Свет в окне напротив (гет)

Уже назвав адрес и бросив порох под ноги, я вспомнила, почему не хотела пользоваться камином: Джордж обещал изобрести к Рождеству новый сюрприз.

Искры прогорели, вращение замедлилось, и я осторожно вышла из очага в магазин, готовая к любой пакости. Неужели обошлось?

Нет!

Пол внезапно превратился в крутую скользкую горку, я заскользила вниз и вылетела на первый этаж магазина. К счастью, в конце этого аттракциона оказалось что-то мягкое, белое и пушистое, напоминающее сугробы из ваты. Под мелодичные звуки колокольчика с потолка посыпались нетающие снежинки…

Замечательно! Рождественский вариант «Волшебного пинка». И вот Гермиона Грейнджер сидит, как идиотка, посреди магазина, пытаясь привести в чувство свой вестибулярный аппарат.

Несколько покупателей обернулись и посмотрели на меня с весёлым сочувствием, но тут же вновь вернулись к своим делам. Да здравствует бесценный отражатель Джорджа Уизли!

— Не ушиблась? — Рон появился рядом внезапно. Он протянул мне руку и помог подняться.

— Нет. Но разозлилась.

Он не смутился.

— А что в этом плохого? Забавно же. Маглы за такие штуки даже деньги платят. Сам видел.

— Маглы в таких «штуках» участвуют по доброй воле. А представь, что на моём месте окажется старый волшебник со слабым сердцем…

— Да брось, Гермиона. Больного волшебника в каминной сети укачает гораздо раньше, чем на нашей горке. Не ворчи. Смотри, к нам идёт Джордж. Ты ведь собиралась его хвалить, а не ругать, помнишь?

Это был чистой воды отвлекающий манёвр. Джордж шёл вовсе не к нам. Он нёс целую гору коробок пухлому мальчику. Похоже, тот решил скупить все новинки этой недели.

Увидев меня, Джордж попытался изобразить приветственный жест и едва не потерял равновесие. Рон бросился на помощь. Совместными усилиями они донесли упаковки до прилавка, мальчишка рассчитался, затолкал покупки в огромный рюкзак и потащил его к выходу.

Я подошла ближе, но Джордж уже отвлёкся на компанию девочек, буквально прилипших к прилавку с любовными зельями.

— Дамы! Любовные зелья только с пятого курса! — он повернулся и подмигнул мне. — Привет, Гермиона!

— Привет, Джордж! Хотела тебя поблагодарить за изобретение. Этот защитный экран просто великолепен!

— И не говори, — отозвался Джордж. — Наступление нового тысячелетия — ничто по сравнению с нашим открытием! Рон, обслужи-ка вон ту юную леди. Кажется, она уже определилась с пушистиком. А потом смотайся в кладовую за «Джунглями».

Рон усмехнулся и отправился к «юной леди» лет десяти. Джордж облокотился на прилавок и продолжил:

— Видела? Парень скупил всю партию экранчиков!

— Видела. И зачем ему столько?

— У него задатки предпринимателя. Потом продаст в школе за двойную цену.

— В школе? Сомневаюсь, что они пригодятся кому-то в Хогвартсе.

— Напрасно сомневаешься, подруга. На днях я сидел на берегу озера у Хога, в ушах у меня были такие круглые затычки, на коленях — серая коробочка, и я слушал: «We're starting up a brand new day»[1]. — Джордж довольно похоже напел Стинга. — Тот, кто это пел, даже не представлял, насколько он прав!

Я представила Хогвартс, набитый магловской электроникой, и мысленно посочувствовала директору Макгонагалл. Но вслух только спросила:

— И давно ты пользуешься достижениями магловской цивилизации?

— Ради дела я готов даже на метро ездить. А эту штуку мне дал Гарри — позаимствовал у своего кузена. Не отвлекайся от темы! Это. Работает. Даже. В Хогвартсе. И попробуй только что-нибудь сказать о нарушении школьных правил.

Говорить было нечего. Устав Хогвартса не содержал никаких запретов на магловские изобретения по вполне уважительной причине: раньше от них не было никакого толку. Поэтому я решила разобраться с матчастью:

— Допустим, что плеер работает. А электричество твой зонтик тоже добывать умеет?

Джордж застыл, но уже через секунду отозвался решительно и бодро:

— Хорошо, что тот парень не подумал об электричестве. А что это, и как его добывают?

Следующие пять минут я чувствовала себя матёрым физиком, раскрывающим юному неофиту тайны мира.

— …так что компьютер в Хогвартсе работать не будет, а вот плеер или радио — возможно. Жаль, конечно, что пропадёт атмосфера сказки…

— Значит, нужны батарейки. Много батареек. Это отлично! Где их можно купить?

Я не сдержала улыбку. Джордж собирался перевернуть мир. Разве его могла остановить какая-то сказка?

— Я покажу Рону. Мы с Гарри как раз собирались украсть его у тебя на пару часов.

— Крадите. И, кстати, если ты увидишь Гарри — сможешь передать ему эту штуковину? — спросил Джордж, протянув мне плеер.

— Да, конечно.

Поискав глазами Рона, я обнаружила его рыжую макушку, торчащую над толпой школьников. Он размахивал пером и раздавал какие-то бумажки.

— Эй, не так резво, парень. Дойдёт и до тебя очередь!

От мысли, что это автографы, меня замутило, но Рон развеял мои страхи:

— Теперь я назову числа, и эти счастливчики получат оставшиеся наборы «Голоса джунглей» прямо сейчас. Всем остальным я покажу другие, не менее интересные коллекции.

Ловко выкрутился! Я бы не сумела так быстро сориентироваться!

Дождавшись, пока лотерея закончится, и все жаждущие получат вожделенные коробки, я помахала Рону, и мы вышли из «Вредилок» в Косой переулок.

Дождя сегодня не было, но в холодном воздухе висела плотная влажная дымка. Люди толкались у всех магазинов и лавочек. Сезон распродаж был в самом разгаре.

— Куда пойдём? — неуверенно спросил Рон. — В смысле… куда мы пойдём, когда придёт Гарри?

Я тоже чувствовала себя неловко. После Рождества мы виделись уже несколько раз, но происходило это в доме Гарри и Джинни, и кто-то из них всегда был с нами рядом.

Сегодняшняя прогулка была очередной блестящей идеей Джинни. Если попытаться перевести её бурное высказывание на язык психологии, выходило, что наше боевое трио страдает от нехватки общения и нуждается в чём-то вроде дружеской попойки. Во всяком случае, все предложения заканчивались фразой: «Посидите где-нибудь в пабе…»

— В «Дырявый котёл», наверное? А можно к мистеру Фортескью. Интересно, почему Гарри опаздывает?

Нас отвлёк шум крыльев над головой. Серая министерская сова уселась Рону на плечо. Он отвязал от её лапы письмо и прочитал вслух:

«Рону и Гермионе. Кингсли созвал Визенгамот. Слушают дело Сэвиджа. Я вызван свидетелем. Это надолго. Не ждите. Гарри».

— С ума они там посходили, что ли? — Рон возмущённо уставился на конверт. — Какое может быть слушание в канун Нового года?

Я пожала плечами. Судя по тому, что рассказал Гарри, Кингсли был заинтересован в том, чтобы спустить дело на тормозах. Внезапный созыв Визенгамота гарантировал отсутствие прессы в Министерстве. Только вот объяснять это Рону мне не хотелось. Слишком много скользких мест было в той истории. Он бросил ещё один сердитый взгляд на письмо и обратился ко мне:

— Ладно. И что будем делать?

— Для начала купим батарейки.

* * *

После толкотни в Косом переулке, Чаринг-Кросс-Роуд показалась мне почти безлюдной.

Рон огляделся по сторонам:

— И где невероятные толпы маглов, жаждущие скидок?

— Здесь в основном книжные магазины. Жаждущих не так много. Будут тебе толпы — чуть подальше. А нам нужен ближайший магазин электротоваров.

— На Тоттенхем-Корт-Роуд? — предложил Рон.

— Да, пожалуй… — до меня дошел смысл сказанного. — А… откуда ты знаешь?

— И ведь вечно этот удивлённый тон, — насмешливо отозвался он. — Идём?

Какое-то время мы шли молча. Я разглядывала витрины, всматривалась в лица проходящих людей и пыталась осознать, что через несколько часов закончится год, век, тысячелетие… Хотя, объективно, все эти пляски вокруг круглой даты преждевременны. Новый век начнётся первого января 2001 года. Во всяком случае, если основываться на летоисчислении по григорианскому календарю.

Последние фразы я ненароком произнесла вслух.

— Не советую тебе сегодня лезть с этим знанием к людям, — отозвался Рон. — Народ захотел праздника — народ придумал праздник. И радуется. А те, кто много знают… будут встречать Новый год в компании котлов у Снейпа.

Первый раз за время после приезда Рон упомянул профессора без цветастого эпитета. Я осторожно попыталась отвести разговор от опасной темы:

— Не уверена, что Снейп вообще помнит про Новый год. Но на сегодня с зельем дел немного. Если я ничего не испорчу, то к десяти, в крайнем случае, к одиннадцати, буду дома. Честно лягу спать и проснусь в новом году, когда вся эта истерия с датами закончится, а конец света не наступит.

— Я смотрю, вы не слишком цените праздники, леди?

— Затрудняюсь с ответом, мистер Уизли.

— «Затрудняюсь с ответом»? Не заболели ли вы, мисс Грейнджер? Это так на вас не похоже…

Беззлобная пикировка с Роном напомнила мне наши школьные дни. Вот так же вместе мы выбирались в Хогсмид, бродили по магазинчикам, болтали о всякой ерунде и не задумывались над каждым словом.

Рон, похоже, тоже об этом вспомнил. Он поманил меня к маленькой двери с забавной надписью «Кондитерская старушки Эбби».

— Давно хотел тебе показать.

Всё пространство магазинчика занимали стеллажи с прозрачными коробками, в которых лежали всевозможные конфеты. Выглядело всё это заманчиво и пахло восхитительно. Нас встретила улыбчивая, энергичная, хотя и очень пожилая, хозяйка крохотного роста. Сразу же повеяло знакомой старой сказкой...

— Рада вас видеть, ребятки! Смелее. Выбирайте не спеша, с удовольствием.

Ну конечно! Настоящая миссис Корри! [2]

Выбирать оказалось очень приятно. Мы взяли в руки пёстрые бумажные пакетики, вооружились щипцами и принялись бродить между стеллажами, придирчиво разглядывая содержимое коробочек, изредка подцепляя одну-две конфеты. Но когда я посмотрела в свой пакет, то увидела, что он почти полный. Впрочем, Рон тоже не постеснялся.

Напоследок хозяйка протянула нам две одинаковых конфеты в синих фантиках.

— Вот вам везение и разумение! Принимать в хорошем настроении!

Судя по реакции Рона, подарочный ритуал был обычным делом.

— Они же одинаковые, — весело заметил он. — Как мы узнаем где «везение», а где «разумение»?

— Не смотри снаружи, ищи глубже, — отозвалась старушка. — Счастливого Нового года, ребятки!

Мы пожелали гостеприимной хозяйке того же и вышли на улицу. Людей вокруг прибавилось, теперь мы шли в плотном потоке. Рон взял меня за руку.

— Чтобы не потеряться, — объяснил он. — Как тебе старушка Эбби? Мне кажется, что она из наших. Вроде Трелони, только настоящая. И глаза у неё молодые.

— Ты прав, её стоило увидеть, — искренне отозвалась я. — А как мы будем делить «везение» и «разумение»?

Вряд ли я восприняла подарок старушки Эбби всерьёз, но детское ожидание чуда оказалось сильнее меня. А может, всё дело было в том, что «синий — цвет фантазии»?

— Ну, тебе мозгов больше не надо. Ты и так умная. Значит, мозги — мне, а удачу... — Рон озадаченно посмотрел на конфеты. — А какая из них с удачей?

— А вот неизвестно. Давай просто поделим каждую пополам. Половина «везения» и половина «разумения» — это лучше, чем ничего.

Конфеты оказались шоколадными: одна — с мятной, другая — с вишнево-коньячной начинкой. Привкуса Феликса или Зелья прибавления ума я не ощутила. Но настроение поднялось.

Я спрятала фантики в сумку и спросила:

— И давно ты стал знатоком Лондона?

Рон смешно наморщил нос.

— Этим летом у меня было много свободного времени. А здесь никто не заглядывал в лицо и не принюхивался…

Он оборвал фразу и недовольно тряхнул головой. Я крепко сжала его ладонь и осторожно спросила:

— История с выпивкой… тоже случилась тогда?

— Да, было дело... Перебрал как-то раз в «Дырявом котле» и... вышел не в ту дверь, понимаешь?

— Не очень…

— Я вышел на Чаринг-Кросс-Роуд. И пытался там найти «Всё для квиддича». Бродил по магазинам, расспрашивал… Говорил, вроде, что я герой войны и всё такое. Сам-то мало что помню. Меня увёл Том. Очнулся уже в номере над пабом... До Министерства дело не дошло. Гарри потом долго мне мозги вправлял, сестрица — плешь проела. Вот тут, видишь?

Рон смеялся над собой. Это было ново, и я рассмеялась вместе с ним, хотя смешной эта история не была. А Рон продолжил:

— Выпивать мне с тех пор не хотелось. А когда становилось совсем уж скверно, я выходил на Чаринг-Кросс-Роуд и мотался по Лондону, пока ноги не начинали гудеть. Тогда и старушку Эбби нашёл, кстати.

Мне очень хотелось спросить, какую чудо-конфету он получил от неё в свой первый визит, но я удержалась.

Внезапно Рон остановился и посмотрел на меня несчастным взглядом. Толпа людей обтекала нас слева и справа.

— Прости меня. Знаю, я всё испортил… Давай начнём… Нет-нет, не делай грустные глаза. Совсем сначала. Как будто мы на четвёртом курсе. Или даже на третьем… Обещаю, что не буду приставать с ухаживаниями.

Я молча обняла его и уткнулась в плечо. Глаза защипало. Рон. Такой родной, простой и понятный. Надежный и близкий. Что же мы натворили?

— А ты стала молчаливой, — пробормотал Рон в мою макушку. — Пожалуй, мне это нравится. Но непривычно. Скажи уже что-нибудь, а?

— Хочу конфету, — отозвалась я. — У тебя были лакричные палочки. Можно мне одну?

* * *

— Ну, Гермиона, давай, в последний раз. Краткий экскурс в историю, пара кровавых подробностей, романтическая легенда, значение в жизни современного Лондона. Как ты любишь… Тут на целую лекцию потянет, а нужно всего-то пять фактов за минуту!

Игра, которую затеял Рон, была азартной. Ставки — серьёзными. Сейчас разыгрывалась сливочная тянучка из необъятных запасов, набранных нами у старушки Эбби. Пока мы возвращались по Чаринг-Кросс-Роуд, я отыграла уже шесть конфет. Но Рон не терял надежды.

— У тебя остался чернослив в йогурте? — он заглянул в пакет и попытался вытащить из моего набора вожделенную конфету.

Я хлопнула его по руке.

— Не получишь! Выбирай объект!

— Сейчас… — Рон оглядел Трафальгарскую площадь, заполненную людьми. — Так… Про памятники ты точно всё знаешь. Пусть будут фонтаны!

Я надеялась, что он спросит про львов или Нельсона. Впрочем, здесь — в сердце Лондона — про любой камень можно было рассказывать часами. Изобразив фирменное лицо всезнайки Грейнджер, я провозгласила:

— Ха. Ха. Ха. Рональд Уизли, считай, что ты уже проиграл. Фонтаны Трафальгарской площади являются одной из главных достопримечательностей центра Лондона — это раз. Их построили в 1840 году — это два. С практической целью — чтобы помешать собираться большим толпам протестующих, уменьшив фактический размер площади — это три. Восточный фонтан носит имя лорда Бетти, а этот — лорда Джеллико — это уже четыре. А в 1930 году фонтаны реконструировали...

Я перевела дыхание.

— Это пять, — мрачно подытожил Рон. — А я, похоже, забыл, с кем имею дело. От тебя надо было все десять фактов требовать.

— Знаешь, Рон, это нечестно, но пусть будет десять, — набрав побольше воздуха, я продолжила. — Реконструкцией занимался сэр Эдвин Лютенс — шесть! После обновления на фонтанах появились бронзовые русалки, тритоны и дельфины — семь! Старые фонтаны были подарены Канаде — восемь! Что ты ещё хотел — романтических историй? Есть знаменитая фотография, где британские матросы отмечают Победу с подругами в фонтане на Трафальгарской площади в мае сорок пятого года. Это — девять…

Я задумалась. Рон выжидательно улыбнулся и покачал часами на цепочке перед моим лицом.

— И рядом с ними ты проиграл мне седьмой раунд — десять!

— Вот это действительно нечестно! — Рон засопел и сел на бортик фонтана, скрестив руки на груди. — Надо было загадать про ёлку.

— И ничего бы не изменилось, — я села рядом. — Это главная рождественская ель Лондона — раз. Её традиционно привозят из Норвегии — два… В знак благодарности за помощь в войне…

— Хватит-хватит. Я верю, — Рон попытался закрыть уши, покачнулся и чуть не свалился в воду. — Похоже, конфетное везение на мне не сработало.

— Конечно. Мы же его поделили пополам. Будем надеяться, что потом… оно подействует в полную силу.

Настроение резко упало. Скоро Рон возьмёт в руки палочку Лестрейндж. Под сомнительным прикрытием неполноценного зелья…

— Эй, ты чего скисла? — Рон посмотрел на меня со снисходительной усмешкой. — Опять из-за этой штуковины? Всё будет нормально. Мы с хоркруксами справились, а тут какая-то деревяшка. Даже не палочка Певереллов…

Он мечтательно закатил глаза, и я ощутила привычное раздражение. Упоминание Даров Смерти всегда заканчивалось стенаниями о силе и могуществе, от которых отказался Гарри Поттер. Рассуждения Рона казались мне иллюстрацией к «Властелину колец», а он сам начинал напоминать Боромира. Да уж… Боромир Уизли...

— Как ты не понимаешь, Рон! Эта штука очень опасна. Она нашёптывает ужасные мысли и отнимает радость не хуже хоркруксов и дементоров. Я-то помню, как это было... Она даже на Снейпа влияла.

Рон моментально ощетинился.

— Даже на Снейпа? Да ты что? Самый великий маг тысячелетия по версии клуба ненавистников шампуня считает палочку опасной? Тогда, конечно, мы должны прислушаться к его мнению… — он замолчал, всем своим видом выражая неодобрение.

Я сосчитала до семи и ответила очень спокойно:

— Профессор Снейп в совершенстве владеет окклюменцией. И, несмотря на это, палочка Беллатрисы сумела забраться в его разум. Только поэтому я привела его в пример. Я знаю, что у тебя достаточно поводов не любить Снейпа и не доверять ему. Но именно он вернул меня к нормальной жизни в этом году. И неважно, чем он руководствовался. Сейчас я пользуюсь его палочкой и его магией.

Я хотела ещё добавить, что именно Снейп заставил меня пересмотреть отношение к нашей с Роном ссоре и предоставил свою лабораторию для изготовления зелья сопротивления магии, но вовремя остановилась.

— Ладно, — Рон неохотно кивнул, — оставим Снейпа в покое. Меня просто зло берёт, оттого что ты целыми днями торчишь у этого… профессора. А дел-то будет всего на пару минут. Не бойся. Для твоего спокойствия я выпью галлон полезной гадости, вы все встанете вокруг с палочками наперевес… И если я начну рвать на себе волосы, биться и кричать о том, как я виноват во всём на свете, ты меня оглушишь... Ладно, молчу…

Чувство такта Рону Уизли было по-прежнему неведомо. Это стоило просто принять как данность.

Мы помолчали в поисках новой темы для разговоров. Рон заговорил первым.

— А что там с батарейками, я так и не понял. Почему они должны стать новой заботой Джорджа?

Я облегчённо выдохнула и достала из сумки плеер Дадли.

— Смотри! Он может работать от сети, но в Хогвартсе нет электричества. Для того чтобы можно было слушать музыку независимо от стационарных источников питания, здесь есть отсек с батарейками. Проблема в том, что их придется часто менять. Если антимагические экраны позволят работать электронике в Хогвартсе, то батарейки станут популярным заказом.

Рон задумчиво покрутил в руках плеер.

— Всё равно не понимаю, зачем такие сложности. Есть же колдорадио.

— Есть. Но Селестина Уорлок и «Ведуньи» нравятся не всем. А на плеере можно слушать ту музыку, которая подходит именно тебе.

— И что сейчас нравится маглам?

— Разное… Рок, поп, джаз, классика… Долго объяснять.

— А здесь что?

— Кажется, Стинг… Послушай сам.

Рон хмыкнул. Затем включил плеер, вставил наушники и погрузился в глубокую задумчивость.

Я забрала у него пакет с конфетами. Где там моя честно выигранная тянучка? Рон не отреагировал. Ну да. Стинг способен впечатлить.

Заметив характерное движение, ко мне слетелись голуби. Разочаровывать их не хотелось. Я достала маленькое бисквитное пирожное из пакета и скормила его птицам.

Биг Бен пробил пять раз. Словно дожидаясь этого, ветер сменил направление, и до нас стали долетать брызги от фонтана. Я встала. Рон поднялся вместе со мной.

— Замёрзла? — спросил он немного громче, чем было нужно. — Может, пойдём куда-нибудь в тепло?

— Замёрзла, но не оглохла, — я вынула один наушник из его уха. — Сейчас все кафе переполнены. Разве что… Не желаешь заглянуть в Национальную галерею?

— Картины? — в голосе Рона прозвучала неприкрытая тоска. Он выключил плеер и протянул мне, — может, не надо?

— Не пугайся. Я пошутила. Если мы будем гулять, а не сидеть, то не замёрзнем. У меня осталось примерно полчаса. Давай сходим на набережную?

Рон снял с себя шарф и протянул мне:

— Надень. Он тёплый.

Я не стала спорить. От шарфа пахло Норой, печёными яблоками и дымом камина.

— Миссис Уизли до сих пор на меня сердится? — вопрос получился спонтанным и неловким, но Рон понял правильно.

— Ну что ты… Мама просила передать, что считает тебя дочерью… Независимо от твоих отношений с её непутёвым сыном. Это дословно.

— Не верю, что миссис Уизли назвала тебя непутёвым. Она тобой гордится.

Рон усмехнулся, но ничего не ответил. Я подождала немного и поинтересовалась:

— Как тебе Стинг?

— Не знаю. Точно лучше, чем «Котёл, полный крепкой горячей любви». А кое-где даже пробирает до мурашек. «Turn the clock to zero, boss, The rive' s wide, we'll swim across»[3]… — речитативом проговорил он, прикрыв глаза. — В точку же. Если бы ещё Снейпа не вспоминал…

Я чуть не подавилась тянучкой.

— Стинг вспоминал Снейпа?

— Ну да. Такие гнусные намёки. Я, говорит, — летучая мышь, а ты — пещера, я — учитель, а ты — ученица. Сразу захотелось дать в морду.

— Стингу или Снейпу? — я уже не знала, смеяться мне или плакать. Но Рон, похоже, просто дурачился.

— Снейпу. Хотел бы я знать, что у него на уме…

— Не поверишь, я — тоже, — совершенно искренне отозвалась я. — Но уж в этом смысле я его точно не интересую, можешь не переживать. Так что мордобой оставь для более подходящего повода, ладно?

— Ладно, — легко согласился Рон. Он вытащил из пакета мармеладного тритончика, придирчиво осмотрел его и откусил половину. — Идём? Правда, у воды будет ещё холоднее.

* * *

Быстро темнело. На набережной уже зажглись фонари и гирлянды. Светящаяся громада Лондонского Глаза на южном берегу отражалась в реке, превращаясь в огромную восьмёрку. Мы медленно брели к Вестминстерскому мосту. Рон снова взял меня за руку, хотя народу было не так уж много.

— Ты здесь часто бываешь? — спросила я, просто чтобы не молчать.

— Нет… Мне больше нравятся улицы. Но здесь красиво. Только... давно хотел спросить — что это за колесо?

— Это как раз одна из тех забав, за которые маглы готовы платить деньги, — отозвалась я. — Символ движения истории, начала тысячелетия, точка отсчёта. Колесо обозрения. Самое высокое в мире. «Полёт над Лондоном».

— И как на нём можно «летать»? — Рон скептически оглядел конструкцию.

— Оно будет медленно крутиться, люди в кабинках поднимутся на высоту сорока пяти этажей и увидят город сверху.

— Бедняги… Всего-то нужна обычная метла. А они мучаются.

Я покачала головой.

— Не знаю, Рон. Если бы мне пришлось выбирать, то метла проиграла бы в полуфинале. Это больно, жёстко и смешно.

— Смешно? — Рон задохнулся от возмущения. — Как это может быть смешно?

Я поняла, что ляпнула лишнее. По большому счету, мои антипатии к лётному «транспорту» волшебников были последствиями детских книжных фантазий о принцессах, драконах и коврах-самолётах.

— Не обижайся, Рон. Глупо с моей стороны. В мире маглов тоже есть любители, скажем, гоночных мотоциклов и лимузинов. Всё индивидуально…

— Значит, ты хотела бы летать на машине? Жаль, что наш фордик одичал. Я бы тебя прокатил.

Я засмеялась. История о полёте Гарри и Рона в школу сейчас казалась милым и безопасным воспоминанием.

— Пожалуй, было бы неплохо…

Тем временем мы дошли до моста. Сильный ветер дул теперь в спину, и я пожалела, что не заплела волосы.

— Это странно, что волшебники так мало думают о самостоятельном полёте. Знаешь, маглы уже сотни лет пытаются поднять человека в воздух без помощи аппаратов.

— Ага. Но метла — не вариант?

— А тебе никогда не хотелось взлететь самому? Я часто летала во сне. Неужели ты — нет?

— Я не запоминаю сны, — Рон пожал плечами. — А летать, как Волдеморт мне как-то не хочется.

— Если Волдеморт использовал, скажем, манящие чары, это ведь не сделало их тёмными? — я почувствовала знакомое раздражение. — Ладно. Забудь. Что-то мне не нравится направление разговора.

Рон примирительно похлопал меня по плечу.

— Не дуйся. Хочешь кататься на колесе — пожалуйста. Когда эта штука начнёт работать?

— Не знаю. Говорили, что её откроют перед Миллениумом. Значит, сегодня. Видишь, сколько народу там, у подножия?

Рон ухмыльнулся.

— Хочешь, устроим им новогодний сюрприз? Немного поторопим маглов…

В руках у Рона появилась волшебная палочка, которую он направил в сторону колеса.

На несколько мгновений я потеряла дар речи, а потом прошипела:

— С ума сошёл? Убери немедленно!

— Да что такого? Часом раньше, часом позже?

— Статут же… — это прозвучало совсем уж жалко.

Рон невинно поморгал глазами. И… откусил наконечник палочки. Я присмотрелась и засмеялась. Шоколадная. Еще один экземпляр из «вредилок».

— Какая ты всё-таки правильная, — Рон откусил ещё кусок и прицелился остатком палочки в колесо. — Запустозис-покрутозис. Бу![4] Тебе страшно? Мне — нет. Куда сейчас?

— Если честно, мне уже пора. К Снейпу лучше не опаздывать.

Я прикусила язык, но было поздно. Сейчас на профессора будет вылита очередная порция эпитетов и субъективных оценок. На лице Рона явственно отразилась борьба, но он сдержался.

— Понятно. Можно тебя проводить?

— Можно. Если ты не обидишься, что я не приглашаю тебя в дом. Я успеваю к порталу, но впритык.

— Снейп использует портал? А почему не камин?

Я задумалась. После того, как мой дом подключили к сети летучего пороха, профессор Снейп ни разу не предложил мне им воспользоваться. Допустим, он боялся, что какой-нибудь сильный волшебник сумеет вычислить вектор перемещения. Но и за порталом можно пройти по горячему следу. Разве что…

— Знаешь, наверное, профессор не хочет, чтобы я лишний раз ходила по его дому. Камин у него в кухне. А лаборатория на втором этаже…

— Кухня Снейпа, — Рон мечтательно улыбнулся, — сушёные тараканы, флоббер-черви, гигантские котлы вместо кастрюлек. И Снейп в фартучке. Я хочу это видеть. Ладно-ладно. Молчу.

Дорога к дому оказалась длиннее, чем я думала. Я устала, окончательно замёрзла, и всё чаще поглядывала на часы. Рон говорил за двоих. Вначале он долго и подробно разглагольствовал о том, что в министерстве по-прежнему сидят идиоты. Разве кто-то в здравом уме разрешил бы Люциусу Малфою покинуть Англию? Потом рассказывал о новых наборах, разработанных Джорджем для болельщиков квиддича. От меня требовалось только активное слушание с редкими междометиями. Когда трубы электростанции Баттерси остались за спиной, я выдохнула. Успеваю. Угу. В лабораторию к тому, кто не хочет видеть меня на кухне. А Гарри, между прочим, сидит на этой кухне каждую пятницу…

— Эй. Есть кто дома? — Рон внезапно остановился и заглянул мне в лицо. — Ты опять обиделась?

— Нет, конечно. Просто задумалась.

Не объяснять же Рону, отчего у меня внезапно испортилось настроение. Самой смешно.

— И всё-таки что-то случилось, — голос Рона вернул меня к реальности. — Взрывающийся снитч не мог вызвать такой задумчивости.

Я выбрала первую тему, пришедшую в голову:

— Это всё Миллениум. Наводит на философские размышления.

— А-а. Тогда понятно, — Рон повеселел. — У маглов этой ночью будет полное сумасшествие? А хочешь, мы прямо в полночь тебя заберем и отправимся на поиски самого безумного веселья?

— Не знаю… Наверное, нет… После трёх часов у котла мне будет не до фейерверков.

Рон бросил на меня виноватый взгляд, и я поспешила сменить тему:

— Разве что завтра. Можно будет посмотреть парад.

— Ладно. Парад — так парад.

Тем временем мы свернули на Уоринер Гарденс, и я остановилась у крыльца своего дома.

— Вот тут я и живу.

— Отлично, — Рон растерянно оглядел улицу. — В смысле… Классно погуляли. Ну, я пойду… Счастливого Нового года!

— С наступающим, Рон! Спасибо за прогулку.

Мы замолчали, переглянулись. Рон шагнул ко мне первым. Крепко обнял и сразу отпустил.

Я сняла с себя шарф, обмотала его вокруг шеи Рона. Он протянул мне пакеты.

— Иди. Ты же говорила, что опаздываешь.

— Иду. А ты сейчас куда?

— Вернусь к Джорджу. Надо закончить дела. Конец года, сама понимаешь. Где здесь можно незаметно аппарировать, не подскажешь?

— Есть один пустырь, но… может, будет проще воспользоваться моим камином?

Рон заметно обрадовался. Похоже, аппарация так и не стала для него привычной. Впрочем, и мне было приятнее проводить его в камин, чем наблюдать, как он одиноко уходит вдаль по улице. Я открыла дверь и сделала приглашающий жест. Рон церемонно раскланялся и вошёл.

Хороший день. Очень хороший. Пусть я ужасно замёрзла, но на душе было тепло от того, что наша болезненная ссора, похоже, закончилась. Странно только, что даже сейчас, стоя на пустой улице, я чувствовала на себе взгляд Снейпа.

_________________________

[1] «Мы начинаем совершенно новый день». Строчка из песни "Brand New Day" (рус. "Совершенно новый день") — британского рок-музыканта Стинга (1999 год).

[2] Миссис Корри — персонаж книги П. Трэверс «Мэри Поппинс с Вишнёвой улицы». Крохотная старушка, хозяйка волшебной кондитерской.

[3] «Обнули-ка счётчик, босс! Река широка, но мы переплывем её». Рон цитирует ту же песню Стинга, что и Джордж. И намекает, что строчка подходит к соглашению, которое они заключили с Гермионой.

[4] Лондонский Глаз (London Eye) действительно был открыт 31 декабря 1999 года. В 20-00 премьер-министр при большом стечении народа торжественно включил рубильник. Фейерверк получился роскошным, но колесо обозрения так и не заработало. Первые пассажиры сумели прокатиться на аттракционе лишь в марте, после серьёзных технических работ. Остаётся надеяться, что Рон не имеет к этому никакого отношения.