Восемнадцать - четырнадцать (гет)

На самом верху Астрономической башни было очень ветрено. Сквозняк, этот непрошеный гость, сильно обдувал маленькое крытое помещение, из-за чего стекла тихо дребезжали. Этот довольно неприятный звук вынудил мрачную Сяо встрепенуться и потеплее запахнуться в пальто. Она знала, что перелет обещал быть долгим, и даже кажущейся теплой погода не могла обмануть чутье девушки. Она стояла впритык к парапету и смотрела на безоблачный закат. Времени оставалось совсем чуть-чуть, так что Сяо решила хотя бы на краткое мгновение отбросить суету из головы ради представшего перед ней вида. Даже у себя на родине она и в помине не видела такой чарующей красоты. Быть может, отчасти оттого, что фактически все ее время уходило на учебу и тренировки, и, переехав сюда, его стало больше. Ранее подобное было для нее неслыханным, но не теперь.

Сяо сжала поручень парапета. В ее жизни появился дисбаланс, выбивший ее из только что протоптанной колеи. Прямо сейчас она ощущала, что ее судьба стремительно шла под откос. Их лидер, их "отец", их защитник в одночасье стал для нее предателем и убийцей. Жгучая тяжелая обида и горе вновь прожгли ее сердце, не оставив места хотя бы толике хороших воспоминаний и чувств. Она отчетливо помнила тот день, когда ее, брошенную и тяжело больную, нашли в каких-то темных трущобах "его" люди. Ее вылечили, дали новую фамилию и цель в жизни. Ранее фамилия Сяо значила для нее очень многое, и Цзинь носила ее с гордостью, но теперь же это походило скорее на несмываемое клеймо.

"Это несправедливо, — она стиснула зубы и зажмурилась. — Почему?.. Отец, что же ты натворил."

Казалось невероятным, чтобы целая школа была стерта с лица земли, но для Сяо это было не так. Она прекрасно знала, что, вернее, "кто" был под замком, глубоко в недрах пещер. Сложив все воедино, ей стало понятно, что кроме как Лонг Вэя, никто бы не смог разбудить "его". Внезапно воздух тихо задребезжал, оповещая Цзинь о постороннем человеке.

— Я знала, что ты будешь здесь, — раздался мечтательный голос позади нее.

Даже не оборачиваясь, Сяо сразу же поняла, что Луна Лавгуд умудрилась найти ее даже здесь. Она чуть повернула голову в ее сторону. Странная, но в то же время сопереживающая, Лавгуд выглядела стушевавшейся и будто помятой.

— Готовлюсь к отбытию. Не простудись, — добавила Цзинь, окинув взглядом тонкую одежду Луны. Сяо не без боли на сердце в очередной раз убедилась в том, что эта девочка душевнобольная.

— Это ничего, — Луна непринужденно махнула рукой, — Помфри меня любит. Хотя говорит, что я несу порой чушь, но мы ведь оба знаем, что это не так, да? — от того, как она уставилась на Сяо, той стало не по себе. Снова она не могла понять, как ей реагировать на слова Луны, но та ответа вовсе не ждала.

— Ты ведь не вернешься?

— Не знаю, — Сяо чуть улыбнулась, — но есть идея остаться лаборантом. Снейп злой, но он гений.

— Все гении немножко злые, но это потому, что они слишком много знают, -Луна встала рядом, — поэтому побыть глупым это даже хорошо. А профессор Снейп он не злой, он будто... ранен, очень глубоко, — она приложила тонкую руку к груди, — вот здесь. Будто что-то страшное случилось в прошлом, и от этого он такой замкнутый. Вы с ним очень похожи на этот счет.

Сяо уже давно отметила феноменальную способность Лавгуд "чувствовать" людей. Быть может, поэтому эту девочку все чурались и порой жестоко издевались, пытаясь скрыть от нее свои страхи. Ее отталкивали снова и снова, но вместо того, чтобы зачерстветь и озлобиться, Луна словно не замечала всех колкостей в ее адрес. В первый же день после распределения Сяо на Когтевран и вечернего ужина, это тощее, бледное, немного сумасшедшее создание подошла к Цзинь и обняла — без слов и каких-то намеков. Дико — возможно, но то объятие немного ослабило ту тяжкую ношу, что лежала у Сяо на плечах.

— Жаль, что ты уходишь.

— Мне тоже. Никогда еще я не видела такого великолепного места, — луч закатного солнца мягко погладил ее по лицу и, прощально мигнув, скрылся за горизонтом. — Наверное, я слишком зациклилась... За всей суетой мы порой не замечаем прекрасного.

— У тебя хороший английский, — на это Сяо вынужденно улыбнулась.

— Чжоу натаскала. Ваш язык очень легкий, китайский в разы сложнее, — печаль слегка сжала ее сердце. — Ах, точно...

Внезапно над ними раздался утробный раскатистый рык. Луна подпрыгнула от удивления, когда увидела, как откуда-то сверху к ним выглянул молодой карликовый дракон.

— Ой, Хлыст!!! — та аж запищала от радости и поспешно обняла его чешуйчатую морду. — Ты почему прятался от меня?

— Он спал, впереди очень долгий перелет, и он это знает, поэтому я дала ему волю спать сколько захочет.

— Хлыст, видимо, счастлив.

— Он счастлив оттого, что ты кормишь его шоколадом, — недовольно пробурчала Сяо, наблюдая, как Луна как бы между прочим достала что-то из кармана и начала пихать тому в пасть. — Зачем?

— Нравится ему, — ответила она просто, — я и в дорогу ему собрала. Смотри, он радуется, — Хлыст от наслаждения аж прищурился.

Луна гладила дракона по голове, прижавшись лбом к его морде и что-то тихо шептала себе под нос. Один больной ребенок прощался с другим больным ребенком. Если до этого подобное поведение Сяо посчитала бы за слабость, то после своего визита в Хогвартс и знакомства с Лавгуд поняла, что это далеко не так. Она тяжело вздохнула и протянула руку.

— Ладно, так уж и быть, — приняв от девочки кулек, Сяо свистнула, и Хлыст слез с крыши. — Солнце уже село, нельзя отставать от времени.

— А нельзя аппарировать?

— Отсюда нельзя, плюс у него очень большая защита от магии, без расщепа перенестись не выйдет.

Повисло неловкое молчание. Оба прекрасно понимали, что их встреча уже подошла к концу. как бы Сяо не хотела скинуть с себя оковы разрушенной школы, она знала, что останется его узницей навечно.

— Стало быть, прощай? — она замерли, смотря друг другу в глаза. Момент длился буквально пару секунд, но этого хватило, чтобы сказать о многом.

— Мне кажется, мы еще увидимся, не здесь, так в другом месте.

— А я успею соскучиться, очень сильно. Ты мне нравишься, и Хлыст тоже, — Луна в последний раз прошлась рукой по чешуйкам на шее дракона.

"Я тоже..."

Перебравшись через парапет, Сяо без тени страха соскочила вниз и приземлилась прямо на седло. Давно забытое чувство полета захватило ее с головой, на какой-то момент стерев из памяти самые мрачные моменты из ее жизни. Хлыст издал радостный рев, выпустил в воздух облачко дыма и рванул ввысь. Цзинь простила ему такую вольность, ведь дальше на это у него не будет времени совсем. Слегка пришпорив своего верного друга, она взмыла еще выше и в последний раз глянула на замок.

"Когда-нибудь, Гарри, мы еще увидимся."

* * *

— Ну и что это такое?

Двое — молодой и нездоровый и низка и запыхавшаяся — стояли друг напротив друга, не зная, с чего начать. Вернее, эта проблема была у растерянной, испуганной и покрасневшей от бега Эмбер Уоллис. Эфеб же знал наперед главный мотив их незапланированной встречи, и сам факт этого доводил его до состояния плохо контролируемого бешенства. Эмбер, отдышавшись, молвила:

— Сэр, я смиренно прошу у Вас прощения, случилось нечто, чего я не могла ожидать...

— Это я уже знаю, — ответил он тихо и вкрадчиво. — Дамблдор в курсе вашей маленькой авантюры?

— Нет... разумеется нет, никто его не информировал, — Уоллис пискнула от ужаса, едва взглянув в глаза своему начальнику. Тот покачал головой.

— Это хорошо. Мне не нужна лишняя заноза в заднице, с лихвой хватает и вас, дорогуша.

"Дорогуша" едва не словила сердечный приступ, услышав, с какой интонацией говорил с ней босс. Она пугливо перевела взгляд на еще одного посетителя рядом с ними. Повисший в воздухе, бездыханный, белый, как новый холст, находился главный виновник их встречи. Свет от взбесившегося синего столпа играл бликами на лице Гарри Поттера, делая его похожим на одно из школьных привидений. Эфеб проследил за взглядом Эмбер и едва заметно дернул пальцем.

— Ну?

— Сэр, я... не подозревала, что крестраж в его сознании займет столь огромную нишу. Дамблдор отправил его ко мне в отделение Святого Мунго, но там... мальчик спятил.

— Конкретнее, Уоллис, конкретнее.

— Он... — Эмбер сглотнула и отошла на шаг назад, равно как и Эфеб шагнул вперед. — Он помешался. Ногтями исцарапал стены палаты, начал есть свои пальцы и волосы. Кровать и вся мебель в палате витали в воздухе, хотя я забрала у него палочку.

Никогда ранее она не сталкивалась с нечто подобным. Разумеется, она впервые лечила человека, одержимого крестражом, но для нее видеть в палате "это" стало верхом ее понимания. Эфеб молча слушал ее, затем подошел к Гарри и окинул его взглядом.

— Вот уж не думал, что встречу тебя так рано, мальчик, — он сочувствующе посмотрел на белую прядь, прилипшую к потному лбу. — Столько испытаний, столько боли. Печально...

Эфеб взял праву руку Гарри и внимательно всмотрелся. Эмбер не осмелилась даже слова лишнего вставить, ибо ее жизнь в данный момент висела на волоске. Она хорошо знала, насколько ее начальник мог быть жестоким, когда что-то шло не по его плану.

— У него не хватает нервных окончаний на пальцах, Уоллис, — тот мягко коснулся парализованной части руки Гарри, и ее заволокло сиянием. — Теперь получше. Если ты заметила, что он начал играться с недозволенной ему игрушкой, почему не поставила в угол?

— Я...

— Не сейчас.

Она в немом ужасе видела, как ее шеф без каких-либо колебаний поднял ладонь и медленно положил ее на лоб Гарри. Мгновение — и пальцы Эфеба в прямом смысле этого слова прошли сквозь плоть и череп мальчика. Тот распахнул веки, обнажив мутные глаза, но Эфеба это ничуть не смутило. Он начал копошиться рукой в мозгах, а у Гарри от таких манипуляций задергалось лицо. Время тянулось очень медленно, и когда это кошмарное представление окончилось, Эмбер облегченно выдохнула — ее начальник вытащил руку из головы Гарри и демонстративно вытер ее об его же кофту.

— Крестраж больше не помеха, этого должно хватить.

И тут Уоллис поняла, чем запахло в огромной пещере. Настало время платить за свой прокол, и она не прогадала.

— Потрудитесь объяснить, как это вы умудрились не уследить за ним, с Картой Мародеров то? Много дел в Мунго?

— Нет, сэр, я... — она хотела возразить, но воздух вокруг вдруг резко набрал в весе, всю пещеру накрыл тихий и страшный гул.

— Заткнись и слушай, — разъяренный и взбешенный Эфеб медленно шел к ней, и давление на Эмбер росло, так же как и парализующий ужас. — В этом мире я устанавливаю правила, я решаю, какие законы будут принимать министры и прочая шваль, — он пинком отправил чайный столик в далекий полет, — и уж тем более не тебе перечить моему слову, ёбаная подстилка.

Из ушей Эмбер начала сочиться кровь от избыточного давления, она заметила, как воздух вокруг Эфеба зарябил, но ей было на это все равно — все её естество кричало о том, что она сейчас умрет самой страшной и мучительной смертью. Ее колени подкосились, и она упала на каменный пол, не в силах поднять голову и посмотреть на Эфеба.

— Я дал тебе четкий указ, — его голос стал тише, но отнюдь не из-за послабления, — оберегай Гарри до лабиринта, в школе ведутся приготовления по его присутствию на кладбище. Только ты не справилась.

Она все же набралась смелости поднять голову и посмотреть на него. Горящие ярко-лиловые глаза прожгли ее голову насквозь, убрав даже мизерный шанс на спасение. Эфеб скривил губы.

— Мне стоило бы перемешать твои внутренности, а потом заставить их выблевать, и моли всех известных богов, чтобы я этого не сделал, лицемерная шлюха. ВСТАТЬ!

Когда давление спало, Эмбер вскочила на ноги и, держась за кровоточащий нос, судорожно отошла. Эффект от наказания был ей ощутим сполна — от страха она обмочилась. Эфеб, глянув на ее юбку, видимо, это понял и брезгливо сморщился.

— Вы, люди, все как на подбор — мелочные, жадные, ничем не отличаетесь от червей под моими ногами, — он схаркнул и плюнул Уоллис на туфли. — Ты собирательный образ всего дерьмового, что есть в человеке. Вытурить тебя из Мунго?

Сердце Эмбер сковало льдом. Кому, как не ему было знать, что больница была смыслом всей ее жизни. Даже не так — она и была ее жизнью.

— Сэр, прошу Вас, это больше не повторится.

— Захлопни пасть, — Эфеб глянул на донельзя разозленную Джумипер и нахмурился. — Как-то я держал у себя под боком одну замечательную предсказательницу. Ее предок, кстати, преподает в Хогвартсе, но не суть. Так вот, судьба наделила ее даром и проклятьем одновременно. Она предсказывала будущее со скальпельной точностью, но НИКТО не верил в это. Никто, кроме меня. Я давно знаю свою судьб, как и твою.

Он подошел к Гарри и пальцем приподнял его левую руку, после чего ухмыльнулся и повернулся к Уоллис, но на сей раз на его лице не было и тени улыбки.

— Тебе осталось не долго. Если хочешь жить — остерегайся Северуса Снейпа. Забирай Гарри и проваливай.

* * *

Он стремительным шагом мчался по коридору, начисто игнорируя шарахающихся от него студентов. Снейп шел с каменным лицом, взирая на всех свысока, как и всегда, но внутри он рассыпался от тревоги. Долгие годы тишины разорвал внезапный крик — его позорное клеймо, Черная Метка, стала жечь. Это подгоняло и торопило его, и едва прозвенел колокол об окончании урока, Северус пулей выскочил из кабинета, не успев дать домашнего задания. Он был обязан доложить обо всем Дамблдору, прямо сейчас. Последний раз, когда Метка разъедала его руку, было в ту роковую ночь, когда погибла его Лили, и теперь что-то страшное могло произойти вновь.

Дойдя до горгульи и сказав пароль, он решительно толкнул дверь рукой.

— Альбус, это срочно! Я... — и замер.

Все в кабинете было перевернуто вверх дном. Каждая книга, каждый прибор, свиток — все это покоилось на полу. Северус выхватил палочку и медленно прошел внутрь кабинета. Терпя боль, он прислушался. В аудитории царила тишина, прерываемая шуршанием крыльев Фоукса. Снейп настороженно глянул на портреты. Все присутствующие либо спали, либо находились по ту сторону. Это, а так же спокойный феникс дали ему понять, что нападения не было. На втором ярусе послышался шорох бумаги и чье-то кряхтение. Северус без промедления рванул по лестнице наверх и, наконец, увидел директора.

Если бы тот не подал звука, могло показаться, что Дамблдора в кабинете не было в помине, но не это напрягло Снейпа. Директор выглядел как будто не в себе — глаза навыкате вчитывались в какую-то старую газетную вырезку, сам Дамблдор сидел на полу и, сминая в руках бумагу, бормотал что-то под нос.

— Мракс... Марволо...

— Альбус! У меня срочная новость.

— А? — тот вздрогнул и, заозиравшись по сторонам, вперился рассеянным взглядом на своего посетителя. Видимо он не сразу приметил, что стряслось и кто пришел, поэтому еще некоторое время прибывал в отключке. — Северус? Что случилось?

— Это я у вас хотел спросить, — желчно ответил он, — но это подождет. Альбус, Метка. Она начала жечь.

— Да, я в курсе, — Дамблдор с кряхтением поднялся на ноги и скомкал газету. — Не смотри на меня так. В школе есть еще один обладатель Метки, и он уже отчитался.

— Игорь? Как? Когда?! — Снейп от такой новости опешил. Его клеймо активизировалось буквально только что, и Каркаров просто физически не смог бы успеть доложить директору. На его вопросы Дамблдор взглядом указал ему на Сквозное зеркало на полу около стопки книг.

— Северус, не переживай, есть дела куда важнее...

— Не... что?! Где мальчишка?

— Все под контролем, он в Мунго, — Альбус проницательно взглянул тому в глаза. — Весьма удивлен услышать от тебя слова сочувствия к Гарри.

— Какое к черту сочувствие?! Поттера нет в школе одновременно с этим! — и он закатал рукав.

Уродливое клеймо словно обуглилось, черная змея медленно шевелилась, баюкая череп. Дамблдор тяжело взглянул на Метку и отвернулся.

— Понимаю, почему ты так напряжен, однако уверяю тебя, Мунго не менее безопасное место, чем Хогвартс.

На этот счет Снейп сильно сомневался. Он пристально всматривался в лицо директора, и ему на ум приходили все новые и новые вопросы.

— Что вы читали? Это ведь вы устроили, да? — Альбус на это лишь кивнул и, достав палочку, провел ею в воздухе. Вещи тут же начали летать по кабинету, занимая свое исходное положение.

— Искал, Северус, искал нечто очень важное и нашел.

— И, разумеется, эта находка не для простых умов?

Они смотрели друг другу в глаза, и Снейп отчетливо понимал, что между ними росла пропасть. Он не ведал, что творил Дамблдор за кулисами, но от его действий или бездействий страдал, возможно, самый важный человек в его жизни. Альбус покачал головой.

— Пока я не удостоверился в подлинности полученной мной информации, ничего сказать не могу. Прости.

И этого Северусу хватило сполна. Не попрощавшись, не сказав даже слова, он быстрым шагом дошел до двери, а на его душе скребли кошки. Весь этот спектакль был очередным доказательством того, что свое отдельное расследование он начал не зря.