Мыс альбатросов (гет)

Безымянные тени проносились внизу. Иногда тесный проулок озарялся вспышками, потом вновь погружался во тьму. Где-то неподалёку лаяла собака, а потом и она перестала. Крики магглов отдалились и теперь раздавались со стороны главной улицы, куда направились вызванные Рудольфусом инферналы.

Драко жадно всматривался в темноту, разлившуюся внизу, и ждал рассвета. С восходом этот кошмар прекратится, а инферналы попросту развалятся, истлеют в лучах солнца.

Фениксовцы сдерживали мертвецов, пытающихся пробиться в окна маггловских домов, и попутно сражались с Пожирателями смерти.

У Драко и его товарищей по несчастью тоже была миссия.

За спиной что-то треснуло. Драко вздрогнул и оторвал взгляд от улицы, простёршейся внизу. Черепица хрустнула под ногой стоящего рядом Гойла и по скату сорвалась вниз, по пути задев водосточную трубу. Раздался характерный металлический лязг, а затем глухой стук столкновения черепка с тротуаром.

— Только время теряем, — проворчал Грег. Он скучающе покрутил в пальцах палочку и ковырнул носком ботинка образовавшуюся дырку в кровле.

Они с полчаса торчали на старой прохудившейся крыше, высматривая в утреннем полумраке Гарри Поттера. Прислонившись спиной к холодной печной трубе, в паре футах от них сидел Блейз. С глазами, как две пылающие звезды, он походил на впавшего в транс провидца, вроде какого-то там оракула с берегов Адриатического моря — историю магии Малфой не любил.

Забини загодя нарисовал на стенах нескольких домов глаза и теперь с их помощью вёл собственную слежку.

Грегори раскрошил ещё один кусок черепицы, нагнулся и бросил в Блейза мелкий глиняный обломок. Забини не шелохнулся.

— Вот чудик, — хохотнул Грег. — И магия у него стрёмная.

Так он относился ко всему непонятному, то есть ко многим и многим вещам.

Крэбб и Гойл предпочитали решать проблемы грубой силой, где напрягать надо мускулы, а не извилины. Драко действовал в точности до наоборот. Слава Мерлину, Забини — тоже. Без его причудливой магии бегать им сейчас по деревне, рискуя нарваться на фениксовца или инфернала. Крэббу повезло больше всего — он отлёживался в Больничном крыле после стычки с Терри Бутом.

— Ну и чего мы тут стоим? — Гойл взялся за старое. — Всё веселье пропускаем.

— Заткнись! — прошипел Драко, кутаясь в мантию.

— Ты мне больше не указываешь, — набычился Грегори. — Винс говорит, что вы с отцом потеряли расположение Тёмного Лорда.

Малфой покраснел.

Через три дома раздался оглушительный взрыв. Оранжевое зарево раскрасило небо, лизнуло очертания соседних крыш и рассеялось. Только ставни на ближайших окнах ещё какое-то время роптали пружинистым эхом.

Блейз и ухом не повёл, пребывая в иных плоскостях этого бренного мира.

В небо взлетели искры сигнальных чар.

Драко подавил возмущение, различив их среди дыма. Это Селвин призывал к себе — Селвин, который пустил своё поместье с молотка и, кабы не Тёмный Лорд, околачивался бы сейчас где-нибудь возле «Виверны» с засаленными взрывными картами в кармане. Он как-то наведался к Люциусу — искал работёнку, но отец не был склонен к благотворительности.

Теперь всё перевернулось. Селвин, всегда отличавшийся жестокостью, пользовался доверием Повелителя, а Люциус Малфой походил на побитую собачонку. Волшебник без палочки, мантикора подери! Позор!

Гойл прерывисто задышал над ухом:

— Нас зовут.

Драко кинул быстрый взгляд на Забини — попробуй-ка его растормоши! Пусть лучше сидит на крыше и дальше изображает Кумскую Сивиллу.

Гойл спустился первым, Драко — за ним.

— Где вас носит? — накинулся Селвин, стоило им коснуться тротуара.

— Мы высматривали Поттера с крыш, — Грегори двинулся ему навстречу, подняв руку в приветственном жесте. Ему не терпелось влиться в ближний круг и примазаться к новым лидерам — тем, кто в почёте у змеемордой гадины.

В другой раз Драко оторопел бы от собственной смелости, но Селвин ни черта не смыслил в легилименции, а Гойл… ну, тот и подавно.

— Много оттуда высмотрели? — издевательским тоном осведомился Селвин. — Кончайте штаны протирать! Тёмный Лорд будет недоволен вами, если вы не приметесь за дело. Уж я позабочусь о том, чтобы он узнал, насколько бесполезны все Малфои.

Драко не видел его лица, только взгляд сквозь щели в маске, но был уверен, что Селвин торжествующе оскалился, упиваясь властью над ним.

Гойл скосил глаза на Малфоя. Щёки Драко как назло пошли пятнами.

— Поттер, Уизли и их грязнокровка могут появиться в любой момент! — сказал Селвин. — Повелитель велел доставить их к нему живыми. Придётся вам поработать ногами.

Он жестом указал направление — проулок между безликими домами. Делать нечего — приказ есть приказ. Драко поднял голову, пытаясь различить крышу, где они оставили Блейза.

Забини были в чести у Тёмного Лорда. Блейз откупался от метки несколько недель и мог продолжать в том же духе и дальше, если бы не сглупил. В его семье не было неудачников, проваливших поручение Повелителя в Отделе тайн, на него не взваливали непосильное задание — убить Альбуса Дамблдора. Он был хозяином в собственном доме. Это злило, выводило Драко из себя. Всё, что Малфой столь высоко ценил и когда-то имел, утекло как песок сквозь пальцы и сторицей прибыло к семье Забини. Это им Лорд поручил приём высокопоставленных гостей из-за рубежа. У них был патент на производство и продажу Летучего пороха, который Люциус на протяжении двадцати лет пытался прибрать к рукам и которым мать Блейза завладела за одну вовремя брошенную улыбку и подставленный под обручальное кольцо палец. Это Сирена Забини появлялась на приёмах Фаджа и Скримджера, сверкая бриллиантами в ушах, щеголяя в мантиях от «Твилфитт». Это по Блейзу вздыхали девчонки по углам, пока Драко с видом больного чахоткой возился в пыли Исчезательного шкафа. Это Блейза Тео приглашал в своё поместье читать умные книжки и гонять на мётлах, а Драко… Драко трясся в мэноре от жалости к самому себе. Трус. Подлец. Но не убийца. Пока не довелось.

Потчуя собственную злость на однокурсника всё новыми и новыми умозаключениями, Драко не сразу заметил застывшего посреди дороги Гойла. Малфой врезался в него, с шипением потерев плечо, и втянул воздух. Бежать бы отсюда как можно скорее.

Затем раздался звук, одновременно похожий на визг, лязг, скрежет и вздох. Гойл схватил Малфоя за руку, бешено тыча палочкой в полумрак.

Драко попятился.

Как мудро однажды заметил Поттер на уроке Снейпа: «Призраки, они просвечивают».

Существа же, представшие перед Драко, были плотными и голодными. Они стучали зубами, моргали рыбьими пустыми глазами. А потом все их без сомнения столь же телесные конечности пришли в движение.

Драко не питал иллюзий насчёт своей храбрости, но страх каким-то чудом заряжал его энергией. В момент опасности неведомая сила встряхивала Малфоя за шкирку. Гойла же, наоборот, словно парализовало.

Малфой сгрёб его в охапку и поволок за собой, пустившись наутёк. Они метнулись налево, в зазор между домами, упёрлись в забор и понеслись вдоль него. Драко казалось, что он летит, в одночасье став слишком лёгким для того, чтобы опираться на землю. Он бежал и бежал, набирая скорость. Драко залетел на чей-то участок с прорехой в ограде. Земля была перерыта, вся в колдобинах, но Малфой ни разу не споткнулся, таща друга за собой.

Кто-то потянулся к нему, выпростал костлявую пятерню из-за дерева, но смог ухватить лишь край мантии. Грегори не был столь же везуч. Едва миновав участок, он вскрикнул и дёрнул Малфоя назад с такой силой, что порвал ему рукав.

Инфернал набросился на Грега со спины. Гойл отчаянно зачастил руками и завизжал!

Более удачного момента, чтобы скрыться, Драко могло и не представиться. Убраться — и дело с концом!

Аппарация выходила у Драко через раз, но сегодня не могла не получиться. К Мордреду всех! У Забини порт-ключ до замка — сам доберётся, не маленький, а вот Грег…

Три удара сердца — наверное, какой-нибудь отчаянный гриффиндорец сказал бы, что это слишком долго, но ровно столько потребовалось Драко, чтобы развернуться и вскинуть палочку. Инфернал вцепился в плечо Грега зубами. Мерлин, тот так дёргался, что мешал попасть в цель.

— Ритусапра! — донеслось откуда-то сверху.

Голова инфернала мотнулась назад. Руки безвольно опали, исчезнув с шеи Гойла, и тот рухнул на колени. Грег шарахнулся к Малфою; не успев подняться на ноги, он буквально пополз навстречу Драко.

Блейз спрыгнул с широкого карниза и взмахнул палочкой. Решётки водостока со скрежетом вылетели из креплений и опутали мертвеца металлическим обручем, припечатав к земле.

Забини спрятал палочку в рукав мантии и удовлетворённо улыбнулся.

«Даже в патовой ситуации этот франт умудряется выглядеть элегантно», — раздражённо подумал Драко.

— Ты все-таки жив, Малфой. Замечательно.

— Где тебя носило?

— Я наблюдал, — лаконично ответил Блейз. — Поднимайся! — рявкнул он, рывком поставив Гойла на ноги. — Ну же!

— Как ты узнал, что мы здесь?

— Вы пронеслись мимо моего глаза-шпиона. Ваши пятки так ярко сверкали, что я не мог это проигнорировать.

Забини в своём репертуаре. Ему бы только шутки отмачивать. Драко захотелось дать ему в глаз, вот только чернота в другом конце переулка тревожно всколыхнулась, наполнившись жутковатым шаркающим звуком, будто кто-то внутри неё двигался к ним, приволакивая ногу. Столкнуться с этим «кем-то» воочию Драко не намеревался.

Блейз похлопал себя по карманам. В другой ситуации Малфой бы порадовался — нечасто увидишь растерянность на его смазливой физиономии.

— Где порт-ключ?

— Нет его! — рыкнул Блейз.

Во рту Драко мигом пересохло.

— Выронил?!

Выронил, мерзавец, пока порхал по крышам, изображая ночную фею.

Блейз поджал губы, а Гойл, прижимая ладонь к ране на шее, жалобно протянул:

— Только не бросайте меня тут.

— А что бы сделал ты на нашем месте, Грег? — жёстко спросил Забини. — Оставил бы нас здесь?

«Соври, олух ты здоровенный!» — мысленно воззвал Драко, но Гойл, как он знал, не был легилиментом, да и лжец из него паршивый. Балласт. Балласт, который Драко придётся взвалить себе на плечи — всё равно что тащить в гору чугунный котёл, наполненный камнями.

Грегори молчал, уткнувшись взглядом в землю.

— Если подадим сигнал, неизвестно, кто явится на помощь, — произнёс Драко. Нутро подсказывало, что «свои» не рванутся к ним на выручку ни по первому зову, ни по сорок первому. — Порт-ключ зачарован от манящих чар, на «Акцио» не прилетит.

— Селвин нас на клочки порвёт! — вставил Грегори.

Драко скривился. Уж лучше бы Гойл и дальше молчал, честное слово.

— Есть что добавить?

— Мы в заднице, — с пугающим спокойствием констатировал Блейз, — но это не значит, что я поддержу вашу истерику. Бери его с другой стороны, Драко, — распорядился он, поднырнув Грегу под правую руку. — И потащили!

— Ты серьёзно?

— Живо, Малфой!

— Под ноги смотри, вдруг порт-ключ найдётся, — откликнулся Драко в ответ. — А что Поттер?

— Не видел я вашего Поттера, — прокряхтел Блейз. — Ни его, ни Грейнджер, только придурковатых близнецов Уизли.

Ничего удивительного. С чего вообще кому-то пришло в голову, что Избранный очкарик тут появится? Или Грейнджер с фальшивым мечом Гриффиндора. Драко понятия не имел, что он сам здесь забыл. Зачем ему видеть кровь, боль и смерть? К чему слышать крики магглов? Он не мог им помочь, не мог ответить. Шагнёт не туда, скажет не так — окажется на их месте, полируя носом паркетный пол в собственном доме. Тёмный Лорд не скупился на Круциатусы. Драко усвоил, каково это: крутиться под лучом заклинания в горячечном бреду, кусать губы, рвать связки, сдирать ногти, царапая пол…

Поттера здесь нет. Повелитель будет недоволен. Драко пробил озноб от одной мысли об этом.

— Светает, — сказал Забини, стерев пот со лба.

Драко поднял глаза к небу. Выглядело оно так, словно невидимый зверь драл его когтями, разрывая серый облачный саван. Чёрное облако, похожее на перо мифической птицы, пронеслось по воздуху, пропахало светлеющий горизонт и скрылось вдали.

Гойл при его виде напрягся, как и сам Драко.

— Это не Лорд, — произнёс Блейз.

— Не он, — согласился Драко. — Лестрейндж.

Забини презрительно фыркнул.

— Удирает.

— Значит, и нам пора.

У мусорного бака что-то призывно блестело. Малфой не удивился, первым признав в вещице порт-ключ в виде луноскопа. При падении у прибора треснула линза, но изъян ничуть не уменьшал его ценности.

— Туда! — воскликнул Драко, сворачивая к контейнерам.

Подтащив Гойла к баку, Забини поднял порт-ключ.

— Борода Мерлина, Малфой! Как ты умудрился разглядеть порт-ключ в темноте? — изумился Блейз, широко улыбаясь. — А говорил, что за снитчем трудно уследить. Можешь же, когда хочешь.

— Ну и козёл же ты, Блейз!

— Больше не буду называть тебя молью-слепошарой.

— Когда это ты меня так называл?

— В Хогвартс! — запыхавшись, просипел Гойл. — Давайте убираться отсюда.

В школу Драко возвращаться не хотелось, домой — тоже, но он так давно не видел мать…

— Уходите без меня.

— Решил остаться? — Забини оторвался от настройки луноскопа для перемещения. — Так понравилось?

— Я отправлюсь домой, в мэнор.

— Так ты умеешь аппарировать? — искренне удивился Блейз.

— Конечно, умею, — раздражённо ответил Драко.

Забини странно посмотрел на него, но ничего не сказал.

Только когда однокурсники исчезли в пространственном вихре, Драко сообразил, что к чему, и ощутил жгучую обиду. Блейз посчитал, что он возится с Гойлом лишь по одной причине: потому что не умеет аппарировать. Забини не сомневался в его бессовестности, он и мысли не допустил, что Малфой может переживать о чём-то, кроме своей задницы. От захлестнувшей душу злости, от стыда, от обиды хотелось лезть на стену и кричать, кричать, кричать: «Я не такой!»

Два человека возникли перед ним совершенно неожиданно, выскочив из-за очередного поворота в нескольких футах от Драко. Капюшон слетел с головы того, что был ниже ростом, явив копну каштановых волос, отливающих багрянцем под лучами встающего солнца.

Грейнджер! А с ней уж не Поттер ли? Нет, шрамоголового Драко мог узнать за милю.

Грейнджер не видела его, как и её спутник. Это шанс отличиться! Напасть со спины не так уж дурно — только недотёпы гриффиндорцы верят в честные поединки.

Драко сглотнул ком в горле. Рука затряслась, налилась свинцом. Палочка стала непомерно тяжёлой. С её кончика сорвалась слабая искра и, на секунду зависнув перед носом Малфоя, растаяла в воздухе, сливаясь с утренним туманом. Драко медленно моргнул, проследив за ней, а когда перевёл взгляд на то место, где стояла Грейнджер, однокурсницы там не оказалось.

Может, оно и к лучшему.

Ждать больше было нечего, так что Драко зажмурился и аппарировал.

Чугунные ворота Малфой-мэнора вынырнули из утреннего сумрака трепетным кружевом теней. Драко дотронулся палочкой до груди и пробормотал дезиллюминационное заклинание.

— Теперь ты стеклянный человечек, — говорила мама, когда они играли в прятки и она накладывала на него хамелеоновые чары. Драко было пять. Домовые эльфы искали его по всему поместью. Добби — самый пронырливый и недалёкий из них — находил маленького хозяина чаще остальных, отчасти поэтому Драко его недолюбливал. Остальные эльфы могли искать юного хозяина часами.

Увы, от Тёмного Лорда так легко не спрячешься.

На парадное крыльцо Малфой решил не соваться, поэтому двинулся вдоль ограды, высматривая лишь ему известный знак. За понурыми листьями тиса, просочившегося со стороны поместья на волю, пряталась статуя девочки, прижавшей палец к каменным губам. Она знала важный секрет и хранила его в вечном молчании. Вторая рука девочки была протянута к чугунным прутьям. Драко скользнул в холодную ладошку своей и шагнул через решётку, будто той вовсе не было.

— Спасибо, Лу.

Девочка улыбнулась, посмотрев на него, после чего из каменного изваяния вылетел белёсый призрак девятилетней Луизы Малфой. Сегодня её статуя плакала грязью. Плакали все статуи в парке, так как в Уилтшире прошёл дождь. Ивы у пруда превратились в косматых чудищ, а сам пруд — в замёрзшую лужицу.

Драко пробрался к восточному крылу дома и влетел в дверь кухни. Домовые эльфы застыли с кухонной утварью в руках, все как один уставившись на него.

Первым отмер старейшина мэнора — Пакстер.

— Молодой хозяин!

Сковороды, кастрюли, половники, ложки с грохотом были брошены и забыты. Эльфы замотали ушастыми головами, отвешивая Драко поклоны.

— С возвращением, господин!

— Весь в крови!

— Бледный как смерть!

— Хозяин голоден!!!

— Возвращайтесь к работе, — приказал Малфой, отпихнув от себя домовиху, причитавшую над его порванным рукавом. — Вы меня не видели!

— Слышали, что сказал господин Драко? — прикрикнул Пакстер. — За дело! Юный хозяин в Хогвартсе. Учится.

Звон кастрюль возобновился. Домовики с рвением принялись за мытьё, готовку, уборку… Пакстер, вылитая маленькая гаргулья, сорвавшаяся с водосточной трубы, склонился в учтивом полупоклоне.

— Тёмный Лорд, — нервно облизнув горчащие от пыли губы, прошептал Драко, — он сейчас здесь?

Выпрыгнувшая из раковины чашка окатила пространство вокруг себя мыльной пеной. Домовик, ответственный за мытьё посуды, виновато прижал уши к голове.

Пакстер сердито зыркнул на него, прежде чем вернул внимание хозяину:

— Отбыл минувшим вечером и до сих пор не вернулся.

Драко вздохнул полной грудью.

— Это хорошо! Где мама, у себя?

— Хозяйка предаётся меланхолии в зимнем саду.

— Отец?

— Хозяин предаётся меланхолии в библиотеке.

— Ясно. Тётя Белла?

— Мадам Лестрейндж допрашивает пленников.

«Веселится».

Драко высунулся из коридора для слуг и осмотрелся. В собственном доме он крался как мышь. Удача пока вела его за руку — мама столкнулась с ним на пороге зимнего сада и кинулась ему навстречу.

— Что ты здесь делаешь? Разве ты не должен быть в Хогвартсе?

Они сели под шаровидными соцветиями гибискуса. Цветы не имели запаха, но их божественный алый цвет искупал отсутствие аромата. Драко протёр слипающиеся от усталости глаза, выравнивая дыхание, прислушиваясь. Пахло духами Нарциссы. Она не изменяла себе, звуча розовым перцем, жасмином и водяным гиацинтом — весной, радугой, счастьем. Хотелось остаться в саду из стекла и зелени, заснуть на скамейке, пока тонкие пальцы матери ерошили волосы, никуда не бежать, не двигаться вообще. Он настолько привык бороться за выживание, что разучился жить без борьбы.

— И ноготь где-то сломал, — пробормотала мама, взяв Драко за руку. Всю его ладонь усеивали мелкие царапины, подушечки пальцев огрубели.

— Нет, он не сломан, только почернел. Ударился где-то.

— Где?

— Не знаю, не заметил, — честно ответил Драко.

— Мантию тоже порвал «где-то»? — дрожащим голосом спросила Нарцисса.

— Это Грегори неудачно схватился. Мы с ним бежали наперегонки.

— И много вас там… бежало?

Малфой неопределённо повёл плечами:

— Блейз тоже участвовал.

Нарцисса сложила руки на коленях, собрав платье в складки.

— Всё обошлось, мама, — вкрадчиво сказал Драко. — Только зелье, которое ты дала, закончилось.

— У меня есть ещё, — прошептала Нарцисса, слабо улыбнувшись. — Но, милый, его нельзя пить часто. Феликс Фелицис…

— Я зна-аю, — протянул Драко, зевая. — У меня же «Превосходно» по зельям, помнишь? Зелье жидкой удачи очень токсично, а чрезмерное употребление приводит к головокружению и притупляет чувство самосохранения, — он продекламировал учебник наизусть и усмехнулся. — Это не про меня. Я выпил самую малость, остатки.

— А Блейз, — осторожно поинтересовалась Нарцисса, — как он?

— Его Авадой не добьёшь.

— Драко!

— А что? Вы с его матерью дружите, но мы с ним — нет.

— Когда-то это было не так, — лукаво сказала Нарцисса.

— Сто лет назад! Я даже не помню, с чего всё началось.

— По-моему, вы повздорили на игре «Сенненских Соколов» против «Гордости Портри» за Кубок нации.

— Это был Кубок Британской лиги, а не Кубок нации, — занудел Драко, — и играли не с «Соколами», а с «Сороками». «Стоунхейвенские Сороки». Как их можно спутать?

— У них форма одного и того же цвета, а в названии птица.

— Ма-а-ам.

— Ну хорошо, хорошо. Вот видишь, а говорил, что не помнишь.

Драко насупился.

Блистательная Меган МакКормак провела в тот день лучший матч сезона, в общем счёте отбив и поймав семнадцать квоффлов, чем сохранила преимущество команды. После игры она бросила счастливую перчатку болельщикам на трибуне. Драко был слишком мал, чтобы тягаться с другими фанатами за обладанием перчаткой. Блейз, стоящий рядом в огромном фиолетово-золотом шарфе «Портри», — тоже. Они с унынием проследили за пролетевшим над головами символом победы. Мужчина, поймавший перчатку, повернулся к ним, смерил до носа закутанного в шарф любимой команды Блейза, улыбнулся и отдал трофей ему. Ему! А не Драко, еле-еле упросившему отца взять их на игру.

— Только настоящему фанату, малыш, — сказал волшебник, подмигнув им.

— Я… Я тоже болею за «Портри»! — крикнул Малфой, но Блейз уже вцепился в перчатку мёртвой хваткой.

— А я предлагал тебе надеть клубный шарф или шапку со звездой на лбу, — пропел Забини. — Ты не захотел.

Лицо Малфоя пошло пятнами, как случалось с ним в минуты злости или обиды.

Он не виноват. Раз отец сказал, что Малфоям не пристало увешивать себя клоунскими тряпками, значит, так оно и есть. Отец всегда прав. Он лучше знает, как ведут себя настоящие Малфои. Не так, как шебутные, плещущие жизнью Забини.

— Если бы я не попросил отца взять нас, тебя бы здесь вообще не было!

Так они с Забини и сцепились на трибуне, перетягивая перчатку друг у друга, пока Люциус не поделился ещё несколькими мудростями с сыном:

— Малфои не показывают эмоции на публике, не плачут из-за поцарапанного носа и не пихаются локтями из-за драной перчатки.

Потом, конечно, на правах спонсора «Портри» Люциус провёл Драко в раздевалку, где Меган МакКормак подписала ему постер, вручила новые перчатки с эмблемой клуба и потрепала его по волосам. И всё равно это было не то! Не то!

Блейз прождал их в подтрибунном помещении. Увидев Малфоя, он утёр рот — Драко умудрился разбить ему губу.

Он собирался извиниться, честное слово. За то, что ударил, за то, что шепнул отцу не брать Блейза на встречу с игроками. Попросить прощения, потому что иначе мама расстроится, а он, вернувшись в школу, умрёт от скуки в компании Грега и Винса, с которыми и поговорить-то не о чем. Всего-то оставалось шепнуть: «Давай забудем, Блейз. Извини». Пока отец не видит, потому что Малфои ещё и не извиняются.

— Ты где был, Драко, в магазине? — презрительно выпятив губу, сказал Забини. — Может, отец тебе и Кубок школы по квиддичу купит? Не придётся проходить отбор в команду.

— Попрошу — купит, — задиристо сказал Драко. — У меня хотя бы есть кого просить!

Что ж, ясно, почему Блейза взяли потом в загонщики — удар у него был поставлен отменно.

С тех пор между ними установилось шаткое перемирие, сдобренное демонстративным равнодушием.

«Феликс» ещё действовал, когда Драко уснул в зимнем саду — ни один кошмар его не потревожил. Он пришёл в себя на скамье. Под головой была подложена аккуратная подушка с кисточками на «ушах» — мама их обожала. На чайном столике пританцовывала чашечка чая с волшебным подогревом, чтобы напиток не остыл — такая же, как выпрыгнувшая из раковины на кухне, только в этой вместо пены был чай с кожурой апельсина, а сверху трогательно плавал листочек мяты.

Драко размял шею и потянулся. На спинке скамьи висела свежая рубашка и тёплая мантия на собольем меху. Малфой переоделся и проверил карманы, переложив палочку. В правом нашёлся флакончик с золотистой маслянистой жидкостью.

Дом словно вымер. Впрочем, Драко привык к подобному. С некоторых пор тишину он ценил больше шума.

Он решил попрощаться с отцом, проверить, как у него дела. Последний раз, когда Драко его видел, Люциус напоминал оживлённого магией голема, тульпу. Или одного из манекенов матери, которые она хранила у себя в будуаре для нарядов. В юности она мечтала стать модельером, а стала женой Пожирателя смерти.

В библиотеке отца не было. Старый пёс, Герд, увлечённо грыз край своей подстилки у хозяйского кресла.

В кабинете тоже было пусто. Стол, однако, был завален свитками. Малфой не удержался от соблазна и проскользнул в комнату. Пальцы пробежались по записям Лорда, не отца. Отец сюда не заходил без позволения Повелителя. Бессистемные записи, карта швейцарских городов, подсчёты и календарь лунных фаз… Ничего особенного. Хотя Драко сам не знал, что он ищет. Вдруг за дверью раздались голоса. Голос Тёмного Лорда.

Драко в панике заозирался вокруг. Ах, если бы он и впрямь стал стеклянным человечком и слился с тенями в углу кабинета… Он распахнул окно и выпрыгнул наружу, упав в осеннюю грязь и не смея сдвинуться с места. Видимо, родной дом пожалел юного наследника, так как окна неслышно закрылись, пусть и не до конца.

— Оставьте его здесь! — распорядился Тёмный Лорд. Кресло скрипнуло ножками по полу. Шторы запахнулись, и Драко позволил себе сменить позу на более комфортную. Теперь он мог привстать и проследить за происходящим в кабинете через промежуток между бархатной тканью.

Тёмный Лорд дотронулся до свечи на столе, и на фитильке заплясало пламя. Глаза Повелителя, казалось, вспыхнули вместе с ним. Раньше «Тот-Кого-Нельзя-Называть» походил на змею с безгубым ртом и ноздрями-щёлками. Сейчас он выглядел как обычный человек, пугали лишь его глаза — страшные, красные, переполненные жаром тлеющие угольки. Он был худым — натянутые на скелет мышцы, слишком длинные пальцы на руках, испещрённые пигментными пятнами запястья.

Фенрир стоял боком к окну и перебирал связку ключей.

Третий человек в комнате лежал на полу возле его ног. По приказу Лорда оборотень встряхнул его и, придерживая за плечо, поставил на колени. Свет выхватил профиль несчастного, но Драко он был не знаком.

Мужчина очнулся, получив струю ледяной воды в лицо, и разлепил веки, привыкая к скудному освещению.

— Забавно получается, — произнёс Тёмный Лорд с выражением злобного удовлетворения. — Ищешь одно, а находишь другое, мистер Тонкс.

Малфой оторопел.

Тонкс? Эдвард Тонкс? Его дядя?

Тонкс предпринял слабую попытку встать, но ноги отказали. Ему пришлось упереться локтями в ковёр, чтобы не упасть.

— Вы так напуганы, что потеряли дар речи?

— О нет, мне есть что сказать, — с отвращением прохрипел Тонкс.

— Я с удовольствием послушаю вашу историю. Снова. Начните с Регулуса Блэка. Как вышло, что он не изменился ни на йоту с того дня, когда я последний раз его видел?

— Идите к дьяволу!

Волдеморт расхохотался, постучав палочкой по ладони.

— Как это по-маггловски.

Он жестом указал Грейбеку на дверь, и оборотень поспешно покинул кабинет. Замок щёлкнул, а пленник наконец выпрямился.

— Я уже говорил, что не знаю о Регулусе ровным счётом ничего.

— Вы последний, кто общался с Батильдой Бэгшот, — произнёс Лорд скучающим тоном, словно все вопросы звучали не по первому кругу. — Она сообщила, куда бежал Поттер? Что она сказала? Опять молчите. Вижу, вы не сговорчивы, — он поднял палочку. — Легилименс!

Тонкс не мог отвернуться или зажмуриться, ничего не мог — только корчиться в судорогах и сипеть.

— Почему Регулус Блэк жив? — прошипел Тёмный Лорд, гипнотизируя Тонкса глазами, и вскоре опустил палочку. — Ничего нового. Медальон всё-таки у них. Я должен был убить домовика раньше. Ошибка. Ещё одна ошибка, — он брезгливо посмотрел на измождённого волшебника напротив. — Это было весьма занимательное зрелище, целитель Тонкс. Жаль, что старуха Бэгшот не поделилась с вами большей информацией, а мистер Блэк — секретом. Надеюсь, мне удалось его приободрить очередной встречей с инферналами. Ну надо же! Вернулся из мёртвых. Я уважаю это: раз он смог вырваться из тисков смерти, то заслужил пожить. Хотя бы немного. Что до вас... теперь вы бесполезны. Даже та информация, что мне удалось выудить, не пригодилась. Поттер не появился в Литтл-Хэнглтоне!

Тонкс выдавил улыбку и, не желая оставаться в долгу, внезапно выговорил:

— Вы больны.

Лицо Лорда исказилось от негодования.

— Что?

— Серая кожа, тяжёлое дыхание и пигментация… я бы сказал, это влияние тёмной магии… ваша душа изорвана в клочья… тело отвергает её, гниёт заживо.

— Вы правы, — холодно признал Тёмный Лорд, заняв место за столом. — Было время, когда для продолжения существования я был вынужден вселяться в животных — в мелких гадов или крыс. Это немногим лучше, чем оставаться духом. Тушки животных плохо приспособлены к магии; ни одна тварь не протянула долго… их разрывало на куски. С людьми всё немного иначе. Контролировать человеческий разум сложнее, но физические ресурсы организма справляются дольше. Я был паразитом, захребетником, тенью… Однако моей главной целью было вернуть прежний облик и силы. Я разыскал описание одного необычного обряда. Старинная чёрная магия. Мне нужны были три мощнейших магических вещества. Кровь врага, плоть слуги и прах отца помогли мне обрести тело, — Волдеморт сжал-разжал пальцы, на его лице отразилась злость. — Однако я не всё предусмотрел. Досадная оплошность при проведении ритуала возрождения принесла мне кое-какие непредвиденные сложности. Моё тело было изуродовано, всё потому, что мой папаша — маггл, как и ваш. Удивлены? Было бы намного проще, окажись наши отцы волшебниками. К счастью, всё поправимо, и на сей раз кости паршивого маггла мне не помешают.

Драко плохо соображал. Его сотрясала крупная дрожь. Желчь собралась во рту. Он попытался проглотить её, но даже это сделать не удалось — Малфой сплюнул. Надо уходить, пока не поздно.

Тонкс закашлялся.

— Я мог бы налить вам выпить, — Тёмный Лорд повернул к свету почерневший кубок, на котором был выгравирован барсук. — Хотите пить?

— Чаша Хельги Хаффлпафф, — просипел шокированный Тонкс.

Тёмный Лорд улыбнулся.

— Это… Это крестраж? — прошептал его пленник.

— Уже нет. Крестражей было слишком много. Теперь я понимаю, почему мои предшественники ограничивались одним «якорем». Мне же всегда нравилось число семь.

— Гарри Поттер, — Тонкс сглотнул. — Это он уничтожил чашу?

— Я вижу, вы и правда верите, что пешка Дамблдора способна меня одолеть. Ну ничего. Рано или поздно я найду Старшую палочку, и никто больше не осмелится бросить мне вызов. А пока Гарри Поттер отсиживается по домам таких же слабаков, как он сам. Полагаю, на этом всё, — продолжил Волдеморт, — наше знакомство с вами подошло к концу. Предлагать вам сменить сторону излишне?

Тонкс стиснул зубы.

— Шутка, — осклабился Волдеморт. — После нашей беседы у вас не осталось шансов увидеть внуков.

— Не смейте…

— Вы не в том положении, чтобы выдвигать условия. Подумать только, Белла рвала на себе волосы, когда узнала о прибавлении в вашем семействе. Она будет рада увидеться со своим старым знакомым, но для начала я окажу вам честь, Тонкс. Вы станете первым человеком, на ком я испробую древнюю магию великих умов прошлого. Это будет справедливо. По сути, вы и не должны быть волшебником. Я лишь восстановлю равновесие…

Бледно-лиловое сияние поглотило Тонкса, свет окутывал его, проходил насквозь угловатыми всполохами. Драко не знал, как долго жуткое свечение висело в воздухе. Оно исчезло, когда Тёмный Лорд собрал всю энергию в своей руке, где сформировался маленький фиолетовый шар.

— Это и есть магия? — то ли с удивлением, то ли с разочарованием произнёс Повелитель.

Шар оторвался от его ладони и полетел наверх, растворяясь в тенях, как светлячок в высокой траве.