Черный Принц. Наперекор судьбе (джен)

Если судить по единственной открывшейся передо мной комнате, фамильный дом рода Розье не создавал впечатления обширного особняка. Но обстановка была сдержанной и довольно дорогой. Как сказал бы Люциус Малфой — не замок вельможи, а усадьба джентльмена. Навскидку мэнору могло быть лет триста-четыреста. Мощное магическое поле я почувствовал, едва переступил решетку камина. Весьма солидно, надо сказать.

— Добро пожаловать, профессор Снейп, добро пожаловать! — лорд Розье приветствовал меня, стоя в паре метров от камина. Он выглядел значительно бодрее, чем в наше последнее свидание в Хогвартсе. Во всяком случае, никакой бледности не было и в помине: он уверенно стоял, опираясь на неизменную трость, и протягивал мне руку для рукопожатия. Должно быть, магия мэнора благотворно сказывалась на состоянии главы рода Розье.

— Позвольте вам представить моего друга, лорда Рэфа Трэверса, — сразу после первых же приветствий добавил он.

Я только в тот момент заметил высокого статного мужчину, стоявшего на некотором отдалении. Скорее всего, он был ровесником Розье, но в его коротко стриженных черных волосах лишь кое-где проблескивали нити седины. Он был не так массивен, как лорд Флоренс, сухопар и явно очень подвижен. Не сходя с места, он слегка поклонился.

— Рэф, это профессор Снейп, наш выдающийся педагог, — с некоторым сарказмом представил меня лорд Флоренс, однако это высказывание не вызвало и тени улыбки на лице его спутника.

Лишь после официального представления он подошел к нам вплотную и крепко пожал мою руку.

— Я не знаю, как вас благодарить, профессор Снейп, — звучным глубоким голосом проговорил он. — Мэтью так много рассказывал мне о вас. Эти ваши дополнительные занятия боевыми искусствами привели его в полный восторг. Я очень рад познакомиться с вами поближе.

— Очень приятно, сэр, — я сдержанно поклонился.

Когда после первых приветствий мы устроились в предложенных хозяином мэнора креслах, лорд Флоренс не стал, к моему огромному облегчению, тратить время на светские разговоры, как я втайне опасался, и сразу перешел к делу.

— Согласно нашей договоренности, лорд... о, простите, профессор Снейп, я сразу связался со своим другом и полностью передал ему содержание нашего разговора. Как я и предполагал, у него оказалось несколько дельных мыслей на интересующую вас тему. Однако, Рэф, может быть, ты сам все расскажешь?

Лорд Трэверс кивнул и, откинувшись в кресле, внимательно посмотрел мне в глаза. Что-то в его взгляде меня настораживало, да и сами глаза — серые, почти прозрачные — пронизывали меня не хуже магловских рентгеновских лучей. Лорд Трэверс был не прост, весьма не прост; я на всякий случай усилил свои ментальные щиты и весь обратился в слух.

— Должен признаться, я был немало озадачен предложенной вами ценой, профессор Снейп, — спокойным, суховатым тоном начал лорд Трэверс. — Мы перед вашей встречей с Флоренсом не могли не строить предположений о том, что именно может вас заинтересовать. У нас были разные версии, но до такого никак не могли додуматься. Что и не удивительно. На моей памяти достаточно долгое время никто и не пытался проникнуть в тайны Арки Смерти. Уже лет сто точно. Я даже специально просматривал списки из архивов, чтобы прояснить этот вопрос. И оказался прав: люди, как это ни печально, совершенно утратили надежду постичь этот таинственный артефакт, или портал, если вам угодно. Все давно смирились, что тот, кто входит под завесу Арки, исчезает бесследно. И вдруг такая заинтересованность, — он хмыкнул и покачал головой. — Я взвесил все и пришел к весьма интересному выводу — остановите меня, если я ошибаюсь. Что, если, сказал я себе, это может быть связанным с недавним возмущением периметра вокруг Арки? А ведь это событие имело место совсем недавно. Вы можете не знать, но если кто-то попадает в пасть этого монстра, моментально происходит значительный выброс магии. Есть даже несколько научных трудов на эту тему. Ученые мужи доказали, что чем сильнее магически жертва, тем больше магии выбрасывают врата. Как плату. В древние времена магов специально бросали туда, чтобы подпитать ауру министерства. К счастью, теперь в этом нет необходимости, мы нашли намного более гуманный способ зарядить магические кристаллы. Но это я отвлекся, простите. Так вот, этим летом был просто колоссальный выброс, самый мощный из всех зафиксированных ранее. При этом он удивительно быстро иссяк, как будто кто-то перенаправил энергию совсем в другое место. А утром возле Арки был обнаружен человек. Мертвый. Все это не могло не привлечь мое внимание, как вы понимаете. Слишком много совпадений.

Он замолчал, не сводя с меня гипнотизирующего взгляда. Что ж, примерно такого начала разговора я и ожидал. Ничего неожиданного.

— Разумеется, меня очень интересует все, что связано с Аркой, — осторожно начал я. — И я отдаю себе отчет, что для получения лучшего результата надо обмениваться информацией в полном объеме. Однако прежде, чем я выложу все карты на стол, я хотел бы иметь гарантии, что все это не повернется против меня. При всем моем глубоком уважении, я не настолько хорошо знаю вас, господа, чтобы доверять вам тайны, от которых зависит моя жизнь. И не только моя. Так что я вынужден настаивать на магической клятве. Иначе этот разговор не может продолжаться.

Я перевел взгляд с одного собеседника на другого.

— Это ваше право, профессор, — ничуть не обидевшись, ответил лорд Розье. — Я подготовил текст клятвы, вы можете ознакомиться с ним.

Он вынул из нагрудного кармана свиток и протянул его мне. На изучение всех идиоматических выражений у меня ушло около двадцати минут. Все было чисто, текст практически стандартный, моя опека над учениками в Хогвартсе — а это была именно магическая опека, ни больше ни меньше, ни на что другое старики не были согласны — оплачивалась сохранением полной тайны изысканий, связанных с Аркой Смерти. Вся информация принадлежала только мне, лорды не имели права передавать ее, использовать или утаивать от меня. Я добавил от себя только фразу: "До смерти всех участников ритуала или до моего личного разрешения". Это уточнение не слишком понравилось моим оппонентам, но, переглянувшись, они все же согласились, добавив со своей стороны право требовать отчеты о поступках своих отпрысков, связанных с непосредственным увлечением последних идеями Темного Лорда. Именно в таком ключе. Подумав, я согласился. Доносить обо всех шалостях детишек все же не входило в мои планы, а о главном лорды имели право знать. Некоторая свобода в воспитании детей у меня все равно оставалась. На том и порешили. Едва призрачные браслеты принесенной клятвы растаяли на наших запястьях, лорд Розье удовлетворенно вздохнул и хлопнул Рэфа по плечу.

— Ну что, старый олух, я же говорил, все получится! — он повернулся ко мне. — Он до конца сомневался, что вы все же согласитесь, профессор!

— Это слишком большая удача для нас, поэтому маловероятно, — проворчал лорд Трэверс, и я впервые увидел, как он улыбается. — Я умею видеть Магию, профессор Снейп, как вы, наверное, уже догадались, это один из Даров нашего рода, и, посмотрев воспоминания моего внука, понял, что вы — весьма загадочная личность. Впрочем, как все представители вашего рода, которых я имел счастье знать. А заполучить настоящего Принца в учителя, да еще и на длительный срок? — он развел руками. — У Дамблдора отменный аппетит, но не думаю, что он способен переварить подобную устрицу. Да еще и с раковиной.

Они переглянулись с лордом Розье, и последний, усмехнувшись, покачал головой.

— Я полукровка, сэр. Так что я не совсем Принц, — поспешил поправить я Трэверса, но он вдруг звонко рассмеялся.

— Ну да. А я в таком случае — гоблин. Вы чистокровный, лорд Принц, в этом у меня нет сомнений. Но не беспокойтесь об этом. Хотите скрывать свою кровь — ваше право, не буду вам мешать. В мире не так много настоящих Видящих, так что у вас может получиться. Я не могу читать ваших мыслей, но ваша аура для меня — открытая книга. Если хотите, я с удовольствием позже дам вам несколько дельных советов, как лучше скрывать настоящее положение вещей даже от таких проныр, как я. В данный момент, простите, ваш статус слишком очевиден. Но об этом, с вашего позволения, поговорим попозже. А сейчас давайте о деле.

Он уселся поудобнее и поинтересовался:

— Вы так уверенно говорили о спасении из Арки Смерти, профессор. Значит, были прецеденты? Вам что-то известно о них?

Я вкратце рассказал все, что мне было известно из гоблиновских источников. Повисла непродолжительная пауза. Розье задумчиво потер переносицу:

— Не густо, но кое-что. Значит, К.М. и Дэвид, уже кое-что. И триста лет — не такой большой срок, чтобы все следы этих событий оказались окончательно утерянными. Даже странно, что этот случай не стал достоянием гласности. Такое событие! Должно быть, кто-то очень постарался сохранить его в тайне. Но я уверен, что в родовых библиотеках наверняка остались записи. Этим я и займусь, с вашего позволения.

— Вы сможете сделать это, не раскрывая истинных мотивов поисков? — решил все-таки переспросить я.

— О, это совсем не проблема. Скажем, я ищу все подробности жизни некоего Дэвида, оказавшего неоценимую услугу нашему роду триста лет назад. Пришло время отсроченного магического обета по отношению к нему или его потомкам. Или что-то в этом роде. Вариантов может быть очень много, и весьма правдоподобных, поверьте.

— Хорошо, — чуть поразмыслив, я был склонен согласиться: за столетия чистокровные роды накопили такое количество взаимных обязательств, магических клятв, обетов и проклятий, что сам черт ногу сломит. Так что в поисках загадочного Дэвида не было ничего из ряда вон выходящего.

— Со своей стороны, беру на себя все архивы Министерства, — вступил в свою очередь в разговор лорд Трэверс. — Буду изучать случаи возмущения магического поля вокруг охранной системы с целью предотвращения проникновения извне. Так я не буду вызывать подозрений. В мои обязанности как заместителя главы Отдела происшествий и катастроф входит полное право затребовать эти данные за последние триста лет. Для статистики, скажем. Там может остаться какой-нибудь след. Дэвид или этот таинственный К. М. могли быть служащими министерства, в конце концов. Думаю, уже через три-четыре недели я смогу предоставить вам первый отчет. Это же будет как раз ближе к рождественским каникулам, не правда ли? Это нам как раз на руку, вам в любом случае не стоит торопить события и слишком часто покидать Хогвартс на длительный срок. Директор — очень подозрительный человек.

— Да, во время каникул мне будет гораздо удобнее встретиться с вами, — кивнул я, мысленно соглашаясь с доводами лорда Трэверса. О том, что я в принципе могу покидать школу в любое время, ему было знать не обязательно.

— Прекрасно, — лорд Розье поднялся на ноги, и я поспешил последовать его примеру, — если мне удастся нащупать что-то раньше, я найду способ тайно передать все вам. А сейчас прошу к столу, господа. Надо же хоть как-то отметить наш тройственный союз.

* * *

Я подошел к дому на Тисовой улице, четыре, когда уже начало смеркаться. Впрочем, было еще только пять часов и мой неожиданный визит не мог особенно обеспокоить мирное семейство. Никакого особого дела к Вернону и Петунии у меня не было, Укрепляющий бальзам я оставил им с большим запасом, его точно должно было хватить до весны, а от остальных зелий хозяин дома уже давно отказался. Он был практически здоров, последствия аварии никак не сказались на его здоровье. Что предпринял тогда отец, чтобы не привлекать внимания к этому чуду исцеления, я не знал, но все прошло удивительно гладко. Даже Дамблдор, по-моему, поверил, что никаких серьезных травм Дурсль тогда не получил. Впрочем, в последнем я не был полностью уверен. Старика не так-то просто было обвести вокруг пальца.

Сегодня мне хотелось просто отдохнуть. Отдохнуть душой от интриг, заговоров, подозрений. Мои союзники по поискам, при всей своей внешней безобидности, были все же очень себе на уме, и с ними нельзя было расслабляться ни на минуту. Возможно, мои подозрения беспочвенны, но жизнь приучила меня быть всегда начеку. В этом мире я мог верить лишь ничтожно малому количеству людей, и Дурсли были одни из них.

Осторожно постучав в дверь черного входа, я прислушался: тишина, только где-то в отдалении мяукнула кошка, но тут же умолкла, удалившись, скорее всего, по своим делам. Охранники отряда Арабеллы Фигг не оставляли свой пост. Через пару минут дверь открылась, и Петуния, оставив свою сдержанность, повисла у меня на шее.

— Северус! Господи, как давно я тебя не видела! Входи же поскорей, ты совсем продрог! — она буквально втащила меня в дом и отпустила мою руку, только усадив в кресло гостиной, как будто я мог сбежать, стоит ей ослабить бдительность. — Ты голоден? Я как раз накрывала стол к чаю, пирог испекла. Вернон обещал к пяти освободиться. Он будет так рад тебя видеть! — не переставала щебетать она, но в ее глазах стояли слезы.

Было одновременно больно и тепло от ее неприкрытой заботы, от того, что она понимала... Все понимала...

— Не стоит, Туни. Я только из-за стола, — улыбнувшись, прервал я ее, — И я совсем ненадолго, просто хотел посмотреть, как вы тут. Как Вернон, боли не возобновились?

— Все хорошо. Я едва сдерживаю его, чтобы не напрягался. Только он не слушает. Ворчит, что здоровый, — все-таки смахнув слезу, ответила миссис Дурсль. — Сейчас с мальчишками в гараже закрылся. Я ему говорила — холодно, можно же машину в сервис отвезти. Ну куда там. Возятся с ней с утра. В обед еле мальчишек отмыла, а теперь, наверное, по-новой придется.

— Как Гарри с Дадли?

— Хорошо. Старший на учебу налег, хочет самолеты строить, это он по секрету Гарри сказал, но тот проговорился Вернону. А Гарри математика с трудом дается, только Дадлик и может ему объяснить, у меня терпения не хватает, — улыбнулась Петуния. — Зато читать любит и рисует хорошо.

— Я рад. Жаль, не смогу его увидеть.

— Почему? Можно же ему эти очки надеть! Останься на ужин, прошу тебя! Мы же так давно не говорили. Ты же один совсем... — спохватившись, она прижала ладонь к губам и виновато посмотрела на меня. Дурсли всячески избегали упоминать при мне имя лорда Эварда, как будто это что-то могло изменить.

— У меня есть Азарика, — поправил я ее, и она энергично закивала, — а еще целая школа лоботрясов. Так что скучать особо не приходится. Ты знаешь, мне даже понравилось преподавать.

Минут десять я в красках описывал свои уроки, заставляя Туни звонко хохотать. Удостоверившись, что я не унываю, она воспрянула духом и деловито поднялась.

— Вот что, я сейчас позову своих мужчин, и мы сядем за стол, отказов я не принимаю!

— Можно с тобой? — я поднялся с кресла и предложил ей руку. — Очень любопытно посмотреть, как мужская половина семейства Дурсль ремонтирует железного монстра.

А посмотреть действительно было на что. В довольно просторном гараже стояла новая машина Вернона Дурсля. Вернее, новой она как раз не была, а скорее весьма подержанной, ни на что другое у них пока не было денег, а принять помощь от меня они категорически отказались. Капот машины был высоко поднят двумя домкратами, и из-под него торчали ноги главы семейства и его старшего сына. Судя по звуку голосов, Вернон что-то объяснял Дадли, но отдельных слов слышно не было. Младший сын, то есть непосредственно Гарри Поттер, сидел на большой потертой кожаной подушке на полу возле машины и с любопытством заглядывал под капот. Возле него громоздились разнообразные ключи, отвертки, болты и другие железяки неизвестного мне происхождения. Физиономия мальчишки, как и предсказывала Петуния, оказалась основательно измазана, он был облачен в растянутый свитер, явно принадлежавший когда-то отцу, так что рукава пришлось закатать чуть ли не наполовину, но, несмотря на свой замызганный вид, выглядел очень довольным жизнью.

— Ключ на двенадцать, Гарри, — крикнул Вернон из-под машины и протянул руку. Мальчишка немедленно вложил требуемое в открытую ладонь. — Спасибо. Приготовь отвертку, плоскую. Она скоро понадобится.

— Он сам захотел помогать, мы не заставляли, — услышал я шепот Петунии и удивленно обернулся.

"Неужели ей могло прийти в голову, что я могу обвинить ее в этом? Вот чудачка!"

— То-то я и вижу, несчастный забитый грязный сирота в обносках, — укоризненно покачал я головой и подмигнул, а Туни, не удержавшись, фыркнула.

— Не оттянуть от этой машины. Хорошо хоть согласился под нее не лезть. Они на настиле лежат, но все равно холодно. А он такой маленький, еще простудится.

— Эксплуататоры, пользуетесь детским трудом! — усмехнулся я и серьезно добавил: — Он счастлив, Туни, а это самое главное. У него есть то детство, о котором я мог только мечтать. Вы молодцы.

— Ты правда так думаешь? — Петуния обернулась на деловито копошащегося в железках племянника, — Слава богу! Не поверишь, как меня совесть все время мучила. У него же должна была быть совсем другая жизнь, понимаешь? В волшебном мире. Среди живых игрушек и других чудес, какие я и представить себе не могу. А я как будто украла ее у Гарри. Ведь могла же отдать его вам, с лордом Эвардом вы бы смогли его воспитать как мага. Но я не смогла. Я слишком люблю его и не представляю, как можно с ним расстаться. Это эгоизм, нужно было думать о его будущем, а не о своих чувствах, но я ничего не могу с собой поделать. Надеюсь, он меня поймет и простит, когда вырастет, — всхлипнула она.

— Такая умная женщина, и говоришь такие глупости! — я осторожно стер пальцем слезу с ее щеки и повернул в сторону племянника. — Посмотри, он счастлив. У него есть мама и папа, брат. Его любят, и он знает об этом. Магический мир — это не сказка, Туни. Он жесток, впрочем, как и мир маглов, Гарри еще успеет познакомиться с ним. А пока пусть у него будет дом. Семья. Детство. И пирог к чаю, который наверняка сгорел, пока ты тут глупости говоришь.

Петуния ойкнула и бросилась на кухню.