Коуквортский рубеж (гет)

19 августа 1997 года, 11 часов вечера, ставка Пожирателей Смерти в Ирландии.

Ридж звучно стукнул ногтем по прозрачному бокалу с чаем и вздохнул: никакое самовнушение тут бы не помогло. Мучительно хотелось промочить горло глотком доброго виски, но он и ломаного кната не дал бы за то, что смог бы сдержать себя в руках на хмельную голову. Спешно набросанные на лист слова расплывались перед глазами, сливаясь в одну большую карандашную путаницу со стрелками и именами.

Никто из его людей не сказал бы, что внедрение прошло неудачно: все они сейчас распивали за него скотч в верхней комнате, хлопая друг друга по плечам и хвастая форменными орденскими нашивками ирландского ополчения. Кол МакДугал даже рвался ухватить его за рукав мантии и напоить за общее дело, когда Ридж возвращался мимо них в кабинет, ломая голову над тем, где же допустили прокол его люди. И все нити упорно сводились к одной — той, что до появления проклятого Мальсибера с его гнилым подпевалой даже спалившийся в Хогсмиде идиот не вывел Орден на ирландский след.

— Войдите, — недовольно бросил Ридж, жестко разминая пальцами виски, когда в дверь столовой застучали.

Он поднял глаза на негромкий перестук каблуков. Дам на его базе было еще меньше, чем зацепок на исписанной им бумаге. Бросив не нее злобный взгляд, он взмахом палочки моментально превратил ее в пепел и утопил в остатках остывшего чая.

— Твои запирающие теперь почти не распознать, — негромко отозвалась Нарцисса, закрывая за собой дверь. — Помню, как-то раз ты подменил чары на библиотеке в нашем поместье, и Люциусу удалось сохранить старые дневники отца. Мы тебя в тот день так и не поблагодарили.

— Не стоит, — он устало улыбнулся ей и кивком указал на стул против себя, подзывая из открытого буфета еще один бокал. — Люциус и без того хранил слишком много тайн, чтобы напоминать ему еще об одной.

— Вся наша жизнь состоит из тайн, но от этого ни одна из них не становится незначительной.

Ридж нахмурился и отвел от Нарциссы взгляд, когда она неспешно присела подле него к столу. Он бы, вероятно, и задумался над этим вопросом, стоя за плечом Родольфуса перед Лордом, но здесь, в Ирландии, все это давно перестало иметь хоть какой-то смысл.

— Какая теперь разница? — он свел брови, и на его переносице обозначились первые морщины. — Вина?

Нарцисса сдержанно кивнула, и за ее плечом тут же появился домовик в опрятном бежево-сером фартуке. Жизнь в ставке постепенно приходила в норму, но, к сожалению, к его винным погребам это не имело совершенно никакого отношения.

— Принеси даме розового вина из запасов Кэлли.

Домовик кивнул и с тихим хлопком исчез. Что Риджу всегда нравилось на Родине, так это прислуга: тихая и ненавязчивая, в отличие от шумных до нелепости южан. Этого домовика отдала ему Кэлли тогда, когда они переезжали: из всех имеющихся в ставке эльфов лишь один пережил и первое падение Лорда, и злосчастный, трижды неладный Рубеж.

— Все, кто меня знают, думают, будто я люблю эльфовское красное, — неожиданно поделилась Нарцисса.

— Все, кто тебя знают, знают миссис Малфой. Меня же знакомили с Циссой Блэк.

Нарцисса легко улыбнулась, встречаясь с кривой улыбкой Риджа. Он не знал, воспринимала ли она его семьей, а он так и не определился с тем, относится ли к ней как к тете. Но со своих четырнадцати лет, осознав себя на трупах семьи, Ридж ни разу не усомнился в выбранном пути, и знал точно, что не усомнились в нем и они: ни Нарцисса, лишившаяся сестры, ни Люциус, потерявший от яда отца. Беллатриса появилась в жизни Риджа слишком поздно и исчезла слишком рано, чтобы отношения с ее родными стали ясны за постоянными заботами о своем и их выживании. Они держались друг друга, потому что в то время держаться больше было некого, но не было ни года, чтобы они рискнули проявить эту связь. Это единственное всегда было безопасно.

— Белла любит белое этого сорта, — задумчиво пробормотала Нарцисса, когда полный графин появился перед ними, и Ридж наполнил до половины ее бокал. Свет падал на стол из окна и играл в бокале живым золотом, когда она покачивала его руке. — Мы попробовали его впервые, когда в мои десять стащили ящик из погреба. Она считала, что розовое — подделка, и по праву старшей отдала его мне.

Ридж сжал губы и сузил глаза, не ко времени окунаясь в собственные воспоминания. Это вино он не любил, в отличие от сестер: слишком оно стало горьким со времен его юности. Нарцисса же перестала играть с бокалом и поднесла его к губам, вдыхая яркий пряный аромат. Тонкое стекло покрылось испариной от ее дыхания.

— Я собирал его по бутылке с каждого урожая, — Ридж скрипнул зубами и крепко сжал руку с палочкой в кулак так, что жилы проступили под кожей с Черной Меткой, — и год назад ей передал. За это время накопилось четырнадцать бутылок. Кажется, в ту ночь они с Руди до утра живились где-то под Глазго.

Нарцисса сделала небольшой глоток и закусила губу, задумчиво проведя тонким пальцем по ободку бокала. Риджу показалось, что она тоже вспомнила что-то из далеких лет молодости, когда война со всем миром еще не была для них всех чем-то обыденным, привычным и повседневным.

— Родольфус всегда понимал ее лучше других. В свете тогда все шептались про золотой расчет и разницу в восемь лет, а я только глядела на них и видела нечто большее, чем любовь.

Ридж кивнул. Все, кто их знал, это видел. И хорошо, что ко всем он бы причислил лишь Нарциссу, Рабастана и Лорда, не считая самого себя.

— Родольфус — зеркало Беллатрисы.

И красное вино для него Ридж собирал тоже. В ту ночь, когда наконец удалось встретиться с ним с глазу на глаз и распить вместе первую из четырнадцати бутылок, Руди закончил работать над своим планом по захвату Министерства. Тем самым, что и привел их всех сюда, в подбрюшье Ордена за считанные дни до победы.

— Но ты ведь пришла не за этим, тетя, — Ридж тяжело вздохнул и чуть наклонился к ней навстречу, уже жалея, что вообще отпер перед ней дверь. — Если тебе нужна компания, чтобы резать по живому, то поищи Снейпа. Сейчас не лучший момент обсуждать то, как я потерял родного человека в третий раз.

— Я пришла из-за него, — резко оборвала Нарцисса. — Я не желаю с ним работать. Пожалуйста, переведи его куда-нибудь от меня, и пусть варит зелья бойцам, но больше не находится рядом со мной.

— Что? — негромко пробормотал Ридж и неосторожно дернул рукой, едва не разлив бокал с испорченным чаем.

Нарцисса лишь промолчала, задумчиво глядя на него из-под полуопущенных ресниц.

— Поясни, что произошло, — он раздраженно качнул головой, стараясь выбить из головы всю путаницу. — Я понимаю, что Снейп — не золотая мечта в напарники, но я хочу знать подробности, потому что с твоими словами я уже потерял к нему последние остатки доверия. А это не тот человек, которого легко незаметно закопать в могилу.

Нарцисса критично прищурилась и плотно сжала губы, на мгновение пристально всмотревшись в его глаза. Риджу этот взгляд не понравился.

— Прости, но это личное. Однако с его благонадежностью это никак не связано, и ни о какой могиле не может идти и речи. Я уверена, что ты можешь доверять Северусу так же, как и любому другому здесь, уже хотя бы потому, что там, — она кивнула головой в сторону улицы, — ему идти некуда.

Ридж скрипнул зубами. И то было правдой: будь он хоть трижды тройным шпионом, какой во всем этом был толк, если его все равно никто не желал слушать? С другой стороны, лишь несколько часов назад тупой боевик раскрыл его самого и дал понять, что среди своих же уже пора начинать искать крысу. Если вчера он и знал, что что-то понимает, то уже сегодня был уверен лишь в собственной наведенной близорукости.

— Я не могу прямо сейчас подобрать для него работу, Цисса, но и избавиться от него не могу. Он из ближнего круга и одним этим уже привлекает к себе лишнее внимание среди моих людей, не говоря уже о заслуженной им дурной репутации. Но если ты проследишь за ним еще немного, то, думаю, через неделю или две я переведу его подальше от твоих глаз. Такой вариант решения тебя устроит?

Нарцисса поежилась, как от холода, но спорить не стала и уверенно кивнула головой, вставая из-за стола. Ридж начал мысленно восстанавливать в голове исписанный пергамент, размышляя о том, кого придется вычищать из штаба вместе с Кэрроу, Снейпом и Мальсибером так, чтобы ничего в процессе не пострадало.

— И еще кое-что, — Нарцисса на мгновение остановилась и задержала на Ридже тяжелый взгляд. — Твои подчиненные довольны, а враги слепы, твой дом скрыт, а успехи множатся. Так почему же ты заперся здесь за своими замками, будто не желаешь разделить с ними радость?

Ридж на секунду задержал дыхание, а затем тяжело вдохнул и стукнул зубами, медленно закрывая глаза. Конечно, дело здесь было вовсе не в замках. Когда-то давно, в первый послевоенный год, Люциус сам учил его выдержке, пока его молодая жена баюкала на руках их беспокойного, словно сам дух того времени, сына. По большому счету, для него с Нарциссой ничего с тех пор не поменялось.

— Ты должен крепче держать лицо, Ринальдо. Не вынуждай людей останавливать на нем взгляд.

* * *

— Пей!

Поттер скривился от противного запаха анальгетиков и стрельнул в Флер злобным взглядом, словно Габи, возжелавшая цапнуть ее за палец.

— Пей! — непреклонно повторила Флер.

Гарри хитро сощурился, поднял взгляд выше по ее руке и подумал, что сейчас весьма удачный момент перехватить ее поперек талии, чтобы больше не думать ни о трясущей его дрожи, ни о волнах слабости, ни о сентябре. Проклятом сентябре, до которого оставалось уже меньше двух недель! Зажмурившись, он резко вырвал из ее руки пузырек и залпом выпил его, скривившись от мерзкой полынной горечи. Кажется, именно в такие моменты он и начинал по-настоящему взрослеть.

— Мальчишки! — фыркнула Флер себе под нос, но тут же уселась рядом с ним на диван и звонко чмокнула его в щеку, принеся с собой аромат мяты, корицы и ландышей.

Не успев додумать мысль, Гарри тут же перехватил ее рукой поперек талии и опрокинул на спину, ощутив, как бесследно испаряются последние остатки истощения от Круциатуса Аластора. Как он вчера засыпал, он не помнил, но точно знал, как проснулся, и до сих пор жалел, что послушал свой здравый смысл и не удержал Флер в кровати.

— Вечером я разобрала твои заметки по ОД, — негромко выдохнула она, когда Гарри провел рукой по ее разметавшимся вдоль подушек волосам. — Там хватит материала вплоть до четвертого…

— Пятого… — он опустился ниже и, щекоча дыханием кожу, прикусил ей ухо.

— Пятого курса.

Флер вздрогнула, когда он настойчиво сжал ей руками талию и повел их выше, неспешно стягивая платье. Ладонью она остановила его.

— Гарри.

Он невнятно что-то промычал ей в шею, раздвигая коленом ноги и попутно стараясь сбросить с дивана все лишнее, что занимало рядом с ними непростительно много места. Комната неотвратимо превращалась в малый филиал библиотеки, но в их постели книгам места определенно не было!

— Гарри, осталось десять дней!

— И еще через час останется столько же, — доверительно прошептал он, касаясь дыханием ее щеки, и накрыл губы Флер своими. Ничего не произойдет с детьми в полном авроров Хогвартсе, если их солдатская доля отступит от будущего еще на один час!

— Если эта пернатая вас задерживает, я с удовольствием поделюсь своим ядом, хозяин, — донеслось до Гарри со скрытого от него подушками подлокотника. — Но хочу заметить: вчера вы просили напомнить, что Грозный Глаз ждет вас сегодня в полдень для занятий.

Гарри проскрипел зубами в ответ на подло вставленное между ним и Флер замечание на парселтанге. Ну да, как же тут успеть, когда сейчас уже половина двенадцатого!

— Сговорились, — раздраженно прошипел он, недовольно отстранился от Флер и машинально попытался разгладить ладонью волосы. Ему определенно надо было в душ! И когда в таком графике он должен был успевать составлять программу?

Вода в ванной немного отрезвила: он вспомнил, как вчера, то шипя от боли, то через слово ругаясь по-змеиному, наказал Габи разбудить его в начале двенадцатого. Впрочем, Флер с этим справилась лучше, уже в одиннадцать привидевшись ему во сне полуголой, в том самом купальнике, что был на ней во время испытания в озере.

— Я вернусь к обеду, — встряхнув головой, бросил Гарри через плечо и быстро выбежал из комнаты, на ходу просушивая чарами волосы. Вот уж действительно, пропади все пропадом, но лучше бы ему к этому времени не слышать ни про какой проклятый ОД! Он все равно прекрасно знал, что среди старых наработок давно завалялась нормальная, прописанная еще Гермионой программа.

Хогвартс в последние минуты перед полуднем был почти пуст. Даже лестницы перестали вращаться, смирно стоя по своим направлениям, как их обычные маггловские товарки. Вчерашние студенты разбрелись по стихийно образовавшимся кружкам самозанятости, где то на общественных началах пололи теплицы, то приводили замок в порядок к сентябрю. Краем уха Гарри слышал, что все это организовала МакГонагалл, но сам почему-то был уверен, что тут не обошлось и без трех деканов, удачно распределивших между собой обязанности. Кто будет четвертым, Гарри не знал, да и не был уверен, что знают остальные. Минерва пока что даже не переехала в свой новый кабинет.

— Нет, ты слышишь, они опять поставили играть это старье! — донеслись до него из-за поворота недовольные девичьи возгласы.

Гарри невольно прислушался, пока выходил из-за угла. По коридору лилась старая песня Селестины Уорлок, которую он волей-неволей успел запомнить после бесконечных проигрываний в общей гостиной. Возмущалась же какая-то пятикурсница в перекинутом через плечо желтом шарфе. Они со старшей подругой латали чары на окне, из которого нещадно тянул сквозняк, и попутно пытались настроить громкость на переделанном маггловском радиоприемнике. Гарри узнал его: этот был из первой партии, которую близнецы закупили еще в Эдинбурге за те короткие дни, что он успел побывать столицей.

— Белль, ты бы молчала, — наиграно тянула слова другая, — а то Джорджи начнет доносить ирлансдкие сводки. А Ленни-то твой опять пропал где-то в Белфасте!

— А вот и нет! — первая девушка бросила во вторую какой-то раскрытой тетрадью, которая ударилась об нее корешком и тут же звучно упала под ноги Гарри. — Он не такой! Говорю тебе — не такой!

— Повяжут его авроры, и посмотрим! И что ты за него держишься?!

Гарри едва успел увернуться, как со стены на место его плеча упал большой кусок штукатурки. Младшая из девушек тут же подскочила с испуганным визгом, а вторая, стоявшая к нему спиной, едва не подпрыгнула на месте от неожиданности.

— Поттер, — сглотнув, пролепетала она. — То есть… Мистер Поттер, простите…

Недоуменно задрав бровь, Гарри поднял с пола растрепанную пожелтевшую тетрадь. Строчками там были выписаны какие-то заклинания из бытовых, которые всем помощникам раздал Флитвик тогда же, когда и сформировались кружки. Гарри молча передал тетрадь назад, в руки ближайшей девушки, и получше к ней присмотрелся.

Он ее знал, она была магглорожденной, училась на курсе Луны и даже приходила на организационное собрание Отряда Дамблдора в Кабаньей голове. Тогда, правда, ушла, так и не решившись к ним записаться, но обо всем добросовестно молчала и вообще старалась по-пуффендуйски не высовываться. Судя по всему, ее семья магглов осталась там, на юге, за рубежом.

— Спасибо, — она быстро перехватила у Гарри тетрадь и потупила глаза.

— Не за что.

Гарри сжал губы. Разбираться с этим было некогда, и он быстрым шагом пошел дальше, стараясь выбросить из головы мысли о том, что никогда прежде не видел на себе такого взгляда. Он усмехнулся: давно надо было понять, что «просто Гарри» для них больше не существует.

Чем бы ни становился Орден для Севера, Гарри был от него неотделим, как и сам Север неотделим от Ордена. Он не успел спросить Рона, почему тот так много времени проводит в Аврорате, но прямо сейчас Гарри понял: потому что там его место. С тех пор, как все изменилось, и они в кругу поделили среди своих тайну Рубежа, их старая жизнь закончилась. Люди извне не понимали этого, но чувствовали и склоняли головы. Никто из них больше не имел шанса причаститься к тайне, а с нею и к их власти. Время равенства ушло вместе со смертью Дамблдора.

Гарри на ходу зажмурился, раскрыл глаза и уверенно потянул на себя холодную ручку двери, ведущей к старому дуэльному залу.

Судя по тому, с каким скучающим видом Грюм продолжал листать раскрытую перед ним книгу, Гарри все-таки не опоздал. Или…

— Протего!

С негромким треском и взрывом пламени жалящая искра разбилась о его щит, взорвав на мгновение воздух сотней сияющих над головой бликов. Тут же от свистопляски вскружилась голова, но Гарри только крепче сжал зубы и не посмел замедлить шага.

— А пропустил бы — неделю был бы левшой, — довольно отозвался Аластор, с кряхтением откидываясь на спинку стула. — А ну, давай-ка сюда!

Он похлопал ладонью по столу, подзывая его к себе, и оттолкнул носком здоровой ноги скамью из-под парты. Гарри лишь оценивающе прищурился: сейчас колдовать ответку было для него слишком самонадеянно.

— В общем так, — Грюм позволительно кивнул ему на место перед собой, — сегодня не буду учить тебя танцевать.

Гарри задрал бровь, не понимая, какая муха укусила Аластора, что он решил так резко сменить план. Прежде ему казалось, что только практику он и считает за уроки, а все остальное — так, навязанным придатком к курсу от бюрократов.

— А дело все в том, Поттер, что учеба не только на махании палками строится, — Аластор подтолкнул в его сторону раскрытую книгу с какой-то схемой⁽¹⁾, и Гарри тут же неосознанно скосил к ней взгляд. — Веришь или нет, но теория важна для боя не меньше, чем твои Протего. Как у тебя с ней?

— Нормально, — Поттер непонимающе повел плечом и вгляделся в пожелтевшие с годами страницы: казалось, им было не меньше ста лет. Он никак не мог сообразить, к чему Аластор вообще клонит, а тот в ответ только начинал пред ним хмуриться.

— Отвратительно у тебя с этим! — Аластор звонко стукнул по столу кулаком так, что древняя книжка на нем взлетела и ударила Гарри по рукам. — А все знаешь, почему? Да потому что учила тебя то министерская баба, то глупый заика, то двинутый лордов пес! Альбусу следовало самому заняться тобой, да он почему-то все думал вместо этого о великом! Но у меня теорию магии ты узнаешь. Север не готов терпеть в своей армии людей, неспособных понять, в чем отличие тупого, но эффективного Секо от ментальной Авады!

Со стороны Гарри, отличие было в том, что крови в первом случае натекало столько, будто взорвали мелкой картечью мясокомбинат. Впрочем, почему-то именно Авада кругом считалась непростительной. Но пока со своими вопросами Гарри решил повременить. Грюм же встал со стула так, что тот закачался, и рывком толкнул к Поттеру лежащий на углу стола пергамент, а вслед за ним замызганное в краске перо с чернильницей. Выдохнув и в последний раз бросив взгляд на книгу, Гарри подтянул к себе канцелярию.

— Много писать не будем, но основные заметки ты все-таки сохрани, — сбавив тон, посоветовал Аластор и встал против окна, загораживая Гарри от солнца. — Прежде всего, я хочу, чтобы ты знал, какой бывает сила волшебника и насколько такие люди бывают опасны. Итак, начнем с малого. С Уизли, например, — Грюм причмокнул губами, — обоих. Четвертый уровень, каких большинство, и посредственность в волшебной мощи, которая легко может возмещаться умением работать в команде, слаженностью, трезвой оценкой своих сил и общим опытом колдовства. Для тебя неопасны. Для большинства твоих студентов — серая боевая масса с тем или иным количеством наработанных упорных трудом дарований. Могут достичь успеха в любом направлении магии, но настоящими звездами им не стать никогда — не хватит врожденных талантов. Далее, — Аластор чуть оступился и, пока собирался с мыслями, поковырял протезом ноги плитку, — третий уровень. Твои профессора: Флитвик, МакГонагалл, Слизнорт — каждый одарен в своей стезе и способен достичь в ней успехов. Обычно сила таких магов проявляется с детства, и пропустить ее сложно, так что ты быстро поймешь, кого из своих студентов сразу слать в подземелья шинковать червей, а с кого еще может выйти толк в учебке.

Гарри прикусил кончик пера, критично просмотрев, как криво получилось отразить материал на пергаменте. Грюм не старался говорить медленно, не строил предложений под запись и, похоже, вовсе решил оставить Гарри задачку подробнее разбираться с этим самому тогда, когда он оклемается от постоянных тренировок, мозгового штурма и общих последствий.

— Но ты не должен слепо искать для себя только тех, кто имеет предрасположенность к боевке, — чуть медленнее продолжил Грюм, недовольно оценив кривой и спешный почерк Гарри. — Тебе вообще повезет, если мы соберем таких хотя бы по три на курс. И, Мерлин тебя упаси, сразу пророчить их в свои офицеры! Бывает так, что грамотный рунолог, жизнь положивший за то, чтобы откопать в книгах новые связки, куда лучше подходит на роль головы отряда, чем прирожденный штурмовик. У того-то обычно нет тормозов, зато спесь бьет так, что под Долохова ложится не только он со своим отрядом, но еще и кладет все сопровождение, — Грюм нахмурился и потер обрубок ноги у колена, пряча глаза где-то в осколках плитки. — Ну да ладно, будь этот черт неладен... В общем, твоя задача: выявить склонности твоих студентов и понять, как лучшим образом использовать их в тыловых, штурмовых и спецотрядах. Рассчитывай на то, что хотя бы у трети из них будут склонности к чему-то, а у лучшей половины простое желание идти за тобой, и этого будет достаточно, — он глянул на Поттера придирчивым взглядом. — Записывай!

Гарри вздрогнул и послушно набросал своей целью поиск и выявление склонности подотчетных ему детей. Невольно вспомнились занятия в Отряде Дамблдора. У Гермионы хорошо и ладно получился Патронус, а Невилл так и не смог наколдовать ничего стоящего так долго, что все думали, будто это вообще никогда не произойдет. Так что же, выходило, что это у нее была природная склонность или просто у него совсем не было таланта?

— А бывает так, что человек вовсе бездарен в каком-то одном направлении? — поинтересовался Гарри и криво усмехнулся, уточняя: — Ну, к примеру, как я в зельях.

Грюм на это лишь фыркнул, недовольный тем, что его прервали.

— Бывает так, что кому-то устраивали мало трепки и давали слишком много времени на лень! — жестко припечатал он. — Пошли дальше, второй уровень. Ты, Дамблдор, Реддл, Фламель, Гриндевальд и еще человек сто по миру, что предпочли дом и семью идее вечной жизни и власти над людьми. Это те маги, сила которых столь велика от рождения, что их талант проявляется сразу в двух, а иногда и трех направлениях. Альбус был искусным трансфигуратором и менталистом, хотя те, кто его не знали, приписывали ему великие таланты в алхимии. На самом же деле великим алхимиком был Фламель, а с Дамблдором они сошлись как раз на почве менталистики — второго таланта Николя. Насколько я знаю, в начале века он помогал Альбусу развить в себе менталку. Но это было уже после того, как трансфигурация стала для него слишком скучна.

— А Реддл? — откинув перо от пергамента, поинтересовался Гарри, пока Грюм вновь не сменил тему. Пожалуй, лишь Том, единственный из всех перечисленных, сейчас имел значение. Свои собственные таланты Гарри почему-то не интересовали. Быстро мелькнула мысль о том, что он просто в них не верит, но времени на то, чтобы ее задержать, не оставалось.

— Реддл… — Грюм натянуто качнул головой и, морщась, отвел взгляд. — А Моргана его, эту падаль, знает. Он точно ритуалист — никто другой бы не смог сотворить те метки, что намертво привязали к нему его псов, но что-то в нем еще есть... Тоже менталист, вероятно. По крайней мере, он старательно показывал всем это еще в первую войну, швыряясь Авадами так, будто бил квоффлы на чемпионате. Силищи в нем было немерено, а самодурства еще больше! Думается мне, единственным, почему он, имея всю силу молодости, постоянно проигрывал Альбусу, было отсутствие опыта. Но, Поттер, — Грюм сделал паузу и внимательно посмотрел Гарри в глаза, — будь Волдеморт боевым магом, никакой опыт не спас бы от него Альбуса.

Гарри секунду не мог понять, что его смущает, а потом изумленно вздохнул, широко раскрытыми глазами глядя на замолчавшего, внимательно за ним наблюдавшего Грюма.

— Два сильнейших мага Британии, ведущие людей на войну и смерть, никогда не были боевыми? — пораженно уточнил он. — Серьезно?

Лицо Грюма исказила страшная, неровная улыбка, сложившаяся по шрамам в алую рваную складку.

— Есть еще вопросы, почему я считаю лишь тебя способным его победить? — риторично уточнил он и уселся на качнувшийся под ним стул. — А вообще, среди тех, кто ведет людей, всегда было мало боевиков: они никогда в этом не нуждались. По-твоему, Гриндевальд был другим, если его победил Альбус?

Поттер задумчиво помотал головой из стороны в сторону, пытаясь подумать о том, кто же тогда, если не они, были одарены талантом убийц от рождения. На ум приходило только одно имя: Беллатриса.

— Почему вы считаете, что во мне есть этот дар? — негромко поинтересовался Поттер, обреченно сжимая в запотевшей руке смятое перо. Хотелось добавить «проклятый», но он не решился. — Что во мне особенного?

— Помимо того, что ты два раза встречался с Лордом лицом к лицу и выживал? — довольно ухмыльнулся Аластор и зачем-то потянулся в карман. — Твоя бабка.

Гарри нахмурил брови. Знание семейного древа не было его сильной чертой, даже несмотря на время, проведенное вместе с Сириусом у гобелена его рода.

— Густая и черная, как их имена, кровь Блэков, — пояснил Грюм. — Мать твоего отца была стервой, каких поискать, но била с невербальшины так, как у прочих и сглазы не выходили! И я бы не советовал кому-то проверять действенность твоих сглазов на практике, — закашлялся в улыбке он.

Гарри смущенно улыбнулся, впервые слыша что-то о своей давно почившей бабушке. Обычно ему говорили про мать, отца, даже крестного — но ничего про тех, кто был до них. Даже тетя Петунья мало рассказывала о родителях, хотя по ее логике именно на них, чистых по крови магглов, Гарри и должен был равняться.

— Гляди, — со взмахом руки Аластор увеличил омут памяти из ладони и тут же поставил его на стол около Гарри, а затем в секунду сбросил в него образ-воспоминание. — Вот она, Дорея, как есть: статная, самовлюбленная гордячка. Уж не знаю, чем Поттер ее захомутал, но она единственная по тем временам не желала выходить замуж. Вырвалась из дома на войну в тридцать девятом, прошла с запада на восток всю Европу, да там с ним и познакомилась. Сигнус и Летта на Карлуса намолиться не могли: и что ее уберег, и что образумил. Как по мне, — Аластор задорно хохотнул, — разумом там и не пахло: только контуженный на ней бы женился. Впрочем, после замужества Дорея и вправду остепенилась. Говорили тогда, что любовь. Эта зараза скора на войне появляться.

Последние слова Гарри уже не слышал и с интересом склонился над чашей, вглядываясь в покрытый мутной дымкой образ жгучей, худой брюнетки. Ее острые скулы и сжатые губы будто кричали всему миру о непокорности, а карие глаза даже из памяти смотрели с вызовом и оценкой, словно призывая его доказать, что он вообще имеет право на нее глядеть. Гарри пробрала дрожь от этого взгляда: нечто подобное в своей жизни он уже видел.

— Беллатриса по юности нахваталась многого от нее, — негромко подтвердил его мысли Грюм. — Все Блэки такие: живые, безумные и непокорные. Их кровь, как зараза адаптируется и поглощает все остальные. Еще ни одна женщина, вошедшая в их род, не передала своих черт наследникам.

Незнакомка из омута чуть повернулась к Гарри и яростно взмахнула рукой. Похоже, она не соглашалась с чем-то из того, что происходило во времена ее далекого прошлого. Ужас от осознания ее родства с Беллой пропал, сменившись интересом: он узнал в этих жестах и мимике самого себя.

— Она… как я и одновременно совсем иная, — едва слышно пробормотал он, зачарованно вглядываясь в зеркальный барьер омута. — Как она погибла? Как погиб мой дед?

Грюм фыркнул и недовольно сгреб омут со стола, вновь его уменьшая и засовывая в свой безразмерный карман. Гарри чувствовал: он не хотел вспоминать их смерть.

— Глупо, — рвано бросил он. — Очень и очень глупо!

Поттер недовольно сжал кулак на пере, но дальше тему решил не развивать: чувствовалось, что не ко времени это было. В любом случае, о ней и деде наверняка остались записи в старых подшивках газет, которые он курс за курсом видел в хогвартской библиотеке.

— Но тебе важно другое, — вновь вернулся к прежней теме Грюм. — Это единственный британский род с устоявшимися семейными талантами, и таланты эти — таланты боевиков. Из всех знакомых тебе Блэков он не проявлен лишь у Нарциссы Малфой, да и то не ясно, то ли его нет, то ли он ей, как и Андромеде, не нужен. И, если тебе требуется понимание того, как отличить боевого мага от любого другого — смело суди по себе и всегда вспоминай Сириуса.

Гарри согласно кивнул, не решаясь и дальше развивать тему Блэков, и записал что-то непонятное даже для себя в заляпанный кляксами пергамент.

— Ну и нам остался первый уровень, — неопределенно махнул рукой Грюм, — это Мерлин. Маги такой мощи способны легко стать мастерами в любом из направлений колдовства. Говорят, такие люди рождаются по одному раз в полтысячелетия, но лично я ни про кого другого не слышал.

— Легенды, — пожал плечами Гарри. Грюм на это только согласно склонил голову. Глупо было строить стратегию подготовки солдат на мифах.

— В общем, основное отличие этих четырех групп в количестве магии, которой они обладают, — Аластор наконец подтолкнул старую книжку по парте к Гарри и указал на нее глазами. — Здесь прочитаешь подробнее. Но вкратце я тебе скажу, что если природа наградила колдуна силой третьего уровня, то мастерство для него — предел мечтаний при таланте, и на него придется тратить жизнь. В твоем же случае будет достаточно и пары лет, чтобы полностью овладеть специализацией: сама магия даст тебе на это все силы и возместит ими недостаток понимания. Это происходит потому, что по десятибалльной шкале сил ты на седьмом-восьмом уровне, — Грюм ткнул палочкой, словно указкой, в книгу, и Гарри обратил внимание на вертикальную ось графика, помеченную делениями от одного до десяти. — Твой товарищ Рон завис где-то на четвертом, но уже обогнал своих братьев со второго и со временем вполне может стать толковым боевиком, — Гарри удивленно поднял к нему взгляд, и Аластор уточнил: — Да-да, у него тоже боевой талант. Твоя подруга Грейнджер — стабильная двойка, без особых склонностей. После школы все, что ей бы сулило, — какая-нибудь административная работа, не требующая особого мастерства в какой-то конкретной области.

— Кажется, она о такой и мечтала, — пробормотал Гарри себе под нос. На сердце тут же навалилась тоска от осознания, что сейчас, скорее всего, ей уже ничего сулить не могло.

— Я, Беллатриса и Сириус Блэки — пятерки, Реддл и Альбус Дамблдор — восьмерки. Фламель — девятка, — продолжил Аластор. — Но ты, Поттер, должен понимать одно: в бою выступать против всех магов тем страшнее, чем лучше они осознают свой потенциал. Учи студентов, чтобы они разводили сильных волшебников на простые чары, а слабых провоцировали на сложные, иначе сила может оказаться вовсе не на их стороне. Глупо пытаться вымотать того, кто быстрее истощит тебя. Учи хитрить, изворачиваться и бить в спину там, где не удастся пробить в лоб, и отучивай от этого тогда, когда раздавить проще, чем тратить время на запугивания. И помни: твой случай всегда второй. Учи детей Авадам, но сам ее не колдуй.

— Почему? — Гарри недоуменно хлопнул глазами. Это уже выработалось в привычку: думать, что любое убийство через Аваду всегда будет самым простым.

— Да потому что тебе проще пробить все щиты и спалить диким огнем врага, чем пытаться попасть в него одной-единственной искрой, которая не пробьет даже бумажный лист! — взмахнул рукой Аластор, и его волшебный глаз возбужденно прокрутился вдоль своей оси. — Авада — это ментальные чары, и работают они не от магии чародея, а от силы его намерения и воли. И твоя ничем не будет отличаться от точно такой же в исполнении нашего дорогого Филча, умей он колдовать.

Гарри удивленно поднял брови и тут же задумался, за что же тогда Волдеморт так ее полюбил. Впрочем, об этом можно было думать и на досуге.

— А как определить силу мага? — он подтер палочкой последнюю кляксу на пергаменте, которая растеклась едва ли не на полстроки вниз. Места на бумаге почти не оставалось.

— Вот в ней и прочитаешь, — Аластор кивнул в сторону лежащей перед Гарри книги. — И обсудим это на следующей практике. А пока что знай, что проблемы эти — проблемы твоих студентов, а не твои. Разница в твоем и их потенциалах будет колоссальна, и ты не будешь иметь права судить их по себе. Для обычного человека маги второго уровня встречаются так же редко, как и маги первого. Более того, судя по тому, что записано про Мерлина и Основателей, до первого им было возможно дотянуться, а разница между третьим и четвертым так размыта, что почти не заметна. Но то, что ты должен помнить хорошо, — Грюм стукнул пальцем по столу и акцентировал все внимание на Гарри, — что между вторым и третьим уровнем лежит черная, бездонная пропасть. Тот, кто силен в одном направлении, почти не способен сравняться в силах с тем, кто от рождения силен в двух. И ты будешь учить своих студентов драться с такими людьми — в теории, — но на практике же они никогда с ними не встретятся, а, если встретятся, то не будут способны победить.

Гарри прищурился, кивнул и поставил точку после своих записей. Впрочем, все это звучало слишком безнадежно, и он был уверен, что успех всегда будет зависеть лишь от способа борьбы, а не каких-то природных дарований.

— И еще кое-что, — Аластор остановил его, уже когда он встал со своей скамьи и собирался уходить из аудитории. — Вот, возьми, для детишек, — он запустил руку к себе в карман и вынул оттуда старую, потрепанную книгу, помеченную на обороте знаком Министерства Магии. — Здесь основные заклятия из курса подготовки авроров. Тебе-то, как водится, без надобности, но студенты твои знать должны! Сам решай, каким курсам впихнуть, но чтобы к выпуску все знали назубок!

Гарри ногтем раскрыл потрепанный томик где-то посредине и тут же наткнулся на новый параграф по скорому обезвреживанию чужих проклятий. Он озадаченно пробежал первую страницу взглядом: стандарт скорости плавал от минуты до трех с половиной. Благодарно кивнув Грюму, он захлопнул книгу и спрятал ее в сумку поверх той древней о градации и силе волшебников.

Было интересно, что на все это скажет Флер. В Хогвартсе никогда не учили тому, что не все волшебники равны между собой, а в перерывах слизеринцы пытались донести то, что они ровнее. И все всегда сводилось к крови: чистой или нечистой, родовитой и именной или новой, безвестной. Но проблема была в том, что Гарри не помнил на их курсе кого-то выдающегося: ни Малфоя с его показной надменностью и вечными неудачами, ни его дружков-амбалов, едва способных держать палочки, ни их массовку. Имела ли чистая кровь значение, или за незнанием законов силы магам просто нужно было придумать себе новые?

— Гарри! — он вздрогнул, едва заслышав этот голос, по которому и сам не осознал, как соскучился. Губы растянулись в улыбку, а мысли обо всем прочем выветрились, едва он поднял на голос взгляд.

— Хагрид!

Он тут же заключил его в крепкие объятия, но моментально поморщился от крепкого душка самогона, так и ударившего прямо в нос. Впрочем, радоваться также чисто это ему не мешало. Кто бы знал, что, живя в одном замке, по человеку можно так скучать?

— А я вот тут Аластора ищу, — Хагрид озадаченно перетопнул с ноги на ногу и бросил нетерпеливый взгляд на дверь за плечом Гарри. — Говорят, тут он, а то важный стал, совсем его не найти!

— Мы занимались, — Гарри кивнул головой к своему плечу, указывая на перекинутую через него сумку. — Он обещает подтянуть меня по ЗоТИ перед сентябрем.

— О-о-о, это дело правильное, — Хагрид деловито закивал головой так, что борода его растрепалась и сосульками скользнула по груди, раскрывая вид на налитый желтизной синяк под подбородком. — А я вот к нему по делу: звери-то совсем от рук отбились, покоя не дают! Прикормить их надобы, так я прикармливаю, а они все еще идут. Думаю вот, если людей себе в помощники выпрошу, так быстрее управлюсь. А то нельзя ж их к нам на поляну-то пускать: детей попугают, огород вытопчут, — он недовольно закачал головой, и Гарри открылся вид на второй синяк: слева на его шее. — Но я тебе, Гарри, вот что скажу, — Хагрид понизил голос до громкого шепота и склонился ближе, — пуганые они какие-то стали. Нехорошо это, совсем нехорошо! Я ж к нему с мясом, а он лягаться вздумал, представляешь?

— Кто вздумал? — Гарри постарался внимательнее осмотреть Хагрида. Все эти синяки, конечно, могли быть следами затяжной попойки после смерти директора, но верилось в то слабо.

— Так фестрал! Люди-то их не видят, потому что, что их видеть-то? — Хагрид взмахнул руками, и Гарри резво отскочил от него на шаг. Чувствовалось, что старый друг все еще не пришел в себя. — Это ж фестралы!

Поттер нахмурился. Ну да, фестралы. Только едва ли в Хогвартсе сейчас найдется кто-то, кто еще не успел увидеть смерти. Другое дело, что все были слишком заняты текущими делами, чтобы обращать внимания на лес и его лесника.

Со стороны двери раздался стук, и Гарри понял, что это Грюм заковылял в сторону выхода. Хагрид моментально засуетился, и Гарри отошел с дороги, чтобы его не задерживать.

— Ты, Гарри, в гости-то приходи, — кричал он ему через плечо. — И Рона с Гермионой приводи, а то совсем вас не видно что-то!

Гарри натянуто улыбнулся, ничего не сказал насчет друзей и подтвердил, что обязательно зайдет на днях.

Когда он возвращался обратной дорогой назад, старшекурсницы-пуффендуйки от окна уже пропали, и тянуть сквозняком через него стало значительно меньше. Гарри замедлил шаг и вгляделся через окно в лес. Тот казался все таким же, каким был раньше: темным, беспокойным и чужим. Разве только людей на его фоне сейчас не было. В учебный год всегда находился кто-то, кто прогуливал пары, устраивал на поляне свидания или бросал камни в Черное озеро. Сейчас же у людей для досуга не было ни сил, ни времени: каждый строил их Север по возможности, внося свой вклад в общее, великое дело. Зевак давно разогнали из замка, и, если сейчас здесь появлялись репортеры, то они сразу попадали сначала к Филчу, а затем к дневальным аврорам, которые взашей выпроваживали их из школы. Однако большая часть все равно работала на близнецов, так что и праздно шататься здесь было некому. Все просители перебрались в Хогсмид, поток по делам Ордена быстро шел через Большой зал, а учеба еще не началась, чтобы озадачиться занятостью нескольких сотен детей. Все были на своем месте.

Нахмурив брови, Гарри выбросил навязчивые мысли из головы, отвернулся от окна и быстрее зашагал в сторону апартаментов. В конце концов, утром у него были вполне определенные идеи насчет этого обеда.

— Я разобрала твои записи и подогнала их под программу на первый-пятый курс, — защебетала Флер, едва Гарри переступил порог гостиной. — Правда, на шестой… Гарри!

Он слушать ничего не хотел про ее шестые курсы: весь их учебный план был давно в его голове. После прохлады темных коридоров ее тело было таким теплым под тонким атласом платья, что вовсе не хотелось ее отпускать даже ради всех семи курсом разом.

— Гарри, у нас не готов план!

— Мой план: выдрать с них три шкуры и пустить стенкой друг на друга, — доверительно прошептал он ей на ухо, поднимая платье с бедер к талии. Флер под его рукой выгнулась и попыталась дернуться, чтобы освободиться. Он ненавязчиво удержал ее.

Гарри заметил, что начал становиться довольно последовательным человеком: план на ближайший час у него был тоже.

1) Для лучшего понимания, о чем здесь говорит Грюм, вот эта схема: https://pp.userapi.com/c837538/v837538637/5de1d/71Hg7LIxFsg.jpg За качество прошу прощения, в будущем перерисую нормально в фш.

Вернуться к тексту