Цунами (гет)

Гермиона остановилась напротив входа в заведение Малпеппера. Сложно представить, ведь несколько месяцев назад она обивала порог этой аптеки в надежде получить работу или хотя бы пару частных заказов. Ей тогда отказывали все. Никто не хотел довериться юной волшебнице без документов об образовании, без знакомых в Лондоне и влиятельных родственников. И это начало восьмидесятых. А каково было бедняжке Меропе, у которой, вероятно, не было при себе даже палочки?

Зато сейчас Гермиона могла похвастаться кошельком, полным монет различного номинала. Хотя сам мешочек для хранения изрядно истрепался, учитывая, сколько ему довелось пережить вместе с хозяйкой, та и не думала его менять. Чары на нём были несказанно хороши, и Гермиона этим гордилась. А вот у фрау Уолды собралась обширная коллекция мешочков-кошелей, вышитых цветами или магическими фракталами, ведь Хуго частенько, на радость ушлым гоблинам «Гринготтса», приносил ей из банка новый экземпляр. Герр Хаппель исправно посещал гоблинский банк и возвращался оттуда с деньгами, переведёнными на счёт господина Эйгенграу то ли из американского филиала, то ли из швейцарского, то ли из обоих сразу.

Вальтер Эйгенграу был хорошо продуманной личностью — видимо, Гриндевальд никогда не оставлял надежд выкарабкаться из любой заварушки и начать всё заново под другим именем и с новым лицом.

Гермиона пользовалась его накоплениями без каких-либо угрызений совести и, пожалуй, при большом желании могла купить всё содержимое аптеки. Узнает ли её Малпеппер?

Тони — домовик Лорелеи, отданный подругой ей в сопровождение, — уже был нагружен покупками. Тщательно упакованный набор профессиональных зельеварческих котлов с уплотнёнными стенками, покрытыми рунами, представлял собой башню коробок в руках домовика, которого за ней даже не было видно. Сэр Гектор и герр Хаппель умудрялись прожигать два, а то и три котла за раз — и это без желанного Алкагеста.

— Идём, Тони, — сказала Гермиона, кутаясь в подбитую светлым мехом мантию. — Это последний пункт в списке. Мы и так потратили полдня на поход по магазинам.

— Мисс Гермиона, большую часть этого времени вы провели между стеллажами во «Флориш и Блоттс», — справедливости ради отметил эльф. — Даже хозяйка не сидит столько в салоне красоты.

— Потому что красота твоей хозяйки дана ей от рождения, а мои знания почерпнуты из книг, — проворчала Гермиона. Лучше бы она взяла с собой Кричера — тот уже давно её ни в чём не попрекал, да и вёл себя как шёлковый. Правда, она подозревала, что домовик Блэков шпионит за ней и всё докладывает хозяину. Впрочем, это могла быть излишняя мнительность.

Двери аптеки открылись по волшебству. В нос ударил едкий запах ртутной мази, камфоры и имбиря.

Малпеппер окинул посетительницу с эльфом любезным взглядом.

— Добрый день. Чем могу помочь?

— Здравствуйте. Три горсти огненных семян, рог дромарога, шесть прыгучих луковиц и баночку сушёных рыбьих глаз.

Аптекарь кивнул и надел защитную перчатку, с помощью которой принялся зачерпывать из дымящегося горшка ярко-красные, будто раскалённые зёрна. Сэр Гектор считал, что тепло, выделяемое семенами огненного куста, лучше всего подходит для медленного остывания опытных образцов.

— Вам есть куда их положить?

Гермиона передала Малпепперу заранее приготовленный сосуд с замороженными стенками.

— Семена нельзя держать в холоде дольше часа. Если они нужны вам для противоядия от яда докси, то вы можете заказать готовое зелье. У меня есть несколько мастеров на примете, которые с радостью возьмутся за заказ.

Гермиона криво улыбнулась.

Не узнал. Забыл.

— Спасибо. Мне не нужны услуги частных зельеваров.

Когда Малпеппер, закончивший с зёрнами, занялся ловлей прыгучих луковиц в ящике с землёй, дверной колокольчик издал трель. Холодный воздух принёс в зал аптеки несколько редких снежинок и худощавого человека, который никогда не изменял себе в любви к чёрному цвету. Северус Снейп едва удостоил Гермиону взглядом, но обменялся приветственными кивками с хозяином аптеки.

«Уж не входил ли он в число тех самых частных зельеваров, о которых обмолвился Малпеппер? Скорее всего».

Гермиона не видела Снейпа с марта девяносто восьмого. Он вывел её из темниц Малфой-мэнора и оставил в лесу с порт-ключом в руке. В тот день он сказал, что Гарри мёртв.

Он — Пожиратель смерти. Он — человек Дамблдора.

Снейп прошёл к стойке. Длиннолицый и сутулый, он поджал губы так, словно только что съел лимон, но выразительные глаза светились, вопреки всему, надеждой.

Малпеппер едва слышно откликнулся на его немой вопрос:

— Пока для тебя ничего. Есть заказ на пасту против ушибов и умиротворяющий бальзам. Хотел отдать Эрни, но раз ты сегодня пришёл…

Гермиона сделала вид, что безумно увлечена бульканьем пузырей в банке с замоченной в растворе крысиной селезёнкой.

Ответ Снейпа она не разобрала, но, судя по тому, что он принял клочок исписанного пергамента, некий Эрни остался-таки без потенциального заработка.

— Рога дромарога подскочили в цене в два раза из-за непогоды в альпийском высокогорье, — окликнул её Малпеппер. — Зверя очень сложно найти, как и сброшенные им рога.

— Ничего страшного. Дядя сказал, что лучше переплатить за оригинал, чем нарваться в Лютном на подделку.

— Так ваш дядя зельевар? — поинтересовался Малпеппер, приманив с витрин банку с рыбьими глазами — последнюю позицию из озвученного ему перечня ингредиентов.

— Один из лучших в стране! — заявила Гермиона, расплачиваясь.

Аптекарь сдержанно улыбнулся, перевязав банку бечёвкой.

— Ваш заказ, мисс.

Тони оставил котлы парить в воздухе, освободив руки для пакетов с новыми покупками. Гермиона завозилась с тесёмками кошелька.

— Две прыгучие луковицы, — произнёс тем временем Снейп, выложив на стойку горсть сиклей. — И стрекозиные грудки на сдачу.

Не знай Гермиона характер бывшего-будущего учителя, то решила бы, что в Пожиратели он подался от безденежья. Как ещё объяснить то, что он взялся за готовку двух зелий из начального курса? Он был талантлив. Мог бы уехать в Америку и стать учеником какого-нибудь фармацевта или парфюмера в магической части Нью-Йорка. Что удержало его здесь — в Англии — после падения Волдеморта в восемьдесят первом? Гермиона не знала. Не успела узнать.

— Мисс только что забрала последние луковицы, — уведомил его Малпеппер. — А насекомые у меня в подсобке. Сейчас вернусь.

На прощание Гермиона искоса посмотрела на Снейпа. И без того кислая физиономия Северуса сделалась ещё более скорбной.

Едва ли он ожидал, что его будут поджидать у крыльца в аптеку. Первое, что Снейп сделал, когда Гермиона его окликнула на улице, — схватился за волшебную палочку.

— Я слышала, что вам не хватило прыгающих луковиц. Могу уступить пару штук, — проговорила Гермиона. Чтобы выдавать доброжелательную гримасу, когда тебя держат на прицеле, требуется определённый талант. Раньше у неё бы не получилось.

— С чего такая щедрость?

Что и говорить, в молодости Снейп тоже не отличался вежливостью.

— Потому что я всё равно взяла с запасом, и… — она понизила голос до шёпота. — Мне нужно одно снадобье, которое я не могу нигде заказать, а дяде знать о нём не стоит. Сама же я не обладаю необходимыми навыками, чтобы его приготовить.

Снейп сузил глаза.

— А я здесь при чём?

— А вы, как я поняла, разбираетесь в зельях и принимаете заказы.

— От тех, кого я хорошо знаю. Луковицы я легко найду в другом месте. В «Маллиграбс» они не намного дороже.

«Поэтому я на всякий случай уже отправила Тони скупить их все».

— В «Маллиграбс» они тоже закончились, поэтому я и обратилась сюда. Не уходите от темы. Ни за что не поверю, что вам интересно варить зелья для второкурсников, — ударила по больному Гермиона и придала голосу твёрдые нотки. — Мне нужна помощь. Я хорошо заплачу. Это вопрос жизни и смерти!

Снейп заскрежетал зубами почище Крауча-старшего. Хотя тот был, пожалуй, сговорчивее.

Гермиона придержала капюшон на голове. Тент аптеки захлопал на холодном ветру над головой, а чёрная мантия забилась вокруг тощей фигуры Снейпа.

— Какое снадобье вам нужно? — наконец спросил он столь же ледяным тоном.

— Любовное.

Снейп саркастически фыркнул, пробормотав себе под нос нечто вроде «чего и следовало ожидать».

— Но сильное, — добавила Гермиона. — Настоящее! А не то, что испаряется после первого поцелуя или превращает выпившего в идиота.

— Продажа сильных приворотных напитков запрещена.

— Так не продавайте, а обменяйте на что-нибудь. Хотите набор новых котлов?

Снейп куце усмехнулся и тут же снова скроил презрительно-отстранённую мину.

— Здесь не самое подходящее место для подобных разговоров.

— Согласна. — Гермиона огляделась по сторонам. Улица была практически пуста. — Где вы хотите обсудить детали?

Её угрюмый собеседник замялся на несколько секунд, затем достал из кармана клочок пергамента, коснулся его палочкой, и на том появился адрес дома в Коукворте.

— Держите. Приходите завтра вечером. Принесите волос человека, которого намереваетесь окрутить, — отчеканил Снейп, подняв шарф до крючковатого носа. — И давайте сюда две луковицы в качестве задатка. Остальная сумма будет зависеть от сложности зелья, но приготовьтесь расстаться как минимум с пятьюдесятью галлеонами. Моё время стоит дорого.

Гермиона спокойно простилась с луковицами и спрятала записку в карман.

— До чего неприятный этот господин, — заметил Тони, появившись рядом, стоило Снейпу уйти.

— Это точно.

— Если мисс Грейнджер нуждалась в приворотном зелье, ей следовало обратиться к госпоже Лорелее. Раз такое дело, Тони украл бы волос кого надо и откуда надо. Тони имеет большой опыт кражи чужих волос и ногтей для снадобий хозяйки.

— Я нуждалась в знакомстве с этим неприятным господином. — Гермиона вздохнула, взглянув на циферблат наручных часов. — Он может мне понадобиться. Далеко не факт, что подходящий случай когда-нибудь представится — пришлось создавать его самой. Что это у тебя дёргается в холщовом мешке?

— Так это два десятка прыгающих луковиц, мисс. Ничего, сейчас они подмёрзнут и затихнут, как покойнички.

— О Мерлин! Кажется, я тоже сейчас подмёрзну.

Гермиона оглядела пространство вокруг и прикипела взглядом к витрине кондитерской Шугарплама в конце улочки. Горячий шоколад и свежий пончик могли бы дать достойный отпор пронизывающему ветру. От тёплого зала кондитерской Грейнджер отделяла небольшая аллея, состоящая из трёх скамеек и группы голых клёнов. Одна из скамеек была занята женщиной в тёмно-сером манто. Возле её ног лежал большой чёрный пёс. Завидев Гермиону, он поднялся на ноги и, припадая на заднюю лапу, припустил ей навстречу.

Сириус?

— Ко мне, Красавчик! — крикнула женщина, и в подсвеченных мягким светом фонарей опустившихся на город сумерках Гермиона признала в ней Вальбургу.

Пёс круто развернулся и побежал назад.

— Здравствуйте, миссис Блэк. Должно быть, вы меня не помните…

— Почему бы мне вас не помнить? — перебила Вальбурга. — Гермиона Грейнджер. Вы были на празднике.

— Действительно. Не ожидала вас увидеть. Сегодня довольно ветрено.

Миссис Блэк отчётливо хмыкнула.

— Блэки не из мерзлявых.

Пёс насмешливо тявкнул, и Вальбурга неодобрительно скосила на него глаза.

— Не знала, что вы завели собаку, — сказала Гермиона.

— Сириус притащил этого кобеля в дом. Поверить не могу, что Орион согласился его оставить. Теперь этот пёс проходу не даёт, стоит мне выйти на воздух! Одна радость — понимает все команды. Ещё и симулянт. Вчера у него все лапы работали нормально.

— Вы здесь одна? Не хотите составить мне компанию за столиком у Шугарплама? — мягко поинтересовалась Гермиона. — У него отличная сладкая выпечка. Мне порекомендовали попробовать горячий шоколад и…

— Если через пять минут домовой эльф не найдёт меня на этой скамейке, мой муж и сыновья-паникёры поднимут на уши всю Магическую Британию. Они все считают, что мне необходим конвоир. Я отослала Пинки за муфтой, чтобы хоть немного побыть в тишине и спокойствии без его заискивающего писка. Кричер был куда прозорливее, но Регулус отдал его на благое дело великому человеку. Кто я такая, чтобы возражать?

— Великому человеку? — переспросила Гермиона. — Неужели кто-то заслуживает большего почтения, чем представитель семьи Блэк?

Вальбурга набрала за щёки холодного воздуха, но так и не удосужилась выпалить имя Тёмного Лорда. Из её ноздрей на выдохе повалил пар, а челюсти заскрежетали так, будто ими с хрустом переламывали чьи-то кости.

Вопреки горделивому заявлению, что над Блэками, дескать, холод не властен, Вальбурга спрятала кисти, украшенные ажурными перчатками, в рукава. Какое-то нездоровое упрямство не давало матери Сириуса и Регулуса сдвинуться с места или воспользоваться согревающими чарами.

Вальбурга нечитаемым взглядом обозрела котлы, покачивающиеся в воздухе. Несмотря на то, что те были хорошо запакованы, эмблема известной торговой точки на коробках выдавала содержимое.

— Вы родственница какого-то зельевара, не так ли? — спросила Вальбурга.

— Я внучатая племянница Гектора Дагворт-Грейнджера.

— Неужели пошли по его стопам и тоже потеете над горелкой с черпаком в руке?

«Ах ты подбитая виверна!»

Не успела Гермиона и рта раскрыть, как мадам-ледышка добавила:

— Элеонора Мальсибер рассказала, что вы подрабатываете помощницей у не пойми откуда взявшегося филантропа с материка…

— Герр Эйгенграу весьма известен в узких кругах.

— Видимо, совсем узких… Всё равно это не самые подобающие занятия для волшебницы. Регулус снова вас пригласил? — без предисловий спросила Вальбурга, атакуя по всем фронтам без объявления войны.

— Простите?

— Скоро его день рождения. Полагаю, вы приглашены, как и прочие девицы из благородных семей. Слышала, дочка семьи Кэрроу недавно вернулась из путешествия в Румынию…

— А я слышала, она похожа то ли на раскормленного пикси… — не сдержалась Гермиона, ощутив нестерпимую потребность оказать сопротивление, — …то ли на домовика.

После столь возмутительных слов миссис Блэк невольно уставилась на держащегося чуть поодаль Тони и поморщилась.

Пёс у её ног снова подал голос. Похоже, этот четвероногий друг — единственный, кто искренне наслаждался ситуацией.

Гермиона демонстративно подняла запястье к глазам. Конечно, Вальбурга не могла знать, кто подарил ей часы и по какому поводу, но оценить их по достоинству была в состоянии — чай не слепая.

— Прошло пять минут. Вы напрасно переживали и упустили возможность насладиться шоколадом, миссис Блэк. Вас никто не хватился.

— Зато я вдоволь насладилась общением с вами, мисс Грейнджер.

Пёс сунул лапу в пасть, дабы приглушить щенячье повизгивание.

Гермиона наградила его возмущённым взором.

Раздался хлопок. Рядом со скамьёй материализовался Пинки с муфтой в руках.

— Ты опоздал! — встретила его хозяйка, взвившись на ноги, точно молоденькая коза. — Заморозить меня вздумал? Домой! Немедленно!

Гермиона запоздало ощутила что-то вроде стыда за свою несдержанность. И что она набросилась на бедную женщину с расшатанной психикой и варварскими наклонностями Савонаролы⁽¹⁾… Регулус ей точно спасибо за это не скажет.

— Если желаете, я куплю вам порцию и отправлю на Гриммо.

— Желаю, — внезапно согласилась Вальбурга. Она так улыбнулась, что Гермиона всё списала на конвульсию. — Но не сегодня. Захватите чашечку с собой, когда явитесь на праздник моего сына. Будем считать, что это символический подарок мне — женщине, которой виновник торжества обязан появлением на свет. Вам же нетрудно поухаживать за мной? Вы, должно быть, привыкли к подобному в доме у того иностранца.

Это был последний ружейный залп миссис Блэк. Она отточенным жестом протянула руку Пинки, мотающему головой в нелепой пародии на гироскоп, и они на пару испарились. Через несколько секунд эльф возник перед обескураженной Гермионой снова, схватил дрожащими пальцами забытого пса за ошейник и утащил его в воронку аппарации.

— До чего неприятная госпожа, — подытожил Тони.

— Пошли, — произнесла Гермиона, чеканя каждый шаг на пути в кондитерскую и представляя, насколько же уместно парочка огромных бородавок могли бы смотреться на носу Вальбурги Блэк. Самое то для такой ведьмы.

В кондитерской было людно. Гермиона всё ещё варилась в собственных мыслях и потому по рассеянности пропустила вперёд нескольких наглецов, поправших священную часть британской культуры — порядок в очереди. Когда третий малец попытался пролезть к кассе раньше неё, кто-то схватил его за плечо.

— Попридержи фестралов, парень. Не видишь, что ли? Тут девушка раньше заняла!

— Пусти! — Тот стряхнул руку. — Я хочу тыквенный пирог! Последний остался!

— Могу превратить твою башку в тыкву, и вопрос решится сам собой.

Гермиона оглянулась на своего заступника. Сириус Блэк ослепительно улыбнулся ей в ответ.

— Какая встреча! — воскликнул он с явным притворством и бесцеремонно выпихнул любителя пряной выпечки из очереди вовсе. — Мисс Грейнджер.

Добродушно-простоватое выражение лица не могло её обмануть. Конечно, это он был с Вальбургой.

— Здравствуй, Сириус.

Серые глаза лукаво сощурились.

— Я и не подозревал, что ты сладкоежка.

Гермионе не нравилось, когда кто-то ловил её на этом постыдном для дочери стоматологов пристрастии.

— Иногда я захожу сюда бороться со стрессом.

— М-м-м, — глубокомысленно промычал Сириус, осмотрев лакомства на витрине. — Я в таких случаях посещаю иные заведения, но говорят, тут готовят первоклассный горячий шоколад…

— Кто говорит? — подтрунила Грейнджер.

Сириус залился смехом.

— Да вот… О! Твоя очередь!

Гермиона повернулась к продавщице в розовой, как земляничная жвачка, мантии.

— Два шоколада на вынос, пончик и порцию фламмери⁽²⁾.

— А чего это пончик только один? — раздалось за спиной. — Я тоже буду!

— Два пончика, — смиренно промолвила Гермиона.

От переизбытка некоторых Блэков в течение часа начинало стрелять в висках. Она забрала заказ и, проложив путь через напирающих на прилавок волшебников, поторопилась выбраться на свежий вечерний воздух. Сириус — сама галантность — аж придержал ногой закрывающуюся дверь. Ну не джентльмен ли?

Тони, ожидавший снаружи, облизнулся, получив молочный десерт. Сириус к тому времени уже растерзал вручённый ему бумажный пакет и дожёвывал свой пончик, точнее, «доглатывал». Гермиона покосилась на него с невольной улыбкой. Всё это время она и не замечала, насколько была напряжена. Быстро ж он вернулся в переулок после того, как его уволок отсюда Пинки.

— Хотел оказать моральную поддержку после твоей словесной дуэли с моей мамой.

— Неужели? Откуда ты знаешь, что мы пересеклись? — решила подыграть ему Гермиона.

— Я был неподалёку. Извини, что не подошёл. Маме нужно больше гулять, но она против того, чтобы мы с Реджи её сопровождали. Ты и сама слышала. Конвой не нужен. А присматривать за ней надо. Приходится импровизировать. Пса мама ещё как-то терпит… — свободной рукой Сириус почесал заднюю сторону шеи, как будто испытывал неловкость за то, что недоговаривал всё как оно есть. — Недавно на неё опять что-то нашло прямо на улице… Она аппарировала, не предупредив Пинки — забыла, что он наш эльф. Мы искали её несколько часов.

— Ох.

— После того раза Регулус забрал у мамы палочку. На всякий случай.

Гермиона не знала, что сказать. Она никогда не видела такого уязвимого взгляда у крёстного Гарри. Да и препаршивое настроение Вальбурги легко объяснялось.

Надо разрядить обстановку.

— Ты в самом деле привёл в дом собаку?

Глаза Сириуса озорно засверкали в свете фонарей.

— А что? Папа одобрил. Он вообще в последние дни во всём идёт мне навстречу. Удивительно! Я давно думал завести нормального питомца, а тут мохнатый бродяжка на Гриммо подвернулся… и знаешь, подходящего цвета и размера — как я хотел.

— Нормального питомца? А были ненормальные?

— Ну… как посмотреть, — с хохотом ответил Сириус. — Кличку я сам выбрал!

Стоило представить перекошенную от раздражения физиономию Регулуса, когда ему приходится звать не только подобранного с улицы пса, но и родного брата в анимагической форме Красавчиком, и Гермиона тоже прыснула со смеху.

— Ты благотворно влияешь на маму. У неё даже голос прорезался, — сказал Сириус, подмигнув поверх стаканчика с шоколадом. Он допил и, облизав губы, сказал: — Она от тебя в восторге!

— Да что ты?

— А то! Выше нос!

Гермиона хмыкнула.

— Сюрприз моему братцу приготовила? Я вот ума не приложу, как быть! Мы лет шесть не обменивались подарками. Раньше у меня была парочка вариантов, но сейчас я с Реджи вроде как помирился. Боюсь, он ждёт что-то приличное, а не навозную бомбу в вонючем носке. Шучу. Незачем делать такие глаза.

— Я хотела навестить Андромеду и одолжить у неё альбом с колдоснимками, чтобы сделать копии, — призналась Гермиона, прижав к груди свой быстро остывающий на холоде стаканчик. — Регулус сказал, что ваши старые карточки… пропали.

— Ставка на сентиментальность? — потерев подбородок, протянул Сириус. — Может сработать. Реджи наверняка всплакнёт. — Внезапно он щёлкнул зубами, испачканными шоколадом. — Ты навела меня на потрясающую мысль! Не переживай, я не собираюсь дарить ему сборник постыдных историй из детства. Ладно! Мне ещё в Лютный предстоит к кое-кому наведаться. Рад был повидаться!

Сириус воодушевлённо посмотрел на окна кондитерской.

— Но сначала мне нужно больше пончиков! Я побежал.

Уже у дверей Блэк обернулся напоследок и крикнул:

— Увидимся во вторник!

— Хорошо! — откликнулась Гермиона, неловко помахав ему в ответ. — Ой, подожди! Рот!

— А?

— Губы вытри!

Сириус утёр лицо — от носа до подбородка — широким рукавом. Из кондитерской вышла волшебница с ребёнком, и Блэк, пропустив их, проскользнул внутрь.

Гермиона покачала головой. Как можно быть таким очаровательным неряхой?

После встречи с Сириусом на сердце стало легче. Даже Вальбурга не казалась такой противной грымзой. Во всём есть свои плюсы. Миссис Блэк практически пригласила её на праздник. Разве не так?

Как-то неожиданно ветер стих, зато повалил снег — необычно крупный для конца ноября. Подумав об этом, Гермиона усмехнулась. Что могло быть необычнее её, стоящей здесь?

«В этом Лондоне всё иначе и… — Она посмотрела сквозь стёкла кондитерской на суетящегося Сириуса, зычно строящего людей в очереди. — Может, дорогие мне люди станут здесь хотя бы чуточку счастливее».

* * *

— Заклинание! Ваше заклинание, которым вы хвастались перед Блэком в ночь моего побега! Я хочу знать о нём больше.

Гермиона не припоминала, чтобы раньше Гриндевальд встречал её на лестнице. Что за спешка? Удивляться было некогда.

Гермиона стряхнула с ворота снег, превратившийся в капли. Рука и мех разом вымокли. Неприятное ощущение — как от влаги на ладони, так и от предчувствия предстоящего разговора.

Тони — нет чтобы помочь — опрометью шмыгнул на кухню, и туда же за ним полетели зачарованные котлы и пакеты с покупками. Хоть бы Уолда не приняла прыгливые луковицы за шалот… Кричер должен проследить, если вовремя вылезет из-за печки.

— Быстрее, — нетерпеливо сказал Гриндевальд, прокручивая колёса коляски для разворота. — Для человека со здоровыми конечностями вы непозволительно медленно двигаетесь. Неужели столь любимый женщинами поход по магазинам изнурил вас? Вы похожи на взмыленную сову.

Похоже, «иностранец-филантроп» сегодня встал не с той ноги.

— Абстрактными женщинами, — пробурчала Гермиона.

Она избавилась от верхней одежды и пошла наверх, нарочно никуда не торопясь. Никто не потрудился зажечь на этаже свечи в канделябрах. Идти пришлось почти на ощупь, ориентируясь на свет из кабинета. Гриндевальд уже был внутри, ерошил бумаги и стопки газет на столе. Гусиное перо лежало на полу — нонсенс для педантичного человека.

— Рассказывайте всё! — взволнованно потребовал Гриндевальд.

— Всё?

— Да-да. С самого начала, но без вводных фраз и туманных формулировок. Я слышал, что заклинание основано на рунической вязи. Вы протестировали его на какой-то школьнице? В чём было его изначальное предназначение?

Подобный интерес озадачил, но уже через пару мгновений лицо Гермионы выражало лишь сосредоточенность. Она вздохнула. Рассказ о своих «подвигах» на ниве маготворчества тянул за собой цепочку неприятных воспоминаний и запоздалых выводов.

— Когда я училась на пятом курсе, Министерство магии прислало в школу инспектора, — начала Гермиона. — Министр боялся, что директор Дамблдор готовит из школьников личную армию и оказывает влияние на их семьи. Учебная программа подверглась пересмотру. Ясно, в какую сторону. Практическая магия свелась к минимуму. Уроки ЗОТИ превратились в бестолковое чтение учебника. Риддл в тот год как раз с помощью Петтигрю вернулся из мёртвых, но официальные власти отказывались это признавать. Мы должны были учиться себя защищать, сражаться. Тогда Гарри собрал в школе кружок, где можно попрактиковаться в боевых и защитных чарах.

Гермиона закрыла глаза и поёжилась. Окно было приоткрыто, но дрожь взяла её не от холода. Казалось, воспоминания о пятом курсе принадлежали уже не ей, а пришли из другого мира. Джек-рассел-терьер Рона, летучемышиный сглаз Джинни, вспышки колдокамеры Криви, уголок со снимками, рождественское волшебство Фреда и Джорджа, открытки Дина, прыщавая физиономия Филча, подарки Сириуса, угощения Добби, Грошик, письма Виктора…

Она посмотрела на Гриндевальда. Он сидел, поставив локти на стол и сцепив руки под подбородком в замок, рассматривал Гермиону, как восьмое чудо света. Он дрянной легилимент — она поняла это давно. Но прекрасный психолог. Как и Ганнибал Лектер.

— Я заколдовала свиток с именами участников кружка — Отряда Дамблдора, — продолжила Гермиона, несмотря на взлетевшую в насмешку бровь собеседника. — Подписавшиеся заключили негласный договор хранить всё в тайне. В случае его нарушения на лице предателя должна была появиться обидная изобличающая надпись. Одна девочка выдала место сбора нашего кружка и была проклята. Надпись посреди её лба невозможно было свести. Она обращалась в Мунго и к частным знахарям — я знаю. Никто не сумел снять проклятье. Я обрекла молодую девушку на вечное уродство. Маскировочные чары не спасали ситуацию, а делали лишь хуже. Прыщи множились, кожа истончалась… Маггловские средства чуть-чуть помогали. Регулус сказал, что это тёмная магия…

— О да-а, — нараспев произнёс Гриндевальд чуть ли не с придыханием. — Безусловно, это так, но меня моральный аспект не волнует. Вы талантливы — и талантливы в том числе и в тёмной магии. Глупо этого стыдиться из-за слов Блэка. Не ему вас судить. И вам приятна моя похвала. Кажется, мы давно выяснили, что вам плохо удаётся скрывать эмоции. — Волшебник подался вперёд, будто цапля, высматривающая добычу. — Покажите, как вы вплетали проклятье в тот свиток пергамента, напишите магическую формулу.

— Думаете, сможете создать контрзаклинание?

— Думаю, взломать чары школьницы мне ещё по силам.

Гермиона подняла с пола перо, села и принялась выписывать им руны на чистом листе пергамента. Гриндевальд следил за её действиями с искренним интересом. В свете торшера с мозаичным абажуром руны, казалось, вспыхивали розовым, сиреневым и жёлтым.

— Зачем вам это понадобилось? — спросила Гермиона, прервавшись.

— Затем, что Волдеморт несёт всё большие потери. Он намеревается укрепить преданность своих горемычных подчинённых — хочет взять с Пожирателей смерти Непреложные обеты.

— О боже! — Услышав ответ, Гермиона выронила перо и локтем опрокинула чернильницу. Тёмная лужица устремила жидкие лучи во все стороны света. Клякса, похожая на чёрный георгин — зловещий символ.

Гриндевальд никак не отреагировал на неприятность, случившуюся с его письменными принадлежностями.

— Мой план с Малфоями полетит книззлу под хвост, если ничего не предпринять! Не говоря уже о том, что будет всё-таки обидно потерять мистера Блэка. Если бы не его информация о диадеме, на которую как-то вышел Альбус… Ваше заклинание должно послужить щадящей альтернативой Непреложному обету. Осталось убедить Риддла в эффективности этого метода выявления крысы в его рядах. Конечно, детская дразнилка на лбу не подойдёт, но, если взять за основу вашу формулу…

— Как вы узнали?

Гриндевальд поморщился, нахохлившись, точно воробей на обледенелой ветке.

— Как вы узнали о планах «Сами-Знаете-Кого»?! У вас есть свой человек среди Пожирателей смерти? — предположила Гермиона, кое-как справившись с эмоциями. — Кто-то ещё… Кто-то помимо Регулуса. И уже давно, верно? Вы слишком хорошо осведомлены, видения не могут так часто сбываться! Вы сами однажды мне сказали, вы-будущий, что видите лишь варианты, лишь вероятности.

— Досадно слышать, что холод и одиночество в клетке превратили того меня в такого болтуна, — проворчал Гриндевальд. — Разумеется, я не могу полагаться на вспыльчивого мальчишку. Да ещё на внука моего заклятого врага! Блэк всё делает так, как сам считает нужным. Я пытался расположить его, обещал снять метку с его предплечья… Но он слишком горд и своеволен.

— Кто? — перебила Гермиона.

— Мне нужна ваша формула, — напомнил Гриндевальд, достав из ящика стола новое перо.

Нет. Так просто он не отделается. Её сердце отбивало за сотню ударов в минуту. Голова шла кругом. Хаотичное мельтешение образов и боль, боль, резкая боль в груди…

— Имя.

Она добьётся правды.

Гриндевальд разразился бранью на родном языке, а затем взмахнул палочкой, отворяя окно настежь.

В кабинет ворвалась крупная птица с лоснящимися чёрными перьями. Она спланировала над головами в центр комнаты, разразившись хриплым гогочущим карканьем. Через секунду вместо птицы возник человек. Именно он тяжело ранил её в Отделе тайн невербальным проклятьем. Гермиона как будто снова стояла в Выручай-комнате перед боевым манекеном. Это лицо ей никак не забыть.

— Добрый вечер, — произнёс эффектно появившийся Антонин Долохов. — Когда я прибыл в Хампстед-Гарден-Саберб, чтобы стереть Грейнджерам память, ваша маленькая копия показалась мне такой милой девчушкой. Хотел бы я знать, как из неё выросла столь своенравная волшебница. Это так будоражит…

1) Савонарола — политический деятель Флоренции 15 века, религиозный фанатик. Сжигал на «очистительных» кострах картины, музыкальные инструменты, фрески, книги и др. предметы роскоши.

Вернуться к тексту

2) Фламмери — британский десерт из овса, молока, мёда и ягод. Согласно кельтским поверьям, любимое лакомство домовых.

Вернуться к тексту