Восемнадцать - четырнадцать (гет)

— Ничего нельзя предпринять?

Колючий ветер прошелся внутри крытого деревянного моста. Гарри съежился, стараясь спрятаться в куртку чуть ли не целиком. Держа в окоченевшей руке Сквозное зеркало — подарок Сириуса — он всматривался в него, периодически переступая с ноги на ногу. Крестный не стал более заморачиваться с письмами, и теперь смотрел на Гарри сквозь призму стекла.

— Ее не стали транспортировать в святой Мунго, Помфри сделала все сама, — он огляделся, но никого в округе не было, — весь Хогвартс стоит на ушах.

— Ну еще бы, — Сириус печально вздохнул. — Ты-то как?

Вопрос был риторическим — никогда раньше он не чувствовал себя так паршиво и разбито. Даже то, что он отмазался от неиллюзорного тюремного срока, ничего не значило после того, через что ему предстояло пройти. Слухов стало еще больше, причем не очень приятных. Теперь Гарри был для многих студентов балующимся Темной магией нечестным хулиганом. Смеха ли ради, но он прекрасно понимал их чувства — те подняли тему Крауча, вели ее дальше, пока была возможность. Шармбатонцы же были озабочены совершенно другим — они на скорую руку собирали свои вещи. Той радости в их лицах, когда они бродили по замку ранее, не было и в помине. Гарри нахмурился и с укором посмотрел на своего крестного сквозь Зеркало.

— Не смотри на меня так. Я волнуюсь за тебя. — сказал Сириус. — Была бы возможность, я бы…

— Даже не думай, — осек его Гари на полуслове, — оставайся на Гриммо, пожалуйста!

— Совсем не скучаешь по Бродяге, да? — в его голосе мелькнула обида, и это заставило Гарри вскипеть.

— Давай я напомню тебе, кто ты, не в мои глазах, а среди остального населения. Ты...

— Да-да, конечно, убийца-психопат, знаю, — Сириус поморщился и потер отросшую щетину, — но мне плевать на мнение окружающих.

— Я очень надеюсь, что не плевать на мое. Прошу тебя, не лезь на рожон, — поняв, насколько иронично это прозвучало, Гарри невольно усмехнулся. Видимо, это понял и Сириус.

— Ну да, куда уж мне. Значит, крауч, — Сириус нахмурился, — видать, под конец карьеры у него совсем крыша слетела.

— Он и раньше был таким?

— Уж поверь мне, Грюм в плане психики рядом с ним — невинная овечка. В мои времена Крауч еще тогда ра­ботал начальником Департамента по магическому законодательству. Его даже прочили на место Министра магии, и неудивительно. Барти Крауч сильный волшебник, ему почти нет равных в волшебстве — и в жажде власти. Нет, Волдеморта он не поддерживал, — поспешил сказать Сириус, заметив выражение лица Гарри. — Барти Крауч всегда был про­тив черной магии. Но тогда многие были против, а на самом деле...

— То есть он действовал жестко?

— Хм, — кресный пригладил отросшие волосы на лице и солидарно кивнул. — Не знаю, может, мето­ды Крауча и были хороши в самом начале. Его быстро повышали по службе, и он начал настоящую охоту на сто­ронников Волдеморта много лет назад. Крауч отвечал жестокостью на жестокость, можно сказать, он был таким же беспощадным и жестоким, как и те, кто были на стороне Волдеморта. У него были свои сторонники, многие считали, что он поступает верно, много кто из волшебников хо­тел, чтобы он занял пост Министра магии. Потом Волдеморт вдруг исчез, и все думали, что скоро Крауч ста­нет министром. Но тут-то все и рухнуло.

Гарри не мог не заметить, как Сириус старательно пытался спрятать злорадную ухмылку. Он мог его понять — после всего того, что случилось с его крестным, ему только и оставалось, как радоваться несчастью.

— Что случилось?

Сириус мрач­но улыбнулся.

— Семейная драма, которая потом неслабо ударила по его психике. Так или иначе, он по повадкам схож с Грюмом — едва почует хотя бы отголосок Темной магии, как его тут же срывает с цепи. Это, видимо, и произошло на помосте.

Гарри мог лишь кивнуть на это. Он много думал о том, стоило ли ему говорить о том, что же на самом деле случилось. Он боялся рассказать обо все Сириусу, зная его, тот точно сорвется с цепи. Меланхолия напала на парня, чувство уныния захватило все его естество.

— В Хогвартсе творится какая-то чертовщина, я не могу это объяснить, — он хмуро всмотрелся в Зеркало, — но то, что я участвую в турнире это ненормально. И... я чувствую вину за Флер, — его руки задрожали, и вряд ли от холода.

— Так, не начинай.

— Но ведь если бы она не отвлеклась на меня, если бы...

— Нет! — голос Сириуса окреп, он серьезно посмотрел на Гарри, который вмиг стушевался. — Ты сделал все правильно. Благодаря тебе она жива, не забывай об этом. Что сказала Помфри?

— Трещина в позвоночнике. Такое магией не лечится, — Гарри было очень трудно произнести эти слова, и Сириус, видя это сквозь призму стекла, виновато опустил взгляд.

— Понятно, жаль девочку. Думаю, она очень старалась попасть на Турнир. Она была достойна, раз кубок ее выбрал.

Он и без него это знал. Если подумать, то из всех законных кандидатов, тяжелее всего приходилось именно Флер. Без возможности нормально общаться, ходить, скрывая лицо, ловить на себе множество любопытных и не очень приятных взглядов — то еще испытание. Гарри как никто другой понял, насколько ей было тяжело, а если к этому добавить то, что сказала ему Авелин насчет ее репутации в Шармбатоне, то и вовсе невыносимо. Нужно было иметь очень сильную волю, чтобы выдержать все это, и Гарри видел в ней отныне не только хрупкую девушку. Внезапно сбежать из Хогвартса на ее родину стало попросту нестерпимым. Он хотел увидеть Флер прямо сейчас, неважно, что там думали о нем шармбатонцы, да и все студенты. После инцидента на Озере, где Гарри оскорбил высокопоставленного чиновника, ему было уже все равно. Страх перед более сильными исчез, равно как и всякое уважение.

— Этот турнир просто... — Гарри заскрипел зубами. — Я раньше считал Хогвартс своим домом, но теперь...

— Гарри, успокойся, — но Сириус только подлил масла в огонь. Былой гнев вскипел в нем вновь.

— Успокоиться? — тот глянул на крестного с нескрываемым осуждением. — Говорит человек, который без вины проторчал в тюрьме тринадцать лет!

Тень прошлого легла на лицо Сириуса, на мгновение вернув того самого истощенного, озлобленного, маниакального заключенного. Его голос ясно дал понять, что те чувства, что таились в нем, не угасли.

— Это мое дело! — Сириус процедил эти слова, нахмурившись. — Мое и Дамблдора. Точка.

— Ну да, конечно...

— Гарри, то что произошло со мной, произошло ТОЛЬКО со мной, и у меня есть веские доводы не любить Дамблдора, но он директор Хогвартса, и пока он остается им, ты в безопасности. Все ученики в безопасности.

В мозгу Гарри как фейерверк, вспыхнула одна знакомая личность, донимавшая его весь второй курс.

— Скажи это Элизабет Миртл, — Не дав Сириусу возразить, Гарри повысил голос. — Дай-ка я тебе напомню, на втором курсе я сражался с василиском. Это чудище убивало взглядом, и по очень странному стечению обстоятельств в Тайной комнате оказался двенадцатилетний мальчик, не способный даже оглушить магией! В безопасности?! Да ты рехнулся!

Каким же он был идиотом, подумал Гарри. Сколько раз ему пускали пыль в глаза, стараясь замаскировать то, что творилось вокруг. Ранее он наивно думал, что очутившись в мире магии, он оставит позади проблемы маглов с их лицемерием, дискриминацией и травлей. Как оказалось, имея дар или не имея, люди что там, что здесь были теми еще сволочами. Уже тот факт, что от него утаили его собственного крестного, говорил сам за себя.

— Тебя послушать, так это все специально подстроили. Можно подумать, ты сам не лез геройствовать! Вот уж точно, ты копия Джеймса.

Гарри осекся и отвел взгляд. Он не отрицал того, что в трудную минуту он не мог усидеть на месте, зная, что кому-то грозит опасность, но теперь опасность грозила ему самому, и в этот раз голос ему не поможет.

— Так или иначе, решение я принял, — Гарри подождал, пока Сириус осмыслит то, что его крестник сказал ранее. Он и сам хотел немного остыть для следующей новости.

— Ты о чем это?

— Пока статья Риты Скитер не вышла, а она выйдет, я хочу сказать тебе сам. — Сердце Гарри пропустило пару ударов, но он твердо решил идти дальше, — я не вернусь в Хогвартс.

Он ожидал чего угодно — криков, осуждающего взгляда, уговоров, угроз — но Сириус лишь недоуменно вскинул бровь. Это Гарри неслабо насторожило.

— Если это такая шутка, то не смешно, — Сириус провел рукой по обросшему лицу. — Хоть ты похож на Джеймса, но шуточки у тебя не очень.

— Шуточки? — теперь настал черед Гарри недоумевать. — Нет, я не шучу! Хогвартс пропитан ложью, я не хочу оставаться в этом гадюшнике!

— Так, стоп-стоп, подожди! — Видимо, только сейчас до крестного дошло, к чему вел Гарри, и всполошился.

— И не подумаю! Я постоянно чувствую на себе чьи-то взгляды, это нервирует, а ещё, — он едва не оговорился о том компаньоне, что был с ним на протяжении всего курса, — просто забудь. Я в Хогвартс ни ногой. И ты меня не переубедишь.

Возникло неловкое молчание. Оба — что крестный, что крестник — не смотрели друг другу в глаза. И не то, что бы Гарри чувствовал себя виноватым за свои слова, напротив, он не видел в них ничего предосудительного. С другой стороны, Сириус был той нитью, что связывала его с родителями. Наконец, молчание оборвалось.

— Ты и правда похож на Джеймса. Такой же упрямец, — Сириус одарил крестника тяжелым взглядом. — Летом жду тебя на площади Гриммо, поговорим с глазу на глаз. А пока не дури, осталось два тура, верно?

— Был бы один, если бы кто-то не... Потом поговорим.

На мосту они были не одни. Гарри успел различить звук чьих-то легких шагов, хотя силуэт человека был еще очень мал. Отказ от Малинты дал о себе знать — когда человек подошел к нему ближе, то Гарри без ошибок определил, кто к нему направлялся. Рыжие растрепанные волосы, голубая форма Шармбатона и развязная не женская походка.

— Ави! Что ты здесь делаешь?

— П`гофессор Дамбледорр п`госиль найти тебя. Он вызывает тебя в свой кабинет.

На нее было больно смотреть. Гарри не видел ее буквально день после окончания тура, но даже этого хватило для того, что изменить Авелин до неузнаваемости. Бледная как мел, с обветренными губами и запавшими покрасневшими глазами, она походила на душевнобольную. Она дрожащими руками теребила ремешок зимнего пальто и старательно отводила взгляд от лица Гарри. Тот понимал, насколько сильно она любила и дорожила Флер, и то, что произошло во время Второго тура, сломало ее.

— Ну как ты? — глупый неуместный вопрос сорвался с языка Гарри прежде, чем он осознал, что ляпнул. Ави же, к его счастью, никак не отреагировала.

— Ну, вот и все. Через пару дней мы отп`гавляемся об`гатно, — она опустила взгляд, уголки ее губ нервно вздрогнули, стараясь выдать это за улыбку.

— Ави, я...

— Нет, не надо, не надо, — она замахала руками, — я не виню тебя, Гарри. Никто из Шармбатона не винит, нап`готив, мы благодарны. И, думаю, что Флер тоже...

Ее подбородок задрожал, и она закрыла глаза, стараясь унять очередную порцию слез. Гарри не знал, что между ней и Флер произошло такого, что их дружба была настолько крепкой, но то, что она так за нее переживала, было достойно похвалы.

«Точно не как мы с Роном...»

— Где она?

— В больничном крыле, — Ави шмыгнула носом и тут же встрепенулась, — но пожалуйста, хотя бы ради меня, не ходи к ней. Ты сделаешь ей только больнее.

— Хорошо, я понял.

И это шло вразрез с тем, что он намеревался сделать. Даже больше — Ави могла его возненавидеть. Но, как бы то ни было, Гарри хотел хотя бы попытаться.

— Но ты ведь все равно п`гиедешь к нам летом?

Он поднял взгляд. Авелин переминалась с ноги на ногу, не в силах справиться с волнением. Для нее этот вопрос, видимо, был очень важен. Гарри уже и забыл о том, как он дал ей то обещание, и ему стало совестно.

— Да, разумеется, — он старался улыбнуться ей, но его лицевые мышцы уже позабыли, как это делать.

— Перед отъездом я напишу наши адреса, чтобы твоя сова, ну ты понял... надеюсь, что хотя бы писать будешь, — она судорожно покивала головой, так же как и он, изобразила некое подобие улыбки, а затем развернулась и, не попрощавшись, устремилась от него прочь.