Круги по воде (джен)

ДЖИННИ

Чуть более чем за сутки до того, как Люциус Малфой закончил работу с воспоминаниями и пришел к неким страшным для себя выводам, и ровно за день до момента, когда Альбус Дамблдор отряхивался от пепла, выйдя из камина в гостиной Грейнджеров, Джинни Уизли, сбежав от суеты и безумия родного дома своей семьи, скрылась в своей комнатке, и теперь старательно рисовала что-то в блокноте цветными карандашами.

Джинни не знала, почему Уизли жили именно здесь, в Норе. Она не рисковала задавать этот вопрос родителям — ей казалось, что это какая-то большая и страшная тайна, ответ на которую на неё однажды возложат самостоятельно, а до того момента лучше и не пытаться залезть во всё это. Она не боялась, что они отругают её за такие вопросы, или, например, молча сожмут губы и сделают вид, что не расслышали. Напротив, она боялась другого — что мама и папа захотят ответить честно, посадят на кухне, или в её комнате, или в родительской спальне, и начнут серьезный и обстоятельный разговор.

Джинни знала только о том, что Уизли живут здесь уже более ста лет. Дом был достаточно старым по маггловским меркам, но по магическим — всё же новостроем. Он стоял на источнике силы, но на источнике слабом и каком-то странном, плохо резонирующим с магическим фоном его обитателей. Он притягивал к себе магических существ, вроде упыря или гномов, но здесь не было ни одного домового эльфа. Он дышал магией, но не величественной и спокойной магией древних родовых поместий. Напротив, здесь постоянно что-то произвольно ломалось, взрывалось и царил сущий бедлам. Зачастую это происходило даже без участия близнецов, хотя они, разумеется, вносили свой особый вклад в общую какофонию. Джинни на секунду замерла, отвлекшись от своего рисунка, потом прислушалась. И точно: внизу совершенно отчетливо что-то разбилось. Потом послышались голоса мамы и кого-то из братьев. Отец всё еще, насколько она знала, не вернулся из министерства.

Пару часов назад, когда Джинни с братьями и мамой вернулись домой, он встретил их на кухне. Перекинулся парой слов с женой, убедился, что Джинни в порядке и ей уже не нужна помощь колдомедика, обнял сыновей (точнее говоря, Рона, потому что не любивший семейные собрания Перси сразу же сбежал в свою комнату, а близнецы начали путаться под ногами и бегать по дому) — и уехал, бормоча что-то о срочном вызове и о том, чтобы к ужину его не ждали.

В итоге ужинали они втроем: она, мама и Рон. Перси так и не почтил их своим присутствием; а близнецы довели мать, и та отослала их наверх. С кухни хорошо было слышно, как они шумят в своей комнате.

После ужина она могла заняться чем захочется, но из всего разнообразия возможных дел предпочла забраться в постель и теперь лежала здесь, прислушиваясь к шумам, скрипам и стонам дома и рисуя.

Жить в Норе было непросто — казалось, дом просто не признавал их за своих. Его магия словно бы говорила Джинни: «Ты, маленькая рыжая принцесса! Пока что я разрешаю тебе жить в моем замке, но это только пока что! Стоит только часам пробить полночь, как ты превратишься в серую крысу, а твоя кровать — в тыкву!»

Джинни посмотрела на часы — было девять вечера. До полуночи — еще три часа, а, значит, она еще определенно успеет порисовать. Магия дома слегка накатила на неё волной, признавая правоту умной маленькой принцессы, а потом отступилась, и напряжение, висевшее в воздухе, спало.

Джинни хмыкнула и снова занесла карандаш над бумагой, но тут дверь в комнату открылась и зашел Артур Уизли.

Джинни любила своего отца и знала, как много он тянет на себе и каким тяжелым грузом на нем лежит ответственность за его детей и их Род. Но все же иногда ей хотелось, чтобы её отец, без всяких изменений в его внутреннем мире, стал похож на кого-то вроде Лорда Малфоя или Лорда Гринграсса, которого она видела как-то в министерстве и потом долго смотрела ему вслед. Или, быть может, Дамблдора в молодости. Вот они выглядели как настоящие эпические герои — или злодеи, локомотивы волшебной истории. А в её любимом отце не было абсолютно ничего эпического — он был обычным тружеником Министерства. На самом деле он тоже был во многом героем, но Джинни об этом не знала, так как еще не читала подобных книг.

Не знала — но интуитивно догадывалась. И потому — любила.

Ну и еще потому, что он просто был её отцом.

Отец зашел в комнату и присел на краешек кровати, взяв Джинни за руку. Он уже был в домашнем и без очков — их он держал в свободной руке, поглаживая роговую оправу. Редкие рыжие волосы на его голове были растрепаны, выглядел он усталым, но довольным.

— Как твои дела, Джинни? Мама сказала, что ты рано ушла к себе? Всё в порядке?

— Да, папа, — девочка улыбнулась, — всё хорошо, я просто сильно устала. А как у тебя дела?

Мистер Уизли поморщился.

— Очередные рейды. После тех проверок поместий чистокровных в начале года нам совсем не дают спуску. То ли Малфой шепчет на ухо Фаджу, то ли тот сам… Завалили второстепенной работой! А еще этот Людо... Ну да ладно, — переключился он, и улыбка вернулась на его лицо, — а ты чем тут занимаешься? Снова рисуешь?

Джинни кивнула и протянула отцу лист бумаги. Тот посмотрел на него и восхищенно присвистнул. Там был изображен вполне себе достоверный небольшой дракон. У него была алая чешуя на спине и желтая — на груди, а изо рта он извергал изумрудное пламя.

— По-моему, — сказал наконец отец, разглядывая рисунок, — это просто прекрасно. Особенно хорошо получились крылья.

У дракона была два больших желто-алых перепончатых крыла, которые он воздел над головой, намереваясь покрыть ими весь лист бумаги.

— Молодец, — одобрил отец, возвращая дочери рисунок. Та просияла.

— На самом деле, — продолжил мистер Уизли, переключая свое внимание на очки, которые продолжал крутить в руке, — я хотел поговорить с тобой. Серьезно. Но Дамблдор мне сказал, что он уже это сделал. Тогда я не буду повторять лишний раз. Просто добавлю от себя. Мы — древний чистокровный род, Джинни, как бы я ни относился ко всей этой чепухе со статусом крови. Это значит, что на нас многие смотрят и что у нас полно врагов. Нам уделяют внимание, Джинни. Малфой задирается с тобой, а не с детьми из маггловских семей, именно потому, что на самом деле считает тебя равной и достойной внимания. А в силу… — он замолчал и внимательно посмотрел на дочь. — У меня много врагов, Джинни. А значит, и у тебя тоже. Друзей у нас тоже немало, но… Обещай мне, если тебе попадется какой-то еще магический артефакт, не важно — какой, происхождения которого ты не будешь знать точно… Пусть он даже будет казаться тебе светлым… Пусть его даже даст тебе друг… Обещай, что ты придешь с этим ко мне. Не к Дамблдору, не к друзьям или, например, мадам Помфри, а именно ко мне. И никогда, никогда не трогай то, что похоже на неизвестный магический артефакт, голыми руками!

— Хорошо, папа, — Джинни тихонько кивнула, глядя на отца. Тот сконфуженно улыбнулся и потрепал её по голове. Было видно, что этот разговор не доставляет ему удовольствия.

— Тогда хорошо, — он встал, расправляя одежду, и надел очки. — Отдыхай, Джинни. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, папа.

Отец чмокнул её в щеку и вышел, тихонько прикрыв за собой дверь. А Джинни стала разглядывать свой рисунок. Дракон свирепо смотрел в пространство, выдыхая пламя. Она тихонько вздохнула. Когда она начала рисовать дракона, ей хотелось изобразить настоящее Чудовище. Но дракон не был похож на Чудовище. Он выглядел свирепо, но скорее как мать, защищающая гнездо с детенышами, а не как нападающий на город и сжигающий дома жестокий хищник. Вот василиск был настоящим Чудовищем — древняя, отвратительная, свирепая машина для убийства. Дракон же был слишком прекрасен для этого. Интересно, могут ли быть драконы Героями? Она поставила у себя в памяти галочку — задать этот вопрос Луне. Джинни отложила рисунок и карандаши, перевернулась на бок и зевнула. В конце концов, она и вправду очень сильно устала. Через десять минут девочка уже спала, свернувшись калачиком, и видела яркие сны.

Джинни снился Дракон. Дракон был гигантский как гора, и его чешуя переливалась на солнце, подобно мириадам рубинов. Он парил в небесах, выискивая добычу, и Джинни, млея от чувства полета, ощущала, как его могучее тело обволакивают воздушные потоки.

Затем появились змеи. Они с шорохом выползали из своих нор, покрывая луг шевелящимся ковром. Дракон сражался со змеями. Змей было много, они были длинные, скользкие и гибкие, и пытались взять Дракона числом. Они подпрыгивали вверх, шипя и силясь укусить Дракона за лапы. Дракон ревел и извергал изумрудное пламя, от которого змеи рассыпались горсткой пепла.

А потом Джинни сама стала змеей. Ее тело изменилось, и она могла лишь шипеть да бросаться вверх, полная бессильной злобы и разочарования из-за того, что дракон может летать и стрелять пламенем, а у нее есть только ее зубы да ядовитые железы. И она бросалась на дракона, промахивалась, шипела и бросалась снова.

И вот Дракон обратил на неё внимание и выстрелил в неё столбом густо-зеленого огня. Она попыталась увернуться и спрятаться в свою нору, но не успела, и сгорела в потоке пламени, а её тело распалось на тысячи сияющих пылинок, которые осели на траве, подобно утренней росе.

На небе сияло кроваво-красное солнце. Дракон улетел, выжившие змеи скрылись где-то в зарослях. В лесу запели птицы. А Джинни перевернулась на другой бок и дальше спала уже без сновидений.

АРТУР

В то время, как Джинни парила в мире грез и была то Драконом, то Змеей, то бесплотным духом, её отец, Артур Уизли, сидел на кухне своего дома с женой и пил поздний чай.

Когда он приходил с работы так поздно, а это в последние полгода случалось всё чаще, они с Молли всегда пили чай на кухне вдвоем. Это уже стало у них своеобразным ритуалом. В конце концов, они и так не слишком-то часто имели возможность остаться наедине.

— Чертов Бегмен, — говорил Артур, и его очки яростно сверкали в свете камина, — вот так вот просто заваливается ко мне и говорит: прикрой, мол, племянника, молодой, глупый, нельзя ему, говорит, в Азкабан. А я, разумеется, спрашиваю — а мне какая с этого польза, рискую-то я! А он говорит — сочтемся! Сочтемся! Понятно, что нарушение не настолько серьезное, но… — он горько покачал головой. — Проклятый лицемер! Будто я не знаю, что стоит мне отказать, и этот придурок с меня не слезет. Пришлось помогать. Какого черта мне вообще может быть нужно от главы департамента магического спорта? Автографы сборной Ирландии? Бесплатные билеты на квиддич?

Жена кивала, слушая его.

— Ну, Бегмен в должниках — это не так и плохо, — успокаивающе сказала она, — в конце концов, фигура он известная, и авторитет свой пока еще не растерял.

Артур шумно выдохнул и откинулся на стуле.

— Да я не то чтобы жалуюсь, — уже спокойнее сказал он, — просто осточертело это всё…

Он схватился за чашку, как за спасательный круг, и сделал большой глоток.

— Кстати, — он посмотрел на жену с загадочной улыбкой, — ты видела, как красиво рисует наша дочь? У нее получился такой замечательный дракон! Она могла бы в свое время заняться живыми портретами! Знаю, что обучение стоит дорого, но…

Молли покачала головой.

— Я переживаю за нее, Артур. Она ведет себя неосмотрительно, этот год это доказал. Она слишком много времени проводит с Луной и не хочет спускаться с небес на землю…

Артур взял руку жены в свою и тихонько сжал.

— Ну, Молли, ты чего? Она еще ребенок. Дети любят сказки.

— Она уже большой ребенок, Артур, — прошептала Молли, — а тучи снова сгущаются. Мы оба знаем, что война…

— Тихо! — одернул её Артур, и продолжил уже тише, извиняющимся тоном: — Войны нет, Молли, пока нет. Не отбирай у детей детство, как у нас отобрали наше. Она сама повзрослеет, когда будет к этому готова.

— Она даже к Гарри относится как к иконе, — горько сказала Молли, — а ведь он живой человек…

— Ну, Гарри — наш герой, — рассмеялся Артур, — а теперь еще и её персональный. Это не удивительно. А если они все же смогут сойтись поближе, это будет просто замечательно для нашей семьи!

— Там есть еще эта Грейнджер, — ворчливо заметила Молли.

— Молодо-зелено, — Артур рассмеялся, — всё, Молли, давай пока не будем. Они еще дети. Дети! Вернемся к этому разговору позже.

Молли поджала губы, но кивнула. А потом они допили чай и пошли ложиться спать. Разговор и так затянулся, а вставать предстояло рано.

ДЖИННИ

Утро встретило Джинни ласковыми теплыми лучиками солнца. Они щекотали ей нос и щеки, бегали по лицу и перепрыгивали на одеяло. Джинни открыла глаза, села на кровати и громко чихнула, зажмурившись. Потом потерла лицо, спрыгнула на пол и пошла умываться.

Как оказалось, встала она поздно. Отец давно ушел на работу, Перси как всегда сидел у себя, близнецы куда-то убежали. Рона тоже не было видно. Только мать было видно в окно, она что-то делала в саду.

Джинни взяла оставленную для нее на столе еду и села завтракать. Пока она ела, ей захотелось обдумать вчерашний сон. Он был оглушительным и ярким, но абсолютно не казался ей страшным. Скорее это была очередная волшебная история о драконах и принцессах. Принцессы, правда, во сне не было, но где драконы — там и принцессы, и сокровища, правда же?

Джинни наскоро перекусила, помыла тарелку — руками, никакой магии! — и выбежала на лужайку. Солнце уже начинало потихоньку припекать. Мама заметила её и помахала ей рукой.

— Доброе утро, Джинни. Ты сегодня поздно.

— Да, — рассмеялась девочка, — мне хорошо спалось. Доброе утро, мам. Я уже позавтракала, очень вкусно, спасибо! Я гулять, можно?

— Ты к Луне? — поджала губы мать.

Джинни кивнула, пританцовывая.

Молли задумалась на пару минут, но потом её лицо разгладилось.

— Хорошо, но к обеду будь дома. А после обеда у нас уборка!

— Хорошо, мам!

— Хорошего дня, Джинни!

— И тебе, мам!

Луна нашлась на медовом лугу недалеко от Ладьи. Она лежала на траве и мечтательно глядела на облака. Ее глаза были полузакрыты, изо рта торчал сорванный здесь же колосок. Рядом с девочкой на траве стояла корзинка с какими-то красными ягодами. Джинни пригляделась — обыкновенная клубника.

— Привет, Луна! — крикнула Джинни.

Та повернула голову и расцвела в улыбке:

— Джинни!

Через пару минут они лежали на душистой траве и смотрели на облака.

— Ты знаешь, что нарглы не поражают клубнику? — спросила Луна у Джинни.

— Нет, — засмеялась Уизли, — но теперь знаю.

— Вон то облако, — Луна задумчиво погрызла колосок, — похоже на здоровенного жирного наргла.

— А по-моему, — Джинни присмотрелась, — оно похоже на дракона. Дракона из моего сна.

— Какого сна? — заинтересовалась Луна.

— Я вчера заснула, — Джинни подложила руки под голову и с наслаждением вдохнула пьянящий запах луговых трав, — и мне приснился такой сон…

Луна выслушала её молча и очень внимательно.

— Дракон был Чудовищем? — спросила она.

— Нет, — покачала головой Джинни, — он защищал свой дом и хотел прокормить детенышей.

— Тогда змеи были Чудовищами?

Джинни задумалась, поводила рукой по траве, оторвала колосок и по примеру Луны сунула его в рот. Травяной сок был горьким и сладким одновременно.

— Нет, — наконец ответила она, — они хотели выжить. И страдали, ведь у них не было крыльев, и они не могли взлететь.

— Тогда это была не сказка, — твердо сказала Луна.

— Почему? — удивилась Джинни.

— В сказках не бывает оттенков. Там есть злодеи и есть герои. Ар-хе-ти-пы, — по слогам проговорила Луна.

— Ты не права, — упрямо сказала Джинни, — это была сказочная история, я лучше знаю, это же мой сон! Сказочные Герои бывают разными! А Герои бывают не только в сказках, — добавила она уже тише.

— Плох тот герой, что не мечтает стать драконом, — нараспев произнесла Луна, а потом вдруг резко вскочила на ноги, отряхиваясь. Её одежда была вымазана зеленым. Джинни посмотрела на неё снизу вверх:

— Что?

— Пойдем к ручью, — Луна загадочно улыбнулась, — я покажу тебе кое-что интересное.

АЛЬБУС

На следующий день после того, как Джинни делилась с Луной воспоминанием о своем сне, после того, как они немного поспорили на этот счет, но потом так же быстро и думать об этом забыли, наблюдая за поселившимися в ручье пухлыми заглотами, директор школы Хогвартс, Верховный Чародей Визенгамота Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор сидел в своем кресле и думал, массируя виски. Полчаса назад Гермиона отправилась домой, получив после расспросов некоторые инструкции. Затем он еще три раза прогнал её воспоминания в омуте памяти.

На первый взгляд, всё увиденное было очень просто объяснить. То, что Гарри хорошо освоил Экспеллиармус, он знал. Скорость его реакции тоже не удивляла, он был талантливым юным магом, в конце концов, он справился с василиском, куда там молодому Малфою! Фоукс по поручению Дамблдора полностью контролировал ход боя в Тайной Комнате, и Альбус был весьма впечатлен решительными действиями мальчика.

Ненависть к Драко и его отцу тоже была вполне логична и легко объяснима. Гарри знал, кто подсунул Джинни дневник. Теперь же увидел, как её снова донимают, и взбесился.

Но… Было еще что-то.

Альбус Дамблдор был величайшим магом и ученым, это признавали все, даже самые заклятые его враги, коих он нажил немало. Он десятилетиями работал в самом загадочном и малоизученном месте магической Британии. Он черпал отсюда силы и изучал магические потоки этого древнего замка, и чем больше он узнавал, тем больше понимал, что ничего по сути не знает об истинной природе Магии.

Одну вещь он знал точно: там, где речь идет о магических воздействиях, интуиция — не пустое слово. Магия сама подхватывает человека и несет его в нужном направлении, сама указывает ему путь — но не дает однозначных ответов. Это как игра «горячо-холодно», тебе подсказывают вектор, но спрятанный предмет ты должен найти сам. Сейчас Альбусу было очень, очень «горячо». Он схватился за виски и застонал, пытаясь думать через наступающую головную боль.

Так… тревожных симптомов мало… но они точно есть. Отдавать Гарри в Нору на все лето для наблюдения не вариант… он и так проводит с Роном слишком много времени… черт, еще Уизли, ведущих свою собственную игру, ему не хватало!.. Но и отправлять Артура с семьей на всё лето в Египет тоже уже не вариант… они могут понадобиться здесь… идею с лотереей надо переиграть… Черт, думай, Альбус, думай! Есть еще Сириус Блэк… в его невиновности Альбус не сомневался, но власти освободить осужденного по законам военного времени у него не было, а начинать громкий публичный процесс…тогда выйдут реальные пожиратели, а это — хуже, гораздо хуже… А если… Есть!

Боль слегка отступила. Он дрожащей рукой схватил стакан с холодной водой, стоящий на столе, и осушил его до дна.

План готов. Не идеальный, конечно, но, учитывая все обстоятельства…

Боль накатила снова, как таран. Стакан выпал из ослабевшей руки, разбившись на сотни осколков. Старый маг откинулся назад, схватившись за голову.

Беда надвигалась неумолимо, как прилив, как удары кузнечного молота, как стук сердца, гулом отдающийся у него в ушах. Старый маг застонал, полулежа в директорском кресле.

И, когда в камине поднялось вверх изумрудное пламя, очерчивая смутную пока еще фигуру, Альбус Дамблдор уже подсознательно был готов к самому худшему.