Большая ошибка Шерлока Холмса (джен)

Спустя час, подчистив память Дадли и доев оставшийся гамбургер, Джон отправил Гермионе патронус.

И еще через десять минут уже сидел у нее дома, в гостиной, пил чай с молоком — и молчал. Гермиона неловко присела на краешек дивана. Рон прислонился к дверному косяку, не зная, куда деть руки.

А Джон всё не мог подобрать слова, которыми можно сказать им о том, что произошло.

— Не тяни, дружище, — наконец, нарушил тишину Рон. — Выкладывай уже.

— Это сложно… — Джон встал, отодвигая недопитый чай, подошел к Рону, положил руку ему на плечо и сказал — как прыгнул в ледяную воду: — Джорджа больше нет.

Он все равно не знал, как сказать об этом мягче и деликатней. Да черт возьми, что бы он ни сказал — ситуации это не изменит.

— Джорджа? — переспросил Рон с пустым непонимающим взглядом. — Нет?

— Это был он, с самого начала, — Джон повернулся к Гермионе, потому что смотреть в глаза Рону просто не мог. — Единорог, зеркало, оцепеневшая девочка, тот дементор… И Криви — тоже он.

— Гарри… — Гермиона тоже встала, нервно сцепила пальцы, — как это возможно? Зачем?

Джон хотел было начать говорить, но в горле стоял тугой соленый ком. С трудом проглотив его, он спросил:

— Есть омут памяти?

У Гермионы он был — совсем не такой роскошный, как у Дамблдора, просто небольшая каменная чаша без узоров. Но главное — он работал.

Коснувшись палочкой виска, Джон отделил воспоминание о своей встрече с Джорджем и опустил его в омут. А потом все втроем они нырнули в его глубины.

Переживать это во второй раз, пусть даже просто свидетелем, было сложно и больно.

У Рона в какой-то момент подкосились ноги, и Джон обнял его, поддерживая. Друг в ответ стиснул его плечо с такой силой, что, должно быть, оставил синяки.

Это были воспоминания Джона, поэтому Рон с Гермионой видели всё то, что видел он: духи умерших, отражение Фреда в разбитом зеркале, последнюю схватку двух братьев…

У Гермионы по щекам текли слезы.

И когда Джон из прошлого очистил котел «Эванеско», и воспоминание прервалось, она принялась шмыгать носом, как маленькая напуганная девочка.

В гостиной опустились прямо на ковер. Рон пробормотал: «Зато теперь они вместе».

Немного поколебавшись, Джон, у которого уже было время, чтобы пережить и осознать всё произошедшее, встал и нашел в шкафу стаканы и огневиски. Налил буквально по глотку — в терапевтических целях.

И только допив свою порцию, Гермиона спросила слабо:

— Почему так сложно? Я не понимаю, Гарри… Зачем так сложно?

Джон уже думал об этом, но ясной картины и у него не складывалось. Встав с пола, он прошелся вдоль стены и попробовал объяснить, как понял:

— Я думаю, что изначально плана у него не было. Был ритуал, были какие-то наработки, но не было ни воскрешающего камня, ни, главное, меня. Много лет у него ушло на то, чтобы разобраться с загадкой и…

— И научиться делать то, что нужно для ее решения, — тихо добавила Гермиона. Джон вспомнил слова: «Я мог бы рассказать тебе, как извлекать душу из человека», — и кивнул. Да уж, такого не пишут в «Расширенном курсе заклинаний».

— Потом он начал искать меня.

— Мы все время от времени начинали тебя искать, если честно, — подал голос Рон. — Но ты хорошо спрятался.

— И это останавливало Джорджа. Даже, возможно, заставляло вовсе отказаться от попыток, зажить обычной жизнью... Он был уверен, что правильно понял намек на Дары Смерти и того, кто ими владеет, и не готов был рискнуть и провести ритуал самостоятельно. Скорее всего, это была идея фикс.

— А потом…

— Потом я появился на праздновании победы. Мы тогда с ним поболтали, но недолго. Я потерял его из виду — а вскоре нашли зеркало и единорога.

— Зачем? — хрипло спросил Рон.

— Потому что он знал Гарри Поттера и надеялся, что это заставит его остаться, — ответила Гермиона вместо Джона. — У него ведь не было готово всё остальное, значит, ему нужно было держать Гарри где-то поблизости.

— Не вышло. И тогда…

Эта мысль пришла в голову Джону только что, но показалась на удивление верной:

— Это только догадка, но думаю, тогда он решил сделать Криви своим соратником. Не знаю, что он ему наплел, может, сказал, что я смогу воскресить его брата, а может, пообещал, что с моим возвращением в магическом мире настанут перемены…

Джон продолжал говорить: по одному он вспомнил каждый шаг Джорджа.

— Помнишь мертвую кошку? Думаю, это была тренировка заклинания-дементора. Или артефакта… Или любого другого способа, которым он вытаскивал душу. Он тренировался на кошке, а когда достиг цели, решил не избавляться от тела, а использовать его, чтобы привлечь мое внимание. Думаю, Криви сказал ему, что найти меня в маггловском мире будет непросто.

Идея повторения всех приключений Гарри Поттера наверняка показалась Джорджу многообещающей. Она позволяла отлично замести следы, сбить с толку любого, кто решил бы докопаться до истины. Именно ради следования этой идее он отложил проникновение в Отдел тайн — решил совместить с событиями пятого курса.

— Он, конечно, знал о наших подозрениях и о ходе следствия, — вздохнула Гермиона. — Он был частым гостем у нас… в последнее время. Мы радовались. Он казался воодушевленным и веселым.

— После того, как лже-дементор высосал душу из ребенка, Криви запаниковал. Он не желал даже возвращения брата такой ценой. Но Джордж наверняка следил за ним очень пристально. Или…

Не Джордж.

Ведь к тому моменту Колин уже привлек внимание Мориарти. Шерлок считал, что Колин работал на него — и возможно, так было на самом деле. Поняв, что Колин вот-вот сорвется и раскроет тайну, Мориарти сам убил его — или же вынудил Джорджа это сделать. В нужное время его тело послужило еще одним элементом постановки.

— Мне не дает покоя тот парень из озера… — Джон присел на край стола. — Откуда Джордж мог знать, что…

А, ну да.

Конечно.

Суперкод Мориарти.

С таким инструментом легко подкинуть нужному офицеру полиции нужное дело — и быть уверенным, что неугомонный Шерлок побежит на расследование и потащит с собой своего блогера.

— В Отделе тайн он специально взял голову Волдеморта, — продолжил Джон. — И думаю, специально что-то сделал возле Арки смерти. Ему нужно было только одно: чтобы его не остановили до тех пор, пока он не доведет свой план до конца. Я только… — он сбился. — Я одного не пойму: зачем столько шума? Можно было сделать всё тихо. Подготовить всё, что нужно, а потом просто заставить меня принять участие в ритуале… Так же, как он и сделал в итоге.

Ответа на этот вопрос ни у кого не было — знал его только Джордж Уизли, который уже никому и ничего не сможет рассказать. Может… Джон показал головой. Может, он хотел, чтобы его поймали и остановили? Где-то в глубине души. Или боялся, что проникновение в Отдел тайн всё равно не удастся оставить незамеченным, и предпочел заранее сбить с толку аврорат. Или не хотел упускать Джона из виду, боясь потерять в мире маглов — такие преступления, плотно связанные с Гарри Поттером, гарантировали, что он будет где-то рядом.

— Это безумие, — прошептал Рон. — На что он рассчитывал?

— Это как раз понятно, — сказала Гермиона. — На то, что, увидев живого Фреда, никто из нас не спросит, как ему удалось его оживить. Что мы будем слишком рады. И закроем глаза на всё остальное.

Это, пожалуй, звучало здраво. Кто из клана Уизли сказал бы хоть что-то, увидев Фреда — живого и невредимого? У кого хватило бы духу задавать вопросы?

— А то похищение? — вдруг дернулась Гермиона. — Вернее, попытка, помнишь? Портальная пластина на входе во «Флориш и Блоттс»?

— Криви, — уверенно сказал Джон. — Он уже тогда начал сомневаться в словах Джорджа и, наверное, решил поговорить — так, чтобы не привлечь внимания… — оу. Джон кашлянул. Криви боялся не Джорджа, а Мориарти, конечно. Поэтому решился на такое авантюрное похищение.

Они снова замолчали.

Потом Джон сказал:

— Я уничтожил зелье. Надо обыскать вещи Джорджа, изъян у него книгу, из которой он взял ритуал, и сжечь. Вся эта история… ей не стоит становиться достоянием общественности.

— Да, я понимаю, — сказала Гермиона. — Твое инкогнито…

— Плевать мне на это инкогнито, — покачал он головой. — Но я не хочу, чтобы Джорджа запомнили… этим. И тем более, не нужно, чтобы появились подражатели.

Еще немного посидев, Джон сказал:

— Мне надо идти. Есть еще одна встреча, еще несколько нерешенных вопросов… там.

— Конечно, — Гермиона обняла его на прощение. А Рон спросил — он все еще был потерянным и шокированным. Даже не скорбел: пока просто не мог поверить, что это правда.

— Гарри! — окликнул он его. — Как думаешь, у него могло получиться?

Джон ответил с полной уверенностью:

— Нет. Нельзя вернуть мертвых.

Кажется, Рону нужно было это услышать, потому что он выдавил слабую улыбку и кивнул своим мыслям.

Джон аппарировал в Лондон.

Он шел, сунув руки в карманы, по широкой оживленной Мерилебон-роуд, но почти никого и ничего перед собой не видел. Ему очень хотелось поспать, но сил возвращаться на Бейкер-стрит пока не было, пусть даже там и «всё улажено», как сказал Майкрофт. Идея снять номер в «Дырявом котле» тоже вызывала странное отвращение.

Не сразу Джон услышал автомобильный гудок. Обернулся — и застонал, увидев, что рядом с тротуаром движется знакомый черный мерседес.

Дверь открыл молчаливый водитель. Антея, привычно глядя в телефон, сказала:

— Садитесь, Джон.

И машина тронулась.

— Куда мы едем на этот раз? — спросил Джон, откидываясь на спинку сиденья и закрывая глаза. От усталости под веками мерцали красноватые круги.

— Недалеко, — неопределенно ответила Антея.

И правда, не прошло и десяти минут, как машина остановилась возле одного из правительственных зданий на Уайтхолл.

Антея молча проводила Джона в офис Майкрофта, дорогу к которому тот и так знал неплохо.

— Джон Ватсон, сэр, — Антея открыла дверь и посторонилась, пропуская Джона. Майкрофт кивнул и велел:

— Не беспокойте меня полчаса.

— Машина потребуется?

— Нет, доктор Ватсон доберется домой сам, — Майкрофт расплылся в неприятной улыбке, и Антея закрыла дверь кабинета. Улыбка тут же пропала с лица Майкрофта. Он повернулся к Джону и смерил его пристальным, очень внимательным взглядом.

— Вы отличный актер, — первым заговорил Джон. — Заслуживаете «Оскар». Даже я поверил.

Майкрофт если и уловил некоторый сарказм в голосе Джона, то решил его проигнорировать.

— Вы показали себя… с неожиданной стороны, доктор Ватсон. Я знал, что вы человек решительный, но, признаться, недооценил вашу находчивость и… возможности.

— Я мог не успеть, — резко сказал Джон. — У меня было три минуты. Что вы делали бы, если бы я не успел?

— Оплакивал бы брата, — сухо отозвался Майкрофт. — И прежде чем вы обвините меня в… — он улыбнулся уголками губ, — равнодушии или…

— В наплевательском отношении к родному брату, может быть? В том, что вы заигрались в свои дурацкие политические игры? — Джон старался не повышать голос, но видит бог, Майкрофт не помогал ему в этом.

— Да, именно. Так вот, прежде чем вы обвините меня в этом, я вас спрошу: как вы считаете, стоила ли ваша победа над тем волшебником нескольких одиночных жизней?

Джон промолчал. Это был болезненный и подлый удар.

— Я рад, что Шерлок выжил. Но главное, он сумел сокрушить Мориарти, который представлял собой угрозу национальной безопасности.

— Что теперь будет с Шерлоком?

— О, он вернется на Бейкер-стрит… со временем. Когда закончит дело.

— Я с ним.

— Боюсь, это невозможно.

Джон встретился с Майкрофтом взглядом. Это была непростая схватка, но отступать он не собирался.

— Вы не находили, Джон, что Шерлок удивительно… ненаблюдателен в некоторых вопросах? Умудряется игнорировать очевидное?

Джон вспомнил всё время жизни с Шерлоком на Бейкер-стрит, и невольно признал, что Майкрофт прав. Джон допустил столько проколов, а Шерлок даже не задал ни одного неудобного вопроса!

— Шерлок не просто не замечает магию. Он ее намеренно игнорирует…

— Потому что?..

— Потому что ненавидит. Ненавидит и не хочет знать, что она существует. В мире Шерлока магии нет.

Майкрофт заложил руки за спину и подошел к жарко горящему камину.

— Нас было трое детей, Джон, — продолжил Майкрофт медленно, словно сомневался, стоит ли об этом вообще говорить. — Я, Шерлок и младшая сестра — Эвр. Она всегда была… другой. Отличалась от нас. Шерлок обожал ее. Когда ей было одиннадцать, она получила письмо с приглашением в школу… думаю, вы знаете, в какую именно. Это был девяносто шестой год.

Кажется, Джон понимал, о чем речь.

— Она проучилась один год, перешла на второй курс… О её смерти мы узнали через несколько месяцев, под Рождество. Тело нам не отдали. Сказали: нечего отдавать. Шерлоку было тринадцать, и эта новость… плохо на него повлияла.

Джон не был в Хогвартсе в девяносто седьмом-девяносто восьмом годах. И не знал о том, что происходило. Не хотел знать, если честно.

— Через год дядя Руди сумел найти специалиста, который помог Шерлоку забыть о том, что сводило его с ума.

— Так нельзя.

— Это спасло его.

— Майкрофт! — Джон все-таки сорвался на крик. — Нельзя взять и стереть память о потерях! Люди умирают, черт тебя возьми, и с этим приходится жить!

Майкрофт ответил холодно:

— Я и живу. Но не пожелал бы такого Шерлоку.

— Всё, — оборвал его Джон. — Хватит. С меня хватит.

— Мистер Поттер!

Джон промолчал, тяжело отдуваясь, как после забега.

— Вы мне симпатичный, мистер Поттер. Не вынуждайте меня сделать то, о чем я буду сожалеть. Не приближайтесь к Шерлоку. Ему не нужно знать о ваших способностях.

— Значит, это ваша забота о нем?

— Именно. Спасибо, что уделили мне время, Джон.

«Для него это будет слишком опасно», — сказал тогда Шерлок. И Джон на минуту (нет, меньше, на несколько мгновений) подумал о том, что эти слова могли знать нечто иное. Что он догадывался обо всем этом — и знал о реакции Майкрофта.

Или же у Джона просто разыгралось воображение.

Не прощаясь, он аппарировал на Бейкер-стрит, сбежал от рыдающей над утренней газетой миссис Хадсон и закрылся в своей спальне.

Несколько часов сна.

А потом… Потом он решит, что делать.