Черный Принц. Наперекор судьбе (джен)

— Что ж. Не думаю, что мой рассказ особенно порадует вас, лорд Принц. Но я полностью исполню свою часть нашей сделки и расскажу все, что мне известно. А как вы будете действовать дальше — ваше дело. Хотя я надеюсь, что у вас все получится. Слушайте.

Вы правы, когда-то мой достославный дед Дэвид Гриндевальд влюбился. Страстно, я бы сказал, до безумия. А мы, Гриндевальды, все делаем не так, как остальные люди — все на грани безумия. Это свойственно многим древним родам. Хотя мой клан и не относился к таковым, если быть до конца откровенным. Впрочем, сейчас это не важно. Так вот, влюбился Дэвид страстно и не в кого-нибудь, а в давнего друга детства, Корвина Мракса. Это не такой уж редкий случай среди чистокровных магов, как утверждают ханжи. В истории можно найти немало случаев подобной страсти, иногда явной, но больше — сокрытой за семью замками. Сейчас на подобный казус и вовсе стараются смотреть сквозь пальцы, что тоже перебор, на мой взгляд. Но мой славный предок жил в те времена, когда за подобную противоестественную связь можно было поплатиться головой. Как в конце концов и случилось, но об этом чуть позже.

В защиту тех варварских по современным меркам обычаев можно сказать только одно: магов тогда было мало, костры инквизиции погасли совсем недавно, и спускать не родившееся потомство, пардон, в прямую кишку считалось настоящим преступлением. И в чем-то это верно, если хорошо поразмыслить. Но моего предка опасность не останавливала. Как, впрочем, и его дружка, ответившего на посягательства полной взаимностью, несмотря на то, что последний совсем недавно женился по настоянию родителей. Влюбленные очень часто все видят в розовом свете. И эта парочка не была исключением.

Впрочем, сначала ничего не предвещало беды. Время шло. Дэвид очень часто гостил в доме у своего друга. Стал даже крестным его дочери: Корвину все же приходилось иногда исполнять свой супружеский долг. В целях конспирации, разумеется. К тому же, чтобы как-то объяснить окружающим постоянное пребывание Гриндевальда в доме у четы Мраксов, молодые люди занялись невинным, как им самим казалось, исследованием. Изучением фамильной библиотеки. Пересматривали древние манускрипты, сказания, предания и даже сказки. Вначале это было простым развлечением. Без цели и особой системы. Перекладывали документы, сортировали их по годам — не более того. Но вскоре это переросло в настоящую страсть для обоих. Дело в том, что Корвин на собственном опыте знал, что во многих преданиях, в которые за давностью лет уже все перестали верить, есть доля правды. А что может быть притягательнее давно позабытых тайн? Библиотека же была довольно обширной — Мраксы хоть и обедневший Род, но корни его ведут к самому Слизерину, о чем вы, безусловно, знаете, — Гриндевальд насмешливо усмехнулся.

Действительно, происхождение от одного из Основателей было одной из любимых тем Волдеморта, так что об этом я был весьма наслышан. До сих пор в рассказе не прозвучало ничего нового для меня. Обо всем этом я узнал от лорда Розье еще осенью, но вот упоминание об исследованиях заставило меня обратиться в слух. И мое внимание очень скоро было вознаграждено. Гриндевальд мечтательно, как мне показалось, улыбнулся и продолжил:

— Итак, в один прекрасный день они откопали где-то в в самой глубине библиотеки неприметный фолиант. Пыльный, с выгоревшими чернилами и совершенно фантастическим содержанием. В нем описывалось обретение магами Силы бессмертных — Даров Смерти, как они стали называться позднее. Там так же упоминалась Дверь смерти и ключ к ней.

— Дверь?

— Именно. То, что сейчас именуется Аркой Смерти, в древности называлось просто Дверью. Своеобразный черный вход в Царство Госпожи. По парадному все проходят, как вы понимаете, только когда решает сама Госпожа.

— И там было написано, как выйти оттуда? — не выдержав, уточнил я.

— Не торопитесь, юноша. Не все так просто. Разумеется, все тайны не были заключены в одном свитке. Моему славному предку и его возлюбленному пришлось перелопатить гору пергаментов и манускриптов, прежде чем впереди забрезжил хоть какой-то свет. К слову, когда все окончательно прояснилось, они были поражены — насколько просто все оказалось. Ответ все время лежал на поверхности, прямо перед глазами.

Но, как это чаще всего бывает в жизни, когда до победы оставалось совсем немного — разразилась катастрофа. Супруга, которую к тому времени Корвин совершенно забросил, разоблачила его, и он отправился в тюрьму. А после был приговорен к смерти. Никогда нельзя недооценивать женщин, — назидательно поднял палец Геллерт, — они как никто другой могут неожиданно нанести сокрушительный удар.

Он покачал головой, как будто припоминая что-то свое, и продолжил:

— Дэвиду, к счастью, удалось скрыться и избежать этой незавидной участи. Разумеется, он стал ждать, продолжая лихорадочно искать способ спасти сердечного друга. Он прекрасно понимал, какую смерть выберет Корвин. И не ошибся — по приговору суда он шагнул в Арку Смерти. Невероятная удача для исследователя, вы не находите? Изучить объект, так сказать, изнутри.

— К драклу лысому исследования — как он его достал? — не выдержав, заорал я.

— Фи, лорд Принц, какая несдержанность. Я передумал, Блэк, тебе не стоит брать с него пример, — издевательски протянул Геллерт. Но тут же сменил тон и четко произнес:

— Все просто. Очень просто. Арка Смерти и Дары смерти, о которых вы безусловно читали, неразрывно связаны. Это части одного целого. Войти во врата может только человек, обладающий Дарами смерти. Лучше — всеми тремя. Лишь в этом случае ему не придется платить.

— Дары смерти — сказки... — неуверенно пробормотал я. Все это было настолько фантастично, что не укладывалось в голове.

— Сказки?! — возмутился старик. — Так, по-вашему, я положил полжизни на поиски сказок? Между тем, юноша, по крайней мере один Дар, причем самый главный, я держал в руках много лет, а теперь он благополучно помогает творить добро вашему директору. Бузинная палочка — или, если вам угодно, Старшая палочка — досталась ему после нашей славной дуэли. Этот милый пустячок служит только победителю. Как по-вашему, стал бы Дамблдор утруждать себя и сражаться самолично, если бы ставкой не был такой куш?

Вопрос был риторическим — да мне, в общем-то, в тот момент было плевать на мотивы Альбуса.

— А как именно надо проходить? Есть какой-то ритуал?

— Вас только это волнует? Удивительное самомнение! Нет, лорд Принц. Просто надеваешь Мантию-Невидимку, кладешь в карман Воскрешающий камень, размахиваешь Бузинной палочкой и — вперед! Навстречу приключениям!

— Вы хотите сказать, что ваш предок смог собрать все Дары смерти? Так, что ли?

— Именно, — кивнул Гриндевальд. — Ему несказанно повезло — он смог собрать все Три Дара Смерти. Палочка принадлежала роду Гриндевальд, камень служил украшением в перстне Главы Рода Мраксов, в ночь ареста Кормак успел его передать сердечному другу. Но вот Мантию ему пришлось занять у дальнего родственника, потомка Певереллов.

— Но почему вы говорите, что держали в руках лишь один Дар? Разве Мракс не сохранил перстень? Или он нашел способ передать его потомкам?

Лицо Геллерта досадливо сморщилось:

— О да. После спасения этот идиот решил, что просто обязан как-то передать его сыну, который родился уже после его исчезновения,тна совершеннолетие. А юный чистоплюй-сыночек и вовсе рехнулся! Дело втом, что хоть он и получил при рождении имя отца, по древней традиции, но был воспитан матерью в ненависти ко всему, связанному со своим мужеложцем-родителем. В порыве вдохновения он не нашел ничего лучшего, как вырвать камень из перстня и выбросить его в Черное озеро возле Хогвартса. Видимо, чтобы очистить Род от скверны. А на замену он приказал вставить черный агат той же формы. Дабы уберечь потомков от сглаза, видимо. Полный кретин.

А вот от этого заявления я слегка опешил. Стараясь ничем не выдать своего волнения, я стал мучительно вспоминать, как выглядел дар Ниомы. Если это действительно он...

— А вы не знаете, как выглядит этот камень? — на всякий случай переспросил я.

Гриндевальд пожал плечами;

— Выяснял, конечно: небольшой, черный, четырехгранный. Да какая разница? Реликвия все равно давно утеряна. Я выловил в свое время немало русалок из этого Черного озера, под самым носом у Дамблдора, но ни одна из них понятия не имела о камне. Уж мне бы они не посмели лгать, можете поверить, — от усмехнулся, и я похолодел. Что он делал с подданными Элдея, лучше было не представлять.

— Ну так вот, чтобы вытащить дружка из лап смерти, мой достославный дед был готов заплатить любую цену. Как ему казалось. Все эти влюбленные думают, что способны на многое, но когда дело доходит до действий, обычно пасуют и предпочитают переложить все грязное дело на чужие плечи. Мой дед не стал исключением.

— Что вы имеете в виду? — недоуменно переспросил я. — Разве он не вытащил Корвина?

— Вытащил, разумеется. Дослушайте до конца и поймете.

Итак, беспрепятственно, то есть не заплатив никакой виры, в Арку мог войти и выйти только человек, владеющий всеми Дарами. Повелитель Смерти. Это условие мой предок полностью выполнил. Но существовала еще одна загвоздка: он хотел забрать то, что по праву принадлежало Смерти — душу человека. Вот это бесплатно вынести ему никто бы не позволил. Нужен был своеобразный выкуп. Иначе никак.

— И какой выкуп?

— А вы не догадываетесь? — Гриндевальд плотоядно усмехнулся. — Человеческое жертвоприношение, разумеется. Все честно — хочешь что-то взять — плати равнозначную цену. Только и всего.

Он зевнули откинул со лба жидкую прядь волос. Затем обернулся ко мне и продолжил:

— А чему вы удивляетесь? Арка Смерти — вовсе не светлый артефакт. Его не задобришь букетами роз или там, не знаю, золотом или молоком единорогов. Она хочет живые души. Не иначе. А мой дед оказался совсем не готов к такому повороту событий, хотя, казалось бы, чего проще — взял какого-нибудь брошенного младенца, у маглов этого добра пруд пруди — и иди себе, выкупай дружка. Но нет. Чистеньким захотел быть. Лучше проклятие на Род, чем шею обезьянке скрутить. Лицемер. Так ведь проще — после меня хоть потоп.

— Какое проклятие падет на Род? — разом охрипшим голосом переспросил я.

— Очень любопытное. Уникальное, можно сказать, — охотно пояснил Гриндевальд. — В одном из поколений родится Жнец. Будет это сын или пра-пра-правнук нарушившего законы Смерти или того, кого он вынес, не важно. Но он родится обязательно. Верный слуга Госпожи. Он будет лить кровь и поставлять души людей в Царство мертвых сотнями. Столько, сколько успеет, пока его не остановят. То есть не отправят на свидание к Госпоже. И это проклятие исполнилось в полной мере, как вы можете видеть.

Повисла тишина. Я пытался осмыслить сказанное. Все было логично. Очень логично. Миллионы, которые положил Гриндевальд на алтарь смерти, кровавые реки, затопившие мир. Крестражи Волдеморта. Его планы, одержимость бессмертием, чему я сам был свидетелем. Неясно было только одно.

— И кто же из вас Жнец? Вы или Волдеморт? — почти прошептал я.

— Понятия не имею, юноша, — Геллерт потянулся в своем кресле, как изрядно засидевшийся человек, и развел руками: — Тут я могу только предполагать. Скорее всего — оба. Видите ли, если я был Жнецом, а в этом в свое время я был уверен и даже гордился своей миссией, то я не выполнил свою роль до конца. Я ведь жив, но увы, не могу и мухи здесь убить. Уже почти полвека. Вот ваш Лорд, сам не зная того, и поднял знамя, выпавшее у меня из рук, если можно так выразиться. Все справедливо, между прочим. Ведь наши голубки были неразлучны до конца. Можно сказать, что они обвенчались на алтаре Смерти. Нерушимый союз. Хоть и не принятый людьми. Вот и платят теперь поровну. У смерти своеобразное чувство юмора.

А может быть, я слишком много возомнил о себе, а на самом деле был просто был предтечей вашего Лорда, кто знает? Или он — жалкий подражатель. Хотя — это все вряд ли. Слишком много совпадений. И если я был в курсе этой истории, то Том всегда оставался в полном неведении. А это наталкивает на определенные выводы. Так что я склоняюсь к первому варианту.

Повисло молчание. Я изо всех сил старался переварить полученную информацию. Но все это просто не укладывалось в голове. Мое состояние, разумеется, не укрылось от старика:

— Что, раздумываете, где младенца взять? Или уже сомневаетесь, так ли вам необходим ваш дядюшка? Мой вам совет, лорд Принц, бросьте эту затею. Цена слишком высока. Ведь, как вы сами изволите наблюдать, проклятие Арки Смерти совсем не выдумка. Вы хотите, чтобы вашего сына, внука наполнила неуемная жажда крови? Чтобы он стал проклятым, чудовищем вроде нас с милейшим Волдемортом? Хотите?

— А куда делась Мантия? — переспросил я. Обо всем этом ужасе можно было подумать на досуге, сейчас же важнее выяснить все до конца.

— Мантия? Не знаю. Дед брал взял ее у кого-то из потомков Певереллов, как я и говорил. Но у кого она сейчас — одному Мерлину ведомо. У Певереллов было достаточно родственников. Тогда. Сейчас поменьше, конечно. Признаться, именно мои люди чуть подсократили их численность. Человек так слаб, и многие просто не выдержали допросов. Мы почти отыскали ее, когда все закончилось. Одно могу сказать точно — она в Англии.

За моей спиной заскрипел зубами Бродяга, впервые за весь разговор напомнив о своем присутствии. Мне пришло в голову, что, возможно, он как чистокровный мог общаться с семьями, связанными с Певереллами. А значит, знал людей, потерявших близких по вине старика, сидящего перед нами. И именно этому чудовищу служил верой и правдой отец Сириуса. Что ж, не только у меня был вечер невероятных и совсем не приятных открытий.

— Ну что, вы согласны, что я ответил на все ваши вопросы? Пора приступать ко второй части нашей договоренности, — прервал наше молчание Геллерт и поднялся на ноги.

Его глаза жадно заблестели, он подошел вплотную к зеркальной поверхности, оказавшись всего в паре десятков сантиметров от меня. На таком расстоянии еще отчетливее стала видна болезненная бледность его лица. Под глазами лежали глубокие тени, а впалый, почти беззубый рот кривился в ухмылке.

— Возьмите портрет, лорд Принц, и прижмите его к плите, — тоном, не терпящим возражений, приказал он.

Я повиновался.

— Хорошо. Прижмите его ладонями. Плотнее, ну же. Насколько можете.

Я исполнил и этот приказ, он же со своей стороны повторил мой жест и тоже поместил ладони прямо напротив моих.

— Теперь постарайтесь направить свою магию в кончики пальцев. Как для беспалочковой магии. Вас же учили этому?

Я только кивнул. Конечно, учили! Вот только я вовсе не был уверен, что мои действия приведут к чему-то хорошему.

— Отталкивайте от себя потрет! Он должен пройти сквозь плиту! Действуйте, ну же! Вы дали слово!

Плюнув на осторожность, я сконцентрировался и постарался протолкнуть этот чертов прямоугольник сквозь стену. Он ощутимо завибрировал в моих руках. Спустя где-то минуту или две я почувствовал мощную волну с другой стороны. Как будто там была черная воронка. Она медленно засасывала портрет, он стал теплым, потом нестерпимо горячим. В какой-то миг у меня создалось впечатление, что я прижимал руки к раскаленному железу... На секунду отвлекшись, я бросил взгляд на Гриндевальда. Он мелко дрожал, его глаза налились кровью, а над губами отчетливо блестели бисеринки пота. Он что-то шептал, но слов я не слышал. В ушах стоял звон, перед глазами роились черные точки. Виски сдавило, я пошатнулся, и в тот же миг на мои плечи легли теплые руки Бродяги.

— Держись, Сев! Держись! Будь он проклят!

Кто проклят — портрет или Геллерт, — я уточнять не стал. Но, скорее, все же последний. Помощь Сириуса пришла как раз вовремя: прямоугольник в моих руках стал медленно таять и наконец полностью исчез. Я стоял, прижавшись ладонями к базальтовой плите, и тяжело дышал. Напротив, прямо на каменном полу, сидел Гриндевальд с портретом в руках. Из его глаз медленно текли кровавые слезы. Сам же он сотрясался от беззвучного смеха.