Леса, полные пророчеств (гет)

В рождественский сочельник деревушка Оттери-Сент-Кэчпоул будто попала в сказку. С небес шел легкий снегопад, и крупные белоснежные хлопья медленно опускались на землю.

Молли и Артур Уизли ждали гостей на праздник и смеялись каждый раз, когда кто-то прибывал камином или входил через дверь. Каждый восторгался удивительной зимней погодой: даже морозный воздух, проникающий внутрь дома, не портил впечатление от рождественского дня у хозяев.

Молли, призадумавшись, смотрела на украшенную большую ель: раньше игрушки на рождественское дерево развешивали дети семьи Уизли. Сегодня она воспользовалась магией и украсила елку за несколько минут, но еще год назад утром в сочельник в их доме царила традиционная суматоха. Джинни развешивала шары и ленты, Рон помогал ей, а близнецы носились вокруг как сумасшедшие, мешая брату и сестре.

Молли вздохнула, вспомнив про Фреда. Игрушки, которые он любил, она тоже помнила.

— Все хорошо? — спросил Артур, обняв Молли сзади.

Он наблюдал за ней пару минут. Чтобы поддержать, положил ей голову на плечо и тоже осмотрел гостиную: убранство вышло, как всегда, очень праздничным.

— Да, — медленно кивнула Молли и улыбнулась.

Первыми в «Нору» прибыли Гарри с Джинни и Рон с Гермионой: они, смеясь, вовсю обсуждали прогулку по Лондону. Мальчишки обняли про очереди миссис Уизли и сразу устремились к двери, ведущей на задний двор. Рон крикнул, что хочет взять реванш за игру в снежки, и Гарри побежал за ним. Джинни и Гермиона уселись пить чай, обсуждая суматоху, царившую на улицах города.

Вскоре появились Билл с Недой: выразив восторг при виде зимней погоды, заставшей врасплох Англию в канун Рождества, они тоже поспешили присоединиться к шумному веселью в саду.

День медленно клонился к вечеру. В кухне играло любимое радио миссис Уизли — вовсю звучали рождественские баллады и лиричные песни о любви. Дети вернулись: дом наполнялся суетой и радостным предвкушением.

Следующими гостями стали семейство Блэков и Андромеда Тонкс. Шагнув из камина, Флер радостно воскликнула:

— Вы видели, как там красиво?

Сириус закатил глаза:

— Вряд ли они заметили, дорогая. Иначе почему все сидят дома?

После этих слов все заулыбались.

Андромеда, улыбаясь, взяла малышку Виктуар, чтобы раздеть ее. Сириус и Флер проследовали к двери. Подмигнув присутствующим, Блэк вышел из дома.

Молли захлопотала и принялась помогать миссис Тонкс. Когда Артур приглашал гостей на рождественский ужин, он не мог оставить семью Блэков без внимания. Мистер Уизли знал, что его жена не особо жалует Сириуса: Молли относилась к Блэку с настороженностью. Ее не впечатлял его максимализм — в юности дел Сириус натворил немало. В разгар войны она терпела его, когда приходилось жить в особняке на Гриммо — того требовали общая цель и Орден Феникса. Больше всего ее раздражало, как Сириус поддерживал Гарри Поттера и его идеи: молодежи пора действовать, а не сидеть сложа руки.

Долгое время Молли считала безрассудство синонимом к имени Сириуса. Но в последнюю пару лет относилась к нему снисходительно: Блэк стал семейным человеком и утратил тягу к опасным приключениям. Вскоре она привыкла к Сириусу и уже не считала его появление в своем доме неприятным.

Любые шероховатости в их общении теперь сглаживала Виктуар: она могла поднять настроение кому угодно. Молли, уже несколько лет мечтающая о внуках, с удовольствием наблюдала за малышкой. Пока все члены семьи собирались в гостиной, Молли с Андромедой оборудовали детский уголок и возились с девочкой.

Вернулись Сириус и Флер: с довольными улыбками на лицах и раскрасневшимися щеками. Флер что-то щебетала вполголоса на французском, а остальные играли в миниатюрный домашний боулинг. От такого подарка Артур немного засмущался, но вскоре освоил магловскую игру, обогнав по итогам партии Рона, Гарри и Билла.

Двери вновь открылись: Ремус Люпин и Кингсли Бруствер прибыли в «Нору» прямиком из министерства.

— На улице очень красиво, — отметил Ремус, когда снял пальто.

— И ты туда же! — весело сказал Блэк, пожимая другу руку.

— Ты, в отличие от нас, наблюдаешь зимние пейзажи из окон замка в Шотландии, а мы работаем под землей, — парировал Люпин, проходя в гостиную.

Кингсли тоже усмехнулся.

— Между прочим, даже в кабинете министра не видно, что творится на улице.

— А вы как всегда слишком много работаете, — Молли поприветствовала вошедших гостей.

Затем она подала знак Артуру: можно звать всех за стол. Когда Молли взмахнула волшебной палочкой, чтобы подогреть еду, со стороны входной двери опять послышался шум: очередные гости.

— Ого, кто пришел, — присвистнул Рон и радостно улыбнулся.

У дверей стояли Джордж и Перси. Они стряхивали снег с волос и о чем-то переговаривались, а затем шумно поздоровались со всеми.

Молли еще не успела сесть за стол: увидев сыновей, она бросилась к ним. Артур тоже встал и прошел в прихожую, сунув руки в карманы. Свою радость он выразил скромнее, чем жена, но от того, что в канун Рождества дома собралась вся семья, почувствовал себя счастливым.

— Ох, мам, ну что ты!

Это засмущался Джордж, когда Молли стиснула его в объятиях. Перси она тоже обняла, а затем потрепала по голове.

Братья поспешили к столу, а мистер Уизли слегка приобнял Молли: улыбка на лице смешалась со слезами в глазах, но она лишь вздохнула, а затем раздала последние команды перед ужином.

Джордж, взмахнув палочкой, наколдовал небольшого Санту с упряжкой под управлением маленьких резвых бурундуков. Те звонко рассмеялись и запели традиционную рождественскую песню. Упряжка устремилась вверх под потолок и сделала несколько быстрых кругов над головами гостей, после чего приземлилась рядом с окном в сад. От представления бурундуков маленькая Виктуар радостно завизжала, и все рассмеялись.

Наконец, начали ужинать под поздравления каждого и под заводную музыку из старенького радиоприемника. Несколько раз бокалы поднимались за тех, без кого победы в войне бы не случилось. Гарри очень смущался, когда ему хлопали, и в ответном слове поблагодарил всех присутствующих, уделив особое внимание друзьям.

— Нет, вы представляете, — Сириус Блэк делился впечатлениями от работы в Хогвартсе. — Младшекурсники хоть слушаются, но что творят старшие курсы... Даже экзамены их не смущают! В начале семестра мне пришлось сразу на нескольких занятиях отвечать на вопросы о своих татуировках, а не о грядущих С.О.В.!

Все расхохотались и принялись вспоминать учебу в школе.

Сириус, продолжая слушать болтовню за столом, немного задумался. Ему вспомнилось прошлое Рождество: тогда они отмечали праздник на площади Гриммо. Он, как хозяин, тоже говорил тост — с надеждой на то, что в следующий раз они отметят праздник в том же составе, но с Гарри, Гермионой, Роном и Ремусом. Сейчас в памяти Блэка всплыла картинка: в тот раз во время его пожелания за столом отсутствовал Фред Уизли — и сейчас старшего из близнецов с ними уже не было.

Сириус на секунду нахмурился, проведя параллель: его слова сбылись. Вторую руку Блэка легко сжала Флер, взглянув мужу в глаза. Секундное замешательство, и они, поймав взгляды друг друга, словно подумали об одном и том же, но вскоре отвлеклись и перестали вспоминать прошлое.

После ужина все расположились в гостиной: обменивались подарками, шутили и устраивали сценки. Сириус, Кингсли, Ремус и Артур стояли чуть поодаль, обсуждая, как идут дела в министерстве. Флер расположилась на широком диване с Виктуар, и рядом с ними сидели Андромеда с Молли, а с другой стороны — Билл и Неда.

— Она просто обожает, когда мы колдуем! — Флер увлеченно рассказывала забавные истории о малышке, а Неда внимательно ее слушала.

Билл, облокотившись на спинку дивана, приобнял жену и задумался, как дети притягивают к себе взгляд. Он усмехнулся: миссис Уизли сегодня бросила несколько слишком долгих взгляда на Билла, но он лишь отмахнулся от матери.

Он поднял голову и встретился взглядом с Флер: они смотрели друг на друга несколько секунд. В мыслях промелькнули давние воспоминания и легкая ностальгия. Обоим иногда казалось — история после нескольких свиданий могла пойти по другому пути. Но у каждого была своя судьба, и сейчас Билл и Флер лишь улыбнулись друг другу, сохранив в сердце несколько приятных мгновений.

Ремус поставил бокал на стол, а затем посмотрел на часы: вечеринка была в самом разгаре. У окна, рядом с елкой, он заметил Гермиону — и не смог не подойти.

— Почему не со всеми? — спросил он, оказавшись рядом.

Гермиона погладила кота, сидящего на подоконнике. Живоглот недовольно мяукнул и тут же спрыгнул вниз: ему не дали поиграть с маленькими бурундуками из наколдованной игрушки Джорджа.

Она взглянула на Люпина с улыбкой, а потом посмотрела в окно. До сих пор, если приглядеться, можно было заметить движение снежинок в воздухе на улице. Но в темноте Гермиона с Ремусом видели и собственное отражение — будто стояли перед зеркалом. Гирлянда на подоконнике и свет от огоньков на елке подсвечивали их лица.

— Знаешь, я вспомнила прошлое Рождество, — сказала Гермиона, смотря на Ремуса в отражении.

Он поймал ее взгляд, и в памяти всплыли картинки — страшные, которые хотелось забыть.

— Я удивляюсь, как мы смогли выбраться оттуда, — ее тихий голос пронизывал до мурашек, и Ремус поежился. — До сих пор стоит перед глазами: зловонная лачуга, липкий ужас и огромная змея, которая набросилась на Гарри...

Люпин поморщился: он тоже не жаждал вспоминать ту рождественскую ночь. После пережитого кошмара в Годриковой впадине их троих трясло еще несколько дней, а Гермиона вздрагивала от каждого шороха.

Ремус дотронулся до плеча Гермионы. Она обернулась: в глазах стояли слезы, и Гермиона медленно вздохнула.

— Но сейчас мы здесь, — Ремус попытался улыбнуться в знак поддержки.

Это у него получилось плохо, словно усталость прошлого Рождества вновь навалилась всем своим грузом. Гермиона кивнула, вдруг поняв: думать о плохом в праздник ни к чему. Она смахнула слезы и посмотрела на Люпина.

— Как ты, Ремус? — спросила она, стараясь перевести тему. — Я слышала о твоей конференции в октябре — ужасное недоразумение.

— Ты так считаешь? — заинтересованно уточнил Люпин: самому вспоминать провал на международном мероприятии не хотелось.

— Безусловно! — воскликнула Гермиона, вдруг взмахнув руками. — Не ожидала подобного от Европы, их взгляды казались мне более современными.

Перемена в настроении Гермионы Ремуса позабавила: так быстро тоска сменилась в ней жаждой справедливости.

— Зато теперь мы с Кингсли можем предполагать, как вести политику дальше, — скрыв легкую улыбку, сказал Люпин.

— Странно, что после всех событий этого века они позволяют себе разделение волшебного сообщества, — Гермиона покачала головой, а затем вздохнула: — Но я уверена, что у тебя все получится.

— Спасибо, Гермиона, — кивнул Ремус. — Мне важно, что ты веришь в меня.

Он сказал это не задумываясь. Задумчивая улыбка Гермионы через пару секунд сменилась удивлением.

— Знаешь, я так и не поблагодарила тебя за подарок.

Он заинтересованно взглянул на нее.

— Я о мемуарах Мирриад, — пояснила она. — Потрясающая книжка. Ты читал ее?

Ремус усмехнулся, поняв: она говорила о подарке на день рождения. Тогда Люпин обежал все доступные ему книжные магазины в поисках той книги. Рукопись он отпечатал в единственном экземпляре и отдал его Гермионе.

— Я успел пролистать ее, — ответил Ремус. — Ты прочитала?

— Конечно, — она просияла. — Я очень благодарна тебе за нее. Тебе эти истории тоже понравятся!

— Вот как? — он улыбнулся в ответ.

— Обязательно отправлю тебе книгу, как вернусь в Хогвартс, — пообещала она.

Ремус смотрел на Гермиону с улыбкой и хотел сказать что-нибудь еще, как услышал зовущий его голос:

— Люпин!.

Кингсли Бруствер махнул ладонью в свою сторону, а рядом с ним стояли Артур и Билл. Рем виновато взглянул на Гермиону, но она лишь кивнула:

— Жди от меня посылку.

Ремус, отвернувшись, через несколько шагов столкнулся с Сириусом. Блэк внимательно посмотрел на друга, заинтересовавшись его загадочной улыбкой, но не успел ничего спросить: они подошли к Брустверу и Уизли. Гермиона уступила место у окна Живоглоту, а сама вернулась к друзьям.

Вечер продолжился танцами: возле елки кружились Гарри и Джинни, Рон и Гермиона, Билл и Неда. Молли и Артур тоже присоединились к танцующим парам и вскоре под аплодисменты остальных обогнали молодых в хореографии.

Кингсли и Андромеда уже ушли домой. Да и Флер тоже засобиралась: Виктуар уже пора было укладывать спать.

Ремус, сложив руки на груди, задумчиво наблюдал за происходящим. Вдруг возле танцующих Гарри и Джинни донеслось радостное улюлюканье: с потолка выросла заколдованная омела. Люпин улыбнулся, когда все стали громко хлопать парочке. Гарри, притянув к себе Джиневру, оставил на ее губах целомудренный поцелуй. Им зааплодировали: Гарри и Джинни, немного смутившись, вышли из центра образовавшегося круга.

Ремус смотрел в ту же сторону: словно в замедленной съемке он заметил, как Рон подал ладонь Гермионе, приглашая ее под омелу. Люпин даже не успел одуматься, как его за рукав потянула Флер:

— Рем, поможешь с Вики? — тихо сказала она, развернув его к себе, и через мгновение вручила дочь Ремусу.

Он, крепко держа Виктуар, отступил за Флер. По шумным овациям из середины толпы возле елки Люпин понял, что произошло. Он взглянул на Виктуар: малышка выглядела сонной, но встретившись глазами с Ремусом, тут же ему улыбнулась. Сердце Люпина оттаяло, а возникший приступ неожиданной ревности быстро утих: Вики всегда умела поднять ему настроение.

Он вздохнул, переглянувшись с Флер, и тут к ним подошел Сириус. Уже через несколько минут они приготовились двинуться в путь. Радушно попрощавшись с остальными, Блэки и Люпин исчезли в зеленом пламени.

Миссис Уизли согрела чай, и вскоре они всей семьей расположились на диване и креслах: вытаскивали пожелания из огромного рождественского носка, играли в фанты и разгадывали слова.

Казалось, они словно вернулись в далекое прошлое: без войны и надвигающейся угрозы. Да, не хватало Фреда — главного заводилы среди всех братьев. Каждый сегодня думал об одном из близнецов, потому что не вспомнить Фреда в Рождество казалось невозможным. Но даже Джордж этим праздничным вечером улыбался, наблюдая за семейными играми и той легкостью, что появилась с недавних пор и в нем тоже.

Уютный вечер возле рождественской ели продолжался. Живоглот вновь караулил возле подоконника маленьких волшебных бурундуков и планировал ночную охоту. Некоторые подарки уже едва заметно вздрагивали от ожидания, когда их откроют.

Семья Уизли, отпустив прошлое, вступала в новый виток времени. Они позволили себе вновь ощутить обыкновенное счастье и радость теплых встреч. И этого чувства у них теперь было не отнять.