Голем (джен)

Гарри лежал в своем чулане, пялился в стенку и слушал, как дядя Вернон собирается на работу. В такие дни, как сегодня, тетя Петуния разрешала Гарри отсидеться в чулане и не помогать с завтраком. После настолько серьезного проступка было лучше не попадаться дяде на глаза лишний раз, и тетя тоже прекрасно это понимала. Она всегда повторяла, что день нужно было начинать в хорошем расположении духа, а вид Гарри сегодня разозлил бы дядю Вернона гораздо больше, чем мысль о том, что они вынуждены растить нахлебника, не способного даже помочь по хозяйству.

Хлопнула дверь: дядя Вернон наконец-то ушел к своим дрелям. Гарри подождал немного, не позовет ли его тетя Петуния убирать со стола, но, похоже, она тоже не хотела сегодня его видеть. Это было к лучшему.

Гарри закрыл глаза и твердо решил еще поспать, раз домашними делами заниматься не нужно. Все равно вариантов было немного: или спать, или думать о чем-нибудь. Думать не хотелось. В голову и так постоянно лезли неприятные мысли о вчерашнем вечере. Слышала ли что-то Эмили? Поняла ли? Не обиделась ли, что Гарри бросил трубку посреди разговора? Расскажет ли об этом кому-то? Только насмешек в школе Гарри не хватало. Первый год был сказочным, но все могло испортиться в любой момент. И лучше было подготовиться к этому заранее.

Конечно, в Хогвартсе Гарри совсем размяк, но на Тисовой быстро приходил в себя. Никаких слез за все лето. И даже в глазах ни разу не щипало. Гарри считал, что этим очень даже можно гордиться, а то в школе к концу года он хлюпал носом по любому поводу. Подумаешь, метла не слушалась или страшный сон приснился. Из-за такой ерунды ревут только малыши, а Гарри уже совсем взрослый.

Вообще-то у него сегодня был день рождения, но это не имело особого значения. Дурслям было плевать, а друзей, которые могли бы поздравить его, у Гарри не было. Раньше не было. Но и сейчас он очень надеялся, что ребята не станут присылать ему никаких писем, иначе этот день рождения стал бы самым-самым ужасным за все двенадцать лет.

Гарри нахмурился и мотнул головой, чтобы вытряхнуть из нее все дурацкие мысли. Спать. Он решил, что будет спать. А чтобы всякая гадость не мешала, Гарри зажмурился и изо всех сил представил, что летит. Ветер свистит в ушах, впереди мелькает снитч, а где-то рядом Вуд и остальные ребята из команды отрабатывают подачи. От этого становилось спокойно, и Гарри сам не заметил, как уснул.

Снился ему все тот же полет. Будто бы Гарри поднимается все выше и выше, ветер становится холоднее, а потом вдруг начинает идти снег. И Гарри уже как будто не на поле, а в гриффиндорской башне, за окном метель, огонь в камине почему-то потух, а все пледы забрала противная мерзлячка Браун. В какой-то момент стало настолько холодно, что Гарри проснулся.

Конечно же, он все еще был в своем чулане, и никакой метели на улице не было. Только несмотря на то, что лето выдалось довольно жарким, Гарри все равно ужасно замерз. Он поморщился и потянулся за одеялом, но тут в дверь позвонили.

Тетя Петуния торопливо пошла открывать, и Гарри прислушался к разговору на случай, если вдруг понадобится появиться перед гостями, хотя такое и бывало очень редко.

— Что ты здесь делаешь? — изумленно спросила она. Гарри даже показалось, что в ее голосе появились испуганно-визгливые нотки.

— Миссис Дурсль?

Тут уже сам Гарри чуть было не выскочил из чулана, потому что голос был невероятно похож на голос профессора Снейпа. Но этого ведь не могло быть? Гарри же просто почудилось?

— Проходи в дом, быстрее, — занервничала тетя. Наверное, ей очень не хотелось, чтобы ее гостя увидели соседи. Дверь хлопнула, и тетя не очень дружелюбно спросила: — Зачем пришел?

— Миссис Дурсль, меня зовут Северус Снейп, я преподаю зельеварение в Хогвартсе. Возможно, мы с вами знакомы, но из-за некоторых обстоятельств я могу этого не помнить.

Это действительно был профессор Снейп. Гарри вдруг подумал, что ему это просто снится, и быстро ущипнул себя за руку. Вроде бы было больно, но Гарри все равно не был до конца уверен, что не спит. Хотя это было неважно.

Гарри постарался как можно тише подползти к самой двери чулана, чтобы лучше слышать, о чем тетя будет разговаривать с профессором Снейпом.

— Да, мы знакомы, — неуверенно ответила тетя Петуния. — В детстве жили по соседству. Но, как я понимаю, сейчас вы пришли из-за Гарри?

— Мистер Поттер показал хорошие результаты в зельеварении, — сказал профессор Снейп. — Поэтому я хотел обсудить с ним возможность дополнительных занятий и выполнения индивидуального проекта.

— Летом?

Но профессор Снейп проигнорировал ее, вместо ответа спросив:

— Могу я поговорить с мистером Поттером?

— Да… Да, конечно. Он у себя наверху. Проходите в гостиную, я сейчас его позову.

Тетя взбежала по лестнице на второй этаж, а Гарри наконец-то опомнился, отбросил одеяло и зашарил руками по полу в поисках комикса, который лежал в чулане как раз на этот случай.

— Гарри! — раздалось сверху. — Гарри, где ты? — Тетя спустилась вниз и, судя по звуку шагов, заглянула на кухню. — Гарри! Сейчас не время для игры в прятки. К тебе пришли.

Гарри надел очки, открыл дверь чулана и вылез, ответив с тяжелым вздохом:

— Я здесь, тетя Петуния.

— Опять ты забрался в чулан! Сколько раз я тебе говорила этого не делать? — Тетя всплеснула руками и демонстративно начала отряхивать Гарри от воображаемой пыли. — Однажды я нечаянно закрою чулан на защелку, когда ты будешь там прятаться. Не думаю, что тебе так понравится сидеть запертым в полной темноте.

— Дадли опять спрятал там мой комикс, — протянул Гарри как можно более капризным голосом и для убедительности взмахнул этим самым комиксом. — Он вечно прячет мои вещи.

— Я поговорю с ним. Но вы оба хороши, — отрезала тетя Петуния. — Проходи в гостиную, профессор Снейп пришел с тобой встретиться. И не забудь поздороваться.

— Здравствуйте, профессор Снейп, — послушно сказал Гарри, разглядывая профессора. Выглядел тот плохо: еще более бледный, чем обычно, и какой-то уставший. Ничего удивительного, если он половину лета пролежал в больнице. А еще от профессора веяло холодом так сильно, что Гарри с тоской вспомнил оставшееся в чулане одеяло.

— Добрый день, мистер Поттер.

— Профессор Снейп пришел, чтобы предложить тебе дополнительные занятия на каникулах, — влезла тетя Петуния. — Индивидуальный проект — это замечательная возможность. Тебя очень ценят в школе, раз так выделяют уже после первого года обучения. Обычно больше внимания преподаватели уделяют выпускникам. Ты должен быть благодарен профессору Снейпу за такое щедрое предложение. Он ведь готов жертвовать ради тебя своим свободным временем. Хотя, если честно, — повернулась она к профессору, — Гарри не заслужил этого. Знаете, что вытворил этот ребенок? Сначала он устроил драку с соседскими мальчиками. И было бы из-за чего! Они не поделили велосипед. А я ведь говорила ему, что если сломает свой, то нового может не ждать до следующего лета. Пытаюсь приучить его беречь вещи, но получается не очень. — Она печально вздохнула. — Конечно же, за драку его наказали. Три дня домашнего ареста мой муж счел достаточной мерой. Но как же такому сорванцу высидеть дома несколько дней? Он решил сбежать. И ладно бы просто сбежал, но ему ведь нужно настоящее приключение. Поэтому он попытался спуститься из окна второго этажа по веревке, связанной из простыней. И, разумеется, свалился. Как я перепугалась, вы не представляете! Хорошо хоть, что все обошлось. Гарри получил только несколько синяков и, надеюсь, некоторый жизненный урок. Но я слишком хорошо знаю своего племянника, чтобы действительно рассчитывать на это. Ох, — спохватилась тетя Петуния, — простите меня. Совсем я заболталась. Никак не могу отойти от вчерашнего происшествия. Как вспомню, так сердце замирает. Профессор Снейп, что же вы стоите? Садитесь на диван, пожалуйста. И я же не предложила вам чай! Сейчас же пойду сделаю. А вы пока разговаривайте с Гарри. Я вам тут не нужна, все равно ничегошеньки не смыслю в зельеварении.

Она скрылась на кухне, а Гарри осторожно поднял голову и взглянул на профессора Снейпа. Поверил он тете Петунии? Будет ли и дальше предлагать дополнительные занятия или решит, что Гарри такого не заслуживает? С чего вообще профессор Снейп решил дать какой-то проект на лето именно ему? Вон, Гермиона тоже учится очень хорошо, даже лучше Гарри. Это все было ужасно странно.

— Садитесь, мистер Поттер, — наконец сказал профессор Снейп и указал на кресло, в котором обычно сидел дядя Вернон.

Вообще-то в кресле дяди Вернона Гарри сидеть запрещалось, но спорить с профессором Снейпом он побоялся, поэтому послушно плюхнулся, куда велели, и внезапно оказался выше профессора, сидевшего на диване. Диван был низким, и колени профессора Снейпа забавно торчали над журнальным столиком. Гарри подозревал, что тетя Петуния специально купила именно этот диван, чтобы смотреть на гостей сверху вниз. Но сама она объясняла это тем, что на нормальном диване будет неудобно сидеть ее дорогому Дадли.

Профессор Снейп молчал. Чтобы чем-то себя занять, Гарри разглядывал колени профессора, обтянутые самыми обычными магловскими джинсами. Было очень странно видеть кого-то из преподавателей в нормальной одежде. Вот профессор МакГонагалл даже к Дурслям приходила в мантии, а профессор Снейп нарядился как самый настоящий магл: в джинсы и рубашку. И, наверное, от этого казался еще более худым. Или в этом была виновата его болезнь.

Они сидели молча, пока не появилась тетя Петуния с чаем. Она снова пожаловалась на Гарри, сказала, какой он непоседливый и как целыми днями только и делает, что носится по всему городу в поисках приключений. Вспомнила Эмили, про которую рассказывала профессор МакГонагалл, вздохнула, что Гарри не помешали бы более спокойные друзья, чтобы хотя бы немного его сдерживали.

Профессор Снейп слушал все это молча, и из-за этого тетя Петуния начинала нервничать. Гарри тоже волновался: обычно он сразу чувствовал, как у людей изменяется отношение к нему, но по профессору ничего было не понять. Гарри ощущал только холод. Точно такой же, как в Хогвартсе.

Когда у тети, казалось, закончились все подготовленные претензии к поведению Гарри, профессор Снейп кивнул и сказал:

— Я бы хотел поговорить с мистером Поттером. — А потом добавил: — Наедине.

— Да-да, — нервно улыбнулась тетя Петуния. — Конечно же. Гарри, дорогой, я буду на кухне.

Она ушла, а профессор Снейп продолжил молчать. Гарри испугался, что тот так ничего и не скажет и они просидят до прихода дяди Вернона. Представлять, что будет, если дядя застанет в своем доме волшебника, не хотелось.

— Профессор Снейп, сэр, — неуверенно начал Гарри. Нужно было что-то сказать, чтобы завести разговор, но ничего не шло в голову. Поэтому он просто попытался быть вежливым: — Я очень рад, что вам лучше. Мы все за вас очень переживали.

Профессор внимательно посмотрел на Гарри, и тому даже показалось, что из-под обычного холода пробилось что-то напоминающее удивление.

— Я вернусь к преподаванию в следующем учебном году, — ответил профессор Снейп, хотя Гарри еще даже не успел спросить его об этом.

— Я очень рад, сэр, — повторил Гарри. А потом осторожно спросил: — Вы говорили тете о каких-то дополнительных занятиях…

— А вы бы хотели потратить лето на дополнительные занятия?

Гарри кивнул, а потом покосился в сторону кухни и подумал, что нужно было отказаться. Тетя все равно его ни за что не отпустит, и было бы лучше, если бы ей не пришлось придумывать причины для отказа.

Профессор Снейп вдруг достал волшебную палочку, сделал какой-то сложный жест и пояснил:

— Ваша тетя нас не услышит. Так вам интересны занятия по зельеварению?

— Да, сэр, — пробормотал Гарри. — Мне понравились занятия на Рождество.

— Большинство учеников воспринимают их как наказание.

Наказание? Варить полезные зелья, разговаривать с Тимом, слушать маленькие лекции профессора Снейпа о всяких ингредиентах — это разве наказание?

Гарри пожал плечами, а потом вспомнил, что взрослым нужно отвечать, иначе это очень невежливо, и сказал:

— Наказания должны быть неприятными. А зелья интересные.

Профессор Снейп кивнул, немного помолчал и уточнил:

— Сколько дней в неделю вы готовы посвящать дополнительным занятиям?

Гарри чуть было не сказал, что все, но вовремя опомнился и пробормотал:

— Я не хочу докучать вам, сэр. Вы же, наверное, заняты.

— В Хогвартсе ученики занимаются зельеварением дважды в неделю. Вас устроит такой график?

Конечно, Гарри понимал, что никаких занятий ему не видать, но он все равно кивнул и сказал:

— Да, сэр. Конечно, сэр.

Вдруг, если они сейчас уже обо всем договорятся, тетя не придумает, как отказать профессору? Зельеварение дважды в неделю! Да Гарри был бы счастлив, если бы мог заниматься чем-нибудь волшебным хотя бы один раз в неделю. Или даже раз в две недели. А ведь зелья — это не та штука, которую можно варить посреди магловской гостиной. И это значило, что у Гарри был шанс получить не только занятия с профессором Снейпом, но и свободу от Дурслей на время этих занятий. Ради этого Гарри готов был потерпеть ярость тети Петунии. Он даже дядю Вернона готов был потерпеть.

— В таком случае я обсужу это с вашей тетей.

И хотя Гарри минуту назад твердо решил, что попытаться стоит, ему стало неуютно. Пусть профессор Снейп до этого не особо верил тете Петунии, но вдруг она все-таки скажет что-то такое, что заставит профессора возненавидеть Гарри? Тогда не только сорвутся летние занятия, но и в Хогвартсе станет ужасно. Зря Гарри это затеял. Но, если он сейчас откажется, профессор Снейп тоже разозлится. И итог будет тот же. Или нет?

— Сэр… — почти прошептал Гарри.

— Да, мистер Поттер?

— Я… Я не думаю, что с занятиями получится. В смысле, — быстро добавил он, — мне очень интересно. И я благодарен, что вы решили потратить на меня время, но… — Тут Гарри вспомнил, что до этого говорила профессору тетя Петуния. — Но я наказан. Тетя с дядей не разрешат мне куда-то ездить на занятия. А зельеварение… Им же нельзя заниматься прямо здесь, да?

— Ваша тетя сказала, что наказаны вы только на три дня, — ответил профессор Снейп. — Тем более что дополнительные занятия считаются хорошей воспитательной мерой, даже если лично вы не воспринимаете их как наказание. У вас есть еще какие-то возражения?

Гарри подумал, что сейчас, пока тетя Петуния не слышит, он мог бы сказать что-то в свою защиту. Чтобы профессор Снейп поверил ему, а не тете, когда та начнет опять говорить об ужасном характере Гарри. Но что рассказать? Что он не дрался и не пытался сбежать из дома? Тогда придется объяснять про синяк на руке, потому что Гарри не сообразил надеть что-то закрытое, а так и вывалился из чулана в футболке. Все равно ему не поверят. Никогда не верят. Гарри попытался незаметно сдернуть рукав пониже, чтобы прикрыть синяк, но получилось не очень.

А может, оно и к лучшему, что не верят. Потому что иначе Гарри давно оказался бы в приюте. Дядя Вернон говорил, что в приютах с детьми делают ужасные вещи. Может быть, не все из этого было правдой, но Тиму там тоже не нравилось, и на рождественские каникулы он оставался в Хогвартсе, как и Гарри. Так какая разница, где жить: в приюте или у Дурслей?

— Нет, сэр, — сказал Гарри. — Больше никаких возражений. Спасибо за предложение, сэр. Я правда очень благодарен.

Профессор Снейп молча разглядывал Гарри. Такое пристальное внимание никогда не заканчивалось ничем хорошим, и Гарри с трудом подавил желание снова одернуть рукав: это только вызовет подозрения. К тому же тетя уже все объяснила про синяк, и у профессора не было причин ей не верить.

Но оказалось, что он все-таки не поверил.

— Мистер Поттер, — наконец спросил профессор Снейп, — ваши родственники хорошо о вас заботятся?

Гарри поморщился. Слишком часто ему стали задавать такие вопросы. Сначала профессор МакГонагалл, теперь вот профессор Снейп. Но рассказывать правду Гарри не собирался. Даже если ему вдруг поверят, то просто выпихнут в приют, и все. Ни у кого, даже у такого хорошего взрослого, как профессор Снейп, не хватит хорошести на то, чтобы тратить свое время на поиск по-настоящему хорошей семьи для никому не нужного сироты. А снова попасть к кому-то вроде Дурслей Гарри хотел еще меньше, чем в приют.

— Мои дядя и тетя делают все, чтобы я стал нормальным человеком, — твердо ответил он.

Профессор Снейп кивнул, и Гарри почувствовал облегчение пополам с разочарованием. Как и ожидалось, взрослые слышат только то, что хотят слышать. Ничего нового.

Нужно было как-то подтвердить свои слова, чтобы они звучали правдоподобнее, но врать не хотелось, поэтому Гарри попытался изобразить из себя благополучного мальчика и потянулся к вазочке с печеньем.

— Пейте чай, профессор Снейп, сэр, — сказал Гарри, пытаясь придать голосу такую же приторную вежливость, как у тети Петунии. — И печенье очень вкусное.

Профессор Снейп снова кивнул и взял чашку. Покрутил ее в пальцах, а потом спросил:

— А волшебники считаются нормальными людьми?

Этого вопроса Гарри никак не ожидал. Он резко поднял голову и посмотрел прямо на профессора, забыв, что взрослым не нравится, когда дети смотрят им в глаза.

— Сэр?

— Ваши родственники считают волшебников нормальными людьми? — повторил профессор Снейп.

Нужно было соврать. Обязательно нужно было соврать. Гарри помнил все свои аргументы про приют и про семьи, которые даже хуже Дурслей. И вообще, не нужно было втягивать в это профессора Снейпа. Тот и так помогал Гарри гораздо больше, чем требовалось.

Гарри открыл рот, но сказать ничего не вышло. Он попробовал еще раз, но слова не шли. Всего-то и нужно было ответить: «Вы ошибаетесь, сэр. Но спасибо за беспокойство». Просто и довольно вежливо.

Гарри закрыл рот и покачал головой.

— Мистер Поттер, ваша магия не делает вас недостойным элементарной заботы. Вы это понимаете? — Гарри пожал плечами. Говорить все еще не получалось. — Я повторю свой вопрос: родственники хорошо с вами обращаются?

А Гарри почему-то разозлился. Он так старался не добавлять профессору Снейпу проблем, но тот все равно продолжает настаивать на своем. Пусть тогда сам расхлебывает. Не будет Гарри больше притворяться хорошим.

Поэтому вместо ответа на вопрос Гарри сказал:

— Я не хочу в приют, сэр.

Сказал и поймал себя на том, что буравит взглядом стол и нервно теребит футболку. Гарри тут же сцепил руки в замок и заставил себя поднять голову и взглянуть на профессора Снейпа.

Тот должен был уже пожалеть о своем решении помочь Гарри с родственниками. Ведь никто не захочет возиться с ребенком, у которого столько требований.

— Речь не идет о приюте, — ответил профессор Снейп. А потом кивнул на руку Гарри: — Это ведь не в первый раз?

— Просто синяк. — Гарри натянул рукав еще ниже. — Не стоит беспокоиться, сэр.

— Мистер Поттер... — профессор помолчал, подбирая слова, а потом продолжил: — Я не уверен в том, что правильно оцениваю ситуацию. Поэтому прошу вас ответить на мой вопрос прямо и честно. Хотели бы вы покинуть этот дом, если вам будет предоставлена альтернатива?

— Альтернатива, сэр?

— Другие опекуны, мистер Поттер.

— Я… — Отвечать было страшно. Наверное, нужно было поблагодарить и согласиться, но Гарри не хотел рисковать. Поэтому он ответил, старательно игнорируя панические мысли о том, что уже надоел профессору своими придирками: — Как узнать, что там будет лучше, чем здесь?

— Вы эмпат, мистер Поттер. Полагаю, у вас хватит способностей отличить хорошего человека от плохого. Я не прав?

— Мне позволят самому выбрать?

Профессор Снейп кивнул, как будто это было очевидным:

— Конечно же. Я прослежу за этим.

Гарри уже готов был согласиться, но вспомнил об еще одной вещи, самой важной. О причине, по которой он вообще оказался у Дурслей: нормальной семьи, согласной взять Гарри на воспитание, просто не существовало.

А он уже размечтался. Идиот.

— Сэр, я буду жить здесь, пока вы ищете других опекунов? — Тот покачал головой. — А где тогда?

— Я бы предложил вам временно пожить в моем доме, — сказал профессор. А потом добавил с некоторым сомнением в голосе: — Полагаю, я способен обеспечить приемлемые условия. По крайней мере, такого, — он снова кивнул на руку Гарри, — точно не будет.

Казалось, профессор Снейп действительно не понимает, что ему, скорее всего, придется взять к себе Гарри навсегда. Ну, не совсем навсегда, а до совершеннолетия, но это все равно был очень большой срок.

— Сэр, а если другие опекуны не найдутся?

— Значит, вы останетесь в моем доме. Вас это смущает?

У Гарри начало звенеть в ушах. Какой взрослый захочет просто так взять в дом такую обузу? Может быть, профессор Снейп сумасшедший? Про него в школе говорили всякое. Но никто никогда не говорил, что у профессора бывают приступы ярости или что-то в этом духе. Так какая разница, нормальный он или нет? Если будет обращаться с Гарри так же как в Хогвартсе: не орать, спокойно объяснять все, давать выполнимые задания — то почему бы и нет?

Гарри понял, что молчит слишком долго, и поспешно ответил:

— Нет, сэр. Не смущает, сэр. Я согласен, сэр. Я не доставлю вам хлопот, сэр. Я умею помогать по хозяйству и готовить… немного. И в саду еще поливать и пропалывать сорняки. Могу помогать с зельями, если что-то нужно порезать или почистить.

Он сам не до конца понимал, зачем все это говорит. Если подумать, это звучало довольно унизительно: как будто Гарри упрашивает забрать его от Дурслей. Но… Просто не хотелось, чтобы профессор Снейп думал, что у него в доме будет жить бесполезный нахлебник. Гарри умел быть хотя бы немного полезным. Обычно этого было недостаточно, но ведь немного — это лучше, чем совсем ничего?

— В таком случае, мистер Поттер, я скажу о вашем решении вашей тете. А потом вы соберете вещи и мы отправимся. Вас устраивает этот план?

— Да, сэр, — кивнул Гарри. А потом сообразил, что так и не поблагодарил профессора. Вообще ни разу. Поэтому добавил: — Спасибо, сэр. Я очень вам благодарен, сэр.

Профессор Снейп не стал никак на это реагировать. Он встал и направился в сторону кухни. Гарри поспешил за ним.

— Миссис Дурсль, с этого момента мистер Поттер больше не находится под вашей опекой. Я его забираю.

— Но… Постойте… Что это значит? Профессор Снейп, — воскликнула тетя Петуния, — если Гарри рассказал вам что-то, пожалуйста, сначала обсудите это со мной! Он… он замечательный мальчик, но, как и все дети, обладает очень живым воображением. Думаю, произошло недоразумение.

— Я приду к вам через несколько дней, чтобы уладить формальности, — сказал профессор Снейп. Казалось, он даже не слышал, что говорила ему тетя.

— Нет, подождите. Объясните мне, с чего вы вообще решили, что мы… не справляемся с ролью опекунов? Наш дом регулярно проверяет служба опеки. Профессор МакГонагалл тоже дважды была здесь и не нашла никаких проблем. Почему вы…

— Миссис Дурсль, — наконец обратил на нее внимание профессор. — У меня достаточно оснований считать, что вы не подходите на роль опекунов для мистера Поттера. Я, несомненно, изложу их все, когда приду в следующий раз. А сейчас я забираю мистера Поттера. Собирайте вещи, — обернулся он к Гарри.

— Да, сэр, — ошарашено кивнул тот и пошел к чулану.

— Но вы не можете его забрать! Что я скажу мужу? Что подумают соседи? Ты… ты ненормальный, Снейп, — взвизгнула тетя.

— О моей нормальности вы сможете высказаться в следующий раз, миссис Дурсль. Если вам так будет спокойнее, то я приду не один. Профессора МакГонагалл вы считаете достаточно здравомыслящей для подобного разговора?

Гарри очень не понравилось то, что предложил профессор Снейп. Профессор МакГонагалл верила каждому слову тети Петунии, так не решит ли она, что Гарри нужно вернуть Дурслям? Но профессор Снейп выглядел очень спокойным и уверенным, как будто он все продумал наперед. Да и до этого на каждый вопрос или сомнение Гарри профессор сразу давал четкий ответ. Значило ли это, что с профессором МакГонагалл точно не возникнет проблем?

Гарри прижал к груди свои вещи: два комплекта одежды, белье, зубную щетку и несколько старых рисунков из тайника под половицей — и посмотрел на тетю Петунию. У нее, кажется, закончились слова: она просто стояла и молча открывала рот. Это выглядело настолько нелепо, что Гарри совсем обнаглел. Он подошел к тете и спросил:

— Могу я взять вещи из комнаты наверху?

Это была как бы комната Гарри, но на самом деле там хранились старые игрушки Дадли. В комнате стоял шкаф с приличными вещами, которые демонстрировались всем желающим проверить, могут ли Дурсли хорошо позаботиться о племяннике. Тетя Петуния очень неохотно выдавала Гарри вещи из этого шкафа: вся его одежда быстро обзаводилась пятнами и дырами, поэтому куда разумнее было донашивать штаны и футболки за Дадли. По крайней мере, тете не приходилось тратить на Гарри лишние деньги.

— Что? Вещи из комнаты наверху? Ты имеешь в виду твою комнату? Разумеется, ты можешь. Теперь я понимаю, — тетя поджала губы, немного приходя в себя, — почему профессор Снейп считает нас… даже не знаю, кем. Ты, похоже, снова пытаешься выставить себя несчастным сиротой, которого ненавидят в собственном доме. Что же, если тебе настолько ненавистна мысль о том, чтобы остаться здесь, я не буду больше ничего говорить. Очень надеюсь, что с твоим деканом у нас выйдет более продуктивный разговор.

Гарри кивнул и, стараясь не думать о том, какие проблемы начнутся, когда профессор МакГонагалл вернет его Дурслям, поднялся наверх. Осторожно обошел валяющиеся на полу игрушки, открыл шкаф и зарылся в приличные вещи. Он все еще сомневался, что действительно может взять их все: те, которые Гарри не успевал испортить, тетя обычно относила в секонд-хенд, чтобы хоть как-то компенсировать расходы. Но нужно было подобрать хотя бы одни приличные штаны и какую-нибудь закрытую рубашку. Иначе Гарри не дойдет даже до дома профессора Снейпа: такого оборванца быстро заберут в полицию.

Большая часть вещей оказалась мала, но с некоторым трудом Гарри все-таки нашел целых две рубашки и почти новые джинсы, которые не были ему коротки. Остальное он оставил в шкафу и, переодевшись, спустился вниз.

— Это все вещи? — уточнил профессор Снейп.

Гарри посмотрел на то, что держал в руках, и почувствовал, что краснеет. Выглядело так, будто он совсем нищий. Но на самом деле вещей у Гарри было гораздо больше, только все волшебные.

— Остальное в школьном сундуке, сэр, — сказал он. — Он на чердаке, сэр.

Профессор Снейп кивнул, достал волшебную палочку и под испуганный визг тети Петунии отпер чердак, а потом магией спустил оттуда сундук. При виде большого замка, прикрученного дядей Верноном, Гарри снова стало стыдно, но профессор Снейп просто молча снял замок, а потом велел:

— Положите ваши вещи сюда, мистер Поттер. Вы точно не хотите больше ничего забрать?

Гарри покачал головой:

— Нет, сэр. Больше ничего.

Профессор закрыл сундук и взмахнул волшебной палочкой. Гарри узнал заклинание: такое же использовала профессор МакГонагалл, чтобы уменьшить вес вещей, когда они ехали на Тисовую. Гарри уже приготовился подхватить сундук, но профессор Снейп взял его сам, а затем обернулся к тете Петунии:

— В таком случае мы уходим. Миссис Дурсль, я зайду через несколько дней.

— Очень на это надеюсь, — сухо кивнула она.

Уже на пороге профессор Снейп вдруг остановился и спросил:

— Миссис Дурсль, возможно, у вас остались фотографии Лили?

— Что? — Этого вопроса тетя никак не ожидала, и Гарри прекрасно ее понимал. Он был готов к чему угодно, даже к тому, что профессор передумал и сейчас вернет Гарри обратно, но никак не к вопросу про фотографии. — Нет. Фотографий сестры у меня не осталось.

— Я понял. Не буду больше вас задерживать. Мистер Поттер, следуйте за мной.

Дверь захлопнулась, и Гарри вдруг очень отчетливо понял, что больше сюда не вернется. Даже если тетя согласиться снова его принять. Даже если профессор МакГонагалл будет настаивать. Даже если придется летом жить на улице. Все равно. Гарри больше никогда сюда не вернется.