Другая история компании с Большой Спасской — 2 (джен)

Тёмыч снова чуть-чуть выглянул из-за этажерки и понял: дело пахнет жареным. Сердце чуяло не зря. Бармен стоял правее Гликерии и теперь очень хорошо видел Василису. Та изо всех сил старалась слиться со шкафом и стеной.

— Ты что здесь делаешь?! — начал движение в её сторону мужчина.

Василиса отмерла и бросилась в сторону с расчётом, чтобы между ней и преследователем оказался широкий длинный стол и какая-то тумбочка. Мужчина бросился за ней. Василиса выскочила в проход и оказалась точно в лапах Гликерии.

— Стой тихо, иначе… — она не договорила и схватила девочку за волосы. Тут подоспел этот бармен и поднял Василису за шиворот, как котенка.

— Ты её посторожи, а я пока вторую проверю.

Гликерия вышла в дальнюю дверь. Тёмыч дрожал так, что приборы на этажерке ходили ходуном.

Тут Василиса издала боевой клич и как следует пнула бандита в живот. Тот рухнул, выпустив девочку. Василиса встала и оглянулась.

— Бежим, — Тёмыч вылетел из своего укрытия, схватил подругу за руку и рванул к двери.

— Ты — к остальным, я звоню майору, — пропыхтела девочка на ходу.

Тёмыч даже не возражал. Некогда. За ними явно будет погоня.

Они без помех вылетели на Сретенку, Тёмыч свернул к Садовому кольцу, Василиса рванула через дворы в Даев переулок. Жетоны у неё были. Главное — оторваться от погони…

Набитый ватой бюстгальтер задрался вверх. Сумка на длинном ремне все время сползала с плеча. Но мальчик не обращал внимания. Только бы скорее добраться к ребятам. Сам того не заметив, он едва не сбил с ног пару-другую старушек. Затем врезался в лоток с фруктами. Вслед ему понеслись весьма смачные ругательства. Но Тёма ничего не слышал. Потом едва не сшиб на полном ходу Пашкова. Лёшка, пользуясь последними тёплыми деньками, совместно с младшим братом Сашком заканчивал велосипедный сезон.

— Ты чего под колёса лезешь? Совсем обалдела? — резко тормознув, крикнул он Даше.

При этом братан Сашок, перелетев через руль, растянулся на тротуаре. Правда, он тут же резво поднялся на ноги и невозмутимо заявил:

— Нет, Лешка, ты тормозишь слишком резко. Так сальто в воздухе не получится.

Тёмыч невольно хмыкнул. Похоже, неутомимые братья Пашковы отрабатывали какой-то новый сногсшибательный трюк.

— Пашков! Довези до ребят! — закричал Тёма.

— Откуда ты меня знаешь? — уставился тот на «девочку».

— Совсем, что ли, чокнулся? — покрутил пальцем у виска Тёма. — Это же я!

— Вижу, что ты, — широко улыбнулся Пашков. — Лицо вообще-то знакомое.

— Слушай. А девочка ничего, — поглядел Сашок на неё.

Лешка равнодушно пожал плечами. Он любил только Мою Длину.

— Ты дурак или только притворяешься? — заорал Тёмыч. — Своих не узнаешь?

— Тёма? — просек, наконец, Пашков. — А почему ты… — зашёлся от хохота он.

— Почему! Отчего! — выпалил Тёма. — Разыграть надо было кое-кого! Вези скорее к ребятам!

— Преступление? — уставился на него Лешка.

— Не твое дело! — нагло выпалил Тёмыч. — Из-за тебя время теряю! Потом пожалеете. Давай быстро велик!

— Свою машину я никому не доверяю, — ответил Пашков. — Она у меня модернизированная. А подвезти могу. Садись на багажник. Сашок, домой пойдешь на своих двоих, — повернулся он к младшему брату.

Тот вздохнул, но без возражений поплёлся по направлению к Дому военной книги, где обитали братья Пашковы, а также их родители и многострадальная бабушка.

— Садись! — воскликнул Пашков.

— Давай, Лешка, жми! — крикнул Тёмыч. Прямо в Портняжный. И как можно скорее!

— Это мы запросто, — обрадовался Пашков. — Только крепче держись за меня. Иначе каюк!

Вскоре Тёмыч горько раскаивался, что не пошел пешком. Но изменить уже ничего не мог.

Он вообще никогда не любил быстрой езды. Даже на мотоцикле с Андреем Станиславовичем, хотя тот был виртуозом своего дела. Однако такого, как на Лёшкином велосипеде, Тёме не приходилось испытывать никогда в жизни. И вообще Тёмыч не предполагал, что какой-то паршивый велосипед может развить подобную скорость.

— Чуть помедленнее нельзя? — пытался Тёма урезонить Лёшку.

Но Пашков ничего не слышал. На Садовом кольце он прямо по тротуару устремился до перехода. Как они пересекали улицу, Тёма особенно хорошо не запомнил, так как от страха зажмурил глаза.

Наконец Пашков более или менее благополучно свернул на Большую Спасскую, а затем в Портняжный.

— Во двор к Олегу не надо! — вспомнил вовремя Тёма, что туда нужно проезжать сквозь железную калитку. Лёшка послушно затормозил перед воротами.

— Чего у вас там за спешка-то? — ещё раз полюбопытствовал он.

— Пока не могу ничего сказать. Позже. Спасибо, Лёшка! — уже нёсся к подъезду Тёмыч…

Василиса резко вывернула в Костянский. Фух. Вон автомат. Свободный.

Девочка подбежала к нему, трясущимися руками закинула жетон и едва попадая в кнопки стала набирать номер Василенко.

— Владимир Иванович! Это Белоярски! — скороговоркой начала Василиса. — Мы тут откопали по «Сиреневому туману»! За мной гонятся!

— Влезли, значит… Значит так. Диктуй адрес!

Василиса всё быстро обрисовала.

— А сама где?

— В Костянском!

— Во, ёлки! Дуй домой, как прибежишь — позвони. Живо!

Василиса повесила трубку. Выскочила из автомата. Огляделась. И резко побежала. Остаток Костянского. Переход через Кольцо. Большая Спасская. Портняжный. Вот и дом…

Не успела она забежать в подъезд, как послышался звук мотоцикла Андрея Станиславовича. Девочка обернулась. Да, он. Учитель поставил мотоцикл и подбежал к Василисе.

— Живая, — он практически сгрёб её в охапку.

Щеки Василисы стали цвета малины.

— Пошли, пока остальные никуда не делись. И вообще, чем вы думали, когда совались в тот салон?!

— Мы тут не при чём! — виновато сказала девочка. — Мы же просто в салон ходили, думали, эта Гликерия нам поможет. Ну, и получилось…

— Помогла… Домой заходить будешь?

— Да, майор просил позвонить, как доберусь.

— Тогда давай. Я жду здесь.

Девочка скрылась за дверью квартиры. Вышла она минут через пять. Уже в джинсах и со смытым макияжем, на ходу заплетая косу.

Подъехал лифт, и учитель с девочкой поднялись в квартиру к Олегу.