Взаимовыгодное предложение (гет)

Гермиона не решалась даже посмотреть в глаза мужа — прикованная к креслу, с чашкой остывающего чая в руках, с пустотой в душе и желудке, она не знала, что и сказать. Все, чему они посвятили свое время, силы, увенчалось успехом. Они нашли требуемое имя, а это значило, что нет у нее теперь повода зайти в кабинет с чашкой чая, спросить, как дела, походя поведать о своем и неторопливо обсудить какой-то отвлеченный предмет. Снейп же сидел в своем кресле недвижимо, только постукивание пальцев по столешнице выдавало его оживление и возбуждение.

— Теперь… все? — тихо спросила миссис Снейп.

— Это полдела, — ответил он, рассматривая чаинки в своей кружке. — Сейчас предстоит вычислить, какая настоящая фамилия у этого Хищника, место его службы и адрес проживания.

— А потом? — Гермиона заметно волновалась. — Вы же не будете вершить акт мести?..

Северус жестко улыбнулся.

— Нет, миссис Снейп. Мы же в цивилизованном мире живем. Это только у разных темных народов есть право кровной мести, — он устало вздохнул. — Мне достаточно передать его в руки правосудия, чтобы свести с ним счеты.

— Но… вас могут осудить за клевету, — она допила свой чай. — И тогда мы попадем в затруднительное положение.

Это «мы» льстило Северусу, бальзамом смягчало и без того горькую пилюлю.

— Я ценю вашу поддержку, Гермиона, — мягко сказал он, — но истцом буду выступать я, а значит, и мне нести всю ответственность. Вас эта тяжба никак не коснется.

Миссис Снейп поджала губы, давя в себе некую обиду и протест — а как же его бессонница, а как же его душевный покой, а как же..? Ведь это ее забота и обязанность обеспечивать ему тот самый покой и уют, который скрасит нелегкое житье в этом мире!

— И все же я готова выступить свидетелем по делу, — сочла своим долгом отметить она.

Тут супруг улыбнулся как-то знающе и несколько покровительственно:

— Согласно закону вы не можете свидетельствовать против мужа на суде. Поэтому даже если я и буду виноват, вы всегда будете утверждать обратное по закону.

— И буду! — вдруг с какой-то яростной праведностью воскликнула она. — Буду! Потому что уверена в вас!

— Миссис Снейп, боюсь, вы… плохо меня знаете… — попытался возразить Северус, несколько обескураженный этим порывом.

— Я читала письма, — горячо возразила Гермиона. — И то, что вы не побоялись защитить ребенка, хотя это стоило вам карьеры, говорит о вас как о человеке честном, порядочном, принципиальном!

Лицо у Снейпа в этот момент сделалось странным, даже несколько сконфуженно-яростным — как будто она его обидела, причем знающе.

— И вы просто не способны на предательство! — подытожила она. — Потому что… потому что знаете каково это… быть преданным, — последнее было сказано шепотом.

Гермиона глянула в его глаза и тут же устыдилась — видимо, две ложки бальзама в чае успокоения для, да и на голодный желудок были лишними. Она опустила голову и попыталась оправдаться:

— Просто… письма… там было слишком много, и…

— Мертвые не в обиде, миссис Снейп, — предельно нейтрально отвечал Северус. — Рано или поздно эти бумаги стали бы известны, если не в кругу семьи, так общественности. И ввиду сложившихся обстоятельств я рад, что семейный архив так и остался семейным.

— А как же…

— Не сотворите себе кумира, Гермиона, — был ответ. — Я не герой, а человек, который старался выполнять свой долг соответственно своему воспитанию и положению.

— Но… разве этого стоит стыдиться?

Снейп дернул краем рта и встал:

— Но и гордиться нечем. Думаю, после ужина вам стоит отойти ко сну.

— А вы?

— Мне еще есть над чем поразмыслить, я поднимусь наверх позже.

Гермионе ничего не оставалось делать, кроме как смириться с таким решением мужа и взять его под руку, чтобы выйти в столовую.

* * *

После ужина Гермиона все равно не могла уснуть, хотя тело и душа были полны той самой удовлетворенной усталости, после которой слипаются глаза и сознание сразу уходит в царство Морфея. Супруга рядом не было — занимался бумагами в кабинете, и потому миссис Снейп могла вдоволь поразмышлять про сегодняшние открытия, но обсудить их пока было не с кем.

С одной стороны она была довольна тем, что смогла помочь супругу пролить свет истины на эту тайну, но с другой… она узнала его совсем с другой стороны. Оказывается, Северус, невероятно принципиальный, честный человек и глубоко несчастный когда-то, имеет в себе столько силы, чтобы противостоять всей этой человеческой несправедливости. Гермиона попробовала поставить себя на его место, вспомнив тот случай с девочкой, и поняла, что ей не хватило бы столько сил отстоять свое право и сохранить лицо в таких обстоятельствах. Конечно, отчасти полковнику Снейпу повезло: связи дяди, дружба с Малфоем дали ему преимущество и возможность завершить карьеру хоть и досрочно, но в чине. Миссис Снейп отчего-то была уверена, что супруг тогда вздохнул спокойно, покинув казенную квартиру. Но она и представить не могла, насколько тяжелы и мучительны были поиски себя в другой мирной реальности. С этими мыслями, вносившими опустошенное смятение, Гермиона открыла книгу и углубилась в чтение, тем более что сон не спешил занять душу.

Тем временем Снейп потянулся в кресле: результатом трудов стали письма, направленные сослуживцам и знакомым. В каждом из писем полковник коротко излагал суть дела, просил помощи с ожиданием на скорый ответ. Глядя на весь этот ворох бумаг, он невольно подумал о том, насколько общество эволюционировало, что теперь целые судьбы решаются только благодаря росчерку пера. Даже сама его судьба, которая, как он полагал, была его достоянием и решением, оказалась всего-то несколькими письмами.

Признаться честно, распределение в Индию он воспринял спокойно: в душе было настолько пусто, что не было сил даже возразить самому себе. В этот момент Северус несколько фаталистично принял свою будущность в далекой колонии, невольно думая о своей героической гибели в схватке с сипаями. О пожилых родственниках, которых могла бы волновать его судьба и которых попросту сломала бы весть о его гибели, Снейп, будучи девятнадцатилетним юношей, чье самолюбие и гордость были, несомненно, задеты, а сердце, столь трепетное и открытое для первой любви, оказалось растоптано, как и мечты и надежды, не думал. Весь этот романтический бред о том, как неверная возлюбленная получит известие о его героической гибели, не преследовал Северуса. Морская болезнь по пути к месту службы выбила из головы весь этот романтически фаталистический настрой, а расположение в одном из самых опасных участков боевых действий окончательно остудили горячую юную голову.

Снейп получил достаточно ран, таких, что никогда не обнажал шею при супруге, и которые порой нарывали фантомной болью, насмотрелся вдоволь на чужие смерти, познал вкус предательства, чтобы составить достаточное суждение об этой жизни. Ему казалось, что вся его судьба — это его выбор, а не череда каких-то случайностей. И вот… теперь оказывается, что вся эта бравада перед лицом смерти, все это хладнокровие были следствие одной фатальной ошибки. Всего-то его неудавшейся женитьбы.

Для полковника Снейпа было не слишком приятным открытием то, что его дядя, человек чести и строгих принципов, полный какой-то внутренней гордости и достоинства, чуть не унизился до того, чтобы просить о помощи своего не самого лучшего знакомого…

Северус потер переносицу и встал из-за стола. Усталость наваливалась на все тело медвежьей хваткой, но что странно: разум никак не мог прекратить свою работу. Полковник Снейп просто усилием воли заставил себя привести стол в порядок, а после и погасить свет. В гостиной было темно, клавесин чернел в своем углу, одинокий и тихий.

Северус невольно вспомнил, как в один из дней этот самый клавесин мешал ему сосредоточиться. Звуки напоминали невольно о детстве, которое прошло здесь, бередили и без того растравленную душу. Он в раздражении отбросил перо, когда к дребезжащей мелодии прибавился и собачий вой. Толкнув дверь кабинета, Северус невольно замер при виде супруги за инструментом в окружении Поля и ее несносного кота.

— Нет, Поль, не та нота! — весело сказала миссис Снейп, а собака снова подвыла.

Первым его порывом было прикрикнуть на пса, а после и сделать замечание Гермионе, но… миссис Снейп обернулась с легкой улыбкой, которая тут же померкла, стоило ей встретиться с ним взглядом. Северус в этот момент ощутил себя паршиво.

— Я помешала вам? — предельно вежливо спросила она.

А полковник Снейп даже не нашелся с ответом.

— Нет, — после некоторого раздумья покачал он головой. — Продолжайте. Не буду мешать.

И тут его супруга сделала нечто совершенно невозможное: попросту встала и смело взяла его за руку, приглашая сесть в кресло в гостиной. Северус несколько опешил, что даже не вырвал руки и сел послушно на указанное место. При виде него питомцы так и остались у клавесина.

— Увы, погода не располагает к прогулкам, — со спокойной улыбкой продолжила миссис Снейп, снова садясь за инструмент. — А музыка, как известно, придает известную долю вдохновения. Вы согласны, мистер Снейп?

— Безусловно, миссис Снейп, — Северус до сегодняшней минуты не замечал в себе такой покорности женской воле. — Не знал, что вы умеете обращаться с клавесином.

— Издержки воспитания, — в тоне Гермионы проскользнуло нечто семейное, снейповское.

Полковник лишь позволил себе скупую улыбку, решив потерпеть пять минут собачьего воя вкупе с дребезжанием клавесина. Все-таки радость супруги стоила дорогого, и Северус решил отдаться на волю обстоятельств — все равно в голову уже ничего не лезло, и расшифровка личностей стояла мертвым грузом.

Миссис Снейп зашуршала нотами и коснулась пальцами клавиш. Он не знал, что из этого противного на его взгляд инструмента можно было извлечь вполне приличные по своей мелодике звуки. Не без удивления полковник Снейп опознал прелюдию до-мажор Баха. Поль в его присутствии сидел тихо, а Живоглот застыл, как чучело, только подрагивание ушей и шевеление хвоста выдавали в нем живое существо. Сам Снейп слушал внимательно, не ставя цели найти чистые или же фальшивые ноты. Музыка захватила и его, дав возможность отдохнуть и душой, и мыслями. Он смотрел на Гермиону, невольно любуясь ее одухотворенным лицом, таким красивым и совершенным в эту минуту, попросту наслаждался этим моментом единения — то, что супруга решила открыть ему свои таланты, было ценно для него — подмечал необыкновенный душевный подъем, какой дарил очищение и возрождение. Захваченный музыкой, он и забыл, что сейчас траур и что мажорная мелодия — кощунство в этом доме, забыл и свое минутное раздражение на жену и питомцев. А сам разум, очистившись, явил решение очередной переводческой головоломке. Когда Гермиона завершила игру, Северус, поддавшись какому-то порыву, подошел к жене и горячо расцеловал ей руки:

— Спасибо вам, Гермиона!

И ушел к себе, оставив миссис Снейп в смешанных чувствах с горящим от смущения лицом и суматошно колотящимся сердцем.

Снейп понимал, что его жизнь — это череда случайностей. Просто удачное стечение обстоятельств: его женитьба на умной женщине, которая вовремя нашла письма его тетки. Случись это с ним холостым, вряд ли так быстро продвинулось бы это расследование. Да и жил бы ли он здесь? Может… продал бы дом, ведь его некому было бы оставлять.

Он поднялся неторопливо наверх.

Просто удачное стечение обстоятельств то, что постель всегда полна теплом другого человека. И то, что в спальне горит свет, а его… ждут.

Миссис Снейп подняла голову от книги и чуть сонно улыбнулась ему. Северус лишь кивнул и отправился переодеваться.

Это просто удачное обстоятельство, что… в этой тишине будет человеческое тепло и голос.

— Я думал, вы уже спите, — мягко пожурил он ее, заняв свою половину постели и перелистнув страницы своей книги.

— Не могу уснуть, — честно призналась Гермиона, отложив свою книгу. — Странное такое состояние… вроде и устала, а сна нет. У вас нет такого?

Северус лишь вздохнул — от такого состояния спасает стакан бренди, да только стоит ли приучать молодую жену к такому крепкому алкоголю?

— Вы не пили капли доктора Люпина?

— Пила, — сдержанно ответила миссис Снейп. — Они не помогают.

Он промолчал, бездумно глядя в книгу.

— И… мне просто не дает покоя, что… все закончилось, — почти прошептала Гермиона.

— Кажется, что добрался до вершины и не веришь, что все? — уточнил Снейп. — И такое опустошение и растерянность в душе?

Она кротко глянула на него и кивнула, Северус был удивительно точен в своих высказываниях.

— Так всегда бывает, когда достигаешь цели.

— Но… у меня нет удовлетворения, — призналась миссис Снейп.

— Это потому, что была проделана грязная работа, и весь наш триумф — это пиррова победа, — вздохнул Снейп и отложил книгу. Читать не хотелось. — Мы узнали слишком много, чего не следовало знать и… вас наверняка тяготит смутная будущность этой тяжбы?

Гермиона снова кивнула и, воспользовавшись случаем, прильнула к нему. Северус машинально отметил, что в постели нет всегдашней грелки, и целомудренно положил ей руку на плечо.

— Вы правы, — горячо прошептала миссис Снейп. — Ведь вы собираетесь противостоять довольно могущественному человеку, который имеет обширные связи и… власть. Я все никак не забуду то письмо, где вас могли бы спасти, но… этого не случилось!

Северус поморщился, вспоминая весенний призыв, спешные курсы и одинокое безрадостное отплытие в Индию.

— Не все люди добры и отзывчивы, миссис Снейп, — ответил он. — Смею вас обнадежить, мне повезло с друзьями, и я могу рассчитывать на них.

— Вы про лорда Малфоя?

— Не только, — помедлив, признался Северус. — Господа Мальсибер, Макнейр, Эйвери — мои сослуживцы и старинные товарищи, которые имеют достаточно связей в высшем обществе, да и в политике тоже.

Помнится, Макнейры издавна были связаны с консерваторами, что не мешало им каким-то образом удерживаться в местной администрации. Мальсибер вполне преуспевал в дипломатическом поприще, а Эйвери просто хорошо знал всех власть имущих, обладая возможностью заставить их выполнить его любую просьбу, не весьма честным способом, конечно.

Миссис Снейп несколько успокоено отметила:

— Вас сблизила так служба?

Он покосился на нее и все же пояснил:

— Служба предполагает общее ведение быта в некотором роде, не говоря уже об исполнении приказов. Да и когда много времени проводишь вместе с соседями, они становятся чем-то большим, чем друзья и даже родственники. Образуется нечто вроде братства, узы которого практически нерушимы.

Под боком лишь задумчиво сопели, и Северус старался не думать о жаркой близости гибкого женского тела и не обращать внимания на невинные поглаживания женской ладони по его груди.

— А если… если не получится? — все же усомнилась Гермиона, подняв голову и внимательно посмотрев на него.

— В любом случае наша совесть чиста — мы сделали все от нас зависящее, чтобы узнать правду и доказать ее.

— А не слишком ли мы много узнали? — в ее голосе проявился страх. — Ведь миссис Шоу тоже знала многое и… это ее и погубило.

Полковник Снейп невольно нахмурился, раздумывая над ее словами, а после поддался порыву и крепче прижал ее к себе.

— Хотите, я отправлю вас в Европу на время официального расследования и тяжбы? — тихо спросил он.

Гермионе вдруг стала невыносима эта мысль, которая была сродни предательству. Она будет трусливо прятаться в Европе, пока ее муж будет сражаться за правду?! И какая она после этого жена?.. Она понимала, что не простит себе, если в ее отсутствие что-то случится с Северусом. Такие чувства были ей несвойственны, и миссис Снейп решила, что это в ней говорит долг и ответственность.

— Нет, — категорично отказалась Гермиона. — Я не оставлю вас здесь.

Снейп какое-то время молчал, а после выдохнул устало и почти обреченно:

— Пусть будет так.

В тишине спальни слышалось только тихое дыхание двоих. После невесомый шепот вплелся в шорох одеяла и короткий скрип постели. Тихие прерывистые вздохи, скрадываемые непрерывным шуршащим шепотом ткани, прервал короткий, полный ликования, пронзительный вскрик женщины, взметнувшийся под потолок спальни и ставший предшественником длинного мужского полувыдоха-полустона.

Миссис Снейп какое-то время молчала, успокаиваясь в объятьях мужа, затем ее веки смежились, и она уснула, покорная сладостной усталости после испытанного наслаждения.