Цунами (гет)

Казалось, она опять стояла во дворе «Норы» на пурпурной ковровой дорожке, ведущей в свадебный шатёр. Та же музыка, те же запахи, те же шутки… Только вместо Фреда и Джорджа, держащих в руках планы рассадки гостей, приглашённых на торжество, у полукруглой подъездной аллеи приветствовали двое темноволосых кузенов Лорелеи. Эльфийка в розовой тоге раздавала всем прибывшим бонбоньерки — маленькие нарядные коробочки со сладким миндалём.

Гектор представил Гермиону отцу Лорелеи, встретившему их на подступах к дому. Некоторые гости, завидев именитого мастера зелий, поспешили познакомиться сами.

Гермиона отвечала всем улыбкой. Вот некий господин Фулканелли сравнил её с цветком голубой гортензии, отметив дивный тон платья. Миссис Снайд, омолодившаяся и сияющая белоснежной улыбкой, за каких-то десять ярдов ухитрилась изречь шесть комплиментов пышным волосам Гермионы и не сбить дыхание.

Ветер со свистом обиженного неприглашённого гостя подобрался к дому, растрепал невидимой рукой ленточки на фасаде и убежал в сад, сшибая листву с ближайших кустарников.

Гермиона поёжилась. Кружевные рукава её платья, хоть и были длиной до запястья, нисколько не защищали от вечерней прохлады. Ей хотелось поскорее зайти в дом и выпить горячего пунша.

Капризы осенней погоды заставили будущих молодожёнов отказаться от идеи проводить свадебный обряд на свежем воздухе, поэтому всех гостей провожали в особняк, украшенный по случаю бракосочетания так, словно тут поджидали королевскую особу. Хозяевами праздника была семья невесты, и это бросалось в глаза. Чувствовался итальянский размах. Забини привлекли к делу лучших портных, флористов, кондитеров, музыкантов…

Гермиона очутилась в главном зале сама не своя от осознания, как всё переменилось. Она смотрела на четырёхфутовый крокембуш из дорогой кондитерской и думала о торте на свадьбе Билла и Флёр, о том, как Рон заколдовал на нём фигурки фениксов, чтобы те взлетали с кремовой верхушки, о Гарри, который развлекал ворчливую тётю Мюриэль, о Ремусе с Дорой под ручкой, о Викторе, о Хагриде, о миссис Уизли… Как бы она хотела увидеть этих людей вместо напыщенных физиономий местной чистокровной элиты. Вместо семейки Кэрроу, Флинтов и иже с ними. Вот и Лестрейнджи в полном составе. Рудольфус поздравлял отца невесты. Живой и невредимый. Его младший брат, беззастенчиво поспешивший заглянуть в бонбоньерку, — Рабастан Лестрейндж. И Беллатриса в платье цвета берлинской лазури с открытой зоной декольте. Гладкая текучая цепь со змеиным плетением дважды обвивала её шею, будто находящийся в постоянном движении полоз. Более мелкие змейки — блестящие смоляные локоны — небрежно спадали на плечи, убегая из высокой причёски. Белла — чересчур эффектная женщина для кровожадной стервы, которой по сути и являлась, — глядела на всех свысока. Валькирия в атласном вихре ткани. Впору объявлять штормовое предупреждение. А кто это вошёл в зал за ней? Ангелоподобный юноша с мягкой улыбкой. Ублюдок Розье. Эта красота уж точно не спасёт мир — скорее засыплет его пеплом. Парад чудовищ продолжили Мальсиберы и смутно знакомый Гермионе волшебник с благородной проседью в каштановых кудрях. Она напрягла память. Откуда бы ей его знать?

Гермиона в досаде поджала губы, выискивая взглядом и не находя Регулуса. Уж он бы ей подсказал, кто есть кто.

Под общий вздох восхищения Лорелея вышла к гостям в белом платье с золотыми рукавами-фонариками. Она походила на спортивный кубок, который ждал обладателя. Удивительно, что нигде не было видно жениха.

Лорелея хлопнула в ладоши. Эльфы тотчас раздвинули шторы, открыв взорам собравшихся высокие панорамные двери на веранду. Свет в зале померк, зато в небе над домом зажглись огни. Они быстро приближались. Гости зааплодировали, различив фигуры волшебников на мётлах. К древку каждой метлы сзади был приторочен фонарик из цветного стекла, оставляющий в небе искрящийся след. Впереди летел Роули, за ним ещё четверо, и они держались в воздухе куда лучше жениха.

Лорелея открыла дверь и вышла на веранду встречать своего суженого.

Выписав несколько пируэтов так, чтобы цветные полосы образовали сердце, волшебники на мётлах пошли на снижение.

— Как романтично, — выдохнула оказавшаяся рядом с Гермионой дама с гигантским фазаньим пером на шляпе. — А вы, юная леди, внучка мистера Дагворта-Грейнджера? Приятно познакомиться. Я Элеонора Мальсибер. Возможно, вы слышали о нашей семье. Мой супруг работает в дипломатическом отделе Министерства, ведёт переговоры с волшебными народами…

О, Гермиона кое-что знала о его «переговорах», если автор записки, найденной ею в папке Грозного Глаза, не солгал о романе Мальсибера с русалкой.

— Вон он — рядом с отцом невесты. Видите шрам у него на виске? Это от стрелы кентавра! Проклятое копытное хотело запугать моего мужа, но он не отступил!

Гермиона машинально обратила взор на мистера Мальсибера. След на его виске был похож на опалившее кожу жалящее заклинание. Возможно, кто-то из авроров немного промахнулся, когда стрелял Пожирателю в голову. Или его спасла маска. А жаль.

— С умения избегать смерти и начинается дипломатия, так же как и военное искусство, — произнесла Гермиона.

Миссис Мальсибер так и расцвела, услышав ответ, но проигнорировав шутливый тон, которым тот был сказан.

— Мой сын собирается идти по его стопам. У Персиваля превосходные данные. Перед ним открыты все двери. Он знает гоббледук, русалочье наречие…

Гермиона перестала вникать в болтовню Элеоноры. Какое ей дело до её дражайшего сыночка? Она следила за человеком, спустившимся на веранду с метлы. Регулус! С его появлением даже дышать стало легче.

Торфинн неуклюже слез с "Чистомёта". Его близко посаженные глаза с безграничной любовью смотрели на Лорелею. Он быстро пригладил растрепавшиеся от ветра волосы, жёсткие и короткие, как волокно кокосового ореха. Жених и невеста наконец-то встретились и двинулись в дом, где их уже ждал распорядитель церемонии.

Гости поспешили занять места. Гермиона села рядом с Гектором. По другую её руку чинно опустился на стул пожилой итальянец. И слава Мерлину! Соседствовать с каким-нибудь Пожирателем смерти ей хотелось меньше всего. Правда… было одно исключение, но это «исключение» находилось далеко — в компании Лестрейнджей, с которых было велено глаз не сводить.

Над головами присутствующих пролетели птицы, держащие в клювах кольца.

— К чему эта роскошь? — шёпотом спросила Гермиона, наклонившись к Гектору. — Столько усилий и приготовлений… Эта свадьба — пустышка.

— Не будь так строга. Торфинн играет свою первую и единственную свадьбу в жизни, а у нашей Лорелеи будут и другие, — невозмутимо произнёс Дагворт-Грейнджер, мягко похлопав Гермиону по руке. — Пусть человек порадуется. И какой повод попробовать итальянское вино! Джанлука привёз несколько бочек! Нектар богов! Его делали сицилийские эльфы…

Бедняга Хуго остался в Гастингсе — уж он бы точно оценил этот «нектар».

— Леди и джентльмены, — провозгласил распорядитель, заканчивая церемонию, — прошу всех встать и поприветствовать мистера и миссис Роули!

— Чудесно! — воскликнул кто-то справа.

Со всех сторон на чету Роули посыпались поздравления. Лорелея откровенно хвасталась обручальным кольцом.

— Шедевр мистера Натаниэля Нотта! — объявила она, отсалютовав бокалом волшебнику — тому самому, который показался Гермионе знакомым, но она никак не могла понять, где его встречала.

Вот оно что. Ещё один Нотт. Гермиона вспомнила, где видела этого господина раньше — на карточке Аластора Грюма. Увы, в его случае Грозный Глаз поскупился на полноценную заметку. Никаких сведений, привычек или характеристик, кроме одной — «Пожиратель смерти».

Господин Забини объявил время танцев. Кузены Лорелеи быстро-быстро замахали палочками, расчищая пространство от стульев. Загорелая женщина отдавала последние указания эльфам, ответственным за разнос закусок между выросшими по периметру зала столами.

Перед первым танцем молодожёнов гостям раздали разноцветные ленты, на которых нужно было оставить добрые пожелания и серпантином запустить их в воздух над влюблёнными.

Гермиона помяла ленту в пальцах.

— Не знаете, что написать?

Она обернулась к подкравшемуся человеку. Розье.

— Не хочу быть банальной.

— Вы правы. Пожелания счастья избиты донельзя. Давайте придумаем что-то оригинальное, но поторопитесь, а то танец скоро закончится, мисс Грейнджер.

Розье и не думал идти своей дорогой — не отходил. Гермиона трижды мысленно прокляла его. Серебристо-зелёная лента в руке напоминала ей слизеринский галстук, и желание вызывала лишь одно — придушить ею этого мерзавца.

Бить на поражение — так завещал Грюм.

— Могу я узнать вашу фамилию, раз уж вы потрудились навести справки обо мне, мистер…

— Эван Розье.

— Розье? Вы из Франции? Ваши родители тоже здесь?

Раздражение вспыхнуло в его глазах и быстро погасло.

— Увы, они очень заняты.

— Слышала, они занимаются алхимией, — прощебетала Гермиона. — Гектор постоянно рассказывает о различных опытах, но сама я ничего в них не смыслю и не отличу сульфид от сульфура. Я вам завидую! Вы с детства погружены в этот удивительный мир.

Несколько секунд он глядел на неё, потом улыбнулся. Жуткая улыбка на идеальных губах.

— Не завидуйте. Магглы говорят, что зависть — смертный грех.

— Когда это ты стал маггловским теологом, Эван? — спросил присоединившийся к ним Рабастан Лестрейндж. — Лучше подскажи, где взять перо. Хочу пожелать долголетия нашим молодожёнам.

— Перо не понадобится, сэр, — пропищал эльф с подносом пирожных. — Зажмите ленточку между пальцев, и надпись появится.

Воспользовавшись тем, что внимание Розье и Лестрейнджа переключилось, Гермиона отошла от них на несколько шагов и затерялась в толпе.

Свадебный вальс закончился. Мелодия сменилась, и на площадку стали выходить другие пары. Гермиона отказала потенциальным кавалерам трижды, отчаянно надеясь, что время вручения подарков уже не за горами. Она бросила взгляд в сторону Рудольфуса. Он выглядел весьма довольным жизнью. Совсем не тот измождённый человек с покрасневшими глазами и тёмными венами, проступающими на землистого цвета коже, который участвовал в битве в Отделе тайн. Но где же Белла? Она не должна покинуть праздник. И Регулус куда-то пропал.

Гермиона протиснулась между двумя старыми сплетницами и выглянула на веранду в поисках Блэка.

— Скрываетесь от поклонников? — любезно поинтересовался Нотт, выпустив струйку синего дыма изо рта. Кончик сигареты в его пальцах медленно тлел — красная шипящая точка.

— Поклонников? — переспросила Гермиона. — Боюсь, я здесь ни при чём. Все хотят поближе познакомиться с моим дядюшкой.

— Если говорить о престарелых кошёлках, вроде Дафнии Снайд, то, пожалуй, вы правы. Однако молодые люди стекаются к вам ручейком. Утомлены повышенным вниманием?

— Немного.

Нотт хмыкнул и снова сунул сигарету в рот. Глядя на неожиданного собеседника, Гермиона прикинула, что ему, должно быть, около сорока пяти лет. Отдалённо похож на её однокурсника — Теодора.

— Чистокровки вырождаются, — произнёс Нотт, нарушив тишину. — Посмотрите на Кэрроу. Жалкое подобие волшебников — страшные, как пикси, будто их дед согрешил с домовихой. Хорошую невесту — не уродину и не дуру — нынче сыскать проблематично. Видите ли, каждая волшебная семья, а уж особенно из «Священных двадцати восьми», старается продлить свой исключительный род. Мужья и жёны сидят на особой диете, держат нож под матрасом, отслеживают дни по трём календарям, высчитывают положение небесных тел и надеются на прочие факторы, благоприятствующие зачатию наследника мужского пола. Ну, знаете, вроде кваканья рогатой жабы при полной луне… Или там Марс забрёл в гости в квадратуру к Юпитеру… А ещё лучше в нынешней эпидемиологической ситуации иметь и запасного мальчишку. Мало ли чего. В итоге население Магической Британии преимущественно мужское. Конечно, всё не так печально, как в Европе, где пылали костры инквизиции, но всё-таки… И вдруг на горизонте появляется юная волшебница подходящего для брака возраста, располагающей наружности и с хорошей родословной. Чем Салазар не шутит? Естественно — вы лакомый кусок для этой своры чистокровных племеноводов.

Гермиона недолго помолчала, обдумывая услышанное.

— Вы тоже здесь от кого-то прячетесь, мистер Нотт?

Мужчина усмехнулся.

— Вы читаете прессу? Мои родственники находятся в Азкабане и обвиняются в пособничестве Волдеморту. Так им и надо.

Гермиона впервые слышала это имя из уст Пожирателя смерти. Ни Снейп, ни Регулус такого себе не позволяли.

— Вы что-то побледнели. Замёрзли? Пойдёмте в дом.

Нотт быстро затушил сигарету и открыл дверь, пропустив Гермиону первой.

— Вы занимаетесь ювелирным делом? — спросила она.

Собеседник схватил пролетающий мимо бокал вина и предложил ей. Гермиона отказалась.

— Есть немного. Заколдованные кольца для новобрачных заказывают чаще всего. В них вплетены особые чары, которые активируются, когда молодожёны произносят клятвы верности.

— Что будет, если кто-то их нарушит?

Нотт беззвучно рассмеялся и нехорошо сощурился.

— О таких вещах не говорят в приличном обществе, мисс Грейнджер.

— Этот человек умрёт?

— К чему такая жестокость? Скажем так: прелюбодея ждёт небольшой подарок от Венеры.

Гермиона ничуть не смутилась. Думать приходилось очень быстро.

— Я наслышана о драгоценных камнях, в которых волшебники запирают свои секреты, мечты и даже обоюдные обещания.

— Клятва на крови, — подтвердил Нотт, взглянув на Гермиону с интересом. — Тёмная магия.

— Если один из принёсших клятву умрёт, избавит ли его смерть второго человека от ответного обещания?

— Нет. Кровь пролилась. Пакт уже не разорвать.

Гермиона удовлетворённо кивнула.

Тем временем родня невесты в качестве подарка решила исполнить песню на родном языке. После первых нот⁽¹⁾, сыгранных оркестром, Гермионе захотелось рассмеяться в голос. Если бы Роули интересовался маггловским кино об итальянской мафии, он бы сейчас так не улыбался и не хлопал в ладоши, как тюлень в цирке.

— И всё-таки подарок Гектора ничто не затмит.

— Даже так? — услышав её, переспросил Нотт. — Вы интригуете.

Гермиона мило улыбнулась. К чему скрывать детали от столь любопытного джентльмена, по всей видимости, обожающего сплетни.

— Это артефакт одной из Основательниц Хогвартса — золотая чаша, созданная самой Хельгой Хаффлпафф.

Нотт снисходительно покачал головой.

— Вы мне не верите?

— Простите мой скепсис. За последние пятнадцать лет я видел чашу Хаффлпафф раз пять лично и ещё о семи случаях читал в газетах. Этот артефакт часто подделывают. Некоторые мошенники даже особо не стараются добиться сходства с пропавшим оригиналом. Однажды мне показывали чашу, на которой вместо барсука выгравировали белку. Подобные артефакты украшают каминные полочки некоторых выпускников факультета Хельги и стоят не дороже портсигара, поющего подсвечника или пляшущего серебряного чайника. Встречаются и качественные копии, но ни одна не прошла проверку.

— О какой проверке речь?

— Мисс, учтите, вы сами спросили. Меня хлебом не корми: дай поговорить о раритете. Хогвартс основали четверо друзей, каждый из них оставил после себя магическое сокровище. Годрик — зачарованный меч из гоблинского серебра, Ровена — диадему, делающую владелицу умнее, Салазар был монстрологом и зачаровал медальон, с помощью которого можно контролировать волшебных созданий, а Хельга любила зельеварение. Она заколдовала своё сокровище так, что любое зелье, несущее в себе вред, теряет в чаше свои негативные свойства.

Гермиона открыла и закрыл рот — без звука, как рыба.

— Вы хорошо разбираетесь в истории, — наконец выдавила она.

— Отнюдь, я частенько прогуливал этот предмет в школе, но я хорошо разбираюсь в волшебных украшениях. Меня привлекают необычные вещи — вещи с историей, вещи с магией. Например, ваше колечко.

— Оно совершенно простое.

— Ценность изделия не в его красоте.

У Гермионы пересохло в горле.

— Тогда оно бесценно.

Нотт выглядел довольным, словно рыбак, у которого дёрнулась удочка.

— Итак, мисс Грейнджер, было приятно с вами познакомиться, но я вынужден откланяться. Один господин так враждебно буравит меня глазами… Не хочу быть вызванным на дуэль в столь чудный день даже из-за такой прекрасной юной леди, как вы.

— Если вы о сэре Гекторе…

— Что вы! Если бы речь шла о вашем дряхлом дядюшке, я бы не переживал. Взгляните направо. Мистер Блэк в одной минуте от того, чтобы меня проклясть самым неприятным образом. Вы мишень, рядом с которой лучше не стоять.

— Я с ним едва знакома.

— Уверены? Я всегда замечаю, когда мужчина ревнует.

Гермиона нахмурила лоб. Вернувшийся в зал Регулус и впрямь глаз с них не сводил.

— Вы годитесь мне в отцы.

— Дорогая, когда это кого-то останавливало? Но берегитесь, у Блэков дурной характер, негибкий, въедливый… Чуть что — за палочку хватаются. Проклянут так, что смерти искать станешь. Трижды подумайте, прежде чем соглашаться вести с ними дела.

— Я буду начеку, — пообещала Гермиона.

Нотт удалился, подпевая на итальянском. Сказанное им по-настоящему её встревожило. Эффект от фальшивой чаши может быть недостаточен, чтобы заставить Лестрейнджей дрогнуть.

Нужно найти Гектора или посоветоваться с Лорелеей! Но как это сделать, когда первый куда-то пропал, а вокруг второй вились гости?

Регулус, заметив её состояние, был уже на полпути к ней. Она покачала головой. Нет. Им пока нельзя пересекаться.

Мимо прошмыгнуло нечто в белом фартучке — эльфийка в чепчике с бутылочкой в руке. Она инородно смотрелась среди прочих домовиков, снующих между гостей. Типичная нянечка.

«Разумеется! — осенило Гермиону. — Блейз!»

Она последовала за эльфийкой, нагнала её на втором этаже и выпалила:

— Передай хозяйке, чтобы она как можно скорее зашла к маленькому мастеру Забини!

Няня Блейза тут же аппарировала, оставив Гермиону нервно заламывать руки и ждать Лорелею. Слава Мерлину, ждать оказалось недолго. Маленького сына новоиспечённая миссис Роули по-настоящему любила. Она чуть не налетела на Гермиону в коридоре.

— Что ты здесь делаешь?!

— Прости, что пришлось тебя напугать.

— Так это ты послала за мной Фьямми? Я решила, что с Блейзом что-то случилось. В чём дело?

Гермиона схватила Лорелею за руку и втащила в ближайшую свободную комнату, плотно закрыв дверь изнутри.

— Если мы хотим, чтобы все внизу поверили, что чаша Горбина настоящая, нужно выпить из неё яд!

Лорелея уставилась на неё, как морской окунь из бочки.

— Яд? О чём ты говоришь?!

Пересказав слова Нотта, Гермиона убедилась, что поступила верно, вызвав Лорелею. Подвести Гриндевальда им обеим не хотелось.

— Это будет ужасное окончание для такого отменного представления, — заключила Лорелея, стянув свадебные перчатки. — Яд у меня, само собой, найдётся, и не один. Но я не уверена, что это хорошая идея.

— Почему же?!

Лорелея взмахнула руками.

— Может, потому что чаша их не обезвредит? Подожди-ка! — Она застыла, точно угодила под обездвиживающее. — Кажется, есть кое-что подходящее!

Лорелея позвала эльфа и велела ей принести саквояж. Как только тот очутился в её руках, и хозяйка, и домовик принялись выгребать из него пузырьки и флаконы, достойные хранить в себе самые изысканные духи. Однако вместо парфюма все они, как можно было догадаться, содержали отвары, которые лучше не нюхать, не пить и не трогать.

— Вот! Самое безобидное снадобье в моём арсенале! — провозгласила Лорелея, вручив Гермионе флакон с тёмно-лиловой жидкостью. — Оно туманит разум, вызывает слабость и сонливость. Мгновенно сбивает с ног. Я пробовала его на Торфинне, когда он проявлял излишнюю любвеобильность. Но у меня нет противоядия. И Гектора не спросишь — папа от него не отходит. Эти зельевары могут пить алкоголь из любых ёмкостей! Постой-ка! Мы отправим эльфа к Хуго! Герр Хаппель пришлёт антидот! Мне нужны перо и пергамент.

Пока она писала, Гермиона покрутила заветный флакончик. Снадобье перекатывалось за толстыми стенками стекла, будто чернила.

Набросав несколько строк и отдав записку домовику, Лорелея довольно вздохнула.

— Я бы и сама сейчас не отказалась от глоточка. Торфинн похож на восторженного ребёнка. Даже Блейзи не доставляет мне столько хлопот.

— Как ты избавишься от Роули? — напрямик спросила Гермиона. Она не сомневалась, что чёрная вдова уже сплела смертельную паутину для по уши влюблённого супруга. Кроме того, после доходчивого анализа Нотта относительно дефицита на рынке невест, не приходилось сомневаться, что найти замену Торфинну труда ей не составит.

Лорелея рассеянно взмахнула кистью. Обручальное кольцо сверкнуло на пальце.

— Тентакула. Одним укусом больше, одним меньше… Тебе его жаль?

— У меня нет жалости к Пожирателям смерти.

— Верно, — скучающе откликнулась Лорелея. — Он пытался замаскировать от меня метку, а потом открыто признался в поддержке Сама-Знаешь-Кого. Мой беспокойный муженёк-революционер…

Она прищёлкнула языком.

— Любовь делает человека безрассудным и уязвимым. Она сродни медленному яду. Пользуйся этим, но не отравись сама. А сейчас почему бы тебе не спуститься вниз потанцевать? Скоро начнётся самое интересное.

Танцы заботили Гермиону меньше всего, однако, вернувшись в зал, она немного поменяла своё мнение.

Белла Лестрейндж кружилась в быстром вальсе с кузеном и громко заразительно смеялась, откинув голову назад. Видимо, Регулус говорил ей что-то смешное, ведя её по кругу. Только сейчас Гермиона заметила, что он был выше кузины — ему приходилось наклоняться, чтобы поделиться очередной шуткой. И не такая уж миссис Лестрейндж неприступная скала. Регулус укротил бурю. Или сам стал её частью. Блэки приковывали взгляды. Гермиона ощутила болезненный укол в груди. Она никогда не была такой раскованной, как её враг в платье цвета шторма, такой прекрасной и пугающей одновременно.

Она отвернулась и различила фигуру Гектора со шкатулкой в руках. Неровная походка так и вопила о затянувшейся дегустации. На пути к молодожёнам синьор Забини придерживал друга под локоть, хотя и сам выглядел не лучше.

— Лорелея, дочка! Гектор хочет сказать несколько слов!

Музыканты прекратили играть. Гул весёлых голосов спал.

И тут за одним из столиков Гермионе попался на глаза улыбающийся от уха до уха человек с козлиной бородкой на раскрасневшемся лице.

Герр Хаппель!

Хуго был здесь! Он проскользнул на торжество — не смог устоять перед зовом драгоценного напитка, привезённого коллегой.

Дагворт-Грейнджер нарочито громко прокашлялся, привлекая внимание гостей.

— Моя единственная ученица нашла человека, с которым связала свою магию и жизнь, — произнёс Гектор, пребывавший в счастливом неведении насчёт изменившегося плана. — Какая радость! Я приготовил для тебя подарок, Лорелея, в надежде на то, что ты продолжишь заниматься любимым делом в браке и не забросишь волшебную науку. Глядя на эту чашу, созданную талантливой чародейкой прошлого, вспоминай старика, научившего тебя парочке полезных приёмов.

Шкатулка открылась. Свет огней выхватил на бархатном ложе золотую чашу с искусной гравировкой.

Гости, оказавшиеся в первых рядах, восторженно ахнули. По толпе полетели шепотки, и среди них отчётливо раздался громкий язвительный шёпот Рудольфуса:

— Подделка.

Сердце Гермионы упало, как вдруг она почувствовала, что кто-то тянет за юбку её платья. Она посмотрела вниз. Домовой эльф Лорелеи быстро сунул ей в ладонь что-то шершавое и маленькое.

Безоаровый камень!

— Фрау велела передать. Фрау прочитала письмо и сказала Тони отнести. Тони отнёс мисс Гермионе.

«Милая Уолда! Что бы я без тебя делала?»

Гермиона не могла упустить шанс стереть ухмылочку с лица Лестрейнджа.

— Вы так считаете, мистер Лестрейндж? — осведомилась она так, чтобы стоявшие рядом волшебники, включая Рудольфуса, её услышали. — Думаете, мой дядя, заслуженный алхимик и мастер зельеварения, не разбирается в том, подделка в его руках или истинное сокровище, желанное для любого зельевара?

Рудольфус удивился такой наглости, но быстро оправился и принял расслабленно-насмешливый вид. Он обменялся взглядами с супругой.

— За эти годы реликвия Основательницы Хогвартса всплывала не раз и не два, — вмешался пожилой волшебник, кто-то из Флинтов. — Её подделывают чаще, чем мы выбираем министров.

— Но это не повод оскорблять нас недоверием! — возмутилась Гермиона. — Я докажу, что чаша настоящая! — Она достала флакон Лорелеи. — Это слабый яд. Не волнуйтесь, он не смертелен. Я готова выпить его из этой чаши. Как известно, реликвия Основательницы Хогвартса обладает чудодейственными свойствами нейтрализации вредных снадобий…

Беллатриса вульгарно расхохоталась.

— Какая бойкая девица! Откуда нам знать, что это не хитрость?

— У меня нет резона обманывать. Но и говорить дурно о сэре Гекторе я не позволю!

Она поймала на себе испытующий взгляд Регулуса. Щёки её вспыхнули, но Гермиона не собиралась отступать.

— Прошу уважаемых гостей, разбирающихся в вопросе, проверить содержимое флакона.

Отец Лорелеи и ещё пара человек изучили зелье по мере возможностей.

— Это «Грёзы Морфея», — заключил синьор Забини.

— Цвет, консистенция и ни с чем не сравнимый запах соответствуют, — подтвердил господин Фулканелли. — Выпивший это зелье впадёт в мгновенный колдовской сон.

Он вернул флакон Гермионе. Она поблагодарила мужчин и с позволения Лорелеи вылила зелье в золотую чашу.

— Вы напрасно рискуете, — заметил Нотт.

— В крайнем случае, я упаду в обморок. Девушки часто лишаются чувств.

— Дорогая, ты уверена, что это необходимо? — прошептал Гектор.

Гермиона улыбнулась ему, сделала глоток и сразу же закашлялась. Она прижала ладонь к губам, быстро и незаметно положив в рот безоар, и допила зелье. Проглотить спасительный камень одним махом оказалось не так-то просто.

Все смотрели на неё. Она слышала стук крови в ушах, но полные любопытства лица волшебников видела по-прежнему ясно. Гермиона вернула чашу владелице.

— Отныне это сокровище в надёжных руках.

Лорелея ей игриво подмигнула, после чего на радостях чмокнула Торфинна в щёку.

Беллатриса повернулась на каблуках и ринулась прочь, следом за ней поторопился муженёк. Рабастан окликнул его, но старшему брату было не до него.

Гермиона ликовала. Реакция Лестрейнджей была красноречивее слов. Миссис и мистер Пожиратели смерти ретировались проверять доверенную Тёмным Лордом ценность. Мистер Шотт проследит за этой парочкой. Гермиона почти не сомневалась, что все дороги ведут в «Гринготтс».

«Интересно, когда Беллатриса убедится, что чаша на месте и не покидала тайник, она осмелится проверить её на подлинность так же, как это проделала я?»

Гермиона рассеянно улыбнулась, представив перекошенное от злости и страха за собственную шкуру лицо Пожирательницы.

Веки налились тяжестью, к ногам словно подвесили пушечные ядра. Гермиона схватилась за спинку стула, украшенного бантом. Зелье давало о себе знать.

— Разрешите пригласить вас на танец?

«Очередной племеновод».

Только этого ей не хватало.

— Мисс обещала этот танец мне, — заявил подошедший Регулус. — Как и следующий.

Гермиона не успела рассмотреть, кого он так грубо отвадил. Она приняла его руку, будто это самый естественный жест в мире. Регулус притянул её к себе, легко придерживая за талию.

Мир пошёл кругом. Гермиона поняла, что проваливается в забытье. Руки Регулуса — единственное, что помогало ей держаться на ногах и механически кружить по площадке. Нужно переставлять ноги, просто вовремя переставлять ноги… Вот бы превратиться в фигурку из механической шкатулки. Пока играет музыка, пока хватает завода, она будет танцевать.

Блэк выдохнул ей куда-то в волосы:

— Ты сумасшедшая.

— Мне больше нравится слово «находчивая».

Регулус хмыкнул.

— Кузина поспешно откланялась. Полагаю, все сомнения развеялись.

— Чаша у Лестрейнджей, — согласилась Гермиона. — Мистер Шотт позаботится о том, чтобы незаметно проследить за ними.

— Так же, как он позаботился о Питере Петтигрю?

Гермиона дёрнулась и случайно отдавила Блэку ногу. Он стоически вынес удар.

— В каком смысле? Этот парень убит в Лютном переулке неподалёку от букмекерской, где постоянно происходят потасовки и дуэли.

— Петтигрю убит вампиром, свернувшим ему шею.

Регулус заглянул ей в глаза. Хотел поймать на лжи, но Гермиона не лгала. Она знала ровно столько же, сколько другие читатели «Ежедневного пророка».

— Сириус… — начала было она.

— Он никого не убивал!

Сказал как отрезал. Вообще-то, она хотела спросить, как там Бродяга.

— Я не уверен, сколько вампиров на сегодняшний день находятся в Лондоне. Мог ли герр Эйгенграу отдать приказ…

Необязательно было договаривать. Гермиона пожала плечами, хотя прекрасно поняла, что Блэк имеет в виду. Мог ли Гриндевальд поручить Шотту убийство Хвоста? Очевидно, да. Но Регулус не знал его мотивы.

Прочитав о смерти Петтигрю, Гермиона испытала если не радость, то облегчение и немного запоздалого стыда.

Хвост не исчез безвозвратно. Он, как крыса, способная пролезть везде и всюду, объявится в её снах. И не раз.

— Герр Эйгенграу хочет, чтобы ты взял меня на собрание.

— Собрание? — эхом откликнулся Регулус.

— Да, на один из вечеров с поклонниками, которые так любит проводить мистер Риддл.

Ладонь Регулуса переместилась ей на спину и стала твёрже.

— Зачем? — глухо спросил Блэк, глядя в никуда поверх её плеча.

— Это должно мне помочь стать сильнее, — объяснила Гермиона, не вдаваясь в подробности.

Он промолчал, только чуть сильнее сжал её пальцы в своих.

Гермиона вдруг подумала, что Алекто Кэрроу только что смотрела на неё точно так же — с тоской, неприязнью и завистью, как несколько минут назад она сама глазела на Беллатрису в объятиях того же партнёра.

— Что хотел от тебя Розье? — сменил тему Регулус.

— Не знаю, но я ему не понравилась.

— У него есть на то причины. Это он напал на тебя и Андромеду в Косом переулке. А Нотт?

«Кто такой Нотт?» — чуть было не ляпнула Гермиона, борясь с головокружением.

— Мистер ювелир делился тяготами жизни чистокровного мага.

— Авантюрист, подхалим и сутяга! — выплюнул Блэк. — Вылез из норы, почуяв кровь. Его брат и племянник сейчас в тюрьме, а, как известно, старики и дураки в Азкабане долго не живут. Тео нет и годика. Натаниэлю Нотту нужно наследство, и он его получит, вот увидишь. Он приставал к тебе?

Гермиона не торопилась с ответом. Её одолела слабость.

— Престарелый волокита! — прошипел Регулус.

Не было ни сил, ни желания его переубеждать.

— Вероятно, мои слова прозвучат ужасно, — произнёс он изменившимся тоном, теперь в нём сквозила робость, — но и не сказать их не могу. Моя семья хочет с тобой познакомиться.

Гермиона приподняла брови. Изумление пересилило навалившуюся усталость.

— Бабушка загорелась идеей увидеться с тобой, — добавил Регулус, вскинув голову. — Проклятье!

— Откуда такое рвение? По легенде мы едва знакомы.

— Легенда умерла в страшных корчах, когда Сириус открыл свой не в меру большой рот, — сердито произнёс Регулус, затем протяжно вздохнул, будто смирился с неизбежным злом. — Предполагаю, анимагия плачевно влияет на умственные способности волшебника. Головной мозг постоянно изменяется в объёме. Как ещё объяснить непомерную глупость моего брата?

Гермиона не выдержала и улыбнулась, а потом рассмеялась.

— Что ещё сказал Сириус?

— Ничего, что бы избавило меня от допроса с пристрастием. Не знаю, что опаснее: ужин с моими родственниками или встреча с Тёмным Лордом, — шёпотом добавил Регулус, не сводя с неё глаз.

— Твои родственники хотя бы не кидаются Непростительными.

— Они причиняют боль иначе, Гермиона.

Она резко стиснула плечо Блэка изо всех сил.

— Что с тобой?

— Морфей оказался крайне настойчивым типом — так и грозит затащить в свои объятия, — призналась Гермиона на выдохе. Она оступилась на ровном месте, смутно осознав, что вот-вот упадёт. И тут по ноге хлестнуло магией. Ремешок туфли-лодочки выпрыгнул из пряжки. Стопа выскользнула, и Гермиона споткнулась.

Ближайшая пара вальсирующих остановилась, чтобы не врезаться в неё.

— Гермиона, в следующий раз тебе лучше послушать мой совет и купить итальянские туфли, — хихикнула Лорелея, материализовавшись рядом, будто гном, выскочивший из-под пола.

Регулус помог Гермионе покинуть площадку, придерживая её под локоть. Они не остановились возле столиков. Он тянул её дальше, всё дальше и дальше от толпы, пока витражные двери зала не оказались позади. Стоило створкам закрыться за их спинами, как Регулус подхватил Гермиону на руки. Он уносил её от любопытных матрон. Смех гостей и музыка становились всё тише и тише. Она не возражала. Стены, люстры, двери… Всё вокруг кружилось в бешеном ритме. Она опустила голову, уткнувшись взглядом в серебряную вышивку на камзоле Регулуса.

Наконец он толкнул боком приоткрытую дверь и вошёл в комнату, не выпуская Гермиону из рук.

Поначалу ей показалось, что они вышли в сад — так ярко светила луна. Огромное окно тянулось от пола до потолка.

Регулус аккуратно опустил Гермиону на край ближайшего стола и придержал её за плечи, заглядывая в глаза, проверяя, способна ли та сидеть прямо. Она вцепилась в столешницу, пока Блэк взмахом палочки запирал дверь и открывал окно. Осенний воздух хлынул в комнату, разгоняя пелену перед взором.

Регулус вернулся к ней и обхватил талию, когда Гермиона, сделав глубокий вдох, чуть не свалилась.

— Поверить не могу, что ты добровольно выпила яд!

Слова доходили, как сквозь вату.

— Ты не понимаешь. Не понимаешь… Моя жизнь не так важна. Я на всё готова ради того, чтобы покончить с Риддлом! Это единственное, что меня волнует! — затвердила Гермиона, собираясь с мыслями.

Регулус покачал головой. Поджал губы. Затем, по-прежнему не говоря ни слова, он опустился на одно колено, чтобы сладить с застёжкой её туфли. Гермиона стиснула ткань нижней части платья, чтобы ему было удобнее. О том, чтобы наклониться самой, не могло идти и речи. Регулус подцепил ремешок, болтающийся на щиколотке, продел его в пряжку и затянул, осторожно придерживая задник женской лодочки над каблуком.

Всё это время Гермиона не дышала, наблюдая за его действиями со старательностью подмастерья, которому посчастливилось стать свидетелем гениального открытия наставника. Запоминая ощущения. Предвкушая что-то прекрасное.

Регулус умудрился ни разу не коснуться её кожи. Он злился — она чувствовала. Даже не смотрел на неё, будто трещинки в паркете — самое захватывающее зрелище в мире.

За окнами квакали лягушки. Или жабы. Может быть, у них даже росли рога.

— Подходящее время… — заговорила было Гермиона, но вовремя прикусила язык, покраснев до корней волос, благодаря Провидение, что вокруг нет посторонних.

Регулус непонимающе вскинул голову.

— Спасибо, — пролепетала Гермиона.

Он поднялся, хмурясь и, вероятно, гадая, нужно ли звать Уолду, Хуго или штат целителей Мунго.

— Никогда не говори, что твоя жизнь не имеет значения. Это не так, Гермиона. Если это цена победы… я не готов заплатить.

Луна кипела в молочной пенке облаков. Её свет преобразил все предметы в комнате, оторвав их от пола, наделив волшебством левитации. Гермиона тоже парила. Она схватилась за плечи Регулуса, чтобы удержаться на земле. Кружевные трилистники, вьюны и папоротники на её рукавах ожили то ли в лунном сиянии, то ли в её воображении и цеплялись за него вместе с ней.

— Не отпускай меня.

Он держал крепко.

Гермиона успокоилась, опустив руки ниже. Теперь она чувствовала, как быстро вздымается его грудь под её ладонями.

Ей нравилась вышивка у высокого воротника: ровные строчки, серебристый блеск стежков. Ей нравилось гладить напряжённые мышцы под тканью. Нравилось слышать чужое дыхание совсем рядом. Нравился блеск жидкой ртути возле зрачков потемневших глаз. Нравились три родинки с левой стороны лица… и руки, которыми Регулус провёл от талии вниз к её бёдрам, помогая ей удержать равновесие.

Гермиона собиралась притянуть его ближе, когда он хриплым и отчего-то дрожащим голосом сказал:

— Прекрати.

Он перехватил её запястья и мягко, но уверенно сжал их.

— Я не каменный, Гермиона. Ещё минута… Хотя бы один из нас должен оставаться в трезвом уме. Боги! Ты едва соображаешь, не заставляй и меня терять голову.

Она хранила молчание, постепенно осознавая происходящее.

Большой ночной мотылёк влетел в комнату и стал биться о потолок, безмолвно крича «Выпустите! Выпустите!» Вот глупенький! Окно же открыто!

— Мне уже лучше, — тихо пробормотала Гермиона. — Я хочу пить.

— Я принесу воды, — сказал Регулус, отпустив её. Хотя пустые бокалы стояли на хрустальной подставке на секретере, а заклинание «Агуаменти» учат на шестом курсе, он поспешил к двери, словно отправлялся за водой на Северный полюс.

— И всё же держись подальше от Нотта, — обронил Блэк напоследок. — Я ему не доверяю. Он хочет сорвать куш.

— Вы все, чистокровные, этого хотите, — откликнулась Гермиона, обхватив себя за плечи. Надо бы закрыть окно. Раньше она не чувствовала холода. — Наследие, золото, гоблинские шахты…

— То, что я хочу, стоит всего двадцать пенсов, но я не могу это купить, — сказал Регулус и закрыл за собой дверь.

1) «C'è la luna mezzo mare» — популярная итальянская песня. Исполнялась роднёй невесты в фильме «Крёстный отец» на свадьбе дочери дона Вито Корлеоне.

Вернуться к тексту