На Плотве – сквозь огонь (джен)

Примечания:

Часть опять содержит небольшой отрывок текста из "Возвращения Короля".

Ведьмак, спотыкаясь о бесчисленные корни, шёл в окружении военного отряда лешаков неизвестно куда. Именно шёл, а не ехал — после того, как Плотва и Лютиков Бурогрив, спасаясь от древесного тролля-"гурдоса", как называли его Druedain, едва не переломали себе ноги, нагружать их собой компаньоны не рискнули.

В лесной темноте, где меж деревьями в просветах изредка краснело зарево Мордора или желтели глаза друаданского зверья, Геральт и Лютик брели вместе со своими дикими провожатыми около часа. Могли бы, наверное, и короче, но места, откуда слышался знакомый уже компаньонам вой, лешаки обходили десятой дорогой. Кор-бури-Ган, отплёвываясь от источника воя и теребя свои амулеты, при этом бормотал загадочное слово "дхегун" — видимо, так назывались эти твари, способные сожрать половину гигантского паука без вреда для себя.

По дороге профессор элоквенции заметил, что четверо лешаков несут на закорках неподвижное уже тело своего товарища, утыканное стрелами. Лютик снял берет, молча поклонился и спросил Кор-бури-Гана:

— Простите, милсдарь лешак, а как звали безвременно усопшего? — И видя, что Кор-бури-Ган не понимает его манеры изъясняться, сделал рукой жест в сторону тела. — Кто это был?

Кор-бури-Ган отвёл барда в сторону и тихо-тихо ему сказал.

— Горгун Бам-бури-Ган убили. Ган-бури-Ган сын, Кор-бури-Ган брат. При живых мертвец никогда не показывай, потом все в его след сойдут!

Наконец лешаки выбрались на забытую гондорскую дорогу, которую вовсю пересекали без опаски не хуже прочих лесных жителей. Пройдя по ней около стае направо, на северо-запад, отряд свернул налево. Там в подступавших к самой дороге меловых скалах Эред Нимрайс обнаружилась узкая щель, в которую лесные охотники протискивались по одному. Лютик и Геральт преизрядно перемазались в мелу, пока прошли через неё.

— Заметил, Лютик? Барабанный бой идёт из-за этой щели, — обратил внимание ведьмак.

За тайным лазом обнаружилась несколько более широкая тропа, уходящая вверх в горы. По обеим сторонам входа на тропу стояли уже знакомые ведьмаку по Дунхарроу статуи-пукельмены — грубо вытесанные из известняка пустоглазые пусторотые идолища.

— Окво-курьо! — сказал ему Кор-бури-Ган с таким видом, как будто бы это что-то объясняло, и ловко отхватил ножом — явно гондорского происхождения — два куска сырого мяса у одного из двух добытых его людьми кабанов, возложив их к подножиям пукельменов.

— Думаешь, это их работа? — шепнул Геральту Лютик.

— Вряд ли. Кто-то, наверное, оставил ещё до них этих чучелок. Может, даже тролли.

Их повели наверх. Скалы постепенно раздвигались всё шире. На склонах стали попадаться стоянки, защищённые от дождя тентами из шкур. На каждой кто-то не спал, дежурил и поддерживал огонь. На противоположном склоне тоже виднелись десятки огоньков.

— Дру Бхута! — сказал Кор-бури-Ган.

— Вы люди из каменных домов, вы делали стены высокие, делали стены крепкие, — продолжил он, обращаясь к Геральту и Лютику. — Сейчас горгун окружил стены, больше никто не убежит. Это не путь дру. Путь дру — в лесу прятаться, горгун убивать стрелами. Люди из каменных домов могут научиться. Только не слушают. Никогда не слушают. Вот и сидят ловушка за своей стеной, — покачал головой размалёванный лешак.

— Их слишком много, — возразил Геральт. — Всех здесь не спрячешь. Я вижу, вы изредка ведёте меновой торг с гон... людьми из каменных домов. Не пробовали объединить с ними усилия?

— Ган-бури-ган говорит, что сейчас не время выходить на большую дорогу против горгун. Ган-бури-ган говорит — в лесу есть враг ещё хуже.

Ведьмак вспомнил обглоданную тушу паука и согласился с ним.

Стоянки попадались всё чаще. У некоторых на привязи торчали мелкие козы и овцы — всё-таки не такими уж дикими были лешаки. Наконец Кор-бури-Ган вывел ведьмака и трубадура к большой скальной площадке над водопадом, низвергающимся прямо в небольшое озеро. Здесь сидели двое лешаков и били в барабаны. Третий и четвёртый караулили пятого — с небольшой бородкой, задумчивым лицом и забавной шапочкой из коры, в которую были воткнуты листья папоротника. В отличие от соплеменников, этот лешак не был раскрашен.

— Ган-бури-ган! — сказал Кор-бури-ган и затем добавил вождю что-то уже по-лешацки. В этой фразе можно было разобрать только искажённые "Геральт" и "Лютик".

— Похоже, милсдарь вождь нас давно ждал, — шепнул виконт де Леттенхоф ведьмаку.

— Ведь-Мак, — выговорил Ган-бури-Ган на недурственном вестроне. — Много слышали о тебе. Ты ко времени пришёл в Друадан.

— Сейчас плохие времена настали для дру, — сетовал предводитель лешаков. — Горгуны угрожают нам, ломают Окво-курьо, гадят на них, одного охотника зажарили и съели. Бай-бури-Ган, мой сын, убит поганой рукой горгуна. Красная Тьма не даёт детям спать, сводит с ума зверей. Она овладела гурдосами, которые теперь кидают в дру камни и хотят убивать. А ещё Красная Тьма привела в лес дхегун.

— Это те милые зверюшки, которые воют в буреломах? — уточнил Геральт, прожевав наконец лешачье угощение — кусок жареной кабаньей ноги.

— Дхегун не человек, не горгун и не зверь. Это поганые из-под земли. Люди каменных домов давно, когда были сильные, сделали много дорог. Они резали горы, как охотники дичину. Народ говорит, наверно, они кушали камни...

— Мы действительно иногда их кушаем, милсдарь Ган, — попытался сострить Лютик. — Как-то раз в Линхире мне подали такой хлеб, что ему оставался один шаг до точильного камня.

Но Ган-бури-Ган не оценил шутку и продолжил:

— Через Друадан к Нардолу ездили большие повозки. А потом они нашли дхегун и перестали ездить. Много веков дхегун прятались в Нардоле, в белых камнях, ели друг друга и тех, кто забредёт. А теперь дхегун пошли в лес. Они запугали гурдосов. Они выгнали пауков из нор, и теперь они охотятся в лесу на дру, когда мы ловим оленя и собираем ягоды. Однажды По-пуло-Тхор повстречал дхегун, и дхегун откусил от него половину. Он сильный и быстро прыгает, дру не одолеть его.

— Вы хотите, чтобы я поднабил вам этих дхегунов, — сказал Геральт. — Охотно выполню твой заказ, милсдарь Ган, но — на обратном пути. Сейчас я послан, чтобы провести конников в город в обход стана горгун.

— Для этого и нужно сначала дхегун вывести. По-другому не получится, — покивал головой верховный лешак. — Путь в обход горгун один, и он ведёт через Нардол. По лесу конникам не пройти. Много корней, лошади сломают ноги.

Ведьмак недолго поразмыслил и протянул Ган-бури-Гану руку:

— Тогда считай, милсдарь вождь, что мы договорились.

Ган-бури-ган некоторое время смотрел на руку, будто вспоминал, что это значит, потом со всей силы хлопнул Геральта по ладони и раскатисто расхохотался. Затем, видно, лешак вспомнил что-то ещё, помрачнел и переговорил с сыном на своём языке. Компаньоны узнали в этой речи только имя убитого охотника — Бай-бури-Ган.

— Совсем плохо, Ведь-Мак, — сказал вождь, снял свою "корону" из коры и вытер пот с лысины. — Кор-бури-Ган принёс Бай-бури-Ган к предкам в Дхургхуд, Древо Крови. Но хоронить нельзя. Пропал Руд-пуло-Драт, с которым говорят предки. Он ушёл в Лак Кхакат гадать и не пришёл. Без Руд-пуло-Драт Бай-бури-Ган не может уйти, Эк-бури-Дхур не может взять жену. Нужно семь дней, пока предки не найдут новый голос для себя.

— А что это — Лак Кхакат? — уточнил "Ведь-Мак".

— Это старое место. Века назад дру жили в Лак Кхакат, пока не стало плохо и не ушли в Дру Бхута. Оно не любит чужих. Но если ты придёшь спасать Руд-пуло-Драт, тебе ничего не сделает.

Часть лешаков постарше недовольно зашумела, но Ган-бури-Ган сумел их перекричать.

— Если вся загвоздка только в этом... Я приведу вам богослужителя, — пожал плечами Геральт. — Лютик, ты остаёшься? — кивнул он барду, который уже потихоньку приплясывал в ритмах барабанов.

— Конечно. В этих дебрях, где под каждым под кустом сидит голодный дхегун, мне делать нечего. А здесь я займусь изучением народной музыки леша... Простите, милсдари, музыки дру.

Кор-бури-Ган проводил Геральта к выезду из Дру Бхута — оказалось, есть и второй ход, по скальному карнизу над порожистой речкой, что несла свои воды в Андуин — а может, и в Энтаву, впадающую в него сразу за лесом. Когда ведьмак выехал на старинный гондорский мост, дикий охотник напутствовал его так:

— Ходи на восход и полночь отсюда, увидишь Скалу Дру, за ней озеро. Придёшь в Лак Кхакат!

— Благодарствую. Шевелись, Плотва!

Геральт направился обратно в лесные дебри, мысленно браня лешаков на все лады за то, что они со своими поручениями тянут драгоценное время, пользуясь тем, что и рохиррим, и он сам зависят от их тайных троп. Но альтернативы не было. Ведьмак выпил остатки "Филина", рассчитывая на затяжные стычки с лесной живностью и нежитью, и углубился в Таур Друадан.

Спустя сорок минут петляния по лесным тропам и гоняния Знаками приблудных пауков и гурдосов ведьмак заехал в узкое извилистое ущелье. Оно вывело его к скале, расписанной до самой верхушки петроглифами — до боли похожими на те, которые Геральт видел в Лебеннине на переправах через Пять Сестёр.

Не успел охотник на страховидл задуматься над этим, как услышал громкое пыхтение. По дороге из последних сил бежал немолодой, облысевший лешак, за которым из-за поворота выскочили две тени.

— Дхегун!!! Дхегу-у-ун!!! — кричал дикарь, видимо, в надежде предупредить своих.

Геральт глотнул "Пурги" — лишний усилитель сразу с двумя дхегунами ему не повредил бы — и соскочил с Плотвы, расчехляя серебряный меч. Вовремя — страховидлы уже почти догнали лешака.

Дхегуны оказались покрыты пепельно-серой чешуёй с шипами, с козьими ногами, как у сильвана Торкве, и длинными хватательными руками. Рыла у них вообще не было — только рот с не влезающими в него клыками, от которого сразу же начинались не то рога, не то щупальца. Всё это вместе взятое издавало явственный запах тления. Ведьмак понял, что перед ним старые знакомые по трижды холерным Каменным основаниям холерной Мории — краснолюды называли их там "Безымянными".

Геральт не утруждал себя Знаками — на Безымянных они почему-то действовали плохо — а сразу обрушил на ничем не защищённые зады дхегунов серебряный меч. Испустив неописуемо омерзительный визг, подземные порождения отвернулись от беззащитного перед ними лешака и обрушились на ведьмака, наполняя воздух своим полутрупным дыханием и легко раздирая его кольчужно-кожаную куртку когтями. Впрочем, серебряный меч наносил им ещё более болезненные удары.

Через семь или десять минут — Враг его разберёт — в ущелье лежали два трупа дхегунов в лужах своей чёрно-зелёной крови. А порядком покромсанный Геральт насилу доковылял до торбочки с эликсирами на боку наложившей со страху Плотвы и приложился как следует к пузырьку с "Поцелуем", чтобы остановить потерю собственной, красной.

— Ты кто? — спросил его лешак.

— Твои сородичи зовут меня Ведь-Мак. И ты так зови. А как тебя величать, милсдарь дру?

— Я Руд-пуло-Драт.

Вскоре ведьмак и лешачий богослужитель уже были в Лак Кхакат — на большой поляне на берегу наполовину заросшего осотом озера, на которое смотрели огромные пукель-мены (то есть, конечно, Окво-курьо), высеченные из расписанных петроглифами камней. Маленький, раскрашенный мелом, лысенький Руд-пуло-Драт метался от одного к другому, окуривая их какой-то травой и окропляя камни кровью дхегунов.

— Так должно очистить это место, — сказал усталый Руд-пуло-Драт. — Как ты попал в леса дру, Ведь-Мак?

— Племя приняло меня и послало выполнить ему два заказа — разогнать этих симпатяшек и найти тебя, Руд-пуло-Драт, — ответил Геральт и попытался прижечь сам себе головней укусы и царапины дхегуна. — Ззззараза...

— Ган-бури-Ган послал тебя. Он мудрый вождь. Он считает звёзды на небе лучше, чем Руд-пуло-Драт, а лучше Руд-пуло-Драт считает никто, — сказал лешак. — Руд-пуло-Драт говорил Ган-бури-Ган, что предки пошлют нам подмогу на дхегун. Руд-пуло-Драт сказал правду. Пришёл Ведь-Мак.

— Ваш вождь говорил, что дхегуны свили себе гнёздышко в Нардоле. Не знаешь ли ты, милсдарь Руд-пуло-Драт, как далеко до этого дивного места? — спросил Геральт.

— Руд-пуло-Драт прибежал из Нардол, да, — ошарашил его богослужитель. — Руд-пуло-Драт тайком ходил Нардол и нашёл, откуда лезут дхегуны. Они здесь не случаются, не рожают и не кладут яйца. Они лезут из очень поганого ядра. Ведь-Мак убьёт ядро — и дхегуны лезть перестанут.

— Я заинтригован, — усмехнулся ведьмак. — Но если до ядра скакать недолго, это существенно облегчает мою задачу. Милсдарь Драт, ты когда-нибудь катался верхом вдвоём?

— Ты что, Ведь-Мак? Дру не садятся лошадь! — Руд-пуло-Драт явно боялся Плотвы не меньше, чем Безымянных.

— А придётся...