Большая ошибка Шерлока Холмса (джен)

Это прозвучит смешно и нелепо, но до тех пор, пока Джон своими глазами не увидел мёртвого Колина Криви в морге при св. Мунго, он как будто не верил в то, что всё серьёзно.

Злился, переживал, думал, но, чёрт возьми, он скорее вёл себя как Шерлок — хотел разгадать эту загадку. А теперь, стоя возле тела, он чувствовал глухую отчаянную ярость.

Все соображения здравого смысла, всё его нежелание возвращаться в волшебный мир, его переживания — не имели никакого смысла. Он хотел только одного: найти ублюдка.

Потому что, Мерлинова борода, Колин Криви, чудом выживший во время битвы за Хогвартс, смешной, вихрастый, сохранивший и к тридцати пяти годам искренность и наивность, не должен был умереть.

Однако он умер. Из-за него.

Справившись с тугим солёным комом в горле, Джон посмотрел колдографии с места убийства. Астрономическая башня, тёмная метка в ночном небе и маленькая изломанная фигурка на земле.

— В Хогвартс беспрепятственно может попасть не так уж много людей, — сказала Гермиона, забирая у Джона снимки. — Попечители, педагоги, сотрудники некоторых отделов Министерства и… — она сглотнула, — герои войны. Все, кто награждён за вклад в Победу.

— Дай-ка подумать, — Джон тряхнул головой, — добрых несколько сотен человек.

— Думаю, не больше трёхсот в общей сложности.

Они замолчали, но Джон догадывался, о чём думает Гермиона. Нужно было проверить её подозрение, её жуткое, противоестественное подозрение насчёт Рона. До сих пор у Гермионы так и не хватило духа устроить проверку лучшему другу и любимому мужу. Джона самого корёжило от одной мысли об этом. Рон! Он должен быть вне подозрений.

— Если я ошиблась, — тихо сказала Гермиона, — даже не знаю, как смогу посмотреть ему в глаза.

Джон прочистил горло и сказал:

— Если ты не ошиблась, последствия будут хуже. При этом… — он вдохнул, — знаешь, сейчас, после смерти Колина, я почти уверен: тот, кто затеял это, хочет одного… Возродить Волдеморта. И это вряд ли Рон.

— Гарри…

— Посмотри, Гермиона! — Джон прошёлся из стороны в сторону. — Всё одно к одному. Все эти события, указание на меня… У Тома это всегда была больная тема. И такие подробности наших приключений знали не только мы. Он тоже отлично знал и о зеркале, и о единорогах, и о Тайной комнате. Дементоры — ну, о них наверняка рассказал Питер. За событиями Турнира он следил неотрывно. Дальше — тем более.

— Гарри! — оборвала его Гермиона. — Сначала ты говорил о его возрождении, а теперь… О том, что он сам как-то всем руководит? Едва ли он рассказывал Пожирателям Смерти в деталях, как проходил через испытания, устроенные школьными учителями для первокурсников. А про Тайную комнату и вовсе…

— Знало достаточно людей. Тот же Малфой, — для Джона как будто всё встало на свои места. Ну, конечно, Малфой! Только не старший, выпущенный из Азкабана, а младший, почти не пострадавший после войны. Теперь, когда его отец на свободе и в безопасности во Франции, он вполне мог начать действовать. Отомстить Гарри Поттеру и его друзьям, которые получили всё то, что так любил Драко: славу, уважение, внимание.

Джон немедленно озвучил свою догадку Гермионе, но та ответила скептическим взглядом:

— Зачем ему это?

— Зачем это Рону, раз уж на то пошло? — огрызнулся Джон.

— Вся эта история с возрождением Волдеморта — твоя фантазия, признай. Мы не можем считать это основной версией.

И тут Джона осенило:

— Воскрешающий камень! Ты сама говорила, что его украли из Отдела тайн. Мы решили, что его взяли просто для отвода глаз, но что если Малфой нашёл способ с его помощью возродить Волдеморта! И тогда, возможно, ему понадобился я… — Джон нахмурился, пытаясь поймать за хвост какую-то мысль, — чтобы этим камнем воспользоваться. Палочка и мантия служат посторонним, но плохо и с перебоями, может, с камнем — то же самое? Может, для ритуала им нужен я, но не потому что я — Гарри Поттер, а потому что я, — он выдохнул, — тот самый Повелитель Смерти из легенд?

Гермиона опустилась в кресло и бессильно откинулась на высокую спинку. Джон сидеть не мог — его переполняло лихорадочное возбуждение.

— У нас ещё остаётся Криви, — напомнила Гермиона. — И вот он уже никак не мог быть связан с Малфоем. И про встречу с ним знали только ты, я и Рон.

— Знаешь что, — Джон повернулся к Гермионе, — давай устроим проверку Рону — чтобы ты даже думать перестала про эти подозрения. А потом займёмся Малфоем. Надо проверить, существуют ли действительно какие-то, даже самые безумные ритуалы с Воскрешающим камнем, способные вернуть к жизни того, кто давно мёртв. И выяснить, что Малфой делает последние… Всё вот это время.

— Неплохой план, — как будто неохотно согласилась Гермиона. — Ритуал, конечно, поищем, и информацию по Малфою я сумею поднять. Но как проверить Рона?

Джон в который раз взъерошил волосы.

Дома на Бейкер-стрит Джона ждал Шерлок — и новое дело. Но, пожалуй, ещё никогда в жизни Джон не был так невнимателен, как во время поиска пропавшей картины из Национальной галереи. Во-первых, живопись Джона совершенно не интересовала — особенно если это не был говорящий портрет. А во-вторых, придуманный вместе с Гермионой план был слишком долгим и медленным, а Джон жаждал действия.

— Джон! — Шерлок вырвал Джона из размышлений за завтраком. — Газеты копируют моё фото в шляпе из твоего блога. Удали его оттуда.

И перед Джоном на стол, поверх недоеденной яичницы, действительно легла газета, первую полосу которой украшала фотография Шерлока в той самой дурацкой шапке с двумя козырьками.

— Опять ты в газетах? — Джон скривился. Ему нравилось жить тихо и незаметно, а если на Бейкер-стрит поселятся папарацци, станет нелегко.

Шерлок проигнорировал ворчание Джона, повторил просьбу про газету и спросил, что у них новенького.

Отодвинув в сторону газету и тарелку, Джон пересел в своё кресло, вытащил телефон, открыл почту и выругался — двести семнадцать писем! Со вчерашнего дня!

Глаза Шерлока блеснули азартом. Он потёр руки и спросил:

— С чего начнём?

Из-за нового дела о краже драгоценностей из закрытого сейфа в комнате, в которую никто не входил, Джон едва не пропустил проверку Рона.

Патронус Гермионы застал его ночью на крыше, в засаде.

«Я рассказала Рону кое-что о деле Криви, о найденных уликах и о том, где они лежат. Завтра всё будет ясно».