Острие лезвия, ветер и любовь (гет)

Год 3004 Третьей эпохи

Яркий солнечный свет придавал рыжей шерсти золотой отлив. Почти такой же золотой как цвет глаз молодого волка. Мягкая поступь, тихое дыхание и шелест листвы на высоких деревьях; из травы вспорхнула испуганная хищником птица.

— Мама, — позвал волк. Никто не ответил. — Мам! — рыжий обходил высокие стройные деревья. Остановился. Ривенделл был совсем близко, но в прошлую их встречу Кайи и Сули условились встретиться именно здесь.

Матери всё не было, и волк уже решил, что она забыла о встрече, как вдруг, перескочив через поваленное дерево, верхом на чёрном коне к нему выехала девушка в тёмно-зелёном платье. На плечи был наброшен плащ эльфийской работы, а тонкую ножку обхватывали невысокие сапожки. Улыбаясь, девушка легко спрыгнула со спины коня, и короткие волосы её рассыпались по плечам.

— Кайи! — воскликнула она и обхватила волка за шею, крепко обнимая. Рыжий мех пах дорожной пылью, травой и кровью. — Прости что задержалась. Долго пришлось ждать?

— Нет, — покачал головой волк, ткнулся холодным мокрым носом в щёку матери и обернулся высоким (чуть ли не на голову выше темноволосой девушки) парнем с взлохмаченными тёмно-рыжими волосами. Он был худым и гибким что молодое дерево; быстрый и сильный, Кайи всегда бежал шаг в шаг с ветром в степях — молодой рыжий волк с золотыми, как и у деда, глазами.

— Как же ты вырос, — улыбнулась Сули, проведя ладонью в перчатке по его щеке (её усыпали редкие веснушки). В глазах — серых с голубым — горела радость и неподдельное счастье. Парень улыбался, обнимая маму за плечи.

На Кайи была надета широкая светлая рубаха, открывающая взору небольшой шрам на шее — олений рог, к большому счастью, прошёлся вскользь — а на ногах штаны, выкрашенные в чёрный. Сколько ему лет? Едва исполнилось полсотни — для оборотня эта цифра ничтожно мала, но Кайи успел стать воином, смог — САМ — зачаровать одежду и оружие (полуторный меч за спиной). Сули гордилась сыном и была счастлива что тот (хоть иногда) приходит навестить её.

— Быть может, отправимся в город? Элронд будет рад увидеть тебя. Он всякий раз спрашивает, когда же придёшь, а что ему ответить я не знаю.

— Не в этот раз, — парень на миг поджал губы, но в следующую секунду широко — в точности как его отец — улыбнулся. — Скажи деду, что я явлюсь на Новый год или чуть позже. Сама ведь знаешь, как Хелтай относится к этим моим походам в эльфийские города.

Сули кивнула.

— А у отца ты не был?

Молодой парень беззаботно пожал плечами.

— Вообще я пытался навестить его, да только не нашёл, как бы не искал. Прочесал почти все его земли, но и следа нет.

— Странно, — нахмурилась Сули, — Ралис никогда не покидал своих земель за Эред Луин.

— Видимо теперь, покинул. И стая, к слову, так и не вернулась в свои земли; вождь решил остаться в Изенгарде, пока не решит, что настало время его покинуть.

Ривенделльский конь от скуки заскреб копытом по рыхлой земле, усыпанной опавшими золотыми и алыми листьями. Из ноздрей его валил пар — осень выдалась холодной в этот год.

— А Саруман что? Не против стольких гостей?

— Как по мне так он даже рад, что оборотни обосновались в его башне, — пожал плечами парень.

Сули пятьсот сорок один год, и она не видела своего старого друга — Белого мага — уже больше десяти лет. Что бы сказал Ралис, узнав о решении вождя стаи?

* * *

— Вот она, эльфийская помощь, — проворчал гном. — Бросил меня одного с этим бешеным конем, который меня скинул.

Вот уже несколько минут Гимли распинался о «вероломном предательстве остроухого», который, во время сражения с варгами, оставил гнома одного верхом на коне.

— Гимли признайся, лошади это не твоё, — усмехнулась Сули. — Гномы намного опаснее, когда стоят на двух ногах.

— Что верно — то верно, — рыжебородый взял в руки свою секиру. — А ты нашла себе мечи или будешь по старинке?

Сули вздохнула и вытащила из ножен едва ли заточенный одноручный меч из второсортной стали. Гном взвесил его в руке, окинул придирчивым взглядом, чуть прищурившись, и с протяжным «О!» положил на стол.

— Может лучше тогда по старинке? — оборотень прыснула от его сочувствующего тона. — А ещё говорят, что люди не так плохи в кузнечном ремесле.

— Не так уж он плох.

— Не так плох? Да таким мечом и масло по хлебу не размажешь!

— А сам-то с кольчугой разобрался? — гном махнул рукой.

— Куда уж там. Так пойду, что делать?

Сули была готова просидеть тут с Гимли хоть до самого утра. Давно они так не болтали. Первым делом гном и оборотень рассказали друг другу, что произошло за те пару дней с момента их расставания и до воссоединения у порога Золотого чертога.

— Бегу я изо всех сил, и что ты думаешь? Остроухий оборачивается ко мне и кричит: «поднажми, Гимли!», — сын Глоина заурчал от возмущения. — Поднажми, Гимли. Ух!

Девушка же хвасталась тем, что кости на её руке окончательно срослись. Теперь ей одна дорога — в бой, плечом к плечу с людьми, другом-гномом, старым оборотнем и… соулмейтом-эльфом.

«Просто знай, что ты вся в свою мать» — так сказала Ралис. Да, Сули и прежде слышала эту фразу, но теперь она приобрела новый смысл. Соулмейтом Бодиль был эльф, так же как и у неё. Знать бы только кто это был. Быть может Элронд? Эта мысль закралась неожиданно, но так же быстро темноволосая отмела её: соулмейт королевы оборотней был мертв.

Решив, что при следующем удобном случае, она расспросит об этом Ралиса, оборотень откинулась на спинку стула и вернула меч обратно в ножны.

— А где твой оборотень ошивается? Давно его не видел, — Гимли сосредоточенно набивал трубку табаком из кисета.

— Не знаю. Может его уже и в крепости нет. Он не особенно любит такие масштабные битвы, — гнома такой ответ явно не устроил; Сули решила так из-за того, что бурчал рыжебородый теперь куда дольше обычного.

— И вот от него-то ты сына родила? — сын Глоина покачал головой; одинокая струйка дыма потянулась к потолку.

Сули засмеялась так звонко и искренне как не смеялась уже давно. Так смешил её только Боромир, но нём вспоминать сейчас Сули себе запретила.

— Не такой уж Ралис и плохой. Наш Кайи очень на него похож, — она провела рукой по металлической рукояти меча. — Если подумать, то от меня в нём почти ничего и нет.

— Это не слишком радует. Такой же хвастливый сноб?

— Ралис не сноб, — а потом пожала плечами. — А вот с хвастливым это ты точно попал. Поболтать, а особенно о себе, он любит.

— Гимли! — в комнату вошёл рыжеволосый оборотень, а Сули усмехнулась всплеснув руками. Вспомнили, называется. Ралис с широкой, радостной, улыбкой направлялся прямиком к гному, — великолепно выглядишь, — сын Глоина в кольчуге, волочащейся по полу, ответил мужчине подходящим для этой ситуации взглядом и гномьим выражением. К несчастью (а может и к счастью) Сули кхуздул не знала и потому не смогла разобрать дальнейший разговор друзей.

В руках у Ралиса был лук и колчан со стрелами. Из всех оборотней, наверное, он был самым лучшим лучником.

— Что с тобой спорить! — воскликнул Гимли уже на всеобщем.

— Не ты один по-гномьи упрям, — улыбнулся Ралис.

Сули покачала головой, знать о чём они спорили совершенно не хотелось.

— Завела судьба так завела, — гном покачал головой. — На другом краю света в людской крепости спорю с оборотнем. Ох.

— Жизнь полна сюрпризов, друг мой, — сказала Сули.

Ралис протянул девушке на вытянутой руке бурдюк.

— Пей.

— Опять, — темноволосая тяжело вздохнула.

— Не упрямься.

— И чем ты её поишь? — спросил Гимли, и когда Сули было хотела ответить Ралис прервал её.

— Пей, а я расскажу, — воспитанница эльфов ещё раз вздохнула и сделала первый глоток. — Это отвар из трав. Для людей и гномов, наверное, он тоже будет иметь целительные свойства, но оборотням он помогает куда лучше. Благодаря ему, раны наши заживают быстрее, чем можно себе это представить. Пей или я силой тебя запихну в пещеры к женщинам и детям! — пригрозил Ралис, когда Сули задумчиво уставилась на бурдюк в своих руках. — Твоя рука ещё не до конца зажила, а времени мало. Йорун!

— Да, пью я. Пью, — и сделала ещё глоток. — Я за сегодня столько этого отвара выпила, что вместо волос скоро цветы на голове расти будут.

* * *

Первый, тёмно-бурый как небо над ними, волк вёл за собой преданных и верных ему собратьев; оборотни бежали по степи один за одним, вытянувшись в длинную линию.

Ортханк — неприступная крепость белого мага — осталась далеко позади. Под покровом ночи стая покинула пристанище, в котором нашла свой временный дом, сокрытая ото всех народов Средиземья тёмной магией своего покровителя.

Вождь завыл, протяжно и громко, подняв голову к безлунному небу — за тучами не было видно звёзд. Ему вторили остальные: Кайи, Эклесс, Тейран, Дейкил — все как один и вой их слился воедино заполнив пустующую, спящую степь вокруг.

Впереди их ждала Хельмова падь.

* * *

Гимли ушёл, оставив оборотней одних.

— Ралис, — протянула девушка. На столе подле неё лежал пустой бурдюк. — Как давно ты виделся с Кайи?

Мужчина нахмурился, припоминая.

— Кажется в начале этого тысячелетия, может и позже. Уж и не помню, — мужчина засмеялся, — смилуйся над моим возрастом и прости дырявую память.

Снаружи крепости послышались шаги людей и их приглушенные перешептывания. Где-то внизу, в кузнице, одинокий кузнец стучал молотком по очередному мечу. Он знал, что довести работу до ума не хватит времени, ведь мечей нужно сделать ещё много. Так много, что страшно представить.

— Просто я вспомнила, как однажды Кайи приходил ко мне. Тогда он сказал, что пытался встретиться с тобой. Обыскал все твои земли, но и следа не нашёл.

— Ах, ты об этом, — хмыкнул рыжий. Он вольготно развалился на стуле напротив подруги (на том самом, где ещё недавно сидел гном).

— Ты сбежал, — Сули поджала губы. — Хоть представляешь, что будет, когда Хелтай узнает, что ты нарушил границы стаи?

— Ой, да ладно тебе, принцесса, — оборотень махнул рукой и поднялся на ноги, принявшись расхаживать из стороны в сторону. — Они сами за мной не уследили.

Внезапная догадка пронзила темноволосую. Она подскочила на ноги, обернувшись к другу лицом.

— Ты был на юге, — сказала она, ничуть не спрашивая, а утверждая. — Ты был у врат Мордора. Гондорцы видели там одинокого одноухого волка, размеров слишком больших, чтобы можно было не удивиться. Один из них рассказал всё мне. Они видели тебя! Что ты забыл у Черной страны?

Услышав слово «Мордор», Ралис замер, нахмурился, но в следующую секунду раскатисто рассмеялся.

— У тебя, гляжу, везде глаза и уши, — посмеиваясь, говорил мужчина. — Да, я был там. Меня Саурон призвал. Видать решил переманить на свою сторону изгнанников. А может у него выдался скучный день в окружении орков, и он решил поговорить с кем-то кто умнее сапога.

Сули не знала, что и сказать. Так и замерла на месте, смотря на улыбающегося невинной и беззаботной улыбкой друга.

— Йорун, ты смотришь на меня так, будто у меня выросли зелёные рога, — громко вскрикнув, оборотень потешно начал ощупывать голову, дабы удостоверится, что рогов на ней нет. — Да брось, всего лишь беседа.

— Хочешь сказать, вы встретились, чтобы обсудить погоду за окном Барад Дура? — вскипела от ребячества мужчины девушка.

— Конечно нет. Саурон предлагал мне стать его… — он задумался, подбирая слово, — ...сторонником? Помощником? Думаю «сторонником» здесь больше подойдёт…

— Ралис!

— Я отказался, — оборотень миролюбиво поднял руки с открытыми ладонями вверх, — всё хорошо, принцесса, я не сошёл с ума, чтобы принимать сторону существа желающего поработить весь мир. Ты мне веришь?

Сули, пусть и замешкалась вначале, обняла старого друга.

* * *

Воспитанница эльфов стояла, прислонясь к парапету, а Леголас уселся на зубце, потрагивая тетиву лука и вглядываясь во мглу.

— Не по себе мне здесь, — вдруг заговорил эльф, — что ночью, что днём. Гимли восхищён этой крепостью, но не по сердцу она мне и дурное предчувствие гложет, — усмехнулся. — Не помешала бы здесь сотня другая твоих собратьев. Но ещё бы лучше — сотня лучников из Лихолесья. Ристанийцы — они стрелки по-своему неплохие, но мало у них стрелков.

— Темновато для стрельбы, — возразила девушка. — В такие, время впору лечь спать и позабыть обо всем.

Время тянулось еле-еле.

— И где-то там Фродо и Сэм несут Кольцо. Одни, — покачал головой эльф. — Эх. Незачем было их отпускать.

— Я спокойна за Фродо ведь с ним Сэм.

Эльф согласно кивнул.

— Ты не знаешь где здесь можно найти хороший меч?

Царевич ответил сразу же, махнув рукой, пытаясь указать направление.

— Внизу в крепости есть кузница. Там сейчас вооружаются солдаты.

Именно там Сули и взяла тот самый меч, что сейчас болтался у неё на поясе, но надежда найти оружие получше не отпускала девушку.

— Солдатами их не назовёшь, если у них не было при себе меча или лука. Эти люди не воины, — темноволосая сложила руки на груди и тихо вздохнула. — Фермеры и конюхи. Кого ими напугать? Уж точно не армию свирепых урук-хаев.

— Арагорн верит в них, — а Леголас, кажется, нет. Они — люди никогда не видевшие войны. Сули тоже не видела и от того боялась ещё сильнее.

Она не обманывала себя — шансы катастрофически малы.

— Если ты вдруг переживешь эту ночь, то запомни одно, мой принц — избегай оборотней. А если уж встретишь, то не называй им своего имени, — посоветовала девушка.

Сулмендис бросила последний взгляд на небо и отвернулась. Она хотела спуститься вниз, заглянуть в кузницу, постараться найти там более сносный меч, а затем… она ещё сама не знала, как проведёт оставшееся в её распоряжении время и сделала первый шаг.

— Расскажи мне, почему Ралис повёл себя так.

Сули непроизвольно дёрнулась. Ей бы давно пора рассказать Леголасу обо всём, но его незнание было к лучшему. По крайней мере, так было прежде, но теперь девушка и вовсе не уверена, что сможет пережить эту ночь и поведать историю царевичу.

Темноволосая упрямо молчала не в силах найти начало длинной повести, которую стоит рассказать.

— Сулмендис, — принц коснулся её ладони и воспитанница Элронда тряхнула головой, делая невольный шаг назад. Эльф не позволил — упрямо удержал на месте. — Взгляни на меня.

Девушка нахмурилась, смотря в пол; Леголас спрыгнул с парапета, мягко приземлившись на каменную стену крепости. Их разделял лишь короткий шаг, а ладонь лихолесца, сжав на миг тонкие пальцы девушки, двинулась вверх к запястью, по предплечью к локтю и выше. Остановилась она на правом плече, едва касаясь метки скрытой под одеждой. Сули глубоко вздохнула, но не отстранилась. Глаз не подняла.

— Ты так упрямо избегала меня, — тихий шепот прозвучал подобно грому в ясном небе: громко, решительно и неумолимо. Царевич сделал шаг. — С самого Лориэна. С того самого момента как узнала правду.

— Как давно знал правду ты? — оборотень подняла серые глаза, вглядываясь в лицо своего соулмейта. Глаза его были прикрыты, а тёмные ресницы чуть подрагивали.

— Ещё с Мории, когда впервые увидел, — ладонь неспешно сместилась, накрывая собой тёмные и светлые точки, скрытые под серой курткой девушки. Та шумно вздохнула, прогнувшись в спине от мурашек пробежавших по телу. — Это было так естественно, будто бы я всегда это знал, — слова коснулись кожи на щеке девушки, — я твой, — её подбородка, уголка губ, -а ты моя.

Сули оттолкнула Леголаса, скрыв запылавшие щёки за растрепанными волосами. Она не любит его. Он ей не нужен. А эта метка лишь ошибка. Совпадение. Глупость! Лишь Боромир…! Боромир.

Серые глаза темноволосой сменили свой цвет став ярко жёлтыми — волчьими.

— Сули?

Но девушка не обращала внимание на принца беспокойно озираясь по сторонам. Она вглядывалась в ночную тьму, в горизонт.

— Ты слышал?

— Что?

Девушка фыркнула и, повернувшись по ветру, принюхалась, громко втянув носом воздух. Она попятилась от парапета, выставляя руки перед собой, будто защищаясь от незримой для эльфа беды.

— Сули? Что случилось? — царевич поймал лицо оборотня в свои ладони и взглянув в пугающие волчьи глаза. — Я рядом. Всё в порядке.

— О нет, мой принц, — голос девушки надломился и стих до нервного шепота, — никто не в порядке.

Протяжный вой дюжины волков разнесся над их головами, отскакивая от каменных стен и возвращаясь обратно.

* * *

— Балрог их побери! — воскликнул Ралис стоя у самого края стены над воротами в крепость. Рядом стоял Арагорн, Сули, Леголас и несколько роханцев. Внизу, нетерпеливо переступая с лапы на лапу, топтались оборотни в обличии громадных и свирепых волков с горящими в ночи глазами.

— Четырнадцать — насчитал Леголас.

Завидев Ралиса, оборотни зарычали.

— Здравствуйте, друзья! — крикнул в ответ рыжий. Волки принялись рычать громче. — Я и без ваших слов знаю, что вы мне не рады.

Серый волк, выйдя вперёд, громко и протяжно завыл, задрав голову кверху. Роханцы похватали луки грозясь обрушить на пришельцев град стрел.

— Не стрелять! — дал команду Арагорн. Рядом с ним, в окружении двух ристанцев, встал король Теоден. — Что они говорят? — спросил дунэдайн.

— Ох, друг мой, я не смею повторять таких слов, но пусть их впустят. Они пришли на помощь.

— Твоя стая? — спросил Арагорн.

— Да, — ответила вместо Ралиса девушка. — Там мои отец, брат и сын, среди прочих, — к краю стены она не подходила, но прекрасно различила голоса. — Тейран, мой брат, сказал, что они прибыли сюда для того чтобы помочь людям выстоять в войне против тьмы.

— Либо для того чтобы их хозяин пришёл сюда позже, найдя здесь наши растерзанные тела, — воскликнул незнакомый оборотню роханец, стоявший за плечом Теодена.

— Впустить сюда стаю волчьих отродий? — воскликнул другой мужчина. — Не лучше ли нам сразу сдаться врагу, чем так позорить себя, веря в то, что оборотни явились нам помочь. Давайте перестреляем их, пока они на виду.

— Нет! — закричала Сули. — Они пришли помочь, как и мы с Ралисом.

Король поднял руку, призывая к тишине и сам обратился к Сули.

— Я видел как ты вышла в бой с соперником превосходящим тебя, чтобы защитить друга. Такой поступок достоин уважения. Ты так же говорила, что оборотни сами взяли на себя долг защитников жителей этого мира от орков. Так скажи мне Сулмендис, воспитанница эльфов и дочь вождя, не пришли ли эти оборотни затем, чтобы пресечь на корню род людской?

Сули коротко поклонилась.

— Скажу вам всем что оборотни, эта стая, не служат тьме. Они прибыли сюда с единственной цель — помочь нам истребить орды Сарумана, что движутся к Хельмовой пади и скоро будут здесь. Помощь стаи таких как я и Ралис будет очень кстати если мы хотим пережить эту ночь.

Сули говорила уверенно, смотря прямо в глаза короля, но под конец своих слов отвернулась в сторону, прислушиваясь к нетерпеливому вою собратьев за спиной. Она отчетливо слышала голос сына, который вторил произнесённым только что словам. Девушка верила Кайи. Сын не мог солгать.

— Я клянусь вам, что оборотни не тронут никого из людей, — она поджала губы, а взгляд лишь на миг коснулся принца эльфов.

Рыжий оборотень вышел вперёд, встав напротив короля.

— В тот момент, когда я спас вас от варга сегодня, вы сказали, что выполните любую мою просьбу.

Сули оглянулась, смотря на старого друга. Сегодня днём, рыжий оборотень сцепился в схватке с огромным варгом, сбросившим короля с коня. Ралис вышел победителем, а Теоден объявил себя должным ему.

— Ты ручаешься за то, что оборотни не причинят время моему народу? — спросил король.

— Я готов поклясться за каждого из них, — не медля и секунды, ответил Ралис. Он тоже, как и Сули, слышал голос сына.

Теоден кивнул, а после отдал приказ:

— Открыть ворота!

— Открыть ворота! — подхватили где-то внизу и эти слова ещё не раз прозвучали в устах других людей, прежде чем в крепость вошла стая.

Четырнадцать огромных волков мягкой поступью бежали по узким улочкам Хельмовой пади. Люди отскакивали в стороны, давая им дорогу, но мечей из рук не выпускал никто. Волкам не было дело до мечей, копий и луков. Остановились они лишь на небольшой площади перед спустившимися к ним королем, Арагорном, Леголасом, подоспевшим Гимли и другими людьми. Сули и Ралиса рядом не было, чему эльфийский царевич не мог не удивиться.

Один за одним волки обернулись людьми, встав перед ристанцами и их гостями, гордо подняв головы. Вперёд вышел светловолосый, короткостриженный мужчина, поставив руки в боки. Щёки его были чисто выбриты не в пример многим его собратьям. Рядом с ним остановился молодой рыжий парень, бывший только что таким же рыжим волком. Этот оборотень бороды так же не имел.

— Мне нужен король Теоден, — провозгласил светловолосый, обращаясь к Арагорну.

Кто-то из людей крикнул из толпы, что здесь не рады отродьям тьмы. Другие поддержали говорящего, третьи пригрозили оружием.

— Это наши друзья, — воскликнул Арагорн, призывая роханцев успокоиться. — Они прибыли, чтобы помочь нам.

— Опасно называть друзьями тех, кого даже не знаешь, — тихим, но до дрожи пронзительным голосом произнёс темноволосый оборотень.

Лицо его, пересекаемое уродливым старым шрамом, было чисто выбрито и не выражало никаких эмоций, а брови поддернуты сединой. Он был больше чем на голову выше любого присутствующего здесь. Руки, оголенные по локоть, были покрыты длинными белыми шрамами; одежда старая, грязная и изношенная. Остальная стая выглядела не лучше. Оборотни, кочующие по Средиземью, за ненадобностью редко принимают обличие людей.

Леголас увидел в толпе оборотней Сули, проскочившую мимо всех воинов Рохана, что разделяли прежде её и стаю. Она счастливо обнимала рыжеволосого парня.

— В горестный час прибыли мы, — произнес Хелтай. — Большое войско нынче движется на Хельмову падь. И пусть я и моя стая прежде поддались посулам предателя Сарумана, теперь он враг нам. Он предал наше доверие и склонился ко Тьме. Потому мы и пришли сюда, чтобы в последний раз помочь людям и искупить тем самым свою вину перед ними. Хочу я поговорить с вашими вождями. Королями, — мужчина скривился. — Главными. Тейран, Кайи идём. Эклесс будешь за главного, пока меня нет.

Договорив, он обошёл Арагорна и направился на верхний уровень крепости. Он бывал здесь, во времена настолько далекие, что их помнил разве что сам Хельм, и прекрасно знал куда идти. Оборотни потянулись за ним, но в саму крепость не зашли, оставшись у входа. Внутрь зашёл только вождь, Тейран и Кайи — Хелтай и два его воина. Сули, Ралис остались в стороне, даже тогда, когда единственная из всей стаи, так и не принявшая обличье человека бурая волчица — первая изгнанница — Лендин, последовала за всеми и встала рядом с Эклессом.

Леголас кивнул Сули и вошёл в крепость за Арагорном.

* * *

— И что ты хотел сказать нам? — произнес Теоден.

Людей было не больше дюжины — по центру роханский король, а подле него Гамлинг, Арагорн, Гимли и Леголас — все они уместились в небольшом зале в крепости. Царевич эльфов пристально вглядывался в лица незнакомцев-оборотней о которых, по рассказам Сули, знал слишком много… и от каждого девушка велела держаться подальше. Столкнувшись с взглядом серых глаз вождя, Леголас нахмурился, но не отвернулся. Глаза, такие похожие на глаза Сулмендис, были холодны и отстранёны, а золотые блики мерцали где-то там, в глубине — Хелтай будто бы смотрел не на эльфийского принца, а сквозь него.

Оборотни стояли чуть поодаль от людей. Все трое, как на подбор, высокие, статные. Мужчина со шрамом стоял впереди, заложив руки за спину и выпрямившись, словно тетива в тугом луке. Позади него Кайи и Тейран.

— Мы покинули Изенгард сегодня днём, — тихо произнес Хелтай, но голос его услышал каждый в крепости, ибо все люди стояли затаив дыхание, — Саруман предал наше доверие, как я уже и сказал. В этом мы похожи, король, — оборотень твёрдо шагнул вперёд, не обратив внимание на обнажившиеся мечи роханцев, — Мы оба, — Хелтай остановился в двух шагах от Теодена, — Поверили посулам белого колдуна.

— Что он обещал вам? — спросил Арагорн. Взгляд Хелтая, пронзительный, будто читающий всё что скрыто, тут же нашёл мужчину и замер на мече дунэдайна.

— Саруман поклялся, что с его помощью мы сможем освободить мир от скверны. Что ни один народ больше не посмотрит на нас, как на монстров, пришедших из тьмы, — вождь поднял взгляд, смотря теперь в глаза Арагорна. Шёпот лился тихой рекой, спокойной и отчаянной, — Я подвёл мой народ, приведя его под тень крепости Ортханк, но теперь, поняв истинные мотивы её владельца, я хочу искупить вину. Я могу предложить помощь в битве, выиграть которую без нас вы не сможете.

— С чего это ты взял? — воскликнул один из ристанцев.

Тейран оскалился, зарычав — воина оскорбило неуважение к его вождю. Хелтай поднял руку.

— Пусть говорит, — молвил он, найдя в толпе крикнувшего мужчину, — Выйди вперёд, если не испугаешься говорить со мной лицом к лицу.

Толпа расступилась, и человек с нитками седины в пшеничных волосах вышел, встав подле короля.

— Эту крепость, — говорил он, — Не брала ни одна армия, так с чего ты взял, что в этот раз будет иначе и мой народ не сможет справиться без чьей-то помощи?

— Уважаю твою храбрость, — протянул вождь оборотней, встав напротив говорившего мужчины. В серых глазах Хелтая блеснуло золото, но ни один мускул на лице не дрогнул. Он стоял, вглядываясь в незнакомое немолодое лицо пока человек не отвернулся, — Ни одна армия из всех, что были прежде, не сравнится с той мощью, которую спустил с поводка Саруман. Легионы урук-хаев, что сильнее и крепче любого из живущих людей, идут сюда. Перебейте со своих крепостных стен сотню, тысячу, изведите на них все свои стрелы, но меньше их не станет. Оборотни с боем пробивались из Ортханка, и одному из моих собратьев это почти стоило жизни.

— Раз и вы справиться с ними не в силах, тогда какой будет смысл в вашей помощи?

Хелтай фыркнул подобно волку и отошёл обратно к своим воинам.

— Зря я привёл вас сюда, — обратился он к ним. — Помнится, в прежние годы люди были другими, и их не приходилось уговаривать принять помощь.

— Никто не отвергает твою помощь, вождь, — Теоден твёрдо шагнул навстречу оборотням и остановился, миролюбиво разведя руки в стороны, — В тяжёлый час вы пришли на помощь, и мы благодарны.

— Тогда к чему весь этот разговор?

Хелтай обернулся, оказавшись лицом к лицу с королем Рохана. Подле него встал Арагорн.

— Люди помнят легенды и старые сказания, — сказал он, — Они передавали их из поколения в поколение, как вековую мудрость, а теперь, будто ожившие герои тех легенд, на их пороге стая оборотней. Пойми и ты их, Хелтай. Забыть все предостережения предков о вашем народе и принять помощь получится не сразу.

Хелтай хмыкнул.

— За этим мы и пришли сюда. Давно пора развеять ваши сомнения и страхи.