Некромант Белого Альянса (джен)

Добраться сухими до столовой смогли лишь Банья и Эсон. Молодой профессор не рассчитывал, что его ученики в первый же день тренировки сумеют создать действительно сильный щит из маны, но результаты его удивили.

За время тренировок Елима настолько хорошо освоилась с пропитыванием вещей магией, что сумела зачаровать собственные золотистые волосы, покрыв их алым, как ее глаза, пламенем. Расходящееся от ее волос тепло поднималось маревом над головой, в котором вязли капли дождя. Струи воды падали на голову курносой большеглазой девчонки, застревали в горячем мареве, шипели и в считанных миллиметрах от головы испарялись, поднимаясь облачком пара. И все же защита Елимы была далека от идеала. Самонадеянная ученица забыла, что порывы ветра уносят капли, и дождь бьет не только сверху, но и сбоку. Так что туда, где расходившееся от волос тепло не закрывало тело, с легкостью попадала вода. Особенно сильно досталось хрупким плечам девчонки, которые намокли в первые же секунды. А когда класс добрался до столовой, тонкие руки Елимы покрылись мурашками.

Нат и Терна не стали экспериментировать и в точности выполнили требование учителя, окружив себя плотным барьером маны. Но все же недостаточно плотным, чтобы сдержать натиск природы. Редкие капли все же добирались до них, заставляя вздрагивать от каждого внезапного прикосновения холодной воды. Они шли рядом, два невысоких ученика с одинаково черными волосами весело переговаривались, подшучивая над неудачами друг друга.

Куда больший интерес у Эсона вызвала последняя пара. Всегда сосредоточенный и серьезный Сумле сейчас выглядел так, словно его отправили решать судьбу всего Альянса, не меньше. Его небольшие карие глаза буквально светились от количества собираемой маны. Движения были осторожными, медленными. Перед каждым новым шагом он словно задумывался, собирался с силами, затем плавно вытягивал ногу вперед и плавно перекатывался, стараясь не делать резких движений. Эсон был уверен, что если сейчас вручить Сумле до краев наполненный кувшин и заставить нести на голове, ученик не прольет ни капли. Следом шел Аспир с таким же сосредоточенным взглядом. Он двигался настолько близко к Сумле, что между ними едва бы пролетела небольшая птица. Но при этом Аспир не мешал своему однокласснику, своевременно переставляя ноги. Парни держались рядом, окутывая друг друга сразу двумя слоями своих щитов. Каждая сфера из маны получалась слабее, чем у Ната или Терны. Но вдвоем они сумели создать барьер сразу из четырех слоев, который прекрасно сдерживал ливень.

И все же перед самой столовой Сумле сделал слишком короткий шаг, и Аспир не успел среагировать, врезался в парня. Выстроенный барьер тут же пропал, оставив обоих учеников без защиты от ливня. С криками они прыгнули к двери, хватаясь друг за друга и стараясь не пропустить другого вперед. На первой же ступеньке вырвавшийся вперед Сумле поскользнулся, схватился за Аспира, пытаясь удержаться. Но и Аспир в этот момент прыгнул на крыльцо. Находясь в воздухе, он не мог ни на что опереться, ни за что схватиться, и полетел в грязь вместе со своим другом.

Первые несколько секунд они ошарашенные лежали в неглубокой луже под дождем, пытаясь осознать, что с ними произошло.

— Кажется, промокнуть им было мало для наказания, — надменно заметила Елима, обращаясь к Терне.

— Ага, — не сдержала смешок та.

— Я приму эту кару с достоинством! — прокричал Аспир, вытянув вверх руку.

— Ты в лужу сел, какое достоинство? — недовольно прошипел Сумле.

— Вообще-то, с гордостью лег, — ответил Аспир, стараясь сдержать смех.

— Поднимайтесь, оба, — скомандовал Эсон с улыбкой на лице.

Десяток простых заклинаний воды, огня и ветра довольно быстро привели парней в порядок, очистив от прилипшей грязи. Молодой профессор позаботился и об остальных учениках, высушив их одежду. В столовую класс бессильных вошел так, словно только что прогуливался под жарким солнцем, но никак не под проливным дождем.

За время отсутствия класса здесь ничего не изменилось. Десятки прямоугольных столов стояли группами. Девять столов на восемь человек образовывали зону для обеда семидесяти двух учеников, и таких зон в столовой размещалось шестнадцать. Каждая девятка огорожена невысокими перилами из той же белоснежной древесины, которая использовалась для создания самих столов и скамеек рядом с ними.

Однако, когда Эсон оказался здесь в прошлый раз, учеников завтракало гораздо больше. Сейчас же в столовой едва можно было насчитать полторы дюжины детей и несколько преподавателей. Среди находившихся в столовой молодой профессор заметил знакомое лицо — невысокого юношу, своей худобой и острым подбородком напоминающего Аспира. Первые мгновения Эсон не мог вспомнить, где уже видел его. Но память быстро напомнила учащегося с деревянным мечом на поле для воинов. Именно этот юноша упорно пытался пробить защиту тренировочного манекена, когда молодой профессор осматривал территорию Академии в первые дни. «И здесь он сидит один, неужели даже внутри классов есть изгои?» — догадался Эсон, но предпочел не озвучивать свое предположение.

В дальнем углу сидели три профессора, которые тихо что-то обсуждали. Они повернулись к вошедшим в столовую людям, кивнули головами в знак приветствия и вернулись к обсуждению.

Ученики и Эсон уселись за стол, стоящий в отдалении от остальных возле самых окон у одной из стен столовой. Банья же направилась на кухню, чтобы предупредить слуг о приходе класса. Через несколько минут профессор-алхимик вернулась раздраженная.

— В корпусе магов совсем из ума выжили! — несдержанно воскликнула она.

— Что-то случилось, профессор Банья? — осторожно поинтересовался Терна.

— Это какой-то ужас! Вы даже не представляете!

— Успокойся, — ровным тоном потребовал Эсон и положил руку на плечо взволнованной девушки. — Что случилось?

— Это просто кошма... — начала опять возмущаться Банья, но столкнулась с тяжелым взглядом своего коллеги и замолчала, сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями, и продолжила. — Еще перед тем, как тебя приняли, кто-то из учеников магов решил потренироваться в создании тренировочного подземелья. Обычно такие подземелья создаются профессорами, и держатся от силы пару дней, затем артефакт схлопывает созданную локацию. Но если взять несколько очень мощных артефактов, то можно создать подземелье, которое будет расширяться. Такое иногда происходит, но тогда профессора вмешиваются и закрывают подземелье.

— Надо полагать, — в голове Эсона всплыл подслушанный разговор, когда он сидел в столовой в прошлый раз, — подземелье так и не закрыли.

— Да, — согласилась Банья. — Сначала думали, что оно быстро истратит силы и закроется само. Месяц назад стало понятно, что подземелье стабильно. Но сейчас оно стало медленно расширяться, а никто из профессоров-магов не может выделить время, чтобы посмотреть, в чем дело.

— Говоришь, тренировочное подземелье? И для закрытия нужен профессор? — глаза некроманта засияли от восторга.

— Д-да... — неуверенно ответила Банья.

— Мы же можем позвать Стоту и отправиться тренироваться в это подземелье? Заодно закроем его.

— Это надо обсудить с ректором Кармелом, — тихо пробубнила алхимик. — Но разве это не слишком опасно?

— Опаснее, чем лезть на проклятые земли, откуда приходят твари, способные уничтожить целое поселение? — парировал Эсон.

— Тоже верно, — сдалась профессор.

— Подождите! — вмешалась в разговор Елима. — Вы на полном серьезе хотите отправить нас в подземелье? Там же постоянно кто-нибудь умирает!

— Нет, вовсе нет, — отчаянно замотала головой Банья.

— Да, абсолютно и точно да, — отрезал Эсон.

— Вы же наш учитель! Неужели вы хотите от нас так избавиться? — запаниковала Терна.

— Напротив, — твердо и громко ответил молодой профессор. — Моя цель — сделать все, чтобы вы не просто выжили, а стали лучшими. Но есть очевидные вещи, о которых вы даже не задумывались.

— Например? — требовательно спросила Елима.

— Например, вы знали, что бессильных недолюбливают и считают откровенным мусором? На вас никто не возлагает надежд, и никто в академии не верит, что вы сможете стать исследователями проклятых земель. В лучшем случае вас всех убьют в первую же неделю. Выжить вы сможете только если научитесь сражаться с тем, что у вас есть. Для начала хоты бы в тренировочных подземельях.

— А есть ли еще причина? — с сомнением в голосе спросил Нат.

— Есть, — недовольно согласился Эсон. — Я не хотел обращать на это ваше внимание, но задумайтесь. Вас без какой-либо подготовки отпустили с алхимиком в логово гигантских муравьев. Даже если бы вам повезло добраться до туда живыми, муравьи заметили бы вас раньше, чем вы поняли, что зашли на их территорию. Та вылазка была чистым самоубийством. И слишком сомнительно, чтобы ректор Кармел не знал об этом. Но одобрение ваш класс все равно получил. А вот хоть какое-то подобие охраны — нет. Как думаете, почему?

— Неужели... — Терна уже догадалась о причине.

— От нас хотели избавиться? — подавленно спросила Елима.

— Не может быть, — прошептал Аспир, сжимая кулаки.

— Может, — заключил Эсон. — Я уверен, по этой же причине меня так легко взяли профессором в ваш класс без какой-либо проверки.

— Эсон, — обеспокоенно перебила профессора Банья. — Ты перегибаешь палку! Ректор Кармел никогда бы...

— Никогда бы не отправил беззащитную группу на исследование проклятых земель, куда отправляют только после трех лет обучения?

Ответить на это Банья не могла. Она стала преподавать в Академии недавно, но все же прекрасно знала, как именно устроено обучение. Первый год все одаренные ученики изучают свой класс, тренируются использовать открытые навыки, развивают тело, оттачивают владение оружием, в теории познают опасности окружающего мира. Только на второй год, когда учащиеся прекрасно разбираются в животных и монстрах, им разрешают сражаться на тренировочных полях и в специально созданных подземельях.

И лишь затем, в самом конце третьего года обучения, в качестве экзамена, студентов посылают в проклятые земли в составе большой экспедиции. Спустя неделю экспедиция возвращается. Как правило, из сотни новичков в живых остается не больше семидесяти. Но несмотря на все нормы и устоявшиеся традиции, Кармел одобрил экспедицию сроком на десять дней. Находиться в самом опасном месте Альянса класс бессильных должен был на три дня дольше, чем крупная подготовленная экспедиция с уже матерыми воинами и магами. Даже для сильного наемника каждый день после пятого в разы повышал шансы погибнуть, что уж говорить о пяти бессильных детях.

С момента своего назначения девушка-алхимик старалась не задумываться над смыслом происходящего. И все же она прекрасно знала обо всем этом. Даже без грубого безапелляционного замечания Эсона, она понимала, что бессильный класс как бельмо на прекрасном глазу самой сильной академии Альянса. Столичная академия в принципе не может стерпеть в своих стенах немощных детишек, на которых уже повесили ярлык ни на что не годного мусора, который только и должен, что приносить еду и деньги в казну Альянса. Но и выгнать уже собранный класс было бы для Академии огромной проблемой. Это стало бы прямым признанием, что самая лучшая, самая знающая Академия Белого Альянса не способна ничего дать тем, кто на нее надеется, кто верит, что здесь сбудутся их мечты, что здесь они станут сильнее и лучше, чем где бы то ни было.

Совершенно иное дело, если неподготовленные дети случайно погибнут. Останется лишь свалить вину на преподавателя, который не обучил их должным образом, и с позором выгнать его. А лучше, если преподавателем окажется молодой алхимик, слабая девушка, которая никогда не изучала даже простейшие навыки самообороны просто потому, что обучалась в сельской школе, возле самой границы Альянса. Почти наверняка она тоже погибнет, и останется свалить вину на плохое обучение в провинции. От этого Академия только выиграет, получив наглядное сравнение способностей профессоров из столицы и жалкого подобия учителя из глубинки.

Повисло тяжелое молчание, — ученики тоже прекрасно понимали суть происходящего. Единственной непонятной деталью была лишь причина, по которой в Академию вообще приняли бессильных. Но Банья не могла отрицать, что это мог быть простой шаг для повышения репутации столичного образования.

— Да, Елима, — медленно, словно заставляя себя, прервала молчание Банья, — нам необходимо закрыть это тренировочное подземелье. У нас не будет другого шанса.

Вместе с этим профессор достала идентификационную карточку и влила в нее ману. Такой карточкой владел каждый профессор, она выступала в роли пропуска в личную комнату в главном корпусе, а также позволяла сделать запрос ректору, ответственному за конкретного профессора.

Через каких-то несколько секунд в столовую вошел довольный Кармел. Он поднял руку, поприветствовав сидевших в дальнем углу профессоров, и направился к столу, где сидел класс бессильных.

— Ректор Кармел, — демонстративно по-деловому обратилась к нему девушка, — мы бы хотели исправить ошибку магов. Запрашиваю у вас разрешение на очистку тренировочного подземелья.

— Да, конечно, — улыбнулся толстяк. — Что-нибудь еще?

— Нет, — холодно отрезала Банья.

Кармел обвел глазами сидевших за столом детей, которые молча смотрели на стол, опустив головы, с любопытством взглянул на не выражающего эмоций Эсона и вновь обратился к Банье:

— Дорогуша, возможно, у вас всех есть что мне сказать. Но я бы не советовал тебе злиться так сильно. Вполне возможно, что в твоей картине упущена единственная деталь, которая может повернуть отношение к происходящему в противоположную сторону. Даже если нет, слепая ярость часто доводила до смерти даже самых искусных мастеров сражений.

— Ректор, — хитро улыбнулся Эсон, — неужели вы что-то скрываете?

— Мы все что-то скрываем, разве нет? — ответил Кармел, пристально взглянув на некроманта, но не стал дожидаться ответа и продолжил. — Я отправил стражника привести наемницу Стоту, она так же принесет ваше оружие. Можете приступать к очистке сразу после завтрака. Кстати, если наемник защищает класс во время экспедиции, он имеет право защищать вас в случае угрозы даже в стенах академии. Хотя, конечно, оплачивать ее услуги будете сами. Ах да, отчет сгодится, но, в следующий раз, возьмите его с собой, если собираетесь вызвать меня.

Слова ректора ввели всех за столом в ступор, и пока профессора обдумывали их смысл, Кармел успел уйти из столовой.