Острие лезвия, ветер и любовь (гет)

Два дня пролетели как миг; Сули вновь, теперь уже в обличии белой волчицы, стояла на перевале, провожая взглядом армию оборотней. Они покидают границы родного Рангара. Девушка и вообразить не могла, что на свете так много существ подобных ей — тысячи, десятки тысяч. Столь большую стаю мир ещё не видывал.

— Потерять надежду в такие моменты не так уж и сложно. Верно? — совсем рядом раздался голос Дейкил. Так и не обернувшись волчицей, девушка стояла рядом с подругой, нахмурившись. Мимо них проходили оборотни, и эта вереница не думала заканчиваться.

— А была ли она, эта самая надежда?

Сули прикрыла жёлтые глаза.

Ей не удалось разубедить Ралиса.

Все эти дни после того злосчастного разговора на холме, девушка добивалась лишь одного — разговора с бывшим возлюбленным. Попытки эти пошли прахом: преданный до последней капли крови Вилос всегда оказывался рядом. Лишь один раз молодой оборотень не успел остановить темноволосую:

- Пойми же ты, Ралис! Ты не получишь Лихолесье, а даже если и так, даже если Трандуил будет убит, а его королевство окажется в огне, то какую цену ты за это заплатишь? Оборотни вновь станут рабами Тьмы и то, за что боролись наши предки, пойдет прахом. Ралис! Подожжешь одно дерево, и загорится целый лес. Я умоляю тебя, Ралис. Ралис!

Крича и брыкаясь, Сули пыталась вырваться из цепких рук прибежавшего на шум Вилоса. На редкость сильный для своего телосложения парень, пытался увести девушку от своего короля, но та противилась: дралась, пиналась и царапалась.

— Ралис!

Мужчина не сказал и слова: лишь смотрел в серые с жёлтым глаза и молчал. Брови его были нахмуренны, а лицо устало и серо. Он молчал, а Сули понимала — не ответит.

— Ты приведешь их к гибели, — прошептала одними губами, — Ралис, ведь ты не зло.

Король отвернулся.

Холодный ветер, дующий с востока, пробежался по белой шерсти волчицы. Сигнальщик неуверенно сложила руки на груди и покачала головой:

— Что ж теперь будет?

Рядом остановились рыжий волк — Кайи — а подле Эклесс в человеческом обличии. Старый оборотень опирался на молодого, а рука его, лишившаяся кисти, была крепко перевязана и прижата к груди.

Прошедший мимо средиземских гостей волк протяжно завыл — многие собратья, шедшие позади и ещё не пересекшие границы Рангара, ответили ему. Это был один из воинов Ралиса, тот самый который был рядом с королем в день их с Сули "разговора". Он слышал крики девушки, но молчал, так же как и сам Ралис. Не сказал ни слова и тогда, когда темноволосую утаскивали прочь.

Блеснув зелёными глазами, волк глянул на белую волчицу и вдруг кивнул, а после, развернулся и пошел через перевал к Средиземью.

Эклесс заговорил:

— Нам пора отправляться. Не хватало ещё, чтобы Ралис решил оставить нас здесь. Не для того мы так много пережили, чтобы теперь остаться в стороне, — и, не дав остальным шанса ответить, обернулся волком, зарычав от боли.

Пытаясь удержаться на трех ногах, огромный чёрный волк больше не казался таким сильным и устрашающим как прежде. Беспомощно, он перескочил несколько раз с лапы на лапу. Громко фыркнул. Остановился. В лиловых — потрясающе красивых — глазах плескалось ничем не прикрытое отчаяние. Старый оборотень упрямо отводил взгляд в сторону. Боялся показать свою слабость остальным.

Эклесс был старше их всех вместе взятых — видел их детство и юность, взлеты и падения, учил и наставлял по мере сил. Предстать теперь таким беспомощным перед теми, кто прежде видел его сильным и непобедимым, казалось неправильным. Противоестественным. Странным...

Сули отвернулась, не в силах видеть собрата таким.

Он был первым её другом в стае, ещё до того как Тейран признал в ней сестру, а Ралис назвал своей парой.

Всегда был рядом.

Сейчас и вспоминать было странно те давние времена, когда девушка до дрожи в коленях страшилась одного только вида этого мужчины: громадный, хмурый, весь усыпанный уродливыми кривыми шрамами, с зияющими пустотами на месте где должны были быть зубы — какие-то были выбиты, а какие-то выпали от старости. Как же она перепугалась, когда Эклесс впервые нагрянул к граница Ривенделла, чтобы забрать молодую волчицу и вернуть в стаю — Сули было решила, что Хелтай прислал за ней этого зверя, чтобы тот убил непокорную сбежавшую дочь.

Волчица улыбнулась этим воспоминаниям.

А сколько историй этот молчаливый оборотень рассказал ей? Во время их совместных походов, на, выпрошенных ценой больших усилий, привалах Эклесс — сначала неуверенно, а от того тихо, но после громко и, порой, с азартом — повествовал о годах таких далеких, что Сули не до конца верилось, что друг её не обманывает. Но этот оборотень никогда не врал. Прямолинейный и верный, он всегда говорил только правду, даже если знал, что за нее по голове его никто не погладит.

Сули не соврет, если скажет, что все этот упрямый и непробиваемый оборотень с годами стал для неё роднее отца и брата.

— Нам придётся бежать дни и ночи напролёт, — начала волчица, а после произнесла то, что все и так знали, но признать, будто бы боялись: — Ты не сможешь осилить такой путь, Эклесс.

— Смогу! — оскорбившись, волк заупрямился и, пытаясь оспорить слова белой волчицы, пробежал немного вперёд (вернее прошел чуть быстрее прежнего). — Я всё смогу. Вы не убедите меня остаться здесь. Пока у меня есть хотя бы призрачная надежда убить Ралиса я буду бежать. Я справлюсь, — упав на землю, Эклесс не смог подняться без помощи Дейкил.

Дочь Хелтая любила старого оборотня и была готова сделать что угодно лишь бы помочь ему пережить поход.

Теперь она в ответе за него.

Вечер прошлого дня.

Расположившись всё в той же таверне, за тем же лиловым столом, четверо средиземских оборотней молчали.

Ралис не посадил их под замок, не приставил охрану и даже не запретил выходить за пределы города: все четверо были вольны делать всё, что им заблагорассудится. Даже границы Рангара были открыты, и, если оборотни вдруг решат вернуться в Средиземье, им не стали бы препятствовать. Но никто из гостей не воспользовался этим шансом.

— Могу сказать одно, — начал Эклесс, прервав долгое молчание, — после смерти Хелтая и Тейрана нашей стаи больше нет. Никто не знает, куда ушли остальные оборотни Средиземья, а нам до них дела нет. Нужна новая стая, и мы, четверо, станем её началом, — никто не возразил и мужчина продолжил. — Вождём я назову Сули.

— Но почему меня? — удивилась девушка. Остальные молчали, ничуть не удивившись.

— Ты изменилась и больше не испуганная девочка-эльфийка. Теперь сможешь вести за собой других, — прямо ответил оборотень, крепко прижимая к груди изувеченную руку. — Это ты и делала в последние дни.

— Эклесс прав, — Дейкил нахмурилась, но тут же просветлела лицом. — Жаль, что не я это предложила. С того дня как мы потеряли вождя, ты заняла его место в нашей компании. Вот уж действительно дочь Хелтая.

Усмехнувшись ещё раз, сигнальщик подняла кружку с элем и припала к ней губами, ловко спрятав набежавшие на глаза слёзы скорби.

— Я-то думал, что говорить очевидное не стоило, и мы все уже давно приняли твою власть, — подхватил Кайи. Парень задумчиво, не отводя глаз, смотрел в одну и ту же непримечательную точку на столе. — Пока мы были посвящены своим проблемам: Эклесс лелеял мечту оторвать голову моему предателю-отцу, Дейкил оплакивала Тейрана, а я от горя совсем потерялся, ты вела нас, а мы следовали.

Подняв взгляд на мать, парень улыбнулся — устало, но уверенно.

Эклесс опустил голову — остальные, признавая главенство Сули, повторили за ним — и сказал:

— Да здравствует вождь.

— Эклесс, — позвала Сулмедис и взглянула в лиловые волчьи глаза друга, — вчера ты назвал меня своим вождём. Скажи мне, ты говорил искренне? — волк уверенно кивнул. — Раз так, то ты будешь слушать меня, так же как слушал прежде Хелтая, а до него Бодиль? — кивнул вновь. — В таком случае я приказываю тебе обернуться человеком и проделать этот путь верхом. Мы понесём тебя по очереди.

— Я и без того обуза, а так окончательно стану балластом. Не хочу заставлять кого-то из вас тратить на меня силы, — оборотень упрямился, но человеком обернулся. Теперь он стоял, понурый, смотря себе под ноги словно нашкодивших ребенок, боящийся наказания.

— Что-то я не припомню, чтобы ты хотя бы раз оспаривал приказы Хелтая, — Сули, с небывалой прежде уверенностью, шагнула в сторону мужчины, а тот поджал губы. — Я не тянула тебя за язык, так что, раз уж назвал меня вождём, — волчица улеглась на землю перед другом, — выполняй мои приказы.

Оборотень неуверенно замялся, но вновь спорить с приказом не решился, и, подойдя вплотную к белой волчице, перекинул ногу через её спину, сел, ухватившись здоровой рукой за шерсть на загривке. Сули неспешно поднялась, не ожидая, что Эклесс окажется таким тяжелым.

— Быть может лучше я? — спросил у матери Кайи. Та упрямо — как делал это Хелтай — тряхнула головой.

— Справлюсь. А сейчас отправляемся. Не хватало нам еще отстать.

И трое волков бросились следом за армией оборотней, идущих на Средиземье.

* * *

Вечер окутал мир тьмой.

— Кажется, что путь из королевства оборотней тянется в разы дольше чем путь в него, — Сули потянулась, размяв затекшие после сна мышцы. На привал армия Рангара остановилась уже после полудня. — Думаю к ночи, часа через два или три, мы отправимся дальше.

— А Ралиса-то так и не видно, — Дейкил покачала головой, вглядываясь в стоявшие кругом телеги. Когда оборотни только прибыли те были полны, теперь же вся еда была роздана воинам. Кормили не до отвала, но поднабрать сил до следующего привала можно. — Странно. Куда он мог деться?

— Думается мне, он отправился вперёд, — рассудила Сули. — Ралис не из тех, кто может долго усидеть на месте. Хотя кто знает, теперь-то я уже ни в чем связанным с ним не уверена.

Дейкил задумчиво хмыкнула и прильнула к бурдюку с водой.

— Дядя и прежде был горазд на сюрпризы, но теперь, — поняв, что шутка сейчас ни к чему, сигнальщик прервала себя на середине фразы с сделала ещё один глоток. — Хотя сегодня все мы ошиблись. Вон он ходит.

Проследив за взглядом подруги, Сули увидела Ралиса; деловито, он прохаживался вокруг обозов с незнакомым девушке оборотнем и Вилосом. Темноволосая поднялась с места, намереваясь подойти поближе. Кто знает, вдруг удастся подслушать разговор.

Удача была на её стороне, и обрывок фразы долетел до ушей:

— Как вернётесь, передайте мой приказ выждать месяц и отправляться в Средиземье. В Рангаре сейчас только щенки да старики и беременные женщины, которые не в состоянии драться. Идти они будут долго, а сопровождать их будут те войны, которых я оставил в городе. Пусть отправятся к границам северо-восточного Лихолесья. Когда они будут там, эльфийский город встретит их открытыми воротами.

Мужчина-оборотень, видимо являвшийся ответственным за эти возы, неустанно кивал на каждое слово своего короля. Ралис остановился, нахмурился и вдруг устало улыбнулся сам себе.

— Отправляйтесь завтра на рассвете, — отдал он последний приказ и отпустил незнакомого Сули оборотня. Повернулся к Вилосу: — Ты тоже можешь идти. Я пришлю за тобой, если понадобишься.

Парень откланялся и, неспешно — несколько раз обернувшись — ушёл. Ралис размял спину, потянулся и направился прямо к месту, где стояла темноволосая.

— Прятаться так и не научилась, — пожурил он, проходя мимо.

— Что должно произойти, чтобы ты одумался?

— Нет на свете такой силы, — оборотень беззаботно, как могло показаться, махнул рукой и скрылся среди других оборотней. Сули не последовала за ним, вместо этого вернувшись к друзьям.

— Ралис слишком самоуверен, — пояснила она своё недовольство. — Он приказал тем оборотням, которые остались в Рангаре, через месяц отправляться к границам Лихолесья. Этот идиот не сомневается в победе.

— Нам срочно нужно что-то предпринять, — уже в который раз протянула Дейкил. Эклесс молчал, а Кайи громко фыркнул. Парень поднялся на ноги, но не стал уходить.

— Что же нам делать? Ха. Будто бы у нас много вариантов, — бросив это, он отвернулся от остальных и неспешно зашагал в сторону.

* * *

Один день пути.

Лишь один день пути остался до белых стен Минас-Тирита.

Отчаяние захлестнуло собой каждого из членов небольшой стаи, вождём которой единогласно признали Сули. Сама же девушка теперь нетерпеливо ходила из стороны в сторону, успев уже протоптать аккуратную тропинку среди зелёной травы — сегодня темноволосая отошла далеко от стоянки, и не один оборотень не потревожит её здесь.

— Что же делать? Что? Должно быть какое-то решение, — неустанно повторяла девушка себе под нос.

— Решение есть, да только вы трое упрямо не хотите его принять.

Она обернулась на голос; это был Кайи, а подле него два смутно знакомых мужчины из их рангарских собратьев. В одном из них Сули узнала воина Ралиса, а вот второй никак не припоминался.

— О чем ты?

— Он об убийстве неугодного монарха, — выступил незнакомец. Девушка нахмурилась от этих слов и заглянула в лицо сына, ища в нём ответ на незаданный вопрос. Кайи же, с пугающей обреченностью во взгляде, смотрел себе под ноги, на вытоптанную темноволосой тропинку.

— Кайи! Убийство Ралиса не выход. Это не то, что нужно нам.

— А что нам нужно, мама? — парень, будто бы повзрослевший на целые века за последние несколько дней, посмотрел ей в глаза. — Нам нужны монстры-оборотни, подчиненные Саурону? Нам нужна победа Мордора? Оглянись! Силы Света и Тьмы и без того не равны, а такая армия окончательно перевесит чаши весов на сторону Тёмного Властелина. Ты хочешь мир в огне и крови?

Сули отшагнула от сына как от необузданного пламени. Слова его жгли как жжёт факел руку, занесённую над ним.

— Нет, — она покачала головой. — Мы должны переубедить Ралиса. Это наш выход.

Воин короля, не скрывая своего отношения к прозвучавшим словам, громко цыкнул.

— Видел я, как ты переубеждаешь. Очень действенно.

Отвечать на эти слова норовившей сорваться с языка колкостью воспитанница эльфов не стала. Двое незнакомцев не интересовали её — лишь мнение сына имело значение.

— Неужели ты действительно хочешь смерти Ралиса?

Парень покачал головой из стороны в сторону.

— Нет. Я совсем не хочу этого и, уверен, возненавижу того, кто лишит моего отца жизни, но это необходимое зло. Мы спасём мир его смертью.

— Кайи!

— Нет, мама, — остановил девушку рыжеволосый. — Пока вы с Дейкил и Эклессом вели праздные разговоры я собрал оборотней, которые готовы действовать. Мы сделаем то, что должно, а в замен хотим попросить не ставить нам палки в колеса.

Сули не могла поверить в прозвучавшие слова и вновь принялась ходить из стороны в сторону, не обращая никакого внимания на стоящих перед ней собратьев.

— Это безумие. У Ралиса кольцо силы. Он победит всех вас, а после обречёт на смерть. Только этого вы и добьётесь своим бунтом. Нужно действовать иначе. Дайте только время...

— Времени нет! — закричал Кайи. — Уже завтра к этому же времени оборотни подступят к людскому городу. Или ты у врат Минас-Тирита выйдешь вперёд и начнёшь убеждать отца в надобности отступить? В любом случае, мы пришли сюда попросить остаться в стороне, когда всё начнется. Поверь, мама, так будет лучше.

Наскоро, будто делая одолжение, парень обнял родительницу и отстранился, уходя. Двое незнакомцев не последовали за ним: они разошлись в разные стороны — не хватало ещё, чтобы Ралис узнал об их заговоре.

Сули осталась стоять на месте.

* * *

Семеро оборотней, побитых и едва стоящих на ногах, оказались под всеобщими взглядами собравшихся вокруг собратьев. Ещё один оборотень — высокий рыжий мужчина — расхаживал по этому импровизированному полю боя, раздражено улыбаясь.

— В этом и был ваш план? Напасть на меня толпой и убить? Ха, — Ралис, без единой царапины на теле, взирал свысока на изрядно помятых заговорщиков. — Разве ж кто-то из вас мог предугадать, что я отделаю всех семерых как детей малых?

Лениво потянувшись и хрустнув пальцами, король оборотней направился к неудавшимся убийцам намереваясь довести начатое дело до конца. Волк Кайи стоял впереди, закрывая собой остальных. Он свирепо скалился, готовясь вновь принять бой, пусть и был не в лучшей форме: из распоротого острыми когтями бока лилась кровь и, пусть на рыжем мехе она была едва заметна, красоты рваным краям раны это не прибавляло.

Вопреки ожиданиям, подойдя к сыну, Ралис не атаковал его — вместо того, чтобы нанести решающий удар, король отшвырнул Кайи в сторону и принялся за остальных. Он должен был показать свою силу, чтобы подобная идея со свержением не закралась больше ни в одну голову. Поблескивающее на пальце магическое кольцо будто подталкивало своего обладателя к этому, пьяня обретённой силой.

Предавший воин упал на землю, когда Ралис переломил его шею будто бы тростинку. На очереди был избитый до полусмерти мужчина-оборотень, но когда король потянулся к нему, рыжий волк оттолкнула правителя Рангара в сторону.

— Решил не оставаться в стороне? — усмехнулся оборотень, поднимаясь на ноги. — Похвально, да только зря, сын. Советую поскорее отойти и не мешать взрослым вести свои дела.

Но Кайи не отошел. Ощетинившись оборотень скалил клыки, готовясь — но не решаясь — нанести первый удар.

— Я бросаю тебе вызов, Ралис, — произнёс молодой волк. Брови короля удивленно дернулись.

— А я его не принимаю.

— Ты не можешь не принять его! — закричал Кайи.

— Король делает что хочет, — пожал плечами рыжий, — а теперь отойди в сторону. Заговорщики должны быть убиты. Мы на подступах к Мордору, и я не хочу, чтобы во время решающего боя кто-то ударил меня в спину.

— Я тоже заговорщик, чего же ты не трогаешь меня? Или думаешь, я не ударю в спину?

— Если ударишь, то я буду разочарован в Хелтае, который должен был воспитать из тебя война не бьющего исподтишка.

— Не смей говорить о Хелтае! — зарычал молодой волк и кинулся в бой. Он успел ударить наотмашь, лишь слегка зацепив когтями плечо отца, когда Ралис снова отшвырнул оборотня в сторону. — Ты, — скалился сын, смотря на короля, — ты предал всех. Убил Хелтая и Тейрана, искалечил Эклесса, предал маму, а теперь хочешь уничтожить свой народ. Ты монстр достойный только смерти.

Ралис засмеялся, не показав, как сильно ранили его эти слова. Он произнёс лишь два слова:

— Так убей.

Просить вновь не нужно было — молодой оборотень бросился вперёд на мужчину, стоящего перед ним с разведенными в стороны руками. Драка завязалась слишком быстро, и так же быстро Кайи оказался прижат к земле с приставленным к сонной артерии кинжалом. Ралис не спешил нанести последний удар.

— Остановись! — белая волчица вцепилась клыками в руку с занесённым оружием. Король закричал от боли, но пойманного волка выпустил. — Уходи, Кайи! Быстро!

Стоило сыну отойти на достаточное расстояние и оказаться рядом с Дейкил и Эклессом, Сули отпустила Ралиса, но человеком не обернулась.

— Что ж, — тряхнув раненной рукой, король окинул собравшихся взглядом, — если конфликт исчерпан, то отправляемся. Меня утомили эти бессмысленные драки. Хочется уже пролить кровь какого-нибудь эльфа.

— Нет, — прорычала Сули.

— Что?

— Я сказала "нет". Никто не оправиться в Мордор. Не позволю.

Ралис усмехнулся.

— Не говори что...

— Я бросаю тебе вызов.

Подняв взгляд к небу, король Рангара тяжело вздохнул, но белая волчица не стала дожидаться ответной остроты и атаковала, нанеся короткий и тяжёлый дар по левой ноге мужчины. К удивлению, тот выстоял, но не атаковал в ответ.

Как бы Сули не изловчалась, как бы не атаковала — волчицей или человеком — Ралис каждый раз ловко уворачивался или отбивал удар, отводя его в сторону. Мужчина/волк не атаковал бывшую подругу, вместо этого лениво отбивая все её нападения. Оборотень злилась.

Обернувшись человеком, она развязала рукопашный бой, который вскоре перерос в драку с кинжалами. Металл звенел. Искры разлетались в стороны. Лишь раз Сули пересеклась взглядом с отцом своего сына и в глазах его она увидела одно — страх. Не страх быть убитым или свергнутым — Ралис боялся, что ему придется убить Сулмендис, чтобы сохранить свою власть и исполнить план.

Оружие Сули отлетело в траву, она оказалась открыта, но фатальный удар не последовал — Ралис отошёл назад.

— Прекрати это, пока ещё можно, — попросил он на глазах у собравшейся за их спинами армии.

— Ни за что. Пока я стою на ногах...

— Ах, значит дело только в этом? — прервал король. Обернувшись волком, за один только миг, он повалил девушку на землю, а сам навис сверху, угрожающе распахнув клыкастую пасть. — Мр?

Ралис оторопел, когда темноволосая обхватила пальцами его морду, захлопнув со звонки щелчком пасть. Другую руку девушка сделала волчьей лапой (сама не ожидая успеха, Сули порадовалась, что научилась такому в Мории), когтями которой ударила волка по шее — рана не была смертельной, но ощутимо болезненной. Лапа вновь стала рукой.

Король не отскочил — зарычал, вырвался из схватки и ударил наотмашь, заставив девушку на несколько секунд видеть перед глазами только тьму и мерцающие огни. Волк отошёл, не ожидая, что соперница поднимется. Но она поднялась.

— Сдавайся, — прорычал в отчаянии король. — Тебе не победить меня, — Сули обернулась волчицей. — Да чего же ты такая упрямая?

Они сцепились в смертельной схватке, нанося ранящие удары друг другу. Теперь Ралис совсем не защищался, напротив, он будто и не замечал приходящихся на его тело ударов, ударяя в ответ в десять раз сильнее.

— Сдавайся, Сули!

Он старался бить по голове, надеясь, что волчица потеряет сознание. Но та, упрямая, держалась — из последних сил, но держалась — хватаясь за реальность, не позволяя себе провалиться в чёрную бездну.

— ОСТАНОВИСЬ!!! — закричал Ралис. Он отскочил от соперницы и обернулся человеком, не став зажимать рукой кровоточащую рану на шее. — Я не хочу вновь потерять тебя. Не хочу убивать того, кого люблю. Остановись.

Сули стала человеком, а на глазах её собрались слезы. Она уже поняла, чем закончится этот бой — лишь один из них выйдет из него живым. Вдвоём никак.

— Нет.

— Прекрати это.

— Убей меня, чтобы всё прекратить.

— Нет!

— Тогда дерись.

Девушка нанесла несколько быстрых ударов кулаком снизу-вверх, попав в первый раз в левый бок рыжего, а потом и в челюсть. Ралис пошатнулся, но не упал. Он вытащил свой магический кинжал из запястья, но не пустил в ход, просто держа тот в расслабленной руке.

С обреченным спокойствием он смотрел на воспитанницу эльфов перед собой. Та, плача, пыталась ранить, ударить посильнее совсем не замечая этого взгляда... обреченного. Растерянного. Взгляда-прощания.

Вскинув руку с кинжалом, Ралис замедлился перед самым ударом, позволив себя разоружить.

Оружие попало в руку Сули. Взмыло вверх.

Острый клинок угодил в несопротивляющееся тело.

Король пошатнулся, но не упал. Улыбнулся, ощущая на своих губах металлический привкус крови. Девушка, будто поняв, что произошло, испуганно вскрикнула и хотела отскочить в сторону, но рыжий поймал её за плечо, причинив боль прикосновением к соулметке.

— Не уходи, — прохрипел он и упал на колени, когда ноги вдруг предали, перестав удерживать тело. Сули опустилась на землю подле; свергнутый король продолжал улыбаться. Протянув руку к лицу темноволосой, он коснулся её щеки, оставив на коже кровавый след. — Ты всегда была слишком упряма, принцесса. Не плачь. Это был мой выбор… я не смог бы снова потерять семью.

— Ралис, — шепчет она, удерживая слабеющее тело. Глаза мужчины закрылись, но улыбка ещё горела на губах.

— Ты знаешь, что сегодня за день? — спросил рыжий.

— Нет.

Медленно Сули покачала головой, но Ралис не увидел этого.

— Твой День Рождения, если я правильно смог высчитать дни, — мужчина хмыкнул, чуть приоткрыв глаза. Девушка плакала навзрыд, накрепко вцепившись в его плечи. — Ты была такой крохой, когда я увидел тебя впервые на руках у Бодиль. А помнишь, как мы праздновали тогда в Ривенделле? Ха, — глаза его наполнились небывалой прежде печалью и болью. — Эльфийские пирушки — слишком скучно и много вина.

Сули нашла в себе силы и улыбнулась в ответ; поддалась вперед коснувшись лбом его лба. Она закрыла глаза.

Её ладони покрыты чужой горячей кровью.

На сухую землю упало безжизненное тело.

* * *

Последний бой войска Света с войском Тьмы.

Врата Мордора. Окружившие солдат орки, гоблины и тролли. Отчаяние. Боль. Смерть.

Вой пронёсся над полем брани.

— Оборотни!

Первым непомерно огромную стаю увидел Леголас. Он углядел и ведущего её белого, израненного волка, бегущего перед своими собратьями. Именно его вой разнесся над землей.

— Это Сули? — спросил у эльфа Гэндальф, но лихолесец лишь неопределенно пожал плечами. Было слишком далеко, чтобы он мог разобрать.

Орки радостно кричали, приветствуя оборотней. Они не выстраивали авангард, чтобы защититься от бегущего на них войска, не выпускали в небо сотни стрел. Это стало их главной ошибкой: стая прорезала ряды войска Тьмы как острый нож режет масло. Не ожидая предательства от союзников, орки оказались смяты и рассредоточены, в то время как многие оборотни пробились к окруженным людям.

Леголас углядел в толпе того самого белого волка, бежавшего впереди. Тот, завыл, подскочив на задние лапы и возвысившись над всеми вокруг. Вой, громкий и протяжный, огласил округу. Другие волки вторят ему, своему предводителю. Королю. Нет, не королю — Королеве. Сулмендис.

Теперь пришла пора людям кричать и ликовать. Воины с радостью кричали хвалы оборотням:

— Победа!

— Волки с нами!

— Оборотни пришли! На нашей стороне оборотни!

Сердце Сули ликовало от этих слов: её народ спас людей — она привела их на помощь так же, как когда-то это сделала Бодиль. Принесла спасение людям. Но только здесь, среди окружённых солдат, она поняла, что оборотни уже и без неё были здесь: вся стая Хелтая собралась вновь, сражаясь на стороне людей Гондора и Рохана.

Бой был в разгаре: её волки разили орков без разбора, тяжелыми ударами перешибая позвоночники, отрывая конечности. Армия Саурона терпела поражение. Но вдруг что-то изменилось.

Волчица почувствовала это. Странное. Пугающее. В голове нестерпимо зашумело.

Зверь!

Это он. Рвется наружу! Царапает и скребётся, вгрызается клыками в клетку в которой заперт. Но нынче клетка будто бы и не из стали вовсе — из дерева — и потому легко поддается клыкам, скрипит. Ломается.

Сули зарычала от страха. Зверь!

— Нет!

Она слышала, как к её рыку присоединялись другие. Оборотни выли, рычали, бились, раня сами себя. Волчица поняла — все они потеряли контроль. Зверь каждого из них рвётся наружу. Её солдаты борются, заведомо зная, что победить в этой битве почти невозможно.

Но появилось ещё что-то — кто-то — Сули почувствовала (поняла) к кому так стремится зверь. Саурон. Он был здесь, совсем рядом.

— Сули, — знакомый голос. Нет, не голос, голоса! — Сули!

Хищница открыла жёлтые волчьи глаза, но едва ли могла узнать лица перед собой. Их было двое: гном и лучник, что пытался коснуться её.

— Сули! — звал он и от голоса этого бежали мурашки по телу.

Хищница зарычала и клацнула зубами, едва ли не отхватив протянутую к ней руку; гном кричал что-то лучнику, но тот упрямо отмахивался, повторяя чье-то имя. Такое знакомое. Волчица, кажется, слышала его где-то прежде. Странное имя.

Она усмехнулась про себя, тряхнув головой, и завыла; волки вторили своей правительнице — они её и власть белой волчицы над ними безгранична. Без её приказа они не начнут бой, не двинутся с места; королева молчала, а войско бездействовало.

Голос зазвучал в голове. Чужой. Не знакомый. Манящий.

Саурон где-то рядом. Это его обещания сулили невиданное могущество, безмерную власть, силу, которой нет равных. Всё, что хищница пожелает, будет её, а взамен только…

Вой королевы вновь пронесся над головами сражавшихся. Оборотни атаковали, но не орков как прежде, а людей.

— Сули, услышь меня, — королева-волчица обратила свой взор на лучника рядом с ней. Почему не убегает? Другие испуганно бегут. Чего этот стоит? Она зарычала, склонившись к самому его лицу. Ну же, беги.

Его ладонь легла на морду волчицы и прошлась куда-то вверх, коснувшись обрубленного уха.

— Это я, Сули. Я с тобой.

Рука незнакомца запуталась в мехе на загривке, а после ушла куда-то правее и приятная дрожь разлилась по телу.

— Я люблю тебя.

Волчица стряхнула руку со спины, ощутив как внутри неё кто-то скребётся. Кто-то маленький и едва ли значимый — крохотный человек. Темноволосая девушка. Своими маленькими ручками она пытается сломать стальные прутья клетки, в которой оказалась. Не более чем мелкая неприятность — волчица тряхнула головой — такая и внимания не стоит.

Обойдя эльфа, королева-волчица пошла дальше, едва ли обращая внимание на битву бушующую вокруг. Её волки сражались не жалея сил, а она упивалась этой властью. Достаточно было одного лишь взгляда, чтобы отдать приказ, который никто обсуждать не станет. Власть безгранична, как и сила текучая по её венам вместе с кровью. Лишь жалкий отголосок стука по стальным прутьям, где-то глубоко в душе, портил момент. Волчица зарычала, злясь на маленького человечка внутри.

Ничтожество.

Стук упрямо повторился опять.

Плевать. Пусть стучит.

Она увидела старика и ребёнка: ребёнок крепко держал в крохотных ручках нож — едва ли это можно назвать мечом — грозя им чёрному волку перед собой, а старик, в некогда белых, но теперь запачканных одеждах отбивался посохом от бурого собрата королевы-волчицы.

Хищница зарычала, и оба волка отступили. Ей вдруг стало интересно, что в пылу битвы забыли старик и ребёнок. Она подошла к ним вплотную, вглядываясь в едва знакомые лица. Седовласый обеими руками держал в руках посох, готовый в любой миг пустить его в ход.

— Сули, — произнёс ребёнок, и металлический звон в ушах стал сильнее и назойливее. — Это я Пиппин. Помнишь меня? Сули, останови их. Пожалуйста, я прошу.

— Пин! — ещё один мальчишка подбежал к ним и волчица заинтересовано уставилась теперь уже на него. Волки не нападали ни на старика, ни на детей — королева приказала не делать этого, а значит никто не ослушается.

— Сули, — ребёнок назвавшийся Пиппином. Но второй назвал его Пином! И что из этого правильно, а что нет? — С ней что-то не так. И оборотни напали, хотя должны были защищать. Мерри.

— Успокойся, — сказал другой мальчишка — Мерри — и повернулся к королеве. — Сули, если ты слышишь меня, — волчица мотнула головой, не понимая, почему все вокруг зовут её этим странным именем. — Ай, ну их эти слова, — махнул рукой ребёнок и потянулся за чем-то в карман. Волчица заинтересованно выглядывала, что он хочет достать. Она была так самоуверенна; не допускала мысли о том, что мальчишка может причинить ей вред. — Вот! — в крохотной ладошке лежал свёрток. Старый, пожелтевший пергамент. — Ты дала мне его, помнишь? В последнюю нашу встречу. На удачу. Смотри, — развернув, поспешно, лист он показал волчице странного вида рисунок.

Какой-то он неправильный, — пронеслось в голове хищницы. С новой силой раздался металлический лязг. — А эту ветреницу, нужно передать Астре.

Что еще за Астра?

Волчица шагнула назад, зарычав на ребЁнка.

— Это Ривенделл, Сули. Твой дом, — королева зарычала и несколько волков бросились к детям. Они бы убили их в два счета, да только старик, лучник и гном подоспели слишком быстро. — Там живёт твой отец владыка Элронд, твоя сестра и братья. Братья! Они же здесь! Ты помнишь их? Элладан и Элрохир.

Волчица ступила ещё на шаг назад, озираясь по сторонам, будто надеясь увидеть тех самых «братьев» чьи имена она не узнавала.

— А меня-то ты помнишь? Наши посиделки у костра во время похода. Братство? Пиппин, Гэндальф, Арагорн, Фродо и Сэм, Гимли. Леголас. Боромир?

Волчица взвыла, тряся головой. Звон металла нестерпимо звучал вокруг, но в голове его звон стал столь громок, что королева почти не слышала слов ребёнка.

— Ты помнишь Боромира? Этот цветок он отдал тебе перед смертью. Ты сама рассказывала мне, — хоббит аккуратно, чтобы не сломать засохший стебелёк, взял растение и поднял перед носом волчицы. — Он попросил у тебя три вещи: найти меня и Пина, извинится перед Фродо и передать этот цветок.

Астре!

Волчица шагнула на хоббита, распахнув полную клыков пасть. Тот выставить перед собой карту, как щит и королева замерла. Карта ведь действительно неправильная. Гора одна на одной, кто так рисует? И ручей совсем не туда поворачивает! Уж она то знает — столько раз гуляла мимо него с мамой. Келебриан нравились эти бесконечные ручейки усыпавшие собою весь Ривенделл. Когда оборотень была ещё маленькой, эльфийка учила её плавать в одном из них. Получалось не плохо, но и нет так хорошо, как того хотелось.

Толкнув хоббита лапой, волчица зарычала, да так громко как не делала этого прежде. Волки вокруг неё замерли снова, повинуясь воле королевы, а её желтые волчьи глаза вдруг стали серыми — человеческими. Она моргнула, потом ещё раз и завыла, подняв голову к затянутому тучами небу.

Оборотни вторили ей, нападая на орков.

Сули подошла к Мерри, ткнув холодным носом в его нос, а после лизнув хоббита по щеке. Она бросилась в бой бок о бок со своими собратьями. Зверь был повержен.

— Сулмендис, — воззвал к ней голос. Оборотень знала, кому принадлежит он. Саурон сражался с Арагорном, оттесняя человека. — Ты знаешь, что Ралис получил от меня. Его сила была безгранична. Тебе я могу дать такую же безграничную власть. Любой оборотень будет подчиняться каждому твоему слову, — волчица развернулась к Тёмному властелину и сделала первый крохотный шажок. — Твоё сердце жаждет этого: прекратить быть для них никем. Ты станешь для них, что Валар для эльфов. В моей власти дать тебе это, — она бежала навстречу со всех ног. — Лишь примкни ко мне. Я дарую тебе власть, о которой ты и мечтать не смела. Ты перестанешь быть для собратьев ничтожеством, а вместо этого будешь для них величайшей правительницей.

— Значит быть мне ничтожеством! — воскликнула Сули, на полном ходу влетев в Тёмного властелина.

В тот самый момент равнину огласил рёв и срежет — крепость Барад Дур пала.