Острие лезвия, ветер и любовь (гет)

Год 2962 Третьей эпохи

Сули исполнилось четыреста девяносто девять лет, а на грядущий год ей будет уже пол тысячелетия. Взрослая уже, как ни посмотри.

— Ралис! — прокричала она, смотря на густой зимний лес перед собой. Где-то встрепенулся тетерев и бросился бежать подальше от собравшихся на опушке хищников.

Темноволосая с неделю назад наведалась к гномам в Эред Луин. Ждал её не слишком уж теплый прием, но не за ним оборотень мчалась сюда дни и ночи напролёт.

— Здравствуй, принцесса.

Навстречу девушке в бардовом платье гномьей работы вышел волк. Вальяжно он обошёл вековое дерево — корявое, но от того не менее могучее — и остановился напротив старой подруги, расслабленно покачиваясь на усталых лапах. Шкура его была светлая, почти что белая — лишь немного темнее снега лежащего вокруг — а глаза горели диким алым пламенем. Он кругом обошёл темноволосую девушку, принюхиваясь.

Эта встреча была первой за многие годы. Оборотни расстались недалеко от Бруинен, где Сули оставила поверженного возлюбленного. Она бы спросила про ухо, да только и сама видела — Хелтай отгрыз его подчистую, оставив лишь обрывки. Девушка боязливо попятилась, когда волк пошел прямо на неё, но нашла в себе силы остановиться. Ралис был не так велик как Эклесс, но Сули — и волчицей, и человеком — всё равно уступала ему в размерах.

— Как Кайи? — спросил изгнанник.

Их сыну было уже девять лет. Большой, не сравнить уже с тем, каким он был тогда… Сули отвернулась. Она слышала, как в лесу белка шустро перемахнула с одной ветки на другую, а та упруго выгнулась, смахнув на землю накопившийся за ночь снег.

— Он похож на тебя, — девушка неловко улыбнулась, украдкой глянув на оборотня; волк вильнул хвостом, — от меня в нём ничего и нет. Такой же рыжеволосый, а как заразительно смеётся. — Ралис обернулся человеком и на лице его Сули увидела счастливую улыбку. Она продолжила: — Хоть он ещё не обращался волком, но бегает, будучи человеком, так быстро, что ни одна лошадь не догонит. Тейран говорит, что у Дейкил появился соперник. Говорит, что пройдёт ещё несколько лет и наш Кайи легко сможет её заменить.

— Он не будет сигнальщиком, — покачал головой мужчина, — он станет воином, а после и вовсе вождём. Куда лучшим, чем тот, который у стаи сейчас. Где она, кстати, что-то к границам моим давно не подбирались оборотни. Небось, Хелтай засылает, проверить, не подох ли я ещё здесь.

— Оборотни сейчас в Изенгарде, — темноволосая знала, что говорить об этом не стоит. На словах Хелтай не признал этого, но земли за Синими горами стали идеальным местом для оборотня-изгнанника — здесь он под постоянным присмотром. Теперь же приглядывать за ним некому.

— Изенгард? — рыжий фыркнул. Он никогда не одобрял дружбу которую Сули водила с Белым магом, а уж то, что вся стая теперь гостит у истари… — Что они там забыли?

— Я познакомила их, — пожала плечами девушка. — Саруман давно хотел завести дружбу с другими оборотнями помимо меня. Знаешь, он ведь мне очень помог до того как я встретила стаю. Не знаю уж, где я была бы без него.

— Дома и в безопасности, небось, — махнул рукой Ралис. — Не закончится добром эта дружба.

Сули оставила его слова без внимания.

— Кайи легко освоил счёт, — продолжила она рассказ о сыне, и голубоглазый мужчина вмиг забыл и о других оборотнях, и о белых мага, устремив светящийся любопытством и светлой радостью взгляд на девушку, — Ринд сказала, что он сам разобрался в его устройстве.

— Где он сейчас? — Ралис был нетерпелив. Подражая волку, он переминался с ноги на ногу, будто готовый сорваться и бежать в любой миг. Мчаться за невидимой сейчас целью, которая вот-вот обещает появиться.

Рыжеволосый, высокий, статный и широкий в плечах. Как же Сули скучала по нему. Она бы обняла оборотня, поцеловала — так же как в прежние времена — но обида, скрытая на дне его глаз, заставляла одергивать сами собой тянущиеся к мужчине руки.

— Ты ведь знаешь, — Сули отвела взгляд, — я не могу сказать тебе где ринд и ребенок, — облизала губы. — Закон стаи.

Ралис усмехнулся, не скрывая презрения.

— Ах, точно. Тот самый закон, — и поднял взгляд к затянутому тучами небу. — Тот самый, из-за которого я пропускаю детство моего ребёнка. Что ж, справедливо, — мужчина принялся ходить из стороны в сторону. Отвернувшись от Сули он смотрел на лес.

— Я тоже не с ним, — громче положенного воскликнула девушка, крепко сжав кулаки от обиды. Голос отскочил от каменной горной стены позади и прокатился меж деревьев. — Была бы моя воля, Кайи рос в Ривенделле вместе со мной, — она шагнула к бывшему любовнику и коснулась, неуверенно, его плеча; он остановился. Не оттолкнул, — и с тобой.

Усмешка пробежала по губам оборотня.

— Я, как ты помнишь, за это и сражался. А за поражение заплатил сполна, — рука его прошлась по тому месту, где прежде было ухо. Ралис развернулся к гостье лицом. — Как думаешь, изгнание и мой сын были достаточной платой за жизнь здесь?

Сули беззвучно заплакала. Смотря куда-то в сторону, на горы, за спиной девушки, Ралис громко фыркнул.

— Не нужно было оставлять тебя одного тогда, — шептала оборотень. — Но иначе было бы нельзя. Ты ведь знаешь. Уйди бы мы оба, Хелтай сделал бы все возможное лишь бы мы никогда не узнали где Кайи. Отец упрям.

— А вот дочь не в него, — а когда девушка снова всхлипнула, взял обе её руки в свои, израненные и горячие, и прижал их к своей груди. — И это в ней мне всегда нравилось. А теперь расскажи мне о Кайи. Я хочу знать всё.

* * *

Сули открыла глаза и вперилась взглядом в высокий потолок и деревянные своды.

Королевские лекари были уверены, что девушка пролежит так не меньше недели, но вот, минул второй час, и оборотень пришла в себя. Боль в левой руке пульсировала неумолимым пламенем; темноволосая вздохнула. А ведь все могло закончится хуже… Победив меня он мог броситься на… Леголас!

Сули подскочила, сев на кровати и стараясь не обращать на жгучую боль от раны в животе и руке, схватила лежащее на кровати платье. Попытки надеть его выглядели жалко и беспомощно.

— Стой!

В покои вошла светловолосая девушка в коричневом платье с белой вышивкой; она принесла кубок, наполненный пахучим отваром.

— Что же ты делаешь? — воскликнула роханка, подскочив, и бесцеремонно выхватила платье из рук оборотня в ответ на что получила разозленный рык. — И не зачем скалиться. Ты ещё слишком слаба чтобы бежать куда-то. Укладывайся обратно и быстро.

Тон, почти приказной и не терпящий споров, заставил Сули лечь обратно на мягкую кровать. Одеяло оборотень упрямо откинула в сторону — уж слишком жарко; на ней была только длинная белая рубаха — через неё виднелась повязка, наложенная поперёк живота темноволосой. Левая рука была накрепко привязана к двум прямым деревяшкам, чтобы сломанная рука срасталась правильно.

— Так-то лучше, — кивнула роханка. — Тебе нужен покой и время на то чтобы восстановиться. К сожалению второго почти не осталось, ведь скоро все покинут город.

— Ты меня не боишься? — спросила оборотень. Памятуя о том, что они с Ралисом устроили в Золотом чертоге на глазах у роханцев, Сули была удивлена отсутствию страха незнакомки. Вряд ли эта девушка (если её вдруг не оказалось среди свидетелей драки двух волков) не слышала рассказов, наверняка кочующих теперь из уст в уста.

— Я никогда прежде не видела того, что увидела сегодня в Золотом чертоге. То, что было там… ты оборотень? Одна из тех созданий из старых легенд? — в глазах роханки горел неподдельный интерес. Она аккуратно присела на противоположный от Сули край кровати, поубавив свой пыл.

Воспитанница эльфов усмехнулась и скривилась от боли, не понимая, что болит сильнее — рана в животе или рука.

— Где Ралис?

Тонкие губы девушки вмиг поджались, превратившись в едва различимую линию.

— Волка заперли.

— Кому пришло такое в голову! — воскликнула Сули, но снова вставать не стала. — Его должны отпустить. Он не виноват в случившемся.

— Он чуть не убил тебя на глазах у всех.

— Не убил! Ралис не опасен. Отпустите его.

— Успокойся, дева-волчица. Я передам твои слова королю. Вот, — она протянула Сули принесённый кубок. — Ралис попросил приготовить это для тебя. Это отвар из трав. Он сказал, что тебе это нужно будет выпить, как только проснёшься.

Темноволосой был знаком этот отвар. Ралис и в былые годы готовил его, когда оборотень оказывалась ранена. Девушка приподнялась на локте правой руки и, с легким кивком, приняла питье у роханки. Та коротко улыбнулась.

— Спасибо, — Сули вернула опустевший кубок и с тихим стоном опустилась обратно на подушки. Её рука нещадно болела. Даже регенерация оборотня не могла восстановить тело так быстро. — А Леголас? Эльф?

— Он в порядке, — пожала плечами девушка. — Вместе с Арагорном у короля. Его позвать?

— Не нужно, — лениво покачала головой из стороны в сторону темноволосая. — Дева-волчица, — она усмехнулась. — Меня так в жизни никто не назвал. Зови меня Сули.

— Рада познакомиться, — кивнула роханка, — а меня зовут Эовин. Я племянница Теодена.

— Рада знакомству, — Сули вздохнула, глянув на раненную руку. — Давно я здесь лежу?

— Не больше пары часов, и гляди, почти все царапины уже затянулись, — и то верно. Во время драки Сули не раз поранилась: о когти Ралиса или же о мечи стражников, но теперь ни одной царапины на её теле не осталось, лишь старые шрамы от глубоких ран. — Даже на животе, я уверена, рана почти затянулась. Осталась лишь рука.

Не мудрено. Ралис перекусил кость, на сращивание уйдёт много времени. Много для оборотня, разумеется.

* * *

Рыжий оборотень сидел на деревянной лавке, тяжело опустив голову. Он отказался от лекаря, которого прислал Арагорн, и ни с кем не говорил, лишь с Эовин, когда роханка заглядывала чтобы передать как дела у Сули. В такие моменты мужчина поднимал свои усталые голубые глаза, внимательно выслушивал всё до последнего слова, коротко кивал и опускал голову вновь. Иногда он говорил племяннице короля несколько слов: просил приготовить отвар для раненой подруги и отказывался от еды, которую девушка приносила.

Но вскоре и Эовин перестала появляться — она была занята, как и все в городе, подготовкой к дороге. Путь к Хельмовой пади долог.

Оборотень сидел в тишине и одиночестве.

— Ралис, — прозвучало вдруг.

Это был Арагорн. На поясе человека висел тот самый меч о котором уже успела рассказать Сули. Меч, поднявшему который, суждено сесть на трон Гондора и избавить мир от Тьмы. Рыжий усмехнулся; трех стражников, приставленных к оборотню Теоденом рядом не было.

— Чего тебе, человек? — без особого интереса спросил Ралис.

— Я пришёл поговорить.

— Тишина мне милее.

— Нам предстоит долгий путь, все кто сейчас есть в городе отправляются в Хельмову падь, чтобы там принять бой с врагом, — оборотень хмыкнул.

— История интересна, только зачем её рассказывать мне?

— Хочешь остаться здесь, когда все остальные уйдут? — удивился дунэдайн. Ладонь его ненароком скользнула по рукояти меча. Даже здесь в холодной темнице он казался тёплым, согревая уставшие руки.

— Мне плевать.

— Но Сули не плевать, — Ралис поднялся на ноги и повернулся спиной к человеку. — Эовин сказала, что она постоянно спрашивает о тебе, просит, чтобы тебя освободили. Стоит ли мне передать Сулмендис, что тебя устраивает заточение? — оборотень тяжело вздохнул и облокотился о стену плечом. Камень приятно холодил висок.

Подземелье Золотого чертога. Когда-то — много-много лет назад — Ралис уже бывал здесь. Ему не понравилось.

— Считаешь, что наказав себя таким способом ты искупишь свою вину перед Сули? — Арагорн сделал шаг, остановившись вплотную к решетке. В тусклом свете факела, висевшего на стене, он видел тёмные пятна от крови на светлой куртке оборотня и дыры, оставленные на ней стрелами.

— Как это в стиле людей — рассуждать о том, о чем не имеешь ни малейшего понятия, — протянул нараспев рыжий.

— Имеешь ввиду то, что случилось в Лихолесье между оборотнями и Трандуилом?

Ралис зарычал, обернувшись к Арагорну. В глазах его загорелся дикий огонь, окрасив спокойный и весёлый голубой в необузданный алый. Дунэдайн не отступил ни на шаг, упрямо смотря в глаза волка.

— Я знаю, о чем говорю, — продолжал человек. — Меня вырастили эльфы.

— Воспитанник Трандуила?

— Нет. Я вырос доме Элронда, как и Сули.

— Думаешь, для меня это имеет значение? Я не в восторге от того где выросла Йорун. Возможно, я даже рад тому, что наш сын не повторил её судьбу и не провёл столько лет у остроухих.

— Но ты был частым гостем в Ривенделле.

Ралис был удивлен сказанным словам и даже улыбнулся, забыв о разговоре. Одобрительно хмыкнул.

— А ты внимательный. Либо я уже слишком стар чтобы скрыться от единственного человека в городе эльфов. Не упомяни бы ты все это, я бы тебя и не узнал. Ты теперь больше походишь на оборванца у Амон Сул, не мудрено, что я ни тогда, ни сейчас не признал в тебе мелкого парнишку разодетого на эльфийский лад, — Ралис окинул взглядом Арагорна и одобрительно хмыкнул. — Вырос.

— И сегодня пришёл к тебе с просьбой.

— Слушаю, — Ралис сел на узкую деревянную лавку, стоящую у самой стены. Рана от стрелы на его спине уже почти затянулась, и потому он, не боясь боли, облокотился на холодный камень.

— Люди в Рохане чтят легенды и помнят истории переданные предками. Оборотни не раз появлялись в них и представлялись не добрыми и светлыми существами, — Ралис не был удивлен этим словам. После случившегося в Лихолесье многие озверевшие оборотни остались без присмотра своих разумных собратьев и разбрелись по свету, запугивая и убивая любого кто попадется им на пути. -Встретив Сули здесь в Рохане, я надеялся что нам удастся скрыть ото всех её секрет, но сегодня вы оба показали людям кто вы такие. Не останови бы я стражников тогда в чертоге, вы бы оба сейчас были мертвы.

— Не в обиду, друг, но не очень-то тебя слушают здешние люди. Сули успела получить стрелу, — упоминать о стрелах, которые получил он сам Ралис почему-то не стал.

— Твои слова верны, но теперь, когда всё успокоились, я смогу убедить короля отпустить тебя, уверив, что в грядущей битве оборотень будет нужен нам.

— Хочешь втянуть меня в вашу войну?

— Хочу чтобы ты защищал Сули. Роханцы, зная правду, не станут относиться к ней хорошо. Уже сейчас некоторые из людей короля хотят вашей смерти. Не нависай бы над нами угроза Сарумана, сейчас бы решалась ваша судьба, — Арагорн сделал шаг в сторону, миролюбиво разведя руки. — Мы оба знаем Сули. Она не захочет уходить и пойдёт с нами в Хельмову падь. Я не смогу ручаться за её безопасность в окружении людей — мне не защитить её от каждого. А ты сможешь.

Ралис поднялся на ноги.

* * *

— Хотела бы увидеть Валинор? — спросил Леголас, глядя на девушку. Она повернулась к нему, а эльф смотрел, не отрываясь, ей в глаза.

Яркое солнце, едва начавшее клониться к закату, врывалось в покои оборотня через окно, освещая своими лучами всю комнату без остатка. Неширокая кровать с матрацом набитым свежим сеном стояла у стены напротив крепкой двери из светлого дерева. Рядом стоял стол из древесины чуть темнее (а может она просто потемнела от времени), два стула и сундук с вещами на котором Эовин разложила отстиранную и покрашенную в тёмно-зелёный цвет зачарованную одежду Сули.

— Нет, — ответила девушка, наморщив нос. — Там скучно, наверное. Хорошее место бессмертным краем не назовут. Мне больше нравится Средиземье.

— А я бы хотел увидеть земли Валар, — протянул, улыбнувшись, принц и снова отвернулся, бросив взгляд светлых глаз на прикрытую дверь.

— У тебя ещё всё впереди, мой принц. Ты — эльф, тебя пустят, а вот меня нет. Вряд ли светлым Валарам понравится, что на их землях будет одна из народа, созданного Морготом.

Сули фыркнула, а поймав задумчивый взгляд посерьезневшего вмиг эльфа, осеклась и скрыла улыбку.

— Неважно, кто наши предки, — произнёс, едва слышно, Леголас. — Важно, кто мы сами. Свой путь в жизни выбираешь только ты.

Ладонь царевича поймала маленькую ладошку Сули и осторожно сжала; девушка невольно вздрогнула, за что тут же упрекнула сама себя.

— Тебе-то легко говорить, остроухий, твой народ создал Илуватар, — лениво и непринужденно махнула свободной рукой. — В любом случае, для меня Средиземье лучше. Это мой дом, другого мне не нужно.

Царевич кивнул, задумавшись. Взгляд его будто был прикован к светлой ладони в его руке. Большим пальцем он провёл по тыльной стороне и вдруг устало улыбнулся.

— У меня есть для тебя кое-что, — принц вытащил аккуратно сложенный несколько раз лист старого, пожелтевшего пергамента. С улыбкой на лице Сули бережно взяла его в руки.

— Я уж забыла, что отдала её тебе, — прошептала воспитанница Элронда, надломившимся голосом, разворачивая пергамент, — думала, что навсегда потеряла.

Перед глазами та самая карта, взятая из библиотеки Ривенделла. Засмеявшись от радости, девушка провела по ней пальцем, одну за одной подмечая все ошибки допущенные эльфом-картографом. Вот тут ручей сворачивает в другую сторону, эти горы слишком близко друг к другу...

Улыбка исчезла, когда взгляд упал на засохший цветок. Ветреница. Анемон. Сердце пропустило удар.

Боромир.

Девушка сложила карту пополам, а потом ещё раз.

— Спасибо, что сберег, — оборотень нервно облизала губы. Леголас положил ладонь поверх её. Точно так же как, ещё совсем недавно, делал Боромир. Сули отняла руку и прижала к груди.

— Сулмендис, — вдруг серьезно произнёс эльф. — Я уже давно хочу сказать тебе…

— Прошу тебя, эльф, — устало прошептала оборотень, — не нужно. Не надо, — отвернулась.

Лихолесец хмыкнул и поднялся на ноги. Прикрыв глаза, Сули всё ждала, что вот-вот услышит как скрипнет плохо смазанная дверь, и эльф оставит её наедине с собой и горестными воспоминаниями. Но Леголас не уходил.

Он навис над темноволосой, наклонившись к самому её лицу. Одна рука принца уперлась в изголовье кровати, а вторая заправила выбившийся короткий локон волос за обрубленное ятаганом ухо. Сули, испугавшись, не смогла отвести взгляд и глядела в голубые глаза с широким тёмным зрачком; поджала сухие губы, когда эльф опустился непозволительно низко.

— Ты знаешь это, — произнёс обжигающим кожу шепотом царевич, — знаешь, что я твой соулмейт, — его длинные пальцы прошлись по щеке девушки и замерли на подбородке, не давая и шанса отвернуться. — Этого никто не сможет изменить. Ты моя истинная пара, — склонился к самому её лицу, — и я не собираюсь сдаваться.

Сули прикрыла глаза, чувствуя на своих губах его горячее дыхание. Так близко. Так опьяняюще близко.