Мой домашний ягуар. Игра в танец (гет)

За долгие годы моей службы сколько раз я получала по голове — не счесть. Однако — дважды за пару минут — перебор. Я не знаю, кто нанёс второй удар, но рука у него явно тяжёлая. Была. Когда я открываю глаза, то понимаю, что битва давно кончилась. Искатель, к моему сожалению, испарился со шкатулками и книгой, да ещё и вроде как мой эйджил прихватил. Если он не укатился никуда. Я на всякий случай исследую всё плато, но эйджила так и не нахожу.

Четверо трупов. О существовании четвёртого противника я и не знала. Двоих убила я, а ещё двоих, выходит, мальчишка Сайфер? Если пропажа эйджила — его рук дело, он не отделается легко.

Я не знаю, где мне искать его. Нет рядом тех, кто мог бы указать путь, но так как дорога с плато всего одна, то выбирать и не приходится. Я просто ныряю в расщелину между скал и иду вперёд, пока дорога не выводит меня на открытую местность.

Земля вокруг чёрная, и дело не в ночи. Всё обугленное, как после большого пожара, вот только в Западной Грантии никогда не было крупных пожарищ. Этот край зеленый, плодородный, трава здесь сочная, высокая. Однако теперь травы нет. Ни травы, ни ощущения жизни. Камни и пепел, на котором, к счастью, даже при свете луны видны следы. Их много, ведь те четверо вошли в ущелье совсем недавно, но шаги, направленные прочь от плато, всего одни. По ним я иду, пригнувшись к земле. Приходится напрягать глаза, чтобы не сбиться с дороги, но с каждой минутой различать следы всё проще — небо сереет, возвещая скорый приход нового дня.

Из звуков — только мои шаги. Я не знаю, как сильно оторвался Искатель, но уверена, что смогу его найти. Пробую мысленно связаться с Джиллером. Мерзкий тип, но когда нужна помощь, не побрезгуешь любой. Однако связь утеряна, и мне остаётся уповать лишь на собственные силы и на везение.

Не знаю сколько времени проходит, много, когда я наконец выхожу к первой деревне. Направляясь сюда, я предполагала, что мальчишка Сайфер может попытаться найти здесь помощь и укрытие, и не ошиблась. Он здесь. Только вот деревни нет — вместо неё лишь головешки и скелеты, наполовину погребённые под пеплом. Что здесь произошло и когда — понятия не имею, больше настораживает тот факт, что тела не предали земле, крестьяне в этом вопросе обычно щепетильны.

Искатель стоит в центре всего этого и осматривает землю перед собой. Ах, ну да, он же у нас добряк, букашек даже жалеет. Было бы странно, если бы он просто прошёл мимо. Его глупость, впрочем, мне только на руку. Пользуясь тем, что он ещё не заметил меня, я поднимаю с земли два увесистых камня и бросаю один из них. Мне везёт — он достигает цели, попадая мальчишке точно в голову. Тот падает, как подкошенный, и встать уже не успевает — я приближаюсь и носком сапога опрокидываю его в пепел, прижимая ногой сверху. Мой эйджил в его руке — довольно слабая защита. Искатель тычет в меня моей же игрушкой, вызывая лишь смех. Я могла бы и дольше наблюдать за этим цирком, но мне дорого моё время, так что я просто перехватываю эйджил и, даже не вырвав его из рук мальчишки, оборачиваю против него, тычу в горло, отчего ладонь разжимается сама, и моё оружие возвращается ко мне. Однако героюшка не так-то прост. Выхватив кинжал из-за пояса, он бьёт раньше, чем я успеваю сообразить, что к чему. Лезвие короткое, но проникает в бедро, как в масло.

«Почему не в живот?» — это первая моя мысль. Он мог бы убить меня, если бы захотел, так отчего лишь ранил?

Он выдергивает кинжал из моей ноги и вскидывает руки, показывая тем самым что не собирается больше бороться. Это какая-то ловушка? В любом случае, я на это не поведусь. Замахиваюсь эйджилом, чтобы нанести как можно более сильный удар, но слова мальчишки останавливают меня.

— Даркен Рал мёртв! — выкрикивает он, отчего я невольно замираю, так и не нанеся удара.

Глупости какие-то. С чего вдруг лорду Ралу умирать, когда наши дела шли самым лучшим образом этой ночью?

— О чем ты?! — я приближаю эйджил к его горлу, показывая, что не собираюсь с ним шутить.

— Той ночью что-то произошло, мы попали в будущее, на шестьдесят лет вперёд!

Большего бреда я и не слышала. Придумать такое — ещё уметь надо.

— Похоже, мой эйджил лишил тебя ума, Искатель.

Я в шаге от того, чтобы убить его, но что-то останавливает мою руку. Что — признание, что такое возможно?

— Оглянись, всё изменилось. Разве не видишь — твоих сестёр нет. Те безумцы, что напали на нас, служат новому лорду Ралу, мужчине-исповеднику, и его подручные убивают каждого, кто не явится к нему на исповедь.

Не знаю, откуда он взял все эти байки, но говорит он страшные вещи. Мужчина-исповедник — это чума для всего живого, даже для морд-сит. Именно поэтому я не стану верить, мальчишка запугивает меня, пытается сбить с толку, вот только у него это не получится.

Мой эйджил снова взлетает для последующего удара, и снова слова Искателя, явно направленные на спасение его жизни, останавливают меня.

— Что если он не желает моей смерти, а хочет исповедать меня, подчинить, как когда-то Даркен Рал? Тогда, убив меня, ты рассердишь его.

Я всё ещё уверена, что он лжёт, но если нет — работа морд-сит в служении лорду Ралу. Если, по версии мальчишки Сайфера, новый лорд также принадлежит роду Ралов, я должна служить ему так же твёрдо и верно, как и предыдущему господину. Доля морд-сит — не привязываться ни к кому, даже к тому, кому служишь. Если Искатель прав, если хоть на миг допустить это, я должна предстать перед новым лордом и присягнуть ему в верности. А разве может быть лучшее доказательство моей верности, чем голова Искателя на блюде? Хотя, отделить голову от тела я всегда успею. Возможно, живой Искатель будет полезнее для нового лорда. Нужно попробовать. А чтобы не расслаблялся…

Эйджил опаляет кожу, отчего мальчишка вскрикивает. Но мучить его в мои планы не входит. По крайней мере, пока.

Я поднимаюсь на ноги и отправляю эйджил в петлю.

— Идём, Искатель.

Он также поднимается, отряхивает одежду от пепла. Взъерошенный и настороженный, он старается держаться на расстоянии.

— Куда?

— Узнать, есть ли правда в твоих словах, — говорю я, попутно доставая из-за пояса мешочек с метеоритными камнями. Я могла бы прижечь бедро эйджилом, но путь неблизкий, лучше мне крепко держаться на ногах, прижигание поможет мало.

Не знаю, как эти камешки работают, как-то не сообразила вовремя уточнить, поэтому действую инстинктивно — прислоняю камень к ране, отвернув края униформы.

Я ощущаю тепло и лёгкое покалывание, словно моя плоть сшивается под очень крепким обезболивающим. Неприятных ощущений нет, скорее просто чувство, что что-то происходит.

Камень истончается, становится более прозрачным и плоским, и чем более плоским он становится, тем менее болезненными делаются ощущения в бедре. Это, конечно, не исцеляющая длань волшебника, что-то более примитивное и менее быстродействующее, однако действует безотказно, возвращая мне силы и возможности.

— А мне такое можно? — Искатель трет шею в том месте, где погулял мой эйджил, но когда я прячу мешочек обратно за пояс, он не выглядит удивленным или разочарованным. Просто пожимает плечами и, подняв с земли мешок, что выронил при потасовке, разворачивается в сторону Д’Хары.

— Эй, отдай мне шкатулки! — требую я, на что он лишь демонстрирует одну единственную шкатулку и книгу, больше в мешке ничего нет.

— Я не дурак хранить все три шкатулки в одном месте, — усмехается он и складывает предметы обратно в мешок.

— Надеюсь, «недурак», ты найдёшь потом то место, где ты их зарыл?

Он не отвечает, но по его взгляду нетрудно понять — он прекрасно помнит, где шкатулки. Вот только, как бы мне это узнать?

* * *

Кэлен сидела, прислонившись к стене и слушала монотонный шёпот Шоты.

«Шесть Пальцев западнее Луны. Так, семь Сестёр проходят дом Ягненка в каждый шестьсот двадцать седьмой цикл». — В словах ведьмы было мало понятного, но Кэлен утешало хотя бы то, что Шота не сидит сложа руки.

— Я знаю, — наконец сказала она громко.

Кэлен дёрнулась, желая стать к стене ещё ближе, чем до этого.

— Где он?

— Не «где», а «когда», — поправила её ведьма.

Кэлен не интересовали такие мелочи, как правильная постановка вопроса, и она немного раздражённо потребовала:

— Скажи мне!

Шота не оскорбилась, а если и да, она была не менее заинтересована в возвращении Ричарда, так что ответила сразу и без обиняков.

— Искатель появится снова, там же, где он исчез, на восходе второй полной луны через пятьдесят восемь лет после взрыва.

Кэлен осела на землю.

— Пятьдесят восемь лет… — повторила она, ощутив ноющую боль в сердце.

Ричард жив, и он будет жив потом, но не тогда, когда он нужен своему народу, не тогда, когда он нужен ей. Жизнь без него казалась даже более страшной, чем уничтожение всего мира. У них могло быть их счастье, а вместо этого пришли руины надежд и стремлений.

— Я буду старухой…

Шота усмехнулась.

— Неужели ты веришь, что Даркен Рал позволит тебе жить так долго? — едко уточнила она.

Кэлен не слушала, ей не было важно, что произойдёт с ней когда-то потом. Ей нужен был Ричард, сейчас.

— Если Ричард попал в будущее, то должен быть способ вернуться обратно?

Она всё ещё надеялась, потому что иначе просто не могла. Без надежды она умерла бы на месте.

— Что может быть легче, — раздался ответ. — Твоему Искателю нужно лишь создать то же наложение магических сил Одена, исповеди и эйджила, что отправило его в будущее.

Так просто и так сложно одновременно. Так много «но» на пути.

— Ричард решителен и умён, — попыталась успокоить себя Кэлен. — Он сделает то, что никто не сможет.

Шота противно засмеялась. Её голос отчего-то вызвал у Кэлен ассоциацию с червями, пожирающими плоть. Такой же бескомпромиссный, жесткий, беспощадный, холодный и мерзкий.

— А как он найдёт исповедницу в том тёмном будущем? — спросила ведьма с явным сарказмом.

— Он отправится на Валерию! — с жаром ответила Кэлен. — Может, моя сестра будет ещё жива.

— Даркен Рал уже утопил этот остров в океане, — отрезала Шота. — Он загоняет в могилы оставшихся исповедниц. Ты, возможно, последняя, Кэлен Амнелл.

Кэлен не хотелось в это верить. Ведьма наверняка ошиблась, или врёт, ей не в первой. Дэни не могла погибнуть, не после того, что они пережили вместе.

— Даже если Ричард отыщет в том времени живую исповедницу, — продолжила Шота, — даже если у него будет смертоносный эйджил, ему всё равно нужно знать, что делать.

— Мы можем передать ему послание? — Кэлен смахнула накатившую слезу и попыталась собрать мысли воедино.

— Даже если бы меня не усмирял Рада-Хань, — ответила ведьма без тени насмешки, — и великий Зеддикус… не погиб… в мире не существует настолько сильной магии, чтобы передать послание сквозь великий гранитный барьер времени.

Пусть не магия, на неё Кэлен никогда сильно не полагалась, но должно было быть что-то, какая-то лазейка, через которую сообщаться с Ричардом стало бы возможно.

И тут она поняла. Поняла, как обеспечить Ричарда исповедницей в будущем и как передать ему послание. Вот только для этого ей нужно было поговорить с Даркеном Ралом, человеком, которого она ненавидела больше всего на свете.

Он выслушал её спокойно, не перебивал, не злорадствовал, и лишь когда она закончила говорить, он взглянул на неё, стоящую перед ним с цепями на руках и ошейником на шее, и взгляд его показался добрым и спокойным.

— Я рад, что ты захотела меня видеть. Признаться, я думал, ты будешь тянуть с ответом подольше.

Кэлен отвернулась к камину справа от себя, потому что не была готова встречать взгляд этого человека.

— Ты знаешь, я всегда буду презирать тебя, — сказала она, на что он тихо промурлыкал «возможно».

— Полной амнистии для всех участников сопротивления без исключения, — жёстко потребовала она.

— Если гарантируешь, что они сложат оружие, — ответил он, всё ещё не проявляя видимого интереса.

На этом Кэлен останавливаться не планировала. Она собиралась дать много, многого же и хотела стребовать.

— Места для лечения в каждой провинции. Дом для всех сирот, чьих родственников ты убил.

Рал лишь улыбнулся.

— За такое я ожидаю, что ты будешь моей женой во всех смыслах. Если ты готова это принять, я согласен на твои условия, Кэлен Амнелл.

Что она ещё могла сказать? Она с первой минуты планировала этот брак, как шанс для Искателя. Ей было мерзко представлять Рала рядом с собой, на том месте, где она желала бы видеть лишь Ричарда, но если иного выхода не оставалось…

— Тогда я стану твоей королевой, — процедила она, сцепив зубы.

«Ради Ричарда», — лишь это её утешало.

Время шло, союз с Ралом очень быстро принёс свои плоды. Молодая королева, глядя в зеркало, ненавидела себя. Ненавидела свой большой живот, и свою бедную дочь, которую могла бы любить, если бы не её отец. Девочка должна была родиться со дня на день, и Кэлен не могла уже дождаться, когда плод её ненависти отделится от тела, чтобы стать ключом к спасению её милого Ричарда и их возможного будущего. Утешалась Кэлен лишь тем, что если её план сработает и Искатель сможет вернуться, то это жуткое будущее никогда не наступит, сотрется с лица земли, как и её страдания в золотой клетке.

— В этом году ты принесла мне счастье, которого я не мог и представить себе. — Рал поцеловал её живот, нежно провёл по нему ладонью, а Кэлен огромными усилиями заставила себя не отпрянуть, не выказать неприязни. Она была королевой, почти три года была женой, и если и дальше она хотела быть подле дочери, наставляя её для встречи с Искателем, то должна была оставаться смиренной и по возможности любящей. Впрочем, она не верила в то, что её покорность способна изменить решения Рала.

— Как будет радоваться народ, когда их любимая королева родит на свет наше дитя!

Он всё гладил и гладил живот, а Кэлен хотелось выть и биться в истериках.

— Я должна отдохнуть, — сказала она, отводя взгляд. За три года она ни разу не посмотрела в глаза мужа, но он, к счастью, этого и не требовал.

— Конечно.

Он без лишних слов покинул её, и Кэлен, лишь оставшись одна, смогла расслабиться.

Возможно, её жизнь могла быть ещё хуже, всё же королевой она получила достаточно власти, как Даркен Рал и обещал. Она все время делала добрые дела: открывала дома для сирот, выслушивала прошения и неизменно помогала бедным. Супруг позволял ей любые реформы, а она ему — любых женщин. И если он и правил, как тиран, Кэлен уравновешивала это. Воин не было, мир, какой-никакой, воцарился не только в Д’Харе, но и в Срединных Землях. Заключённых в тюрьмах стало в разы меньше, а придворный волшебник сосредоточился на изготовлении лекарственных эликсиров для нуждающихся. Эту эпоху даже можно было бы назвать благодатной, если бы каждый день, каждый миг не было так тошно. Не было рядом доброго милого Зедда, а с Ричардом разделяли года и года. Довлели над Кэлен также слова Шоты — Даркен Рал не позволит ей жить долго. Когда его власть укрепится наследницей, он, вероятнее всего, просто избавится от жены. Кэлен было неважно, что произойдёт с ней, она всё ещё верила, что сможет вернуть Ричарда, и он всё исправит. Но чтобы передать послание, нужен был союзник, и Кэлен вот уже почти три года присматривалась к своему окружению. Слуги в большинстве своём, страшась гнева своего господина, предали бы её не задумываясь, а Джиллеру и вовсе нельзя было верить. Хоть волшебники тысячи лет являлись защитниками исповедниц, придворный маг не казался хоть сколь-нибудь надёжным. Он продался, как и все в этом дворце, и Кэлен ощущала себя невероятно одинокой.

Но была Алиса. Девушку доставили во дворец сразу после бракосочетания, Кэлен догадывалась — чтобы шпионить за ней. По крайней мере, Алиса должна была это делать. Двенадцатилетняя девочка, однако, всегда казалась искренней, располагающей к себе. По секрету она призналась, что всегда желала победы Искателю, и что знает, что Даркен Рал плохой человек. Кэлен тогда посоветовала ей не озвучивать свои мысли и держаться в стороне от политики. Алиса так и поступила. Она более ни разу не упоминала Искателя, никогда не жаловалась на господина и вообще, работала тихо и усердно. За три года у Кэлен не было ни одного повода заподозрить её в измене, так что сейчас, трясясь от волнения, она всё же решила обратиться к девушке за помощью.

Рал ушёл, Алиса же заправляла постель, тихо что-то напевая. Глядя на неё, Кэлен засомневалась. Не потому, что не доверяла служанке, просто она задумалась, смеет ли подвергать ту опасности, посвящая её в свои тайны. Был бы у неё другой выбор, Кэлен никогда бы не пошла на такое, но вариантов не было. Если не Алисе, кому ещё она могла доверять?

— Милая, подойди, — позвала Кэлен, становясь у окна. Здесь шпионам Рала её услышать было бы труднее всего.

— Да, миледи.

Алиса отложила покрывала на край кровати и подошла к своей госпоже.

Кэлен взглянула на неё. Совсем ребёнок! Миниатюрная фигурка, светлые кудряшки, большие доверчивые глаза. Жизнь этой девушки она должна была сломать совсем скоро.

— Как тебе живётся при дворце? — начала она издалека.

— Хорошо, миледи, спасибо.

Алиса выглядела растерянной, и Кэлен снова ощутила укол совести. Но отступать было нельзя.

— Послушай… — Кэлен закусила губу, борясь с «хочу» и «должна», но, заглянув в глаза собеседницы, поняла, что та ждёт. Не понимает, но ждёт чего-то важного. Секрета. И не для того, чтобы потом передать его Ралу, а чтобы стать его частью.

— Как только появится ребёнок… — Кэлен огляделась, и, приметив открытую дверь гардеробной, бросилась туда, чтобы закрыть её на замок. Ей казалось, что даже стены слушают её, но закрытая дверь хотя бы создавала иллюзию безопасности. — Как только он станет отцом исповедницы, чтобы подчинить её своей воле, лорд Рал убьёт меня.

Она оглянулась на Алису и увидела в глазах девушки ужас.

— Я не понимаю… — пролепетала та, качнув головой.

Кэлен вернулась к ней и взяла за руки, давая Алисе почувствовать то доверие, что между ними сложилось.

— Ты помнишь, как я выбирала из всех девушек дворца няню для моего ребёнка? — спросила она, подводя девушку к кровати.

Они уселись на край, все ещё не разрывая зрительного контакта. Кэлен видела сомнение в глазах Алисы, непонимание и понимание одновременно. Та всё ещё ждала объяснений, скорее даже — подтверждений своих предположений, которые не спешила озвучивать.

— Я тогда посмотрела в твои глаза, — продолжила Кэлен, и Алиса кивнула. — Несмотря на это, — короткое прикосновение к Рада-Ханю, — не обладая своей силой, я ещё умею заглянуть человеку в сердце. И я заглянула в сердца сотни девушек, потому что искала ту одну, которой сил хватит, доброты хватит и смелости, чтобы хранить самый важный секрет на свете.

Алиса вздрогнула, уголки её губ опустились, а сами губы задрожали.

— Вы пугаете меня…

— Да. Но ведь ты поможешь мне? — Кэлен всё так же не выпускала ладонь девушки из своей, хваталась за её пальцы, как за спасительную соломинку, словно одним этим прикосновением могла убедить её исполнить такую важную задачу.

Алиса сдалась, по её щекам потекли, наконец, слёзы страха и отчаяния, но вопреки этому она, шмыгнув носом, сказала:

— Мои близкие всю жизнь сражались в сопротивлении. Если бы не вы, они бы умерли ужасной смертью. Что бы вы ни сказали мне сделать — ответ «да».

Она отерла слёзы с щёк и вновь обратила на Кэлен свои огромные доверчивые глаза.

Кэлен на всякий случай огляделась. Обе двери были закрыты, но у неё оставалось навязчивое чувство, что кто-то наблюдает. Впрочем, «наблюдать» ещё не значило «слышать», так что она вновь оглянулась на Алису и выдала самую важную тайну своей жизни.

— Искатель не мёртв.

Лицо девушки удивлённо вытянулось.

— Где он?

— В будущем. На пятьдесят пять лет. У него есть способ вернуться назад, но он не знает его. — Кэлен сжала предплечья девушки, перейдя на шёпот. — Я хочу, чтобы ты осталась живой. Чего бы это ни стоило, кого бы тебе ни пришлось обидеть или предать, ты должна сказать Искателю, что ему сделать, чтобы вернуться во времени.

Алиса слушала, не моргая, лишь всхлипывая время от времени. Кэлен знала — эта девушка не подведёт.

— Одно из того, что ему понадобится — исповедница. — Она взяла руку Алисы в свою и приложила к огромному животу. — Моё дитя. Это заставило меня выйти за Рала.

Алиса неуверенно улыбнулась. Кажется, только сейчас она поняла, что её госпожа не предала Искателя этим браком, а спасла. Кэлен даже не задумывалась до этих пор, кем её видят люди, и лишь теперь, наблюдая за радостью Алисы, она ощутила в полной мере, какой она была в глазах всего мира. Доброй королевой Кэлен, которая продалась тирану. К счастью, весь этот фарс очень скоро должен был закончиться, пусть и смертью. Главным было знать, что Алиса продолжит её дело.

— Не важно как, но ты должна убедить Рала в своей преданности, продолжила она наставления. — Даже если тебе придётся убить меня своими руками.

От этих слов Алиса вскочила с постели и выставила руки вперёд.

— Миледи, я никогда не смогу…

Кэлен ухватила её за ладони и притянула обратно.

— Сможешь. — Она говорила уверенно, чтобы передать эту уверенность своей помощнице. — И сделаешь. Если нужно. Чтобы навсегда остаться рядом с моим ребёнком. Алиса… — на этот раз уже Кэлен ощутила жжение в уголках глаз, потому опустила голову. Сделав несколько глубоких вдохов, она снова посмотрела в глаза служанки. — Ты ведь расскажешь ей, кем была её мать? И про великого героя Ричарда Сайфера. Объяснишь ей, что сделать, чтобы помочь Искателю вернуться в его время и спасти мир от Даркена Рала.

На последних словах Кэлен не смогла сдержать улыбку. Мысли о победе над тираном-мужем согрели её сердце и прогнали страх.

Алиса, однако, всё ещё сомневалась.

— Миледи, я всего лишь дочь простого кузнеца…

— А Искатель всего лишь сын лесника.

Кэлен облегчённо вздохнула, когда девушка, мягко улыбнувшись, кивнула. И хоть на глазах у обеих стояли слёзы, их общая тайна приносила надежду.

* * *

Я не верю в магию. То есть, магия — это часть моей жизни, с ней я сталкиваюсь каждый день, но всё равно — допустить, что из-за какой-то магической ошибки я переместилась во времени, для меня дико.

Да, я не слепая — вижу, что мир вокруг стал другим. Встреченные на пути крестьяне, исповеданные все как один и в один голос возносящие хвалы магистру Ралу, посетовали, что огонь принесли боги. Этот огонь накрыл некоторые области, когда Асгард и Д’Хара сошлись в поединке — Тор узнал о смерти брата.

Так странно — шестьдесят лет прошло с тех пор, как Локи нет, но в то же время я потеряла его всего неделю назад. Все пять ночей, что мы останавливались с мальчишкой Сайфером на короткий сон, я видела Локи, я говорила с ним, и он утверждал, что всё идёт именно так, как должно. Весь этот мир в огне — это правильно, это необходимо.

Тор — не мстительный бог, он не стал уничтожать весь мир, он даже людей не убивал. Но люди убили друг друга сами. Когда пришёл магистр-исповедник, целые города стёрли с лица земли за попытку избежать исповеди. Эти детали я узнала от Искателя, которому в свою очередь это поведал какой-то старец-отшельник в тот час, когда я валялась без сознания на плато. И когда он только успевает сводить подобные знакомства?!

Рассказу, впрочем, я не удивлена, здесь и говорить что-то было не обязательно — мужчины-исповедники всегда несут лишь смерть, а мужчины-исповедники при власти — тем более. Но я всё же надеюсь, что не всё так плохо. Вдали я вижу первую на нашем пути башню морд-сит, и сёстры обязательно разъяснят всё и устроют встречу с новым лордом. Тиран или нет, но служить лорду Ралу — мой долг.

— Ты ведь не думаешь идти туда? — Сайфер кивает в сторону башни. Тщедушный, лишённый всякого оружия, он понимает же, что всё будет по-моему, но отчаянно пытается защитить свою шкуру, будто это у него выйдет.

— Туда, разумеется. До Д’Хары ещё две недели, нам нужен волшебный порошок или портал, хотя, думаю, за шестьдесят лет придворный волшебник придумал вещи и более лёгкие в применении.

Стены башни такие родные, будто связь с моим прошлым. Несколько раз я жила здесь непродолжительный срок, и хоть молодые морд-сит меня не знают, но сёстры по эйджилу — сёстры всегда.

Я ощущаю триумф, толкая мальчишку перед собой, и очень скоро триумф усилится, ведь мой пленник — лакомый кусочек, сёстры по эйджилу будут обрадованы.

Входя в главный зал, я радостно возвещаю:

— Сёстры, я привела вам Искателя!

И замираю. Зал пуст. Точнее, в нём нет молодых сестёр, только скелет на занесенном листьями полу, да другой, пришпиленный арбалетным болтом к колонне. На телах всё ещё остались куски тряпья, некогда бывшего униформой, а на черепах даже можно углядеть остатки знаменитых кос, подчёркивающих наше влияние. На иссохшем плече пришпиленного к колонне скелета лежит серьга, и я совершенно точно видела её прежде.

Забывая о мальчишке Искателе, я подхожу к скелету и снимаю с него серьгу. Я не просто видела её, я узнаю этот бордовый камешек в золотом ободке. Это не обычная морд-сит — это морд-сит моего поколения.

— Триана… — голос мой дрожит, и хоть мы не были близки, я ощущаю, как по телу пробегает дрожь. Это мои сёстры. Мои. Те, с кем я не раз сражалась бок о бок. И они убиты. Все они.

Не нужно быть волшебником, чтобы понять переплетения судьбы. Если башня запущена, если тела до сих пор не предали земле, значит это некому было делать. Значит, морд-сит не осталось. Я последняя.

Неужели это правда? Неужели к власти пришло чудовище, погубившее своих же людей?

Искатель за моей спиной копошится у покрытого песком и листьями стола. Резким движением он очищает поверхность, обнаруживая что-то занятное. Текст?

— «Силы магистра окружили нас. Вчера мы допили последнюю воду. Ни слова от сестёр из других храмов, должно быть, все погибли. Алина не переживёт эту ночь».

Пока он читает, я подхожу ближе. К столу, рядом с которым распластался скелет — кого? Далии? Констанции? Гарен? Возможно, Алины. А писала, скорее всего, Триана, а потом пришли они и вогнали стрелу ей в грудь.

— «Я последняя из морд-сит», — зачитывает Сайфер и оборачивается на меня. — Похоже, новый лорд Рал не разделяет любовь к тебе и твоим сёстрам.

Мне плевать, что он там разделяет или нет. Он отнял всё, что у меня было. Всё, чем я жила, сделав бессмысленным само моё существование.

— Я покончу с ним, — рычу я, обращая взгляд в пустоту. Для меня больше не существует мира вокруг, не существует Искателя, есть только цель — найти и убить выродка. Тот, кто попрал морд-сит так жестоко, никогда не дождется моей верности, будь он хоть трижды из рода Ралов.

— Забавно, — врывается в моё сознание голос Сайфера. — Не напади ты на меня, я бы покончил с ним. Я шёл за ним, когда твой камень встретился с моей головой.

— Ты знаешь, где он?

— Камень?

Попытка шутить со мной чревата синяками, но я воздерживаюсь — Искатель знает то, чего не знаю я, и пока он не поделится своими знаниями, я должна быть терпеливой, хоть мне давно уже хочется пересчитать ему все зубы.

— Магистр, тупица.

Мои оскорбления его не колышат, он лишь равнодушно поводит плечом.

— Действующий лорд Рал правит из Народного Дворца.

Конечно же, логично.

— Туда я и пойду, — решаю я. — Сразу, как только тебя убью.

Теперь, когда направление задано, нет смысла его держать.

— Отсюда до Народного Дворца недели пути. Люди магистра повсюду. Даже у тебя с твоими волшебными камешками нет шанса дойти в одиночку. Вдвоём, возможно, мы останемся невредимыми, найдём магистра, убьем, и быть может придумаем, как вернуться.

Выбор сложный. Я не привыкла доверять, тем более — врагам, но он прав, как это ни отвратно. Он нужен мне, чтобы выжить, чтобы вернуться домой. Убить его я всегда успею.

Вместо ответа я протягиваю ему его кинжал, и лёгкая улыбка трогает его губы.

— Работаем вместе?

Я буду честна. Старые привычки — это всё, что у меня осталось.

— Только пока этот магистр не умрёт.

Я не уточняю, что будет потом, но думаю, мальчишка не дурак, понимает, что потом нас ждёт бой. Однажды. Но не теперь. А сейчас, вынужденные союзники, мы направляемся в Д’Хару.