Голем (джен)

Стоило признать, что профессор Снейп был прекрасным шпионом. Если бы не его ненормальная страсть всех спасать, Гарри ни за что на свете не заподозрил бы в профессоре полицейского под прикрытием. Они наблюдали за ним целый месяц, но так и не смогли понять, подозревает ли он кого-нибудь из преподавателей и что планирует делать дальше.

Удалось выяснить только, что профессор Снейп довольно близко общается с профессором МакГонагалл, из-за чего Эмили тут же попыталась записать Снейпа в преступники. Но Гарри твердо заявил, что это полнейшая ерунда. Профессор Снейп мог быть кем угодно, но не злодеем. Нет, он вполне мог оказаться обычным взрослым, но вот злодеем — ни за что. Потому что злодеи так себя не ведут. Не провожают заблудившихся учеников на завтрак, не разнимают драки, не сводят потом драчунам синяки и ссадины, не расколдовывают кошек, на которых наплевать всем остальным взрослым, и не забывают о своих ранах, бросаясь за зельями для других пострадавших. А еще не спасают идиотов, которые сами лезут в пасть церберу.

Последний довод Гарри даже высказал вслух. И тут его неожиданно поддержал Рон, лучше всех понимавший, что в тот Хэллоуин у него могло стать на двух братьев меньше. Ведь никто не был обязан вытаскивать близнецов с третьего этажа. Об опасности всех учеников предупредили, дальше — уже их проблемы. Гарри был уверен, что преподавателям ничего бы за это не было. Нет, за Малфоя, например, могли бы и уволить, но родители Рона, по его рассказам, были мало похожи на влиятельных личностей, перед которыми дрожит все руководство школы.

Тетя Петуния в таких случаях обычно говорила, что дети сами виноваты и их вообще следует исключить из школы, чтобы хорошие мальчики не общались с хулиганами. Но стоило кому-нибудь обидеть Дадли, весь Литтл Уингинг содрогался от ужаса. Потому что тетя Петуния не успокаивалась, пока виновные не были наказаны, а допустившие это безобразие учителя уволены. Гарри почему-то казалось, что у Малфоя родители очень похожи на Дурслей. А вот у Рона была совсем иная ситуация. Так что без профессора Снейпа близнецов бы ничего хорошего не ждало.

Если бы злодеи были такими, то все люди хотели бы быть на них похожими. Нет, мир устроен совсем не так. Злодеи они на то и злодеи, чтобы быть плохими и отвратительными. Поэтому Рон тоже сказал, что профессор Снейп не преступник, а с МакГонагалл может общаться, потому что подозревает ее. Тут они чуть не поссорились с Гермионой, которая не хотела допускать даже мысли, что хоть кто-то из профессоров может быть плохим. Гермиона вообще была слишком хорошего мнения о взрослых.

Хотя Гарри тоже не считал, что во всем виновата МакГонагалл. Слишком уж она была обычной. Если и выбирать из преподавателей, то самым подозрительным был профессор Квиррелл: Гарри очень настораживала чувствовавшаяся в профессоре гниль. Это было уже гораздо ближе к тому, каким должен быть злодей, но, во-первых, это были лишь его смутные ощущения, а во-вторых, Гарри не собирался лезть в расследование профессора Снейпа. А вот понаблюдать со стороны было ужасно интересно: раньше Гарри видел такие тайны только по телевизору. Поэтому он держал догадки при себе и изо всех сил старался сдерживать друзей от безрассудных поступков. Очень не хотелось, чтобы кто-то из них пострадал. И чтобы профессор МакГонагалл потом обвинила во всем Гарри.

А вообще преступником мог оказаться и кто-то из старших учеников. Гарри даже казалось, что и профессор Снейп склоняется к этому варианту: не зря же он после Хэллоуина постоянно приходил в Большой зал с кучей каких-то свитков и внимательно наблюдал за студентами, делая пометки в бумагах. Об этом Гарри тоже решил не говорить ребятам, иначе Эмили тут же стала бы устраивать самые настоящие допросы и точно влипла бы в неприятности. Нет, пусть лучше подозревает профессора МакГонагалл. Так безопаснее.

Гарри шмыгнул носом и поерзал, пытаясь устроиться поудобнее, но учебник трансфигурации от этого мягче не сделался. В замке с каждым днем становилось все холоднее, и сидеть на каменном полу было уже невозможно. Встречи с миссис Норрис тоже стали реже и короче, а Гарри все больше времени проводил в гостиной факультета у горящего камина.

Не то чтобы его можно было напугать холодом: у Дурслей теплой зимней одежды Гарри не полагалось, но там хотя бы в доме, а значит и в его чулане, было тепло. В Хогвартсе же хоть немного согреться можно было только сидя у огня. Старшекурсники еще пользовались всякими заклинаниями, а младшие могли рассчитывать разве что на родителей, которые озаботились тем, чтобы утеплить школьные мантии магией. Такое колдовство у Гарри пока не получалось, заботливых родителей тоже не наблюдалось, поэтому он, как и большинство маглорожденных, просто поддевал под школьную форму как можно больше теплых вещей. Да только старые штаны и рубашки Дадли, даже если надеть все три штуки разом, не особенно грели.

Гарри зарылся пальцами в шерсть мурчащей у него на коленях восхитительно теплой миссис Норрис, мрачно прикидывая, что он будет делать, когда окончательно простудится. Ладно пока только из носа течет, а вот если начнется кашель, то соседи по комнате Гарри просто возненавидят. Даже Рон с Невиллом. Кому понравится, когда кто-то постоянно кхекает над ухом?

Болеть Гарри не любил: мало того, что чувствуешь себя отвратительно, так еще и от Дурслей постоянно влетает. Дядю Вернона ужасно раздражало, когда кашель отвлекал его от просмотра телевизора или, что еще хуже, будил по ночам. А Гарри обычно не успевал вовремя среагировать, и к и так паршивому самочувствию добавлялись болючие синяки. В общем, простуда была вещью неприятной для всех, и Гарри сильно сомневался, что его друзья отнесутся к ней как-то иначе, чем Дурсли. Но идти в больничное крыло за лекарством тоже было слишком рискованно. Неизвестно, какие обследования стала бы проводить мадам Помфри и что могло во время этих обследований всплыть. А выставлять себя на посмешище Гарри хотел меньше всего. Он мог с ходу назвать с десяток ребят, которые нашли бы ситуацию с Дурслями ужасно смешной и сделали бы жизнь в Хогвартсе просто невыносимой.

— Ладно, — буркнул он и почесал миссис Норрис за ухом, — сам разберусь. Не первый раз, да? Не так уж тут и холодно. Надо просто привыкнуть и не думать об этом. В замке куча студентов, и пока никто от простуды не умер, правда? Ну, вот. А с Роном и Невиллом тоже договориться можно будет. Или буду на ночь тихонько в гостиную уходить. Там диван и камин, так вообще замечательно будет. А в спальни шум из гостиной не проникает, там как-то двери хитро заколдованы. Замечательная идея, да, киса? Тогда никто никому не помешает. Скажи, я здорово придумал? — Гарри даже дышать стало легче. Нашел проблему. Выкрутится как-нибудь. — А ты-то не мерзнешь? У мистера Филча тепло? Я у него ни разу не был и, знаешь, надеюсь никогда не побывать, но как-то тревожно. Или у тебя такая шуба, что никакие морозы не страшны, а?

Миссис Норрис успокаивающе муркнула и боднула Гарри головой, намекая, чтобы он не отвлекался. Гарри улыбнулся и продолжил почесывать кошку за ухом.

— Вот бы Рождество никогда не наступало, — мечтательно вздохнул он и пояснил удивленной миссис Норрис: — К Дурслям ехать не хочу. Отвык от них.

В гостиной все только и говорили о рождественских каникулах. Строили планы, мечтали о встрече с родителями или друзьями-маглами. Притворно сетовали на скучных родственников, которые надарят кучу всякой ненужной ерунды, а гоночную метлу так и не купят. Обсуждали рождественские традиции, старшие девочки делились рецептами, мечтая поразить всех своими кулинарными способностями. Гарри казалось, что Рождество окружает его повсюду. И хорошего настроения это не прибавляло.

Он очень не хотел возвращаться на Тисовую. Даже на несколько дней. Тем более, что Рождество всегда было ужасным, потому что приходилось сначала целый день отмывать дом, пытаясь не попасться скучающему Дадли, потом помогать тете с готовкой разных вкусностей и весь вечер сидеть запертым в чулане, стараясь отвлечься от витающего в воздухе запаха еды. А еще на стол обычно выставляли бутыль бренди, к которой дядя Вернон активно прикладывался. Нет, в Рождество где угодно было лучше, чем на Тисовой. А уж возвращаться туда после Хогвартса, с его ставшей почти привычной безопасностью, было и вовсе мучительно.

Если бы только можно было остаться на каникулы в школе... Но никто из ребят об этом даже не упоминал, а расспрашивать Гарри боялся. Мало ли, какие мысли могут возникнуть, если он будет ко всем приставать с такими вопросами. Вообще-то Гарри следовало подойти с этим к профессору МакГонагалл, но он все оттягивал. Конечно же, тетя Петуния в августе наплела МакГонагалл, как они ждут Гарри домой на каникулы, и профессор обязательно прочтет ему лекцию о неблагодарности и о том, как много Дурсли для него делают. Поэтому Гарри уже неделю пытался придумать уважительную причину не ехать. Ну, что-то кроме «они меня ненавидят» и «они были бы рады, если бы я исчез навсегда». Взрослые никогда в такое не верят.

— Как ты думаешь, профессор МакГонагалл вообще будет меня слушать? — поинтересовался Гарри. Миссис Норрис неопределенно фыркнула и прикрыла нос хвостом. Видимо, ей тоже было холодно. — Знаешь, я вот прямо сейчас пойду к ней и спрошу, можно ли остаться на Рождество здесь. Не убьет же она меня за вопрос, да? И вообще, сколько можно откладывать. Нужно уже спросить и успокоиться.

Кошка, кажется, поняла, что Гарри собирается уходить, потянулась и спрыгнула с его колен. Гарри тоже встал, отряхнул мантию от пыли, убрал в сумку учебник трансфигурации и как можно решительнее зашагал в сторону кабинета профессора МакГонагалл.

Как он и думал, профессор от его вопроса в восторг не пришла.

— По какой же причине вы, мистер Поттер, не желаете провести Рождество со своей семьей? — холодно спросила она.

Гарри с трудом проглотил глупейшее заявление: «Они мне не семья» — и постарался изобразить смущение.

— Тетя с дядей собираются в поездку. Понимаете, мэм, я... со мной обычно много проблем. Я не хочу, чтобы это происходило, но все равно почему-то попадаю в неприятности. Мои дядя и тетя... я не хочу портить им праздник.

Ничего лучше Гарри придумать так и не смог. Взрослые любят, когда дети знают о том, что они обуза, и пытаются сделать жизнь родителей немного проще. Кажется, сработало и в этот раз. Взгляд профессора МакГонагалл немного потеплел, она указала Гарри на стул:

— Садитесь, мистер Поттер. Давайте обсудим ситуацию. Ваше желание позаботиться о родственниках похвально, но вы уверены, что это лучший выход? Они расстроятся из-за вашего отсутствия, и поездка все равно будет испорчена.

Гарри даже не представлял, что МакГонагалл умеет говорить так спокойно и мягко. Наверное, если бы он разыграл этот спектакль еще перед Хогвартсом, жизнь была бы гораздо проще, но сейчас думать об этом было уже поздно. Да и не любил Гарри притворяться. Только ради выживания. Ну, и сегодня. Потому что каникулы на Тисовой действительно грозили ему крупными неприятностями.

— Нет, мэм, это не испортит им поездку, — замотал головой он. — Мы обсуждали это с тетей перед отъездом. Я не был уверен, смогу ли приехать из-за учебы. Ну, вы знаете, нам задают довольно много... Тетя сказала, что если я останусь в школе, то они отправятся в поездку. То есть мой приезд сорвет все их планы. Я этого не хочу.

— Тогда, — голос профессора МакГонагалл снова стал строгим, — получится, что вы обманываете родственников.

— Но у меня действительно много домашнего задания, — пробормотал Гарри, сбившись с уверенного тона. Обвинения во вранье никогда не заканчивались ничем хорошим.

— Что же, — задумалась она, — вам в любом случае потребуется подписанное опекунами разрешение остаться в школе на каникулы. Держите бланк, — профессор достала из ящика стола пергамент и протянула его Гарри. — Но я настаиваю, чтобы в своем письме вы подробно изложили ситуацию. Не будем допускать вранья и недомолвок. Честность очень важна. Особенно в общении с семьей. Вы поняли меня, мистер Поттер?

А вот это уже было плохо. Очень плохо. Гарри даже представить не мог, как Дурсли отреагируют на сову с письмом. То есть они прекрасно знали о совах, и дядя Вернон специально провел с Гарри беседу на эту тему, основной смысл которой заключался как раз в «никаких сов на Тисовой». Поэтому отправлять им письмо было не просто рискованной, а откровенно самоубийственной затеей.

— Мистер Поттер, вам что-то неясно? — начала раздражаться профессор МакГонагалл.

Тут Гарри с ужасом понял, что письмо Дурслям придет в любом случае. Потому что школа должна будет как-то сообщить родителям учеников, когда и во сколько они приедут в Лондон. Мисс Стивенсон в таком случае всегда звонила, но у магов нет телефонов. Значит, они пошлют тете и дяде сову.

— Нет, мэм, — Гарри решительно притянул к себе бланк, — я понял. Я все объясню тете в письме. Уверен, она подпишет разрешение. Спасибо, мэм.

Если письма избежать не удастся, то лучше уж Гарри проведет Рождество в школе, а с последствиями своего поступка будет разбираться летом. Он попрощался, закрыл за собой дверь кабинета и поплелся в гостиную, прикидывая, как сделать так, чтобы тетя письмо хотя бы прочла.

Проблема была еще и в том, что Гарри довольно смутно представлял, как пользоваться совиной почтой. Ну, он знал, что нужно пойти в совятню, а дальше? Ловить сову? А если она улетит? Да и если Гарри все-таки сможет отправить письмо, как тете его получать? Можно ли сделать так, чтобы сова прилетела в определенное время? Приносят же совы ученикам почту за завтраком. Было бы здорово, если бы дядя Вернон был на работе и ни о чем не узнал. А что, если сова как-нибудь навредит Дурслям? Ну, укусит или еще чего? Гарри же тогда точно выгонят из дома. Можно не сомневаться. Хотя вообще-то, раз волшебники не придумали других способов доставки писем, совиная почта должна быть довольно удобной. Вряд ли совы кусают всех подряд.

В общем, это все нужно было как-то выяснять, но Гарри не знал, откуда начать. Ну не будет же он лезть к однокурсникам с такой глупостью. Это еще могло сработать в сентябре, но сейчас никто просто не поверит, что Гарри за три месяца учебы ни разу не писал домой. Он представил, что на это скажет Гермиона, и невольно вздрогнул. Нет уж, недели, а может быть, и месяцы нотаций ему не нужны. Лучше Гарри попробует поискать информацию в библиотеке. Наверняка в книгах есть какая-нибудь инструкция для маглорожденных. Подпись опекунов ему нужна до Рождества, а совы вроде бы быстро летают, так что время еще есть.

С этими мыслями Гарри добрался до гостиной, махнул рукой Рону с Невиллом, устроившимся на диване, и плюхнулся рядом.

— Гарри, — Невилл выглядел так, будто очень долго репетировал эту речь, — я хочу обсудить кое-что.

Гарри кивнул, но Невилл больше ничего не сказал. Рон фыркнул и объяснил:

— Это общий сбор. Мы ждем девчонок. Они придут, и Невилл будет что-то очень важное рассказывать.

— Хорошо, подождем. — Гарри шмыгнул носом и достал из сумки учебник. Как раз успеет прочитать главу по истории магии, пока девочки где-то ходят.

Рон почему-то долго сверлил Гарри взглядом, а потом ушел в спальню. Гарри сделал вид, что полностью погружен в чтение, хотя Невилл так нервничал, что сбивал весь учебный настрой. Наконец Гарри не выдержал:

— Не трясись. У нас вампиров нет, оборотней тоже. Никто тебя не съест.

Невилл тихонько хихикнул и немного расслабился:

— Прости. Я просто... не знаю, как вы отреагируете на то, что я хочу сказать.

— А ты причинил кому-то вред?

— Нет.

— Из-за тебя нас накажут?

— Нет.

— Тогда нормально отреагируем, — пожал плечами Гарри. — Успокойся уже. Читать мешаешь.

— Но... — растерялся Невилл, — я же молчу.

— Ты, — Гарри неопределенно махнул рукой, — ну, щекочешься, в общем. Как будто много перьев летают по воздуху и дрожат. Щекотно и дышать сложно.

— Дышать тебе сложно, — недовольно буркнул вернувшийся Рон, протягивая Гарри плащ, — потому что у тебя нос заложен. Сходи уже к мадам Помфри, а?

— Верхнюю одежду можно носить только на улице, — Гарри с сожалением вернул плащ Рону. — Староста выговор влепит.

— Поэтому я и притащил свой плащ, — уперся Рон. — Вещь моя — вся вина на мне. Это вы с Гермионой отличники, трясетесь из-за каждого замечания. Надевай давай. А то замерзнешь насмерть, а мне у тебя еще зельеварение списывать.

Гарри не стал спорить: хочется Рону выслушивать нотации от Перси, пусть. А плащ действительно был очень теплым, гораздо теплее, чем у Гарри. Наверное, мама Рона наложила согревающие чары.

— Списывать не дам. Могу только твое посмотреть.

— Так я об этом и говорю, — расплылся в улыбке Рон. — Вот, гляди. Сильно бред написал?

Гарри взял пергамент и начал читать, с трудом разбирая каракули Рона. Потом ткнул пальцем в четвертый абзац:

— Вот тут ерунда. Если ты будешь использовать шкурку тритона, то от класса ничего не останется. Взрыв будет.

— О, спасибо. А что там должно быть? Я точно помню, что Снейп на прошлом занятии тритона на доске рисовал.

— Должна быть саламандра, — подсказал Гарри. Художественные способности профессора Снейпа и правда оставляли желать лучшего, но Рон мог бы и в учебнике посмотреть. — И перепиши все поаккуратнее. Ничего же не понятно, что ты там пишешь. Вот здесь, например, это «котел» или «козел»?

— Да ладно тебе, и так ясно же, — отмахнулся Рон. — По этому, как его... по контексту, во!

— Эссе все равно должно быть написано понятно, Рональд, — вмешалась подошедшая Гермиона. — Тем более, что маги нередко проверяют зелья на животных. Я, конечно, считаю, что это бесчеловечно, но...

— Но мы не будем сейчас это обсуждать, — пресекла намечающийся спор Эмили. — Чего сидим, кого ждем?

— Вас ждем. — Рон пододвинулся, чтобы девочки могли сесть. — Гарри, делись плащом. Гермиона у нас тоже из замерзающих.

— Но в гостиной нельзя сидеть в верхней одежде, — возмутилась она. Гарри же просто молча передал ей плащ. Погрелся и хватит. Тем более, вещь не его.

— А что, пледов уже нет? — Эмили стала внимательно оглядывать соседние кресла.

— Ты их где-то видишь? — скривился Рон. — Вот однажды Браун научится не заворачиваться во все имеющиеся пледы сразу, но пока выживаем так.

— Понятно, потом попробую выкрасть из нашей спальни хоть один, — кивнула она. — Так чего вам от нас надо было?

— Эм, — Невилл замялся, — я хотел обсудить...

— Ну, — поторопила его Эмили.

Невилл глубоко вдохнул и скороговоркой выпалил:

— Я хотел поговорить о подарках на Рождество.

— А чего о них говорить? — удивился Рон. — Просто подарим, и все.

На этом моменте Гарри насторожился: он как-то не подумал, что друзья будут ждать от него подарков. И что им дарить? Тетя Петуния всегда перед Рождеством вела Дадли в магазин, где они выбирали подарки всем его приятелям. Но у Гарри нет денег, чтобы что-то купить. Плохо.

— Понимаете, — совсем разнервничался Невилл, — я... я хотел предложить, чтобы мы подарки делали своими руками. То есть не покупали. Вот. Просто... ну... у нас разные семьи и разные обстоятельства. Зачем деньгами мериться?

Рон от гнева начал медленно заливаться краской:

— Это ты на меня намекаешь, Лонгботтом?

— Нет! Нет, Рон! — Невилл в ужасе замахал руками. — Я и не думал о чем-то таком. Извини, пожалуйста. Я... я... про себя говорил.

— И с каких это пор ты сделался таким бедным? — все еще подозрительно уточнил Рон.

— Я... — проблеял Невилл, потом, видимо, решился: — Понимаете, ребята, моя бабушка дружит с профессором МакГонагалл... И... и... вот.

Гарри понятливо кивнул, а остальные удивленно уставились на Невилла.

— Что «вот»? — спросила Эмили.

Ответа не последовало, и Гарри пояснил:

— Я хулиган, а хорошим мальчикам дружить с хулиганами нельзя. Бабушка просто не даст ему денег на подарки.

Невилл отчего-то еще больше смутился и начал бормотать:

— Не только ты, Гарри. Эмили тоже. И Рон... наверное... Вот я и подумал, что сделать подарки самим будет интереснее. И... ну... как-то так.

И все же Гарри казалось, что Невилл чего-то недоговаривает. Вроде бы ситуация была вполне понятная и обычная. Честно признаться, Гарри чего-то подобного и ожидал, но... Невилл вел себя странно. Гарри не мог объяснить внятно, но чувствовал, что тот врет. Вот как раз про бабушку и врет. Только зачем ему это? Не хочет тратить деньги на подарки? На него не похоже. Или... Тут Гарри наконец-то сообразил: Невилл не хотел, чтобы Рон тратил деньги. Уизли действительно жили небогато.

Гарри задумался, хотел бы он, чтобы его друг сделал что-то такое для него? Наверное, нет. Все-таки жалость — это отвратительно. Почти так же отвратительно как насмешки. Но рассказывать о замысле Невилла Рону тоже не стоило. Только расстроится. Да и Гарри эта затея с самодельными подарками была на руку. Потому что если Рон мог купить хоть что-то, хотя бы конфеты, то Гарри бы опозорился по полной.

— Неплохая идея, — ободряюще кивнул Невиллу Гарри. — Так даже интереснее будет.

— Ну вот, — расстроилась Гермиона, — а я планировала заказать несколько книг...

— Ой, тебе что, библиотеки мало? — не проникся Рон. — А идея действительно забавная. Только я, это, не особо руками умею что-то делать. Моими рождественскими открытками можно призраков отпугивать. Честно. Фред с Джорджем в прошлом году показали одну такую Почти Безголовому Нику, он чуть не развоплотился от ужаса.

— Вот она, сила искусства, — пафосно произнесла Эмили. — А вообще, Рон, включи голову. Мы же маги. Наколдуй чего-нибудь. Молодец, Невилл. Шикарно придумал. Надо только сообразить, что бы такого интересненького сделать. Ладно, я пойду тогда отбирать у Лаванды плед. Скоро вернусь. Без меня подарки не обсуждайте.

Эмили убежала, Рон, ворча, принялся переписывать свое эссе под нравоучительные комментарии Гермионы. Невилл наконец перестал трястись от страха, и Гарри смог вернуться к чтению. Кажется, это Рождество могло стать даже вполне сносным.