своей вине. Сил сопротивляться уже не было, и в этот момент нечто иное пошло ему навстречу. Тихий голос с издёвкой вклинился в его голову, переплетения слов начали наслаиваться друг на друга.

Слабак...

Падаль...

Трус...

Мерзость...

Сопляк...

Посмотри на себя...

Жалкое зрелище...

Отвратительно...

Крылья ощипаны...

Клюв сбит...

Хилый птенец...

Твое наказание...

Твоя трагедия...

Будет не сейчас...

Холодный ветер обжег затылок Гарри, нечто прострелило повоночник параличом, и глаза мальчика будто кто-то накрыл прозрачными холодными ладонями. Страх отхлынул, на его место плавно перетекла странная, чуждая ему смесь из решимости, злости и просто немыслимой свирепости. Худая тонкая рука, схваченная Барти Краучем, медленно провернулась в его руке, и теперь уже парень держал того за запястье.

— Какого!.. — Крауч с недоумением наблюдал, как рука Гарри становилась все крепче и сильнее, покрываясь белесыми вздувшимися венами. Вслед за этим из его уст вырвался крик — словно его рука угодила в тиски. — Да как ты смеешь?!

— Куда смотрит Министерство, назначая на столь высокую должность такого маразматика, как ты?

А между тем внутри Гарри царила настоящая борьба. Мгновение назад его в мягкой форме попросили выйти вон. Он был лишь наблюдателем, чьё тело так легко и непринуждённо взяли под контроль. Вздохи, взгляд, поворот головы, интонация и манера речи — всё это было не его. То, чего он боялся, вышло из тени. "Гарри" резко разжал пальцы, и Крауч упал на пол. Ни сожаления, ни страха перед лощеным стариком у него не было и в помине. Он уничижительно смотрел на судью сверху вниз, и его губы самопроизвольно скривились, копируя Снейпа.

— Вы не аврор. Равно как и... эти, — "он" насмешливо окинул взглядом напрягшихся волшебников с палочкой наготове. — Никогда не видели четырнадцатилетнего пацана, играющего в Моисея? Вам самим не противно срываться на ком-то, не выяснив причины? Хотя, вам не привыкать, правда? — неописуемая, буквально парализующая ненависть вскипела в его жилах.

— Гарри, что ты!.. — Гермиона попыталась вклиниться, но её перебили.

— Закрой рот, — "он" бросил на неё взгляд, от которого та испуганно съежилась. "Его" злость переплелась со злостью Гарри, сцепилась в стремительной реакции и слилась воедино. Оковы, коими он сковал сам себя, спали. От прилившей к голове крови его взгляд покрылся красной пеленой. Он подождал, пока Крауч встанет на ноги, после чего не дал тому и шанса открыть свой рот.

— Не вовремя вы начали играть в справедливое Министерство, мистер Крауч. Может, расскажете о спонсировании Люциуса Малфоя в продвижение дополнительного тура? Или факт сокрытия побега Грин-де-Вальда? Но самое главное — беспричинное заключение человека в Азкабан.

Лицо Крауча менялось с каждым вопросом. Несложно было догадаться, насколько сильно тот был зол. Все находившиеся на помосте во все глаза смотрели на него, не понимая, о чем говорил Гарри. Каркаров с опаской поглядывал на судью, у которого затряслись руки от едва сдерживаемых эмоций. Наконец, он сглотнул, силясь унять дрожь, и сдавленно ответил:

— Ваши слова, мистер Поттер, весьма благоприятно повлияют на грядущем слушании. Вы давно были у нас под подозрением, но сейчас все стало на свои места. Альбус, — он нервно глянул на окаменевшего Дамблдора, — теперь я жду от вас подробных объяснений касательно ученика, оскорбившего министерского сотрудника.

— А они не понадобятся. Исключите меня из школы.

На помосте стояла такая тишина, что каждый мог различить едва слышимые всплески воды. Шок, неверие, недоумение — на лицах очевидцев эти эмоции заиграли всеми красками. "Гарри" мельком глянул на Рона и Гермиону. Те, как и все вокруг, не могли произнести и слова, они просто стояли и во все глаза смотрели на своего друга. Он чуть улыбнулся краем рта.

Дорожишь ими?..

Любишь их, не так ли?..

Жаль...

"Остановись, пожалуйста, — Гарри своими глазами видел, как на него смотрел Крауч, Дамблдор и весь преподавательский состав, — я не хочу этого!"

Неужели?..

Я был с тобой все эти годы...

Я знаю, насколько тебе всё это осточертело...

И знаешь что?..

Ты просто омерзителен...

Лицемер...

"Я не хочу уходить отсюда! Здесь мой дом!"

Хех...

Уже нет...

Контроль над сознанием стал крепче стали. "Гарри" неотрывно всматривался в глаза Дамблдора, и спустя несколько мгновений почувствовал легкое дуновение внутри головы. Этого он стерпеть не смог и резко захлопнул свое сознание. От такой дерзости директор дернулся назад, и это "Гарри" позабавило. Теперь Дамблдор был в курсе происходящего — парень все знал.

— Хотите доказать мою вину? Пожалуйста, — он подошёл к краю помоста, где валялась его палочка. Подняв её, он ощутил отчуждение с её стороны. Подойдя к озверевшему Краучу, он протянул руку. — Приори Инкататем подойдёт?

Все неотрывно смотрели на судью и изменившегося до неузнаваемости худого паренька. Крауч заозирался, видя ожидающие взгляды. Никакой поддержки, впрочем, ему никто не выказывал, напротив, после шока очевидцы поняли, насколько груб был его поступок. Он достал свою волшебную палочку и указал на палочку Гарри.

— Приор Инкатато!

Из кончика волшебной палочки Гарри вылетел полупрозрачный вихрь. Он тут же обрёл кристаллическую форму и, застыв, стал медленно вращаться посреди помоста. Периодически по вихрю проходили разряды чёрной молнии.

"Что ты наделал?!"

Спас тебя...

Дважды...

"Дважды?! О чем ты? — Гарри вновь попытался вырваться, но безуспешно. — Ты оскорбил госслужащего, выставил меня идиотом. Пусти!"

Только не говори, что не мечтал об этом...

Ты ведь давно хотел этого...

— Пока вина не доказана, мистер Поттер будет под моей юрисдикцией, — Дамблдор встал между ними и положил руку парню на плечо, — его арест пока откладывается, Барти. Прости его, ему пришлось пережить колоссальный стресс, нервы сдали. Как и у всех нас.

Крауч перевел тяжёлый взгляд с Гарри на Альбуса. С налитыми кровью глазами, встопорщенный, обозлённый, он вызывал лишь презрение. Поняв, что проиграл, он стушевался: видимо, он понял, что ему не следовало поступать так опрометчиво. Он стряхнул с рукава большого жука, поправил галстук и бросил взгляд на шрам Гарри.

— Мы передадим это дело Ликвидаторам заклятий, — он нацепил на голову котелок, — а насчёт его поведения...

— Право наказывать учеников было и остаётся за преподавателями Хогвартса, — Дамблдор сжал руку на плече, — декан Гриффиндора с ним поговорит, а мадам Помфри выпишет успокоительное.

Он краем глаза посмотрел на парня. Теперь, когда гость в голове Гарри оказал тому услугу, напряжение между ними двумя можно было замерить счетчиком. Истинные эмоции парня высвободились, и теперь недоумение и гнев были его всем. И дело было даже не в отказе от Малинты — он все понял сам.

Внезапно помост разорвал истошный пронзительный крик. Словно раненая птица, откуда-то за толпой кричала девушка. И рука на плече ослабила хватку.

Упало полотенце — там, где мгновение назад был Гарри. Уже на бегу он чувствовал, как по его мышцам расходилось ощущение рвущейся ткани. К телу вернулось былое восприятие; холод незамедлительно начал резать его кожу. Тот жесткий контроль постепенно угасал, и Гарри всеми силами торопил это. Он проходил сквозь толпу, краем уха слыша тревожные шепотки, но на это ему был плевать. Он, словно мотылёк, двигался к, возможно, единственному лучику света среди всего этого ужаса. Крик повторился, и едва выбежав из толпы, Гарри увидел страшное.

Даже стоя на коленях, мадам Максим была выше своих студентов, поэтому он не сразу приметил хрупкую маленькую куклу рядом с ней. Флер, уткнувшись лицом ей в живот, лежала на деревянном полу и тихо подвывала. Её элегантный серебристый купальник был алым от пропитавшей крови, она была всюду — на спине, полу, ногах. Девушка содрогалась при каждом вздохе, терпя, несомненно, невероятно сильную боль. Гарри пошатнулся.

— Теперь участников действительно трое, — голос директрисы был подобен рыку тигра. Она подняла голову, и от выражения её лица ему захотелось утопиться. — Вы добились своего. Дружба народов? Международное сотрудничество?! ЧУШЬ СОБАЧЬЯ!

Девушка задрожала с головы до пят и повернула к нему голову. Кислотный ужас прожег парня изнутри — на него смотрела совсем не та Флер, которую он знал.

* * *

Маленькие босые ноги переступали по холодному каменному полу школы. Худющая беловолосая девочка в ночной рубашке ковыляла по опустевшему коридору Хогвартса, одной рукой опираясь о стену коридора, другой же стиснув голову. Она была единственной, кому пришлось пропустить Второй тур из-за болезни. Сейчас же нечто страшное гнало ее прочь на улицу. Луна Лавгуд скрипела зубами каждый раз, когда новый импульс боли и чужого страха отдавался в ее черепной коробке. Одновременно с этим перед глазами вспыхивали обрывки воспоминаний, которые были явно не ее. От этого ей было еще страшнее.

— Где они? Где все? — Луна боязливо оглянулась за спину. — Это нехорошо. Нехоро... Ай!

"— Дамблдор! Убить Дамблдора!

— Рон, помоги мне, ему плохо!

Долговязый рыжий парень поспешно слез с гиппогрифа и, хромая, доковылял до девушки с каштановой шевелюрой. Она придерживала за голову третьего — бледного, бьющегося в конвульсиях и жалкого. Прядь его волос медленно белела.

— Нам нужно доставить его к директору! Черт возьми! — длинный рыжеволосый парень сжал рану на лодыжке.

— Потерпи, прошу тебя! Петтигрю успел смыться!

— Порой тот, кто желает тебе только добра, гораздо опаснее того, кто хочет твоей смерти, Гаррррррррррри, — губы мальчика шевелились неестественно и жутко, — да-да... да-да-да-д""№:?;*;"(*;?;?!**?6///!;%;!!!

— ДА ЧТО С НИМ ТАКОЕ?! — рыжий округлил глаза. Весь его вид говорил о том, насколько тот был напуган. Он во все глаза смотрел на то, как лежащий на земле стал изгибаться и биться затылком о корень дерева.

— О-о-о-[j[f[b[f###!

— Остолбеней! — девушка с пышной шевелюрой направила палочку на голову безумца, и спустя мгновение тот успокоился. — Нет времени, нет времени, о-о-х!

..."

— Это не мое! Не мое! — Луна споткнулась о выбоину в полу и с грохотом упала на пол. Удар о камень отрезвил ее, и наваждение исчезло; кровавая дымка перед глазами рассосалась, дав прежний обзор. Рубашка прилипла к худой спине от холодного пота, ее всю трясло.

Что-то случилось с ней тогда, после похода в Запретный лес. Уже второй раз она становилась невольным очевидцем страшных и необъяснимых вещей. Старые кошмары возвращались — пусть и не сразу, но Луна смогла смириться с тем, что она помнила себя только с девяти лет. Что же было дальше — выжженный пробел. Она собралась с силами и, оперевшись на тоненькие ручки, кое-как поднялась на ноги.

— !!!

Ее уже ждали. Та женщина с холодным злым взглядом шла к ней, на ходу доставая палочку из кармана халата. Вскоре Луна оказалась впечатана в стену, на ее цыплячьей шее сомкнулась рука Эмбер Уоллис.

— Что ты увидела? — доктор прижала палочку к щеке девочки. — Ну! Говори!

И впервые за очень долгое время Луне Лавгуд стало по-настоящему жутко. Отошли на второй план разговоры о морщерогих кизляках, исчез ее вечный полузадумчивый взгляд. Она стояла на цыпочках и во все глаза смотрела на женщину, чьё презрение давило на нее не хуже ее самой.

— Я не... знаю,— просипела Луна, — я просто наткнулась в лесу на что-то странное и...

— Лорейн все-таки сделала это с тобой, хех, — Эмбер выдернула прядь белоснежных волос и поднесла к глазам. — Образцовая мать, ничего не скажешь. Наверное, задавалась вопросом, почему ты мало себя помнишь? И почему тебя воспринимают как ненормальную? Оно и понятно — наспех намалеванный холст будет отличаться от произведения искусства. Как бы то ни было, своего слова я не забыла, — она отпустила Луну, — скажешь Гарри хоть слово, и ты труп. И не вздумай говорить кому-либо обо мне, хотя тебе все равно не поверят.

Когда Уоллис, пройдя по коридору, завернула за угол, Луна с каменным лицом достала из-под ночной рубашки кулон, висящий на шее. Маленький камушек приятно грел своим светом, и это стало последней каплей. Луна Лавгуд сжала его в ладони, медленно села на пол и заплакала.