Я - Волшебник (гет)

11 января 1987 года, магический заповедник в верховьях Амазонки

— Пако! Пако! — надрывался голос на улице.

Пако, ощущавшая желание поспать еще минимум сутки, кое-как поднявшись, добрела до окна и распахнула створки.

— Пако! — раздался жизнерадостный оглушающий возглас почти в ухо.

Ну да, кто еще это мог быть, как не Алонсо? Кого еще гонять будить уставших смотрителей, как не молодых и энергичных практикантов? В целом, Алонсо нравился Пако, молодой, смуглый, с иссиня-черными волосами и улыбкой в тридцать два зуба, но как раз сегодня все, что раньше было достоинством, наоборот, дополнительно раздражало.

— Тебя вызывают! — заявил Алонсо, тряхнув волосами. — Хотел зайти, а твоя дверь опять не пускает! Ты бы уже потанцевала с бубном, чтобы своих пускала?

— Еще бы она тебя пускала, — проворчала Пако и добавила: — Сейчас выйду.

Собираясь и почесываясь, Пако раздраженно подумала о том, что выглядеть молодой и красивой не всегда полезно. Она старше Алонсо лет на двадцать, а тот ведет себя так, словно Пако его ровесница! И в дверь вон хотел ввалиться бесцеремонно, размахивая своей палкой направо и налево. К счастью, в нынешних магических школах уже не изучают шаманские традиции, а дедушка успел кое-чему научить Пако, прежде чем отправился в плавание по Небесной Амазонке.

— Что там? — спросила Пако первым делом.

— Да как обычно…

Они аппарировали практически синхронно, оказавшись перед воротами заповедника.

— …неприятности, — закончил Алонсо. — Извини, Пако.

Та в ответ лишь тихо фыркнула. Формально она была одним из смотрителей заповедника, по факту же занималась исключительно расследованиями хищений, нарушений границ и, собственно, поимкой браконьеров, которых так и манили флора и фауна заповедника. И это вполне устраивало Пако: гоняться, ловить и расследовать ей нравилось гораздо больше, чем ухаживать, кормить и лечить.

Возле ворот уже топтался одинокий посетитель, с любопытством рассматривающий завитушки на воротах. Он, как и многие другие до него, пытался открыть калитку, но рука соскальзывала, не в силах дотронуться до ручки. Дальше обычно шли попытки просунуть руку сквозь прутья решетки — тоже безрезультатные, попытки докричаться и перелететь, в общем, ничего нового.

— Запись на экскурсии с двенадцати до двух, — лениво сообщила Пако, взмахивая палочкой и открывая калитку. — Самостоятельное посещение заповедника запрещено, гостиница в двухстах метрах, советую запастись репеллентом и заклинаниями, Алонсо, проследи.

— Простите, но я ищу Пако Такою, — ответил посетитель.

Пако остановилась и посмотрела на посетителя более внимательно. Красавчик-гринго, ухоженный, со сверкающей улыбкой, ну понятно, горожанин. Золотистые кудри, синие глаза — европеец? Британец, судя по акценту. Одежда — практичная, новенькая. Вывод: искатель приключений, а то и обладатель «настоящей карты, ведущей к затерянным сокровищам инков». В зависимости от решимости, размера кошелька и опыта, заработок от двадцати до ста галлеонов, потери времени от трех до пяти дней, впрочем, начальство не особо возражало против отлучек Пако. Обычно она попутно осматривала удаленные уголки заповедника, налаживала и поддерживала контакты с окрестными индейскими племенами, ну и пополняла свои запасы трав и корешков, шаманство — дело серьезное, дверь сама себя от волшебства не защитит.

— Я — Пако Такоя, — ответила она.

— Гилдерой Локхарт, — представился посетитель в ответ.

Затем он полез за пазуху и достал оттуда небольшой плакат, при виде которого Пако захотелось закатить глаза. И ведь не объяснишь, что тайну местонахождения Эль Гран Сапо дедушка унес с собой в могилу! Впрочем, раздраженно подумала Пако, кто не верит — тот сам себе дурак, с которого грех не стрясти денег.

— Вам придется подождать, мистер Локхарт, — сухо сказала она, — меня ждет начальство.

— Если хотите, я могу поговорить с вашим начальством, — глядя на нее невинными голубыми глазами новорожденного, предложил Локхарт.

Пако лишь фыркнула, представив, как этот юнец будет договариваться с той же Сварливой Изабеллой! Она не стала ничего говорить, пошла дальше к основному зданию. Нужна этому гринго Гран Сапо, постоит-потерпит, ничего с ним не случится. А случится, так и к лучшему, джунгли не любят нетерпеливых и изнеженных. Не сказать, что подобные типы часто появлялись возле заповедника, в лучшем случае раз в год, но все же появлялись. Честно говоря, у Пако, не без оснований числившей себя знатоком окрестных джунглей и даже гор, регулярно мелькала мысль, что Гран Сапо — лишь выдумка дедушки, в утешение ревущей внучке. Что не мешало ей брать деньги за услуги проводника с желающих найти Эль Сапо и честно предупреждать, что никогда их не встречала. Желающие найти лишь ухмылялись хитро и устремлялись на поиски. Бесплодные.

Впрочем, что взять с этих гринго из больших городов, где на многие мили окрест не растёт ни одного завалящего деревца?

— Фройнлян Такоя! — поприветствовал ее Ганс Шредингер, руководитель заповедника. — Вы как нельзя более вовремя!

— Не слишком-то она торопилась, — проворчала Изабелла, не глядя на Пако.

Ганс, несколько десятков лет назад бежавший сюда из Европы, да так и прижившийся на новом месте, даже не подумал реагировать: привык за эти годы к ворчанию Изабеллы. Взмахнул палочкой — и карта заповедника раскинулась на столе, сама расползаясь во всю ширь.

— Анаконда Мари, — ткнул Ганс своим коротким, толстым пальцем с рыжими волосками.

Пако невольно подумала, что Ганс уже весь седой, а волосы на руках всё еще рыжие.

— Убита, — продолжал Ганс, — и весь её выводок похищен. Толстого Педро, оказавшегося поблизости, оглушили ударом в спину и бросили, собственно, так мы и обнаружили пропажу, когда он не появился на завтраке.

— Не менее четырёх магов, и у них двенадцать часов форы, — задумчиво отозвалась Пако, не отрывая взгляда от карты.

Палец её скользнул вдоль складки на карте, словно разглаживая её.

— Надо бы проверить гнезда Радужных Туканов здесь, — сказала Пако, — и Поющую Секвойю вот здесь.

— Уже, — одобрительно ответил Ганс. — Их разорили вчера днём, а вечером добрались до Мари.

— А я говорила, надо было ввести ночные патрули! — проворчала Изабелла.

— Ночью людям и природе надо спать, — отозвалась Пако, — таков естественный порядок вещей. Весь выводок Мари? Значит их шестеро, как минимум, и мне потребуется напарник, причем ни разу не молодой практикант.

— Но…

— Они прошли от Пьяного ручья, отсюда вот сюда, за полдня, успев попутно заняться браконьерством от души, — показала Пако пальцем маршрут. — Это опытные, знающие джунгли маги, и то, что они не стали убивать Педро, ни о чём не говорит. С таким грузом они не смогут аппарировать, и значит, у нас есть шанс перехватить их, но нужно действовать быстро. Я пойду набью брюхо, и соберу припасы в дорогу, за это время вам нужно найти мне напарника.

— А лучше двух! — с энтузиазмом подхватил Ганс.

— Найдешь их, как же, — сварливо заявила Изабелла. — Я просто напомню вам, мисс Такоя, что последний из ваших напарников попался на зубок крокодилам…

— Не надо было прыгать в реку без подготовки!

— Предпоследний упал головой в Магическую Мухоловку, до этого были ожившие скелеты и проклятье Третьего Глаза, ядовитые лягушки, оборвавшаяся над пропастью лиана, индейцы кечуа…

— Не надо было лезть к ним во время священного обряда оплодотворения Солнца и Луны! — громко перебила ее Пако. — Я говорила этому идиоту из Австралии, что здешние шаманы хранят немало тёмных секретов, но он все похвалялся, как крокодилов и кенгуру на своей родине гонял, и вот, пожалуйста, догонялся!

— Суть в том, мисс Такоя, — тоже повысила голос Изабелла, — что ваши напарники имеют скверную привычку получать ранения и увечья в джунглях! Особенно во время погонь за браконьерами!

— Которые убили втрое больше магов, чем все джунгли вместе взятые! — зло огрызнулась Пако.

— Поэтому мы посылаем с вами практикантов! Ни один из смотрителей не согласится отправиться в подобный поход!

— Возможно, я смогу помочь вам, — раздался негромкий голос.

Пако обернулась и вздохнула. Нет, она знала, что наглость гринго — это что-то особенное, но этот Локхарт перещеголял всех! Стоит с таким видом, как будто ничего не случилось! И куда смотрел этот идиот Алонсо?

— Как вы сюда попали, молодой человек? — спросила Изабелла, рука её скользнула под мантию.

Вот с Изабеллой, кстати, Пако бы отправилась за браконьерами, не раздумывая, только вначале наложила бы неснимаемое Силенцио, чтобы не сойти с ума от ворчания и вечного недовольства всем на свете.

— Простите, не удержался по старой привычке, — широко улыбнулся нахал и представился, разводя руками и показывая, что в них нет палочки. — Гилдерой Локхарт, странствующий маг и писатель, к вашим услугам!

— Гилдерой Локхарт, точно! — оживился Шредингер, даже пальцами прищёлкнул. — А я все вспомнить не мог, где же я вас видел?! Герр Локхарт, вы подпишете мне книгу?

Нехорошее предчувствие охватило Пако, и, как обычно, оно оказалось верным. Гринго в момент обаял Изабеллу, а Ганс и без того был без ума от какой-то там его книги, так что Пако даже рта раскрыть не успела, как вопрос решился. Мистер Локхарт — Ганс до небес превозносил его боевые навыки — поможет с браконьерами Пако, а потом наоборот, Пако поможет мистеру Локхарту в его поисках Гран Сапо, раз уж они будут примерно в нужном районе. Обнадеживало только одно — Локхарт, обаятельно улыбаясь, подарил Гансу сотню галлеонов «на нужды заповедника», так что за Эль Сапо с него можно было стрясти и тысячу! Правда, тащить новичка по джунглям… Пако незаметно поморщилась, а вслух громко сказала другое:

— Мистер Локхарт, вы же понимаете, что это будет не прогулка по ухоженному лесочку? Джунгли смертельны сами по себе, а нам предстоит погоня, причем пешком, причем за шестью — минимум шестью! — опытными магами, знающими с какого конца браться за палочку!

— Ничего страшного, — улыбнулся (эта его вечная улыбка начинала уже бесить Пако) Гилдерой, — я предпочитаю учиться у лучших мастеров своего дела, а вас, мисс Такоя, мне рекомендовали, как лучшего знатока джунглей на всем протяжении Амазонки!

Пако и не подумала возражать, лишь фыркнула в ответ. О да, она протащит этого красавчика по джунглям, да так, что тот взвоет. И пусть не жалуется — хотел учиться, пусть учится!

* * *

Пако опустила вниз бинокль и задумчиво заметила.

— Они пошли через Гудящее Ущелье, весьма любопытно.

— Не вижу никаких следов, — заметил Гилдерой.

Пако покосилась на него, но фыркать не стала. Гилдерой не знал джунглей, что верно, то верно, но он несколько часов неутомимо шел за Такоей след в след, не создавал проблем и беспрекословно выполнял все указания, периодически задавая вопросы о тех или иных растениях или следах. Пако охотно делилась информацией, благо соблюдать тишину не требовалось — джунгли вокруг шумели, стрекотали, скрипели, рычали и жили своей жизнью.

— Стеснительные Лианы, — указала она. — Вон там, по краю тропинки, с красными прожилками.

— Вижу, — ответил Гилдерой, не отрываясь от бинокля.

— Эти лианы прячутся при приближении потенциальной жертвы или слишком опасного для них хищника, за что их и прозвали Стеснительными, — пояснила Пако. — Нет, здесь наши caçadores furtivos⁽¹⁾ не проходили, никто не проходил уже пару дней. Старый Гочима никого не видел, так что остается только Гудящее Ущелье.

Мысленно Пако сделала себе пометку, навестить Гочиму потом. Старик был совсем плох, и часть крыши обвалилась, возможно, с внуками что-то случилось, что они перестали навещать деда? Но раз он сказал, что птицы не орали на чужаков, значит, никто мимо не проходил.

— Странный маршрут, но сейчас это нам на руку, — ухмыльнулась Пако. — Срежем угол и встретим их на входе в ущелье.

Она спрятала бинокль, промочила горло и пошла вперед, быстрым, упругим шагом. При их приближении Лианы стремительно спрятались, словно их и не было, и Гилдерой, топавший сзади, одобрительно хмыкнул.

* * *

— На, — Пако швырнула Гилдерою пучок сочных стеблей. — Мни в руках и натирай обувь и штаны, да как следует.

— Это поможет нам не тонуть? — Гилдерой смерил взглядом топкую почву под ногами.

— Это поможет нам спастись от местных sanguessuga⁽²⁾… на какое-то время.

После того, как лекция о свойствах ядовитого трубочника была закончена, они какое-то время шли молча, под чавканье влажной почвы под ногами. Все было однообразно и скучно, как всегда при переходах через Пиявочную топь, и Пако достала трубку и начала ее набивать на ходу, потом закурила. Сзади донесся всхлип, и Пако обернулась на ходу.

— Дым в глаз попал, — пояснил Гилдерой, утирая слезы рукавом.

На лице его при этом было такое счастливое выражение, словно он навернул целую корзину Радостных грибов. И ведь Гилдерой точно не курил, уж на такие вещи у Пако глаз был наметан. Поди пойми этих гринго.

* * *

— Все равно не понимаю, — сказал Гилдерой.

— Да чего тут понимать, — невнятно отозвалась Пако, сжимая в зубах трубку. — Снял обувь, просушил, перемотал ногу, и пошли дальше.

Щелчком пальцев она сбила успевшую забраться на ботинок пиявку, и начала показывать личным примером, что надо делать.

— Нет, я не понимаю, почему мы идем пешком?

— А, ну да, мы же великие маги, — хихикнула Пако, — даже подтираемся исключительно при помощи магии! Ты когда-нибудь летал над джунглями?

Совместное преодоление топей сближает, и они как-то незаметно перешли на «ты». Впрочем, остальные тоже переходили на «ты», без всяких там болот, и Пако даже знала, что тому виной — ее внешность и телосложение. Когда ты маленькая и хрупкая и выглядишь максимум на двадцать, в тебе и видят юную девушку, а не женщину вдвое старше, опытную магичку и шаманку, смотрительницу заповедника, внучку знаменитого Эр Хордоха, Говорящего с Лесом. Несколько раз она даже подумывала сменить внешность, да так и не собралась, поглощенная ежедневными делами, браконьерами, магическими существами и прочими вещами.

— Нет, но...

— Сверху все вот это, — Пако взмахнула рукой, — выглядит единым сплошным зеленым ковром. Ни примет, ничего. Чтобы ориентироваться, нужно постоянно летать, запоминать ориентиры, уметь садиться в mishmash⁽³⁾ лиан и веток, а это значит — нужно летать днем, с угрозой нарушения Статута. Поэтому ни мы, ни браконьеры тут не летаем, ни на метлах, ни на летающих конях, бессмысленно все это и опасно, а коней еще и кормить надо, жрут за четверых и гадят за семерых. Ты не стесняйся, тщательнее смывай сок, а то разъест и все равно останешься без штанов!

— А как же Репаро? — спросил Гилдерой.

— Репаро! — фыркнула Пако. — Burro que nem uma porta?⁽⁴⁾ Чему вас там вообще учат в эти дни? Репаро — это если бы ты штаны себе порвал, широкими прыжками удирая от ягуара, а когда их сок волшебных растений разъел, хоть зарепарься! Готов? Пошли!

Она взвинтила темп ходьбы, ощущая, что они опаздывают. У браконьеров была большая фора по времени, слишком большая. Даже того, что Пако и Гилдерой прыгнули через один из стационарных портключей, раскиданных по территории заповедника, в конечном итоге могло оказаться недостаточно. Поэтому Гудящее Ущелье? Ее просчитали, поняли, что она первым делом проверит самые удобные для отхода маршруты?

— А как же аппарация? — не унимался Гилдерой.

— Что аппарация? — сварливо отозвалась Пако. — Внимание, настойчивость, концентрация? В джунглях, которые меняются за ночь? Регулярно на таких умников натыкаемся, обычно когда их уже объедят!

Она ощутила, что дыхание сбилось, и замолчала, сосредоточившись на движении.

* * *

— Ты что думаешь, у нас тут центр мира, где каждый маг в десятом поколении, умеет аппарировать, сам делает порт-ключи, варит зелья и живет, как король, только без поданных? — сердито спросила Пако, продолжая прерванный ранее разговор.

Злость ее была вызвана следами на земле, точнее говоря на камнях. Браконьеры... семеро, судя по следам, все же успели и даже рискнули войти в ущелье под вечер, то ли торопились, то ли знали секрет, как спастись от гудения.

— Ты же говорила, что браконьеры — опытные маги, — заметил Гилдерой.

— Опытные в подобных делах, это не значит, что они знатоки всего на свете и великие маги. Те, кто хорошо учился, редко идут в браконьеры, есть и более надежные, менее опасные способы заработать себе на кусок хлеба.

Пако смерила взглядом ущелье, посмотрела на заходящее солнце и начала доставать палатку. Ночью она узнает все, что нужно, а сейчас лучше подготовиться, пока солнце еще не село. Гилдерой молча занялся приготовлением ужина, к вящему удивлению Пако, уже собиравшейся достать пригоршню сухой питательной смеси собственного приготовления. Ей даже стало немного любопытно, что из этого выйдет, и она решила не вмешиваться.

— Пойду прогуляюсь, — сообщила она, а Гилдерой лишь кивнул молча в ответ.

* * *

Место для ритуала и все необходимое она нашла быстро, оставалось только подготовить ритуальную краску из ягод и дождаться полуночи.

* * *

Кусты зашевелились, и Пако вскинула руку, останавливая Гилдероя.

— Тихо, он пришел на запах мяса, — сказала она. — Спокойно, брось ему кусок, и он уйдет.

— Откуда ты знаешь? — спросил Гилдерой.

— Если бы он хотел напасть, то напал бы бесшумно, пумгуары это отлично умеют. И они отлично видят в темноте, а их шкура малоуязвима для магии. Этот либо жил рядом с людьми, либо когда-то сталкивался с ними... не исключено, что он шел за нашими браконьерами, либо мы на его территории.

Гилдерой вскинул палочку.

— Энгоргио! — после чего метко швырнул Левиосой увеличенный в десяток раз кусок мяса почти что в морду пумгуару.

В кустах затрещало и заскреблось, затем зачавкало жадно.

— Разве ты не знаешь, что магически увеличенной едой нельзя насытиться? — покачала головой Пако.

— Знаю, но нам же не накормить его надо было, а лишь отвадить, — пожал плечами Гилдерой.

— Скажи, для чего тебе это? — спросила Пако, размеренно перемалывая в чашке собранные ягоды и травы в единую черно-фиолетовую смесь.

— Что именно? — поинтересовался Гилдерой, помешивая супокашу в котелке.

Он словно и забыл о пумгуаре, шумящем в кустах, хотя Пако видела: Локхарт напряженно и внимательно прислушивается к тому, что происходит вокруг.

— Вот это вот всё, — взмахнула рукой Пако. — Я бы поняла, будь ты богатеньким loafer⁽⁵⁾, желающим пощекотать себе нервы, но тобой явно движет что-то другое. Не только Эль Сапо, иначе ты не навязался бы ко мне в напарники почти насильно, просто подождал бы моего возвращения.

— Ты забываешь, что я писатель, — ответил Гилдерой.

— Собираешь материал, рискуя головой? — вопрос вышел крайне саркастичным. — Или книги продаются плохо, и решил подзаработать на поимке браконьеров? Не слишком-то прибыльный бизнес, скажу я тебе, не в такой дыре, как наш заповедник.

— Положим, — Гилдерой попробовал собственное творение, — я в курсе, что вокруг заповедников вращаются неплохие деньги. Не настолько, чтобы гоблины повесились от зависти, но весьма и весьма неплохие. Все эти ингредиенты, магические существа и их составляющие, растения и прочее. Министерства и Попечители не просто так поддерживают заповедники, а браконьеры лезут сюда не ради того, чтобы пощекотать нервишки.

В кустах громко зашумело, потом раздался протяжный рык. Пумгуар кого-то отпугивал, и Пако вздохнула. Все-таки одной легче — она словно растворялась в джунглях, становилась их частью, не дразнила понапрасну никого вокруг, ни животных, ни растений, ни птиц. Да даже насекомых.

— Но ты права, — продолжил Гилдерой, раскладывая супокашу в две миски.

Пако хотела сказать, что ей не нужно, но передумала. Проще было промолчать, чем объясняться.

— Моя миссия намного больше и шире, хотя и включает в себя и писательство, и Эль Сапо, и учебу у лучших мастеров своего дела.

— Спасти мир? — иронично предположила Пако.

— Разорвать цепь ненависти, — совершенно серьезно ответил Гилдерой. — И в каком-то смысле спасти мир, да. Цепь ненависти сковывает мир, я уже убедился в этом на собственном опыте, видел все своими глазами.

— И как ты собираешься это сделать?

— Изменить своими книгами мир! Тех же, кто попытается мне помешать, я встречу во всем блеске своего великолепия! Сражу их блеском своей магии!

Пако лишь посмеивалась про себя, слушая эту наивную и полную понятного хвастовства молодости речь. Впору было умилиться и пустить ностальгическую слезу, но Пако сдержалась.

* * *

Луна светила ярко, полянку, выбранную Пако для ритуала, было видно практически целиком. Она сняла одежду и начала разрисовывать тело соком ягод, нанося защитные знаки и одновременно с этим готовя тело и разум к ритуалу разговора с лесом. Затем в руках запел неслышно маленький бубен, выводя одну и ту же ноту, настраивая саму Пако, вводя ее в транс, необходимый для разговора. Мысль о том, что ей далеко до дедушки, что надо практиковаться чаще, мелькнула и исчезла, растворилась.

Осталась только она и джунгли вокруг.

Чувства обострились стократно, расширились во все стороны, словно она сама стала джунглями. Шелестели листья. Квакали лягушки. Храпели браконьеры. Стрекотали насекомые. Арасари, ощутив молчаливый импульс, взлетел и приблизился к Пако, которая ощущала, как у неё кружится голова и пот стекает по лицу. Будь у нее способности и навыки дедушки, она просто бы натравила животных, птиц и насекомых, и браконьеры сдались или не ушли бы живыми, в зависимости от её желания.

Но её силы хватало только на одну птицу, если не считать, конечно, ощущений джунглей вокруг. Арасари подлетел, ухватил в свой огромный клюв кусочек дерева и взлетел, направившись к браконьерам. Пако передавала птице свои ощущения, чтобы та не сбилась в темноте, направляла прямо к браконьерам, устроившим привал чуть в стороне от выхода из ущелья, метрах в ста. И гул ночной не достанет, и сами они услышат, реши кто пройти следом.

Можно было опасаться магической сигнализации, но Пако ставила на то, что полноценно обустраивать лагерь браконьеры не станут, и не ошиблась. Она сосредоточилась, как учил дедушка, на том пятачке вокруг браконьеров, вслушиваясь в то, что подскажет природа. Арасари хлопнул крыльями несколько раз, кто-то из спящих приподнял голову и что-то пробормотал, вроде «Кыш отсюда!», но тут же опять уронил голову. Вспомнит ли он завтра, что видел яркую птицу с пестрым оперением? Но выбора не было, и кусочек дерева из клюва арасари перекочевал в одну из сумок. Пако торопливо прервала ритуал, ощущая, что ее силы на исходе, что еще немного и она растворится в джунглях.

Придя в себя, она обнаружила, что стоит на коленях, а узоры наполовину смыты потом. Холодный ночной ветер неприятно обдувал мокрое обнаженное тело, и Пако передумала падать в обморок, хотя голова её кружилась, а руки ощутимо тряслись. Слишком далеко потянулась, да еще через горную гряду, где практически не было живого, лишь камни. Стоило бы помыться, но сил уже не было, и Пако натянула одежду, поднялась. Чувства ее все еще были обострены, как всегда после ритуала, и только поэтому она заметила небольшую неправильность в окружающих поляну кустах. Словно бы в них кто-то сидел... кто-то, желающий спрятаться, но не слишком знакомый с особенностями джунглей, иначе его вообще обнаружить не удалось бы.

— Это твоя великая миссия?! — сердито выкрикнула Пако. — Подглядывать?!

— В сердцах тех, кто искренне восхищается женской красотой, не остаётся места для ненависти, — совершенно серьёзно ответил Гилдерой, выходя на полянку.

Луна ярко освещала его лицо, исполненное как раз того самого восхищения, и Пако даже на секунду пожалела, что он лишь смотрит и ничего не делает. Но лишь на секунду. Она уже собиралась продолжать возмущаться, но тут Локхарт протянул ей миску с теплой супокашей, словно знал, что сейчас её терзают слабость, голод и холод. Но откуда бы ему было это знать? Случайное совпадение, не более, думала Пако, глотая сытное варево, ибо шаманизм медленно, но верно умирал последние несколько сот лет: традиция учитель — ученик и длительность ритуалов стабильно проигрывали быстрому колдовству и магическим школам.

Но все же злость прошла, не успев разгореться, и Пако решила посчитаться с Гилдероем потом.

— Всё, теперь никуда они от нас не денутся, — сказала она невнятно, продолжая жевать и глотать, — я им подбросила одну штучку, по которой всегда смогу их найти.

— Почему не атаковать их прямо сейчас? — помолчав, спросил Гилдерой, присаживаясь рядом. — Ночь, внезапность...

— Нет-нет, — помотала головой Пако. — Какая еще внезапность? Стоит что-то задеть в Ущелье, и оно начинает гудеть, отсюда и название. Если задеть несколько раз, гул становится сильнее, звук словно накладывается друг на друга и может даже убить. Новичок, ночью в Ущелье — не надо гордо выпячивать палочку, Люмос тут не поможет! — мы или погибнем по дороге, или они двадцать раз успеют проснуться, почесаться и прибить нас на выходе. Нет, торопиться некуда, за три дня они никуда от нас не денутся.

— Три дня? — переспросил Гилдерой задумчиво.

— Среди них три оборотня, через три дня — полнолуние, — небрежно пояснила Пако. — Их или свяжут, или оглушат, или опоят каким-нибудь зельем, чтобы лежали всю ночь брёвнами. И будут присматривать, чтобы не сорвались, не вскочили, не растерзали друг друга и не испортили добычу. То есть их будет четверо, вместо семерых, и эти четверо будут заняты больше присмотром за товарищами, чем охраной лагеря. Также за эти три дня они устанут, даже если у них с собой безразмерные сумки, воду детенышам анаконды надо менять, их надо кормить, как и Туканов, и так далее. Благодаря моей штучке и следопытских навыкам, мы спокойно можем отпустить их вперед, не преследуя по пятам, так что бдительность и настороженность их также упадет за эти дни.

— Я, честно говоря, думал, мы просто нападем и повяжем их, — немного смутился Гилдерой.

Пако сыто отрыгнула и поднялась.

— Пока что ты хорошо проявил себя только в одном деле — в подглядывании, — сообщила она. — Поэтому нападать на них мы не будем.

— Как скажете, мисс Такоя, — Гилдерой говорил официальным тоном, но с такой самодовольной улыбкой, что Пако сразу захотелось врезать ему. — Есть у меня слабость, привык слушаться людей, курящих трубки.

* * *

Ущелье они прошли поздним утром, кое-где уже были отчетливо видны очертания камней и стен, и двигались крайне осторожно, чтобы не вызвать гула и не выдать себя. Браконьеры, конечно же, давно уже собрались и ушли, но вот пепелище за собой убирать поленились. Пако присела и протянула руку.

— Еще горячая, — прошептала она, аккуратно отодвигаясь.

Она приложила палец к губам и оглянулась, без труда найдя щель неподалеку. Показала Гилдерою, чтобы отходил, и они засели в укрытии за камнями метрах в двадцати от пепелища.

— Что? — прошептал Гилдерой практически ей в ухо.

— Если повезет — скоро увидишь, — так же беззвучно ответила она.

Новичкам везет, это было одной из тайных причин, по которой Пако так легко согласилась на Локхарта-напарника. Не прошло и пяти минут, как из пепла выскользнула огневица, практически не различимая, серая на серых камнях. Выдавали ее только красные глаза и след пепла на камнях, ну и то, что Пако была готова к ее появлению. Гилдерой вроде тоже что-то успел рассмотреть, прежде чем огневица скользнула в запримеченную Пако щель.

— Теперь можно перекусить, — сказала она, доставая шарики смеси, — долго ждать не придется.

— Ждать чего?

— Когда огневица отложит яйца. Вся ее жизнь — огонь и пепел, она зарождается в магическом огне, если тот горит долго без присмотра, и так оно и получилось — нашим браконьерам было не до бодрствования. Как и огонь, она живет недолго, не больше часа, и сейчас она там, вдали от глаз, откладывает яйца. Когда она передаст им весь свой жар, то умрет, рассыпавшись в пыль, и тут уж надо будет не зевать. Знаешь заклинание Заморозки?

— Нет, — признался Гилдерой, беря шарик, — но охотно научусь.

Учился он легко и быстро, и все равно Пако едва не прозевала момент, когда из щели вылетело почти невидимое облачко.

— Вперёд! — с азартом воскликнула она, прыгая вперед.

Пышущие жаром яйца едва не плавили камни вокруг, но Пако и Гилдерой справились на пару, сумели заморозить всю кладку.

— Отлично, — бормотала Пако, аккуратно укладывая яйца, — просто великолепно!

Она покосилась на стоящего рядом Гилдероя и пояснила.

— Замороженные яйца огневицы очень охотно раскупают, чтобы потом варить приворотные зелья. Если не торопиться, и камином добраться до Манауса, например, то там дадут цену еще выше, яйца огневицы нужны, чтобы варить Феликс Фелицис, зелье удачи. Ну или просто держать при себе, как лекарство от малярии, съел и вылечился.

Ей почему-то казалось, что Гилдерой отпустит шуточку про приворотные зелья, но Локхарт спросил.

— Если огневица зарождается в огне...

— Магическом огне, — наставительно поправила его Пако, словно молодого практиканта. — Браконьеры не зря воспользовались именно им, он горит, дает тепло, не требует подпитки, ну а огневица... что им эти жалкие два десятка галлеонов, когда у них на руках тысячи?

— Тысячи? — переспросил Гилдерой.

— Ну... teoricaente⁽⁶⁾, — поправилась Пако. — Вырастить ручную анаконду еще никому не удалось, хотя многие пробовали, только ничем хорошим это не закончилось. Для дедушки, так уж точно.

— Да, змеи — коварные напарники, жабы в этом смысле много лучше, — неожиданно ответил Гилдерой.

* * *

До самой остановки на отдых вечером Гилдерой развлекал Пако рассказами о боевых магах, сражающихся без палочек, бок о бок с разумными и говорящими животными-напарниками. Местами Пако хохотала так, что казалось, сейчас заклинит челюсть, а сердце выскочит наружу. Рассказ о беге по деревьям быстрее самой быстрой метлы ей очень понравился, несмотря на всю невозможность подобного.

— Вот теперь верю, что ты хороший писатель, — заявила Пако, лежа на боку на своей подстилке-циновке.

В руках её курилась трубка, а живот еще слегка побаливал от смеха. Гилдерой опять кашеварил, и Пако не возражала. Помимо хохота и разговоров, она собрала сегодня ещё трав и корешков, благо спешить не было нужды, и можно было поглядывать по сторонам.

— И про лечение слизнями хорошо придумано, — добавила она, — есть тут у нас так называемые Черные Слизни. Толщиной в палец, и постоянно прячутся, но лечат почти от всего, главное знать, как.

— Как?

— Нужно проглотить целиком слизня, еще живого, — охотно объяснила Пако, приготовившись наслаждаться реакцией.

Затем можно было еще добавить, разъяснив механизм действия слизня, попавшего в желудок, с повторным выворачиванием этого самого желудка у слушателей. Не то чтобы сейчас было подходящее время, но ведь Пако еще не отыгралась за вчерашнее, так? Поесть Гилдерой любил, а тут ему точно кусок в горло не полезет!

— Ну да, это же слизни, — пожал плечами Гилдерой, зачерпывая полную ложку из котелка.

Пако вздохнула, выпуская клуб дыма. Похоже, он и вправду верил в собственные выдумки! Она начала обдумывать, что из услышанного сегодня можно применить для розыгрыша Гилдероя, но так и не придумала. Не драться же с ним без палочек? Или скакать по деревьям тридцатиметровыми прыжками, аки дикая обезьяна?

— Если это возможно, то расскажи мне ещё про анаконду и твоего дедушку, — неожиданно попросил Гилдерой.

— Да что там рассказывать, — поморщилась Пако, — прилетела однажды к деду птица с запиской. Он ее прочитал, хмыкнул под нос: «ишь ты, яйцо анаконды ему подавай!», собрался, ушел в джунгли и не вернулся. Искали, искали, так и не нашли, словно и не было дедушки, ну да глупо было бы ожидать иного.

— Почему? — спросил Локхарт, внимательно слушавший рассказ.

— Джунгли для дедушки были домом родным, недаром он носил титул Говорящего с Лесом, — пояснила Пако со вздохом. — Тот, кто одолел его, уж точно мог замести за собой следы, и так, собственно, и произошло.

Гилдерой явно хотел что-то сказать, но потом словно бы передумал.

— Иногда анаконды откладывают яйца, — продолжала Пако, — и они всегда ценились выше, считалось, что если вылупившаяся змея увидит тебя первым, то будет считать матерью, ну и так далее, в общем, будет у тебя огромный ручной питомец, практически без магии. Глупость, конечно, дедушка всегда об этом говорил, но желающие не переводились.

Пако давно уже оплакала дедушку, а все равно вспоминать было грустно, и она встала решительно, чтобы отвлечься. Ну и деда помянуть, в конце концов, и бубен был его, и дерево он когда-то к Пако привязал. И Гилдероя разыграть, конечно же. Никто не назвал бы Пако злобной и мстительной, но отучить Локхарта от подглядывания определенно стоило.

— Пойду, прогуляюсь, — бросила она.

* * *

Расчет был прост и незатейлив. Гилдерой решит, что она направилась совершать еще один ритуал с раздеванием, и примчится подглядывать, тут-то Пако его и подловит! На самом деле ритуал не требовался, дерево и так было частью ее, ей не нужно было раздеваться и входить в транс для единения с миром. Просто сосредоточиться и дотянуться, ощутить расстояние между ней и кусочком дерева и потом сопоставить с местностью.

Но это можно было сделать и после розыгрыша — наказания Локхарта.

* * *

Они свалились на неё буквально — спрыгнув с деревьев, растущих по краю полянки, присмотренной Пако для розыгрыша. Она и понять ничего не успела, как ей заломили руки, отобрали палочку и прижали к земле.

— Хосе, Дамиан, Санчес — второй на вас, — распорядился голос над ее головой. — Летисия — вещи, и замети следы!

Затем голос приблизился, от его обладателя несло потом и дешевыми сигариллами.

— Сейчас ты встанешь и пойдёшь, или вначале тебе будет очень плохо, а потом ты все равно встанешь и пойдёшь, чтобы не стало хуже.

Пако не стала артачиться и поднялась. Засада была подготовлена заранее, напавшие настороже, здесь бессмысленно сопротивляться. Ее куда-то поведут, по дороге всегда может представиться шанс. На голову ей грубо и небрежно натянули какую-то пыльную и вонючую мешковину.

— Эй, я же не увижу дороги! — возмутилась она.

— Сейчас все равно ночь! — хохотнул тот же голос.

Затем они пошли. Вначале Пако еще пыталась как-то подсмотреть дорогу, поднимать выше ноги, что-то сделать с узлом, благо руки были связаны спереди, но они все шли и шли, и шли, и постепенно усталость начала одолевать. Все чаще Пако спотыкалась, все чаще ее грубо дергали, понукая идти вперед. Затем они вышли на какое-то болото… Стонущее болото, опознала Пако несколько секунд спустя. Только здесь раздавались такие громкие и стонущие звуки, когда пузыри газа поднимались из глубин. Под ногами чавкало, ее уже не дергали за веревку, голос почти ежесекундно говорил, что нужно делать, и, в конце концов, они выбрались на твердую поверхность.

С нее сдернули мешок и толкнули в спину.

— Не споткнись! — напутствовал ее тот же голос под хохот нескольких других.

Пако полетела вниз, ощущая под ногами какие-то остатки земляных ступенек, и неожиданно поняла, где она оказалась. Заброшенная хижина в середине Стонущего болота! Как-то раз она здесь была, убедилась, что в хижине никто уже давно не живет, и больше не возвращалась ни разу. Она приземлилась на какие-то корни, ударилась боком и выругалась. Зачем им все это? Поглумиться? Или они думают, что она сможет провести их в тайные уголки заповедника?

Под ногами было сухо, хотя помещение явно находилось под землей, и Пако поднялась, начала ощупывать стены и пол. Переплетение корней, местами земля крошилась под пальцами, но совсем чуть-чуть. Тут нужен был хороший нож, сила и решимость, и можно было сбежать, прорваться через толщу корней, и дальше должна была пойти влажная болотистая земля, разрывай хоть чем — никаких проблем. Но ножа не было, как и палочки, и прочих нужных и важных вещей, мантию Пако с безразмерными карманами и всем содержимым забрали по дороге. И всё остальное забрали, как следует облапав под видом обыска. Хорошо хоть одежду оставили.

Самая дальняя из стен была сделана из камня, и Пако немного воспряла духом. Камень, конечно, прочнее корней, но его можно расшатать и вытащить… если повезет. А дальше прорыть руками выход и сбежать, пока можно. Вряд ли ее собираются держать здесь годами, а значит, нужно торопиться.

— Пако? — раздался голос, исходящий от стены.

Она отступила на шаг, сдвинулась в сторону. Снаружи окончательно рассвело, и сквозь дверь наверху проникало немного света, позволяя различать очертания. На камнях были сделаны насечки, вертикальные и перечеркнутые, словно тут кого-то уже держали в плену, и он отсчитывал недели. Глупо. Если есть инструмент, царапающий камень, корни не помеха. Какие-то рисунки, словно рисовали дети или древние люди на стенах пещер, палочки, черточки, словно сцены охоты и преклонения перед солнцем.

— Пако? — повторил голос.

Черточки двигались, словно… там было изображено лицо! Пока не было движения, невозможно было понять, что происходит.

— Я знаю, что это ты, — в голосе появились сердитые нотки, — не прячься!

— Дедушка? — переспросила Пако недоверчиво.

Сами посудите — столько лет прошло, и вдруг ее хватают во время ловли браконьеров, приводят и кидают в подземный подвал, в котором лицо говорит голосом ее дедушки! Кто поверит в такое?

— Наконец-то! — проворчал дедушка. — Где тебя носило столько лет?

— Меня? — вскричала Пако и тут же понизила голос. — Где ТЕБЯ носило столько лет?

— Нигде меня не носило, — ещё ворчливее ответил дед, — сидел себе здесь на стене, ждал, когда меня найдут… и вот, наконец, дождался! Не слишком-то ты торопилась!

— Мы искали тебя! — с обидой и гневом в голосе воскликнула Пако.

— Так искали, что не заглянули в одну из моих хижин? — вспылил в ответ дед.

Черточки на камнях больше не изображали охоту на оленей и перечеркнутые недели, теперь это была борода и сердитое лицо.

— А это одна из твоих хижин? — растерянно спросила Пако.

— О времена, — пробормотал портрет.

Но то ли десятки лет одиночества, то ли отсутствие конечностей, но дедушка не стал развивать тему, а просто рассказал вкратце, что с ним случилось. Старый знакомый дедушки, шаман из Мексики, Хорхе Нах-Чель, столкнувшись с юным волшебником, Говорящим со Змеями, внезапно загорелся идеей вывести нового василиска, но не из куриного яйца, высиженного жабой, а из яйца анаконды. С этой идеей он приехал к дедушке Пако, но тот лишь пожал плечами и сказал, что все это ерунда. Нах-Чель не унимался, и во время охоты за яйцом анаконды дедушка Пако оказался ранен. Хорхе притащил его в эту хижину, принес миску слизней, и потом еще своего средства, мексиканского, из кактусов и койотов. Ослабевший Эр Хордох, измученный слизнями, не сразу распознал зелье, а потом было поздно. Хорхе держал его в этом подвале, опаивал и выпытывал все подробности, твердо собираясь довести дело до конца. В один из редких моментов просветления дедушка Пако подполз к каменной стене, кое-как нарисовал там собственный портрет, вложил в него практически всю силу и почти сразу после этого умер, пытаясь выбраться наружу, посмотреть на солнце напоследок. Разумеется, дедушка Пако никак не ожидал, что его так никто и не сможет найти. Хорхе Нах-Чель не придал особого значения зарубкам и насечкам на камне, какое-то время еще покрутился на болоте, но потом всё же уехал.

И потянулись бесконечные дни темноты.

Других портретов Эр Хордоха не существовало, стереть самого себя со стены он не мог, а подземелье вышло слишком прочным и надежды на то, что его смоет болотом, не оправдались. Со временем дедушка Пако просто впал в дрёму, становившуюся все глубже. Если бы Пако не провела по нему руками, он и не проснулся бы, даже от ее присутствия в подвале.

* * *

— Но зачем ты превратил себя в портрет, дедушка? — спросила Пако в конце рассказа.

— Как это зачем? — возмутился тот. — Во-первых, я ещё не доучил тебя! Кто, кроме тебя, сможет продолжить наш род шаманов, насчитывающий десятки поколений? Во-вторых, я должен был посчитаться с этим Хорхе, позорящим всех шаманов! И в-третьих, я не дал ему восторжествовать надо мной посмертно, хотя не сомневаюсь, что он плюнул вслед, когда спихивал мое тело в болото!

Пако почти физически ощутила ту самую цепь ненависти, о которой говорил Гилдерой. И будь её воля, она эту цепь затянула бы на шее убийцы дедушки, со всей силы.

Но у неё были только руки, и этими руками Пако попробовала прорыть стену корней.

— Не позорь меня, — проворчал дедушка со стены.

— Фо фе фаф? — спросила Пако, пытавшаяся откусить корень.

— Твоя сила — в единении с природой! Слейся с джунглями вокруг, стань их частью! Кусты сами уберут корни, раз уж тебе это так важно, — объяснил дедушка.

Пако бросила бесполезные попытки и села посреди подвала, попробовала войти в транс, но кончилось это тем, что она уснула, и очнулась уже под вечер.

* * *

Последующие сутки прошли в какой-то лихорадочной череде попыток раскопать корни, войти в транс, поговорить с тюремщиками, вскрыть дверь, следовать наставлениям сердитого дедушки. Разгрызая засохшую лепешку, Пако не могла отделаться от мысли, что Гилдероя утопили в ближайшем болоте, и что её напарники и вправду плохо кончают. Судьба? Случайности? Ворожба таинственного Хорхе? Но зачем он вернулся больше трех десятков лет спустя?

Впрочем, по поводу последнего вопроса Пако вскоре любезно просветил сам Хорхе.

Она в очередной раз окровавленными руками пыталась прорвать сплетение корней, когда в темноте раздался звук открывающейся двери. Следующее, что увидела Пако — вспышка заклинания, и мир погас.

* * *

Пако пришла в себя от обрушившейся в лицо болотной воды. Закашлялась, замотала головой, и почти сразу вспомнила, что было раньше. Она стояла на небольшом островке, привязанная к столбу. Полная луна ярко освещала окрестности, включая хижину метрах в пятидесяти. Сердце Пако рванулось туда — дедушка! — но что она могла?

— Она пришла в себя, — сказал маг средних лет, опуская ведро.

— Мог бы использовать Агуаменти, — заметил сердитый женский голос.

— Для смотрителя Такоя, — в голосе скользнула издевка, — мне жалко и глотка воды.

— Трехпалый Алехандро, ну надо же, — хмыкнула Пако, вспомнившая голос. — Как пальцы, не болят?

— Ты! — тот шагнул вперед.

— Хватит, — прозвучал старческий голос, спокойный, усталый, и Алехандро отступил.

В поле зрения появился невысокий старик, лица его не было видно, лунный свет выхватывал лишь кусочек носа и часть щеки. На голове его высилась некая темная масса, наверняка ритуальный убор. Он наклонился и положил у ног Пако нечто, при этом колени его отчетливо хрустнули.

— Хорхе Нах-Чель, надо полагать? — спросила Пако, стараясь держать голос спокойным.

О, будь это обычные браконьеры, вроде Алехандро, тех она не испугалась бы! И Хорхе не испугалась бы, будь у нее в руках палочка! Дико хотелось курить, но не просить же выкурить трубку напоследок?

— Весьма любопытно, — безразличным голосом отозвался старик, отступая на шаг. — Алехандро, возьми этих трех криволапых и посади в тот же подвал, в котором сидела наша пленница. Когда им надоест выть и превращаться, пусть поищут послание от старого Хордоха, а как найдут — уничтожат.

Сердце Пако опять остановилось, и она начала придумывать план по освобождению, осознавая бесполезность этого занятия. Лучшее, что она могла предложить — отдаться старому шаману под светом Луны, так ему это явно уже лет сто не было нужно. Попробовать перекупить контрабандистов? Нет, настроить их против старого шамана!

— Марианна, принеси корзины, — скомандовал Хорхе.

Пако стояла, не зная, с чего начать разговор. Обвинить в лоб в попытке создать неуязвимого василиска? Ей в любой момент могут заткнуть рот Силенцио, начать нужно как-то так, чтобы шаман не сразу насторожился.

— Зачем вы убили дедушку? — в конце концов, спросила Пако.

— Мне нужно было узнать, где живут Эль Гран Сапо, а старый Хордох никак не желал рассказывать об этом, — спокойно ответил Нах-Чель. — И он так и не рассказал, предпочел умереть, сразу видно шамана старой школы, не то, что нынешняя молодежь! Впрочем, я нашел Гран Сапо и без него.

В поле зрения Пако появилась молодая магичка, которая начала расставлять корзины по краю островка и снимать с них крышки. Послышались утробные звуки, и Пако сердито засопела.

— О да, это они, — подтвердил Хорхе. — Марианна, иди, помоги Алехандро, Педро и Летисия — присматривайте за болотом, пройдитесь вокруг.

Послышались удаляющиеся шаги, и Хорхе подошел ближе.

— Что ещё тебе рассказал Хордох? — прошипел он в лицо Пако.

— Что вы, — заорала Пако, и тут же ее за горло ухватила рука старого шамана, — хотите вывести василиска — убийцу волшебников!

Последние слова она хрипела и шипела, не столько в надежде, что ее услышат браконьеры, сколько, чтобы посмотреть на реакцию Нах-Челя.

— Хочу, — подтвердил Хорхе, не отпуская горла Пако, — и практически уже вывел!

Пако дышала с трудом, кружилась голова, но шаман её не отпускал, продолжал шипеть в лицо.

— Твой упрямый, старый, глупый дед! Согласись он на мой план, шаманы уже правили бы миром, как встарь, до того, как сюда явились эти белокожие со своим волшебством и палочками! Но ничего, теперь уже скоро!

Пако держалась, готовясь заорать, едва Хорхе отпустит ее горло, но старый шаман одним ловким движением вбил ей кляп — какую-то тряпку — в горло и отступил на шаг. Пако, едва не задыхаясь, попробовала выплюнуть тряпку, но той было слишком много.

— Видишь ли, — начал говорить Хорхе, доставая трубку и кисет с табаком, — за эти годы я объездил весь мир, повидал все страны и континенты, и везде работал со змеями. Даже привез сюда небольшие гостинцы.

Он прищелкнул, и на кончике пальца заплясал огонек. Одновременно с этим раздалось шипение, и в поле зрения Пако появились три двухметровых змеи. Мгновение спустя Пако их узнала и замычала в изумлении. Рунеспуры, трехголовые змеи из Африки! Причем, все три были исключительно с правыми головами, которые сразу агрессивно зашипели и попытались укусить Пако. Средние головы — мечтатели, и левые — планировщики, отсутствовали, отрезанные практически под корень. Хорхе выдохнул клуб дыма, и рунеспуры отступили.

— Из них выходят отличные стражи, если, конечно, знать подход, — пояснил Хорхе. — Ровно в полночь я перережу тебе горло и вскрою живот, и кровь рода Хордохов оросит яйцо анаконды у твоих ног. Потом Эль Гран Сапо высидит это яйцо, и из него вылупится небольшой анакондолиск, которого я буду кормить вначале его собратьями — детенышами анаконды, а затем мясом волшебников. Я напою его своей кровью, и он станет моим побратимом, несущим в своих жилах мою ненависть! Неуязвимый для волшебников, он обрушится на них и сокрушит, сожрет, задушит, становясь сильнее с каждым убитым!

С каждым словом громкость и возбуждение в его голосе нарастали. Браконьеры не слышали, шипение рунеспуров заглушало голос Хорхе.

— Ты, разумеется, думаешь, зачем я тебе это рассказываю, и рассчитываешь воспользоваться моим монологом, как слабостью, поссорив меня с группой Алехандро? — Нах-Чель выдохнул в лицо Пако клуб дыма.

Табачный дым был приятен, и Пако втянула его ноздрями, невольно ожидая подвоха. Но нет, Хорхе просто захотелось покурить, никаких травок, ослабляющих волю, он туда не подмешивал.

— Ненависть и желание жить, желание вцепиться в глотку врагу — они важны, — пояснил Хорхе. — Ты умрешь, и род Хордохов прервется, и никто не будет знать, как закончилась твоя жизнь, как никто не узнал о гибели твоего дедушки.

Что же, эта часть ему определенно удалась, подумала Пако. Ее желание вцепиться в горло мексиканского шамана было запредельным, оно застилало глаза багровым, а из груди рвался рык, словно она была оборотнем, ощущающим приближение полнолуния.

— Не волнуйся, ты умрешь быстро, — сказал Хорхе, — я принес в жертву достаточно шаманов, чтобы довести ритуал до совершенства.

Если бы Пако могла, она бы расхохоталась безумно. Желая победы шаманам, он приносил в жертву самих же шаманов? Но наружу вырвалось лишь невнятное мычание.

* * *

Пако уже наполовину сжевала тряпку, а Хорхе почти докурил трубку, когда болото огласил вопль.

— А-а-а!!!

Всплеск, трески и новый вопль, быстро оборвавшийся всхлипом. Плеск, еще плеск, словно кто-то кидался камнями в лужу. Хорхе вынул трубку изо рта и всматривался куда-то за спину Пако.

— ВЫ ОСКОРБИЛИ ВЕЛИКУЮ ЖАБУ! — прокатился над болотом нечеловеческий рык. — ВЫ УМРЕТЕ!

Новый крик, грохот, мимо пробежала магичка, мантия реяла за ее спиной. Она прыгнула, споткнулась и упала лицом в грязь, и на нее тут же накинулись Топеройки. Пако удивленно моргнула. Нет, она могла поверить, что магичка наступила на Топеройку — те крайне ловко прикидывались деревяшками. Она могла представить, что потревоженная Топеройка куснула наступившего — эти создания не слишком любили магов. Но чтобы гоняться толпой? За спиной Пако сердито шипели рунеспуры, и плеск раздавался почти непрерывно.

— Проклятье! — Хорхе выронил трубку и выхватил бубен.

Он еще успел крутнуться, прежде чем Смеркут, огромный черный плащ в сантиметр толщиной, рухнул с небес, стараясь охватить старого шамана. Пако заорала бы что-то, если бы могла, выражая одновременно удивление перед поведением Смеркута — обычно тот нападал на спящих жертв, и страх перед ним же.

— Экспекто Патронум! — и светящаяся птица врезалась в Смеркута, отбрасывая прочь.

Алехандро, призвавший Патронуса, спешил к Хорхе, прыгая по кочкам. За ним спешила Марианна, стреляя заклинаниями куда-то в небо. Пако удвоила усилия по жеванию тряпки, одновременно с этим стараясь ощутить живую природу вокруг. Тщетно, из трубки Хорхе вырвался огромный клуб дыма, умертвляющий все живое вокруг. Смеркут, заорав что-то на грани слышимости, отлетел прочь, едва не снеся Пако со столбом.

Новый треск и грохот, и ослепляющий шар света взмыл над хижиной.

— УААА!!! — разнеся над болотом вой оборотней.

Хорхе, развернувшись, что-то свистнул, и рунеспуры помчались к оборотням, на ходу хватая Топероек и каких-то летучих мышей из воздуха. Что-то ударило в столб, и тот затрещал, наклоняясь вперед. Поле зрения Пако резко сократилось, теперь она видела лишь часть острова и корзины с Эль Сапо, которые возмущенно орали, явно требуя выпустить их наружу.

— Редукто!

— Протего!

— Конфринго!

— Люмос Максима!

Заклинания перемежались выкриками Хорхе, напевными и понятными лишь наполовину, в той части, где шли испанские слова. Затем сам старый шаман появился в поле зрения Пако, и она рванула вперед, упершись ногами, рванула изо всех сил. Столб не выдержал и накренился еще сильнее, выскочил, и рухнул. Раздался громкий треск, а потом на Пако обрушилась тяжесть. Ее впечатало в землю, вдавило, и она едва не задохнулась, только и смогла, что повернуть голову вбок.

А затем внезапно наступила тишина.

— Вингардиум Левиоса, — донеслось негромкое, и столб вместе с Пако подняло и тут же опустило.

Ее начали развязывать, затем на фоне Луны появилось лицо Гилдероя. Его рука выдернула тряпку из рта Пако и тут же вздернула ее саму вверх, ставя на ноги.

— Твоя палочка, — сказал он, протягивая упомянутую палочку.

Пако оглянулась и тут же заорала.

— Хижина!

— Ну да, а что с ней не так? — удивился Гилдерой

— Она горит!!! — заорала Пако.

При мысли о том, что в пожаре погибнет плита с портретом дедушки, сердце Пако чуть не выпрыгнуло из груди. На фоне переживаний за дедушку даже лежащий неподалеку с размозженной столбом головой Хорхе Нах-Чель практически не вызвал никаких эмоций. Убит и убит, цепь ненависти успешно разорвана.

Пока они тушили хижину и выясняли, что с дедушкой все в порядке, Гилдерой в двух словах обрисовал, что случилось с ним. Оборотней он заметил первым и успешно облапошил, заманив в трясину, только недооценил силу магии, и те сумели выбраться. Затем он пошел за ними и начал готовить тайное ночное нападение, собирать сырое мясо и прочие вещи, необходимые для приманивания обитателей джунглей и болот. Самым трудным оказалось приманить и раздразнить Смеркута, но Гилдерой справился и отвлек внимание охранников от хижины. Выпустил оттуда оборотней и вторично их облапошил, подкинув мяса и натравив на их же товарищей. В завязавшейся свалке было очень легко бить браконьеров по одному в спину, а шамана Хорхе Пако прибила и сама. В этом месте Пако недовольно засопела, подумав, что старый Нах-Чель слишком легко отделался. Слишком. За то, что он совершил, он должен был страдать не меньше, чем дедушка. Пако оборвала сама себя, испугавшись направления, которое приняли ее мысли.

— Ты — молодец, — сказала она Гилдерою, — мастерски всех собрал!

— Нет, это была лишь удача и обрывки прошлых знаний, обмолвок из книг, — покачал тот головой. — Ну и знание Чар, конечно же, вместе с умением маскироваться.

Пожар окончательно был погашен, и плите с портретом дедушки Пако более ничего не угрожало.

— Но ты спас всех нас! — воскликнула Пако. — И меня, и дедушку, и Эль Гран Сапо!

— Что? — Гилдерой вскинул голову и, тут же всё поняв, метнулся обратно.

Пако лишь покачала головой, продолжая думать о цепи ненависти, дедушке, Гилдерое и всем остальном, связанном с ним.

— Как я мог быть так беспечен! — Гилдерой буквально рвал золотистые волосы на голове.

— Это не твоя вина, — заметила Пако, склонившаяся над раненым Эль Сапо.

Амазонская жаба с рваной раной на боку еле дышала, и не нужно было быть шаманом, чтобы понять — Эль Сапо доживает последние минуты. Правда, всех остальных его собратьев затоптали в драке, так что этому, можно сказать, еще повезло.

— Моя! — воскликнул Гилдерой. — Почему я не учился лечению?!

— Здесь не помогут колдомедики, — покачала головой Пако и застыла, пораженная пришедшей мыслью. — К дедушке!!

Гилдерой влетел в подвал огромным прыжком, Пако следом.

— Здесь поможет только одно, побратимство, — тут же объявил дедушка, — Эль Сапо получит порцию твоей жизни и спасется, но это…

— Я готов!!! — крикнул Гилдерой.

— У тебя будет только одна попытка, — сказал дедушка Пако.

Гилдерой молча протянул бубен, и Пако закружилась, следуя указаниям дедушки.

* * *

— Неплохо, но надо будет повторить, — проворчал дедушка, когда Пако обессиленная рухнула на землю.

— Ничего, я никуда не тороплюсь, — улыбнулся Гилдерой, держа на руках ожившего Эль Сапо. — Мне еще столь многому предстоит научиться!

— И мне, — проворчала Пако, не вставая. — Раз уж дедушка не хочет переезжать, будем сидеть на этом болоте, как две жабы!

— Как три жабы, — поправил ее Гилдерой, — и жабы — это хорошо!

Эль Сапо квакнул.

— Хм-м, — Гилдерой потер подбородок и тут же улыбнулся широко. — Теперь тебя зовут Бунта, и тебя ждет большое будущее!

Браконьеры были связаны и подготовлены к транспортировке, равно как и то, что они похитили из заповедника. Останки Хорхе без головы сброшены в трясину, хижина немного отремонтирована. Теперь оставалось только достать служебный портключ, вернуться в заповедник, сдать добычу, договориться о длительном отпуске и идти запасаться припасами. Очень длительном отпуске.

Но сначала…

— Тебя еще не покинуло желание любоваться женской красотой? — спросила Пако.

— Этому занятию я готов предаваться круглосуточно, — улыбнулся Гилдерой.

— Надеюсь, ты умеешь не только любоваться, но и делать, — улыбнулась Пако, роняя одежду на землю и переступая через нее, замирая обнаженной статуей в лунном свете. — Приступай, а потом мы поговорим об оплате натурой за твое обучение!

1) порт. «браконьеры»

Вернуться к тексту

2) порт. «пиявка»

Вернуться к тексту

3) порт. «мешанина»

Вернуться к тексту

4) порт. «тупой как валенок» (дословно: «тупой, как дверь»)

Вернуться к тексту

5) порт. «бездельник»

Вернуться к тексту

6) порт. «теоретически»

Вернуться к тексту