Голем (джен)

На завтрак Гарри пришлось идти одному. Нет, конечно, Рон, Эмили и Невилл с Гермионой шли рядом, но профессора Снейпа не было. И от этого Гарри чувствовал себя ужасно неуютно. Он попытался вспомнить, было ли вообще хоть одно утро, когда они не сталкивались с профессором по дороге в Большой зал, но не смог. Казалось, профессор Снейп всегда был неподалеку, чтобы помочь, если что-то случится.

Гарри вдруг подумалось, что именно так и должны вести себя взрослые. Хорошие взрослые. Не делать различий между детьми, помогать, спокойно объяснять на занятиях и никогда не наказывать невиновных. Чтобы было не страшно поднять руку и задать вопрос. Или попросить помощи. Или просто прийти и рассказать о том, что волнует. Но последнее, наверное, к учителям не относится. Гарри бы ни за что не пошел с разговорами о жизни ни к кому взрослому, даже к профессору Снейпу. Совсем личным лучше поделиться с миссис Норрис. Ну, в крайнем случае, с друзьями. А вообще было бы хорошо иметь таких хороших опекунов. Которым можно писать из школы о занятиях и оценках, рассказывать о приключениях и просить прислать новую книжку. Вот как пишет домой Эмили.

Только это все были мечты. Гарри вообще не был уверен, что существуют хорошие опекуны. Все-таки родители к своим детям относятся иначе. А у Гарри родителей появиться уже не могло. Он задумался, что лучше: быть сиротой, как он, или знать, что родители тебя бросили? Ведь, с одной стороны, брошенные дети точно уверены, что никому не нужны, а с другой — у них есть шанс, что родители передумают и вернутся. Хотя Гарри бы такому не обрадовался. Если один раз бросили, то и еще раз могут. А жить, зная, что в любой момент можешь оказаться в приюте, не особо весело. Уж Гарри-то в этом разбирался.

Но он почему-то никак не мог выкинуть из головы мысли о хороших взрослых. Вот в чем разница между хорошим опекуном и хорошим учителем? Да, ученики не мозолят глаза преподавателям целый день, а опекуну нужно постоянно следить, чтобы ребенок ничего не натворил. Но в Хогвартсе можно подойти к декану в любое время, кроме ночи, конечно. И детей много, гораздо больше, чем профессоров. За одним ребенком ведь уследить проще. Значит ли это, что добрый учитель — по-настоящему добрый, а не как профессор МакГонагалл, — будет таким же хорошим опекуном? Или все-таки есть какое-то отличие? Например, пусть детей и много, но они меняются. А решение проблем одного и того же ребенка быстро начинает раздражать. Еще ученики не лезут со всякими дурацкими рассказами о погоде, друзьях и играх. Но ведь и Гарри никогда не приставал ни с чем таким к Дурслям. Только почему-то их все равно раздражало каждое его движение.

Тут его выдернул из размышлений тычок в бок. Эмили помахала рукой у Гарри перед лицом и заявила, что если он немедленно не перестанет сверлить взглядом тарелку и не начнет есть, то она будет кормить его с ложечки. А для убедительности добавила, что в детстве много тренировалась на куклах, поэтому опыта у нее завались.

Гарри смутился, неловко пробормотал: «Только попробуй», — и все-таки принялся за омлет, окончательно отбросив дурацкие размышления об идеальных опекунах. Вместо этого он снова начал думать о профессоре Снейпе. Конечно, тот мог просто забыть о Гарри. Или был занят и поэтому не пришел на завтрак. Только раньше такого никогда не случалось. Значит, что-то произошло. Возможно, профессору Снейпу нужна была помощь. Но ведь остальные преподаватели не могли не заметить, что того нет на завтраке. Или могли? Тогда, на Хэллоуин, никто и не обратил внимания, что профессор Снейп ранен, пока Гарри об этом не сказал. Так что, наверное, лучше было подойти к кому-нибудь из взрослых. Только вот к кому?

На Хэллоуин Гарри разговаривал с мадам Помфри. Она вроде бы спокойно выслушала и помогла профессору Снейпу. Можно было бы и сейчас попробовать к ней подойти, но ее тоже не было на завтраке. Как и Квиррелла — понял Гарри, внимательнее оглядев преподавательский стол. И директора тоже не было. Возможно, они все вместе разбирались с какой-то проблемой. Но могло же быть и так, что профессор Снейп попал в беду, а остальные слишком заняты, чтобы это заметить.

Гарри покосился на друзей. Гермиона бы обязательно сказала, что со всеми вопросами нужно идти к декану. Только обращаться к профессору МакГонагалл очень не хотелось. И даже не потому что Гарри ее не любил, просто его постоянно понимали неправильно. Именно профессор МакГонагалл все время видела в его словах издевку или невоспитанность. Последнее время стало лучше, но все равно с Гарри иногда снимали баллы просто за то, что он уронил перо или чихнул в самый неподходящий момент.

А если не к профессору МакГонагалл, а к кому-нибудь другому? К профессору Флитвику? Наверное, можно. Только тот ведь обязательно спросит, почему Гарри не пошел к своему декану. А ответить на это было нечего. Потому что взрослые считают, что недоверие и неуважение — это одно и то же. Профессор МакГонагалл и так часто снимала с Гарри баллы именно за неуважение к преподавателям.

Вот если бы можно было вообще не идти к взрослым. Сказать миссис Норрис, а она бы уже передала кому надо. Было бы здорово. Но от нее тоже могут отмахнуться. Профессор Снейп миссис Норрис бы точно выслушал, в этом Гарри не сомневался, но вот остальные… На Хэллоуин мадам Помфри даже лечить ее отказалась. Да и сваливать свои проблемы на друзей как-то неправильно.

— Гарри, — снова пихнула его Эмили. — Если ты пытаешься проклясть кого-то из преподавателей, то мы с радостью тебе поможем.

— Но сначала все-таки доешь свой омлет, — добавил Рон. А потом серьезно спросил: — Что с тобой сегодня такое? Пялишься в пространство, ничего вокруг не слышишь.

— Я… — Конечно, Гарри старался не надоедать другим своими проблемами, но вдруг бы его друзья смогли что-то посоветовать. От той же Эмили отмахнуться было гораздо сложнее, чем от миссис Норрис. — Профессор Снейп не пришел на завтрак.

— Мы заметили, — скривилась Эмили. — Кучу времени из-за него проторчали в коридоре. Это, — она скопировала интонации Гермионы, — крайне недостойный поступок. И вообще, он же обещал тебя провожать. Видишь, как хорошо, что мы тоже тебя охраняем?

Гарри пожал плечами. Он все равно не верил, что от защиты Эмили была бы какая-то польза. Да и стыдно это — когда тебя охраняет девчонка. Но вряд ли бы у него получилось ее переубедить.

— Профессор Снейп раньше никогда не пропускал завтрак, — продолжил Гарри тихо. — Совсем никогда.

— Думаешь, что-то случилось? — деловито поинтересовался Рон.

— Тогда нужно сообщить преподавателям, — сказала Гермиона.

— Нужно, — согласился Рон. И внезапно распорядился: — Вот ты и скажи.

— Почему я?

— Тебя МакГонагалл больше всех любит, — подхватила Эмили. — Нам с Роном преподавателям сегодня лучше на глаза вообще не попадаться. Гарри тоже лучше не ходить, его наш декан не любит. Невилл… — Она замолчала, а потом сказала явно не то, что собиралась: — Невилл, конечно, справится, но тебе быстрее поверят. Ты звучишь… очень внушительно. Вот.

— Ну, — Гермиона очень девчачьим жестом поправила волосы, сразу став похожей на Лаванду Браун, и, кажется, немного покраснела, — если без меня совсем не обойтись…

— Никак не обойтись, — хором подтвердили Эмили с Роном, старательно сдерживая улыбки. — Сходи, а?

— Хорошо, но вам, — она снова заговорила раздражающе-поучительным тоном, — нужно учиться быть самостоятельными. Если бы кое-кто не гулял по школе после отбоя, то и прятаться от преподавателей не пришлось бы. А тебе, Невилл, потренировать бы речь. Если ты сможешь избавиться от заикания и этой ужасной привычки бормотать себе под нос, то общаться сразу станет гораздо легче. Хочешь, я попрошу родителей прислать несколько книг? Они обязательно тебе помогут!

Невилл залился краской и пристально уставился куда-то в сторону. А Гарри не выдержал:

— А тебе бы, Гермиона, избавиться от этой ужасной привычки, — передразнил он ее, — лезть к людям со своим никому не интересным мнением.

— Я просто сказала правду. Правда не может быть неинтересна. А еще умные люди на правду не обижаются.

— Я тоже сказал правду, только ты почему-то ее не услышала, — буркнул Гарри. И, проследив, как Невилл быстро встает и уходит куда-то в сторону выхода из Большого зала, добавил: — Тебе самой от себя не противно, Грейнджер? Или на тебе лежит проклятие, заставляющее говорить людям гадости? Так обратись к своим любимым учителям, чтобы побыстрее его сняли.

— Ты… ты… — Гермиона вскочила и замерла, явно не зная, что делать дальше: то ли убежать, чтобы поплакать в одиночестве, то ли продолжить объяснять, как плохо Гарри поступил, — ты невозможный, невоспитанный, противный мальчишка!

— Эй-эй, — вмешался Рон. — Да что с вами сегодня происходит? Успокойтесь, а?

— Ага, — закивала Эмили, — вы оба неправы, так что извинитесь и успокойтесь. А то сейчас придет Перси и будет пару часов читать нам всем лекции. Вы ведь этого не хотите?

— Некоторым несколько лекций по хорошему поведению не помешали бы. — Гермиона все-таки не стала убегать, а вытерла слезы и села, демонстративно отвернувшись от Гарри, — Я даже думаю, что мне стоит лично попросить Перси об этом.

— Так иди, — Гарри сглотнул, понимая, что сейчас ввязывается в абсолютно не нужные ему проблемы, — можешь даже к МакГонагалл пойти. Расскажи ей, как издевалась над Невиллом, а ужасный я попросил тебя этого не делать. С удовольствием послушаю, что она скажет.

Гермиона несколько секунд молча открывала рот, а потом тоненько взвизгнула:

— Врун! — И, сложив руки на груди, самодовольно припечатала: — Тебе все равно никто не поверит! Профессор МакГонагалл знает, что ты всегда врешь. Я слышала, как она говорила об этом профессору Снейпу.

— Еще громче об этом крикни, — посоветовал Гарри, стараясь не показать, что ему стало не по себе от этих слов. Так значит, профессор Снейп теперь в курсе того, что рассказывает о Гарри тетя Петуния. Понятно, почему он не пришел. Ничего не случилось, просто профессор тоже считает, что такой неблагодарный мальчишка не заслуживает защиты. — Если еще поорать, то все точно будут знать, что ты подслушиваешь чужие разговоры.

Это подействовало. Гермиона замолчала и даже пару раз нервно огляделась по сторонам.

— Ну хватит вам, — снова попыталась вмешаться Эмили. — Пожалуйста. Это уже не смешно. Друзья такого не говорят.

— Он мне не друг, — резко ответила Гермиона.

Гарри хотел сказать, что тоже никогда с ней не дружил, но подумал и решил промолчать. И так зачем-то наговорил гадостей, хотя Гермиона его даже не трогала. Просто… она слишком выпендривалась. Гарри это давно бесило. А сегодня терпение кончилось. Вот и все.

— Профессор МакГонагалл в курсе, — сказал тихо подошедший сзади Невилл.

Гарри от неожиданности подпрыгнул и шарахнулся в сторону, чуть не упав с лавки. Он ненавидел, когда к нему подкрадывались. Хотя обычно никому это и не удавалось. А тут Гарри отвлекся на ссору с Гермионой и вообще перестал обращать внимание на происходящее вокруг.

— В курсе чего? — осторожно уточнил Рон.

— Что… что профессора Снейпа нет на завтраке. Она… профессор МакГонагалл уходила уже, а вы были заняты. Поэтому я пошел и спросил ее. Она сказала, что знает. И что нам все объявят позже. Вот. А еще…

— Ну?

— Еще сказала, что мы молодцы. Внимательные и беспокоимся о других. Но это взрослые дела и детям в них лезть не стоит. И… я не уверен… но мне кажется, что профессор МакГонагалл очень расстроена. А… — Невилл посмотрел на заплаканную Гермиону, — а вы поругались? Это ведь не из-за меня? — И, когда ему никто не ответил, испуганно добавил: — Не нужно из-за меня ругаться, ладно?

Гарри почувствовал себя совсем дураком. Заступился за друга, называется. Только хуже всем сделал. Наверное, раз он не умеет дружить, то и пытаться не стоит.

— Мы не из-за тебя, — неловко пробормотал он. — А так… просто. Я пойду, наверное.

Но Эмили не дала Гарри уйти, перегнувшись через стол и схватив его за рукав мантии.

— Стоп. Сначала помиритесь.

Если уж Эмили что-то решила, то теперь точно не отстанет. Да и в извинениях не было ничего такого. Сколько раз Гарри приходилось извиняться за то, чего он не делал? А тут он даже был немного виноват: не стоило лезть защищать человека, который об этом не просил. Поэтому привычные слова сами слетели с губ:

— Я не должен был открывать рот. Прошу прощения.

— Какое-то дурацкое извинение, — нахмурился Рон. — То есть я ничего такого не имею в виду…

Все-таки Гарри был идиотом. Вот почему он сегодня вообще не думает, что и кому говорит? Использовать при друзьях слова, предназначенные для Дурслей. Теперь еще и это расхлебывать.

— Я тоже не должна была всего этого говорить, — вдруг шмыгнула носом Гермиона. — На самом деле я так не считаю. Ну, что ты много врешь. Я просто так сказала. Честно. — И она снова заплакала и уткнулась в плечо Рону. — А еще, — это был совсем уже невнятный всхлип, — ты мой друг. Мне… мне очень стыдно.

И как Гарри должен был на это реагировать? Сказать, что он не обиделся? Наверное, можно. Это даже не было враньем. Ведь Гарри действительно не обиделся. Он просто разозлился из-за того, что Гермиона так себя вела со всеми. Вот с Невиллом, например. А потом, когда она сказала про вранье и про разговор профессора МакГонагалл с профессором Снейпом, Гарри тоже не было обидно. Противно как-то. Что взрослые все одинаковые и верят тете Петунии, какую бы ерунду она ни говорила. Но Гермиона здесь вообще ни при чем.

— Все в порядке, — сказал Гарри. — Я не обиделся. Ты не виновата, что учителя так говорят.

— Они так больше не думают, я уверена. Прости, Гарри. Я зря это тебе рассказала, — Гермиона говорила тихо и быстро, будто боясь передумать. — Я… действительно подслушала разговор профессора МакГонагалл. Нечаянно! Я тогда заблудилась и услышала голоса в коридоре. Подошла спросить дорогу, а это были профессор МакГонагалл и профессор Снейп. И она говорила ему, чтобы не поощрял тебя, потому что ты любишь притворяться несчастным. Вроде как для того, чтобы к тебе лучше относились. Еще сказала, что это часто бывает у сирот. Но если вовремя принять меры, то все можно исправить. И что ты не такой уж плохой, просто у тебя дурная наследственность. Но я честно не хотела подслушивать. Только ждала, когда профессор освободится и подскажет мне, как пройти на зельеварение. Это еще в первую неделю учебы было. И тогда я решила, что должна помочь тебе стать лучше. Потому что это будет правильно. И вообще, ты много читал и не особенно часто нарушал правила. Вот я и решила с тобой подружиться. А потом поняла, что ты не притворяешься несчастным. Нисколечко. Только грубишь. Это тоже плохо. Так что тебе нужно с этим бороться. Обрати на это внимание, ладно? Учителя, я думаю, тоже давно увидели, что ты не такой уж хулиган. Профессор МакГонагалл же стала чаще тебя хвалить на занятиях. Поэтому не обращай внимания на то, что я сказала. Только работай над собой и становись лучше, хорошо?

Она говорила и говорила, потом начала повторять все по второму разу. А Гарри сидел и никак не мог уложить в голове то, что сказала Гермиона. Профессор Снейп все знал с самого начала? Прямо с первого урока зельеварения знал, что Гарри врет, дерется, не ценит усилия своих опекунов и не уважает взрослых? Но почему тогда защищал? Не пытался «повлиять» и исправить Гарри. Ведь профессор Снейп ни разу не читал ему моралей. И шрам на ноге вылечил. И МакГонагалл не рассказывал про драки. И с Квирреллом обещал помочь.

Это все было ужасно странно. Раньше Гарри тоже удивлялся, но просто решил, что МакГонагалл по какой-то причине не сказала остальным, какой он на самом деле. А профессор Снейп защищал его просто по привычке. Ведь полицейские привыкли всех спасать. Но даже полицейские, особенно полицейские под прикрытием, не будут помогать плохим людям. Они, наоборот, наказывают тех, кто плохо себя ведет. Значило ли это, что Гарри, даже с учетом того, что говорила о нем тетя Петуния, не был плохим и все равно заслуживал помощи? Или просто профессор Снейп был неправильным полицейским и защищал вообще всех, и плохих тоже? Это нужно было хорошенько обдумать.

Гарри мотнул головой, пытаясь вытряхнуть из нее лишние мысли. Может быть, тогда голова перестала бы так болеть.

— Я… пойду в башню. Спать хочется.

— Эй, — возмутилась Эмили. — А расследование с нами вести не будешь?

— Не буду.

— Ну и ладно, — подозрительно легко согласилась она. — Тогда мы тебя проводим. Гермиона, а ты пойдешь с нами? Надо выяснить, почему Снейпа не было на завтраке.

— Так Невилл же сказал, что профессор МакГонагалл в курсе и нам все объявят позже.

— Ой, какие вы все скучные, — скривилась Эмили. — Понято ведь, что никто не скажет нам настоящую правду. Нужно все узнавать самим.

— Ну… — Гермиона задумалась и неуверенно согласилась: — Наверное, пойду. На понедельник я уже все задания сделала, а эссе по зельеварению можно и завтра написать. А ты, Невилл, идешь?

Тот кивнул. И Гарри вдруг тоже захотелось пойти. Наверное, это весело: бегать по школе и играть в расследование. Рону и Эмили же нравится. И вообще, все его друзья идут, а Гарри будет отсиживаться в спальне. Но тут он вспомнил про Квиррелла, и лезть в неприятности резко расхотелось.

Поэтому Гарри, как и собирался, вернулся в гриффиндорскую башню и забрался в кровать. Сначала он планировал еще раз обдумать ситуацию с профессором Снейпом, но быстро сдался. Очень болела голова, а ничего нового он бы и так не придумал, потому что все еще не знал, что же случилось.

В итоге Гарри просто лег и постарался уснуть, надеясь, что если выспаться, то хотя бы голова пройдет. Но сон не шел. Наверное, потому что в комнате было слишком светло. Солнце било в окно башни, не спасал даже задернутый полог кровати. Гарри не привык спать днем. Нет, раньше, когда он болел, тетя Петуния иногда позволяла ему не помогать по дому, а провести целый день в чулане, но там вообще не было окон, а щель под дверью можно было просто заткнуть старой простыней. Поэтому свет не слишком мешал.

В итоге Гарри просто лежал и пялился в потолок, вяло размышляя о хороших взрослых, профессоре Снейпе, друзьях и почему-то о детективных сериалах, которые любил смотреть дядя Вернон. А когда Гарри все-таки удалось задремать, то ему снились белые вспышки. Как та, от которой он проснулся ночью. Вспышки все летели и летели на Гарри, он пытался уворачиваться, но не успевал. И тогда вспышки ослепляли его и жгли шрам на лбу. Приятного в таком сне было мало.

В итоге Гарри разбудил вернувшийся Рон, который плюхнулся на кровать с таким тяжелым вздохом, что сразу стало понятно: расследование не задалось.

— Удалось что-нибудь выяснить? — решил уточнить Гарри.

— О, ты уже не спишь, — вяло удивился Рон. — Не-а. Ничего не узнали. Сначала два часа сидели у кабинета директора, потому что все важные дела обсуждаются там. И что? Хоть бы один преподаватель прошел. Тишина и пустота. Ну, про пустоту я, конечно, не совсем правду сказал. Там кроме нас сидели в засаде Фред с Джорджем. И Дин с Симусом. И еще какая-то девчонка с Хаффлпаффа. И этот твой слизеринский приятель. Людей много, а пользы никакой. Все-таки не нужно было так громко наши дела за завтраком обсуждать. Может, тогда это осталось бы тайной. Вот. А потом Гермиона предложила пойти в больничное крыло.

— В больничное крыло?

— Ага. Вроде как, если случилось что-то плохое, то всех пострадавших туда тащат. И учителя там толкутся. Ну, как на Хэллоуин, помнишь?

В этом действительно был смысл. Гарри вспомнил Хэллоуин и то, какой шум стоял в больничном крыле, а профессор Снейп сразу бросился за нужными зельями.

— Ты прав. В смысле, Гермиона права. Преподаватели туда могут через камин приходить. Я… — Гарри запоздало подумал, что, возможно, не нужно было об этом болтать. Но ведь профессор Снейп при всех учениках через камин ходил. Вряд ли это такая уж тайна. — Я видел один раз. Шагнул в камин — и исчез.

— Каминная связь. — Рон кивнул, как будто в этом не было ничего удивительного. Наверное, для магов это и вправду было обычным делом. — Про нее мы как-то не подумали. Надо будет девчонкам рассказать. Эмили точно разозлится, что сама не сообразила. — Он мечтательно зажмурился. — Так вот, Гермиона предложила пойти в больничное крыло. И там уже было поинтереснее. Мы успели увидеть МакГонагалл и Флитвика. И мадам Помфри, конечно.

— А профессора Снейпа? — не удержался Гарри.

— Его не видели. Мне показалось, МакГонагалл что-то про него кому-то сказала, но я не расслышал, что именно. Хотя Эмили с Гермионой утверждают, что ничего я не слышал. Вечно они выделываются, скажи? Ну, хотя бы Невилл ни в чем меня не обвинял. Он вообще нормальным оказался. Даже странно немного, — Рон чуть понизил голос. — Я думал сначала, что он рохля и мямля, но когда тебя нет, Невилл всеми нами командует. Говорит, когда надо к взрослым идти. Или что нужно закругляться и идти в гостиную. Тон у него еще такой приказной становится. Знаешь, я тут подумал, да Невилл же просто тебя копирует! И даже похоже получается.

В другое время Гарри, может быть, и послушал бы про Невилла, хотя и не любил, когда людей обсуждают у них за спиной. Но сейчас важно было совсем другое. Пусть Рон и сказал с самого начала, что они ничего не выяснили, но ведь «ничего» у всех разное. Может, Гарри и этого «ничего» хватило бы. Поэтому он подождал, когда Рон на секунду прервется, и спросил:

— Так кроме МакГонагалл вы больше никого не видели?

— А? В смысле в больничном крыле? Видели. Толпу незнакомых волшебников. Они как раз с МакГонагалл разговаривали. Ну, это мне они были незнакомые. И Невиллу с Гермионой тоже. А вот Эмили сразу одного из них узнала и прямо как-то сдулась вся. Сказала, что это начальник ее отца. И рядом с ним в расследование не поиграешь. Пообещала потом домой написать, хотя сомневаюсь, что ей там что-то внятное ответят. Если в деле замешано Министерство, явно не стоит описывать подробности дела в письме. Так что придется ждать до лета.

Гарри кивнул. Вот уж точно: ничего Эмили не узнает. Она говорила, что ее отец работает в отделе тайн. А там все было настолько секретно, что никто даже толком не понимал, чем этот отдел занимается. Если уж такие люди пришли в школу, то точно случилось что-то очень-очень серьезное. Оставалось только надеяться, что никто не пострадал. Хотя, если бы это было так, в больничном крыле было бы тихо и все пошли бы в кабинет директора. Но, может быть, пострадал не профессор Снейп? Может, он просто ранил Квиррелла? В кино преступников даже иногда убивали при задержании. Вроде бы полицейским за это ничего не было.

Гарри был почти уверен, что ученикам ничего толком не расскажут, но все равно пошел на обед, хотя есть совершенно не хотелось. Должны же были им сказать хоть что-нибудь. Гарри просто хотел узнать, не умер ли кто-то.

Сказали.

Когда в Большом зале собралось достаточно народу, директор встал и кратко объявил, что этой ночью произошел несчастный случай. Профессор Квиррелл и профессор Снейп пострадали, поэтому на следующей неделе занятий по ЗОТИ и зельеварению не будет. И до конца года эти предметы будут вести другие учителя. Об этом студентам объявят позднее.

И, несмотря на то, что Гарри и так что-то такое подозревал, настроение у него испортилось окончательно. И голова заболела еще сильнее. Ведь директор не сказал, что профессор Снейп вообще когда-нибудь вернется к занятиям. А значит, возможно, он все-таки умер.