Тёмная сторона луны (джен)

— Честно говоря, у меня есть способ с ним связаться, — говорила Джинни Поттер Нарциссе Малфой, объясняя ей свою просьбу. — Но я не хочу его пугать: Гарри ведь наверняка решит, что раз я воспользовалась амулетом, значит, с нами что-нибудь случилось. Ринется сюда, к нам, сломя голову — мало ли, что будет?

Они сидели в маленькой гостиной. На столе был накрыт чай, но ни одна из них к нему не притронулась. Изначально Джинни пришла к Люциусу, но того не оказалось дома — так же как и Драко.

— Думаю, мы вот что сделаем, — сказала, выслушав её, Нарцисса. — Я дам вам зеркало, и вы поговорите с Люциусом. Я не знаю никого в Латинской Америке — но, возможно, он найдёт кого-нибудь. В любом случае, можно попросить Ойгена Мальсибера отправить Гарри птицу — думаю, из Сан-Диего это будет намного быстрее, чем отсюда. Как всё это неприятно, — она едва слышно вздохнула.

— Гарри очень много сил вложил и в этот фонд, и в их приют, и в самого Винда, — сказала Джинни без особой радости. — Ему сейчас и так непросто — а теперь вот ещё это…

— Я хотела бы помочь, — Нарцисса невесомо коснулась её руки. — Но увы, Сириус не хочет даже говорить со мной.

— Он ни с кем не хочет говорить, — Джинни помрачнела. — Честно говоря, я могу его понять — только мне от этого не легче, а наоборот. Потому что я вообще не вижу выхода.

— Выход есть всегда, — в голосе Нарциссы прозвучала печаль. — Только он нас не всегда устраивает.

Джинни лишь вздохнула в ответ.

Ей казалось, что ситуация с Сириусом Блэком решения не имеет. Праздничная эйфория, охватившая их всех после его чудесного возвращения из Арки, очень быстро выветрилась и сменилась буднями, в которых было очень мало радости.

Потому что Сириус Блэк не проживал ту почти что четверть века, что все остальные, и его война закончилась не двадцать лет назад, а вместе с возвращением из Арки. И он и не мог, и не хотел понять, как возможно принимать Малфоев в своём доме — и это было меньшим из испытанных им потрясений.

Известие о браке Андромеды и Родольфуса Лестрейнджа его ошарашило. Он даже не сказал тогда ни слова — просто встал, и вышел, и закрылся в своей комнате, а после наотрез отказался не то что встречаться с Андромедой, но вообще возвращаться к этой теме. Когда Гарри всё же попытался убедить его хотя бы просто с Андромедой встретиться, Сириус поинтересовался мрачно:

— Хочешь, чтобы я спросил её, почему она решила выйти замуж за убийцу дочери?

— Тонкс убила Беллатрикс, — возразил Гарри, но Сириус лишь дёрнул плечом и спросил:

— И что? Есть разница?

А недели через две Сириус ушёл из дома на Гриммо, переселившись в пустующий и, сказать по правде, позабытый Гарри «домик дяди Альфарда». Возвращаться он, как Гарри не упрашивал, отказался наотрез — так же, как и отказался забрать назад деньги.

— Всё, что я тебе отдал — твоё, — твёрдо сказал он упрашивающему его Гарри. — Я дарёное обратно не возьму и тебя по-прежнему люблю — но я жить так не могу. Может быть, ты прав, и Малфои вправду изменились… с кем ты дружишь — твоё дело. Но меня уволь.

— Но на что ты будешь жить? — спросил Гарри почти в отчаянии. — Сириус, пожалуйста — хотя бы часть, если…

— Как-нибудь да выживу, — отрезал тот. — Зарабатывать пойду, в конце концов. Гарри, всё, довольно!

— Но поставь себя на моё место! — Гарри и не думал отступать. — Как бы ты себя чувствовал, если б…

— Извини, — оборвал его Блэк, — но не могу. Не получается. Я бы ни за что не выпустил убийц из Азкабана. И, тем более, не стал бы дружить с ними.

Будь бы Гарри тем подростком, которого помнил Сириус, он бы сдался — но теперь они, по сути, были ровесниками, и у Гарри за плечами был немалый опыт споров. Так что отступать он и не думал — и при следующей встрече снова начал тот же разговор.

— Сириус, пожалуйста, поставь себя на моё место, — мягко и настойчиво говорил он. — Как бы ты себя почувствовал, если бы я умер и оставил тебе в наследство деньги — а потом воскрес? Разве ты бы не вернул мне всё? Да так даже по закону полагается.

— Да плевать мне на закон! — ухватился Блэк за что сумел. — Что я отдал — то отдал! И я ни кната не возьму…

— …от меня? — перебил его Гарри. — После того, каким я стал?

Блэк молчал, тяжело дыша и глядя на него так яростно, словно бы хотел прошить насквозь взглядом. Потом с размаху хлопнул по столу ладонью и сказал упрямо:

— Всё равно я не возьму.

— Хочешь — ну, ударь меня, — устало сказал Гарри. — Хочешь, даже подерёмся. Но я не отстану всё равно. Ты бы тоже не отстал ведь, — он едва заметно улыбнулся.

— Я — не ты! — отрезал Блэк.

— Нет, не я, — послушно кивнул Гарри. — Но я тоже научился на своём настаивать.

— Так я просто прекращу тебя сюда пускать, — без улыбки сказал Блэк.

— Ну, я ведь аврор, — пожал плечами Гарри. — Этот дом не скрыт так тщательно, как наш — значит, я его найду. Ну а раз найду — войду. Сириус, я понимаю, как тебе всё это дико…

— Да ты ничего не понимаешь, — раздражённо перебил его Блэк. — Если б понимал — никогда бы не…

— И ты так бы и сидел там, в арке, — перебил и его Гарри.

— Да вот лучше бы сидел! — крикнул Блэк запальчиво — и вышел, громко хлопнув дверью.

Их обоих донельзя выматывали эти разговоры, каждый раз заканчивавшиеся ссорой — но на следующий вечер Гарри снова приходил к крыльцу особнячка в одном из лондонских предместий, спрятанных от магглов, видевших на его месте лишь оканчивающийся глухой стеной тупик, но вполне обнаружимый для волшебника. Несмотря на все угрозы, Сириус его впускал — так же как впускал обычно Молли и Артура Уизли, с которыми, впрочем, тоже рьяно ссорился. Молли приносила для него еду — и, возможно, это и заставило его, в итоге, сдаться на уговоры крестника и согласиться принять некоторую часть денег, примерно равную той сумме, что, по его расчётам, должна была остаться от наследства дяди Альфарда. Впрочем, Гарри рано радовался — эта долгожданная победа ничего не изменила в их общении, и, хотя страдали от подобной ситуации оба, Блэк сдаваться не желал, так же, впрочем, как и Гарри.

Как-то вечером в субботу, заглянув к давно уже звавшим их Малфоям на скорее ужин, чем обед, Гарри для чего-то рассказал об этом Люциусу, когда они с ним остались за столом вдвоём, когда остальные разошлись по саду и по парку — стол в честь хорошей погоды накрыли на лужайке.

— Я бы дал совет — да вы им не воспользуетесь, — сказал Малфой.

— Дайте всё равно, — попросил Гарри. — Вдруг меня это наведёт на какую-нибудь мысль.

— Вы ему соврите, — тут же предложил Малфой. И пояснил: — Расскажите, как вы были одиноки, как вам было тяжело — но если он готов вам дать шанс, вы прекратите с нами всякое общение.

— Знаете, я даже верю, что вы сами не обиделись бы, даже если бы я так и вправду сделал, — вздохнул Гарри.

— Я бы понял вас, — кивнул Малфой. — Хотя, сказать по правде, мне бы было грустно.

— Я об этом думал, — помолчав, признался Гарри. — Беда в том, что я всегда недолюбливал предателей и не готов вступать в их ряды даже ради благой цели.

— Что вы, Гарри, — улыбнулся Люциус, подливая ему чая. — Это вовсе не предательство. Я назвал бы это так, если б вы использовали то, что знаете, против нас — а так… Блэк — ваш крёстный и всегда любил вас. Да и вы его любили — и кому же, как не мне, знать, как вы искали способ воскресить его. С моей стороны, пожалуй, было бы самонадеянно считать, что, выбирая между нами, вы остановитесь на мне.

— Это всё равно не помогло бы, — Гарри тоже улыбнулся. — Я ведь прошлое не изменю — мы уже дружны, и это не отменишь. И потом, он знает, как его искали — и, боюсь, что это тоже не слишком его радует.

— Ну зачем вы рассказали? — удивлённо упрекнул его Малфой. — Это же невыносимо — знать, что ты обязан жизнью тем, кого всю жизнь ненавидел и с кем вот только сейчас бился. Хорошо, конечно, что секрет раскрыл Уолли, а не я, и уж тем более не Руди — но, я думаю, для Блэка много даже этого.

— Не хочу я ему лгать, — тихо сказал Гарри. — Даже если мы с ним не помиримся, Сириус не заслужил такого.

— Вы умеете любить, — мягко улыбнулся Люциус.

— Он тоже, — резковато сказал Гарри.

— Он… — Малфой задумался. — Несомненно, — чуть встряхнувшись, через несколько секунд сказал он. — Но я не могу отделаться от мысли, что он делает это так… по-детски, — он вздохнул и улыбнулся. — Он напоминает мне немного Драко лет в четырнадцать — когда всё ещё было превосходно и казалось, что так будет вечно. С ним в то время тоже сложно было договариваться — он ведь тоже Блэк, пусть и наполовину.

— Сириусу не четырнадцать, — прохладно возразил Гарри. — И мне не нравятся подобные сравнения.

— Я не провожу параллелей, — ни капли не обиделся Малфой. — Всё, что я хотел сказать — что я могу представить ваше положение. С той лишь разницей, что я прекрасно понимал, что это просто подростковые капризы и на самом деле Драко вправду любит нас.

— Дело не в любви, а в непринятии, — сказал Гарри. — Знаете, я же ведь об этом думал — о том, что будет, если всё получится, и как Сириус воспримет нынешнюю жизнь. И я понимал, что ему будет сложно. Но от этого не легче. Потому что, честно говоря, я не вижу, как из этой ситуации выходить.