Острие лезвия, ветер и любовь (гет)

Пять дней спустя.

Рангар

— Мой король? — Вилос остановился поодаль от замершего истуканом правителя: сложенные на груди руки, сведенные вместе брови, напряженная спина — рыжеволосый задумчиво смотрел себе под ноги. Тишина наполнила полупустую комнату. — Вы хотели меня видеть?

— М? — Ралис, будто впервые увидев уже несколько минут стоявшего рядом с ним парня, нахмурился и неспешно кивнул, припоминая зачем того позвал. — Да. Хотел.

Расправив сгорбленную спину и тряхнув рыжеволосой головой, король Рангара сбросил с себя марево задумчивости. Но глаза его всё так же остались темны.

— Оборотни готовы?

Вилос замялся, но кивнул.

— Почти, мой господин, — худой парнишка нервно обхватил ладонью ладонь, смотря себе под ноги. — Из Северного города пришли ещё не все. На подходе около трёх сотен.

Ралис несдержанно зарычал, совсем не заметив, как сжался от этого звука паренёк.

— Мы не можем ждать так долго, — и, прикрыв глаза, устало, прибавил: — не можем...

Год 1695 Второй эпохи

Тихий лес

— Я не могу больше ждать! — воскликнул рыжий мальчишка, топнув босой ножкой.

— Потому отец тебя и не берёт с нами никогда, — другой мальчик лениво махнул рукой и усмехнулся переживаниям младшего (сам-то он был старше лет на пять, не больше).

— Да брось, — махнул рукой третий, самый взрослый и такой же рыжий. — Ралис ведь ещё ребёнок.

— Но я хочу посмотреть! — настаивал названный мальчуган, бегая без остановки вокруг своих старших братьев. — Это не честно, что мама и папа пошли, а нас не взяли.

— Ты уж как знаешь, — средний брат пожал плечами, — а я не хочу идти смотреть на орущего младенца. Мне и тебя хватает, — будто желая уколоть братишку поострее, мальчик наклонился к самому лицу Ралиса и показал язык. Младший из братьев нахмурился, но не растерялся.

— Ты, Анго, наверное, просто завидуешь этому младенцу. Когда мама родила тебя, никто не спешил с тобой познакомиться, ведь ты уже тогда был знатным говнюком.

Не успев закончить, Ралис сорвался с места и побежал, унося ноги от разозленного брата. Благо старший успел схватить среднего за руку и не позволил погнаться за смеющимся мальчишкой. А тот, знай себе бежал, топая босыми ногами по мощённой камнем дорожке.

Входная дверь гулко хлопнула за спиной; Ралис оказался в доме бабушки своей матери — то есть своей прабабушки (как её называл Анго). Сегодня в этом доме большое событие — на этот свет пришёл новый член семьи.

Для Ралиса не составило большого труда разыскать комнату, где собралась родня. Во главе стола, принимая поздравления и подарки, сидела прабабушка мальчика, укачивая на руках свою новорожденную дочь. Молодая мать, несмотря на наличие у неё правнука, не была стара — ей только недавно исполнилось шесть сотен лет (для оборотня — возраст ничтожно малый).

— Я хочу посмотреть! Я хочу посмотреть! — расталкивая всех острыми локтями, Ралис пробирался сквозь толпу родственников, твёрдо намереваясь увидеть свою новорождённую двоюродную бабулю. — Бабушка Лаика! — воскликнул он, оказавшись перед лицом родственницы; женщина улыбнулась, припоминая мальчишку. — Можно мне посмотреть? Я очень хочу её увидеть, — тараторил он.

— Конечно, мой мальчик, — поддавшись чуть вперёд, Лаика показала новорожденную дочь, а та удивленно распахнула чёрные глазки, смотря на своего внука, который был старше её самой на 4 года. — А ты ей понравился.

Кто-то из родственников, собравшихся в комнате, громко засмеялся, то ли словам Лаики, то ли от шутки, которую Ралис не услышал.

— Привет, — мальчик улыбался от уха до уха, а после, подумав, протянул руку и неспешно коснулся крохотной ладошки девочки. Та засопела. Несколько пламенно рыжих локонов лежало у неё на лбу. — А как назвали?

— Бодиль, — произнесла Лаика. — Моя маленькая Бодиль.

Ралис не нашёл, что ответить, а потому просто повторил имя:

— Бодиль...

Идя по почти полностью опустевшим утренним улицам, Ралис придавался воспоминаниям о днях минувших. Его детство и юность в Тихом лесу — старшие братья, один из которых только и делал что шутил, да задирал его, а второй неизменно заступался; друзья: Бодиль, Ульв, Далия. Она...

В те годы Ралис был счастлив. Имел всё, о чём только мог мечтать, а теперь...

— Мой король, — ещё один оборотень, проходивший мимо рыжеволосого, низко поклонился, приложив ладонь к груди. Ралис коротко кивнул в ответ и пошёл дальше.

Год 1703 Второй эпохи

Окраина Тихого леса

Серый, почти что белый, совсем молодой — только обернувшийся волком — оборотень, примерив волчью шкуру, бегал из стороны в сторону, иногда высоко задирая голову и звонко — от души — воя, да так, что эхо проносилось над спящим лесом.

— Не шуми так! — прикрикнула на собрата рыжая девочка с яркими голубыми глазами. — Ещё не хватало, чтобы родители заметили наш уход. Ох, и получим мы за эту вылазку.

— Нет в тебе, Далия, приключенческого духа, — произнёс оборотень, а слова прозвучали в головах его друзей. — Вы себе даже не представляете как это — разговаривать будучи волком. Ни с чем несравнимо! — восклицал серый.

— Если бы во мне не было приключенческого духа, я бы с тобой, оболдуем, не дружила, — фыркнула девочка.

Глядя на друзей алыми — волчьими — глазами, Ралис не понимал, как сердце его ещё не разорвалось от радости: здесь и сейчас он был так счастлив, разделяя этот момент жизни со своими друзьями. Со своей «стаей».

— Не зазнавайся, — усмехнулся светловолосый мальчишка по имени Ульв. — Скоро и мы обернёмся.

— Ох, — Ралис подбежал к друзьям совсем близко, — сколько вам ещё расти? Лет 8-9? Вы ведь малышня. Это я обернулся волком в двенадцать. Очень сомневаюсь, что вы сможете так же, — конечно же, волк так не думал, а друзья его знали, что эти слова лишь шутка — часть их привычной словесной перепалки.

Делая шаг за шагом, оборотень всё больше нависал над девочкой и мальчиком — детьми, которые только-только встретили своё седьмое лето — те, сидя на поваленном дереве, смеялись над шуточной игрой Ралиса в "злого и страшного волка". Никто не обратил внимание на шелест листьев, донесшийся из лесу.

— Ха! — прямо из-за склонившихся к земле веток на серого собрата выпрыгнула снежно белая волчица. Она повалила Ралиса на землю. — Видали мы и тех, кто раньше обращался.

Это была Бодиль — хищница поднялась, отступила от поверженного друга, отряхнула листья с шерсти и выпрямилась, но даже так не стала выше волка-Ралиса. Не удивительно, ведь она ещё совсем ребенок — две луны назад ей исполнилось восемь, а волчицей оборотень и того раньше обернулась (в шесть лет!).

— Никак в толк не возьму, куда ты так торопилась: все нормальные оборотни обращаются лет в 14-15.

— Завидуешь? Так завидуй погромче, я хочу слышать, — засмеялась белая.

— Чему уж тут завидовать? Ты ещё совсем кроха, пусть и волчица, — серый волк выпрямился, без труда возвышаясь над подругой. Будь он сейчас человеком, то позволил бы губам растянуться в привычной ухмылке.

— Это потому, Ралис, что я ребёнок. А через пару лет я вырасту и буду на голову выше тебя, — протяжно завыв, Бодиль сорвалась с места и побежала вдоль леса. Серый волк ринулся за ней. — Не догонишь, — кричала волчица, заранее зная, что не права. Из всего молодняка Ралис — самый быстрый и даже среди взрослых собратьев сложно сыскать тех, кто будет быстрее этого волчонка.

Сбив подругу с ног, оборотень остановился и, гордо выпятив грудь, заявил:

— Теперь ты водишь!

Смеясь и воя, дети-оборотни играли в пятнашки до тех самых пор, пока солнце не поднялось над лесом. Пора было возвращаться домой, ведь — как сказала Далия — не хотелось получить за эту вылазку от родителей.

— Мы готовы к отправке, мой король, — доложил оборотень Ралису. Правитель окинул взглядом выстроившиеся ровными колоннами повозки и телеги, запряжённые волами. Каждая — доверху — была наполнена провизией и питьевой водой.

— Хорошо, — рыжий кивнул. — Отправь первых через час, остальных к вечеру. Пусть растянутся по всему пути в 150 лигах друг от друга.

Оборотень кивнул и ушёл раздавать распоряжения, оставив Ралиса одного.

Вся эта провизия нужна для того, чтобы прокормить его армию в пути. Нет проку заставлять оборотней тащить еду и воду на себе и тратить драгоценные силы — вместо этого Ралис решил отправить вперёд десяток телег, возле них они и будут разбивать лагерь, а после — налегке — отправляться дальше.

Путь предстоит не малый.

Год 3120 Второй эпохи

Тихий лес

— Далия, ну пойдём домой. Я хочу есть, — канючил мальчишка, прицепившийся к ноге девушки.

— А кто это у нас тут такой голодный? — смеялся Ралис, наклонившись к ребёнку. — Чего же ты вечно увязываешься за нами, если каждый раз как мы отходим от города, начинаешь ныть по поводу и без.

— Не ругайся на него, — заступилась за брата Далия. — Хелтаю скучно сидеть дома. Родители сейчас заняты младшими.

Компания из четырёх взрослый друзей и одного годовалого мальчишки, подобралась к давно знакомой и любимой опушке Тихого леса. Здесь они проводили теперь почти всё своё время.

— А чего ж ты с ровесниками не играешь? Или не берут?

— Да отстань ты от него, — шикнула (уже в который раз) Далия, а Ралис звонко рассмеялся. Хелтай нахмурился, выглядывая из-за ноги сестры, и, не отрываясь, смотрел на старшего оборотня, до тех самых пор, пока тот не прекратил смеяться и не пошёл дальше.

— Бодиль, — окликнул рыжий огненноволосую подругу, идущую впереди, — а ты-то чего такая смурная?

Ульв, подняв глаза к небу, глубоко вздохнул.

— Чего я такая смурная?! — воскликнула, обернувшись и остановив всех, девушка.

— Ралис, ну вот кто тебя за язык тянул? — прибавил Ульв. — Она только успокоилась.

— Я никогда не успокоюсь пока у власти этот идиот. Подумать только! Я маленькая девочка которая не смыслит в политике! Да сам он маленькая девочка. Ни черта не понимает как управлять Тихим лесом, а когда кто-то пытается помочь, то нос задирает. Видели те ли, моя помощь ему не нужна — сам справится.

Бодиль ещё долго не замолкала, перемывая косточки новому вождю их города — Рэндальфру, пришедшему на смену Льётольву, при котором огненноволосая девушка была первой советчицей.

— Идиот расфуфыренный! — воскликнула оборотень.

А всё потому, что Рэндальфр отказался продолжать налаживать отношения с королевством Орофера — правителя эльфов, живущих в северной части леса. Так же он отринул идею дружить с гномами, а про людей и слушать не захотел. В общем — все то, над чем годами работали Бодиль и Льётольв пошло насмарку.

— А я ведь уже смогла убедить Орофера посетить нас с дружественным визитом. Ещё бы немного… А после можно было бы налаживать отношения и с нолдорами. Говорят, что Гил-Галад сам ни раз упоминал, что такой народ как оборотни могут быть прекрасными союзниками. Приспичило же Льётольву ехать в эти горы.

О трагической гибели прежнего вождя ходили разные истории, но всё сводилось к нелепой случайности — старый оборотень, решив отправиться с визитом к гномам Эред Луин, попал под обвал на перевале Мглистых гор. В народе ходили сплетни, что это каменные великаны убили его, но это лишь сплетни.

— Конец всему, — покачала головой Бодиль. — Конец.

А как сокрушалась девушка в тот день, когда Рэндальфр, через несколько месяцев, запретил оборотням покидать Тихий лес...

— Ну чего тебе, Вилос, — Ралис тяжело вздохнул, обратив, наконец, своё внимание на паренька, что молча плелся за ним уже минут пятнадцать.

— Только что доложили, что к северу от перевала видели четырёх незнакомцев. Они пробирались в Рангар из Средиземья. Нам изловить их и наказать за нарушение границ? — парень несмело переминался с ноги на ногу под внимательным взглядом своего короля.

Ралис вмиг погрустнел, а Вилос ещё сильнее вжал голову в плечи, боясь получить наказание за плохую весть (хотя за нынешним правителем не водилось наказывать гонцов).

— Не трогайте их, — произнёс рыжий, и, поразмыслив, прибавил: — хотя лучше приведи этих гостей ко мне, только без лишнего шума, как ты умеешь.

— Да, мой король, — Вилос просиял счастливой улыбкой, низко поклонился и убежал; Ралис проводил его взглядом и покачал головой. Паренёк привязался к нему с тех самых пор как старый оборотень впервые прибыл в Рангар и больше не оставлял одного.

— Странный он, — вновь покачав головой, оборотень продолжил свой путь.

Год 3441 Второй эпохи

Минас Тирит.

Петляя по слабо знакомым улочкам Белого города, Ралис впадал в отчаяние: всё вокруг казалось ему одинаковым и заставляло ужасаться от мысли, что выбраться ему уже не суждено.

— Да чтоб вас, люди, с вашими городами! Где здесь, Моргот вас побери, ворота?! — не выдержав закричал оборотень. Возле него остановился один из пробегавших мимо солдат. Закованный в броню гондорец указал путь, и рыжий пошёл дальше. — Направо, а после через три дома налево, — проговаривал он про себя. — Так вот вы где, ворота мои, родимые!

Не в силах идти медленно — будто боясь снова потерять заветный выход — Ралис побежал.

Прошло уже несколько лет — почти пол сотни — с тех пор, как он прибыл сюда вместе с Бодиль и горсткой других оборотней. Всего их было не больше двух дюжин, но каждый безоговорочно верил в эту огненноволосую женщину с пламенным характером. Оборотень умудрилась поднять их и, вопреки закону нынешнего вождя, увести за собой, за границы Тихого леса и не абы куда, а в Гондор, на войну с Мордором.

— Да где же Эклесс и Рейсо? — остановившись у заветных врат, мужчина стал оглядываться в поисках собратьев. Ульв, Далия и Хелтай ещё с вечера отправились на помощь эльфам и людям к Чёрным вратам, а вот Ралис и остальные припозднились.

— Не мешай мне, человек! — донесся до рыжего до боли знакомый голос. — Лучше помоги чем хватай меня за руки.

Оборотень обошёл белокаменное — как и почти всё здесь — здание и оказался прямо напротив конюшен где огненноволосая женщина упрямо пыталась взобраться на коня, а два гондорца рядом отговаривали её.

— Вы мне не указ! И он тоже. Я должна быть с моим народом, пусть не как волчица пойду, так хоть верхом поеду. Ралис! Помоги мне хоть ты.

Рыжий не мог сдержать улыбку глядя на то, как подруга тщетно пыталась взобраться в седло, а причиной по которой эта картина казалась забавной был не малый срок беременности женщины — огромный живот не позволял ей без помощи усесться на спину животного.

— Хватит смеяться. Помоги! — прикрикнула Бодиль на Ралиса. Тот подошёл к дальней родственнице.

— Ты уверенна, что оно того стоит? — спросил мужчина. — Как по мне, тебе лучше остаться. Срок близок. Не хватало ещё чтобы ты разродилась прямо на поле битвы. Побереги плод вашей странной любви.

— Лекарь сказала, что у меня ещё неделя в запасе, — Бодиль нетерпеливо отогнала от себя людей и вновь вцепилась в седло обеими руками.

— Какая же ты все-таки упрямая, — покочал головой рыжий. — Может хоть твой благоверный переубедит.

Женщина, не обернувшись к другу, окинула взглядом площадь перед конюшней и тут же нашла взглядом двух идущих к ним эльфов. Оба, закованные в латы, поклонились оборотням в знак приветствия. Элронд отошёл чуть в сторону, не желая мешать разговору, а Гил-Галад, велев людям отправляться на свои посты, подошёл к Бодиль. Ралис, сложив руки на груди, облокотился спиной о стену конюшни и стал наблюдать и слушать, делая вид что его куда сильнее интересует птица, усевшаяся на смотровую башню.

Эльфийский король взял ладони женщины-оборотня в свои и крепко сжал, коснувшись пальцами её соулметки. Бодиль тепло улыбнулась возлюбленному и провела большим пальцем по его ладони — в кои-то веки эльф снял свои перчатки — зацепив подушечкой пальца тёмно-алую черту (метку).

— Не говори только, что удумала ехать с нами на битву, — произнес Гил-Галад. Бодиль нахмурилась.

— Я привела свой народ на войну и пройду её вместе с остальными.

— Не обижайся, Нармо*, но сейчас ты будешь скорее обузой, чем предводительницей, — эльф шагнув навстречу девушке, сократив расстояние между ними до минимума. Одна из его ладоней легла на круглый живот оборотня. — Характером пошёл в мать — пинается как и всегда.

Бодиль тепло улыбнулась, накрыв ладонь возлюбленного своей.

— Просто он не хочет отпускать своего папу одного в эту битву.

Наклонившись к самому лицу огненноволосой, Гил-Галад, украдкой, запечатлел на её губах поцелуй. Против воли, он отступил на шаг назад, отстраняясь от таких желанных прикосновений.

— Я скоро вернусь, ты и соскучится не успеешь, — произнёс он. Элронд подошёл к своему королю, ведя за собой двух коней.

— Никогда не скучала по тебе, — бросила в ответ Бодиль, но, противореча сказанным словам, шагнула следом, когда Гил-Галад, произнеся прощальные слова и оседлав коня, уехал. — А ты знаешь, что я соврала.

Ралис молча остался стоять в стороне, не зная, стоит ли ему сейчас подходить к подруге, или же лучше дать ей побыть одной.

— Ай! — воскликнула Бодиль, схватившись за живот. — А!!!

Начались роды и рыжий не оставил подругу до самого конца. Сидя в покоях Бодиль, подле неё самой, баюкающей на руках эльфийского принца, оборотень ничуть не жалел, что пропустил битву. Ралис знал — здесь он был нужнее.

Дверь, ведущая в покои медленно отворилась, впуская гостей: Далию, Ульва и Хелтая — все трое понурые и перемазанные кровью и грязью.

— Не говорите только, что Саурон одержал верх, — пошутил рыжий, а Бодиль слабо улыбнулась. Роды измотали её и лишили сил даже на разговор.

— Нет. Тёмный Властелин повержен, — ответил Хелтай.

— Нам очень жаль, — Ульв отвёл взгляд в сторону, а голова его опустилась вниз. — Гил-Галад пал...

Непростительно длинный день тянулся как целая жизнь.

Обойдя город, Ралис вернулся на главную его площадь. Вот он, дом Далии, дом на пороге которого он стал королём и предателем.

Правитель Рангара бросил лишь один единственный взгляд на это место и пошёл дальше, ускорив шаг и низко опустив голову.

— Прости меня, Далия…

Год 996 Третьей эпохи

Тихий лес

— Уж прости меня, Далия, — пожал плечами рыжий. — Прости, но как по мне, так ты ещё не доросла до королевы.

Голубоглазая девушка раздраженно, не скрывая своей злости, фыркнула, громко вышагивая в нескольких метрах перед Ралисом. Оборотень только и мог что тихонько вздыхать и идти следом.

Несколько минут назад Бодиль была коронована как новая правительница Тихого леса и его первая королева (до этого дня правителей именовали вождями). А причиной по которой Далия так сильно обиделась на своего друга стало сражение.

Так уж повелось у оборотней, что среди них нет наследных правителей. Нового своего предводителя, этот народ выбирает из числа выдвинувших свою кандидатуру собратьев. Обычно выбирают тех, кто больше всего нравится народу, но чаще всего оставить только одного кандидата невозможно. Тогда прибегают к более старому способу: сражению, и если раньше это была битва насмерть, то теперь участвующие сражались до тех пор пока на ногах не останется только один.

Вот и в этот раз так получилось — из десятков оборотней, посчитавших себя достойными, остались выбраны семеро — среди этой самой семерки счастливчиков оказались Бодиль, Ралис и Далия (Хелтай тоже пытался, но его не поддержали).

Едва сражение началось, как Бодиль и Ралис объединились — двое против всех. Они сразили троих противников, в то время как Далия одержала верх над четвёртым. После волчицы сцепились в схватке в то время как серый волк отошёл в сторону. Он бы и рад помочь кому-нибудь, да только выбрать одну из двух подруг так и не смог.

Без его вмешательства Бодиль победила, и поверженная Далия осталась лежать на земле. Белая волчица направилась к последнему стоящему на ногах сопернику и остановилась в нескольких метрах от него, не решаясь напасть, да и сам Ралис с этим не торопился.

— Моя королева, — произнёс, наконец, волк и низко поклонился, без боя признавая своё поражение.

— Королева! Королева! — вторили остальные оборотни, и пока Бодиль получала заслуженные похвалы, Ралис бросился за убежавшей с поля боя Далией.

Та не желала даже смотреть на друга.

— Я позволил тебе самой попытать удачу. Поставь себя на моё место — одно дело биться с чужаками и другое дело против одной из вас. Вы не просто мои подруги — вы моя семья, — девушка неуверенно остановилась, — Прости если обидел тебя тем, что объединился с Бодиль. Я не хотел сделать тебе больно, — рыжая быстро, не давая себе и шанса передумать, подошла к другу и крепко обняла, позволив себе расплакаться, уж больно обидно было из-за поражения. Ралис гладил девушку по спине. — Я никогда не придам тебя, Далия. Никогда.

Оборотень вышел за пределы города и глубоко вдохнул воздух полной грудью.

Прямо перед ним раскинулся лагерь его армии — почти пять тысяч свирепых оборотней, способных заменить в бою десятки тысяч эльфов и людей.

— Скоро их будет больше, — произнёс самому себе король. На подходе были оборотни из Северного города.

Год 2460 Третьей эпохи

Лихолесье

Стоя перед троном короля Трандуила, Ралис то и дело бросал беглые взгляды на Бодиль и её сына Альва, задаваясь одним единственным вопросом: как этот парень, родившийся на стыке двух эпох, может быть одновременно так похож на свою мать и, в то же время, быть, точно капля воды, копией отца.

Тряхнув головой, рыжий отогнал все лишние мысли и вновь попытался вслушаться в разговор двух правителей.

— Я приютил в своих подземельях шестьдесят восемь озверевших монстров, а теперь вы вновь явились, чтобы всучить мне ещё полсотни? Не кажется ли тебе, Бодиль, что ты злоупотребляешь моим радушием?

Ралис понимал и всецело поддерживал идею Альва отправить озверевших оборотней в северную часть леса — в королевство именуемое эльфами Лихолесьем — но от того он не начинал любить местного короля: Трандуил до скрежета зубовного раздражал оборотня, ещё тогда, при первой их встрече во время Войны Последнего Союза. Этот эльф будто бы намеренно напрашивался получить от оборотня кулаком в лицо. Теперь же они — королева, её сын и советник — должны стоять здесь и вымаливать помощь.

— Папа! — к высокому трону на котором, перед стоящими гостями, вольготно расположился король, подбежал маленький светловолосый эльфеныш. Вбежав по ступенькам к монаршему родителю, мальчик (а может и девочка, кто их эльфов разберёт), взобрался на колени Трандуила и взял того за руку. — Ты ведь не забыл, что обещал пострелять со мной из лука?

Лишь на миг король растерялся, но тут же взял себя в руки.

— Прости, — сказала королю такая же светловолосая эльфийка, поздоровавшись перед этим с оборотнями, — он очень хотел задать тебе этот вопрос, а я не смогла его разубедить.

— Ничего, — Трандуил улыбнулся ребенку, да так, что гости это едва ли заметили, но мальчик расцвел в ответной улыбке отцу. — Иди с мамой, Леголас. Как только я закончу с делами мы отправимся на стрельбище. Обещаю тебе.

Мальчик ещё раз — быстро — обнял отца и, сбежав по ступенькам подбежал к эльфийке — видимо своей матери.

— Намариэ, — сказал он оборотням, поклонившись. Бодиль и Альв ответили тем же. Ралис помедлил, а после кивнул.

— У вас замечательный сын, — произнесла королева оборотней. Трандуил оставил её слова без ответа.

Ралис не остался слушать дипломатические речи правителей — он вскоре ушёл, сославшись на своё желание поведать нынешних «гостей Лихолесья». Так он и оказался здесь — в подземельях лесного короля. Запертые за кованными решетками, озверевшие оборотни скалились на нежданного гостя. Они были безразличны Ралису — он пришёл сюда с единственной целью.

— Здравствуй, — произнёс рыжий остановившись у одной из клеток. В тени блеснули яркие волчьи глаза. Волчица явилась из темноты не сразу; её серый мех переливался в свете факела. Ралис, не послушав предостараживающие слова эльфа-стражника, протянул руку и коснулся шеи волчицы, как раз там где была её соулметка, ровно такая же как и у мужчины. — Всё будет хорошо, я клянусь тебе, — обещал оборотень в который раз. — Я найду способ всё исправить. Мы вновь будем вместе.

Волчица тихо зарычала.

Несколько оборотней лениво развалились у шатра — один из них точил магический меч, другой рассказывал шутку, третий, когда второй закончил, звонко рассмеялся, а первый порезал палец.

Ралис нахмурился.

Год 2463 Третьей эпохи

Тихий лес

Эльфийская стрела пролетела в дюйме от его носа. Оборотень отшатнулся назад и тут же парировал удар остроухого. Металл запел в руках и замолчал лишь тогда, когда кинжал оборотня вонзился в самое сердце лихолесца. Безвольное тело упало на землю. Ралис схватился со следующим. Он видел перед собой бегущих в страхе оборотней, атакующих эльфов — лучников, мечников. Ралис видел смерть своих друзей и родни.

Оборотень пробился к дому королевы, странно что рядом с ним он не обнаружил заполонивших город эльфов.

— Бодиль! — крикнул мужчина. — Бодиль!

Никто не ответил, и Ралис уже было решил, что подруга ушла, когда раздавшийся плачь ребёнка разубедил его. То плакала дочь королевы оборотней — сама девочка обнаружилась в кроватке, а на полу, рядом с ней лежало безжизненное тело матери с распоротым горлом. Над мертвой Бодиль, стоя на коленях, плакал Хелтай.

— Эй! — окликнул приятеля Ралис, но тот не отреагировал и тогда рыжий отвесил мужчине звонкую пощёчину. — Приди в себя! Нужно бежать. Ты ей уже не поможешь.

Подскочив, Ралис взял на руки девочку и, схватив Хелтая под локоть, поднял того на ноги.

— Давай. Давай! Просыпайся, чтоб тебя. Нужно бежать. Быстрее, Хелтай.

Как в тумане, темноволосый оборотень взглянул на Ралиса пустыми, полными слёз глазами, пару раз моргнул и вышел из дома. Рыжий последовал за ним — но не сразу: он обернулся, чтобы в последний раз взглянуть в распахнутые чёрные глаза своей самой близкой подруги.

— Прощай, Бодиль, — прошептал он, удерживая слёзы при себе. Ещё не время для них.

Выйдя на улицу, Ралис всучил ребёнка в руки своей племяннице Дейкил — он и не заметил как крепко дочка Бодиль обнимала его за шею.

— Нужно уходить! — услышал он голос Далии. — За мной. Мы прорвёмся.

— Мы прорвёмся, — повторил Ралис, смотря на бегущих оборотней и преследующих эльфов.

Он бросился следом за остальными, как вдруг неведомая сила заставила его остановиться. Оборотень ощутил внутри себя нечто странное и ужасающее — то, что прежде он никогда не ощущал. Это была пустота. Возникшая будто из неоткуда, она заполонила его всего без остатка. Стало трудно (невозможно) дышать. В глазах потемнело. Сердце больше не билось.

Ралис больше не чувствовал свою связь с солумейтом.

Её жизнь оборвалась.

Рыжий поднялся на небольшой холм недалеко от города и уселся прямо на голую землю.

С того дня и до сих пор мужчина, не переставая, чувствовал эту пустоту внутри. В тот день оборотень потерял свою «душу», но лишь через несколько лет узнал, что произошло: эльф-стражник застрелил её как зверя в той самой клетке.

Ралис считал, что в тот день его жизнь тоже оборвалась.

— Составить тебе компанию? — услышав чей-то голос, король оборотней поднял взгляд и устало улыбнулся. Седовласый мужчина уселся рядом с ним. — Рассветы в Рангаре всегда прекрасны, не находишь?

— Но они не сравняться с рассветами в Тихом лесу, когда мы, сломя голову, мчались по домам пока родители не заметили нашего отсутствия.

Мужчина засмеялся.

— Да уж, было время. Далия всегда больше всех переживала, но, кажется, её родителям всегда было не до дочери. Старшая, что уж тут говорить.

— Да, — Ралис кивнул, а потом ещё раз. Несколько птиц сорвались с веток и пролетели над оборотнями, переговариваясь на своём, на птичьем. — Не знал, что ты ещё жив.

— Я уже лет сорок как перебрался в Северный город. Живу там, никого не трогаю, и никто не трогает меня. Моё время приключений кончилось.

Рыжий хмыкнул.

— Так уж кончилось? А разве путь сюда от Северного не считается?

— Меня привела сюда не жажда увидеть новое, а цель. Я хотел поговорить с тобой.

— Будешь отговаривать от похода на Средиземье? — седовласый согласно кивнул. — Что же, тогда можешь возвращаться обратно в свой неспешный городок. Я не отступлюсь от своего решения. Мне уже нечего терять, а так хоть верну нам наше. Тихий лес принадлежал оборотням уже тогда, когда люди только и могли, что палками в земле ковырять. Это наши земли.

— Не замечал я прежде в тебе этой мании править и завоевывать, — седовласый улегся на спину, закинув руку за голову, и прикрыл глаза.

— Далия говорила так же. Далия… — протянул рыжий. — Я всё же предал её. Что же у меня всё наперекосяк? Я потерял друзей, потерял своего соулмейта. Решил, что жизнь закончилась, как вдруг появилась эта девчонка, дочка Бодиль. Думал было, что ещё есть надежда; мы привели в этот мир новую жизнь. Видел бы ты его — нашего сынишку — но теперь я вновь всё разрушил. Вновь потерял семью.

— Надеешься, что война принесёт тебе покой?

— Надеюсь, что я не переживу эту войну. Мне почти пять тысяч лет. Я устал и не хочу больше привязываться ни к кому. Если я вновь потеряю тех кого люблю… Я рад что ты жив, Ульв. Рад вновь увидеть тебя.

Они остались сидеть в тишине на том холме. Новый день только начинался.

_________

* Нармо (квенья) — волк.