Мой домашний ягуар. Игра в танец (гет)

Однажды у меня была зверушка. Послушная, но оттого и унылая. Это был сын плотника, который приносил смуту в свою деревню, выкрикивая глупые речевки про лорда Рала. Он мог показаться смельчаком, вот только когда мы с сёстрами прибыли по его душу, он упал на землю и начал молить о пощаде. Жалкий трус, он даже обделался с перепугу.

Я не хотела брать его на обучение, но лорду нужна была именно покорность юноши, а не его смерть, а если бы он попал к Констанции, то не дожил бы и до утра.

Поэтому жалкий трус достался мне. Обучение я начала без радости и задора, потому что знала, что это будет жалкая картина. Так и вышло. Он стенал и плакал, терял сознание и снова плакал. Обделывался, плакал, умолял и… плакал.

Я устала от него за три дня. Он был сломлен с первого же жаркого прикосновения эйджила, но мне следовало довести его покорность до интуитивного следования. Он должен был желать служить лорду, видеть это смыслом бытия. Пришлось повозиться с ним около месяца. И хоть лорд Рал в итоге остался доволен, я ощущала полнейшую неудовлетворённость. Приручать таких — не победа. В этом нет азарта и радости.

С Локи Лафейсоном картина обстоит иначе. Он дикий зверь, на которого не действует мой кнут. Я не могу приручать его силой, но могу вступать с ним в словесные перепалки. Мне кажется, это сохраняет его интерес. На его послушность я не могу рассчитывать, и он укусит, стоит зазеваться. Впрочем, задача первой важности — доставить Лафейсона к лорду Ралу. Мой лорд непременно найдёт к волшебнику подход.

— Я проголодался.

Голос за моей спиной спокойный и мягкий, но я чувствую, что он никогда не потерпит возражений. Если уж я не могу пользоваться кнутом, то хотя бы должна обеспечивать питомца сытным обедом.

— Привал, — командую и я отсылаю троих на охоту.

Несколько минут назад я видела следы оленя, хотя не совсем уверена, что именно его. Следопыт из меня так себе, морд-сит нет нужды охотиться. Лафейсон, впрочем, на этот счет молчать не собирается.

— Ну и каково это, когда за тебя все делают другие?

Его вопрос оскорбителен. Никто не работает так усердно, как морд-сит. Никто не сможет пережить то, что можем мы, и никто не сможет достичь таких успехов, как мы. Для этого нас и создавали. Не для охоты на оленей. Нас делали лучшими из лучших, и если у меня есть привилегия не гоняться по всему лесу за оленем, я ею воспользуюсь. Впрочем, слишком много чести объяснять это тому, кто заведомо меня дразнит. Вместо этого я указываю на него кивком головы.

— А тебе? Каково, когда все за тебя делает магия?

Лафейсон смеется.

— Вполне комфортно, спасибо.

Он делает неопределенный взмах пальцами и рядом с ним появляется золоченое кресло, а у ног загорается костер. Без веток, просто столб огня прямиком из земли. Лафейсон садится на кресло с видом короля, очень наглый и напыщенный тип.

— Хорош выделываться, — ворчу я. — Чем на троне сидеть, лучше бы помог сумки разобрать.

Лафейсон отрицательно качает головой и прикрывает глаза.

— У тебя осталась ещё кучка дураков для этого, — мурлычет он.

И то верно.

— Ну тогда сделай кресло и для меня. — Я складываю руки на груди, показывая тем самым, что не шучу. Но все это зря, потому что Лафейсон глаз не открывает.

— Я не стану расходовать свой хан зазря, — отзывается он. — А то вдруг снова придётся спасать твою шкуру.

Ну и ладно. Этому шутнику кажется, что он способен задеть меня? Боюсь разочаровать его, но такие вещи на меня не действуют. Пусть мелет что хочет, я в долгу не останусь.

Обхожу кресло со стороны и, уперев ногу в подлокотник, сильным толчком переворачиваю его на бок. Лафейсон катится на траву, яростно припоминая Всеотца.

— На равных условиях, Лафейсон, — я сажусь в его кресло и протягиваю ноги к огню.

Волшебник поднимается с травы, отряхивает камзол.

— Договорились, Мейсон. На равных условиях, — соглашается он, и не успеваю я опомниться, как кресло подо мной исчезает, и я больно ударяюсь копчиком о землю.

Инстинктивно выхватываю эйджил, и лишь затем вспоминаю, что эйджил Лафейсону как мертвому припадки. Даже согнать злость как следует нельзя!

Уверена, что в Народном Дворце я получу шанс отыграться. Я буду особенно усердна в этом.

Ко мне протягивается рука, а широкая улыбка прожигает насквозь. Когда имеешь дело с трикстером, будь готов к тому, что тебя не раз ещё уронят, переместят или окатят водой. Мне не стоит забывать об этом.

Встаю, не приняв помощи. Я не какая-то кисейная барышня, которая падает в обморок при виде крысы. Эти твари были моими постоянными спутниками несколько лет. Я научилась не бояться их уже в двенадцать лет. Я научилась убивать их. И, скажу по секрету, на вкус они тоже вовсе не ужасны.

Так что пусть Лафейсон не строит иллюзий по поводу своей значимости, я взрослая девочка, которая давно привыкла все делать сама.

— Госпожа Кара, мы поставили для вас шатер. На случай, если вы вдруг захотите немного отдохнуть.

Капитан мнется рядом, избегая смотреть мне в глаза. Ещё одно напоминание мне, насколько Локи Лафейсон не похож на всех этих подхалимов. Но их подхалимство, хоть и выводит из себя, все же достаточно полезно. Пока мужчины выследят оленя, пока они разделают его, пока изготовят, пройдёт по меньшей мере часа два. Я могу позволить себе немного поспать, потому что прошлой ночью я была лишена такой возможности. Вот только не решит ли Лафейсон смыться за это время?

— Эй, — я смеряю его оценивающим взглядом. — Пока я буду отдыхать, ты не вздумаешь сбежать?

Вместо ответа передо мной снова вырастает облако зелёного дыма, но в этот раз я предвижу дальнейшее развитие событий, резко разворачиваюсь в полоборота, хватаю Лафейсона за протянутую в мою сторону руку и перекидываю его через плечо.

Нахальная улыбка сбивает с толку. Сейчас-то что?

— Тебе нравится доминировать, Мейсон?

Его лишённая оригинальности шутка вызывает у меня лишь вздох.

— Серьёзно, Лафейсон, ты способен на большее.

Он поднимается с земли и приближает ко мне лицо.

— Насчёт твоего вопроса. Ты не сможешь не спать три недели. Придётся тебе научиться мне доверять.

Морд-сит не верят на слово, они доверяют лишь делу. Если трикстер решит сбежать, то чем быстрее его побег обнаружится, тем быстрее я смогу вернуть его. Тем более он сам сказал, что перемещаться может только туда, где недавно был. Я знаю, как его искать. Но он всегда должен быть у меня на глазах.

— Сделаем иначе, — решаю я. — Ты просто войдёшь в шатёр со мной.

Лафейсон играет бровями. Знаю я, о чем он подумал.

— Можешь и не надеяться, — бурчу я.

Трикстер пожимает плечами.

— Наверняка ваше искусство любви слишком преувеличено. Так что, уверен, не много теряю.

Он снова дразнит меня. Но на провокацию я не поведусь.

— Ну вот и не узнаешь. По крайней мере, со мной.

Я ухожу в сторону шатра, и Лафейсон идёт следом. Пусть он и заноза в заднице, но его общество я обязана терпеть. Одно хорошо, во сне я не буду слушать его треп.

* * *

Солнечные лучи играли на молодых листьях поздней розы, скользили по хрупкой ножке, покрытой острыми шипами, терялись в лепестках бутона.

— Разве она не прелестна?

Даркен Рал перевёл взгляд с нежного цветка на красивую морд-сит слева от себя. Её длинные светлые волосы, почти что белые, были собраны в тугую косу и доходили до бедер женщины. В Срединных Землях длина волос женщины говорила о её статусе. У морд-сит Денны коса была длиннее, чем у большинства сестёр. Эта женщина была не только опытным воином, но и одной из любимиц лорда.

— У вас чудесный сад, — ответила Денна сдержанно. — Но с вашего позволения, я бы хотела перейти сразу к делу.

Магистр изогнул губы в улыбке.

— Ты так нетерпелива, Денна. Так горяча. Это все молодость, в ней и сила, и слабость.

— У морд-сит нет слабостей, — отозвалась Денна.

Рал кивнул.

— Хорошо. Я рад, что на тебя можно положиться. Уверен, ты не разочаруешь меня.

Морд-сит подошла ближе, склонив голову в поклоне.

— Я оправдаю ваше доверие, мой лорд.

Повисло напряжённое молчание. Лорд неторопливо скользил взглядом по собеседнице, пытаясь предугадать все возможные варианты событий. Денна упрямая и целеустремленная, поручить ей подобную миссию было лучшей идеей. Такой же хорошей, как и отправить Кару за трикстером. Его способные девочки сделают все в лучшем виде.

Рал вновь повернул голову к розовому кусту и коснулся ладонью одного из бутонов.

— Столько нежности и беззащитности с виду…

Он опустил пальцы к шипам и надавил. На указательном пальце выступила капля крови.

— И такие коварные при ближайшем рассмотрении…

Магистр подошёл к Денне и коснулся пальцем её раскрытых губ, оставляя на них свою кровь.

— У Ричарда Сайфера оказались шипы, моя милая. Он всерьёз заинтересовался асгардским трикстером.

Денна открыла рот, чтобы что-то сказать, но Рал прикрыл ей губы ладонью.

— Кара уже занимается этим вопросом. Трикстер будет наш. А Ричард Сайфер… Его я поручаю тебе. Обучишь его?

По лицу морд-сит расплылась улыбка.

— С радостью, мой лорд.

Её бархатный голос прозвучал у самого уха лорда, обжигая его кожу горячим дыханием.

— Я буду скучать по тебе, — хрипло прошептал лорд и, приподняв её подбородок, впился в её губы жадным поцелуем. Он ощутил вкус своей же крови на её губах, и это ещё более разожгло его голод.

— Ты свободна, — лорд отстранил Денну излишне грубо, желая, чтобы она поскорее оставила его одного. Как только это случилось, он подозвал слугу и приказал: — Позови ко мне Далию. И пусть захватит эйджилы.

Он собирался утолить свой голод, и это обещало быть слаще, чем обычно. Теперь, когда он знал, что очень скоро Ричард Сайфер преклонит перед ним колено. В силах Денны магистр не сомневался. Но, если вдруг что-то пойдёт не так, то… незаменимых нет.

Рал в последний раз погладил розовый бутон и, довольно улыбнувшись, вернулся во Дворец.

* * *

Морд-сит часто приходится проводить время в дороге, и наличие шатра, несомненно, хоть немного скрашивает неудобство. Но шатёр-шатром, а спальник везде спальник. Холодный, тонкий и твёрдый.

Я ворочаюсь уже в сотый раз, и Лафейсон, который наколдовал себе деревянную кровать с пуховым одеялом, приподнимается на локте.

— Может перестанешь ломать комедию и ляжешь в кровать? — он отодвигается, освобождая место.

— Обойдусь. — Я сильнее накрываюсь пледом. Я не хочу ни слушать его провокаций, ни участвовать в них.

— Боишься, что не устоишь перед моей неотразимостью? — смех разносится по шатру. Лафейсон упивается собой.

— Тебе не кажется, что у тебя проблемы? Ты так сильно пытаешься доказать свою значимость, словно ты всегда был один.

Я оглядываюсь на него и встречаюсь с ним глазами. В свете единственной свечи они кажутся оранжевыми, а сам взгляд пронзает насквозь, словно он снова пытается меня прочитать. Только кажется, что именно я прочитала его. Совершенно случайно. Я понимаю это по искривленному рту, по ярко очерченным скулам. Я задела его, и он зол. Каждая из моих сестёр в начале обучения выглядела примерно так же, пока мы не научились отрешаться от пустых грез и глупых воспоминаний.

— Можешь спать на земле, если такая гордая, — цедит Лафейсон сквозь плотно сжатые зубы и отворачивается.

Собственно, почему я должна пренебрегать предложением комфорта?

Я отрываюсь от неудобного спальника и перехожу в кровать.

— Одиночество — не слабость, — говорю я, заняв место рядом с Лафейсоном.

— Спи, Мейсон, у нас мало времени на отдых.

Он не поворачивается ко мне, и засыпаю я, так ничего больше ему и не сказав.