Гости из зазеркалья (гет)

Если хочешь достичь победы, то необходимо знать о враге все, абсолютно все. От глобальных планов до малейших привычек. Следует изучить противника как можно глубже. Не стоит пропускать и идеи, что движут врагами или лежат в основе его пропаганды.

Именно поэтому Лорд Волдеморт внимательно изучало свежий выпуск журнала «Придира» и периодически подчеркивал некоторые фразы зеленым карандашом, а иногда вписывал на полях и между строк комментарии. Интервью Гарри Поттера на первый взгляд было очень опасным для Темного Лорда и угрожало раскрытием. На самом же деле оно, напротив, било по самому Гарри Поттеру, сталкивая его лбом с министерством.

В то же время тем же самым занимался и Альбус Дамблдор. Он, конечно, не считал авторов статьи врагами, но за союзниками и подчиненными тоже следовало приглядывать и порой приходилось одергивать некоторых чересчур инициативных личностей. Поэтому глава Ордена Феникса очень тщательно читал «Придиру», делая на полях пометки красным карандашом. Кроме цвета карандаша, у него с Темным Лордом было еще одно различие. Дамблдор, узнав о статье, не порвал журнал пополам в порыве ярости, и поэтому ему было немного удобнее работать.

Долорес Амбридж тоже проводила время с «Придирой» в руках, раскрытым на новой статье скандально известной Риты Скитер. Грифель её карандаша был розовым, как и все в её кабинете.

Госпожу генерального инспектора Хогвартса одолевали самые нерадостные мысли. Статья подрывала веру в министерство магии и самого Корнелиуса Фаджа, а она не смогла предотвратить её появление! Казалось бы, усмиренный мальчишка Поттер снова возобновил подрывную деятельность, да еще как! Такая статья, несмотря на свою лживость, найдет отклики в сердцах глупых обывателей! Конечно, министр достаточно укрепил свои позиции, но подобные удары все равно опасны для его власти. Для порядка и законности в Британии! И на кого он обратит свой гнев? Кто станет виноватым в появлении статьи? Кто недоглядел за Поттером?

Стоило Амбридж вспомнить о министре, как в её камине полыхнуло зеленым, и в огне появилась голова Перси Уизли, молодого помощника Фаджа.

— Миссис Амбридж, господин министр просит вас заглянуть к нему в кабинет, — с подобострастием произнес юноша. Генеральный инспектор вздохнула – ах, если бы все семейство Уизли было таким же законопослушным, как он…

— Уэзбери, — Амбридж не смогла не удержаться от того, чтобы показать глупому выскочке его место. — Передайте Корнелиусу, что я сейчас же зайду. И приготовьте чай.

Фадж был сильно взволнован и утомлен, похоже, у него выдался трудный день. Стоило Амбридж оказаться в его кабинете, как он шагнул ей навстречу, тряся журналом, испещренным серыми пометками:

— Долорес, вы это видели?! Наши враги напечатали гнуснейшую ложь!

— Да, Корнелиус, видела. К моему глубокому прискорбию, несколько экземпляров этого журнала попали в Хогвартс прежде, чем я запретила распространение Придиры.

— Долорес! Вы же обещали, что с Хогвартсом будет все в порядке, что Поттер будет молчать! И как вы это объясните? – Фадж махнул журналом перед носом Амбридж.

— Мальчишка встретился с Ритой Скитер во время визита в Хогсмид. Я уже запретила ему подобные визиты и примерно наказала. Теперь он полностью под контролем, его почту мы просматриваем. Подобное больше не повторится, господин министр.

— Жаль, что обстановка не позволяет его исключить из Хогвартса за эту пакость.

— Обещаю, Корнелиус, я скоро разберусь с мальчишкой.

— Надеюсь, вы меня не подведете, Долорес, — усталый министр магии сел в кресло и отхлебнул из стакана с водой. – Мой рейтинг после паршивой статьи изрядно упал, в кулуарах постоянные перешептывания. Несколько журналистов просили меня прокомментировать эту чудовищную ложь…. Наши враги наступают, Долорес, а мы ничего не можем поделать. Вначале – нападение на Азкабан, теперь это. Нужно срочно что-то предпринять, найти выход.

— Я сделаю все, что возможно, Корнелиус.

— Вы говорили про слухи о тайной организации в Хогвартсе, найдите её!

— Я не уверена в её существовании. Все, что я слышала, это осторожные разговоры в коридорах замка. Но я найду организацию, обещаю. Я уже знаю, как это сделать.

— Что вы хотите предпринять, Долорес? К сожалению, из-за недружественной позиции мадам Боунс я не могу выделить в ваше распоряжение ни штатного легилимента, ни сыворотку правды.

— Я буду действовать иными средствами, — миссис Амбридж улыбнулась.— Глава организации, несомненно, Гарри Поттер. Его друзья и девушка тоже в ней. Надо надавить на кого-то и получить признание. Лучше давить не на них самих, они могут быть слишком преданны мальчишке, а на их друзей. На друзей друзей Поттера.

— Превосходный план, Долорес! – Фадж, казалось, расцвел и помолодел на несколько лет. На его лице больше не было ни тени усталости. — Когда будут получены результаты?

— Это зависит от сговорчивости детей, — дипломатично ответила Амбридж. — Если тайной организации в Хогвартсе нет, её придется искать дольше.

* * *

— Кто это сделал?! – закричала разозленная Гермиона. – Кто?!

— Что ты имеешь в виду?! – Гарольд оторвался от конспекта и поправил очки.

— Малфой! Кто напал на него?

— На Малфоя напали? – глаза Кассиопеи округлились. – И какой результат?

— Он у мадам Помфри! Я слышала, ему выбили несколько зубов и что-то сломали…

— Слухи преувеличины, — сказал Гарольд таким тоном, словно рассуждал о погоде. — Зубы и кости на месте, вот синяков много.

— Поделом гаденышу, – припечатала Касси и улыбнулась. – Так ему и надо. Наверное, кто-то из гриффиндорцев отомстил.

— Да, думаю, это наши! – согласился Гарольд. — Из-за него наша команда лишилась троих игроков.

— Это вы!

— Почему ты так решила, Гермиона?— Касси прикрыла ладошкой рот, делая вид, что зевает.

— Потому что Гарри видел вас вчера на Карте Мародеров с Малфоем! Что вы наделали! Вас могут исключить!

— Если не будешь орать на каждом углу – не исключат, — процедила Кассиопея. – Ты даже не убедилась, есть ли на нашем столике заглушающие чары, а пришла и стала кричать на всю библиотеку!

— Сядь, Гермиона, — Гарольд указал задыхающейся от ярости девушке на свободный стул. – К счастью, я всегда ставлю заглушающие чары на свой стол. Да, это мы вчера побили Малфоя. Не волнуйся, он не вспомнит нас, легкая коррекция памяти еще никому не вредила. Он искренне уверен что его побил Волдеморт... И с матчем никто не свяжет, прошло больше недели. Мы специально время выждали. Ты чем-то недовольна?!

— Да! Вы с ума сошли! Да, Малфой поступил подло! Но это не повод опускаться до рукоприкладства! Что вы себе позволяете?! Это же… это же…

— Хватит! – Гарольд стукнул кулаком по столу, обрывая Гермиону. – Мы сделали, что считали нужным. Или ты думаешь, что лучше бы было простить Малфою его подлые оскорбления?

— Это всего лишь слова!

— Ты поинтересуйся у Гарри, что он сказал. Он оскорбил мою мать, Гермиона. Этот выкидыш Упивающихся смертью оскорбил мою мать, — Гарольд посмотрел на девушку таким взглядом, что Гермиона невольно вздрогнула. – Такие слова спускать нельзя. На мой взгляд, мы его еще мало отделали.

— Забавно, что против рукоприкладства выступает та, кто пару лет назад сама стукнула Малфоя по физиономии, — слова Кассиопеи, казалось, были пропитаны ядом. – Или тебе можно, а нам нельзя? Двойные стандарты?

— Да вы… да вы… — Гермиона вскочила с места и куда-то умчалась.

— Интересно, что её больше бесит. То, что мы побили Малфоя или то, что не сообщили ей? – спросила Кассиопея, проводив Гермиону взглядом.

— Думаешь, она бы пошла с нами? — Гарольд хмыкнул. — Это не в её стиле.

— Не в её. Она попыталась бы отговорить, а потом злилась, что мы нарушили её приказы. Гермиона слишком привыкла командовать…

— И привыкла считать, что знает все лучше других.

— Она и вправду умнее Гарри и Рона, но не настолько, чтобы не ошибаться, — Кассиопея посмотрела на соседний столик, за которым Гарри корпел над сочинением. – Где Рон?

— По-моему спит, — пожал плечами Гарольд. – Или на кухню пошел.

— Удачный момент…

— В смысле?

— Гарри в последнее время грустный, посмотри на него, — Касси кивнула в сторону соседнего столика.

— Я заметил. Какой-то он... потерянный. Странно, с Чжоу все нормально, вроде вчера еще гуляли вместе.

— Я с ним пыталась поговорить – не удалось. Зато он загорелся идеей пообщаться с Бродягой. Спрашивал у меня, как попасть на Гриммо. Дурак! – Кассиопея фыркнула. – Если раньше он отказывался от встречи с крестным, «это слишком опасно, тебя могут поймать», — девочка передразнила Гарри, – то теперь рвется поговорить, позабыв обо всем! Умник! Вначале учит осторожности того, кто третий год успешно прячется от министерства, а потом сам же забывает про свои слова, стоило только чему-то в голову ударить.

— У него с планированием некоторые проблемы.

— Не представляю, что с ним случилось… с Чжоу не ссорился, на твоих занятиях – все отлично. Я спрашивала, но он не рассказывает! Поговори с ним, вдруг тебе удастся. С самим собой он, надеюсь, будет откровенен.

— Хорошо! – Гарольд кивнул и, взяв вещи, пересел за столик к своему двойнику. Гарри сидел над сочинением, но не писал, а смотрел в одну точку и о чем-то думал.

— Из-за чего вы поругались с Гермионой? – спросил Гарри после обмена приветствиями.

— Да так, не сошлись во мнении по одному философскому вопросу. Бить или не бить, вот в чем вопрос.

— Кого? – Гарри нахмурился.

— Малфоя. Его кто-то отправил в больничное крыло за речи на стадионе. И правильно сделали.

— А почему ничего не было слышно?

— Я же тебе сто раз рассказывал! Заглушающие чары, я их всегда устанавливаю вокруг себя. Незачем посторонним подслушивать разговоры. Постоянная бдительность! – рявкнул Гарольд, подражая Грюму, и оба мальчика рассмеялись.

— Ты в последнее время какой-то грустный. В чем дело, может я смогу помочь? Ты же знаешь, мы почти один человек, только я немного старше и опытнее и поэтому могу дать много советов. Например, как целоваться с девушками, — Гарольд подмигнул своему двойнику, а Гарри потупил взгляд и покраснел.

— Нет, не надо… Я хочу поговорить с Сириусом. Я должен узнать у него кое-что. Это важно.

— Хм... Это слишком рискованно. Но знаешь, я прожил с Сириусом много лет и вполне могу его заменить. Я правда не практик, а теоретик...

— О чем ты?

— Тебе рассказать, чем отличаются парни от девушек и как эти различия можно использовать?

— Нет! – у Гарри был такой вид, будто его заподозрили в чем-то ужасном. – Нет! Я не об этом хотел поговорить!

— А о чем же?

— Об… отце.

— Об отце?! – брови Гарольда поползли вверх. – Но для этого не обязательно рисковать своей свободой и жизнью Сириуса. Как я говорил, я жил с крестным. Он мне многое рассказывал об отце и даже показывал некоторые воспоминания в Омуте памяти, — при этих словах Гарри как-то резко дернулся, словно Гарольд затронул нехорошую тему. – Так, двойник мой, ты увидел чьи-то воспоминания?

— Да.

— Снейпа? Случайно пролегилиментил его? Такое бывает пр обучении окклюменции.

— Нет… я… он вышел, а я залез в его Омут памяти. И там… там отец себя ужасно вел… Он…

Гарри сбивчиво рассказал, как Джеймс Поттер с друзьями напал на Снейпа, и повесил его вверх тормашками перед всем Хогвартсом. Гарольд внимательно слушал его и кивал головой в так словам. Затем, когда рассказ окончился, хлопнул в ладоши:

— Кикимер!

— Зачем верный друг благородной госпожи призвал старого Кикимера? – спросил, низко поклонившись, домовик.

— Принеси мне Омут памяти.

— Зачем тебе Омут? – спросил Гарри, когда домовик исчез.

— Я хочу увидеть это сам… Спасибо, Кикимер. Можешь идти, — Гарольд придвинул к двойнику покрытую рунами огромную чашу и попросил. – Помести в неё воспоминания об озере. И о том, как отреагировал Снейп, увидев их.

— А… как?

— Очень просто. Прислони к виску палочку и подумай о том, что хочешь поделиться воспоминаниями и какими именно воспоминаниями, а затем медленно оторви её от головы.

Гарри так и сделал и через несколько секунд круглыми от удивления газами смотрел на серебристую субстанцию на кончике палочки.

— Положи это в Омут, — приказал Гарольд и, когда Гарри это сделал, посмотрел на часы и опустил голову в чашу.

Гарри думал, что человека затягивает внутрь Омута памяти. Оказалось, это не так – Гарольд никуда не исчез, он просто неподвижно застыл, погрузив лицо в странное серебристое вещество.

— Но как же он выберется оттуда? – задумался Гарри. – Наверное, мне надо будет его вытащить… Но когда? Сколько длилась та сцена?

Гарри принялся ждать. Вскоре пришел Рон, но его перехватила Кассиопея. Она подошла к Рону и громко заговорила о квиддиче, спросив, насколько применима тактика Пушек Педдл для сборной Гриффиндора. Рон забыл обо всем и стал ей объяснять нюансы игры, но мадам Пинс, возмущенная громкими разговорами, прогнала их обоих из библиотеки.

Странное дело, но библиотекарь совсем не обращала внимания на то, что происходит за столиком Гарри — мадам Пинс вряд ли бы одобрила, что кто-то принес Омут памяти. Гарри решил, что его двойник использовал какие-то чары, отвлекающие внимание.

Прошло немало времени, когда Гарольд наконец вынырнул из воспоминаний. Он несколько раз сжал и разжал кулаки и стиснул зубы, словно пытаясь сдержать гнев. Затем быстро взболтал содержимое Омута Памяти палочкой, выхватил оттуда длинную серебристую нить и вернул воспоминания Гарри.

— Сволочь... Я посмотрел… — наконец, выдавил из себя Гарольд. — И что тебя в этом удивляет? Люди часто нападают друг на друга. Отец и Сириус несколько переборщили со Снейпом, сцена не очень красивая. Но они были довольно молоды и без тормозов, потом они поумнели.

— Отец пристал к Снейпу без всякой причины! – воскликнул Гарри. — Просто потому, что Сириусу было скучно! Напал на него просто так, без повода…

Гарольд несколько раз громко вдохнул, выдохнул и процитировал слова отца из воспоминаний:

— «Дело в самом факте его существования», это тебя смущает?

— Да!

— Представь, Гарри, ты бьешь… допустим, Малфоя. И к тебе подходят и спрашивают, что он тебе сделал. Что ты ответишь? Перечислишь все обиды с первого курса?

— Нет…

— Ты скорее скажешь, что бьешь Малфоя, потому что он Малфой, потому что он гад, или «дело в самом факте его существования»…

— Но я никогда так не нападал на Малфоя! Это... отвратительные, мерзкие заклятья.

— А знаешь, в той сцене ничего особенного со Снейпом не сделали. Всего лишь подвесили вверх тормашками и прополоскали рот мыльными чарами… Это ерунда.

— Но…

— Мыло часто используют родители. Если хочешь – спроси Касси, как её отучали ругаться. А заклинание подвешивания, левикорпус, было тогда очень популярно. Его использовали на каждом углу. И в том, что подвесили Снейпа, я вижу некоторую справедливость, — на лице Гарольда появилась тонкая улыбка. – Потому что именно он придумал левикорпус.

— Он?! Он разве…

— Да, Снейп любил придумывать всякие чары, причем отнюдь не для создания букетов. Так вот, Гарри, ты просто не знаешь, какими тогда были отношения в Хогвартсе, а тем более между Снейпом и Мародерами. То, что творится сейчас между Слизерином и Гриффиндором – сущая ерунда по сравнению с тем, что было тогда. И думаю, ты знаешь почему?

— Из-за Мародеров и Снейпа?

— Нет, — вздохнул Гарольд. – Из-за Волдеморта. Он тогда шел к власти, вербовал сторонников, устраивал нападения… Вся страна раскололась на два лагеря. И в школе тоже была вражда. Снейп с первого курса был в компании всяких мразей, позднее ставших Упивающимися смертью. Половина из них сейчас в Азкабане. Понимаешь, Снейп был отвратительным человеком… впрочем, он и сейчас такой. Он мечтал, чтобы Мародеров исключили из Хогвартса и шпионил за ними, он пытался проникнуть в тайну Люпина, он никогда не стеснялся приложить их заклятьем… Вот за это ему и прилетало. Вражда была взаимной, но из-за общей атмосферы накал был выше, все позволяли себе больше, чем сейчас. Понимаешь?

— Но отец… и Сириус! Они напали на него просто так…

— Знаешь, Гарри, я очень удивлен, — Гарольд встал со стула и оперся руками на столик, нависая над своим двойником. – Я очень удивлен и разочарован. Твою маму какой-то подонок назвал грязнокровкой. Твою маму, Гарри! Она подарила тебе жизнь, она пожертвовала собой ради тебя. И ты, забыв все это, заступаешься за ублюдка, который так оскорбил её. Ты гневаешься на отца, врезавшего этому негодяю, и совершенно забываешь то, что этот мерзавец пятый год не дает тебе проходу, постоянно оскорбляет и унижает тебя, постоянно оскорбляет память твоих родителей! Знаешь, что я тебе скажу? Мало папа бил Снейпа, мало!

— Но…

— Ты заступаешься за Снейпа. Кто следующий? Ты пожалеешь Питера Петтигрю? Или, быть может, Волдеморта? Ах, как нехорошо поступил отец, что пошел с ним воевать? Что в последний миг своей жизни бросился на него с кулаками?!

— Нет! – закричал Гарри, вскакивая со своего места, и замахиваясь на собеседника. — Я никогда не буду…

Гарольд перехватил в воздухе руку своего двойника и с силой сжал запястье.

— Сел! – Гарольд произнес таким тоном, что Гарри рухнул на стул. – А что ты тогда жалеешь Снейпа? Я предлагаю тебе наконец определиться. Кто твой враг и почему. Либо твой враг Волдеморт и Упивающиеся смертью – и тогда нечего жалеть разных ублюдков, бросающихся «грязнокровками», либо ты возмущен действиями Мародеров и ты на стороне Волдеморта… И помни, Гарри. Отец и Сириус пошли в Орден Феникса – сражаться с Волдемортом и его полчищами. А Снейп пошел в ряды Упивающихся смертью. Убивать, пытать, грабить, насиловать. Он пошел в ту организацию, которая считала, что такие, как твоя мама недостойны жить. Кто из них лучше? И поэтому жалеть его нельзя. Волкодав прав, волк – нет.

— Но он же на нашей стороне… — сумел выдавить из себя Гарри после долгого молчания.

— Значит, он либо очень умен – раз перебежал к нам, видимо, верил, что Волдеморт падет… либо просто не полный урод и в душе у него есть что-то хорошее… Где-то глубоко… очень глубоко… пока я в нем ничего такого не видел… — Гарольд задумался, а затем коснулся палочкой своего виска и выложил в Омут несколько густых серебристых прядей.

— Что это?

— Знаешь, это неправильно, что ты видел отца лишь в воспоминаниях его злейшего врага. Это как спрашивать о тебе у Малфоя. Со мной делился Сириус. Тут, — Гарольд взболтал чашу, — несколько хороших эпизодов. Распределение, пара забавных историй, первая прогулка по Хогсмиду, первая попытка пригласить маму на свидание… для начала хватит. Прошу!