Голем (джен)

Подробности происшествия держали в тайне, поэтому Эмили на расследование потребовалось целых три дня. Она носилась по школе, вооружившись отобранным у Гермионы магловским блокнотом и магловской же ручкой, которую ей одолжил Гарри. Вообще-то он совсем не хотел ничего никому одалживать, особенно свою единственную ручку, привезенную с Тисовой, но отказать Эмили было практически невозможно. Тем более, что Гарри тоже очень хотелось узнать, что же на самом деле произошло на третьем этаже.

Первым делом Эмили, конечно же, написала отцу. И, конечно же, ничего не узнала. Гарри вообще сильно сомневался, что ее отец действительно работает в отделе тайн, а не где-нибудь еще. Если работа такая тайная, то о ней не стоит трепаться. И уж точно не стоит рассказывать о ней детям. Так что про работу ее отца в отделе тайн была только догадка. Поэтому какой-то действительно важной информации Гарри не ждал.

Но Эмили не сдалась и начала приставать с расспросами к студентам и преподавателям. Даже взяла интервью у мистера Филча, пообещав взамен две недели не покидать гостиную после отбоя. Потом долго ругалась: Филч абсолютно ничего полезного не сказал, но обещание она уже дала.

Больше всего в расследовании помогли другие студенты. Работали ли их родители в отделе тайн, было неизвестно, но вот обычные работники Министерства магии точно были. И не все они писали детям только «все в порядке» и «не стоит беспокоиться». Потихоньку Эмили удалось составить из разговоров и слухов более-менее внятную картину.

— В общем, — Эмили поерзала, устраиваясь на диване, — мы были правы: цербер охранял что-то очень ценное. Думаю, — она тяжело вздохнула и покосилась на Рона, — это был не Алмаз Раджи. Потому что за этим ценным волшебники устроили настоящую охоту. Так что версия с философским камнем сейчас у нас основная. Говорят, много кто пытался проникнуть в Хогвартс в этом году, но получилось только у одного волшебника. Как вы думаете, кто это?

— И так понятно, что Квиррелл, — скривился Рон. — Давай дальше.

— Скучный ты, мог бы хотя бы Снейпа предложить. — Эмили настороженно глянула на Невилла и быстро добавила: — Или МакГонагалл, или даже Флитвика. Ну, ладно. Да, это был Квиррелл. Но некоторые считают, что это был не совсем он, а какой-то злой дух. Вроде как он сильно изменился с прошлого года, а это самый верный признак одержимости духом.

— И чей это был дух? — решила уточнить Гермиона.

Эмили только пожала плечами:

— Никто не знает. Говорят, что это был Сами-знаете-кто, но мне больше нравится идея, что это был Гриндевальд, который придумал, как сбежать из Нурменгарда. Что думаете?

— Интересный вариант, — кивнул Рон. — А почему о его побеге никто не знает?

— Так скрывают же! Как будто кто-то будет рассказывать, что у них опасный преступник сбежал.

Рон еще раз кивнул, и они с Эмили начали обсуждать, что мог бы сделать Гриндевальд с философским камнем. Гарри это было не интересно. Во-первых, он даже не знал, кто такой этот Гриндевальд. По разговору выходило, что какой-то преступник типа того самого волшебника, который убил родителей Гарри. А во-вторых, версия Эмили была мало похожа на правду. Злой дух, вселившийся в преподавателя, чтобы завладеть философским камнем? Как будто сам Квиррелл не мог захотеть украсть камень для себя. Чтобы продать или вылечиться от какой-нибудь болезни. Или у него кто-то из родных был болен. В детективах часто такое бывало, когда злодей — совсем обычный человек, никому не известный.

— Так что там произошло? — прервал Гарри бурное обсуждение Гриндевальда. Рон как раз пытался доказать Гермионе и Эмили, что вполне возможно научиться на время покидать свое тело и вселяться в других людей. Поэтому никто даже не понял, что Гриндевальд давно сбежал из тюрьмы и целый год скрывался в Хогвартсе.

— Где произошло? — не понял Рон.

— На третьем этаже.

— А, сейчас. — Эмили полистала блокнот и с важным видом произнесла: — А вот этого никто не знает.

— Ну, так не интересно, — возмутился Рон. — Ты все это время не давала мне вести расследование, делала такое загадочное лицо, а в итоге ничего не узнала.

— А сам-то! Тебе было поручено разузнать у родителей о происшествии. И что? Ничего ты не узнал.

— Так мама с папой не хотят ничего рассказывать. Они даже Перси не рассказали, я точно знаю, я его письмо прочел. Вроде как они не хотят детей в это втягивать.

— Ладно, неважно, — Эмили отмахнулась блокнотом. — Что произошло, никто точно не знает. Но кое-что все-таки удалось выяснить. Во-первых, философский камень Квирреллу — или кто там был на самом деле — не достался. Я думаю, всех спас Дамблдор. Наверное, он как раз шел к тайнику, когда поймал нас с Роном у шахмат. Так что мы действительно были в большой опасности, — с восторгом заключила она.

— Здорово! — поддержал ее Рон.

А Гарри подумал, что если бы профессор Дамблдор не отвлекся на них, то пришел бы раньше и точно спас профессора Снейпа. Очень захотелось стукнуть Рона. И Эмили немножко тоже, но девчонок бить было нельзя, поэтому он решил положиться на Гермиону.

— Не «здорово», а какой ужас! — не подвела она. — Вы могли пострадать.

— Вот я и говорю, какой ужас, — не менее восторженно повторила Эмили.

Гермиона возмущенно открыла рот, явно готовясь произнести воспитательную речь, а потом передумала и только покачала головой. И Гарри, что бывало довольно редко, с ней полностью согласился.

— Так вот, я слышала, что Квиррелла убили. Прямо совсем-совсем. Но это пока только слухи. А еще вроде как невыразимцы изъяли какой-то очень опасный артефакт. Но никто не знает, какой именно. Невыразимцы там действительно были, я узнала дядю Сэма, он папин начальник. Только притворяется членом комиссии по обезвреживанию опасных существ. Думаю, что по легенде он был там из-за цербера, но на самом деле ради философского камня. Только почему камень назвали опасным? Может, там еще что-то было?

Гарри подумал, что опасным артефактом могло быть то зеркало. Ему вообще не нравились люди и вещи, которые пытались лезть в его жизнь. А это зеркало как будто видело, о чем Гарри мечтает, и это было противно. Почти так же противно, как слушать Распределяющую шляпу.

— А с профессором Снейпом что? — спросил он, решив не продолжать тему опасных артефактов.

— Не знаю, — покачала головой Эмили. — Говорят, он пытался Квиррелла остановить. Наверное, смог задержать до прихода Дамблдора. Но больше никто ничего не знает. Саманта говорит…

— Какая Саманта? — нахмурилась Гермиона.

— Вы ее не знаете, она с Хаффлпаффа. Так вот, Саманта говорит, что была утром у больничного крыла и слышала, что мадам Помфри говорила кому-то, что нужно дождаться лекарей из Мунго. А еще: «Все так же, как десять лет назад, не знаю, справится ли он». И похоже, что это было про Снейпа. Но Саманта та еще врушка, я не особо ей верю.

Гарри кивнул и не стал ничего говорить. Если то, что ему приснилось, было правдой, то профессору Снейпу действительно было очень плохо. Гарри только надеялся, что профессор не умер.

Интересно, что произошло десять лет назад? Наверное, что-то связанное с тем злым волшебником, чье имя Гарри так и не выяснил. Тот убил родителей Гарри и, наверное, еще много кого убил. Может быть, даже жену профессора Снейпа. Профессор был полицейским, ловил того волшебника, а тот решил таким образом отомстить. Половина детективов так начиналась. Только тогда получается, что Квиррелл все-таки должен был в итоге оказаться тем самым волшебником. И убить его должен был именно профессор Снейп, а никак не Дамблдор. В кино главный герой всегда всех побеждал и оставался жив, но Гарри отлично понимал, что в жизни так бывало редко. И от этого становилось ужасно обидно.

— Кстати, Гарри, — вдруг повернулся к нему Рон. — Тебе ведь в ту ночь приснилось, что кто-то пострадал на третьем этаже. Получается, это был пророческий сон?

Поднимать эту тему не хотелось. Тем более, что Гарри не понял, что значит «пророческий». Признаваться в этом хотелось еще меньше.

— А ведь действительно! — Эмили аж подпрыгнула от возбуждения, и Гарри понял, что отмолчаться не получится. Он задумался, чего ему хочется меньше: рассказывать про кошмар или ссориться с ребятами, но так и не смог решить. Поэтому только мрачно буркнул:

— Обычный был сон. Ничего такого.

— Нет уж. Мы сами решим, обычный или нет, — уперлась Эмили, демонстративно открыв блокнот и достав ручку. — Ты рассказывай, я записываю.

— Нечего рассказывать, — снова пробурчал Гарри. — Приснилась гадость. Все. Конец.

— Да ладно тебе, — подключился к уговорам Рон. — Ты же этот… эмпат. Я где-то читал, что у эмпатов с прорицаниями хорошо. Может, ты действительно что-то такое… — он задумался, вспоминая слово, — прозрел. Расскажи, а?

— Ничего я не прозрел. И рассказывать там нечего. Приснился зал какой-то. Там зеркало, в зеркале камень. Большой такой, красный. Рядом с зеркалом Квиррелл и профессор Снейп. Квиррелл его пытал магией. Потом профессор Снейп запустил в него каким-то заклинанием, и я проснулся. Все.

Про то, что Гарри смотрел на это глазами Квиррелла, он решил не говорить. На всякий случай.

— Ух ты! — Эмили умудрялась одновременно строчить в блокноте, подпрыгивать на диване и восторженно поглядывать на Гарри. — Это же настоящее приключение! Думаю, там все действительно так и было: в зеркале был спрятан философский камень, а Снейп пытался задержать Квиррелла и не дать ему этот камень украсть. Здорово!

— Эмили, хватит, — вдруг очень жестко сказал Невилл. — Даже если Гарри вдруг увидел то, что реально происходило, то это совсем не весело. Магические пытки, — его передернуло, — отвратительны. И могут свести человека с ума. Я очень надеюсь, что на самом деле все было не так и с профессором Снейпом все хорошо. Так что хватит говорить об этом как о веселом приключении.

— Э… — Эмили смотрела на Невилла растерянно, а потом пробормотала: — Ладно. Хорошо. Эм… больше я ничего не узнала.

Невилл только кивнул, а потом извинился и ушел в спальню. Гарри поймал взгляд Рона и покачал головой: он не знал, что случилось, но Невилл явно хотел побыть один. Лезть к нему сейчас не стоило.

Гарри точно знал, что если человеку плохо — его нужно оставить в покое. Только вот через полчаса почему-то не выдержал и тоже поднялся в спальню. Невилл сидел там на заправленной кровати и смотрел в окно. На Гарри он даже не оглянулся.

Стараясь топать погромче, чтобы не было ощущения, будто он подкрадывается, Гарри подошел к своей кровати. Плюхнулся на нее, пару раз подпрыгнул, поболтал ногами. На этом все подсмотренные у Эмили привычки кончились, а Невилл все так же упорно смотрел в окно.

Вот если бы Невилл был котенком или щенком, Гарри бы точно знал, что делать. Успокаивать животных он умел. А людей — нет. Тем более, что он понятия не имел, что именно расстроило Невилла. Похоже, что несерьезное отношение Эмили к пыткам. Гарри задумался, мог ли Невилл сталкиваться с чем-то таким. Может, и мог. Может быть, это связано с его родителями. Потому что про них Невилл никогда не упоминал. Только о бабушке иногда рассказывал, а про родителей — ни слова.

Наверное, Невилл тоже сирота, как и Гарри. Но вроде бы бабушка у него получше, чем Дурсли. А родители… Их могли убить. И пытать перед этим. А может быть, наоборот, это они кого-то пытали и сейчас сидят в тюрьме. Всякое бывает. И Гарри абсолютно точно это было неинтересно. Не настолько, чтобы лезть к Невиллу с расспросами, потому что сам Гарри никогда не стал бы рассказывать о себе такое. Даже друзьям.

Он еще немного поболтал ногами, а потом, смирившись с тем, что утешительные слова не придумаются сами по себе, решительно сказал:

— Это не мое дело. — Помолчал и добавил: — Когда случается всякая дрянь, я рассказываю об этом миссис Норрис. Она умеет слушать. И не умеет говорить. По-моему, она идеальный друг.

Невилл шмыгнул носом и пожал плечами.

— А у тебя есть Тревор, — продолжил Гарри. — Только не знаю, умеет ли он слушать так же внимательно, как миссис Норрис.

— Я тоже не знаю. А… — Невилл наконец повернулся к Гарри, — а ты?

— Что я?

— Ты умеешь слушать?

— Не знаю, — честно сказал Гарри. — Наверное. Но я умею говорить. Это нормально?

— Я же знаю, что ты никому не проболтаешься. — Невилл слегка улыбнулся. — Только… я не очень хочу рассказывать. Это ничего?

— Нормально. Я же не миссис Норрис. Вот она бы обиделась, ну, я так думаю.

— А мне кажется, что она очень понимающая кошка. — Улыбка Невилла стала шире. — Вы с ней помирились?

— Мы не ссорились.

— Я про то, что ты пропал на целую неделю и не навещал ее.

— Она не обиделась, — сказал Гарри.

Вспомнилось, как он сбежал из Большого зала сразу после объявления о профессоре Снейпе и спрятался в самом дальнем уголке замка, а миссис Норрис все равно пришла. Пришла, залезла на колени и сделала вид, что уснула. И лежала так целый час или даже больше. А стоило Гарри пошевелиться, начинала так громко мурчать, что встать и уйти было бы просто издевательством. И Гарри незаметно для себя рассказал миссис Норрис обо всем, что с ним случилось. Стало спокойнее. На самом деле.

— Я же говорю, что она очень понимающая кошка.

Невилл почти совсем успокоился, и его злость и обида перестали так давить на Гарри. Это было хорошо. Только вот говорить больше было не о чем. Миссис Норрис они обсудили, упоминать про Эмили и ее расследование Гарри опасался. Поэтому спросил:

— А ты астрономию уже сделал?

Спросил и сразу почувствовал, как нелепо это прозвучало. У Невилла проблемы, а Гарри с уроками пристает. Но Невилл отреагировал спокойно, будто бы они и до этого говорили только об учебе. Он сполз с кровати и, порывшись в сундуке, достал учебник и пару свитков. Аккуратно положил это все на кровать Гарри и сел рядом.

— Сделал, но не до конца. Никак не могу понять, почему тут, — Невилл ткнул пальцем в свиток, — у меня получается, что Марс движется в обратную сторону. Не вижу ошибки.

Гарри уставился в расчеты, потом достал свои записи, и они принялись сравнивать. У Гарри Марс вращался в нужную сторону, а вот Венера почему-то прыгала вверх и вниз, хотя у Невилла вела себя вполне прилично. Обе ошибки все-таки нашлись после получаса поисков, хотя Гарри уже казалось, что они с Невиллом сходят с ума. Зато забылась дурацкая ссора с Эмили и ее не менее дурацкое расследование. А еще захотелось есть.

Гарри спешно правил свою домашнюю работу, а Невилл пытался оттереть одеяло от пролитых чернил, когда в спальню ввалился Рон. Посмотрел на них и вздохнул:

— И не стыдно вам? Мы думали, что вы дуетесь на весь свет, а вы домашку делаете? А с друзьями поделиться?

— Списывать не дам, — буркнул Гарри, убирая свиток.

— Да мне и не нужно, — отмахнулся Рон. — Зельеварение пока отменили, трансфигурацию я уже написал, а все остальное не так уж важно.

— Написал?

— Написал. Насколько ужасно вышло, скажет Гермиона завтра. А пока я свободен. И пришел звать вас, заучки, на ужин.

— Сам ты заучка, — фыркнул Гарри.

— Мы как раз собирались пойти вниз, — кивнул Невилл.

— Ага. — Рон взъерошил волосы и осторожно спросил: — У тебя все нормально?

Невилл смутился и начал что-то мямлить, но потом взял себя в руки и ответил:

— Нормально. И будет еще лучше. Я имею в виду… что весь этот шум утихнет. Особенно… — Он замялся, но продолжил: — Особенно Эмили. Она… любит играть в приключения. Это здорово. Мне нравится. Но сейчас… это не игра.

— Понял, — Рон хлопнул Невилла по плечу, — мы уже поговорили. Но я еще раз ей скажу, чтоб была потише. Не парьтесь, все будет хорошо. — Он посмотрел на Гарри и добавил: — Мы с ней такие… не особо чуткие. Если вам что-то не нравится, вы говорите. Лучше несколько раз. Чтобы мы точно поняли.

Вообще-то Гарри всегда говорил. И даже по несколько раз, как и просил Рон. Только вот, если они с Эмили были чем-то увлечены, других просто не слушали. Хоть сто раз скажи. Но сейчас обижаться из-за этого уже не хотелось. Поэтому Гарри только хмыкнул и не стал спорить.

Эмили действительно притихла на время, а тема с расследованием сама собой забылась через пару дней, хотя по школе еще ходили осторожные шепотки. Объявили новых преподавателей, которые будут замещать Квиррелла и профессора Снейпа. У Гарри прошла голова, гудевшая со дня того происшествия почти неделю. Все стало потихоньку налаживаться.

А потом Невилл неожиданно принес новости о профессоре Снейпе. Просто пришел в библиотеку, махнул зажатым в кулаке письмом и сказал:

— Он жив.

— М? — Гермиона подняла голову от эссе.

— Профессор Снейп? — уточнил Гарри. А то мало ли. Может, он о Квиррелле говорил.

— Да, он. Я, — Невилл неловко улыбнулся, — написал бабушке. Она всегда говорит, что я должен быть способен выносить трудности. Поэтому не скрывает всякие неприятные вещи, всегда рассказывает все, как есть. А еще… — он замялся, явно сомневаясь, что стоит продолжать, — она как бы взяла профессора Снейпа под покровительство. Мы часто сталкивались до школы… Но я не думаю, что должен рассказывать подробнее. Это вроде как не то, о чем стоит всем говорить.

— Мы вообще-то друзья, — заметила Эмили обиженно.

— Раз друзья, значит нужно лезть в чужую жизнь? — не удержался Гарри.

— Друзья должны быть такими, чтобы на них можно было положиться, — сказал Рон. — Нам немного обидно, что вы на нас не полагаетесь.

— Ага. Но и лезть к вам неправильно. — Эмили переглянулась с Роном, вздохнула и попросила: — Продолжай, пожалуйста. Что тебе ответила бабушка?

Невилл снова улыбнулся и пожал плечами:

— Она написала, что профессор Снейп в больнице. Пока неизвестно, сможет ли он вернуться в школу в следующем году, но он точно не умрет. — Он помолчал, а потом тихо добавил: — Если получится, я навещу его летом.

Больница — это плохо, но все-таки гораздо лучше, чем смерть. Приятно было знать, что все увиденное во сне закончилось не совсем ужасно. Гарри сразу стало как-то легче. Он кивнул Невиллу и сказал:

— Думаю, это хорошие новости.

— Конечно, хорошие, — важно подтвердила Гермиона. — А если Невилл сможет летом навестить профессора и сообщит нам, будет вообще замечательно.

— Я напишу, если получится что-то узнать, — ответил тот. — Обязательно.

— Ну вот и договорились. — Рон убрал в сумку пергамент, на котором собирался писать эссе, и повернулся к Гарри: — А что у тебя там с квиддичем? Разрешили?

— Я не спрашивал.

— Так нужно спросить, — подскочила Эмили. — Квиррелла ведь больше нет, можно ничего не опасаться. Если не будешь тренироваться, то в следующем году в команду могут и не взять.

Гарри и Рон ответили одновременно:

— Не нужна мне эта команда.

— Пусть только попробуют не взять!

Гермиона фыркнула и покачала головой:

— Мальчишки. Только о квиддиче и думаете. У нас скоро экзамены, нужно готовиться.

— Не скоро, — отмахнулась Эмили, чуть не сбив со стола чернильницу. — И вообще, не обязательно быть мальчишкой, чтобы любить квиддич. В общем так, Гарри, мы прямо сейчас пойдем и узнаем, можно ли тебе летать. Сам же, наверное, с ума сходишь без полетов.

Гарри пожал плечами. Раньше летать ему нравилось безумно. Но после того случая с метлой подниматься в воздух как-то не хотелось. Квиррелла можно было не бояться, тут Эмили права, но нет ведь никаких гарантий, что его метлу не заколдует кто-нибудь еще. Или она просто не сломается сама по себе. А профессора Снейпа внизу больше не будет.

— Я думаю, — сказал вдруг Невилл, — что полеты раз в неделю не помешают Гарри готовиться к экзаменам. А если помешают, то он в любой момент может об этом сказать и больше не приходить на поле. Экзамены — это важно. Все поймут.

Это была интересная мысль. Гарри подумал и согласился с ней. Если он сейчас бросит полеты, то все догадаются, что он просто испугался. Догадаются и будут сплетничать. А Малфой обязательно станет смеяться. Не то чтобы Гарри было дело до Малфоя, но все равно неприятно. А если полетать пару раз и сказать, что это отвлекает от учебы, то он не будет казаться трусом, скорее его станут сравнивать с Гермионой. Это не так обидно.

— Я спрошу у Вуда, — сказал Гарри.

— Мы спросим, — поправила его Эмили, вставая. — Прямо сейчас пойдем и спросим. Они как раз тренируются на поле. А то, если тебя не проконтролировать, так и будешь отлынивать.

Гарри промолчал, но про себя решил, что общение с Гермионой не пошло Эмили на пользу. Вот нисколечко.