Некромант Белого Альянса (джен)

Здание архива было возведено в числе первых сооружений столицы. Еще на этапе строительства здесь собирались все наиболее важные документы, которые позже сортировались, подписывались и превращались в историю города. Изначально это белоснежное трехэтажное здание было неким подобием штаба, где герои войны и генералы разрабатывали стратегии и обсуждали распределение сил и ресурсов. Все ключевые события происходили на первом этаже. Здесь, в огромном зале с десятками толстых колонн и идущими от потолка до пола окнами, легко размещались полтысячи человек. Далеко не все участвовали в военном совете, но практически каждый оставлял донесения или результаты эксперимента, или еще какие важные записи, которые складировались в шкафах по периметру зала.

Позже, когда война с некромантами закончилась, а вокруг столицы начали появляться деревни, в это же здание, уже по привычке, приносили свои отчеты стражи города, охранники деревень и старейшины, патрульные и владельцы лавок. Шкафов с каждым новым сезоном становилось все больше, а свободного места — меньше. Не менялось только количество работников архива. Две пожилые женщины едва-едва успевали принимать нескончаемый поток бумаг. Разбирать же каждый отчет было некому.

Во время войны с племенем некромантов отчеты обрабатывал один из героев, способный в мгновение ока понять содержимое очередного документа. Но ни у кого после просто не нашлось подходящих способностей. Вместе с этим никто не видел особой необходимости в этом — важные и срочные вещи всегда решались на месте, а прошения подавались напрямую тем, к кому были обращены.

И теперь некогда значимое сооружение, в стенах которого была выиграна война с некромантами, превратилось в пыльный заставленный высокими массивными шкафами склад с горами бумаг.

Несмотря на нехватку рабочих рук, останавливать работу архива никто не собирался — таково было требование последнего ушедшего героя. А потому сюда ссылали на практику всех слабых учеников академии, которые не могли принести большой пользы в реальном бою и были скорее обузой. И ничего удивительного не было в том, что класс бессильных также отправили разбирать бумаги.

Вопреки мнению большинства преподавателей и учеников, что архив подобен каторге, Эсон видел в подобной стажировке лишь преимущества. Самое важное — возможность найти отчеты патрулей шестилетней давности, которые должны будут пролить свет на исчезновение его родителей. Для учеников же это был хороший шанс узнать, что происходит в столице и за ее пределами. Но было и еще кое-что.

Далеко не все записи в архиве рассказывали о завершенных событиях. Многие из них были лишь обобщением информации или временном решении той или иной ситуации. Особенно часто в архиве навсегда хоронились нерешенные проблемы бедняков, до которых знати не было никакого дела. Такие проблемы считались открытыми прошениями, за выполнение которых была положена награда. Таким образом Эсон намеревался добиться сразу трех целей: узнать о своих родителях, обучить учеников и заработать немного денег для класса.

Собравшись перед самым рассветом, дети в сопровождении профессоров Эсона и Баньи отправились к зданию Архива. Дорога от ворот Академии шла по внутреннему кольцу столицы, где жили самые богатые и влиятельные люди всего Белого Альянса. Роскошные фасады их вилл поднимались вверх на три, иногда даже на пять этажей вверх. Здания словно смотрели на учеников с пренебрежением своими огромными витражными окнами, закрытыми тончайшим стеклом, насмехались над их бедностью и беспомощностью, кричали о величии своих владельцев. Чтобы пройти мимо каждой отдельной виллы требовалось не меньше пятисот шагов, и за каждым шагом, казалось, следил невидимый надзиратель, наслаждающийся своим превосходством и одновременно испытывающий отвращение, что по идеально ровному белоснежному камню ступают ноги бессильных детей.

— Ненавижу ходить здесь, — поежилась Елима.

— Привыкай, — равнодушно ответил Эсон.

— С чего бы это? — огрызнулась ученица, поправляя густую прядь светлых волос.

— Елима, нам же постоянно ходить на практику, — попробовала успокоить ее Терна.

— И это тоже правда, — подтвердил объяснение юной целительницы профессор.

Владения знати сменяли друг друга, роскошной стеной выстроившись слева от идущего класса. Справа же на огромном расстоянии друг от друга располагались рестораны и магазины, которые будто вросли в стену, отгораживающую внутреннее кольцо от остального города.

Ранним утром, когда солнце только успело окрасить яркими оранжевыми тонами небо с редкими рваными облаками, на дороге почти никого не было. За час ходьбы класс не встретил ни одного обитателя внутреннего кольца. Лишь однажды Нат заметил, как возле одного из магазинов слуга разгружал телегу.

Когда впереди показался мост столичного замка, Банья свернула влево и констатировала:

— Добрались.

Здание столичного архива располагалось совсем рядом с замком, круглое трехэтажное здание с высоким фундаментом смотрело на дорогу двумя высокими массивными дверями, созданными алхимией из непонятного матового материала. Двери словно были сделаны из дерева, на них легко угадывался рисунок древесных колец, но при ближайшем рассмотрении этот рисунок распадался на крохотные поры, словно камень изъели крошечные насекомые, а рисунок создала забившаяся в тоннели насекомых пыль. Но в действительности бежевый материал был чистым и, что удивило Эсона больше всего, гладким. Молодой профессор хотел рассмотреть двери чуть детальнее, может даже напитать их немного магией, чтобы понять, что за неведомый материал использовался при создании этих дверей. Но правая створка внезапно распахнулась, и за ней показалась невысокая женщина средних лет.

— О, очередные изгнанники появились? — недовольным высоким голосом заверещала она.

— Здравствуйте, — вежливо улыбнулась Банья, не позволяя своему ошарашенному подобной встречей коллеге взять инициативу. — Третий класс Белой Академии, мы здесь на стажировку на всю эту неделю.

— Третий! — едва не срываясь на визг воскликнула женщина, замолчала на пару секунд, накручивая на палец локон длинных каштановых волос, затем спросила. — Не маги и не воители?

— Именно так, —кивнула профессор-алхимик.

— Ха! — воскликнула работница архива, растянула губы в надменной змеиной улыбке, осознавая свое превосходство, затем недовольно махнула рукой и скомандовала. — За мной.

Архив внутри был заставлен шкафами, на которых валялись книги вперемешку с отдельными листами бумаги, тут и там без какой-либо системы стояли столы, заваленные кипами бумаг и горами свитков. В некоторых местах отчетливо виднелся толстый слой пыли, и было очевидно, что за архивом никто не следит.

— Сегодня я собираю тут мусор, — провизжала женщина, — а вы, — она задумалась, — да можете делать что хотите. На втором этаже есть несколько коек. Главное, не лезьте ко мне с тупыми вопросами.

Сказав это, работница архива обошла массивный стол, стоящий напротив дверей, и села на большой стул. С овечьей шкурой сверху он был больше похож на лежак с высокой спинкой. Женщина укрылась куском тонкой ткани, некогда бывшей шторой, и закрыла глаза.

— Не так я себе это представляла, — разочарованно вздохнула Банья.

— Да тут не лучше, чем было в «Конюшнях Мирлена», — заметил Аспир.

— Может просто все сожжем? — предложила Елима.

— Год девяносто седьмой, неделя тридцатая, — прочитал Эсон дату на первой попавшейся в руки бумаге, сделал паузу и обвел глазами учеников, убедившись, что сумел привлечь их внимание. — Давайте посмотрим, какие тут еще есть года, и начнем сортировать все это по времени.

— Профессор! — возмутилась Елима. — Вы видели, сколько тут бумаг?

— Конечно видел, — кивнул молодой профессор. — Именно по этой причине нам стоит начать прямо сейчас.

Пока ученики сортировали по времени бумаги на первом заваленном столе и в ближайшем к нему шкафу, Эсон и Банья осмотрел первый этаж архива и нашли каменные обложки, в которые можно было бы складывать отдельные листы. А после небольшой манипуляции маной такие обложки сохраняли ключевые данные размещенных в них листов, вроде даты и типа обращения.

Работа шла медленно. На каждом столе и в каждом шкафу вперемешку лежали прошения и отчеты за последние десять лет. Даже в семь пар глаз и рук разбирать копившиеся годами завалы было сложно. Но создатель архива был не просто Героем войны, он определенно знал, как организовать архив, и оставил после себя систему, в которой реально разобраться даже столкнувшись с ней впервые.

Каменные обложки легко впитывали ману и позволяли узнать их содержимое, просто посмотрев на торец. При этом хранились они в ящиках на втором этаже. Шкафы отличались друг от друга высотой полок, подразумевая хранение обычных и больших листов. По ширине же каждый шкаф вмещал ровно двадцать три обложки, и под каждой из них, ровно по центру, оказывалось небольшое углубление для удобного извлечения каменного хранилища. Кроме этого каждая полка и шкаф были пронумерованы, что, как легко догадался Эсон, задумывалось для легкого ведения каталога.

К обеду класс бессильных окончательно разобрался, как пользоваться шкафами и каменными обложками. Но дети успели обработать лишь один шкаф и два стола. Зато теперь стало понятно, что в действительности в архиве не так много бумаг, как казалось с первого взгляда. Разглаженные и аккуратно разложенные по соответствующим обложкам отчеты и прошения стали занимать гораздо меньше места. Настолько меньше, что содержимое двух столов и одного шкафа легко поместилось на полках последнего, оставив свободными два яруса из семи.

— Вот видите, — приободрила учеников Банья во время обеденного перерыва, — а вы боялись.

— Здесь пара сотен шкафов, — недовольно пробурчал Сумле, с привычным серьезным выражением лица, окинув лабиринт из шкафов, — за пару лет, быть может, и отсортируем.

— Вообще ужас, — грустно вздохнула Терна перед тем, как отправить в рот очередную ложку с супом.

— Не переживайте, — поспешил успокоить учеников Эсон. — Дальше все пойдет быстрее.

Молодой профессор оказался прав. Приноровившись пользоваться системой и научившись быстро искать даты, дети к вечеру успели разобрать и систематизировать содержимое еще трех шкафов. А впереди было еще четыре дня.

Возвращаться в Академию никто не спешил. Слуги приносили к зданию архива еду на целый день, так что класс бессильных с утра до вечера занимался тем, что сортировал бумаги, заполняя полку за полкой, шкаф за шкафом. К концу недели дети не без помощи своих наставников сумели заполнить более двух дюжин шкафов. Бумаг накопилось настолько много, что пришлось складировать отчеты отдельно от прошений, а в последние несколько дней и вовсе Эсон принялся разбирать прошения на удовлетворенные и оставленные без внимания.

Большую их часть составляли мольбы бедняков о снижении налогов или отсрочки оплаты за обучение их детей, оставшихся без класса и способностей. Нередко попадались и просьбы проверить соседа, который, якобы, проводит ритуалы некромантов в своем доме. Самыми редкими среди прошений были пропажи людей.

За последние два года такие прошения почти не встречались, но чем раньше были бумаги, тем чаще мелькали запросы на поиск людей. У кого-то пропадали пожилые родственники, у кого-то из дома уходил муж или жена. А в прошениях пятилетней давности начали попадаться случаи пропажи детей.